Конфедерация 2. Часть 9

   Конфедерация 2. Часть 9.

   

 
                Глава 26.

                Вместо лекции крутись на трапеции.


   Шустрое времечко местным деликатесом, упругим сырным шариком «фондю», перескочило через ленч и уверенно подскакивало к предобеденной неге у монитора в располагающем к дреме мягком кресле. Увы, одиноко бредущему по спокойной с виду швейцской улочке путнику, постоянно то и дело оглядывающемуся, будто нервным тиком пораженному, да опасливо косящемуся на незажженные фонари, кулинарные изыски загнипийской кухни были до лампочки: в долг давно уже не кормили, к тому же ко вкусу, дичавшему с недавних пор явным перегибом к кровавому мясу, меню здешних заведений относилось с нескрываемым предубеждением. От тягот, лишений и, главное, от непонятости путник исхудал с лица, что вернуло облику давно и, казалось, безвозвратно утерянную личину интеллигента, более того, интеллигента вдвойне - потому как пребывающему в изгнании. Но, даже не смотря на непричастную ныне к экономическим, финансовым, техногенным… диверсиям внешность, время для прогулки путник принужденно избирал засветло, чтоб не застали в пути сумерки, а то в темноте по-всякому обижали его озверелые фонарщики, да жильцы пребольно швырялись из окон горшками, добро бы пустыми или просто цветочными. Однако и тех, и других хулиганствующих элементов понять немудрено: вослед худолицему, с виду угрозы мирному бюргерству не предвещающему скитальцу-пилигриму с противным пшиканьем гасли уличные светильники и перегорали в квартирах вплоть до третьих этажей прочие электроприборы бытовой направленности.
   За обидные перенесенные оскорбления - если бы только моральные - в отместку за непонимание случалось гонимому, шельмуемому изгою жалобиться: крался в неурочный час опустелыми дворами к заброшенному пустырю, где в упоении выл дикою собакою на фонарь неугасимый, не подверженный влиянию флюидов главы Кромешного ведомства - на Луну. Лишь в иступленном вое, точно от принятии оздоровительной процедуры, до дна изливались обиды за недооценку одиозности личной персоналии.
   Против эдакого проявления чувств, скрипя обильно смазанными пивком нервами, притерпевшиеся к эмигрантским выкрутасам да фортелям жители прилегающих домов в общем-то не возражали, относились к вою с пониманием: ну, мало ли кто какой веры адепт или невесть с чьих краев сдернувший сектант. Времена нынче пошли толерантные, не рыхлыми же шницелями прикажете отбиваться от нарастающего иноплеменного вторжения.

   На почтамте неприкаянно-рыжеватого, зато томно-исхудалого субъекта давно уж заприметили телеграфисточки. Интригующий незнакомец неподдельный интерес вызывал неспроста, так как абсолютно не походил на заштатных толстобрюхих, розовощеких да сизоносых ухажеров.
   -Видно, извелся от несчастной любви,-  терзались девицы «белой» ревностью.
   -Ждет послания от любимой,- предполагали трогательно.
   -А у той, похоже, неприятности…
   -Да, муж, конечно же, банкир, но отсталый от веяний времени моногамный ревнивец застал ее в спальне с кавалером в недвусмысленной ситуации.
   -Ужас, неужели не перевелись еще ретрограды, противники модной, удобной в быту непарной семьи?
   -Конечно, разве не видно: ухажерчик-то покусанный, едва залеченный.
   -Неужели банкиры бывают негодяями? Это же надо - искусать столь лакомый пирожочек!- Плотоядно облизнулись с аппетитом обсуждающие чужие неприятности барышни.
   -Куда только смотрят повсюду шныряющие адвокатишки? Обычно от въедливого внимания сутяжников ни единый скандал не утаить, особенно сомнительное отцовство кредитоспособных господ.- Вздохнула о наболевшем парочка ученных личным опытом телеграфисток.
   -Верно, науськать адвокатов - засудить изверга, и дело с концом! Никто не посмеет докучать влюбленным, кроме, может быть, самой близкой подруги…- Аппетитно, со вкусом губами причмокнула еще одна парочка.
   -Да что вы, в самом деле, где это видано, чтобы банкиры кусались? Состоятельные господа имеют обворожительные привычки шелестеть чековыми книжками, после того как угостят привлекательных девушек в ресторациях. Нет, жизнь у финансовых воротил далеко не голодная, чтоб приобрести вопиюще скверные привычки – антагониста ханжеской морали покусала собачка.
   -Неужели изверг-муж натравил на «рыжика» бедного песика? Ужас, несчастному животному нанесена болезненная душевная травма! Вы не в курсе, пострадавшего уже отправили в реабилитационный собачий центр, а если да, то в какой именно? Я бы навестила шалунишку и почесала бы за ушком: от нервных срывов - самое лучшее средство.- Норовили телеграфисточки разбиться на группки по интересам и склонностям.
   -Может, отправили да только навряд ли поймали. Видела я этого песика несколько недель назад - носился по спокойному, престижному району на поводке с полициантом. Даже подоспевший наряд в штатском не смог совладать с озверевшей, матерой, слюнявой псиной.
   -Вот бедняга,- на сей раз вновь пожалели неудачливого ухажера,- муж подружки оказался полициантом. Дело может кончиться печально – «рыжику» выпишут штраф за парковку в неположенном месте.
   -Это что? А вот если дело умело преподнести да раздуть, как следует, то запугивание бедного животного запросто обернется судебным разбирательством…
   -Ах! Неужели именно бледненький «рыжик» напугал несчастного песика?- Благорасположение к посетителю любительниц животных созрело смениться категоричной неприязнью, но все же по размышлению сошлись во мнении: в бедах, приключившихся с интригующим таинственностью визитером, винить исключительно нецивилизованное чудовище - неотесанного чурбана-мужа.
   Увы, незыблемо-неизменные, пусть даже подверженные пристрастным колебаниям симпатии обслуживающего персонала не могли ни помочь, ни обнадежить покусанного клиента: ни весточки, ни даже письмеца заказного, не говоря уж о долгожданном денежном переводе, все-то никак не приходило, не поджидало «рыжика» на почтамте. Но именно к сегодняшнему послеобеденному визиту завсегдатая подготовились с особым тщанием: якобы застыли специально равнодушно нарисованными лицами, поправляли намертво скрепленные прической локоны, проделывали схожие манипуляции с безукоризненными для низшего звена служащих гардеробами. Да, сегодня день особенный: пострадавшего за любовь ухажера поджидало не просто отзывчивое сервисное внимание, а не менее чем телеграмма - событие, казалось барышням, в жизни принца их мечтаний неординарное, чуть ли ни на наследный трон призывающее!
   -Мерси.- Одарил сдержанный на приветливость да на прочие знаки внимания получатель осчастливленную девушку в окошке скупой улыбкой, наполненной гамлетовского сарказма бренным останкам «бедного Йорика», затем, смутно подозревая неладное, отошел подальше от любопытствующих глаз к столику, за который предусмотрительно присел, чтоб не свалиться нокаутируемому весточкой с родины. Осторожничая, мстительно прищурив водянистые глазки, распечатал сложенный бланк и уставился в краткий до скупости текст, гласящий следующее:
   «какие деньги вопр знак на поддержку наложенным платежом смогу выслать хренизаду двоеточие заткнет за пояс любых загнипийских фурий заодно с гарпиями воскл знак хренох тчк»
   Особых неожиданностей не случилось, даже ощущения несправедливости отсутствовало. Прочие нахлынувшие чувства: и страх, и обиду поглотила засасывающая трясиной лютая зависть.
   «Лучше бы уж отмалчивался, устрица: сам-то, небось, при квартирке с «кондишеном», целехонек, дивиденды капающие да купоны выращенные подтирает да стрижет…»- с приятно посасывающим селезенку чувством подумалось покусанному бедолаге о дружке некогда сердешном, чересчур раздражающе трезвомыслящем экс-коммунальщике. Вздохнул тягостно, дернувшись от зуда в плохо заживающих, многочисленных прокусах. Вопреки предположениям переживающих телеграфисточек, укусы вовсе не собачьего происхождения, не подверженные влиянию прививок от бешенства, затягиваться временами передумывали напрочь. Ныне же свербели так, что кого другого, но не мазохиста-стоика, вогнали бы в непрестанную, порой даже в неприличных местах чесотку.
   «Зубы не чистят вурдалачье кознихольное! А если инфекция в организм проникла, чего недоброго? Хотя нет, заразная лихоманка - совсем даже неплохо, только бы до дружка добраться, пока не вылечусь».- С аппетитом причмокнул покусанный внезапно выделенным слюноотделением.
   «Нет,- не потрафил хоть сколь-нибудь долго порадоваться трезво глядящий на реалии сего прозаичного мира пострадавший,- скорей всего проявляется действие зубного ядища. Видел ведь, как из пастей тварей клыкастых капало, ну как у меня сейчас. Хотя, наверное, просто с голода сок желудочный выделяется - подкрепиться бы…»
   Зверино сузившимися зрачками оглядел пухлолицых, телесно упитанных швейцев. Те непременно драпанули бы и с почты, и с телеграфа, даже из района, внезапно ставшего неблагополучным, пока не обрушилась цена на недвижимость, лишь бы подальше от столь опасного, неприкрыто хищного соседства. Но не срабатывало, притупилось чувство самосохранения - вместо ощущения реальной опасности беззаботно отвлекались суетными, сущими безделицами: облизыванием марок, получением бандеролек, отправкой картонных открыток с намалеванными бабочками-цветочками...
   Однако, взамен активных действий - уволочь какого-нибудь особо зазевавшегося бюргера в укромный уголок с последующей скоромной трапезой - на завсегдатая почтамта нахлынула вдруг предательская слабость, а внезапно задрожавшие руки обронили даже бланк безутешной телеграммы.
   «Что за страна? Никакого внимания, ноль почтения авторитетным лицам»,- следом за засасывающим чувством зависти к предусмотрительному приятелю нахлынула горечь воспоминаний о злоключениях, о сущих мытарствах по швейцким банчкам, как гнали в шею, неизменно непочтительно вытуривая изо всех по очереди финансовых учреждений,- «никакой заботы о подпитке доноров! А ведь как в цивилизованной-то стране делалось: тебе и чаек с сахарком, кагорчика поднесут, путевку под солнышко на усиленное питание…- машинально облизнул с клыков выделения,- …отгулы для упитанности…»- Вместо ностальгического огорчения злобно порадовался посетитель, что перечисленное приторное благополучие прикончилось не без его личного, общественностью признанного посильного участия.
   -А-га-га.- Злорадство придало силы. Морщась от зуда в разбереженных прокусах, но больше - от приятного осознания на совесть исполненного долга пред вражьими силами, потер ручонки и, походя, оттиснул прочь очередишку из парочки непритязательных, разулыбавшихся невесть чему, аппетитненьких, мордастеньких пухлячков.
   -Вы в кредит телеграммы отсылаете?- поинтересовался в окошко посетитель, вполне интеллигентно замаскировав проступившие клыки не свежим, но аккуратно сложенным платочком.
   В стране зажиревших банкиров и бездуховно откормленных кельнеров в кредит телеграммы никто, естественно, не отправлял, но на сей раз исключение исполнилось с величайшим удовольствием. Более того, очарованные интригующим текстом послания телеграфисточки не только оплатили затраты вскладчину, но за исписанный от руки оригинал чуть ли ни передрались, ни перецарапались, как за автограф «поп», а то и «кинопоп» кумира.
   «хренизада пускай лютует на родине тчк зпт чтоб она к тебе в постель забралась воскл знак хренайз тчк»- наперебой зачитывались интригующим текстом, оправдывающим самые смелые ожидания и возбуждающим в умах девичьих массу пикантных тем для измышлений.
   Гордо воздев, словно на бюст поясной позируя, голову, оставил Хренайз почтамт, по въевшейся привычке взбадриваясь мыслью, что виной неприятностей не собственные ляпы и просчеты, а непременные происки спецслужб, а каковой страны - без пояснения понятно.
   -Ах, вылитый престолонаследник в изгнании!- очередной раз восхитились сентиментальные барышни, провожая зачарованными взглядами потрепанного невзгодами «принца» аж до выхода да потом, сколь могли разглядеть неприкаянную тень на улице.
   -Раз его сердце уже свободно, то, поправив дела, финансы и здоровье, он увезет меня...
   -Нет, меня!
   -Только меня - нужны вы ему...
   -Нет, нас вдвоем с подружкой!
   -...и меня с «он, де, труа, сис, сенк...» песиками и щеночками...
   -...на пляж под пальмы...
   -...в отель на лазурном берегу с бирюзовым приливом, изобилием, чего только ни пожелается.
   -Да, ведь любовь - это главное в жизни женщины!
   -…и очень важно, чтобы не мешали вездесущие мужланы-мужья, будь они хоть трижды ревнивыми банкирами…

