Типические характеры в произведениях Пушкина

Поройков С.Ю.
Типические характеры в произведениях А.С. Пушкина. — М.: ИНФРА-М (Научная мысль), 2013

     Рецензенты:
доктор филологических наук, проф. Т.Е. Владимирова
доктор психологических наук, проф. Л.А. Григорович

     Рассмотрены характеры персонажей из циклов произведений А.С. Пушкина «Маленькие трагедии», «Повести Белкина», а также цикла сказок. Проведен сравнительный анализ портретов пушкинских героев, а также их сопоставление с образами персонажей «Мертвых душ» Н.В. Гоголя и пьес В. Шекспира. Разобраны общие принципы построения сюжетов названных произведений.
   
    Пушкину удавалось чрезвычайно натуралистично передавать внутренний мир своих героев, что во многом основывалось на его чуткой восприимчивости жизни и людям. «Ты учился у природы», – так отозвался о писателе П.А. Вяземский в своем стихотворении «Поминки». Как подметил митрополит Антоний (Храповицкий), пушкинские творения насыщены «правдой жизни» [1, с. 99]. По сути, Пушкин не столько воображает своих персонажей, сколько художественно отображает в своих произведениях окружающую действительность. О психологической реалистичности созданных Пушкиным образов наглядно свидетельствует тот факт, что среди его героев современники нередко узнавали известных им лиц, послуживших прототипами тех или иных литературных персонажей. «Каждый стих для меня есть воспоминание или отрывок из жизни», – отозвался однажды о творчестве писателя его друг П.А. Плетнев [5, т.2, с. 268].
     Между тем мало кто из современников Пушкина в полной мере смог распознать всю глубину и масштаб его творческого наследия. Не случайно Ф.М. Достоевский назвал Пушкина «великим и непонятым еще предвозвестителем». Известно свидетельство Н.В. Гоголя: «Пушкин есть явление чрезвычайное … это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет» [6, с. 9].
     И вот, со времен Пушкина минули два века. За это время бессмертные творения писателя, ставшие поистине общенациональным культурным достоянием, равно как и сама его жизнь, кажется, изучены практически досконально. Тем не менее, свойство художественного дара писателя таково, что, вновь и вновь перечитывая его творения и, погружаясь в знакомый с детства едва не каждому мир его произведений, мы каждый раз открываем для себя нечто новое. Мы обнаруживаем незамеченное нами ранее даже в, казалось бы, заученных наизусть хрестоматийных строках, ибо глубина пушкинской мысли удивительна. В частности, длительное время оставались не в полной мере исследованными психологические и философские подтексты его произведений [10]. «Можешь себе представить, – писал Баратынский одному из своих друзей, разбирая после смерти Пушкина бумаги поэта, – что меня больше всего изумляет во всех этих письмах. Обилие мыслей. Пушкин – мыслитель. Можно ли было ожидать».
     Обратимся к пушкинскому циклу «Маленьких трагедий». Каждая из этих драм являет собой целостное, законченное произведение. При этом основная тема каждого из произведений цикла не повторяется в других трагедиях. Гармонично дополняя друг друга, все вместе они составляют нечто целостное, объединенное единым замыслом писателя. Идеи, нашедшие отражение в «Маленьких трагедиях», звучат также в «Повестях Белкина», определяют сюжеты пушкинских сказок. Во всех названных циклах Пушкин не только выделил определенное число типических сюжетных линий и характеров персонажей среди всего возможного многообразия, но и последовательно структурировал их [11]. Используя различные формы литературного самовыражения, Пушкин снова и снова обращается к глубоко волнующим его вопросам. Будто на сцене театра, перед нами сменяются декорации, чередуются жанры и художественный стиль представления. Между тем неизменной остается галерея изображенных Пушкиным человеческих характеров и судеб.
     Пушкинская проза явилась событием в мире словесности. Известно, что Л.Н. Толстой многократно перечитывал «Повести Белкина», считая их в своем роде «непревзойденной школой художественной прозы». Говоря о Пушкине – драматурге, трудно не согласиться со словами известного литературоведа И.М. Андреева: «Маленькие трагедии Пушкина – исключительно гениальны. … В Маленьких трагедиях Пушкин глубже Шекспира, а потому должен быть признан непревзойденным гением не только русской, но и всемирной литературы» [1, с. 73-74].
     Между тем сам Пушкин признавал влияние В. Шекспира на свое творчество. Так, в письме к Н.Н. Рылееву писатель отдает должное великому британцу: «Шекспиру подражал я в его вольном составлении типов и простоте» [1, с. 54]. Известно, что Шекспир стремился к натуралистичному изображению человеческих характеров. Поразительную психологическую реалистичность шекспировских персонажей, в частности, отмечает выдающийся немецкий психолог К. Леонгард: «У Шекспира опять-таки немало художественного преувеличения, и все же он создает впечатляющую картину психики людей, каких в действительности есть немало» [7, с. 350]. Устами Гамлета, одного из самых известных своих героев, Шекспир указывает на подлинное назначение театра – являться «зеркалом», отражающим истинную человеческую природу:
     «Нарушение меры отступает от назначения театра, цель которого во все времена была и будет: держать … зеркало перед природой».
     Соответственно, Шекспиру можно было бы отдать приоритет в описании психологических типов. Так, именно благодаря изучению шекспировских пьес Пушкин выявил определенную «драматическую систему», о чем свидетельствует одна из его заметок, посвященная творчеству британского драматурга. Между тем, как известно, Шекспир сам заимствовал сюжеты большинства своих произведений, равно как и действующих в них лиц. Подсчитано, что писателем позаимствованы сюжеты тридцати четырех из тридцати семи созданных им пьес из произведений периода итальянского Возрождения, творений древнеримских и древнегреческих авторов, народных сказаний и легенд.
