Фантазии-6-Первый

Рисунок атора рассказа 

 « П Е Р В Ы Й»
               /Рею Дугласу Бредбери посвящается/
                “Per aspera ad astra”
                “Через тернии к звёздам”

     Сознание, будто на острейших шипах, медленно возвращалось по нервным точкам к родным пенатам. Истощённые капиллярные нити, не выдерживая напора загустевшей крови, лопались и заливали и без того тернистый путь сознанию.
     Первыми ожили веки. Они ещё мелко подрагивали, словно держат на себе всю тяжесть тела, подвешенное на тонких ресницах. Затем шевельнулись кончики обескровленных пальцев, как бы вспоминая наигранную давным-давно мелодию. И, наконец, с мёртвой точки сошли расширенные диски зрачков.
      «Что же всё-таки произошло, после удара солнечной волны? – было первое, над, чем заработало сознание Рея. – Мне же удалось увернуться!»
      Голову сильно сдавливало. Перед глазами ещё взрывались и расплывались красные пятна. Тело всё кололо от кровяного давления, восстанавливавшее свою нарушенную систему.
«Почему я здесь? – вспоминая о случившемся, подумал он. – Ведь я был уже в спасательной ракете и должен был быть сейчас на Земле».
      Рей осмотрелся вокруг.
      Многие датчики и приборы замерли навсегда, оставшиеся ещё мигали тревожным красным светом, как бы прося у человека помощи. А он и сам нуждался в помощи и посылал сигналы в центр оживающего мозга.
      В иллюминаторе он увидел, что спасательной ракеты не было на месте.
      «Наверное, волной сорвало», - заметил про себя Рей. Как и локатор, телескоп, основной антенны, батареи, которых он так же не нашёл на своих местах.
      Он попытался встать, но затёкшее от нежданных перегрузок тело не сразу подчинилось ему.
      Часы так же  были  выведены  из  строя. А  ведь  они  имели сверхрасчётную прочность!
      Рей не знал, сколько он пролежал в бессознательном состоянии? Его не покидали тревожные мысли: «Как он вернулся в корабль, зачем он это сделал, где сейчас летит, и сколько времени прошло с того злополучного момента?»
     Отключив тревожные огоньки сгоревших приборов, Рей увидел лишь несколько стрелок и индикаторов, чудом выстоявших в неравной схватке с открытым космосом.

          *  *  *
      - Выхожу на заданную траекторию. Всё в порядке! – звучал из динамика возбуждённый голос первого посланца к Марсу. – Схожусь, как говорят русские: «Один на один, во чистом поле!»
      Звёздное небо и впрямь напоминало ночное, бесконечное поле туманной ковыли, серебрящейся от луны и ветра. А  посередине поля раскрасневшаяся, приближающаяся «голова», не какого-то там былинного воина – самого бога войны!
      Огромный иллюминатор уже не вмещал в свои рамки могучего олимпийца всего. За стеклом виднелись только шрамы, полученные в ратных сражениях, старческая седина и сети морщин, избороздившие  за многие тысячелетия, его суровое лицо вдоль и поперёк.
      Рей был уже полон победного клича истинного бойца, когда услышал тревожный голос с Земли: - «Первый», «Первый», я Земля!  «Первый», «Первый», отвечайте!
      - Я «Первый», что случилось? – не подозревая ни о чём, спокойно  спросил Рей.
      - На Солнце зарегистрирован сверхмощный выброс. Гигантское облако движется прямо к Марсу. Радиоактивная  концентрация смертельна. Немедленно в спасательную ракету  и  на  предельной  скорости  уходи от прямого удара!  «Первый», даём координаты для выхода из зоны дейст…
      Рей никак не ожидал предательского удара в спину, от старого вояки. И был застигнут врасплох! Ему казалось, что и  старика Гелиоса он знает довольно хорошо, и  не мог предположить о том, что его может постигнуть печальная судьба Фаэтона.
