1982 год 26 июля. Чужие страсти

       Температура упала до +20, работал во вторую. Улучил время, вышел  на улицу. На газоне лежит Паша Реуцкий и курит. Я подошел:

— Не помешаю? Как там Ольге работается? Лучше, чем в нашей бригаде?

— Конечно.  Она контролером в группе "А". Полгода бегал, пока её перевели, места не было. Мы уже полгода как вместе не живем. Замолилась. 21 марта на свой день рождения выпил и давай выяснять отношения. Она говорит, хоть убей, а в бога я верить буду. Я со злости трахнул Библией об стенку. Она заметалась, схватила книгу и бегом к соседям. На следующий день пришел с работы, а она все свои вещи перевезла в малосемейку.  Мы и раньше ссорились, но всегда мирились. Она звонила, или я на работе подойду. А сейчас — всё грех; курить нельзя, пить нельзя, с женой спать нельзя. Охмурили ее баптисты. Почти каждый день бегает молиться. В старом городе начали строить молельню — большущий домино, в 140 метров, так она ездит туда строить. 10% с заработка, да ещё каждый раз кладет деньги на пожертвования. Раньше нормальная была, вдвоем бутылку водки уговаривали, а сейчас старух начала в дом приводить. Молятся, песни поют, Я терпел, терпел, а потом погнал их с квартиры. У нее три сестры, брат, все нормальные. Отец повесился. Такую семью всю войну содержал, все деньги домой приносил. Если рубль пропивал, так тоже — нельзя: прости, рубль пропил. А один раз, после заготовки дров выпили. Показалось мало. Попросил жену дать денег.  А та понесла: Алкоголики вы такие! Он встал, пошел и повесился. Одну её сестру муж зарезал. Она "бичевала", потом вышла замуж за "зека". Как-то он попросил ее сходить за водкой, она отказалась. Он ее и прирезал. Я не ходил на суд. Может быть, всё оттого, что у нее детей не было. Ей же делали кесарево сечение. Была двойня. Один мертвый, второй недолго жил. Я ей говорил, что толку молится, все равно ребенка не будет. Если бы родила, я бы с тобой пошел в молельню.

— Я не ожидал, что с ней произойдет такое. С чего бы это у неё? Значит, что-то грызет. Как-то говорила, что ей надо замаливать грехи молодости. Что у нее могло быть? Женщина красивая.

— Я ее расспрашивал. После выпивки почему бы не раскрыть душу? Нет, не говорит. Муж у нее на 12 лет старше был. Я его не знал, Так, по её рассказам. Перед родными неудобно. Скажут, с одной не ужился, с другой. На старости лет один остался. Женщин много, а толку?

Раньше я иногда разговаривал с Ольгой, подсаживался, когда делать было нечего. Она тоже с удовольствием разговаривала, рассказывала, как работала поварихой где-то в тайге, готовила еду, мол, как честно не работай, а продукты всё равно остаются лишние, прилипают к рукам.

Девушкой она была очень красивой, и можно лишь догадываться, какие перипетии ей пришлось пережить. В обеденный перерыв она прошла мимо, не замечая меня, строгая, с постным, монашеским лицом, постаревшая от невнимания к себе.

Лет пять уже прошло, как она поступила на завод, тогда ее лицо было свежей, сейчас молитвы и года не идут на пользу. Она могла бы выбрать мужчину поинтересней, чем Реуцкий, тем более знала, что он любит выпить, то ли ее прельщало, что он может сделать ей квартиру, то ли по какой-то другой причине, всё может быть, даже родство душ или противоположностей, которые тоже притягиваются. Так, его стараниями она поменяла м/с на двух хозяев, оформили третий разряд без учебы и волокиты, и вот, перевел на лучшую работу.

— Бог захотел, и перевел, — сказала она.

Удобная формула для верующих. Не надо ни о чем думать, за тебя решает Бог. Как Он захочет, так и будет.