   Меж тем герой, увы, не  их романа нескромным именем Хренайз, промаршировав на притоке заряда злобной энергии квартал-другой, сник и, в упадничестве ковыляя, поплелся в Экс-хренархов департамент, отзывчиво заведенный властями специально для подобных соискателей пусть уже не всемирного признания с вытекающими смачными подачками, то хотя бы прожиточного минимума. На сборный пункт низвергнутых колоссов, отчаявшихся взобраться на вожделенные пьедесталы, зачастил хаживать лишь недавно, после того, как перестали докучать более неотложные дела. Ведь во первую голову пришлось слоняться по холуевриканским лечебницам, восхищаясь бесплатно подаваемым «кахфе» в пластмассовых стаканчиках, пока бесстраховочного пациента ни выперли пинками на улицу. Отирание порогов, а когда по недоразумению пускали вовнутрь, то ступеней официальных инстанций успеха не принесло. В частном секторе приключалась приметно та же самая история - продажные адвокаты, в упор не замечая бесперспективного клиента, лишь презрительно сплевывали на истоптанные того ботинки. Когда же вполне осязаемо замаячил вариант скатывания в трущобы Свинса или Хрюклина – на выбор, пришлось, поджав хвост, прикидываясь позорным репатриантом, мигрировать в несколько терпимей относящуюся к изгоям да отбросам общества Загнипу. И уж здесь, претерпев гонения вкупе с унижениями от банковского сервиса, упершись в непролазную стену непрошибаемости охранников, вдобавок физически от мордоворотов пострадав, примкнуть к скопищу подобных же отщепенцев. Зато с тех пор, как Хренайз сделался завсегдатаем департамента, покусы, вроде, стали быстрей затягиваться, и с груди, придавленной гнетом одиночества, будто скатилась глыбища размерами… куда до нее столбищам «стоун-хэджевым».
   Не заслуженный, заточенный про хренархов кол, а заботливый, точно кормилица, департамент явился отрадной отдушиной в серых буднях скитаний за вспомоществованием, бальзамом на зуд пульсирующих ран многим прочим отверженным финансовыми учреждениями, неоцененным на чужбине экономо-социо-политическим новаторам, но чаще административным аппаратчикам. Из-за возмутительного отсутствия востребования деструктивных способностей непризнанные гении тоже пытались, по примеру Хренайза, на пустырях выплескивать в иступленном вплоть до захлебывания слюной вое переизбыток накипевшей злобы, но неповинное в бесталанности исполнителей вокала мировое пространство вселенной лишь кривилось неодобрительно на заведомых халтурщиков.
   Своя в доску среда, царившее взаимопонимание, деловое общение, сходного свойства уважение, не смотря на конструктивную взаимную критику и неизбежные в эмигрантских кругах разногласия, воспринимались с ностальгической отрадой. Более того, привлекали прочих родственных особей, в том числе представителей никого уж не шокирующей скандальной желтизной прессы, а вослед - владельцев тугих кошельков, не утративших надежд поживиться в Ворликии из тысячи процентов прибыли в две декады одного месяца. Заодно оборотистые экскурсоводы не упускали шанса подзаработать - приводили пресытившихся ординарными впечатлениями туристов полюбоваться на собравшийся заезжий паноптикум.
   Очередь фактурных субъектов, рыночников по убеждениям – криминальных базарников по практике применения принципиально несменяемого паразитического статуса, действительно, радовала глаз, веселила сердца, выделяясь ярким колоритом на фоне безлично блеклых, вяло «гешефтмейстерующих» загнипийцев. И немудрено, ведь на обед за дармовым бульончиком, а попутно в призрачной надежде востребоваться, выстраивались чередой личности, даже в нынешнем приниженном состоянии не утратившие категоричной одиозности.
   Однако тяготы и лишения, куда уж до золотого, увы, далеко не серебряного, а каменного века ворликской эмиграции накладывали на представителей неизгладимый отпечаток ущербности, повсеместно проявлялись в подлых манерах поведения, но вместе с тем в повадках чванливо держаться на людях. Чуть ни каждый второй отсвечивал синюшным, чтобы не сказать - испитым лицом. Редкие в среде упрямствующие трезвенники вовсе не из-за пресловутой неумирающей надежды, а по причине прогрессирующего склероза шарили по карманам, ощупывая оборванную подкладку, в поисках позавчера на закусь стресканного бутерброда. Стремясь показать товар лицом, в трясучке дрожащими пальцами отдельные скряги перебирали бережно сохраненные, но совершенно никчемные дипломы, грамоты почетных профессорств, докторантур, чтобы потенциальные работодатели не забраковали за необразованностью. Авторитетно непререкаемый, лоснящийся блином масленым пачкун тыкал во всяк проходящего неопрятным пальцем и, с причмокиванием пуская слюни, неустанно пыжился щегольнуть познаниями в хренпузском языке, гордясь, что постигал подрывы государственности на казенный же кошт в самой Соробормоне…
   Посреди пестроты проявления раскрепощенных действий и полной свободы устных выражений точно соляной столбище незыблемым гарантом монументально высился не согбенный, подобно Гибралтаровым столбам, Хренебень, опирающийся для поддержания равновесия вместо скрипящих костылей на двух зыркающих по сторонам прищуренными в алчности глазенками крыскообразных. Как и приковылявший Хренайз, изрядно пораненный, но в отличии не в крестик, а в полоску заклеенный пластырем поперек примочек, оттягивающих последствия давнего, однако до сих пор обидного хряксового прогара.
   По заведенной, непременно соблюдаемой каждым вновь становящимся в очередь традиции Хренайз церемонно плюнул на стопы колосса и дежурно поинтересовался, как обстоят делишки на счет востребования?
   -Глухо, как в пустопорожней кубышке,- выслушал столь же ординарный ответ очередников.- Складывается впечатление, что тупоумный Запад по-стагнатски упрямо решил погрязнуть в неведении текущей обстановки по котировкам, не говоря уж о невежестве общественного образования - никаких подрядов на чтение лекций ни в хренатах, ни в парламентах, ни даже в университетских столовках для порчи аппетита страдающей избыточным весом бройлерной молодежи.
   -Труба дело,- резюмировали в унисон сразу несколько ответсвующих доброхотов.
   Эх,- мечтательно вздохнул одни из них,- кабы холуевриканцем народиться - с моими-то степенями в любой «университи» дорога открыта, с руками бы оторвали. Талдычь бестолочи, что «Толстоевский ис грейт ворлик вритер», а меж непыльным делом в потолок собственного особнячка, знай себе, поплевывай.
   -Подтереться твоими степенями, и только!
   -В холуевриканцы пролезть - размечтался…
   Очередь состояла из тертых калачей, в любом вопросе непререкаемо авторитетных, что порой вызывало совсем нелишние в любой себя уважающей плюралистической среде аргументированные словопрения.
   -Родовые корни у тебя какие? Имеются ли в предках клейменые каторжники, воры, нищие, бабка-проститутка, или ты незаконнорожденный плод религиозных отщепенцев, скрещенных с нравственными извращенцами?
   -У меня?..- замялся обладатель ученых степеней, взалкавший холуевриканской родословной пуще выпивки на опохмелку, не решившись пред пытливыми товарищами покривить тщедушной душонкой.- Так себе людишки: учителки с инженеришками, врачишки по гастритной части, невропатологи из диспансера, пациенты оттуда же…- Раздавленный никчемностью предков наглец, нахально рвущийся в профессора, стушевался, но осмелился высказать робкое предположение:
   -Но зато я сам…
   -Ничтожество, а туда же, в «университи» вознамерился! Да кого ты интересуешь, кому охота с никчемной тлей возиться? Даже не потомок в рабство угнанных ахронигеров, не латинос, исколотый иголками кактусов, когда нелегалом пробрался через границу. Тьфу, отброс социума!
   На плевок мимо специально отведенного места - соляного столбища - полициант, регулирующий очередь, откликнулся хоть не мгновенно, но с давящей на психику неотвратимостью: подошел, осмотрелся и, ссучив автору дубиной под ребра, указал вытереть с тротуара неопрятности. Специалист по холуевриканским родословным лишь просипел сквозь стиснутые от неприятных ощущений зубы:
   -С нижайшим почтением, с превеликим удовольствием, гер-сэр-мистер полицай…- И, почитая чистоту отутюженного асфальта превыше сохранности драного сопливчика, злосовестно размазюкал по тротуару ностальгически бережно хранимые с родимой сторонушки сопли.
   Публика настолько прониклась пониманием ко вполне цивилизованному проявлению аккуратности и чистоты, что без малейшего намека на злорадства, без неуместных насмешек и издевательств принялась указывать, где еще, за кем из очередников подтереть требуется.
   Монотонная деятельность по наведению чистоты навеяла на ход рассуждений некоторую заторможенную вялость.
   -За делишки, что обтяпали, на руках носить обязаны, а не томить в очереди.
   -Озолотить должны…- опять, было, скатились на наболевшую, до дыр перетертую тему.
   -А лично я согласен: правильно делается! Бесполезно почем зря дурачье обогащать, когда простофилям даже деньги не впрок.
   -Обеспечения, поручительства требовать нужно было, капиталы застраховывать...
   -О какой гарантии вообще может идти речь? Казалось, незыблемее элитных швейцких банчков в природе ничего не сыщется, ан на тебе…
   -Вот я и говорю: не изобретены для дурачья страховки.
   -Холуеврика вложения надежно сберегает: чуть что не по им да придется не по нраву, ка-ак долбанет - мало не покажется…
   Хренайз многозначительно отмолчался, раздумывая, кому, за какую сумму предложить приглашение в Кознихол на званный обед, а то на десерт к изысканному ужину? При мыслительном напряжении вновь прошибло обильное выделение слюны, так как, отбросив меркантильные расчеты, машинально выбирал не состоятельного клиента, а индивида поаппетитнее. Но обнаружить в очереди отставных монстров деликатесного кандидата та еще была задачка…
   -Холуевриканцы озолотить могли бы...- никак не получалось мечтаниям захребетников вырваться из порочного паразитического круга.
   -…просто-таки обязаны, жмотяры, разве мало на их прорву горбатили?
   -Могут, чего там, им это раз плюнуть, но не хотят, потому, понимать надо - прагматики…- прервал хвалебщика холуевриканскому кредо апологет первобытной безжалостности, чтоб потянуться за дармовым бульончиком да куском пирога из модифицированной сои, обильно смоченным кетчупом из нитратных же томатов. «Щедрые» дары благотворительности разносились вдоль встрепенувшейся от запаха третьесортного съестного очереди сердобольными представителями швейцкой общественности.
   -Все равно должны бы расщедриться,- прихлебывая бульончик, не сдавались не столь твердые последователи базарного кодекса, в частности третьей статьи - «не проси»,- пособие назначить, выплату компенсационную за перенесенный удар по идеалам, сопряженный с финансовыми крахами.
   -Точняком сказано. Мы же не дармоеды,- давились пирогами, увязая керамикой зубов в сыроватом тесте да пуская носами «кровавые» пузыри кетчупа,- отработали бы.
   Хренайз, чутко прислушиваясь не к пустопорожним разговорам, а к позывам организма, опасливо отхлебнул бульончика, при том жутко поморщился, а вегетарианский пирог с многообещающей внешним видом начинкой вообще вызвал отвращение, однако пришлось, давясь, проглотить-таки кусочек,- не выплевывать же в неположенном месте. По старой памяти осчастливил добавкой Хренебня, проглотившего уж порцию и зыркавшего по сторонам, чем бы еще поживиться. Благотворительность, как следовало ожидать, настроения нисколечко не приподняла, поэтому со зла вновь ввязался в ни шатко ни валко протекающий ход дискуссии:
   -Раньше отрабатывать надо было! Переветники ценны лишь ко времени - кто успел, тот и съел. А раз косяками за бугор повалили да хозяевам докучать принялись, то цена ваша грош без полушки. Здесь не Ворликия, где привыкли загребать чистоган нашармачка да на халяву, сюда с отсталыми обычаями не суйся! Потому спрашиваю: в очередь, небось, без фиксированной тарифами оплаты залезли?!- Оттер кое-кого из впереди стоящих, ядом, точно аспид, прошипев меж отросшими клыками.- Вот подключу смутьянов недовольных поголовно к счетчику - послушаю, какие песни-то запоете!
   Одна из прищуренных крыскообразных, что выглядела помоложе, сообразительно занаушничала соляному столбищу сценарий к предстоящей выгоде действий, и тот, спустя необходимое для осознания поданной команды время, вроде как понятливо промычал, исподлобья кося на публику звериным поглядом.
   -Во мнении о необходимости введения тарификации я не одинок!- Хренайз, нутром опытного некогда придворного ползобрюха учуяв в мычании одобрительные нотки, вознамерился уж претворить подвижнические угрозы в жизнь, да только, распалившись, не учел от ностальгически привычного притока энтузиазма возросших голосовых децибел. Вот подкравшийся полициант и ссучил ему дубиной под ребра за вопли в не отведенном под сей процесс месте - ненадолго, но вывел инициатора очередного фискальства из становящегося довольно-таки оживленным обсуждения животрепещущих тем.
   -Нет, что ни говори,- нарочито увлеченно поспешили замять грядущее обложение «очередными» налогами до последних замусоленных джинсов обобранные представители каменного века эмиграции,- а вот загнипийским островитянам лектории по вкусу. Тамошним оригиналам лапшень вешай, баки забивай, чем на ум взбредет: с беззаветным доверием внемлют любой ахинее, лишь бы приходилась во вред Ворликии, а чтобы поспорить - ни в жизнь, лишь глазенками хлопают, чердаки под цилиндрами почесывают да позевывают, будто плевать на тебя вовсе…
   -Эх, необразованность, неужто не в курсах: пофигизм происходит из того, что у островитян всеобщий плюрализм.
   -Нам-то что - утереться могем, да в ответ харкнем - мало не покажется.
   -А я не согласен! Ведь ответная реакция наглядно демонстрирует степень приобщения культурным ценностям. Именно терпимое отношение к окружающим означает полное проникновение в сознания плюралистических идей,- пускай заплевывают - не гордые. Главное - чтоб оплата вперед и по таксе!
   -Эй, плеваки, только что колесом лимузина не переехатые!- поспешили поделиться соображениями на счет приработка прочие очередники:
   -Хорош отливать про позорных овсяников, готовых за швальнинг ломаный удавиться. Хоть с ног до головы обхаркай отмороженных - даже миски супа не допросишься. Пиво ихнее – бурда бурдой, промывает кишечник не хуже шампуня, только что пены поменьше на выходе,- за угол отмечаться бегать не поспеваешь, одно отрада: строения подходяще для маскировки липким плющом позарастали.
   -Эх, знали бы вы, господа-приятели, как холуевриканцы горазды отплевываться - ведь не в впустую, а исключительно ароматной жвачкой. К тому ж они ценители громкости свиста на проводимых мероприятиях. Лично я тренируюсь, счас ка-ак…
   Сунул свистун заляпанные кетчупом пальцы в пасть да там и оставил, исправно заполучив в зубы, чтоб не привлекал невоспитанным поведением внимания полицианта.
   -Заткнулся бы, козлятина! На хамские посвисты одна лишь голоштанная шантрапа горазда, а чем у шпаны разживешься-то? Хотя, шаромыге вроде тебя много-то не требуется: фаст-фудом до рвотной изжоги брюхо набить да паленой смирновкой потравиться.
   -Правильно! Швали поднебоскребные за каждый поганый хрякс по семь потов выжмут, а использованного на свалку истории и вышвырнут, как Кренинского…
   -А хренцы! У тех лекторы в почете - на «попель», даже на «шмитваген», годков с осмерик попользаванный, запросто за месячишко-другой наболботать способно. А горчицу-то ихнюю хоть ложкой на хлеб намазывай, ешь-проглатывай – во, житуха!