      Он лихорадочно застёгивал скафандр, включал двигатели спасательной ракеты и приборы навигации, а дрожащим голосом запрашивал смолкнувший Центр полётов на Земле: - Земля, Земля, я «Первый»! Дайте координаты! Земля, Земля, почему не отвечаете?
      Рей вдруг ясно представил себе, что между ним и Землёй разрастается золотисто-огненная сеть, в которую он через несколько минут может попасть, подобно глупой рыбке, возомнившей себя владычицей морской.
      От беспомощности и растерянности, Рей закричал в сторону горящего космоса. Он кричал оттого, чтобы только не сойти с ума, в ожидании  мчащейся со световой скоростью неминуемой смерти. Его руки автоматически делали свою работу, а сознание металось в поисках спасения от настигающего врага.
      Рей ещё кричал в запотевшее стекло скафандра, когда, за сигналами «3,2,1, Старт, увидел в иллюминаторе оскал раскрошившихся вершин старого стратега и услышал его гомерический хохот, сотрясший тонкую скорлупу обшивки ракеты и оглушивший обессиленного и испуганного соперника «во поле чистом». 
      Раз за разом, Рей прокручивал запись, пытаясь связать в единую цепочку разорванные  и разбросанные по звёздной целине звенья того дня. Сосредоточиться мешали послание и четверостишия центурий Нострадамуса, проникающие в каждую клетку мозга, но он не мог от них избавиться. Вспоминая их в который раз, Рей, наконец, стал понимать скрытый смысл судьбы мифического Фаэтона. Видимо, ему уготовлено  то же самое или, что-то подобное.
      Он, как и Фаэтон, не убит за дерзкий поступок, а лишь выброшен далеко  за пределы родного дома и обречён на скитание, возможно, навечно!
      Сколько теперь ему быть блудным сыном среди этого убийственного безмолвия? Где теперь его Земля? Есть ли обжитые планеты в этих краях?
      Старик Нострадамус, явно перемудрил в своём послании к сыну! Да теперь уже поздно расшифровывать: «Что сокрыто мной в тёмной глуби образов». А вообще то, времени ныне хватит на все шифровки землян! Только хватит ли терпения и жизни, другой вопрос!
      Проверять эфир без антенн Рей не стал. Да он и не надеялся на счастливый случай,  вовсе незнакомы были кружева созвездий, с любопытством заглядывавшие в иллюминатор неведомого пришельца из иных миров.
      После сокрушительных физических перегрузок и  новых психологических потрясений, голова не переставала болеть и с трудом управляла умом и телом. Состояние было, как после долгого глубокого наркоза.
      Доверив выжившим приборам свою дальнейшую судьбу, Рей тяжело опустился в кресло. В наступившем полузабытьи, он автоматически пристегнулся и уснул глубоким, бесконечным сном, не то ещё живого человека, не то уже мумии.

                *  * *
      «Сон!  Ещё одна непознанная  человечеством Вселенная; всеми видимая, но, увы, никем не открытая!
      Мы в жизни рядимся в зверей и птиц, подражаем соловью и реактивному двигателю. Мы строим громоздкие ускорители, чтобы успеть к любимой тёще на горячие блины или, чтобы пораньше проскользнуть  в мир иной. Мы держим штат численностью с китайское население для того, чтобы наша жизнь не была скучной. Оглядываемся, заглядываем, рассчитываем, программируем – не отдыхая, не доедая, не досыпая!.. Не досыпая!..
      А ведь, только закроешь глаза, и ты уже паришь под оранжевой двойной луной за миллиарды световых лет, под аккомпанемент собственной музыки.
      Голливуд банкрот рядом с твоими ночными сеансами!  История равна нолю, а ты равен вселенной, которая мечется в твоём сознании, словно биллиардный шар от сильного удара. Во сне ты можешь нарушать все законы материального мира, доказывать, что Земля вертится и движется только по твоей прихоти.
