6. Ближний Восток. Сирия

"Я ИЗ "ТРЕТЬЕГО СОСЛОВИЯ" СТРАНЫ СОВЕТОВ

( автобиографическая повесть)




ГЛАВА 6. БЛИЖНИЙ ВОСТОК. СИРИЯ.





    В главке « Главзарубежводстрой» Министерства водного хозяйства СССР мне выплатили аванс – несколько сот английских фунтов, выдали авиабилет на первый отечественный реактивный самолёт ТУ-104 и заграничный паспорт с визой. В моей  трудовой книжке этот момент трудовой деятельности не отмечен даже намёком – значит, из меня делали «секретного агента» ,


а моё «спецзадание» - наводить порядок в делах мелиорации на Ближнем Востоке, с точнее – в Сирии. Штатная должность и заработная плата –техника, но я на это не обижался. Из ростовского «Южгипроводхоза» я один уезжал за рубеж. Ещё в командировку летел буровой мастер, который по какой-то причине задержался, как и я. Наш авиарейс делал промежуточную посадку для дозаправки топлива в столице Албании Тиране.


   На подлёте к ней  мы попали в густой туман и начали кружить над городом в поисках взлётно-посадочной полосы. Прошло около получаса, прежде чем мы «выработали» весь запас топлива. Рядом было море, где туман отсутствовал, и экипажем было принято решение сажать самолёт на воду, с непредсказуемыми последствиями.

   На последнем круге над городом возник просвет в тумане, и пилоты тотчас воспользовались этой спасительной возможностью –спикировали вниз. Об угрозе катастрофы пассажиры узнали только в Каире. А в аэропорту Тираны, на время заправки, нас всех высадили из самолёта, и мы оказались в плотном кольце вооружённой охраны. Я понимал, зачем это понадобилось и что это был за фарс. Я был в курсе наших «натянутых» отношений как с Албанией, так и Югославией ещё в сталинские времена.

   В Каире сделали посадку вечером, вместе с буровым мастером нам предстояло лететь на «каравелле» французской авиакомпании, в Дамаск прибыли ночью. Нас встретили и отвезли в гостиницу. На другой день предстояла явка в советское  Посольство по адресу, который нам дали в аэропорту.


       Мы подъехали к двери обычного жилого дома на узкой улице без фонарей, почти рядом была дверь с порталом и сверху украшалась какими-то портретами лиц, расположенных полуовалом. Зашли в обычную дверь и поднялись на 3-й этаж. На шум вышел гарсон, мои провожатые что-то ему на французском языке сказали и мы на этом  распрощались.


             Утром в мой номер постучались, вошёл гарсон и не дожидаясь моего утреннего приветствия, спросил: « Месье: тей, кафе, люкс-мадам?» Я не стал что-то выбирать и отрицательно покрутил головой, посмотрел на часы и понял, что мои провожатые предупредили гарсона, когда надо утром меня разбудить.


        Собираясь для визита в Посольство, размышлял: « Для всех сюда прибывающих предлагают завтрак из этих трёх « блюд»? Выбежав на улицу, оглянулся на соседнюю дверь с порталом и остолбенел: над дверью красовались лица красоток, нарисованных художником дошкольного образования. Так ведь это бордель! Вот из какой «кухни» мне сейчас предлагали «завтрак». А не провокационная ли вчера была затея моих провожатых поселить меня в этот отель, где рядом бордель?


        Торопливой походкой пошёл в сторону автобусной остановки. Почувствовал аромат цитрусовых фруктов и увидел в стороне от остановки тележку с горкой апельсинов и рядом соковыжималку со стопкой бумажных стаканчиков. Появилось жуткое желание выпить ведро такого соку, но у меня были только английские фунты.