     Тем самым можно говорить о многовековой традиции изображения типических образов персонажей, сопряженных с определенного рода сюжетами. В то же время Пушкин был первым, кто последовательно систематизировал соответствующие психологические типы и сюжеты в специальных циклах своих произведений, изобразив целую галерею психологически реалистичных, узнаваемых человеческих портретов.
     Циклы «Маленьких трагедий» и «Повестей Белкина» были созданы Пушкиным практически одновременно Болдинской осенью 1830 года. В течение нескольких месяцев писатель реализует замыслы более чем трехлетней давности. Заметим, что цикл драм был задуман Пушкиным в 1826 году, традиционно соотносимом с началом так называемого позднего этапа его творчества – периодом художественного реализма.
     Завершив циклы трагедий и повестей, Пушкин в течение ряда последующих лет создает свои знаменитые сказки. Писатель заимствует сюжеты большинства из них. Фактически Пушкин решается лишь на литературно-художественную обработку сказок и их систематизацию согласно избранным им темам, не сводимым друг к другу. Вместе с тем Пушкин не расстается с идеей описания галереи человеческих характеров, вероятно, придавая этому чрезвычайно большое значение.
     Как известно, замысел одного из произведений Пушкин передал Гоголю. «Авторская исповедь» Н.В. Гоголя содержит следующее свидетельство: будучи поражен «способностью угадывать человека и несколькими чертами выставлять его вдруг всего, как живого», Пушкин «отдал мне свой собственный сюжет, … которого, по словам его, он бы не отдал никому другому. Это был сюжет "Мертвых душ"». В письме В. Жуковскому Гоголь рассматривает «Мертвые души» как «священное завещание» Пушкина. Реализовав пушкинский замысел в ставшем поистине бессмертным произведении, Гоголю удалось создать галерею человеческих типов, узнаваемых не только по чертам характера, но и по описанию их внешнего вида. При этом в «Мертвых душах» Гоголь сам указывает на типичность воплощенных им образов:
     «Ноздрев долго еще не выведется из мира. Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане».
     Как уже отмечалось, циклы пушкинских произведений относятся к позднему этапу творчества писателя – периоду художественного реализма. Произведения Пушкина этого периода отличает натуралистичность отображения человеческой природы. Пушкинские персонажи отнюдь не обрисованы схематически одной – двумя чертами. Созданные Пушкиным характеры многогранны. Его героями движут определенные стремления, идеи; персонажам свойственно испытывать характерные эмоции и переживания. Особенности поведения героев переданы чрезвычайно живо и натуралистично, вплоть до тончайших нюансов. При этом, несмотря на всю детальность описания персонажей, достигается целостность их образов. Психологическая реалистичность пушкинских героев столь глубока, что порой поражает воображение.
     «Я психолог… о, вот наука!» – свидетельствует Пушкин устами одного из своих персонажей в «Сцене из Фауста».
     В статье «О Шекспире» Пушкин раскрывает один из секретов реалистичного изображения персонажей: «Лица, созданные Шекспиром, не суть … типы такой-то страсти, такого-то порока, но существа живые, исполненные многих страстей, многих пороков: обстоятельства развивают перед зрителем их разнообразные и многосторонние характеры».
     Отметим, что обращение к произведениям мировой литературы с целью психологического описания характеров, часто встречающихся среди литературных героев – достаточно типичное явление в психологии. Так, с целью классификации психологических типов К. Леонгард провел характерологический анализ персонажей произведений свыше тридцати писателей, в том числе, Шекспира, Гоголя, Достоевского, Толстого. «Многие писатели, как известно, являются прекрасными психологами. Будучи весьма наблюдательными, они обладают способностью проникновения во внутренний мир человека, – отдает должное Леонгард психологическому мастерству классиков литературы. – Перед нами предстают не отвлеченные рассуждения, а конкретные образы людей с их мыслями, чувствами, поступками» [7, с. 253]. Использование литературных героев в качестве наглядных иллюстраций психологических типов стало столь общепринятым явлением, что даже в «Справочнике практического психолога» в качестве примера одного из типов личности приводится шекспировский Гамлет [13, с. 167].
     В циклах своих произведений Пушкин раскрывает семь сюжетных линий, наборов ролей и типов характеров персонажей [9]. Ключом к пониманию образов пушкинских героев является осознание движущих ими стремлений. Мотивы персонажей предопределяют играемые ими роли, сценарии их поведения, влияя тем самым на развитие сюжетов. Заметим, что пушкинская систематизация человеческих характеров соотносится с известными классификациями потребностей личности [2], [3]; [4]; [8], одновременно позволяя существующие типологии уточнить [9]. В этом контексте уместно вспомнить ставшее хрестоматийным высказывание выдающегося отечественного психолога А.Н. Леонтьева, что иерархия мотивов составляет ядро личности.
     Сравнительный анализ персонажей Пушкина и героев других классических авторов указывает на типичность подобных характеров для мировой литературы. Между тем анализ именно пушкинских персонажей, систематизированных в циклах произведений, позволил системно описать и классифицировать данные психологические типы [9]. Удивительно, но отображенная в пушкинских циклах систематизация человеческих характеров предвосхитила их классификацию в рамках научной психологии без малого на два столетия.
     Целью настоящей работы является ознакомление читателя с типическими характерами и сюжетами, традиционными для мировой литературы, на примере циклов произведений Пушкина. В качестве иллюстрации также приведен сравнительный анализ персонажей ряда произведений Гоголя и Шекспира.

