Моя альба лонга

Почти Форест Гамп из известной картины…
Слова из песни.
- Брюс Уэйн, зачем вы нарядились в костюм Бэтмена?
- Идиот! Он и есть Бэтмен.
Диалог из кинофильма «Бэтмен возвращается».
Он пел, когда его одевали,
Он пел, когда его хоронили.
Когда закончился репертуар,
Он сказал: «Мне не место в могиле».
Слова из песни
Меня зовут Джон Крайтон… Я на самом краю Вселенной…
Из телешоу «Farscape».










ТОМ I
Муть вашу!!!

Ночь. Стемнело внутри и снаружи
Кто-то кричит, что я здесь не нужен
Может он гений, а может профан
Может предложит пошить мне кафтан
Этой тряпицей заткну ему рот
Дабы не лез он в чужой огород
Будет поступок такой в новизну
Дабы событий понять кривизну
В той кривизне меня ждет парадокс
Жаль не успел прихватить с собой кокс
Если вернусь, значит, будет ответ
Вы приготовьте побольше конфет
Чтобы узнать о моем альтерэго
Или спастись от друзей Альдесфэго
Эта история будет страшна
Даже когда зацветет вдруг кашпа
Вам не спастись от владельца теней
Да и тем паче от ****ских людей
Ну а случись даже что-то еще
Помни, у зла будет все хорошо


Палящее солнце в зените… Смотреть на такую бестию было непросто, даже прикрыв глаза рукой. А так хотелось переполниться светом этой далекой и в то же время невыносимо близкой звезды. Нежась посреди светло-синих небес, оно смеялось над падшим генералом. Ему повезло. А мне? Навряд ли. В противном случае я не сидел бы на краю обрыва, болтая ногами над пропастью и лелея свои провальные мечты.
Мой ежедневный путь в этот Богом забытый край имел какую-то цель. Но, то ли кто-то забыл о ней упомянуть, то ли файлы оказались затерты. А в итоге я просто сидел и о чем-то думал, и не понимал, чего я все-таки жду от всей этой идиотской идиллии. Может, стоило прыгнуть с чертова обрыва и покончить со всем раз и навсегда. Однако, взирая под ноги, я понимал, что с трехметровой высоты можно разве что сломать лодыжку, но никак не убиться.
Когда же начало смеркаться, стало ясно, что еще один день моей никчемной жизни прошел по замшелому плану, который мне подсунул подлый Создатель. Я видел, как солнце неспешно убегает прочь, улыбаясь волнистыми лучами. И мне хотелось, собрав остатки сил, вскочить и злобно проорать:
- Эй ты ничтожество, остановись! Я Великий и Ужасный Повелитель Вселенной!!! Так лижи мне пятки!!!!!
Но ничего подобного я не сделал. Может, хотел поберечь связки, а может было просто лень. И посему солнце продолжало убегать, оставляя после себя едкий туман ехидного смеха.
Добравшись до дворца, я в очередной раз оказался в гуще событий, которые по уверению большинства являлись не просто важными, а решающими в мироукладе. Очередные стада отожравшихся вельмож приперлись ко мне на прием с трепетным желанием очередной халявы и разврата. Я был лишь поводом для их веселья, но не исконной причиной. И они все о чем-то болтали, отчаянно ухмыляясь и хихикая, не слыша себя и других.
- Вы не поверите, вчера в Лувре повязали маркиза де Сада…
- Да Вы что?  И чем же он там занимался?
- Истязал Джоконду плетью…
- А вы слышали, что русские в очередной раз напились и принялись достраивать Великий китайский забор?
Мне тоже стоило выпить, чтобы окончательно не свихнуться. И только я хотел закинуться двойным бурбоном, как ко мне подоспел Дидро.
- Здорово, Напыч, - воскликнул он, хлопнув меня по спине, так что я едва не подавился отстойным вином, - Слушай, реальная тема. Новый проект коммерческого издания. Журнал «Лохматые сиськи»…
В этот момент я пожалел, что не подавился, но было уже поздно. Дидро разошелся и все тут.
- …Нарубим бабла больше, чем испанский король на Монголии. Даже уже сюжет для пилотного номера есть. Сам Диккенс подогнал. Якобы ихняя королева вместо библиотеки забрела в публичный дом. Ну а там сам понимаешь. Короче пока ее хватились, да то, да се, ей успело засадить с полсотни гопников. Но самое главное, вчера Ван Гог прислал уже готовый постер для обложки. И там не поверишь. Королева стоит раком, а в жопе у нее кочерга…
Да, я явно был лишним на этом празднике жизни и с этой мыслью отправился спать, не дожидаясь их ухода. Но, то ли запоздалая свежесть лазаньи давала о себе знать, то ли что-то иное, нематериально-метафизическое. В общем, посреди ночи сон как рукой сняло. Выбравшись из постели, я взглянул на часы, но было слишком темно, чтобы что-то увидеть.  Я наспех оделся и выскочил во двор. Что-то звало меня там, куда убежало солнце. И позабыв обо всем, я побежал к обрыву.
И вот я уже на берегу. Скатываюсь вниз по песку, поднимаюсь. Мундир в пыли, местами изодран, но мне наплевать. Я чувствую в себе силы пережить это и бросаюсь к кем-то забытой лодке. Тащу ее к воде, еще сантиметр, миллиметр  и вот она уже грациозно режет волны. Я прыгаю в нее, хватаюсь за весло и гребу. К полудню мышцы деревенеют, но даже тогда руки не отпускают весло. Пальцы, словно в злостной паралитической судороге, держат его, впиваются, не отпускают.
Я задрал голову в поисках солнца, но оно укрылось за тучей, а надо мной парила чайка. Величественно и незабвенно.
- Здравствуй! – крикнул я чайке.
- …уй! – ответил кто-то, но явно не чайка.
Вскоре вдали показалась земля, вскоре мою лодку прибило к суше, вскоре я сошел на берег. Но никто не встретил меня, кругом не было ни души, и я отправился дальше. Неподалеку я нашел город. В нем я был похож на одного из сотен тысяч бродяг, но вдруг кто-то закричал:
- Смотрите это он!
И мир перевернулся за долю секунды. Толпа смотрела на меня, толпа кричала, толпа неистово сходила с ума.
- Да, это он! Ты вернулся! Ты прежний! Веди нас!
И стряхнув с мундира пыль, я сделал из него знамя. И я повел их, и они пошли за мной, как прежде. И даже земля вопила:
- Убьем Карфаген!!!
Мы брали город за городом, село за селом. И вскоре королевский престол вновь стал моим, а я его Великим и Ужасным.
Но тихо скрипнула задняя дверь, и в зал вошли санитары.
- Товарищ Наполеон, ваши сто часов истекли. Время принимать лекарство.
- Время просыпаться. Шесть сорок. Время просыпаться. Шесть сорок…
Разгоняя остатки сна, я был готов поубивать всех гребаных японцев за их гребаные телефоны. Но, как назло, их не оказалось рядом. Присев на кровати, я огляделся. Даже полумрак не смог запрятать весь тот беспорядок, творившийся в квартире. Стаканы, кальяны и чей-то лифчик, свисающий с люстры. Мысленной потугой я попытался вспомнить недавнее  прошлое, но напрасно. Головная боль отбила всякое желание.
Откинув одеяло, я обнаружил себя нагишом. Трусов отыскать не смог и отправился в ванную в чем мать родила, демонстрируя неприкрытый утренний стояк. Там уже плескалась моя подружка. Взглянув на ее тело и оценив его, как говориться, от ****ы до плоскогубцев, я решил, что беспорядок в квартире не стоил того.
- Привет, дорогой, - с напыщенной жеманностью простонала девушка и деловито прикрыла руками губы и груди, - Как спалось?
- Нормально, - отмазался, но себе не соврешь. В кошмарах нет ничего нормального.
- Ты какой-то слишком серьезный. Может отсосать?
- Не стоит, - ответил я и занялся чисткой зубов.
Не успела захлопнуться дверь квартиры, как уже звонил мобильник.
- Казанский слушает.
- Леша! Какого нахер лешего! Где ты?
- Я только что вышел…
- Из какой задницы ты вышел? Сегодня твой первый рабочий день. Или ты хочешь его засрать?
- Не беспокойся. Я буду вовремя.
- Хорошо. Давай.
Иногда Макс мог достать кого угодно своей дотошностью. Но выбирать не приходилось. Для меня это был единственный шанс встать на ноги. Мой палец заставил загореться кнопку вызова лифта. Он дрожал, как и все мое существо. Мне не было известно, чем все это может закончиться. Но раз уж по каким-то причинам я оказался в этом месте, придется играть по его законам.
Лифт наконец-то добрался до моего этажа  и радостно распахнул мне двери. Но он оказался отнюдь не пустым. Какой-то угрюмый тип пялился на меня из кабинки, одновременно манипулируя коммуникатором.
- Вам вниз? – спросил я, но, увидев нагрудный знак, тут же срубил фишку.
- Денис Давыдов, ваш ассистент, - отрапортовал угрюмый тип  и сунул мне под нос рулон бумаги со словом «ПРИКАЗ» вверху.
- Значит ассистент? – двери лифта попытались нас разлучить, но Давыдов успел подставить ногу, - А что ты делаешь под моей дверью?
- Срочный вызов. Заместитель директора Новиков приказал в срочном порядке доставить вас на место происшествия.
Давыдов начал рыться в сумке в поиске очередного свитка бумаг, который что-то там подтверждал и что-то кому-то приказывал.
- Подожди. У меня сегодня  первый день. Обычно в первый рабочий день все показывают, знакомят с коллективом и все-такое…
- Но вы же специалист… А спецы в такой ерунде не нуждаются.
- Да уж, - подумал я, зайдя в лифт, - Специалист великий, как говорила моя мамочка.
Я был достаточно сильно расстроен тем, что мне не дали недельку поторчать в офисном кресле и попить суррогатного каппучино из низкобюджетного кофе-автомата, стоящего где-нибудь в холле и периодически зажевывающего вашу сдачу. В таких случаях ты имеешь полное моральное и юридическое право попинать чертов автомат ногами. А вот меня бедного несчастного лишили таких превилегий.
- Так что там стряслось? – спросил я, когда мы вышли из подъезда.
- А вы думаете, мне сказали? – озадаченно поинтересовался Давыдов, - Я ведь всего лишь ассистент.
- Выходит, полная секретность?
- Так точно.
Наши глаза встретились. Я не заметил в них признаков хитровыебанности. Обычный работяга, который держится за свою работу и выполняет все, что ему говорят.
- Тогда поехали.
Ехать пришлось на «Шкоде», что мало-мальски приподняло мне настроение. На прежней работе я перемещался исключительно на метро, а тут я прямо-таки барин какой-то. Внезапно я вспомнил про Макса и стал ему звонить.
- Леша, ты приехал?
- Нет.
- Тогда какого лешего ты звонишь?
- Ну, я типа еду на место происшествия.
- Что? Ты ебнулся что ли?
- Приказ заместителя директора.
По ту сторону телефонной связи были слышны какие-то крики, визги и ругань, после чего Максим спокойным голосом сказал:
- Созвонимся позже.
Через полчаса мы подрулили к большому загородному дому.  Трехэтажный из красного кирпича с большими окнами и дорогущей отделкой. И все это в глубине огромного сада, окруженного неприступным каменистым забором. Реально дом моей мечты. Просто дал кому-то попользоваться.
К несчастью сегодня усадьба имела отнюдь не аппетитный вид. И виной тому была полиция со своим доморощенным ленточным заграждением и тупыми лицами. Так что когда мы вышли из машины, то наткнулись именно на это собрание сочинений.
В фильмах в этот момент обычно появляется какой-нибудь пень с ушами, ну типа крутой Увокер, правосудие по-злоебучему, сует под нос ментам помятую индульгенцию и все в ажуре. Только вот в реальности я и был этим гребаным Увокером.
- Казанский. Федеральное агентство по защите психического здоровья населения.
Даже в нераскрытом виде ксива психздрава имела влияние, сравнимое с магическим. Менты разве что не попадали на колени в мольбах. Не обращая внимания на парализованные паникой лица, я и Давыдов проследовали сквозь оцепление и оказались в саду. К дому вела вымощенная булыжниками дорога.
Согласно протоколам агентства по прибытии на место происшествия нужно быть крайне осторожным, ведь никому неизвестно с чем придется столкнуться на этот раз. Помня об этом, мы медленно продвигались к дому. Давыдов зашел с черного хода, мне же, ну типа как главному, оставалось идти напролом. Дверь была незаперта и, осторожно повернув дверную ручку, я толкнул ее от себя.
С тихим скрипом дверь медленно отворилась. В доме было темно и тихо. Лишь где-то вдали можно было уловить сдержанные рыдания. Входить внутрь не было ни малейшего желания, но это была моя работа. Сделав несколько шагов, я оказался в изолированном от уличного света холле. Попытка найти выключатель оказалась дурной затеей, и я решил пробираться наощупь, касаясь руками стен и цепляясь лбом за косяки.
Следующее помещение не порадовало большей освещенностью, но круг поисков как-никак сузился. Я смог добраться до лестницы, ведущей наверх. Именно оттуда доносились рыдания. Ждать особого приглашения времени не было. Если в доме и было что-то аномально-паранормальное, то оно явно скрывалось этажом выше.
Лестница кончалась коридором, ведущим в различные помещения. Здесь было светло, и я сумел осмотреться. Большинство комнат выглядело вполне обыденно. Спальня как спальня, ванная как ванная. Когда же мне довелось заглянуть за тупиковую дверь, мурашки побежали по коже, и я остолбенел.
- Твою мать, - сорвалось с языка спустя какое-то время недоумения.
Все это помещение было результатом трудов не просто психа, а реально помешанного дизайнера. Я провел рукой по стене и утвердился в догадке. На ней были не обои, а человеческая кожа. Причем не просто кожа, а кожа с различными татуировками. В голове мелькнула мысль о количестве убиенных для этой изощренной забавы. Цифры были большими и пугающими. Даже мысль о них приводила в трепет. Но это была лишь первая из всей кучи достопримечательностей.
Как самый шизанутый эстет я осматривал мебель, которая на деле была костным каркасом, обтянутым все той же кожей. И мне оставалось лишь догадываться, чем набили диваны и кресла изнутри. А люстра? Боже, какая чудовищная прелесть. Черепа вместо плафонов и цепочки из косточек, нанизанных на сухожилия, спадающие с них как золотистые кудри. Коллекция посуды из костей с кровавого цвета росписью, жалюзи из позвоночных столбов, картины из мумифицированных тканевых срезов и многое другое. Глаза разбегались при виде всего этого безумного убранства, заставляя с неистовым сладострастием любоваться инкрустацией человеческих останков.
Но особое место занимали анатомические поделки. Эдакие скульптуры в банках. Большинство из них демонстрировали женскую промежность, хотя были и фаллосы. А на самом видном месте стояли своеобразные три кита. Они имитировали вагинальный, анальный и оральный акты совокупления. Особо реалистично выглядел отсос. Огромных размеров член торчал в чьем-то рту, пробивал затылок насквозь, торча головкой наружу, при этом глаза ныне покойной дамочки вылезали из орбит.
Когда я стал постепенно приходить в себя, шокирующие обстоятельства ушли на второй план, и мне наконец-то удалось обратить внимание на живую девушку, которая сидела на полу, забившись в дальнем углу комнаты. Это ее рыдания мне приходилось слышать.
Сейчас она не рыдала, но, судя по всему, была далека от жизненного оптимизма. Махать удостоверением перед человеком в таком состоянии было бесполезно. Так что пришлось искать новый подход.
- Все хорошо. Я пришел вам помочь.
Обнажив ладони перед собой, мне удалось привлечь ее внимание. Она вышла из ступора, и наши глаза встретились. Ее рассудок был на грани, но еще боролся. Губы шевелились, но слов не было слышно. Я попытался осторожно к ней приблизиться, но даже тогда удавалось услышать лишь полузвуки. И только когда мне удалось прижать ее к себе, я четко разобрал брошенную мне в ухо короткую фразу:
- Он еще здесь.
«Здесь!!» - отозвалось в мозгу.
Краем глаза я засек мелькнувшую тень. Хотел повернуться, но застыл. Словно парализовало, так что не двинуть ни единым мускулом. Да и чувства куда-то улетучились.  Веки мгновенно отекли, нос заложило, а язык стал будто ватный. Только вот во рту был какой-то странный привкус, словно металлический с добавкой клубники.
Внезапно вспомнился дурацкий слоган из рекламы: «идеальное сочетание, которое запомниться вам на всю жизнь». В таких ситуациях невольно задумываешься о роли телевиденья в жизни общества.
Между тем перед глазами уже активно мелькали огроменные мушки, а распухающие веки неукротимо сжимали створки глаз. Сквозь остающиеся щелочки я видел девушку. Она была в порядке, но тоже не шевелилась. И, по всей видимости, виной тому был ужас, в котором тонули ее глаза. Я видел в них отражение тени, неторопливо приближавшейся ко мне сзади. Кстати, это последнее, что я помню.
Очнулся я толи от яркого света лампы, направленной мне в лицо, толи от реального грохота бензопилы. Чисто инстинктивно мне захотелось прикрыть глаза рукой, дабы защитить их от света, но не смог. Увидеть что-нибудь было просто невозможно, а вот по ощущениям я был стопроцентно связан в положении лежа, причем без права двигать головой. Хотя была и хорошая новость – паралич себя изжил.
Разобравшись с самочувствием, сознание переключилось на восприятие звуков. Совсем близко некто весьма агрессивно пилил нечто. И это были вовсе не дрова. Об этом свидетельствовали склизкие ошметки, тучно оседавшие на моем лице.
- Эй! – крикнул я, пытаясь обратить на себя внимание, - Здесь кто-нибудь есть?
Задав вопрос, я понял, насколько он туп. Можно подумать бензопила работала сама по себе. Таким идиотизмом обычно страдают голливудские ужастики. Ну, типа симпотная студентка, которую мучает недоебит, посреди ночи Хэллоуина, внезапно выпавшего на пятницу, 13-ое, приперлась в старый заброшенный дом каких-то идиотов-педофилов и спрашивает: «Здесь кто-нибудь есть?» Ну конечно есть. Целых двадцать человек сидят и ждут, когда ты только появишься. Причем очередь заняли с прошлой весны.
Однако все лучше, чем просто лежать и ждать с моря погоды.
- Вы меня слышите?! – для большей убедительности я прибавил громкости.
И видимо это сработало, так как пила практически сразу затихла. После  она куда-то грузно приземлилась, и я услышал тяжелую и неторопливую поступь приближающихся шагов. Когда некто очутился подле меня, его рука резким движением отодвинула лампу от моего лица. С полминуты я ничего не видел, после чего зрение стало возвращаться.
Рядом со мной стоял громила. С коллекцией особых примет туговато. Обычный лысый бугай, смахивающий на мясника из-за маски и фартука, заляпанного кровью. А сняв маску, он лишь добавил унылую рожу, явно скучавшую по кирпичу.
- Чего разорался? Твоя очередь почти на подходе.
- Очередь?
Это слово как-то не вписывалось в характеристику моего нынешнего положения. В голове мысленно возникал образ страждущих возле кассы в супермаркете, но никак не бензопила и этот чудила.
- А понятно, - к своему удивлению я увидел на его лице нечто вроде улыбки, правда, больше похожее на оскал дохлой собаки, - новенький, а уже хочешь вперед всех. Однако порядок есть порядок, - неожиданно он впал на мгновение в некую сомнамбулическую задумчивость, после чего выдал следующее, - А может ты один из этих психов, которые трясутся за свое здоровье? Что ж придется тебе помочь как особому клиенту…
После этого громила по-отцовски ласково потрепал мои волосы и куда-то сгинул. У бугая были явно не все дома и перспектива как очередного, так и внеочередного обслуживания меня совершенно не прельщала. Только вот я был не при делах.
Отсутствие слепящей лампы особой погоды не делало. Я по-прежнему был неподвижен. Конечно, теперь можно было видеть некоторые фрагменты общего интерьера, но это уж точно не вносило оптимизма. Помещение было заставлено столами для аутопсии. Видимо это был морг или что-то очень похожее. Только вот если здесь что и вскрывали, так это бошки. Срезали крышу под корень и видимо не без участия бензопилы.
Догадки подтвердились с возвращением самопального гения. В руках он крепко сжимал ту самую бензопилу, о которой я успел стать довольно наслышан.
- Ну что, милашка, ты готов принять лекарство?! – в его глазах мелькали безумные огоньки, и он явно не шутил.
- Иди ты в баню, идиот чертов!!! – завопил я, пытаясь извиваться.
Естественно все попытки были тщетны. Некое отчаяние утопающего. В конце концов, мой взгляд завис на лезвии пилы. Неизбежность украла последние силы. На заднем плане звучала очень знакомая и торкающая мелодия. Позднее я вспомнил, что то был «Непрощенный».
Бугай дернул за ручку, и пила заревела. Последняя паническая конвульсия пробежала по телу, и я снова замер. На этот раз, чтобы исподлобья наблюдать за неумолимым стремлением пилы снести мне крышу.
- Фрол!..
Я воспринял эту реплику, как часть песни. Но к счастью последовало продолжение.
- Фрол, твою мать!!! Очнись, скотина!..
Это бугай услышал и, не выпуская из рук пилу, обернулся на зов.
- Хватит. Доктор требует его к себе.
Невообразимая гамма эмоций на какое-то время парализовало мое внимание. Я рад был тому, что мне не раскроили череп. И это было, пожалуй, главным. Остальное как-то померкло и казалось неважным. Извилины зашевелились лишь, когда меня затолкали в чей-то полумрачный кабинет.
Хотел было оглядеться, но не успел. На столе щелкнул выключатель, и лампа озарила лицо седовласого незнакомца в больничном халате.
«Видимо это и есть Доктор», - подумал я.
Незнакомец впился в меня взглядом и пристально изучал несколько минут. Мне это не нравилось, но с другой стороны у этого психа хотя бы не было бензопилы.
- Присаживайтесь, - приказал Доктор, указав на стул перед собой.
Противиться не было смысла, и я сел. А Доктор между тем так и продолжал на меня пялиться. Складывалось впечатление, что я задолжал ему немалую сумму, и он ждет, что я вот-вот отсчитаю хрустящие купюры.
- Что все это значит?
Вопрос застал Доктора врасплох и, судя по сокращению лобных мышц, его постигло удивление.
- Знаю - знаю. Наши жилинские коллеги рекомендовали вам лоботомию. Однако я посчитал, что вы слишком ценный материал для такой банальной процедуры.
- Лоботомию? Да мне чуть было полбашки не снесли. И вообще это что новая политика агентства? Или так каждого принимают на работу?
На этот раз удивления не было, и даже наоборот. В его зрачках весело бил чечетку едкий сарказм.
- Агентство? Работа? Вы о чем?
- Я федеральный агент. И если это не медкомиссия, то хотелось бы знать в чем дело.
- Значит, агент говорите, - усмехнулся Доктор и швырнул мне папку с документами, - Меня предупреждали на счет вас, но такого, если честно, не ожидал.
- Что это? – спросил я, раскрыв папку.
- Ваша история болезни, дорогой Фридрих Мугамба.
С фотографии из папки на меня взирал какой-то африканец.
- Вы что не видите? Он даже не похож на меня.
Я искал в лице Доктора объяснений, но он был попросту безразличен к моим вопросам. Его взгляд был полон презрительного интереса, а в глазах читалась прописная истина о том, что ему все уже давно ясно и понятно.
- Не нужно держать меня за идиота. Это вы там, в Жилино могли втирать про свою непричастность, но здесь этот номер не пройдет.
- Вы ошибаетесь. Не знаю, что здесь происходит и как я сюда попал, но вам лучше меня отпустить.
- А мы вас и не держим.
- Чт…
Я не въехал в прикол последней фразы доктора-психопата и возникшая озадаченность, остановила меня на полуслове.
- У нас тут не тюрьма, господин Мугамба, а санаторий для таких как вы.
- Таких как я?
- Психов, опасных для общества.
- Но я не псих, и я никакой не Мугамба.
- Все мы так думаем, ведь никто из нас не хочет быть психом, тем более Мугамбой. Такова природа человека. Самоизоляция от своих собственных пороков. Вот только вы пошли дальше. Ах, телепатия. Прекрасная вещь. Вот вы сейчас сидите передо мной и внушаете образ того, кем хотели бы быть. А на самом деле вы – психопат, убийца и насильник. Так что благодарите мою научную любознательность за то, что вас не подвергли эксперементальной лоботомии.
- Но вы сказали, я могу уйти.
- Можете, но вряд ли сможете, потому как на сто километров вокруг только Бугинские леса, а из них еще никто не выходил живым.
В голове все смешалось. Еще недавно я ехал на работу, потом этот бугай с бензопилой, да еще к тому же выясняется, что я в психбольнице и зовут меня Фридрих Мугамбу. Ну, прямо дьявольская смесь, а не имя. Немецкий царь плюс герой какого-то индийского фильма, где люди не только пели и плясали. Там еще говорилось: «Мугамба доволен!» Что ж я был явно недоволен.
- Так что располагайтесь, - Доктор переключился на за уши притянутое благодушие, - И мы обязательно изучим ваш клинический случай.
Хотелось дать по роже, но требовалось хладнокровие. Может это и являлось резиденцией полоумных, но в одиночку доказывать было нечего. Выбор был прост - отсидеться и осмотреться.
- Спасибо, доктор, - промямлил я.
- Вот видите. Можете, когда есть повод.
Доктор нажал красную кнопку и в кабинет вошли санитары, взявшие меня под белы рученьки.
- Проводите господина Мугамбу в его покои.
Я хотел было воспротивиться, но электрические дубинки псевдокараульных заставили вспомнить про благоразумие.
- Желаем приятного отдыха, - произнес голос из туманного далека, и гоблины в белых одеяньях бросили мое малоподвижное тело на кровать.
Возникло особое желание разобраться с этим «душечкой», но мозг укатил в прострацию. Черепную коробку наводнила стая образов и призраков, большей частью неведомо-незримых, и в тоже время имеющих какой-то безудержно-загадочный и неопрятный вид.
И видимо, поэтому нелепый шепот, робко бросаемый мне в ухо, был первоначально воспринят как очередной глюк.
- Я узнал тебя… Это ты… Уходи, я не звал тебя…
Временами шепот срывался на истерический смех, и кто-то начинал меня колотить. Не больно, но все равно неприятно, даже если ты в полубессознательном состоянии.
- Прочь, прочь, прочь…
В конце концов, это достало, и, собрав всю волю в кулак, я метнул его наугад в пространство. И как ни странно попал в нечто, способное скулить от боли и досады. Победная эйфория дала секундное наслаждение, но сил больше не осталось, и я окончательно потерял сознание.
И к счастью на этот раз все было более прозаично. Словно вырубили свет, а затем включили. А самое главное, что включили вовремя. Первым увиденным мной была чья-то рука в моих трусах.
- Какого хрена! – воскликнул я  и подскочил как ошпаренный.
На меня смотрела перепуганная девушка лет девятнадцати, и казалось, не понимала, почему некто так ужасно вопит, а может даже хочет причинить ей вред или того хуже.
Неподалеку из-под кровати взирала чья-то побитая морда, и, судя по негативному настрою, это я ее приложил.
- Он снова среди нас! Спасайтесь, кто может!! – вырвалось из ее пасти после недолгих раздумий.
Закончив словесный выпад, неприятель ухватился за свисающий край одеяла и потащил его на себя. Попытка создать своеобразную линию обороны на случай возможного нападения была весьма разумна, но в план затесался весомый пробел. Им был спящий товарищ, рухнувший на пол вместе с одеялом.
- Да уж, - произнес я, поднимаясь с кровати, - Вижу, у вас тут не соскучишься.
Между тем девушка, позабыв обо мне, принялась помогать упавшему бедолаге. Тот что-то спутано мямлил о пришельцах, которые его вновь похищали и на этот раз скинули вниз со своей тарелки.
- Хорошо, хорошо. Я тебе верю, - ее мягкий голос действовал успокаивающе на «падшего ангела». Он перестал возбужденно мямлить и, опустившись на кровать, аккуратненько свернулся калачиком.
- Ты хаошая, - прошептал бедолага.
- И ты тоже молодчина, - сказала девушка, нежно погладила его по волосам и, сняв с себя кофточку, укрыла ему плечи.
Меня тронула эта сцена. Но каков эффект был, когда в следующее мгновение она подошла ко мне и заявила:
- Я хочу есть.
Лишившись кофточки, девушка осталась в коротеньких шортах и нижнем белье. В таком обличье мое либидо сочло ее довольно привлекательной, хоть она и имела взлохмаченный вид. Но я был на службе.
- Так в чем собственно дело? Давай поедим, - ответил я, не чуя подвоха.
Девушка подошла ко мне вплотную и вновь ухватилась за мои причиндалы. Это было приятным, но неуместным сюрпризом, так что пришлось схватить ее за руки.
- Ты в своем уме?
В точку. Это был идеальный вопрос для сумасшедшей. Впрочем, может она и была психом, но в данный момент изъяснялась совершенно определенно.
- Можешь трахнуть меня, если хочешь. Только накорми.
- Накормить? Но у меня нет еды.
- Есть, - сказала девушка и в очередной раз попыталась залезть мне в трусы.
- Ты что хочешь съесть мой член?
- Нет, - она смотрела на меня как на идиота, - Мне нужно твое семя.
Только теперь я сообразил, в чем дело. И конечно хотелось поддаться искушению, расстегнуть ширинку и позволить этой девчонке заглотить свой конец. Тем более что никто не был против. А на несколько припадков, шлындающихся по палате, можно было попросту забить. Все они были погружены в свои безумные мысли, как и тот чудик, что забился под кроватью в своем самодельном бункере.
Но нет. Все это было бы неправильно.
- Почему бы тебе не съесть обычную пищу?
- Мне нельзя.
- Нельзя? Кто сказал тебе такую чушь?
Она молчала. И чувствовалось, что внутри нее растет негодование.
- Папа всегда обо мне заботился.
«Значит, папа», - подумал я, - «Замечательно».
Хотелось вызвать помощь зала, но желание попахивало безнадегой. К тому же я и сам нуждался в срочной реанимации. Образ шизанутого Мугамбы не входил в мои планы. Но никто не спрашивал о планах.
- Хорошо. Я позабочусь о тебе.
Я усадил девушку на кровать и еще раз окинул палату ищущим взором. Спасители выпали из виду, а может их никогда и не существовало. Может мне просто хотелось их увидеть, встретить, узнать, что они где-то рядом, что только и ждут, когда их призовут на спасение мира, а может и просто ради такой ерунды как я.
- Хочу есть.
По щекам девушки катились слезы, а в глазах отражалась беспредельная тоска по минетотерапии. И хотя судя по всему в психушке это было в порядке вещей, я не мог так поступить.
- Хорошо, хорошо. Сейчас что-нибудь придумаю.
Конечно, я так сказал, но в тоже время подумывал как бы скинуть с себя эту проблему, а лучше вообще убраться из этого чертова дурдома.
- Эй, вы там!.. Мне нужно поговорить с Доктором!.. Вы меня слышите!..
Я барабанил в дверь до тех пор, пока не понял, что усилия напрасны.
«Да уж», - прошептал я и, повернувшись к девушке, вновь столкнулся с ее голодными глазами.
- Свободу Анжеле Дэвис!! – донеслось из подкроватного бункера.
- Захлопни пасть! – донеслось ему в ответ с моей стороны.
Во мне кипела злоба. Это была злость на себя за то, что влип неизвестно во что, на девушку, требующую отсос на завтрак, обед и ужин, на придурка Доктора, вообразившего, что я какой-то там маньяк Мугамба, на то, что мне приходиться копошиться во всем этом дерьме вместо того, чтобы просто жить, как все нормальные люди. Но больше всего меня бесил тот факт, что как бы я не злился, как бы меня не колбасило в неистовом гневе, я все равно бессилен что-либо изменить. И это было хуже всего.
- Там не заперто.
- Что? – переспросил я, очнувшись от своих размышлений.
- Не нужно стучать. Просто поверните ручку и толкните дверь от себя.
Как бы безумно не звучали слова девушки, пришлось признать, что придурок в данном случае я сам. И распахнув дверь палаты, мне захотелось пообещать вернуться.
- Я скоро буду. И думаю, что с настоящей пищей. Кстати, как тебя зовут?
- Лена…
Девушка немного смутилась. Это явно не сходилось с имиджем членососки. И теперь в ее глазах блестело что-то еще помимо ледяной жажды плоти, что-то теплое и едва уловимое.
- …А вас?
- Алексей.
Времени на светские беседы не осталось. И я отправился на поиски. В первую очередь нужно было найти ответы  на очевидные вопросы, а заодно и хлеб насущный.
Сначала пробирался по коридору словно вор, но потом, осознав, что никто не собирается меня тормозить, а тем более ловить, перешел на вольный стиль.
Исколесив этаж вдоль и поперек, я не нашел ничего, кроме палат с психами. Все из них были довольно миролюбивы, в крайнем случае, чуть-чуть агрессивны и то только в рамках своих безумных иллюзий. Хотелось найти хоть кого-то из медперсонала, но складывалось такое впечатление, что дурдом перевели на самообслуживание.
Об этом как бы свидетельствовал и тот факт, что я без труда смог спуститься этажом ниже. И как раз в этот момент мне удалось столкнуться с группой санитаров. Правда, они даже не взглянули на меня. Только приказали убраться с дороги, и повели дальше десяток чудиков с металлическими колпаками на головах. Те шли, покачиваясь из стороны в сторону, тем самым сильно смахивая на зомби.
По спине пробежал холодок при виде такого, но сильно зацикливаться я не стал. Своих проблем хватало.
Впереди был слышен грохот посуды и перебивчивые голоса. Туда же ушли санитары и прочие. А после недолгих колебаний туда отправился и я.
Оказавшись на месте, я узрел большое помещение, похожее на столовую. Тут и там мельтешили врачи и пациенты, а на раздаче стояли те самые типа зомби в отполированных металлических колпаках.
- Ложи больше! - требовал один из клиентов, возмущенный невниманием к своей упитанности.
- Следующий.
- Ты что глухой? Я тебе говорю, ложи еще!
- Следующий.
- Ах ты, наглый недоумок! – завопил толстяк и вцепился в горло раздающему.
Пока кто-то из врачей сообразил к чему может привести такой накал страстей, дубасили уже каждого из металлоголовых.
- Господин Мугамба! – послышалось у меня за спиной.
Автором окрика явился молодой врач в очках и с моим личным делом в руках.
- Кто вы?
- Я – новый ассистент Доктора.
- И что вам нужно.
- Узнать о вас больше, чем написано в этой папке.
В этот момент мимо нас пробежало несколько санитаров, которые тут же начали усмирять разношерстное население больницы с помощью электрошока. Мы молча наблюдали за развязкой инцидента. Когда же все закончилось, я спросил:
- Что конкретно вас интересует?
Молодой врач загадочно улыбнулся и, радушно приглашая к столу, предложил:
- Может, сначала наполним желудки?
Спустя пару минут он поставил передо мной чашку с предложенным яством.
- Что это?
- Единственное блюдо, которое здесь готовят.
- А именно?
- Человечьи мозги.
На момент звучания этой фразы я уже успел положить в рот кусочек так называемого блюда. Так что осознание происходящего  вызвало сильнейший позыв к рвоте, и я чуть было не выблевал кишки на пол. На радость уборщиков мой желудок был давным-давно пуст.
- Вы что сдурели?
Было большое желание завопить, но вместо этого из горла доносились лишь хриплые стоны. В тоже время молодой врач был совершенно спокоен и уминал за обе щеки единственное и неповторимое блюдо.
- Понимаю ваше негодование. В первый раз со мной было то же самое. Однако не скрою, что, учитывая вашу биографию, удивлен подобной реакцией. Насколько мне известно, раньше Мугамба не брезговал каннибализмом.
- Быть может, потому что я никакой не Мугамба, - с трудом отдышавшись, простонал я.
- Не исключено, - парировал врач, отправляя в рот очередную порцию мозгов, - Но тогда возникает вопрос: кто вы?
И тут до меня наконец-то дошло, что не так уж и плохо быть маньяком и психопатом. Лучше уж быть таким, чем мертвым. Вряд ли кто-то обрадуется, узнав, что я и впрямь агент психздрава. Так что пришлось собраться с силами, подавить повышенную блевучесть и улыбнуться безумному ассистенту безумного Доктора.
- Хватит заливать. Просто мозги мне не по вкусу.
- Я так и подумал, - ответил врач и молча закончил трапезу.
После обеда он повел меня на экскурсию.
- Не дело, чтобы вы слонялись по лечебнице в одиночку. Лучше я сам вам все покажу. Лады?
- Как скажите, доктор.
- Я не Доктор. Зови меня Геннадий Петрович.
- Вас понял.
За этой милой и ненавязчивой беседой мы проследовали в другое крыло этажа. По заверениям Геннадия Петровича, пятого из двенадцати. Впрочем, это не имело никакого значимого значения.
- Все этажи выше пятого заняты пациентами. Чем выше, тем безумнее, а значит и опаснее.
- Выходит, я не опасен.
Врач задумался, словно боялся сказать лишнего, но вскоре ответил:
- Так решил Доктор.
- И все?
- А чего вы ожидали?
- Ну, у вас должно быть свое мнение.
- Иметь свое мнение – непозволительная роскошь.
- Неужели?
- Да-да. И дам вам совет. Не шикуйте. Иначе вам придется пополнить ряды металлоголовых.
Я почувствовал, что настойчивость моих расспросов порождает скрытую агрессию в душе докторского ассистента. И что самое главное, вызвано это ни чем иным как страхом. Чего-то боялся этот молодой врач в своих очечках и с папочкой в руках.
«Я мог бы сыграть на этом», - мелькнула мысль, - «Но позже».
- А кто они такие?
- Ну, - в голосе ассистента тут же почувствовалось облегчение, что его больше не мучают расспросами на больные темы, - это те, кому провели радикальную лоботомию.
Я тут же вспомнил громилу с бензопилой и понял суть проблемы.
- И что они еще живут после этого?
- А как же. В противном случае терялся бы смысл подобного лечения. Конечно они уже не те, что прежде, ну и, слава богу. К тому же мы получаем дешевую рабочую силу и мозги на кухню.
- А эти металлические колпаки. Для чего они?
- Да чтобы они остатки мозгов не растеряли. Кстати, мы пришли в хозяйственное крыло. Здесь и работают наши металлоголовые друзья.
Я оглянулся и увидел как тела, лишенные весомого количества мозгов, действительно ходят и внутри различных помещений стирают, шьют и мастерят.
- Теперь же спустимся ниже.
В принципе я был не против. Тем более что предлагалась поездка на лифте.
- А что там? – спросил я, заходя внутрь.
- Увидите.
И прежде чем я успел сообразить, что происходит, створки захлопнулись. Сквозь прозрачный пластик была видна безумная ухмылка на губах Ассистента, не предвещавшая ничего хорошего.
Еще секунда и лифт помчался вниз. Именно «помчался». И казалось, что пункт назначения – преисподняя, а не соседний этаж. Все закончилось яркой вспышкой света, который тут же поглотила тьма. Лишь одинокая лампочка болталась где-то над головой.
Я стоял на крыльце бревенчатой избушки, больше смахивающей на баню. Впереди, метрах в пятнадцати, виднелся какой-то силуэт. В голове существовало превеликое множество вопросов. И среди прочих: «Что за очередная хрень приключилась с моей задницей?»
- Эй, товарищ? – крикнул я.
Никакой реакции. Покидать светлую зону не хотелось. Но был ли выбор?
Осторожно спустившись  с крыльца, я сделал несколько шагов к безмолвному силуэту. Впрочем, он оказался не таким уж и безмолвным.
- Да-да… Именно так…, - еле слышно шептал лысоватый старик в блюдцеобразных очках.
Еще немного привыкнув к тьме, я сумел разглядеть некий прибор, над которым корпел старик.
- Как-то так все это и должно работать… Но если… То…
- Эй…
Но старик продолжал суетливо крутить рубильники и джойстики на панелях неопознанного прибора.
- Эй! – на этот раз я схватил его за плечо и крикнул, чуть ли не в ухо.
Ноль реакции.
- Они идут, идут…
Позади меня замелькала лампочка. Пробежавшие по коже мурашки заставили съежиться. И интуиция подсказала, что мы не одни. Что-то таилось среди кустов.
Дед был явно не в своем уме. А мне уже порядком надоело спасать всяких недоумков. Хотелось хоть единожды спасти себя самого.
- Давай же… Работай гребаная рухлядь…
Старик перестарался. Так что теперь ему приходилось угрюмо взирать на обломок одного из джойстиков.
- Черт…, - прошептал он.
Лампочка еще раз моргнула и погасла. И тут же что-то злобно ревущее и мохнатое бросилось мне на плечи, вцепившись в мою плоть когтями.
- Не-е-е-а-т!!! – истошно вырвалось из моего горла.
Но рука смогла преодолеть страх, панику и отвращение к омерзительному куску нечисти. Схватив нечто за шею, я с размаху саданул его о землю. И чтобы преодолеть неугомонную живучесть этого существа, принялся прыгать по его издыхающему телу, давя башмаками вылезающие наружу кишки и отчаянно вопя, что есть мочи.
Обессилив, я шмякнулся прямо на ошметки неопознанной твари. В этот момент мне было плевать на все вместе взятое: тьму, старика, его доморощенный прибор… Кстати в этой суматохе я как-то совсем позабыл об этом старом дурне…
И напрасно. В следующее мгновение я увидел вознесшийся над собой топор и вот уже из моего горла фонтаном хлещет кровь…
Еще одна яркая вспышка… и надо мной склоняется знакомый бугай.
- Сейчас, сейчас..., - говорит он и заводит мотор своей излюбленной бензопилы.
В его безумных глазах вновь горят безумные огни. И я понимаю, что от них никому не спастись ни сегодня, ни завтра, никогда.
Пила врезается в мою плоть, но я не чувствую боли. Лишь вижу, как во все стороны летят брызги крови и ошметки мозга. Теряя себя, я вижу безумную ухмылку и что-то еще… Какой-то прибор на заднем плане…
И вот опять тьма, опять мигающая лампочка, но нет ни кустов, ни бани. Лишь полумрак коридоров, ведущих неизвестно куда.
- Где я? – спросил я самого себя.
Но откуда мне было знать? И, если честно, меня уже порядком достало появление неизвестно где. Может, уж лучше было сидеть дома и не высовываться ни на какую работу.
- Все!!! С меня хватит! – проорал я пустоте коридоров и шлепнулся на пол.
- А как же ни шагу назад, господин Казанский?
- Кто здесь?
Кругом было столько коридоров, что любой мог бы свихнуться, лишь пытаясь их перечесть. В любом из них мог прятаться кто-нибудь наподобие очкастого старикашки или бугая-бензопила.  И мне было совершенно насрать на любое сборище шизанутых, но не на человека, знавшего меня не как гребанного Мугамбу.
Из тьмы вышел Ассистент.
- Вижу, вы уже успели освоиться.
- Кто вы, черт возьми?
Я смотрел на его ехидную рожу и ужасно сильно хотел по ней вдарить, однако не было сил даже чтобы просто подняться.
- А кто ты? – спросил он.
- В смысле?
- В прямом, - Ассистент выдал очередную из своих дьявольских усмешек и сел на пол напротив, - Возможно пришло время признаться в том, кто ты есть.
Мое нутро чуяло нечистоты всего происходящего, но остановить круговорот событий было не в моих силах.
- Признаться в чем? Думаю, вам и так известно, что я агент психздрава Алексей Казанский.
Ассистент снял очки, бросил в угол. Потом стащил с себя халат и отправил его туда же. Личного дела на этот раз в его руках не оказалось.
- Все это полная херь! – сказал он, представ передо мной  в новом обличье, - Хватит заниматься соплежуйством и втирать  мне про свою ксиву. Этим ты можешь удивить  Доктора, устроившего из психушки хрен знает что, но не меня. Если бы она могла меня испугать, я пришиб бы тебя в особняке, а не тратил время на пустую болтовню.
Ощущение наплыва нечистот усиливалось ежесловесно. Я стал понимать, кто передо мной, но легче от этого не стало.
- Чего ты хочешь?
- Понять чего хочешь ты.
- А я уже ничего не хочу.
- Прям как тогда. Помнишь?
Внутри меня все похолодело. Но я постарался заглушить это чувство и изобразить непонимание.
- О чем ты?
- Да все о том же. Мы с тобой похожи. И именно  поэтому мы оба оказались здесь.
- Где здесь? В психушке??? Но это ты меня сюда затащил. Хорошая байка про психокинез. Только вот непонятно, где настоящий Мугамба. Или может он тоже плутает в этой сумеречной зоне между этажами??? В нее я попал по своей наивной глупости.
- Вижу, разговор не клеится, - понуро промямлил Ассистент и, поднявшись на ноги, отправился прочь в один из темных коридором, - Поговорим в другой раз.
Внутри меня вновь закипела злоба, и я стал кричать ему вслед:
- Отчего же? Давай поговорим сейчас, псих чертов. Не убегай, твою мать. Вернись!
Но он убежал. А я все кричал и кричал, пока в конец не выбился из сил и не схватился за сон мертвой хваткой.
- Здравствуй, Билли!
- Здравствуйте, миссис Хадсон.
Старушка сидела в свое любимом кресле и, мерно покачиваясь взад и вперед вязала очередной носок.
- Вы меня звали? – вежливо поинтересовался я.
Старушка грустно улыбнулась и, отбросив вязанье, сделала всплеск руками.
- Дорогой мой, ну кто я такая, чтобы звать тебя? Всего лишь дряхлая старушенция, которой нужна помощь лучшего сыщика в Лондоне.
- Ну что вы, миссис Хадсон…
Старушка бросила на меня сердитый взгляд.
- Не нужно, Билли. Я слишком стара для таких игр и слишком умна, чтобы поверить в то, что мужчин может что-либо исправить. Мужчина – это все тот же маленький алчный эгоист, только успевший немного подрасти.
- Что-то случилось?
- Да, Билли, случилось.
На этот раз на лице старушки отразилась гримаса скорби.
Раздался стук в дверь.
- Войдите, - пробормотала старушка без каких-либо эмоций.
Дверь отворилась, и в помещение вошел темнолицый парень.
- А это ты, Митхун. А мы тебя не ждали, - продолжала бормотать миссис Хадсон, а заодно и представила меня очередному гостю, - Познакомься с инспектором Дойлом.
Индус сделал вид, что вне себя от счастья после нашего знакомства, но негативом от него разило как от дохлой кошки.
- Так вы их нашли? – спросил он после того как утомил меня раздачей почестей.
- Кого именно?
Старушка наконец-то вышла из прострации.
- Ах, Билли, посмотри, что они сотворили с моей бедной Лизой.
Она ткнула указательным пальцем в пространство, и лишь тогда я заметил гроб, стоящий у стены.
- Она была такой молодой, - прошептала миссис Хадсон, роняя в платок скупую слезу.
Я подошел ближе. В гробу лежала девушка. Когда-то мы вместе весело играли в прятки, а теперь она была холодна и неподвижна.
- Как это было?
- Это вопрос к тебе.
И я ушел. Но пришло время, и я вернулся. На этот раз более эффектно, почти по-ковбойски, выбивая дверь с  ноги.
- Я ждала тебя, Билли.
Старуха по-прежнему сидела в своем кресле. Ее лицо взирало на меня с призрением каменного монумента, величественного сфинкса, терпеливо ждущего добычу. В нем не было прежней доброты, участия, чего-то нежно-ласкового и чуткого. Лишь холод, которым веяло от нее на сотню миль вокруг.
Я даже испугался чуть-чуть и чуть-чуть оступился. Но позади толпа кричала:
- Давай!!! Время не ждет.
И я опять осмелел. Стал прежним и не менее холодным, чем она.
- Так что?-  спросила миссис Хадсон, - Ты нашел ответ?
- Я…
- Смелее!.. Смотри, что у нас на кону.
Я повернул голову и там, где ранее стоял гроб, теперь красовалась отрубленная голова ее племянницы, брошенная на стол, словно на мясницкий пьедестал.
Оценив мое внимание, голова зашевелилась, встала на обрубок шеи и уставилась на меня. Я не хотел смотреть ей в глаза. Но это была голова… Как можно было упустить такой шанс?!
Ее мертвые губы зашевелились, будто бы ей захотелось что-то сказать. Только вот звуки почему-то не рождались. Наверное, дело было в связках. Точнее в их отсутствии.
И голова злилась, пыхтела, плевалась мертвецки вонючей слюной, но бес толку. И лишь когда я вновь заглянул в ее извечно живые глаза, то понял, в чем собственно дело. И ужаснулся. И ужас объял меня, да так, что захотелось убежать далеко и надолго.
Но вместо меня побежал другой, тот кого она любила больше жизни, но ненавидела после смерти.
- Постой! – крикнул я ему вслед, - Конец неизбежен.
Индус остановился и стал пятиться, будто боясь получить от меня удар в спину.
- Вернись, я все прощу!
Но видимо прощение не было в его планах. Наоборот, он метнулся от него как ошпаренный, сходу налетев на штырь в стене.
Толпа визжала в безумном экстазе, словно ребенок, которому дали полизать эскимо.
Я подошел к свежеиспеченному трупу. Кровь тихо капала на пол, образуя багровое пятно на ковре.
- Жаль, - прошептал я, - Хороший был ковер.
- Всегда одно и то же.
Миссис Хадсон явно потянуло на философские выкладки.
- Тайна раскрыта. Чем же вы не довольны?
- А ты не знаешь? Подойди к столу.
Голова давно исчезла. Вместо нее на столе лежали маленькие кусочки бумаги, словно предстояло тянуть жребий.
- Возьми три.
Я взял, но почему-то вместо трех все десять.
- В чем дело? Я слишком жадный?
- Всегда одно и то же.
Первым ощущением было то, что кто-то тащит меня за ноги. Захотелось разглядеть этих негодяев, но в этот момент мне по башке вдарили створки лифта.
- Осторожнее, черт возьми!
Голос был знаком. Очень знаком.
- Давайте, давайте!!! Быстрее!
Когда меня оттащили еще немного, надо мной склонился Ассистент. Ну конечно. Его голос был мне хорошо знаком.
- Фридрих, все будет в порядке. Вы помните меня? Я - ваш доктор. Геннадий Петрович. Мы позаботимся о вас.
Следующее, что я помню, так это сигнал монитора, белая пелена перед глазами и чей-то диалог.
- Мы чуть его не потеряли.
- Вы так переживаете? Это странно. Предыдущие сорок семь подопытных вас не волновали.
- Ничего странного. Мы не уверены, что они мертвы.
- Тогда где же они?
- Не знаю.
- Вот именно. И мне плевать на горстку психов. Единственное, что меня волнует, так это то, откуда взялся этот гребанный лифт и куда делся ваш предшественник? Вам все ясно?
- Да.
- Тогда работайте.
Далее время тянулось невыносимо долго. Прошла неделя или две, прежде, чем я смог встать на ноги. Ни Доктора, ни Ассистента я не видел за все это время ни разу. Лишь парочка медсестер и каких-то смурных врачей периодически появлялись и исчезали. Но я знал, что они всего лишь ждут своего часа. И, в конце концов, часы бытия барабанной дробью отбили этот самый миг.
И тогда они пришли за мной. Меня привели в комнату, какие часто показывают в кино. Голые стены, в центре стол и два-три стула, а еще огромное одностороннее зеркало. Мне предстоял допрос, и это было очевидно.
Лишь спустя полчаса в комнату вошел Геннадий Петрович. Видимо они хотели заставить меня понервничать, созреть для допроса.
- Как вы себя чувствуете?
- Значительно лучше.
Мы молча смотрели друг на друга в ожидании подвоха, но он все не появлялся негодник.
- Я понимаю, вы злитесь на меня..., - начал Ассистент.
- Злюсь? А на что я должен злиться?
- Ну, этот небольшой эксперимент серьезно пошатнул ваше здоровье.
- Так ведь я всего лишь вещь, ваша собственность. И вы творите со мной, что вам только в голову взбредет. Захотите, отпилите полбашки, а то и вовсе отправите в сумеречную зону. Так что моя злость ничего не изменит.
- Вы не правы.
- Да ну? Неужто?
Наверное, в данной психушке врачи были изощренными фанатами всякого рода папочек. И вот теперь Ассистент предложил ознакомиться с очередной из них.
- Год назад между пятым и четвертым этажами здания неожиданно появился лифт. Неожиданно потому что лечебница никогда не имела лифтов. Возможно, он появился и раньше, но именно с этого момента стали пропадать охранники. Мой предшественник, доктор Гросбмайн, догадался, что источник неприятностей – таинственный лифт. Видимо охрана пыталась его исследовать, и с ней происходило что-то нехорошее. Судя по всему, это была последняя догадка Гросбмайна. Зайдя в лифт, он исчез.
Среди предложенных мне документов было множество фотоснимков, но лицезреть в них что-нибудь путное мне не удавалось.
- А от меня чего вы хотите?
Геннадий Петрович резко оживился от моей реплики. Чувствовалось, что я избавил его от долгих и заунывных объяснений своих псевдоблагородных побуждений.
- Когда Гросбмайн исчез, Доктор решил больше не рисковать медперсоналом и опечатать лифт. Но мне удалось убедить его продолжить эксперимент на пациентах.
- Вы – псих.
- И кто это мне говорит? Шизанутый маньяк. Но все это лирика. Главное в другом. Вы – единственный выживший. И я хочу знать, что там…
- Нет.
- Что?
- Я сказал «нет». Вы ничего  от меня не узнаете.
Чувствовалось, как в воздухе растет напряжение. И я знал, что если бы моя задница не возросла в цене, он распял бы меня на месте. А мне нужен был козырь. Слишком часто в последнее время мне пытались сделать лоботомию.
- Что ж вы еще пожалеете.
- Обязательно, - сказал я, провожая его взглядом до двери.
Впрочем, мое торжество продолжалось недолго. На смену прянику примчался кнут и, как назло, представлен он был моими нелюбимыми санитарами.
- Ну что будешь вести себя по-человечески?!
Первый удар пришелся в солнечное сплетение. Так что даже если бы я и согласился с предложенным лозунгом, то вряд ли бы вымолвил даже звук.
Однако с пониманием чего-либо у санитаров была реальная проблема. А в результате я тут же получил еще с десяток тумаков.
- Говори!
- Фак!!!
- Не хочешь говорить?!
С трудом отдышавшись, я умудрился съязвить:
- А как ты догадался?
И тут же получил прямой удар в нос. Дубасили меня еще долго и нудно. И даже трудно сказать, что было невыносимей – рожи санитаров или их кулаки.
В конце на радость изумленной публике вновь появился Ассистент.
- Гена – ты лох, - прошептал я разбитыми губами.
- Рад, что ты еще не сдох, - ответил Ассистент и сделал санитарам знак рукой.
Сквозь кровянистый туман я видел на его лице ухмылку, такую же, как тогда, в момент моего отбытия в сумеречную зону. По злобе из меня вырвалось:
- Сука…
Когда санитары тащили мою тушу по коридорам, мне было уже на все насрать, даже на стервозное дежа вю, говорившее о том, что нужно как-то менять свою жизнь, переполненную потерей сознания. К счастью меня не бросили в подвал к крысам, а аккуратно уложили на кровать.
- …я-орпаак-оыо…
- Что? – спросил санитар в ответ на издаваемые мной звуки.
Но я и сам не знал, что хотел сказать. Возможно, хотел, чтобы они убирались к черту. И быть может, они поняли меня, так как быстренько свалили.
Я же еще некоторое время наблюдал, как Леночка сосет двустволку, а кто-то третий пердолит ее в жопу, и думал:
- Как я могу спасти кого-то, если не могу спасти себя самого???
Странные каменистые коридоры всегда уходят глубоко под землю. На этот раз я шел за ними. Глубоко-глубоко. Туда где притаилась тьма. Я знал, что она ждет меня. А потому отчаянно хотелось закричать, завопить и заранее возвестить о себе, о своей боли, своих сомнениях и о чем-то еще, способном пронзить все существо своей безмерно смертельной нежностью.
- Стой, кто идет?!
- Свои…
Сторож, глядя на меня, недоверчиво прищурился. При тусклом свете факела его кривая гримаса выглядела устрашающе.
- Свои здесь не ходят…
- И то верно, - ответил я и бросил в его цепкие клешни мешок золотых.
Однако в закромах моего бытия не было свободных миллионов минут на болтовню с очередным пройдохой.
- Господин, вы еще вернетесь?! – крикнул мне вслед Квазимодо.
- Навряд ли.
Меньше всего хотелось встретить в пути еще какого-нибудь идиота. И не потому что мне было жалко раздавать добро направо и налево. Просто вся эта суета отвлекала от главного. А что было главным? Ответить на этот вопрос было сложнее всего. Точнее умозрительно этот шаг был фактически невозможен. Но и само существование этого места входило в список из ряда вон происходящего.
- Но оно существует…, - прошептал я с некоторой опаской, словно боясь, что оно вот-вот исчезнет, испариться, улетучиться, а может сделает что-то еще, к чему я не готов, о чем я даже не догадываюсь.
И дабы убедиться, что самого ужасного еще не случилось, я осторожной ощупью дотронулся до стен коридора. Изъеденные веками, истерзанные отчаянием тысяч плененных ими душ они прятались здесь среди тьмы и одиночества. Даже вездесущие крысы покинули их, отправились куда-то еще, где есть тепло, живая плоть, где можно вкусить сладкую кровь и обглодать хрустящие кости. Да их стада давным-давно убежали прочь, попутно проклиная их своим испуганным писком.
Внезапно я почувствовал ладонями нечто. Некое мимолетное ощущение, словно по стенам пробежала легкая дрожь. Будто после долгой спячки они наконец-то проснулись, немного потянулись и чуть-чуть поиграли мышцой.
- Торопись…, - донеслось из темных и мрачных глубин.
Можно было и это списать на нечто кажущееся, но я знал, зачем пришел. И оно тоже знало. Оно ждало. И я заторопился.
Еще несколько пролетов по винтовой лестнице и я еще на дюйм приблизился к самому сердцу тьмы.
- Ты дразнишь меня!!! – закричал я, беснуясь во тьме.
- Конечно, - отозвалось не где-то, а прямо в моей голове.
- Сука, - сорвалось с моих обессиливших губ.
И я уже толком не знал, что больше меня гнетет: бессилие и неспособность оправдать затраченные стремленья или же страх того, что тьма не простит мне слабость.
И этот страх заставил меня присесть, задуматься, осмыслить пройденное и прицениться к предстоящему. Рука легонько скользнула по чему-то влажному и я понял, что присел вовсе не на каменистый бордюр.
- Я нашел тебя! – вырвалось из груди.
В этом возгласе не было ни радости, ни восторженного трепета, и даже панический страх перед тьмой, перед ее тайнами и мрачными существами, населяющими ее просторы, вмиг улетучился. Осталась лишь горечь осознания, что все действительно так, как и предполагалось, что на самом деле даже долгожданная тьма не способна ни чем удивить меня новым.
- Ты кто?
Ах, опять все тот же глупый и никчемный вопрос.
- Я?
- Конечно.
Хозяин тьмы смотрел на меня и видел то, к чему стремился его гость.
- Когда-то меня звали граф Пихто. А что теперь? Все в прошлом. Колодец душ забрал меня с собой…
Напоследок мне хотелось увидеть лицо хозяина, того, кто существовал среди этих мрачных коридоров из века в век, бес толики сомнений ласкающий пряные локоны тьмы и знающий о себе не больше, чем нужно.
- Я просто хотел…
- Знаю…, - отвечал хозяин, сжимая мой череп адской хваткой рук.
- Я…
- Не нужно лишних послесловий, - напевал он, заглушая мои крики и стоны, - И коль не суждено вам стать, не станете вы им…
И как бы наподобие оваций по стенам разлетелись мозги.
На этот раз меня никто не предупредил об очередном сеансе мордобоя. Да и зачем? Лучше, так как есть. В форме сюрприза.
Об этом долгожданном подарке я узнал сразу после того как мой череп случайным ненароком хряпнулся о порог камеры дознания.
- Вы сегодня как-то не в форме! – воскликнул Геннадий Петрович, усмешливо взирая на меня сверху вниз.
- Иди в зад!! – брызгая негативом, ответил я.
Даже всецело понимая всю абсурдную безвыходность ситуации, я как-то все еще пытался выглядеть достойно. И видимо поэтому не оставлял надежды съездить своим тюремщикам по мордасам. Но куда там… Их было больше, и стальные оковы прислуживали исключительно негодяям и подонкам.
- Хватит! – пользуясь превосходством обстоятельств, Ассистент мог позволить себе схватить меня за волосы и силой донести свое мнение, - Я хочу знать, что ты видел. И даже не пытайся запудрить мне мозг своей телепатией.
Пришлось харкнуть ему в рожу.
Ассистент молча утерся и дернул за рубильник. Помню, я еще подумал, что идея избавиться от лишних электролитов была не такой уж и дурацкой.
- Что получил, козлина?!? – экстазируя вопил Геннадий Петрович и практически пританцовывал твист возле моей электрической кушетки.
Когда рубильник вернулся в исходное положение, я попытался прийти в исходное состояние. Но разве нормальному человеку могут в дурдоме дать хоть минуту покоя? Тут же пристанут с расспросами:
- Ну как? Лучше соображается?
- Бесподобно! Что у нас дальше? Грязелечение???
Но врачебный консилиум имел свое мнение на этот счет. Еще пара-тройка сеансов и я с трудом разбирал, где лево, где право.
- Смотрите-ка, а кто это там побежал…
Ассистент направил взор туда, куда указывал мой скрюченный палец… Но ничего не увидел.
- Не смешно Мугамба. А скоро будет весьма печально…
Конечно же, он мне не поверил. Да и с чего бы ему верить? Ведь даже я сам не верил в то, что маленький нечеловечек мог пробежать по краю дверного окошка.
- На этот раз тебе конец, хохотун ***в! – гневно заявил Геннадий Петрович, протягивая руку к рубильнику.
- Ну, вот и все, - подумал я.
Оставались лишь миллионные доли мгновений, спустя которые меня ждало нечто новое, неизведанное. Остановка сердца, смерть…
Я хотел даже испугаться, но не успел. Что-то нежно тронуло мои руки, что-то мягким одеялом легло сверху, приютило голову у меня на груди и прошептало:
- Не бойся, милый… Не бойся…
И неожиданно мне стало так легко, так сладко, словно я только что…
- Гарри, ты готов?
Я знал, что дамочка не примет другого ответа. Да и зачем все портить, когда она так сладко ****ся.
- Конечно, дорогая! – ответил я, выбираясь из постели.
- Не боишься?
Мысли клубились вокруг последнего вопроса: «Боюсь ли я?» И действительно, как насчет страха. Прикуривая сигарету, я еще масштабней расширил границы паузы.
- Так что?
- Наверное.
- И это все?
- Видимо.
Безусловно я ждал чего-то необычного, сверхъестественного, потаенного… Это ожидание гнобило меня много дней и ночей… И лишь оказавшись на грани, я понял, что боюсь. Боюсь не кого-то или чего-то. Это был страх правды, боязнь  увидеть реальность. И страх заставил закрыть глаза.
Она обняла меня. Нежно-нежно. Словно мягкое покрывало. Но стало трудно дышать, точнее вообще невозможно. Пришлось открыть глаза.
- Что за муть?! – прекрасная идея.
Но неудачная. Все становилось на свои места. Муть есть вода, а призраки есть люди.
- Нет!!! – заорал я, но вода поглотила мой крик.
Истошные усилия, буль-буль и силуэты где-то там за мутью.
Боль, страх и неспособность что-то изменить…
Нет, нет, еще раз нет!!!
Паника овладела мной. Но самым ужасным было то, что все они были совсем рядом и не понимали, что я еще жив…
- Прощайте, Гудини.
Ее прощальный поцелуй вскипятил меня в последний раз, а кто-то думал, что это всего лишь воздух…
Открыв глаза, я поблагодарил Бога, что все это было всего лишь сном, ужасным кошмаром. Но оглядевшись, осознал изрядную поспешность своих выводов.
Я лежал на полу. Кругом была кровь. Ни трупов, ни людей, ни кого-то еще. Только я, вездесущая кровь и электрическая кушетка, смятая в нечто несуразное.
- Да уж…
Пытаясь подняться, я ощутил дрожь во всем теле. Таковы бывают последствия лечебных процедур. Но нужно было торопиться. Чтобы здесь не произошло, мне явно не светил теплый и душевный прием.
Враскаряку выбравшись из камеры дознания, я побрел по сумрачным коридорам. Царила гробовая тишина, и людей нигде не было видно. Будто все мирно спали, или вымерли. 
- Последнее подходит больше, - прошептал я, покидая холл клиники под светомузыку галогенновых ламп.
Снаружи было жарко, темно и все также тихо. Лишь неутомимые насекомые-полуночники продолжали чавкать в траве.
Впереди ждал лес. Именно ждал. И не было каких-либо сомнений в обратном. Многое километры зеленой поросли сомкнулись вокруг маленького одинокого существа и сладострастно ждали, когда же я войду в их зыбучее и страждущее лоно. И я вошел.
И там, в глубине лесов, где нет ни севера, ни юга, ни света, ни тьмы, ни времени, ни пространства, я упал на колени перед иссохшим колодцем. И человек в черном капюшоне напоил меня своей кровью, но взглянув на него, я не увидел лица, ибо было оно тьмой вездесущей.