      Быть может сон и есть антимир, который мы так безуспешно ищем?»
      Обо  всём  этом  и  многом  другом  размышлял  Рей,   когда проснулся.
      Ему снилось, что он своевременно пересел на спасательную ракету, и благополучно  приземлился на родном космодроме. Что его встречали, как героя, вышедшего победителем из неравного поединка с бессмертными мира сего. Что жена сделала его самым счастливым отцом, родив ему сына, как две капли похожего на отца. Что он всё же склонил голову старого и коварного Вояки Вселенной-Марса.
      Ему снилось, бог знает где, от родимой планеты, от уютного домика, от любимого сына, которому уже рассказывают по вечерам о мифическом Фаэтоне и о героической гибели его отца, даже не подозревая о том, что он жив, где-то.
      Неохотно расставаясь с миром сновидений, Рей рефлексивно включил эфир и от неожиданности оцепенел на некоторое время, не сознавая, что же произошло за обшивкой корабля, пока он пребывал в забытье.
      - Спокойно! Спокойно! Только не паникуй! – вслух успокаивал он сам себя. – Быть может, я ещё не вышел из сна или, от усталости и истощения в пожизненной «одиночке», у меня начались галлюцинации. Спокойно!
      Он боялся шелохнуть пальцами, чтобы не сбить настройку, и не потерять довольно сомнительную, но всё же надежду, которая вновь затеплилась в опустевшей душе звёздного скитальца. Ещё не веря улыбнувшейся Фортуне, Рей посмотрел в иллюминатор и уже не смог удержаться на подкосившихся ногах.
      Солнца он не увидел. Своей голубой колыбели так же не нашёл  среди звёзд.      
Но «Лебедя» летящего по Млечному пути, он узнает среди всего космического зоопарка.
С раннего детства он  любовался размахом звёздных крыльев, немного занесенным хвостом от напора звёздных ветров и едва уловимым изгибом лебединой шеи. Мечтал лететь рядом под вечным крылом туда, куда поведёт его белоснежный вожак вселенной.
      Немного успокоившись, Рей ещё раз убедился, что верная птица не растаяла в чёрной, всепожирающей бездне, подобно миражу, а настойчиво указывала дорогу домой, к людям, к Анжеле, к сероглазому наследнику, снившемуся ему постоянно. Уже уверенный в невероятном, но чудесном спасении, он включил связь, и волнующим голосом, стал вызывать невидимую Землю.
      - Земля, Земля, я  «Первый!  Земля, Земля, отвечайте, я «Первый!»
      Похолодевшие пальцы заскользили по регистрам настройки. По микрофону скатывались капельки напряжённого конденсата. По вздувшимся венам висков ударили невидимые молоточки; после каждого их удара, на сморщенной коже лба выступали крупные капли пота. Красивые серые глаза холерически метались между покрасневшими веками, в поисках спасителей, скрытых в черноте безмолвия.
      - Земля! Земля, я «Первый!» - уже охрипшим голосом, пробивался Рей из своего заточения к источнику жизни – к Земле.
      Время раньше его мало интересовало. Оно просто остановилось, у выброшенного на обочину неудачника! Для  отсчёта времени в чужом мире, не нашлось необходимой точки опоры. Его ракета висела в темноте пространства, будто не нужная новогодняя игрушка в старом дырявом чулане, где свет в щелях и дырах не двигался, а лишь мерцал из-за восходов и заходов, из-за движения живущих за стеной, которым безразлична судьба разовой игрушки. И просто, из-за пыли, поднимаемой невидимыми телами материального мира, где всё так противоречиво.
      Лаская взором царственную птицу, Рей почувствовал долгожданную точку опоры и стал мысленно делить звёздные смещения на часы, дни, недели, месяцы.