Почему-то самочувствие не из лучших,  бегаю через день. Чувствуется радикулит, после пробежек прохватывает холодный ветер, и на следующий день приступы невралгии — сонливость и слабость. Нельзя пить молоко — расстройство. Сметану тоже. Да и трудно назвать это сметаной. В магазинах ее давно нет в продаже. Приносят ворованное. Каждый рабочий молокозавода ворует, причем не один раз в день, и не по одному литру.

В местной газете писали про задержанного с флягой сметаны.  От обиды, что его задержали, он вылил сметану в канаву. Отомстил. Не мне, но и не вам.
А задержавшие, спокойно стояли и смотрели? Дали возможность вылить сметану? И написано всё это спокойным тоном, без эмоций, и неясно, какие последствия, то ли его наказали, и как, то ли благодарность вынесли.

В центральной печати поговаривают о "разумном проценте" для продавцов, чтобы те перестали прятать товары под прилавок. Какая беспомощность! Детский лепет. Сейчас только и говорят о продовольственной программе. Словно, если бы не было майского пленума, то никто бы не выращивал урожай, и все сидели бы, сложа руки, в ожидании мудрых указаний генсека. Сплошной бред.

27. 7. 82 год. Еду в поезде. Качает из стороны в сторону. Ищу свободное место, хочется спать. Перестает качать - поезд остановился.  Открываю дверь и выхожу из будки стрелочника. Ждем встречного поезда. А вот и он. Стремительно приближается с горизонта. Это голубой самолет. Он изменяет курс влево и стремительно взмывает, словно хочет спикировать. Так и есть. Мы с огромным интересом смотрим, как он врезается в землю, раздается взрыв и ослепительное пламя. Мы свидетели этой катастрофы и, возможно, придется давать показания. 

Оказывается, самолет врезался в химзавод, раздаются всё новые и новые взрывы. Это, определенно, диверсия. Непохоже на несчастный случай, вон, сколько свободного места. Взорвался ещё один завод, стоящий неподалеку, слева замечаю ещё один завод.  И вдруг, с изумлением вижу, как из горящего завода выдирается, и вылетает обгорелый скелет самолёта, с явным намерением выбрать новую цель.

       Самолет взлетает вверх и, словно в раздумье, застывает. Я со страхом думаю, а вдруг он полетит не на третий завод, а на нас?  Но самолет уже бессильно падает. Взрыв ослепительного пламени, и я просыпаюсь, думая, что этот голубой самолет, своей толстобрюхостью, очень похож на гурами.

Тревожное чувство остается после этого сна. Вялость. Нужно бегать и не хочется.  Надо сделать зарядку, и не могу. В животе нехорошо,  не стоило пить молоко перед сном. Надеялся, что ничего не будет, обойдется без последствий, организм перестал принимать молочное. Что-то с желудком. Все же сделал несколько приседаний. Плохо,  не могу.  Начал застилать кровати. Помыл фильтр аквариума. Увидел только одну данио. Неужели остальных цихлиды съели?

Через сорок минут после пробуждения вышел из дома. Лифт не работает.  Надо узнать в ЖКХ,  привезли ли обои?  Надоело узнавать. Подходя к дому, увидел Желонкина у окна. Он разговаривал по телефону с женщиной. Долго и неинтересно. Пустой треп, когда времени много и не знаешь, как убить его. Жду молча.  Он стоит ко мне спиной, лицом к окну. Явно видел из окна,  что я иду.  Он закончил разговор и тут же собирается снова звонить.

— Иван Егорович,  извините...

— Минуточку, — говорит он, не оборачиваясь. Явное подтверждение тому, что он видел меня и знает, что я стою и жду. Снова долго говорит. Меня разбирает раздражение…

Наконец он прекращает  разговор, но на меня внимание обращает не сразу,  потом смотрит,  мол, что нужно?

— Обои есть?
– Нет.
— Когда будут?
— Ничего не знаю.
— Ну, хотя бы приблизительно.
— Ничего не знаю.

Другой мужчина за соседним столом не выдерживает его хамства, и говорит:

— Не раньше пятницы. В пятницу завоз.