ТОМ I I
Реабилитация.
Так Вы говорите, что нужно лечиться?
А кто-то вчера предложил мне подмыться.
Наверное, в этом какой-то был смысл,
Быть может чувак тот в миру Гостомысл.
А Вы вот несете какую-то чушь,
Бумагу заляпала едкая тушь.
Хотите узнать, что я вижу во тьме,
Тогда приходите под вечер ко мне.
Вам выделят место за утюгом
И будите жить потайным пауком.
Границы событий, времен и людей
Исчезнут под всплеском безумных идей.
Трагичные жилы, бездонности звук -
Подобия жизни снимите сюртук!
И может, тогда Вы увидите свет,
Который скрывал безрассудства берет.
И тихие вопли, и женственный стон –
Все это возникнет из похорон.
Каких погребений? О милый мой врач,
Ну, Вы прям какой-то проклятый Кумач.
Слагаете звуки в безумие слов,
А я же просил пробежать между строф.
Ну ладно, сажайте меня под замок,
Ведь это возможность сглотнуть свой комок,
Застрявший над пропастью жизни и смерти,
И это довольно печально, поверьте.


- Так Вы говорите, видели свет?
- Ну да. Что-то типа того.
- А как-то поточнее…
- Что значит «поточнее»?
- Как бы Вы могли описать это явление?
В приступе панического волнения я украдкой взглянул на часы.
- А разве мы не должны уже закончить?
Мозгоправ нервно сжал губы и, не сводя с меня пронизывающего взгляда, уточнил:
- В моем распоряжении еще семьдесят четыре секунды.
- Кошмар, - мелькнуло где-то в башке.
Даже за это ничтожное время психоаналитик способен свести с ума. Но самое главное, я до сих пор так и не понял, что ему от меня нужно. То ли в его задачи входило производство сумасшедших из ничего, то ли сам он был особо наиредчайшим психом.
- Три месяца, господин Казанский…
По сути, я даже не слушал его. Такова была своеобразная защита от алчных попыток докторишки покопаться в моих мозгах. Но время от времени приходилось выдавать какие-нибудь творческие фразы, дабы отмазаться и вновь погрузиться в процесс самосозерцания.
- Да-да…
- Господин Казанский, Вы в очередной раз игнорируете нашу беседу…
- Да нет же…
Видимо в этот самый момент я доподлинно смахивал на неверного муженька, пойманного в момент ебли лучшей подруги. Оставалось скорчить невинную мину и заявить, что пальпация не выявила патологий.
- Лично я не против… Валяйте дурака, если Вам это по кайфу. Однако нашему всеобщему начальству это не по вкусу. У них нет лишних средств на оплату вашей амнезии, тем более что амнезией здесь и не пахнет.
- Но…
- Не перебивайте! У Вас был шанс высказаться, но Вы предпочитали молчать. Поэтому комитет по нетрудоспособности дает Вам три недели, чтобы доказать реальность Вашей болезни.
После слов мозгоправа внутри появилась какая-то давящая пустота. Словно ко мне со всех сторон подступало безысходное одиночество, и словно это чувство не было для меня в новинку. Даже стало как-то немного страшно.
- И что мне делать?
- Для начала забудьте про Доктора, заблокируйте эти воспоминания и сосредоточьтесь на том, что было до и после. А потом мы все обсудим.
- Хорошо.
- И вот еще что, - он протянул мне нечто миниатюрное, - это вам пригодиться.
Прозвенел звонок, и мы распрощались. Хорошие новости прошли мимо и потому хотелось побыстрее добраться до дивана. Да и лифт подоспел как-то вовремя. В нем меня поджидала моя любимая минетчица – крашенная блондинка с силиконовою жопой. Как только мы уединились, она поняла все без слов и нажала на паузу. А дальше как обычно. Впрочем, сейчас мне было совершенно насрать на соску, стоящую передо мной на коленях и мацкающую мой член. Я достал из кармана подарок мозгоправа и нажал на запись.
Аудиофайл №1.
Док сказал, нужно начать сначала. А где это начало? В каком незыблемом измерении скрывается его суть и нужно ли вообще колошматить страшные тайны истории моей жизни? Несомненно, это дурацкая затея, которая, скорее всего, выйдет мне боком. Но что уж тут поделать? Придется рискнуть.
Первое, что я помню, это зеркало. Мое отражение пытливо смотрит на меня. Словно я маленький щенок, выползший из-под дивана и увидевший нечто тайное, почти потустороннее, врага во плоти. Казалось еще чуть-чуть и я тявкну. Но нет. Что-то останавливает меня. Нечто не менее таинственное, чем мое собственное отражение в зеркале. И я оборачиваюсь.
Я в комнате. Какие-то люди мельтешат, проходя то туда, то сюда. Кто они? Я пытаюсь проследить их путь. Никто из них не обращает внимания на мое присутствие. Видимо слишком много забот и хлопот навалилось на всех этих человеческих существ. Но самое странное, все они мне очень хорошо знакомы. Откуда? Как подобная информация могла оказаться в моей голове?
- Лешенька, что с тобой, милый?- раздался ласковый возглас за спиной.
- Бабуля! – я подбежал к этой краснощекой морщинистой женщине и обеими руками ухватился за ее талию.
- Ну, ну… Ты чего? – спросила она, нежно теребя мои волосы на макушке.
- Скучаа…
Бабушка тихо улыбнулась и, взяв меня за руку, повела за собой. И я уже не обращал внимания на жителей муравейника. Они стали мне безразличны. Будто их и вовсе не было, будто они были всего лишь декорациями к очередной сказочной истории. И в этой сказке есть добрая фея, которая проведет маленького принца сквозь страшный дремучий лес человеческой суеты.
Мы вышли во двор, заросший ярко-желтыми одуванчиками, и неторопливо добравшись до скамейки, уселись на нее. Ярко светило солнце. Кто-то подбежал ко мне и лизнул за руку. Этот кто-то смотрел на меня добродушными глазами, склонив голову и высунув язык.
- А вот и мой подарок, - сказала бабуля, - Его зовут Спайдер.
- Спайдер? – спросил я, осторожно потрепав зверюгу за уши, - А что это значит?
- А это важно? – ответила бабушка.
- Гав! – заметил пес.
Мы переглянулись и весело рассмеялись.
Прошло несколько дней прежде, чем муравейник затих. Последний взгляд на его оголенные потроха навевал тоску. Все эти негодяи, суетившиеся здесь все это время, вынесли все, что можно и все что нельзя. Остались лишь голые стены, да паутина, наросшая местами.
- Ты готов? – спросила бабуля, держа меня за руку.
Я знал, что нужно идти, но почему-то медлил. Словно нечто среди этих голых и обшарпанных стен не хотело меня отпускать, словно пугающая тишина говорила со мной на своем непонятном живому миру языке.
- Леша…
Старая женщина будто выдернула меня из забытья. Я собрался со своими детскими мыслями и вновь повеселел.
- Мы готовы, бабуля, - сказал я и, крепко ухватив фиолетового медведя за торс, поплелся вслед за ней.
На крыльце нас встретил Спайдер, устроивший приветственное виляние хвостом.
- Ув-ву-вуф… 
- Молодец, молодец…
Бабушка пыталась уговорами охладить его слюнявый пыл повизжать. Но псу не было знакомо понятие переезда, как впрочем, и остальные особенности человеческого быта. Для него, маленького щенка с гладкой шерсткой, весь мир был диковинным существом с единственной целью – ублажать его нужды. И все, что против воспринималось  визгом негодования.
Мне было года четыре, не больше. И я мало чем отличался от своей живой четвероногой игрушки. Но уже тогда мне стало ясно, что мир не так прост, как кажется и что желания – опасная штука.
Между тем Спайдер уже негодовал от дефицита внимания и, не понимая сути происходящего, вцепился зубами в первого попавшего врага. Им оказался фиолетовый медведь, которого, по его мнению, я слишком интимно тискал.
- Ав-вав-вав…
С особым предвкушением щенок причмокивал ухо медведя и, мотая головой из стороны в сторону, тащил его на себя. Подобная вакханалия чем-то напоминала неандертальцев, не поделивших кусок добычи.
Завидев такое безобразие, бабушка открыла сумку и, отыскав там кость, вручила ее псу. Тот сразу подобрел и, как только отворилась задняя дверца автомобиля, запрыгнул на кожаное сидение. Едва заметно пробежавшая по лицу шофера мина, не сулила даже намека на восторг. Но что он мог поделать против навострившей уши зверюги с костью в зубах, которая пялилась в зеркало заднего вида.
Мы забрались в машину с меньшим энтузиазмом, чем наш четвероногий приятель. Бабушка была чрезмерно задумчива, и казалось, что мысленно она где-то далеко, в стране назойливых проблем и нерешенных вопросов. А я был слишком весел и беззаботен. В моем волшебном мире не было добра и зла, и все его существо пронзалось непрерывным экстазом от каждой новой эмоции или очередного явления, процесса, поступка… Жизнь только начинала постигаться, и мне было по кайфу.
- Поехали, - сказала бабуля нервным стоном.
Шофер сплюнул в приоткрытое окно и с рожей космонавта ненавидящего космос двинулся с места.
- И побыстрее. К вечеру мы должны быть на месте.
Шофер едва заметно скорчил очередную из своих мерзопакостных мин и с ложной вежливостью ответил:
- Вас понял.
За окном неторопливо пробегали леса и поля. Населенные пункты провожали нас безразличным взглядом. Временами мы тормозили на светофорах, и мне удавалось всмотреться в лица мимолетных прохожих, которые неустанно спешили куда-то по своим безликим делам.
И все это было весьма и весьма скучно. Даже бедный песик выглядел понуро. В его больших и добродушно-нежных глазах отражалась бездонная тоска по свободной беготне. Временами Спайдер даже подскуливал, как бы напоминая тем самым своим хозяевам, насколько ему погано от этого никчемного путешествия.
Зато, с какой безрассудной радостью он выскочил из машины, когда мы наконец-то оказались на месте.
- Вот мы и дома, - возвестила бабушка, помогая мне выбраться из стальной колесницы.
- Просто чудненько, - прошептал я, оглядываясь.
И действительно, мой новый дом выглядел довольно неплохо. Мой прежний каменистый бункер стыдно было даже сравнивать с этим архитектурным чудом. Массивный замок из древесной породы величественно рос в самом сердце фруктовых садов. А его резные компоненты и доподлинно фольклорная роспись игриво переливались с лепестками цветущих роз.
- По лицу вижу, ты доволен переездом, - сказала бабуля.
- Еще бы, -  ответил я.
У калитки нас ждала… Даже сказать сложно кто именно. Если разбираться в родословной моей семьи, то она приходилась троюродной внучатой племянницей моей бабушки. Ее отец пропал восемь лет назад на золотых приисках в Сибири, а мать в последнее время совсем съехала с катушек от колес и спиртного и теперь достойно отдыхала в ближайшем дурдоме. Так что доченьке-милашке ничего не оставалось, кроме как тусить у дальних родственников. Ведь что ни случись, у всех нас хата оказывается с краю и родную сорочку не отодрать от тела.
А девчонка действительно была милой. И хотя в свои четыре года я абсолютно ничего не смыслил в вопросах совокупления, заценить ее упругий попец было в моих силах.
Спайдер видимо тоже был не против заценить это чудо природы. Вырвавшись из автомобильного плена, тявкающий безобразник подбежал к незнакомке и потребовал внимания к своей персоне.
- Ути-муси-пуси…
Скорее всего, в тот момент прозвучало нечто подобное. Я не стремился запечатлеть доподлинную точность, ведь это доселе невиданное мной существо выглядело просто обалденно. Когда она склонилась над псом с игривым желанием потеребить его макушку, ее весомые груди под действием силы тяжести настойчиво оттопырили футболку, а коротенькие шорты с особым пристрастием округлили ее ягодицы, не оставив без внимания борозду между ними, куда впилась элегантная полоска стринг.
Жаль, что такое не длиться вечно.
В следующее мгновение она подбежала к бабушке и выхватила из ее рук тяжеленную сумку.
- Здравствуй, бабуля!
- Здравствуй, Катенька!
Совершив ритуал чмоканья щек, бабуля отхватила нереальную охапку положительных эмоций и с особым восторгом принялась за помпезные речи:
- Знакомься, Катенька! Это наши новые друзья. Вот Леша, а тот  ушастик – Спайдер.
Между тем вышеупомянутого ушастика и след простыл. И тут же из садовых глубин незамедлительно послышалось недовольное кудахтанье кур, которые навряд ли ожидали появления пушистого гостя.
- Думаю, теперь нам всем будет веселей, теплей и уютней. Я права?
- Да, бабушка.
- Да, бабуля.
- Ау-вау-вав!!! – отрезвляюще донеслось из сада.
- Тогда давайте устроимся поудобней.
Бабушка сообщили ценные указания шоферу, и наша стая отправилась в дом. Водила смотрел нам вслед секунд десять, после чего тяжело вздохнул и взвалил поклажу себе на плечо…
- Что за хрень ты несешь?
- Хрень??????????
Я взглянул на понурое лицо членососки и задумался:
- И в самом деле, что за хрень я несу?! Какой толк вспоминать свое слюнтявое детство?
Между тем дамочка выражала явное негодование:
- Может ты все-таки выебешь меня в конце-то концов…
И голосовая тональность, и мимика лица указывали на весомую опасность скандала в случае, если эта нимфоманка не получит желаемый куш. Так что пришлось нагнуть ее рачком и отодрать по всем статьям.
Внизу от ожидания лифта на гавно изашлось целое стадо придурков. При виде моей изрядно разгоряченной послеобеденным сексом рожи глаза клерков налились свинцовой завистью. Но что они могли иметь против агента психздрава? Ничего весомого, кроме возможности пожевать собственные сопли. К тому же по большей части все их тошнотворное недовольство зиждилось на простом и недвусмысленном факте. Оглянувшись назад, я в очередной раз убедился в своей правоте.
Сексапильная неизвестно кто продолжила свое путешествие в лифте в гордом одиночестве, а те, кто ждал, продолжали ждать свободного падения манны небесной.
Выйдя из здания, я углубился в метрополитен. Когда тебя временно отстраняют от работы, лимузины больше не ездят за тобой по пятам. На входе какой-то гоблин пытался мне что-то впарить, стуча кулаком в грудь со словами «дорогой». Не слыша и не видя это чудо природы, я проследовал мимо.
- Ну и *** с тобой, - с досады промямлил неудовлетворенный гоблин и тут же подскочил к новой потенциальной жертве.
Жизнь без ксивы – сущий кошмар. Без нее чувствуешь себя не в своей тарелке, или того хуже – человеком второго сорта. Плюс ко всему возникает слишком много мелких препятствий и ненужной суеты, которая зачастую попросту неуместна…
- Мужчина, вы куда прёте?! – до невозможности визгливо заорала тучная вахтерша.
- Проснись и пой, милашка, - ответил я, ткнув ее носом в свое удостоверение, и проследовал дальше.
К счастью поезд подоспел как раз вовремя, и вагон был почти пустой. Только вот очередной гоблин сидел напротив и пялился на меня своим затуманенным взглядом. Впрочем со временем привыкаешь ко всякого рода психам. Такая уж у нас работа. К тому же своих проблем хватало, так что, достав из кармана диктофон, я продолжил запись…
Аудиофайл №2.
Тяжелые дождевые капли грузно ударялись об оконное стекло и медленно сползали вниз, оставляя после себя едва заметный след. Я стоял напротив и наблюдал необратимую гибель миллионов частиц влаги. В руке была чашка с кофе, который я лишь изредка отпивал, вспоминая усилия, потраченные на создание напитка.
Мысли… Вот что стояло на первом месте, а не какой-то глупый кофе. К тому же отвратный. Начальство как всегда сэкономило на сублимации.
- Почти полночь. И перед тем как поставить очередной хит группы «Смок Даун», предлагаю узнать о погоде в ближайшие часы…
Еще пара песен и начнется «Кладбищенский эфир». Денис сидит в студии. Я вижу сквозь взглядопроницаемую перегородку, как он выбирает очередную пластинку, одновременно что-то бурча в микрофон.
- … с юго-запада надвигается ураган… особых разрушений не ожидается, однако… вас ожидает очередная неспокойная ночь в Шиферодвинске… но мы с вами и впереди вас ждет…
Он прав. Что-то действительно ждет нас. Но что? Я сматривался в темноту переулков с высоты восьмого этажа и все еще думал о чем-то. Очередной глоток кофе вернул меня в незыблемую реальность, с которой трудно спорить. Тем более сложно что-либо ей доказать. Но мне так хотелось сделать хоть что-то…
Я бросил короткий взгляд в сторону студии и понял, что пора. Иногда лучше не думать, а просто делать свое дело.
- Итак, дорогие радиослушатели на моих соломенных полночь. А значит готовьтесь спасать остатки своих драгоценных мозгов. «Кладбищенский эфир» здесь и сейчас.
После этого шумно-крикливого заявления последовала звуковая заставка с зомбическими подвываниями и скрипом половиц.
- Сегодня в гостях у нас легенда паранормальных страшилок и всевидящее око современного оккультизма Алексей Казанский… И вы не поверите… Кто-то уже прорвался сквозь телефонную сеть… Алло!! Мы вас слушаем…
- Меня зовут Наташа. Мне двадцать один год. У меня вопрос к Алексею. Полгода назад в одном из интервью вы назвали свою жену конченной ****ью. С чем это связано?
И я, и Денис оба знали, что беседа в прямом эфире может выйти из-под контроля, но искренне надеялись, что это произойдет не так быстро.
- Вот это да! – воскликнул Денис, не выпуская из рук инициаторства канат, - Чувствую отчаянную девчонку Наталью, бьющую не в бровь, а в глаз…
Жестами он требовал от меня и слов, и действий, но самое главное, просил не раскисать.
- Дорогая Наташа, все было не совсем так. Просто один идиот-папарацци забрался посреди ночи ко мне в дом и настолько перепугал мою пожилую домработницу, что ей три месяца пришлось лежать в реанимации. Его я отыскать так и не сумел, так что пришлось набить морду редактору этой паршивой газетенки. Признаю, я был на волне эмоций и не вполне отдавал себе отчет в словах и поступках. И среди прочего сказанного мной в тот момент было что-то типа ищите конченную ****ь в другом месте…
- Но вы не делали никаких опровержений своих слов…
- Видите ли. Мой адвокат посоветовал не лезть на рожон, учитывая, что после нашей с редактором не вполне дружеской встречи ему сделали восемь пластических операций…
- Спасибо за звонок, Наталья. А нам звонит уже следующий…
Как истинный ди-джей, Денис чуял тонкую грань слова «хватит» и вовремя дергал за рубильник.
- Я – дальнобойщик Михаил, мне сорок два года…
- Надеюсь, вы не на трассе, Михаил, потому что ночка нам предстоит еще та.
- Конечно, нет. Пришлось сделать остановку. И хотя я и так опаздываю, жизнь дороже.
- О чем вы хотели бы поговорить?
- О чем угодно, но только не о постельных делах Алексея. Если честно, то уже тошнит от всей этой грязи, которую мусолят средства массовой информации. Надоело. Лично я бы лучше почитал его новые репортажи или очередную книгу. Но мы уже почти год не видим, ни того, ни другого.
- Мы это кто???
- Обычные трудяги, которым нет дела до чужих семейных неурядиц и которые заняты делом двадцать четыре часа в сутки, а не сопливым перетиранием сплетен.
- Я понял вашу позицию. Однако есть и другое мнение. Что, мол, необходимо вникнуть, помочь и направить.
- Все это пустобреха. Когда у людей нет своей личной жизни, они лезут в чужую.
- Хорошо. Но может вы хотели бы задать вопрос лично Алексею, раз уж он и так просиживает штаны у нас в студии.
Внутренняя интуиция уже привыкла ежесекундно ожидать подвоха, но на этот раз все обошлось.
- Алексей, у вас есть какие-нибудь новые творческие идеи?
Нужно было что-то ответить. Но мог ли я думать о работе в последние несколько месяцев? Но поймет ли он меня, если я назову «это» работой? Для него я своеобразный миссия, непостижимый источник истины и борец за справедливую свободу слова в одном флаконе. Станет ли он читать мои статьи и покупать подарочные издания с автографом, если увидит во мне ремесленника, штампующего одни и те же хиты? Лучше соврать.
- Пока не могу сказать что-либо определенное, но скоро вас ждет большой сюрприз.
И вновь эстафету перехватил ди-джей:
- После рекламы мы вновь вернемся в студию, где сегодня у нас в гостях герцог паранормальский. Не переключайтесь!
Заглушив микрофоны, Денис окинул меня выразительным взглядом.
- Все в порядке, - ответил я, предвосхищая его вопрос.
- Это самое главное. Может кофе?
- Нет, - с морщинистым отвращением вырвалось из меня, - Сам пей эти помои. Лучше я спущусь на улицу. Мне нужно проветриться.
- Только не…
Конец его фразы похитил хлопок закрывшейся двери. Шагая по коридору, я чувствовал невыносимую усталость. Словно по мне несколько раз проехался танк. И это не был отдельно взятый прилив слабости. Я уже давно разваливался на части. Первоначально мне казалось, что вина тому дефицит сна. Но чем больше я спал, тем более ощущалась растекающаяся по всему телу разбитость.
Ах, как душно. Как ужасно душно среди этих серых безжизненных стен, сумевших своим бетонным вероломством захватить мое сердце, мою душу и что-то еще… возможно на десерт.
Но вот распахнулись двери, и я выскочил на улицу под тугие струи дождя, под потоки пьянящего кислорода, под вихрь природной свежести, врывающейся в легкие и вырывающей их с корнем.
Ноги подкосились от неспособности осилить все эту невообразимую гамму чувств, и мне ничего не оставалось, кроме как упасть на колени.
- Боже…, - прошептал я, взирая на стихию снизу вверх.
В этот момент ко мне подбежала девушка.
- Мужчина, вам плохо?
Я посмотрел на самозванку и усмехнулся:
- Плохо?? Нет, мне хорошо как никогда раньше.
Она не понимала. Да и как тут понять. Приличный парень валяется в луже и несет какую-то ахинею. Я видел колебание в ее глазах. Было такое чувство, что  еще немного и из ее горла вырвется скупой, но долгожданный вопрос:
- ВЫ ПСИХ???
Возможно. Но разве не безумие весь наш горячо любимый мир иллюзий и разврата? Разве не лучший способ обезумить, как просто жить? Может безумец и есть вершина эволюции этого мира?
Наверное, слишком много вопросов. И все они живут лишь моей голове. А девушка молчит. Скорее всего, она попросту не знает, что делать дальше. Как жаль, что жизненный суфлер отправился в бессрочный отпуск.
- Полный порядок, - сказал я, поднимаясь с колен.
Девушка выглядела слегка смущенной, а местами даже офонаревшей.
- Простите, если… Просто мне показалось, вам нужна помощь…
- Не извиняйтесь… Будь я на вашем месте, кто знает, что мне пришло бы на ум…
Незнакомка рассмеялась. Это был обычный неподдельный смех, в каждой нотке которого бесконечным многозвучием отражались радость и оптимизм. В них не было ни похоти, ни цинизма. И в этом ощущалось что-то новое, доселе не познанное мной или слишком давно забытое.
- Однако я удивлен, что мои выходки еще могут кого-то задеть.
- Ваши выходки?
В лице девушки в очередной раз зародилось непонимание.
- Вы что не знаете, кто я?
Видимо в этот момент она чувствовала себя глупенькой школьницей, которую вызвали к доске, а та забыла, как посчитать дискриминант. С залитым краской лицом ей довелось лишь смущенно пожать плечами.
- Вот это да…, - в бесконтрольном удивлении вырвалось из меня.
Секунд десять мы смотрели друг на друга под нестихающим проливным дождем и не решались что-либо сказать или сделать.
- Может лучше укрыться? – спросил я в итоге.
- Ага, - ответила девушка кивком.
Далеко идти не пришлось. Нас тут же приютила автобусная остановка, где по всем признакам до сих событий и ютилась незнакомка.
- Так кто вы есть? – спросила девушка, когда мы стали понемногу обтекать.
- Разве это важно?
- Для вас видимо да.
Я усмехнулся. Знакомы пять минут, а это женственное создание уже смогло напомнить всему миру о моем шовинизме.
- Может лучше по-простому. Алексей, например.
- Тогда я – Марина.
- Приятно познакомиться.
В ее глазах мелькнул огонь стервозности.
- Не скажу, что приятно, но по ходу пьесы уточним.
- Как скажите.
В этот момент подъехало такси.
- Вы со мной? – спросила Марина.
- Наверное.
Пока водила активно крутил баранку, мы весело болтали о разных мелочах.
- Надеюсь, вы не откажитесь зайти ко мне на чашечку чая? – спросила она.
- А должен?
- В этом мире никто никому не должен. Все определяет желание.
Моя ладонь прошлась по волосам, и до меня наконец-то дошло, насколько ужасен мой внешний вид, потрепанный проливным дождем.
- Вообще-то я сейчас не в форме. Не для гостей одет.
- Тем более, - рассмеялась девушка, шаловливо ткнув мне пальцем в грудь, - Куда вы попретесь в таком виде?
Блеск ее влажных глаз заставил меня понять, что спорить бесполезно. И хотя у меня было предостаточно поводов для отказа, я все же не стал припираться. Возможно, мне просто стала ясна необходимость компании в этот вечер, чтобы не сойти с ума или не умереть от скуки.
- Вот мы и дома, - сказала Марина, распахивая двери своей квартиры.
- Довольно мило, - сдержано пробормотал я, осматривая слегка обшарпанные стены.
- Врешь ты все, - ответила она, смешав в лицевой гримасе негодование, стыдливость и задор.
При этом она обиженно надула губки и совершила непередаваемые словами жестикуляции толи близкие, толи далекие по значению ко всему предыдущему.
- Да ладно, - выдержав паузу, добавила она, - Сбрасывай барахло и в душ.
Немного оторопев, я захотел уточнить детали:
- А…
- Что еще за «а»? Не я валялась в луже. Так что раздевайся и никаких «а».
- Но…
- Не бойся. Здесь все свои.
На радость мне Марина быстро скинула обувь и куда-то умчалась. Однако я был больше чем уверен, что ненадолго. И потому со скоростью света стянул с себя грязные и мокрые шмотки, а уж затем с молниеносной крадучестью ворвался в ванную комнату.
- Тук-тук, - раздалось минут через пять по ту сторону ванной, - Ты там живой?
- Да-да. Скоро буду.
- Просто хотела сказать, что твоя одежда стирается, а обувь сушится.
- Хорошо. Спасибо большое.
- Не за что. И еще… У меня нет мужской одежды. Так что обернись покамест полотенцем.
Еще одно неуместное обстоятельство меня не вдохновило. Но возможных альтернатив не было, тем более, что силком меня в гости не тянули.
- А вот и наш герой! – воскликнула Марина, когда я осторожненько выбрался из ванной, - Голоден?
Желудок тяготила пустота, но правила этикета не позволяли в этом признаться. Не дождавшись ответа, хозяйка дома мысленно махнула на меня рукой и пригласила к столу.
- Милости просим отведать наши творческие яства.
Громоздкие обещания на деле обернулись скупой реальностью. На тарелке лежала полуфабрикатная котлета с вкраплениями мяса и кусок яичницы.
- О, Боже мой! Об этом я даже не мечтал, - и в принципе не соврал.
Однако мучения только начинались. Если котлету еще как-то да можно было есть, то яичница представляла собой реальный динамит в кулинарии. Мало того, что она была сухой как бумага, так еще и несоленой. Видимо авторская методика отрицала добавление соли, пряностей или чего-то иного.
Но все-таки мне удалось свершить подвиг и съесть это чудо-юдо.
- Спасибо, - сказал я, отодвигая тарелку.
А в животе в этот момент ревел ураган.
- Тогда пойдем развлекаться.
С этими словами Марина схватила меня за руку и потащила в комнату. А там царил весомый бардак.
- Извиняй за небольшой бедлам. Просто у нас небольшой переезд.
- Да все в порядке. Мне не привыкать. У жены вечная привычка разбрасывать вещи.
- Так ты женат?
- Чисто формально.
- Это как?
- Выходит, ты действительно не знаешь, кто я такой?
Девушка в очередной раз обиженно надула губки и, толкнув меня на диван, села рядом.
- По-твоему я – лгунья?
Пришлось сразу же ретироваться.
- Конечно, нет. Просто я немного удивлен.
- Чему?
- Ну, ты живешь в этом городе и ничего не знаешь обо мне.
- У тебя звездная болезнь.
- Вовсе нет.
- Вовсе да.
- Вовсе нет
- Вовсе…
Она смотрела мне в глаза, и тут что-то произошло. Нечто неожиданное и в тоже время вполне логичное. Все случилось как-то спонтанно. Во всяком случае, для меня. И вот я уже чувствую ее язык внутри себя. Его нежный и терпкий вкус сводит меня с ума. Мне хочется вкушать его вечно, играть его переливами, углубляться, возвращаться и вновь ввергаться в это сладкое безумие.
Но все рано или поздно кончается. И тогда холодная реальность шарахает вас по башке своим молотом адекватности.
Мы снова  смотрели друг на друга, и я чувствовал, как неумолимо разрасталась между нами пропасть скользкого неудобства.
- Прости…. Мне казалось…
- Нет. Это ты меня прости.
Поднявшись с дивана, я стал мысленно искать выход.
В ответ Марина рассмеялась. Так громко и звонко, что я даже чуть-чуть испугался. Не понимая сути веселья, мне приходилось наиглупейшим образом всматриваться в секреты ее мимики и догадываться об их сокрытом глубинном смысле.
- Прости, - повторила она, едва отдышавшись.
- Но…
- Что смешного? А куда ты собрался в таком виде?
Я окинул себя взглядом. И действительно, куда??? Ну, прям кретин какой-то.
Марина похлопала рукой по дивану рядом с собой и мысленно поманила к себе.
Возможно, чисто для отмазки мне нужно было поколебаться какое-то время, а потом я просто сел рядом.
- Расслабься, - сказала Марина после еще нескольких минут молчания, - Приставать не буду.
Я посмотрел ей в глаза:
- А чем займемся?
Девушку вновь рассмешила моя наивная глупость. Но на этот раз это была просто улыбка. Обыденное искривление губ, но, сколько в ней таилось тепла и света. Мой примитивный мозг не мог понять ее силы. Лишь скромно ютился в ее тени
- Ну не знаю. А есть идеи?
- Ну, типа музычка, шахматки…
- А может, расскажешь о себе? Чем занимаешься?
- Только не это, - панически воскликнул я, - Лучше о погоде…
Точно вспомнить не могу, но мы о чем-то и впрямь болтали. А когда стало светать, я собрался и покинул ее. На прощанье девушка подарила мне свою светлую улыбку. Этим прохладным утром она грела мне сердце.
Спать хотелось жутко. Но работа, прежде всего. Через сорок минут я добрался до кафе «Квардток», где меня ждал мой агент.
- Здравствуй, здравствуй…, - сказал он, не отрывая глаз от газеты.
А я тем временем бросил дежурную фразу подоспевшей официантке:
- Как обычно.
Не успел мой зад оказаться на стуле, как под нос мне сунули мой завтрак и пухленький конверт.
- Вижу, ты все-таки согласился.
- В последнее время наши дела из рук вон как плохи. Поэтому я уже готов на все, чтобы спасти наш бизнес.
Мне нечего было ответить, и он продолжил, отложив газету.
- Раньше я всегда доверял твоему чутью. И оно тебя не подводило. Просто эта баба довела тебя до такого состояния. Но есть время разбрасывать камни и есть время, чтобы камни попадали в цель.
- Значит, я еду?
- Так точно. А теперь кушай, набирайся сил и помни, твой самолет в девять тридцать три. Удачи и до встречи.
Раздав ценные указания, мой любимый агент покинул меня, оставив мне на растерзание кусок яичницы и сыр.
- Что-нибудь еще, Алексей Анатольевич?
Витая в своих мыслях, я не заметил подошедшую официантку и лишь теперь обратил на нее внимание.
- Катерина…
Мои встречи с агентом традиционно проходили в этом кафе. Так что эта девушка обслуживала меня с первого дня работы. Сколько времени прошло с тех пор? Год, два, три…? Не помню. Однако я успел достаточно детально изучить ее повадки. Ведь я есть я.
- …вам плохо?
Черты ее лица встрепенулись в сильнейшем порыве смятения, но тут же остыли, а еще через мгновение она разрыдалась. Конечно, мне нравиться производить впечатление на женщин, но не до такой степени.
- Все хорошо, - повторял я, усаживая официантку за свой столик, а усадив, вернулся на свое место.
Пришлось ждать, пока она перестанет жевать сопли. И лишь после мне удалось задать очевидный и долгожданный вопрос:
- Так что случилось?
Девушка недоверчиво окинула меня взглядом, окончательно высморкалась в цветастый платочек, а потом заявила:
- У меня проблема.
- Да неужели, - подумал я, - Как это я сразу не догадался.
- Моя сестра находиться в коме.
Обычно я безразличен к подобной чепухе, но всегда стараюсь сделать вид, что мне действительно жаль, хотя бы ради соблюдения этикета, или просто, чтобы быть как все и не выделяться из толпы, если на это нет весомых причин.
- Сочувствую.
- Пять лет назад она упала с балкона седьмого этажа. Врачи спасли ее, но с тех пор…
- А почему сейчас?!
Она смотрела на меня взглядом недоумевающего поиска смысла.
- То есть???
- Прошло пять лет, но только в этот светлый день вам стало особенно грустно.
В ответ Катерина протянула мне скомканный клочок бумаги.
- Что это? – спросил я.
Объяснений не ожидалось, и я развернул полученное. Мне казалось, что клочок бумаги окажется тайным посланием, секретной шифровкой или на худой конец билетом в один конец, но вместо этого я увидел обычное чернильное пятно.
Какое-то время мой глаз изучал его со всех возможных ракурсов, пытаясь узреть творческий подход Малевича, но вскоре бросил это неблагодарное занятие.
- Ну и что это? – спросил я, тыкая пальцем в черный овал.
- Это вопрос к вам, - ответила официантка.
- Но я не занимаюсь чернильными пятнами…
- Зато вы занимаетесь сверхъестественным…
- И что? Что не так с каплей чернил?
Моя кожа ощущала  холод ее взгляда, переполненного негодующим презрением.
- Мне сразу было ясно, что вы не поймете, - и, не дожидаясь ответа, она поднялась и ушла.
Секунду я смотрел ей вслед, пытаясь отыскать желание и силы, дабы остановить ее и вернуть, но быстро сменил тему, списал все на ПМС и достал телефон. По данным Гринвича у меня оставалось еще пять минут, и я потратил их на написание сообщения:
«Прости меня, пожалуйста. Мне стыдно за мое поведение прошлой ночью. Чмок».
Однако через мгновение пришел ошеломляющий ответ:
«Ты случаем не ошибся, милый. Я-то прощу, но от объяснений тебе не отделаться:)))».
Сердце бешено заколотилось, а лоб покрылся испариной. С большим трудом мне удалось взять себя в руки и отправиться в аэропорт.
Проблем с поимкой такси не возникло, а вот с водилой все обстояло куда сложнее.
- Вообще я не тороплюсь. Зачем гнать?
В ответ таксист саркастически поморщился в зеркало заднего вида и лишь усложнил приемы экстремального вождения.
- А заплатить? – возмущенно заявил он, когда мы оказались на месте.
- Запиши на мой счет.
Во мне было куда больше сарказма, а пантов – тем более. И я с силой захлопнул дверцу.
Служители аэропорта были куда милее и обходительнее, что в свою очередь снизило всплески негативных эмоций в моей голове и уберегло работников от нервного срыва
- Гуденшперт? Туда и обратно? – спросили на таможне.
- Да-да, - ответил я и проследовал дальше.
И естественно мой путь совершался первым классом, так что можно было без лишней застенчивости развалиться на кресле и наслаждаться поездкой.
Как только мы оказались в воздухе, ко мне подоспела стюардесса.
- Кушать будите.
- Позже.
Проводив стюардессу взглядом, я заметил, что на меня пялится толстяк, сидящий через два кресла.
- Какие проблемы, сударь?
Толстяк не сразу осознав, что я обращаюсь именно к его наглой роже, смутился, помялся, а потом осторожно поинтересовался:
- А Вы…  Вы Казанский?...
Раньше я любил фанатов, поклонников, любил, когда меня узнают на улице. Это доставляло мне радость, удовольствие. Я ловил с этого кайф, ублажал свое тщеславие…
Но все изменилось. И теперь я почти что «персона нон грата». И мне нет дела до фаната.
Однако ради приличия пришлось ответить.
- Возможно.
Без какого-либо предупреждения, уведомления и разрешения толстяк пересел поближе и стал мне что-то впаривать.
- У меня есть для вас отличная история…
- Да что вы говорите???
Толстяк был слишком увлечен своим естеством, так что вряд ли уловил мой сарказм. И потому без единого сомнения продолжал свое повествование, активно чередуя реплики с невообразимой мимикой и жестами.
- Они среди нас!!!
- Они??? – переспросил я с неприкрытой иронией, - О ком речь, милостивый государь?!
- О-о-н-н-н-и-и!!! – протяжно заявил сбрендивший попутчик, сделав при этом умное лицо  и закатив глаза, но тут же встрепенулся и перешел на шепот, - Они повсюду. Возможно, даже здесь.
- У-у-м, - пришлось подыграть, - Сочувствую.
Однако толстяк не унимался.
- Все началось полгода назад. Я ехал в электричке в командировку. А там, знаете ли, по вагонам обычно ходит разнородный люд. Чаще всего коммивояжеры да «Mettalica» с последним концертом. Но в этот раз зашел мужичек и вместо того, чтобы спеть или сплясать, как ожидал весь честной народ, он заявил: «Господа, я – хронический алкаш и тунеядец. Подайте на опохмел!» На обратном пути, когда выходил с вокзала, я столкнулся с другими творческими личностями. Несколько бомжеватых чувачел стояли на выходе с огромными транспарантами, сделанными из картонных коробок, а на них черным по белому сверкала надпись: «ПОДАЙТЕ НА БУХЛО!!!»
Казалось все и так предельно ясно. Алкаши среди нас. Просто Америку открыл. Однако толстяк неустанно продолжал меня удивлять.
- Спустя два месяца я вновь наткнулся на этих гоблинов. Но на этот раз они стояли в позе приветствия третьего рейха. Казалось еще чуть-чуть, и зазвучат крики: «Хайль Гитлер!»
Итак, нас атаковали алкаши-нацисты…. Реальная фантастика. Артур Кларк мог о таком только мечтать….
- А спустя еще месяц на транспарантах появилась приписка: «ФОТОГРАФИЯ – 25 рублей».
- В смысле??? Они что дистрибьюторы «Кодак»?
К счастью ответ был отрицательным. Думаю, мир не перенес бы бомжующих дистрибьюторов фотопленки из племени алкоголиков-нацистов.
- Ну что вы?! Конечно, нет. Просто они предлагают фотографию за деньги. Как в музее. Или как засняться со звездой. Например, с вами.
После последней фразы толстяк немного растерялся. Но видя ноль реакции с моей стороны, быстро успокоился.
- Так в чем мораль той басни? – спросил я.
- Как??? Вы так и не поняли?!
Толстяк был так ошарашен, что казалось, я ежемоментно совершил все семь смертных грехов.
- Простите. Виноват. Но может, вы все-таки скажите, в чем фишка?
- Они среди нас!!!
От таких прокламаций у меня даже живот прихватило, и я поспешил в туалет. Надписи «занято» не значилось, да и дверь была не заперта. Но какого было мое удивление, когда увидел  внутри плачущую девушку, сидящую на унитазе.
Я прямо-таки обомлел, забыл о нужде и всем прочем. Ощутив мое присутствие, девушка подняла на меня свои печальные, полные слез глаза и надрывным голосом прошептала:
- Телеф-фона уп-пала-а…
И тут я приметил, что правая рука девчонки более чем по локоть утопает в унитазе.
- Во черт, - подумал я и бросился за помощью.
Раскидав ничего непонимающий персонал, мне удалось ворваться в кабину пилотов.
- О, господин Казанский! – торжественно воскликнул капитан воздушного судна, - Неужели на нас напали пришельцы?!
- Возможно позже, - ответил я, - А сейчас там девушка, чья рука застряла в толчке.
Пилоты переглянулись, пытаясь уловить долю шутки, и лишь потом засуетились.
На радость моему душевному спокойствию в остальном полет прошел без происшествий. В аэропорту меня уже ждали.
- Добро пожаловать в Гуденшперт! – возвестил о своем добродушии невысокий лысоватый толстячок.
- Да-да, спасибо, - промямлил что-то в ответ и сел в предложенный лимузин.
Там уже к тому времени заседал какой-то рыжий пень с еще более рыжими бакенбардами.
- Косенец моя фамилия, - заявил неизвестный кудесник и в качестве приветствия протянул мне свою волосатую клешню.
- Рад знакомству.
Однако на деле я скорчил противнючую мину в виде псевдоулыбки и, оглядевшись по сторонам, попытался понять что дальше. В этот момент дверца лимузина отворилась, и к нам присоединился еще один товарищ.
- Ну че-че? Познакомились?
- Типа да.
Это был Вася Розенберг, международный агент по связям с общественностью. Но большинство вменяемых людей звало его «двуядерный Вася» за особую тупость. «Мир новостей» любил нанимать подобных идиотов по каким-то личным причинам.
- Ну, тогда че-че?
- Может поедим???
Вася махнул рукой, и мы двинулись с места. Я же буквально прилип к оконному стеклу. Во-первых, меня совершенно не возбуждала возникшая творческая тусовка, а во-вторых, я в первый раз оказался в Румынии. Пускай в Гуденшперте, но тоже неплохо.
Впрочем, постижение местных достопримечательностей продлилось недолго, так как вскоре мы въехали в тоннель. Не меньше получаса пришлось глазеть на единообразие каменных сводов и тусклый свет подземного освещение. И я все ждал, что вот-вот заблещет свет в конце тоннеля.
Когда же мы выехали на свежий воздух, я просто ахнул.
- Вот это да, - озвучил схожие порывы Косенец.
- Ну че-че…. Мы почти на месте.
Впереди возвышался огромный готический замок. Его красота была сравнима разве что с его величием, о котором кричал каждый кирпич стен, каждый булыжник  мостовых, каждая тень величественных резных башен, флагштоками упиравшихся в небесные облака. Медная черепица ярко блестела под нападками лучей заходящего солнца., но все это не шло ни в какое сравнение с тем неописуемым эффектом, который давал скользкий взгляд вниз.
- Великолепно! – продолжал хвалебные отзывы Косенец.
- Еще бы…, - парировал я.
Фундамент замка стоял на вершине огромного каменного столпа. Вокруг, точнее внизу, раскинулась богатая жизнью долина. Крошечными силуэтами виднелись леса, поля, озера, а где-то вдали плотной грядой суровых стражей виднелись горы.
Единственным связующим звеном замка с внешним миром был такой же каменный и не менее готический мост, по которому в данный момент и катил наш лимузин.
В нужный момент безмолвные ворота раскрыли свой гостеприимный зев и наше авто проехало внутрь. Ну а чуть позже просто остановилось.
По всей совокупности ощущений я пришел к выводу, что и Вася, и Косенец, ну а моя персона уж подавно, впервые в этих краях. Так что ждать руководства к действию было не от кого. Возможно, в чем-то был осведомлен шофер, но он вряд ли давал утечку информации.
- А нас вообще должен кто-то встречать? – поинтересовался я.
Чувствуя на себе вопросительные взгляды, Вася смог промямлить лишь свое коронное:
- Че-че…
Но к его радости в этот момент дверь лимузина отворилась, и некий дядечка в годах пригласил нас на выход.
- Извините за задержку. Милорд ждет вас.
Покинув автомобильную гробницу, мы окунулись во внутренний мир замка. И пусть на смену средневековым лавкам и кузнице пришел Макдональдс и автозаправка. Главное – это атмосфера, витавшая в воздухе и жившая в каждой песчинке под ногой.
- Добро пожаловать. Гуденшпертский  научно-исследовательский институт вампиризма приветствует вас.
Именно эту фразу обронил высокий молодой брюнет, ждавший нас в гостиной. При виде нас его лицо расплылось в широченной улыбке и казалось, что он вот-вот взорвется от смеха.
- Спасибо, Роланд, - сказал он старикану с намеком, чтобы тот валил подальше.
- Да, милорд, - ответил старче и удалился.
- Делегация…, - «двуядерный» попытался было промямлить нечто соответствующее, но вовремя заткнулся.
- Здорово, Темыч!
- Леха!!!
Крепкие мужские объятья длились ровно столько сколько нужно, после чего мы перешли к разговору.
- Итак, сколько лет минуло??? Не меньше десяти…
- Да уж…. А ты не изменился
- Да и ты как-то не особо.
Вспомнив о своих спутниках, я тут же пригласил их к беседе.
- Знакомьтесь! Косенец, Розенберг…. Если честно, то ума не приложу, что они тут делают.
Мое замечание по всем признакам задело самолюбие рыжеволосого, так что он насупился,  ну прямо как кикимора. Василий же в виду своей природной глупости даже не понял, о чем шла речь. Лишь пробормотал свое традиционное:
- Ну че-че…
- А это мой друг, одноклассник Артемий Громовой…. За одной партой сидели.
- Что-то слишком много регалий, - смущенно заметил Тема.
- Да ну. Раньше тебе это не мешало. Помню, ты побеждал на всех школьных олимпиадах.
- Все это было давно и неправда.
Я рад был встрече и рад был поболтать со старым приятелем, тем более что общество Васи и Косенца меня отнюдь не возбуждало. Но стоять стоймя тоже уже порядком достало. Так что, присмотрев уютный диванчик, я спросил:
- Может присядем???
И мы присели. Плюс ко всему Тема нажал кнопочку на прилагающейся панели и нам принесли питье и закуску.
- Ты мне скажи, Темыч, каким боком тебя занесло в институт вампиризма? - поинтересовался я у друга, пока молоденькая кокетка наливала мне гранатовый сок.
- Все очень просто. Мой дядя основал этот институт и всю свою жизнь посвятил изучению вампиризма.
- Да ну?!
- Так вот, - блаженно подтвердил Артемий, - После окончания школы он забрал меня к себе и последующее время я провел в стенах этого замка. Тебе нравиться?
- Безумно!!!
- А сам-то профессор, когда удостоит нас своим вниманием? – подал голос Косенец.
Его и так противная до боли рожа приобрела настолько сморщенный и ощетинившийся вид, что казалось его удар хватит от очередной пары-тройки баек о днях былых.
- Думаю, дядя рад был бы вас принять, но боюсь в его положении это вряд ли возможно.
- В смысле? – переспросил я.
- Он умер, - с ноткой горечи ответил Артемий и, сделав глоток маслянистой жидкости из стакана, поставил его на столик.
- Че-че??? – подключился к беседе Василий и как всегда не вовремя.
Между тем я пытался переварить полученную информацию.
- Как такое вышло?
Вопрос был очевиден и в тоже время обладал основополагающей загадочностью, от которой в частности и зависел исход нашей миссии.