      Прямо на главном пульте управления появились аккуратные столбики палочек и крестиков, несущих для него, не столько информационный смысл, сколько магический.   Число их заметно росло и, как бальзам на душу, действовало на сознание некогда обречённого.
      Когда в иллюминаторе загорелась долгожданная, растущая звезда, то пульт был весь украшен множеством дневных и месячных иероглифов, сгруппированных  в несколько годовых столбцов.
      Рей, впервые за столько лет, не мог оторвать взгляда от приближающейся звезды по имени Солнце. Он по-прежнему ощущал недоверчивый прищур чёрных зрачков, посаженных глубоко от посторонних глаз и прикрытых дьявольскими космами протуберанцев.
      «Как встретит  родная планета, после   возвращения из небытия? Сколько лет прошло с той роковой встречи с олимпийским гордецом? Узнают ли его, сильно постаревшего и поседевшего, Анжела, сын, друзья и, вообще, земляне?» - думал Рей, не отводя глаз от Солнца.
      От нахлынувших волнений, руки вновь становились холодными  и влажными, а лоб покрывался  мелким  бисером пота.
      Чем больше появлялось магических значков на пульте, тем богаче становился эфир односторонней связи, и отчётливее становились голоса и звуки, почти забытой Родины.
Теперь Рей мог чётко различать позывные многих  планетарных и курсирующих станций, живые человеческие голоса самой красивой  планеты, родную речь, едва не утраченную им за все годы отшельничества.
      Где-то у Плутона, он заметил, что попал в поле зрения станций наружного наблюдения. А на подлёте к  Земле, увидел, пристроившиеся невдалеке от его корабля, аппараты необычной конфигурации со световыми сигналами, явно предназначенные для него.   
      Они сопровождали его, как почётного гостя, почти до плотных слоёв атмосферы.
Не надеясь на автопилот посадки, Рей заранее проверил ручное управление и, при появлении раскалённых струек на стекле, перевёл ракету на баллистическую траекторию. А затем уже выбросил основной и аварийный парашюты.
      Толчок.
      Есть контакт с долгожданной землёй!
      Мгновение, о котором Рей, все последние годы, только и мечтал.
      Земное притяжение!
      Никто на планете не сможет его оценит по достоинству, как это сделал он.
      - Я на Земле – е – е!!! – прошептал Рей.
      Выйдя из небывалого одиночного заточения, Рей покачнулся. От  материнского дыхания летнего вечера, он опустился на колени, затем поднял тяжёлые руки над головой и, как мусульманин, упал лицом на горячие ладони в сторону заходящего солнца.
      И вновь сон.
      Как он похож на все сны вселенной человеческого разума, независимо от места и времени!
      Снилось, как он шёл вдоль лебединого пруда. Как встретил девушку, которая осып;ла чёрного гордого красавца искрящимися блёстками, очень похожими на настоящие  звёзды. Ему  снилось, как царственная птица, взмахнув огромными крыльями, взвилась в небо, как подхватила его и понесла к далёким звёздам. Как он закружился в хороводе настоящих созвездий, а рядом с ним кружилась и смеялась загадочная незнакомка. Снилось, как Она, в неземном танце, стала удаляться от него в непроглядную тьму бесконечного космоса, посылая ему, как сигнал, свой чарующий смех. Смех угасал и угасал, и, наконец, превратился в едва уловимое жужжание насекомых.
       Рей открыл глаза.
       Среди яркой, свежей, земной зелени он увидел серебристый, жужжащий диск, зависший на ним. Сквозь выпуклые, чуть матовые овалы окон виднелись удивлённые лица первых землян.
