Гадкий утенок. Глава четвёртая

Глава четвёртая


      Дома на пороге  Ирину встречала мать. Галина Васильевна посмотрела на Ирину,  недобрым взглядом, таким взглядом одаривают людей преступивших закон, в её взгляде переплелось всё, чего так опасалась Ирина: возмущение, ненависть, презрение, жалость, в мгновение многое Ирина прочла в её взгляде, но не было самого главного – понимания и любви. По её глазам Ирина  поняла, что она все знает.
- Где ты была?- Без приветствия строго спросила Ирину её мать.
-Я была в поликлинике. – с вызовом ответила Ирина, догадываясь по её тону, что её сейчас ожидает.
- Зачем ты была в поликлинике, ты больна?- Галина Васильевна ещё надеялась услышать что – то о болезни, хотела, что бы  её догадки и предчувствия,  опровергла дочь одним махом.
- Нет, мама я не больна, я была у гинеколога, я беременна, – выпалила  Ирина.
- Я так и знала, что ты беременна.- Перешла на крик Галина Васильевна.- Я догадалась, когда на юге у тебя не пришли месячные, я чувствовала, что все к этому идет и твои свидания с этим Евгением до добра не доведут.
 - Тише, сейчас все соседи с площадки сбегутся от твоего крика.- Попыталась успокоить Ирина свою мать.
- Ты переживаешь за соседей, скоро все соседи увидят, когда полезет у тебя живот, что ты им скажешь: ветром надуло.- Все пуще распалялась Галина Васильевна.
- Пусть, что хотят и говорят, мне все равно.- Выдохнула Ирина.
-  Так мне не всё равно!! – рявкнула Галина Васильевна так, что Ирина от неожиданности вздрогнула, - Ты что ненормальная, ты что хочешь оставить беременность?!-  кричала, словно её резали,  Галина Васильевна.
- Да я буду рожать.- Подтвердила Ирина и подумала: «сейчас все начнется». Ирина  не могла предугадать какая её мать в гневе. Все происходило как в тумане. Ирина помнила, что  она сильно кричала, пыталась  обвинить её во всех смертных грехах: в неуважении матери, во лжи, в эгоизме. Ирина оказалась не благодарной дочерью, на её столько много было возложено, а она всех подвела. Оказалось, что  Ирина думала только о себе, что она великая эгоистка каких свет ещё не видел, о сплетнях, которые носились вокруг Ирины, люди все видят и говорят ей. Ирина чуть ли не последняя подстилка, зажималась, целовалась в подъезде, и как вообще она собирается дальше жить, и кто будет её  кормить, кормить её ребёнка. И самое главное как она будет  смотреть людям в глаза.
         Ирина вспомнила, как они с Женькой целовались в подъезде,  в этом её мать была права, наверное, ненароком кто – то стал случайным очевидцем, и передали ей, о моём неблагоразумном поступке,  слух языкастых сплетников, который, пройдя через много уст, оброс постепенно всё более разнообразными, пикантными подробностями. Ирина только могла представить, что могли рассказать её  матери, но тогда ещё дальше поцелуйчиков не шло, её целомудренность стойко держала позиции. Они стояли в подъезде и Женька целовал её, так нежно, а она, забыв обо всём, запрокинув голову, уносилась в неведомые дали недосягаемой  чувственности, ей досель неизвестной, которая немного приоткрыла дверь. Сильные, рабочие Женькины руки ласково гладили Ирину по голове, спине, но вот эти непослушные руки- змеи, извиваясь, нырнули ей под кофточку, умело расстёгивали лифчик и прикасались самому сокровенному, девичьим грудям. Очнувшись, Ирина отдёрнула его руки и почему- то  заплакала. Женька был обескуражен, он не понимал, почему она плачет, ведь так всем бабам нравится, что за странная реакция у девчонки.
- Почему?- Удивленно спросил он, неохотно убирая руки, - разве тебе неприятно.
   Его не нахальная настойчивость Ирину немного коробила,  быстрое развитие  близких отношений Ирину  не  устраивало и пугало. В её девичьих мечтах всё выглядело по- другому, возвышенно и романтично, а тут сразу же хватают за груди.
- Я не знаю, наверное, я ещё не готова для таких отношений,- откровенно призналась Ирина Жене.
      Было лето, стояли теплые белые ночи, через открытое окно подъезда неслось благоухание распустившейся во дворе  сирени. Ирина была переполнена чувством  влюблённости, в ней  звучала музыка поэзии,  пришедшие на ум, простые строки слагались в рифмы, и Ирина взялась за перо, начала  сочинять  стихи, были ли они плохи или хороши, она не знала, но  они шли от самого сердца, их рождала любовь. Она ходила, витая в облаках и складывала рифмы:

 Наши дома стоят близко,
А мы от друг друга в дали.
Небо нахмурилось, низко.
Я жду тебя, ты позови.
Камень тяжелый мешает,
Свалился на плечи мои.
Разум и страсть задачу решают.
Нет, не смогу я к тебе подойти.
Дождь зашумел и прогнал со двора.
Жмутся в подъездах любовные пары.
Я безмятежно гуляю одна,
Рвутся ко мне сладкие чары.
В мыслях прекрасных всегда я с тобой,
Твердый рассудок на землю сажает.
Мама в окно наблюдает за мной.
- Простудишься, заболеешь.- Скажет.
А мне в этот миг все равно.
Злые думы сердце терзают.
Случится что – всё одно.
Моей любви не мешает.
      

             Тонкая ученическая тетрадь сплошь была исписана  стишками. Разве Женька мог понять её тонкую, романтическую натуру, он смотрел на её большими поедающими карими глазами, а она завороженная, словно обуяна, колдовскими чарами не могла отвести  от него  влюбленных глаз.

        Вспомнила мать и тот случай, когда отец застал её с Женей в не очень неприглядном для Ирины виде, порочащую её как благочестивую девушку, Ирина предполагала, что отец мог рассказать обо всем матери, но держала до последнего надежду.
       Галина Васильевна работала на фабрике по сменам, ежедневно, выполняя монотонную и однообразную работу: паковала в коробки выработанную продукцию. Отец, Николай Егорович работал там же, сутки через три, водителем на автобусе, развозивших рабочих , и так совпало, что оба они отсутствовали в ту злополучную ночь.   Ирина не хотела, чтобы Женька оставался у неё тем более на всю ночь, но он смотрел на неё томными глазами и просил не гнать его, обещал быть примерным мальчиком. Ирина понимала всё прекрасно, чем это могло закончиться  для неё. Ирина сидела, и разговаривала с Женей, вернее, она всё болтала, как всегда о всякой всячине, а он просто слушал, или делал вид, что слушал. Ирина не знала, что у него тогда было на уме, любил ли он её или просто так приходил от нечего делать, и проводил с ней время от скуки ради, а ей было хорошо с ним, во всяком случае, ей так казалось, он всегда такой спокойный, выдержанный, молчаливый, немногословный, а главное сильный, высокий, мускулистый, не каждый мог похвалиться таким красивым телосложением, в колледже ходили в основном  худосочные, инфантильные мальчишки, а тут самостоятельный, знающий себе цену, мужчина.  Они целовались  до умопомрачения, а шаловливые его руки умело расстегивали её блузку.
- Не надо, пожалуйста, я прошу,- тихо умоляла Ирина.
- Что ты упрямишься, разве ты сама этого не хочешь?!- возмущённо удивился Женя.
Хотела ли Ирина физической близости, признаться честно, нет, и её нравственные устои, как могли, удерживали её от опрометчивого проступка.  Ирина понимала - она ходит по лезвию ножа, но она чувствовала, что это страстно желает он, а ей так хотелось, чтобы ему единственному, её любимому человеку было хорошо, и она позволила свершиться неизбежному. Тем более все в колледже над ней подтрунивали и смеялись исподтишка:  мол, пай девочка, для кого бережёт свою девственность неизвестно, да вообще она знает что-либо об интимной жизни. Однажды на лекциях, ей подсунули  тетрадный листок, Ирина долго его разглядывала и не могла понять, что на нём нарисовано, она его вертела, всматривалась с разных сторон, но смысл изображения не понимала. «Кактус что ли, но зачем они его мне нарисовали» - Ирина оглянулась, и увидела сидящих «на камчатке» смеющихся Светку и Ольгу и показывающих Ирине непристойные жесты, только тут Ирина поняла, что изображено на листке, вырванном из тетради. Ирина вся побагровела, она поняла, что теперь все будут шушукаться за её спиной и показывать пальцем: надо же быть такой дурочкой, дожить до восемнадцати лет, и не ведать о  фаллосе.