Я киваю головой и ухожу.  На улице перехожу на бег. Влево от второй, дамбы по новой дороге. Вероятно,  это  последняя новая дорога,  больше новых не осталось. Все дороги пробегал в этом лесу. В среднем темпе 41 минут.

Прихожу на работу во вторую смену и замечаю, что ни на одном станке нет заготовок, на конвейере всего лишь две кассеты плавают. Накопленное раздражение от Ивана Егоровича ищет выхода. Зло выговариваю Комарову, что в той смене валяют дурака, а мастера равнодушно проходят мимо и ничего не говорят.  Он кивнул головой,  ничего не сказал, нашел сменного мастера и принялся отчитывать его. Тот оправдывается, мол, Кульгину было некогда, он делал больше нормы.

— Мне плевать, он  обязан снять норму фаски, за это ему деньги платят, — говорит Комаров.

Но в конце смены вижу, что и мы той смене ничего  не оставим, говорю Комарову, тот наседает на Игонина, который на второй шлифовке,  стоит целую смену возле станка и не успевает даже покурить. По всему видно, что новая рационализация отыгрывается на шлифовке и зуборезке.  Скорость  шлифовки упала, а на зуборезке прибавилось стружки, так как заготовки стали выше. Это последствия новой рационализации — решили шлифовать шестеренки после нарезки.

За июль у меня должен быть небывалый заработок: кроме зарплаты сделал ещё 13 норм, плюс два выходных и 23 рублей не выплатили с прошлого месяца. Для успокоения рабочих сказали, что "машина" всему заводу не отбила шифр из фонда мастера.  На самом же деле, не машина виновата, а человек, который приказал не выплачивать, так как получался перерасход за первое полугодие, а без этой выплаты всё будет в ажуре, а в августе уже можно будет выплатить,  переходит на другое полугодие. Премия начальнику "за сообразительность" обеспечена. А нам ничего не остается, как ждать.

Вот и лето подошло к концу, снова похолодало, ночью до +14, днем 20. Прошел дождь.  Холодное лето в этом году.  Фрукты и ягоды очень дорогие. Ведро вишни 22 рублей.

29.7.82 год. В обед Комаров подождал, пока я допью чай, и мы вместе пошли на улицу. 

— Как бороться с пьянством, не знаю, — сказал он.

Я засмеялся:

— Ещё при Петре боролись, а ты хочешь враз покончить.  Бесполезное дело. Таких только могила исправит, никакие убеждения не помогут.

— Вчера Исаев и Лукьянова поддатые пришли. Что делать? Не допускать к работе? Мы останемся без деталей,  норму не сделаем.  Опять же прогул на бригаду, с призового места снимаемся. А так Миша говорит, в воскресенье выйду на отработку. Почему все такие несознательные? Хорошо у капиталиста, не знает таких забот, увидел брак — на заметочку, пришел пьяный — галочка, а в конце недели конверт с соответствующей  суммой, и никаких разговоров. А здесь — воспитывай, убеждай. Ему сорок лет, может меня воспитывать.

Вчера я ему выговорил, что мастера недостаточно требуют с рабочих, особенно в той смене,  и он сказал:

— Не могу же я разорваться? Что, мне в ту смену перейти?

Сегодня бегал. 37 минут. В лесу всё никак не вывезут сваленные сосны. Непонятно, почему, стали вести лесозаготовки? Трактор, разъезжая по лесу, давит поросль, задевает и обдирает хорошие сосны. Весь лес изгадили,  изрыли. Свалены хорошие сосны. На очистку леса не похоже, наоборот, загрязняют. Вправо от гравийной дороги ставят буровую вышку, то ли нефть нашли, то ли воду станут качать.

В журнале "Новый мир" новая поэма Евтушенко "Мама и нейтронная бомба". Читать интересно, поэт про себя пишет. Зачали его у костра на месте будущей Братской ГЭС. Зачем это надо сообщать миллионам читателей? Деда белоруса репрессировали в 37 году. Его самого в школе дразнили из-за фамилий деда латыша Гангнуса.

