Глава IV. Лесное лихо

Не входи в тёмный лес,
Как и в мрачную залу,
Без свечи и ножа.

Конские копыта мерно цокали по твёрдой дороге – дождей по-прежнему не было, хотя погода стояла прохладная, и уже который день приносил с собой густые грозовые облака и резкий северо-западный ветер. Обоз, купленный Шипом в Совином Гнезде и расписанный продавцом в самых восхищённых выражениях – мол, жаль расставаться, от себя отрываю, себе бы оставил, но раз уж господам нужнее, так уж и быть, продам за такую-то баснословную цену – дышал на ладан, а его колёса отвратительно скрипели. Зато лошадки попались на удивление спокойные, послушные – точнее, кобыла и мерин, оба каурой масти, некрупные, крепенькие. Путники назвали их Верба и Василиск. Да и дорога была прямой и ровной, так что Шип отпустил поводья, расслабился и даже слегка задремал, откинувшись назад. Рэсси сидела рядом с ним и ела сушёные яблоки, доставая их из увесистого мешка – по словам волка, он купил их ей, чтобы она заняла чем-то свой рот и не болтала постоянно, отвлекая его от управления лошадьми. Впрочем, от этого они вовсе не казались девушке менее вкусными, и она была вполне довольна жизнью.
Путники покинули Совиное Гнездо на рассвете, а сейчас уже смеркалось. Алое солнце почти опустилось в лесную чащу, с востока шла ночь, а за ней тянулся невесомый прозрачный шлейф дурманящего травяного запаха. Ехали спокойно, не спеша, ибо теперь, после того, как они обзавелись одеждой, провизией, конями и солидной суммой свободных денег, добраться до столицы без особых приключений им казалось плёвым делом.
Дорога свернула на восток, в обход леса, но Шип, на секунду задумчиво прищурившись, решительно натянул поводья, и лошади затрусили по узкой тропке, теряющейся в густой траве, прямо к темнеющему впереди лесу. Рэсси вопросительно посмотрела на него, но Шип лишь самоуверенно усмехнулся :
-Через лес быстрее. Что там с нами сделается?
И волк лихо хлестнул лошадей.
Некоторое время Рэсси любовалась проносящимися мимо полями, потом, словно вспомнив что-то, вдруг погрустнела:
-Шип, скажи… А люди всегда будут пинать всех, непохожих на себя?
-Да, - пожав плечами, спокойно ответил волк, - такова уж природа этого странного народца. Потому я и не люблю подпускать их к себе слишком близко. Не поймёшь – вроде и дал им Риису сердца, но… А ты это к чему?
Шип осёкся и, нахмурившись, замолчал. Рэсси поняла, что случайно чуть не спровоцировала его на откровенный разговор, но ей хватило такта не продолжать расспросы.
-Да к тому, как в деревне относились к моей бабушке… Не любили никогда, даже стороной обходили, ведьмой окрестили. А за что? Она ведь хорошая была… Только чудная немного.
Шип не ответил, но Рэсси продолжила, просто желая выговориться:
-Да, с ней бывали разные странные случаи... И не ведьмой вроде была - а травы хорошо знала и скотину лечила, да и людей иногда, если они решались ей довериться. Что у кого пропало – легко могла указать вора. Правда, - сквозь грусть Рэсси хихикнула, - деревня у нас воровская, по-честному ничего не доказать и не вернуть, разве только у вора утащить. И смерть она частенько предсказывала. Только вот свою упустила…
Девушка вздохнула и, помолчав, продолжила:
-А бывает, если лето засушливое выдаётся, и вдруг закапает с неба наконец, поначалу реденько так – все скорее по домам попрячутся, а она сядет на лавочку и сидит. Я, говорит, дождик сторожу. И правда ведь – глядишь, расходится дождь! А другой раз станут мальчишки деревенские смеяться, сором да камушками в неё кидать, она потерпит, потерпит, да и уйдёт домой – и тогда уж до конца лета дождей не жди.
Волк усмехнулся.