. . .

Глава II.
ХАРАКТЕРЫ ГЕРОЕВ «МАЛЕНЬКИХ ТРАГЕДИЙ»

     Перу Пушкина принадлежат семь драматических произведений: трагедия «Борис Годунов», цикл «Маленьких трагедий», а также «Сцены из рыцарских времен» – незавершенное произведение, относящееся к последним годам жизни писателя. Небольшая по объему трагедия «Сцены из рыцарских времен» по своей форме и содержанию естественным образом дополняет цикл «Маленьких трагедий», состоящий из пяти произведений, созданный Болдинской осенью 1830 года.

2.1. Моцарт и Сальери

     Кульминацией трагедии «Моцарт и Сальери» является коварное отравление Моцарта его завистником Сальери, скрывающимся под личиной друга музыканта.
Одной из отличительных черт Сальери является стремление к достижению высокого социального статуса:
     «Я … в искусстве безграничном достигнул степени высокой», – удается персонажу достичь высокого положения среди музыкантов.
     Между тем Сальери не удовлетворяет статус обычного композитора. Он считает себя избранным, жрецом музыки:
     «Мы все, жрецы, служители музыки», – гордится музыкант своим привилегированным положением.
     Сальери с юности стремится к успеху и славе. В итоге ему удается добиться признания:
     «Слава мне улыбнулась… Я наслаждался мирно своим трудом, успехом, славой», – становится герой признанным композитором.
     Между тем Сальери жаждет признания не столько от людей, сколько от самих небес, требуя себе вдохновения «в награду любви горящей, самоотверженья, трудов, усердия, молений». Честолюбец обижен на то, что «бессмертный гений» озаряет не его, а «гуляку праздного» – Моцарта. Завидуя превзошедшему его музыканту, Сальери хочет отравить его.
      Моцарт испытывает доверие по отношению к Сальери. Музыканту и в голову не приходит, что его приятель способен что-то тайно злоумышлять против него:
     «За искренний союз, связующий Моцарта и Сальери», – верит Моцарт в искренность того, кого считает своим другом.
     Доверяя Сальери, Моцарт за дружеской беседой поверяет ему самые сокровенные свои переживания:
     «Но странный случай… Не сказывал тебе я? Так слушай», – доверительно сообщает музыкант.
     Отметим, что именно такой чертой характера Моцарта как доверие людям, в конечном итоге, коварно пользуется Сальери.
     Пушкинский Моцарт способен постигать смысл непростых проблем. По ходу действия он неоднократно высказывает глубокие суждения. В частности, музыкант пытается осознать, отчего творчество – удел немногих:
     «Тогда б не мог и мир существовать; никто б не стал заботиться о нуждах низкой жизни», – осмысливает Моцарт причину подобного положения вещей.
     Моцарт вникает в смысл важных нравственных вопросов, в том числе, поднимая проблему соотнесения добра и зла:
     «Гений и злодейство – две вещи несовместные», – полагает герой.
     Тем самым анализ трагедии показывает, что Сальери стремится к достижению высокого статуса и получению признания. Напомним, что подобные потребности относятся к статусному типу. Моцарту также не чужды подобные склонности, однако они не достигают в нем того экзальтированного состояния, как это проявляется в личности Сальери. Моцарта отличает доверие к людям, а также способность схватывать смысл вещей.
     Между тем герои произведения подчас демонстрируют и противоположные черты характера: деликатность, скромность, недоверчивость, совершение неосознанных действий.
     Действительно, Моцарт деликатен. К примеру, он не хочет обременять своим присутствием Сальери, когда он «не в духе»:
     «Ты, Сальери, не в духе нынче. Я приду к тебе в другое время. … Теперь тебе не до меня», – тактично ведет себя музыкант.
     Моцарт проявляет предупредительность по отношению к своей супруге, деликатно предупреждая ее заранее о своих планах:
     «Пожалуй; я рад. Но дай схожу домой, сказать жене, чтобы меня она к обеду не дожидалась», – хочет предупредить персонаж супругу о том, что он принял предложение Сальери «отобедать вместе».
     В противоположность тщеславному Сальери Моцарт скромен. Так, восхищенный возглас Сальери: «ты, Моцарт, Бог» музыкант парирует шуткой:
     «Ба! Право? … Но божество мое проголодалось».
     При этом свое новое произведение, вызвавшее бурный восторг Сальери, сам Моцарт скромно именует «безделицей»:
     «Нет – так; безделицу. … В голову пришли мне две, три мысли. Сегодня их я набросал».
     Если Моцарт доверяет людям, то Сальери недоверчив:
     «Быть может, мнил я, злейшего врага найду», – подозревает музыкант, что в его проблемах виноваты некие злодеи.
     Равным образом Сальери с недоверием относится к слухам:
     «Или это сказка тупой, бессмысленной толпы – и не был убийцею создатель Ватикана?» – заподозрил персонаж, что он обманулся.
     Стараясь продумывать каждый свой шаг, тем не менее, Сальери порой действует неосознанно:
     «Постой, постой, постой! … Ты выпил?» – машинально повторяет музыкант, не сознавая еще смысл фразы, оброненной Моцартом.
     Для сравнения, Моцарт не сознает смысл визита к нему «черного человека»:
     «Всю ночь я думал: кто бы это был? И что ему во мне?» – недоумевает герой.
     Обращает на себя внимание, что персонажей произведения отличают не только определенные стремления, но и способы реализации своих намерений. Так, Сальери оправдывает свои поступки жаждой достижения некой высшей цели. Моцарт же действует с учетом интересов других людей.
     Например, свое честолюбивое желание создать музыкальный шедевр Сальери скрывает даже от самого себя:
     «Я стал творить; но в тишине, но в тайне, не смея помышлять еще о славе», – скрывает музыкант свои подлинные притязания.
     Сальери много лет тайно вынашивает замысел отравить своего «злейшего врага».
     «Вот яд… Сидел я часто с врагом беспечным за одной трапезой… Пировал я с гостем ненавистным», – секретно хранит яд персонаж.
В противоположность скрытному Сальери Моцарт подчас ведет себя демонстративно. Так, он не в силах удержаться, чтобы не показать Сальери скрипача, приведшего его в восторг:
     «Нес кое-что тебе я показать. … Чудо! Не вытерпел, привел я скрипача, чтоб угостить тебя его искусством», – рекламирует Моцарт игру слепого музыканта.
     Между тем Сальери высокомерно судит о мастерстве трактирного скрипача, вызывающе именуя того «маляром негодным» и «фигляром презренным». Равным образом музыкант пренебрежительно отзывается о способностях большинства своих коллег, причисляя их к «чадам праха».
     Еще с юности исполнившись честолюбия, Сальери «дерзнул, в науке искушенный, предаться неге творческой мечты». При этом в своем тщеславии музыкант возжелал, ни много, ни мало, как стать «бессмертным гением».
Порой персонажи трагедии вынуждены признать то, о чем им говорить бы не хотелось. К примеру, побуждаемый расспросами Сальери, Моцарт делает вынужденное признание:
     «Мне совестно признаться в этом…» – сознается герой в своих безотчетных страхах.
     Между тем, выслушав откровенные признания Моцарта, Сальери уверяет собеседника, что это всего лишь «пустая дума»:
     «И полно! Что за страх ребячий? Рассей пустую думу», – уговаривает Сальери Моцарта не принимать всерьез явление «черного человека».
Сальери, полагая Моцарта «врагом беспечным», намеревается отравить его. При этом склонный доверять людям Моцарт доверчиво принимает приглашение Сальери «отобедать вместе».
     Считая, что он постиг смысл своей жизни, Сальери убеждает себя, будто его призвание – принести Моцарта в жертву ради блага всего музыкального сообщества:
«Я избран, чтоб его остановить – не то мы все погибли, мы все, жрецы, служители музыки», – воображает персонаж, что его долг – исполнить предначертанное свыше.
     Между тем в финале драмы Сальери остается терзаться сомнениями:
     «Но ужель он прав, и я не гений?» – засомневался музыкант в своей правоте.
     Проведенный анализ характеров персонажей трагедии «Моцарт и Сальери» показывает, что ее героям присущи статусные потребности. Персонажи различаются как видами стремлений, так и способами реализации своих намерений, сопряженными с чертами характера.
     Героям произведения небезразличен их статус. Подчас персонажи ведут себя демонстративно. При этом если Моцарту свойственна деликатность, то Сальери предпочитает действовать скрытно.
     Сальери, не будучи лишен тщеславия, стремится к признанию. Моцарту же присуща скромность, он не требует признания собственных успехов. При этом оба героя подчас вынуждены признавать то, о чем им говорить бы не хотелось.
     Испытывая доверие к людям, Моцарт излишне доверчив к своему тайному недругу. Сальери же, наоборот, чрезвычайно недоверчив. В то же время Сальери желает, чтобы ему самому верили на слово, отчего он порой уверяет в чем-либо собеседника.
     Обоих героев отличает желание вникнуть в смысл вещей. Однако у Сальери оно сопряжено либо с морализаторством, либо с сомнениями. При этом персонажи порой действуют неосознанно.

. . .

