Коридорами статуй

 
 … Бродится вроде бы, как обычно и… как-то холодно освещают стены факелы; тени уныло переплетаются по разбросанным блокам, саркофагам и статуям (так привольно идти к ним, притомившись от шума гостей и битв, рассуждений над досугом и распорядком дня слуг), словно ловя на себе магический взгляд...

 Я, стыдливо оглядываясь за легкое дуновение собственного безразличия, привычно позволяю им слепить и… убаюкивать глаза сиянием своих контуров; мимоходом тоскливо всматриваясь в немного потускневшие росписи (мимолетность странно-неясной ложью толкует про то, что все то уже неважно), вчитываясь в давно знакомые стихи, легенды…
 Кажется, мои руки невольно скованы… ее нитью, мягкой, воздушной; а такой, что, за то, чтобы она высвободила меня своим пленом, они готовы положить к ее ногам мою корону, но что это? Взгляд останавливается и все внутри замирает…
 Меня грациозно-важными глазками встречают две золотые кошки, шкурки которых точно дышали, отливая искрами; они как будто… улыбаются моему трепету, зная, что как бы у ступенек, ведущих к ним, не плакали, не сердились, они останутся чистенькими манящим золотом…
 Но… я, словно сам не свой, опускаюсь на колени и заискивающе старательно принимаюсь шептать и оттирать с них грязь, в надежде на то, что, как по старой сказке, они подарят, однажды, сквозь…

 Дрему ленивого верблюда скуки, неслышно приближающийся караван воспоминаний; и ветры грез снова тепленько подуют, осыпая исподтишка звездами – как в чудесах, простых, которых жаждали предки.
 И в них откроются реки меда и алмазов, настойчиво упрашивая лечь на них и с довольной благодарностью замереть, как безмятежные золоченные псы, небрежно охраняющие их; подобно…
 Одной, беззаботной пирамиде, зовущей в себя совершенно зеркальными гранями, в которых нет ни изумрудного вихря опасности, ни игры лукавых ленточек, ни тени когтей призрачной кобры; там хлопают всякому, кто войдет, угощают, величают его, исполняя любые капризы и просьбы; все ради того, чтобы…
 Он дни и ночи, походя на безвольное эхо, падал ниц перед золотыми статуями, лишь сулящими… богатство, храбрость, исполнение всех желаний, власть, удачу и…

 Точно очнувшись от неведомого сна, я… растерянно смотрю в неподвижные их глаза, отдернув руки и стыдливо будто провожая взглядом… тебя: ты шла, разочарованно отпустив…
 Капельку, дрожащую на твоей ладошке – золотые орлы, только разинув острые клювы, навострив гордые когти, деланно расправив могучие крылья, не подарили тебе и мгновения, когда бы можно было прикоснуться к луне и солнцу, искупаться в прохладе тумана.
 А ты все вздыхаешь и бездумно-разбито разбрасываешь по дворцу лепестки… кроткого, беззащитного, не перестававшего присматриваться к тебе белоснежными будто глазками, цветка; мысль неконтролируемо больно-жадно точит сердце – то был мой подарок, ради которого я нехотя-сурово выпытывал гонцов, грозил им ударами в случае невыполнения задания, отдавал самые ценные сокровища моих дедов; но твои глаза только…
 Ловят каждое движение лепестков, воображая на их месте себя (щемяще это осознавать, что от подобных мечтаний каждого мига тобою забыты, отчего-то неоценимо-милые мне, аппетит, сон, привычные забавы), и...
 Я… вздыхаю, встаю с колен, со спасительно-горькой силой отворачиваюсь от гипнотизирующих глаз золотых кошек; заставляя себя вспомнить про пиры, указы слугам, воинам и беседы с послами, вновь глядя тебе вслед: ты…

 Уходишь, словно тая в нежном водопаде лепестков, убегая… к бликам крыльев золоченных орлов…
 Коридорами… статуй, в которых…
 … Бродится вроде бы, как обычно и… как-то холодно освещают стены факелы; тени уныло переплетаются по разбросанным блокам, саркофагам и статуям, напоминая о магическом взгляде…