-А ещё, Шип, я поутру слышала в деревне, будто бы вместо её тела нашли в избе мёртвую козу. Нет, ну что за глупости! Сколько она для них сделала, а они только и могут, что всякие слухи распускать!
Рэсси поймала гневный взгляд, который Шип непонятно с чего бросил на Махмура, но не придала этому значения.
-Уж придётся тебе с этим смириться - так всегда было и всегда будет, - серьёзно, наставительно сказал волк, - люди помещают свою жизнь в рамки, которые называют законами – а всё лишь для того, чтобы никто не узнал, что авторы тех законов просто не способны ни на что, кроме траты своей жизни в серой рутине. Храбрецов называют безумцами, гениев называют безумцами, святых называют безумцами. Но кто скажет точно – может быть на самом деле только они и сохранили разум…
-Неужели ты не веришь в справедливость законов короля? – помолчав, спросила Рэсси.
-Короля?.. - задумчиво повторил волк. - Нет, есть только один Король, Отец и Бог – Риису, и есть только его законы. Их я свято чту. А то, что придумали люди… Я тоже могу чего угодно напридумывать.
-А… - Рэсси несколько замялась. – А Варга Монциро? Что ты думаешь о ней?
-В чём-то она была права. Нет, она во всём была права. Но, наверное, слишком наивна, - после паузы добавил Шип, - как видишь, даже она не смогла ничего изменить в одиночку.
Рэсси горько улыбнулась.
-Я никогда не думала, что мы так понимаем друг друга.
Но волк лишь презрительно фыркнул и пустил коней лёгкой рысью, чтобы дать им немного отдохнуть перед въездом в лес, где тропа могла местами зарасти и стать труднопроходимой для конной повозки, даже такой небольшой.
Их обдало холодным ветром, и Шип откинул назад волосы, чтобы застегнуть верхнюю пуговицу рубахи, на его шее что-то неярко и загадочно блеснуло. Рэсси вспомнила о разговоре, к которому он обещал вернуться тогда, у входа в Совиное Гнездо, и, выбрав подходящий момент, осторожно спросила:
-А что у тебя на шее?
-Ах, это… - совершенно спокойно волк приподнял волосы, показывая маленький янтарно-жёлтый камушек, невесть как держащийся на шее. Как крупная родинка. - Это метка короля. На всех придворных такую наносят, что-то вроде знака королевского доверия. Ну, и классового отличия. Как видишь, может помочь в некоторых вопросах.
-Но ты ведь уже не служишь королю?
-Вернее будет сказать, ещё не служу, - улыбнулся Шип, не глядя на девушку, надеясь увести разговор в сторону, но Рэсси именно в этот раз вдруг проявила не свойственную ей обычно догадливость.
-Значит… Ты что, сбежал?
-Ну да, сбежал, - неохотно кивнул волк, - нет для меня ничего дороже свободы.
-Ой ли? – спросила Рэсси, улыбаясь.
-Да. Ну, и я немного задолжал, так что просто так меня бы не отпустили, - выдавил из себя волк после паузы, - это не меняет сути.
Махмур саркастически кашлянул, однако ничего не сказал. Рэсси открыла было рот, чтобы продолжить расспросы, но волк грубо оборвал её:
-Сиди и ешь свои яблоки.
Девушка недовольно пискнула, подпрыгнув от негодования, но ослушаться не рискнула. Она уже привыкла подчиняться волку, для её натуры это было даже легче. А причину побега она всё равно узнает. А не узнает - значит, такова воля Богини...
Наконец въехали в лес. Богиня была благосклонна - ночь выдалась ясной и лунной, а чаща пока ещё была не слишком густой. Холодный свет почти полной луны отражали светлые стволы тополей и берёз, окутываясь от этого бледно-зелёным сиянием, и дорогу впереди вполне можно было различить. Однако Шип, заметно растерявший храбрость, попросил Махмура осветить путь. Карлик был иллюзионистом - занятный дар, хотя и не слишком часто находящий применение в быту.
