Догнать призрак. часть 1. жюльен

     Жюльен                Часть1





     " В лунном свете блеснуло лезвие его широкого меча и руки
опустились. Послышался крик жертвы,  затем обезглавленное тело
повалилось под ударом."
     Рената закрыла книгу, счастливая, что они все-таки казни-
ли эту гадину.  Она была красавица. Она, Рената, еще не дорос-
ла. Лет через 5-6 будет видно, что из нее получиться. Но это в
книгах все женщины красивы.  В жизни почему-то красавицы попа-
даются редко.
     А хорошо было бы родиться красавицей лет  300-400  назад!
Дворцы, короли,  мушкетеры! Шпаги. Мама удивляется до сих пор,
что она, Рената, занимается фехтованием и ее хвалят и пророчат
спортивное будущее. А посмотрела бы, какие книги читает дочка!
     И все-таки бальное платье лучше,  чем плащ мушкетера. Ре-
ната нацепила  материно  платье и полезла за бижутерией.  Куча
бус и серег выпала перед ней из коробки. Рената перевела дух и
запустила руки вглубь комода. Там она приметила еще коробку.
     В ней, бережно укутанный ватой, лежал овальный медальон с
тусклым камнем  в  оправе  в  виде  сплетенных  змеек.  Резьба
кое-где была стерта,  металл позеленел, и невероятно зачем так
нужно было  прятать такую старую штуку.  Но вещица понравилась
ей. От нее пахло стариной.  Такая могла быть и во времена муш-
кетеров.
     Хлопнула входная дверь. Рената подняла голову.
     - Мама, что это ?
     - Опять копаешься в моих вещах!
     - Я чуть-чуть! Можно? Что это такое?
     - Это бабушкин. Какой-то старинный.
     - А ты его одевала?
     - Смеешься, что ли? Куда он годен?
     - А какой бабушки - папиной или твоей мамы?
     - Моей бабушки. Прабабушки Анна твоей, значит.
     - А правда, что она была француженка?
     - Правда.  Только по тебе не видно.  Одни тройки по фран-
цузскому. Что, кстати, сегодня получила?
     - Да так, разное. Пять по физкультуре...
     - Ясно. Сейчас поешь - и за уроки немедленно!
     Ну, минут 20 у нее еще есть!  Пока еще обед будет!  А вот
если эту штучку в волосы?
     Рената собрала волосы в пучок, приколола цепочку шпилькой
и спустила медальон на лоб. А ничего, красиво. Интересная под-
веска.Интересно, "подвески королевы" - какие? Может, просто 12
таких, как эта?
     Она крутилась перед зеркалом.  Еще бы платье! И драгоцен-
ности! И на бал.
     Рената закрыла глаза и представила  бал.  Музыку,  шелест
платьев, смех,  обрывки  разговоров...  Звуки словно наполнили
комнату. Она почувствовала на лбу словно теплый солнечный  луч
и с удивлением открыла глаза. Камень на лбу мягко светился го-
лубоватым светом и от него исходило тепло.  Рената подняла ру-
ки, чтобы снять его и рассмотреть поближе, но вдруг все прова-
лилось в темноту, и, подхваченная каким-то темным водоворотом,
она безвольно отдалась ему, закрыв глаза.
     Ее привел в себя резкий запах. Она с трудом открала глаза.
     - Слава создателю,  она очнулась! - прозвенел взволнован-
ный женский голос, и другие голоса похватили:
     - Жива! Пришла в себя! Госпажа открыла глаза!
     Рената огляделась.  Она лежала на широкой резной постели.
Тяжелые бархатные портьеры, старинная мебель, картины . Вокруг
толпились женщины, вытирая глаза.
     - Где я ? - спросила она, с трудом произнося слова.
     - Вы у себя в спальне, госпожа.
     - Я больна?
     - Вы упали с лошади на прогулке и г-н  д"Арневиль  рпивез
вас без памяти. Мы счастливы, что вам лучше.
     Рената закрыла глаза и махнула рукой.  Женщины удалились.
Оставшись одна, она встала и обошла комнату, остановившесь пе-
ред зеркалом.  В нем отразилась красавица  лет  16-17.  Рената
подняла руку. Отражение повторило ее жест.
     - Это я!?  - воскликнула она,  припав к  стеклу  и  жадно
разглядывая себя.  Глаза абсолютно такие же,  черты похожи,  и
все-таки не похожи! На лбу алело пятно. " От камня!" - догада-
лась она.  Ага, вот и он, соскользнул и повис на шее. Она под-
несла его к глазам.  Он был гладкий,  блестящий,  от зелени  и
черноты не осталось и следа, словно только вышел из рук ювели-
ра. Камень уже не светился, а мягко мерцал, переливаясь.
     Дверь открылась и вошла женщина в роскошном платье.
     - Рене,  тебе нужно лежать! И как это ты упала? И это на-
кануне приезда отца! Голова не болит?
     Рената молча покачала головой.
     - Боже,  что у тебя на лбу!?  Немедленно ложись,  и пусть
Мадлен приложит холод. Так обезобразить себя!
     Рената легла.  Вошла женшина в белом чепце и приложила ко
лбу мокрую салфетку.
     - Мадлен, - медленно сказала Рената, - я ничего не помню,
должно быть от удара. Расскажи мне все и я поправлюсь. Кто бы-
ла эта женщина?
     - Господь с тобой,  доченька,  тетушку  свою  не  узнала?
Завтра приезжает г-н маркиз,  он увезет тебя в Париж,  а тут с
тобой такое!  Уже и платья готовы, которые ты возьмешь с собой
на свадьбу сестры короля.  Бедный Жюльен д"Арневиль до сих пор
под окнами бродит,  места не находит,  все винит себя,  что ты
упала. Да только напрасно он ждет.  Думаю, у г-на де Сен-Меран
другие планы насчет тебя.
     - А ты кто мне?
     - Господи, кормилицу свою не узнала?
     - А кто моя мать?
     - Совсем дитя спятило! Рене, очнись! Матушки твоей, Анны,
уже 10 лет как нет.  А все эти проклятые флорентийские украше-
ния! Напрасно г-н маркиз подарил ей их.
     Рената вскочила.
     - Какие украшения?
     - Кольцо и медальон. Как оденет их г-жа - так обязательно
что-то случается.  А в тот день, когда она пропала, на ней был
медальон. Говорила  я  ей,  не к добру он,  а она,  голубушка,
только смеялась.
     - А где кольцо?
     - С другими драгоценностями.  Только не бери  его.  Рене.
Твой отец купил их у флорентийского колдуна,  он еще Екатерине
Медичи служил.
     - А почему я об этом не знала?
     - Да ты ведь драгоценностями  не  интересовалась,  только
фехтованием и  верховой ездой.  Не дал бог сына маркизу,  зато
есть дочь -  сорвиголова.
     - Иди, Мадлен, я буду спать.
     Кормилица ушла.
     Рената вскочила . Скрытая портьерой дверь вела в соседнюю
комнату. Там висело роскошное платье,  богато украшенное золо-
тым шитьем. На низком столике стояла огромная шкатулка. Рената
бросилась к ней,  высыпала ее содержимое и  стала  лихорадочно
перебирать груду драгоценностей.  Да,  вот оно, в нем такой же
камень. Она надела кольцо.
     Комната поплыла и остановилась. Словно сложились все час-
ти головоломки. Она вспомнила все. Старика с хищным носом-клю-
вом, отца  "маленькой маркизы",  надменную тетку,  воспитавшею
ее, Жюльена,  сына владельца соседнего замка, ее пажа и оруже-
носца, помощника в ее дерзких проделках.Кличку своей белой ло-
шади, сбросившей ее.
     И 10-летнюю девочку Ренату,  читающую " Трех мушкетеров "
у окна.И вдруг поняла, что уже больше часа совершенно свободно
говорит по-французски.
     Украшения насмешливо переливались,  словно  издеваясь.  И
Рената поняла,  что их колдовская сила, соединенная со страст-
ной силой ее воображения,  унесла ее в этот  мир,  желанный  и
грезившийся.



   -  Жермон, подбрось-ка дровишек, очаг вот-вот потухнет!
     Старый Жермон с охапкой дров подошел к огню.
     - А девочка уже легла? - спросил он кормилицу.
     - Легла, бедняжка... набегалась за день. Все-таки нехоро-
шо поступает с ней господин маркиз! Старшей дочери - все. Луч-
шие учителя,  туалеты. Она с ним. А малышка как дикарка растет
здесь, в глуши.  С тех пор,  как пропала мадам,  он ни разу не
приехал повидать девочку.
     - Может, у него были причины...
     - Какие причины!  Он так любил госпожу, а девочка так по-
хожа на нее!
     - Странно он как-то любил!  Осыпал драгоценностями  и  не
выпускал из замка. С тех пор, как родилась Рене, мадам ни разу
не выезжала за пределы наших владений.
     - А как иначе удержать старому мужу юную красавицу-жену?
     Многое говорили о ней.  Говорили,- он перешел  на  шепот.
Кормилица удивленно вскрикнула, покачала головой.
     - Да неужели!? Сам?..
     Рене прислушалась,  но слов не разобрала. В коридоре было
холодно, но люботство сильнее холода.
     - Подумать только!..
     - Чего удивляться!  Наш добрый король Генрих не пропускал
ни одной юбки.
     - Если бы он был жив!
     - Да,  он  любил свое потомство...  И надо же было такому
случиться!Она родилась уже после того, как его убили.
     - Но подумай,  Жермон,  возможно ли это?  Ведь он был уже
старый!
     Старик недовольно дернул плечом.
     - Скажешь тоже, старый! Для мужчины нет старости, особен-
но если этот мужчина - король.
     - А ты ведь видел его! Каким он был?
     Жермон задумался.
     - Я поиню его когда он был  еще  принцем  Наваррским...Он
был невысокого роста,  но это не умаляло его.  Быстрый, острый
на язык и на шпагу, ловкий в любви и политике! Смелый. И всег-
да - рядом женщина.
     - Он предал истинную веру...
     - Нет, Мадлен. Ты еще молода судить. Он выбрал правильно.
В душе он все равно остался гугенотом.  " Париж стоит мессы" -
сказал он тогда. Многие называли его предателем. За то, что не
отомстил за Варфоломеевскую ночь...  Но несчастная Франция так
устала спорить,  какая же религия истинная! Скалько жертв!.. И
тогда Нантский эдикт спас Францию.  Нет, мы должны с благодар-
ностью вспоминать его!  Настал мир.  Он обьединил королевство.
Наши крестьяне вздохнули.  Им  простили  недоимки,  запрретили
продавать за долги скот.  А пошлины!  Он прижал иностранцев, а
то это же был грабеж!  Перестали вывозить шерсть и зерно... Да
что тебе  рассказывать!  Он навел все-таки порядок!  И при нем
нам жилось привольнее. А теперь опять начали притеснять истин-
ную веру. Нет, не удержать нам все эти крепости, каторые оста-
вил нам Анри...
     - Говорят , его много раз хотели убить?
     - Он чудом избегал смерти.  Но Равальяк его все-таки при-
кончил. И это было уже десятое покушение!
     - А госпожа ?
     - Госпожа!  Маркиз  прошел с ним весь путь от Пиринеев до
Парижа, когда появилась госпожа.  Да,  он был уже не молод, но
вполне мог внушить любовь молоденькой женщине...
     - А девочка - чертенок! Выходит, есть в кого...
     - Не  обязательно  выходит.  Говорят,  наш  король Луи не
унаследовал от отца ни одного из тех качеств,  которые сделали
того королем...
     - А зачем ему они!  Ведь ему не надо завоевывать трон! За
него это уже сделано...
     - А ты не слышала,  как малышка пристает ко мне,  чтобы я
научил ее фехтовать? Вот сорванец! Ловкая, верткая! Хватает на
лету.Не всякий мальчишка поспеет за ней.
     - Ты старый солдат, вот и учи ее! Ведь у нее нет ни отца,
ни матери... А как ты думаешь, маркиз знает?
     - Этого точно знать никто не может. Вряд ли от мадам, при
всей ее гордости, можно было добиться правды...
     Босые ноги  Рене совсем закоченели.  Разговор потерял для
нее интерес. Она прокралась по темному коридору в свою спальню
и забралась под одеяло.