"Учительница физкультуры с младенческими ясными, спортивными глазами, с белыми бровями и белой щетиной на розовых гладких щеках, похожая на переодетого женщиной хряка,  сказала Корякину, моему соседу по парте: — Как можешь ты с Гангнусом этим дружить, пока другие гнусавые гансы стреляют на фронте в отца твоего?!"

Сообщил, что его матери 72 года, работает в газетном киоске на Рижском вокзале,  и что зависящие от неё люди, в обмен на журналы оставляют ей и колбасу, сыр, апельсины. Добросовестно пытался уловить ритм и поэзию. Но всё это написано просто белым стихом, или просто прозой, но почему-то лесенкой. Попробовал бы всё это написать начинающий поэт!

В "Ин. Лит" "Интимные мемуары с приложением книги Мари-Жо" — первая книга Жоржа Сименона за последние десять лет, написанная им собственноручно, ибо начиная с 1972 года, он диктовал все свои книги на магнитофон.  Эта книга вышла через три года после того, как дочь Сименона Мари-Жо покончила с собой.

"Эти мемуары я начал писать 16 февраля 1980 года для моей дочери. Я писал по восемь часов в день, только по воспоминаниям,  без заметок... Я плакал, когда писал… Поместив в мою последнюю книгу письма,  песни и стихотворения Мари-Жо, я хотел снова ощутить себя рядом с дочерью. Через два года после её смерти мне приоткрылась истина. Я поверяю её своим детям... Они собрались вокруг меня ещё совсем маленькими, они растут, страдают, отдаляются. Для того, чтобы снова объединить их вокруг себя, я и решил прервать своё молчание."

Рафаэль Сорель пишет о книге Сименона: "Он попытался сделать невозможное: сказать все и совершенно искренне. Это безыскусное письмо, предназначенное прежде всего его дочери. Затем в том же тоне,  прерывающемся иногда волнением или настойчивым желанием всё распутать, всё понять, он обращается к своим сыновьям Марку, Джонни и Пьеру... Он как бы вновь переживает счастливые моменты рождения детей, а затем, разворачивая свиток всей своей жизни, подвергает его суду своей совести.

Есть жертва — Мари-Жо. Есть подозрения, что виновна её мать, Дениза, личность, которая разрушена алкоголем и безумием. Доказательства: тетради, записные книжки и кассеты юной самоубийцы, которые составляют, в сущности, вторую книгу.

Свидетели: воспоминания. Суд присяжных: три сына. А судья? Сименон отказывается от этой роли. Быть может, он предлагает своим читателям,  каждому из  нас,  стать этим судьёй…" В заключении Сименон сказал: "Закончив эти мемуары, я надеюсь наконец обрести мир с самим собой. Я пытался понять, но не судить".

30 июля бегал 49 минут в невысоком темпе. Третий день жаркая погода,  но самочувствие не улучшается, то ли на работе сильно устал, всё тело болит, и нет желания бегать. Прочитал Всеслава Гурницкого "Песочные часы" о зверствах в Кампучии, Поражает, как мало у нас пишут об этом.  Очень мало.  Нет анализа  произошедшего. Почему так получилось?

Откуда взялись такие выродки? Чем они отличаются от тех, кто сверг этих выродков? Все они родились в Кампучии, одинаково воспитывались, однако, одни стали убийцами, а другие жертвами. Непонятное творилось там,  и молчание у нас.

26 августа. В прошлом году бегал гораздо больше, чуть ли не каждый день, а сейчас через день, и то, если работаю во вторую смену, а первую — через 2-3 дня.

Из случайного разговора: в городе задержали продавцов, которые продавали помидоры по рублю, то есть в два раза дороже. Лето дождливое и помидоров мало, вот продавцы и пользуются.  Реуцкий сказал мне:

— Кумпяк от нас уходит предцехкома. На Сухарникова вот такая бумага пришла
взятки   брал. Скоро разбирать будем.

Сухарников два года продержался на этом посту, до него все уходили чистыми, хотя тоже занимались делишками.