  Я направился к автобусной остановке. Там стояла очередь, и я встал в её конце. Подошёл автобус, а очередь осталась на месте, тогда  я прошёл вперёд и вошёл в автобус, двери закрылись, и мы поехали. Я сказал «мы», потому что все пассажиры сидели, а я один стоял – не было свободных сидячих мест. Я удивился и почувствовал себя «не в своей тарелке»- так  в России характеризуется такая ситуация.

   В Посольстве подтвердили: да, здесь такой обычай. Вечером, с уже знакомыми в аэропорту служащими нашей дипломатической миссии, сидели в ресторане и беседовали на различные темы: о делах в Советского Союза и здесь, Сирии, местных традициях, о нашем контракте. Пили мы не русскую водку или вино, а араку – анисовую водку, разбавленную водой. Для меня это было удивительно, но не увлекательно, и мои «собутыльники» это правильно оценили. На следующий день мне предстояла длительная поездка почти через всю страну, к месту дислокации моего контракта.


    Советский контракт, куда я прибыл, располагался в северной части страны, в долине рек Тигра и Евфрата, где проектировалось строительства плотины и гидроэлектростанции, а прилегающие земли подлежали частично орошению  и частично затоплению. Административным центром этого района был Дейерзор, на берегу Евфрата. За этим районом проходила граница с Турцией и Ираком.


         На моём пути из Дамаска мне довелось увидеть многочисленные исторические памятники древнего архитектурного зодчества городов различных эпох и цивилизаций, руины храмов, дворцов, крепостей. Я только в Сирии узнал, что шедевр древнего зодчества – Пальмира -находится здесь и надо постараться её посетить. Весь коллектив контракта – 50  специалистов –оккупировал небольшую гостиницу с комнатами на 2-3 и даже 4 человека, в основном это были москвичи, а остальные по 2-3 из Киева, Ташкента, Казани, и только я один из Ростова.


    Весь транспорт и буровая техника были из Советского Союза. На работу уезжали на весь день, пока не наступило лето, и удалённость объектов была допустимой. Полевой лагерь устроили на берегу Евфрата, с мутной водой и быстрым течением. Спали на раскладушках, было организовано общественное питание,по ночам  донимали москиты, и приходилось на постель натягивать марлевый полог.


   В разгар летнего зноя на работу выезжали до рассвета и заканчивали к полудню. Рабочий инструмент: кирки, ломы, лопаты – нагревались так, что рабочим приходилось надевать рукавицы, всегда брали с собой бурдюки, бидоны с водой. По утренней прохладе надо было выполнять основной объём работ: ориентируясь по картам,  расставить рабочих копать шурфы и сделать подробное описание вертикального профиля.


   Со своими  рабочими у меня сложились хорошие отношения – элементарные фразы на арабском языке я уже освоил, давал время на отдых, если позволяли условия. Они, в свою очередь, оберегали меня от нападения ядовитых насекомых, которые до наступления дневного зноя сновали по поверхности земли и возле шурфов, где я проводил описание. Я и не предполагал увидеть такое изобилие скорпионов, тарантулов и прочих ползучих гадов. В нашем летнем лагере предпочитали не спать в помещениях, где по стенам, полу и потолку эта живность ночью «веселилась" вовсю.


       Как-то, в беседе со своими рабочими обсуждали бытовые темы нашей лагерной жизни и трудности работы, а это уже зависело от возможностей и интересов коллектива, вот тут меня предупредили, что шофёр-Дауд-нехороший человек. Я рабочих поблагодарил, но значения этому не придал. Мой объект работ граничил с территорией Ирака, но на моей карте и на местности границы не существовало, там находились соляные карьеры. Туда приходили за солью караваны с обеих сторон границы, и часто конфликты заканчивались кровавой трагедией. Межгосударственные отношения в это время были далеки от идеальных.


         Как обычно, о один из будничных дней все рабочие бригады разъехались по своим объектам, и я-тоже. С интервалом 1 – 1,5 километра расставил пятерых рабочих и с последним остался сам.Шофёр по каким-то делам отпросился на один час, и я разрешил, ведь машина будет стоять, пока рабочий не завершит работу, а я после этого в полевом журнале сделаю описание профиля шурфа, и мы в обратном порядке поедем к остальным рабочим.