     Разбудил ее свист под окном. Светало.
     - Клод?
     - Давай, Рене, все готово!
     Она выбралась в сад.
     - Ну и спишь ты! Так мы ничего не поймаем!
     Они быстро зашагали к речке.
     - Знаешь, Жермон обещал научить меня кататься на лошади.
     - Вроде ты не умеешь!
     - Да нет, как надо, с дамским седлом, в платье.
     - Зачем? Ведь это неудобно. Как в платье на лошади ездить?
     - Ну как дамы знатные ездят.
     - Ох,  я и забыл, ты же дочь господина!.. Я его не помню.
Он давно не был тут.
     - Он живет в Париже с моей сестрой.  Только я его тоже не
помню... Сегодня мы поздно вышли, долго не смогу - тетка утром
зайдет, а меня нет. В прошлый раз такой вой подняла! Целый ве-
чер меня  не  отпускала от себя,  вышивать заставила.  А я это
терпеть не могу! Я ей све нитки спутала.

    Днем они играли в разбойников.
     В их "банду", кроме пастушка Клода и нескольких мальчишек
из деревни входил и Жюльен, сын владельца соседнего замка. Она
догадывалась, что не "разбойничий промысел" приводит его сюда.
     Они останавливали крестьянские повозки и требовали выкупа
- виноградом,  дынями - что было в них. Бородатые вилланы улы-
бались проказливой чумазой девчонке,  дочери  своего  синьора.
Они знали, что "разбойники" никому не причиняют вреда.

     - Мадлен, расскажи сказку!
     - Госпожа до сих пор любит сказки?
     - Ну, Мадлен, расскажи! Про трех охотников!
     - Жили-были три охотника.  Двое были голые,  а на третьем
не было одежды...
     Рене залилась смехом. Она сидела у очага на кухне и ника-
кие уговоры тетки не могли загнать ее в комнаты.
     - В лесу они застрелили трех зайцев,  и двух из них упус-
тили. А третий заяц от них убежал.
     Старый Жермон полировал свою шпагу и даже не улыбнулся.
     - Боже мой,  - сказали охотники,  - как же мы сварим того
зайца, который от нас убежал?  Они увидели домик без окон, без
стен, без всего. - тук, тук! - постучали они. Хозяин, которого
не было дома, спросил: кто там?
     - Жермон, разве тебе не смешно?
     - Девочка, у нас в Гаскони все знают эту сказку. Я слышал
ее множество раз.
     - Ну, тогда расскажи страшную.
     - Про выклеванное сердце знаешь?
     - Нет. И Мадлен не знает.
     - Знаю. Как дама все не хотела полюбить рыцаря и посылала
его с поручениями.  Сначала попросила принести Золотой цветок.
Он принес. Она сказала, что любит его.
     - А почему вы так бледны, рыцарь?
     - Сто волков стерегли Золотой цветок, и я потерял полови-
ну крови.
     Тогда она  попросила  принести говорящую птицу.  Когда он
принес, согласилась обручиться.
     - Почему вы так печальны, рыцарь?
     - Говорящая птица сказала, что вы не любите меня...
     - Неправда!  Наша  свадьба будет,  когда вы принесете мне
орлиного царя в клетке.
     Долго ждала  красавица  своего  рыцаря.  Однажды ночью он
пришел.
     - Орлиный  царь  сильнее меня.  Пусть другой принесет его
вам. Нам не быть мужем и женой.
     - А что за красная рана зияет у вас в груди?
     - Там было мое сердце. Орлиный царь выклевал его...
     Рене молчит, потрясенная.
     - Какая злая,  какая глупая эта красавица!  Если бы  меня
так любил рыцарь,  я бы никогда не послала его на смерть! Да и
зачем мне орлиный царь? Что с ним делать?
     Жермон ласково гладит ее по голове.
     - Не печалься,  маленькая маркиза! Тебя обязательно будет
любить настоящий рыцарь!  А красавица сама себя наказала:  она
ушла в монастырь кармелиток и до самой смерти не снимала мона-
шеского одеяния.
     - А он умер?
     - Не совсем. У него просто не стало сердца. А знаешь, как
живет человек без сердца? Ему ничего не мило. Он никого не мо-
жет любить.  Он сам несчастен, и горе той, которая полюбит ры-
царя с выклеванным сердцем...

     В тот день "разбойники " рискнули остановить даже карету.
     - Кошелек или жизнь! - крикнула Рене, когда кучур остано-
вился у поваленного дерева, перекрывшего дорогу.
     Из кареты высунулся седой человек , роскошно одетый.
     - А ну-ка, Барбье, огрей кнутом этого мальчишку!
     Клод успел  протянуть палку,  и хлыст обвился вокруг нее,
пощадив Рене.  А она застыла, узнав на дверце кареты герб мар-
кизов де Сен-Меран.
     - Ладно, проезжайте, - милостиво разрешил Жюльен, потянув
за веревку. Поваленное деревце поднялось, освобождая дорогу.
     - Мне нужно в замок,  - сказала она, когда карета проеха-
ла. - Задержите их по дороге, у развилки. Бегите туда напрямик
и заложите дорогу. А Жюльен меня отвезет. Это едет мой отец.
     "Банда" опешила.  Рене  вскочила на коня сзади Жюдльена и
они поммчались через лес.  Им удалось опередить карету . Взмы-
ленные, они ворвались в ворота замка.
     - Маркиз едет! - крикнула она челяди и бросилась переоде-
ваться.Дворня засуетилась.
     Вскоре ее позвали в залу.
     В кресле  сидел седой человек с хищным профилем.  Рядом с
ним - нарядная юная девушка. Рене засмотрелась на ее платье. А
какое ожерелье!  Какая  белая кожа,  не знавшая жаркого южного
солнца! Она невольно спрятала за спину свои загоревшие до чер-
ноты руки.
     Седой величественный старик и десятилетняя девочка  прис-
тально смотрели  друг на друга.  Он рассматривал ее так долго,
что она рассердилась.  Вздернула дерзко подбородок , прищурила
светлые глаза, готовая взорваться. Он первый опустил  глаза.
     - Клотильда, - обернулся он к тетке, - и как вы разрешае-
те только  девочке,  носящей громкое имя маркизы де Сен-Меран,
болтаться по лесам в драных штанах в коипании мужланов?
     Тетка затрепетала.
     - Впрочем,  ничего удивительного,  - презрительно  бросил
он, - вы так же легкомысленны, как и ваша покойная сестра. Зря
я доверил вам свою дочь.
     - О, так вы - мой отец?! - насмешливо воскликнула Рене, -
а эта жеманная кривляка - моя сестра Маргарита?
     - А ты смелая девочка,  - протянул он,  - черна и грязна,
разумеется, но если одеть и причесать - из тебя получится  до-
вольно красивая маленькая маркиза. Клотильда! Девчонку привес-
ти в порядок! Она едет со мной.
     - На запятках кареты? - спросила Рене.

     Через шесть лет она вернулась законченной светской дамой.
теперь ей предстоял Париж...

     - Мадлен,  ты помнишь мою мать? - спросила она кормилицу.
- Расскажи мне о ней.
     Та надолго задумалась.
     - Она была очень гордой,  очень дерзкой,  очень красивой.
Маркиз увидел ее на каком-то празднестве, и так прилип, что ее
отдали за него, хотя тогда она была еще моложе тебя. Он был на
много старше,  осыпал ее подарками и вниманием,  а она  только
смеялась в ответ. Она всегда или смеялась, или надменно молча-
ла. Странно, что у такой молоденькой девушки была скрытность и
выдержка взрослой  женщины.  Родилась Маргарита,  но ничего не
изменилось. Она не обнаруживала никаких чувст ни к нему,  ни к
дочери. А однажды вечером они вернулись сюда из Парижа. Госпо-
жа была бледна,  молчалива, неприступна. Она закрылась у себя,
и он  не делал попытки достучаться к ней.  Потом пришла весть,
что убили нашего короля, и он спешно уехал. Его долго не было.
Он вернулся, когда ты уже родилась.
     Он привез ей целый ларец с украшениями.  Она не прикосну-
лась к  ним.  Он теперь часто и надолго уезжал,  но никогда не
брал с собай ни ее,  ни вас с Маргаритой. Однажды он привез ее
одно украшение,  и она сдалась. Чем ей понравился тот медальон
с мерцающим камнем? Но после этого она повеселела, стала выез-
жать на охоту,  а то и просто кататься .  И вот ожнажды ее ло-
шадь прибежала одна.  Маркиз несколько суток со  всеми  людьми
искал ее по окрестностям. Никаких следов. Тогда он забрал Мар-
гариту и уехал. И не появлялся здесь до того дня, когда встре-
тил тебя с твоими дружками.
     - Он не любит меня.  Все эти годы я была  в  монастыре  и
почти не видела ни его , ни сестру.
     - Ты стала очень красивой.  Необычно красивой.  Не  знаю,
что в  тебе такое,  но только ты не похожа на других.  У него,
видимо, есть для тебя хорошая партия в Париже.  Это  ты  скоро
узнаешь. Если у него что-то на уме - он обязательно скажет те-
бе об этом.

                *  *  *
- Хорошо,  что ты понимаешь.  Ты  должна  понравиться  королю.
Только так  мы сможем противостоять влиянию Ришелье.  Красивая
женщина много значит. Людовик внушаем и ты должна помочь нам.
     Она слушала  хитрого царедворца и удивлялась,  куда же ее
занесло воображение.
     - Бекингем приезжает за нашей принцессой, чтобы увезти ее
в Англию.  Балы и празднества будут следовать без перерыва.  И
вот тут не зевай.  Король равнодушен к королеве, но он не дол-
жен быть равнодушен к тебе.  Добейся этого.  А в остальном - у
тебя полная свобода.  При дворе много красивых дам,  но второй
такой дикарки с гор не найти.  Это твой козырь.  Поняла  меня,
Рене?
     Она кивнула и прильнула к окошку кареты.  В лучах заходя-
щего солнца показались башни замка Сен-Жермен.



     - Вы уверены,  ваша светлость, - спросила горничная, оде-
вая Рене, - что это алое платье подойдет для такой юной девуш-
ки? Может, это - пепельно-розовое? Или голубое?
     Маркиз долго молча расглядывал платья и Рене.
     - Нет,  Жермена.  Алое. И тщательнее причеши ее. И как ты
могла, Рене, отрезать косы!
     - Они мне мешали, - она задорно тряхнула тяжелыми прядями
до плеч.  Косы, еще чего! Когда она вырвалась из-под опеки мо-
нашек и езда верхом к ее услугам! Когда новый учитель фехтова-
ния не  нахвалиться  на нее!  Когда рано утром можно удрать из
огромного дома купаться среди ивняка! Эти волосы, как две чер-
ные веревки до пояса, мешают ей.
     - Придется приколоть фальшивые локоны.
     - Не беспокойтесь,  никто не заметит.  А у госпожи волосы

ростут быстро!
     - Так. Пройдись. Теперь поклонись.
     - Не слишком ли открытое платье?
     - Не слишком.  Жермена,  подай к нему жемчуга. А на завт-
рашний маскарад приготовь костюм цыганки. И как ты могла отре-
зать косы!
     Рене улыбнулась.  Его утром чуть удар не хватил, когда он
увидел ее с волосами до плеч.
     - Не волнуйтесь , отец, волосы - еще не все.
     - Посмотрим,  посмотрим, - пробормотал он, разглядывая ее
со всех сторон.
     - Марго тоже в алом?
     - Герцогу де Вилотур по душе светлые тона...
     Рене расхохоталась.
     В дверь  заглянула  Маргарита,  белоснежная,  в воздушных
кружевах...
                *  *  *