Он впервые спал настоящим земным сном, а планета всю ночь гудела от бессонницы, осмысливая сенсационное сообщение:
      … «На Землю возвратился один из пропавших кораблей… По описанию специалистов и очевидцев, он очень похож на ракету класса «Марс», начавших свои полёты сорок лет тому назад… Как утверждают ученые, что из этой серии, лишь один корабль попал в катастрофу. По счастливой случайности, командиру  «Первого» удалось спастись на вспомогательной ракете, а основной корабль мгновенно сгорел в раскалённом облаке, неожиданно выброшенном Солнцем»…
      Никогда ещё сообщения не распространялись с такой быстротой. Они словно эпидемия пронеслись над планетой, над орбитой, далеко за пределами солнечной системы.
      И лишь один землянин был спокоен в этот новый день.
      Ещё не успела остыть обшивка замершего корабля, ещё Рей не верил, что целует настоящую землю и, что крупные горячие слёзы счастья падают в её живую траву – впервые за много лет, а растревоженные сообщениями и слухами жители Земли бросились на поиски загадочного блудного сына тысячелетий. Всех лихорадило, как никогда ранее, а он, пребывая под впечатлением сказочного сна, по-детски смотрел на опускающийся, с тихим жужжанием диск и удивлялся их столь ранней суете. Он даже не подозревал, что привёз из глубин вселенной сфинксовую тайну, которую будут решать многие поколения мудрецов.
      Он был просто счастлив от всего, что его сейчас окружало.
      Тонкие губы, сжатые долгим и напряжённым молчанием, вдруг раскрылись вовсю ширь и выплеснули накопившийся за годы заточения смех, пробуждая  эхом  полусонную природу.
      - Я проснулся на Земле! Слышите? Я вновь Землянин! Я Землянин!..
      Вышедшие из диска люди, заражались от него невиданным ликованием и  тоже невольно смеялись; хотя были чем-то удивленны и озабочены. Даже закоренелый кинорепортёр и тот на миг забыл о своём хлебе насущном и смеялся вместе со всеми смехом космического пришельца.
За долгие годы фаэтоновских скитаний в цивилизованном склепе для оставшихся в живых, он по праву заслужил эти редкостные минуты человеческой слабости.
      - Я самый счастливый человек на планете! Вы слышите?! – неслось в прямом эфире. – Я вновь на родной Земле! Домой, домой! Скорей домой! Я хочу видеть Анжелу и сына.
      От нахлынувших чувств, Рей не замечал, за их искренними улыбками, некоторой растерянности и озабоченности.
      Сев в невиданный им  дископлан, он всю дорогу спрашивал и спрашивал обо всём, не вникая в ответы. Но, в конце концов, заметил едва скрываемую скованность в уклончивых ответах.
      «Они мне не верят или, что-то случилось серьёзное после моего отлёта». – Подумал Рей, понемногу приземляясь сознанием в реальность новой жизни на Земле.
      - Анжела-то, как поживает? Сын у меня и дочь? Дом всё тот же или жена новый купила? – засыпал он сразу ворохом вопросов, чувствуя, что причина их неискренности и
скованности кроется, где-то здесь.
      - Вы не волнуйтесь! – поспешил успокоить Рея старший поисковой группы, - Анжела жива и здорова. У вас сын и назвала она его Мартин. Он тоже в полном здравии. Сейчас он возвращается с Плутона, и скоро вы встретитесь. Дом, ваша супруга… 
      Неожиданно, старший поперхнулся, будто в горло ему, что-то попало.
- Извините! – сказал он. – Анжела купила новый дом на Тихоокеанском побережье, близ Чикаго. Тот-то дом за сорок лет…
      Услышав последние слова, Рей вздрогнул всем телом.
      - Сколько лет? – недоверчиво спросил он, думая, что ослышался.
      - Сорок лет прошло, как вы, вы, - в полной растерянности повторился старший, не зная, как назвать загадочного пришельца из того света, - ну, улетели к Марсу. Но не это сейчас нас беспокоит и интересует…
      Неожиданно, диск замер, прервав старшего на полуслове. Дверца отворилась, и в салон  ворвался тёплый, насыщенный влагой и солью океанский воздух.