   Когда машина скрылась за горизонтом, я увидел там тёмное облачко, но не придал этому значения. Вскоре облачко стало разрастаться, и подул горячий ветер. Рабочий тоже это заметил и сказал только одно слово «хамсин». Я по-арабски знал-это число 50, а что это значит, я не понял, на всякий случай, поторопился сесть за описание шурфа. Посмотрел на часы с момента отъезда машины.

  Теперь уже горячий ветер так поднял пыль, что солнце было видно в виде лунного диска вечерних сумерек. Я ещё не сознавал трагизма ситуации, и меня беспокоила мысль о трудности поиска остальных рабочих, когда всё-таки придёт машина. Стало совсем темно, и я уже не верил, что шофёр сможет нас найти,  теперь вспомнил предупреждение рабочих о непредсказуемости действий Дауда:


вероятно, он раньше всех разглядел появление пыльной бури, название которой «хамсин»,а продолжительность её может доходить до пятидесяти дней. В десяти шагах был предел видимости: как же теперь искать рабочих на таком большом удалении и в разных направлениях? С одним рабочим я мог пешком добраться в восточном направлении до уступа Ужасно террасы Евфрата, где дорога не даст заблудиться, а там может быть и попутная машина.

  А будет ли она и что дальше? Здесь, сейчас я имею фиксированную точку отсчёта по времени и расстоянию до местонахождения каждого рабочего, и есть какой-то шанс их найти, но без машины… в ночном мраке пыльной бури…при полном отсутствии каких-либо ориентиров… Ужасно хотелось пить, но вода осталась в машине. Теперь ждать бесполезно, надо что-то предпринимать. Я сказал рабочему, чтобы он ждал меня здесь и ничего больше не предпринимал.


   Засёк время, определил азимут по компасу и карте, не уклоняясь от компаса, пошёл. Пыль и ветер мешали соблюдать заданное направление, останавливаться было нельзя, потому что я  расстояние я определил по скорости ходьбы. Я останавливался, когда, по моим подсчетам, объект поиска должен был быть рядом,  окликнул и тут же в стороне услышал отзыв.

   В обратный путь было идти вдвоем легче и веселей. Оставив двоих рабочих на исходной точке, я снова определил направление и расстояние до следующего объекта. Когда я всех собрал в одном месте, то по астрономическому времени уже был вечер, я устал, но опускать руки было нельзя. Сели в кружок и стали обсуждать: что делать дальше? Я был уверен, что искать нас будут, а вот найти- маловероятно.

   Были два варианта: идти 20 километров до нашей базы в подветренном направлении или 10 километров против сильного встречного ветра с песком и пылью. Я предпочел второй путь, более короткий, кроме того, там был пограничный пункт, река Хабур и небольшой поселок, а значит, транспортные средства. Меня коллектив поддержал.Я взял карту и компас и сказал:ждите меня здесь, я за вами приеду. Рабочие согласились, о чём-то начали спорить, потом встал самый молодой из них, Зугды ( бывший солдат, подарил мне свою фотографию в армейской форме ), и объяснил:


"Одному идти нельзя, и мы пойдём вдвоём", - он взял в руки, и мы пошли. Горячий ветер с пылью дул в лицо, слепил глаза и затруднял дыхание, в носу постоянно накапливалась «каша» из пыли и песка, всё тело было потным и липким. Я шёл впереди и часто сверял по карте направление. Мы прошли около пяти километров, я стал выбиваться из сил, мы сели отдохнуть: после этого встать смог с большим усилием, клонило в сон и слипались глаза- лучше бы я не садился!