     Она стояла в толпе придворных и ,  как и все, смотрела на
королеву и английского посланника.  Англичанин затмил  всех  и
красотой, и обращением,  и роскошью костюма. В белом, расшитым
жемчугами, камзоле, он с таким достоинством и грацией вел свою
даму, что все взоры невольно были прикованы к этой паре.  Рене
взглянула на короля и поморщилась.  Куда ему до англичанина! С
кислым видом он беседовал с кардиналом. А у того глаза горели,
словно королева была его женой!  Бедная королева! Ревность од-
него и равнодушие другого! И совершенная недосягаемость треть-
его. Англичанин уедет,  и вряд ли кардинал допустит,  чтобы он
еще раз появился при французском дворе.
     Королева это понимала,  судя по тому, как на следущий ве-
чер во  время карнавала не препятствовала ему искать уединения
с ней.
     Рене устала от назойливости кавалеров. Конечно, новая да-
ма! Она перетанцевала со всеми, наговорила кучу дерзостей каж-
дому и сбежала по коридорам. Толкнув дверь, оказалась в пустой
комнате и ,  вздохнув с облегчением, вышла на балкон. И нечего
особенного нет ни в балах,  ни в нарядах,  ни в мужском внима-
нии. Все это быстро надоедает.  Ждешь, мечтаешь - а достигнув,
разочаровываешься. И так всегда.
     В комнату кто- то вошел.  Рене осторожно заглянула и отп-
рянула. Королева и Бекингем!  Вот номер!  Пользуються маскара-
дом. А карниз-то широкий, и можно дойти до другого окна. Уйти,
что ли незаметно?  Ну их, не нужно связываться с сильными мира
сего. Кому нужны невольные свидетели?
     Рене уже поставила ногу на карниз, как в комнате раздался
шум.
     - Милорд, сюда идут! Боже, что делать!?
     Ага, попались, голубки! Помочь им, что ли?
     Она открыла дверь.
     - Сюда,  быстро, по карнизу в соседнюю комнату! А вы, ма-
дам, садитесь,  цыганка вам погадает.  И не волнуйтесь - пусть
ломают двери.
     Ловкий малый этот Бекингем, быстро соображает. А с бабами
плохо, пришлось силой усаживать ее в кресло.  Едва  англичанин
смылся, открылись  двери  и ввалились король,  кардинал и весь
маскарад. Рене в костюме цыганки, в полумаске, стояла на коле-
нях возле королевы, еще не пришедшей в себя.
     - Ваше величество, вы прервали нас на самом интересном, -
сказала королева. - Мне предсказывали такие приятные вещи!
     Король шарил глазами по комнате.  Рене поднялась с колен,
поклонилась и загородила , словно случайно, двери на балкон.
     - Я говорила ее величеству,  что сын, рожденный ею, будет
величайшим королем, и слава его будет подобна солнцу, - сказа-
ла она и сняла маску. Взгляд короля словно приклеился к ее ли-
цу. Она почувствовала, как вспыхнул камень у нее на груди.
     - Кто вы? - отрывисто бросил Людовик. Из-за его плеча вы-
нырнул хищный профиль маркиза.
     - Сир, это моя дочь, Рене де Сен-Меран.Она всего несколь-
ко дней в Париже.
     - У нее хорошие предсказания.  Думаю, такая фрейлина при-
годиться ее величеству.
     И, не отрывая взгляда от лица Рене, подал руку королеве.



     - Ну,  вы довольны мной? - спросила она,  входя в комнату.
Маркиз сидел сгорблясь в кресле у камина.
     - Что  же  мне делать дальше? Стать любовницей короля? Ведь
вы этого хотите?
     - Если сможешь, не становись ею. Достаточно, если он влю-
биться в тебя. Но держать королей на расстоянии невозможно...
     - Не обязательно невозможно.
     - Прости меня, Рене.
     Она устало скинула с плеч цыганскую шаль и села рядом.
     - Будет лучше, если вы мне расскажете правду.
     - Твоя мать мне этого никогда бы не простила...
     - Когда-то в детстве я случайно подслушала разговор слуг.
Я не поняла тогда,  но запомнила. Скажите правду - вы отец мне
Ибо странно предположить,  чтобы отец родную  дочь  готовил  в
куртизанки. А  ведь  вы  именно  это  делали,  следя  вчера за
тем,как меня одевают.
     - Ты права. Я не твой отец.
     - Тогда кто же?
     Он понуро молчал.
     - Я поняла.  Людовик - брат мне.  Поэтому я не могу  быть
его любовницей. Или в этом есть какая-то изощренная месть? Кому
вы мстите, толкая его ко мне?
     - Пожалуй, я расскажу тебе все.
     Камин догорал.  Кровавые блики ложились на лицо  маркиза,
неподвижное, похожее на маску.
     - Я принадлежу к  древнему  обедневшему  роду,  истинному
"дворянству шпаги",  который насчитывает столетия.  Мои предки
когда-то владели огромными землями.  Большую часть их я вернул
на службе у Генриха , которому мы помогли взойти на престол. Я
прошел с ним всю дорогу до подножия трона,  и он был  щедр  со
мной... Когда  я встретил Анну,  мне было уже далеко за сорок.
Она поразила меня. Она была необычна. Бедная дворяночка из ос-
кудневшего рода, родители которой сочли бы за честь , захоти я
сделать ее своей возлюбленной.  Но она мне нужна была надолго.
У ее  семьи я не встретил отказа,  но она!  Мне долго пришлось
добиваться ее.  Думаю,  родные ее уговорили... Я так никогда и
не узнал, как она относилась ко мне. Она снисходила. Она изде-
валась. Она вечно над всем смеялась.  Но она была со  мной,  я
был счастлив и ждал,  когда она привыкнет.  Казалось,  она до-
вольна жизнью. Не искала общества других, была презрительна ко
всем без разбора.  Зная повадки нашего короля, я прятал ее. Но
разве утаишь бриллиант?
     - Покажи мне ее,  - сказал он мне. Это был не первый слу-
чай, когда он отбирал женщин у друзей и слуг.
     Маркиз закрыл лицо руками.
     - Я был вынужден сам привести ее к  нему  в  опочивальню.
Когда я сказал ей об этом,  она только усмехнулась.  На пороге
смерила меня презрительным взглядом и сама закрыла двери у ме-
ня перед носом.
     Камин догорел. В зале царил полумрак. Рене не шевелилась.
     - Думаю, наш добрый король услышал от нее в эту ночь мно-
го колкостей. У нее был язвительный ум. Она не отказывала себе
в удовольствии говорить все, что придет в голову. Он больше не
просил привести ее. Второй ночи не было. Но и у меня с тех пор
не было  ни  одной ночи.  Она презрительно закрыла передо мной
двери нашей спальни, как тогда, у короля.
     Она никогда  не  упрекала  меня,  никогда  не говорила об
этом. Но дверь к ней была закрыта навсегда.
     Я увез ее в наш замок.  Хотел проложить между ними многие
мили. Иногда мне казалось, что между ними ничего и не было. Но
ты родилась ровно через девять месяцев после той ночи.
    Маркиз засмотрелся на тлеющие угли и,  казалось,  забыл  о
ней. Рене не нарушала молчания.
     - Его убили за несколько месяцев до твоего рождения.  Кто
знает, как бы сложилась твоя судьба,  если бы он был жив... Он
только один раз напомнил мне об этом .
     - Вот, возьми, - протянул мне шкатулку, - передай Анне...
     В шкатулке был медальон  и  кольцо,  странные,  мерцающие
камни. Я тогда ей их не отдал.  Не хотел напоминать. Она полу-
чила их только через год,  когда я вернулся и застал  в  замке
тебя.
     - Его убили, Анна. Вот это он передал для тебя.
     Она небрежно,  неторопливо, как все всегда делала, протя-
нула руку и открыла шкатулку.  Камни  вспыхнули,  и  глаза  ее
вспыхнули. Она  впервые открыто улыбнулась мне.  Взяла камни и
ушла к себе.
     И с этого дня повеселела.  У меня появилась надежда.  Она
говорила со мной уже без  того  неприступного  выражения,  она
улыбалась. Несколько  раз я ночью подходил к двери ее спальни,
но постучать не решился.  Я стоял и слушал.  Там была  тишина.
Казалось, ее  там нет.  А утром она выходила улыбающаяся,  и я
готов был простить ей все...
     Когда лошадь прибежала одна, я чуть не убил тех слуг, ко-
торые ее сопровождали.  Они с плачем рассказывали,  что лошадь
вдруг понесла,  и они потеряли госпожу из виду.  Поиски ничего
не дали. Тела мы не нашли. Она исчезла.
     Я тебя ненавидел.  Хотол. чтобы ты выросла невежественной
дикаркой. Но ты так похожа на нее!..  Она бы мне этого никогда
не простила.
     Они долго сидели молча. В окна пробивался серенький расс-
вет.
     - Не печальтесь, - сказала наконец Рене. - Вы ни в чем не
виноваты. Я принимаю вас,  кем бы вы ни были для меня.  Только
зачем вам Людовик? Вы богаты, независимы, у вас есть дочь. Че-
го вам еще?
     - Да,  у меня все есть.  Но у меня осталось только  одно:
шахматная игра.  Радость ее. А в этой игре король - самая сла-
бая фигура. Рене, знать очень скоро потеряет все свои привиле-
гии, если дать волю этому дю Плесси.  Круто начиает этот моло-
дой кардинал.  Скоро полетят головы. Он не считается ни с кем.
Ему все едино - герцог,  принц,  граф.  А король слушает его ,
как кролик удава.  Ришелье подбирает к рукам все. Не хочу быть
под пятой  этого  новоявленного  герцога.Я сам хочу вести свою
партию. И ты должна быть в ней королевой.
     - Ладно. Сыграем. Он будет ползать у моих ног. И чем неп-
риступней буду я - тем жарче его привязанность.
     Маркиз хмуро усмехнулся.
     - Наивная девочка. Королям отказать нельзя.
     - Короли - те же люди. Только испорченные властью. У жен-
щин тоже есть власть.  Не всех можно держать на расстоянии. Но
этого можно. Я чувствую. Я сильнее.
     Она встала, расправила плечи.
     - Его она тоже могла держать на расстоянии. Она уступила,
чтобы отомстить вам.

                *  *  *

     Придворный водоворот закружил ее. Она всегда была в цент-
ре внимания.  Королева не отпускала ее от себя, чувствуя в ней
защиту. Король чаще стал появляться у королевы,  и  тогда  ма-
ленькая фрейлина развлекала весь двор.  Ее ответы королю, ост-
роты, дезкие выходки передавали, обсуждали, изумлялись ее сме-
лости. Благосклонность к ней короля была очевидна,  но ей уда-
валось держать его на расстоянии. Она тихонько направляла вни-
мание короля так, как хотел маркиз. Ее забавляла эта игра. Она
быстро разобралась в своем окружении и научилась  использовать
слабости и привязанности окружающих.
     Часто вечерами она удирала из Лувра,  пользуясь раскидис-
тым деревом у балкона ее комнаты. Переодевшись , надев светлый
парик и наклеив тонкие усы,  она могла сойти за юношу. Ухва-
тившись за ветку,  кошкой перелезала через перила балкона. За-
кутавшись в плащ и надвинув шляпу на глаза, уходила бродить по
городу, не  боясь  приключений.  Шпага легко ложилась в руку и
откуда-то из глубин памати всплывали движения.  Разуму они  не
подчинялись. Но  рука делала такие точные выпады,  что учитель
фехтрвания, приглашенный ею, снял шляпу:
     - Госпоже маркизе не нужны учителя.  Острие ее шпаги нап-
равляет сам господь.
     "Или дьявол" - подумала Рене.

                *  *  *
     Крики, ругань, звон шпаг. Рене ускорила шаги. Как всегда,
стычка между мушкетерами и гвардейцами кардинала.  На этот раз
не повезло мушкетерам.  Двоих увели,  а убитый остался лежать.
Рене подошла и склонилась над ним. Да он не убит! Она оторвала
полосу от его рубашки и стянула рану.  Кровь остановилась. Че-
рез несколько минут он открыл глаза.
     - Где мои друзья? - с трудом спросил он.
     - Их увели.
     - Проклятье!
     Он попытался встать, закусив губы от боли.
     - Я помогу вам. Где вы живете?
     - Здесь недалеко, на улице Феру. Спасибо вам, юноша.
     Он пристально посмотрел на Рене, и она почувствовала, как
вспыхнул камень,  обжигая ей кожу.  Он попытался встать,  и на
повязке выступила кровь.  Рене испуганно поправила  сползающую
ткань. Он задержал ее руку.
     В темном переулке раздался топот. Оба мушкетера, в разор-
ванных плащах, окровавленные, подбежали к ним.
     - Слава богу,  Атос,  ты жив!  Скорее, мы скрылись, но за
нами погоня. Уходим!
     Они подняли своего товарища и почти унесли его.
     Рене поднесла руки к лицу. Они были в крови.
     Атос! Но это неправда!  Атос - это выдумка! До сих пор ей
встречались люди, которые были или могли быть. Но эти мушкете-
ры - их не было! Она думала, что попала в прошлое. Она гораздо
дальше - этого мира никогда не существовало .  Он выдуман.  Он
так убедительно выдуман, что стал реальным.
     Она поднесла руки к лицу. Они были в крови.
     Итак, сраженьице на улице Феру.  Судя по действию, завтра
приедет д"Артаньян. Обязательно нужно это проверить!

