Путь отверженного. Часть 23

*****
     Дейтон сидел на подоконнике распахнутого окна. Ледяной ветер выстужал комнату, камень покрылся узорами изморози, но "безликий" не чувствовал холода. Глаза Лэриана стояли перед ним.

     "Не приходи больше. Не надо. Ты ничего не можешь сделать, просто привыкни к этой мысли. Так было предрешено…"
 
     Неуловимый невидящими глазами смотрел на далекий лес, будто надеясь снова увидеть на опушке яркую точку костра.

     "…Ничего не надо, друг мой. Ваша попытка отбить меня обречена на провал… Если тебе станет хоть немного легче – я не виню тебя ни в чем. Хотя и знаю, что именно ты…"

     Ветер рванул пепельные волосы, дернул за плечи, едва не опрокинув такую хрупкую человеческую фигуру внутрь комнаты. Дейтон крепче обхватил колени, медленно перевел взгляд на кривой нож темной стали, лежавший на полу возле окна. Клинок переливался холодными волнами и казался живым.
     Цветная полоса на запястье внезапно загорелась, привлекая внимание. Неуловимый со вздохом спрыгнул с окна, привычно накинул капюшон и вышел в коридор. Да, не зря Распятый подарил ему этот браслет. Теперь он мог в любой момент вызвать Дейтона в комнату Кающегося, не дожидаясь, пока Мастеру придет блажь снова поговорить с ним.
     Жжение усилилось. Повинуясь перепадам тепла, Мастер вновь спустился в казематы и прямиком прошел в комнату Кающегося.
     Распятый ждал его, нетерпеливо уставясь на дверь.
     -Завтра, - сказал он вместо приветствия. – Это должно произойти завтра.
     Неуловимый молчал, ожидая, что еще скажет Распятый. То, что это случится завтра, Мастер знал и без него.
     -Что ты молчишь-то? – слегка осердился Распятый. – Ты еще не передумал? Знаю я вас, людей! – он внезапно ухмыльнулся. – Все-то у вас непросто, все-то с вывертами, даже зарезать нормально не можете! А уж какими ненужными эмоциями вы напичканы по самое не хочу!.. Из идиотского благородства, движимые такими глупыми чувствами, как, к примеру, дружба или, того глупее, долг, вы готовы на любые безрассудства. А когда у вас из этого ничего не выходит, вы плачете и сетуете на судьбу, хотя она только забрала то, что ей причиталось изначально… Ты - не таков, ведь так?
     -Ты позвал меня только затем, чтобы читать мне мораль? – Неуловимый прищурился, сдерживаясь, чтобы не залепить хорошую пощечину по этой вечно ухмыляющейся физиономии.   Распятый снова широко ухмыльнулся, с явным удовольствием выставляя напоказ весь набор зубов.
     -Я просто не хочу, чтобы в последний момент ты подставился только ради того, чтобы сдернуть его с алтаря. Пусть даже и лечь вместо него – ты, как и все люди, вполне способен на такое. Так вот, я очень не хочу, чтобы так случилось. Твоя смерть будет мне бесполезна.
     -Выходит, Лэриан был прав? Только ЕГО кровь освободит тебя из этой темницы, в которую ты влез исключительно по собственной воле?
     -Лэриан… - задумчиво повторил Распятый. – Что ж, теперь, по крайней мере, я буду знать его имя. Жаль, увидеть не смогу. Та комната, где его содержат – единственная, построенная человеческими руками. ТЕ стены мне не подвластны.
     -Я бы предпочел оставить все как есть, - Неуловимый окинул его оценивающим взглядом. – По мне – ты никому не мешаешь, а уж для тех, кто жаждет крови и власти, тут открываются неограниченные возможности.
     -И думать забудь! – зашипел Распятый. – Не забывай, это МОЯ Школа! Все в ней повинуется МОИМ приказам! И если я прикажу ей сойти с ума… ты даже не представляешь, что она может сотворить с твоими Темными адептами!
     -Так воспользуйся ножом! – Неуловимый скрестил руки на груди. – Ты сильнее всех, кого я встречал в жизни, так сделай это! Зря, что ли, ты его все время с собой таскаешь?
     Дейтон внимательно смотрел в посеревшее лицо Распятого.