- Никто не знает…
Как банально. Как часто я слышал подобные слюнтявые речи и как часто мне приходилось убеждаться в обратном.
- …Его нашли мертвым этим утром в лаборатории. Он работал всю ночь и что-то случилось. Может сердце?..
- А что говорит врач?
- Врач???
В глазах Артемия значились непонятки, словно он впервые в жизни услышал это слово.
- Ну да. Человек, который лечит,…калечит…
- Боюсь с ним тоже проблема…
- Не понял?!
- Он умер с неделю назад.
В гостиной повисло молчание, но продлилось оно недолго, ибо вновь за разбор полетов взялся чертов Косенец.
- Господа, мне, конечно, говорили, что здесь какие-то проблемы, но я не думал, что все так запущено.
- Как это ты догадался?!! – воскликнул я, - А мы-то думали тут рай небесный…
- Вы хам.
- Да пошел ты!
- Че-че…. Не надо, - вмешался в перепалку Василий.
- Да кто он вообще такой??
И действительно, что за птица имела рыжие бакенбарды. Этот вопрос и до этого периодически всплывал в моем сознании, но повода задать его все как-то не было.
Я впился взглядом в Василия, а тем временем Артемий и Косенец как-то странно переглядывались. Словно их двоих связывала невидимая нить. Но что общего могло быть между моим одноклассником и этим рыжим уродом?..
- Это я его вызвал!
Достаточно было обернуться, чтобы увидеть вновь прибывшего участника банкета.
- Здравствуйте, профессор…
Осуществив творческое приветствие, Артемий даже немного привстал с дивана. Голос его местами пробивала редкая дрожь. Казалось, он боялся этого типа, какое-то время таившегося в тени.
Впрочем, с виду в новоявленном профессоре не было ничего пугающего. Он даже как-то и не походил на академическую мышь. Скорее был похож на колхозника, который только что отпахал гектаров триста. Изорванная и порядком потрепанная одежда была покрыта слоем пыли, чумазое лицо исполосовано ссадинами, а в руках угрожающе покачивалась кирка.
- Ну, здравствуй, здравствуй, Тема! – ответно заявил профессор и, громко топая грязными сапогами по начищенному паркету, приблизился к нашей кучке.
Не успел он закончить свой путь, как позади него раздался грохот падающей посуды. А вслед за этим старческие вопли возвестили о чем-то, сравнимым с апокалипсисом.
- Милорд…. Господи!.. Что же это такое творится?!
Профессор ухмыльнулся возникшему из-за него бедламу, а заметно побледневший Артемий поспешил сделать шаг к спокойствию.
- Роланд, все в порядке. Оставьте нас.
Старик в последний раз окинул взглядом возникший кавардак, мысленно простился с погибшим кофе и тихо удалился.
- Итак, господа, вы все в сборе! – возвестил профессор, дождавшись аудиенции.
- А кто вы? – спросил я.
И по лицам остальных было видно, что только я не в курсе ответа на поставленный вопрос.
- Что ж рад просветить тех, кто со мной не знаком…. Меня зовут Антонио Панангини, профессор эзотерической археологии из Неаполя. Достаточно для начала?
Я не знал, что ответить, поэтому просто промямлил:
- Вполне.
- Тогда продолжим. Мы собрались здесь, чтобы…
В этот момент в моем кармане завибрировал телефон.
- Простите, - извинился я и, встав с дивана, удалился от угрозы чужеродного слуха на безопасное расстояние.
Дисплей высвечивал неизвестный номер. Я бросил скользкий взгляд в сторону что-то оживленно декларирующего Панангини и нажал «прием».
- Слушаю.
От неизвестных номеров обычно ждешь звонков с предлогом купить путевку до развалин империи инков или пылесос, который не только моет, но и сушит. Однако иногда тебе просто говорят:
- Привет!
- Привет. А кто это?
Звонящий не был готов к эдакому ответу, и потому его следующая реплика была дополнена гневными нотками:
- Что?! Уже жену не узнаешь??!!!?
За время мельчайшей доли секунды я пытался осмыслить тот факт, что и впрямь не узнал голос женщины, с которой прожил три года.
- Прости, просто голова идет кругом от всего…
- Еще бы!!! Ну, давай рассказывай!
- Рассказывать??? О чем?
- О том с кем ты крутил шашни прошлой ночью.
Внутри меня все вскипело. Гнев был настолько велик, что у меня даже стали слегка подкашиваться ноги.
- Ты вообще в своем уме???
Ее писклявый голос был полон надменности, словно я был неприкасаемым, посмевшим тронуть божественный лик Будды. Но самым обидным было то, что она имела наглость кидать в меня камни, завезенные незримым курьером на ее адрес.
- Но не я же рассылаю любовные записочки…. И ты не ночевал дома…
- Господи…. В кои веки ты заметила мое отсутствие…
- Так ты трахнул эту ****ь?!
Да…. Эта реплика была апофеозом всего разговора. Казалось, в этом мире свершилось что-то невообразимое и ужасное, от чего твердыня рухнула кверх тормашками, смешав тем самым понятия о чести и достоинстве с прямо противоположным.
- Ты вообще о чем??? Ты в зеркало смотрела?
- Я твоя жена…
- Ну и *** с тобой!
С этими словами я отключился от разговора и направился к творческой братии.
- Господа, простите за отлучку, но может кто-нибудь сообщит мне пропущенное? Зачем мы здесь?
Все за исключением Панангини сидели на диване, потягивая содовую и морщась от пристального взгляда профессора. Тот все еще стоял, подобно исполину, и пытался познать сакральный смысл бытия путем наведения шороху.
- Я слышал о вас…. Кажется Казанский?.. Журналист…. Я прав?
- Безусловно, - ответил я, не обращая внимания на его смурной настрой, и демонстративно плюхнулся на диван.
- Езжайте домой.
- В смысле???
- В прямом. Вас вызвал старик. Старик мертв, а значит, необходимость в вашем присутствии резко улетучилась.
- Но…
- Никаких «но». Собирайте вещички и в путь.
- … у меня контракт…
- Не бойтесь. Вам заплатят.
- И все же я хотел бы остаться…
Панангини посмотрел мне в глаза, видимо пытаясь убедиться, что я не псих, после чего махнул рукой и откровенно заявил:
- Но если вас тут грохнут, в том будет только ваша личная вина. Вам ясно?
- Вполне ощутимо.
Помещение заполнила гнетущая тишина, будто вот-вот должно было случиться нечто важное. И хотя каждый из присутствующих знал, зачем он собственно пожаловал в этот неизведанный румынский замок, целостная картина была далека от понимания. Так что профессор попытался растворить нашу безнадежную наивность кислотой своего невообразимого обаяния и поставить реальные задачи перед реальными людьми.
- Итак, для тех, кто был в танке, повторяю…. Мы собрались здесь, чтобы решить проблемы этого института. Проблем немного, но они очевидны и ставят руководство в тупик. К тому же вы все взрослые люди, и я надеюсь понимаете, что с гнилой проводкой мы и сами как-нибудь справились. А раз вызвали кого-то со стороны, значит это уже не фигли-мигли.
- Так какой план, шеф??? – спросил Косенец, теребя свои рыжие бакенбарды.
Панангини бросил на него полный ожесточенной злобы взгляд, так что тот вмиг забыл о своей вредной привычке.
- В первую очередь заткнуться и слушать.
После такого понты рыжегривого моментально осели, а профессор между тем продолжал вводить нас в курс дела.
- На чем я остановился?.. Ах, да…. Проблемы института. Начнем с того, что наш бесценный артефакт так и не был найден за прошедшую неделю. Правда, его как-то не особо резво искали. Я прав, Тема?
Панангини смотрел на моего однокашника с особым унижающим презрением и в тоже время, словно пытал его, вытягивая крамольные крохи истины. Такой манерой злая мамочка терзает бедного ребенка в отчаянном желании разрешить сакральные секреты таблицы Пифагора. И как результат фильтрации всего излитого на него негатива, Темыч в очередной раз начинал виновато опускать глаза и мяться с изречением нечленораздельных оправданий.
- Я… я… я…
- Хватит соплей. Твой дядя хоть и был придурком, но хотя бы не слюнтяем.
Артемий молча проглотил обиду, предоставив профессору тем самым возможность начать истязать следующего. Да и как можно было вякнуть что-то против в ситуации, когда в руках твоего оппонента колышется кирка. Того и гляди этот индеец Джо запустит тебе своей томагавк прямо промеж глаз.
- Короче говоря, мне стало ясно, что никто в этом долбанном институте не собирается искать творческий итог четырехлетней работы моей экспедиции, и я нанял лучшего сыщика, почти Шерлока Холмса…
- Но с дипломом, - торжественно возвестили рыжие бакенбарды.
- С лучшим, - уточнил профессор, - Так что ловите момент для знакомства. Денис Косенец собственной персоной.
Рыжий выпендрежник приветственно поднял руку. Оваций не последовало, и он как-то небрежно вернул ее на место.
- Другой мой гость – Василий Розенберг – прибыл с просветительской целью. В данном случае он сторонний наблюдатель, поэтому сможет с неистовой беспристрастностью оценить ситуацию и сообщить о ней всему миру.
«Двуядерный» расплылся в широченной улыбке. И складывалось впечатление, что таких похвал ему не дарила даже родная мать.
- Ну и наконец, наш негодник-журналист. Его призвал ныне покойный профессор Глусман. И хотя некоторые умысливают в его кончине нечто сверхъестественное, - произнося этот фрагмент, Панангини в очередной раз бросил пренебрежительный взгляд в сторону Артемия, - я считаю, что он просто струсил, не смог устоять перед испепеляющим светом истины…
- Дзын-джы-дзынь…
Звонок, прервавший тираду профессора, слегка покоробил патетику обстоятельств, и он даже как-то растерялся на миг, но тут же собрался и более приземлено заявил:
- Пойдемте кушать.
Идея была хорошей. Ведь дорога до сих мест выдалась неблизкой, да и нервы пришлось потрепать за последние несколько минут. Хотелось отдохнуть, расслабиться, вкусить настоящей еды, а не жалкий бутербродик с соком…
- Господи ты, Боже мой!!..
Столовую огласил очередной стихийный залп феерических стенаний дедушки-дворецкого, едва мы оказались на ее пороге. Отбросив мысли в бок, я попытался осмотреться и извлечь из бытия причину подобного приема. Естественно в первую очередь мне хотелось исключить себя из списка виновных, ну а уж потом только взяться за других.
Впрочем, мои спутники оказались ловчее меня в этом плане и вмиг сообразили, что чумазый профессор как-то не особо вписывается в интерьер творческого банкета. А тут еще подотставший Темыч подоспел.
- Может вам стоит немного приодеться? – осторожно намекнул он профессору.
Панангини напрягся, осмотрел себя на сколько позволяло зрение, и, согласившись, что кирка вряд ли понадобиться для борьбы со стейком, обошелся без буйственных замечаний.
- Скоро буду, - сказал он и удалился.
Профессор ушел, но спокойствие не заявилось. Артемий выглядел весьма понура, и я готов был поклясться, что его терзает какая-то серьезная проблема. Но вряд ли он готов был поделиться со мной своими тайнами. Слишком много времени прошло со дней нашего беззаботного детства. И все же я подошел к нему…
- Вижу, вы с Панангини не особо ладите…
- Что?.. А…
Отвлеченный от своих измышлений, Темыч не сразу въехал в тему, однако по всему было видно, что его так и так не прельщал подобный разговор.
 - Это мелочи, - таков был ответ.
- Ты уверен? – переспросил я.
- Конечно, - для убедительности он скорчил несколько мимических мышц.
Такую отчаянную попытку намалевать на своем лице улыбку я видел впервые. Больше походило на маску смерти, ужаса и боли. И словно чувствуя, что его смехотворный подлог вот-вот выйдет наружу, Артемий хлопнул меня рукой по плечу и выдал убедительный лозунг:
- Чего мы ждем, ведь ужин стынет?!
- Да-да, че-че…, - подхватил правильную мысль  Двуядерный.
Поводов спорить не представлялось, и мы все вместе взялись за ужин обеими руками и ногами. А вскоре подоспел и профессор. И хотя его обновленный наряд все еще мало соответствовал вычурному профессорско-преподавательскому имиджу, перемены были очевидны. Чумазость пропала, да и кирку он бросил где-то по дороге.
- Кхым-кхы…, - прокашлялся мажордом над ухом вновь прибывшего.
Панангини недовольно поднял взгляд на негодяя, посмевшего растревожить его покой, но увидев старика Роланда, сделал финт ушами и потребовал продолжения банкета:
- Давайте, дружище. Профессор хочет жрать.
Мажордом без тени негатива выслушал тираду душеприказчика, скользнул мрачным взглядом по фразе «Цой жив!» на его футболке и тихо удалился, дабы передать на кухню ценные указания.
- Да уж, - подумал я.
А профессор тем временем экстазируя развалился на кресле, в  котором сидел. По всему было видно, что прошедший рабочий день его порядком напряг. Так что он уже и есть то не особо хотел. Скорее преобладало желание отдохнуть, расслабиться. И видимо, поэтому Панангини просто сидел и с любопытством рассматривал гостей и тех, кто в замке уже прижился.
Мой желудок заполнился моментально в виду того, что с самого утра внушительных поступлений в его бездонную пропасть по ряду причин не случилось. А значит, я тоже мог себе позволить пялиться на всех и вся.
- Ну че-че? – громко чавкая спросил сидевший рядом Василий, почуяв на себе мой пристальный взгляд, но не дождался ответа и вернувшись к своей тарелке сунул в рот очередной огромный кусок чего-то съедобного.
А я вернулся к изучению интерьера.
- Господа!
Так всегда бывает. Только упустишь что-то из виду, как это уже стоит с бокалом вина и толкает речи.
- Господа!
Повторное обращение заставило страждущих оторваться от хлеба насущного и обратить свой лик к Антонио Панангини. Он стоял в отблесках игривого света хрустальных барельефов столовой и с улыбкой на устах пытался сочинить что-то вдохновенное.
- Надеюсь, никто не забыл о том, что у нас гости. И хотя этот визит слабо тянет на дружественный, мы просто обязаны принять их с особым шиком и бесподобным радушием.
- Давай, давай, Тони! Зажги, - по-ораторски подсказал какой-то гений, сидевший в углу.
Профессорская лыба дала по газам, и он, ощущая эмоциональную поддержку большинства присутствующих, с еще большим энтузиазмом стал втирать что-то еще все о том же.
- Опять нажрался, свинтус, - тихонько прошептала девушка сбоку от меня.
- Тогда понятно, - подумал я в момент постижения тайны нарастающего шоуменства.
Между тем феерия нарастала. Не дожидаясь тоста, профессор сглотнул парочку бокалов винца, после чего ему пришлось опереться на ближайшего соседа.
- Позвольте представить нашим дорогим хостям… нашего главного спонсора, - посреди речи Панангини чуть было не навалился на бедную девушку, служившей ему до этого поддержкой. И как бы в отместку за то, что ему не удалось провернуть эдакий дерзкий марш-бросок, его рука вдоволь облапала ее левую грудь, - красавицу-мультимиллионершу, которая для нас буквально Альма Матер. Лиза Кибаева – прошу любить и жаловать.
Лицо девушки приобрело неестественно пурпурный цвет, и причина тому была вполне очевидна. Профессор же оставил в покое ее грудь и переместился к другому своему соседу. А им по понятным причинам был мой старинный друг Артемий.
- Тема…, - вдохновенно пробурчал самозваный массовик-затейник, - Наш наследный принц тьмы. Так давайте же выпьем за то, что тьма среди нас!
С этим лозунгом профессор в очередной раз отхлебнул из бокала и на этот раз он не сумел устоять на ногах даже за счет столпов общества, а результатом сего было его шумное плюханье в кресло. После оного Панангини еще пытался что-то промямлить, но безуспешно.
Кибаева бросила на него виновато-презрительный взгляд, после чего поднялась, и видимо попыталась вернуть мероприятию творческий настрой.
- Простите профессора, но он, к сожалению, устал и надолго его не хватило.
Что-то мелькнуло в тот момент в глазах Артемия. Тогда мне показалось, что это все те же неловкость и стыд за дебоширство Панангини, которыми были объяты практически все коренные жители замка. Но позже мне стало ясно, то был страх.
- Однако я продолжу его начинание… несмотря не на что.
Девушка одарила всех присутствующих сногсшибательной улыбкой, так что все вмиг забыли про пьянющего Панангини и тут же уверовали в ее миллионы.
- Прошу любить и жаловать наших гостей – господ Косенца, Розенберга и Казанского. Они пробудут у нас какое-то время для решения деловых вопросов, а может, и просто отдохнут в стенах нашего замка…
После главная спонсорша принялась представлять нам тех и сех, но это не вызывало какого-то ощутимого энтузиазма, по крайней мере с моей стороны. Для меня это была всего лишь работа, которую мне нужно было сделать и отвалить
- А еще сегодня праздник…
«Да уж», - в очередной раз подумал я.
Между тем слуги  распахнули  окна, и мы увидели, как ночное небо осветили многоликие вспышки разноцветных огней, поднимавшихся ввысь вспышек и падавших в долину искр.
- Хастор май! – возвестила Кибаева.
- Хастор май!!! – подхватили остальные.
Вспышки яркого света вновь и вновь взрывались посреди тьмы, салютуя чему-то важному. Я понятия не имел, чем является это важное, но видел, как люди эмоционально резонировали и восторгались, доливая к брызгам огней брызги шампанского. Вся эта странная и в то же время умиляющая картина завораживала своим магнетизмом, а местами даже пугала. Не потому ли, что вместо того, чтобы плясать и веселиться, они мрачно взирали ввысь и неустанно твердили одну и ту же скороговорку.
Однако все рано или поздно кончается. Так вот и этот фейерверк спустя полчаса или около того подошел к концу. А чуть позже Роланд, таща на себе мою поклажу, провожал меня в мои покои.
- Вам понравиться, - тараторил дворецкий, - в этом крыле очень уютно, да и ремонт не так давно провели, так что будете как дома…
«Как дома…», - мелькнуло промеж извилин.
И как бы в ответ в голове проявилось несколько малоприятных картинок, и было совершенно ясно, что у меня нет ни малейшего желания клонировать связанные с ними события.
- А что там?
Роланд в виду своего возраста был не особо крепок физически, но традиции требовали от него определенных действий. И ввиду этого его передвижение вместе с поклажей происходило достаточно медленно, чтобы я смог вдоволь насмотреться по сторонам.
- Ничего важного.
Дворецкий даже не обернулся посмотреть на объект, привлекший мое внимание, хотя до этого был весьма приветлив и с упоением болтал со мной о всякой всячине.
- Но…
- Пойдемте, господин, - в голосе Роланда чувствовалась внезапно проявившаяся приказная нотка, - Там нет ничего интересного.
- Позже, - подумал я, и, бросив завершающий взгляд на свет в конце темного коридора, поспешил подчиниться желаниям впереди идущего.
Еще несколько поворотов по глухим закоулкам замка и пара-тройка движений по лестницам вверх-вниз и мы прибыли к месту моего ночлега. Здесь действительно было уютнее, чем в других уголках этого средневекового  места. И хотя факелы на стенах по-прежнему присутствовали, все остальное выглядело намного цивилизованнее.
Оказавшись у дверей моего гостевого номера, мы на пару с дворецким не могли не заметить девушку, спешно тушившую сигарету.
- А-я-яй, леди Катрин…. Опять безобразничаете…
Слова Роланда  перепугали эту скрытную особу женского пола больше чем само наше внезапное появление, так что она не справилась с дрожью в руках и уронила пепельницу на пол, а та в свою очередь разлетелась по сторонам миллионом окурков.
- Кошмар, - вырвалось из нее в порыве отчаяния.
А я поспешил на помощь.
- Спасибо, - сказала девушка, когда мне удалось вернуть ей потерянное.
- Не за что…
Встретившись с ней взглядом, я вмиг узнал это прекрасное создание. То самое, что просветило меня касательно алконавтических заслуг профессора Панангини.
- Значит, вас зовут Катрина?
- А вы значит, меня преследуете?
Ее ответ вопросом на вопрос поставил меня в тупик, но мне удалось быстренько вникнуть в мастерство сарказма.
- Это была шутка? – спросил я.
Она явно не ожидала настолько прямолинейной реакции. Ее прекрасных губ коснулась нормальная человеческая улыбка, а еще девушка протянула мне руку.
- Катрина.
- Алексей.
Между тем Роланд успел отворить мои покои и закинуть туда мое барахлище.
- Господин…
- Да, да, - ответил я на призыв дворецкого и, улыбчиво попрощавшись  с девушкой, убрался восвояси.
- До встречи, - было брошено вслед.
Но мне было уже не до кокетства. Я с упоением рассматривал внутреннее убранство своего временного пристанища. И оно мне нравилось. Да и как мог не понравиться интерьер от Крезонгельфа.
Пушистая кровать, ванная со всеми наворотами, плазма для просмотра кабельного и много всего разного, от чего глаза разбегаются. И все же весь этот модернизм не вписывался в ветхоготический стиль замка.
- Как-то это странно…, - прошептал я в момент, когда эйфория немного отступила.
Роланд до этого шнырявший по комнате в попытках включить все нужные рубильники, остановился передо мной со взглядом вселенского недоумения.
- Это крыло отстроено специально для гостей, которых не прельщает средневековая экзотика. Но если вы хотите…
- Нет-нет, что вы…. Просто не ожидал такого…
- …шика, - закончил за меня дворецкий, - Вы еще многому удивитесь. У института хорошие спонсоры и они готовы отдать все этому месту.
- Ага…, - машинально сорвалось с моих губ в момент очередного броска лицезрения своих гостевых апартаментов.
Пока я упивался новизной, Роланд, к тому времени успевший сделать все необходимое для моего комфорта, стоял у дверей по стойке смирно. Но, в конце концов, и его достало ждать с моря погоды.
- Кхым-кхы…
Я обернулся.
- Что-нибудь еще, господин? – поинтересовался дворецкий без видимых претензий.
- Да нет, - ответил я, понимая, что все хотят спать, - можете быть свободны.
И Роланд удалился. А я постоял еще несколько секунд посреди комнаты в смиренном изучении убранства, а потом подошел к сумке и достал ноутбук. Еще мгновение и виртуальный мир стучался мне в окно.
Чем хорошо иметь агента, так это тем, что, если ты провел ночь черт знает где, а на утро тебе лететь черт знает куда, твои рабочие принадлежности заранее отправят в аэропорт и тебе не придется ломать голову над что и как.
- Связь с Хавьером отсутствует, - сообщил монотонный компьютерный голос, когда я попытался связаться с выше упомянутым.
- Черт, - вздорно вырвалось из моей глотки.
И в этот момент мне пришло сообщение.
- Вам письмо, - сообщил все тот  же монотонщик.
И в этот миг я всем сердцем  надеялся, что оно окажется посланием Хавьера. Кстати, о нем… Мы встретились задолго до моей женитьбы и начали работать вместе. То были нелегкие времена, и нам приходилось туго, по-настоящему... А потом все резко изменилось, у нас появились деньги, а у меня жена…. Но стоило ли это того??? Не знаю. Честно…. Как и не знаю настоящего имени Хавьера. Но мне точно известно, что он такой же араб как я китаец, и что брак от нечего делать дурацкая затея.
- Вам письмо, - повторил компьютер для тех, кто уснул.
- Хорошо, хорошо, - ответил я и клацнул левой кнопкой.
«Готов ли ты к правде?»
Надежду развеяло как дым. И я внутренне проклинал этого негодника, который закинул меня в этот чертов замок без вразумительных объяснений.
А тут еще какой-то пень пристал с какой-то правдой. Какого черта?
Мой взгляд опять скользнул по заголовку.
«Готов ли ты к правде?»
Таким был вопрос.
Понадобилось время на раздумье, какой-то отрезок временных рамок, в которые можно было бы втиснуть свои сомнения, свою боязливость, свою дрожь в коленях, а потом отмахнуться, решить, что все это бред, что не стоит даже думать об этом, что это всего лишь чья-то злая и бесстыдная уловка, имеющая какой-то затертый номер…. Может двадцать второй, может двадцать третий, а может черт знает какой…. Так ли это важно, чтобы все еще думать об этом???
В порыве мыслительных перипетий мне пришлось захлопнуть ноутбук и постараться держаться от него подальше, дабы не раздражаться больше, чем я уже был раздражен. С несколько мгновений у меня это неплохо получалось, однако ходить-бродить по комнате в тупых попытках провентилировать себе мозги было не особо уместно, и потому эдакое времяпровождение стало быстро утомлять.
И лишь тогда я решил испытать старый проверенный способ. Мне давно не приходило в голову воспользоваться чем-то подобным. Семейная жизнь затягивает…. Куда? Во что? Сложно сказать, но то, что все меняется – это точно.
Хотя ничего не бывает забыто. Быть может все эти навыки, обряды и фокусы таинственно скрывались в потаенных глубинах подсознания, но они не исчезли, не были стерты, изодраны в клочья, сожжены прилюдно на главной площади города. Да и как кто-то мог попытаться испепелить это нечто, если не знал и не ведал даже о сомнительной вероятности его существования. Лишь я когда-то помнил о нем, потому что сам и породил его, как и весь тот мир безумных идей и аллюзий, что притаился за гранью моего существа.
Безумно…. Да, именно так и звучит вся эта аллегорическая кутерьма, но факт остается фактом: я был слеп. А теперь после кучи болезненных операций зрение по чуть-чуть приходит обратно. И вот я уже помню, как снимать стресс…. Не сопливо-слезливыми уговорами и чмоканьем в лобик, не нежным поглаживанием по спине…. Все намного прозаичней, а самое главное – эффективней…
Зайдя в ванную, я мельком взглянул на пакетик соли и кинул его под струю горячей воды, этикетку. Производитель обещал аромат сирени и что-то еще в накладку.
- Посмотрим- посмотрим, - произнес я и вернулся в комнату.
Несколько бросков на творческие баррикады позволили претворить в жизнь самое главное. И мне искренне хотелось верить, что Роланд не будет орать, когда увидит акустическую систему в ванной.
Оставалось последнее. Я подошел к холодильнику и  достал бутылку с холодным лимонадом. При комнатной температуре она тут же покрылась испариной, и это было то, что нужно.
Мысленно это подтверждалось снова и снова как раз в тот момент, когда я медленно погружался в горячую воду.
- Кайф, - сорвалось с моих губ, когда ягодицы коснулись дна, и я нажал на «плей»…
Спайдерменом меня называли,
Пидерменом меня обзывали…
Да. Настоящий расслабон – это круто. Валяешься себе в ванной и никаких тебе забот и хлопот. Ведь даже если тебя и прет от твоей работы, если она и есть то самое замечательное, чего ты так неистово хотел и искал в своей маленькой и скоротечной жизни, все равно рано или поздно ты начинаешь уставать. И тогда просто хочется обычного уединения, примитивного безделья. Чем я собственно и был занят сиюминутно.
Динамики взрывали барабанные перепонки, но невообразимый экстаз от данного действа  геометрически превосходил возможный ущерб…
Тук-тук-тук,
Я – человек-паук…
Правда была одна проблема – в мою дверь действительно кто-то стучался. И к тому моменту, как я сообразил, что собственно происходит, дверь уже едва не слетала с петель.
- Сейчас, сейчас! – кричал я, наспех накидывая полотенце и направляясь к источнику шума
Я предполагал, что мой рок-н-ролл довел кого-то из соседей до белого каления, и теперь они страждали расплаты. Только вот выбравшись из горяченькой водицы, я как-то не удосужился убавить звук.
- Хорошая мысля, приходит опосля, - говорил кто-то когда-то.
И этого негодяя я ненавидел всеми фибрами души, так как всегда проще критиковать, или  давать советы.
Но к счастью и моему безмерному душевному благополучию лишь только я приблизился к двери как шум и гам внезапно испарились. И я стал было уже грешить на свое больное воображение, дескать переутомился и все такое, вот  и мерещится всякая чушь. Или на худой конец стучали где-то по соседству.
Но отворив дверь, я обнаружил на пороге конверт.
- Что за черт, - подумал я и огляделся по сторонам.
Поблизости не было ни души.
Я попытался было в очередной раз спихнуть все на переутомление, но конверт действительно существовал. Подушечками пальцев можно было прочувствовать жесткость бумаги, из которой он  был склеен, а также небольшой клочок бумаги внутри.
Уже тогда я понимал, что вся это тема дурно пахнет. И это еще слабо сказано.
Внутренний голос говорил, что не стоит ввязываться глубже, чем я уже залез. Однако природное любопытство всегда берет верх. И чтобы ты не говорил про должностные обязанности и профессиональный долг, на самом деле причина одна. А называется она врожденным шилом в жопе.
На тыльной стороне конверта значилась приписка: «ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС».
В этот момент мне все еще казалось, что меня пронесет, что мне суждено небывалое везение и что попросту кто-то случайно ошибся и перепутал двери. Но вскрыв конверт, пришлось взглянуть правде в глаза. Я тот самый.
«Господин журналист, знать правду в ваших интересах. Нам нужно встретиться в долине. Буду ждать Вас через час в клубе «Дети Дракулы» за третьим столиком».
- Да уж…
И действительно во мне пылали только чувства…, никаких слов…
В этот момент монотонный голос проснулся  и бодро заявил нежданную новость:
- Связь установлена! Связь установлена!
Захлопнув дверь и бросив конверт где-то неподалеку, я вернулся в комнату. Спустя секунду на экране монитора появилась довольная рожа Хавьера.
- Как делишки, Анатолич?
Я не стал приукрашивать состояние дел, поэтому сразу выложил все как на ладони.
- Вообще-то неважно.
И тут же вся поведенческая напыщенность моего агента стала как бы таять в мимических складках его лица.
- А в чем собственно дело? – спросил он после короткого выжидательного периода и непродолжительных попыток уяснить всю серьезность моего настроя.
- Кажется, наш заказчик двинул кони.
- В смысле?
- А что тут может быть несколько смыслов? Неужели не понятно, что он подох?
- То есть как?
От глупых вопросов Хавьера я буквально взбеленился, и хотя шокирующие аспекты были очевидны, мне не хотелось распускать нюни на фоне неизбежного.
- Это не особо важно. Куда главнее вопрос, что нам теперь делать?
Хавьер задумался. На его лице, скованном границами экрана, читалось замешательство. И не удивительно, ведь мой агент привык просчитывать все наперед. А тут на тебе. Не тут-то было.
- Так что?
Ответа не последовало.
- Ау! На том берегу! – язвительно размахивая руками перед монитором, воскликнул я, - Есть кто дома?!
Видимо смирившись с тем, что задумчивой миной делу не поможешь, Хавьер немного оживился и стал просчитывать варианты:
- А может все само уладиться?
- Это как? – озадаченно переспросил я.
- Ну там же твой приятель… Как его там? Громовой…
- Он-то здесь, да где-то посеял свою спесь.
Хавьера всегда бесили мои иносказательные выверты, и этот случай не был исключением.
- А если по-русски?
- Теперь здесь всем рулит некто Панангини. Кто такой не особо в курсах, но мнит себя властелином Вселенной. И я бы сказал, что у него хватает козырей по карманам.
- Ах да, - наконец-то мой агент выдал нечто полезное, - припоминаю, как Глусман говорил о одном проблемном профессоре. Возможно, речь шла о нем.
- Только вот теперь этот козел создает проблемы нам.
- А поподробнее…
- Он хочет, чтобы я валил на все четыре стороны.
И тут экран озарила надменная ухмылка Хавьера.
- Не парься! У нас контракт.
Однако я и не парился, во всяком случае, по вышеупомянутому поводу.
- В том-то и проблема. Нам обещают выплатить неустойку, но дело не в деньгах и не в хреновом контракте, а в том что, вернув владельцам артефакт, я смог бы полностью восстановить свою репутацию и выдать новый бестселлер.
Хавьеру нечего было  ответь. Он все прекрасно понимал. И все же спросил:
- Так тебя выгоняют?
Короткой паузы хватило, чтобы здраво оценить обстановку и выдать резюмирующий ответ:
- Не то что бы да, и не то что бы нет. Короче при первом удобном случае мне укажут  на дверь.
- Тогда действуй.
Я хотел было рассказать Хавьеру про конверт и предшествующие электронные записки, но почему-то промолчал. Вместо этого  попрощался и потянулся к клавише «закрыть». Но он остановил меня и огорошил очередной не самой из приятных новостей.
- Твоя жена опять жаловалась папочке. Правда на этот раз она упоминала каких-то ****ей.
От этих слов у меня все разом опустилось.
- Ты понимаешь, как глупо это звучит в ее устах?
- Понимаю.
- Тогда прошу, не говори больше о ней.
- Просто может тебе быть с ней чуть-чуть помягче. Во избежание ненужных проблем.
- Ты сам-то себя слышишь?
- Хорошо. Замолкаю.
На этой трагической ноте  мы закончили наше интернет-общение, а я опять остался один на один со своими проблемами.
Еще какое-то время мне понадобилось, чтобы собраться с мыслями, сориентироваться, выдвинуть стратегию. И в этот момент зазвонил телефон.
- Только этого не хватало, - подумал я.
И действительно, кому могло прийти в голову звонить мне на ночь глядя.
Приблизившись к журнальному столику, я снял телефонную трубку и мрачно пробубнил:
- Алло…
Проводная связь ответила грубым молчанием, однако, приложив немного терпеливых усилий, я сумел дождаться сдержанной хрипоты с другой стороны.
- Леш, это Тема. Нам нужно поговорить.
Взглянув на часы, я обнаружил два часа ночи. Сколько прошло с момента получения послания? Пятнадцать-двадцать минут. У меня оставалось не так много времени про запас, чтобы устраивать посиделки и беседы по душам, если я все-таки собирался разузнать доморощенную правду.
- Тем, боюсь, сейчас не особо подходящий момент.
- Это важно.
- Не сомневаюсь. Но у меня другие планы.
- Планы?
В его голосе слышалась обида.
- Не принимай на свой счет, просто мне срочно нужно в долину. Не одолжишь вертолет?
Как говорится, наглость – второе счастье. Да и чего собственно было стесняться. Все эти сопливые людишки начинают свое нытье всегда не вовремя. А ведь совсем недавно ты сам интересовался об их проблемах.
- Но это важно…
- Когда вернусь, - отрезал я и повесил трубку.
И тут же раздался новый стук в дверь. На этот раз стучавший не ретировался, не испарился, не растаял в воздухе подобно бестелесной причуде.
- Вы не заняты?
- Вообще-то женат.
В глазах незваной гости вспыхнуло короткое смятение, но женщины довольно искусны скрывать горечь своего поражения.
- А вы слышали легенду о Лилит?
Безусловно, моя соседка Катрин не собиралась сдаваться. Да и как она могла сдаться после всех тех страданий связанных с наведением марафета.
И вот эта весьма привлекательная девушка стояла у меня на пороге в полупрозрачном одеянии, сквозь которое волнующе просматривались ее формы, лишенные нижнего белья и томным голосом как бы намекала, что кончику моего языка не помешало бы пройтись по закоулкам ее клитора, выбить из него искру, заставить течь.
Между тем мне нужно было работать.
- Может поговорим в другой раз?
Кстати, если вы не забыли, я все еще был замотан в полотенце. Поэтому когда ее рука легла мне на член, мне не чем было крыть. И хотя я еще пытался заявить что-то против, перебороть инстинкты было невозможно. Какие-то секунды и ее рука скользнула под полотенце, нащупала то, что искала, обхватила цепкими пальцами. Не успел я опомниться, как полотенце соскользнуло по бедрам вниз, оставив меня абсолютно голым с торчащим эрегированным членом.
- О, Боже! – взмолился я, как только моя трепещущая плоть погрузилась в сладкий и влажный рот Катрины, а ее нос уперся мне в живот.
Спустя десять минут я был уже одет и полностью готов к творческим занятиям. Раздался очередной стук в дверь. Это Роланд пришел сопроводить меня до вертолета.
- Что-то вы как-то быстро, - промолвил дворецкий.
Что он имел в виду, я не совсем понял, ну да ладно. Главное, что до момента не мной назначенной встречи оставалось, не так много времени, чтобы можно было им распыляться.
- Дела зовут.
Да, я был короток в своих репликах, к тому же все еще пытался выбросить их головы откровенные сцены, в которых Катрина мастерски демонстрировала навыки глубокой глотки. Но вся мая малоприветливость ничуть не задевала Роланда. Так что складывалось впечатление, что любые события воспринимаются им ровно и самоотверженно.
- Тогда пойдемте.
Окинув взглядом комнату перед уходом в поисках чего-то позабытого, я погасил свет и запер на ключ, после чего торжественно вручил его же Роланду.
- Вас ждать к завтраку?
- Надеюсь, что да
После такой милой беседы нам пришлось вновь пересечь череду коридоров и тоннелей и лишь тогда мы оказались на взлетной площадке вертолета где-то на крыше. Пилотом оказался немногословный бородатый мужичище. Но как уже говорилось, я не был расположен к болтовне, так что подобное было только на руку.
- Приятной прогулки, господин, - промолвил добродушный старик перед тем, как дверь вертолета захлопнулась за мной.
- Удачи, Роланд, - ответил я.
Мы улыбнулись друг другу, словно нас связывала какая-то тайна, настолько загадочная, что мы и сами ничего не знали о ней.
Гулко взревели моторы, после чего мы взмыли вверх.
На высоте птичьего полета было довольно прикольно наблюдать за долиной. Оттуда она казалась игрушечным пейзажем конструктора, безмолвным и недвижимым. Оттуда она казалась неживой, покинутой, почти мертвой.
Совсем другой она оказалась на деле.
Пилот высадил меня, как и требовалось, перед ночным клубом «Дети Дракулы».
- Если надумаете вернуться, позвоните, - сказал он и протянул мне карточку.
На ней значилась следующая надпись: «Полеты и залеты от вашего пилота», а далее номер телефона.
- Довольно оригинально, - заметил я.
И, о чудо, бородач впервые в жизни улыбнулся.
Пожелав ему счастливого пути, я направился к входу в клуб. Несмотря на мажорное название, это заведение выглядело вполне прилично. Жесткий фейс-контроль на годы вперед отбил желание у разукрашенных тинэйджеров фанатеть под окнами клуба.
- Господин Казанский!
Я привык, чтобы меня узнавали, но когда это делает охранник в дверях клуба в чужой стране, это заставляет задуматься. К тому же это не было вопросом.
- Третий столик.
Миновав вестибюль, я оказался в главном помещении, представлявшем собой нечто среднее между рестораном и обычным клубом, где нарезают буги-буги.
На сцене в этот момент как раз выступал какой-то надрывно-громкий исполнитель с очень кровавой текстовкой. Он явно перебарщивал с излитием чувств, так что с трудом можно было различить его поэтический слог.
Дракула вас отымел,
Дракула нас отымел…
- А вы опоздали.
Заглядываясь на буйствующего на сцене хипаря, я не заметил, как оказался прямо перед столиком номер три. Интригующим взглядом на меня смотрела шикарная блондинка с фигурой формата «очень даже ничего». В голове даже мелькнула строчка великого поэта: « Ты право пьяное чудовище, я знаю, истина в пи…».
Однако я все же надеялся, что не зря приперся сюда посреди ночи.
- Присаживайтесь, в ногах правды нет.
- Да, точно, - подумал я, резюмируя предыдущую цитату.
Между тем принял приглашение, после чего мы минуты три пристально изучали друг друга.
- Так в чем дело? – спросил я, первым нарушив молчание.
Она ничего не ответила, но продолжала настойчиво пытать меня взглядом. В тоже время было три часа ночи, а это не являлось моим излюбленным моментом для игр в шурум-бурум.
- Так что?
Молчание.
- А я понял, у нас минута для раздумий. Будь по-вашему.
Я постарался успокоиться и не обращать внимания на причуды этой дамочки, интуитивно предполагая, что меня проверяют. Хотя с какого черта меня проверять. Я ведь никому не навязывался.
А серенькие глазки мадам  все продолжали пытливо прыгать и медленно сверлить мою шкуру.
- К черту! – в конце концов сорвался я, - Не знаю, что вам нужно, но с меня хватит. Вешайте лапшу кому-нибудь другому.
С этими словами я встал из-за стола и двинул наутек.
- А мне говорили, что вы более настойчивы, - послышалось из-за спины.
- Да, - подумал я, - Она знает, как надавить.
И это подействовало, так что я без лишних слов вернулся на место.
- Так может, теперь поговорим?
- Поговорим, - утвердительно промолвила дамочка.
Однако она все еще играла со мной. Что ж, это были ее проблемы, а мне, в конце концов, нужно было выяснить, что происходит. Находясь в замке, я не представлял с чего начать. Возможно, эта блондиночка есть дар свыше, несущий в себе ниточку, способную распутать весь клубок. Так что не стоит привередничать. Дареному коню в зубы не смотрят.
- Что вы знаете об артефакте?
- Во как! – усмехнулся я, - А мне казалось, что на вопросы будите отвечать вы.
- Позже.
- Да что вы говорите? А я хочу прямо сейчас. И хочу знать кто вы, откуда знаете меня и что вам нужно…
- Вы не видите всей картины.
- Да ну. И что же это за картина? Неужели Репина? «Приплыли»?
Блондиночка задумалась, насупилась и наконец-то перестала сверлить меня своими глазками. Еще чуть-чуть и она сдалась.
- Меня зовут Андриана Кантиньо.
- И что это должно значить?
- Думаю, вам уже знаком мой бывший муж Антонио.
- Вот оно что, - подумал я.
И дальше можно было не продолжать.
- Вот видите, - сказала она, - Я предполагала, что именно так самодовольно вы и будите выглядеть, если сразу узнаете, кто я.
- У вас есть шанс убедить меня в обратном, - таким был мой ответ.
Блондиночка помялась еще немного, а затем выложила все сразу.
- Я была ассистенткой Антонио около десяти лет назад, потом мы поженились. И вскоре к нему попали некие документы. Он называл их записками, дневниками. Из них он впервые узнал об артефакте, узнал, где его нужно искать. Сначала все шло хорошо. Обычное дело. Мы же археологи, мы всегда ищем что-то потерянное. Но в какой-то момент все изменилось. Антонио стал злым, много выпивал, пропадал по ночам неизвестно где. А однажды… Можете смеяться надо мной, но было полнолуние… Тогда он окончательно обезумел и бросился на меня с ножом. Видите ли, ему понадобилась мое лицо для каких-то ритуалов.
Зависла пауза. И на этот раз я был не против. Нужно было переварить только что услышанное. И когда мало-мальски переварил, спросил:
- Знаете, я не в восторге от вашего бывшего, но и не назвал бы его психопатом. Может вы решили немного приукрасить, или, скажем, отомстить?
Однако было видно, что Андриана ждала от меня чего-то подобного.
- Вы должны мне верить.
- Ключевое слово – должен, - думал я, высматривая нестыковки в чертах ее лица.
- Думаю, вы видите, - сказала она, опережая мои мысли, - Хотя двадцать пластических операций и сделали свое дело.
- Вижу, - ответил я.
- И думаю, вы спрашиваете, зачем?
- Спрашиваю.
- А я нет.
Тут я не понял.
- В смысле?
- Я пыталась забыть его, пыталась ненавидеть за то, что он со мной сделал, но от реальности не скроешься. Я все еще люблю его, и больше всего на свете хочу вернуть.
- Так в чем проблема?
- В этом гребанном артефакте, особенно теперь, когда Антонио его нашел.
- А разве вы  не знаете, что артефакт пропал?
- Пропал? – издевка играла на ее губах, - И вы можете в это поверить?
- Ну, во всяком случае, мне так сказали.
- А что еще вам сказали?
-  Вообще-то, что я идиот и чтобы валил по добру по здорову.
- И что вы решили?
- У меня оплачиваемая командировка, а дома ждет редчайшая сука жена. Может прошвырнуться по магазинам?
- Боюсь, не получится.
Да, она опять стреляла глазками.
- Это почему же?
- Еще совсем недавно вы могли спокойно убраться восвояси, пересчитать купюры и никогда не вспоминать об этой истории. Но теперь вы здесь, и будьте уверены, что они уже ищут вас.
- Кто они?
Боже, да она почти хохотала. Совсем недавно она стонала и едва не рыдала под моим напором, а тут на тебе, все козыри опять в ее руках.
- Вы думаете, я знаю?
- Тогда почему вы их боитесь?
Эта реплика выбила из нее смех окончательно. Более того она стала какой-то слишком уж серьезной, почти злой.
- У меня нет другого выхода.
- Почему?
- А вы знаете, что случилось с Глусманом?
- Нет.
- Молитесь, чтобы не пришлось узнать.
Теперь мы злились друг на друга из-за нелестных взаимных замечаний. Только вот пользы от этой злобы не было никакой. К тому же я получил, чего хотел. И хотя история стала еще более запутанной, на душе было спокойно. Ведь именно этого требовал убойный бестселлер.
- Так что вы предлагаете?
- Вам нужна новая книга, а мне мой муж. Будем работать вместе?
Андриана протянула мне руку.
Я посмотрел ей в глаза, чуть-чуть посомневался, потом окинул взглядом сцену, где очередной исполнитель что-то выплясывал с криками:
Я – вурдалак, ты – вурдалак,
Давай поскорее залезем в гамак…
… и скрепил рукопожатие.
- Значит партнеры?
- Партнеры.
- И что теперь?
Андриана порылась в сумочке и протянула мне сверток.
- Ознакомься, а потом я сама тебя найду.
- Хорошо, - ответил я, но ее уже и след простыл.
Бросил очередной взгляд в сторону сцены, я зацепил продолжение поэтической выкладки:
Да, дорогой, черт бы с тобой,
Буду теперь старой каргой…
- Неплохо, - подумал я, - А главное, в тему.
Распаковав сверток, я обнаружил старый потрепанный дневник с обложкой из натуральной кожи. И хотя обложка была прилично затерта, все же можно было различить надпись большими буквами на латыни: «GETEROSIS». Провернув в замочной скважине прилагавшийся ключ, я открыл дневник и лишь тогда понял, что оказалось в моих руках.