   -У хренцев ненадежно: «скины» бритобошкие озоруют. А островитяне, индифференты заторможенные, куда культурнее: уже с полтыщи лет под пятой капитала - воспитаны достоинства хренархов безропотно признавать да относиться с нижайшим почтением…
   -Хрясь!- вот тебе от наших вашим тоже с уваженьицем.- Ярый сторонних пути исхода в Холуеврику, потряс прикушенными, а теперь вдобавок отшибленными о наглую островитянскую рожу многострадальными пальцами.- Только в Холуеврике деньгу стоящую зашибить гораздо! Получай!- Увлекшись полемикой, продолжил шибать кулаками в зубы прочим отставшим от жизненных реалий стагнатам. Но те в период процесса привырезации, до того, как заграбастанные деньги профукать, выучились, видать, островитянскому боксу, потому сообразили, наконец, увертываться да квалифицированно дать сдачи. Затем, по въевшейся, способствующей выживанию в мире оголтелой конкуренции привычке, принялись чутко изучать лабиринты дырявых карманов оппонента да шарить по «сэкэнд хэндовым» обноскам.
   Казалось бы, ничто не угрожало вполне джентльменскому ходу обмена выуженными «ценностями», но не тут-то было. Регрессисты холуевриканского толка, сорганизовавшись, вдарили в ответ, по-хамски, как за швалью водится, воспользовавшись численным перевесом.
   -«Пьянки дудли-вудли»!- воодушевленно заорали в луженые горла да так, что очнувшийся от почесывания зажиревшего бока полициант в раздумье завращал дубиной, но почел за благо в массовые беспорядки не вмешиваться, дабы не засветиться в желтой прессе несмываемым пятном противника холуевриканской гегемонии. Сделав личный выбор – сущий кавардак не замечать, со спокойной совестью зачесался в прочих телесных местах.
   Но даже не смотря на пассивную поддержку властей и издревле осуществляемую привилегию истых джентльменов оставаться в меньшинстве, перед холуевриканскими сторонниками, тоже по въевшейся привычке, замаячил очередной неотвратимый кризис: верные загнипийской солидарности ценители хренцких подачек не избежали соблазна вдарить в тыл зарвавшимся, опьяненным силовыми доводами да грядущей поживой имперским лизоблюдам.
   -Ах, горчичка не по вкусу!- Вот вам!- Жалко в зубы попасть не всегда удавалось: противники орали боевой клич, разевая пасти донельзя.
   Словом, традиционный ворликский спор о загнипофильском ли, холуевриканском пути дальнейшей деградации обсуждался весьма оживленно, с приведением веских аргументов, чередуемых весомыми доводами, и никого не оставил равнодушным. Непосредственное же участие в диспуте харизматических личностей, Хренебня с Хренайзом, привнесло неожиданные новации, вызвавшие в среде спорщиков неподдельное оживление. Как не оживишься-то, когда один, войдя во вкус после достопамятного хряксового кострища, поджигает сзади штаны прихваченной на память из пэррезидентсткого кабинета настольной зажигалкой, а другой, едва оклемавшийся от внимания представителя власти, пусть пока лишь дегустируя, но вполне по-настоящему прокусывает слабо защищенные одеждой щиколотки.
   Скакали-носились осчастливленные харизматическим вниманием пострадавшие - угорелые позавидовали бы. Но, несмотря на отчаянные старания диспутантов, адрес каталажки, в которой закончили бы нынешний трудовой день участники несанкционированного побоища, увы, остался неизвестен.
   Тихонечко притаившийся, внимательно из-за угла изучающий обстановку и сообразивший, когда ветер подул в нужную сторону, приземистый, лысый типчик, улучив подходящее мгновение, пронырливо шмыгнул к застывшему не столько уж в расчесе разнообразных телесных мест, сколь в растерянном удивлении полицианту. Затем, пошептавшись да предложив отнюдь не отвергнутую купюру, проскользнул непосредственно ко входу в департамент, легкомысленно оставленному увлекшимися диспутантами без бдительного оцепления.
   -А этот… куда прет?!- Отвлекся от занятной для бездушеньки потехи поджигания то там, то тут выпирающих из кучи малы, обтянутых штопаной джинсой задниц. Распрямился, с натугой хрустя членами, соляной столбище, с высоты хренебеньской узрев непорядок.- Пропустили! Ничего никому поручить нельзя – любое дело завалят!- В сердцах ухватил первого подвернувшегося под клешню проштрафившегося, скрутил и потыкал об асфальт недостойной низменнешего доверия мордой.
   Зашедшиеся в раже спорщики побросали миг назад представлявшиеся неотложными дела и метнулись к пролазе внеочереднику, но тот успел уже переброситься парой фраз да предложить купюрку стражу ворот - двери перед «блатником» величественно распахнулись.
   -Ах!- Вздохнул Хренебень, прозрев окончательно.- Это же лучший хренец всех времен и народов! Опять весь навар заграбастает! Держи гада!
   -У-у!- завыла толпа в бессильном злобствовании, обреченно осознав, что никак не успевает достать пронырливого конкурента. Один лишь Хренебень, изъяв у крыскообразной передоверенную, от щедрот хренайзовых недоеденную порцию, с замаха богатырского опытной рукой швырнул пирог точно в яблочко. Но пролаза с неожиданной от тюфяка ловкостью, словно бы привычно отбил швырок лысиной, что украсилась очередной шельмоватой отметиной – всего-то и делов. Стесняющимся взглядом да кисловато-затравленным видом перекривился марко помеченный тип побитособачьей ухмылочкой.
   -Да я завсегда готов на компромисс… чтобы прийти к консенсусу… А вы приехали с пустыми карманами…- не совсем к месту, но весьма наблюдательно заметил напоследок проныра и, нисколечко не оскорбившись, а лишь привычно поджав, опять же на побитособачий манер, хвост, скрылся за вожделенной дверью.
   -Ну вот, развели демагогию, понимаешь,- вздохнул преполненный негодования Хренебень.- А ну, поди,- послал старшую крыскообразную, которой доверял в гораздо большей степени, чем младшей,- подыми да отряхни пирог-то. Может, о плешь не особо замарался, а то опять без закуси оставаться, что ли? Впрямь нелюди какия, и самолета нигде не видать,- почувствовав попустительство крыскообразных, зацицеронил столбище.
   -Ну, зачем, скажи, тебе самолет, куда отсюда дальше улетать-то?- зашипела, одергивая соляной столбище за рукав, младшая крыскообразная.
   -Нужду справлять… малую. Хотя бы колесо у самолета свинтили…- но недоуменное возмущение Хренебня затерялось в шипении другой опоры и спутницы, поднесшей-таки пирога, да перекрылось унисонными кликами оставшихся с носом очередников:
   -Безобразие! В спокойной обстановке ничего уже обсудить нельзя!
   -Куда смотрят власти?! И это называется мир развитой демосаобократии?!
   -Даешь свободу диспутам! На штыки шваль и пролаз!- Негодованию сплотившихся в искреннем возмущении хренархишек, казалось, конца-края не предвидится. Но несколько более дальновидный Хренайз, утерев рукавом следы кусачей деятельности, заметил вполне провидчески, потому что неоспоримо:
   -Теперь кранты полные: «лучший хренец» на полмесяца вперед лекции перекроет - носа никуда не сунешь.- И, словно свершившийся неутешительный факт являлся его персональной заслугой, воздев мягкий подбородок, даже в кругу единомышленников не понятый в очевидном величии одиозной личности, обреченно собрался удалиться по привычному уже маршруту - почтамт-пустырь-ночлежка, подумывая мстительно: «Может, вправду выписать до кучи Хренезаду? Вот задала бы рохлям перцу… диспутантка!».
   Но тут слух уловил некую непривычную звуковую какофонию, та навязчиво нарастала, раздавалась уже недалече.
   И точно, вскорости пред безнадежно сбившимися в гурьбу очередниками развернулась нескромно претендующая на феерическое действо фантасмагория:
   Поначалу средь толпы оживленно размахивающих руками, восторженно орущих пришельцев что-либо разглядеть представлялось напрочь невозможным, но, докатившись непосредственно до расхристанной очереди, масса любопытствующих загнипийцев деликатно расступилась и, наконец, в полной красе явились взорам анонсируемые какофонией артисты. Труппа невелика, но чрезвычайно активна, к тому же не утомляла глаз однообразием ни амплуа, ни гардероба. Одна из заявившихся звезд в неопрятной, драной, зато расшитой урдским узорочьем ночной рубахе до пят бил лысиной черепа в бубен, скалясь в процессе музицирования жутким оскалом, вгоняющим старушек-загнипиек прямо-таки в трепетный эзотерический экстаз экзальтации. Другая, чуть менее яркая, но тоже «стар» в кожаных до колен штанах на крепких широких помочах, сперва добротно увлажнив заднюю часть обновы остатками пивка из бутылки, заскакал на седалище по мостовой, вплоть до выкорчевывания прилипающих булыг из брусчатки. Основательно подпортив дорожное покрытие, вскочил да, отряхнувшись, оглушительно звякнул в литавры и браво замаршировал эдаким кабанищем, периодически щелкая на нацистский манер каблуками надежно подкованной обуви.
   Сама же прима «супер старовская» держался, зная себе цену, не броско, не вызывающе: дудел в скромный скомороший рожок, свиристел мелодиями жалейки псевдонародные наигрыши вплоть до выжимания скупой бюргерской слезы вместе с дождиком мелочной наличности. Периодически, не выдерживая образа пасторального пастушка при буйных товарищах, залихватски подскакивал да голенасто подцокивал пижонистыми лазоревыми сапожками. Кода же скромный дождик подношений перетекал в ручейки, под прибыточное дело залихватскую фуражку одалживал заезжему бригадиру, ни дать - ни взять, вылитому Карабасищу, только что безбородому. Деятельный антрепренер, промеж денежных сборов, поспевал не только узлы на железных прутьях, по дороге из парковых оград выломанных, завязывать, но и колотушкой в огромный барабан бухать, как правило - не в такт, коверкая каждый раз, ломая ритм лицедейства. Послушная громоподбным барабанным бум-бумам труппа по команде нервически передергивалась, а «супер стар» вдобавок тявкал, выделывая телесами хитро заверченные фортели, к вящему удовольствию чуть ни облепившей артистическую процессию сопровождающей публики, заворожено, без устали сыплющей медяками.
   Но тут, при очередном не в ритм барабанном грохоте, козлоногий артист в сапожках столь залихватское коленце выкинул, что, казалось, ноги переломает… окрест скучившимся, молодящимся поклонницам. Те воодушевленно взвизгнули и принялись одаривать заезжий талант купюрами весьма значительного номинала с нацарапанными адресочками и во сколько заходить, пока впустую бьющиеся соответствовать темпераментным пассиям мужья примеряют в клиниках вставные челюсти и наклеивают в косметологических салонах буйные парики. Так что некая нескромная, без того выпирающая в туго обтягивающих рейтузах часть тела от запихиваемых почитательницами подношений распухла до рекорда Книги Сдвиннесса. А после другого коленца, вдогон первому, пришлось солисту гардероб менять - сдавать переполненное трико барабанщику.
   На подмогу не преминул выскочить «стар» в полощущейся от жеманных судорог, оборванной уж почитательницами по фасону «Кати Сарк» сорочке. По-товарищески бубном прикрыл оголенности примы и, многообещающе пощелкав на зрителей челюстями не устающего скалиться черепа, ну интригующе, под одобрительное визжание восторженных пенсионерок, бубен стробоскопически отдергивать. Закрякало от истой потехи бюргерство, уже не медяков - не жалея никеля.
   Но даже когда сменное трико напялилось, и особенно «стробоскопить» стало нечему, творческий порыв звезды не угас. Задрав подол сорочки то ли для сбора подношений, то ли по иной надобности, припустил разошедшийся типаж призрака на старушек наскакивать да чуть ни задирать ко-взаимному удовольствию, раскручивая на наличный расчет, пока не налетел по ошибке на ошалелого от признания публики литаврщика. Оголтелому кабанищу покореженной мостовой показалось мало - принялся звезду мутузить без почтения публичной того популярности, под перезвон ударных инструментов, вплоть до заложения ушей и прочих слуховых органов. Но тут мэтр, невесть сколь узлов на последнем пруте навязав, отплевавшись металлической стружкой да швырнув в ноги ужаснувшимся зрителям сляпанную железистую каракатицу, вновь неритмично, зато исправно долбанул в барабанище. Моментально, будто по чародейскому мановению, лицедейство перешло ко второму акту: скалящийся черепом типаж принялся бубном пользовать подкованного литаврщика - тот едва поспевал неуклюже чечетку отбивать то каблуками, то примерно так же громко не в такт цокающей челюстью. Бюргерство взвыло в почитании кумиров да чуть ни коленопреклонно шмякнулось на уцелевшие тротуары покоробленной мостовой,- не в карманы полезло за мелочью - в лелеемые портмоне со бумажниками.
   Но конферансье, и впрямь точно досточтимый месье Карабас, придирчивый к малейшей мелочи, вовсе не ослепленный столь явным успехом у публики, неусыпно присматривал за труппой - преотлично понимая, с какими Пьеро-Арлекинами дело имеет, что за Буратино глаз да глаз требователен. Вон оскалившийся «стар» фирменную сорочку - без малого, можно сказать, рекламный баннер труппы нацелился сменять и на что? На ординарный добротный плащ с двойным рядом пуговиц да под погончиками. Польстился, видать, на утепленную подкладку, на множество глубоких карманов да на прилагающуюся в придачу фасонистую шляпу с петушиным пером - пришлось на корню пресекать вопиющее расхищение реквизита костюмерной. Одно лишь выдранное из шляпы перо осталась у «стара», и не отнять, потому что, отстаивая собственность, зубищами заклацал не хилее, чем волчьими капканами, с прямой угрозой повредить бухающий барабан.
   А вот тузовый персонаж выпал из концертирующей колоды: вплотную заинтересовался кожаным лапсердаком самого, что ни на есть, подходящего покроя в гарнитур штанцам до колен - вытряхнул владельца из одежки без намека на почтение пред зрительской публикой. Но мэтр смачными ударами колотушкой пребывал начеку. Что ж станешь делать, если лупят вместо барабана по черепу - пришлось довольствоваться одной лишь содранной жилеткой, но зато с часами в специально предназначенном кармашке на цепочке откусанной… Словом, даже без пиджачишки заделался литаврщик, ни дать - ни взять, закоренелым, с пивной лавки отлипшим паварцем.
   Но зато прима… Прима пребывал на высоте, откуда ниспускаться помыслить даже не пробовал! Не размениваясь на мелочи, один лишь держался соответствия образу… - втихую выгребал из гульфика вновь набившуюся наличность.
   Публика за репризы почитала любые огрехи концертного представления, в форменный восторг приходила от очередных выходок, выкрутасов да вывертов любимцев, ржала, визжала в истерическом захлебывании да в перерывах сыто отрыгивала тушеной капусткой, издавая прочие попутные звуки, отзывчиво откликающиеся в толстом кишечнике предстающего в репрезентативной жилетке литаврщика.
   Сунувшийся, было, полициант, освистанный толпой да обруганный вплоть до шельмования, стерпев несправедливый остракизм, стыдливо исполнив реверанс пред щеголяющей лазоревыми сапожками примой, скромно попросил автограф взамен не самой мелкой купюрки из полициантского жалования. Прима, пресыщено вздохнув, все же оттопырил гульфик для очередного подношения.
   Довольный, если не качеством, то хоть сборами с рекламного представления мэтр чутьем артиста уловил момент, когда ее величество Мельпомена должна, с покровом недосказанности на устах, умолкнуть, дабы интриговать зрителя до бесконечности. Утер со лба проступившую от усердного колотья в барабан испарину да вдарил в подневольный инструмент особо старательно. У близ расположившихся зрителей перепонки на полдня заклинило, а у счастливцев, избежавших соседства с барабанищем, лишь шляпы с голов звуковой волной посшибало. Пока оглушенные кумекали, что к чему, обошел публику на предмет сбора наличности, игнорируя нищенские медяки подымать, со вновь позаимствованной, фарт приносящей летной фуражкой, предусмотрительно углубленной в урдской шляпной мастерской. Подоспевший «стар»-доброхот трофейным пером носы щекотал - помогал даже в полуконтуженном состоянии все-то прижимистым загнипийцам не отличать крупную купюру от намеченной для поощрения звезд альтернативного поп-арта синюшной мелочишки.
