Сон 2010-09-09. Избранный

Из серии "Репортажи спросонья"
- - - -

Сон с 8 на 9 сентября 2010 года. Избранный

Концовка сна накануне пробуждения.

Я еду на "Хонде" своего друга, которую он мне оставил на попечение и досмотр на время своего отсутствия. Еду медленно между гаражами, или одноэтажными мастерскими где-то в промзоне. Середина весны, дорога разбита, везде лужи, поэтому еду осторожно, крадучись, стараясь не забрызгать машину и окружающих.

Цель моих поисков – мастерская по антикоррозионной обработке, о которой просил меня друг перед отъездом. В конце проезда – небольшое расширение, заканчивающееся тупиком. На площадке уже стоят три машины, оставленные, как видно, накануне. Опускаю стекло, спрашиваю у какого-то парнишки: "Кто старший?" Он машет рукой куда-то влево. "Где именно, – переспрашиваю, – там несколько входов". "Я провожу", – говорит он. Я выхожу из машины, иду за ним. Сделав несколько шагов, думаю, надо бы машину закрыть. Оборачиваюсь, нажимаю кнопку блокировки. Машина вспыхивает поворотниками, закрывает окно. Теперь можно быть спокойным.

Согнувшись, вхожу в "офис". Вход в помещение довольно низкий, а сама постройка очень старая, начала 20-го века или даже раньше. Последний раз ремонт здесь делали, видимо, сразу после войны. Такой непрезентабельный вид не внушает доверия, и у меня пропадает желание оставлять здесь машину, но, раз уж я сюда доехал, надо соблюсти формальности и, поторговавшись, вежливо откланяться.

Причина моего недоверия к заведению подкрепляется ещё и слишком юным возрастом его сотрудников. Все мастера, слесари, да и управляющий персонал – вчерашние школьники, им максимум лет двадцать. Всех их объединяет отрепетированная и намертво приклеенная улыбка. Ну, не совсем намертво. Между собой они общаются вполне нормально, но, как только поворачиваются к клиенту, тут же следует flash-smile! Клиент не должен видеть работника угрюмым, клиенту здесь всегда рады! Ну что ж, философствую, хоть этому научились, и на том спасибо!

Начинаю разговор. Так, мол и так, нужно обработать кузов, а как у вас это, хлопцы, делается? В ответ не слышу ничего конкретного, один отсылает к другому, мол, это не мой профиль, другой – к третьему, тот – к менеджеру. Менеджер – шустрый невысокий парнишка, широко улыбаясь, начинает вешать мне лапшу что-то насчёт того, что они вот-вот выиграют тендер на поставку запчастей от первого поставщика, уже всё готово, осталось только документы оформить. Какие запчасти? – не понимаю я, – мне нужна обработка кузова. Вы про обработку что-нибудь можете сказать? Э-э-э-э, обработка, говорите? А вот щас придёт хозяин, он вам всё объяснит.

Появляется хозяин, самый старший из всей компании. Ему лет 28-30, но он уже начинает лысеть. На лице – та же фирменная улыбка и желание угодить клиенту, точнее, впарить то, что тому совсем не нужно, но так, чтобы он, клиент, остался доволен и благодарен. Я не желаю быть довольным и тупо гну свою линию. Хочу обработку кузова и всё тут! А ничего другого не хочу. Не нужны мне запчасти от первого поставщика. Обработку вы мне можете сделать? Вопросы носят больше риторический характер, поскольку я давно уже понял, что они занимаются исключительно ремонтом механики-электрики. Оборудования и заляпаности пола, характерных для мастерских по антикоробработке, здесь нет и в помине.

Поняв, что от меня толку не будет, хозяин извинительно улыбается, мол, готовы быть полезными, всегда к вашим услугам, звоните обязательно и так далее.

Я тоже, вежливо улыбаясь, начинаю продвигаться в сторону выхода. Хозяин,  коротко взглянув на одного из работников, слегка повёл бровью. Тот мгновенно подскочил к двери, с поклоном открыл её, придержал, чтобы клиенту, не дай бог, не пришлось самому выполнять эту сложную работу. "Ну-ну!" – усмехаюсь про себя, – "Свой брак вы устраняете с такой же улыбкой?" В том, что брака в их работе хватает, я нисколько не сомневался.