Карлик немного пошаманил, бубня что-то себе под нос, и перед лошадьми поплыл мягко светящийся жёлто-зелёный шарик, разгоняя темноту. Лошади совсем его не испугались.
-Им всё равно что ли? – удивлённо спросила Рэсси, у которой иллюзия и то вызвала больше эмоций – девушка какую-никакую, а всё же магию видела впервые в жизни.
-Они не видят его, - махнул рукой Махмур, - животные не так внушаемы, как люди. Они не знают, что такое ложь, а тем, кто не попробовал ни разу ядовитого сока лжи из бокала, который подносит дева Энвей - тем не заморочишь голову иллюзиями. А дорогу они и так различат, не равняй их глаза с нашими.
Почему-то эти слова очень хорошо запомнились Рэсси.
Лесная дорога была не слишком ровной, и от слабенькой мерной тряски Рэсси вскоре уснула, свернувшись на дне повозки. Шип тоже давно клевал носом, но не хотел отступать от своего намерения проехать как можно больше до остановки на ночлег и, глядя вперёд слипающимися глазами, сонно подстёгивал лошадей. Махмур тоже не спал, сторожа «свечу».
Память не обманула волка, тропа в лесу действительно была достаточно широкой, чтобы их обоз спокойно по ней прошёл. Он с облечением перевёл дух, но Махмур, напротив, насторожился.
-Плохо, господин, - скрипящим шёпотом проговорил карлик, - плохо, что дорога не заросла, значит, её часто используют, причём не только пешие. А товар с севера в столицу давно не возят, стало быть, в лесу разбойники.
-Лес большой – авось не встретимся, - с наигранным спокойствием махнул рукой Шип, чтобы успокоить слугу и себя, потому как поворачивать назад было уже поздно, да и вообще не представлялось возможным.
И снова они ехали молча и не вели счёта времени. Неизвестно, сколько прошло минут до того, как не то ветви, не то тучи сгустились над их головами, а светлый берёзовый лес постепенно перешёл в зловещую дубраву. Замелькали светляки, но они не освещали пути, а только раздражали, носясь между стволов резкими зигзагами. Махмур придвинулся ближе к волку и разжёг огонёк посильнее.
Совершенно разные звуки наполняли ночной лес. От шорохов и пения птиц, не замолкавшего ни на минуту, до хруста веток под чьими-то лапами и далёкого протяжного воя. Шелест густых раскидистых крон говорил о том, что наверху, над лесом, бушует ветер. Всё это сливалось в единый шум, не слишком громкий, убаюкивающий, в котором напрочь растаял скрип колёс и тихие шуршащие шаги лошадей по слежавшейся прошлогодней листве. И Шип, задремавший и уронивший голову на грудь, в упор никого не заметил, пока не полыхнули факелы. А тогда было уже поздно - их окружили.
Шип рассеянно оглядел компанию. Их было человек двадцать, все мужчины, по большей части немолодые, в оборванных нищенских одеждах. Сомнений в том, что это разбойники, не возникало. Шип застыл, не зная, как действовать. Не слишком рослый, но крепенький бородатый мужчина на чем-то схожем со своим хозяином гнедом коне, в пёстром, многократно заплатанном одеянии, превратившемся уже от заплат в искусное лоскутное полотно, выехал вперёд и присвистнул, бесцеремонно оглядев волка.
-Лопух! – крикнул он кому-то, и все его приятели дружно захохотали, - нет тут никакого мага, только карлик-фокусник да парнишка без оружия. Я один его возьму голыми руками!
Снова одобрительный хохот. Шип хлестнул коней – он хотел было просто прорваться через кольцо разбойников, но лошади застыли, как вкопанные, напуганные громкими криками и огнями факелов. Шум разбудил Рэсси, девушка медленно потянулась и села в повозке, протирая глаза.
-Шип, что-то случилось? – спросила она заспанным голосом, выдавая себя, прежде чем волк успел что-либо предпринять.
Увидев её, разбойники зашумели пуще прежнего.
-Ты глянь, он девку везёт!
-Да что это за девка? Она плоская, как доска!
-Будет тебе, мелкая просто ещё!