     Она узнала его сразу. Она с утра караулила возле дома ка-
питана мушкетеров,  наблюдая за событиями. Видела, как, выходя
оттуда, столкнулся  и повздорил с Портосом.  Как на улице сце-
пился с Арамисом из-за платочка. Пока все шло как по писаному.
     Она пошла  к  монастырю,  где  у него должна быть дуэль с
Атосом. И усмехнулась, увидев, что мушкетер уже там.
     Она медленно подошла к нему. Он улыбнулся.
     - Это опять вы?  Я не успел вас вчера поблагодарить.  Как
ваше имя?
     И Рене назвала первое, что пришло в голову - Жюльен д"Ар-
невиль.
     - И вы снова собираетесь драться, - добавила она.
     - А вы догадливый мальчик, - усмехнулся Атос.
     - А что другое могло привести вас в самый солнцепек в та-
кое пустынное место?
     В переулке показался д"Артаньян. Рене поклонилась.
     - Не буду вам мешать,  сударь, - и отошла далеко в сторо-
ну, спрятавшись за выступом стены.
     Она видела,  как подошли Портос с Арамисом. Как гордо ки-
нул шляпу на песок гасконец.  Как показался в  переулке  отряд
гвардейцев. Слов она не слышала, но это было не нужно. Она на-
изусть знала,  о чем онм говорили.  " Я не могу вмешиваться,"-
думала она. Но когда увидела, как пошатнулся раненый Атос, то,
вопреки уверенности в исходе, бросилась к ним, на ходу вырывая
шпагу.
     - Какой ужас,  мне не хватило гвардейца! - закричала она,
подбегая. - Не будете ли вы так любезны одолжить мне своего? -
и ткнула концом шпаги противника Атоса. Тот повернулся и нача-
лась потеха.
     Она дразнила тучного Каюзака,  проскальзывая у  него  под
рукой, словно змея,  оказывалась за спиной,  кружила.  вздымая
пыль. Он пыхтел ,  обливаясь потом, стараясь проткнуть ее. Она
была словно заколдована.  Разве можно поразить то, чего нет? Я
призрак в этом мире.  Я - тень.  Его шпага пронзала пустоту. А
звонкий голос дразнил и издевался.
     Она отступила,  когда Атос снова шагнул к нему.  Она  уже
знала, что и она не может поразить его. Призрак против призра-
ка.
     Все закончилось так,  как и должно было. Рене отступила в
тень, понимая,  что ей нет места.  Видела, как они подали руки
гасконцу. Медленно пошла прочь, испытавая что-то вроде ревнос-
ти.
     - Эй, юноша, погодите!
     Она обернулась. Они махали ей шляпами.
     - Вернитесь! Не уходите!
     Она не двинулась. Это невозможно.
     - Жюльен !  - крикнул Атос, и она со всех ног бросилась к
ним. Они тоже пошли ей навстречу. Атос протянул ей руку.
     - Атос,  - представился он. И три другие руки протянулись
к ней. Тогда она засмеялась счастливо и звонко и протянула обе
руки навстречу.
     - Кто научил тебя так драться? - спросил Портос.
     - Дереться, как черт! - сказал Арамис и перекрестился.
     Атос ,  задумчиво улыбаясь, смотрел на нее. И она вся по-
тянулась навстречу этому взгляду.

     Мушкетеры и король стояли друг перед другом, когда она на
следующий день вошла в кабинет Людовика. Его взгляд, и без то-
го торжествующий, потеплел, оборотясь на нее.
     - Мне встретился кардинал,  -сказала она, мимоходом делая
реверанс и не слишком задерживаясь на знаках почтения.- Он был
взбешен. Кто его так обидел - не эти ли ваши мушкетеры,  изби-
вающие бедных беззащитных гвардейцев?
     Король засмеялся.
     - Маркиза,  я пригласил вас , чтобы показать этих храбре-
цов.
     - И все те безобразия,  о которых говорят все, они совер-
шили вчетвером?
     - С  нами  был еще юноша лет пятнадцати,  - поклонившись,
сказал Атос,  - через несколько лет  он  будет  первой  шпагой
Франции, я в этом убежден.
     Рене не пошевелилась,  не  подняла  глаз,  чувствуя,  как
вспыхивает камень в такт биению сердца.

     Они ушли, и она осталась вдвоем с королем.
     - У вашего величества крепкие фигуры в этой партии.  Кар-
динал проиграет.
     - У меня еше и мудрые советники. Ваш отец предложил инте-
ресный ход...
     - Я не играю в шахматы.
     - А в любовь?
     - Это уже не игра.
     - А если я вам прикажу?
     - Разве любовь подчиняется приказам?
     - Приказам короля - да.
     Она пожала плечами и направилась к дверям.
     - Не спешите, маркиза, я еще вас не отпустил.
     - Так задержите меня.  Там за дверью  дежурят  мушкетеры,
позовите их,  пусть  заставят  меня повиноваться вашему прика-
зу... и весь Париж будет хохотать над своим королем.
     - Не забывайтесь! Я не потерплю дерзости.
     - Ах,  я повинуюся! Простите, ваше величество! Бесспорно,
чувства дамы роли не играют.  Мне раздеться?  - она склонилась
перед разъяранным королем. Тот кусал губы, не зная, как посту-
пить.
     - НУ, смелее, приказывайте! Вы в своем праве.Подарите мне
незабываемое воспоминание.  Воспоминание об отвращении и през-
рении, которое я испытаю.
     Она остановилась  перед ним и расстегнула корсаж.
      - Вперед, - сказала она жестко, с радостью сознавая, как
гаснет его возбуждение, как тяжело ему сохранить повелительное
выражение.
     Он схватил ее за плечи. Лицо его исказилось гримасой бес-
сильного гнева. Она стояла как статуя, и только глаза насмеха-
лись, не отрываясь взглядом от его глаз.
     Он оттолкнул ее и отвернулся.
     - Не могу так!..  Чего вы хотите? Что вам нужно? Вы драз-
ните меня и ускользаете. Почему я не могу принудить вас!?
     - А вы не принуждайте меня. Просто полюбите. Тогда я сама
приду к вам.
     - Рене! Разве я не люблю вас?
     - Нет. В вас говорит гордыня и похоть. И страдает самолю-
бие. А  сердце молчит.  Дайте волю своему сердцу.  И дайте мне
время. Заставьте меня полюбить.
     - Рене! У вас нет почтения к монархии...
     - Мы одни.  Этого никто не видит.  Я хочу любить в короле
человека, а не короля.
     Он обмяк,  он уже не опасен - она видела это  ясно.  Гнев
его прошел.  Двадцатипятилетний  король  показался  ей  совсем
мальчишкой, обиженным,  неуверенным в себе. Королева не балует
его нежностью  -  с ухмылкой подумала Рене.  Еще бы!  Угрюмый,
злобный, с кучей комплексов!  Ему бы женщину - умную,  нежную,
терпеливую. Она бы его воспитала!  Но не я. При всем желании и
сострадании у меня нет ни тени нежности к нему.
     - Когда же, Рене?!.
     Она обернулась у двери.
     - Разве я знаю? Быть может - завтра. А может - никогда...


Далее все шло своим  чередом.  Друзья  встречались,  проводили
вместе время, затевали проказы. Но как не старалась Рене изме-
нить ход событий - ничего не получалось. Казалось, уже то, что
она втерлась  в эту компанию,  должно было отразиться .  Но не
отразилось.
     Приближалась авантюра с подвесками. И на каждом шагу шпи-
онки кардинала натыкались на противодействие.  Кардинал нервно
теребил усы,  когда она срывала его затеи.  В мелочах - да. Но
никакая мелкая выходка Рене не могла изменить предначертанного.
     - Не  перегибай  палку,  - говорил ей маркиз.  - Ты стала
слишком дерзкой.  Если король отступиться от тебя -  нам  всем
конец.
     В крыле,  где жили фрейлины,  у нее была комната,  окнами
выходящая в парк. Ветки большого каштана касались перил балко-
на и служили ей лестницей.  Уйдя из покоев королевы, она наде-
вала парик,  подкгеивала усы и вот уже Жюльен,  а не Рене,  со
шпагой на боку перелезал через перила на ветку  и  отправлялся
на поиски приключений.  Ходили слухи, что какой-то светловоло-
сый юнец посещает "маленькую маркизу",  но счастливца так и не
вычислили.
     Она удирала к своим мушкетерам, особо не принимая участия
в их забавах, но всегда бывая поблизости. Они относились к ней
с дружеской снисходительностью,  как к младшему братишке, мас-
кируя свою  действительную  заботливость  шутками.  Она знала,
что, считая ее мальчишкой и подшучивая над ней  (  ним?),  при
малейшей для  нее опастности четыре шпаги метнуться в ее защи-
ту.И, слушая бахвальства Портоса о его победах над маркизами и
принцессами, она благодарно улыбалась,  когда Атос,  улыбаясь,
говорил ей;
     - Заткни уши, малыш, сейчас начнуться пошлости.
     Она ловила порой его удивленний изучающий взгляд, и тогда
понимала, что упомянула события,  которых еще не было. Из всех
неладное чувствовал только Атос. Тогда она уходила в тень, пе-
реводила разговор и замолкала.  Но чувствовала, что он продол-
жает думать о ней.

     Рене чувствовала,  что королева не слышит ни слова из то-
го, что читала ей г-жа де Ланнуа. Королева ждала. Рене видела,
как дрожат ее пальцы. Шпионка тоже это видела.
     Королева нервничала. Как предупредить ее, что за ней наб-
людают? Какая морока с этими бабами!  Рене ей пару дней  назад
намекала, что подвески, подаренные супругом, ( хоть вряд ли он
в самом деле ее супруг!) - большая ценность,  которую надо бе-
речь. Испанка ничего не поняла. Только надменно вскинула голо-
ву. Ничего, поймешь!
     Вошла донья Эстефания,  испанская прислужница королевы, и
что-то шепнула той.  Королева  стремительно  встала  и  вышла.
Вскоре она вернулась за ларчиком с подвесками.
     Вот дуры бабы,  даже венценосные!  Предупреждала  же  ее!
Г-жа де  Ланнуа,  доверенная  его  преосвященства,  проследила
взглядом за судьбой ларчика.
     Такое искушение не вмешиваться!  Но эта четверка рыцарей,
теряя кровь,  помчиться на помощь!  И такое искушение изменить
сюжетик! Как то оно все тогда обернется?
     Рене встала.  Нужно перехватить англичанина и сказать ему
пару слов.
     - Куда вы, маркиза? Нас не отпускали!
     - Вот и не смейте уходить,  пока вас не отпустят!  - Рене
надменно окинула взглядом шпионку.  Конечно,  ей не  терпиться
побежать к кардиналу!
     В темном коридоре она нагнала Констанцию и мужчину в муш-
кетерском плаще.
     - Ваша светлость! Послушайтесь меня! Я уже однажды помог-
ла вам.  Оставьте ларчик у меня.  Клянусь,  через месяц я сама
привезу его вам. Здесь он скоро понадобиться.
     Бекингем опешил от такой наглости.
     - Я никогда не расстанусь с ним. Лучше смерть!
     - Чем же лучше?
     Они скрылись за углом коридора.
     - Дураки вы, ребята,- шепнула Рене вслед.- И дама ваша не
лучше. Это же надо додуматься - подарить любовнику подарок му-
жа! Кардинал сто раз прав будет.  Только наказана будет не она
- наказан будет Портос ударом шпаги,  Арамис - пулей в  плечо,
Атос - двухнедельным пребыванием в сыром подвале. Констанция -
заключением в тюрьму и смертью. И я вместе с ними.
     И она ушла к Атосу.
     У него в этот вечер было людно - целая компания играла  в
кости. Рене не всех и знала.
     - Сыграешь с нами?  - предложили ей. Она покачала головой
и, обняв гитару, забралась в кресло.
     - Ну, тогда, паж с гитарой, спой нам - крикнул Портос. Он
выигрывал и был весел.
     - Что-нибудь о любви,- сказал один из гвардейцев.
     Рене мягко тронула струны.
     - Никого не любить - в этом есть ощущенье свободы,
     Без терзаний, волнений и слез
     Дни свои проводить.
     Не зависеть от вихря,
     Что кровь всколыхнет,
     Словно воды...
     Никого не любить,
     Никого никогда не любить...

