Робот Флук или след далёких цивилизаций

               
                Анатолий Заюков










                Робот Флук
                или след далёких цивилизаций            

                Звёздная повесть








               
                Часть первая





    Наш звездоплан «Полярная Сова» или просто «Сова», как мы его обычно называем, походил на летательный аппарат из фантастического романа. Он выдвинул серебряные антенны и летел заданным курсом – мы пересекали Голубую галактику в созвездии Алмазные Рапиры.
    Кроме меня, старшего сотрудника   Амстердамского биологического общества, в «Полярной Сове» находился профессор астрофизики Гельмут Кребс из Лозанны и, что необходимо было мне для работы, как биологу, и в то же время для разгрузки нашей психики, взяли с собой задиристого  петуха, лесного ёжика и обыкновенного лугового шмеля. В пути мы придумали им клички. Ежа назвали Колючкой, шмеля Пулькой, петуха Петей.   
    - В космосе всякая реальность кажется фантастикой, - размышлял мой друг Кребс. – А он, величайший реалист, живёт своей жизнью.  С завидным невниманием гордеца он как бы предлагает всему аналитически мыслящему: «Я вот Он, попробуйте познать меня! Вы же всего лишь ничтожества».
    Мы сидим друг против друга; иллюминатор за спиной профессора напоминает экран телевизора: то и дело в нём проскакивают мимо изумительные по сочетанию красок хвостатые кометы,  другие небесные тела, отчего стекло иллюминатора наполняется то жёлтым, то сиреневым, то лимонно-розовым цветом или совсем необычным.
Мне радостно  было сознавать ощущение моего бытия, пускай я самое что ни на есть ничтожество, и за это я тебе благодарен, ваше величество космос.
Но случилась беда. «Полярную Сову» швырнуло в сторону, она издала глухой потусторонний стон и стала произвольно менять курс. Мы надели на такой случай свои серебристые костюмы и поторопились наружу.
    В космосе всё выглядит иначе, только дружба и бесстрашие остаются такими же, как и на земле.
    В той части звездоплана, где находилось управление, обнаружили  приличную вмятину – это не иначе как след от метеорита. Мы понимали, последствия от таких вмятин устраняют только в земных условиях.
И вот он тот случай, когда взамен всем потерям Земля нам оставила дружбу и бесстрашие.
    Тут мы с профессором Кребсом увидели, как к нам приближается летательный аппарат. Он походил на маленького человечка, выполненного из серебристого металла. Нас поразило такое сходство, но ещё куда больше поразило, когда он заговорил с нами на чистом английском языке. Голос его был слегка металлическим: в нём присутствовали обертоны зуммера.
    - Добрый день, - заговорил робот по-английски, как только через люк проник в наш корабль. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
    Мой друг Гельмут решил схитрить, ведь до появления робота мы с профессором говорили именно по-английски, и он заговорил с роботом на французском. Робот ответил ему на чистом французском языке.
    Нам стало ясно: языковой барьер между нами и теми, кто его смастерил, нам не угрожал. И это главное условие для встреч в космосе.
    Мы объяснили нежданному гостю свою ситуацию и вместе с ним выбрались наружу. Робот осмотрел вмятину. Его единственный светящийся розовым светом глаз, как при коротком электрическом замыкании, то и дело посылал огни. Робот прикладывал кисти своих крохотных рук то к одному месту вмятины, то к другому, пока корабль ни принял прежний вид, и ни заработало всё в прежнем режиме.
    И теперь я не мог понять, кто из нас гость, мы или этот изумительный маленький робот, собранный неведомо кем. Своего имени он не знал - видимо, создателям не пришло в голову дать ему его. Мы назвали робота Флуком. С  английского "fluke" означает - счастливая случайность, мы только-лишь слегка укротили транскрипцию этого слова. 
   