   Прошёл, качаясь несколько шагов и упал лицом вниз. Песок сразу стал забиваться в нос, рот , уши, наступила полная апатия и сонливость. Почувствовал, что  Зугды   сел возле меня. Прошло немного времени, я уже засыпал, послышался звук мотора, машина ехала в нашу сторону, поднял голову и увидел свет фар, но в стороне от нас. Это увидел и Зугды, Вскочил и побежал наперерез пути движения.


   Его заметили, и машина подъехала ко мне вплотную передним бампером, на нём висел бурдюк с водой. Не вставая с земли,я присосался к нему и долго пил, потом встал, сел рядом с шофёром. Все, кто сидел в машине, были мои коллеги по контракту, они долго меня искали и теперь возвращались в лагерь.Я показал дорогу, и вскоре всю мою бригаду погрузили в машину. В лагере я только смог выкупаться под самодельным душем, упал на раскладушку и мгновенно заснул.


      С началом пыльной бури все, кто был на работе в этот день, вернулись в лагерь до наступления темноты. Моё отсутствие не вызвало тревоги в связи с отсутствием машины. Когда разыгралась настоящая буря, кто-то увидел моего шофёра, а затем и спрятанную машину. Ехать в бурю он побоялся из опасения попасть на территорию Ирака. По дороге вдоль надпойменной террасы, о которой я уже говорил, машина вернулась в лагерь, и шофёр её спрятал. Поиск моей группы организовали сразу, как раскрылась подлость шофёра.



   Несколько часов поиска в темноте не имели успеха, и только случайно, когда я выбился из сил и не мог самостоятельно выбраться из беды, меня нашли и оказали помощь. У меня не было растерянности и тем более страха: без суеты закончил работу и сумел всех разыскать в темноте и собрать в одном месте, в правильном направлении пошёл, чтобы самостоятельно выбраться и прийти на помощь оставшимся в пустыне. Не хватило сил. Смертельный исход никому не грозил. Помощь пришла  оттуда, куда я со своим рабочим направлялись. Всё было правильно сделано .

      Я потребовал замены шофёра, а наш лагерный коллектив – его увольнения. Но трусливое руководство контракта не захотело обострять отношения с арабской стороной, и скандал ограничился назначением мне нового шофёра. Беспринципное наше начальство унизило себя и наше достоинство.В моей трудовой практике это был первый случай проявления руководством особой этики в служебных конфликтах, где мнение большинства не соответствовало мнению администрации любого уровня. Мне ещё многократно в будущем с этим придётся встречаться.


Полевые работы продолжались до осени без приключений, если не считать нашествие саранчи, тучей затмившей солнце. Мы были вынуждены притормозить машину, чтобы закрыть окна и двери, а во время движения приходилось останавливаться, вытирать лобовое стекло и вычищать радиатор от набившейся туда саранчи. Другое зрелище поразило меня своей сказочной красотой: неожиданно в небе появился мираж дворцов, куполов церквей, и это видение продолжалось около 10 минут.


        После завершения полевых работ мы все возвратились в город и приступили к обработке полевого материала. В свободное время на плоской крыше гостиницы играли в настольный теннис, преферанс, ходили в кино и кафе. В торговых лавках и магазинах было изобилие таких товаров, о которых мы в Стране Советов не могли и мечтать.Время до возвращения на родину ещё оставалось, и мы запланировали поездку в Галилею – святые места, и в Пальмиру – шедевр древней цивилизации, куда мы и отправились в первую очередь на весь день.

  Я увидел не отдельные фрагменты – руины крепостей, храмов и дворцов,- а город с колоннами и и храмами циклопических размеров. Бродил по улицам, амфитеатру и не переставал восхищаться зодчеством древних архитекторов, создавалось впечатление, что строили не обыкновенные люди, а титаны, на фоне колонн мы смотрелись муравьями. Я ходил и «совал нос» во все дырки и щели, надеясь сделать какое-нибудь открытие.