     - Какой ужас! И это поет шестнадцатилетний юнец! А как же
любовь к прекрасным дамам? - крикнули ей.
     - Хорошая песня, мой мальчик! - отозвался со своего места
Атос. - Любовь не стоит тех хлопот, которые на нее тратят.
     - Атос, не сбивай мальчишку! Сам плюешь на женщин, так не
мешай другим их любить!
     Атос залпом выпил свой стакан.
     - Наоборот, я о нем забочусь.
     - С какой женщиной я вчера познакомился! - сказал Портос,
бросая кости,  - руки точеные, белоснежные, а щиколодка узень-
кая! Сразу видно, настоящая аристократка!
     Мушкетеры захохотали.
     - Это когда ж ты щиколодку успел разглядеть?
     - Когда она из кареты выходила.  А на карете - герцогская
корона.
     - Кто же такая?
     - Кто же это откроет имя своей дамы!  Снова я выиграл!  А
ты пой, паж, мы слушаем!
     - Ничего не желать -
     В этом счастье, покой и пустыня.
     И бестрепетно взоры чужие
     С усмешкой встречать.
     В шуме ветра во тьме за окном
     Не угадывать имя,
     Ничего не желать,
     Ничего никогда не желать.
 - Ну,  что ни дальше - тем красочней! это что - песенка о по-
койниках?
     Атос побледнел.
     - Ничего не желать - зачем же жить?  Наоборот,  надо  же-
лать! Побед, женщин, денег! Славы!
     - Если это приносит счастье...
     - А что другое приносит счастье?
     - А что это вообще такое - счастье?
     - Жюльен,  ты сегодня мрачно настроен. Брось, выпей с на-
ми. Атос,  имей совесть! Ты опустошил уже все рядомстоящие бу-
тылки! Налей мальчишке.
     - Пошлите еще за вином, - крикнул Портос, - я плачу!
     Рене села рядом с Атосом.
     - Что-то случилось?- тихо спросил ее мушкетер.
     Она покачала головой.
     Случилось. Я задела тебя плечом,  и словно ток прошел че-
рез это прикосновение. А ты этого даже не заметил.
     Атос снова опорожнил свой стакан и потянулся за бутылкой.
     - Не нужно так много пить,  - шепнула она. Он внимательно
посмотрел на нее - абсолютно трезвым взглядом.  Только бездон-
ная тоска в глазах.
     - Не волнуйся за меня. Я не свалюсь.
     - Это точно.  Он никогда не пьнеет.  Господа,  помните то
пари? Де Лорен уже валялся под столом,  хотя они выпили одина-
ково! Вот знатно повеселились!
     - Господа,  что вчера отколола эта малышка де  Сен-Меран!
Мы вчера дежурили в Лувре и я своими ушами слышал.
     - Которая/
     - Ну не старшая же! Она столкнулась с де Варенном, с этим
франтом, на лестнице.  Он был в новом камзоле, разукрашен, как
павлин. Этот  чертенок  Рене  остановилась и давай вокруг него
ходить, охая,  всплескивая руками. " Боже, какая прелесть! Ка-
кой узор!  Какое  кружево!  Дайте мне адрес вашей портнихи!" "
Портного, вы хотите сказать" - говорит этот дурак. " Как порт-
ного? -  хохочет  она - Разве это мужское платье?" Сам слыщал!
Все вокруг хохотали. Он ушел взбешенный. держу пари, он больше
не наденет этот наряд!
     - А что она сказала этой старой жерди,  графине де Сонор!
Та явилась в красном,  а она и говорит;  Разрешите сказать вам
комплимент? Вам так идет белое!"
     Рене не сводила взгляд с Атоса. Его лицо было непроницае-
мо.
     Мушкетеры хохотали.
     - А Рошфор,  эта черная сволочь, убить ее готов был за ее
шуточки. "  Если  бы вы были мужчиной,  я вызвал бы вас на ду-
эль." " Даже будучи женщиной, я не откажусь украсить еще одним
шрамом вашу физиономию" - сказала она.
     - Так и сказала?
     - Да, в смелости ей не откажешь!
     -  А вы, Атос, что скажете? Ведь вы видели ее?
     Атос пожал плечами;
     -Неосторожная!
     - Одно непостижимо; кто ее любовник? До сих пор неизвест-
но. Как она умудряется быть такой скрытной?
     - А может, у нее его просто нет?
     - Ну да!  Весь двор, начиная с короля, кружит вокруг нее.
Да в  конце концов,  вы разве не знаете фрейлин?  И она такая,
как все, только более ловкая.
     - Господа, мне не нравиться тема вышего разговора, - нег-
ромко сказал Атос.  Все смущенно смолкли. - Вы све служите ко-
ролю, а позволяете себе говорить непристойности о нем и о жен-
щине, которую он любит.
     - Вы уверены, что он ее любит?
     - Уверен. Я видел, как он смотрел на нее...
     Все замолчали.
     - Что с вами,  Жюльен?  - елейным тоном спросил Арамис, -
вы прямо сияете?
     Подвески королевы благополучно отправились в Англию,  как
не старалась Рене этому помешать.
     - Эта маленькая нахалка начинает мне надоедать,  - сказал
кардинал Рошфору после того,  как Рене почти  удалось  отвлечь
Людовика от бала с подвесками.
     - Думаю, вы не будете скорбеть, ваше преосвященство, если
с нею случиться несчастье? - оскаблился тот.
     - Не буду, Рошфор.
     - Все дело в том,  что ее никак не выследить . Она уходит
в свою комнату и словно исчезает.
     - Значит, это должно произойти в Лувре.
     - Это сложнее.
     - Рошфор,  меня  не интересует,  как именно вы выйдете из
положения.

     Рене шла к себе по Луврским коридорам.  Как скучно  знать
все напаред!  Завтра  король выскажет пожелание видеть жену на
балу в подвесках,  которые та подарила любовнику,  и мушкетеры
рванут в Англию. Ехать с ними или нет?
     Как пусто в коридорах! Куда подевались снующие лакеи? Она
шагнула за поворот и увидела человека в черном. Из службы кар-
динала - поняла она.  ОН кошачьими шагами двинулся к ней.  Она
не испугалась - что ей могут сделать в Лувре,  особенно сегод-
ня, когда дежурит рота Тревиля? ПРоходя по лестнице, она виде-
ла Арамиса.  Значит,  и остальные где-то по - близости. К тому
же она не предусмотрена сценарием.  Но он приближался,  и  она
повернула назад.
     Ага, вот и второй с другой  стороны.  Значит,  засада.Нет
уж, дудки!  Ничего они ей не сделают. В Англию едем, в Англию.
А вот и кочерга в камине.  И тяжелый подсвечник.  Да можно  ли
вообще убить призрак?
     Они подходили с наглыми ухмылками. Она нежно улыбнулась и
метнула подсвечник  в голову правому.  Тот без звука свалился.
Левый выхватил шпагу.  Нашел с кем сражаться!  Шпага переломи-
лась от удара кочерги.  Вот так-то, любезный. Портос отработал
со мной этот приемчик.
     Пока он  изумленно  осматривал обломок,  Рене побежала по
коридору. Сейчас направо и вниз по лестнице, и только позвать,
как Портос, или Арамис, или еще кто-то придут ей на помощь.
     Она не добежала.  Он свалил ее и начал душить.  В  глазах
потемнело.
     Я не могу умереть.  Меня нет.  Это невозможно.  Боже мой,
Атос, помоги мне!
     Камень вспыхнул на ее груди и убийца отдернул руки, слов-
но обжегшись.И  в  ту же минуту она увидела край мушкетерского
плаща. Она уже знала, кто это. Она позвала его всей силой сво-
его воображения, и камень привел его к ней.
     Они схватились.  Рене  поднялась,  поправила  разорванное
платье. Камень действовал! Им можно было управлять!
     Ну конечно,  рыцарство!  У того нет шпаги, и Атос тоже не
достал свою.  Она покатились по полу. Рене не стала ждать раз-
вязки. Схватив уже привычным жестом  подсвечник,  она  ударила
черного по голове. Атос отшвырнул его и поднялся.
     - А вы мужественная девушка!
     - Потом!  Скорее отсюда! - она схватила его за руку и по-
тащала к себе в комнату.
     Закрыв дверь,  они прислушались.  Шаги. Ну конечно, нужно
же убрать тело убиенной маркизы. Только просчитались, милые! В
Англию, в Англию!
     - Я так рад, что оказался неподалеку.
     Она долго смотрела ему в глаза.
     - Я так рада, что вы есть...
     Он удивленно поднял брови.
     - Если вам или вашим друзьям будет нужна помощь - обещай-
те, что сначала обратитесь ко мне.  И еще - возьмите это коль-
цо, - она надела ему на палец кольцо из  комплекта,-  Да,  да,
возьмите! Видите, у меня медальон с таким камнем. Я всегда бу-
ду знать, когда вы подумаете обо мне.
     -Я думал  о  вас.  Теперь  буду  думать еще чаще.  Я меня
странное чувство, что я вас давно и хорошо знаю.
     Она нежно провела пальцами по его лицу.  Он перехватил ее
руку и внимательно заглянул в глаза.
     - Вам нужно сейчас уходить. Скоро тут будет людно.
     - Тогда я останусь.Значит, это был не насильник?
     Она покачала головой.
     - Со мной ничего не может случиться.  Идите,  мой дорогой
спаситель. Идите и вспоминайте обо мне.
     Он выскользнул за дверь. Она заперлась и забаррикадирова-
ла дверь  комодом.  Самое  время сматываться.  Она выглянула с
балкона и ахнула;  двое садовников допиливали ветки ее дерева,
те самые, по которым она спускалась. Догадались, значит!
     - Наконец-то!  - воскликнула она.  - Давно пора  было  их
спилить - совсем темно в комнатах. Передайте мою благодарность
его преосвященству!
     - Рады услужить,  госпожа маркиза, - отозвались "садовни-
ки".
     Рене вернулась в комнату и подошла к двери.  За дверью ее
уже ждали.
     Вот попалась! Балкон высоковат. Уйти через дверь не может
быть и речи.  Она снова вышла на балкон.  На дорожке показался
лейтенант мушкетеров.
     - Подойдите сюда!  - крикнула она ему.  - Кто дежурит па-
радного входа?
     - Г-да Портос и де Шамени.
     - Пришлите того, который посильнее. Для него есть поруче-
ние.
     Кто может быть сильнее Портоса?  Рене быстро переоделась.
В сумерках по аллее приближался мощный силуэт мушкетера.
     - Портос! - тихонько позвала она.
     Гигант задрал голову.
     - Господи,  д"Арневиль,  как ты там оказался ? Вот чертов
мальчишка!
     - Не ори,  тише.  Помоги мне выбраться отсюда.  Брось мне
свой пояс.
    Рене связала пояса и продела сквозь перила.
     - С такой веревочкой я спущусь и встану  тебе  на  плечи.
Лови меня!
     Она соскользнула, повиснув на ремнях. Нащупала нагой пле-
чо Портоса.
     - Ты мне плащ испачкаешь!
     Почувствовав, что ее держат,  отпустила один конец. Пояса
упали на землю. Портос осторожно спустил ее с плеч.
     - Ты хоть объясни , что происходит?
     - Потом, потом. Бежим отсюда!
     ОНи едва успели отойти, как на балкон выскочили двое.
     - Чертова девка!  Ведь была в комнате,  я не  отходил  от
двери!
     - Портос,  спасибо тебе. Только никогда не расскахывай об
этом остальным.
     Портос хитро подкручивал ус, делая вид, что понимает.

     На следующий день все пошло по сценарию.
     - Когда выезжаем? - спросила Рене.
     - Нет. Ты не поедешь!- вдруг сказал Атос.
     - Как это? В седле я плохо держусь, что ли?
     - В самом деле,  ведь мы все видели этого чертенка в пое-
динке! - вступился Арамис.
     - Нет,  друзья.  Мальчик слишком молод. Дорога опасная. Я
себе не прощу, если с ним что случиться.
     - Ничего не случится. Все остануться живы. Я поеду с вами.
     - Вот и хорошо. Дождешься нас здесь.
     - Ну пожалуйста! Я вам пригожусь!
     Она смотрела,  как они уезжали.  Атос обернулся и помахал
шляпой. Может,  он и прав.  Она только тормозит,  путается под
ногами. Ничего нельзя изменить.