      Рей, ни о чем, не спрашивая,  ступил на выгоревший песок. Продолжая думать о своём, он огляделся.
      У самой воды возвышалась искусственная скала, на вершине которой прижалась белая вилла  необычной архитектуры; как будто забытый, кем-то платок.
      С тревожными размышлениями, он подошёл к набегающим волнам и не заметил, как под шум прибоя, поисковый дископлан поднялся и исчез в голубизне неба. Его застывшая фигура  долго привлекала крикливых чаек, порывы ветра и бесконечную вереницу набегающих волн, а застывшие серые глаза впитывали лазурную синеву воды.
      Солнце, наблюдавшее довольно длительное время с зенита своего положения, за незнакомым землянином, наконец, не выдержало человеческого напряжения и медленно покатилось к горизонту, по пути золотя гребни посветлевшего океана и верхнюю кромку приближающейся грозовой тучи.
      Намертво спутав все свои мысли, Рей оглянул на то место, где его высадил неведомый аппарат, и не найдя ещё одного ответа, устало побрёл к вилле. Поднявшись по ступенькам к воротам, он позвонил.
      После второго звонка на порог вышла пожилая, но  подвижная женщина, с крепким загаром на сухощавой коже лица и рук. Она удивлённо и радостно крикнула кому-то внутри дома, а сама поспешила к воротам. В её осунувшемся лице, в движениях, Рей заметил знакомые черты своей тёщи, тоже провожавшей его в ту злополучную одиссею.
      «Сколько лет прошло, а как выглядит! – радостно подумал он, и улыбнулся  навстречу спешащей улыбке, - Удивительны эти женщины! А меня-то узнала!»
      - Мартин, сынок! Прилетел?  А мы с отцом так беспокоились за тебя. – запричитала она, обнимая и целуя оторопевшего Рея. Затем крикнула в сторону открытой двери, за которой послышались шаркающие шаги: - Рей, скорей иди, Мартин прилетел!
      - Что с тобой сынок? Ты бледен. Да и седин у тебя прибавилось. У тебя, что-то случилось? – ни о чем, не подозревая, спросила она у обомлевшего Рея.
      Он же,  ещё более потрясённый нежданным поворотом, с застывшим взглядом смотрел на открытую дверь, к которой приближались самые таинственные шаги в его жизни.
Если бы в дверях дома началось светопреставление, если бы по оси дверных створок пошла, раскалываться земля, если бы из темноты дверного проёма вылетел его космический покровитель со звёздной девушкой  на спине, то и тогда Рей не был бы так поражён и опустошен увиденным.
      Не потеряв ещё былой гордой осанки, немного сухощавый, от вездесущих ветров и солнца, с млечной сединой на  висках, с сохранившим правильные черты лица, в дверном проёме стоял, словно оживший дух с чёрного холста талантливого художника, Рей Дуглас Бредбери -  командир знаменитого «Первого»,  нашумевшего своей загадочной катастрофой сорок лет тому назад. В руках он держал свой лётный костюм, очень схожий на тот, который был на новоявленном – втором космическом пришельце, но выглядевшем  намного  моложе  своего   земного близнеца.
      - Анжела! – еле шевельнулись побелевшие губы Рея – 2 – Анжела!
      Несчастные женщины! Могущественная Вселенная и та взваливает свои неземные заботы и испытания на их хрупкие плечи.
      - Ох! – тихо вскрикнула Анжела, будто из её груди вылетела сама жизнь, и беспомощно покачнулась, не то от налетевшего порыва ветра, вырвавшегося вперёд приближающейся ночной бури, не то от едва заметного движения вперёд двойника Мартина или Рея, или обоих сразу – в одном лице.