***
        Ирине  было больно и неприятно, все произошло быстро и неумело. Ирина шмыгнула в ванную комнату, сменить  трусики и разревелась, сидя на куче грязного белья, которую мать в спешке забыла заложить в стиральную машину. Со временем Женька  высказал Ирине своё подозрение, была ли она  вообще девственницей, что он, мол, ничего не почувствовал, Ирина чуть не лопнула от обиды и злости , надо было тогда кинуть ему в лицо  её окровавленные трусики. А, тогда вернувшись в комнату, после первого в жизни соития с мужчиной Ирина увидела, что Женька безмятежно спит, распластавшись на её тахте. «Вот и вся любовь»,- подумала Ирина. Ирине стало зябко, она укрылась шерстяной  шалью и присела рядом, спать совершенно не хотелось, она размышляла, а что будет дальше, теперь она ясно понимала: что-то оборвалось внутри, ушло безвозвратно, и тут она услышала звон дверного звонка. Ирина ошалела, кто это мог быть в такой неурочный час, стала метаться по комнате, собирая свои вещи и вещи Жени, разбросанные по комнате, кинула их Женьке. Женька проснулся от настойчивого звонка в дверь, в его глазах она тоже прочитала испуг, он в охапку схватил   свои вещи и спрятался за дверь  комнаты, как будто это его могло спасти. В дверь продолжали упрямо звонить. «Кто это мог быть» - подумала Ирина, хорошо, что она замок предусмотрительно поставила на «собачку» и снаружи не могли открыть дверь, даже имея ключ, но открывать всё же придётся, там за дверью, не хотели уходить и продолжали трезвонить. Ирина глубже закуталась в шаль, сделала вдох выдох и открыла дверь, на пороге стоял отец.
- Что случилось?-  Ирина пыталась казаться спокойной,
- Ты, почему так долго дверь не открывала?- возмутился отец.- Ещё и на защёлку поставила.
- Я спала!- растерялась Ирина, под напором отца и все туже затягивала шаль вокруг своего оголённого тела.
          Конечно, Николай Егорович сразу же  догадался обо всём, только взглянув на Ирину: по её горящим глазам, по пылающим щекам на бледном лице, по странному одеянию, чего это она  вдруг тут вырядилась в шаль, обычно она спит в пижаме. Ирина стояла, ни жива ни мертва, и  только чувствовала, как кровь приливает к её лицу, но она стойко выдерживала паузу, и продолжала наблюдать за действиями своего отца.
- Ты что - то забыл?- постаралась спокойно спросить Ирина, но голос её всё-таки предательски дрожал.
- Да, я забыл будильник,.- заявил отец.- Есть возможность поспать два часа на работе до следующей поездки, боюсь проспать.
       Будильник стоял на серванте в Ириной комнате,  Ирина отошла в сторону, давая ему дорогу, ей  уже было все равно, в один миг в ней все перегорело, пусть будет скандал, ругань, оскорбления, унижения, драка, крики. Николай Егорович прошел, не разуваясь в комнату дочери, Ирина продолжала стоять на месте и в проем открытой двери наблюдала за ним.  Николай Егорович взял будильник, посмотрел на измятую постель, на дверь и вышел из комнаты, он всё понял, но промолчал. Не попрощавшись и не взглянув на Ирину, он вышел из квартиры, резко захлопнув дверь за собой. Почему отец не поднял крик, не выкинул за шкирку негодяя, который обесчестил его дочь, почему он не побил её, не нахлестал по щекам. Ирина жаждала наказания, понимая что, переступила черту недозволенности и должна получить по заслугам, когда отец ушёл, Ирине противно было смотреть на Женю, он быстро засобирался.
- Ладно, я побежал, не скучай.- чмокнул Ирину в щёчку и убежал.
    Ирина осталась одна с поруганной честью, шаль сползла с её плеч, она совершенно голая брякнулась на пол и разрыдалась, тогда Ирина поняла, что Женя не герой её романа, но было уже поздно, она ещё не знала, что самое страшное для неё уже свершилось.


