Фотографии

Дождь начался внезапно – сумасшедший проливной ливень.

- По-свински тебя встречает твой родной город после такой долгой разлуки, - крикнула мне Зоя на бегу к стоянке такси.

-Ну, что ты, Зойка, мой родной город не может встречать меня по-свински. Ты не поняла. Мой город плачет. У нас с ним сегодня много эмоций. Городу, как и мне, трудно их сдерживать.

Последние слова я произнесла уже в такси. Я села впереди, Лина и Зоя – сзади. Водитель получил ответ на свое дежурное «Куда едем?», и за окном сквозь струи дождя замелькало то, что так много лет мелькало в моих снах каждую ночь.

- Светофор повесили, - заметила я.

- Да он здесь всегда висел! – отозвался водитель.

- Он здесь всегда не висел, - сказала я и удивилась тому, как странно – тихо и глухо, совсем как чужой, прозвучал мой голос.

- Да сколько я себя помню, столько он здесь и висит, - настаивал парнишка на своем.

- Сколько вам лет молодой человек? – я невольно улыбнулась.

- Ну… Вас же не возраст мой интересует, верно? Вы хотите знать, сколько лет вы не замечали этот светофор? Он уже лет пять висит.

- Лет пять… может быть.

- Вы что, не были здесь пять лет?

- Я не была здесь 15 лет…

Водитель резко повернулся ко мне и заглянул в глаза.

- Молодой человек, - испугалась я, - Вы на дорогу смотрИте! Темно же, и дождь идет. Что вы на меня так смОтрите?

- Извините…, - смутился юноша, - Просто… Я там, на привокзальной площади высматривал пассажиров и… так случайно получилось… вы трое попали в поле моего зрения… я наблюдал за вами. Вы первая побежали к стоянке такси, когда начался ливень, и сделали остальным знак, чтобы бежали за вами. Если вы не были здесь 15 лет, как же… как же вы вот так, мгновенно вспомнили, куда надо бежать?

- Нелегкий вы задаете вопрос… Во-первых, я выросла на привокзальной площади, в доме напротив того самого светофора, о котором вы сказали, что он всегда там висел. Вы знаете, в те годы в Борисове вообще светофоров не было. Первый светофор появился в 65-ом  году на углу проспекта Революции и улицы Орджоникидзе. Мы тогда всем двором ездили на него смотреть. Долгое  время он был в городе единственным.

- Правда? Я не знал. Интересно…Ну, а во-вторых?

- А во-вторых… Как же вам это объяснить? Понимаете, наяву я действительно не была здесь 15 лет, а во сне… вернее, в снах я каждый день… вернее, каждую ночь ходила по этим улицам, скверам, площадям, и по привокзальной площади тоже частенько прогуливалась.


- Вы в Америке или в Израиле? – спросил водитель, немного помолчав.

- В Америке.

- Хотите, я вас сейчас на улицу 8 марта отвезу, новостройки покажу? Я не возьму у вас ни копейки.

Я внимательно посмотрела на совсем юное существо, которому сегодня, волей судьбы, предстояло, вести меня в мое далекое прошлое.

- Тебя как зовут? – спросила я и заметила, что он улыбнулся в ответ на теплоту, прозвучавшую в моем голосе.

- Саша. Так как? Поехали?
 
- Спасибо тебе огромное, Сашенька, но, сейчас дождь, темнота, рассмотреть новостройки через окно будет трудно. И потом… Понимаешь, мне улицу 8 марта надо пешком, своими ногами вдоль и поперек обойти. У меня с ней свои отношения.

- Так… Вы же, вроде, сказали, что жили около того светофора… Какие у вас на 8 марта могут быть отношения, если вы там не жили? Там же только жилые дома.

- Это сейчас там, вероятно, только жилые дома. А много лет назад на улице 8 марта было здание фотографии, в которой работал мой отец.
 
- Вы дочка дяди Миши?

- Что... что ты сейчас сказал?

- Я спросил: вы дочка дяди Миши?

- Этого не может быть! Откуда ты знаешь…? Мы переехали из этого города в Минск 30 лет назад, это было, по меньшей мере, за десять лет до того, как ты родился. Откуда ты можешь знать про дядю Мишу?!

- Так фотографии же, Михайловна! Фотографии! Как это, откуда я могу знать про дядю Мишу? Если бы ни дядя Миша, я бы не знал, как выглядели мои родители в детстве и молодости.

- Фотографии? Ну да… Да… Конечно… Фотографии… В каждом доме… Странно… Как странно, что я никогда не думала об этом…

- Ну, конечно! В каждом доме, в каждом альбоме. Их так все и называют – дяди Мишины фотографии.

- И мы тоже их так называем, - почти в один голос сказали сидевшие сзади и молчавшие до сих пор мои одноклассницы Зоя и Лина. Я обернулась и увидела, что по щекам у обеих текут слезы, - И все наши ребята их так называли, когда мы к тридцатилетию выпуска готовили монтажи. Ты их увидишь послезавтра, когда мы соберемся, - добавила Лина.

Наверно, я очень глубоко ушла в свои мысли, потому что, когда Саша осторожно тронул меня за плечо и спросил: «Вы слышите меня?», я вынуждена была ответить:

- Нет, извини, я не слышала. Что ты сказал?

- Я спросил, как поживает ваш папа? - в голосе молодого паренька звучал искренний интерес.

- Папа умер год назад, - сказала я, - Но… ты сейчас помог мне понять, что он будет жив еще очень долго.

Такси уже стояло у Лининого подъезда. Дождь кончился. Видимо, накал наших с городом эмоций поднялся до той высоты, на которой слезы уже не помощники. Мы с Сашей обнялись на прощание.

- Удачи вам, Михайловна. Всем расскажу сегодня, что познакомился с дочкой дяди Миши.

- Спасибо тебе, сынок, – сказала я.

- Ну, что вы, за что спасибо? – удивился парень, - я же ничего не сделал, только привез.

- Если бы ты знал, мой дорогой, КУДА ты сегодня меня привез! - сказала я и еще раз крепко обняла водителя такси Сашу, который никогда не узнал бы, как выглядели в детстве и молодости его родители, если бы ни дядя Миша – мой папа.