   Для пущего завораживающего эффекта литаврщик вдарил в дребезжащие тарелки да взвыл дурным козлотенором:
   -Вечером к ратуше чтоб подваливали на концерту! Да бабцов приводили для взаимного удовлетворения - доколе прикажете старух ублажать заезжим-то миннезингерам?!- В дополнение, чтоб на прощанье поставить пожирнее точку, помянул ротозеев по «фазеру-мазеру» к вящему простонародному удовольствию. Бюргерство послушно закивало, заржало и ну литаврщика зазывать в пивную с сосисками, с тушеной капусткой под шнапсик. Тот, бедолага, чуть слюной не подавился, но соблазна устоял: дух корпоративного товарищества перевесил – доходец с представления еще не «раздербанили». Однако признанием собственной персоны чуть ли ни своим в доску хренцем насладился сполна.
   -Бум, бум-бум-бум - на сей раз в артельный барабан заколотили не в артистических, а в агитационных целях.
   -Бум-бум! - Сбросил ремни с плеч и пнул в творческом упоении инструмент Потманин собственной персоной – барабанище, громыхая, покатился в толпу упорно не расходившихся зрителей. Сполна вознаградились ротозеи за фанатскую преданность: завизжали в восторженной панике, рассыпались по ближайшим закоулкам, чтобы из-за углов, притаившись, бесплатно подглядывать за поп идолами.
   -У-у, «хэви мэтэл», бродяги-шаромыжники, повезло вам, будто на открытие казино с прилагаемым домом терпимости у перекрестка Дверской-Ямцкой пробили лицензию!
   -Факт! Подходи-загребай!- вослед мэтру загнусавил черепом Хренблоший, исподтишка позаимствовавший у трогательно раскланивавшегося с загнипийцами Дроселя литавры, и, дздинькнув, метнул дребезжащие летающие тарелки по то и дело высовывающимся головам почитателей.- Поперло, точно на пьяного гиблобэдэшника при исполнении не наехали! Как на ыргизов, не разбирающих половой принадлежности прохожего, возле новостройки не напоролись! Как телевизор с миксером в лохотрон не выиграли!..
   Но продолжить рекламную акцию самозваному балаганному зазывале не дозволили: Дросель, радея по старой памяти об сохранности имущества, то и дело подтягивая провисающие на длинноватых помочах штаны, погнал расхитителя то кулачьем, то под костлявый зад пинками вослед за разбазаренными музыкальными инструментами, ритмично ударяя изъятым в отместку бубном по неприкрытому черепу.
   -Он прав - потому отовсюду гоним,- вдогон дроселевой экзекуции оправдал Хренблошего Хремович, расправившийся к тому времени с набитыми до отказа рейтузами.- Не выиграли! А что, собственно, в суетном существовании означает тот ли, иной сиюминутный выигрыш, когда «вся наша жизнь - игр-р-р-р-ра-а-а-а…»
   -Заткнись, прима, если в кадровой политике ничегошеньки не смыслишь.- Оттер непрошеного философа мощным плечом по-серьезному на деловой лад настроенный Потманин.- Пойди на рожке лучше подуди для завлекания соотечественников.
   Господа присутствующие, надобно собраться мужеством - глянуть правде в глаза! Да, гонимый Хренблоший прав: ни просто не выиграли, а подфартило вам неимоверно!- проорал антрепренер в упор по вылупившимся на задержке дыхания очередникам вполне доходчиво и убедительно.- Куда ни плюнь известное выездное шапито, в связи с расширением программы и началом гастрольного тура, производит кастинг на вакантные должности. Оплата сдельная, работа без страховки, озвучка категорически без «фанеры». Требуются: медведь-шатун не дрессированный, с навыком игры на народном инструменте - одна вакансия. Шакал клыкастый с музыкальным слухом, зазывно воющий…
   Желающие на вакансии, если таковые имелись, выжидая, помалкивали.
   -…клоуны коверные различных цветовых ориентаций - без ограничения, но на основе рыночной конкуренции!
   Настороженность очередников не остудила делового энтузиазма Потманина, вновь напавшего на золотую, прибыльней «хэви мэтэла» жилу,- не долбить же киркой залежи собственноручно.
   -Ежесуточный спецпаек гарантируется! Полюс - премиальные за особое усердие и чаевые за талант!- Ткнул пальцем в гульфик примы, по столь пустяковому поводу не прекратившему в упоении на дуде выдувать ностальгические агитки про Марусеньку с белыми, но неумытыми ногами да про «доставших» таки девицу гусей…- Экипировка класса люкс по высшему разряду!- Вернул Потманин владельцу опорожненную фуражку, нахлобучив по самые уши.
   Очередники замерли в мучительных раздумьях: подорвать ли статус - пойти в коверные или оставаться в стесненных обстоятельствах, но при статусе, будь тот неладен?
   -Пораньше бы заявились,- донеслось из толпы,- наипервейший шут гороховый только что без очереди подвизался лектором разъезжать по «университи», прохиндей.
   Меж тем глазенки крыскообразных, прослышавших про ностальгический спецпаек да нехилую экипировочку, в подбровных амбразурах прям воспылали алчностью, полыхнули из бойниц перекрестным огнем.
   -Ты же можешь! Можешь ты! Ну, можешь же!..- шипела младшая да щипалась исподтишка, тогда как старшая ограничивалась подергиванием соляного столбища за рукав да невнятным наушничанием.
   -Ну-у, какой из меня шакал…- привередничал Хренебень,- да ложки музыкальные пообломались.
   Крыскообразные не угомонились - задергали, принялись нашептывать со вновь прилившей энергией…
   -Ну-у, какой я шатун…- Зашатался столбище – подперев телами, насилу удержали в более-менее устойчивом состоянии равновесия. Но то, оказалось, придирчиво осматривал тут и сям налепленные пластырные полосы с примочками.
   -Ага, вижу: объявился кандидат на шатуна!- заткнувшись дудеть, проявил чутье артиста Хремович и, лихо выкаблучиваясь сапожками, подскочил, голенаст, к зверотроице.
   -Ну-у, какой я шатун? Я тигер… мурский.- Хренебень надулся, насупился в напускной телесной солидности, меж представительством, казалось, над чем-то раздумывая.
   -Тигр… мурский… вымирающий? Гм, в подобной персоналии присутствует нечто интригующее…- Прима, наполненный артистическими новациями полнее, чем карманы - купюрной мелочью, подскочил к продюсеру-антрепренеру Потманину и принялся в нетерпении нечто доказывать, отдавшись отрадному чувству лицедействующего вдохновения, затмившего по увлекательности даже финансовые махинации.
   -…просмотреть, разве что, если ты как «прима» считаешь перспективным… Какой же номер подающий надежды «тигр» сумеет представить на суд зрителям? Клыки на месте ли?- С предвзятой придирчивостью подошел Потманин к тестированию кандидата.
   -Необходимые атрибуты присутствуют!- Цокая в нетерпении каблучками, подскочил Хремович к соляному столбищу, сверяясь  недомерным ростом с великанищем.- Тигр Мурский, чую - будущая «супер стар»! А чутье меня, ты же знаешь, никогда не подводило.
   -Что есть, то да, но…
   -Я больше не тигер,- припомнилось-таки столбищу, что по Ахрикам зверствует зверье гораздо более жуткое.- Я лев! Гр-р-р…- для убедительности попытался порычать.
   -Нет, не верю!- привередничал Потманин.- Ну-ка, еще разок, поубедительней, вот так:
   -Ры-ры-ры-ы!- авторитетно озвучил антрепренер, как рычать надобно, чтобы потом с полным правом драть прочую востребованную в труппу мелюзгу.
   -Ры…- многообещающе начав, прервался кандидат.- От, опять… А ведь просил, чтобы колесо от самолета прикатили. Ну, теперь уже поздно.- Неуклюже переступая, зашлепал стоптанной обувью в натекшей лужице.
   -Ну-ка, ну-ка.- Повнимательней осмотрел многообещающую фактуру претендента на царя зверей придирчивый Потманин.- Что за «колеса»? Извечная, пагубная тяга артиста к забытью, к уходу от пошлой действительности в мир грез, несбывшихся надежд?
   -Да Челумбеюшка, понимаете ли, привык на самолетные колеса…- крыска, которая постарше, принялась привычно наушничать, а младшая - подтверждать:
   -…по-маленькому…- да по привычке пощипывать информируемого, так что Потманин долго не вытерпел.
   -Конкретней! Сколько самолетных колес уделает за один присест… припис, пардон, мадам?
   -Сколь ни прикатят, почитай, все его.
   -Данные, однако, многообещающие. Что ж… К тому же у труппы имеются свои люди на авиабазе - не забыли, на кэпэпэшной проходной?..
   -Да, очень даже приятная парочка, здорово с транспортом выручили.- Унюхав бесколесные неприятности Хренебня, а потому полагая, что вновь запахло прибылью, Хренблоший тут как тут нарисовался.
   -Вот тебе на пару с Дроселем колесное дело и доверим. Чтоб к вечернему представлению пару десятков прикатили, да размером побольше - от бомбардировщиков, «стратегов».
   -Разве нам колеса предоставят?- встрял Дросель, прервавшись выгибать вмятины на литаврах о череп Хренблошего, от чего пренебреженные инструменты разобижено звякнули - ушам слушателей не поздоровилось.- Без спроса бы взяли, конечно, но свинчивать хлопотно, дело нелегкое…
   -На раскрутку предоставляется финансирование, на укатку тоже. Вам ли не знать: реквизит превыше накладных расходов - на антураже не экономлю.- Пресек Потманин попытку Дроселя набить цену, шмякнув о измятые литавры увесистой пачкой твердовалютных, в перерывах меж кризисами, купюр.- Должно хватить, а нет - из лично заныканных летному персоналу доплатите. И не возражать, а то ведь вытряхну вверх тормашками - голышом останетесь!- властно, жестко прекратил совсем уж нелепую попытку отрицать въевшееся «крысятничество».
   -Великолепно!- Продолжил антрепренер комплектацию кадров.- Лева Мурский выступит с фирменным трюковым номером, а потому принят в труппу без испытательного срока и вступительного экзамена!- Удовлетворенно шлепнув в ладоши, донельзя довольный Потманин попробовал усилием воображения представить потрясающее действо, однако для полноты картины не доставало чего-то пока неуловимого.
   -А ваша парочка как, по сценическому амплуа шакалий образ осилите?- адресовался, мятущийся в творческих поисках, к крыскообразным.
   -Кандидаткам, на мой наметанный взгляд, подобная роль по плечу - вижу.- Хремович, отступив на шаг, наметанным глазом осмотрел претенденток и остался доволен соответствием натур выбору предложенного имиджа.
   Но те неожиданно заерепенились:
   -Мы к»гыски,- дружненько проглоссировали, прищурившись для убедительности пуще прежнего.
   -Ничего себе заявочка, с улицы - в труппу и уже с капризами! Вы артисты, лицедеи, должны уметь управлять образом. Это потом, когда придет мастерство, образ станет управлять вами, а значит - достигнута вершина творчества!
   -Нет, подожди-ка! Киски? Киски - тоже неплохо.- Хремович вальяжно развалился на прикаченном доброхотами барабане, закинув нога в лазоревом сапожке на ногу, и с артистичной утонченностью манер, точно полового с водкой подзывал, прищелкнул пальцами.- Только послушай, как звучит: «Лева Мурский с неразлучными кисками!». Звучит?
   -Что ж, пожалуй…
   -Да без сомнений звучит! Прислушайся, слышишь - аншлаг, аншлаг?..
   -Гм. Между людьми искусства говоря: «Аншлаг – помойка». У нас дела пойдут куда бойчей, одиознее и попахивать будут…- принюхался Потманин к хренебневым неопрятностям - Хремович вслед проделал то же самое.
   -Неужто номинированным «Оскалом»?!- дерзнул на отважнейшее предположение, какое взбрело под пижонскую фуражку, от расширения объема то и дело досадливо наползающую на оттопыренные уши.
   -Не менее чем.- Развалившийся на барабане рядышком, точно пребывал на богемной тусовке, Потманин оглядел зверотроицу через хитро сложенные киношной рамочкой пальцы.- А то бери круче…
   -Неужто?..
   -Точняком.
   -Не-ет, не может быть.
   -Не возможно, но от нас никуда не денется…
   -По-по-постановка на Бредвее?! Гастроли?!- Зачарованная «прима», как ни старался, но не осознавал полной масштабности грядущих успехов.- Популярность!
   -Хоть надоело уже, но… мировая известность и пожизненная слава. А через годы осознавшие потомки включат в плеяду классиков…
   Оба сидели, ровным счетом ничего вокруг не замечая, отрешенно глядя в наползающие сереющей массой небеса, лишь для посвященных расцвеченные салютными фейерверками, изукрашенные дутыми шарами, вьющимися серпантинами, перевязанные бантами атласных лент преподнесенного подарка.
   Хренблоший к тому времени, безрезультатно поборовшись с Дроселем, осознал тщету намерений отобрать купюрную пачку, с тем большим злобным рвением пустился отгонять постороннюю публику, бесплатно любопытствующую на творческий процесс гениев.
   -Сами же зазывали: в шакалье, мол, недостача…- обижались отгоняемые, не понятые, заторможенные во вполне искреннем порыве приобщиться к притягательному миру искусства.
   -Ах да, осталось разрешить суетные пустяковые мелочи…- Спустились на землю грешную без малого бредвейские продюсеры донабрать труппу.
   -Нет, отныне к кастингу подходить надобно с полным тщанием, дабы бросовое подворотное шакалье построение тонко выверенной композиции не загадило…
   Многих соискателей безжалостно отмел придирчивый Потманин, редким оставшимся тоже явно не благоволил. Хремович строил лишь пренебрежительные мины. Долго морщились оба, пока ко взыскательным эстетам ни подобрались с бодрящими щипками в ранг кисок нечаянно возведенные крыскообразные и ну нашептывать:
   -Рекомендуем…
   -Не пожалеете…
   -…типаж особенный!- Рьяно ущипнула крыска, что помоложе, окончательно вернув строгого антрепренера, а вослед - требовательную «приму» с высоты заоблачных запросов к подлым реалиям действительности.
   -Челумбеюшко, в артистическом искусстве известный как Лева Мурский, кандидатуру одобряет,- протежировала с придыханием в голосе другая крыскообразная.- Только посмотрите, каков!- Обе замерли от отрадного амбразуркам лицезрения.
   Бросив подпирать шатучего Хренебря, Хренайз выступил в блистательной красе, старательно выпяченным мягким подбородком, нарочитой, у фашиствующего «одиозуса» позаимствованной челкой, неприступный, что высоковольтный трансформатор под напряжением, сияющий, точно по ротозейству кромешников не выкрученная лампочка.
   -Рыжебров… Гм, в этом что-то есть,- призадумался над сходным творческим образом Хремович.
   -Предупреждаю: халтуры не потреплю!- Антрепренер, пусть и снизошел до низменного кастинга, но на страже ворот в мир грез лицедейства стоял насмерть.- Внешность в искусстве - не главное. Выть-то кандидат сумеет?
   Хренайз, цыкнув клычком, презрительно лишь ухмыльнувшись, изготовился к демонстрации выдающихся способностей - многие из очередников, знакомые с повадками приятеля, заткнув уши, в панике грохнулись на замызганные тусовкой тротуары.
   -Нет, не надо!- панически взмолились не только падшие слабаки, но даже протежирующие крыскообразные.
   -Не знаю почему, но верю.- Хремович удивился убедительной живости представшего образа. Потманин вроде как тоже вопреки правилам изготовился поверить кандидату на слово - сбавил децибелы взыскательного голоса, однако, придираясь по инерции, все же потребовал:
   -Клыки пусть продемонстрирует, а то стоматологи нынче дерут - жутко спрашивать. Для искусства ничего по-прежнему не жалко, но наращивание до должной длины обойдется дороже растащенной выручки с представления…
   Вновь не понятый в побуждениях Хренайз мстительно прищурился и, подойдя к недоверчивой приемной комиссии на достаточную для обозрения дистанцию, оскалился. Те, от неожиданности аж подскочив, дружно плюхнулись в продавленный общими усилиями барабан, добротно приплюснутые сверху Дроселем, завопившим в суеверном ужасе:
   -«Вервольф! Ахтунг, ахтунг!».
   -Нет,- высунул из барабана цилиндрическую голову Потманин,- какой «вольф»? Это же гарантированный, грязнейшей воды голоидудский «Оскал», полнейший и безоговорочный!