2 сентября. Два дня назад лектор из Куйбышевского авиаинститута рассказывал про одного нынешнего президента африканской республики /Сомали?\ который окончил в Москве академию марксизма-ленинизма. После окончания наше государство помогло ему взять власть в свои руки, он был майором, присвоил себе генеральское звание. И уж потом выяснилось, что он был завербован США. 

Рассказал, что в Московской высшей комсомольской школе проходят учебу из разных стран. Школу охраняют КГБ. В Афганистан были переброшены войска куйбышевским авиационным округом, мол, о масштабе боев можно судить по тому, что 10 тысяч человек получили ордена и 10 человек звание героя. В США до сих пор удивляются и изучают опыт столь быстрой переброски войск. Про генерала Петрова, который за одно туманное утро перебросил из Анголы в соседнюю страну танковый корпус. Дела творятся в мире, а в газетах ни слова об этом, лишь  самое безобидное, про что никак не умолчишь.

В юности, когда не мог купить какую-то вещь, то успокаивал себя тем, что пройдет несколько лет и эта вещь обязательно у меня будет.

3. 9 82 год. Современные наши идеологи занимаются демагогией и болтовней, то есть тем же самым, что в прошлом и священники: не укради,  не прелюбодействуй, а сами воруют и блудят. Две правды, для народа и для себя.

Как бы ни хороша была наша система, при таком руководстве она может выродится, превратиться в уродца, то есть психика народа будет настолько извращена, что потребуются большие жертвы, чтобы люди наконец, поняли - нельзя так,  по-скотски жить,  надо быть человеком, а не Плюшкиным. Через 50 лет будут совершенно другие ценности и мерила. То, что сейчас занимает наши умы и волнует, будет наивным и жалким. 

О чем же будут думать люди XXI века? Если не будет войны. Война поставит всё на свои места. К прежнему не будет возврата.  Если войны не будет, то через сто лет могут сказать что Великая революция 17-го года была ошибкой, в результате которой к власти пришли мелкие, честолюбивые людишки,  испохабившие святые идеалы. Это удел всех революций.  Начиная с французской.  Народ проливает кровь, а власть прибирают те, у которых язык подвешен. 

Наша Конституция великолепна, но от неё пользы ровно столько же, сколько и от американской, которая по человечности мало в чем уступит нашей. Там всё записано, и о правах человека и о свободе. Но толку-то,  если конституция является ширмой для грязных делишек.  Воспитанию молодого поколения у нас совершенно не уделяется внимание.  А это может привести к переоценке всех ценностей, и, возможно, к развалу государства.

В правительстве США сидят глупые люди.   Будь они умнее,  они поняли бы, что мы сами себе делаем больше вреда, чем они могут нам причинить своими бойкотами.  Это их сопротивление, противостояние, наоборот, укрепляет нас, к сожалению, недостаточно. Они бы скорее нас  развалили,  как государство, если бы торговали с нами всей своей мощью,  способствовали нашему росту благосостояния. 

Привыкнув жить на широкую ногу, мы мало бы чем отличались от американцев,   образом жизни и образом мысли,  то есть это была бы бескровная победа. Своим противодействием они добиваются обратного  результата и личного обогащения, что, вполне вероятно,  и является главной причиной именно такой политики,  а не иной.

Эта же цель является довлеющей и для наших руководителей. Они дорвались до кормушки, и большее их не интересует.  Нынешнее  положение дел их вполне устраивает.  Вряд ли можно что-то хотеть и в силах сделать, когда тебе под 70 лет.  Думы о здоровье,  о смерти,  о прыще на ягодице, гораздо больше удручают,  чем мысли о благосостоянии народа. У руля власти должны стоять молодые, энергичные люди,  у которых голова полна великих замыслов, великолепных идей, люди,  которым 30-40 лет, не старше 50.

В мае Рашевская несколько  раз говорила, что занятия в "Ладе" возобновятся в первый четверг сентября. Этот день выпадал на второе сентября.  Помня прошлые года, когда мой приход был бесплодным, занятия начались в октябре, был готов, что и на этот раз будет так же. 