      Прикрывая одной дрожащей рукой открывшийся  рот от невидимого безумия, пытающегося проникнуть в помутившийся разум, она, другой искала вспомогательную опору. Вмиг уставшая и постаревшая, женщина отступила на несколько шагов от побелевшего изваяния из другого мира. Новые порывы ветра, трепали  на нём, свежую, уже земную седину волос, и раздували поношенный и потёртый костюм. А он, будто Родосский колосс, не мигая, уставился в одну-единственную точку – седую туманность прямоугольного космоса открытых дверей.
      «Свет замкнутой вселенной идёт по кривой окружности. В пути на него влияют многие факторы. И, дойдя до своей колыбели, он, со смещённой траекторией, летит уже не один, а с молодым двойником, ускользнувшим от вездесущих Мойр».
      Эта, давно забытая и, казалось, нелепая теория, вдруг впилась в самую сердцевину его хаотичных мыслей, как искра в сухое сено. Всё вокруг магического прямоугольника неожиданно воспламенилось и поплыло. Рей уже ничего более не видел. То ли от очередного, крепчающего порыва ветра, вырвавшегося из почерневшей тучи, висящей над самым берегом, то ли от гипнотизирующей силы, пульсирующей в бездонной раме в его сторону, то ли, бог знает от чего ещё, Рей – 2 сделал первый неуверенный шаг, будто стоял на протезах. Потом сделал другой шаг, третий.
       Испуганная Анжела отступила с аллеи прямо в объятия терновой цепкости розовых кустов и даже не заметила алых росинок крови, выступивших на икрах ног.
       Она уступила дорогу воскресшему прошлому, которое всё быстрее устремлялось в эпицентр сгустка туманности, застывшем, словно витраж в чёрном проёме. Всё громче и угрожающе слышались удары кованых каблуков по декору каменных плит аллеи, возносясь под низко нависшие грозовые тучи. Видимо, они так же спешили под ритмично нарастающий рокот ударов, сорвать на лету со скалы приглянувшуюся архитектурную диковинку.
      В воздухе запахло озоном.
      Вслед за аллеей, под удары каблуков попали ступени, ведущие в дом. Первая, вторая, третья!.. На последней ступени, от перенапряжения ожидаемого, воистину, космического  удара подковы, выступила крупная роса подсвечиваемая внутренним страхом. Казалось, ещё мгновение и она  разлетится в дребезги. Ещё мгновение и!..
      Огромный клубок солнечных змей, вдруг  вырвался из чёрного дупла грозового гиганта неба и со страшной силой рванулся на белеющую цель над скалой и на серебристое, приплюснутое облачко, беспомощно пытающееся выскочить из неприятной истории, куда оно залетело из научно-поискового любопытства.

                *  *  * 
       Тело Анжелы во многих местах жгло, но она ещё долго не чувствовала впившуюся в её кожу розовую любовь любимых цветов. На пышном, цветущем  убранстве розария, она полулежала, как богиня. Широко открытые глаза, не мигая, следили за мифической фигурой звёздного лебедя, нехотя разворачивающегося на восток.
      От успокоившегося после бури океана, к скале потянулся туман. Он медленно всплывал по неостывшим шероховатостям бетонного уступа, как бы желая своими собственными глазами увидеть сенсационный источник самых невероятных гипотез, предположений, слухов и небылиц, переполнивших всю солнечную систему за считанные  минуты.
      От студеного прикосновения туманных щупальцев, которым хотелось успеть до восхода своего извечного противника-солнца, ощупать каждую травинку, каждый камушек, каждую вещь и, конечно, героиню легендарного события, Анжела вздрогнула.
      Туман же поспешно обследовал каждую выбоину, оставленную загадочным гостем из недоступного ему мира дальнего космоса. Он перевалился через одну ступень, затем преодолел вторую и вот и…
      Противник всегда ищет и ждёт подходящего момента для нанесения сокрушительного удара. Затем молниеносно набрасывается на застигнутую врасплох жертву, приводя её в замешательство и в паническое бегство.
      Так и не достигнув вершины своего любопытства, туман стал спешно отступать к своему глубоководному логову, оставляя за собой крупные, сверкающие следы своих мокрых намерений и дел.