  На широкой улице, выложенной мраморной плиткой, было отверстие, и я заглянул вовнутрь, там видны были керамические трубы, неразгаданного мной назначения. Амфитеатр с ложами для патрициев хорошо сохранился, и бои гладиаторов можно было проводить хоть сейчас. Раскопки ещё не завершились, и рядом возвышалась гора земли, невдалеке на равнине была гора ещё больших размеров, и на вершине стоял замок крестоносцев, постройки первого тысячелетия нашей эры. Мы побывали и там: полуразрушенный и запущенный, он производил жалкое впечатление по сравнению с Пальмирой.


        Упоминание о Пальмире относится ко второму тысячелетию до новой эры, и город тогда назывался – Тадмор. В Ветхом завете упоминается, что Пальмирой правил в 1-м тысячелетии царь Соломон, который построил прекрасные храмы и колонны. Правитель Вавилона разрушил город, когда шёл на египетские владения в Палестине в 605 году до н.э.В дальнейшей судьбе города были многочисленные победы и поражения, расцвет и упадок, а также сильное землетрясение.


   Греко-Римское и Византийское владычество и набеги кочевников-бедуинов завершают окончательное разрушение и опустошение Пальмиры.Её руины сегодняшнего времени уже были известны с XVII-XVIII веков нашего времени. За свою красоту Санкт-Петербург получил второе название – Северная Пальмира.


        Поездка в библейские места Палестины не состоялась в связи с международным скандалом. Провокационный полёт самолёта-разведчика над территорией Советского Союза завершился плачевно – самолёт был сбит ракетой, а американский пилот Пауэрс попал в плен. Наше Посольство в Сирии запретило нам выезд за границу-во избежание каких-либо инцидентов.


         Перед возвращением на родину нам представилась возможность посетить вторую столицу Сирии – город Халеб ( у европейцев бытует название-Алеппо), на протяжении долгой истории он был ареной многих ожес точённых битв, опустошительных набегов древних народов. Главная достопримечательность в центре города – неприступная и величественная крепость, которую не покорил Византийский император Фока в Х веке и легендарный Тимур в ХIV веке.


  Большего узнать и увидеть нам не было дано – время нашего пребывания в Сирии истекло. В этом городе было наше Генеральное Консульство, и нам предстоял туда визит. Он совпал с прибытием Президента Объединённой Арабской Республики Гамаль Абдель Насера ( т.е. Сирия и Египет объединились в одно государство). Насер был другом нашего Генсека ЦК КПСС  Н.С. Хрущёва, но сирийцы почему-то нас друзьями Насера не признали, загнали всех в гостиницу и приказали не высовываться из окон, а то застрелят.

  Улицы  с двух сторон блокировали войска, затем проехали три бронетранспортёра, следом медленно двигался кабриолет со станковым пулемётом на переднем капоте, сзади стоял президент и отдавал честь народу, стоящему за войсками оцепления. Я эту процессию не только наблюдал, но и с балкона 3-го этажа сфотографировал, рискуя быть застреленным. Уж очень сомнительным показался мне союз двух государств, когда дружба происходит под прицелом пулемётов. Через несколько лет этот союз распадётся.


        Работы по контракту мы завершили раньше на месяц, чтобы вернуться домой к Новому, 1961 году. К этим праздникам праздникам возвращался из Средиземноморского круиза теплоход «Феликс Дзержинский» с остановками в портах: Порт Саид, 


   Александрия, греческий Пиррей, турецкий Стамбул,болгарская Варна и румынская Констанца. Нашему контракту представлялись каюты 1-го и 2-го классов. Лучшего не придумать и не пожелать! В Дамаске мы поселились в фешенебельном отеле « Семирамис». В нашем Посольстве у нас были визовые дела. А у меня дел было ещё больше:я не расходовал здесь зарплату на всякие покупки, а хотел купить « Москвич-401», это была первая модель советской малолитражки, но денег не хватило, и пришлось срочно реализовать деньги в товары – и слава богу: не дал совершиться глупости!