     "Лишняя проверка не помешает. А я, признаться, не очень-то поверил в рассказ Лэриана о вросшем в ладонь ноже…"

     И невольно вздрогнул, когда Распятый рывком поднял искалеченную руку.

     <"…Длинные тонкие пальцы цепко обхватили рукоять узкого тонкого ножа, стальное острие сверкает нетронутой временем заточкой. Распятый резко взмахивает ножом, недвусмысленно метя себе в грудь – и со стоном вздрагивает всем телом. Узоры на плечах и груди вспыхивают, прожигая живую плоть, змеятся алыми огнями, впиваясь в подбородок и убегая дальше по спине. Распятый с каким-то безнадежным отчаянием снова взмахивает ножом. Лицо его искажается, он с усилием толкает нож вперед и непослушное острие прочерчивает длинную глубокую царапину от шеи к груди… Края царапины тут же резко расходятся – и горят уже настоящим огнем. Трещит кипящая кровь, мгновенно запекаясь темной коркой.
     Распятый кричит, бессознательно пытаясь оторваться от стены. Долгий мучительный крик звенящей волной ударяется о стены комнаты, многократно повторяясь, словно в колодце. А потом Распятый роняет руку с по-прежнему зажатым в пальцах ножом, и устало обвисает в своих невидимых путах, уронив голову...">