С облегчением выхожу на улицу, поворачиваюсь в сторону машины, но не вижу её. Не вижу не потому, что её там нет, а потому, что вся площадка между мастерскими заполнена людьми. Они располагаются не хаотично, а шеренгами. Причём шеренги эти не параллельны, а представляют собой линии произвольной формы и длины. Какие-то стоят особняком, какие-то смыкаются между собой, перетекая одна в другую. Понимаю, что они пытаются организоваться в какую-то систему, но до конца формирования ещё далеко.

Сначала я вижу только одну, ближайшую, шеренгу. Пытаюсь её обойти. Вдруг, ни слова не говоря, люди в шеренге перестраиваются, и я опять оказываюсь отрезан от того места, где оставил машину. Перестроились они не для того, чтобы помешать мне. Я вообще для них не интересен. Они являются, как я постепенно понимаю, членами какой-то религиозной общины или даже секты и собрались здесь для того, чтобы провести некий свой ритуал.

Я делаю широкую петлю, пытаясь обойти сразу всех, и оказываюсь на краю довольно крутого косогора. Мастерские и вообще все окружающие строения куда-то исчезли. Все мы находимся на плоской возвышенности, внизу которой – густой кустарник, а за ним, до самого горизонта, лиственный лес. Дойдя до края, вижу едва заметную тропинку, по которой можно обойти собравшихся. Тропинка дугой прочерчена по косогору. Мне не очень хочется спускаться, склон довольно крутой, а тропинка местами покрыта утоптанным снегом, – запросто можно поскользнуться и съехать по склону до самых кустов. Но другого пути, похоже, нет. Собравшись с духом и проявляя максимум осторожности, без особых проблем перебираюсь по другую сторону толпы.

Пока я маневрировал на косогоре, на верхушке холма возникло пирамидообразное сооружение неправильной формы, и вся публика находилась уже на ступенях и плоской вершине этой пирамиды. Вскарабкавшись на первую ступень, оказываюсь перед шеренгой детей школьного возраста. Состав школьников довольно пёстрый. Тут и совсем маленькие детишки, которые ещё не привыкли к такому количеству людей без своих мам. Они растеряно смотрят на своих "товарищей по несчастью" и старшеклассников, которые держат их за руки, снисходительно поглядывая сверху вниз. Малыши чувствуют себя не совсем уютно, а некоторые даже пытаются хныкать, но, под строгими взглядами выпускников, терпеливо ждут окончания процедуры.

Я, протискиваясь между ними, поднимаюсь на следующую ступень, потом ещё одну... Ступени в том месте, где я поднимаюсь, имеют ширину около полутора метров и высоту, примерно, сантиметров восемьдесят, так что карабкаться по ним не очень легко. Чуть дальше, метрах в десяти-двенадцати, есть вполне приличная стандартная лестница, но, чтобы добраться до неё, придётся прорываться сквозь судорожно сцепленные руки школьников, боящихся разорвать связь и потеряться в этом человеческом громадье.

Наконец, я добираюсь до вершины пирамиды, но машины отсюда всё равно не видно. "Она вообще ещё тут?" – думаю про себя. Очень уж всё вокруг изменилось за последние несколько минут.

Поскольку я уже всё равно забрался на самый верх, дай, думаю, посмотрю, что тут происходит и из-за кого я не могу отсюда уехать. Подхожу к краю верхней ступени. Чуть в стороне, на своеобразной пристройке к пирамиде, образующей неровную треугольную площадку примерно 15 на 10 метров, вижу алтарь, а на нём - главных действующих лиц.

Примерно посредине плато стоят три первосвященника (старший и два "зама"), за ними – небольшая группа священнослужителей рангом пониже, а центральное место занимает Избранный. Центральное по значимости, но не по расположению. На самом деле он находится у самого края площадки, в остром её углу. Меня поражает его внешний вид.

Вмурованный по пояс в камень Избранный, человек маленького роста, почти ребёнок. На вид ему лет восемь-девять. Темнокожий, но черты лица не африканские. Вообще, его настоящий возраст и расовую принадлежность определить довольно трудно. У меня возникает мысль о том, что это не совсем человек, что, в какой-то мере, соответствовало действительности. Одет он был, то есть та его часть, которая находилась над поверхностью, в восточном стиле. Разноцветный полосатый халат, пояс, который практически лежал на земле, чалма. А ноги, думаю, где? Ног не видно и неясно, есть ли они вообще, поскольку у меня осталось устойчивое ощущение, что нижняя часть тела как бы есть, но её как бы и нет. Точнее, она составляет единое целое с каменным монолитом, из которого торчит верхняя часть. Как это объяснить с точки зрения ортодоксальной анатомии, не скажу, но в данном случае это выглядело вполне уместным, хотя и несколько непривычным.