-Стряпать да стирать годится, а годика через три – глядишь, можно будет с ней и поразвлечься…
Всё тот же разбойник – по видимому, атаман – угомонил друзей зычным окриком и подъехал к Шипу уже вплотную, дыхнув на него терпким удушливым запахом дешёвого табака, и заговорил елейным голосом:
-Ты нас пойми – мы ведь не душегубы. Мы тебе честный обмен предлагаем. Ты отдаёшь нам девчонку и всё, что найдём ценного, и едете с карликом спокойно дальше. Это что-то вроде пошлины за проезд нашим лесом, - издевательски добавил он и на эти слова вновь ответил грубый раскатистый хохот. Видимо, большая часть разбойников была навеселе. Шип всё не торопился заговаривать с ними, не видя в этом толку.
-Ну чего молчишь, язык проглотил? – выкрикнул кто-то.
-А может, он немой?
-Да было бы, с кем поговорить, - отмахнулся Шип, лихорадочно продумывавший пути к спасению. Обернуться волком и расшвырять их всех… Едва ли. Разбойники, конечно, народ тёмный, суеверный, от оборотня, как от огня побежали бы… Будь их поменьше. Да к тому же, они, похоже, приняли для храбрости перед ночной вылазкой.
-Чего ты ждёшь, кретин?! – в сердцах выкрикнул не на шутку перепугавшийся Махмур.
Шип глянул на него, потом на Рэсси, а потом, к огромному удивлению и Рэсси, и карлика, и даже, собственно, разбойников, в последний раз затравленно огляделся, а после спрыгнул с повозки и отошёл в сторону со словами:
-Знать, судьба такая, от судьбы ведь не денешься никуда… Забирайте её. – Голос его дрогнул на последнем слове.
Рэсси ничего не сказала, не закричала. Казалось, девушка вовсе онемела. Двое рослых мужчин схватили её и вытащили из обоза, она почти не сопротивлялась. Потом снова подошёл атаман и стал копаться в дорожной сумке путников, видимо, ища деньги. Волк и карлик стояли чуть поодаль, молча наблюдая.
-Может оно и к лучшему, Махмур? – достаточно громко шепнул Шип. – Что толку было бы таскаться с ней по столичным врачам?
-И то правда, господин, у Богини на полотне нет ни одного случайного стежка, - ответил Махмур.
-Жаль девчонку, - со вздохом проронил волк и добавил, - тяжёлая ей судьба выпала. Может, она их разозлит, и они её прикончат поскорее. Избавят от мук. Красное бешенство всё равно пока никто не научился лечить.
Махмур задумчиво кивнул, опустив глаза. Шип с облегчением отметил, что разбойники не пропустили ни слова и восприняли их всерьёз.
-Подожди, так ты чего, больная? – один из них взял Рэсси за шиворот и сильно тряхнул. Девушка от страха по-прежнему не могла вымолвить ни слова. – Эй, какого чёрта вы нам не сказали? – крикнул он, обращаясь уже к волку.
-А вы спрашивали? И потом, велика ли разница, красное бешенство только через кровь передаётся.
-Нет, ты глянь, он нам больную хотел подсунуть! – разбойники всё же недовольно зашумели.
-Как будто бы я нарочно и для вас сюда её вёз. Как будто бы она рада, или я рад. Да я каждый день её проклинаю, и судьбу проклинаю, и сам себя проклинаю! Да бросить её не мог, это дочь моего покойного брата.
Уловка сработала – поначалу о редкой и страшной болезни, внешне неприметной и не сильно заразной, никак нельзя догадаться по виду. Лишь через несколько месяцев, а иногда и лет, несчастный раздувается, наливаясь гноем и кровью, и испытывает постоянное желание пить. Через пару месяцев он обычно начинает сходить с ума и может бросаться на людей, а вообще потом уже живёт уже не больше полугода. Разбойники стали наперебой отказываться от такой добычи, и наконец девушку грубо вытолкнули из толпы. Она подошла к волку, слегка пошатываясь от пережитого шока и всё ещё не вполне понимая, что происходит.