7.2. Типичность характеров персонажей Пушкина, Гоголя и Шекспира

     Сравнительный анализ характеров персонажей из циклов произведений Пушкина «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», а также цикла сказок показывает, что их героям присущи определенные стремления. При этом можно выделить семь типов персонажей, которым свойственны склонности определенного рода. Каждому из типов отвечает определенное многообразие характеров, различающихся между собой как видами стремлений, так и способами реализации своих намерений.
     Аналогичная галерея психологических портретов представлена в «Мертвых душах» Гоголя в лице главного героя Чичикова, пяти помещиков, а также капитана Копейкина. Также в пьесах Шекспира действующие лица подразделяются на семь аналогичных типов. Тем самым анализ характеров литературных героев целого ряда классических авторов указывает на существование определенной традиции изображения психологических типов. Это дает основания говорить о том, что данные образы являются типическими.
     Отметим, что упомянутой галерее человеческих характеров отвечает соответствующая научная типология [9]. Данные типы находят свое соответствие как в известных классификациях потребностей [2]; [3]; [4]; [8], так и эмоций [2], психических состояний [12], невротических личностей [13], а также подтверждены практическими психологическими исследованиями [9].
     Сопоставляя стремления героев Пушкина, Шекспира и Гоголя можно также заметить следующее. Среди семи видов персонажей названных авторов выделяются шесть типов, каждому из которых присущи три вида специфических, только им свойственных стремления. Кроме того, героям свойственны сходные потребности: в любви, власти и поиске смысла. На этом основании персонажи могут быть разделены на три группы, в зависимости от выраженности соответствующих стремлений.
     Так, персонажам пушкинских произведений «Станционный смотритель», «Моцарт и Сальери» и «Сказка о мертвой царевне…» присущи стремления к статусу, признанию и доверию. Аналогичные стремления движут героями трагедии Шекспира «Отелло», а также Маниловым, персонажем «Мертвых душ» Гоголя. Подобного рода потребности относятся к статусному типу [9, с. 26]. Другое известное наименование таких потребностей – глорические (от лат. gloria – «слава») [2, с. 308]. Сходным образом обозначен и психологический тип, корреспондентный указанным потребностям – статусный [9, сс. 127-131].
     Помимо этого персонажам названных произведений присуще стремление к поиску смысла.
     Склонность к поиску смысла проявляется также у персонажей пушкинских произведений «Гробовщик», «Русалка» и «Сказка о попе и о работнике его Балде», равно как и у героев комедии Шекспира «Бесплодные усилия любви», а также гоголевского Плюшкина. Кроме того, персонажами данных произведений движут стремления к поиску, познанию и пониманию. Эту группу потребностей относят к когнитивному (познавательному) [3, сс. 147-148], или гностическому типу (от лат. gnosis – «знание») [2, с. 310]. Сходным образом обозначен и соответствующий психологический тип – гностический [9, сс. 168-171].
     Заметим, что потребность в осознании смысла является общей для двух психологических типов: статусного и гностического.
     В свою очередь, персонажам пушкинских произведений «Барышня-крестьянка», «Пир во время чумы», «Сказка о золотом петушке», а также героям трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта» и гоголевской Коробочке присущи стремления к принадлежности, принятию, идентичности и любви. Названные потребности отнесены к консолидирующему типу [9, с. 25], также как и соответствующий психологический тип [9, сс. 143-147].
     Для сравнения, героями пушкинских произведений «Метель», «Каменный гость», «Сказка о царе Салтане…», персонажами комедии Шекспира «Два веронца» и гоголевским Ноздревым движут стремления к привлечению внимания, общению, привязанности и любви. Данные влечения сопряжены с коммуникативными потребностями [2, с. 308], равно как и соответствующий психологический тип [9, сс. 156-159].
     В данном случае потребность в любви соотносится как с консолидирующим, так и коммуникативным типом.
     Стремления к удовольствию, комфорту, свободе и власти движут героями пушкинских произведений «Выстрел», «Скупой рыцарь» и «Сказка о рыбаке и рыбке». Сходные стремления присущи героям пьесы Шекспира «Венецианский купец» и гоголевскому Собакевичу. Подобные потребности относятся к гедонистическим (от лат. hedone – «удовольствие») [2, с. 311], также как и соответствующий психологический тип [9, сс. 182-185].
     Героям пушкинских произведений «История села Горюхина», «Сцена из рыцарских времен» и «Сказка о медведихе» (все эти произведения не были закончены) присущи стремления к безопасности, порядку, уважению и власти. Аналогичные стремления движут героями трагедии Шекспира «Макбет» и гоголевским капитаном Копейкиным. Названные потребности отнесены к организующему типу [9, с. 28], равно как и соответствующий психологический тип [9, сс. 195-199].
При этом потребность во власти характерна для организующего и гедонистического типов.
     В психологии при систематизации потребностей, как правило, используется два подхода: принцип иерархичности, а также деление на виды. Впервые на иерархичность потребностей обратил внимание А. Маслоу. При этом ученый различал потребности различного вида. Так, например, Маслоу к одной группе относил потребности в любви, привязанности и принадлежности [8, с. 65]. К другому подклассу, по его мнению, относятся потребности в статусе и признании [8, с. 67]. К «базовым когнитивным потребностям» согласно Маслоу относятся стремления знать и понимать, а также потребность в поиске смысла [8, с. 71].