Мне просто было интересно, к тому же надеялся, что уверения Вали не беспочвенны. Хотелось послушать новости. Но у входа в  ДК увидел "холостяка". Я не знаю, как его звать,  и, пожалуй, никто у нас этого не знает.  Знаю,  что он живет в общежитии, пишет беспомощные песни,  которые исполняет на гитаре перед подвыпившими друзьями. Они от этих песен приходят в восторг, это ему нравилось, и, он, по-видимому, решил "выходить в большое плавание".

 Пришел в “Ладу” лет семь назад.  За всё время я лишь единожды слышал его вирши. Мои стихи, по сравнению с его стихами,  профессиональные,   может быть,  и гениальные. Возможно,  он сам понимает, что из него ничего  не выйдет,   но почему-то упорно ходит.

Может быть, это его возвышает? Можно в разговоре ввернуть: "вчера был в литературном объединении".  Своеобразный клуб,  особенно когда нечем заняться.

Увидев его на улице, я понял, что заседание не состоится, и больше никого нет. Метров за 10 он поздоровался со мной, и мне было неудобно отвечать на столь большом расстоянии, тем более шел к нему, а не в сторону.

Доброжелательно посмотрел ему в глаза. За три метра он протянул руку и поздоровался. Дня четыре назад мы виделись во втором общежитии. Я спешил перед работой постричься,  и не остановился,  чтобы перекинуться для вежливости несколькими словами, поздоровался кивком, и на обратном пути не остановился,  так как  снова пришлось спешить, вдруг обнаружил, что взятые часы из ремонта через 15 минут остановились, и ни в какую не хотели идти. А я сдавал их идущими нормально,  сломалась лишь заводная головка. 

Пришлось спешно вернуться в дом быта, подняться на третий этаж к мастеру. Вероятно,  они специально делают старшим мастером красивую, обаятельную женщину, при виде которой многое вылетает из головы,  а уж спорить невозможно. Она приняла мои часы,  но, отдавая, сказала, чтобы  больше их не приносил, так как часы старые и очень разболтаны в гнездах. 

Мне было стыдно за свои старые часы, которые давно уже надо выбросить,  а я всё ношу, и, чуть  не попросил извинения за свою наглость, ушел. И только на улице стал подсчитывать, насколько же старые мои часы? Всего лишь девять лет. У других по 20 лет ходят, а мои, значит, выбросить? Да и сдавал я их нормальными,  головка барахлила,   а не часы.   Всё же придется покупать новые,  я и так уж каждые полгода отдаю на ремонт по пять рублей.  20 лет назад такой ремонт стоил два рубля,  и то мы ворчали, что много берут:  а уж сейчас - и говорить нечего. Только вот где деньги взять на новые? 20 лет назад и сто рублей были деньгами, а сейчас и 200 не хватает.

"Холостяк" похож на инфантильного подростка, случайно забредшего не в ту компанию. Года три назад по его виду и поведению можно было дать примерно 23 года. Он же сказал,  что ему  31 год.  Худой,  с грязными длинными волосами, потухшие,  ничего невыражающие глаза,  без проблеска мысли, опущенные тонкие губы. У нас с ним никто не разговаривает, и он ни с кем. На обсуждениях всегда сидит молча, нечего сказать,  вернее, не умеет. И сейчас, я не  знал,  о чём с ним говорить? Что его интересует? Минут через пять я решился на бестактность: 

— Ты  так и не женился?
— Зачем нужна бумажка? И без нее    можно прожить.
— Что же ты, так и будешь до 50 лет жить один,  не боишься одиночества?
— Я  не один. У меня есть женщина. Не пьёт, ни курит. Я уже был женат, развелся. Какой толк от этой бумажки? Ещё с квартиры выгонит.
— Почему же меня не выгоняет, других? 

Он посмотрел на меня с недоумением, мол, не то говоришь,  не то.