-Непохожа она на больную, совсем непохожа, - атаман внимательно вгляделся в лицо волка. – А уж не дуришь ли ты нас, чтобы мы от неё отказались?
Видно, прошли трещины по маске, что волк старался удержать на своём лице. Облегчённая торжествующая улыбка сама рвалась откуда-то изнутри, и атаман заметил эту борьбу.
-Ясен пень, дурит! – объявил он, разом перекрикивая гомон толпы. – Как никогда повезло, не выезжая из леса ночную добычу сделали! - засмеялся разбойник, - поворачивай к дому!
Выбора не оставалось. Шип скинул жилетку и рванул на себе рубаху, готовясь поменять облик. Но тут ветви над ними зашумели, заходили ходуном, раздался странный свист и шипение, и разбойники с криками бросились врассыпную.
-Бежим!
-Кхиллы! – различил Шип в общем шуме.
-Рэсси, на лошадь! – быстро сориентировавшись, крикнул волк, спешно отстёгивая лошадей от повозки, - быстрее!
Шип вскочил на Василиска и довольно сильно хлестнул его, пустив быстрым галопом по вмиг опустевшей тропе, но не успел он перевести дыхание, как до него донёсся сдавленный крик девушки. Она не успела уехать.
Шип сразу и не понял, что происходит, или просто не хотел в это верить. В темноте леса почти ничего не было видно. Рэсси визжала и дёргалась в лапах у огромной, размером с человека и отдалённо походящей на него, жуткой твари, обхватившей девушку длинными тонкими руками и тянувшейся к шее острыми ядовитыми клыками. Шип развернул коня и рванулся к Рэсси, соскочив с лошади на ходу, попытался отвлечь кхилла от девушки, схватив его сзади за жидкие белые волосы. Взбесившись, тварь быстро перекинулась на волка. Тот попытался схватить «лесного паука», но руки соскальзывали с тонкой бледно-серой кожи, словно она была покрыта слизью. Навалившись всей массой, «паук» в один миг повалил волка на землю…
…Рэсси, как зачарованная, стояла неподвижно и следила за смертельным поединком. Волк не сдавался, хотя и был намного слабее. Оба одичали от боли, Шип дрался неистово, как настоящий дикий зверь, но тощая тварь уворачивалась от ударов, и волку лишь чудом удавалось избежать прикосновения её смертоносных клыков и когтей - одна отравленная царапина убила бы его. А время шло, кхилл, похоже, не знал усталости, а вскоре послышался уже знакомый шум, их догоняли остальные, которых, судя по издаваемым ими звукам, была целая стая...
-Рас, Махмур, скачите уже отсюда! – выкрикнул волк.
-Я не уме… - Рэсси практически потеряла дар речи, не говоря уже о том, чтобы как-то действовать. А Махмур вдруг объявил с неожиданной твёрдостью:
-Я никогда не брошу вас, господин.
То, что происходило дальше, было для Рэсси, как в тумане. Вот Шип последним отчаянным усилием сбросил с себя лесного паука и поднялся на ноги. Вот уже подоспели на помощь его сородичи, и целая стая кхиллов уже готова была броситься на них. Вот карлик выступил вперёд, поднял руки к небу и хрипло прокричал:
-Помоги мне, Богиня!
Белый свет ослепил путников и кхиллов, потом сомкнулся плотным облаком вокруг «пауков».
– Теперь – уходим!
Шип водрузил всё ещё ничего не соображающую Рэсси, едва не падающую в обморок, на Вербу. Лошадка и сама уже находилась примерно в таком же состоянии, а потому никак не отреагировала на неопытную наездницу, хоть и почувствовала её страх.
-Держись крепче, можешь сжать её ногами и обнять за шею. Главное, держись, и не придуши, остальное она сама сделает! – крикнул Шип девушке. Та попыталась послушаться.
