Переходный возраст

Тем, кто эмигрировал в Америку в конце 80-х, не нужно рассказывать, как нелегки были первые годы в стране свободы. И сейчас, по прошествии двадцати лет, чувствую тупую боль в спине от непосильной физической работы, шум в голове от усталости, страх за завтрашний день, когда вспоминаю то время. А дети… Дети оставались детьми. Как они могли тогда до конца понимать наше положение и состояние?  Они жили жизнью и проблемами своего возраста. Да, возраст… (и сейчас еще это словосочетание вызывает во мне легкую дрожь) возраст у Риты, старшей дочки, был переходный. Все прелести этого факта, умноженные на проблемы эмиграционного периода, давали, ну, просто потрясающий эффект! Многие, наверно, возразят мне, скажут, как это почему-то принято здесь говорить, что у детей в эмиграции нет проблем, что к ним все само приходит. Не приходит! Само ничего никогда не приходит! Нашим детям достается в эмиграции не меньше, чем нам, просто мы из-за своей занятости не всегда это замечаем.

…В тот вечер я пришла с работы, как обычно, смертельно уставшая. Не помню уже, в чем я пыталась переубедить Риту. То ли губы она в свои одиннадцать лет собиралась накрасить, то ли длиннющую, пышную косу свою остричь. Помню, что она долго огрызалась, глаза метали молнии, слова становились все жестче, и, в конце концов, я услышала: «Я не могу жить здесь и сейчас так, как ты жила 25 лет назад в Борисове!» Конечно, я вполне здравомыслящий человек, опытный уже к тому времени педагог, мама, всегда пытающаяся найти подход к своему ребенку…

Вы думаете, я сейчас скажу, что все правильно поняла и  тактично попыталась остановить этот наглый выпад Риты? Совсем нет! Такие пренебрежительные намеки на  провинциальность любимого города моего детства и на то, что я, эмигрантка, ничего не понимаю в американской жизни, вмиг выбили из меня, уставшей, еле стоящей на ногах, здравый смысл.

- Интересно, - сказала я голосом, который самой было противно слышать, - Что такого ужасного было в Борисове 25 лет назад?

Посмотрела на себя со стороны и ужаснулась. Что я делаю? Разве таким способом можно чего-то добиться? На кого я похожа? Стою разъяренная, руки в боки, ужас какой! Но… остановиться уже не могу. Стою в этой нелепой позе и жду ответа. Тихий скрип двери за спиной заставляет меня все-таки позу поменять и обернуться.Глаза невольно опускаются вниз, потому что существо, стоящее на пороге спальни, нереально крохотное. Во-первых, потому что оно (существо) очень маленькое ростом, во-вторых, потому что, если человеку всего четыре года, как он, собственно говоря, может даже при большом росте выглядеть большим?

- Рита, - спокойно и твердо говорит моя маленькая копия с папиными зелеными глазами, - Если ты немедленно не перестанешь дрожать маме голос, у меня больше не будет сестры!
Напряжение исчезает в один момент. Мы с Ритой одновременно улыбаемся сначала Юльке, потом друг другу.

- Уложи меня спать, мамуля - просит Юлька, - Сможешь? Не заснешь вместе со мной?
Засну, конечно, я, и, не ложась в кровать, сплю на ходу, но отказывать Юле не хочется. Плетусь в спальню, ложусь рядом с ней в ее кроватку и… тут же чувствую, что отключаюсь.

- Ты не обижайся на Ритулю, сердечко мое, - слышу я сквозь дрему Юлькин голосок, - Понимаешь, возраст у ЕЁ сейчас очень тяжелый.

Я с трудом открываю глаза и смотрю на свою младшую дочь. Она тоже уже почти спит. Когда ее зеленые глаза закрыты, последнее различие со мной исчезает. Она выглядит сейчас точно, как я, и мне кажется, что я разговариваю сама с собой.

- Не волнуйся, Юленька, - говорю я, - Я  все понимаю.

Но она уже не слышит – спит. Кажется, и я тоже сплю. Странный какой-то сон снится. Ритино лицо – прямо над моим лицом.

- Мама, - шепотом говорит Рита, - Я тебя очень-очень люблю. Не обижайся на меня. Я не хотела тебя расстроить. Сама не знаю, что на меня нашло, и зачем я это сказала. Я ничего не имею против Борисова. Что я могу иметь? Наверно, это очень хороший город: там же ты выросла, и дядя Гриша, и дедушка Миша, и тётя Зоя. Тебе, кстати, сегодня письмо пришло от нее, я на тумбочку положила.

…Что это? Надо же, так крепко уснула, даже сны видела. Нельзя так расслабляться, у меня же еще дел полно, надо взять себя в руки, открыть глаза, встать.
Тихо, чтобы не разбудить Юльку, встаю. В глазах все прыгает, мелькает – стены, кровать, тумбочка и… конверт на тумбочке. Хорошо знакомый конверт «оттуда» с красно-синими авиа полосочками. И хоть буквы на конверте тоже подпрыгивают, норовят плавно спрятаться от моих глаз, я без труда узнаю этот небрежно-размашистый почерк своей одноклассницы. Значит,  мне не приснилось это? Значит, Рита действительно здесь была и сказала мне эти слова? А?!