***

         Ирина ушла в свою комнату, ясно давала матери понять, что дальше не желает продолжать с ней полемику, наивно полагая, что мать утихомирится,  но Галина Васильевна везде следовала за ней, показывая всем видом, что она  хозяйка этого дома и нечего перед ней закрывать двери. Ирина взяла в руки вязание, простой счет петель изнаночных и лицевых не дал ей самой сорваться и пуститься в ненужную и глупую перебранку,  но её, казавшееся, спокойствие  ещё больше  распаляло мать. Поток словесной ругани обрушивался на голову Ирины, как камни, сорвавшиеся со скал, камни – слова били её беспощадно, и некуда было скрыться от них, Ирине было больно и обидно, что всю эту грязь она слышала от самого близкого, родного и любимого человека. Почему такую боль и муку причиняют родные и близкие люди. Мать выскакивала вон из комнаты красная, запыхавшаяся от словесной брани, Ирина надеялась, что все, наконец, закончилось, но  через некоторое время она вновь вбегала в комнату и с новыми силами неизвестно откуда взявшимися набрасывалась на несчастную Ирину.  Ирина сидела в углу комнаты и вязала, стараясь не обращать внимания на её словесный поток грязи. Галина Васильевна бегала по комнатам квартиры, как загнанный в клетку зверь, снова вбегала в  комнату дочери, продолжая кричать, её возмущало до глубины сердца спокойствие дочери. «Обрюхатили её, а она сидит себе спокойно вяжет, да не будет этого» Вдруг, Галина Васильевна  схватила большие декоративные настольные часы, которые стояли на полке, и со всего размаху кинула  на пол, часы разбились в дребезги, детали разлетелись в разные стороны, от неожиданности Ирина вздрогнула. Ирина подняла глаза и посмотрела на мать, вид её был ужасен, красное вспотевшее лицо перекосило от гнева, волосы всегда собранные в тугой пучок, теперь же выбились из прически и  растрепались по плечам, в миг из молодой красивой женщины она превратилась в сварливую  страшную старуху. Ирине стало её жалко. « Что же я совершила, гадина, как я могла довести  свою мать до такого состояния, я преступница, таких как я сажать надо, мамочка  прости меня» -Ирина умоляюще посмотрела на мать, но  не вымолвила не одного слова разъярённой матери, всё так же продолжала молчать. Казалось, её обвинениям, оскорблениям и угрозам не будет конца, но когда они иссякли, пошли в ход уговоры.
- Ира, сделаешь аборт, никто не узнает, у меня есть знакомые, я заплачу,- стала уговаривать  Галина Васильевна дочь.
-Мама не надо, я прошу, я всё решила,- умоляла Ирина, ей так хотелось, чтобы её оставили в спокойствии и забыли о ней.
- Ты сделаешь аборт, окончишь колледж и поступишь в институт, - настойчиво твердила Галина Васильевна, она еле сдерживала себя, её раздражало спокойствие дочери. « Скоро живот полезет в наружу, а она хоть бы хны, вот зараза, будет с пузом, позор, в нашем маленьком посёлке, где все друг друга знают, как облупленных, стыдно в глаза смотреть людям, вот тихоня, не ожидала от неё», - думала в сердцах Галина Васильевна.
- Я не буду делать аборт! – пыталась как могла протестовать Ирина.
- Ты сделаешь аборт!!!- гаркнула мать, а за тем перешла на вкрадчивый тон.- Ты должна меня послушать, Ирочка, неужели ты не понимаешь, что ты гробишь свою только начавшуюся взрослую жизнь, с чего ты начнёшь свой путь? С пеленок? Обещаю тебе, я твой проступок забуду, и не буду о нём вспоминать,- она присела к Ирине поближе на маленькую табуретку, теребя руками передник. который она всегда надевала, когда возилась на кухне, видно, забыла снять.
- Мама, я уже все обдумала, не отговаривай меня,- твердо ответила Ирина, посмотрев сверху на неё, мать смотрела на Ирину умоляющими глазами.
- Обдумала она, давно ли себя взрослой почувствовала. А, кто тебя будет содержать, кормить, одевать, тебя и твоего ребенка. Захотела во взрослую жизнь поиграть? Думаешь, легко  деньги достаются? Ну, чего молчишь?- Галина Васильевна снова перешла на крик, соскочила с табуретки, табуретка опрокинулась навзничь, она с силой отшвырнула её от себя, Ирина сжалась, ей вдруг показалось, что сейчас мать размахнется и ударит её. Она вспомнила как в детстве за малейшее непослушание, мать била Ирину ремнём и если маленькой Ирине удавалось вырваться из рук матери, она бежала в свою комнату и забивалась под массивный шкаф на ножках,  разозленная мать вытягивала её за ноги из-под шкафа, но Иринка крепко держалась за ножки шкафа, и матери ничего не оставалось как хлестать маленькую дочурку по голым неприкрытым ногам, долго потом не сходили отметины от ремня с маленьких ножек.
  - Я перейду на заочное отделение и устроюсь на работу. Не беспокойся, мне твоих денег не надо,- ответила  Ирина, убеждая в этом в первую очередь себя.
- Нет уж,  ты за содеянное  одна отвечать не будешь, – подбоченилась мать.
- Что ты хочешь сделать?- испугалась Ирина, она поняла-  мать явно что-то задумала.
- Я хочу, чтоб торжествовала справедливость, мы с тобой идём завтра к ним домой, я поговорю с его родителями,- у Галины Васильевны проснулся дух справедливости, такое поведение матери больше всего   не нравилось Ирине, но ничего не поделаешь такова она была по своей сути и переделать её нельзя.
- Ты с ума сошла, никуда я не пойду, не придумывай, - Ирина заволновалась, от своей матери она могла ожидать чего угодно.
- Если ты не пойдешь, то тогда я завтра иду в полицию и пишу заявление об изнасиловании  дочери, - упрямо заявила Галина Васильевна, – ты как хочешь, но на самотёк я ничего пускать не собираюсь.
- О чем ты, какое изнасилование? Всё произошло с моего согласия,- недовольно посмотрела Ирина на мать.
- Как же, я так и поверила, да он тебя соблазнил неопытную, непорочную дуру, помнишь я тебя предупреждала, не послушалась меня, вот теперь получай подарочек, близок локоток, да не укусишь, – с издёвкой произнесла Галина Васильевна.