     Рене осмотрелась.  На каждом шагу ей попадались люда кар-
динала. Д"Артаньяну не пробиться тут.  Ни кто не пройдет к ко-
ролеве, минуя этот контроль.
     До бала оставалось несколько часов.  Королева тянула вре-
мя, как могла. Ей уже трижды меняли прическу.
     Констанция кружила у окна,  выходила в коридор. Гонец ни-
как не прибывал.
     - Ваше величество отпустит меня приготовиться к балу? Мое
новое платье еще не примерялось?
     - Конечно, Рене, идите, но возвращайтесь скорее. Вы буде-
те мне нужны...
     - Я буду ждать ваше величество в ратуше, в ваших комнатах.
     Итак, в Лувр не пробиться.  Значит, в ратуше, перед самым
балом... Она подошла к отцу.
     - Вы мне нужны. Следуйте за мной в карете.
     Через четверть  часа Жюльен д"Арневиль верхом проехал че-
рез заставу.  Тройной заслон. В город не пробиться. На некото-
ром расстоянии от него ехала карета маркиза.

     - Ждите меня в той рощице, - крикнула она ему и помчалась
по дороге.  Вскоре вдали показался всадник.  Это был тот, кого
она ждала.
     Она поспешила навстречу.
     - Скорее давай мне их! Тебе не пройти!
     - Жюльен, за мной погоня!
     - Веди их кружной дорогой, через другие ворота! Здесь те-
бя уже встречают!
     - А ты?
     - Я пройду.
     Они разьехались.  Рене успела заметить, как от отряда от-
делились двое и помчались за ней.
     Она пустила  коня  через кусты,  сркзая угол.  Ей удалось
оторваться. Они потеряли ее из виду.
     В рощице ее ждала карета.  Она соскочила с коня и бросила
поводья кучеру.
     - Впряги и оботри , быстро.
     Когда всадникам удалось найти карету, конь Рене,уже в уп-
ряжке, даже успел отдышаться.
     - Тут не проезжал всадник на вороном коне с белым  пятном
на боку?
     Из кареты высунулась женская головка.
     - Это  чудесно,  господа,  что мы вас встретили.  У этого
бездельника вечно что-то не ладиться!  Застряло колесо, вы нам
поможете подтолкнуть карету.
     - Мы ищем всадника на коне с белым пятном...  Ну, если бы
у этого скакуна было пятно - точно такой же!
     Барбье, кучер,  только что стерший мел с бока коня  Рене,
отвернулся, скрывая усмешку.
     - Слезайте с коней,  господа, и подтолкните карету! Отец,
не правда ли, нам повезло!
     Старый маркиз вышел на дорогу. Гвардейцы сняли шляпы.
     Впрочем, кучер и сам справился. Всадники ускакали.
     - А теперь вы поможете мне снять сапоги,  - сказала Рене,
обращаясь к маркизу. Старик засмеялся.

     Они вошли в здание ратуши.  Рене куталась в плотную шаль,
спадающую до колен.
     Рошфор оглядел ее задрапированную фигуру.
     - Вам сегодня холодно?
     Она оглядела толпу гвардейцев. Муха не пролетит.
     - Вы правы,  здесь жарко! - и скинула шаль на руки марки-
зу. - Ее величество ждет меня, увидимся позднее.
     Платье было без  плечиков.  Словно  чешуя,  оно  облегало
стройную фигуру,  и  только  от  колен  падали пышные складки.
Спрятать что-то под таким платьем было невозможно.
     Ее провели  изумленными  взглядами.  Сзади платье было на
шнуровке. Как оно держалось - загадка для всех. Пока гвардейцы
пытались ее разгадать, она проплыла в комнаты королевы.
     Та сидела в бальном платье, роскошь которого никак не вя-
залось с выражением ее лица.  Рядом стояла Констанция.  Та еще
ждала.
     - Прикажите всем уйти, - шепнула Рене королеве. Та махну-
ла рукой.  Г-жа де Ланнуа возилась с лентами и не  торопилась.
Рене подошла к шпионке.
     - Вы не слышали? Подите вон!
     Та, злобно    взглянув,   вышла.   Рене   задрала   подол
платья-хвоста. Вокруг его нижней юбки обвивалась лента с  под-
весками. Королева и Констанция радостно вскрикнули.
     - Скорее снимайте! Они меня по ногам били, такие тяжелые!
И как Рошфор не услышал их стука!
     - Он был занят вашим платьем, Рене, - засмеялась королева.
Через минуту  королева  была готова.  В дверь постучали.  Рене
метнулась в будуар и вынесла кружевную шаль. Она перекинула ее
королеве через  плечо  и завязала бантом .  Концы,  украшенные
жемчугом, свисали до колен.
     - Снимите в последний момент. Посмотрим на выражение лица
кардинала.
      Королева улыбнулась и пошла к двери.  Рене и Констанция,
давясь от смеха, следом.
     Когда королева  появилась в дверях залы,  король при виде
шарфа на плече помрачнел, а кардинал тонко улыбнулся. Заиграла
музыка и королева, словно только что вспомнив, скинула шаль на
руки подошедшей фрейлине. Подвески вспыхнули искрами при свете
свечей и  гул восторга пронесся по залу.  Стоя в дверях,  Рене
наблюдала за игрой лиц короля и кардинала.
     Начался Мерлезонский  балет,  который  так любил короли и
который сегодня не доставил ему никакого удовольствия. Он тан-
цевал не  с  королевой,  и при каждом повороте пожирал глазами
эти несчастные подвески,  стараясь сосчитать их.  Ибо кардинал
предупредил его,  что если и королева оденет их, что маловеро-
ятно, то он недосчитается двух. Занятый решением этой загадки,
король механически  вел свою даму,  довольно неучтиво не глядя
на нее.
     Рене заметила, как к кардиналу подошла красивая белокурая
женщина и что-то подала.  Ей не надо было стоять рядом,  чтобы
узнать, о чем они говорили.
     - Вот они, ваше преосвященство. Я сама срезала их с плеча
Бекингема.
     - Он не заметил пропажи?
     - Сразу не заметил. А потом у него не было времени их ис-
кать.
     - Почему вы так поздно, миледи?
     - Я еле смогла выехать.  Он приказал закрыть  все  порты.
Наверное, искал  подвески.  Пусть  их и доставили вовремя,  но
комплект неполон.
     Балет длиться  40  минут,  и Рене решила,  что у нее есть
время поискать гонца Констанции.  В одном из дальних кородоров
она нашла то,  что искала; д"Артаньян отбивался от троих гвар-
дейцев, а рядом, ухмыляясь, стоял Рошфор.
     - Какая наглось, господа! Вам мало трактиров и переулков?
Дуель на балу в ратуше!  Как не стыдно! Все танцуют, Все любу-
ются подвесками королевы,  а вы, Рошфор, сводите счеты! Идемте
лучше танцевать, хоть вы и опоздали к началу.
     Тот чертыхнулся  и махнул своим головорезам.  Те опустили
шпаги.
     - Идите,  а то пожалуюсь г-ну кардиналу, что у вас дуель.
Он и так сегодня не в духе.  Смотрите,  господа, как бы вам не
попало!
     Рошфор удалился, бросив на нее выразительный взгляд. Если
бы взгляды убивали!
     В конце коридора показалась Констанция.  Рене кивнула  на
нее д"Артаньяну;
     - Идите, вас встречают. И торопитесь!
     Гасконец бросился навстречу женщине. Рене грустно смотре-
ла вслед. Знали бы они, что у этой ночи не будет рассвета!
     Наконец бесконечный балет кончился и король,  бросив свою
даму, стремительно направился к королеве.
     - Сударыня, а где еще два подвеска? - тоном судьи спросил
он королеву. Та улыбнулась;
     - Их двенадцать, ваше величество! Пересчитайте сами.
     Неслышно подошел кардинал. Король гневно обернулся.
     - Что это значит?
     - Это значит, что мне хотелось подарить ее величеству еще
два, но я не мог выбрать удачного момента для подношения.
     Королева тонко улыбнулась.
     - Думаю,  эти два подвеска стоили вам дороже, чем его ве-
личеству все двенадцать...
     Король повеселел.Не зная подробностей,  он, однако, чувс-
твовал, что кардинал крупно проиграл. Это подняло ему настрое-
ние.
     За ними с улыбкой наблюдал старый маркиз. Король перехва-
тил его взгляд.
     - А где же ваша дочь? - весело спросил он.
     Рене появилась  в  дверях  в своем скандальном платье,  и
словно шорох прошел по зеле.
     Она стояла на ступеньках лестницы,  как факел, как антич-
ная статуя. Рядом с широкими юбками и пышными рукавами, на фо-
не обилия лент,  кружев, воланов м моря искусственных цветов в
своем платье цвета пламени она была странно одинока. Медленно,
словно была одна,  она сошла по ступеням,  и у короля дрогнули
губы. Как зачарованый, он смотрел на женщину, которая никак не
становилась его любовницей,  а другая женщина,  которая счита-
лась его женой, смотрела на него.

     - Мы проиграли, - сказал кардинал красивой белокурой жен-
щине. Та проследила за его взглядом.
     - Игра еще не окончена...
     - Как  она мне мешает!  Она вездесуща!  Она путает мне все
планы.И как бы я был благодарен  провидению,  если  бы  с  ней
что-то случилось!
     - Провидению можно и помочь,  - задумчиво протянула бело-
курая женщина.

     Рошфор одиноко стоял у колоны.  Рене положила ему руку на
плечо. Он свирепо обернулся.
     - Мне грустно,  граф,  что мы с вами в разных лагерях. Не
надо меня ненавидеть...
     - Что вам мешает перешагнуть к нам?
     - Предопределение. Но я ничего не изменю. Ничего не нару-
шу. Он действительно великий человек. Он возвышается над всеми
и я это признаю.  Но и у великих есть  маленькие  слабости.  А
преследовать женщину, за то, что она не любит - это мелко.
     - О чем вы, сударыня?
     - Давайте будем откровенны ,  граф, и назовем вещи своими
именами. Я - не помеха.  Я скоро исчезну. А колесо истории по-
катиться свом чередом.  Просто моя история чуть-чуть заехала в
вашу. Вы умный и смелый человек, и мне жаль, что мы враги...
     - Иногда и я жалею об этом...


     - Расскажи все, - попросила Рене д"Артаньяна.
     - Портос  - в Шантильи,  если жив.  Арамис - в Кревкере с
пулей в плече, Атос - в Амьене, и не знаю, как он там выуктал-
ся. На нас напали...
     - Словом, лондонская дорога обагрена кровью...
     - Атос был прав, когда не разрешил тебе ехать.
     - А ты, ты хоть доволен?
     Д"Артаньян протянул ему алмаз, который дала ему королева.
     - Исчезла Констанция.  Ее похитили и я не знаю,  жива  ли
она...
     - И ты даже не успел  с ней встреться...
     Гасконец опустил голову.
     - Ты должен сейчас уехать.  За тобой будет охота. Поезжай
за ними, а я поеду следом. Жди меня в Амьене.
     - Тревиль тоже советует мне уехать. Но Констанция!..
     - Вместе мы скорее разыщем ее.

     Через несколько дней она была в Амьене.