     Принцип иерархичности потребностей сопряжен с традиционным выделением ряда их уровней. В психологии наиболее часто используются такие обозначения уровней потребностей, как природный, социальный, культурный, духовный [4, сс. 41-42]; [9, сс. 22, 43]. Потребность каждого вида, преломляясь на очередном уровне, предстает в своем новом качестве. Так, на примере «познавательной» потребности «социального культурного субъекта» В.А. Иванников поясняет, что «на уровне природного субъекта эта потребность представлена исследовательской активностью, … на уровне нравственного субъекта эта потребность реализуется в поисках смысла жизни» [3, сс. 147-148].
     Тем самым изображенные в произведениях Пушкина, Гоголя и Шекспира типы характеров персонажей, обладающих определенными стремлениями, в целом соответствуют известным научным классификациям потребностей и психологических типов, одновременно позволяя их уточнить [9, сс. 21-45].
     Можно заметить также, что потребность в поиске смысла, равно как и стремления к власти и любви, соотносятся с тремя высшими психическими функциями, соответствующими общепринятой в психологии понятийной триаде: «разум – воля – чувства». В свою очередь, данной триаде психических функций отвечают известные психологические типы: интеллектуальный, волевой и эмоциональный [9, с. 355].
     Символично, что, создавая галерею типических характеров, Пушкин в циклах своих произведений последовательно обращается к различным формам литературного самовыражения в жанрах повести, драмы и сказки. Как известно, жанр драмы предполагает театрализованную постановку, рассчитанную, прежде всего, на ее эмоциональное восприятие зрителем. Присущий повести стиль размеренного повествования преимущественно обращен к рассудку читателя. Сказка же – это захватывающее действо, происходящее по воле ее героев. Как разум, чувства и воля являются различными гранями человеческой души, столь же различен и язык повести, драмы и сказки, к которым прибегает писатель.
     В драмах «Борис Годунов» и «Сцена из Фауста», а также в сказке «Жених» (относящихся к 1825 году) Пушкин обращается сразу ко всем трем вышеназванным темам: власти, любви и поиску смысла. Аналогичные стремления движут персонажами трагедии Шекспира «Гамлет», равно как и характеризуют Чичикова, главного героя гоголевских «Мертвых душ».
     Напомним, что героев данных произведений отличают творческие потребности: стремления к самовыражению, игре, ориентировке, эстетические потребности, а также стремление к самоактуализации. Подобные потребности свойственны креативному [8, сс. 221-230], или творческому типу личности [9, сс. 249-250].
Характерологический анализ персонажей из циклов пушкинских произведений позволил системно описать и классифицировать психологические типы [9]. При этом систематизация человеческих характеров, предложенная Пушкиным, и соответствующая психологическим портретам героев пьес Шекспира, почти на два века предвосхитила выделение соответствующих типов научной психологией.
     О высочайшем уровне психологического мастерства Пушкина свидетельствует и то, что его персонажи подразделяются по типам, соответствующим известным классификациям. Так, пушкинские герои различаются по темпераменту, соответствуя четырем известным видам [9, сс. 207-212]. Например, герой трагедии «Скупой рыцарь» молодой рыцарь Альбер, безоглядно бросающийся «вихрем» в схватку на турнире «с открытой головой», обладает вспыльчивым холерическим темпераментом. В порыве негодования он подобно «тигренку» готов бросить вызов собственному отцу. Героиню повести «Барышня-крестьянка» – жизнерадостную «ветреную» Лизу отличают «резвость и поминутные проказы», а также «веселость», соотносимые с сангвинистическим темпераментом. В «Пире во время чумы» в меланхолии пребывает «печальная» Мэри, поющая «уныло и протяжно». Флегматический нрав присущ «мрачному» Адриану, герою повести «Гробовщик», который «обыкновенно был угрюм и задумчив».
     Характерологический анализ пушкинских персонажей показывает также, что они могут быть подразделены на типы, соответствующие полюсам экстраверсия – интроверсия [9, с. 213]. Напомним, что данный параметр, соотносящийся с темпераментом человека, характеризует ориентацию на внешний, либо внутренний мир [14, сс. 583, 645]. К примеру, экспрессивный экстравертированный темперамент «бешеного» дуэлянта и страстного «повесы» Дон Гуана, героя трагедии «Каменный гость», сильно разнится с интровертированным характером замкнутой и молчаливой Доны Анны, которой свойственно «каждый день … молиться и плакать». Если Дон Гуан живо откликается на происходящие вокруг него события, то Дона Анна по большей части поглощена своими внутренними переживаниями и воспоминаниями. Отметим, что аналогичные признаки различают также персонажей Шекспира. Так, по мнению К. Леонгарда, «в лице Гамлета перед нами личность безусловно интровертированная» [7, с. 254].
     Широко известными разновидностями психологических типов являются невротические личности [13, сс. 169-171; 207-231]. Напомним, что естественные по своей природе человеческие потребности в случае невроза приобретают гипертрофированную форму навязчивых состояний. Между тем личности невротического склада, отличающиеся акцентированными чертами характера, встречаются среди героев Пушкина, Шекспира и Гоголя. Особенно рельефно подобные типы проступают в пушкинских сказках, где персонажи изображаются в гротескном, подчас пародийном виде.
