Улыбка

               
Он очень смешно, как Она  для себя когда-то отметила, «прихлёбывал губой», когда смеялся. Глаза его, становились еще голубее и прозрачней, весело щурились, и доверчивые искорки озаряли, такое взрослое и суровое, еще секунду назад, лицо. Морщинки исчезали, кожа становилась прозрачной, светлые брови вставали «домиком», как у ребенка, а тонкий изгиб рта, расплывался в улыбке, слегка прикусывая верхними зубами, уголок нижней губы.

 Он так разительно менялся! – вечно, слегка ссутуленные плечи,  расправлялись, и легко откидывались на спинку кресла, рука свободно падала на подлокотник, и весь он превращался, в  светлое беззаботное существо, так искренне радующееся происходящему.  Ей чудилось, что, наверное, вот так, они сидели бы летним утром на веранде, какого  ни будь старенького, летнего дома, в окружении кустов сирени.  Он мирно прихлёбывал бы горячий чай с баранками, смеясь над очередной её шуткой. Пели бы птицы, дышали бы солнцем, её любимые ромашки, и может быть вдруг, застучал по листьям летний, веселый, «грибной» дождик. Этот образ, подернутый дымкой тревожной памяти, золотивший  волосы,  на его седеющей голове, чуть больше, чем было на самом деле, вдруг разбудил её среди ночи. Она очнулась, пытаясь удержать в памяти неясное видение. Что-то теплое,  родное,  знакомое до мелочей,  плыло перед ней. Ускользало, но настойчиво возвращалось, заставляя память перебирать знакомых, и малознакомых людей, в усилии вспомнить, - кому же принадлежала, эта «прихлебывающая» улыбка?  Она примеряла лица,  манеры, движения – никому все это не годилось. Снова закрыла глаза, пытаясь расслабиться и уснуть. И вот тут поняла, что это, -  Он! Это Его улыбку,  Она  так долго, не могла, ни к кому, приладить! Она забыла, -  Его!

Человек ушел, любовь перегорела. Но улыбка, улыбка осталась. Осталась навсегда, жить в ней, без горечи и мук, светом и чистотой, прожитых счастливых  мгновений.