— Я принадлежу к тем...   Знаешь,  у нас на 2800 браков 1800 разводов. Вот и я к ним отношусь. Расходятся по малейшему поводу. У меня друг жену только один раз ударил, и развелись. Представляешь, один раз ударил! Другие из-за простыней дерутся, а мы спокойно разошлись. Она даже на квартиру не претендовала. Я в ней остался. Мы расходились по-смешному.

— Как это? - не понял я.
— Ну, как, обыкновенно, - ответил он. Так я и не понял, как это «по-смешному» расходятся.
— Ты где работаешь?   
— На стройке.
— Кем? - приходилось вытягивать из него.
— Слесарем. Слесарем сантехником.
— Сейчас в 12-ом квартале?

— Везде. И пивбары делаем,  туалеты,  бомбоубежища, общежития. Рабочих не хватает,  две тысячи заключенных работают у нас.   И срок им идет.  Кто с города,  тот здесь и ночует. Пьют больше нашего, всю получку пропивают, только на еду и водку им деньги нужны.  У каждого по 2-3 бабы.  За бабами они не страдают.

Помолчали.  Без пяти семь.  Больше никто так и не пришел.

— Как-то я придумал интересный сюжет, хотел тебе рассказать, чтобы ты использовал,  и забыл.
— В следующий раз,  если придумаешь,  запиши, а то снова забудешь, — улыбнулся я его наивности.  Парень не знает, что с чужих сюжетов рассказы не пишутся,  я не Гоголь.
— Да. Так и надо.  Сколько раз так было.  Придумаешь что-нибудь интересное,  а потом забудешь, даже жалко становится.   Иногда я записывал.

"Любопытно,  что же он записывал?"

Из ДК вышла большая группа девушек лет 12-15.  Записывались на платные курсы эстрадных танцев. Я Власте предложил, она откаталась. Большинство одеты очень нарядно, платья сшиты по фигуре, не магазинные. Сколько же надо зарабатывать, чтобы так одевать своих дочерей? Не у всех же матери портнихи. Если бы Власта согласилась, и надо было бы деньги сразу вносить,  то у нас не нашлось бы требуемой суммы. Разве что с получки.

Распрощался с "холостяком" и пошел домой.

Девочки растут пассивными, рохлями. Целое лето просидели в комнате, читали,  играли в куклы. Одним хорошо,  меньше страха за них,  что бегают на улице.

После обеда столкнулся с Шептухиным, вместе вышли на улицу,  улеглись на газоне под кустом сирени. Он долго с удовольствием рассказывал про своего второго  ребенка, 1,5 года. Лежащие подростки  матерно  ругались.

— И ни одна женщина не сделает им замечание, рядом лежат, — сказал он. 

Заговорили о подростках,  какие они сейчас плохие,  несознательные,  и я рассказал о Сергее Хлебникове. Он в этом году окончил школу и хотел стать товароведом. Разве в наше время парни мечтали о такой профессии? А сейчас это предел мечтаний.  На экзамене по сочинению получил двойку,  и мечта так и осталась мечтой.  На завод идти категорически отказался. Скорей всего,  завод его просто пугает.  Пошел в ПТУ, лишь бы прокантоваться до армии. Перед началом занятий в ПТУ их послали на практику на завод, так как  на конвейере не хватает рабочих. Можно представить,  какая работа  от таких неумех и лентяев.

Приходится много переделывать. Готовые, уже собранные автомобили, неделями простаивают под открытым небом, ожидая устранения дефекта.  Хорошо,  что у нас дождей мало, и они только пылятся.  Количество выпускаемых авто летом заметно снижается.  Недавно Гена,  Нина,  Вика и Алла ездили под Сызрань за грибами,  привезли по четыре ведра маслят. Мне и Вике пришлось их чистить до часу ночи, Вике пришлось ещё их варить и полы помыть. В этот же вечер т. Паша попросила Сергея почистить грибы.

 — Вот еще! Я днем работал,  буду ещё грибы чистить!

Это он о своей работе, где пока и недели не проработал, возможно, дурака валял, а не работал.