                Глава 27.

                Ну, кто не рад вручению наград?


   Природа, явно застигнутая Весной за неприличным занятием, смущенно зарозовела облаками цветущих плодоносных дерев, стыдливо побледнела застенчивыми яблоньками, запунцовела тюльпанами вперемешку с ирисами. В воздухе, упившись ароматами, устроили гудеж крылатые насекомые, дорвавшиеся, наконец, до пыльцовой амброзии, точно упорствующие в пагубной привычке алкаши, пристрастившиеся к «тройняшке», маниакально охочие до аптечных «фунфыриков». Только не соображениями гигиены или спасением здоровьишка прикрывались, а оправдывали безудержную вакханалию просто-таки жизненно необходимым опылением - должно, чтоб садовники мухобойками гудящую братию не перещелкали.
   Молоденькие еще, но уже вовсю распустившиеся, посему расфуфыренные, легкомысленные цветочки прямо-таки рады сдаться на милость добро бы положительно с мест работы характеризуемым пчелкам, а то ведь разодетым в пижонистые меха, чуть ни золотом щеголяющим шмелищам, чью брюхатую прорву насыщать замучаешься.
   -Кыш, пчелы, кыш!- Отмахивался сложенной газеткой от представляющих несомненную опасность, зловещих насекомых с урбанистской непривычки пугливый к летучей живности секретаришка.
   -Веди себя прилично, здесь тебе не Загнипы с пивными кружками на каждом углу,- размахался…- одернула муженька заодно с расписанным завитыми разводами смокингом придирчивая женушка.- Подумаешь, вкусит пчелка, что из того? Я коктейлики счас допью, а ледку из стаканов к покусику приложим – нарывчик как рукой снимет. Вон еще одну приманил, дурашка.
   Выудила заблудившуюся пчелку, почти освоившуюся за секретаришкиным шиворотом, засыпала из опорожненных стаканов по тому же адресу подтаявшего ледку и изъяла в придачу газету, на титульном листе которой, аккурат под майской рубрикой «Крепкие браки в борьбе с суевериями!» красовалась фотография свадебки.
   -Нечего сию паскудную газетенку разглядывать - сколько раз говорила?! Вот доберусь до обмащицкой редакции - ох уж разнос устрою!
   Сузя худа да в мини юбке. Дамочка… а-ах,- невольно залюбовалась изображением подружки,- даже прочие пигалицы - тоже ничего, а из меня, должно специально, по заговору завистническому слепили какую толстуху. Ну, и где талия?- негодующе потыкала в снимок.- Нет - куда подевали ретушеры неграмотные?! И подбородок у меня только один. А ну пощупай!- Не успокоилась недовольная женушка, пока секретаришке ни удалось обнаружить заявленный орган.- А тут сколечки подрисовано?! Художнички, тудыть их коромысло, сказала бы да соседей воспитанных в шоки ввергать как-то неудобно: пущай покамест думают, что тихони заселились - радуются…
   Лети пчелка, нечего на чужого муженька набрасываться, хоть на скусненького, конечно…- Потискала довольная женушка секретаришку настолько нежно да бережно, что у того даже радужного сияния в глазах не возникло и дыхания не сперло, чем неблагодарный, не сходя с места, ни преминул воспользоваться:
   -Кх, дорогая, эти докучливые насекомые… Я к тому, а так ли обязательно жить в сельской местности, ни проще ли приобрести апартаменты в неброском небоскребе, поближе к центру - не крылатых членистоногих, не проблем с транспортом?..
   -Молодец, миленький, что напомнил, а то за твоими коктейликами завсегда повсюду запаздываем!- Засуетилась женушка перед зеркальцем, а потом, выхватив муженька из объятий уютного шезлонга, повлекла безропотного в цветущие майские кущи, разъясняя по дороге социальную да экономическую политику:
   -Миленок, чего хочешь и добиваешься, чтобы нас в обществе за мелюзгу принимали без собственного-то коттеджа? К тому же орхидейке на грядке создали подходящие условия, теперь приучишь разумный цвет мух с комарьем отлавливать - вот те борьба с насекомыми. А в небоскребище, что в застекленном склепу – полнейшая изоляция от природных веяний. Тебе, к примеру, захотелось бы сидеть в горшке на подоконнике - поглядела бы, то-то.
   Благодари, в ноженьки кланяйся, что выбрала простой особнячок типа «терем», а не восхотела тальянский палаццо разряда компакт дворцов - из лизинга бы за уши не вытянули.
   -Уж лучше палаццо, милая, в нем хоть стены оштукатурены, а не скатаны из бревен; с лизингом же, тем более беспроцентным, как-нибудь расплатились бы.
   -И откудава только берутся барские замашки? На все готовенькое норовишь, «оштукатуренные»… Неча сорить деньгами! Уже разогналась за гипсы лепные капиталы выбрасывать, за окна, будто в остроге, зарешеченные, за столбища побеленные лишаться состояния…
   -Милая, колонны из чистейшего паросского да карьерского мрамора - сам проверял, а на окнах витражи штучной художественной работы…
   -Факт, это уж точно – впарить хотели художнички каменюки с ближайшего карьера, еще неизвестно, с оплаченной ли доставкой? А вот в тереме основательно, надежно, к тому ж для погодных метеоусловий лучше кедра, пихты да сосенки ничего не придумано, ну, елка, разве что. А штукатурка… Я ж тебе книжку подарила, «Построй-ка сам» называется. Мастерок в руки - работки на пару недель: всего-то восемь горниц, девичья со светелкою да зала с сенями.
   -Э-э, хорошо, драгоценное мое сокровище.- Надоело уж ломать голову секретаришке, что штукатуров нанять не проблема, но как провернуть подобную комбинацию скрытно? Поэтому решил соскочить на прочее наболевшее:
   -А-а, а как быть с транспортом?- Ху-ух - с напряжением, без должной пока натренированности, судорожно налаживал дыхание.- Мы же спешим, из последних сил торопимся, но постоянно повсюду опаздываем…
   -Метро проведут… через пяток годков - застройщики обещались. Да какие наши годы - тяжело, что ли, пару-то верст махнуть до ближайшей станции, а, верблюдишко мой одногорбенький? Верно - не тяжело, чай, не баре.- Прибавила женушка ходу, для придания скорости похлопав по сутулости не поспевающего муженька.- Да вон, будто заказанная тройка подана! Давай, милок, шиканем, прокатимся в экипаже, по примеру сановной знати из дипкорпуса. А?
   -Извозчик! Эй, извозчик!- Сунулся, было, к проносящейся бричке секретаришка, кому не до экономий в виду маячивших впереди двух с гаком верст по пересеченной местности, но хронически не везло на знакомства с ямцкими таксерами.
   -Пади!- Предстал насупившийся кучер в образе нездешнего лорда - в кафтане с малиновыми отворотами да расползшемся на кудлатой голове цилиндре с серебристой бляхой, но кнутовищем замахнулся на манер вполне простонародный.- Во, человеки! Ужели неграмотны? Вон на зге у коренника лента красная повязана - эт значит - всякому уважаемому клиенту понятно, окромя недотеп без соображения - что экипаж в конюшню следует иль поспешает по экстренному вызову престижного заказчика. Неча за зря под копыта бросаться - не повезу даже попутных!
   -М-мчму!- причмокнул, нахлестнул неприступный кучер коников да в традиционных клубах пыли, не понять, откуда на аккуратной проселочной дороге взявшейся, умчал прочь.
   -А-ах! Ишь, ухарь каков, хват-молодец да и только! – вздохнув, воскликнула вослед экс-наложница.- Вот это работенка! Тебя бы в цех извозчиков пристроить… Хотя, тамочки вакансии уж растащены… разве что по блату сунуться, подмазать коннозаводчиков…- невольно замечталась.- Считай, состояли бы при собственном выезде - никуда бы уж не запаздывали. Ну ладно, нечего от простого народишка отрываться. От судьбинушки не схоронишься - видать, юдоль моя така, и в девках, и в женах мужниных…
   -Фьють!- негигиенично засунув пальцы в рот, свистнула протяжным разбойничьим посвистом и, задрав голову, замахала отодранной от свежего перманентища косынкой - с небес необозримых, из-за облачка кречетом-тетервятником, того дожидаючись, тенью стремглав шмыгнул аэрокоптер автожирной конструкции и, резко тормознув у ближайших зарослей ветл да березок, самортизировав брюшком, с причмоком шлепнулся на авиатаксостоянку.

   -Впустить могу только в амфитеатр: в партере помешаете проведению собрания.
   -Поймите правильно, мы званые гости. Без нас общественное мероприятие может вообще не состояться.
   -Понимаю, но собрание уже заканчивается.
   -Тем более нет причин беспокоиться: мы ничегошеньки натворить уже не успеем и проведению мероприятия не воспрепятствуем. Ну, пожалуйста…
   -Милая, зачем тратить драгоценное время на пустые пререкания со штатным формалистом? Дай-ка я с ним по-мужски поговорю!
   -Значит, пропустить отказываетесь напрочь?- вкрадчиво вопросила и внимательно оглядела экс-наложница стены фойе, то ли прикидывая их крепость или во что-то прицеливаясь.
   Воротчик из обслуживающего персонала, сглотнув сухим горлом, погрустнел, представив собственную персону нелепо подвешенной за шиворот вместо какого-либо живописного шедевра, а то взамен тривиального огнетушителя, только что брыкающего ногами, и сбавил категоричность тона:
   -Разве что… если аккуратно и шуметь не будете…
   -А-а!- пришла в восторг экс-наложница, хлопнув по плечу воротчика хоть в треть силы, но вполне достаточно, чтобы дородный мужчина окончательно перестал сомневаться: связываться ли?- Дамочка когда еще сказывала - а я, дуреха, не верила, что вежливостью да словом волшебным - и словцо сердечна душа нашептала - больше добиться можно, чем зазнайством вкупе со грубостью. Вот так-то, милок, а ты, чуть что, сразу в бутылку лезешь! Погнали! Который наш ряд с почетными местами за столом с яствами?..
   -О-о! Вот и награждаемые почти все в сборе!- обрадовался вновь вошедшим вице-владелец, явно скучающий на трибуне в одиночестве.- Глядишь, скоро к самому приятному приступить можно будет - к чествованию! А то заседания эти…- Чуть не зевнул неуважительно к собранию, но вовремя спохватившись, сделал вид, что культурно закашлялся.
   -На чем же я остановился? А-а, вот… недостатков хватает, как вы уже слышали, но зато и достижений у нас не отнять - не отдадим.
   Что еще? А-а! По-прежнему никаким изворотливым пролазам не удалось зарегистрировать ни одной политической партии, в силу чего на какое-то время от организованной узурпации Конфедерация застрахована.
   Партийную деятельность не запрещаем, но какой-либо организации, ставящей целью существования борьбу за власть, завлечь в ряды пятнадцать членов не удалось, а, стало быть, образоваться с последующей регистрацией. Уж не знаю, сможем ли обходиться без внутренних распрей и потрясений, но попробуем, к тому же приятно, что внешние злопыхатели но сему поводу взбеленятся пуще прежнего.
   На повестке дня, к сожалению, остались еще несколько пустяковин, как то конституция - принимать ли? Тут дело упирается в необходимость декларирования государства. А то на картах западных обиралов Конфедерация закрашена белым цветом; не существует, мол, непризнанная утопия. В этом смысле отсутствие государственности чуть ли ни потворствует мракобесам-очковтирателям, чур меня…- вице-владелец постарался как можно вежливей зевнуть и суеверно перекрестил рот, оберегаясь от помянутой нечисти.
   Представительское собрание Конфедерации, просидев на одном месте чуть ли ни с полчаса, тоже едва сдерживало зевоту. За три сотни заседателей да столько же званых гостей собралось в зале, больше смахивающем на кабаре со столиками, чем на сугубо официальное помещение - чего, казалось бы, позевывать? Тем более в «представителях» ходили стойкие, закаленные на полях ратных, на трудовой ниве испытанные мужи, искусные, задорные, неунывающие женщины, серьезная, но чаще веселая молодежь.
   Однако, при декларативном заявлении, что остались сущие «пустяковины», в зале прислушались, оживились, высказали мнения:
   -Принимать!
   -Объявлять!
   -Крышка мракобесинам!
   -Виват государству!
   -Правильно. Всякий знает: я самый ярый противник бюрократий, рутины, проволочек, а в особенности – чиновничества. Что же теперь в связи с государственностью строчить конституцию да расширять административный аппарат прикажете? Имеется, правда, предложение - заменить гидру чиновного аппарата средней мощности компьютером, но вполне логично возникает вопрос: какому ответственному лицу доверить с компьютером управляться? Я не возьмусь - могу напортачить…
   -А кто другой злоупотребит!- прямо с места взял слово, которое не предоставляли, конфедерат.- На кой ляд нам конституция? Прав имеется достаточно! Единственные ограничения - штаны носи без срамной голопопии, пивко выпивай, только без свар и буйного шума, обстоятельно; учись, трудись, здоровей, живи со всеми удобствами… Чего еще? Статьи да параграфы? Казуистика?!- Оглядел собравшихся представителей с подозрением в принадлежности к крючкотворной профессии.
   Сказать для примера: знаком я, допустим, с некой презумпцией да не я один. Юрисконсульт подтвердит: плевать ей на неимущих, будь те хоть трижды честными да без вины привлеченными - нос воротит, подавай на потребу плутоватых толстосумов, морд мздоимствующих, под кого воровские законы писаны – тех оборонит.
   Про аппаратчиков то же самое: насеять крапивное семя несложно, только сии произрастания имеют обыкновение потомочки почкованием сорняковым множиться. Поди докажи, когда полезную поросль заглушат, кто для кого существует; скорее окажется, что люди добрые - для обирания чинодралами.
   Вот о государстве судить не берусь, но опять же чиновничество - любые устои забюрократят…
   -Поблагодарим выступившего коллегу за реплику с места да за переход к прениям. Конституция, права, обязанности…- Наморщил лоб вице-владелец.- Мы ведь не маленькие – неотъемлемые человеческие права знаем. Живи, развивайся, трудись, радуйся, другим не мешай. Обязанности… две у нас: одна - защищать свободную Конфедерацию, а, стало быть, самих себя, другая - не позволять людей вгонять в подлое состояние. А прочее по желанию или по договоренности, а то по зову души да геройского сердца!
   Но, думается, чтобы не уподобиться позорным хренархам - ведь натура человеческая зачастую скатывается на шкурные интересы - контроль ввести не помешало бы. Трибунов избрать, дабы не превратить вольное сообщество в занюханную охлократию.
   -Успеется, наизбираемся еще. А вот записать в основной закон не мешало бы, коль нас считают утопией, что будем велико-вечно торпедировать диверсионные брандеры неприятеля - лизоблюдов хренарховых, швалье разномастное,- не терпел конфедерат ни малейшего уклона ни к назначению, ни даже к избранию бюрократов.- Всех на дно пустим, кому не столько дышать требуется, как обобрать ближнего своего. Тех, для кого жить и воровать одно и то же слово...   
   -Синонимы...
   -Я не об национальности, а об сволочугах форменных!
   Но зал не стал вникать в нюансы терминологии:
   -Вольной Конфедерации виват!
   -Виват!
   -Да здравствует утопия!
   -Конфедерата в трибуны!
   -Ура!
   -Тише, загомонили – абы на кого должность спихнуть, а после хоть трава не расти! Где трибуны, там трибуналы образуются - проходили уже, грамотные, прежде семь раз отмерить требуется. Ко прочему погружен нынче в научную деятельность, не годится на полпути забросить вверенную кафедру, не таков я человек,- скромной личностной оценкой закончил реплику конфедерат.
   -Признательны за вполне справедливое замечание, уважаемый. Да, друзья дорогие, ветеран нашего движения прав… почти всегда. Сейчас уверенно рулим по курсу предыдущих конфедераций, что отличались избытком свободы и лишь зачатками организованности. Как усилить вторую составляющую не в ущерб первой?..
   Я вот тоже не знаю.
   Давайте-ка переложим разрешение сей дилеммы на плечи науки: пускай социологи заодно с наплодившимися после разгона научного лунизма политологами забивают просвещенные головы, или того лучше - пусть прогонят модели общественного устройства не на живых, как водится, людях, а на виртуальной реальности. Но заранее предупреждаю: никакого создания институтов марсизма-лунизма схоласты не дождутся. А если уж наука окажется бессильной, да компьютер закоротит от перенапряжения, будем жить, как пристало свободным людям - без банкирского порабощения и чиновного ярма на шее!
   Конфедерат, умиротворенный, несколько упокоенный заверениями вице-владельца, присел на место, где попал в оборот к пожилому имке, наведшему лоск по парадному случаю, но не на шутку растревоженному. Не получив обстоятельно ответа от ученого племяша, до соответствующей энциклопедической буквы не добравшегося, интересовался, за каковские провинности грозятся «утопией»:
   -Разешь того заслужили?- То и дело вдарял жилистой рукой в костлявую грудь, едва отошедшую от последствий пробной дегустации.- А я-то расстарался - шишки отборнейшие, рецептуре требовательные, сыскивал. Неужто за здря?..