Записки журналиста.

Наги... Что-то знакомое... Может быть ноги?.. Да нет же, точно наги... Ах, да... Припоминаю. Что-то было у Киплинга... Опять не то... И все же мне это знакомо.
Я лежал в полной темноте на голом полу. В октябре месяце такая прихоть способна привести к воспалению легких. Но мне уже было на все наплевать. Откуда-то из-за угла то и дело выскакивал один и тот же навязчивый вопрос.
- Сколько осталось?
- Минут сорок, может меньше, - стараясь ответить, я лишь тянул время.
- Тебе не успеть, - ехидно усмехался шкодливый вопрос и вновь исчезал как подлый иезуит.
Я знал, что в итоге он прав. Мне   не успеть разгадать  последнюю головоломку. И где-то в глубине души медленно рождался безумный интерес к своему эпилогу.
- Может мне стоит признать поражение и прекратить эти бессмысленные попытки продлить свое никчемное существование.
С кухни доносился звон капель, падающих из водопроводного крана и ударяющихся о металлическую раковину.
- Наги… наги..., - я судорожно  пытался вспомнить, но капли из крана не давали мне сосредоточиться.
- Да чтоб вам ночами не спалось!
Совершенно неожиданно я вспомнил, кто такие эти чертовы наги. Месяц тому назад я сидел подле телевизора и совсем не следил за тем, что творилось на его экране. Видимо мое подсознание смогло уловить совершенно ненужную в тот момент информацию. Наконец-то я могу получить ответ.
Наги – это отшельники, живущие в индийских джунглях или горах. Это люди, которые разочаровались в человеческих существах и теперь готовы на все, только бы их не видеть.
- И что это значит?.. Причем тут я?.. Просто очередной ребус… или подвох… А может и то, и другое. Нет, это не ответ. Это только подсказка.
Мысли стали путаться еще сильнее, от чего ко мне стало подползать безудержное отчаяние.
- Я не хочу тебя! Прочь!.. Проваливай! – кричал я изо всех сил, пытаясь хоть как-то его остановить.
Но вот прозвенел звонок.
Я замер, почти перестал дышать, надеясь на внезапное избавление от непрошеного гостя.
Звонок повторился.
Я даже не шелохнулся.
По-видимому, потусторонняя личность не привыкла ждать, в связи, с чем принялась колотить в дверь чем-то тяжелым, так что она  чуть не слетела с петель.
Я беззвучно прокрался в прихожую и посмотрел в глазок. Чертовы тайные агенты опять выкрутили лампочки, и потому на лестничной площадке царила  кромешная темень.
- Кто там? – прошептал я.
В ответ последовала тишина. Стало как-то неуютно от  этого безмолвия, и по спине поползли мурашки.
Или может, они поползли оттого, что еще не включили отопление?
Возможно.… Разве сейчас это важно?
Раздался скрип, и я услышал хриплые звуки:
- Наги…
- Что?
У меня всегда были проблемы со слухом, а в данный момент я еще и туго соображал.
- Наги…
- Наги?
Последовал мощный удар в дверь. Я сильно испугался и отпрыгнул назад метра на три. В двери образовалась широкая трещина, через которую стал пробиваться яркий свет. Это уже было чересчур.
Свет, словно живой, начал медленно проникать в комнату, постепенно заполняя окружающее меня пространство. Заполнив комнату, свет стал проникать в мое тело и убегать обратно в щель, забирая с собой и меня. Наверное, я мог сопротивляться, но меня уже не было. Я слился со светом, стал его частью, и уже нечему было сопротивляться.
Опять темно. Вновь тоже ледяное безмолвие, гнетущая тишина.
По прошествии несколько часов из-за горизонта показались первые лучи восходящего солнца. Дверь отворилась, и в квартиру вошел Фантом. Мрачно оглядев комнату, он подошел к окну и открыл его. С улицы в помещение ворвался холодный осенний ветер, от чего кипа бумаг с письменного стола разлетелась по всей комнате.
Фантом оценивающе  посмотрел на творящийся бедлам и схватил первый попавшийся лист бумаги. На нем большими жирными буквами было написано: «Информация для безумия».
- Видимо ему оставалось совсем немного, - сказал Фантом, - Может в следующий раз мне повезет чуть-чуть больше.
И было утро, и был день, но лишь вечером он закончил чтение.
А ночью Фантом ушел, оставляя за собой полыхающий город.
«Информация для безумия».
Итак, если в Ваших руках оказалась моя рукопись, и Вы изволили ее прочесть, значит, я, скорее всего давным-давно отбросил кони, склеил ласты, дал дуба, приказал долго жить…. Можете считать эти строки «приветом из ада»…
Но не будем о грустном….
Я раскрою Вам маленький скромный секрет…. Я вечен!
Наверное, как автору этой писанины, мне нужно представиться. Что поделаешь, всегда хочется немного приукрасить свою жалкую трусливую персону. Будьте бдительны. И если Вашему проницательному взгляду внезапно померещится, что размалеванные мною солнечные краски блещут излишней пестротой, не раздумывайте, вставайте, срывайтесь с места, бегите на улицу и, не стесняясь, орите во всю глотку, что я злой и подлый лжец, который так нескромно обманул Ваши мечты и надежды. Не бойтесь за меня. Я буду совершенно спокоен, ведь я покойник…
Ну ладно, ладно. Черт с Вами. Обойдемся без биографий. А то не дай Бог  моя книженция попадет к какому-нибудь одутловатому литератору с закоптелым пенсне, в которое насильно втиснуто толстенное зеркалоподобное блюдце, именуемое подобием линзы. После его доморощенных отзывов мне придется брать уроки брейк-данса в гробу.
Разумнее просто упомянуть, что я сунул нос в дела, совершенно меня не касающиеся.
Все началось этим летом, когда мне пришлось заняться добычей очередного материала. В одном из областных райцентров начали твориться страшно интересные вещи. Такое происходит редко, а редким шансом могут воспользоваться только редкие люди. И я оказался таким.
О том, что там произошло лучше не знать, однако, вернувшись, я обнаружил в почтовом ящике конверт. Он был первым. На данный момент их собралось около четырнадцати, но это ерунда по сравнению с количеством трупов, собравшихся в городском морге. Теперь, когда число жертв стало достаточно весомым, я совершенно уверился в наличии связи между ходом событий и этими письмами…. Это шифр убийств, и я хочу его разгадать.
Зачем я пишу эти строки?
Я мог бы назвать Вам миллионы миллиардов причин, но вряд ли хотя бы одна из них была хоть чуточку истинной.
Мне просто внезапно захотелось кому-нибудь рассказать об этом безумии, но рядом никого не оказалось.
Почему?…А действительно, почему?…Разве не я главный «зе бест»? Разве не я журналист года?
Или может, я был, но почему-то внезапно кончился?
Нет, я все тот же самый. Такой же неустрашимый, такой же целеустремленный бойскаут.
Вся соль в том, что за последние несколько недель я осознал, что, все, чем я занимался многие годы, настолько скучно и безынтересно, что, продолжая в том же духе, я, несомненно, пустил бы себе пулю в лоб.
Сейчас же, когда мне приходиться видеть в темных зеркалах свою перекошенную физиономию, я начинаю понимать всю иллюзорность событий и истерически смеюсь, потому что лишь теперь я счастлив.
9 июля.
Господи, как жарко. Гарь, пыль – это невыносимо. Летом город хуже сумеречной зоны. И так не продохнуть, а солнце все греет и греет, так что,  в конце концов, твои легкие больше не желают вдыхать эту раскаленную аэрозоль, но  разве кто-то спрашивает у них разрешения. Другого не дано.
12:00
Ворвавшись в офис редакции, я ощутил долгожданную прохладу. Хоть кто-то не экономил на кондиционере. Я вошел в свой кабинет и увидел Наташу, задумчиво взирающую на монитор компьютера.
- Привет, Наташ.
Казалось, что мое приветствие было для нее  пустым местом, однако я прекрасно знал, с чем это связано.
- Ты должен был явиться три дня назад.  Объясни, почему этого не произошло.
Я постарался изобразить на своем лице сожаление, после чего стал оправдываться:
- Знаю, что виноват, но разве  мне не положен достойный отдых.
- Положен, но не забывай, что шеф  не разрешает тебе работать одному, а я была уже на полпути в Рио.
- А в чем собственно дело?
- Мне тоже хотелось бы знать.
- Он принимает?
- Нет, он просто сидит уже четвертый день, метая дротики в твой портрет.
- Надеюсь, я ему не помешаю, - сказал я для поддержки остроты сарказма и пошел к двери.
- Подожди!
Я обернулся.
- У меня вновь завис компьютер. Ты можешь мне помочь?
- Конечно.
Склонившись над столом и оттесняя при этом  напарницу своим боковым контуром, я начал изо всех сил вертеть мышкой, но все старанья были тщетны.
- Семь бед – один Reset, - сказал я  и, повернувшись к ней лицом, нажал излюбленную кнопку.
В это самое мгновение на меня пахнуло чем-то невыносимо приятным.
- Как сладок запах ферамонов. Или это духи. Не знаю. Но все равно дьявольски приятно.
- Алексей!.. ты меня слышишь? Что с тобой?
- Ничего. Со мной все в порядке, - сказал я, ехидно пряча улыбку.
12:30
Не удосужившись постучаться, я ворвался в кабинет редактора.
- Здравствуйте, Петр Семенович!
Редактор ничего не ответил.
- Наверное, у нас сегодня день молчания, - усмехнувшись, подумал я и присел в кресло для гостей.
- Я ждал тебя…. А я не привык ждать, - казалось, редактор разговаривал с потолком.
Впрочем, мне было на это совершенно наплевать. Даже если бы он завел беседы с моими шнурками, я бы даже тогда не сумел выжать из себя хотя бы каплю душевных эмоций.
- Наверное, мне давно следовало выставить тебя за дисциплинарные проступки, но каждый раз, когда я об этом думаю, меня почему-то пробивает на жалость….
- Да, как же. Рассказывай сказки, - почему-то сегодня мои мысли насквозь пропитал сарказм, - Мы все прекрасно знаем подноготную твоей жалости, старый придурок.
- Однако, проснувшись сегодня утром, я решил, что еще один «неуд» по поведению и Алексей Казанский пополнит список безработных.
Возникла пауза. Впервые за много лет я понял, что время шуток прошло. Спустя неопределенное количество мгновений его рука скользнула в заранее открытый нижний ящик письменного стола, после чего перед моим носом упал свежий номер незнакомой газеты.
- В Бушилино за последнюю неделю совершено двадцать четыре убийства. Город в панике, свидетелей нет, количество жертв растет с каждым днем. Ты поедешь туда и соберешь материал для новой статьи.
- Я еду один?
- Естественно нет. Наталья получит инструктаж позже, а ты пока собирай чемоданы.
- Да я их и не распаковывал, - пробурчал я, направляясь к двери.
- И еще, Казанский, - мне пришлось обернуться, чтобы внимательно выслушать заключительную речь Всемогущего редактора, - Для всех будет лучше, если ты хоть что-нибудь отыщешь.
- Я все понял, шеф, - сказал я и удалился.
Вечер того же дня.
- Ну, как тебе наша командировка? – спросил я у Наташи, которая уже полтора часа читала какую-то мягкотелую книжонку.
- Леш, потерпи еще полчаса.
Я еще раз взглянул на пробегающие за окном елки и злобно заявил.
- Мне надоел этот ожесточенный садизм…. Выкинь эту чертову книгу и поговори со мной.
Истерия не свойственна моей натуре, но жара меня доконала.
Я увидел, как нервно сжались губы Натальи, но она смогла удержаться, чтобы не дать мне по морде.
- Детка, я прекрасно знаю, что зачастую бываю просто невыносим, но сейчас у меня есть до безумия прекрасная идея.
- И какая же? – с дерзким пренебрежением прошептала она.
- Мы выходим на следующей станции.
Ах, как мне нравится шокировать  женщин. Каждая из них считает, что ей известно все, причем гораздо лучше, чем кому-либо другому. Никакие убеждения здесь не помогут. Лучше поиздеваться над ними – в этом больше толку.
Секундное замешательство – так можно охарактеризовать невербальный ответ Натальи. Но вот она уже прежняя, хотя нам обоим прекрасно известно, что это всего лишь показуха, а внутри нее испуганно забилось женское самолюбие, продолжающее убеждать само себя в том, что мои слова пусты по своей природе. Возможно, так оно и есть, но я ему не верю.
- Я не ослышалась?
- Нет. Так и есть. Мы выходим на следующей станции.
- Но почему?
- Не люблю поезда.
- А как же Бушилино?
- Мы поедим дальше на такси. Машина нас уже ждет.
Утро следующего дня.
Те, кто спит  до обеда – идиоты. Зачем тогда существует ночь? Хотя не спорю, есть особые паралитики, которые спят круглосуточно. Впрочем, это их дело. Я же встаю в семь утра.
Нежась в горячей воде ванны, я на какое-то время забыл о гребанном редакторе, о тупой командировке и  о напарнице, которая готова меня колесовать. Однако ожесточенный стук в дверь моей комнаты обломал все эротические фантазии на самом интересном месте. Наспех обмотавшись полотенцем, я выбрался из ванной и направился к источнику шума. За дверью стояла Наташа.
- Это что страшная месть?
Впрочем, на ее лице не было злобы, скорее  ужас… и растерянность.
- Что-нибудь случилось?
- В это трудно поверить, - судорожно простонала она.
- Во что?
- Я могу войти?
- Да, да, конечно, - сказал  я и распахнул перед ней дверь.
В ее походке чувствовалась неуверенная дрожь. Войдя в комнату, она осторожно присела на диван, но никаких объяснений я от нее не услышал.
- Я пойду оденусь.
Ответа не последовало.
Десять минут спустя.
Приведя свою внешность к определенному стандарту, я стал думать над тем, что могло взволновать мою напарницу, потом вышел из ванной и застал ее в том же состоянии, в котором оставил.
- Наташ, что произошло?
Молчание, а потом тихий шепот:
- Они все погибли.
- Кто?.. О чем ты?
Словно в замедленной съемке, она подняла глаза к моей персоне. В этих глазах я увидел беспредельную горечь, сквозь которую прорывались слезы.
- Они все погибли.
Я решил, что, по-видимому, сейчас не время для объяснений и сел рядом с ней. Без долгих колебаний я обнял ее, после чего на мое плечо стали литься потоки слез и размытой косметики.
- Наташ, расскажи мне, что произошло, - попросил я, когда она немного успокоилась.
- Поезд, в котором мы ехали.… Все пассажиры погибли.
- Хорошая новость, - скажите Вы, - ты чуть не попал на тот свет.
Но мне было не до смеха.
- Он что, попал в аварию?
- Нет….
- Что значит «нет»?
- Он просто сгорел.
Я многое видел и слышал за свою бумажную карьеру, но такое было впервые.
- Как это сгорел?
- Останки поезда нашли в семи километрах от станции, на которой мы сошли.
День второй. 12:00.
- Офицер, вам известно, что это могло быть?
Оперуполномоченный пренебрежительно взглянул сначала на меня, потом на пепелище, после чего угрюмо промычал.
- Понятия не имею.
После этого попинал ботинком металлический каркас одного из вагонов, плюнул через левое плечо и самопроизвольно обратился к вездесущему писаке, то бишь мне.
- Не знаю, что это было, но знаю точно, что нормой описать это невозможно. В двух километрах отсюда деревня, но никто не видел ни дыма, ни огня. Словно они сгорели мгновенно, так что никто не успел выпрыгнуть.
В этот момент к нему подошел судмедэксперт и что-то прошептал ему на ухо. Когда тот отчалил, лицо милиционера стало по-особому встревоженным.
- Что-нибудь случилось?
Опер промолчал, дрожащей рукой достал из кармана пачку сигарет и спешно закурил. Спустя несколько затяжек к нему вернулся дар речи.
- Вы не поверите, но трупов нет.
17:30
- Вам кого? – спросил дежурный.
- Капитана Майорова.
- Проходите. Он в кабинете №21.
Долго искать не пришлось.
- Войдите, - послышался ответ на мой стук.
- Здравствуйте, капитан.
- Ах, это вы Казанский. Я предполагал, что вы сейчас строчите  статью. Или уже написали?
- Вообще-то я приехал в город не для того, чтобы писать про сгоревшие поезда.
- Тогда за чем же вы приехали?
- В вашем селении умирают слишком часто. Такие события не могут остаться незамеченными.
- Вы напрасно съездили. Такие дела не для прессы. Было бы чего, а то просто случайное стечение обстоятельств. Конечно, мы пока не установили причину массовых смертельных исходов за прошедшую неделю, но вот уже три дня все спокойно.
В моей голове проснулся внутренний голос, настойчиво утверждавший, что кого-то хотят отправить подальше из этой местности.
- Люди просто так не умирают.
- Я не спорю. Но ни в одном из двадцати четырех случаев признаков насильственной смерти не было обнаружено. Все умерли у себя дома, и следами присутствия чужаков там даже не пахло.
- А что показало вскрытие?
- Ничего особенного. Кто-то был пьян, кто-то трезв. У пары-тройки человек в крови нашли LSD.
- Но от чего же они все-таки умерли?
- Тут есть небольшая странность, которую не смог объяснить судмедэксперт.
- И какая же?
- Каждый из них умер от множественных разрывов внутренних органов.
Я попытался сообразить, что это значит, но бесполезно. Мне, конечно, приходилось слышать про разрыв сердца и селезенки, однако такое никогда раньше не происходило с толпой в двадцать с лишним человек.
- Как это понимать?
- Палыч сказал, что во всех внутренних органах произошло  резкое повышение гидростатического давления, в результате чего они попросту лопнули. Смерть наступила мгновенно.
- Но что могло вызвать это?
- Об этом нам уже вряд ли узнать. Да и зачем? Мое дело убийства, ограбления…. Эти же люди умерли своей смертью. Или может мне засадить за решетку магнитные бури. Другое дело этот чертов поезд. Мало того, что он сгорел неизвестным макаром, так еще и трупов не удалось обнаружить.
В этот момент на столе зазвонил телефон.
- Да, капитан Майоров слушает…. Да, я еще на работе…. Хорошо. Жду.
Через минуту оперуполномоченный положил телефонную трубку на ее законное место и заявил:
- Думаю, что мы с вами достаточно наговорились, так что езжайте домой и забудьте об этих несчастных.
Поднявшись со стула, я протянул руку капитану и сказал:
- Искренне благодарен вам за оказанную помощь. Людям моей профессии редко удается достичь понимания со стороны уголовного розыска.
Майоров без притворной симпатии пожал мне руку и в качестве прощальных слов добавил:
- Надеюсь еще раз вас увидеть, но уже без дьявольски мрачных поводов.
Поздний вечер того же дня.
- Надеюсь, что она еще не спит, - думал я, стоя перед комнатой, в которой остановилась Наталья.
Ждать пришлось недолго.
- Заходи, - сказала она, открыв дверь и увидев на своем пороге мою рожу.
- Ты случайно не желаешь приготовить мне кофе? – спросил я, развалившись у нее на диване.
- А у самого паралич?
- Разве ты не пожалеешь несчастного инвалида?
- Я бы этого инвалида убила за то, что он без вести пропал на целый день.
- Ты невыносима.
- Кто бы говорил.
Когда черный кофе обжег мою глотку, я внезапно вспомнил, что с утра ничего не ел.
- Дурная привычка экономить на сахаре.
Она пропустила мое замечание как гол в собственные ворота. Ее лицо превратилось в страшненький наскальный рисунок, от которого у меня внутри все похолодело, впрочем, я все-таки понял, что она попыталась изобразить ожидание новостей.
- Ты что-нибудь узнал?
- Да.
- И что?
- То, что нам пора ехать домой.
В этот момент в дверь постучали. Пока Наташа шла к двери, я попытался допить свой кофе, хотя он категорически  не хотел совмещаться с голодным желудком.
- Вы Наталья Ларина? – послышалось в дверях.
- Да, это я.
- Нам бы хотелось знать, где на данный момент находится журналист Алексей Казанский.
- Он у меня в гостях.
- Вот и прекрасно!
В следующий  момент я услышал грохот распахнувшейся двери и суету в прихожей. Я поднялся на ноги, чтобы оценить ситуацию, однако совершенно неожиданно столкнулся с двумя ментами.
- Капитан, он здесь, - крикнул один из них.
Вслед за ними в комнату вошел Майоров, ведущий за собой на привязи наручников мою напарницу.
- Что это значит, капитан?
- Вы арестованы.
День третий. Семь часов утра.
Скажу честно, ночь, проведенная в обезьяннике, мало похожа на райское наслаждение. Несомненно, у меня было время, чтобы собраться с мыслями, только как это сделать, если понятия не имеешь, что происходит.
9:30
Наконец-то за мной пришли. В замке заскрипел ключ и все те же две ментовские рожи повели меня на допрос.
Майоров выглядел менее бодрым, чем вчера. На его лице появилась щетина, а под глазами мешки.
- Присаживайтесь, господин Казанский, - сказал капитан, когда мы остались вдвоем, - Как вы провели ночь на новом месте?
- Попробуйте, тогда узнаете, - прошипел я.
- Не нужно грубить. Или вам что-то не нравится?
- Я хочу знать, на каком основании вы упрятали меня  за решетку?
Майоров с грациозным артистизмом изобразил всхлипывание, после чего с садисткой улыбочкой заявил:
- А вы что еще не догадались? Стыдно, стыдно….
- Да что происходит, черт возьми? Объясните по-русски! – закричал я в порыве гнева, вызванного подступающим отчаянием.
- Тихо, тихо. Не нужно шуметь. Вы ведь не хотите усугубить свое положение.
- Какое положение?
Внезапно выражение лица Майорова стало непоколебимо жестким.
- Хватит строить из себя дебила, Казанский. Ваша коллега нам все рассказала. Вчера в четыре часа по полудню вы вместе с ней сели на электропоезд до Бушилино. Не доезжая двадцати пяти километров до конечной  остановки, вы внезапно сообщаете ей, что желаете продолжить путешествие на такси, которое было заранее, но тайно вами заказано. После этого электропоезд проезжает около семи километров и таинственным образом сгорает, а утром следующего дня вы бросаете свою коллегу после того, как она сообщает вам о произошедшем накануне несчастье, и появляетесь на месте преступления. Мне продолжать?
- Если хотите, то продолжайте. Но я все равно….
- Не нужно лапши. Вы ушли от меня в начале седьмого. Госпожа Ларина сообщила, что вы явились к ней в одиннадцатом часу. Где вы были все это время?
- Гулял.
- А это у вас, откуда? – с эдаким заковыристым вопросом Майоров выбросил на стол золотое колечко с голубым камешком, названия которого я не знал, - Вы, что коллекционер драгметаллов?
Я молчал.
- Молчите…. Иногда молчание хорошая вещь, но это не ваш случай. Сейчас вы по уши в дерьме.
Наверное, я мог бы ответить, но как-то не находилось подходящих слов, в связи с чем разговор продолжал содержать в себе все признаки монолога.
- Советую вам во всем сознаться.
- В чем?
Капитан задумался:
- И действительно, в чем?
Ответа не было. Единственное, что он знал, так это то, что в восемнадцати километрах от города стоит испепеленный неизвестно кем или чем поезд. Куда-то пропало шестьдесят восемь человек, включая дочку мэра, а какой-то гребанный журналист носит с собой ее кольцо.
- Откуда у вас кольцо?
Конечно, можно было поведать душещипательную  историю о стопятидесятилетней прабабке, которая завещала свое единственное сокровище своему внуку, но мне совсем не хотелось возвращаться в камеру, от чего я решил выложить все, что знаю.
- Я нашел его в одном из вагонов вчера вечером.
- Так значит, вы признаете, что были вчера на пепелище?
- Да. Я отправился туда прямо от вас, поймав попутную машину.
- Зачем?
- Хотел осмотреться.
- Вы самый настоящий кретин, - заорал Майоров, - Вам, что заняться не чем? Я же сказал, чтобы вы убирались из города. Или мне нужно было по-китайски изъясняться?
Я был уверен, что поступил правильно, поэтому сообщил разъяренному милиционеру следующие слова:
- Не нужно выставлять меня идиотом. В вашем городе творится что-то неладное, а вы пытаетесь уверить всех в полном благополучии. Да и в чем я собственно виноват? В том, что прошвырнулся по останкам поезда? Или вы хотите повесить на меня его сожжение? Очнитесь, офицер! Я не увлекаюсь пироманией.
Однако Майоров после моих слов остался по-прежнему холоден.
- На самом деле вы обвиняетесь в похищении и возможном убийстве Дарьи Королевой, дочери мэра нашего великолепного города.
- Да ну?! А остальных шестьдесят семь человек я тоже похитил? И где же я их держу? Неужели в ванной комнате в своем гостиничном номере? Вы там проверяли?
- Успокойтесь, Казанский, - удар кулаком по столу  привел меня в чувства, - Расскажите мне про кольцо.
- Давно пора, - подумал я и начал рассказ, - Я впервые увидел его на перроне перед отбытием. Я как раз тащил на себе чемоданы Лариной, когда эта девушка… вы сказали ее зовут … Даша…. Так вот Даша очень спешила на поезд и второпях споткнулась обо что-то, так что не смогла удержаться на ногах и упала на меня. В результате на чемоданах моей напарницы распласталось двое человек. Девушка долго извинялась, а я между делом успел насладиться пышностью ее молочных желез. Позже, когда мы были уже в пути, я вышел в тамбур покурить и встретил ее. Она вновь стала извиняться, так что мне пришлось попросить ее прекратить это занятие. После этого мы познакомились, разговорились, и я заметил у нее на руке кольцо.
- Подарок отца, - сказала она, увидев, на что я смотрю.
А вчера, когда я шарил по вагонам, я внезапно ощутил неудобство при ходьбе, как будто что-то прилипло к подошве. Такое бывает, если камешек попадает между выступами протектора ботинок. Это сразу чувствуется. Я поднял подошву лицом к себе и нашел его. Так, что я его не украл и будьте уверены, что отдал бы его вам, если бы вы не запрятали меня в каземат.
Теперь пришла очередь Майорова молчать.
- Что вы обо всем этом думаете, капитан?
- Похоже на правду. Возможно, ты и впрямь не причем, однако уезжать отныне я тебе запрещаю.
- Понимаю, - сказал я, прикусив нижнюю губу, - А отпустить отпустите?
- Прокопенко, - дверь тут же отворилась, и в кабинет вошел один из моих конвоиров, - Отпустите товарища.
Около часа дня.
- Леш, не надо на меня злиться. Что я могла им сказать? – полухнычащим голосом трезвонила Наталья сквозь закрытую дверь в ванную.
- Нет, нужно было сказать, что я тайный маньяк-террорист. Знаешь, это в твоем стиле.
- Ну, прости меня. Я ведь ничего не знала. И к тому же все благополучно закончилось.
- Закончилось…. А кто провел ночь за решеткой?
День четвертый. Ближе к обеду.
Я как раз что-то усиленно пережевывал, параллельно наблюдая какой-то зарубежный сериал по одному из дециметровых каналов, когда зазвонил телефон.
- Алло.
- Казанский, это вы? – я узнал голос Майорова.
- Да, я вас слушаю. На этот раз вы хотите меня арестовать с предварительным уведомлением?
- Бросьте гримасничать. Пора бы забыть про это недоразумение.
- Как это уже стало недоразумением? А я думал это только начало.
- Казанский…, - возникла какая-то скользкая пауза, которая навела меня на мысль о том, что события продолжают развиваться, - Я звоню вам не для того, чтобы пререкаться.
- А для чего же?
- Вы можете явиться ко мне в отделение?
- С повинной?
- Казанский….
- Хорошо. Я буду у вас через час.
Запихав остатки еды себе в глотку, я умылся и стал одеваться, а в голове вертелся вопрос:
- Какова Королева была в постели?
Часом позже.
Я был до безумия рад, когда двадцать четыре часа назад покинул это место и могу поклясться, что никак не ожидал оказаться здесь настолько скоро, тем более увидеть отделение милиции в состоянии оцепления. Катафалк отъехал как раз перед моим появлением.
- Что-то новенькое, - подумал я, и в этот момент меня кто-то окликнул.
- Вы куда? – очередная ментовская рожа видимо решила подействовать мне на нервы.
- Мне капитана Майорова.
- Зачем? Он сейчас занят.
- Все в порядке, сержант. Это я его вызвал.
Наверное, все-таки не все менты козлы, хотя кто его знает.
Майоров выглядел еще более потрепанным, но не подавал виду, что готов рассыпаться на куски.
- Что произошло, офицер? – спросил я.
В ответ он молча отвел меня в сторону и с глубоко серьезным видом стал вопрошать:
- Ты говорил кому-нибудь про кольцо?
- То, что я нашел в поезде?
- А что есть еще какие-то другие?
- Нет.
- Так отвечай!
Я увидел в его глазах огонек безумия. Такой же огонек был в глазах моего брата, когда он узнал, что я переспал с его женой.
- Я никому ничего не говорил.
- Ты уверен?
- Совершенно. Подумай сам, кому я стану сообщать? Даже Наташа не знает про кольцо.
- Я не понимаю. Бред какой-то!
Сунув руки в карманы, Майоров повернулся ко мне спиной.
- Бессмыслица.
- Офицер, мне все-таки интересно, что произошло.
- Не поверишь, но мне тоже.
- А катафалк?
- В моем кабинете утром обнаружили труп уборщицы и вскрытый сейф. Кольцо пропало.
- А в чем странность?
- На трупе нет следов насилия.
День пятый. Среди ночи.
Как хорошо иногда просто лежать в темноте и не о чем не думать. Просто лежать и наслаждаться тишиной… и темнотой. А разве это не одно и тоже? И я лежал, потому что ничего другого мне не хотелось делать. Как увлекает иногда бездействие.
- Ну, здравствуй, - послышался голос ниоткуда.
- Кто здесь? – испуганно воскликнул я, перейдя в полусидящее положение, и стал осматривать комнату в поисках гостя.
- Успокойся, - что-то с тихим свистом пролетело через всю комнату, ударилось о мою грудь, отскочило и упало между ног.
Левой рукой я схватил это нечто и постарался его рассмотреть.
- Боже, кольцо.
- Господь Бог здесь не при чем, - вновь заявил о себе голос.
- Кто вы?
Ночной гость рассмеялся.
- Не важно, кто я, важно, что я.
В следующее мгновение я увидел две ярко-красных точки рядом со шкафом.
- Я знаю, о чем ты думаешь. О том, что к тебе заявился тот самый загадочный похититель людей, а в твоих руках улика. Так ведь…. Говори….
- Наверное, - заикаясь, прошептал я.
- Ты кретин, раз так думаешь. Зачем мне их похищать? Или я их есть собрался? Такая ботва не для меня. Скажу честно, я их просто уничтожил. Всех до единого, но нужна мне была только она. Все остальные просто оказались не в том месте, не в то время. Как и ты.
- Что это значит?
- Ты ничто, как и это кольцо. Всего лишь немой свидетель бытия. Видишь?..
Внезапно кольцо озарилось яркой вспышкой и за сотые доли секунды сгорело, не оставив после себя ни пепла, ни ожогов на моих ладонях.
- Ты следующий!
Это больше было похоже на кошмарный сон, чем на реальность. Отчаянно хотелось вырваться, но не все возможно в этом мире.
- Почему?
- Ничего личного. Я просто ищу.
- Не понимаю.
- И не нужно. Скажи мне имя, и мы расстанемся навсегда….
- Чье имя?
- Тогда в поезде она сказала тебе свое имя. Я хочу его знать.
- Кто?.. Даша?.. Она ничего мне не говорила.
- Вижу, сотрудничества не предвидится, - в голосе появились нотки разочарования.
- Подождите! – мне совершенно не хотелось умирать, тем более как «слабое звено», - Может быть, обсудим все по-человечески.
Опять дьявольский хохот.
- Рад бы, но я не человек. Про….
В этот момент дверь в спальню внезапно сорвалась с петель и с дерзким грохотом ввалилась в комнату, запустив вслед за собой поток света из коридора.
Перед тем как потерять сознание, я увидел  забежавших в комнату людей и Наташу, появившуюся на пороге.
Утром того же дня.
Открыв глаза, я увидел Наталью.
- Привет.
- Привет. Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. А что произошло?
- Я хотела тебе задать тот же самый вопрос.
- Лучше не спрашивай.
- Я, конечно, понимаю, что жизнь – дерьмо, но разве стоит из-за этого глотать таблетки, чтобы покончить с собой.
Наверное, если бы у меня была вставная челюсть, она без всяких сомнений совершила бы самовыпадение из моего рта и навечно укатилась бы куда-нибудь под кровать. Но, увы, у меня свои зубы.
- Что?.. Что ты несешь?.. Какое самоубийство?
Наталья ничуть не смутилась и с полнейшим спокойствием поспешила вновь меня уложить.
- Не волнуйся. Не нужно мне ничего объяснять. Я все понимаю.
Раздался стук в дверь и в больничную палату зашел Майоров. Увидев, что я очнулся, он сделал Наталье знак, и она удалилась. Проводив ее взглядом, капитан обернулся ко мне и заявил:
- Казанский, ты, что совсем офонарел?! Какого лешего ты собрался помирать?
- Офицер….
Но он не собирался меня слушать, а только что-то говорил и усиленно махал руками.
- Офицер! – закричал я, не выдержав.
Наконец он все-таки обратил на меня внимание.
- Чего тебе?
- Я не хочу вас расстраивать, но я вовсе не собираюсь умирать, и не собирался делать этого вчера.
- А как же фенобарбитал, которого ты наглотался? Или ты лечился от гриппа?
- Не знаю, но вчера все было совершенно не так.
- А как все было?.. Знаешь, мне, наверное, стоит извиниться перед тобой за обезьянник, допросы и все прочее…, но это моя работа. Я же не думал, что ты….
Я не мог этого больше терпеть и, вскочив на ноги, резко толкнул Майорова в сторону двери, так что он чуть не потерял равновесие.
- Слушай, офицер. Я не сумасшедший и не самоубийца. И, если ты мне не веришь, то можешь убираться к чертовой матери. Ты слышал?!
Майорова немного перекосило, но разум стал к нему возвращаться.
- Не кипятись. Давай разберемся. Что произошло вчера?
- То кольцо, что я нашел в сгоревшем вагоне и которое украли из твоего кабинета, вчера лежало у меня на ладони.
- Хорошая дурь.
- Заткнись. Так было и не смей называть меня психом.
Я был на грани, но нужно было постараться удержать себя в ежовых рукавицах спокойствия.
- Я не думаю, что ты бы так же радовался, если бы этот придурок заявился к тебе.
- Кто?
- Он сказал, что убил всех людей в поезде. Сказал, что пришел убить меня.
- А где кольцо? Его не было в твоем номере.
- Оно сгорело.
- Чудесно. Не обижайся, но твои слова могут заинтересовать местных психиатров.
Я не стал спорить. Мои слова слишком сильно смахивали на безумие.
- А что ему было нужно.
- Я так и не понял. Он что-то говорил про имя, потом, что убьет меня, а после этого появились выбитая дверь и вспышки света. Больше я ничего не помню.
- Возможно, так оно и было. Но думаю, тебе стоит услышать общепринятую версию событий.
- Валяй.
- Журналист Казанский внезапно съезжает с катушек. В связи с этим превращается в сексуального маньяка, первой жертвой которого становиться Дарья Королева. Он знакомиться с ней в поезде и вместе с группой сообщников совершает похищение. Благодаря блестящей работе сотрудников правоохранительных органов Казанский был задержан. При этом у него было обнаружено кольцо с руки гражданки Королевой. Журналист был отпущен с подпиской о не выезде, но в ту же ночь похитил из отделения милиции главную и единственную улику, напугав при этом до смерти престарелую уборщицу, однако вскоре осознал свою вину и совершил попытку самоубийства.
- Хорошая эпопея, - усмехнулся я.
- На твоем месте я бы вряд ли смеялся. За дверью стоит спецназ для твоей охраны.
- Неужели все верят в этот бред?
- Будь уверен. Мэр хочет, во что бы то ни стало вернуть свою дочь, поэтому в данной ситуации я просто бессилен что-либо изменить. Меня отстранили от этого дела, но раз все настолько серьезно, как ты говоришь, я не могу пустить все на самотек.
- Спасибо, офицер.
- Не за что. И зови меня Сергеем.
- Хорошо, Сергей. Меня зовут Алексей.
- Целоваться не будем, - съязвил Майоров и направился к двери, однако на полпути остановился, - Еще одно. Сегодня я получил отчет из лаборатории криминалистики по поводу золы с места происшествия.
- И что они пишут?
- Такая зола образуется после кремации.
Пятнадцать минут спустя.
- Вот такие, брат, дела, - подумал я, лежа на больничной койке.
Впереди меня ждала не очень позитивная перспектива. Свалить? Можно, но что толку. Не каждый захочет скрываться всю жизнь. Остаться? И оказаться за решеткой, только на этот раз уже надолго. Нужно еще не забыть про тайного агента, навестившего меня вчера ночью. Откуда он взялся и куда исчез? И вернется ли? Лучше бы не возвращался. Я не обижусь. Кстати, что там нес Майоров про фенобарбитал? Типа я его зажевал и не мало. Верю ли я в это? Ни чуточки. Откуда я мог его взять? Бессонницей я не страдаю. А те два глаза во тьме? У людей такого не бывает.
Вечер того же дня.
Меня отпустили из больницы. Решили, что я уже в норме, но в мой номер в отеле меня не пустили, а отправили в двухместный вместе с Наташей, дабы она за мной следила. Интересно, когда они постучат в мою дверь.
После полуночи.
Я проснулся, ощутив сухость во рту.
- К черту. Не хочу вставать, - решил я, но через пять минут понял, что вряд ли смогу уснуть, не испив водицы, - Вот подстава, - прошептал я, скинув с себя одеяло.
Пораскинув мозгами, я решил, что Наталья все равно спит, в связи, с чем не стоит тратить время на одевание и раздевание, когда до кухни два шага ступить. Стриптиз не  стриптиз, если его никто не видит.
Шлепая босыми ступнями по лысому полу, я добрался до кухни. Моя рука легла на выключатель света, но не успела перевести его в нужное положение. Кто-то обнял меня сзади, и чья-то изящная ручонка скользнула по моему паху, вызвав во мне неистовое желание секса. Кровь отхлынула от головы верхней к голове нижней, и далее я находился под полным контролем инстинктов.
Повернувшись к своей соблазнительнице, я страстно прильнул к ее губам своим жаждущим ртом. Мои руки ищуще скользнули по всем имеющимся выпуклостям ее обнаженного тела. Но я не хотел ее щупать, я хотел ее трахнуть. Подхватив ее тело, я затащил его в свою комнату и уложил на кровать. Еще секунду я колебался, а затем сорвал с себя трусы и бросился в водоворот познания женской плоти.
Уже перед самым рассветом я настоял на капитуляции. Она отпустила меня на покой, а сама выскользнула за дверь. Перед тем, как заснуть, я думал:
- Почему мы так долго ждали?
День шестой. Около двенадцати дня.
Ночь любви выпила из меня все соки, но, как ни странно, о жажде я вспомнил только к обеду. Наспех облачившись в джинсы, я прошагал на кухню. Парочка мух кружила над горою грязной посуды в раковине.
- Странно. Я мог вчера помыть посуду, но Наташа отправила меня спать.
Я подошел к холодильнику с надеждой испить минеральной воды и распахнул его дверцу. Сначала я просто не понял, а потом, увидев разрубленные в кровавое месиво знакомые черты лица, попятился назад, после чего обыденно рухнул на пол.
Обхватив руками колени, я сидел в противоположном углу от холодильника и недвижно рассматривал припасенные кем-то полуфабрикаты…. Окорок, ребрышки, грудина, печень…. А вот и легкие – хороший выйдет ливер. Ее голубые глаза остекленели и теперь взирали на меня немым укором с верхней полки. И я тоже смотрел на них, пытаясь понять их последние мысли.
Меня нашли через два дня все также сидящим и ждущим, когда же эти милые глаза со слезами запекшейся крови скажут мне:
- Привет, Алексей.
Пятнадцатый день. Два часа дня.
- Как вы себя сегодня чувствуете, Алексей?
- Прекрасно, доктор.
Конечно, я лгал, но так хотелось побыстрее свалить из больницы, что пришлось привирать.
- Очень хорошо, - пробормотал врач и расплылся в белозубой улыбке, потом что-то записал в своей папке и гордо заявил, - Поздравляю. Вас сегодня выписывают.
- Спасибо, доктор.
- Не за что. Рад, что вы наконец-то поправились.
Ага, так я и поверил. Этот кретин неделю держал меня в четырех стенах, пичкая уколами. Будь его воля, он бы оставил меня здесь навечно.
- К вам посетитель.
Меньше всего мне в этот момент хотелось кого-то видеть, но пришлось изобразить гримасу счастья, чтобы сойти за психически здорового человека.
Врач ушел, а на смену ему заявился Майоров.
- Как ты, Леш?
Его я действительно был рад видеть, хотя бы потому, что он мне верит.
- Знаешь, Серег. Наверное, в моем положении невозможно чувствовать себя лучше.
- Это хорошо, а то я боялся, что ты не очухаешься. Пережить такое….
Повествование Майорова прервал мой звонкий смех. Его зрачки расширились и он, видимо, подумал, что я и впрямь свихнулся.
- Ты не знаешь и половины того, что произошло.
- А что тут знать? Пока ты спал, твою напарницу изрубили на куски и засунули в холодильник.
Майоров смотрел на меня непонимающими глазами, но я знал, что он поймет мои чувства.
- В ту ночь мы неожиданно захотели друг друга, мы занимались любовью, а утром….
Внутри меня все скулило и разрывалось. Опять передо мной стали всплывать ее глаза. В попытках избавиться от видения я закрыл лицо руками.
Мы оба молчали: он - стоя, я - сидя. Слова были излишни, но, в конце концов, он спросил:
- Когда ты видел ее в последний раз?
- В пятом часу.
- Ты уверен?
- Естественно. Все началось после полуночи, и нас хватило надолго.
- Этого не может быть.
- Почему? Ты что сомневаешься в моих способностях?
- Судмедэксперт написал в заключении, что смерть наступила около полуночи.
- Наверное, мне не следовало выздоравливать, - подумал я и, обращаясь к Майорову, сказал, - Мне все это совсем не нравиться.
Вечер того же дня.
Гостиница входила в список мест, куда я меньше всего хотел попасть, поэтому Майоров любезно согласился разместить меня у себя дома.
Мы сидели, курили, болтали о разной чепухе, так что не заметили, как пришло время полуночи. Миловидная беседа двух полупьяных идиотов была прервана необычайным треском, сочетающимся с дребезжащим звуком бьющегося стекла. В следующее мгновение тополь, до этого раскидисто стоявший перед домом, залез всем своим массивом в окно и шлепнулся своей кроной на пол гостиной.
Мы тут же протрезвели. Лампочка замигала и погасла.
- Это что еще за черт? – выругался Майоров.
Что-то внутри меня подсказывало, что нужно срочно сваливать. Схватив его за руку, я метнулся к входной двери.
- Что ты делаешь?
- Нужно уходить.
- Куда? Это же мой дом.
Майоров видимо еще находился под власть эффекта неожиданности, поэтому с трудом понимал, что нам обоим угрожает опасность.
- Нет времени спорить. Уходим пока не поздно.
Мы смотрели в глаза друг другу, и, видимо, царившая в моем взгляде решимость смогла убедить его, что так нужно.
Добежав до двери, я схватился за ручку, но в этот момент дверь внезапно вспыхнула ярким пламенем, так что я чуть было не получил искусственное облысение.
- В доме есть еще выход? – спросил я Сергея.
- Да, во двор.
Но тут мой внутренний советник принялся слезно молить меня найти иной путь бегства. Слишком велика была вероятность того, что нас там уже ждут. Ворвавшись в спальню, я увидел открытое окно. Это был единственный шанс.
Когда мы оказались на улице, то со всех ног бросились бежать, куда глаза глядят. Нас остановила яркая вспышка.
Майоров оглянулся и увидел на месте своего прекрасного дома ужасную кучку углей.
- Твою мать, что это значит?
- Да, евроремонт здесь уже не поможет, - подумал я и, схватив Сергея за руку, вновь потащил его за руку, вновь потащил его за собой.
Через полчаса мы добрались до ближайшего бара и ввалились в него, как куча бездомных бродяг. Посетителей было немного, а те, что и были, не обратили на нас никакого внимания. Мало ли алкашей на свете. Поднявшись на ноги, Майоров подскочил к бармену и заорал:
- Где телефон?
Бармен вздрогнул, насупился и направил указательный палец в дальний угол:
- Там…, только не сломайте.
- Алло. Это капитан Майоров, - доносилось из угла, - На мой дом совершено нападение…. Кем? А я почем знаю? У меня не было времени наводить справки…. Возможно, я и выпил, но я в своем уме…. Да, он со мной…. Мы сейчас в баре «Альтависта».
Бросив трубку, Сергей подошел ко мне и заявил:
- За нами скоро приедут.
- Ты знаешь, что происходит? – спросил я.
- Так же как и ты.
Прошло минут десять, но прибытия спецотряда реанимации так и не произошло. Майоров начал нервничать, тем более, что посетители уже стали на нас косо смотреть.
- Леш, будь здесь и непременно дождись милиции.
- А ты куда?
- Нужно кое-что сделать, - с этими словами Майоров скрылся за дверью бара.
Так как особых занятий в эту ночь я для себя не предполагал, то решил пожевать и испить из стакана. Когда я прикончил второй стакан, свет начал тускнеть, а потом перешел на подмигивание. Я списал эту оптическую аномалию на рябь в глазах от спиртного, однако, когда входная дверь сорвалась с петель и улетела в неизвестном направлении, понял, что дела плохи.
- Эй, ты! - заорал ошеломленный бармен, появившемуся на пороге незнакомцу, - Ты что творишь?
В царившем полумраке я узнал в нем  ночного гостя по горящим глазам.
- Это ты кому? – спросил он бармена и в следующее мгновение тот превратился в горстку пепла.
В зале возникло затишье, даже музыка как-то сама неожиданно выключилась.
- Ты что в Коперфильды заделался, парень? – спросил громила, подоспевший для детального анализа сложившихся обстоятельств, - За дверь тебе, как ни как придется заплатить.
Когда громила рассыпался в прах, присутствующие женщины начали отчаянно визжать, да так, что мне уши заложило. Далее ночной гость уже сжигал всех без разбора: и тех, кто сидел, и тех, кто визжал, и тех, кто пытался убежать. Я тоже хотел убежать, но ноги словно прилипли к полу, так что мне оставалось только наблюдать за процессом бесплатной кремации.
Когда зал опустел, он неспешно подошел ко мне. Я посмотрел ему в лицо и наши глаза встретились.
- Кто ты?
- Фантом.
- Рад познакомиться, - сказал я, а в голове мелькнуло, - Что за бред ты несешь?
- Мне нужно только имя.
- Я уже говорил, что не знаю ответов на твои безумные вопросы.
Фантом рассмеялся. Его дикий смех сотряс все окружающее пространство. Стены принялись трястись как в приступе эпилепсии.
- Ты играешь со мной, человек.
- Больно нужно. Мы не в Лас-Вегасе.
Резким рывком его рука схватила меня за горло и подняла над землей.
- Не нужно со мной играть, - сообщил он и швырнул меня через весь зал, так что я упал рядом с входом.
К счастью для меня полет прошел нормально, и я смог самостоятельно подняться.
- Да плевал я на тебя и на твои загадки. Сколько раз тебе говорить, что мне ничего неизвестно? Слышишь? Не-из-вес-тно!
Его глаза вспыхнули с еще большей силой, и моя последняя надежда рассеялась как дым.
- Ты хочешь испепелить меня, как и всех остальных? Что ж валяй!
Фантом вновь засмеялся, сотрясая стены:
- Не могу. Ты не горишь.
- Что значит «не горю»? – вопрос застрял где-то между извилин, не сумев вырваться наружу.
И вновь стены затряслись от хохота Фантома. Две крупнокалиберные пули остановили его веселье. Я обернулся. За моей спиной стоял Майоров с двустволкой в руках.
- Бежим скорее! – закричал он.
- Зачем? – хотел было сказать я, но, увидев, как зарастают отверстия в груди Фантома, ответил, - Я не против, - и со всех ног ломанулся из бара.
К счастью бег трусцой заявлялся не на дальние дистанции. Затолкав себя в стоявшую у входа машину, мы сорвались с тормозов и ринулись наутек.
- Кто это был? – спросил Майоров после нескольких поворотов.
- Сказал, что его зовут Фантом.
Майоров изобразил кислую мину, после чего ехидно заметил:
- Видимо долго подбирал себе имя.
- Где ты был? – спросил я, внезапно вспомнив, что товарищ милиционер отсутствовал около часа.
- Искал оружие, а за одно достал машину. А ты как провел время?
- В принципе неплохо. Выпил, закусил, наблюдал за тем, как бармена и всех посетителей сжигают заживо, а после этого стал отрабатывать акробатические упражнения по освоению воздушной среды.
- Значит, я успел вовремя.
- Не знаю.
- Что значит «не знаю»?
- Он вроде, как и не собирался меня убивать. Ему нужно что-то другое….
Мои последние слова явно озадачили Сергея, так что он даже остановил машину.
- В смысле?
- Он хотел, чтобы я назвал имя.
- Ты что не представился? – засмеялся Майоров, хотя было не смешно, - Наверное, ему не понравилось, что ты нарушил его этический кодекс.
- Да, нет же. Ему нужно не мое имя.
- А чье же?
- Если бы знал, сказал.
Майоров задумался.
- Слушай, а мне это показалось или огнестрельные раны на его теле и впрямь заросли?
- Я видел тоже самое.
- Он что не человек?
- А что среди твоих знакомых есть способные сжигать людей?
- Прекрасно. И что мы будем делать?
- Пока не знаю, но сейчас стоит свалить подальше.
- Тогда едим в отделение.
Пятнадцать минут спустя.
- Выехали?.. Куда они выехали?.. Мне это неизвестно…. И где они теперь?.. Пропали…. А может они решили пропустить по рюмочке вместе с этим чертовым маньяком?
По прибытии в отделение Майоров рвал и метал.
- Майоров слушает, - заявил он, схватив телефонную трубку после очередного звонка.
Из трубки слышался какой-то женский голос, в котором было слишком много страха и истерии.
- Успокойтесь, пожалуйста….
- Вы не понимаете…, - на этом связь прервалась, и из трубки остаточно доносились короткие гудки.
Майоров молчал, пытаясь переварить только что полученную информацию.
- Что случилось? – спросил я.
Повернувшись ко мне, Сергей прошептал:
- Он идет за нами.
Час спустя.
Телефон разрывался от звонков, но уже никто не стремился снять трубку. Все и так прекрасно знали о том, что происходит в городе.
Майоров сидел за столом, опустив голову и тарабаня костяшками пальцев по столу. В это время я делал круги по коридору, пытаясь силой мысли отыскать выход из сложившейся ситуации.
Осталось минут десять, может меньше, а до рассвета еще час. Нам не продержаться. Только чудо способно избавить нас от существа, испепелившего на данный момент четвертую часть города. Скоро он будет здесь. Но что ему нужно? Имя. Что за чертово имя? Не знаю.
На очередном из кругов я толкнул дверь в кабинет  Майорова.
- Плохи наши дела, - сказал он, подняв на меня глаза и тут же их опустив, - Конечно, я мог бы собрать всех и поставить заграждение на улице, но, как ты понимаешь, толку из этого никакого.
- И что ты предлагаешь делать?
Майоров еще раз внимательно посмотрел на меня, а потом ответил:
- Он ищет тебя. Может, ты сдашься?
Вопрос был, несомненно, актуален.
- Ты думаешь это выход?
- Другого не дано.
- Тогда я пошел.
С этими словами я вышел из кабинета и направился к выходу.
- Подожди. Может нужно еще подумать, - кричал он мне в след.
Но я не хотел его слушать и шел не оглядываясь. Действительно, зачем впутывать в это кого-то другого, ведь Фантом имеет претензии только ко мне. Насколько долго я смогу благополучно ускользать от него? Сколько еще людей должно погибнуть? Не проще ли пойти и разобраться во всем раз и навсегда? И я шел, шел разбираться.
Спускаясь по крыльцу вниз, я увидел его. Он шел с другого конца улицы, в тупике которой находилось отделение милиции. В пространстве между нами, по обе стороны дороги располагались дома, деревья, клумбы, а там, где он уже был, ничего этого не осталось. Только черная сажа, покрывающая незыблемый прах. Каждый его шаг порождал новую вспышку огня, которая поглощала новый кусок материи, превращая его в ничто.
- Остановись! – крикнул я ему, - Вот он я!
Фантом остановился, а я пошел навстречу двум пылающим точкам на его лице.
- Наконец-то ты понял, - сказал он, когда я достиг его месторасположения, - что от меня невозможно убежать.
- Я сдаюсь. Можешь делать со мной, что тебе угодно, только хватит уже смертей.
И вновь этот безумный смех, заполняющий мозг до предела.
- Я же говорил, что ты мне не нужен. Мне нужно имя, ее имя.
Появление слова «её» в требованиях Фантома заставило меня еще глубже задуматься.
- О ком ты говоришь?
- Известно, о ком. О той, что преследует тебя с самого первого дня твоего присутствия в этом городе.
- Не понимаю….
- Естественно не понимаешь. Ты видел в ней других людей, других женщин, но этому не стоит удивляться, ведь она нимфа.
- Нимфа..., - прошептал я, - Что за бредни?
- Не веришь в «нимф»? А почему же тогда веришь в меня?
Новая информация с трудом укладывалась в моей голове, и все же я спросил:
- И что я с ней где-то встречался?
Опять смех. Наверное, все фантомы такие весельчаки. Ну, прям обхохочешься.
- Еще бы. Ты даже спал с ней.
- Что?
- Что слышал. Все люди слепцы. Вас трудно убедить в существовании чего-то помимо ваших извечных иллюзий. Еще труднее вызвать в вас понимание того, что во всем есть своя причина. Ты думаешь, я тут просто так появился, что мне больше заняться не чем, кроме как истреблением людишек?
- Тогда зачем ты здесь?
- Мне нужна нимфа.
- Нет проблем. Только я-то тут при чем?
- Я не знаю, которая из нимф мне нужна, а ты знаешь. Она сказала тебе свое имя.
- Что за паранойя? Я же сказал, что не видел никаких нимф и ничего они мне не говорили.
- Вспомни. Та девушка в поезде. Она была настоящей на перроне, а в поезде уже была мертва. Тогда я надеялся поймать ее без лишних жертв. Просто спалил поезд, вот и все. Однако каким-то образом она смогла улизнуть от меня. Точнее не каким-то образом, а самым обыкновенным. Ты унес ее с собой. Она сказала тебе свое имя и таким образом поселилась в твоем мозгу. Там она и находилась до тех пор, пока ей вновь не захотелось материализоваться. Нимфе понравилась твоя спутница, и она стала ей, а потом подарила тебе ночь любви. А вот где она сейчас трудно даже предположить.
Я слушал слова Фантома, затаив дыхание. Может быть, мне это снилось? Вряд ли….
- Ты хочешь сказать, что это не ты убил Наташу?
- Конечно же, нет. Зачем? К тому же я убиваю лишь единственным способом, тебе известным. Всякие извращения не для меня.
- Но зачем она это сделала?
- Такова ее природа. Для нее это всего лишь развлечение.
- А все остальные?
- О ком ты?
- Меня отправили сюда на журналистское расследование участившихся случаев смерти по непонятным причинам.
- Не поверишь, но я прибыл сюда по тому же поводу. Это сделала не она. Нимфы убивают только женщин, при этом материализуясь в их облике.
- А уборщица в отделении милиции?
- Умерла от  разрыва сердца, когда увидела меня. Видимо, мое обаяние все еще действует на женщин. Думаю, я ответил на все твои вопросы, а теперь скажи мне имя, иначе мне придется спалить весь город, чтобы ее найти.
- Да, конечно, - ответил я, - Нужно только вспомнить то, что она мне говорила…. Ну да… конечно. Эта девушка… Даша или та кем она была на самом деле…. Когда мы познакомились, она сказала, что друзья зовут ее Терпси. Я не стал интересоваться, как это переводиться на русский язык…. А потом, в ту ночь, когда мы с Наташей истязали друг друга любовными ласками, в какой-то момент она прошептала мне: «Зови меня Терпси». Я тут же забыл про это, тем более что потом…
Но Фантом уже не слушал.
- Терпсихора! – его громогласный крик пронзил пространство и время.
Небо заполонили грозовые тучи, усугубив тем самым и так мрачную обстановку. Местами стали проскакивать молнии, и первые капельки влаги коснулись моей щеки.
- Терпсихора!
- Слышу, слышу!
Я обернулся и отошел в сторону. К нам приближалась абсолютно нагая женщина.
- Следовало сразу догадаться, чья это работа, - проревел Фантом.
- Давно не виделись.
- Я не против встреч с тобой, но не при таких обстоятельствах. Зачем ты это сделала?
- Зачем? А разве я обладаю даром предвиденья. Одинокий инвалид, тоскующий по погибшей жене. Мне стало жалко его, и я решила ему помочь.
- Хорошая помощь. Ты омолодила его на десять лет, так что он стал таким же, каким был до автокатастрофы, а сама стала его женой. Прекрасная идея. Бис!.. Только в его мозгу оказался теовирус, который вновь проснулся.
- Ты обвиняешь меня, но ты сам совершил ошибку, когда прозевал носителя.
- Я отвечу за свои ошибки, а ты отвечай за себя. Его нужно остановить. Где он?
- Не знаю, но пока он был здесь, то убил около тридцати человек.
- Это ерунда. Я видел отчеты о вскрытии. Это только цветочки. То, что будет потом, ты себе даже представить не можешь. Дай мне Ключи.
- Ты думаешь, это того стоит?
- А есть какие-то другие предложения?
- Может просто уничтожить его?
- Попробуй. Желаю успехов на этом пути, только знай, что это кончиться тем же самым.
- Ну, тогда как знаешь.
- Так ты дашь мне Ключи?
- Они не у меня.
- А где же они? – Фантом начинал злиться, отчего погода становилась все более негативной.
- Я их потеряла.
- А Лабиринт?
- Тоже.
Фантом глубоко вздохнул, чтобы сдержать эмоции, от чего все вокруг стало трястись с неимоверной силой. Местами из окон домов стали вылетать стекла. Одно из деревьев не выдержало подобной аэробики и завалилось на стоящую рядом машину, от чего мгновенно заиграла свою мелодию автосигнализация. Одного взгляда Фантома оказалось достаточно, чтобы заставить ее замолчать.
- И что ты мне теперь прикажешь делать?
- Не знаю.
- Прекрасно. Просто изумительно. Мне только одно не понятно, зачем тебе понадобилось брать Ключи себе? Я отдавал их ему, когда он еще не был заражен. И лежали бы они дальше в сейфе…. Код  ведь известен только мне.
- Но я думала….
- Я знаю, о чем ты думала.
- Не нужно меня оскорблять!
- А я и не оскорбляю. Тут у некоторых личностей накопилась масса вопросов по поводу твоих желаний, - сказал Фантом и указал на меня.
Наконец нимфа обратила на меня внимание.
- Ах, это ты. Не сердись…. Но ведь нам было хорошо вместе.
Я никогда не забуду улыбку Терпсихоры. Мне не приходилось видеть ничего подобного ни до, ни после. И тут я понял, что в ту ночь, когда она извивалась под тяжестью моего тела, я хотел именно ее, эту чудесную нимфу, а не какую-то там журналистку. И теперь, когда мне уже не суждено увидеть ее вновь, я хочу ее все больше. Иногда я просыпаюсь по ночам и чувствую на своих губах ее вкус. Наверное, это безумие, очень сладкое безумие.
- Стоять! Не двигаться!
Пока мы с нимфой мило улыбались друг другу, откуда не возьмись появился Майоров с оружием в руках.
- Товарищ милиционер, - усмехнулся Фантом, - А мы вас не ждали.
- Я, кажется, вас знаю.
- Естественно. Вижу, что за десять лет склероз не добил вашу память.
- Я хочу знать, что происходит.
- А у нас продолжение сериала. Продюсером проекта стали видимо вы, когда не сказали мне, что Дианов хотел вас убить.
- Все было совсем не так.
- А как же? Теовирус оказался довольно заразен, и вы утаили информацию об этом.
- Да нет же. Я думал, что во время автокатастрофы теовирус погиб. К тому же я не был уверен, что он заразился, а ведь Дианов мой друг.
- Твой друг говоришь? А ты знаешь, что «твой друг» убил уже тридцать человек и на этом не остановиться?
Пистолет в руке Майорова дрогнул.
- Да. Я знал.
Для меня, уже казалось бы привыкшему ко всему, такая новость была подобна удару током.
- Что? – закричал я, - Так ты знал убийцу и молчал все это время.
- Прости, Алексей, - сказал Майоров, повернувшись в мою сторону, - Он пришел ко мне после первых трех убийств. Сначала я его не узнал. Он помолодел лет на десять и был в отличной физической форме.
- Чего он хотел? – спросил Фантом.
- Говорил, что меняется, что в нем рождается способность убивать взглядом. Просил убить его….
- И что ты сделал?
- Ничего. Вы ведь теперь знаете, что будет с тем, кто его убьет.
- Знаю. Поэтому мне нужны Ключи и Лабиринт.
- Они вам не помогут.
- В этом вопросе я уж как-нибудь сам разберусь. И мне кажется, что кое-кто знает, где они находятся.
- Я не знаю, где Лабиринт, но Ключи у меня. Дианов отдал их мне.
- Что? – впервые Фантом проявил признаки удивления, - С какой целью?
- Он знал, что я никому не отдам Ключей.
- Этот идиот достал меня, - сказала нимфа, - Убей его.
- Не могу. Моя сила на него не распространяется.
- Тогда это сделаю я, - решительно заявила нимфа и совершила крестообразный взмах растопыренной пятерней в направлении милиционера.
Выстрелить Майоров так и не успел. В следующее мгновение он рассыпался на куски, как шинкованная капуста.
- Они у него не с собой, - сказала Терпсихора.
- В твоем стиле, - подметил Фантом, - Придется искать.
- По всему городу?
- По всему городу.
- А что будем делать с ним? – спросила нимфа, указывая на меня.
- Ничего. Он уже дома.
День шестнадцатый. Утро.
Когда я проснулся, то обнаружил себя в комнате, залитой солнечным светом. Я был дома.
- Значит, все это мне только приснилось, - подумал я, вспоминая Терпсихору, Фантома и все остальное, - Ну и хорошо.
Поднявшись с кровати, я направился в ванную комнату. Взбодрившись холодной водой по причине отсутствия горячей, я задал себе вопрос:
- А что я собственно делаю в городской квартире летом?
Ответа почему-то не нашлось. Странный испуг стал подбираться ко мне, но я отскочил от него, как от горячего утюга.
- Пить нужно меньше по утрам, тогда все будешь помнить.
Вернувшись в комнату, я включил телевизор. Первым попался местный канал, по которому в этот момент шла программа новостей.
- Немыслимая трагедия произошла в городе Бушилино на северо-западе области. При невыясненных обстоятельствах произошло массовое возгорание жилых помещений, в результате чего весь город оказался объят пожаром…. На месте трагедии работают подразделения МЧС…. Выживших из городского населения не обнаружено….
Телевизор замолк по моему приказу. Я не мог больше слушать. В голове вновь стали роиться смутные воспоминания о произошедших событиях.
- Он уничтожил целый город, но зачем? Ради каких-то там Ключей?
Голова стала раскалываться от перенапряжения.
- Этого не может быть! Это безумие!
Однако факты оставались фактами, и приходилось с ними мириться.
- А как же Наташа? Неужели ее больше нет?
Я бросился к телефону и стал по памяти набирать ее домашний номер телефона.
- Да, - послышалось из телефонной трубки.
- Извините, пожалуйста. Это с вами говорит Алексей Казанский. Я по поводу Наташи….
- Спасибо, что позвонили, - ответил мне проплаканный материнский голос, - Она считала вас своим другом. Я смотрела новости. В этом ужасном городе был пожар, все погибли…. Хорошо, что вы вовремя уехали…. А ведь она была так молода. Зачем ей нужно было умирать….
Наверное, мне следовало что-то сказать в поддержку этой не по годам постаревшей женщине, но я внезапно потерял дар речи, а перед глазами все стоял холодильник с распахнутой дверцей и кусками плоти на полках.
- Почему? Зачем? – раздавались крики у меня в голове, а моя жалкая внутренняя сущность пугливо сжималась от таких раздумий и шептала, - Нет. Так нельзя умирать. Слишком уродливо, слишком грязно. Смерть должна быть чистой. Я не хочу так умирать.
13:00. День тот же.
- Ну, здравствуйте, товарищ Казанский, - редактор редко вставал с нужной ноги, а сегодня он видимо решил вообще воспользоваться для этой цели головой, - Чем порадуете нас сегодня?
- Видите ли, Петр Семенович, там, в Бушилино, произошли некоторые события, в которые вы вряд ли поверите, учитывая…, - сказал я, остановившись посередине кабинета.
Редактор смотрел на меня убийственным взглядом палача: руки вцепились в край стола, а брови стали наползать на глаза.
- От чего же вы обо мне такого плохого мнения? Неужели вы думаете, что я вам не поверю?
- Но….
- Был тут до вас один тип. Вот ему я не поверил, но он нашел средство для моего убеждения, - с этими словами редактор разорвал рубашку у себя на груди.
- Что он творит? – подумал я, но в следующее мгновение увидел их.
Жирные, скользкие, белые черви копошились в его теле, переползая с места на место и все глубже внедряясь в его плоть.
- Это трупные черви, но ведь он живой?!
- Посмотрите на них! Они кого угодно заставят поверить! – закричал редактор и протянул ко мне свои руки.
- Нет, - прошептал я, глядя в его безумные глаза, и начал пятиться.
- Чего же вы, Казанский? У нас здесь все свои.
Последующие дни.
К счастью, дверь была рядом, и я смог убежать. Больше я на работе не появлялся, а через два дня мне пришло первое письмо. Потом еще и еще. Но не просто так. Каждое приходило в день убийства. Почему он пишет именно мне? Не знаю. Но я должен узнать, пока еще не слишком поздно.