   У меня в Ростове хижина-хуже не найти, а собирался кататься на шикарном –по советским меркам – лимузине. Хотел удивить весь Ростов, зачем!? Теперь пришлось покупать всё подряд и быстро. Заполнять чемоданы и снова бежать за новыми покупками. В один из предвыездных дней нам предстояла явка в Посольство, времени было достаточно, и я помчался за покупками в знаменитый Дамасский лабиринт-сук ( рынок, где продавалось всё-от апельсинов до драгоценных украшений).


  Базар под крышей, полумрак и прохлада повсюду. Я ходил выбирал, приценивался, а торговаться на Востоке-ритуальная обязанность, и когда стал покупать, времени свободного оставалось мало.  Я пошёл в направлении выхода из этого лабиринта, но ничего подобного не обнаружил, стал вспоминать свой маршрут и пошёл по нему обратно, но и в этом случаи что-то пошло не так. Стал распрашивать, и мне показали совсем в другую сторону. Я уже не шёл, а бежал.


    Выскочив наружу из этой громадной «ловушки», посмотрел на время-его не хватало, чтобы оставить вещи в гостинице, а ехать в Посольство с таким базарным товаром-грубейшая бестактность. Я вспомнил советы и рекомендации дипломатических работников, которые поили меня в ресторане на второй день моего приезда в Сирию: в этой стране воровство не существует, отношения строятся на доверии и уважении между людьми.

   Я стал искать : кого бы попросить об услуге – доставить вещи в гостиницу, окликнул мальчишку 12-13 лет и объяснил свою просьбу, он молча смотрел на меня и внимательно слушал, затем я дал ему денег и адрес гостиницы « Семирамис». Так и не произнося ни слова, мальчишка взял вещи и пошёл. Я смотрел вслед и думал: неужели в этой, в недалёком прошлом полуколониальной, стране бытуют такие высоконравственные принципы и традиции? Если бы я такое «учудил» в Ростове, то весь город гомерически хохотал бы надо мной.


     В Посольстве я думал только о своих вещах, никому об этом не рассказал, чтобы не приняли за идиота. В гостиницу приехал раньше всех и в своей комнате, на кровати, увидел пакет с вещами. Проверять содержимое не было необходимости. 

В порту города Латакия стоял у причала наш теплоход, в большую сетку пассажиры складывали свои чемоданы, кран поднимал весь груз и опускал в трюм, как дрова. Кроме нас погрузки ожидали армяне-эмигранты, которым Страна Советов разрешила вернуться на родину. В Сирии их много поселилось после кровавых событий 1915 года, и на теплоходе их отводились места  3-го класса. Пунктом их назначения и прописки была Одесса.


        Первая остановка судна была в Порт-Саиде- египетском городе на средиземноморском побережье, у входа в Суэцкий канал. Финиковые пальмы вдоль чистых, асфальтированных улиц и архитектурный стиль застройки – типичный ландшафт этого региона. Этому городу была предрешена трагическая судьба превратиться в руины в войне Израиля и Египта.


    А пока мы с палубы нашего корабля наблюдали за происходящим на водном пространстве у входа в Суэцкий канал: маленькие лодки торговцев сновали между кораблей на рейде и предлагали дары субтропической природы и сувениры. Несколько часов стоянки дали возможность сойти на берег и ознакомиться с городом. Вдвоём с дипломатическим служащим, возвращавшимся в Союз, наняли конный кабриолет и проехались по городу.


   У мечети остановились и из любопытства зашли туда, оставив обувь у входа. Когда вышли,то обуви не оказалось на месте,у нас было больше удивления, чем испуга,вскоре египтянин принёс начищенную до блеска обувь, и мы поняли,что за услуги надо платить не торгуясь. Следующей остановкой была Александрия – первая столица Египта в доисторические времена.Здесь царствовала Клеопатра,здесь была самая большая библиотека с огромным архивом исторических документов. Клеопатра покончила жизнь самоубийством, а библиотека погибла во время пожара.Красотой и масштабом меня поразила местная набережная.