     Как правило, в художественной литературе невротические характеры предстают именно как «преувеличенные варианты … типов личности», изображаемые в качестве ярких фигур «гротескной формы» [13, с. 170]. Таковыми часто являются герои сатирических произведений, в том числе, басен.
     К примеру, в образе царицы из «Сказки о мертвой царевне…» отчетливо проявляются черты нарциссической личности. Действительно, самовлюбленная царица стремится быть «на свете всех милее». Она, во что бы то ни стало, желает обладать статусом первой красавицы. При этом царица постоянно требует признания собственного превосходства:
     «Признавайся: всех я краше. Обойди все царство наше, хоть весь мир; мне ровной нет», – добивается царица от зеркала признания своей красы, претендуя на статус первой красавицы.
     Между тем неутолимые стремления к высокому статусу и признанию со стороны других людей являются отличительными чертами нарциссической личности [13, сс. 210-213].
     Для сравнения, в образе старящегося царя Дадона из «Сказки о золотом петушке» проступают черты депрессивной личности:
     «Инда плакал царь Дадон, инда забывал и сон. Что и жизнь в такой тревоге!» – печалится царь, что он не в силах защитить свое царство.
     По ходу действия Дадон неоднократно впадает в депрессивное состояние. Особенно глубокий приступ печали охватывает царя при потере им сыновей:
     «Царь завыл... Все завыли за Дадоном, застонала тяжким стоном глубь долин».
     Следует также отдать должное психологическому мастерству Гоголя, которому удалось воплотить целую галерею человеческих характеров в «Мертвых душах». Так, предложенное им описание внешнего вида и телосложения трех героев (Собакевича, Плюшкина и Ноздрева) соответствует известной конституционной типологии, различающей пикника, астеника и атлетик [9, сс. 358-359]. Тем самым Гоголь опередил выделение соответствующих типов в рамках научной психологии на целое столетие.
     Отметим, что все рассмотренные выше типологии, нашедшие свое отражение в творчестве Пушкина, Гоголя и Шекспира, относятся к архетипическим [9, с. 5]. Напомним, что под архетипическим понимается изначальное (исконное) начало человеческой природы, универсальным образом проявляющееся в культурах различных народов и эпох [14, с. 600].
     В заключение можно добавить, что психологические типы в своем «чистом» виде в жизни едва ли встречаются и скорее являются некой абстракцией, своего рода системой координат, удобной для анализа реальных человеческих характеров. Следует признать, что образы персонажей из циклов пушкинских произведений прорисованы достаточно схематично в сравнении с образами других героев Пушкина, имеющих реальные жизненные прототипы. Так, известно, что изображенное в романе «Евгений Онегин» великосветское общество – результат наблюдений писателя во время его пребывания в Петербурге в 1828-1830 годах. При этом герои романа воспринимаются как реальные лица, вызывающие у читателя живой отклик и сопереживание их судьбе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Проведенный анализ произведений А.С. Пушкина, включая циклы «Маленьких трагедий», «Повестей Белкина» и сказок дает представление о психологических аспектах наследия гениального писателя, отразившего в своем творчестве важную проблематику, остающуюся актуальной и в наши дни [10].
Циклы повестей, трагедий и сказок относятся к позднему этапу творчества Пушкина, соотносимому с периодом художественного реализма. Созданные в этот период писателем образы персонажей отличаются особой реалистичностью и психологизмом. Так, в циклах произведений Пушкина отражены известные типологии человеческих характеров. При этом стремления, движущие пушкинскими персонажами, соотносятся с известными классификациями потребностей личности [9].
     Сравнительный анализ циклов пушкинских произведений и пьес В. Шекспира, а также «Мертвых душ» Н.В. Гоголя наглядно иллюстрирует характерные черты персонажей, являющихся типическими. Кроме того, это позволяет продемонстрировать общие принципы построения сюжетов, характерных для мировой литературы [11].
     Из проведенного анализа следует ряд выводов.
     1. Пушкин не только выделил типические характеры и сюжеты среди всего возможного многообразия, но и последовательно структурировал их в циклах своих произведений.
     2. Героям Пушкина присущи определенные стремления, выступающие в качестве мотивирующего их фактора. Пушкинские персонажи различаются видами стремлений и способами реализации своих намерений, сопряженными с чертами характера.
     3. В циклах произведений Пушкина отражены известные типологии человеческих характеров. Более того, характерологический анализ пушкинских персонажей позволил классифицировать типы характеров, прежде столь четко не систематизированные.
     4. Сравнительный анализ психологических портретов персонажей из циклов произведений Пушкина, «Мертвых душ» Гоголя и пьес Шекспира выявляет их существенное сходство. С учетом того, что герои многих рассмотренных произведений авторами заимствованы, можно утверждать, что подобные персонажи являются типичными для мировой литературы.
     5. Сюжеты пушкинских произведений, объединенных в отдельные циклы, не сводимы друг к другу. При этом структура сюжетов подчиняется определенным принципам. Сходные сюжеты нашли свое отражение в творчестве других известных писателей, в частности, Шекспира. Они также традиционны для фольклорных традиций различных народов и эпох. Это указывает на типичность подобных сюжетов.