  …прения считаю законченными, а решения принятыми. Нужно ли голосовать?
   -За, за,- раздалось из зала.
   -Чего время терять?
   -А концерт для делегатов предусмотрен?..
   -Вот незадача, о самодеятельности как-то не подумал…
   Да чего вы мне голову морочите? Вечером же футбол! Так что давайте-ка побыстрей приступим к самому приятному - к вручению наград и к прочим поощрениям, а то как бы на матч не опоздать.
   Цвет, краса, гордость Конфедерации заулыбались, подтянулись, приосанились, с оживлением переглядываясь: в достатке ведь удальцов, заслуживших поощрения да бесспорно достойных вознаграждения. А поскольку за зря разбрасываться наградами в Конфедерации не принято, то с неподдельным интересом ожидали, кого же именно станут чествовать, кто, в чем особо отличился, за что удостоен высочайшей почести? По сему случаю не однократно уж отмеченный за подвиги полоуфиоп гордо грудь выпятил, стараясь медалью на свету поигрывать, чтоб не разобрать, за какие, собственно, заслуги награда дадена. Его приятель, принужденный сдать в гардероб пернатого спутника, безуспешно напускал на себя равнодушный вид, мол, в общем-то, блеск медальный глаз не режет, а что взгляд помимо воли на грудь приятеля косит, то от заработанного в боях конъюнктивита.
   Вице-владелец, меж тем, шептался с устроителями торжеств - Советом кавалеров. Выглядел несколько озадаченным, после паузы, в конце концов, объявил:
   -Порядок награждения изменен: будущий кавалер ордена За Творческое Созидание Высшей степени без мечей, но с оралами да почти уже золотой медалист «За генерацию конструктивных идей» задерживается - просил начинать без него.
   Приступили к зачитыванию списка, а чтоб не откладывать в долгий ящик и дабы избежать волокиты, к непосредственному награждению отличившихся. Сначала вручались ордена да медали за покорение воздушных пространств, потом - за освоение морских глубин, отметили даже двух-трех разработчиков бесперспективных недр. Но первым из конфедератовой компании, к вящему своему удивлению, поименован был секретаришка, под неусыпной заботой горячо любящей женушки несколько раздобревший, а от оказанного внимания разрумянившийся.
   -…удостоен ордена Третьей степени За Приумножение Достояния Конфедерации!- объявил вице-владелец  и, пожимая руку, пояснил секретаришке, что стоимость орденского знака вычтена из его же доли прибыли, потому как награда недешева.
   Орденок, в самом деле, сиял на загляденье. И тем более пришелся награжденному по вкусу, что выполнен из чистого золота в ненавязчивом платиновом обрамлении с вкраплениями бриллиантов. Небольшой, но броский удачно вписался в расшивы лацканов на небогатырской секретариковой груди.
   Супруга молодожена тоже сподобилась награды «за стойко перенесенные тяготы и легшие на хрупкие плечи испытания в стране с невлажным, нежарким климатом», но лишь медали «За содействие приумножению…». Медаль размерами раза в три превосходила секретариков орден и поэтому смотрелась на груди весьма к месту - очень даже привлекательно.
   Галантно пытаясь поцеловать выдергиваемую руку, демонстрируя при том уверено пробивающуюся плешь, вице-владелец поинтересовался:
   -Не первый раз встречаемся, а я все-то никак не могу определить, из каких краев происходите, хотя догадываюсь, каким видом легкой атлетики занимались.
   -Да какая легкая, чего уж… комплиментничаете, а сама-то родом с Низовых городев, из-под Ушино.
   -Великолепно!- отметил вице-владелец да взял координаты на заметку:
   -Вот куда, в какие веси необходимо почаще вербовщиков Кадрового отдела откомандировывать. Сколь дивные фактуры не устает выковывать родимая землица ворликская! Ух, загляденье!- счел вполне уместным поделиться наблюдениями с Советом кавалеров. Те тоже не могли взгляды оторвать вослед награжденной…
   Но не одними орденами, медалями да знаками отличия поощряли в Конфедерации. Неможенник, например, искренне растрогался, чуть ни скупую, соленую слезу пустил, когда получал в ведение новейшую, по последнему слову конфедератской техники обустроенную, долгожданную морскую ферму. Бескорыстная сдача в аренду, мало того, с правом выкупа... беспроцентным, так как ростовщичество находилось под строжайшим запретом, более того - прилюдно каралось розгами.
   Чрезвычайно довольный, принялся неуклюже-радостно мариманочку, тоже донельзя обрадованную, тискать, словно пескариков, не по адресу заплывших, вознамерился выдавить для разведения.
   -Морпехам, особо отличившимся в победных действиях по очистке от скверны многострадальной Ворликии, выписано новое – многими соискателями желанное – предписание явиться…- вице-владелец взял паузу, заодно мимоходом поинтересовался, ни соизволил ли прибыть первостепенный награждаемый?
   На паузе перед не одиножды уж подавшим рапорт атаманом замаячили манящие хрустальными переливами полярные паковые льды при температуре за минус тридцать, заиндевелая зимовка под завалившими сугробами, сбившиеся с пути истинного, округу громящие, белые по паспорту, но грязноватые по цвету меха мишки. Те вдруг, встав во взыгравшей некстати игре воображения на задние лапы да вдохнув замороженного воздуха, промычали нечто разлучное, замахали, прощаясь, передними лапами.
   -…предписание…- продолжил вице-владелец, почти как ни в чем не бывало, лишь побурчав неодобрительно по поводу опаздывающего,- в Воздушный корпус!
   -Вот повезло! Ух…- У череды присутствующих, особенно кому едва перевалило за двадцать, аж дух сперло от восхищения.
   -Может статься, именно переменой стихий оградим холуевриканские винты от дальнейших посягательств,- не совсем уверенно высказал предположительное пожелание вице-владелец, вручая направления.
   Атаман, скрипя сердцем, постарался принять вид, что вполне доволен, и мысленно распростился с тоскующими медведями, с растаявшими паковыми льдами, схлынувшими заодно с фантазией.
   Баконьер, тот даже довольный вид принимать не удосужился и, к восхищению девичьей части собравшихся, не выказал особой радости.
   -Ах!- восторгались девицы.- Что за неприступная суровость?! Какое самообладание, умение держать себя в руках!
   А вот конбандист совсем, как показалось, некстати, весьма непосредственно, без намека на малейший апломб в манере поведения вдруг заулыбался, потому не сыскал ровным счетом никаких положительных девичьих комментариев, не удостоился многозначительного перешептывания.
   -Братцы!- Насилу пробился к атаману с компанией через столпотворение восхищенных поздравляющих, даже на время о Сюзи позабывший юный конфедерат, на груди которого неброско скромничала серебром трогательная медаль «За страдания и муки, возложенные на алтарь Отечества».- А нельзя ли с вами?- Видно в привычку вошла долбящая по здоровью, мотающая нервы романтика.
   -Не,- нарочито серьезно ответил атаман,- женатиков на борт не берем.
   Но в душе атаманской, не смотря на напускную суровость, теплились отрадные чувства к корешам-соратникам.
   -Не можно за раз улетать всей ватагою - старинушку, командира нашего на кого прикажешь оставить?- Указал на конфедерата, чутко, аж к уху ладонь приложив, внимавшего оглашению списков награждаемых, тщетно старающегося скрыть огорчение, не слыша поименованной собственную персоналию. А вот сидящий рядом экс-ментонер относился к непризнанию заслуг вполне спокойно, философски сдержано: прежняя служба приучила к подобному обхождению со стороны начальства как к должному, непреложному факту.
   -Ни для кого не секрет,- продолжались новые поощрительные назначения,- что состоявшиеся сегодня по утру заезды рысаков не обошлись без сюрпризов!- несколько озадачил вице-владелец подобным заявлением тех из собрания, кто к скачкам относился с прохладцей, а то просто - с незаслуженным предубеждением.- Я вот, грешным делом, тряхнул стариной да поставил в финальном заезде на темную лошадку!- Весьма довольный похлопал себя по заметно оттопыренному карману.- А вот и виновник сюрприза!
   Мало чем можно удивить конфедератов, тем более, шокировать - преспокойно ожидали появления лошади, благо уж имелся вычитанный в древней истории прецедент.
   Скромничающий зеленый ментонер смущенно теребил в заскорузлых от трудов конюшенных руках козырек многострадальной жокейской каскетки.
   -По заслуге честь оказана - назначается сей молодец директором ипподрома! А то заворовали на бегах - чует мое сердце. Вот бы куда трибунальную проверочную инспекцию направить, а то сколько ни ставь, что на фаворитов, что на аутсайдеров, хоть бы раз выиграть, а тут появился свежий человек, не вовлеченный в сферу махинаций - и с первого заезда да в яблочко!
   У зеленого ментонерика от нежданной новости аж каскетка с сухим треском из рук выпала, а голова-то закружилась, будто на лихой троечке да по снежному насту ни на что-нибудь - на мировой рекорд замахивается!- Именно подобным образом, не известив предварительно телеграммой, сбывается лелеемая с детства мечта, которой вдруг с бухты-барахты приспичило реализоваться.
   Тут уж ветеран ментонерский, хоть трижды на философский лад настроенный, не удержался - ринулся с поздравлениями. В него-то новоявленный ипподромный директор и вцепился, чтоб от избытка нахлынувших чувств не скопытиться раньше времени, а до конца прочувствовать бурный всплеск восторженности.
   -Поздравляю, браток! Уж кто, а ты заслужил.
   -Прими мои поздравления!- Подскочил выскользнувший из-под опеки женушки секретаришка.- Давайте-ка, «бразерсы», по «викендам» собираться да погонять, скакать куда-нибудь подальше, чтобы опять в ушах свистело, а нас догнать не могли!
   -И то верно, тренировки забрасывать не след: в походной жизни какие только навыки ни пригождаются.- Ветеран с чувством пожал руку единомышленнику.- Я-то всегда знал, что ты хлопец боевой, «патрон», говоря по-нашему…
   -А теперь весьма значимое, ответственное назначение! Решено утвердить на должности заведующего чрезвычайно перспективной, на текущий момент весьма актуальной кафедры Хренархового полевания - ветерана прогрессистского движения, заслуженного конфедерата!- Поаплодировал вице-владелец - собрание с энтузиазмом аплодисменты поддержало.- Кому еще доверишь просвещение молодежи?! Кто как ни он обучит манерам поведения да правилам обхождения с хренархами?! Так держать!
   Кроме того, должность предусматривает присвоение профессорского звания!.. Во как?..
   Тут уж с мест повскакивало абсолютное большинство собравшихся - аплодисменты переросли в овации. Конфедерат скромно раскланялся и, растрогавшись, заморгал глазами,- вспомнили, оценили-таки!
   -…профессорского звания… ага,- вице-владелец решил дочитать представление до конца,- после защиты докторской диссертации и сдачи кандидатского минимума. А, теперь понятно. Ну, для светоча конфедератского движения, думается, подобное условие - сущие пустяки и, можно сказать, чистой воды формальность.
   -Вот напасть, я же с детства докторов недолюбливал, а тут сперва защити, а потом сдавай. Как прокатили с клятым хренголием, все-то никак не тормозят удары судьбинушки!- поделился конфедерат соображениями о фатализме с юрисконсультом да с подошедшим поздравить имкой.- Чую, эдак не до кавалерства с профессорством - до простого доцентского звания не дослужиться.
   -Ну, полно предаваться печали на празднике…- принялись подбадривать боевого соратника, как могли, в том числе подоспевшие на поддержку ипподромный директор с произведенным уж в кавалеры секретаришкой.
   -Не кручинься,- экс-ментонеру не за себя, за обойденного командира стало обидно,- было бы из-за чего, а то из-за ядища. Да если поискать, как следует, а нашедших с пристрастием допросить, подземных линз с отравой столько на свет Божий выплывет, что как бы Конфедерацию океаном не затопило. Как в средние века на трех китах до края земли добираться придется - вот тогда, глядишь, оценят.
   -До края земли, говоришь… Гм, чтоб не забыть, запиши где-нибудь: «Ввести для преподавательского состава курс географии!». Зачеты приму персонально, заодно ума понаберусь - осилю клятый минимум.
   -Ребята, вы об китах разговаривали?- Чуть ли ни за десяток рядов уловил баконьер реплику по живо интересующей теме и пробился через головы прочих поздравляющих.- Китобой - дело шикарное, с размахом! Я, вестимо, человек с опытом, но до сих пор даже заряжающим гарпунером состоять не доводилось - возьмете на промысел?
   -Вот, что я говорил: ляпнешь, не подумав - век не отмоешься. А ты, сокол, коли с кафедры улетаешь, об китах, тьфу на них, позабудь напрочь.
   -А куда ж подаваться на побывки, в отпуска для практики?..
   -…где же все-таки запропастился главный награждаемый? А то ведь матч сегодня ответственнейший - как бы без нас все голы не позабивали!- в серьез беспокоился вице-владелец.- Давайте-ка опоздавших чествовать после футбола? Что скажете, профессор?
   -Я даже не доцент - у меня география не сданная, прочие разные киты хвостатые…
   -Не скромничай, старина… Лучше подскажи: завершать ли церемонию - подавать ли шампанское?
   При упоминании игристого напитка имки оживились, старшой подтолкнул локотком младшего - тот с таинственной миной на лице, многозначительно подмигнув, удалился в направлении буфета.
   -А-а, у-у, это, гм, а чего ж?
   -Вот я тоже придерживаюсь сходного мнения.
   Прокашлялся вице-владелец, чтоб погромче довести завершение церемониала до собравшихся:
   -Завтра лицам, получившим почетные назначения, явиться в Разрядный приказ для представления, заодно выправить документы в соответствии с маршрутами откомандирования! А сегодня героям да просто отличившимся деятелям срочно обмыть ордена-медали, дабы поток наград и, стало быть, подвигов не иссякал, не прекращался – подать шампанского!
   -Хрясь!- точно в неотложной спешке отворились золоченые парадные двери, в которые по регламенту с помпой при параде лишь знамена вносили да непременно под марш, исполняемый на отнятых у врага оркестровых инструментах. В сопровождении двух хитпых в комбинезонах, с деловой хваткой, до которой даже хищным банкирам в пиджаках при цилиндрах, угорело носящимся по биржам, не угнаться, влетел прорабствующий экс-переводяга, совсем не подобающе случаю одетый в рабочий халат, пестрящий многоцветьем пятен красок да отделочных шпаклевок, с карандашами в кармане, со свисающим от туда же отвесом да с неразлучной треногой теодолита подмышкой,- не приняли в гардероб угловатую несуразицу.
   -Ну что? Сколько можно от работы отрывать по любой мелочи? Сдача объекта, между прочим, на носу! Сами же потом ногами топать станете, что от графика отстаем!- без обиняков, с пролетарской искренностью человека, кому терять нечего, кроме бесконечной череды объектов приложения собственного труда, бросил упрек в лицо вице-владельцу.
   -О, надо было пораньше на счет шампанского распорядиться - глядишь, награждаемые не запоздали бы…
   Но прораб, опустив треногу, скрестив руки, демонстративно молчал - не поймешь, то ли вопросительно, то ли осуждающе: не прошибить трудовую принципиальность шипучим винчиком, впору «водярой» заливать по уши.
   -Не стану ногами топать,- на всякий случай извинительно заверил заподозренный в предосудительном вице-владелец.- На прошлой приемке несколько раз подпрыгнул, чтобы проверить крепость перекрытия и только-то - непрочным показалось.
   -Ну и что, не провалились?- съязвил прораб, перемигнувшись с хитпыми.- Прочность бульдозером испытываем, а тут топать… во наро-од…- Лишь в унисон с хитпыми покачал известкой запыленной головой.- Ладно, некогда языком молоть, какие еще вопросы имеются?!- Пытливо топнул в пол теперь уже непосредственно сам предводитель строителей.- Паркет нигде не скрипит? А то ведь работаем с гарантией!- не столь поинтересовался, сколь поведал угрожающим тоном, так что если даже чего скрипнуло, то вряд ли кто признался бы.
   -Извините, что отвлекаем.- Поклонился не в пояс, конечно же, но без имитации пустой формальности вице-владелец.- Вот орден-с извольте-с получить-с За Творческое Созидание - высшую, так сказать, награду конфедератскую, но без мечей.
   -Ладно, если для дела надо - получу,- чуть ли ни смилостивился прораб.- Только почему без мечей?
   -Не в сражениях награда заслужена, без риска для жизни в бою, а за строительные труды-с.
   -Какие еще туды-сы?! Ты бы на стройке по лесам поскакал - посмотрел без риска для жизни, как другие на волосок каждый миг по краю ходят! Что ни час - сражение! Безо всякого «тудыса» мечи полагаются! «Адерстанд»?- пробила все ж прораба прежняя заброшенная профессия.
   -Что мыслит по вновь вскрывшимся обстоятельствам Собрание кавалеров? Ни припаять ли взамен орал скрещенные мастерки?
   Собрание кавалеров не возражало.
   -Вот и отлично, впредь станем отмечать героику будней профессиональной атрибутикой. Слесарям - ключи, ученым – очки над пробиркою, библиотекарям - книги, виноделам - бутылки...
   -Нет, не надо намеков о выпивке,- отринул прораб новаторское предложение,- на строительстве позорные случаи по нарушению дисциплины иногда порой приключаются, но крайне редко, подобные пережитки трудовым коллективом изживаем категорически. Скажи, ребята…
   -Угу,- стараясь не выдыхать в сторону вице-владельца, но особенно по направлению прораба, немногословно подтвердили правоту начальства хитпые. Если поднапрячь память и добавить образам художественной яркости, то в трудягах легко опознавались променявшие на будничные спецовки разноцветье переливчатых шальвар, подавшиеся в строители кишивий с ифрийтером.
   -А мастерки без наград по ночам снятся - вручайте, какой есть, чего уж, я не придираюсь по мелочам, как некоторые.- Вдарил прораб кулаком в искреннюю грудь, выколотив клуб известковой пыли, чихнул и позволил нацепить на рабочий халат орден.- И это все?
   -Еще медаль.
   -Только лишь?- Чуть ли ни пренебрежительно, как от лимонной «николаевской» закуски скривился «творческий созидатель».
   -Золотая,- с надеждой отрекомендовал награду вице-владелец, дабы избежать пренебрежения,- «За генерацию конструктивных идей».
    -Разве что, золотая, к тому же большая…- Меж делом приняв медаль, прораб внезапно перешел на просительный тон, ухватив награждающего под локоток для пущей конфиденциальности.- Нам бы на объект генераторов подбросить, а то задействованные мощности еле справляются – дело тормозим из-за недостаточности энергоносителей. Бригадир, ребята, подтвердите!
   -Фикт!- выступили свидетели, тоже вдарив в грудь, но пыли выбив всего ничего - куда до прорабского облака.- В зихлиб прициють.
   -Видать, темпы развернули титанические, раз гигаватта мощности недостает. Хорошо, очень даже отлично, непременно подбросим.
   -Вот это дело!- На радостях прораб чуть ли ни обниматься кинулся, но внезапно осекся и, вновь посуровев, прекратил всяческое панибратство.- А бригадным?.. 
   -Тоже по ордену - передовики,- поспешил чуть ли ни задобрить вице-владелец принципиального строителя,- но не столь высокого значения: За Труд на Благо Третьей степени - очень даже приличный орден.
   -Тоже, небось, без мечей?
   -Конечно, но зато мастерки тоже отсутствуют.
   -Тогда ладно, на стройплощадке геройствовать особо некогда - трудимся по-ударному…
   Ух, ты! Вот так забористая штука!- Пригубил прораб напиток из поднесенного бокала.- Никак имки! Здорово! Вы чего тут официантами подрабатываете?
   Имка ученый, впрямь застигнутый с подносом, уставленным бокалами, несколько замялся.
   -Привет.
   Другой же имка, то и дело подливавший желающим да суетящийся на откупорке бутылок, зацыкал, зашипел на чествуемого:
   -Цыц, тихо ты, не рассекречивай: дегустацию проводим, только уж не предварительную.
   -Ай да хитпые! В кавалеры пролезли!- атаман ушкуйный поздравил старых знакомцев, в ответ те хитро прищурились.
   -Прицивить трибо, а ни билтатьси пи мирямь, ик сильди икии, тильки чти бизь бичикь.
   Конфедерат да экс-ментонеры насилу протолкнулись к, должно быть, зазнавшемуся от многочисленных поздравлений, букетов, автографов, женских двусмысленностей, желаний совместного фото, а в прошлом-то никчемно ошивающегося по заштатным аэропортишкам переводяге.
   -О-о! Кореша! Конфедерат! Вот кто наставил на путь производственный!- Поднял кавалер самого, что ни на есть почетного ордена конфедератову руку.- А то до сих пор прозябал бы в безызвестности! Наконец-то встретились, ведь за насыщенной планерками жизнью навестить да спасибо сказать некогда: то на верхотуре болтаюсь, то по объектам…
   От искреннего порыва прораба прямо-таки развернуло навстречу старым друзьям-приятелям, не до неразлучной теодолитной треноги, что болталась вверх-вниз, вбок - в сторону, отгоняя наседающих почитателей, пока за спиной что-то весьма натурально ни хрюкнуло. Но «творческий созидатель», нисколько не вдаваясь в подобные мелочи, искренне продолжала радоваться встрече:
   -Хорошо здесь у вас, в Конфедератцентре - тишина, спокойно, но я бы долго не выдержал: не хватает чего-то, шума, встряски какой-нибудь, подъема недостает…
   Друзья по старой памяти любому переводяге, пусть даже зазнавшемуся, были рады,- обнялись, но тут же насторожились: начало приятеля трясти крупной дрожью, аж глаза бедолага выпучил, и в трясении мерещилось, что без того уж осыпанного наградами прораба над толпой аж приподняло.
   -Вот же фарт прет человеку: чего ни пожелает – все подряд налету исполняется,- даже конфедерат, не говоря уж о прочих свидетелях чудесного явления, озадачился.- Теперь вроде полон набор удовольствий у счастливчика, как заказывал.
   Пришлось головы задирать, чтобы внимательней рассмотреть приподнятого, дрыгавшего ногами строителя, задыхающегося от привалившего счастья.
   -Перетрудился бедолага - никак «Пляска святого Вита» приключилась. Слыхивал про сию напасть, но видеть пока миловало.
   -Тьфу, тьфу, тьфу…
   -Ах, негодный выжига! Внове взялся за старое - чинить сплошные безобразия?! К нему как к цивилизованному существу, с открытой душой, а он вона что вытворяет, разоритель!
   Прораба, растерянного, не на шутку напуганного, наконец-то отпустило, но тут же могучей дланью развернуло ровно на сто восемьдесят, как помимо воли подсчитал наметанным глазом, градусов.
   -То ценное приданное изничтожит, то на целиком, без остатка принадлежащее достояние замахивается…- предъявили пред самый нос стреноженный теодолит.
   С прораба производственный апломб сдуло, точно штукатурку халтурную, запаниковал, лицо застыло в гримасе ужаса, а ноги, те, наоборот, задергались в воздухе, силясь в бесполезных попытках унести трясущееся тельце куда угодно, но подальше от встряски, реально грозящей перерасти во взбучку - это как минимум.
   -Признал?- Экс-наложница осталась чрезвычайно довольной произведенным эффектом.- Помнишь, значит?- На сей раз поднесла к переводягиному носу кулачище, в котором пяток носов утонуло бы, напоследок даже не высморкавшись.
   Не зная уж, куда взгляд отвести, затравленный прораб узрел согнувшегося от пропущенного в шоковую область удара, скривившегося, безнадежно ловящего ртом воздух мужчинку - понял, осознал, что сотворил неладное. Преданная женушка кулачищем в каких-то сантиметрах от побледневшей в ужасе физиономии недавнего гордеца не хуже метелки сметала остатки спесивого зазнайства. Не спасало новопроизведенного кавалера от скорой, снисхождения не ведающей расправы никакое давление общественности в виде двух повисших на руках экс-наложницы хитпых да такого-же количества экс-ментонеров, силящихся применить полузабытые захваты. Не уберегло бы даже моральное поучение конфедерата о всепрощении взамен почетной должности на кафедре, если бы ни пришедший, наконец, в осмысленные чувства секретаришка, подобно дрессировщику с семейным опытом, приласкавший милую да шепнувший на ушко нечто сокровенно-трогательное - хватка ослабла не моментально, но почти сразу же.
   -«Транслатер» не виноват, лапка моя, с диетки сорвавшаяся - он же меня не видел.
   -Не-не… да если бы знал, разве я… Протектор! Вот радость!- Поболтал прораб в воздухе ногами, но, милостиво выпущенный, ринулся к секретаришке, которому, к прочим полученным наградам и «удовольствиям», еще обниматься да расцеловываться пришлось с чрезвычайно неопрятным субъектом.
   -Не серчай на растяпу - разворот не рассчитал, вот и занесло!
   Встретившиеся после долгой разлуки приятели обнялись еще разок, прочие знакомцы да соратники тоже принялись друг друга привечать, руки жать, поздравлять с наградами. Опять же шампанское…