         На пути в Грецию нас настиг шторм, старая «посудина» с именем Феликса Дзержинского,заскрипела и застонала так,что появилась не только тошнота,но и страх за собственную жизнь перед возвращением домой к маме и новогоднему празднику,а гибель чемоданов как-то не беспокоила в это время. До порта Пиррей мы всё-таки доплыли.

   У пирса нас дожидались таксисты, говорившие без акцента по-русски. Откуда они могли знать, что на нерейсовом теплоходе окажутся русские туристы? В первую очередь поехали в Афины смотреть Акрополь – гордость Эллады. По пропилям прошли в ареопаг, где проповедовал апостол Павел.Вокруг храма Парфенон большое скопление туристов, амфитеатр идентичной архитектуры Пальмиры. Однако по сравнению с Пальмирой, здесь всё подмазано,подбелено – окультурено, как декорации в театре.


   В киосках продаются сувениры,мраморные статуэтки нимф и богов. Я выбрал около десятка статуэток и подаю греческие драхмы,которые ещё в Сирии приобрёл у менялы. Произошло непредвиденное:деньги оказались старого образца,а мне так хотелось привезти домой красивые сувениры. Я чуть не заплакал от отчаяния и с тал упрашивать продавца, протягивая ему всю пачку денег,и согласился. Вероятно, они ещё чего-то стоили.

  Дальше наш маршрут был в направлении королевского дворца, по пути встречались небольшие фрагменты архитектуры древнегреческих времён. К королевскому дворцу подъехали в момент смены караула. У ворот два двухметровых стражника в маскарадных одеждах и обуви, с какими-то доисторическими ружьми, стояли неподвижно, туристы бесцеремонно пристраивались к ним, то и обнимали, с улыбкой позировали перед фотоаппаратами.


 Я тоже не избежал этого соблазна. Наблюдая сцену смены караула, все туристы не улыбались, а давились от хохота. Через несколько часов наш теплоход отчалил от берега и взял курс на Стамбул. Турецкий берег был виден издалека, когда причалили в порту, солнце было в зените, по крутому склону долго поднимались,  не заглядываясь на витрины магазинов.

 Свободного времени было мало, а денег в карманах – ещё меньше. Остановились на центральной площади и сфотографировались у скульптурной композиции в память о первом президенте Турции К. Ататюрке, его именем названа и площадь. Знаменитый православный собор, перестроенный в мечеть, искать времени не оставалось и, не обременённые сувенирами, мы вернулись в порт. Порты Болгарии и Румынии прошли ночью, а туманным утром причалили в порту Одессы.


   Наш багаж и на этот раз выгружали, как дрова. Таможенники стояли тут же на пирсе и следили за разгрузкой. Мы разобрали свой багаж. У меня было три чемодана и персидский ковёр, на меня обратили внимание таможенники:
« Чьи это вещи?» -«Мои»,- ответил я. « Откройте для таможенного досмотра, почему так много вещей?» Я не удивился такому вопросу, потому что, , у действительно меня был перебор по сравнению с другими.Все мои коллеги по контракту следили
за этой сценой.


 «Я не женатый и везу своё приданное»,-ответил я полушутя-полусерьёзно. Короткая пауза молчания, и грохнул общий хохот,таможенники махнули рукой на меня и ушли с пирса; им не хотелось с раннего холодного и сырого утра торчать на холоде, им ещё предстоял тщательный досмотр эмигрантов из-за границы, прибывших на теплоходе третьего класса.


 Если бы таможенники знали, что я ростовчанин, то  таможенного контроля не избежать, как и прибывшим армянам. Вечером в поезде «Одесса-Ростов» я ехал домой и не знал, что через два года судьба приготовит мне снова встречу с Одессой.

( на фото я с крестьянином-сирийцем на участке оросительной системы реки Евфрат )