"Ага," – думаю, – "Вот кто тут главный затейник и вот кого нужно призвать к ответу!"

– Только попробуй меня убить, я здесь всё разнесу! – почти истерично кричит мне Избранный. Я в недоумении. Я не собирался его убивать или причинять какую-либо неприятность. Я хотел всего лишь настойчиво просить его дать мне возможность найти машину, сесть в неё и уехать. Всё! Большего мне не требовалось! "Чем вызвана такая острая реакция?" - задаю себе вопрос. И сразу же получаю ответ.

Всё дело в его избранности, его предназначении, его карме. Она тяготит его, она ему почти ненавистна, но он ничего не может с ней сделать. Он и в самом деле избранный! Он обладает сверхчеловеческими способностями, хотя и не имеет возможности передвигаться самостоятельно. Его неподвижность – плата за избранность.

Мои невысказанные вслух мысли он прочитал, ещё когда я карабкался по ступеням пирамиды. И его реакция – вовсе не страх перед смертью, а, скорее, намёк мне и всем, кто его слышит. Как говорится, имеющий уши, да услышит, имеющий голову, да сообразит. Физическая смерть для него не кончина, а, скорее, желаемое избавление от своего бренного тела, которое только сковывает его и не даёт возможности развернуться по-настоящему. Он совсем не боится смерти, он жаждет её! Первосвященник это понимает, и ведёт свою тонкую игру. Не в его интересах кончина Избранного. В этом случае священнослужители могут потерять значительную часть своего влияния, особенно на молодёжь, которой, напомню, собралось очень и очень много. Но и как-то повлиять на маленького чёрного человечка он тоже не может. Тот его насквозь видит. Почти буквально. Малейшая попытка противостояния – и от заговорщиков мокрого места не останется. На их место тут же найдутся десятки претендентов.

Я смотрю на "негритёнка" с высоты площадки, на которой нахожусь. Я отдаю должное его способностям и преклоняюсь перед тем, как он ими распоряжается. В его власти управлять погодой, миграцией животных и судьбами огромного количества людей, как поклоняющихся ему, так и ничего о нём не знающих. Ему ведомо прошлое и будущее. Он в силах ссорить и мирить народы, развязывать войны и прекращать их. Он даже может, пусть ограничено и ненадолго, менять законы мироздания, воздействовать на материю, пространство, время... Но ничего этого он не делает. Его карма – быть мессией вот этой относительно небольшой группы лиц, для которых он является земным воплощением бога.

"Группа лиц", между тем, начинает быстренько расходиться, растекаться, рассредоточиваться, куда-то деваться. Сначала опустела вершина пирамиды, затем верхние ступени, за ними основание. Оглядываюсь вокруг. Оказывается, вся церемония происходила у нас на задворках, возле торгового центра, со стороны складов магазина. По расположению окружающих строений вычисляю местоположение машины. Получается, что она находилась как раз там, где сейчас стоит пирамида. В задумчивости чешу затылок. Машина в пирамиде? Под пирамидой? Вмурована в пирамиду, как Избранный? Может, где-нибудь имеется вход внутрь? Какой-нибудь. Обхожу верхнюю часть пирамиды, обнаруживаю довольно широкую, хотя и невысокую нишу, состояние которой меня слегка озадачивает. Как обычно бывает в подобных местах, она вся заплёвана, внутри валяются окурки, какие-то бумажки, прочий мелкий мусор.

"Так-то они относятся к святому месту?" – думаю я. Впрочем, ничего удивительного. В любом сообществе людей, даже самом просветлённом, обязательно найдётся пара-тройка недочеловеков, которые плевать хотели (в данном случае, буквально) на все эти святыни.

– Раз уж вам невмоготу, мы тут посидим с товарищами в нише, пока вы там наверху свои поклоны отвешиваете. Вы только нас не трогайте. Ладно?

М-да!

Побродив ещё немного, понимаю, что машины мне больше не видать. Как мне объяснить всё это другу? Рассказать сказку про чёрного карлика, растущего прямо из камня? Вряд ли он поверит. Но ведь так оно и было!

Всё! Будильник!