   -Великолепно! Нет, даже прекрасно - не то слово. Восхитительно!- Вице-владельцу напиток явно пришелся по вкусу.- Что за невиданная игра света, переливы, сколь дивный привкус! Нежнейший аромат нисколько не отдает дрожжами - чудо! Не игристое вино, а продукт неземного происхождения! Почему раньше этот сорт не подавали на торжественных приемах, или не все закоулки в Заповедных винных погребах облазили?- Вопросительно, даже с претензией глянул на виновато пожимающего плечами конфедерата.
   Потчующий компанию игриво искрящимся напитком ученый имка пребывал в отвлеченных раздумьях: податься ли к атаману за компанию с надежными другарями в Воздушный корпус - бороздить просторы, пока ни засвистит в ушах от сквозняков с ветрами? Или обстоятельно превзойти на кафедре науки да выйти в люди степенным, многомудрым розмыслом? Посему на вопрос не реагировал - пришлось ответ держать замшелому родственничку:
   -В оскудении подвалов неповинны, батюшка - тудыть пока не добирались. Просто туточки с молодью тряхнули потомственным деревским рецептом. Пока шишки, то да се, потому только пробную партию со угрозою для здоровьишка отдегустировали - не поспеть в подвалы-то. Но не сомневайсь: последняя проба прошла гладко, так что угощайтесь в безопасности.
   -Так точно! Рисковая дегустация прошла на ура - до сих пор бодрит, прям вновь на приступы цитаделей набрасывайся!- Комендант по-геройски вдарил в отозвавшуюся барабаном грудь, не обойденную, к тому же, наградой.
   -Да, да, как же, к штурмам вам не привыкать.- Вице-владелец нехотя отвлекся от имкиных путаных разъяснений, чтобы одобрить ратные дела героища, удостоенного почетнейшей золотой медали «Взя градъ!» в виде большого, некогда крепкого на вид, но расколотого ореха, с ядром, как заповедано незабвенным классиком, «чиста изумруд» в обрамлении платиновых лавров.- Рапортовать горазды…
   И вы молодцы, хвалю от имени питейной промышленности, хоть толком не понял, кто персонально сей отменный брютец сотворил. Однако твердо помнится: с тех пор, как обосновались на Пельмень озере, Гулявый приказ без достойного руководства простаивает. Гуляй-город когда еще свернули - приказ остался заброшенным, не у дел. Ни назначить ли вас, человека, по всем статьям солидного, владеющего заповедными рецептами, воеводою?
   Имка, явно польщенный, чуть ни пунцовел от удовольствия под солидно насупленными бровями.
   -Что за удача - к прочим достоинствам вы еще и скромны! Помощничка бы подыскать пробивного… А-а, вот вас,- не пришлось вице-владельцу долго заниматься поисками - комендант прямо-таки напрашивался заткнуть бочкообразным туловищем какую дыру, типа корабельной пробоины,- определим на подмогу подьячим. Тем паче, особо отличившемуся штурмовику даже самые рисковые дегустации должны быть по колено. Напитки бойко рекламировать… за словом в карман ведь не лезете - рапортом о взятии Катькиного Бугра зачитаешься увлекательней беллетристики. Ваше сочинение?
   -Так точно! Командор сказалась контуженой в пишущую руку, предводитель тоже…- деликатно умолчал комендант, куда именно писанину адресовал конфедерат, в какой форме и какими словесами.
   -Да-да, из донесения выходит, что вы в одиночку гарнизон чуть ни в бараний рог скрутили…
   «…бишася и взыдоша да соскочиша…»
   -Да чего там, дело привычное…- пробубнил мичманюга, подразумевая, очевидно, катание рапортов, смутиться же не подумал вовсе.
   -Гм, ну, если бравым командором да в первую очередь самим конфедератом документ подписан, то не доверять описаниям нет ни малейших оснований - хвастливых «градоимцев» не выявлено.
   Прослышав про такие-сякие дела, конфедерат с тоской глянул сперва на медальный разгрызенный орех, насмехающийся переливчатой скорлупой, потом на собственную никакими геройскими знаками не отмеченную грудь.
   -Впредь будет наука - читать, что подписываю, да еще тебе, Сюзи, приспичило влюбиться не ко времени.
    Сюзи, выудившая молодого мужа из тлетворно влияющего коллектива холостяков Воздушного корпуса, отведав заодно деревского брютца, пребывала в беззаботном веселье.
   -Я все равно пока пишу с ошибками, но зато подписываться на вашем языке уже научилась даже в брачном контракте…
   Конфедерат лишь вздохнул обреченно.
   -Угораздило же, боевой, от Бога, можно сказать, командир уродился женщиной – экая незадача.- Не имея к тому привычки, но смирился обойденный наградой служака с распоряжением судьбы, утешившись мыслью в который уж раз неудачника:
   -Награды - пустое, главное - дело сделано. Не каждому удастся из одного паршивого Дроселя разом и музей, и кафедру вышибить.
   Чтобы обида отпустила, постарался переключился на что-нибудь отвлекающее:
   -Кто на футбол зазывал? За наших поболеть, что ли, для разнообразия - не все же праздникам радоваться?
   -А ведь верно! Наконец напомнили, а то брютец уж больно знатен – про ответственейшее мероприятие памятовать позабудешь. С приятными делами покончено - все на футбол, друзья, а то, не ровен час, опоздаем!
   -А что с билетами?
   -Не волнуйтесь: билеты на теневую трибуну забронированы - никто без мест не останется, а награжденных да получивших почетные назначения милости просим в мою ложу. Все свободны!
   -Всегда свободны!


