Амстердам. Год спустя

Читая книги, равно как смотря картины, нельзя ни сомневаться, ни колебаться: надо быть уверенным в себе и находить прекрасным то, что прекрасно.
(Из письма Винсента Ван Гога брату, 1881г.)


Стремительность - вот эпитет, точнее других, описывающий все составляющие этой поездки. Стремительный прорыв сквозь время и пространство. Стремительный взлёт и посадка на самолете голландской авиакомпании. Быстротечный день в Амстердаме - этом удивительном городе-хамелеоне. Обвально множащиеся эмоции и ощущения этого дня. Вкрадчиво-обманчивый, незаметно затягивающий и кружащий голову, водоворот впечатлений. И, наконец, ритм жизни самого города.

Улыбчивый, с копной кудрявых светлых волос, энергичный мужчина средних лет - хозяин домашнего отеля, в котором мы забронировали номер - бросился навстречу, стоило нам только выйти из трамвая. Решив, что он хочет помочь нам с вещами, ответно улыбнулись и с готовностью отпустили ручки наших четырёхколёсных саквояжей. Весёлый хозяин расплылся самой приветливой из своих улыбок, пожал нам руки, повернулся и... решительно ринулся в ближайший переулок, весело насвистывая. Подхватив поклажу, бросились за ним. Несколько шагов, - и мы уже озираемся внутри небольшого помещения с двумя панорамными окнами справа и слева от входной двери, с компьютером на небольшой стойке и узкой винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. Вместо перил сверху свисает толстый канат, живо вызвавший в моей памяти школьные уроки физкультуры. Стараясь не поддаваться панике, мы крепко ухватились за этот лоснящийся от времени раритет, и гуськом вскарабкались наверх. Комната оказалась под стать лестнице - крохотная, скрипучая и ошеломляюще бордовая, с черной деревянной мебелью. Масса всевозможных светильников и гламурные картины в массивных металлических рамах творчески вписывались в эстетику декаданса этого нашего пристанища на ближайшие два дня.
Не переставая насвистывать, говорить, втаскивать по очереди наши чемоданы, объяснять принцип действия кофеварки, учить открывать затейливым ключом входную дверь, этот радостный человек, наконец, застыл передо мной на пару секунд, держа в руках чашечку сваренного им для меня кофе. Глаза закрылись сами собой, когда я сделала первый глоток горячего напитка. Потом второй, третий. Насвистывание становилось всё тише, затем - стук входной двери, и мы - одни.
Ночь выдалась холодной и дождливой. Поэтому из не спящих в Амстердаме конкретно в нашем переулке активно бодрствовал лишь один котяра из местных. Неистово и мастерски орал он недурОм до самого рассвета, вместе с шумом дождя гармоничной составляющей вписываясь в наши голландские сны.
План следующего дня, составленный накануне, решили начать реализовывать с завтрака на берегу какого-нибудь канала. Неспешно блуждая ранним солнечным утром по узким пустынным улочкам, с интересом заглядываясь на всё, что может заинтересовать двух праздных любопытных особ, наткнулись мы и на наш ночной кошмар. На длинной перекладине - ручке стеклянной двери, ухватившись за  неё передними лапами и даже слегка подтягиваясь на них, висел здоровый кот. Его мокрая чёрная шерсть блестела в лучах холодного утреннего солнца. Морда упиралась в стекло. А истошный хриплый вопль, время от времени исторгаемый из его глотки, развеял последние сомнения - это он самый, наш кошмар, и есть. Дверь неожиданно открылась вовнутрь, и орущей чёрной тенью, летящей вслед за дверью, кот рухнул вниз и пропал из вида в недрах отчего дома.
А мы, немного оглушенные этим душераздирающим зрелищем, продолжили прогулку. Панорама ближайшей улицы показалась такой уютно-милой и утрене тихой, что я остановилась и стала фотографировать её. Солидные дома серого кирпича, чистенькая мостовая, забранная в булыжник до самых стен, цветы на окнах и у дверей, симпатичные фонари с красными лампочками... Как они носятся со своим брендом - красными фонарями - везде их навешивают, к месту и не к месту - мелькнуло в моей простодушной голове. Опустила фотоаппарат, повернула голову и машинально улыбнулась в ответ на улыбку милой молодой женщины, стоящей у окна в одном белье и разговаривающей по телефону. В соседнем окне, так же одетая (раздетая), женщина, сидя в кресле у небольшого чайного столика, читала утреннюю газету. Конечно, даже мы тут уже всё поняли. Но поскольку деваться было некуда, двинулись с независимым видом дальше, убрав фотоаппарат.
Выйдя на набережную ближайшего канала, увидели несколько столиков, стоящих у самой воды, и решили остановиться, чтобы позавтракать, наконец. Было прохладно, солнечно, временами моросил дождь, мимо проплывали почти пустые в это время прогулочные кораблики. По мосту, с массой прислонённых к перилам велосипедов, периодически проезжала пролётка с кучером-гидом, который почему-то именно здесь делал остановку и, энергично работая кнутом, как указкой, рассказывал что-то занимательное своим клиентам. Завтрак подали быстро, вкусно и качественно.
Время приближалось к полудню, и улицы стали наполняться туристами. Почти бесцельно и потому неторопливо шли мы вдоль канала по набережной, натыкаясь то и дело на кучи мусора, уже аккуратно упакованные в чёрные большие мешки и готовые к вывозу. При этом никакой суеты, ни даже вообще, вечно недовольных, ожесточённо машущих метлой, дворников мы не заметили. Велосипедистов почти не было. Любимые средства передвижения горожан в огромном количестве стояли на приколе во всех, сколько-нибудь подходящих для этого, местах. Всё - как всегда. Правда, появилось одно небольшое отличие, на мой взгляд, - стало больше мотоциклов (ну или чего-то вроде этого). Но горожане передвигались на них аккуратно и осторожно, иногда даже останавливаясь, чтобы дать возможность сделать фото двум, очарованным их городом, туристкам.
Очарованным, да... Ведь Амстердам подстраивался под наше психологическое состояние. И отзывчиво заботился о том, чтобы нам было хорошо и уютно, чем бы мы не занимались. Продолжая идти, фотографировать и очаровываться, мы незаметно достигли Синего моста через Амстел и вышли на площадь Ватерлоо. Здесь, на Блошином рынке, немного поболтали с весёлым продавцом-суринамцем, купили смешные карманные часы на цепочке и, одуряюще пахнувший свиной кожей, рюкзак и, ускорившись немного, вышли, наконец, к Дому-музею Рембрандта.
Музейные работники - все-таки, удивительные созданья. Самоотверженные и фанатичные. Страстные и неутомимые. Молодая современная женщина - работник Дома-музея, пригласившая нас в небольшую мастерскую, чтобы рассказать и продемонстрировать процесс создания гравюр по Рембрандтовской технологии, была именно такой...

Остановлюсь пока. Остальное в следующий раз.

Upd. Следующего раза не случилось, очевидно. И возвращаюсь я к этому тексту по причине невозможности не дать ссылку на фильм "Амстердам - греховный рай | Секреты и история | Толерантная Голландия" светлейшего и талантливого Евгения Уриха
https://www.youtube.com/watch?v=tnQZIZXe1d4&t=24s
Настроение и темп этого ролика полностью соответствуют нашим тогдашним летом 2012 года. Наслаждайтесь)