P.S. Согласно контракту с издательством автор может размещать в интернете лишь фрагменты книги.

Подробнее об этой теме: http://www.proza.ru/2011/11/11/753

     ЛИТЕРАТУРА

1. Андреев И.М. Русские писатели ХIХ века. М.: Рос. Отд. Валаам. Общ. Америки, 1999.
2. Додонов Б.И. Эмоции в системе ценностей // Психология эмоций. // Под ред. Вилюнас В. СПб.: Питер, 2007. С. 303-312.
3. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. СПб.: Питер, 2006.
4. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. СПб.: Питер, 2006.
5. Кунин В.В. Друзья Пушкина, в 2-х т. М; Правда, 1986.
6. Кунин В.В. Светлое имя Пушкин. М; Правда, 1988.
7. Леонгард. К. Акцентуированные личности. Ростов н/Д.: Феникс, 2000.
8. Маслоу А. Мотивация и личность. СПб.: Питер, 2006.
9. Поройков С.Ю. Архетипические психологические типы. М.: ИНФРА-М, 2011.
10. Поройков С.Ю. Неизвестный Пушкин. М.: Муравей, 2002.
11. Poroykov S. Archetypical plots of the world literatures in the contents of philosophical-metodological analysis // Rethinking Philosophy Today. XXII World Congress of Philosophy // Seoul, Korea: Seoul National University, 2008. P. 424.
12 Прохоров А.О. Смысловая регуляция психических состояний. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009.
13. Таланов В.Л., Малкина-Пых, И.Г. Справочник практического психолога. М.: Эксмо, 2005.
14. Юнг К.Г. Психологические типы. М.: АСТ, Хранитель, 2008.

     СОДЕРЖАНИЕ

Введение….………………………………………………………………….3
Глава I. ХАРАКТЕРЫ ГЕРОЕВ «ПОВЕСТЕЙ БЕЛКИНА»………...9
1.1. Станционный смотритель………………………………………9
1.2. Барышня-крестьянка…………………………………………...14
1.3. Выстрел…………………………………………………………18
1.4. Гробовщик……………………………………………………...22
1.5. Метель…………………………………………………………..25
1.6. История села Горюхина……………………………………….30
1.7. Выводы…...…………………………………………………….34
Глава II. ХАРАКТЕРЫ ГЕРОЕВ «МАЛЕНЬКИХ ТРАГЕДИЙ»….35
2.1. Моцарт и Сальери……………………………………………...35
2.2. Пир во время чумы…………………………………………….39
2.3. Скупой рыцарь…………………………………………............43
2.4. Русалка……………………………………………………….....46
2.5. Каменный гость………………………………………………...50
2.6. Сцены из рыцарских времен…………………………………..54
2.7. Выводы…...…………………………………………………….58
Глава III. ХАРАКТЕРЫ ГЕРОЕВ ПУШКИНСКИХ СКАЗОК…….59
3.1. Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях………………59
3.2. Сказка о золотом петушке…………………………………….63
3.3. Сказка о рыбаке и рыбке………………………………………66
3.4. Сказка о попе и о работнике его Балде……………………….70
3.5. Сказка о царе Салтане…………………………………………73
3.6. Сказка о медведихе…………………………………………….77
3.7. Выводы…...…………………………………………………….81
Глава IV. ХАРАКТЕРЫ ГЕРОЕВ ДРАМ «БОРИС ГОДУНОВ»,
«СЦЕНА ИЗ ФАУСТА» И СКАЗКИ «ЖЕНИХ»…..............................82
4.1. Борис Годунов…………………………………………………82
4.2. Сцена из Фауста.………………………………….…………...88
4.3. Сказка «Жених».………………………………………………94
4.4. Выводы…...…………………………………………………….99
Глава V. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ГЕРОЕВ ПУШКИНА         
И ПЕРСОНАЖЕЙ «МЕРТВЫХ ДУШ» ГОГОЛЯ………………….100
5.1. Манилов…………………………….…………………...……100
5.2. Коробочка………………………….…………………...…….105
5.3. Собакевич………………………….…………………...……..109
5.4. Плюшкин………………………….…………………...……...112
5.5. Ноздрев………………………….…………………...………..116
5.6. Капитан Копейкин………………………….………………..120
5.7. Чичиков………………………….…………………...……….125
5.8. Выводы…...…………………………………………………...131
Глава VI. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ГЕРОЕВ ПУШКИНА         
И ШЕКСПИРА.………………………………………………………….133
6.1. Отелло……………..………………………….………………133
6.2. Ромео и Джульетта………………………….………………..137
6.3. Венецианский купец………………….……………………...141
6.4. Бесплодные усилия любви………………….……………….145
6.5. Два веронца………………….………………………………..148
6.6. Макбет……………..………………………….………………153
6.7. Гамлет……………..………………………….………………157
6.8. Выводы…...…………………………………………………...164
Глава VII.    ТИПИЧНОСТЬ    ГЕРОЕВ   И   СЮЖЕТОВ
ПУШКИНСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ…………………………………165
7.1. Сходство принципов построения сюжетов произведений
       Пушкина и Шекспира…….……………….…………………165
7.2. Типичность характеров персонажей Пушкина.……………172
7.3. Выводы…...…………………………………………………..179
Заключение…...…………………………………………………………..180
Литература………………………………………………………..............182