                2
    - Вот и всё. Вот и всё, - говорил малыш Флук слегка металлическим голосом, глаз у него, как мне показалось, озорно подмигивал розовыми отблесками. –  Я очень вам рад. Я так вас полюбил!
Умел ли он улыбаться, я не знаю.
    Для робота Колючка, Петя и Пулька показались чем-то неожиданным. А для нашего петуха появление робота стало нежелательным и он наскочил на гостя и успел долбануть того клювом. Разве мог по-другому поступить петух, если даже перед ним творение небесное?
    Ёжик и шмель пришлись Флуку по душе. Колючка то сворачивался, то разворачивался, предлагая тем самым поиграть с ним. Пулька, как всегда, летал по небольшому пространству за стеклом - в то время, когда в земных условиях шмели надменны, неповоротливы и ленивы, он же летал со скоростью пули. Видимо, космос каким-то образом влиял на него – в этом необходимо было мне разобраться.
    Гость единственным глазом припал к стеклу и с ещё большим интересом, чем за ёжиком, стал наблюдать за шмелем. Тот ни на кого не обращал внимания – он был занят исключительно собой: то и дело перелетал с цветка на цветок.
Ещё роботу понравилось земляничное варенье, которым мы угостили его на всякий случай.
    - Что может быть лучше земляничного варенья? -  воскликнул он и тут же ответил. – Ничего!
    Я и профессор Кребс переглянулись – случай с земляничным вареньем стал очередным нашим открытием в его, Флука, возможностях. Где-то живут подобные нам, если ими созданный робот не только походит на нас, знает  языки, на которых мы говорим, но и знает, что такое вкус.
    Я спросил:
    - Скажи, Флук, где находится планета, на которой ты живёшь?
    - Не знаю, - ответил робот.
    Я искренне поверил звёздному малышу. И предложил ему сыграть со мной в шахматы. Оказалось, он не знал этой игры. Я вкратце пересказал ему суть её, и мы принялись играть.
    Мат он получил на семнадцатом ходу. Его поражение означало, что защита Хельвуда нашему гостю оказалась не по плечу. Суть защиты шахматного гения Флук понял при последующем тщательном трёхминутном анализе.
    Что-то в нём жужжало, тарахтело, розовый глаз светился особенным блеском, наконец он удивлённо воскликнул:
    - Как я сразу не догадался?!
    - Значит, можем!.. Значит, и мы что-то значим! – закричал я. - И мы не изгои вселенной!       
    - Тогда и нам надо к о м у - т о как-то заявить, что мы есть… Что и нам есть чем поделиться с другими.  Но к а к? – поддержал меня профессор  Кребс.
    - Мы уже заявили, - сказал я. - Во-первых, ввели в его вкусовой анализатор вкус земляники. Во-вторых, и это, может быть, самое главное, как показатель нашего интеллекта, запрограммировали в нём защиту Хельвуда.
    - И это верно! – воскликнул Гельмут и на всякий случай предложил Флуку французское мороженое.
    Флук от него также был в восторге. Он прыгал и бегал по «Полярной Сове», ему было приятно «осознавать», каким было сладким для него время препровождения с нами.

                3
    Маленький инопланетянин провёл с нами четверо земных суток, и стал для нас едва ли не земным мальчишкой.
    Но пришло время, когда он сказал:
    - Меня ждут.
    И робот Флук улетел. Я же верил, когда-нибудь увижу его или услышу о нём.
    Однажды в хаосе звуков приёмника я услышал его пение:
                Песня Флука
                Пусть я робот из железа,
                Электронов и омег.
                Но зато я очень резвый
                И смышленый человек.

                Я кружусь по всей вселенной -
                Беспокоюсь день и ночь.
                Если горе – непременно
                Я друзьям готов помочь.

                Я не принц и не вельможа,
                Не растил в себе я спесь.
                Но мороженое тоже
                Мне так хочется поесть.
            
                Мне в нём сливки не помеха –
                Я бы ел их налету, -
                Земляника и орехи.
                И чтоб таяло во рту. 

                Новый друг мой, дай мне руку:
                Вместе песенку споём.
                Лучше сто друзей для Флука,
                Лучше сто друзей о Флуке
                Вспомнят и вздохнут о нём.