Записки дантиста.

- Абонент отключен или временно недоступен. Попробуйте позвонить попозже.
Максим слышал эту фразу уже в тысячный раз.
- Возможно, она просто занята, - говорил он себе, но признавал, что довольно странно, что девушка занята все 24 часа в сутки в течение трех недель.
Такое вряд ли можно было бы объяснить, даже если бы она попала в Освенсон.
Телефон отключился, но Максим вновь набрал все тот же номер. Результат оказался прежним.
- В чем дело? Может, она обиделась на меня? Но за что и когда? Я вернулся в город 31 августа и сразу же позвонил ей. Ее голос был пропитан радостью, а теперь…. Я не знаю, что происходит. Это какое-то безумие.
Он подождал минут десять, а потом опять позвонил. На этот раз абонент стал доступным, но постоянно сбрасывал звонок.
- Во всяком случае, уже что-то.
По приезду в город Дементьев оказался с головой завален делами. Никто, кроме него, не мог их решить, поэтому он и принялся их решать. К концу недели он все-таки выкроил время, чтобы позвонить Свете, но услышать ее голос ему не удалось. Две недели женский голос по-английски и по-русски сообщал ему, что дозвониться невозможно.
- Наверное, она уехала в Карелию. У них это каждый год бывает, - успокаивал он себя.
На третью неделю связь появилась, но его звонки постоянно сбрасывались.
- Наверное, занята. Позвоню позже.
Так целую неделю он звонил позже, но прогрессивных сдвигов не наблюдалось.
- Меня порядком достала такая подстава, и сегодня я хочу во что бы то ни стало поговорить с ней.
Так он звонил, звонил, звонил….
- Да, я слушаю.
Голос в трубке был необычайно грубым и хрипловатым. Максим не успел что-либо сообразить и машинально отключился от разговора. Неожиданный поворот событий вызвал в его голове рождение массы вопросов.
- Это явно не Света. Должно быть, я ошибся номером. Глупое недоразумение.
Дементьев вновь набрал номер своей возлюбленной и стал ждать. Ответ последовал незамедлительно.
- Да, я слушаю. Кого вам нужно?
Мысли спутались в голове Максима, превратившись в непонятную кашу типа овсянки.
- Слов нет, одни чувства, - подумал он, а в телефон смог выдать только жалкое, - Я….
Минуты две Максим сидел и смотрел на телефон, пытаясь понять, стоит ли ему звонить опять или все и так ясно. Когда минуты раздумий прошли, Дементьев пошел в ванную, умылся холодной водой, вытерся, зашел на кухню и выпил стакан минералки. Когда голова немного просветлела, он решился на еще один звонок.
- Я должен удостовериться.
И вновь не пришлось долго ждать.
- Кто вам нужен?
На этот раз Максим собрал в кулак всю силу воли и мужественным голосом ответил:
- Мне нужна Света!
- Ни чем не могу вам помочь.
Хрипатый голос явно насмехался над ним.
- Почему?
- Она не может вам ответить.
- Мне нужна Света.
- Я же сказал, что она не может вам ответить.
- Почему?
- Потому что ее здесь нет.
Максим совершенно перестал понимать происходящее, но, тем не менее продолжал диалог.
- А где она?
- Не знаю.
- Мне нужна Света.
- Ее здесь нет.
- А вы кто?
- Неважно.
- Почему это неважно?
- Потому что неважно.
Дементьев хотел, было сообщить хрипатому парочку ласковых слов, но решил, что, скорее всего неизвестный субъект не в его весовой категории и просто отключился от разговора.
- Вот сука, - думал Максим, глядя в потолок, - Подумать только. Она даже не нашла в себе смелости, чтобы сказать об этом мне лично. Дала телефон какому-то дегенеративному ублюдку. Неужели эта хрипатая груда мышц лучше меня?
Эту ночь он провел, лежа на кровати. И шепча себе под нос одну и ту же фразу:
- Ах, Света, Света…. Захлебнулась от минета.
Назавтра после занятий он пошел в библиотеку.
- Вам что-нибудь угодно? – спросила миловидная девушка у новоявленного читателя.
- Франко.
- Сейчас принесу.
Начиная с этого дня, Дементьев перестал спать. Каждую ночь он сидел в своей комнате и читал. Впервые в жизни он читал с таким упоением. Каждое слово, каждая мысль хваталась его сознанием и по-хозяйски утаскивалась в погреба интеллекта. Днем он по-прежнему посещал занятия и вряд ли кто-то был способен заметить перемены, которые начали происходить с Дементьевым. И в этом нет ничего необычного. Мы, люди, редко видим дальше своего носа.
Во времена студенчества я мало интересовался всякими мудреными науками, которые злобные преподаватели пытались вдолбить в наши головы. Куда интереснее были практические занятия. Именно на них я получил изначальные навыки по зубоврачеванию, сумевшие обеспечить мне достойное существование в будущем.
В тот день ко мне на прием пришел Рома, один из моих замутненных приятелей, вся дружба с которыми прошла за вдыханием сладкого дыма марихуаны и распитием медицинского спирта. Усадив Романа в кресло, я ринулся на борьбу с кариозным процессом. Она была долгой и упорной, так что на лбу проступали гигантские капли пота.
Дементьев в это время в своем обычном стиле бродил по кабинету, подходил то к тому, то к другому, что-то советовал и шел дальше. Впрочем, сегодня он выглядел как-то странно, но у меня не было времени на раздумья о чужом душевном равновесии, тем более, что условия работы внезапно жестоко обострились. Одним глазом мне приходилось следить за тем, чтобы бормашина не просверлила язык моему приятелю, а другим скользить по необычайно сексуальной фигуре пациентки напротив.
- Проблемы? – спросил подошедший Дементьев.
- Да ты только посмотри, - ответил я, незаметно жестикулируя в область расположения очаровательной девушки, - Как можно работать в таких условиях?
Мне хотелось узнать, разделяет ли он мои чувства, но увидел на его лице только злобный оскал. Вскоре Дементьев удалился, а я продолжил работать. Нужно было ставить пломбу, поэтому на посторонние мысли у меня не было времени.
- А-а-а-а….
Леденящий крик заставил меня вздрогнуть. Подняв глаза, я увидел, как мой коллега, охваченный ужасом, судорожно пытается взобраться на подоконник. Пытаясь понять, что происходит, мой взгляд переключился на кресло, где должна была сидеть прекрасная дева. Вот именно, должна была. Вместо нее в кресле обитало что-то непонятное, более похожее на гниющую тушу, по которой ползали и извивались скользкие и противные черви. Тошнотворный запах нахлынул на меня волной противнейшей вони.
Увидев мою отвисшую челюсть и остекленевшие глаза, Роман схватил меня за руку и попытался привести в чувства.
- Миха…. Что с тобой?
Не добившись ответа, он обернулся и увидел все сам.
- Боже, что это?
- Мне тоже хотелось бы знать.
Пять лет спустя.
- Проходите, проходите…
Мы шли по коридору вперед. Бледная плитка стен, трупы на носилках по обе стороны прохода, сумрачный свет – все это создавало гнетущую обстановку, но хуже всего был этот мерзкий запах незамедлительно бьющий по носу. Еще со студенческой скамьи медакадемии я возненавидел запах формалина, однако этот запашок был из категории наиболее отвратных. Мои руки срочно кинулись заслонять лицо маской, но напрасно. Запах без напряга сочился сквозь маску и с неистовым садизмом продолжал щекотать мои ноздри.
Приходилось терпеть, терпеть и идти дальше. Несколько поворотов не могли суммироваться в большой километраж. От силы нужно было пройти метров двести, однако для меня этот путь казался бесконечным. Я шел мимо сваленных в кучу мертвецов и чувствовал, как во мне ворочается громоздкая неприязнь.
Я видел их лица. Безумные гримасы смерти запеклись на этих холодных физиономиях. И где-то среди этих складок ужаса застыли их последние мысли, желания, безнадежные просьбы.
Лишь одна деталь картины способна была пролить каплю радости на моё сердце. Они никогда не увидят себя с мозгами, сурово зашитыми в остатках грудной клетки.
- Хватит любоваться на жмуриков, - поторопил меня Майоров.
Мы вошли в просторную комнату. Здесь размещалось несколько разделочных столов, над которыми неуклюже свисали лампы дневного света.
- Туда, - сказал Майоров и махнул рукой в область одного из столов.
- Почему опаздываете? Разве трудно прийти вовремя? – заворчал вошедший вслед за нами рыжеволосый гигант в красном фартуке поверх белого халата.
- Трудности с транспортом, - невинно прошептал я.
- Хороший предлог для отсутствия пунктуальности…. Ну да ладно…. Только вот маска – это лишнее. Здесь нет запаха. Трупяшник свежий. Она будет вам только мешать, хотя впрочем, решайте сами … Вы ведь приехали, чтобы увидеть?
Мы подошли ближе, и судмедэксперт сдернул покрывало с трупа. С трудом, но я все-таки сдержал свой желудок от излишних движений, однако товарищ милиционер не выдержал увиденного зрелища и второпях склонился над ближайшим тазиком.
- Спокойнее, капитан. Не в первый раз все-таки, насмешливо пробарабанил судмедэксперт, поглядывая на Майорова.
- Что это за фигня, Василич?
- Не знаю, но я сомневаюсь, что причиной этому является кариес.
Немного прийдя в себя, Майоров вновь подошел к столку и, разглядывая копошащихся в куче гниющей плоти червей, спросил:
- Он умер сегодня утром. Как можно было за пять часов дойти до такого состояния?
- У меня нет ответов на ваши вопросы.
- А вы доктор? Ведь это ваших рук дело.
- Товарищ милиционер, не нужно выносить обвинения, если моя вина не доказана.
Майоров нахмурился, насупился и отдышался, после чего выложил собственную версию событий.
- А что тут доказывать? Гражданин Смирнов обратился к вам за медицинской помощью вчера поздно вечером. Причиной обращения послужила нестерпимая зубная боль. Все манипуляции были проведены вами в домашних условиях. Около пяти часов утра жена больного вызвала машину скорой помощи, после чего гражданин Смирнов был доставлен в хирургическое отделение городской больницы. По словам жены покойного, состояние его ухудшилось именно после ваших манипуляций.
Я знал, что он просто перечисляет факты, но эти факты начинали меня бесить. Так всегда бывает. Стоит только на чуточку отступить от правил и сразу же влипаешь в какую-то дурацкую историю.
- Когда он уходил от меня, ему стало лучше. В противном случае я бы не отпустил его домой. Я просто хотел помочь человеку….
- Я все понимаю, доктор, - мямлил Майоров, - Но и вы поймите. У меня есть труп, и есть вероятная причина его возникновения. Остальное уже не мои проблемы.
Я чувствовал, что земля начинает уходить у меня из-под ног, и сердце пытается выскочить из грудной клетки. Холодный пот начал струиться по подмышкам, и было от чего. Мне уже начал мерещиться судебный процесс и лишение лицензии, но мои размышления прервал судмедэксперт.
- Послушайте, офицер. Я уже провел вскрытие и с полной уверенностью могу заявить, что удаленный зуб никоим образом не повлиял на смертельный исход в данном случае.
- Что? – изумленно переспросил Майоров, - а от чего же тогда он умер?
- Не знаю.
Вечером следующего дня капитан милиции Майоров сидел на диване у себя дома и вчитывался в текст отчета о вскрытии. Не дочитав и до середины, он отбросил отчет в сторону и задумался.
- Ничего не понимаю. Причина смерти не установлена. Однако имеют место ускоренные процессы трупного разложения….
Схватив трубку телефона, Майоров стал спешно набирать домашний номер судмедэксперта.
- Алло, Василич…. Слушай, у меня тут к тебе дело…. Могу я завтра еще раз взглянуть на труп?
Возникла пауза, после которой последовал короткий ответ:
- Нет.
- Почему? – возмутился капитан.
- Видишь ли, с трупом возникла проблема.
- И в чем проблема?
- Когда я уходил сегодня из морга, от него оставалась лишь лужица непонятной и липкой мерзости, так что я даже не знаю, что завтра скажу родственникам покойного.
- А кости?
- Все сгнило. Я не знаю, что это, но это полнейший абсурд. Я даже пригласил инфекциониста, но он ничего не нашел.
Разговор исчерпал себя, и Майоров повесил трубку. Однако вопросы себя не исчерпали. Где-то среди ночи его разбудил телефонный звонок. Включив свет, он обнаружил стрелки часов в области четырех утра. Телефон продолжал звать к себе, так что пришлось отвечать.
- Майоров слушает.
-Капитан, это Петровцев. На улице Бебеля обнаружены трупы. Думаю, вам стоит приехать.
- А почему именно я?
- На стене записка для вас.
Забыв умыться, и кое-как одевшись, Майоров залез в свою машину и помчался по направлению к улице Бебеля. Находясь в пути, он внезапно вспомнил, что второпях не спросил адреса. Впрочем адрес оказался ненужным. Еще издалека он заметил скопление маячков.
- Что же там такое стряслось? – адреналин начинал подступать к горлу, и капитан боялся не совладать с накатившим волнением.
Движение было перекрыто и пришлось бросить машину где-то в стороне. Далее он добирался бегом. В подъезде его уже ждал Петровцев.
- Рассказывай.
- Думаю, вам лучше самому это увидеть.
Квартира была трехкомнатной и находилась на третьем этаже. Тут и там суетились медики и эксперты, но не они были главными героями этой вечеринки.
На кухне за столом сидели двое «нечто». По косвенным признакам Майоров предположил, что это когда-то было старшими членами семейства. На столе стоял недоеденный ужин, в который время от времени падали куски мерзкой гнили.
В гостиной перед включенным телевизором сидело еще одно «нечто». У его ног валялись разбитые очки. По всей видимости, они упали вместе с носом их обладателя.
- Это не все, капитан.
Майоров не сразу заметил что-то клокочущее в углу комнаты.
- По-видимому, это младший из детей
В коридоре они наткнулись на очередное «нечто» в женской одежде.
- Мать семейства.
- Еще есть кто-нибудь?
- Семнадцатилетняя дочь в спальне.
Вещи были всюду разбросаны по комнате. Должно быть, она долго сопротивлялась. Как ни странно, она имела вполне человеческий вид, не считая некоторых моментов. Девушка лежала на кровати в обнаженном виде. На лице и на теле виднелись следы побоев, разорванная одежда и нижнее белье частично располагалось на теле, а остальное добро в скомканном виде валялось неподалеку
- Она что была беременна? – спросил Майоров, указывая на кусок плоти у нее между ног, в котором копошились черви.
- Нет. До сегодняшнего дня она была девственницей.
- А тебе, откуда это известно? – спросил Майоров, оценивающе взирая на подошедшего Василича.
- Она была подружкой моего сына, а у меня с этим строго.
- Тогда объясни мне идиоту, что у нее торчит промеж ног.
- Думаю, что это продукт изнасилования.
Майоров даже поперхнулся от неожиданности.
- Да уж. Дети стали зреть не по дням, а по часам.
- Да пошел ты!
Майоров хотел, было рассмеяться, но не смог. Его глаза скользнули по стене и наткнулись на надпись. Буквы трудно было назвать мелкими, так что даже странно, что он заметил надпись только сейчас:
«Веселье только начинается, капитан Майоров».
На обоях виднелись подтеки.
- Он писал кровью? – спросил он Петровцева.
- Да, при чем я думаю, что своей.
- Почему?
- Следов изъятия крови нет ни на одном из трупов
- А кто вызвал милицию?
- Звонивший не назвался, но видимо это был тоже он.
- Неужели все опять началось.
- Думаю, что да.
Как прекрасна летняя ночь в июле. Из всех природных явлений, которые мне доводилось видеть, это, пожалуй, наиболее ценное. Хотя у всего есть свои недостатки. Я задержался на работе допоздна, перебирая отчеты и иные бумаги, и теперь приходилось в первом часу ночи осторожно пробираться по пустынным улицам. Ладонь в кармане холодил металл раскладного ножа, который я носил уже лет десять на случай непредвиденных обстоятельств.
Скоростными шагами я довольно быстро добрался до места проживания. Еще немного и я окажусь в подъезде.
И в этот момент какой-то неандерталец перегородил мне дорогу.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - ответил я и, не останавливаясь, попытался его обойти.
Однако неопознанный субъект со всей силы оттолкнул меня назад.
- Ну и дела, - подумал я и во весь голос заявил, - Какого лешего вам нужно?
- Миша, - рассмеялся субъект, - Разве так встречают старых друзей?
Его голос показался мне знакомым, и я озадаченно спросил:
- Я вас знаю?
- Естественно.
Откуда не возьмись в его руках  появилась зажигалка, и ее пламя на мгновение осветило его лицо.
- Макс…, - прошептал я.
- А то кто же.
В безумном порыве радости я обнял его и закричал:
- Боже, это ты!
- Я же сказал, что мы знакомы. Спокойнее, а то ты так себя и до инфаркта доведешь.
- Но где ты был целых пять лет? Куда ты пропал? И что ты здесь делаешь теперь?
- Где я был, это неважно. Что я делал – тоже. А сюда я пришел, чтобы увидеть тебя.
- И что ты будешь делать теперь?
- Ничего. Просто уйду, как уходил раньше. До встречи.
- А мы еще увидимся? – крикнул я ему вслед.
- Знать будущее опасно для здоровья.
Когда Дементьев скрылся из виду, я отправился домой. Света в подъезде не было, что меня сильно разозлило.
- Опять лампочкам приделали ноги. Ничего в этом мире нельзя оставить. Кругом подстава.
В темноте я залез ногой в кучу чего-то липко-склизкого.
- А это еще что за ботва?
Добравшись до своей квартиры, я увидел ползающих по левому ботинку белесых червячков.
- Да, хороший бонус, - подумал я и, выйдя на лестничную площадку, смел их к чертовой матери.
После этого я взял новую лампочку и вкрутил ее на первом этаже. Обернувшись, я увидел то, что мне явно не понравилось.
У подножия лестничных ступеней лежал труп, в грудной клетке которого красовалась глубокая вмятина от моего ботинка. Сдерживая руками желудок, я поднялся к себе, и лишь там, обхватив двумя руками унитаз, высказал свое мнение об увиденном.
Тем временем капитан Майоров сидел сиднем в архиве, пытаясь вспомнить дела давно минувших дней. Напротив сидел Петровцев, наливающий десятую по счету чашку кофе.
- Ты слишком много пьешь кофе, - заметил Майоров, не отрывая глаз от бумаг, - Это может плохо кончиться.
- Я просто пытаюсь отогнать сон. Смаривает, хоть убей.
Как бы очнувшись от забот, капитан осмотрел комнату, взглянул на часы и понял, что за шесть часов раскопок в архиве, они нашли только ноль от бублика и тот уже давно съели.
- Слушай, иди-ка ты проспись, а то завтра дел не в проворот. В соседней комнате есть кушетка. Одеяло возьмешь в шкафу.
- А вы?
- Я вряд ли смогу сегодня уснуть. Посижу здесь еще. Может на что-нибудь и наткнусь. Оставшись наедине сам с собой, Майоров вновь стал перебирать имеющуюся информацию.
- Семнадцать трупов пять лет назад. Все сгнили необычайно быстро. Никто не смог найти причины этих смертей. Можно было подозревать убийство, но кто мог сделать такое? Вряд ли. Хотя, если те трупы связаны с сегодняшними, сомнений в убийстве не остается. Эта надпись на стене. Убийца знает меня, значит, мы где-то встречались. Безумие…. Подожди…. Черт возьми!
Майоров вновь начал копаться в бумагах и вырвав из общей кипы кусок полиграфии, торжественно провозгласил:
- Вот оно.
По мере продвижения процесса чтения выражение лица милиционера становилось все более светлым.
- Ну да. Как же я мог забыть. Тогда, пять лет назад, мне прислали бумагу из областного центра, о том, что в ихнем мединституте произошел смертельный исход при таких же таинственных обстоятельствах. Одна из пациенток внезапно стала разлагаться. Свидетелем произошедшего среди прочих был студент Михаил Дианов. И это тот самый стоматолог, которого он совсем недавно хотел упрятать за решетку.
- Простое совпадение или закономерность? Он мало похож на убийцу, но возможно он что-то знает.
Одевшись, Майоров постучал в соседнюю комнату.
– Петровцев, на выход.
После десяти минут ожидания, капитан поднялся с дивана и вновь постучался. Ответа не последовало. Толкнув дверь, Майоров вошел в комнату. На кушетке, как и положено, спал Петровцев, укутавшись с головой.
- Просыпайся, глухая тетеря! - крикнул капитан и схватил спящего коллегу за плечо.
Под его рукой что-то пискливо зашевелилось.
- Что за черт? – прошептал Майоров и сдернул одеяло.
«Какое мне дело до трупов в подъезде», - решил я и пошел спать.
Но сон, как ехидная куртизанка, бродил где-то в других краях, дразня мои внутренние желания. После получасовых неудач я решил засмотреть телевизор, однако по всем каналам крутили однообразную пургу в виде безумно прыгающих и корчащихся маразматиков.
- Что я еще могу сказать по этому поводу, - подумал я и расстался с голубым экраном.
Полулежа или полусидя (тут трудно разобраться!) я взял в свои руки Микки Спиллейна и, открыв книгу на месте затертой закладки, начал читать. Майк Хаммер как раз собирался прикончить подонка с двойной фамилией под обстрелом падающих балок в горящем здании, когда перед моими глазами начали мелькать проезжие машины.
- Не понял.
Отложив книгу, я поднялся с кровати, или мне показалось, что я сделал именно это, потому что в следующее мгновение мне пришлось обнаружить отсутствие кровати, книги и всей своей квартиры. Теперь я стоял на автобусной остановке посреди восточно-европейских джунглей.
- Здравствуй, сынок! – раздалось позади меня.
Обернувшись, я увидел отца. Он был таким, каким я его запомнил, таким, каким я видел его в последний раз. Казалось, это было только вчера. Или может, я ошибаюсь?
- Здравствуй, папа….
- Ты стал совсем взрослым, Миш. Ты знаешь об этом?
- Старался.
- Сядь. Посиди со мной, - попросил отец и постучал рукой по деревянистой скамейке рядом с собой.
Повинуясь воле своего предка, я расположился на лавочке.
- Ты мне снишься? – спросил я его.
- Возможно, - ответил отец.
- А что есть еще другие варианты?
Отец усмехнулся, после чего в его руке появилась финка, которой он полоснул меня по предплечью.
- Зачем? – спросил я, недоумевая.
- Это доказательство того, что я тебе не снюсь. Я так же реален, как и ты.
- Но ты же умер?
- Некоторые вещи совсем не являются тем, что под ними подразумевают.
- Ты хочешь сказать, что так выглядит смерть?
- Нет. Так выглядит моя смерть.
- И в чем отличие? – я уже стал подумывать о том, что мои сновидения приобретают все более чудной характер, но раз в них фигурирует мой отец, решил продолжить это безумие.
- Видишь ли, сынок, в тот день, когда ты видел меня в последний раз живым, они пришли за мной.
- Кто они?
- Наги.
- Наги?
- Да, Наги. Я понимаю, что тебе трудно поверить моим словам, но постарайся. Очень важно, чтобы ты поверил.
- А что будет в противном случае?
- Тоже, что произошло со мной.
Игра стала заходить слишком далеко, но я все же спросил.
- А если подробнее?
- Видишь эту остановку. Как ты думаешь, где мы?
- Не знаю, - честно ответил я.
- Я тоже, - прошептал отец, после чего опустил голову и так сидел, пока я его не одернул.
- Тогда, что ты тут делаешь?
Отец поднял голову и посмотрел на меня глазами полными печали.
- Вот уже пять лет, я заседаю на этой остановке, пытаясь понять, зачем я здесь, но ответа нет. Только дорога, лес и машины, которые никогда не останавливаются. Наверное, именно так выглядит ад.
- Но почему ты не пытался уйти отсюда?
- Пять лет назад я делал попытки, пока не понял, что все это бесполезно. Сомневаюсь, что за это время что-то изменилось в организации этого местечка.
Отец поднялся и, выскочив на дорогу, закричал, обращаясь ко мне:
- Знаешь, я даже пытался попасть под одну из этих долбаных машин! Все бесполезно! Я буду сидеть вечно на этой остановке, черт бы ее побрал!
Впервые в жизни я видел, как отец плакал. И лишь теперь я начал понимать, что это никакой не розыгрыш.
- Но за что?
- Помнишь те убийства. Гниющие тела и все такое. Ты должен это помнить.
Я попытался вспомнить хоть что-то в этом роде, но напрасно. Сплошная темень, как будто я и вовсе не жил пять лет назад.
- Ты не мог забыть этого, - прошептал отец, поймав мой пустой взгляд, - Слышишь! Не мог! – кричал он, схватив меня за плечи, однако, опомнившись, отпустил меня и отступил в сторону.
- Прости, отец, но я ничего не помню, - сказал я, видя, как он расстроен.
И тут он неожиданно вздрогнул, словно вспомнил что-то важное, и, повернувшись ко мне, сказал:
- А Марина…. Ты помнишь Марину? Ты ведь любил ее.
Мой мозг запустил поисковую систему с запросом «Марина» и видимо пароль оказался верным, потому что в то же мгновение, царившая в моей голове завеса рассыпалась в труху.
И вот я вижу трупы, которые увозят из подъездов на катафалке, вижу беспокойство в лице отца, а потом… я занимаюсь любовью с Мариной. А проснувшись утром, обнаруживаю в своих объятиях разлагающуюся тушу, исполненную какой-то мерзости…. Вот почему я на месяц угодил в психбольницу. Да, теперь я помню.
Боль и отвращение вновь разорвали мою душу, но отец был рядом, и он прижал меня к своей груди.
- Все в порядке. Ты должен с этим справиться.
Фантом не любил самолетов. По жизни тебя сажают в районе крыльев, где только и можно увидеть, что эти долбаные крылья. Лучше спать, но какой кайф от сна в положении жестокой Кама Сутры.
- Вам что-нибудь принести?
Милашка-стюардесса ласковым вопросом изогнулась перед Фантомом, так что он на миг забыл о страхе высоты.
- Апельсиновый сок со льдом.
Стюардесса ушла, но тут же вернулась с готовым напитком тонизирующего назначения.
- Видимо у нее в заднем месте ядерный реактор, - улыбнувшись, подумал Фантом и принял из ее рук не долгожданное подаяние.
- Вы в Дели летите на отдых или по делам? – спросила стюардесса, подавая ему стакан.
- Ни то, ни другое.
Отхлебнув сок, Фантом увидел на лице девушки элемент удивления.
- Тогда какова же цель вашей поездки, если не секрет?
- Какова моя цель?
- Да.
- Мировое господство.
Лицо девушки затекло стыдливыми красками, и со смущенной улыбкой она прошептала:
- Да ну вас, - и ушла.
Фантом же продолжил свой чартерный рейс «Нью-Йорк – Дели». Спустя полчаса он поднялся и направился в сторону туалета. Многие пассажиры видели, как человек в сером костюме, синей рубашке и желтом галстуке проследовал в хвостовой отсек самолета, но никто не видел, чтобы он оттуда возвращался.
Хотя какая разница, видел его кто-то или нет. Главное, что этот самолет так и не приземлился.
- Кого я вижу. Неужели это наш изгнанник?
Фантом с трудом смог пробраться сквозь вековые заросли индийских джунглей, чтобы предстать перед тем, кто ему был нужен позарез.
Внешность этой персоны вряд ли можно подогнать под какой-то определенный стандарт. Видимо он ни разу в жизни не стригся и не брился. Об этом можно было догадаться по длине волос на голове и величине щетины. Все имеющиеся волосы были превращены в косички, и в виду того, что субъект был абсолютно наг, они играли роль своеобразной одежды.
- Я тоже рад тебя видеть, Спайс, - ответил Фантом на жест приветствия, произведенный волосатым чудовищем, и подошел к небольшому костерку, возле которого заседал тот.
- Присаживайся, - два глаза так называемого Спайса с зоркой пристальностью наблюдали за Фантомом.
Фантом заметил его взгляд на себе и, бросив сухую ветку в костер, заявил:
- Давно не видел…. Теперь не налюбуешься.
- А ты думал, - вместо смеха Спайс издал какой-то хриплый звук, подобный харканью, - не каждый день видишь покойников.
- Подскажи, в каком месте смеяться.
- Ну, зачем так грубо. Ты все-таки в гостях. Или ты до сих пор считаешь эти джунгли своим домом?
- Я не уходил отсюда. Вы прогнали меня.
- А разве в сложившейся ситуации можно было поступить иначе?
Фантом промолчал. Ему нечего было ответить, да и не за этим он пришел.
- Зачем ты пришел?
- Попытайся угадать.
- Я никогда не гадаю, я все знаю наперед.
- Тогда зачем спрашиваешь?
- Такова природа знающих. Нам доставляет удовольствие услышать от других то, что мы итак прекрасно знаем. Своеобразный садомазохизм.
- У меня нет времени на выслушивание твоих сексуальных предпочтений.
Спайс сунул в костер кочергу и резким движением выкинул из него тлеющий уголек средних размеров.
- Посмотри на него. Когда-то он был частью могучего дерева. Шли годы, и дерево превратилось в труху. Я нашел его, пока он не сгнил окончательно и бросил в огонь. Скрытая в нем сила увеличила жар огня, но вот ему довелось оказаться за пределами костра и что он теперь? Ничто, черная несуразность. «О чем это я говорю?», - спросишь ты. О тебе.
- Браво, браво, - Фантом для пущего эффекта даже захлопал в ладоши, - Прекрасный монолог. Безусловно, в твоем стиле. Ты ведь у нас специалист по чтению нотаций. Но можно ближе к делу.
- Ты злишься на меня, потому что считаешь меня виновным в том, что произошло пять лет назад. Ты не прав.
Настало время Фантома, чтобы изрыгать смех.
- Интересно. Тогда кто виноват в том, что я потерял физическую оболочку? Ас Пушкин? Мне понадобилось пять лет, чтобы хоть как-то сконцентрировать свое сознание в материальном пространстве.
- Ты всегда был излишне прямолинеен. Это и сгубило тебя. Мы все недолюбливаем людей, но ты решил их уничтожить. За это был изгнан. Ты хотел вернуться, и я дал тебе шанс. В твоих руках был Лабиринт, Ключи и еще какое-то человеческое создание, которое тебе помогало. Покажи мне того, кто способен понять, как можно было в таких условиях не суметь уничтожить теовирус. Что-то я не вижу претендентов за твоей спиной. Где они?
- Я был близок.
- Близок? Чушь. Я знаю, к чему ты был близок. К тому, чтобы проникнуть в Лабиринт. Ты думал, что достаточно умен и сможешь уничтожить теовирус голыми руками, и это даст тебе силу, необходимую для внедрения в Лабиринт.
Фантом ничего не отрицал. Он ждал нужной информации.
- Что было потом, тебе неизвестно, а я знаю. Два идиота не только не убили теовирус, но и сами заразились. Благодаря Лабиринту, который защищал тебя, ты остался в этом мире, правда, произошел некоторый конфуз – твою физическую оболочку он расщепил. Впрочем, это не худший из возможных исходов. Твоему приятелю совсем не повезло. Я бы не хотел оказаться там, где он сейчас пребывает.
- А где Лабиринт?
- С этим совсем туго. Я полагаю, что он был у твоего приятеля, когда мы его отправили в путешествие. Вернуть Лабиринт, значить вернуть еще одного носителя теовируса в этот мир.
- А где источник?
Спайс подкинул несколько веток в костер и лишь тогда продолжил диалог.
- Здесь начинается самое интересное. Лабиринт излечил тебя, но связь с источником теовируса сохранилась. И теперь, если убить тебя, то можно одновременно убить и сам теовирус.
Фантом задумался. Такого расклада он явно не ожидал.
- А другие варианты есть.
- Да. В свое время ты отдал Ключи на хранение дружественному сейфу. Сейф никуда не исчез. Достань Ключи, с помощью ключей найдешь Лабиринт, с помощью Лабиринта уничтожишь теовирус.
- Проще сказать, чем сделать.
- Альтернатива тебе известна.
Октябрь 1903 года. Германия.
На улице шел дождь. Не такой, когда крупные наливные капли влаги стекают по оконным стеклам, и не такой, когда присутствует одно название. Обычно про такой дождь говорят, что льет как из ведра, хотя, похоже, лило из дюжины корыт. Вряд ли можно назвать везунчиком того, кто в этот момент оказался посреди улицы.
- Элизабет, мне все-таки хотелось бы знать, зачем я вам столь неожиданно понадобился?
Гостиная, заполненная вульгарным теплом, исходящим от растопленного камина, была неплохим ответом непогоде, бушующей за стенами этого дома.
- Джеральд, зачем разрушать сложившуюся интимную обстановку столь дурацкими вопросами? Право, иногда мне кажется, что вы полнейший болван, - хозяйка бросила в адрес гостя взгляд лукавого презрения и, поднявшись с кресла, подошла к окну.
- Элизабет, я очень ценю ваше ко мне расположение, но Германия не та страна, где мне хочется петь и веселиться. К тому же путь из Индии до этой проклятой европейской земли неблизкий.
Повернувшись лицом к гостю, хозяйка приобрела вид человека, имеющего благоприятное расположение духа.
- Вы слышали когда-нибудь о моем брате?
Гость не был расположен к разгадыванию загадок, в связи с чем коротко и ясно ответил:
- Нет.
- Вы отсталый человек, Джерри, - рассмеялась хозяйка.
- Вовсе и нет. Откуда мне было знать, что у тебя есть какой-то там братец?
- Был, Джерри. Был.
- Он, что трагически скончался?
- Да. Прошло уже три года.
- Неужели ему удалось пережить твоего мужа-придурка, пустившего себе пулю в лоб?
- Джеральд, - на секунду в голосе хозяйки появилась гневная нотка, но тут же пропала, предоставив место деликатности, - Проявляй в моем доме хотя бы каплю уважения к моим покойным родственникам. К тому же не забывай, в чьем кармане осела львиная доля пропавших денег.
- Кто старое помянет, тому глаз вон, - усмехнувшись, парировал гость.
Его последняя фраза видимо задела хозяйку за живое и та молча отвернулась к окну, рассматривая безумно прекрасный пейзаж за его пределами.
- Чертовы женские штучки, - подумал гость, но решил не извиняться, - Ты, кажется, что-то говорила о своем брате? Кто он?
Не отрывая глаз от окна, хозяйка принялась излагать свое повествование.
- Мой брат Фридрих был профессором университета. Ему сильно не повезло в жизни. Еще в подростковом возрасте он заработал опухоль мозга, а может, он с ней и родился. Об этом никто не знает. Жизнь гения от Бога превратилась в один  сплошной кошмар. Теперь, когда мой возраст призвал для моего истязания мигрень, я часто думаю о том, как он мог столь долго выносить эти головные боли. Наверное, именно в таком состоянии, близком к безумию, рождается лучшее в этом безумном мире. Так произошло и с моим братом.
- И что же он сделал?
- Книги. Это что-то совершенно непостижимое. Иногда мне кажется, что Беригард застрелился не из-за полиции, а из-за Фридриха. Эти книги способны кардинально изменить мир.
- В чем же проблема?
- Проблема в том, что любое живое существо хочет выжить. Если мир измениться, то лишь в том направлении, где не будет места ни для меня, ни для тебя и ни для кого из тех, кого ты знаешь.
- Ты бредишь. Если его книги обладают такой силой, то почему я никогда не слышал о твоем брате?
- Ты живешь одним днем, Джерри и в этом твоя величайшая ошибка. Мой брат умер в психиатрической лечебнице, и все считают его сумасшедшим. Но пройдут годы и люди поймут, кто есть кто.
- Чего же ты хочешь?
- Я хочу выжить. Я не хочу менять этот мир, каким бы безумным он не был. Лучше синица в руках, чем стая журавлей на небе.
- Так значит, в твоей умной головке созрел дьявольский план.
- Я слышала, что ты способен создать теовирус.
Гость начал медленно бледнеть, от чего хозяйка не на шутку перепугалась и спешно налила ему стакан воды.
- Ты сошла с ума, так же как твой братец. У вас, видимо, это семейное, - прошептал гость, отпивая из стакана.