-Хватит болтать, едем! – как-то тихо проворчал Махмур. Шип и Рэсси оглянулись – карлик всё ещё держал иллюзию, и кхиллы, обезумев, метались, охваченные белым огнём, на который было больно смотреть даже издалека. Рэсси отвернулась, перед глазами поплыли цветные пятна. Шип поскакал вперёд, и девушка последовала за ним, изо всех сил стараясь не свалиться с лошади...
Поступь Вербы человеку привычному показалась бы очень ровной – но никак не для Рэсси. Когда волк спустя полчаса быстрой скачки наконец объявил привал, Рас с громким стоном просто повалилась с лошади, благо, мягкий мох ослабил удар. Девушка почти не чувствовала нижней части своего тела, только ноги с внутренней стороны, даже сквозь брюки стёртые о подвижную лошадиную спину, сильно щипало. Волк, спешившись, осмотрел спину Вербы – благо, она была в порядке. Его конь, Василиск, подошёл к кобыле и утешающе потёрся носом о её морду.
-Меня бы кто пожалел, - обиженно фыркнула Рэсси, но ни волк, ни карлик не обратили на это внимания.

-Махмур, - девушка, наверное, впервые в жизни обратилась к карлику по имени, проникнувшись к нему уважением после происшествия в лесу, - а ведь ты говорил, что звери не видят иллюзий?
-Да, не видят. А кхиллы – не звери, они гораздо хуже. Они обладают разумом.
-Что-то я не заметила, - неуверенно проговорила Рэсси, машинально проводя рукой по перебинтованной шее.
-В том-то и дело, что обладают, и это делает их опаснее любого лесного зверя. Те нападают лишь от голода или чтобы защитить себя, а кхиллы ненавидят всё живое, особенно крупных животных и людей. Ненависть – отвратительное свойство разума, именно разума. Звери ненавидеть не умеют.
-Почему же они тогда ещё не истребили всё живое в лесу?
-Кхилл сильнее человека, равный соперник волка, слабее медведя. Не так они и сильны, как кажется. В них нет ничего сверхъестественного.
-Ясно, - кивнула Рэсси и замолчала.
Путники выехали из леса ещё утром, а сейчас, вероятно, день перевалил за полдень – сложно было понять это наверняка, ибо небо было плотно затянуто светло-серыми тучами. Накрапывал слабый дождик, едва заметный, но за несколько часов промочивший их чуть ли не насквозь.
-Эх, удружили они нам, ничего не скажешь, - невесело проронил волк, - и разбойники, и «пауки» эти… Теперь ни еды, ни денег, а до столицы ещё дней пять пути…
Никто не ответил, сказанное и так было всем очевидно. Рэсси поёжилась – дождь стал затекать за шиворот, замёрзшая не меньше Верба вздрогнула и оглянулась на всадницу. Ноги Рэсси по колено окоченели от холодной мокрой травы, и она почти их не чувствовала – часть брюк пришлось пустить на бинты для самой же девушки, замотать бёдра, с внутренней стороны которых была содрана кожа, и рану на шее. Как выяснилось, кхилл таки успел слегка укусить её, но, как ни странно, яд не убил девушку. Она только второй день чувствовала небольшую сонливость, но была вполне способна даже держаться на лошади, что у неё уже стало более менее получаться.
-Никогда бы ни подумал, что у тебя такой сильный организм, - удивлённо покачал головой волк, когда только увидел рану. – Ты должна была умереть. Не зря говорят, дуракам везёт.
Рэсси на это только задумчиво хихикнула.
-Зато они спугнули разбойников, - попыталась утешить волка девушка, подбирая ноги чуть выше и зажимая лошадиную спину коленями – так было сложнее, но теплее, - ещё неизвестно, с кем было бы легче справиться.
-Так-то оно так, - задумчиво молвил волк, - только есть от этого не меньше хочется.
-А ты не можешь… охотиться в волчьем обличье? – неуверенно спросила Рас.
-Могу, и сырое мясо есть могу, только вас-то я им не накормлю. В такую погоду огня не добудешь, - досадливо сказал Шип.
-Махмур? – Рэсси с надеждой посмотрела на карлика.
-Нет, на иллюзии мяса не пожаришь, - горько усмехнулся волк.