      Первый вестник нового дня, сверкнув в линзах тысяч капелек росы, и крохотных жемчужинах, что оставил туман на кончиках редких ресниц женщины, нырнул в самую глубь застывших зрачков.
      Анжела вздрогнула вновь.
      Сознание уловило радужную чехарду непрошеного гостя в своих интимных владениях и подняло тревогу. Ценою неимоверных усилий и потерь, разуму удалось вывести из кризисного состояния своё, и без того постаревшее, физиологическое святилище.
      Опираясь дрожащими руками на упругую и колючую розовую опору, ослабевшая Анжела поднялась, прижала холодные и мокрые от утренней росы и вчерашнего потрясения  руки к груди и застыла, как бы прислушиваясь к захлёбывающемуся ритму старого и больного сердца. Она отрешённо смотрела на разбитую и обугленную верхнюю ступень, ставшую похожей на старинную жертвенную чашу античных времён. На остатки сгоревшего костюма, принадлежавшего в ту роковую минуту, не то её мужу, не то его воскресшему двойнику. На осколки разбитых, малиновых витражей, ещё вчера украшавших двери этого дома и теперь тускло поблескивавшей застывшей, плавленой кровью. На  чёрную обгоревшую пустоту дверной коробки уже без её мужа, без жертвы, без загадки. Без Рея – 1 и Рея – 2  Дугласа  Бредбери.
    
                Из сообщений тех дне:.

       …  « Всё очень похоже на очередной газетный трюк, но на более высоком уровне, если бы не прямая трансляция поисковой группы с места посадки «Первого» - основного на Землю. Если бы не запись разговора загадочного командира №2 с поисковиками. И, наконец, если бы не прерванная разыгравшимся циклоном телепередача с виллы «Волна»,     принадлежащая   командиру  №1    «Первого» -вспомогательной»…
      … «Если бы, не (случайная ли?) стихия, которая уничтожила почти все вещественные доказательства, кроме спорных, то мы стали бы свидетелями крупнейшего открытия за всю историю человечества!»…
      … Мисс Бредбери, на все наши усилия, ничего  не могла, ответит. До настоящего времени, врачи не смогли вывести её из шокового состояния. И, похоже, что она навсегда скроет ключ к самому загадочному парадоксу всех времён»…
      ...  «Попасть, одновременно, во все три связующих звена одной цепи и притом, находящихся на довольно большом расстоянии друг от друга, уже даёт пищу для предположений о возможном прибытии сверхразвитой  цивилизации в район солнечной системы»…
      … «Я, как и мои коллеги, считаю, что энергетические разряды молнии всё же были точно направленного действия. А значит они, кем-то управлялись»…
      … «К сожалению, на сегодняшний день, мы имеем лишь пепел от корабля «Первого» - основного. Обрывки, чудом сохранившейся, плёнки, записанной поисковой группой и факт загадочного и бесследного исчезновения Рея – 1 и его космического двойника Рея – 2, вернувшегося через сорок лет, после, не менее загадочной катастрофы «Первого» на подлёте к Марсу»…
     … «Одновременное и испепеляющее попадание молний в Блудного сына «Первого»-основного, в его, раздвоившегося капитана, как первого, так и во второго, в единственного свидетеля - дископлан поисковой группы и, наконец, в разум мисс Бредбери, даёт нам повод предполагать, что мы находимся во внимании, кого-то извне»…
      … К большому сожалению, гибель поисковой группы в районе происшествия ещё более запутала всю эту историю!»…
      … «Анализы специалистов, исследующих космические излучения, показывают, что, во всех трёх случаях попадания молний в объекты, обнаружены следы космических лучей из одного источника излучения, что опять же наводит на размышления»…

                12.4. – 4.5.1981года.

                музыка  Apollo 440  / Stalls/ голос