          Ирина вспомнила, в один из вечеров они с Женькой слушали музыку, вернее слушала Ирина, а Женька лапал её и лез целоваться. Неожиданно  Женька схватил Ирину в охапку и посадил к себе на колени, Ирина прижалась к его широкой груди, и услышала, как бьется его сердце, ей  стало уютно, тепло и хорошо  в его в объятиях. Она почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой под крылом большой огромной птицы. Случайно мать заглянула в  комнату Иры, увидев такую идиллию, её лицо в миг почернело.
- Ирина, выйди на минуту, ты должна мне помочь! - скомандовала Галина Васильевна.
Ирина нехотя слезла с теплых колен Женьки, влюбленными глазами посмотрела на него, и поплелась к матери. Мать была на кухне, вытирала посуду  и складывала её в кухонный шкаф.
- Ты, что делаешь, совсем сдурела?- с ходу набросилась на Ирину Галина Васильевна.
- Что я сделала?- в недоумении произнесла Ирина.
- Дурочкой не прикидывайся, вон, что удумала, на коленки заскочила мужику.- зашипела Галина Васильевна.
- А, что тут такого?- не понимала Ирина суть обвинения матери.
- А  то будто не знаешь, вскочит у них, да и поздно будет.- Перекосила лицо матери ехидная усмешка.
-Что вскочит и что поздно? Ты толком скажи.- не понимала Ирина.
-Ладно иди, мне некогда с тобой тут разглагольствовать, но на коленки лучше не садись.- строго предупредила мать Ирину.  Ирина вернулась к себе в комнату, но настроение  было  испорчено, и Женька, вдруг, вспомнил о каких – то срочных делах и засобирался домой.
- Прости, мне срочно надо уйти.- извиняясь, на ходу Женя схватил куртку  и умчался только его и видели, он слышал  разговор Ирины с матерью. Ирина почувствовала, как кровь прилила к её лицу.
               