Многие рабочие на них жалуются,  приходят и сидят, смотрят, как другие работают. Это уже новое, избалованное поколение. Гена и Нина в восторге от Алеши,  и не видят,  не хотят замечать, что он очень груб с бабушкой. Эта слепая любовь его уже испортила, он уже мнит о себе невесть что, так как видит, с каким обожанием смотрят на него,  когда он плетет очередную ахинею. Нельзя сказать,  что он тупой.  Нет. Нормальный мальчик, есть муз. слух, легко научился играть на баяне. Развито воображение, заинтересовался Гоголем, в то время как мои девчонки его ещё не читали, и не собираются.

Он умный и смышленый настолько, насколько и положено в его возрасте, но воспитанности не хватает. А где её взять? Если видит и слышит, как грубо Гена разговаривает со своей матерью, не дает и слова сказать,  считая глупостью каждое её слово.  Нам она не раз жаловалась на грубость Алеши и Гены. Про Сергея она не говорила. Но и он её ни во что не ставит. Любит молоко, за  раз может выпить литр,  но в магазин за ним ещё ни разу не сходил.  Недавно т. Паша приболела и сказала ему: 

— Хочешь молока,  сходи сам.  “Так он малого уговорил сходить за молоком”.

 Я не смогу забыть 78 год, когда Гена жил на бронированной квартире. Алеше тогда было лет пять.  Он разыгрался на диване,  задрал рубашонку и стал кричать бабушке:

— Вот мой пупик! — Это с ним так играли: — А где твой пупик? — и целовали в живот,  может быть, и в попку.  А у детей хорошая память,  считают,  что так и должно быть. 

Нина без ума от Алеши,  хотя, возможно, и сознает, что он не всегда хорошо ведет себя,  но мер никаких не принимает. Да и что она может сделать? Или я? Чтобы мои девчонки были лучше, чем они есть.  Ничего.  Воспитывает всё, общество, семья. Тысячи факторов влияют на человека,  который "гость" в своей семье, это я недавно прочитал в научно-популярной книжке.  Да это так и есть. Гость.

Изредка,  главным образом, в раздевалке, встречаюсь взглядом с Ямпольцем. Сухо здороваемся, и никто из нас не делает и попытки заговорить друг с другом, как  раньше. Уверен,  ему не приходит в голову, "какая муха меня укусила, что я с ним так себя веду?" Что нельзя матом ругать человека, хотя бы за то, что я никогда с ним не ругался матом, и привычки такой не имею.

Изредка встречаю Сухарникова. С любопытством смотрю на него, подействовала ли "телега", обвиняющая его во взятках за квартиры, как сказал  Реуцкий, за это его и снимают с председателей Цехкома профсоюза. Нет, всё такой же, неунывающий,  улыбается,  шутит.  Уверен, выйдет сухим, иначе бы так уверено не держал себя.

Сегодня отчетно-выборная проф. конференция после работы. Уже решено — выберут Кумпяка. Если бы не было "огня", то Сухарникова оставили бы на месте. Он, действительно, занимался проф. работой, не в пример другим председателям, которые лишь числились,  а сами использовали своё положение в корыстных целях, улучшали свои жилищные условия, увеличивая жилплощадь. Неделю назад, когда мы сидели на газоне после ужина, Шептухин сказал, что по радио передали: «будет похолодание». 

Но вышло наоборот. Стоит жара под 30-32. Правда, переносится легко,  нет летнего, иссушающего зноя. На заводе работают кондиционеры, воздуховоды закачивают свежий воздух, и жара не ощущается.

Ночью дверь на лоджию открыта,  душно, но сквозняк делать нельзя,  на улице сильный ветер, всё в квартире сдувает. Выйти бы спать на лоджию, благо, там железная кровать с панцирной сеткой стоит, но я уже отвык спать на кровати, и сон будет испорчен, часто буду просыпаться.

Позавчера пробегал ровно час,  а сегодня почему-то болит правая икра. Словно весной, в начале сезона. Надеюсь,  завтра пройдет, а послезавтра надо будет снова бегать.

Продолжение следует: http://proza.ru/2012/07/24/1085