Все правильно, правда?

Когда мои дочки сообщили мне, что собираются поехать на экскурсию по Скандинавским странам с заездом в Москву, Петербург и Минск, я немножко разволновалась. Конечно, я прекрасно поняла, что не страны Скандинавии сыграли главную роль в их выборе. И даже не Москва и Петербург, хотя, безусловно, интерес к ним был огромный. Минск – город, где они родились и успели немножко подрасти (Рита до девяти лет, Юля – до целых двух), - вот что двигало ими, когда они выбрали именно этот маршрут. То, что в Минске им предстояло провести всего один неполный день, их не смущало. После шестнадцати (на тот момент) лет жизни в Америке мои взрослые уже тогда девушки, одна - врач, другая - будущий психолог, с огромным нетерпением ждали встречи со своим детством. Я вспомнила, что один из моих одноклассников живет в Минске, позвонила ему и попросила встретиться с Ритой и Юлей и показать им места, которые они помнят.

Девочки звонили домой каждый день из разных стран, восторженно рассказывали свои впечатления и каждый день говорили немножко изменившимися голосами: «До Минска осталось…. дней».

В тот день, когда они попали, наконец, в Минск, я не отходила от телефона, хотя хорошо понимала, что они позвонят мне только в конце дня. Когда телефон зазвенел, я заметила, что моя рука, потянувшаяся к трубке, слегка дрожит. «Мама! – закричала в трубку Юлька, - Мы увидели все, что хотели. Павел отвез нас в наш двор, Рита показала мне песочницу, где  мы с ней (в разное, правда, время) лепили куличи. И в бабушкином дворе мы были, и в парке Горького, и в школе, где Рита училась, а ты работала. Рита сфотографировала для тебя твой класс. А еще… мам, ты не поверишь. Мы должны были из Москвы в Минск совсем по-другому добираться, но что-то у них то ли сломалось, то ли не получилось. В общем, нас повезли совсем по другому маршруту, и мы ехали через твой Борисов. Рита успела на ходу сфотографировать въезд в город. Мы проезжали через очень красивый мост. А Павел потом нам рассказал, что это за мост – он соединяет через Березину Новый Борисов и Старый. Мама, а в Березине деревья растут прямо в воде, на маленьких островках. Никогда такого не видела».

Я хотела сказать Юльке, что эти деревья посадили, когда мне было пять лет, что мы с ними вместе росли, но почувствовала, что не в состоянии сказать такую длинную фразу ровным голосом.

«А еще Павел нам рассказал, - продолжала Юлька, - Что вы приходили к этому месту у реки после выпускного вечера встречать рассвет и петь песни. И что ты пела что-то очень красивое. «Она была в воздушном белом платьице, тоненькая-тоненькая, как ты сейчас, Юленька», - сказал он и обнял меня.Мама, мамуля, ты сейчас плачешь, да? Ты не плачь, - вдруг как-то очень тихо сказала Юлька, - Мы же приехали сюда, мы же, пусть случайно, но увидели это место, ты же сама говорила, что в этой жизни ничего случайного не бывает, значит, все хорошо, все правильно, правда?»

А часа через два снова зазвенел телефон, и трубка заговорила знакомым до боли голосом Паши. Он рассказал мне, как прошел день, куда он возил девчонок, что они видели, о чем говорили. «Так что ты не волнуйся, - сказал он, - Все с ними в порядке. Их путешествие уже подходит к концу. Еще несколько дней – и они будут на родине».

«Нет, Пашуня, - сказала я, проглотив комок в горле и придав голосу вполне пристойный оттенок, - Через несколько дней они будут ДОМА, а НА РОДИНЕ… на родине они впервые за долгие годы СЕГОДНЯ».

«Вита, Витуля, ты сейчас плачешь, да? Ты не плачь, - в тихом голосе Паши слышалось хорошо знакомое с детства искреннее сопереживание, - Девчонки у тебя просто замечательные. Значит, все было не зря, значит, все хорошо, все правильно, правда?»