               
                Часть вторая 







               
    «Полярная Сова», выдвинув панели, стремительно летела над  пропастями галактик – со стороны только казалось, что она медленно парит, из-за величия пространства.
    Роботу Флуку мы обязаны жизнью. Мы с Кребсом часто вспоминали о нём, смотрели записи с его участием и неожиданно на одном из экранов мы разглядели приближающуюся к нашему кораблю тёмную точку.
    - Это Флук! – закричали мы разом.
    Мой друг Гельмут Кребс, профессор университета Лозанны, радовался, как ребёнок.
    Когда же объект приблизился, мы увидели, что им оказался не Флук, а звездоплан, нисколько не походивший на наш. На его сером борту была намалёвана чёрная ломаная стрела. Он сверкающим лучом коснулся нашей антенны и её словно лезвием тут же срезало.    
    - Что вы делаете! – закричал Кребс.
    Но неизвестные стали угрожать нам уже с другой стороны. Их луч завис над нашим кораблём, готовя себя к чему-то ещё более для нас ужасному.
    Мы, не сговариваясь, кинулись к пушке – те, кто находился на другом корабле, и мы в одно мгновение стали врагами.
    Профессор Кребс опередил намерения звёздных пиратов: наша пушка выстрелила плазменным снарядом. Их звездоплан швырнуло в сторону, и он стал поспешно удаляться.
    Прячась в тени то одних, то других планет, мы стали преследовать пиратов.
«Чёрная Стрела», так мы с Гельмутом  стали называть вражеский корабль, села на астероид размером с нашу луну. Мы, дабы укрыться от пиратов, сели неподалёку от них за красную скалу.
    Пятеро разбойников, у одного из них за плечами висел дорожный мешок, вышли из «Чёрной Стрелы» и направились в нашу сторону; мы стали наблюдать за ними. Они скрылись в пещере красной скалы - следом направились и мы.
    Вдруг я услышал звуки, которые я слышал не однажды, но не мог их вспомнить. И мучился бы, отвыкший от земной жизни, - пока не увидел своими глазами подземный водопад.
    Вот что их заставило обосноваться здесь! Они такие же, как и мы, порадовался я. Но что у одного из них в мешке? Тут мы с Кребсом едва не вскрикнули: мы увидели, как из мешка на каменный пол вытряхнули Флука. В негромком звоне робота я услышал стон.
    «Что они сделали с тобой, бедный Флук!» - у меня в висках застучали молоточки. Я почувствовал, как Гельмут до боли сжимает мою руку – и это привело меня в чувство.
    Я смотрел на вооружённых до зубов людей – разбойник и в космосе остаётся им.
Один из них подошёл к одной из стен пещеры, и она раздвинулась перед ним. Внутри оказалось помещение со стеллажами, набитыми банками. В них хранились драгоценности. Как мы поняли из разговора разбойников, эти люди были нашими соотечественниками, они намеревались пользоваться услугами Флука, чтобы малыш отыскивал для них планеты, где находятся золото и драгоценные камни, и убирать на их пути конкурентов. Для этого разбойникам было необходимо заложить в него  программу зла и тогда он станет выводить из строя пролетающие корабли, а об остальном они позаботятся сами.
    Но как освободить Флука? У нас не было никакого оружия; мы бы и призрели себя, будь оно у нас. Наша пушка имела лишь одно назначение – отбрасывать от «Полярной Совы» случайные предметы. Протаранивший нас метеорит оказался слишком весомым аргументом для неё – никто тогда из нас не успел отреагировать.      Оставалось одно - ждать удобного случая или поставить пиратов в затруднительное положение, отвлечь от Флука, заставить их забыть про всё на свете.
    - Ты спрячься здесь, - прошептал мне на ухо Кребс, - а я проберусь к их кораблю и стану в него бросать камни. Они услышат шум, побегут к нему узнать, в чём дело. Ты же в это время выкрадешь малыша. Встретимся у «Совы».
    План Кребса мне понравился, я с радостью его принял.
    За пределами пещеры раздался звук – один, другой. Пираты насторожились и поспешили узнать, в чём дело.
    Я тем временем схватил Флука, как пёс любимую игрушку, и помчался с ним как можно скорее за красную скалу к «Полярной Сове» – благо, костюмы на нас были легки и подошва на башмаках податливая, и Флук весил не больше моего башмака.
    «Сова» нас не подвела, с высоты мы увидели мечущихся у «Чёрной Стрелы» разбойников в мрачных зелёных костюмах. Но чем могли нам теперь навредить эти люди, если мы уже были далеко от них?

                2
    Флук лежал без каких-либо признаков жизни, если про него можно так сказать, оранжевый глаз у него казался погасшей лампой.
Мы с профессором Кребсом надели на себя медицинские халаты и принялись обследовать нашего друга.
    Внутри робота я не увидел никакой электронной начинки, этим он ещё раз обратил моё внимание на тех, кто его создал – незнакомая цивилизация намного опередила нас в прогрессе. Мой друг Гельмут воспользовался услугами сверхчувствительного микроскопа. Оторвавшись от него, поманил меня пальцем. В центре  «грудной клетки» Флука  я увидел пульсирующее облачко – это было его «сердце».
    - Теперь смотри выше и правее, - едва слышно проговорил Гельмут, так, будто мы находились в отделении реанимации какого-нибудь медицинского светила.
    Я смотрел, но ничего не находил.
    - Его сильно ударили, - пояснил мой друг. – У него над сердцем маленькая техническая неполадка, но её мы исправим.
    Профессор Кребс в нашем кругу слыл мастером на все руки. Он тут же, как говорится, засучил рукава и принялся за дело. Я ему ассистировал - подавал разного рода инструменты, какими нас снабдили перед полётом на случай какой-либо поломки.
    Глаз у Флука начал теплеть и становился всё более оранжевыми, в самом в нём что-то вновь зажужжало и затарахтело.
    Флук мигнул и заговорил:
    - Где я?.. Почему я не вижу звёзд?
    Я тихонечко напел:
                Пусть я робот из железа,
                Электронов и омег.
                Но зато я очень резвый
                И смышлёный человек.
    Робот радостно отозвался:
                Я кружу по всей вселенной,
                Беспокоюсь день и ночь.
                Если горе – непременно
                Я друзьям готов помочь.         
    Он вскочил и тут же узнал нас.
    Петух Петя, ёж Колючка и шмель Пулька также признали Флука.
    Мы с профессором Кребсом вышли из корабля установить запасную антенну и проводить нашего звёздного друга – в серебристых костюмах мы походили на него.
    Робот мастерски помог нам в нашем деле. После чего робот Флук, я бы сказал, звёздный мальчик, помахал нам на прощание крохотной рукой, помигал розовым глазом и навсегда – а, может быть, и нет  – исчез в пространстве.          
               
                К о н е ц

                22час.40мин.10авг.1983г. г.Москва