     Рене открыла дверь. Два друга сидели за столом, уставлен-
ном бутылками. Заметно было , что они так сидят уже давно.
     - Как я рад видеть тебя,  паж,  - сказал Атос, протягивая
руки, - хочу обнять тебя,  но не  могу  оторваться  от  стула.
 Гасконец кивнул Рене. Она увидела, что оба мертвецки пьяны.
     - Выпей с нами,  Жюльен, -Атос налил ему, порядком пролив
мимо стакана. Таким она его еще не видела.
     - Вижу, вы здорово потрудились!
     - Клянусь  богом,  никогда  еще человек не прилагал таких
усилий, чтобы достигнуть этого состояния! Мы с Гримо закрылись
в погребе хозяина,  отступая.  Боюсь,  его запасам был нанесен
непоправимый урон!  На нашу долю за это время досталось полто-
раста бутылок!  Но  там  было  сыро,  и мы могли бы смертельно
простудиться...
     - Я рад,  что вы всего лишь пьны,  а не ранены. Вы, Атос,
отделались легче других.
     - А, ты был у Портоса и Арамиса? Я уже все знаю.
     - Д"Атртаньян, друг наш, не ранены ли вы? Вы так грустны!
Вы были веселее, когда мы расстались в Париже.
     - Я тут пытаюсь обьяснить ему,  что все на свете - пустя-
ки. А он мне не верит.  Кажеться, вино действует на него угне-
тающе...
     - Это потому,  что вы никогда не любили,  Атос! Я говорю,
что женщину ,  которую я боготворю, похитили, что она, возмож-
но, мертва, а мне предлагают выпить и забыть!
     Атос уставился на стакан.
     - Это правда. Я никогда не любил. Ваша история еще хорошо
закончилась. Что бы вы сказали, услышав, что случилось с одним
из моих друзей!
     - Ну, так расскажите, утешитель!
     Взгляд Атоса стал осмысленным.
     - Вы неприменно этого хотите?
     - Разумеется.
     Атос надолго замолчал.  Рене заметила,  как он побледнел,
хотя после двухнедельного сидения в подвале еще больше поблед-
неть было просто невозможно.  Он был в той  стадии  опьянения,
когда обычный  человек падает и засыпает.  Он же словно грезил
наяву.
     - Ну, слушайте. Один молодой граф, богатый и знатный, же-
нился на юной девушке,  прекрасной,  как сама любовь. Она была
бедна, приехала  незвестно  откуда,  и жила вместе с братом на
его землях. Он был полноправным хозяином и мог бы взять ее си-
лой, но был честным человеком и женился на ней.  Глупец,  бол-
ван, осел!..
     - Ну почему же, ведь он любил ее?
     Атос словно не заметил реплики.
     - Он сделал ее первой дамой на своих землях, и она непло-
хо справлялась со своей ролью... Однажды на охоте графине ста-
ло дурно и граф разрезал на ней платье.  И что вы думаете,  он
увидел на ее плече?
     - Откуда мне это знать?
     - Цветок лилии.  Клеймо,  которым клеймили воров, убийц и
проституток.
     - Какой ужас! И что же сделал граф?
     - Граф  мог  вершить суд по своему усмотрению.  Он совсем
разрезал платье на графине и повесил ее на дереве.
     - Боже мой! Ведь это убийство!
     - Да, всего лишь убийство. Это навсегда отвратило меня от
поэтических, красивых и влюбленных женщин... Выпьем!
     Гасконец закрыл лицо руками.  Атос, бледный, как мертвец,
улыбнулся своей пренебрежительной улыбкой.
     - Совсем разучилась пить молодежь! А ведь этот из лучших!
     Рене медленно  взяла  свой нетронутый стакан,  поднесла к
губам. Выпила, налила снова и снова выпила.
     - Молодец, паж, вот это - по-мужски!
     Он попытался налить ей снова,  но уронил стакан.  Она пе-
рехватила его и бросила о стену.  Гасконец поднял голову.  Она
встала, пнув стул в холодной ярости.
     - Что с тобой, малыш?
     Не отвечая, направилась к двери, хватив об пол пустой бу-
тылкой. Оба друга с изумлением уставились на нее.
     - Что ты все крушишь? Что случилось?
   Не  отвечая, она вылетела, хлопнув дверью.
     - Жюльен! -крикнул он, поднимаясь, но снова упал на стул,
не в силах сделать ни шага.
     Она помчалась в конышню,  вскочила в седло  и  понеслась,
куда глаза глядят.Луна освещала дорогу.
     Почувствовав, что сейчас свалиться,  направила  лошадь  к
стогу сена в поле.  Скатилась в траву и зарыдала, кусая пальцы
и губы.
     Проклятая книга!  Проклятый  камень!  Ей вспомнилось лицо
Атоса и она закричала, колотя руками по земле.
     Умереть. Вот  так сразу.  Уйти обратно.  Но камень мертв.
Тут ей нет места.
     Он до  сих  пор любит ту.  Не может ни на минуту забыть о
ней. Не может простить себе своей слабости. Своей любви.
     Что нового  она  узнала?  Она читала об этом и ей не было
дела до него и его прошлой жизни. Ей хотелось жить в этом мире
- и все.
     И вот в этом мире она живет.  И есть он,  его глаза,  его
слова. Он рядом, он существует. В этом мире ее настигла любовь
- как болезнь, как наваждение. И никуда от нее не деться.
     Получай, что хотела. Живи в мире призраков. Можешь любить
призрак. Можешь добиваться любви,  можешь быть  рядом.  Только
ничего не можешь изменить. Все уже написано...

     Горе той, что полюбит рыцаря с выклеванным сердцем...

     Она открыла  глаза.  Солнце стояло высоко и жгло ее обна-
женную руку. Над ней темнел какой-то круг-
лый предмет. Шляпа. Шляпа с пером, надетая на палку, воткнутую
в стог над ее головой. Поэтому солнце не светит ей в лицо.
     Она долго лежала,  с трудом соображая,  где же она.Голова
гудела, все тело ломило.  Рука затекла, но ей не хотелось дви-
гаться. Постепенно все прояснилось.  Вчерашняя попойка. Ночной
луг, стог сена. Это от вина у нее такой звон в голове.
     Она резко села. Она вспомнила.
     Рядом, прислонясь к стогу, сидел Атос и смотрел на нее.
     Рене схватилась за голову. Парик был на месте.
     - Как ты меня напугал, мальчик!
     Он отстегнул  от  пояса флягу с вином и протянул ей.  Она
машинально взяла, отхлебнула.
     - Выпей еще и сразу придешь в себя.
     - Как ты меня нашел?
     - Трактирщик сказал,  что ты вылетел как сумашедший и ум-
чался. Я рассудил,  что далеко уехать ты бы не смог  и  сделал
круг по окрестностям. Вскоре в стогу я обнаружил тебя.
   - А д"Артаньян?
     - Еще не вставал.  Я успел переделать массу дел,  а потом
решил зайти к тебе. Когда тебя не оказалось, я испугался и по-
ехал на поиски.
     - И давно ты сидишь сдесь?
     - Часа два.  Ты стонал во сне, метался. Солнце мешало те-
бе. Пришлось сделать навес.
     Рене взглянула на него.  Абсолютно трезв.  Проницателен и
непроницаем. Только смертельно бледен.
     - Что случилось, Жюльен?
     - Ты еще любишь ее?
     - Что?! Ты о чем?
     - Ты еще любишь ту женщину?
     Он замолчал. Вся веселая небрежность слетела с него.
     - Так в этом все дело?  Клянусь богом,  если бы ты не был
мужчиной, я подумал бы, что ты ревнуешь.
     - Ты любишь ее?
     - Нет.  Не люблю. Но не могу забыть этого. Сколько чувств
было отдано! Не могу простить себе! Ненавижу себя.
     - И  ты бросил все,  ушел в неизвестность и нищету.  Тебе
было стыдно тех, кто знал тебя?
     - Я опозорен.
     - А она?
     - Она смеялась над влюбленным болваном,  расчетлива подг-
лтовляя каждый шаг.  Она лгала и притворялась с самого начала!
Если бы она любила меня, она бы призналась...
     - И ты бы ее простил. И закрыл глаза на все?
     - Да. Но это невозможно. Женщина не может сказать правду,
если она позорит ее.
     - Неправда.  Женщина может все. Если она любит, разумеет-
ся. Она способна примчаться за призраком любви с другого конца
вселенной. Любить до самоотречения, до жертвенности.
     - Это в тебе говорит молодость.  Я вдвое старше тебя. Все
это - пепел...
     - И как ты собираешься жить?
     - Как жил.  У меня есть вы. Ничто не сравниться с мужской
дружбой. Я люблю их, люблю д"Артаньяна. Люблю тебя... Странно!
Когда ты вчера выбежал, отшвырнув стул, я понял, как люблю те-
бя. Как боюсь за тебя.
     - А если бы ты снова встретил ее?
     Атос вздрогнул.
     - Это невозможно.
     - Ну представь себе?
     - Это умерло. Осталось только боль, опустошение. Я просто
не способен еще раз открыть свое сердце...  Господи,  зачем  я
это тебе говорю?  Это со мной впервые. Я еще не разу с тех пор
не говорил так много. Есть раны, о которых молчат.
     - Лучше  бы  ты  говорил.  Тогда  это не казалось бы тебе
столь трагичным...
     Рене встала.  Они были одни на несколько миль. Далеко она
вчера забралась!
     - А где моя лошадь?
     - Где-то пасется. Сейчас мы ее поищем.
     - Ты приехал на коне д"Артаньяна?
     - Теперь это наш единственный конь.  Я  сегодня  играл  и
проиграл все. Даже алмаз нашего друга. ПРавда, его мне удалось
в конце концов отыграть...
     Рене улыбнулась.  Она вспомнила, как хохотала, читая это.
Ему было скучно. Он играл даже на бессловестного Гримо...
     - На алмаз ты играл напрасно.  Ты большой барин, и драго-
ценностями тебя не удивишь. Но наш друг - у него их никогда не
было. И никогда не будет. Отнять у него эту радость - недлаго-
родно с твоей стороны.
     - За  такие  слова я бы любого вызвал на дуель.  Странно,
что я столько прощаю тебе!
     - Потому, что признаешь мою правоту.
     - Мальчик,  откуда ты это знаешь?  Откуда в тебе  столько
пониманая и тонкости?  Выдь ты - совсем дитя! А я говорю с то-
бой как с равным. И всегда забываю, сколько тебе лет.
     - Шестнадцать. Кстати, почему ты не поставил свое кольцо?
- Рене указала на камень,  который подарила ему. Он улыбнулся,
погладил кольцо.
     - Нет, этим кольцом я рисковать не буду...Я не могу с ним
расстаться. Я пробовал. Но стоит его снять - и я словно сам не
свой. Оно притягивает, как магнит.
     - Это кольцо от женщины?
     Он усмехнулся.
     - Ты много хочешь знать.  Я и так удовлетворил твое любо-
пытство.
     - Это не любопытство...
     Он заглянул ей в глаза. Их тоскливое выражение не усколь-
знуло от него.
     - А знаешь, те две комнаты рядом с моими сейчас свободны.
Если хочешь, можешь их занять. Мы будем жить совсем рядом.
     У нее перехватило  дыхание.  Он  улыбнулся,  увидев,  как
вспыхнули ее глаза.
      - А ты хочешь этого?
     - Я очень волнуюсь, когда ты шляешься по ночам. Мне будет
спокойнее, если я буду знать,  что ты спишь дома. Ты ведь сов-
сем один в Париже? Должен же кто-то присмотреть за тобой.
     - Правда?
     - Ну,  еще я преследую эгоистические цели. Может, ты ста-
нешь чаще заходить комне вечереми...  Безмолвный Гримо и крас-
норечивая бутылка - не всегда подходящая компания.
     - Только не пей так, как вчера.
     - Договорились. Это слишком скверная привычка, ты прав.
     - Откуда ты узнал, что и мне этого хочеться?
     - Я чувствую тебя.  Наверное, я был бы хорошим отцом. Хо-
телось бы иметь сына вроде тебя... Но, к сожалению, это связа-
но с женщиной.
     - Усынови меня , - рассмеялась она нежно. - Впрочем, нет!
Иметь тебя отцом - нет, не хочу.
     - А кем же, господи, мальчишка?!
     Она вскочила  в  седло позади него и положила ему руки на
плечи.
     - Держись крепче. Сейчас мы разыщем твоего скакуна. Кста-
ти, его я тоже проиграл.


