Глава пятая. Последний танец

Проснулась Вика от духоты. Она провела всю ночь в закрытой машине с выключенным кондиционером. Воздух был спертым, пыльным и давил на виски.
- Доброе утро, Вика! – сказала она себе, глядя в обивку потолка салона, - Доброе утро, моя настырная галлюцинация! – это уже свесившему крылья с соседнего сиденья Дракону, который явно проснулся намного раньше нее и не знал, куда себя деть от скуки.
- Наконец-то. Я уже извелся здесь. И дышать нечем. Открой уже окна! И я не галлюцинация.
Спорить не хотелось ни с кем и ни о чем. Вика повернула ключ в замке, и открыла все окна сразу. Как ни странно, чувствовала она себя все-таки отдохнувшей. В голове вдруг с легкостью сложилось представление о том, как же ей дальше поступить с Дашей и их совместной жизнью. Жить она с ней больше не сможет, это понятно. Выкинуть ее, как бездомного котенка, тоже нельзя. Раз уж она взяла на себя роль лидера в их отношениях, значит, ей и нужно нести ответственность если не за дальнейшую Дашину судьбу, то за ее перспективы. Сейчас она поедет домой, поговорит с Дашей, поможет ей собрать вещи и перевезет на съемную квартиру. Свою двушку разменяет и поможет Дашке устроиться на работу. А дальше пусть она делает, что хочет. Хочет – рожает, хоть одна, хоть с этим Константином-Патриотом, хочет – не рожает. Ее, Вику, этот вопрос больше не касается. А неостывшие чувства Вика как-нибудь пережует сама.
Но сначала нужно все-таки привести себя в порядок. Вика посмотрела в окно, на двери «Шварца». Конечно же, закрыто. Восемь часов утра, как-никак. Поэтому умываться и пить кофе придется в «Бомонде», там сейчас народу не меньше, чем во время бизнес-ланча.
Да и черт с ним.
Делиться своими планами с Драконом она почему-то не стала. Он повертелся было на спинке пассажирского кресла, перепрыгнул назад, демонстративно громко начал возиться в разноцветных шелковых подушках, разбросанных по заднему сиденью, внезапно спел хрипло «Дорогая, дорогая, дорогая Клементина!», потом вдруг понял, что Вика не будет с ним больше разговаривать, и исчез по своим драконьим делам в неизвестном направлении.

Через час она уже пробиралась сквозь утренние пробки к дому, и, не теряя времени, по пути созванивалась с агентствами недвижимости в поисках небольшой квартирки для одинокой молодой девушки. Отобрав несколько вариантов и договорившись о просмотре на вторую половину дня, Вика подъезжала к дому уже окончательно успокоившаяся и готовая к расставанию.

Домофон не отвечал. Или выключила, или ушла из дома. Мысль о том, что от Даши не поступило за ночь ни одного непринятого вызова, посетила Вику уже в лифте. С одной стороны, ей это показалось странным и неприятным, с другой стороны – значит, она не особо волновалась и предстоящий разговор будет уже не столь болезненным.
Дверь в квартиру внезапно оказалась незапертой на замок. Нажав на ручку, Вика открыла дверь и зашла в квартиру.

Даша лежала на диване, нелепо и неудобно свесив голову и правую руку. Левая рука была заломлена за спину и судорожно сжата в кулак. С шеи почему-то свисал широкий кожаный ремень. Уже поняв, в чем дело, Вика подошла к девушке, взяла ее за подмышки и перевернула лицом вверх. Лицо уродливо посинело, невидящие глаза мутные. Даша была мертва. Ремень, которым была стянута ее шея, прилип к коже. Ослабляя его, Вика вспомнила откуда-то термин «странгуляционная борозда» и провела по этой борозде пальцами.
И вот уже силы и решимость ее покинули, и она безвольно опустилась на пол возле дивана. С экрана телевизора на нее смотрела Даша, вытанцовывая танец живота. Живая, не причесанная, в одном белье, смеющая и залитая солнцем. Пятиминутный ролик, снятый на террасе отеля на море. Ролик заканчивался, и плеер запускал его снова. Снова и снова Даша танцевала ей танец живота в одном белье.