                ***

-Ты хоть, дурёха, сказала ему, что ты беременна?- вернула в реальность Ирину мать.
-Да, сказала.- буркнула Ирина, этот разговор о её теперешнем  положении её нервировал и тяготил.
- А, он что?- не терпелось матери услышать все подробности.
- Ничего, он предположил, что это не его ребёнок,- созналась Ирина.
-Вот, сволочь, Женька, и имя у него девичье, как у него язык повернулся, ну, ничего мы это так не оставим, завтра же идём к ним, найдём на него управу, ишь нашёлся, умник, не его ребёнок.
-Может не надо. Мама, я сама всё решу,- залебезила Ирина, ей так не хотелось  выносить сор из избы, впутывать его родителей.
- Нет, хватит! Ты уже тут напринимала решений!- Начала опять гневиться Галина Васильевна. «И в кого она такая уродилась, размазня, и всё молчком, свою судьбу под каток пускает, что с ней делать, и в кого она такая уродилась, словно не моя дочь, будто подменили», – размышляла  Галина Васильевна о своей дочери.
  Ирина знала, что её протест ничего не значит для матери. Даже если Ирина на отрез откажется идти, она её силком потащит, будет кричать как базарная баба, что лучше всего у неё получается, ей только на рынке торговать мясом. «Где взять силы пережить происшедшее со мной, и  надо было такому случиться  именно со мной. Вот уехать куда-нибудь далеко, купить билет, сесть в поезд и умчаться туда, где тебя никто не знает, и начать жизнь с белого листа, или же уснуть, как спящая красавица и проснуться, когда всё  наладится само собой, но так не бывает придется свой путь пройти самой».- думала Ирина. В детстве, когда случались житейские неприятности, ссоры с матерью  Ирина убегала на речку, стояла на крутом косогоре и смотрела на извилину реки, уходящую в голубую даль, на заливные цветущие луга, на песчаные пустоши у реки,  на лес, который от светло зеленого постепенно темнел и у горизонта сливался в одну черную полосу. Ирине хотелось, чтобы у неё выросли крылья, и она взлетела подобно птице и смогла полететь  в неизведанные страны, подойдя к самому краю обрыва, Ирина думала, а что если попробовать сделать шаг и её подхватит, обязательно подхватит, неведомая сила и понесёт в потоках воздуха туда, куда она захочет. И  полетит она над раскинувшими просторами, а внизу будут проноситься   леса и болота, реки и озера, города большие и маленькие, сёла и деревни, снизу на неё будут смотреть люди и удивляться её свободному полёту, а она им будет махать сверху рукой и кричать: «Это просто, надо только рискнуть попробовать, не бояться, решиться и шагнуть вперед, и у вас тоже получится, и вы полетите так же как я, всегда страшно делать первый шаг». И вот настало время,  Ирине самой пришлось сделать свой первый самостоятельный шаг, что её ждет взлёт или падение она, конечно ещё, не знает.         
        Ирина задумалась, любит  ли она Женю, теперь, наверное, нет, после его последних поступков и высказываний  по отношению к ней, она и смотреть на него  не хочет, что же  было с ней такое, что она не поняла какой рядом с ней человек.



Продолжение :http://www.proza.ru/2012/07/21/28