- Так что же произошло на самом деле? – спросил я, начиная приходить в себя, - Кто виноват? И что вообще происходит?
- Давай присядем, - ответил отец и повел меня к уже знакомой лавочке, разговор будет долгим.
Мы сели, а наши глаза проводили очередной автомобиль, который промчался мимо.
- Помнишь, ты знакомил меня со своим приятелем, с которым вы учились в одной группе?
- Это ты о Максе Дементьеве?
- Да, именно о нем. Думаю, ты, вряд ли мог предполагать, что он способен на убийство, однако все семнадцать трупов на его совести.
Отец всегда был любителем шокотерапии. Мои расширенные зрачки тупо уставились на него, демонстрируя всем своим видом недоверие к вышеизложенному.
- Да ты гонишь…. Он же прирожденный ботаник. Он и муху не способен обидеть.
- Я тоже так считал, пока лично не увидел, как он убил не в чем неповинную Марину.
Ширина моих зрачков стремилась к своему пределу, и мне уже было не до спокойствия.
- Что? Ты видел, как он сотворил с Мариной это…. У меня даже слов нет, чтобы описать…. И ты ничего мне об этом не сказал.
Отец оставался недвижим по отношению к моим эмоциональным всплескам.
- А ты думаешь, стоило? Да ты в тот же миг ринулся бы к нему и оказался бы под номером восемнадцать в списке смертников.
- А милиция? Почему ты не пошел в милицию?
- И чтобы я им сказал? Что некто Дементьев силой взгляда способен вызывать гниение человеческих тел? Да через полчаса я сидел бы в соседней от тебя палате и внимал бы словам добрых докторов, что мир, несомненно, прекрасен и не стоит так расстраиваться, если у вас внезапно возникли глюки.
- Но как ты попал сюда? И кто эти «Наги»?
- На следующий день, когда ты уже весело проводил время в психиатрической лечебнице, в дверь нашей квартиры позвонил незнакомец. Я собирался выставить его за пределы частной собственности, однако он сказал, что мне стоит переоценить свою позицию, если я не хочу, чтобы весь город превратился в собрание разлагающихся трупов.
- Кто это был?
- Он назвался Джеральдом. Сказал, что в свое время совершил чудовищную ошибку, создав некий «теовирус», от которого заразившийся человек приобретает способности к сверхъестественному умерщвлению людей. Сначала находят трупы с признаками разрыва внутренних органов, потом – черви, а после - намного хуже….
- Но как Дементьев смог заразиться?
- Джеральд сказал, что заражение происходит через книги какого-то Франко.
- Да ну!
- Вот тебе и да ну….
- Я где-то слышал про Франко, точнее мы что-то проходили про него в институте…. Но я никогда ничего не слышал ни про какой теовирус….
- В Индии существует тайное общество эзотерического знания. Они называют себя «Наги». Джеральд сказал, что в свое время тоже являлся членом этого общества, но когда старейшины узнали о создании теовируса, его изгнали. В течение ста лет Наги боролись с теовирусом самым иррациональным способом. Они просто изолировали зараженных в  местах, подобных этому.
Сказав это, отец смачно сплюнул на асфальтовый пол остановки и растер плевок подошвой.
- Но раз появился этот самый Джеральд, - спросил я, - Значит, что-то изменилось?
- Да, в конце концов, они поняли, что изоляция может продолжаться до бесконечности. И тогда они призвали Джеральда, чтобы он исправил свою ошибку. В случае успеха ему обещали возврат в общество.
- И что же он должен был сделать?
- Старейшины вручили ему Лабиринт и Ключи.
- А это еще что за бодяга?
- Согласно легенде, боги, создавшие человека и мир вокруг нас, живут в своем собственном мире, в который нам нет доступа. Но придет время  и один из людей обретет силу, которая позовет его в мир богов. И путь этот лежит через Лабиринт, медальон Избранного.
- А при чем тут теовирус?
- Лабиринт много тысяч лет хранился обществом Наги и однажды, после долгих ночных раздумий над тем как уничтожить теовирус, они наткнулись на чертовски сложный способ. Согласно задумке, было изготовлено восемь ключей, которые позволяли члену общества при открытии восьми дверей изолировать теовирус, вызвав его материализацию. Впрочем, возникла очередная проблема. Никто из членов общества не хотел рисковать своей сущностью, в связи с чем на это дело позвали Джеральда. 
- Зачем же он пришел к тебе?
- Он сказал, что хочет вернуть себе потерянное за годы изгнания и получить приличный бонус. Джеральд считал, что теовирус не способен уничтожить его, а, убив теовирус, он получит всю силу убитых и ее будет более чем достаточно, чтобы пройти Лабиринт. Джеральду нужен был помощник, к тому же я знал, где найти носителя.
- Но раз убийства продолжаются, значит, дело не выгорело? Или я ошибаюсь?
- Мы сумели загнать Дементьев в угол в старом заброшенном доме на улице Шмидта. Однако что-то пошло не так. Я помню только вспышку света, а потом Дементьев и Джеральд просто исчезли. Вскоре появились Наги и поместили меня в это прекрасное место…. Прошло пять лет, и он вернулся опять.
- Но откуда ты узнал?
- Если очень захотеть, то можно увидеть ваш мир и даже пригласить гостей.
1929 год. Германия.
Элизабет обыденно сидела в объятиях своего старинного кресла-качалки и размеренно наблюдала привычную картину того, как оранжево-красные языки пламени лизали полешки дров, при этом отбрасывая чудаческие тени на белизну потолка и вертикальное пространство стен.
- Наверное, именно такой вид имеет старость, - прошептала она и вновь погрузилась в череду бесконечных и сумрачных размышлений.
Да, лишь теперь ей удалось осознать, насколько она одинока в этом безумном, безумном, безумном мире. Старческий маразм подкрался к ней незаметно. Просто в один прекрасный день он прошептал ей на ухо:
- Знаешь, дорогуша, а я здесь уже давно.
Печально сознавать, что все в этом мире произошло как-то без тебя. Словно ты просто сидишь в кинотеатре, где крутят очередную серию дурацкого и совершенно непонятного кино. Но трагизм вовсе не в этом. Парадоксально, но весь этот сериал был снят давным-давно, еще до ее рождения. Поэтому вряд ли теперь ей удастся отыскать режиссера или хотя бы сценариста, чтобы плюнуть кому-нибудь из них в харю.
- Какая неудача, - подумала Элизабет.
Выражение ее лица было суровым, хотя можно вспомнить тот день, когда на этом лице  еще сияла девичья беззаботность. Спустя годы остались только заботы, которые почему-то нужно было, во что бы то ни стало ежедневно ликвидировать. Если бы кто-то спросил ее, зачем ей это нужно, то, безусловно, она ответила бы дотошным вопрошателям:
- Не знаю.
- Все там будем, - сказал кто-то из моих знакомых.
Наверное, он был по-своему прав, однако почему-то ему так и не удалось дожить до коммунизма. Его нашли в ванной с распоротыми руками.
А вот Элизабет удалось совершить этот подвиг.
- Почему же подвиг? – спросите вы, бросая в меня всем тем, что окажется в данный момент под вашей жилистой рукой.
- Таково мое мнение, - отвечу я, стирая с лица чужую слюну и вязкую гниль протухших овощей, - Лучше внезапно умереть молодым, чем медленно осознавать, как в твою душу вкрадывается безумие, или еще хуже, ежедневно с трепетом ожидать прихода старушки с косой. При последнем раскладе, лучше ждать старушку на крыльце, чтобы ей не пришлось утруждаться, заходя в дом. Для нее ведь тоже старость не радость. А пока она еще не пришла, можно тихо смотреть вдаль и следить за закатом. Я когда-нибудь рассказывал вам о закате? Должно быть нет. Это зрелище завораживает. Сидишь и смотришь, смотришь и сидишь. А солнце постепенно скрывается за горизонтом, оставляя после себя оранжевый след, но вскоре и он исчезает, а ты продолжаешь сидеть, только теперь уже в темноте. Таков закат, закат жизни и смерти.
Одна моя знакомая, сказала как-то, увидев в анатомическом музее абортированный эмбрион.
- Какой ужас! – в ее глазах я видел неподдельный ужас с примесью какой-то мерзко-отвратительной жалости, а потом невинно расплакалась и прошептала, - Какая жалость. Как же ему не повезло…. Умер, так и не родившись.
- Ты ошибаешься, - обратился я к ней, нарушив ее философские беседы с давным-давно мертвым трупиком, - Ему просто несказанно повезло.
Она обернулась и увидела в углах моего рта безумную улыбку.
- Ты идиот, - закричала она и, отвесив мне оплеуху, убежала куда-то прочь.
Что ж, зачем мудрить. Каждому свое.
Хотя подождите…. Кажется, этот эпос совсем не об анатомических театрах? А о чем же…. Ах, да. Об Элизабет Фёрстер.
Так вот, Элизабет одиноко сидела в своем кресле и мучительно пыталась вспомнить потерянный смысл жизни. Ничего другого ей просто не оставалось. Последний из ее друзей покинул этот мир лет двадцать назад. Сифилис. Она прекрасно помнила, как он метался с глазами полными страха, когда ему сообщили диагноз.
- Остается только сидеть и ждать, - говорила она каждый день миру, в котором ее уже ничто не могло удержать.
- Госпожа….
Элизабет наконец-то выбралась из мира «снов на яву» и озадаченно посмотрела на горничную.
- Что-нибудь случилось, Мари?
- Там молодой человек просит принять.
- Скажи, что я никого не хочу видеть.
- Но госпожа….
- Что еще?
- Он сказал, что никуда не уйдет, пока не поговорит с вами.
Элизабет подумала и решила, что лучше разобраться в чем там дело, чем идти на штурм баррикад в собственном доме.
- Чего ему нужно?
- Он не сказал.
Еще одна пауза прежде, чем Элизабет приняла решение.
- Хорошо, я готова с ним поговорить.
Спустя небольшое количество мгновений в комнату вошел интеллигентного вида парень.
- Рад с вами познакомиться, госпожа Фёрстер. Мое имя Адольф, - сообщил отлаженным в ритме голосом молодой человек.
- Я тоже рада с вами познакомиться, - сказала Элизабет и указала на стоящее напротив нее кресло, - Мне сказали, что вы хотели поговорить со мной.
- Нет, что вы.
- Нет? – заявление гостя несколько шокировало Элизабет.
- Я просто мечтаю об этом с тех пор, как прочитал книги вашего брата. Когда я узнал, что именно вы являетесь его прямым последователем и хранителем наследия, то в ту же минуту сорвался с места. И вот я здесь, чтобы преклонить перед вами свои колени….
С этими словами молодой человек бросился к ногам Элизабет. Госпожа Ферстер оторопела от неожиданного поворота событий, но вовремя успела сориентироваться и, не взирая на тяжелый радикулит, принялась поднимать парня с пола.
После этого они долго разговаривали, пили чай, смеялись, и перед тем, как попрощаться, Элизабет сказала Адольфу:
- Если бы Фридрих был сейчас жив, он сделал бы тоже самое, - и протянула ему трость своего брата.

- Да, да, я понимаю, что ты спишь, - бормотал Майоров в трубку телефона, - но у нас тут тоже не сейшены ведутся. Живо приезжай!
Ситуация с каждым часом приобретала все более устрашающий характер. Хотя с другой стороны, об этом знали немногие. Криминалисты уже битый час пытались понять, отчего это в отделении милиции внезапно появилась стая крыс, захотевших также неожиданно сожрать одного из сотрудников.
- Капитан, - вошедший судмедэксперт бросил на стол оперуполномоченного папку бумаг с надписью «Дело№», - Полнейший бред.
Майоров оценивающе посмотрел на эксперта, после чего раскрыл папку. Людей с фотографий было трудно опознать. Лишь по фамилиям и именам Майоров вспоминал настоящий облик умерших.
- Зачем ты мне это принес? – спросил оперуполномоченный, вернув свой взгляд на судмедэксперта, - Думаешь, я еще не догадался?
- Тогда почему ты медлишь?
Майоров молчал. Действительно нужно было действовать.
- И что ты предлагаешь?
- Я ничего не предлагаю. Ты у нас главный мозг.
В этот момент в дверь постучали.
- Войдите, - сказал Майоров, обернувшись на стук.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел я, точнее сказать не сам я, а моя физическая оболочка, которую у меня одолжил мой отец.
- Доктор Дианов, здравствуйте, - приветствуя меня, капитан протянул мне руку.
- Здравствуйте, товарищ оперуполномоченный, - ответил я приветствием на приветствие.
- Не подскажите, что привело вас сюда в столь ранний час? – спросил Майоров.
Я рассеянно взглянул на часы и увидел, что стрелки перемещаются в районе шести часов утра.
- Ах, да…. Впрочем, неважно.
- Так что вас привело, доктор?
- Думаю, вам известно, что этой ночью в моем подъезде был обнаружен труп?
- Да. И что из этого?
- Мне хотелось бы знать, есть ли какие-то результаты следствия или нет.
Майоров дерзко усмехнулся и, откинувшись на спинку стула, излил свой монолог.
- Как же, как же…. Мы ведь не спим, а работаем.
На моем лице высветился ярко выраженный интерес, и я спросил:
- И что вам удалось узнать?
- О чем?
От внезапного зигзага в диалоге меня несколько покоробило.
- О том, кто это совершил?
- По ходу расследования выяснились преинтереснейшие обстоятельства, которые позволяют утверждать, что убийцей двадцати шести человек является некто Михаил Олегович Дианов.
- Не понял….
- А что тут понимать? Первое убийство вы совершили, еще учась в институте. Видимо вам это настолько понравилось, что вы решили продолжить в своем родном городе. Вы даже не остановились, когда ваша девушка вас раскрыла. Но ее убийство вывело вас из колеи, да так, что вас пришлось поместить в психушку. И вот спустя пять лет вам захотелось вспомнить былое. Чем же вам не угодили ваши пациенты?
Паралич голосовых связок – вещь серьезная, однако у меня просто ком застрял в горле.
- Я ничего не упустил?
- Вы ошибаетесь.
- И в чем же?
- Я никого не убивал.
- Следствие во всем разберется.
По-видимому, Майоров ожидал, что я заткнусь, но во мне не было особого желания совершать это действие.
- Пока вы будите разбираться, пострадают невинные люди. Нужно действовать сейчас. Потом будет слишком поздно.
- Не нужно мне вешать лапшу на уши, доктор, - с этими словами капитан вызвал дежурного, - Уведите задержанного.
К вечеру ситуация накалилась до предела. Телефоны были уже готовы взорваться от перенапряжения. В итоге было решено собраться всем вместе и определить план дальнейших действий.
- За последние шесть часов произошло восемь убийств. По-видимому, наш разлагатель превращается в ударника.
- Есть хоть какие-нибудь зацепки?
- Полный ноль по всем фронтам
- А этот чудотворец, которого ты запер в КПЗ?
- Молчит как партизан.
- Тогда может, ты его отпустишь?
- Зачем?
- Сомневаюсь, что, сидя в камере, он мог совершить восемь убийств. Это не он.
Тем временем я одиноко просиживал штаны на всеми любимой остановочке, провожая взглядом очередную порцию мчащихся мимо автомобилей.
- Что ж будем надеяться на разумный конец.
Собираясь подсушить вспотевшее лицо, я полез за носовым платком в задний карман штанов. Моя рука вместо платка обнаружила нечто округлое с цепочкой. Это был медальон.
- На кой черт он мне нужен, - подумал я и бросил его в пустоту.
Майоров торопился. Но быстрее возможного найти нужную дачу было невозможно.
- Здесь заблудиться – эдак хана.
Однако вскоре капитан все же прибыл по назначению.
- Пойдем со мной, - сказал я, встретив его у калитки.
- Как тебе удалось его схватить, не заразившись?
- Секрет фирмы. Но ты не бойся. Я завязал ему глаза.
Свернув за сарай, мы оказались возле свежевыротой ямы, на краю которой лежал связанный Дементьев.
- Ты уверен, что поступаешь правильно? – спросил меня Майоров, схватив за рукав.
- Уверен.
 С этими словами я бросил Дементьева в яму. Он молчал. Когда же бросаемая нами земля стала скрывать его от внешнего мира, мы услышали адский вопль, переполненный ужасом. Но мы не остановились, и вскоре вопль перешел в хрип, после чего воцарилась тишина.

Записки Скользящего.

Был декабрь. Мороз крепчал с каждым днем, так что мало в ком могла созреть потребность лишний раз померзнуть на улице. И как бы в противовес  человеческим желаниям мне хотелось чувствовать на своей коже обжигающее дыхание холодных ветров.
- Что я могу потерять, раз я и так живой труп? Врачи сказали, что мне осталось недолго, но ведь я абсолютно здоров, у меня ничего не болит. Метастазы.… Откуда?.. Опухоль не обнаружена.
- Такое бывает, - сказал мне лысеющий доктор, перекосившись в лице и, странным образом вытаращив глаза.
- Что мне сказать Кате?
Актуальность вопроса терзала мое сердце, пока я не добрался до дверей собственного дома. Нажав на звонок, я стал ждать реактивных действий. Напрасно. Я нажал еще раз. Тот же эффект. Я взглянул на циферблат наручных часов и негромко выругался:
- Где она бродит в двенадцать часов ночи?!
Открыв дверь своим ключом, мне удалось войти в квартиру. Пытаясь раздеться, я увидел записку, приклеенную скотчем к зеркальному стеклу:
«Я ухожу от тебя, неудачник».
Мне было горько, но с другой стороны потребность что-либо объяснять тут же испарилась. Я вновь оделся и выскочил на улицу. С неба неохотно падали одинокие хлопья снега.
- К утру потеплеет, - подумал я и в этот момент поскользнулся, после чего трагически распластался на тротуаре.
Приземление трудно было назвать мягким. Повреждения ощущались во всем теле, но спустя какое-то время я почувствовал, как что-то между лопаток причиняет мне нестерпимую боль. С трудом переборов, внезапно возникший радикулит, я постарался подняться на ноги. Поверх оледеневшего снега что-то лежало. Нагнувшись, я увидел медальон.
Не помню, что мне снилось, но охарактеризовать это своим нормальным сном я не мог. Какие-то лица мелькали в поле моего зрения, то появляясь, то исчезая. Казалось, что я их когда-то знал, но тяжелейший склероз стер их из моей памяти, оставив мне лишь туманное чувство «дежа вю». К счастью, в конце концов, в моих снах появилось действительно знакомое лицо. Я оказался в подъезде своего дома под светом мигающей лампочки, а рядом мой институтский профессор по кибернетике, известный в народе как Акимыч, усиленно переключал рубильник какого-то прибора, приговаривая при этом:
- Несомненно…. Несомненно это должно работать…. Несомненно….
Меня же трясла крупноразмашистая дрожь, вызванная страхом чего-то, способного выскочить из темноты.
- Владимир Сергеевич, нужно торопиться!
- Ву-у-у-ух! – что-то когтистое, ночное и отвратительно мерзкое запрыгнуло на меня и вцепилось в шею.
- Не-е-ет! – закричал я в порыве ужаса.
Проснувшись в холодном поту, я обнаружил у себя на груди своего кота, кот перепугавшись от моего крика, впился когтями в мою футболку.
- Козлевич, - прошептал я и поцеловал зверька в пушистый лоб, - Я из-за тебя чуть инфаркт не получил.
Однако спустя несколько секунд я ощутил присутствие в комнате чужака.
- Кто здесь? – спросил я, сбросив ноги на пол, но продолжая удерживать кота.
Мне никто не ответил. Подождав еще немного, я потянулся рукой к настольной лампе, и в следующее мгновение пространство рассекло добротно отточенное лезвие клинка. С непонятным спокойствием я взирал на обрубки пальцев левой руки, из которых неспешно сочилась кровь.
Некто вышел из темноты под пучок лунного света.
- Кто вы и что вам нужно? – спросил я.
- Мне нужен Лабиринт, - Фантом, казалось, впервые в жизни ощутил в себе присутствие волнения.
Но мне было совершенно неизвестно о чем идет речь.
- Какой Лабиринт? – осведомился я и тупо уставился на непрошенного гостя.
- Медальон, который у тебя на шее. Он мне нужен.
- Не знал, что он зовется Лабиринтом, - подумал я и, отсадив кота, взялся уцелевшей рукой за медальон, но что-то внутри моего организма принялось усиленно подсказывать, что я не должен его отдавать.
- Чего ты медлишь?! – закричал Фантом.
Отняв руку от медальона, я злобно посмотрел на мерзавца, посмевшего ворваться в мой дом, и заявил:
- Я не отдам тебе медальон. Он тебе не принадлежит.
- Что? – бешенство отчаявшегося захватило Фантома, - А кому же тогда он принадлежит?
Являя собой целостную противоположность несдержанности неожиданно прибывшего гостя, я ответил:
- Лабиринт принадлежит мне.
- Да я сотру тебя в порошок, ничтожество! – закричал Фантом и, кинувшись на меня, сжал своей мускулистой лапой мое непривыкшее к подобному обращению горло.
- Попробуй, - прошептал я, задыхаясь.
Как бы повинуясь моему призыву, Фантом схватил медальон и потянул на себя, намереваясь разорвать цепочку. Теряя сознание, я почувствовал, как звенья цепочки  врезаются мне в кожу. В следующее мгновение по моему телу пробежала энергетическая волна, и, приняв ее за предсмертные судороги, я закрыл глаза. Но внезапно хватка ослабла, а затем и вовсе прекратила свое существование. Открыв глаза, я обнаружил Фантома, стоящего в центре комнаты. С головы до ног его покрывали языки пламени.
- Кто ты? – прошептал Фантом, уходя в небытие.
Сам того не осознавая, я прошептал:
- Скользящий.
Сгорая на нет, он продолжал смотреть на меня. Когда же процесс был завершен, я подошел к черному пятну на полу и поднял связку ключей.
Где-то в индийских джунглях.
- Я ждал тебя, - промолвил Спайс тому, кого не видел.
Старейшина вовсе не был подвержен действию галлюциногенов и это подтверждал хруст сухих веток и опавшей листвы под ногами невидимки.
- Я буду скучать по Джеральду, - сказал Спайс, когда его невидимый приятель составил ему компанию возле костра.
- А я нет. Он получил то, к чему так стремился, - ответил невидимка.
Об его чувствах было трудно судить, не видя производимой  им мимики, однако в голосе действительно отсутствовали нотки сожаления. Но злобы тоже не было, только безразличие.
- Я не смог его спасти и значит, мне отвечать, - заключил Спайс, подбрасывая хворост в огонь.
- Ты не мог что-либо изменить. Такова была его судьба. Теовирус, созданный им стал его приговором. Помнишь Франкенштейна?  Они были одного поля ягоды и кончили одинаково. Пускай один раньше, другой позже. Это был вопрос времени.
- Я знаю, но каждый имеет право на ошибки.
- Да, но не те, чья жизнь сплошная ошибка.
Спайс молчал, размышляя на злободневные темы, а гость смотрел на него невидимыми глазами. В какой-то момент он, по-видимому, улыбнулся, потому что в следующее мгновение пространство задрожало под ударом звонкого смеха. Спайс непонимающе поднял свои глаза на невидимый объект.
- Разве есть повод для смеха?
- Это смех сквозь слезы. Вы люди действительно странные существа. Он мог уничтожить вас всех, но вы оплакиваете его как бога.
- Были и другие варианты.
- Не я выбирал. Лабиринт сам определил ход игры.
- Для меня это не новость, только вот у тебя были свои счеты с Джеральдом.
- Что? Из-за того, что он испохабил мои книги? Да, я был зол на него, но я выше мести. К тому же кашу заварила моя сестренка.
- Отчего же тогда ты так весел?
- Ты же знаешь, смех священен.
Я шел по улице с распахнутым взором, не обращая внимания на творящийся вокруг бедлам. Солнце скучно светило сквозь серую пелену зимнего неба, а одинокие снежинки ложились мне на плечи.
- Прекрасная погода! – подумал я, продолжая свой путь.
Под моими кедами звучно хрустели ледяные структуры, заполонившие поверхность мостовой, а ветер обдувал обнаженную шею.
Те существа, которые встречались мне на дороге, еще долго потом взирали мне вслед своими изумленными окулярами. Некоторые из них переглядывались и, приставляя указательный палец к виску, пытались убедить друг друга, а заодно и самих себя, в том, что я сошел с ума. Видя их искрометные жесты в свой адрес, я улыбался и заводился ожесточенным смехом, но не останавливался, а шел дальше.
Впрочем, однажды мне все-таки встретилось разумное лицо, которое знало о своем собственном безумии. Он помахал мне рукой и крикнул:
- Ты прав. Настало время весны.
А я все шел, шел…, одетый  в футболку, потертые джинсы и кеды, а вокруг творился все тот же бедлам.
В конце концов, я дошел до заброшенного дома на улице Шмидта. Войдя в подъезд, я достал из кармана связку ключей. На брелке в виде распятого Христа я интуитивно нашел ключ к квартире №1.
Повернув ключ в замочной скважине на два оборота, я потянул дверь на себя, и она поддалась. Переступив через порог, я оказался в компании врачей, принимавших роды. Минут десять я следил за рождением новой жизни. Наконец раздался долгожданный крик, мой крик, потому что это я родился.
Чтобы отпереть следующую дверь, мне пришлось отойти в дальний угол родовой. И вот я оказываюсь в детской, где в кровати лежит все тот же малыш, который все так же плачет, а рядом суетится хлопотливая женщина – моя мать, пытающаяся разгадать секретную причину моего крика.
- Может ты опять голодный, - решает она и в сотый раз за день сует мне в глотку бутылочку со смесью.
- Да, - подумал я, направившись к следующей двери, - примитивизм этого мира опротивел мне с самого рождения.
В очередной комнате передо мной предстала столовая. Это кошмарное место часто снилось мне на протяжении многих лет.
- Почему ты не ешь? Почему? – твердила воспитатель.
Но я молчал, думая при этом:
- Залить бы тебе эти помои во все щели, тогда бы ты осознала почему.
Но вот еще одна комната. Она представляла собой школьный класс. Происходившие здесь события малоприятны для воспроизведения в памяти. Ежедневная скука и постоянные издевательства со стороны других детей. А разве я был виновен в том, что природа не создала меня трехметровым качком. И я поспешил покинуть это место.
А вот я в гостях у дедушки с бабушкой. Здесь мне хотелось бы остаться навсегда. Лишь они вдвоем меня по-настоящему любили, можно сказать, души не чаяли. И, пожалуй, это единственные люди, которых я действительно любил. Как жаль, что свора подлецов смогла нас поссорить спустя два года. Я всегда их любил, но почему-то не смог или не успел им этого сказать. Мое последнее письмо к дедушке до сих пор где-то валяется среди своры бумаг.
А вот я в институте. Идет перемена и наша группа ожидает очередной пары в коридоре. Я никогда не умел слишком долго терпеть эти скучные рожи, в связи с чем решил развеселить народ.
- Ребята, слышал я тут на днях анекдот….
- Давай трави.
- Встречаются как-то два клитора. Один другому говорит: «Слушай, говорят, что ты типа фригиден». – «Кто говорит?»- смутился второй. – «Злые языки».
Волна истерического смеха накрыла все население моей группы, захватив временной интервал в пять минут. Когда же всплески эмоций стали стихать, одна из девчонок, внезапно спросила:
- А кто такой Клитор?
Далее смеха уже не было. Происходившее было больше похоже на массовый эпилептический припадок. Девушка долго смотрела на всех непонимающими глазами, а потом убежала. Вскоре мне почему-то пришло в голову на ней жениться. Хорошая идея, но даже здесь я промахнулся. До сих пор из головы не выходит, как эта сука умудрилась меня кинуть.
Предпоследний ключ и очередная дверь. На этот раз я оказался не в комнате, а на улице, точнее на кладбище.
Как же помню. Это похороны моего братца, черт его дери. Наверное, по логике вещей я должен был бы быть опечален, но нет. На самом деле я просто счастлив, что этот ублюдок наконец-то сдох. Какое облегчение. Хотя впрочем, жариться в аду для него слишком благоприятный исход. Ведь именно эта тварь оклеветала  меня в глазах дедушки и бабушки. Наверное, им все-таки нужно было поверить мне, и все же это не их вина. Он всегда завидовал мне, подонок, и эта зависть, в конце концов, сожрала его изнутри.
Я смотрел на опечаленные лица отца и матери. Они всегда любили только его, а я всегда играл роль нежеланного  ребенка. Мне не хотелось больше присутствовать при розыгрыше этой трагикомедии, и я поспешил удалиться.
Посреди подъездной дороги я обнаружил здоровенный сейф. Обратившись к связке ключей, я посмотрел на последний ключ. Металлическое чудище с тремя зубами выглядело как-то необычно.
- Должно быть, это и есть последняя дверь.
За дверью сейфа оказалось живое пространство и, согнувшись в три погибели, я полез в его направлении. Прорвавшись сквозь узкий проход, я оказался на обочине дороги. По обе стороны от нее находились какие-то поля и леса, однако неподалеку я увидел автобусную остановку. Именно она была целью моего путешествия по Лабиринту.
Вступив во владения стального каркаса, я обнаружил сидящего на лавочке парня.
- Здравствуй, Михаил! – сказал я, сделав шаг вперед.
Парень поднял на меня безразличные глаза и спросил:
- Ты кто такой?
- Скользящий.
Его брови нахмурились.
- Не понял.
- Меня зовут Скользящий.
Дианов усмехнулся и иронично заметил:
- Это у вас такая фишка?
- Я пришел помочь тебе вернуться в наш мир.
Мои слова вызвали рождение грусти в его глазах.
- Отец все-таки решил меня вызволить?
- Нет. Он мертв, как и сам теовирус. Он был заражен.
- Я уже догадался. Посиди со мной. Ты ведь не торопишься?
Не знаю, сколько времени мы так сидели. Для меня время давно потеряло счет. Однако, когда пришел момент истины, он сказал:
- Знаешь, чтобы там не говорили об этом месте, оно мне нравиться. Поэтому я хочу здесь остаться.
- Хорошо, - ответил я, - Это твой выбор. Но ты можешь в любое время отсюда уйти.
- Удачи, - сказал Дианов и протянул мне руку.

