Сжечь ведьму!

Она крутится перед зеркалом, то закалывая, то распуская волосы, искоса поглядывая на меня. Лукавая колдунья в драных джинсах, с полдюжиной татуировок и совершенно без совести. Я любуюсь ею, развалившись на диване, уже полчаса как готовый к выходу. Она носится по комнате с грацией бегемотика, снося стулья и вполголоса чертыхаясь. Глядя, как она копается в сумке, сердито сдвинув выщипанные в ниточку брови к самой переносице, я чувствую особое умиление, с каким наблюдают за только что открывшими глаза котятами. Но она не котенок, а кобра, умеющая шипеть и злобно, и нежно. Моя ведьма.

Если сейчас не найдет, что ищет, опять вырубится компьютер в этой комнате. Она так и не научилась контролировать свою агрессию, и техника в нашей квартире заслуживает исключительно эпитета "многострадальная": от гнева она просто мученически отключается, от огорчения - зависает. Я давно завел привычку выключать телефон, когда ведьма в раздражении, чтобы не покупать каждую неделю новый.

Воздух потрескивает электрическими разрядами - обычное дело. Я уже научился адаптироваться к любым условиям, живя с этим стихийным бедствием.

Ведьма с победным кличем вытаскивает из объемной сумки искомое, я получаю жаркий и восторженный поцелуй в губы, сборы продолжаются. Раньше я представлял себе колдуний иначе: загадочными бледными женщинами с горящими глазами, длинными волосами, в темных одеждах, шепчущих заклятия пересохшими от ярости алыми губами.

Моя ведьма - совсем не такая. У нее спутанные каштановые волосы, ироничная ухмылка, сигареты в заднем левом кармане, насмешка - в правом, вечно запыленные кеды и несносная болтовня. Она эгоцентрик и холерик, по настроению то костерит свет на чем стоит, то выдает пространные дифирамбы жизни. Никогда не знаю, чего от нее ждать.

Она любит много и без разбора: котов и крыс, людей на остановках, детей в колясках, моего друга, рыжую девочку с журфака, родителей, случайных попутчиков и бывших одноклассниц. Я едва поспеваю смеяться над очередным ее увлечением, как появляется новое. При этом она стабильно забирается мне на коленки, гладит колючие щеки и увлеченно, искренне, почти чарующе врет. Врет, что любит, и врет, что не любит. Засыпает у меня под боком, затащив в постель линяющего кота и пару плюшевых игрушек, тихонько сопит, иногда пинается и говорит во сне. Я всегда просыпаюсь первым и с рождающейся где-то под ребрами нежностью наблюдаю, как маленькая барракуда досматривает очередной фантастический фильм, которыми ее исправно снабжает взбесившееся подсознание.

Наконец она готова: высоко задранный нос, ярко накрашенные глаза, нетерпение в каждом движении. Готовая к прыжку пантера, бьющая копытом застоявшаяся лошадка. Мой смешной худенький воробышек, встрепанный, летающий выше, чем велено ему природой.

Я лениво поднимаюсь с дивана, протягиваю ей руку и привычно шучу:

- Сжечь ведьму!

Она хохочет, откидывая непослушные волосы, произносит сквозь смех "Меня уже жгли пару веков назад, давай попозже", и мы отправляемся.

Держа ее за руку, я чувствую пульс Вселенной, наготу природы и каменную тяжесть наколдованной любви. Я дурак, сумасшедший, самоубийца и весельчак: сегодня я женюсь на ведьме.