Женщины болтушки?

Не скажите. Достаточно присмотреться к смешанным парам, идущим навстречу.
 Кто из двоих витийствует? То-то же.

Женщина терпеливо внимает разглагольствующему напарнику. Даже если это супруг. Мужчина торопится высказаться. То ли на работе его никто не слушает, кроме подчинённых, то ли спешит подавить своей эрудицией напарницу.  Это обычная практика. Наверное, психологи знают ответ этому феномену.

Женщины получают удовольствие от разговора. Доказано, что болтливость – это "легкий природный наркотик", которым женский пол владеет виртуозно. "Звук собственного голоса вызывает в мозгу женщины химические реакции, которые дают ощущение подъема и легкой эйфории", - утверждает психолог Валерий Васин.

Яркий пример — подруга моей жены. Ни на минуту не умолкает. Порой я думаю, как хорошо, что она не пошла по стопам Джеймса Джойса, точно бы переплюнула в потоке сознания, и написала бы не один "кирпич", а тысячу, чтобы построить стену и отгородиться от людей, которые и нужны лишь для фона.
 И, главное, считает, что права во всём, только так и надо поступать, как говорит она. И муж у неё точно такой же. Говорят же, два сапога пара. Нашлись. В купе поезда. Случайность, или закономерность?

Да и мне грех жаловаться. С женой почти одинаково думаем, друг у друга фразы с губ срываем. Муж и жена одна сатана. А про её подругу я спрашиваю жену:

— Почему ты с нею знаешься? Она же вампир! Пьёт твоё время, эмоции.
— А я её не слушаю. Думаю о своём.

Да и то. Вместе в садик ходили. В одном классе одиннадцать лет учились, но не за одной партой, и даже враждовали, дрались. Моя жена девчонкой бойкая была, мальчишек била. Не знаю, за дело ли? А теперь с бывшей врагиней сподобилась в одном городе жить, и даже, как бы дружат, то и дело перезваниваются. Точнее, она звонит и докладывает, где была, что купила, кого видела.

Подруга пытается и меня приобщить, задействовать:
— Я знаю, что говорю. Ты делай так…

Я молча поворачиваюсь и выхожу по своим делам. Скажете, невежливо? Согласен. А вежливо битый час излагать банальности?

Об этом я думал, спускаясь по оврагу к водохранилищу, где дул южный ветер, нагоняя бесконечную  череду волн на берег, отчего стоял сильный шум и плеск.

День изумительный! Ураган позавчера прошёл, повалил несколько десятков деревьев, дожди утром закончились, сейчас светит солнце!
 Температура оптимальная, ни жарко, ни холодно. Почти никто не купается, единицы загорают. Душевые стойки напрасно льют чистую воду — сломались запорные педали, починить некому, воды много, вся не вытечет.
 Под второй парой душевых стоек, двадцатью метрами дальше, парень уже минут десять стоит под струёй и делает резкие выпады кулаками от солнечного сплетения.

Десяток рыбаков пытаются что-то поймать в зеленоватой жиже разбивающихся волн.
Да это Саргассово море! — думаю я. Но там нет волн. Эти водоросли не чета тропическим. Превратили Волгу в клоаку. Считаю, это водохранилище одним из преступлений советской власти. Загубили такую реку!

Местный эколог Сергей Саксонов в газете «Площадь свободы» рассказывает, что нельзя есть речную рыбу. «В Волге накопились донные осадки, ил, содержащий много ядов, токсинов».

«Цветение нашего водохранилища связано с тем, что вода перенасыщена фосфором. Загрязнения аккумулируются в теле рыб».

Но попробуй это объяснить местным рыбакам!

— Сколько лет ловлю! До сих пор жив.

"Комсомолка" рукой Елены Гениной пишет: «После речки надо сходить в душ, и всё будет в порядке. Страдает только рыба: водоросли забирают кислород из воды, и происходят массовые заморы. Но с годами сине-зелёные водоросли могут изменить Волгу настолько, что даже представить трудно.

Течение реки после строительства ГЭС резко замедлилось. В грязноватой тихой воде водоросли размножаются бешеными темпами. Отжив своё, падают на дно и становятся илом. Лет через 50 могут заполнить всё ложе реки. И тогда мы окажемся на берегу огромного илистого болота. Экологи говорят: спасти Волгу ещё не поздно. Если сине-зелёные водоросли доставать из воды и перерабатывать, получится неплохой корм скоту».

продолжение: http://www.proza.ru/2012/09/28/1374

                21 июля 2012 г.
                Ставрополь-на-Волге