В Париж компания вернулась в полном составе. Рене переселилась
на улицу Феру к Атосу. Хозяйка дома, красивая еще молодая жен-
щина, безрезультатно пытавшаяся покорить сердце мушкетера, лю-
безно согласилась сдать пустующие  комнаты  Рене.  Теперь  они
вдвоем занимали   целый   этаж.   Вскоре   эти  комнаты  стали
штаб-квартирой всей компании.  Гасконец каждый  вечер,  прежде
чем отправиться  к  себе на улицу Могильщиков,  заходил к ним.
Сыда Арамис приходил разыскивать Портоса,  который, как на де-
журство, ежедневно отмечался у двоих друзей.  Они целыми днями
гонялись друг за другом. Дверь не закрывалась. Словом, у Гримо
работы прибавилось.
     - Я отпущу мальчишку, который мне прислуживает, - сказала
Рене Атосу. - Не хочу, чтобы здесь околачивалось столько наро-
ду. Со мной забот мало, а в случае чего ты одолжишь мне Гримо.
     - Могу даже подарить.
     Рене вспомнила, как он играл на Гримо, и расхохоталась.
     Атос был самым нелюбопытным в мире человеком;  он никогда
не спрашивал,  куда это исчезает Жюльен на весь день, и иногда
- на всю ночь. Без приглашения он ни разу не переступил порога
ее спальни. Зато его двери всегда были открыты для нее.
     Вечера, когда  остальные разбегались по своим делам,  они
часто проводили вместе.  Он мог молчать часами, если ей не хо-
телось говорить.
     Она бренчала на гитаре, он сидел , развалясь в кресле пе-
ред камином  с  бутылкой  вина в ногах.  Она встречалась с ним
взглядом,замечая, как теплеют его глаза.
     И каждый раз, разговаривая с ним, она изумлялась его поз-
наниям. Казалось,  не было предмета, о котором он бы ничего не
знал.Касался ли разговор геральдики - ему знакомо было все ро-
довитое дворянство; он знал все гербы, значение их и происхож-
дение. В этикете не было мелочи,  которая была ему не знакома.
Шла ли речь о литературе - он знал одинаково хорошо  и  старых
авторов, и современных ему.  В вопросах военного искусства ему
не было равных.
     - Тебя готовили для больших дел,  - смеялась она.  - Вряд
ли сам кардинал знает больше, а его безграмотным не назовешь!
     - Меня воспитывали, как дворянина.
     - Король тебе в подметки не годится!
     - Что ты знаешь о короле?
     Она хохотала:
     - Ну,  не буду,  не буду!  Я знаю, ты верная опора трона.
Лучше научи меня тому приемчику, чтобы через пару лет, когда я
стану мушкетером, я был на высоте.
     ОНи много времкни проводили вместе.  Иногда  уезжали  ка-
таться за город, и где-то возле реки он натаскивал ее в фехто-
вании.
     - Спокойнее,  ты делаешь много лишних движений, - говорил
он, не сходя с места и ловко обороняясь  от  кружившей  вокруг
него Рене.  Она налетала и всегда бывала отбита. ,
   - Ну как это тебе удается!? Я никогда не научусь! Только не
говори остальным, что занимаешься со мной!
     - И поэтому ты тянешь меня в перелески и на  берега?  Чем
тебе плох фехтовальный зал?
     - Чтоб все видели, как у меня ничего не получается?
     - У тебя получается. Но не можешь же ты победить учителя!
     Рене почти не появлялась в Лувре. Людовик был раздражен и
ежедневно спрашивал маркиза о здоровье дочери. Его преследовал
образ женщины в платье-факеле.
     - Воздух Лувра плохо действует на нее,  - уклончиво отве-
чал отец. - И потом, разве  не стало тише во дворце?
     Отсутствие Рене беспокоило и кардинала.
     - Ваше преосвященство, она исчезла. В доме маркиза ее нет.
     - Откуда это известно?
     - У миледи там есть осведомитель. Она там не появляется.
     - Рошфор,  она  должна по-другому исчезнуть.  Он о ней не
забывает, и делает все,  что скажет ему маркиз.  А эта  старая
сволочь времени не теряет!
     - Разве она сейчас мешает?
     - Даже больше.  Неутоленная жажда.  Я бы предпочел, чтобы
он утолил жажду и забыл об источнике.  Она вредна  даже  своим
исчезновением.
     - Если бы она служила вам...
     - Пока  она его дочь - это невозможно.  Не знаю,  кто мне
более ненавистен - она или старик. Но вместе они крайне вредны
для государства...

     Они сидели у Атоса мрачные.  Портос ходил кругами по ком-
нате, Арамис задумчиво разглядывал кружево манжета, Атос - бо-
кал вина.  Д"Артаньян  смотрел в окно.  Д"Арневиль наблюдал за
ними.
     Пистоли, вырученные от продажи английских коней, подарен-
ных Бекингемом,  давно кончились. Был обьявлен поход на Ла-Ро-
шель, а  экипировка  - личное дело каждого.  К походу никто не
был готов. И ничего не брезжило вдали.
     - Я осуществлю свой план, - говорил Портос.
     - А я не двинусь отсюда.  Если экипировка  сама  меня  не
найдет -  я в последний день затею драку с четырьмя гвардейца-
ми, и, учитывая их численность, мне она и не понадобиться.
     Арамис молчал.  Д"Артаньян думал о Констанции.
     - Лучше всех пажу - он не идет на войну...
     Вскоре Портос с Арамисом ушли, и они остались втроем.
     - Ты все еще думаешь о ней? - спросил Атос друга.
     - Я познакомимлся с одной женщиной,  она , кажется, дове-
ренное лицо кардинала. Хочу с ее помощью что-либо разузнать.
     - Ухаживать  за  одной,  чтобы  узнать  о другой - в этом
что-то есть.
     - Нет, Атос, это совсем не то. Никто мне не заменит Конс-
танцию.
     - Откуда у вас это кольцо?
     - Это подарок моей прекрасной англичанки.
     - Странно, никогда бы не подумал, что на свете может быть
два кольца, так похожих одно на другое... На моем была царапи-
на на одной из граней...
     Д"Артаньян протянул Атосу чудесный  сапфир  в  оправе  из
мелких бриллиантав. Мушкетер вздрогнул.
     - Смотрите,  вот она!..  Но как попало это кольцо к вашей
знакомой?
     - Вы продали его?
     - Подарил...  Это кольцо моей матери, фамильная драгоцен-
ность, мне бы хранить ее как святыню...  Ради бога,  поверните
его камнем внутрь. Оно воскрешает во мне ужасные воспоминания.
     - Ты бы порвал с ней, - сказала Рене.
     - Я бы тоже тебе это посоветовал, - добавил Атос.
     - Вам хорошо говорить, вы обходитесь без любви.
     - Потому ,  что любовь слишком коварна... - протянула Ре-
не, - как поется в песне:
     Любовь - это слишком коварное чувство,
     Вдруг вспыхнет в улыбке твоей колдовство.
     Мучительно это постигнуть искусство,
     Не открывая лица своего.
     - Тебе бы все шутить, -бросил гасконец, вспомнив, как вы-
манил у миледи ночь любви, выдав себя в темноте за другого.
     - Ты рядом, ты близко, но недостижимо,
     Кивнешь между прочим - и грусть без конца.
     Ля-ля-ля  - забыл строчку - проносятся мимо,
     А я своего не открою лица...
     - Послушай, кроме шуток, мне твоя миледи кажется опасной.
Не нужно продолжать.  Я попытаюсь придумать другой способ  уз-
нать о Констанции.
     - Не успеете,  Атос. У вас осталось всего пять бутылок, а
вы поклялись не выходить отсюда  до начала похода...
     - Атос,  вы избаловали мальчишку, - засмеялся д"Атраньян,
- он вам стал дерзить! Ладно, я постараюсь осторожно порвать с
ней, если вы оба советуете.
     - Вы  только послушайте этого бахвала - как это можно ос-
торожно порвать с женщиной!?

     Глубокой ночью ее разбудил стук в дверь.
     - Кто?
     - Я. - она узнала голос Гримо.
     - Что случилось?
     - Господин, - лаконичность , которую Атос вбивал в Гримо,
наконец стала его второй натурой. Она сорвалась к двери, забыв
обо всем.
     - Что с ним?
     Вышколеный слуга даже не вздрогнул, увидев женщину на по-
роге.
     - Спит плохо. Я не решился разбудить.
     - Сейчас.  Подожди  минуту.  - Она закрыла дверь и быстро
оделась. Ни один мускул не дрогнул на  лице  Гримо,  когда  из
двери вышел юноша.
     - Ты же не выдашь меня? - заглянула ему в глаза Рене . Он
лукаво улыбнулся.
     - Нет, госпожа.
     Она вошла в комнату Атоса. Тот метался во сне. ОНа дотро-
нулась до его лба - он горел.
     - Проснись, - позвала она его, нежно убрав со лба спутан-
ные влажные волосы. Он вздрогнул, возвращаясь из глубин сна.
     - Все в порядке, дорогой мой, это просто дурной сон.
     - Кто здесь? Кто это?
     - Я. Ты кричал, тебя лихорадит.
     Он схватил ее руки, гладившие его лицо.
     - Боже мой, Рене? Как вы здесь оказались?
     - Проснись, это я Жюльен.
     Он глубоко вздохнул, совершенно пробуждаясь.
     - Господи, как похож твой голос...
     - Ты горишь, выпей воды. Сейчас я зажгу свечу.
     Он отпил несколько глотков.
     - Не надо света. Посиди со мной в темноте.
     - Что тебе снилось?
     - Все то же. Мой старый кошмар.
     - Она?
     Рене почувствовала, как он кивнул в темноте.
     - Я пытался привязать веревку к ветке, и не мог. Она отк-
рыла мертвые губы и смеялась.  Этот смех до сих пор преследует
меня...
     - Ты  был  так  спокоен последнее время!  Это вспомнилось
из-за кольца?
     - Я подарил его ей , как последний дурак!
     -Неужели ты никогда не избавишься от этого? Ничего унизи-
тельного для тебя во всем этом нет.  Ты был молод и влюблен. А
она стоила того, чтобы потерять голову.
     - Я  не должен был ее убивать.  Но тогда я словно сошел с
ума.
     - Уверен, что ты и не убил ее. Просто не мог в таком сос-
тоянии. Думаю, она жива и еще заявит о себе.
     - Не говори так! Нам тесно вдвоем в этом мире.
     - Что тебя больше гнетет - что она была или что  ты  убил
ее?
     - Не знаю.  Поднять руку на женщину - низко,  но если они
жива, мне опять захочется ее убить...
     Она гладила его лицо,  пропускала  сквозь  пальцы  густые
пряди волос.
     - Какие у тебя прохладные руки! Тебе холодно?
     - Это тебе вместо льда на лоб... И часто она тебе сниться?
     - Сейчас - гораздо реже. А раньше - каждую ночь.
     - Я знаю только одно лекарство от ночных кошмаров. Положи
с собой рядом женщину.
     - Еще раз обжечься?
     - Глупый.  Мы многое любим в жизни; друзей, детей, собак,
птий, лошадей...  Его преосвященство любит кошек. Но ничего из
этого нам не принадлежит; дети выростают, у друзей своя жизнь,
птицы бессловесны,  кошки коварны. А любви собак и лошадей нам
недостаточно...И только с женщиной можно слиться до конца. Она
может быть чем угодно - ребенком,  птицей,  кошкой.  Преданной
собакой.
     - Лошадью...
     - Не смейся.  Может - ломовой лошадью,  если ее  любимому
это необходимо. И при этом останется женщиной.
     - Что ты смыслишь в этом, ребенок?
     - Глупый.  Трижды глупый.  Твоя беда в том, что ты ничего
не делаешь наполовину. Просто в нужное время и в нужном месте,
когда душа жаждет любви, тебе попалась не та женщина... Женщи-
на может быть первой,  последней,  случайной. А может - единс-
твенной. Одна в жизни,  способная дать целый мир.  И не важно,
какая она - первая или последняя. НО она может отразить тебя в
себе, и при этом не потерять себя. Твоя беда в том, что ты от-
вергаешь всякую возможность встретить ее...О ком ты  думал?  С
кем меня перепутал?
     - Та женщина недосягаема.
     - Недосягаемых женщин нет...
     - Я слишком стар для нее...
     - У любви нет возраста.  Нет лица.  Только сердце...  Оно
притянет с другого конца вселенной...
     Она подняла его руку.  Кольцо мерцало в темноте.  И точно
так же мерцал ее медольон под рубашкой.
     - Господи,  мальчик,  почему я так откровенен с тобой?  Я
молчал десять лет...  Никто не  знает  обо  мне  ничего,  даже
друзья. А тебе мне сказать легко.  И я даже нахожу в этом уте-
шение...
     - Это потому,  что я любдю тебя,  и ты это чувствуешь. Но
ведь не я тебе нужен? Я ведь не смогу заменить ее? Дружба, да-
же самая чистая, не заменит любви.
     Она чувствовала, как под ее пальцами гаснет огонь, сжига-
ющий его. Он совсем успокоился.
     - Спи,  мой большой беззащитный друг.  Она тебе больше не
будет сниться.
     Он усмехнулся и пожал ее ускользающие пальцы. У двери она
обернулась.
     - Сходи к ней. Может, она не покажется тебе столь недося-
гаемой...