Далее рукопись обрывалась, и вместо продолжения зияли кусочки вырванных  страниц. После прочитанного на душе стало как-то уж совсем смурно. Однако это по-своему интриговало и заводило.
Сунувшись за телефоном, я обнаружил двенадцать пропущенных вызовов. Все значились от Темы. Ему определенно что-то требовалось от моей персоны. Но было вовсе не до него. Своих проблем хватало. Поэтому я мысленно послал его куда подальше, а сам набрал номер Хавьера.
- Приветик, - заявил я наглым тоном, после того, как он снял трубку с третьей попытки.
- Что?! Ты знаешь, который час?
Часы сиюминутно подсказывали: «Пять ноль пять утра».
- Примерно.
- Тогда может позже?
- А через минуту устроит?
Это был наш стандартный разговор посреди ночи, когда я срочно чего-то хотел, а мой агент просто хотел выспаться.
- Вообще я думал, ты типа осмотришься, притрешься…
- Уже.
- Так чего нужно?
- Узнай все, что сможешь про Андриану Кантиньо.
- А кто это?
- Вот ты и узнай.
- Хорошо. Что-нибудь еще?
- Пока нет, но мне нужна информация как можно скорее.
- Через десять минут.
- Погнали.
Повесив трубку, я приметил стоящую рядом девушку, которая со странным видом на меня косилась и переминалась с ноги на ногу.
Впрочем, она была ходячей странностью.
Не девочка, а мечта маньяка. Как раз была под стать одному из этих прохиндеев, скачущих по сцене. Если честно в этом ужаснейшем описании даже трудно решиться с чего начать, потому что все в ней было как-то неординарно, сверхфантастично и даже шокирующе.
Думаю, в таких случаях стоит двигаться сверху вниз.
Именно так…
Венцом этой особе была копта фиолетовых волос средней лохматости. Казалось, их мыли в прошлом тысячелетии, а расческа вообще затерялась где-то в грунте Юрского периода. В воздухе витала мысль о том, что минуту назад она кимарила где-то под столом, а теперь уже на ногах. Только вот прическа осталась на одной стороне своеобразным пришлепком, а с другой стороны пряди торчали в разные стороны.
Кроме того, сам цвет был не то чтобы и фиолетовый, скорее розовато-голубой или что-то в этом роде. Нечто подобное можно представить, если вспомнить мордашки детишек после того, как они покушают черники или черноплодной рябины.
Далее стоит обратить внимание на множественный пирсинг лица. Будьте уверены, если кому-нибудь взбрело бы в голову искать ее рот в темноте, можно было использовать металлоискатель. И это было бы вполне оправдано, так как кольца  торчали в ушах, ноздрях, бровях, губах и других частях лица, которые вроде бы и не имеют какой-то определенной номенклатуры.
Возможно, без всего этого и тонны грима ее лицо кто-то мог бы даже назвать красивым. Однако вся эта модернизация свела это на нет.
Далее, чтобы не утомлять вас излишним описанием, я просто перечислю все, что осталось: щуплые груди, обвисшие плечи, сгорбленная спина и выпирающий животик, а также кривые и тощие ноги, усыпанные то ли прыщами, то ли синяками или же вообще элементами кожной аллергии.
Все это было втиснуто в старую помятую майку черного цвета с надписью «Ханде хох» и очень короткую юбку. Позднее как-то так получилось, что в какой-то момент она повернулась ко мне спиной и нагнулась. И тогда юбочка слегка задралась, обнажив неприкрытые ягодицы, на каждой из которых было изображено сердце, разбитое стрелой Купидона.
Секунд сорок я ждал от нее какой-то реакции, но  она продолжала стоять как истукан.
- Вам что-то нужно?
Мой вопрос заставил красавицу покраснеть, однако он, по всей видимости, так же придал ей силы духа.
- Вы – Казанский???
- О, Боже, - подумал я, - Кажется тру-фанатов на сегодня уже достаточно.
Девушка смотрела на меня щенячьими глазами, полными восхищения.
- Это же, правда, Вы? Я узнала вас по фотографии.
Отмазываться не имело смысла. Проще было дать ей то, чего она хотела.
- Вы правы.
Черт, она едва не прыгнула до потолка от счастья.
- Да-да-да. Я знала, - вопила девчушка.
К счастью, в клубе уже  почти никого не осталось. На сцене одиноко перебирал струны какой-то мучачо, так что особой паники и ажиотажа из-за ее криков не возникло.
- Может, присядете и расскажите, - предложил я и указал ей на стул.
Оставив смятение и истерику, девушка выполнила мою просьбу. Но не прошло и секунды, как она опять завопила.
- Вы такой замечательный… хороший, супер, обалдеть…
Я предполагал дальнейшее развитие событий, поэтому спросил напрямую:
- Хотите автограф, фото?
Ее глаза блестели экстатическим азартом, и мне стало ясно, что так просто от нее не отвяжешься. Девочка, несмотря на свой несколько пугающий внешний вид, была вовсе не промах и в ее юношеском сердце теплилась заветная мечта, которая с моим появлением вспыхнула ярким пламенем.
- Я читала все ваши книги… по многу раз…
Но это были всего лишь комплементы, некое прилюдие перед тем, как заявить права на нечто сокровенное.
- Так чем я могу помочь?
И это был сигнал, отмашка, свидетельство того, что для нее возможно все.
- Мой папа… Он тоже вас очень любит… и мама, и брат…
- Да, - подумал я, - Ну просто массовый чупа-чупс.
- … они очень хорошие и будут рады с вами познакомиться,… особенно когда узнают, что вы посетили наш клуб…
- Опаньки! – мелькнуло в моей пустой башке, - Кажется, дело пахнет керосином.
- А еще вы не поверите, но мой папа - …
- …Дракула.
Теперь ее восхищению не было границ.
- Откуда вы знаете?
- Секрет фирмы, - сказал я, сделав умное лицо, и подмигнул ей правым глазом.
- Вы – чудо! – это был очередной комплемент с ее стороны.
В этот момент зазвонил мой мобильник.
- Простите. Это важно, - сказал я и нажал «прием».
- Алло, Леш, все готово.
- Тогда выкладывай.
- Удалось выяснить немного. Археолог, родилась в Неаполе, вышла замуж за коллегу профессора Панангини, брак закончился разводом. Там было что-то связанное с рукоприкладством.
- А чем занималась последнее время?
- Свидетельств мало. Однако мне удалось обнаружить статейку в одной румынской газете желтушного цвета. Заголовок гласит следующее: «Кто крадется среди могил?» А далее описывается череда бесчинств устроенных на местных кладбищах. На местах преступлений были обнаружены вскрытые могилы, потухшие костры, растерзанные тела. Свидетели утверждали, что видели как в момент совершения бесчинств проводились сексуальные оргии, пилась кровь, а кто-то даже слышал плачь младенца.
- И как все это связано с Андрианой?
- Андрианой? Ты чем там занят?
Видимо в трубку доносились завывания со сцены.
- Отвянь. Так что?
- Ну, типа, в конце концов, местная полиция схватила какого-то цыгана по подозрению в соучастии, а он возьми да и ляпни, что его надоумила одна итальянка, обещавшая вечную жизнь. Те было кинулись искать, но ее и след простыл. Только имя осталось – Андриана Кантиньо. А потом цыгана нашли мертвым, и дело на этом заглохло.
В голове мелькали частицы головоломки, но до целостной картины было еще далеко. Интуиция подсказывала, давала намеки, но как всегда все это было весьма туманно и неопределенно. Потому и приходилось плыть по течению.
- Это все?
- Похоже, что да.
- Как-то не густо.
- Как смог.
Обмениваясь репликами со своим агентом, я не был сосредоточен на беседе, а скорее витал где-то еще. Далеко-далеко. И причиной тому было не отступающее чувство, что я что-то упускаю.
- Попробуй еще.
- Хорошо, но мне нужно время.
- Позвони, когда будут новости.
- Отлично. У тебя все хорошо?
- Просто превосходно, - на этой дружеской ноте мы и простились.
Отложив телефон, я обнаружил, что девушка все еще с упоением смотрит на меня, буквально пожирает глазами.
- Новая книга? – осторожно спросила она.
Не было смысла отрицать, тем более что девушка присутствовала при разговоре.
- Возможно.
Скорее всего, любое мое слово, пусть даже самое глупое, аксиомально вызывало в ней приступ позитивных эмоций. И что-либо сделать с этим было весьма затруднительно. Да и зачем? К тому же мне предстояла работа.
- Как тебя зовут?
Девушка в очередной раз вспыхнула от волнения розовой краской. Словно принц готов был одолжить ей свое сердце.
- Романа.
- Слушай, Романа. К сожалению, у меня не так много времени, как хотелось бы. Может в другой раз?
Нет. Это была ошибочная попытка избавиться от назойливой фанатки. Почти что со скоростью света на ее глаза стали наворачиваться слезы.
- Хорошо, хорошо. Будь по-твоему.
- Здорово! – воскликнула Романа и, подскочив из-за стола, принялась исполнять какие-то творческие танцевальные движения, являвшие собой некое утверждение своего триумфа.
Закончив кривляться, девушка достала мобильник и стала делать множественные звонки по всевозможным номерам.  Кстати; телефон также являлся своеобразным продолжением ее имиджа. И хотя он и был неистово испещрен стразами, как это любят подростки, ее индивидуальность проявлялась какими-то садистскими мотивами и черепом на ниточке.
Вдоволь нащебетавшись, Романа вернулась ко мне и гордо заявила:
- Лимузин ждет у входа.
- Надо же, - подумал я.
Давать задний ход было глупо и невозможно. Так что я взял ее за руку, подобно долгожданному принцу, и мы вышли из клуба, провожаемые взглядом мучачо, потерявшего последних слушателей.
Лимузин действительно стоял перед входом. Бородатый шофер приветливо снял кепку и, старательно открыв дверцу, пригласил нас внутрь. Романа прошмыгнула вперед, а там уж и я присоединился.
- Марчелло, трогай! – крикнула сумасбродка, когда в наших руках уже были бокалы с шампанским.
И мы поехали. За окном проносились живописные предместья Гуденшперта, и это не могло не радовать. Я как-то уже поотвык работать, или просто стал слишком стар для этого. В общем, я просто наслаждался моментом.
- А куда мы едем? – спросил я, когда шампанское немного ударило в голову.
- В дом моих предков. Это недалеко.
Вся эта ситуация определенно заводила ее, но разве не это требовалось в ее возрасте?
- Замок Дракулы?
Она рассмеялась.
- Что вы… это всего лишь миф. Дракула никогда не жил в замке.
- Да ну. Тогда значит, мы едем в склеп.
Теперь мы оба смеялись. Никогда б не представил себя в подобной ситуации. И возможно мне стоило чему-то поучиться у этой весьма непривлекательной, но довольно счастливой особы.
- А вы, правда, не знаете? – насмеявшись вдоволь, спросила Романа.
- Не знаю чего?
Теперь она выглядела несколько серьезно, что не вполне укладывалось с ее прежним поведением.
- Историю нашего рода.
Я задумался.
- Мне казалось в кино и так все расписано.
- На самом деле там и капельки правды нет.
«Да ну!» - подумал я, - «Эта девочка определенно начинала меня удивлять».
- Так может, ты поведаешь мне истинную хронику событий?
Она наморщила лобик и кокетливо заметила:
- Ну, так и быть. Уговорил.
- Уговорил.
- Наш род довольно старый и землю нам даровал чуть ли не сам Константин. Воевали мы мало, а в основном занимались земледелием и торговлей. Казалось бы обычная феодальная семья, да только со своими причудами.
- Да уж, - подбодрил я.
- У всех в нашей семье проблема с зубами. Ну, знаешь, когда они растут не как нужно.
Романа пыталась что-то изобразить, жестикулируя, но я и так понял. Она имела в виду вампирские клыки, на деле являвшие собой аномалию развития.
Ей стало понятно, что мне понятно, и мы в один голос заявили:
- Средневековое невежество.
И мы снова рассмеялись.
- Это сейчас можно брекетами все исправить, а тогда так и приходилось щеголять.
Дабы подтвердить свои слова девушка продемонстрировала идеальную улыбку.
- А еще были различные ритуалы плодородия, согласно которым нужно было пить кровь жертвенных животных. Но все это было совершенно безобидно. Только вот потом построили замок.
- Какой замок?
Внезапно миловидная беседа стала сама по себе уклоняться в запретную тему. Почему запретную? А как иначе?! Ведь ничего хорошего ждать не приходилось. Только новые вопросы, ответы на которые могли завести куда угодно, но никак не в безмятежное эльдорадо.
- Ну, тот, что в горах? Не видели что ли?
Какая-то часть меня хотела утаить мою жизненную предысторию с участием замка, однако я последовал ей вопреки, подсознательно желая разворошить муравейник.
- Как же, видел. И даже был внутри.
- Да ну, - эта реплика из ее уст прозвучала уж очень как-то замедленно, при этом выглядела Романа так, словно только что  увидела приведение.
И это даже не насторожило, а скорее испугало.
- Что-то не так?
- Да нет, - ответила девушка и тут же попыталась насильственно перекроить свое настроение, - Так значит ваша новая книга про замок? И про все ужасные кровавые страсти, творящиеся среди его закоулков…
Со сменой настроения она как-то даже переборщила. Или просто может, не стоила устраивать завывания на последнем слове.
- Вообще-то там очень даже мило, - ответил я.
- Да неужели.
В этой фразе отчетливо слышалась издевка. Но не было смысла искать ее причину напролом. Однако я почему-то этот смысл нашел.
- Не понимаю.
- Точно? – в этот момент в этом маленьком и худеньком подростке было слишком много злобы. И такое по-настоящему пугало, - А может вы один из них?
Казалось, я где-то уже это слышал, или нечто похожее, но где и когда?
- О чем ты? Один из кого?
Мы были вдвоем в маленьком ограниченном пространстве, из которого было сложно исчезнуть или попросту сбежать. Поэтому девушка сжалась в комок  и попыталась отстраниться от собеседника.
Но в этот момент я взял ее за руку и тихо прошептал:
- Чтобы ты ни думала и в чем бы меня не подозревала, я всего лишь журналист, который ищет правду.
Она медленно подняла ресницы и робко посмотрела на меня из-под них.
- Так что случилось с постройкой замка?
Романа слегка мысленно замешкалась, но затем, видимо осознав, что я все еще ее друг, продолжила свой рассказ.
- Все началось с того, как в долине появился один очень странный тип. Было неизвестно, кто он и откуда его принесло. Даже имя его толком никто и не знал, но многие называли Джеральдом. Именно он и организовал постройку замка в горах. До этого никому и в голову такое не приходило. Да и зачем. Моя семья жила землей, а какой прок был в безжизненных камнях. К тому же в горах всегда творилась всякая чертовщина. Людей пугали горы, как и этот приезжий.
«Туда ему и дорога», - говорили старики.
Да и денег этот Джеральд отвалил немало. Как ни как, горы тоже входили в графство Дракулы.
Я слушал внимательно и даже не замечал, что все еще держу ее за руку.
- И все в принципе обрадовались, - продолжала Романа, - когда он убрался из долины. А потом стали твориться очень странные вещи. Живые пропадали из домов, мертвые из могил. Часто находили истерзанные и обескровленные тела. И все понимали, что зло приходит из замка, что кем бы ни был этот Джеральд, он породил это зло. И однажды все селяне собрались, вооружились и ворвались в замок, но никого там не нашли.
- То есть?
- Замок был пуст и пустовал до тех пор, пока не приехал этот профессор и не открыл там свою науку.
- И значит ваша семья никогда не жила в замке?
- Нет.
- Тогда почему он называется замком Дракулы?
- Видимо потому что он принадлежал и до сих пор принадлежит моей семье.
- А вампиры?
- Бредовая сказка. Собирательная байка из реальных фактов и большого количества фантазии.
- Тогда что изучает институт?
- А разве он что-то изучает? – в ее глазах опять мелькнул огонь издевки, но к счастью быстро исчез.
- А артефакт?
- Впервые слышу.
Я задумался, а когда вышел из забытья понял, что держу ее за руку, а она настолько близка, что чувствуется ее дыхание. И это дыхание пленило меня.
Да так, что в следующее мгновение я почувствовал сладость ее губ.
И в этот момент лимузин остановился. Еще немного и услужливый шофер открыл нам двери.
- Вот мы и дома, - сказала Романа, когда мы вырвались из тесного салона навстречу утренней прохладе.
Сделав несколько шагов по дорожке из желтого кирпича, мы оказались на пороге шикарной виллы, и нас встречал мужчина с чашкой чая в руке.
- Папочка! – с этим блаженным возгласом Романа бросилась к мужчине.
На его лице тут же возникла неподдельная радость, и он ничуть не смутился, когда она прижалась к его груди. Отец обнял дочь одной рукой и нежно погладил по макушке. При этом он совершенно четко держал чашку с чаем в другой руке. И в этом чувствовался какой-то неподдельный аристократизм.
- А кто это с тобой, Романа?
Девушка выбралась из отцовских объятий и попыталась изобразить саму невинность. Это выглядело очень забавно, особенно учитывая тот факт, что не так давно ее язык побывал у меня во рту.
- Папа, ты не поверишь, кого я встретила…
Папочка постарался мимически подготовиться к сюрпризу. Очевидно, он уже привык, что его дочь кого-нибудь да встречает.
-… самого Алексея Казанского.
Видимо папочка плохо подготовился к сюрпризу, так как  на его лице воссияло неприкрытое изумление. Более того он совершенно ошеломленно прошептал:
- Не может быть.
Следующие несколько секунд, по всей видимости, происходило мысленное сравнение меня реального с моими фотками на задниках обложек
- Романа…, - это было единственное, что он смог выдавить.
Я приблизился к ним, и тут девушка с довольным видом  обратилась ко мне:
- Алексей, знакомьтесь. Это мой отец, граф Отто Дракула.
- Очень приятно, - ответил я и почтительно протянул руку.
Рукопожатие прошло в лучших традициях аристократизма, и граф никоим образом не выдал своего внутреннего смятения. И это, если честно, пришлось мне по нраву. Вот оно наилучшее почтение автору. Тонкое, без лишних эмоций. Такой фанат не станет стрелять в тебя из винтовки, если тебе приспичило убить его любимых героев.
- Мне тоже приятно. Рад вас видеть воочию. Я ваш преданный поклонник
- Вот видите! Я же говорила, - воскликнула Романа с восторженной мимикой и жестикуляцией.
На этот раз граф немного смутился. Видимо из-за меня.
- Простите ее. Она у меня такая взбалмошная.
- Все нормально. Я уже привык.
Еще немного и меня пригласили в дом.
Несмотря на столь ранний час, жизнь в поместье Дракулы уже буквально била фонтаном. Там и тут суетились слуги. Кто-то куда-то бежал, кто-то куда-то спешил. Действительно муравейник.
- В нашей семье с издревле принято трудиться, - пояснял граф происходящее, - Все, что мы имеем, получено нами от земли. Земля любит заботу и вознаграждает алчущих. Поэтому мы и встаем с утра пораньше. Ведь как говориться, кто рано встает…
- …тому Бог на бутылку дает, - молча, продолжил я.
В этот момент к нам вышла женщина в сопровождение молодого человека. Женщине было около сорока, парню порядка двадцати. Оба подтянутые, с такими же аристократичными замашками, как и у графа. Так что я осмелился предположить, что передо мной явились его жена и сын.
- Дорогой, ты представишь нам своего гостя? – поинтересовалась женщина, изучая меня взглядом.
- Вообще-то, это заслуга  Романы…
- Заслуга?
- Именно! В нашем доме сам Алексей Казанский.
- О, Боже! – воскликнула женщина, сменив гнев на милость.
- Прошу познакомиться с моей женой Розалиндой, - воспользовавшись полуобморочным  состоянием супруги, граф поспешил представить мне домочадцев, - и сыном Губертом.
- Весьма польщен, - сказал молодой человек, протянув мне руку.
А его мамочка с криками «Я сейчас же прикажу накрыть на стол!» умчалась прочь.
Мы же, то есть все остальные, остались для творческой беседы.
- Так что вас привело в Гуденшперт? – поинтересовался Отто.
- Дела, - коротко и лаконично ответил я.
Мне не хотелось лишний раз упоминать замок и профессора Глусмана. Одного раза мне уже хватило.
- Значит, пишите новую книгу?
- Скорее собираю материал.
- Все ясно, - игриво подмигнул мне граф и хлопнул меня по плечу, - Ваши писательские штучки.
Сразу стало ясно, что в семейном кругу Отто ведет себя более фривольно. И, кажется, я оказался внутри этого круга.
- Но что интересного можно найти в нашей деревенской глуши?
- И он еще спрашивает, - подумал я.
К счастью, мне на помощь пришла Романа.
- Папочка, ну не нужно, пожалуйста, приставать к человеку с расспросами. Ты что не слышал про творческий поиск?
Граф решил не связываться с дочкой и в оправдание промямлил:
- Все-все. Больше не буду.
- А может нам прогуляться? – предложил Губерт, - Осмотреть окрестности, пока не слишком жарко.
Граф посмотрел на сына и призадумался.
- Мне в принципе и здесь хорошо, - заметил я
- Не думаю, что разумно пылиться в чулане, - ответил Отто, и, обратившись к сыну, сказал, - Возьми сестру  и гостя и отправляйтесь куда вздумается. Только вернитесь к ланчу, иначе ваша мать меня убьет.
- Хорошо, папа, - сказал Губерт и повел нас восвояси.
Минуя несколько помещений, мы вышли во двор с внутренней стороны.
- Какие планы? – поинтересовалась Романа.
- А чего бы ты хотела?
Меня как-то в расчет не брали.
- Может, съездим на руины?
- Отлично.
На том и порешили.
- Тебе понравится.
А я и не сомневался. В любом случае лучше, чем в очередной раз выслушивать вопросы о своем творчестве и о том, когда же выйдет новая книга, черт бы ее побрал. В конце концов, от такой жизни хочется волком выть.
Между тем старший брат Романы подкатил какую-то странноватую тачилу, весьма похожую гольфкар. С другой стороны, наверное, это действительно достойный выбор, если вам нужно кружить по полям. Не на «Порше» же скакать по кочкам.
- Прошу всех на борт! – заявил Губерт и протянул руку сестре.
Она села сзади, а чуть позже рядом с ней приютился и я. Романа тут же поспешила воспользоваться моментом и прижаться ко мне как можно плотнее. Я же в свою очередь, прекрасно осознавая всю остроту ситуации и, то, что на этот раз мы не одни, поспешил отстраниться.
- Все в порядке, - сказал Губерт, наблюдая за нами в зеркало заднего вида, - Я никому не скажу.
Однако не все было в порядке. И даже если не брать во внимание всех остальных, меня обнимала не вполне совершеннолетняя девушка, а я все еще был женат. И вообще, что со мной собственно творится? Сначала соседка делает мне минет, а теперь я сосусь с малолеткой.
Солнце уже давным-давно взошло, но было еще довольно свежо. Колеса гольфкара  сбивали с травы капли утренней росы и мчались дальше.
- Так что за руины?
- А ты не любишь сюрпризы?
- По возможности стараюсь их избегать.
- А если это поможет тебе с новой книгой?
Я призадумался. Чувства никогда не подводили меня. И сейчас я чувствовал, что ничего плохого со мной не случиться из-за крупицы таинственности.
- Мне с трудом вериться в способность сюрпризов повлиять на мое творчество, но я даю свободу твоим рукам.
Видимо сказал не подумав.
Между тем мы продолжали нарезать километры. А учитывая, что я последние сутки провел в сплошных разъездах, это несколько утомляло. Хотелось немного отвлечься, и как обычно бывает в таких ситуациях, все тумаки достаются шоферу.
- Так чем ты занят, Губерт?
- Веду машину.
- А вообще?
- Что значит вообще?
Я попытался поймать его взгляд через зеркало заднего вида, и как ни странно мне это удалось. Губерт не избегал беседы со мной. Наоборот, его даже забавляли мои глупые вопросы, во всяком случае, такими они казались ему, о чем собственно и свидетельствовала ухмылка на его губах.
- Ну, вообще по жизни.
- Помогаю отцу. Слежу за хозяйством. На самом деле у меня много дел и будет еще больше, когда отец уйдет на покой.
- А разве тебе никогда не хотелось заняться чем-то особенным?
- Например?
- Ну не знаю…
- Писать книги как вы?
- …хотя бы…
- Нет, это не для меня. Я сторонник спокойной размеренной жизни. Семья и земля для меня главное.
-…но…
- Всем остальным занимается моя сестренка. За нас двоих. Ведь так, родная? – и он подмигнул ей.
В ответ Романа еще крепче прижалась ко мне.
Между тем мы, по всей видимости, были уже на месте, так как гольфкар замедлил ход и вскоре остановился. Отключив двигатель, Губерт обернулся и посмотрел на нас. То есть, скорее всего, его внимание было приковано к сестре. Словно он ждал какого-то приказа. И он последовал.
- Я готова.
- Готова к чему? – поинтересовался я.
- Узнаешь в свое время.
Хороший ответ, но он меня как-то не устраивал.
- Все это мне совершенно не нравиться. Может, все-таки объясните, в чем дело?
- Тс-с-с, - предостерегающе возвысив указательный палец, Губерт оборвал мою петицию недовольств.
Я прислушался, но ничего не услышал. Только какие-то птички чирикали неподалеку в кустах, да кузнечики трещали под ногами.
В этот момент ко мне подошла Романа. Она взяла меня за руку и тихим спокойным голосом постаралась успокоить мой гнев:
- Не волнуйся. Все будет хорошо. Доверься мне.
Но как можно было успокоиться, когда утренняя прогулка перед ланчем обернулась тем, что меня завезли черт знает куда и черт знает зачем.
Однако я смотрел прямо в глаза Романе и не видел в них угрозы. Наверное, это и позволило мне вымолвить:
- Хорошо.
- Нам туда, - сказал Губерт, указывая на узенькую, почти заросшую тропинку, которая начиналась недалеко от места, где мы остановились.
Тропинка петляла по краю поля, спускалась в овраг и исчезала между деревьев.
Губерт не стал терпеливо ждать, когда же мне наконец-то удастся справиться с нервной дрожью, и ровным и твердым шагом потопал по тропинке. Не успел я оглянуться, как Романа уже была там же.
А что оставалось мне?
- Нас ждут великие дела, - подумал я и последовал за своими новыми друзьями.
Спустившись в овраг, мы минут десять бродили среди деревьев, а затем стали подниматься вверх. Спустя еще какое-то время яркий солнечный свет стал пробиваться сквозь ветви деревьев. Это означало, что мы понемногу выбираемся из чащи.
- Почти пришли, - сказал Губерт, и все прибавили шаг.
Когда деревья расступились, нашему взору открылось то, что, по всей видимости, и называлось «руины».
Территория площадью в полгектара была напрочь лишена растительности. Почва здесь была сухой и каменистой, соленной и глинистой. Такая земля не рождает живого.
Я чувствовал ужасающее дыхание этого места. Оно было смрадным и зловонным. Тошнотворным. Оно пугало.
Тут и там можно было увидеть чьи-то обглоданные кости, изржавевшие мечи торчали из земли подобно мрачным стражам, засохший ручей бежал среди валунов и испещренных осколков архитектуры, а кое-где даже можно было увидеть скованные цепями останки.  От всей этой падали хотелось плакать.
В центре композиции высилось нечто. И хотя теперь это были действительно руины, когда-то эти стены являли собой чудо античного искусства.
Величественные столпы держали свод. Их было двенадцать. И каждый содержал в себе некий образ. Теперь их трудно было различить, но, безусловно, они делались неспроста.
- Это наши древние боги, - пояснила Романа, - На их плечах держится мир. Их круг священен и если кого-то из них не станет, то мир рухнет в пропасть небытия.
Мы подошли ближе, и теперь я смог более четко рассмотреть лица богов. Кто-то со свирепым лицом дышал огнем, другой с наивной улыбкой на губах лил воду из кувшина, третий готов был перекусить вам шею своими мощными клешнями.
Но мы шли дальше.
- Нам внутрь, - пояснила Романа.
При этом Губерт явно не собирался следовать нашему примеру и продолжал стоять на том же месте, пропуская нас вперед.
- А как же он? – вопрос напрашивался сам.
- Ему туда нельзя, - спокойно ответила она.
В моей душе опять зашебуршали сомнения.
- Это почему?
- Нам нужно идти дальше.
В ее глазах отражалась настоятельная просьба, и в тоже время очевидное понимание, что она не может меня заставить.
И я сделал шаг вперед.
За ним еще, и вскоре мы уже были внутри.
Если бы вы увидели эти руины на картинке в учебнике истории, то, молча бы, перевернули страницу книги дальше, даже не удостоив их какой-нибудь кислой фразы типа «очередная рухлядь». Но оказавшись внутри этого архитектурного творения, вы бы, безусловно, обомлели, что собственно и произошло со мной.
- Это прекрасно.
О, как я мог выдавить эту жалкую реплику в месте, переполненном живописной росписью стен, где почти живые образы струились в солнечных лучах, где воздух был чист и попросту пьянил, заставляя забыть зловонье и смрад, царившие снаружи.
Здесь жизнь создала себе обитель, здесь не было места страхам и сомнениям, здесь чувства обострялись, обращая ваши мысли в желания.
- Это храм Альдесфего, тринадцатого и самого ужасного бога, бога плодородия и жатвы, бога жизни и смерти, бога рождения и угасания…
Романа говорила, уставившись в одну точку, потрясенная тем, что видит до мозга костей..
- Но для чего мы здесь?
В ответ она указала на алтарь в центре храма. Это был огромный постамент, занимавший центр зала, а сверху на него падал поток ярчайшего света.
- Нам туда, - сказала Романа и вновь взяла меня за руку.
Оказавшись в непосредственной близости от алтаря,  я увидел то, что меня порядком испугало. На его плоской поверхности был выбит человеческий силуэт, а по бокам два жертвенных кинжала.
- Что за черт! – воскликнул я и попытался вырваться из рук Романы, однако ее хватка на поверку была достаточно цепкой, чтобы меня не отпустить.
- Все в порядке. Нечего бояться.
- Что-то мне как-то вериться с трудом. Ты что хочешь меня убить?
Она подошла ко мне вплотную и, не спуская с меня глаз, погладила по лицу. Теперь она резко отличалась от того ребенка, которого я встретил в клубе.
- Глупышка. Тебе ничего не угрожает. Я просто хочу нам помочь. Нам обоим.
Адреналин в крови зашкаливал, но я верил ей.
- Скажи, для чего мы здесь?
На мои слова она прореагировала весьма неожиданно. Романа отпустила мою руку, подошла к алтарю, после чего резко развернулась на сто восемьдесят градусов и, вознеся руки к небу, прокричала:
- Ради жертвы! Мы должны принести жертву!
Такой ответ по-настоящему ошеломил.
- Жертву? Я как-то не готов чем-то жертвовать.
Она рассмеялась.
- Но ты ведь хочешь, чтобы боги решили твои проблемы?
Я промолчал.
- Тогда ты должен их чем-то умаслить.
- Нет. Я не готов… я хочу уйти…
- Слишком поздно. Ты не можешь уйти, не пройдя путь до конца. Они не позволят.
Я был в панике, не знал, что делать, не мог пошевелиться.
- Раздевайся, - приказала Романа.
Но я словно окаменел, и лишь когда она стала сбрасывать одежду с себя, мне стало ясно, что другого выхода нет.
Когда я оказался гол, Романа подвела меня к алтарю.
- Ложись!
Коротко и ясно.
Я повиновался  и лег по границам силуэта. Как только это случилось, она села мне на бедра и осторожно ввела в себя мой член.
Мне не хотелось больше вопросов. Все равно от них толку никакого. Лучше просто довести все до конца, посмотреть, чем закончится эта вакханалия, насладиться процессом… и, возможно, результатом.
Романа вложила мне в руку один из кинжалов, другой взяла сама.
- Режь! – сказала она и в качестве примера полоснула себя лезвием по предплечью.
Кровь густоватой массой стала медленно капать с ее руки, постепенно превращаясь в струйку. Она медленно поднесла ее к моему рту, дабы я смог вдоволь напиться живительной влагой. И я пил, жадно глотая. А потом полоснул кинжалом себя по руке и сделал то же самое. И мы пили кровь друг друга, причмокивая от удовольствия. Я входил в нее, и она отвечала мне бедрами в такт. Романа стонала, рычала, извивалась, а мой член входил все глубже и глубже, и кровь текла между нами. И уже после где-то на границе жизни и смерти мы слились в огромном ошеломляющем экстазе.
Когда мы вышли из храма, Губерт стоял неподалеку. И хотя наши тела были совершенно обнажены и порядком перепачканы кровью, ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Он знал, - подумал я.
Впрочем, и неудивительно. Видимо подобные действа считались у них в порядке вещей.
Губерт подошел к сестре и молча, обнял ее. На его лице отражались теплота и забота. Словно он наконец-то смог сделать для нее то, для чего собственно и был рожден в этом мире. И я вновь ощутил себя всего лишь безмолвным и безликим инструментом в чужих руках, винтиком в системе.
- И что теперь? – спросил я.
Губерт отпрянул от сестры, окинул меня взглядом, как прораб рабочего в день зарплаты, и, махнув рукой в одну из сторон, ответил:
- Здесь неподалеку наш пляжный домик. Там вы сможете помыться и переодеться.
- Да и поесть бы не помешало, - добавила Романа, - Я бы сейчас слона съела.
- Думаю, этот вопрос лучше решить дома.
Романа была права. Есть хотелось ужасно сильно. Будто нас недели три морили голодом и при этом мы нереально впахивали на рудниках.
- Всем в машину, - поторопил нас Губерт, едва оказавшись за рулем.
И сделал он это неспроста, так как  мы вели себя слишком вяло. Не то чтобы нас мучила слабость в теле. Наоборот внутри кипело столько энергии, сколько ранее и не снилось. Просто возникла какая-то воздушность в походке, движениях. Казалось, что теперь можно наслаждаться сокращением каждого мышечного волокна. И разве это не чудесно?
Я окинул Роману взглядом.
- Ужас!
Одно слово, да и только. И довольная ухмылка на лице.
- Наверное, мы совсем больные, раз сделали это, - подумал я.
- Эй, ребята, может все-таки стоит поторопиться? – подначил Губерт.
И мы постарались исполнить его волю.
Спустя пять минут езды на гольфкаре, мы оказались на берегу реки. Неподалеку стоял небольшой деревянный домик, наспех собранный по трафарету.
- Народ живо в воду, иначе вы распугаете прислугу, а я поищу вам одежду, - приказал Губерт, лишь только мы остановились.
- А там не холодно? – поинтересовалась Романа.
- Вода как парное молоко.
Все эти негодяи так и говорят в подобных случаях. Ну, я, конечно, не имею виду случаи, когда ты ебешься с малолеткой на жертвенном алтаре. Здесь я предполагаю те моменты, когда тебя подначивают искупаться. Сами-то они отнюдь не собираются лезть в воду. Вот поэтому и толкуют про какое-то чертово молоко. И не понятно, то ли у них корова живет в холодильнике, то ли ее доят на крайнем севере, где молоко стынет, едва отделившись от вымени.
Но было довольно смешно наблюдать, как Романа осторожненько подобралась к воде и большим пальчиком ноги коснулась глади воды.
- Ой! – воскликнула она, - Холодно.
И обиженно посмотрела на меня.
А меня такая новость совсем не удивила. Ведь как бы ни парило днем, напрасно ждать тепла проточной воды в районе восьми утра. Однако иного выхода не предоставлялось, а перспектива гарцевать и дальше в окровавленном виде совершенно не возбуждала.
Но женщина все еще стояла на берегу. И вряд ли стоило надеяться, что она войдет в воду первой. Да и Губерт уже отчалил на свои поиски
- Боишься? – спросил я, положив свои руки ей на плечи.
- Не-а, - ответила она, мотнув головой.
Я смотрел ей в глаза и чувствовал, как растет напряжение в паху.
- Ой, - сказала Романа, когда что-то твердое уперлось ей в живот.
На этот раз в ее голосе не было и намека на испуг. Блеск ее глаз говорил о том, что она в полном моем распоряжении.
- Я хочу тебя, - сказал я.
- Войди в меня, - таков был ответ.
И мы сделали это еще раз.
К тому времени, как на берегу появился Губерт, мы успели не только насладиться друг другом, но и стать чистыми и свежими. Он кинул нам одежду.
- Надеюсь, тебе подойдет, - сказал он мне.
- Я тоже надеюсь, - ответил я.
Мне было жаль потерянной одежды. И вовсе не из-за ее стоимости. Просто всегда чувствовал некую духовную связь с вещами и расстраивался, когда с ними что-то случалось. К счастью с заменой мне повезло, и хотя при ходьбе джинсы немного сползали с задницы, в остальном все было очень даже неплохо.
Романа тоже приоделась. Так же неброско, как и я: джинсы да футболка, но с некоторых пор у меня вставал на нее слишком часто.
По ехидной ухмылке, с которой Губерт смотрел на нас, становилось ясно и понятно, что он в курсе событий, произошедших за время его отсутствия.
Я вновь посмотрел на Роману. И мне стало стыдно.
- Боже, я снова выебал ребенка! – гулким ревом разнеслось в башке.
Но, черт, не таким уж и ребенком она была. В свои семнадцать она знала, чего хочет, а кроме того, знала, как это получить.
К тому же я не чувствовал какого-то негатива со стороны ее брата.
- А может это тоже часть плана?
Рождение этой мысли, кажется, ставило все на свои места. Одного я не мог понять – причины. Впрочем, и это вскоре разрешилось.
Закончив с обновкой, мы отправились в пляжный домик. И хотя Губерт всячески настаивал на немедленном отъезде к дому, где нас ждал ланч, Романа требовала свой законный глоток воды, намекая тем самым, что она его заслужила.
А мне было как-то все равно, поэтому я просто поддержал ее и пошел следом.
- Да и почему бы не познакомиться с местным населением? – была такая мысль.
Но вскоре я о ней пожалел.
Не успели мы встать на крыльцо, как из дверей выскочила какая-то мадам и с криками:
- Романочка! – бросилась ее хватать и целовать, - Ум, ум, ум, мой хороший.
- Ну, прям, мисс сопливость, - подумал я.
Потом она повернулась ко мне и, оценив меня вдоль и поперек, вновь обратилась к Романе:
- А он хорош.
Мне, конечно, были по вкусу комплементы, но в данном контексте я чувствовал себя как бык-производитель. А это больше смахивало на оскорбление.
Однако дамочка уже тянула нас в дом.
- Эй, Губерт, а ты-то что встал как истукан? Живее заходи!
Наш проводник в этом крошечном мире поместья Дракулы давно привык давать ценные указания, но даже он не посмел перечить этой женщине. Так что спустя минуту или две, мы уже сидели за столом, а Изольда (так ее звали) не спеша разливала чай и по ходу пьесы задавала каверзные вопросы.
- Так у него большой?
Романа немного смутилась, но все же ответила:
- Приличный.
- А глубоко входил?
- По самые.
- А сколько раз вы с ним?
- Два.
- Надо бы еще, - покачав головой, Изольда выказала некое неудовлетворение, - Ну да ладно, - и, махнув рукой, продолжила, - Надеюсь никаких отсосов? Это было не положено.
И видимо для того, чтобы убедиться в правдивости ответов Романы, Изольда неуклюже скользнула по мне взглядом. И только тогда она заметила, что я с каждым новым вопросом серею и серею.
- Ох, ты ж, Боже мой, - взмолилась Изольда, - Да ты не рассказала ему, что к чему?
- Да как-то не было повода, - скромно ответила Романа.
- Не было повода, - мысленно заметил я.
Выходило, что я действительно был частью какой-то игры, и теперь мне предстояло узнать какой именно.
- Так может уже кто-то да начнет?
И мне ответили.
- Видишь ли, - вид при этом у Романы был виноватый, - я не врала, просто скрыла кое-какие моменты.
- И что это за моменты?
- Ты станешь отцом.
Такие вести не каждый день приносят. А когда ты этого особенно и не планировал, тем более с девчонкой, с которой случайно столкнулся несколько часов назад, становиться совсем не по себе.
- И как это понимать?
Она знала, что я злюсь, знала, что на это был реальный повод, поэтому не давила на меня, ждала пока я, немного остыну. Да и другие не лезли, куда не надо.
Впрочем, было не совсем так. Через секунду в комнату зашел какой-то мужик и, хлопнув меня по плечу, заявил:
- Ну как тут наш боец?
И лишь тогда он понял, что заявился как-то не в тему. С мгновение царила тишина. А после Изольда, до этого полностью осознавшая всю неучтивость своего поведения и сидевшая тише воды, ниже травы, с избытком отвалила своему муженьку добавочного понимания.
- Да ты какого лешего приперся, старый дурак?!
Далее следовала череда местных ругательств, которые сложно понять человеку из Шиферодвинска. Однако у нас и так проблем хватало, так что слуги отправились чинить разборки в другое место.
- Ты злишься? – спросила Романа.
Я промолчал, задумался и тут же ответил:
- Нет. Просто не ожидал.
- Я не могла тебе сразу все рассказать. Иначе ты бы не согласился.
- Но почему ты выбрала меня?
- Не выбирала. Это боги сделали выбор.
Не знаю зачем, но решил вмешаться Губерт:
- Если тебя волнуют обязательства, мы сами о нем позаботимся.
Я смерил его равнодушным взглядом:
- Для меня ребенок не проблема.
Впитав всю неуместность своего замечания, заботливый братец поспешил заткнуться. А мне все еще было интересно, как же это я умудрился залипнуть в такую тему.
- Так целью ритуала является ребенок?
- Нет. Ребенок всего лишь частица мозаики. Боги могут дать значительно больше.
Меня уже порядком задрали эти байки про богов, но я не ерепенился, так как не хотел тем самым обидеть Роману.
- К примеру?
- Как я и обещала, все твои проблемы решаться.
- То есть?
- Я не знаю. Но ты узнаешь, когда придет время.
- И это все?
- Тоже самое ждет мою семью до следующего поколения. Если бы не боги, мы бы давно разорились из-за засух и саранчи.
Теперь все было действительно на своих местах.
- Может, уже поедим? – спросил я.
- Поехали, - ответила Романа.
Не проронив больше ни слова, мы погрузились в автомобиль и пустились в обратный путь.
На пороге нас опять ждал Отто. Словно он все это время никуда и не уходил. Да же чашка с чаем по-прежнему была в его руке.
- А мы уже вас заждались.
- Мы тоже, папочка, - сказала Романа и выпрыгнула из машины.
- Тогда живее кушать.
Брат с сестрой первыми проследовали в дом. Граф проводил их взглядом, но на мне остановился.
- Нам нужно поговорить.
От этой фразы у меня аж внутри все похолодело. В голове начался сплошной бедлам, и становилось весьма очевидным выяснение отношений. Знакомство с отцами не самое приятное занятие, а когда ты обрюхатил малолетку – это целая проблема.
- В кабинете, - и повел за собой.
Лишь только за нами закрылась дверь кабинета, как я стал мысленно молиться всем богам, в которых не верил.
- Успокойся. Я все знаю и благодарен тебе.
Дрожь, конечно, поутихла, но приходилось оставаться настороже.
- Тогда зачем мы здесь?
Граф не ответил. Вместо этого он взял со стола пульт от телевизора и нажал на «включение». Как только экран вспыхнул, в ящике появился диктор новостей:
- Мы ведем прямой репортаж из Гуденшпертского НИИ вампиризма. Здесь этой ночью было совершено жестокое и кровавое убийство. Около четырех утра коридорный заметил кровь, истекающую из-под двери одного из гостевых номеров. Вскрыв дверь, он обнаружил истерзанное и расчлененное тело Катрины Кроненберг. Прибывшая полиция подозревает в убийстве ее соседа, известного писателя и журналиста Алексея Казанского, который загадочно исчез из замка сразу после предполагаемого  времени убийства. За любую информацию…
На этом экран погас. Граф смотрел на меня, и я впервые за короткое время нашего знакомства видел его обеспокоенным.
- Я не делал этого и даже не знал о ее смерти.
Теперь становилось ясно, зачем мне названивал Тема.
- Думаю, это ясно и без ваших слов.
- Я не понимаю…
- Они ищут вас,… и они придут за вами…
- Кто они?
- Я рад, что не знаю. В неведении много пользы. Но вас они не оставят в покое. Так что если вы не хотите навредить моей семье и своему ребенку, уезжаете прямо сейчас. Езжайте  в город. Там в архиве моей семьи вы, возможно, что-нибудь да найдете. Мой сын  поможет вам.
Резкое проистечение событий выбило меня из колеи.
- Давай же! – поторопил меня граф и открыл дверь.
Он провел меня незаметно к выходу.
- Не прощаться, - предупредил граф, и мы вышли на улицу.
Там меня уже ждала машина.
- Если выберешься живым, подумай хорошенько, прежде чем возвращаться.
Казалось, он все больше и больше становится похож на неврастеника. И видимо у него были причины. Я протянул ему руку на прощанье.
- Спасибо, граф.
- Можешь звать меня Отто, - заметил он, слегка улыбнувшись, - Ведь мы теперь почти родственники.
На этот раз не было услужливых шоферов, так что пришлось усаживаться самому. За рулем сидел Губерт.
- Пристегнись, - сказал он и сорвался с места.
Происходящее было весьма серьезной загадкой. И хотя разгадывать подобные сюжеты было моим ремеслом, в данный момент я слабо представлял, что к чему. И это мне очень не нравилось. К тому же события развивались слишком быстро, чтобы остановиться и переосмыслить.
Как только поместье оказалось далеко позади, Губерт проявил признаки речи:
- На заднем сиденье ваши вещи: дневник, телефон и документы.
Я обернулся и действительно обнаружил позади себя позабытые аксессуары.
- Спасибо, - сказал я, взяв в руки дневник и распихав по карманам телефон и бумажник.
Губерт между тем продолжал уперто смотреть на дорогу, словно там вот-вот должна была появиться антилопа гну. Мне это очень не нравилось, да и навевало некую неловкость.
- Так какие у нас планы?
На уместный вопрос ответ пришел с задержкой.
- Мы скоро приедем.
- Прекрасно, - подумал я, - Спасибо, что сообщил, а то я уж думал, мы будим рулить, пока бензин не иссякнет. Такая идея загнулась.
Впрочем, долго сидеть и дуться не пришлось, и мы действительно вскоре остановились у старого трехэтажного здания из красного кирпича.
Однако вы уж простите, если я назвал его старым, потому что это на самом деле комплемент. А все потому, что здание выглядело так, будто вот-вот готово рухнуть. Мало того, что внешняя штукатурка трещала по швам, так еще и кирпичная кладка себя изжила в приличном количестве мест. Достаточно было поднять глаза и увидеть, как обнаженные штабеля кирпичей практически ничем не соединены с основной кладкой и вот-вот готовы сорваться вниз и приземлиться вам на голову.
- Нам сюда! – сказал Губерт и нажал звонок рядом с худосочной дверью.
Пока мы ждали ответа, я обратил внимание на затертую временем табличку «Личный архив семьи Дракула».
После некоторого ожидания послышался шум отпираемых засовов и на пороге появился слегка сгорбленный старичок в пенсне. Он внимательно посмотрел на нас, словно пытался что-то вспомнить, после чего дрожащей рукой достал из кармана носовой платок, высморкался, почесался и лишь только после этого вновь обнаружил наше присутствие.
- Вы кто?
С дедушкой Губерт заговорил более приветливо, чем со мной.
- Это я, профессор. Губерт.
Старик мысленно перенапрягся. Даже лицо его несказанно исказилось от таких мысленных потуг.
- Губерт?
- Сын Отто.
- Ах, да, - лицо пожилого профессора прояснилось, - сын Отто… малыш Губерт…
- Нам бы войти…
Старик вновь впал в свои внутренние измышления и приобрел бессмысленный взор, однако при всем при этом не забыл позволить нам пробраться внутрь.
- Не обращай внимания, - сказал Губерт, обернувшись ко мне, в его девяносто семь это нормально.
Да я собственно и не собирался. На тот момент проблем хватало, и чья-то дырявая память на общем фоне выглядела пустяковой хренью.
Когда дверь за нами захлопнулась, мы оказались в полумраке.
- Губерт, малыш, не отставай…
Голос старика позволил нам не потеряться среди темных коридоров старого здания и через какое-то время мы вышли в большое  и лучше освещенное помещение с множеством книжных стеллажей.
Однако сам он где-то затерялся.
- Профессор?! – позвал его Губерт.
- Сейчас, сейчас…, - послышался голос неподалеку.
Видимо старик что-то искал где-то среди дальних стеллажей.
- А кто он такой? – поинтересовался я.
- Наш архивариус профессор Ван Хельсинг. Добрый, но забывчивый старикашка.
- И что нам от него нужно?
- Ну, только он знает, что случилось в прошлый раз.
- В прошлый раз?
В этот момент откуда не возьмись вынырнул старик с кучей бумаг в руках и каким-то странным напевом на губах:
- Тип-топ-гопи-топ…
- Профессор…
Но дедуля продолжал смотреть сквозь нас и напевать:
- Тип-топ-кварзи-мод…
Пришлось его слегка толкнуть в плечо.
- Профессор…
Старческое сознание наконец-то проснулось, и он посмотрел на Губерта живыми глазами.
- А, малыш, - прошептал Ван Хельсинг, - Рад тебя видеть.
Затем посмотрел на кипу бумаг в своих руках. Среди прочих заголовков значилось «Перепись сексуальных оргий».
- Наверное, ты искал это?
- Вряд ли нам это понадобится, - заметил Губерт.
- Тогда зачем я это принес???
- Хороший вопрос.
Старик вновь впал в задумчивость, но на этот раз не потерял здравомыслия.
- Сейчас все исправлю, - сказал  он  и ушел.
Как только профессор исчез из поля зрения, я поспешил задать вопрос своему проводнику:
- А ты уверен, что это хорошая идея? По-моему он не в себе и категорически неразумен.
Губерт замялся, и было вполне очевидно, что он и сам с трудом верит в успех предприятия. Однако…
- Мы должны попытаться, так как нам нужно знать то, что знает он.
- И что же такое ему известно?
- Правда.
Складывалось впечатление, что объявлен день правды и тайн. И меня это порядком достало. Да и как иначе, когда каждый норовит поведать тебе нечто сокровенное, а задаешь вопрос, так это тайна.
- И что же это за правда?
- Надеюсь, скоро узнаем, - ответил Губерт и ушел вслед за профессором.
- Как закономерно, - подумал я и тут зазвонил телефон.
Это был Хавьер.
- Здорово, Леха.
- Здорово. Надеюсь, ты по делу звонишь.
- А то, как же.  Видел тебя в новостях. Ты у нас теперь суперзвезда.
- Не смешно.
- Да я и не поэтому звоню.
- Тогда говори.
- Эта блондинка, про которую ты просил разузнать,… так вот она была у нас…
- В смысле?
- Почти год назад она просила встречи с тобой, даже записалась на прием. У  тебя были дела (ты понимаешь, о чем я) и встречу пришлось отменить. Но она оставила письмо.
- Письмо? Не помню никакого письма.
- Это потому что ты его так и не получил.
- И где оно теперь?
- Пришлось попотеть, ведь год прошел, однако, о чудо, оно в моих руках.
- И что там?
- Всего одна фраза… «Я слежу за тобой»…
В этот момент за спиной раздался скрип половицы. Я обернулся.
- Вышел некто из тумана, вынул нечто из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить…
В такие моменты жалеешь о своих поступках.
- Леха!.. алло!.. Ты меня слышишь?!
Но было уже поздно.
- Брось его на пол, - приказала она.
И я повиновался. Телефон с гулким треском упал на дощатый пол, попутно разлетевшись на составные части.
- Я знала, что рано или поздно ты окажешься здесь.
Блондиночка резко переменилась с нашей первой и последней встречи. Тогда в клубе я и представить не мог, что она будет вот так стоять передо мной с мертвенно-бледным лицом и облизывать кончиком языка окровавленное лезвие ножа. В других обстоятельствах я, наверное, даже посчитал бы это сексуальным. Возможно, кто-то даже снял бы некое порно, но лично мне здесь и сейчас было не до смеха.
- Что с остальными?
- Не переживай о них. С ними покончено.
Боковым зрением я заметил безжизненную ногу Губерта, торчащую из-под одного из стеллажей.
- Зачем все это?
Я смотрел ей в глаза и пытался понять хоть что-то. Но разве можно постичь умом то, что смогло превратить красивую женщину с прекрасными длинными белесыми локонами, в которые так и хотелось уткнуться, вдохнуть их нежный запах, почувствовать как они ускользают сквозь пальцы. Ведь с каким неистовством любой вменяемый мужчина смотрел на нее, желая осыпать поцелуями ее губы, шею, грудь и все, что ниже.
И что я видел теперь. Слипшиеся волосы, перепачканные в грязи и еще в чем-то, о чем предстояло только догадываться, торчали клоками, лицо в ссадинах, руки в синяках, одежда местами изодрана и глупая садистская ухмылка. Таков апофеоз преображения.
- Зачем? – повторил я.
Но ответа так и не было.
Во всяком случае, от нее. Некто, с кем я не был знаком, воспользовался рупором, чтобы донести до меня следующее:
«Казанский, это полиция! Вы окружены! Сдавайтесь! В случае неповиновения мы будем вынуждены применить силу! У вас есть пять минут на раздумье! Если вы готовы, то выходите из здания с поднятыми руками! Мы не хотим причинить вам боль!»
- Как благородно, - подумал я, - Но что мне делать с психопаткой и двумя трупами?
Между тем безумное веселье плясало на лице Андрианы.
- Чего ты ржешь, дура! – взорвавшись, воскликнул я.
И на секунду моя злость позволила мне забыть о ноже, направленном в мою сторону.
- Как невежливо и глупо, - заметила Андриана и вмиг заставила пожалеть о сказанном, приставив нож к моему горлу, - Ты себя плохо ведешь.
- Хочешь убить – убивай!
Последняя слепая злоба была выплеснута в этой фразе. И далее я просто косился на лезвие, потому что умирать совсем не хотелось.
- Глупышка!
Она рассмеялась. Сначала ослабила хватку, а после и вовсе отпустила.
- Я пришла не убивать тебя, а наоборот спасти тебе жизнь.
Ярость вновь проснулась.
- Что ты несешь?!
- О, да!
Постепенно она становилась неутомимой хохотуньей и это начало порядком доставать.
- Но ты же читал дневник и знаешь о том, что было или могло бы быть.
- Это всего лишь книга.
- Может да, а может, и нет. Но разве ты не задавался вопросом, почему кое-что написано от твоего имени, разве не думал, что возможно это тебя и ждет в будущем, или может, это должно было случиться, но не случилось, потому что кто-то или что-то вмешались в закономерный ход событий. И теперь ты здесь.
- Это бред!
Она перестала смеяться, впрочем, и других эмоций в ней не было. Только холодное безграничное безумие, в котором утопали ее глаза.
- И ты действительно в это веришь?
Я промолчал.
- Ну конечно тебе хотелось бы в это верить. Тогда бы все было просто и решаемо. И думаешь, мне бы не хотелось в это верить? Разве мне не хотелось сдаться, бросить все к чертовой матери и сдаться? Взять какую-нибудь белую тряпку, написать капитуляцию, прийти и броситься в ноги, а потом молить о прощении. Но правда в том, что некуда идти, некому сдаваться, некого молить о пощаде. Потому что есть только мы. Мы и наши вечные проблемы. А потом Они стучаться в нашу дверь и все теряет смысл…
Наверное, в этот момент можно было попытаться сбежать. Но разве было куда бежать? Тюрьма бы не решила моих проблем. Да и не все вопросы имели ответы.
- А те вырванные страницы? Что в них?
Андриана очнулась от самобичевания и улыбнулась сквозь зубы.
- Я знала, что ты спросишь…
- Так что?
По ней было видно, что она спорит сама с собой по поводу того, какую информация выдавать, а какую – нет.
- Скажи мне!
Теперь я не боялся ее, не боялся ее ножа. Теперь она казалась мне беспомощной и жалкой.
- Говори!
Мы смотрели в глаза друг другу.
- Они скоро ворвутся сюда. Там в углу под ковром люк. Уходи!
Это был не тот ответ, которого я ждал.
- Ты должна мне сказать!
- Нет.
И прежде чем я успел сообразить, она полоснула себя ножом по горлу. Кровь заструилась по ее шее, внутри забулькало, захлюпало, и она упала мне на руки.
- Нет! – воскликнул я, уложив ее на полу.
Последние судорожные вдохи позволили ей прошептать:
- Спаси его. Ради меня.
В этот момент о себе напомнил человек с рупором.
- Казанский, ваше время истекло. Мы заходим.
- Очень рад за вас, - подумал я и метнулся в угол.
Там под ковром мне удалось найти люк, о котором говорилось ранее. Открыв его, я спустился по лестнице вниз. Внизу было темно и сыро, но выбирать не приходилось. Тем более не стоило мешкать. И я побежал вперед.
Бежал минут двадцать, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь. Местами наскакивал на пробегающих крыс или летучих мышей, отбивался, но не сдавался. И, в конце концов, впереди блеснул лучик света.
Тоннель заканчивался широкой дырой в земле, слегка прикрытой еловыми ветками и поросшей бурьяном по краям. Выбравшись наружу, я огляделся. Кругом был лес, да и только. Во всех направлениях можно было увидеть высокие сосны, кусты поменьше и траву по колено. Сквозь тишину пробивалась трескотня насекомых, да периодически одиноко куковала кукушка.
Особого выбора, куда идти не было, поэтому я решил идти прямо. После этого мне пришлось порядка часа пробираться сквозь лесную поросль, прежде чем небеса соизволили меня вознаградить.
- Стой, кто идет?!
Не успел я шага ступить на поляну, как уже снова попал в переделку.
- Говори!
Боковое зрение показало мне, как из канавы вылезает какой-то мужик с ружьем и весьма недоброжелательным видом.
- Я просто заблудился,… не стреляйте…
- Брешешь, собака!
Теперь он подошел ближе и встал ко мне лицом. Неприглядная внешность сразу же выдавала в нем цыгана. А они почему-то всегда пугают. Но вот дуло его ружья, угрожающе направленное мне в лицо, пугало еще больше.
- По виду ты городской пижон, так что не говори, что оказался здесь случайно.
- Да нет же. Просто гулял. Потерял чувство времени, а тут и вы…
- Нет, меня не проведешь…
Цыган явно терял терпение. Он и так не был конкурсантом терпеливости, а тут так вообще пиши пропало. И я совершенно не знал, как мне быть.
- Ты мерзкий гад, шпионящий по кустам. Признавайся!!!
- Да нет, что вы…, - попытался было я.
- Тогда…
И палец цыгана лег на спусковой крючок.
- Хорошо, хорошо! – взмолился я, - Но я точно не шпион. Меня разыскивает полиция. Я сбежал от них по тоннелю.  Из него я вышел наружу и очутился в лесу, а после и тут. Так что я никакой не шпион и чтобы вы тут не охраняли, мне об этом ничего не известно.
- Брешешь! – сказал цыган и прицелился.
В этот момент ожила рация.
- Рауль, что у тебя там?
Цыган с кислым лицом достал рацию из кармана. Чувствовалось, что у него давно руки чешутся пострелять.
- Это Рауль. Поймал шпиона.
- Жди на месте. Через минуту будет подмога.
И действительно через минуту из кустов вынырнуло еще пятеро головорезов.
Меня оглядели с головы до ног, потом обыскали. В этот момент один из них стоял в стороне и раскуривал сигару. Видимо он был у них главный.
- Рауль, что-то он как-то не похож на шпиона. Тебе не кажется? – спросил он дозорного, когда остальные закончили.
Рауль в ответ только потупил взор.
- Меня зовут Ферейро…
В голосе вожака я узнал голос по рации.
- … А как зовут тебя?
Я решил, что лучше быть живым, чем неузнанным, поэтому ответил.
- Алексей Казанский.
Брови Ферейро слегка приподнялись. Он явно не ожидал таких легкодоступных ответов.
- И кто же ты такой, Казанский?
Он сделал паузу, но не позволил ответить.
- Рауль вот считает, что ты шпион…
В следующий момент раздался выстрел, и дозорный упал на траву. Голова его была вся в крови, а тело дергалось как в эпилептическом припадке.
Ферейро повертел пистолетом в руках и убрал его в кобуру.
- … И теперь он мертв. Надеюсь, ты не хочешь последовать его примеру?
- Нет, - слегка ошарашено сорвалось с моих уст.
- Тогда говори.
Впрочем, я и так уже пытался все рассказать, но меня не слушали. А с учетом только что произошедшего захотелось добавить подробностей и убедительности.
- Поверьте, мне не зачем за вами шпионить. Я всего лишь журналист из Шиферодвинска. Меня пригласили в институт вампиризма вести расследование…
Ферейро сделал мне знак замолчать. И выглядел весьма задумчиво.
- Так ты Казанский?
- Да.
Его брови вновь поднялись и опустились.
- Ведите его в лагерь! – сказал он остальным, а сам продолжил раскуривать сигару.
Лагерь оказался неподалеку. По краю поляны тянулась гряда густого кустарника, а прямо за ней почва резко уходила вниз ко дну огромного карьера.
- Осторожней, здесь  ступеньки, - сказал ведущий меня.
- Как заботливо, - иронично подумал я.
Я пытался поймать глазами вожака, но его с нами не было. Возник вопрос: «Зачем он остался?», но еще больше меня интересовало, что будет со мной.
Преодолев весьма непростой спуск, мы оказались в лагере. Он представлял собой несколько десятков палаток, некое количество техники  и около двух сотен людей, копошащихся в центре всего этого. Больше походило на какой-то муравейник.
- Это что раскопки? – поинтересовался я.
- Заткнись и иди! – таков был ответ
Миновав несколько брезентовых покрытий, мы оказались перед тем, что, несомненно, было местной тюрьмой и выглядело это как клетка для животных.
- Тебе туда, - пояснил мне ведущий.
Другой достал  из кармана ключ и отпер огромный амбарный замок, а двое оставшихся затолкали меня внутрь.
- Все будет хорошо, только не рыпайся. Шеф этого не любит.
Возможно, это был дружеский совет от того, кто запер мою темницу.
С другой стороны на этот раз я был не одинок в своих злоключениях. В углу забилось еще пятеро заключенных. Конечно, они не были известными журналистами, а больше походили на каких-то бродяг, и на деле, скорее всего, представляли собой строптивых батраков, но и то ладно. Хотя бы не было обидно на то, что одного меня судьба пинает, как хочет.
Однако не успел я привыкнуть к своим новым хоромам, как ко мне уже заявились гости. По ту сторону решетки передо мной предстал некий гражданин в богатом расписном наряде. И хотя на дворе было довольно жарко, он почему-то держал на голове соболиную шапку
- Хамши пур! Гемм ду рад! – сказал незнакомец с суровым видом.
- Не понимаю по глухонемому, - ответил я.
К этому времени подоспела ненадолго отлучившаяся охрана.
- Чего тебе? – раздраженно выпалил конвоир.
Но господин  «расписной наряд» казалось, не был испуган появлением человека с автоматом. Наоборот он стал еще серьезней, и выглядел точь-точь как отец, поучающий сына.
- Хамруд!!!
- Да вали ты, говорю!
В словах конвоира чувствовалась нервная дрожь. И тут я понял, что это чудо в соболиной шапке на самом деле цыганский барон.
- Вали по-хорошему!
Голос охранника стал истерично срываться. Глазами полными искренне наивной надежды, он искал своих соратников, которые куда-то запропастились. Но их не было. Тогда ему захотелось придать уверенности своим требованием путем потрясания автоматом.
Дохлый номер. Барон был непоколебим и продолжал что-то лопотать на своем диалекте.
- Хамруд!!!
И тут дуло автомата уперлось ему в грудь. В ответ барон схватил его своей рукой и резко рванул на себя. И так получилось, что толи цыганский предводитель значительно превышал по силе конвоира, толи тот просто не ожидал такого и выпустил автомат из рук. Но суть одна – скорострельное оружие оказалось в руках барона, а его владелец упал на землю.
- Ах ты тварь! – завопил пострадавший и, выхватив пистолет, пальнул куда пришлось.
- Ахтунг! – молвил барон и упал на колени.
Кровь тоненькой струйкой струилась из дырки в его груди и капала на песок.
- А-а-а-а-а!!! – раздался женский крик, - Убили! Убили!
Меж тем конвоир, очнувшись от состояния аффекта, увидел содеянное и попытался скрыться, но тут же был окружен десятком оборванцев.
Где-то неподалеку раздались еще выстрелы, крики и стоны.
- Я не виноват! Не виноват! Он сам полез! – вопил, едва не плача, охранник.
Однако его последние слова захлебнулись в крови перерезанного горла, и его холодеющее тело упало на землю, где уже лежал случайно погибший барон.
Впрочем, со смертью убийцы, оборванцы не успокоились. Их глаза пышали гневом и жаждой крови. Им оставалось только найти тех, кого можно было бы утопить в этой крови. И мне очень не хотелось оказаться в этом списке.
- Стойте!
Странно, но оборванцы действительно остановились, будто замерли, зачарованные таинственным голосом.
Его автором оказался седовласый старец с клюкой и огромной книгой. Он медленно передвигался на своих дряхлых ногах среди своих взбунтовавшихся сородичей и тихо шептал себе в бороду какую-то мантру. Приблизившись к темнице, старик посмотрел сначала на меня, потом на остальных узников. Его взгляд чем-то походил на взгляд барона. Насмотревшись вдоволь, он повернулся к сородичам и коротко приказал:
- Отпустить!
Один из оборванцев покопался в карманах у мертвого конвоира и выудил из них заветный ключ. Через секунду он провернул его в замочной скважине и открыл клетку.
- За мной! – сказал старик и сделал знак рукой.
Сегодня все от меня чего-то хотели, и крайне не хотелось в очередной раз потыкать их желаниям. С другой стороны мне совершенно не хотелось и дальше сидеть в темнице, поэтому я покорно последовал за старцем.
Мои сокамерники тоже было обрадовались свободе, но дверь тюрьмы захлопнулась прямо перед их носом.
Между тем работники кирки и лопаты стали разбредаться по рабочим местам. И лишь несколько особо ответственных быстренько приводили местность в порядок, избавляясь от трупов и следов недавних беспорядков.
- Заходи, - сказал кто-то позади меня, когда старец скрылся в одной из палаток.
Я оглянулся. Это был очередной оборванец.
- Чего бояться? – подумал я, - Меня скорее убьют, если я ослушаюсь, чем войду в глупую палатку.
И с этой уверенностью я сделал шаг внутрь.
Содержимое палатки представляло собой некий шаманский задел. Однако мной ожидалось нечто худшее, так что на душе сразу же полегчало, и я смог совершенно спокойно заняться оценкой убранства. Несколько человек сидели вокруг священного огня, на деле являвшего собой электроплитку. На стенах значились какие-то иероглифы, рядов висели овечьи головы и пучки дурно пахнущих растений.
Во главе стола с электроплиткой естественно сидел старец и все еще продолжал бормотать себе что-то под нос. Спустя какое-то время он наконец-то замолк, но на этом его вредительство не прекратилось. Сорвав один из свисающих с потолка пучков травы, старик бросил его на плитку. Та сначала чуть-чуть полежала, а потом как начала коптить, так хоть стой, хоть падай. А запах был настолько тошнотворный, что блевать тянуло неимоверно. Меня чуть было не вывернуло наизнанку, да еще и глаза стало щипать.
Старик между тем вновь стал бормотать, а потом и завывающе стонать свои шаманские напевы:
Вах рах мух, вах рах мух,
Ты пошли мне стаю мух…
- Ну, прям суперпесня, - подумал я над текстом.
В итоге порадовало лишь одно. Пучок травы был не слишком велик и вскоре прогорел. А когда дым рассеялся, старец объявил:
- После того, как это земное место освятили боги…
- Опять боги, - мелькнуло в голове.
Мне вовсе не хотелось опять участвовать в каких-либо ритуалах.
- … Мы готовы принять в своем круге посланника. Приди же!
- Приди же!!! – подхватили другие участники круглого стола и мне указали на пустующее место.
Отказываться было невежливо, и я присоединился.
- Поведай нам правду внешнего пространства, - сказал старец, ударив в бубен.
- Вы смеетесь? – спросил я.
Но эти товарищи явно не шутили. И хотя они выглядели весьма глупо в своих шутовских нарядах, испещренных цветастой вышивкой и кисточками, им было далеко до веселья. Да еще эта чертова электроплитка.
А вот мне было смешно, и в то же время не до смеха. Что делать просто не приходило в голову.
- Мы ждем твоего слова, - настаивал старец.
- Ждем!!! Ждем!!! – подхватили остальные.
Пришлось импровизировать.
- Я пришел сказать вам свое слово…
- Говори!!! Говори!!!
Оставалось, только понять, что же это за слово.
- Священный огонь звал меня. Он звал, чтобы я поведал вам свое слово…
- Говори!!! Говори!!!
- … и это слово… мир…
- Мир???
Чудотворцы переглянулись, явно не понимая моего словоблудия, но отступать было поздно.
- Да!!! МИР! Это слово пришло ко мне с небес, и привиделось мне его отражение во всем внешнем пространстве. Теперь несу же я вам всю ту благодать, которой обуяло меня оное откровение. И да будет мир с вами и в ваших сердцах.
- Мир!!! Мир!!!
- Так будьте счастливы и живите отныне и вовеки веков!
С этими словами я сорвал пучок бодрящей травы и бросил на электроплитку.
- Я дарю вам свое слово, дарю мир и если что не так…
К этому моменту палатку опять заполонил дым.
- … не поминайте лихом…
Сказав это, я тихо встал и незаметно выскочил из палатки.
- Пусть думают, что я отправился на небеса, - решил я.
Казалось, инцидент исчерпан. Однако не тут-то было. Не успел я и шагу ступить, как столкнулся нос к носу с Ферейро.
- Так, так…
И мне опять стало трудно дышать. На этот раз из-за того, что мощная ладонь ее владельца передавила мне горло.
- Значит, стоит мне только отойти, как ты устраиваешь бунт.
- Я … х-х-х … Я… х-х-х…
Мои оправдания никак не хотели вырываться из пережатой гортани. К тому же в голове уже слегка помутнело.
- И зачем я с тобой связался?
Вопрос Ферейро видимо задавал сам себе.
Неподалеку звучали автоматные очереди и очередные серии криков и стонов.
- Надо было сразу пристрелить тебя. А теперь… теперь…, - он задумался, - Теперь уже поздно.
И видимо приметив, что я уже синею, Ферейро бросил мою задыхающуюся тушу на землю.
- Надеюсь, у тебя хватит ума больше не устраивать здесь спектаклей. Хотя бы в ближайшее время. Иначе профессору достанется твой труп.
С этими замечаниями он харкнул в мою сторону.
Несмотря на то, что в тот момент я был близок к потере сознания, я все же уловил ключевое слово.
- Профессор…
Ферейро, который на секунду отвлекся, давая своим людям указания касательно расстрелов зачинщиков и духовного перевоспитания населения, услышал мой шепот и язвительно подтвердил мои догадки.
- Да ты нужен профессору. Не знаю зачем, но нужен. Я бы пристрелил тебя на месте. Однако он платит. И значит, получает все, что хочет.
Сказав это, Ферейро вновь отправился к своим людям, а я постарался хоть немного отдышаться.
И тут как назло из палатки выскочил старец.
- А вот и ты, старый козел!
Ферейро, по всей видимости, тоже не являлся поклонником ритуальной литургии, но выражал это в более жесткой форме.
- Ты, козлиная башка, зачем опять воду мутил?  Я же тебя предупреждал, баран ты эдакий. А тебе все неймется.  Но есть и хорошие новости. За моих четверых я застрелил твоих сорок, так что приятных похорон.
Главарь хотел было закончить на этом пререкание со старцем, но тот не мог просто так угомониться.
- Дьявол! Изыди! Верни нам нашего агнца!
Впрочем, продолжать ему тоже не хотелось.
- Дедуля, иди на фиг. Найди себе другого спасителя. Этот занят.
После этого Ферейро сделал знак своим людям, чтобы те заканчивали свои дела и сворачивались.
- И заберите это тело, - сказал он, указывая на меня.
Тут же двое подбежали ко мне и, взяв под руки, поволокли в заданном направлении. Местом назначения оказался небольшой поезд с парочкой вагонов, который при необходимости мог доставить вас куда подальше от карьера археологических раскопок. Перемещался он по подземному тоннелю.
- Куда вы меня везете? – спросил я у проходившего мимо Ферейро.
- Давай без вопросов, - сердито ответил главарь, - Ты меня и так утомил.
Как только меня затащили внутрь, двери автоматически закрылись и машинист объявил:
- Мы отправляемся.
Мое тело приютили в углу, предусмотрительно приковав наручниками
- Не переживай. Мы скоро будем на месте, - сказал Ферейро, скалясь во все тридцать два.
Несомненно, его смешил мой внешний вид, но особо зацикливаться на этом он не собирался, и потому раскурил очередную сигару.
И только ему удалось сделать несколько затяжек, как нас всех резко отбросило вперед. Скрежет тормозов и металла взорвал барабанные перепонки, а потом последовал мощный удар, от которого мир полкосился.
Хватив головой по перекладине, я отключился на короткое время. Когда же пришел в сознание, то серьезно ужаснулся произошедшему. В моем вагоне было не так много людей, как в другом. Всего-то Ферейро, да трое охранников. Все трое валялись в безжизненных позах на полу вагона, местами придавленные отвалившимися фрагментами. Кругом было битое стекло, да плюс ко всему из кабины валил дым, и пахло горелым пластиком.
По лицу главаря текла кровь, но он был вполне жизнеспособен и теперь пытался наладить связь с остальными.
- Пьетро! Как вы?! Что случилось?
После нескольких ударов рация поддалась вразумлению, и из нее раздался голос Пьетро:
- Все в порядке, шеф. Несколько человек ранено, но остальные целы. Кажется, мы во что-то врезались.
- Во что-то? Во что можно врезаться в тоннеле?
- Не знаю, шеф.
В этот момент снаружи началась какая-то суета, а чуть позже стали резать двери автогеном.
- Какого черта?! – произнес Ферейро, опустив рацию и направив пистолет на двери.
Ответ возник сам собой после того, как вырезанный металл рухнул.
- А вот и мы! – воскликнул вошедший в образовавшийся проем пень с рыжими бакенбардами.
- Косенец?!
Ферейро был просто в шоке. Но как был удивлен я, словами не опишешь.
- А вы кого ждали?
- Как ты здесь оказался? Мы тут в аварию попали, - сказал главарь, опуская пистолет.
- Вообще-то я ее и устроил, - ехидно сказал Косенец.
- Ты?! – лицо Ферейро буквально перекосило, - Но зачем?
- Я пришел за ним, - сказал рыжий и подмигнул мне.
- Не понимаю…
- Думаю, профессор так же не поймет, поэтому объясню сразу. Мой новый хозяин платит мне гораздо больше.
- Ах ты, продажная скотина! – в порыве гнева Ферейро вновь нацелил дуло пистолета на незваного гостя.
- Лучше обойтись без оскорблений и без угроз. Мы ведь не враги друг другу. Просто наши интересы пересеклись. А кто для тебя этот Казанский? Никто, пустое место. Как и мне, тебе все равно, сдохнет он или будет жить. Так давай же без лишнего драматизма решим этот вопрос.
Главарь молчал, потупив взор и собираясь с мыслями, анализируя все за и против. А я понимал, что в любом случае мне придется туго.
Неожиданно из рации раздался голос:
- Шеф, это Пьетро. У вас все в порядке?
- Ответь, - посоветовал Косенец, - но помни, что их жизнь в твоих руках. У меня достаточно сил, чтобы стереть здесь все в порошок.
Ферейро все еще молчал, но спустя мгновение, словно опомнившись, посмотрел на меня и как бы извиняясь, сказал:
- Прощай.
А затем поднес рацию ко рту и произнес:
- Все в порядке. Ждите указаний.
Ну а уж после обратился к Косенцу:
- Можешь его забирать и проваливать.
На лице рыжего царили восторг и самодовольство.
- Ты сделал правильный выбор, - сказал он главарю и приказал своим людям заняться мной.
- Выбор здесь ни при чем, - ответил Ферейро и сунул пистолет в кобуру.
А я был вытащен из вагона и посажен на дрезину, которая понесла меня и моих новых похитителей куда-то еще.
Это путешествие не было долгим. Впрочем, я из-за этого как-то ни капельки не расстроился. Наоборот мне уже вроде как хотелось стабильности, определенности. Надоело убегать, прятаться, тем более быть похищенным или запертым в чулане.
Спустя десять минут дрезина выехала на солнечный свет и зеленый палисадник. Рельсы заканчивались прямо посреди лужайки с цветами. Довольно символично, учитывая тот факт, что все они как один были красными.
- Приехали! – сказал Косенец и спрыгнул на траву.
В этой поездке участвовало также трое его подручных, которые незамедлительно последовали за ним. Заодно они и меня прихватили с собой. При этом им было невдомек, что я не способен восторженно ликовать, когда меня волочат как мешок с картошкой.
- Эй, вы! Поосторожней с ним, - сказал Косенец, обернувшись на возню позади себя и увидев их обходительность, - Он нам еще пригодиться.
Однако, покинув транспортное средство, двигаться дальше мы как-то не торопились, чего-то ждали. И вскоре я понял чего.
Вдали среди холмов можно было заметить столб пыли, размеры которого постепенно росли. К тому же спустя какое-то время к нему присоединился еще и рев мотора приближающейся машины. Еще немного и мы смогли увидеть сам автомобиль.
- А вот и наша колесница,  - сказал Косенец, прикрывая глаза ладонью от солнца.
А у меня внутри все сжалось. Я не ждал ничего хорошего от вновь прибывающих. И на это были очевидные причины.
Но как бы я не хотел отсрочить этот момент, а лучше и вовсе от него избавиться, в итоге все равно резвые шины назойливо затормозили прямо у моих ног.
Дверца автомобиля отворилась и из него, тяжело охая и утирая пыль со лба, выбрался толстый и потный мужичок.
Если честно, я не сразу его признал. Слишком взъерошенный и взмыленный был у него видок. Правда, не думаю, что на тот момент, у меня была модельная внешность.
Впрочем, оставим в стороне обсуждение внешних атрибутов. Как только он открыл рот, все недопонимание вмиг испарилось.
- Ну, че-че?
Да, это был Вася Розенберг собственной персоной.
- Здорово, Василий, - сказал подошедший к нему неспешной походкой Косенец и приветственно осуществил рукопожатие, - Ты прям таки вовремя.
- А, че-че, - ответил Вася, - Шеф-то ждет.
- Вот именно, - подтвердил Косенец.
Между тем Двухядерный приблизился ко мне и стал меня пристально изучать.
- Какой-то у него нетоварный вид, - заметил он.
- Других не было, - ответил рыжий, - Но поверь, это не моих рук дело.
Но Розенберг, казалось, его не слышал. Он был занят своими мыслями. И видимо согласно им в следующее мгновение е его рука схватила меня за волосы.
- Ну что паскуда, теперь ты расскажешь нам, где артефакт.
Приятная новость, что меня похитили не просто так, но легче как-то не стало. Хотелось вырваться из цепкой хватки Васи, но меня держали еще двое.
- Не понимаю о чем ты…
- Не понимаешь?! – в мгновение ока Розенберг из добродушного толстяка превратился в злобного бугая, - Можешь и дальше под дурачка косить, да только нам все известно.
И вновь кто-то знал больше, чем я.
- Известно о чем?
- О твоих делишках с Катриной. Вы с самого начала были заодно. А потом, когда артефакт оказался в твоих руках, ты решил от нее избавиться и убил ее. Ведь так?
Бессмысленно было что-либо отрицать. Да и зачем. Они давно для себя все решили.
Вася еще с секунду посопел надо мной, а потом бросил эту затею и сказал Косенцу:
- Видишь, ему даже нечего сказать в свое оправдание. Артефакт точно у него.
- Тогда не будем зря сотрясать воздух.
Основываясь на этом красноречивом изречении, рыжий приказал своим людям усадить меня на заднее сидение автомобиля. И когда это было сделано, он вновь обратился к Розенбергу:
- Надеюсь, ты сам с этим справишься?
- Справлюсь, - ответил Вася и утерся платком.
В этот момент кто-то из людей Косенца засуетился, и возникло оживленное обсуждение на местном наречии.
- Фернандо, что у вас там?
Рыжегривого явно раздражала лишняя возня, особенно когда задание выполнено.
- Хватит заниматься…
Трудно сказать какие занятия своих подчиненных хотел прекратить Косенец, но обернувшись, увидел их испуганные лица и пальцы, направленные в сторону холмов. Последовав взглядом туда, куда они указывали, он увидел то, что видели они.
Через все поле шел человек. Шел прямо к ним.
- Что за черт, - прошептал Косенец и потянулся к пистолету.
- Наверное, приятель этого, - предположил Розенберг и махнул рукой в мою сторону.
Однако мы точно не были знакомы. Да и зачем мне друг-самоубийца.
Шаг новоявленного героя был весьма быстр, так что ему не понадобилось много времени, чтобы пересечь поляну.
- Остановись или я выстрелю!- воскликнул Косенец, когда тот был уже совсем близко.
- Стреляй!- ответил герой и сделал еще два шага.
Конечно, он мог бы сделать и больше шагов, но тут раздался выстрел.
Незнакомец был весь в белом, а после начала стрельбы на ней стали появляться черные отметины.
Между тем Косенец разрядил всю обойму, а тот даже не пошелохнулся.
- Кто ты? – негодованию стрелка не было границ.
А незнакомец ответил:
- В отличие от тебя, твои люди признали меня…
И в подтверждение сказанному рыжий увидел, как его люди улепетывают со всех ног.
- Может и тебе последовать их примеру?
Но Косенец молчал и не двигался подобно проглотившему палку. И только Вася вставил свое «А, че-че?»
- Ну, будь по-твоему, - сказал незнакомец и оба вспыхнули как спички.
- Твою мать, - подумал я при виде такого и поспешил выбираться из машины.
И когда мои ноги уже были готовы нести меня, куда глаза глядят, позади раздался голос:
- Остановись!
Я боялся не то слово, но прекрасно понимая, что от новоявленного пирокинетика далеко не убежишь, остановился. И боялся даже пошевелиться.
- Не бойся! Я не причиню тебе вреда.
Это меня как-никак приободрило, и я обернулся.
- Чего тебе нужно?
Лицо незнакомца было лишено эмоций.
- Ничего. Тебе была нужна помощь, и пришел помочь тебе.
- Зачем?
Меня удивлял сам факт того, что кто-то хотел мне помочь.
- Они так решили.
- Они?
- Они.
Понимания в моей голове совершенно не прибавилось.
- Но кто ты?
- Многие зовут меня Скользящим.
И тут мой мозг нашел в своем многотомном архиве соответствие.
- Я, кажется, читал о тебе…
- Возможно, - сказал Скользящий и, развернувшись, пошел обратной дорогой.
Впрочем, через несколько шагов он остановился и сказал мне кое-что еще:
- Дневник… будь он у тебя или где-то еще. Главное помни, что не ты его пишешь, а он пишет тебя.
То были его последние слова, а далее он исчез, оставив меня на произвол судьбы. Я постоял какое-то время в раздумьях, а потом пошарил в карманах и достал визитную карточку. Это была визитка пилота вертолета. Немного везения и мне удалось отыскать телефон в бардачке машины, а дальше оставалось только набрать номер.
-Алло? - раздался вопрос после нескольких гудков.
- Это ваш ночной пассажир. Я тут в поле. Не подхватите?
Пилот оказался не из капризных и вскоре действительно меня подобрал.
- Слушайте, вы тут такое пропустили. Ищут какого-то маньяка, - восхищенно трезвонил бородач за время нашего полета, - Кажется, его зовут Казанский.
- Поверить не могу, - отвечал я, утвердительно кивая головой.
Пилот оставил меня на взлетной площадке замка, а сам полетел дальше.
- Вот я и снова здесь,-  заметил я и побрел к входным дверям.
Они были открыты настежь, так что стучать и звонить не пришлось. Сначала это обрадовало, но потом, когда я так никого и не встретил, пройдя до половины замка, мне стало как-то не по себе.
- Ау!!!!
Но складывалось впечатление, что даже эхо куда-то запропастилось.
- Получи! Получи!
Какая-то возня в столовой заставила меня поспешить туда. Именно там я и обнаружил Панангини, сжимающего горло Кибаевой.
- Тварь!.. получи… тварь!..
Мне понадобилось немало усилий, чтобы оттащить профессора от его жертвы. Но было уже поздно. По всем признакам она была мертва около часа. А Панангини все продолжал причитать:
- Тварь!.. получи… тварь!..
Когда он немного успокоился, я спросил его:
- А где остальные?
Пустой взгляд безумного профессора дарил лишь молчание.
- Профессор?!
Для пущей эффективности пришлось потрясти его за плечо.
- Их больше нет.
- В смысле?
Я не был готов к такому ответу, он не укладывался в моей голове, но других ответов не было. И с этим приходилось мириться.
- Они исчезли. Колодец забрал их.
- Колодец? Какой колодец? Где он?
- Он тоже исчез, - прошептал профессор, угрюмо повесив голову, а потом добавил, - Как и в прошлый раз.
На этом наши беседы прекратились. Я понял, что мне уже нечего делать в Гуденшперте, а потому, когда Панангини стал вести себя адекватно, он отвез меня в аэропорт.
Лимузин, в котором меня привезли в замок, теперь уносил меня прочь от места, молчаливо хранившего свои тайны. О многих из них мне приходилось только догадываться. О других мне было известно не понаслышке.
Лучи заходящего солнца отражались в стеклах автомобиля, играли с ними багряными зайчиками, и мне искренне хотелось больше никогда не видеть этих пейзажей.
Возможно, наконец-то везение настигло меня, и я в последний момент успел забежать на самолет до Шиферодвинска.
- Вам что-нибудь принести? – поинтересовалась стюардесса, усаживая меня на место.
- Наверное, позже. Хотелось бы отдохнуть.
- Прекрасно, - согласилась она и протянула мне конверт.
- Что это?
Мой взгляд был полон непонимания.
- Приказано вручить вам после взлета.
- Мне?
- Так ведь вы же Алексей Казанский?
- Да, - ответил я и кивнул головой.
- Тогда это вам, - сказала она и ушла, видимо, не желая больше тратить на меня время.
А я, молча, вскрыл конверт и обнаружил последнюю загадку:

«Меня разбудил настойчивый телефонный звонок.
- Казанский на проводе, - промычал я, так и не раскрыв глаз.
- Леха, это Хавьер.
- Сегодня воскресенье. Ты же знаешь, что писать анонс к новой книге я собирался не раньше завтрашнего дня. Так что ничем не могу тебя порадовать… пока…
Я хотел было по-быстрому отключиться и продолжить видеть сказочные сны в своей кроватке, но…
- Вообще-то я звоню по другому вопросу.
Настрой в голосе Хавьера был весьма серьезен, так что остатки сна мигом улетучились.
- А в чем дело?
- Даже не знаю, как лучше об этом сказать…
- Скажи прямо.
- Твоя девушка… Марина…
И в мгновение ока весь мир вокруг меня рухнул подобно карточному Карфагену.
- Что с ней?
- Она попала в аварию недалеко от города. Родственников у нее нет, поэтому просили приехать тебя…
Разум мутнел с каждым новым бешеным ударом сердца, тело сотрясала сумасшедшая дрожь, и все же я сумел выдавить из себя нечто, похожее на глупую и сомнительную надежду смертника…
- Она жива?
- В реанимации.
Сидя рядом с больничной койкой, на которой в состоянии коматозного сна лежала Марина, я впервые в жизни почувствовал глубокое одиночество. И хотя за дверьми палаты, за границами больницы мельтешили и суетились миллиарды людей, я не чувствовал их присутствия. И это наполняло мою душу безысходностью, которая глодала меня как недоеденную кость.
Я неотрывно смотрел на Марину. Беспамятство сковало ее тело и разум. Мне не было известно над чем роились ее мысли в тот момент и были ли они вообще.
Зато я знал, что отдал бы все на свете ради нескольких мгновений в ее объятьях, ради нескольких слов, ради…
Но, к сожалению, не все в нашей власти, тем более в этом мире.
Вот так я и сидел рядом с Мариной день за днем, ночь за ночью, а потом все растворилось в яркой вспышке света…».

- И что дальше?
Я очнулся от своего повествования, словно от сна. На меня смотрела угрюмая небритая рожа сидевшего напротив человека. Мне не был знаком этот товарищ, да и вряд ли он был мне товарищем. Особенно учитывая то, что я не помнил, как оказался в этой забегаловке и что ему было от меня нужно.
- Хорошая байка… реально…Гуд!!!
Вот так этот придурок описал историю моей жизни. Печальную и трагичную, но жизнь не выбирают, ей живут, ей дышат, а иногда даже наслаждаются.
Мне вновь пришлось столкнуться с событиями моего прошлого. Все произошло как-то внезапно, без весомых причин. Казалось, я уже совсем забыл аффективные симптомы тех далеких дней, но не тут-то было. Оно вернулось за мной, дабы уничтожить единственное сохранившееся свидетельство своего былого существования.
- Что-нибудь еще?
Официантка кокетливо строила глазки моей персоне, но мне было не до нее.
- Нет, спасибо, - ответил я и отхлебнул принесенный кофе.
Девушка недовольно хмыкнула и, повернувшись ко мне своим истинным лицом, умчалась прочь.
- Да, - машинально усмехнувшись, подумал я.
Однако шанса на дальнейшее развитие моя ирония не получила. Безумный приступ головной боли заставил сморщиться, стиснуть зубы и заскулить. Этот болевой импульс достиг ранее неизведанных высот, так что рука не справилась с удержанием чашки, заполненной свежесваренным кофе, и темно-коричневая жидкость медленно расплескалась по столику.
- Хунь – хань – ху … Ха – ха – ха…
Чей-то спастический хохот заставил меня оторвать глаза от искусственных озер и бросить убийственный взгляд на соседний столик. За ним сидели жертвы тунгусского метеорита и оживленно бормотали на своем природном диалекте, постоянно тыкая в моем направлении пальцами.
Боль начала было отступать, но старательные усилия туземцев позволили ей вернуться.
- Идите в баню! – вырвалось из меня в порыве отчаяния.
Ответом была новая волна изречений на умерших для меня языках, так что не оставалось ничего другого, как метнуть в их направлении чашку с остатками кофе.
Как ни странно, охранники обошлись без рукоприкладства и просто вывели меня из помещения. На улице успело стемнеть. Впрочем, удивляться не приходилось. Вечер есть вечер. Начинал моросить дождик, сообщая тем самым, что он тоже не прочь вступить в ассоциацию моих злоключений.
Но я наплевал на его неуместный садизм. Лирическая слюна была излишней, ведь меня ждала ночь, и я зашагал ей навстречу.

ТОМ III
Рок-н-ролл жив, а я еще мертв.
Последние слезы сохнут на коже…
Я знаю, когда-то ты думала тоже
Что ковш переполнен любовью и страстью
Мой мозг убеждал, что не помнит Настасью.
И что же мы видим сквозь мира глазницы?
Худые поступки, помятые лица…
Откуда сбежавший молочник узнал
Твоих убеждений измокший запал?
Быть может и смог бы такой дармоед
Терпеть изрыгаемый мыслями бред.
Но я не чужой, или только им стал?
Случилось такое, никто не сказал.
А значит дождей не получит земля.
Последняя туча исчезнет клеймя
Порочность твою и мое безрассудство.
Соседка мне тихо шепнет про паскудство.
Долины покинут и птицы, и звери,
Ведь больше уже никому я не верю.
Звони – не звони, нам никто не поможет.
В зачахшем бараке жизнь головы сложит.
И тихо слетит с твоих губ поцелуй,
Тот самый, что схватит какой-то холуй.
Я выбью все зубы, изрежу лицо,
Взорву этот мир, упаду на крыльцо…
И некто, что мимо прогонит коров
Угрюмо промямлит: «Наверное, мертв…».

Февраль – довольно своеобразное время года. Казалось бы, свирепые ветра и жгучий мороз способны зародить депрессию в любой, даже самой здоровой голове, однако все происходит совершенно иначе. Наше иллюзорное мышление предвидит скорое наступление весны и тем самым вызывает в нас преждевременное чувство тепла.
Думаю, каждому известно, что зимнее полнолуние традиционно  сопровождается падением столбика термометра. Я не астроном и не метеобюро, поэтому не требуйте от меня подробных объяснений природных явлений. Одно мне известно точно: именно в эти дни замыкается логическая цепочка, состоящая из полной луны, чистого неба и морозной погоды.
- Давайте.…Давайте…, - какой-то невозмутимо странный тип плелся этой ночью по улице и бормотал что-то себе под нос.
Добравшись до очередной новостройки, он полез в карман своих штанов и выудил из них мобильный телефон. Совершенно неожиданно телефон запищал и предоставил своему хозяину сообщение о том, что батарея на исходе. Без лишних эмоций неизвестный летчик бросил телефон в снег и пошел дальше.
Спустя полчаса ему все-таки удалось отыскать нужный адрес, и он стремительно скрылся в одном из подъездов. Добравшись до квартиры №13, этот кадр рубанул кулаком по кнопке звонка.
- Кто там? – послышалось спустя какое-то время за дверью.
- Известно кто!
Щелкнул замок, и дверь приоткрылась.
- Чего тебе?
Голос из темноты был крайне не похож на дружелюбный, но это мало кого задевало или расстраивало.
- Попробуй угадать.
Дверь распахнулась, и незваный гость молча прошагал в квартиру.
- Извини, Колян. Я просто не ждал тебя, поэтому и ….
- Знаешь, Толик, иногда мне кажется, что ты забываешь, в чьей квартире живешь.
Толян хотел, было, ещё раз извинится, но тут сообразил, что дело не в нем и не в том, кто и где живет.
- Что-нибудь случилось?
Колян посмотрел на своего товарища с едва скрываемым испугом и спросил:
- О чем ты?
- Ты как-то странно выглядишь. К тому же ты не появлялся здесь более двух лет, а теперь заявился, да ещё посреди ночи.
Внутри Николая вспыхнула ярость, но слишком быстро потухла. Возможно, Толику и не стоило совать нос в чужие дела, возможно, ему стоило быть чуточку менее догадливым, но разве не исповедь понадобилась Коляну, раз он прибыл сюда посреди ночи.
- И что ты думаешь по этому поводу?
Вопрос казался достаточно странным, но в тоже время своевременным.
- Ничего.
- Странно.
- А чего тут странного? Все, что я хотел тебе сказать по поводу Светы, было сказано три года назад.
- Ты прав.
Колян хотел было промолчать, но его квартиросъемщик не позволил ему уйти в себя.
- Так что же конкретно произошло между тобой и этой ублюдочной сукой?
- Ничего.
- Ничего?
- Вот именно. Просто сегодня она внезапно решила, что я должен убраться ко всем чертям из её жизни, из её квартиры… и т. д.
- Х - гм, - Толик выдал звук туберкулезника и, хлопнув приятеля по плечу, промолвил, - Не плач, Капустин….
Закончив раздевание и разувание, Колян направился в ванную, где совершил дела первой необходимости.
Выйдя из храма чистоты, он обнаружил на кухне Толика, который к этому времени успел вскипятить чайник и теперь разливал по кружкам зеленый чай.
- Что за бодягу ты предлагаешь мне испить?
- «Принцесса Ява».
- Засунь-ка ты её себе, знаешь куда?!
Толян промолчал.
- У тебя есть что-нибудь поразумнее?
- В смысле?
- У меня кризис. Я должен чем-то его залить.
Толян почесал в затылке.
- Ты уверен, что это выход?
- Выхода нет, забудь про минет.
- Что ж, как знаешь, - пожав плечами, Толик подошел к холодильнику и за короткий промежуток времени выставил на стол пять бутылок водки.
Колян глухо посмотрел на стеклянные пузыри, заполненные прозрачной жидкостью.
- Ты уверен, что этого хватит?
- На случай, если не хватит, всегда есть супермаркет.
- Тогда поехали.
Через час оба уже с трудом держались на ногах.
Когда пить стало нечего, Колян внезапно сообразил, что их вечеринку сопровождает радиоэфир, который кто-то неизвестный врубил на всю мощь.
- Толян, - закричал он, с трудом слыша самого себя, - Что за радио?
- Кладбищенский эфир.
- Ах, да, - прошептал Колян, медленно сползая с кровати на пол, - Дениска….
На секунду Николай отключился, но в следующее мгновение как ошпаренный подскочил на ноги и, швырнув ударом ноги магнитофон об стену, закричал:
- Рок-н-ролл никогда не умрет!
С этими словами он схватил стоящую в углу гитару Анатолия и рванулся на балкон. Холодный ветер не смог загасить его душевный пожар, тем более что подоспевший Толик уже принялся исполнять бэк-вокал.
С распальцованным кулаком правой руки и неистовыми криками «Show must go on» Колян зарубил суровый рок-н-ролл, разбудивший всю округу.
- Show must go on! - неслось по всей округе.
- Идите вон! - доносилось с седьмого этажа дома напротив.
А Колян продолжал петь, словно это было последним, что ему оставалось в этой жизни:
Это либидо лежит на дне бензобака.
Об этом знает любая аспирантка с филфака…
Между тем, к балкону стали медленно стекаться тёмные силуэты, которые вскоре слились в бесконечную по масштабу толпу.
- Смотри, Толян! – закричал Николай побратиму, - Они в городе!
Кроваво-злобная ухмылка искрилась на его губах, но это было половиной беды. Начиная приходить в себя, Толян прошептал:
- Подожди…. Кто эти люди? Откуда они взялись?
Ухмылка казалось, и не собиралась сходить с лица Николая.
- Это они, Толик! Они пришли за нами!!!
И темные силуэты кричали в унисон под звуки аккордов:
- Хастор май!!! Хастор май!!!

Август 2010 года.