     Неуловимый видел это словно во сне. Но Распятый висел на путах, только вздымалась тяжелым дыханием перечерченная узорами грудь. Мастер вздохнул, шагнув вперед. Его ладонь коснулась  затылка Распятого, слегка взъерошив неожиданно мягкие шелковистые волосы. Пальцы Мастера бездумно перебрали легкие пряди – и вместе с неожиданной лаской на Распятого снизошел покой. Боль отступила, и через минуту он снова поднял  голову. В зеленых глазах его таяло безмерное удивление.
     -Зачем? – совсем тихо спросил он.
     Неуловимый отступил на шаг от стены
     -Зачем – что?
     -Зачем… всё это? Сначала проверка, когда ты заставил меня попытаться покончить с собой, потом – это… эта… жалость. И то, что ты помог мне – зачем? Кто я для тебя?! Еще она домашняя зверушка?! Если так, то я кусаюсь!
     Неуловимый крепко потер лицо обеими ладонями, словно пытаясь стереть прикосновения его слов.
     -Ты просто щенок, угодивший в капкан. Щенок, который озлобился на весь мир, потому что, чтобы вылезти, он вынужден был бы отгрызть себе лапу… а он не сумел этого. Слишком велик оказался страх перед неизбежной болью.
     Распятый молчал.
     -Ты – такой щенок, Распятый, - продолжал Неуловимый. - Ты окружил себя таинственностью, ты раздариваешь браслеты, ты заполнил всю Школу буквами языка, на котором когда-то говорил и читал, но который тебе больше не суждено услышать… Что еще ты сделал ради памяти о себе том, каким ты был тысячу лет назад?
     Распятый вздохнул.
     -Что ты понимаешь в этом? Ты же ведь почти бессмертен! Да и вообще, "безликие" не знают страха и не знают боли. Не знают любви, не знают… ничего, даже – привязанностей. Они лишены человеческих страстей, и в этом их спасение.
     -Нет, но это только философия. Но раз уж у нас пошел такой разговор, ответь на простой вопрос: почему ты отпустил Кессу? Много лет ты заботился только о том, чтобы никто из вышедших отсюда не рассказал о твоей тайне, что же изменилось?
     Распятый привычно ухмыльнулся.
     -Я не понимаю, о чем ты говоришь…
     -Я никогда не поверю, что двадцатилетняя девчонка оказалась сильнее тебя, – перебил Неуловимый. – И мне очень хочется услышать правду.
     -Она зацепила тебя, да, "безликий"? – снова ухмыльнулся Распятый.
     -Просто ответь, - устало сказал Неуловимый. – С тобой трудно спорить.
     Распятый помолчал.
     -Если серьезно – я не почувствовал в ней того, что есть во всех Темных. Она – другая, только я не могу это объяснить. А теперь ответь ты мне. "Безликим" эмоции противопоказаны, ведь так? Но ты отступил от этого правила. Ты не боишься даже себя самого - и ты любишь ее… Не отрицай! Я знаю это. И она… она тоже любит. Иначе никогда бы не сунулась в этот гадюшник. Уж ты бы должен знать об этом больше, чем я. Но если этого не скажу тебе я, сам ты догадаешься очень нескоро… Возможно, тогда будет уже поздно. А теперь послушай меня: бери ее - и уходите. Оба. Уходите, пока еще можно. Пока не прошел этот всеми богами проклятый Праздник Малой Луны… Нет уж, ты выслушаешь меня! – неожиданно рявкнул Распятый, потому что Неуловимый открыл рот, чтобы ответить ему. Зеленые глаза чужака потемнели от гнева, он оскалился, явно угрожая. – Умей слушать собеседника, наконец! У всех вас это самый ужасный недостаток, хотя, к сожалению, и не единственный... Вот теперь вопрос. Как ты осмелился на такое?! Ты же знал, что будет с ней, если кто-нибудь заподозрит в тебе самозванца! Твоя смерть испугает даже такого как я, но ЕЕ гибель покажется тебе подарком!
     Странная усмешка кривила губы Мастера, пока он слушал Распятого. А когда тот, наконец, выдохся и замолчал, Дейтон рассмеялся. И страшен был его смех, безжизненный и мрачный, безрадостно звучавший в небольшой комнате, звучавший так, словно находились они в необъятном зале Школы.
     -Ты действительно хочешь знать? - спросил он, резко оборвав смех. Распятый впился взглядом ему в глаза.
     -Да!
     -Ну так вот, - Неуловимый крепко взял его за плечи, притянул к себе, прожигая насквозь холодом своих не-живых ладоней. Распятый невольно вздрогнул, попытавшись отвернуться от его горящих глаз, но Мастер и не заметил этого.
     –Всё очень просто, - продолжал Неуловимый. – Я "безликий", ты сам это сказал. А знаешь ли ты, что все "безликие" мертвы с той самой минуты, когда впервые взяли чужую жизнь?.. Конечно, это происходит не сразу, но я делал это столько раз, что просто не мог остаться в живых. И у меня нет страха. Ни за кого. Вот потому-то я и рискнул. Потому я и решился снова испытать человеческие чувства, даже зная, что они убьют меня окончательно. Я ответил тебе?
     Он отпустил плечи чужака и отвернулся.
     -Да, - медленно кивнул Распятый. – Тогда – вот мой ответ. Я отпустил ее, потому что почувствовал в ней любовь. Светлых я всегда боялся, и не понимал, что же понадобилось ей в моей Школе, ведь она – Светлая! Тогда – не понимал. Но едва только увидел тебя в первый раз – понял. И не пожалел, что отпустил ее. – Он вздохнул. – Хотя ты прав, она – слабее меня, и если бы я только дал себе  волю…
     -Зачем ты позвал меня? – снова перебил Неуловимый.
     Распятый покачал головой.
     -Не знаю. Страшно. Впервые за много веков – страшно. Я просто…
     -…боишься, что ничего не получится? Можешь не опасаться этого, Лэриан всё решил…
     -Нет. Боюсь, что получится…

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