-Не спеши, - вдруг сказал карлик, - я не только по одним иллюзиям мастер.
В недрах плаща Махмура, к несказанной радости путников, включая его самого, обнаружились трут и кремень. Это, конечно, ничего не обещало в такую сырую погоду – но по крайней мере давало надежду.
-Жуть, как неохота раздеваться в такую холодрыгу, - поморщился волк, тряхнув волосами, с которых полетели брызги во все стороны, и стал расстёгивать рубашку.

Шип уже стучал в дверь, когда Рэсси наконец неловко спрыгнула с Вербы, к большой радости кобылы. Девушка отбила бы себе ноги, но дожди, не прекращавшиеся пятый день, превратили хорошо расчищенную лесную дорогу в грязное болото, в котором ноги увязали по щиколотку. Все эти дни путники ехали, иногда шли пешком, давая отдых лошадям и заодно Рэсси. Наученные горьким опытом, они спали днём и ехали по ночам, Шип решил, что уж лучше на них нападут тогда, когда они этого ждут, чем на спящих и беззащитных. Волк охотился, с горем пополам добывая пропитание на троих. Пошла земляника, пригоршня которой изредка разбавляла девушке плохо прожаренное мясо, от которого её уже мутило. Одежда путников вымокла и истрепалась о колючие кустарники, они были ужасно вымотаны и выглядели не лучшим образом, зато девушка уже вполне сносно управлялась со своей лошадью, чем очень гордилась. Она даже немного полюбила темноту ночи в лесу и на поле, бледный лунный свет и огни иллюзий карлика. Но всё же она была счастлива, когда они наконец въехали в королевские охотничьи угодья – большой, чистый и светлый лес с широкими тропками, рассчитанными на компанию всадников – и, по словам волка, в течение суток должны были уже добраться до столицы.
Ночь подходила к концу, уже светало, и, вероятно, солнечные лучи уже потекли волнами по полям, но в лесу ещё было довольно темно. Волк предпочёл остановиться у лесничего, попросить у него одежду или хотя бы просушить свою и отдохнуть под крышей. И вот он настойчиво стучал в массивную деревянную дверь такой же массивной приземистой избы, сложенной из крупных брёвен. Наконец послышались тяжёлые шаги, заскрипел пол, и грубый голос пожилого мужчины спросил, кому угодно беспокоить его в столь ранний час.
-Шипрен Верколо, королевский слуга, прибывший с долгого и опасного поручения, - не моргнув глазом, серьёзно сказал волк. Так Рэсси впервые услышала его полное имя.
Дверь сразу же распахнулась.
-Шип, ты ли это! – смеясь, воскликнул крупный и высокий, но сухой, жилистый мужчина с густой каштановой бородой и маленькими, добрыми карими глазами. – Я уж не чаял, что ты ещё вернёшься!
-А я – что ты ещё будешь на этом месте, когда я вернусь, Кору! - не менее изумлённо воскликнул Шип.
-Ну, ты меня рано в старики записал, - проворчал Кору, по-прежнему улыбаясь, - я немолод, конечно, но ещё пару веков простою на страже королевских лесов… А ты откуда в таком виде? На тебя что, напали? И можешь не морочить мне голову чушью про сложное и секретное задание.
-Кору, это долгая история…
-Ничего, тут, в лесу, я живу один и никаких новостей не знаю. Хоть ты немного потешишь меня.
-Это конечно, - улыбнулся Шип, - только вот я не один.
Рэсси слушала за дверью, стесняясь войти без приглашения. Наконец Шип вспомнил о девушке и карлике, всё ещё мёрзнущих снаружи, и позвал в избу.
-Вы располагайтесь, - засуетился лесничий при виде новых гостей, - вы замёрзли небось, я вам сейчас горячего чаю сделаю.
Рэсси осторожно присела на кресло в углу. Обстановка в избушке была простой, ничего лишнего, но в ней было очень уютно. Девушку быстро разморило тепло, и она уснула прямо в кресле, так и не дождавшись чая.