   Футбол - не регби, конечно, но тоже далеко не деликатный вид спорта, сантиментов не терпит. Те из многочисленных болельщиков, которые не приобрели еще в личную собственность аэрокоптеров автожирной конструкции, а в метро, видать, страдали клаустрофобией, «ломанули», то и дело поглядывая на часы, к представительскому вице-владельческому винтокрылу. Только прораб на выходе затор сотворил: старательно сторонясь, пытался обогнуть все-то пышущую боевым задором экс-наложницу.
   -С кем играем? Что за противник? А то на кафедре за суетой с науками совсем отстал от светского образа жизни,- поинтересовался конфедерат у «созидающего» заторы прораба, помогая сподручней управиться с теодолитной треногой.
   -Ы-ы?- по-прежнему с оглядкой на протекторову женушку пожал тот плечами.
   -Не дрожи - пронесло уже. А с остроногой штуковиной зря на матч собрался, заподозрят, что фанат – на кусочки переломают, да по шеям вполне реально получить, чтоб не мешал болеть за красоту футбола.
   -Не подумают даже,- приободрился прорабствующий переводяга,- я на стадионе зрительские трибуны до полутораста тысяч расширил, так что теперь всегда желанный гость. Даже без билета наилучшие места предоставят.- Вновь задирал нос, потихоньку отходя от шока.
   -Вот и отлично!- Нарисовался из-за теодолита ученый имка.- Я старикана своего тоже на футбол сагитировал, только он теперь с подьячим дегустатором не расстается.- Кивнул имка на экс-коменданта, по врожденной службой привычке чего-то прущего.- Деревского брюта ящичек прихватим.- Лукаво подмигнул переставший терзаться свободой выбора будущий розмысел.- Я тут на досуге поразмыслил да решил, по вашему совету, на кафедре закрепиться,- порадовал конфедерата.- К тому ж в Воздушный корпус все равно не пройду по зрению. Как-то над «клоакой» летать уж доводилось - не ладится летная техника, особенно в части приводнения.
   -Отставить упадочные настроения!- Тут как тут, почувствовав неладное, кое-кого непочтительно растолкав, скалой непреклонной возник атаман сотоварищи.- Выправим, и зрение, и еще чего, если требуется, но экипаж разбивать – дело распоследнее!
   -Верно, а то ведь неможню из-под самого носа увели - словом теперь перекинуться не с кем.- Компанейский конбандист явно испытывал дефицит общения, когда рядом находилось меньше двух-трех собеседников.
   -В биографии каждому своя стезя уготована - воистину счастлив тот, кто верный путь угадает сызмальства. А вьюноше прямая дорога в науку - у меня на предмет призвания глаз наметан да рука легкая, сами, небось, знаете. Вона каковского орла выпестовал из неприглядного зяблика, не по-нашему, вдобавок, по-басурмански на каждом шагу чирикавшего.- Продемонстрировал конфедерат, вправо-влево развернув в разрядившейся толпе, щедро отмеченного высшими наградами переводягу.- Редко у кого столь завидная «кавалерия» имеется, даже у иных заслуженных профессоров,- вздохнув, скромно подытожил итог личной деятельности.
   -А поскитаться по миру, себя поискать - не найти, так хоть на джунгли с аборигенами на ветках попялиться?- Конбандист выглядел откровенно расстроенным, переживающим за добровольного в научных стенах затворника.- Ведь так, братцы?
   -Опытного бойца теряем…
   -Это вы, «воздухи», верно подметили: опыт да закалка повсеместно требовательны, а в науках – во первую голову, уж я-то знаю…
   -Ах-ах-ах!- заахало вокруг в восхищении - трио спортивного вида девушек заступило путь атаману и прочим экипажным.
   -Пожалуйста, поделитесь опытом, по какому методу вы готовились в Воздушный корпус? А то мы с подружками уже почти год добиваемся направления, и все без толку - так можно навсегда остаться бескрылыми, приземленными существами,- выразила одна из девиц крайнюю озабоченность, две другие очень убедительно, одними лишь выразительными бровками, подтвердили опасения подруги. Атаман с приятелями безнадежно «отстали» и от имки, и от «ученой» компании вообще.
  -Вона как, одно слово - «воздухи», сплошное в головах легкомыслие. Другое дело мы, ученые головы.- Подмигнул конфедерат преданному лаборанту.- Не сомневайся - сохраним тебя для науки в целости!..

   -С кем играем, скажет ли кто-нибудь, наконец?!
   -Мы все узнали…- Пробились к друзьям дамочка за компанию с Сюзи, волокущие за собой мужей, не великих, видать, охотников до футбольных зрелищ.
   -Неужто опять ахрокожих хренпузов обыгрывать придется, не надоело ли? Или гольянцев, не приведи Всевидящий. Голеностопы с голенями отобьют, грубияны, на их манеру за одежу хвататься никаких трусов с майками на раздирание не напасешься?
   -…мы узнали, что матч…
   -…очень-очень...
   -…ответственный.
   -Прямая трансляция по всеконфедератскому стервидению!
   -Поэтому нам срочно необходимо…
   -…посетить туалетную комнату…
   -…чтобы привести себя в порядок.
   -Вы уж присмотрите за этими двумя…
   Непоименованные, но сосчитанные предметы сдали с рук на руки. Однако выяснить подробности, даже если бы кто вознамерился, каким образом в битком набитом винтокрыле, в который с трудом едва по посадочному терминалу протиснулись, дамы планируют «попудрить носик», посетив помещения, наиболее востребованные после приема организмами игристого деревского, не удалось - винтокрыл тряхнуло почти как переводягу давеча. Оставшиеся без размещения на сидячих местах счастливцы, довольные уж тем, что не опоздали к вылету, ухватились за поручни, а кому и сих премудростей не досталось - за подголовники привинченных кресел да за вдвойне удачливых до сего момента, с комфортом рассевшихся пассажиров…
   Опекаемый секретаришка восседал, естественно, на одном из удобнейших мест, то обстоятельство, что на коленях женушки, несколько смущало, конечно же, но чтобы не заострять на несоответствующем межполовым отношениям факте внимание вице-владельца, новоиспеченный муженек, нарочито внимательно глянув в иллюминатор, озабоченно поинтересовался:
   -Мне кажется: «сити»-центр расположен несколько странно - прямо посреди озера, подобное обстоятельство - ознакомлен на практике - порождает сплошные сложности с коммуникациями городского транспорта. К тому же зимние ветра на водяных хранилищах аж за воротник задувают – становится жутко холодно.
   -О, зима - это сказка, ведь как в старину говаривалось: «Время в то дело студено бысть и ядовиты мразы быша». Ценим, что имеем. А почему на острове… О-о, то - стратегическая тайна! Но по случаю праздника, чего уж, не грех рассекретиться.- «Махнул» находящийся под впечатлением имкиного брютца вице-владелец невесть откуда взявшийся наполненный стакашек и продолжил крыть правду-матку:
   -Если вдруг не дающие скучать, тем паче - благодушествовать, холуевриканцы перепутают Конфедерат-центр с атомной электростанцией, то мы отлично защищены от сейсмической активности: тектонический удар лишь воду взбаламутит. Конфедерат центр - не простой остров, а плавучий, как легендарный Китеж-град, пусть не на Светлояр, а всего лишь на Пельмень озере. Главное - не проколоться с кингстонами, не пойти на дно раньше времени…
   -С кем играем?- конфедерат уже не тратил время на учтивости, а просто напрямую интересовался, такие ли на самом деле затесались в компанию любители да знатоки футбола, какими прикидываются?
   -Присаживайся!- от души предложил секретаришка, передвинувшись на одно из коленок, радушно предоставляя другое в полное конфедератово распоряжение.
   -Успеется, насижусь еще, если и далее дела сикось-накось продолжат строиться.
   -Не волнуйся, старина, с матчем полный порядок: ругальцы, при всем уважении – нашинским не противники.- Вице-владелец, наполнив из походной фляжки, радушно протянул стакашек.
   -С ругальцами?.. Что ж это за футбол - в одни ворота?- конфедерат выглядел явно недовольным, но лишь до тех пор, пока поднесенного ни распробовал.- Ух ты, никак - «О.С.», сортов не ниже «В.К.»! Из Затинно-заповедных погребов? Ну, тогда ладно. Фору хоть приличную дали?
   -Один-семь, помнится, на выезде.- Вице-владелец, предпринял попытку уступить конфедерату место, но лишь растревожил экс-наложницу.
   -Да сидите уже оба - лететь мешаете.- Усадила болтающегося конфедерата на место, благо, что колен имелось в достатке.
   -Повезло спортивным функционерам, что не состою в тренерском совете - уж не постеснялся бы, как на духу выложил, что на счет подобной форы думаю! Ничего себе, где это видано, чтоб шесть мячей уступать?!- конфедерат присевший, однако не успокоившийся, возмущался, но с оглядкой, чтобы не растревожить умиротворившуюся, похоже, воительницу.- Мазильцам уже давали в Жанейрах ноль-три форы – дома насилу одолели, и то вратарю пришлось один из пяти голов забивать! Ведь что за победа при разладившемся нападении - смех один да и только,- сыграли неубедительно.
   -Зато какай матч, зрелище, режиссура, точно по малофеевским заветам поставлена, искренняя!- Подмигнул вице-владелец секретаришке, и пока женушка отвлеченно силилась отыскать в иллюминатор на неуловимо меняющемся ландшафте домашний особняк, фляжка перекочевала к тому в руки.
   -О! В саму точку! Я ведь невесть сколько годов сторонник стародавнего да преж гонимого «искреннего» футбола. Помнится, приключилась баталия с уграми, хоть форы-то не давали - в стародавние временам не до того было - нулевого старта за глаза хватало. Но искренность!.. Ребята не от миллионных контрактов - сотенным радовались - вошли в азарт и ну мяч гонять, как по бильярду - поспевай лишь из сеток вытаскивать. А голов наклепали в одни и другие ворота вдосталь - теперь таких не забивают. Не то взаимопонимание, нет наигранных комбинаций, класс невысок. Остается что? Один дриблинг… и то в обороне, в исполнении защитников…
   Конфедерат с вице-владелецем пылко распереживались за красоту футбола, чтоб не увядала, подобно модным мимолетным увлечениям. Отвлекшись, позабыли изъять фляжку из владения секретаришки, чутко пользующего «лекарством» встревоженную, что фамильный особняк типа «Терем» на месте не обнаружился, женушку.
   -Ты пойми, миленок: укатили теремок-то! Видела же березку на бугорочке, а на другом - клен высокий (не забыть бы пересадить разлученных) нету меж холмов нашего уютного гнездышка. Тю-тю…
   -Вот, пухленькая моя круглая булочка, которой не дала сегодня позавтракать - сама скушала…
   -Шанежка-пышечка? Так я и не заметила…
   -Ага. Выпей глоточек «ОСа» - лучше станешь ориентироваться в воздухе: мы летим в противоположном направлении - то не наши березка с клеником.
   -А-а, разве что не наши, тогда пускай их другие пересаживают. Знаешь, отзывчивый миленочек, чем женушку побаловать…
   Спутники же за разговором увлеченно жестикулировали пустыми стакашками:
   -Нет, ты пойми, меньшую фору давать было никак нельзя - за ругальцами теперь должок числится. Не матч выйдет – красотища, пальчика оближешь.
   -Хорошо бы… но комбинации, «наигрыши» где?..
 
   Меж тем, набитый под завязку представительский винтокрыл, размерено пыхтел пятком винтов, размерами, какие не у всякой ветряной мельницы встречаются. Перелетев сияющее в солнечных лучах поддельным золотом озеро, пилот, заботясь экологией, несколько снизил обороты и приглушил выхлопы плавно гудящих ротодвижетелей, ведь внизу простиралась без устали расцветающая природа. Кущи вакхически настроенных плодоносящих дерев строго разделялись межами серьезных елок да прочими представителями пород хвойной ориентации. Тут и там на подмогу цветастому веселью рощицами кудрявились легкомысленные красотки - полупрозрачные березоньки, сбивая с обстоятельности, настраивая на игривый лад, едва прикрываясь «ночнушками» из нежных, молоденьких листочков. Средь буйства торжествующего весеннего кипения обстоятельными архипелагами островков пастельных оттенков охры виднелись крыши домов, особняков, а то настоящих, но далеких помпезности дворцов. Бликами серебра играла извилистая река, местами забранная в гранит, но чаще скрывающая берега в реденькой тени, отбрасываемой тоскующими без видимой причины ивами. Не видать пробок коптящего транспорта да носящихся не хуже собак в поисках кости, озабоченных, где бы чего урвать, подгоняемых долговыми обязательствами и тягостным перевариванием канцерогенов суетливых человечишек.
   Напротив, мужчины и женщины, даже если по невысокой должности стригли газоны, благоустраивали территорию - трудились с осознанием прелести момента, в спокойствии за будущее. Вкладывали в творчество способности, стремление, пусть к скромным, но свершениям, в твердой уверенности, что за горло не схватят, созданное не растопчут и уж тем более не растащат. Отсутствовали, не вырабатывались у населения паразитические склонности - без нужды скакать, подобно блошкам, выискивая простаков, загнанных бедолаг, в кого бы впиться-вцепиться.
   Пожилые люди, приличествуя возрасту да заслугам, гуляли по паркам размеренно, с почитанием чести и достоинства. Греясь на солнышке, обсуждали не только последние новости, но стратегию прошлого да грядущего. Молодежь не «смолила косяки», ошиваясь по гнилым подворотням да замусоренным чердакам, и вовсе не потому, что не пребывали места общественного пользования в небрежении, просто, отдав дань учебным изысканиям, набиралась ума не из сайтов продажных шкур и заведомых провокаторов, а, благодаря преемственности поколений, внимала заслужившим доверие опытным конфедератам. Интересовалась не только межполовыми отношениями, но вопросами мироздания, осмыслением бытия, занималась гимнастикой, адаптированными восточными да прочими единоборствами, а то медитировала, но большей частью легкомысленно гоняла мяч в многообразных игровых проявлениях…
   Пригревшийся секретаришка от отрады раскинувшейся панорамы чуть было не вздремнул; смежил веки конфедерат, но, зевнув пару раз, решительно, покончил с сонливостью.
   -Подлетаем?- Попытался осмотреться, но его, одернув, решительно усадили на место.
   -Не ерзай, егоза - без нас не начнут.
   -Хотелось бы надеяться.- Обеспокоенный вице-владелец, до сих пор не удосужился обзавестись престижным швейцким будильником - то и дело интересовался, сколько времени? Заметно, но немного нервничал, пока взгляд ни приметил искомое.- Подлетаем к главной арене - издалека видно красавицу!
   Тут уж многим захотелось полюбоваться новаторской реконструкцией - пришлось пилоту, чтобы желающие оглядели гигантскую белокаменную чашу, да винтокрыл избавить от резкого перемещения любопытствующих масс, другим бортом развернутся к диву дивному, чуду спортивного строительства. Мерцающий на солнце мрамором каменный цветок тянулся к недостижимому в обозримом будущем образцу архитектурного изящества, исполненному в стиле пламенеющей романтики, завлекая любителей в омут спортивного удовольствия…

   -Вот это посадочка!
   Винтокрыл, казалось, не приземлялся вовсе, а продолжал витать в безоблачном воздухе, но терминалы подогнаны - болельщики устремились на украсившиеся флагами, дудящие пищалками, а то без затей пчелиным ульем гудящие трибуны.
   -Веди, корешок, показывай, где лучшие места.- Конфедерат, зорко выискав в толпе прораба, взял того в оборот.- Про брютец деревсковый не забудьте. Да не мешало бы вице-владельцу бутылочку-другую переправить: очень уж в футболе толк понимающий специалист, к тому же глядишь, бутылкой аукнется - бочонком откликнется.
   -Запросто, запас имеется.- Звякнул под завязку бутылками нагруженный Гулявого приказу подьячий.
   -Ишь ты, кто тут без меня припасом распоряжается?!- когда-то замшелый имок, а ныне гулявый воевода одернул не по чину зарвавшегося дегустатора, который прислушался к рудименту совести и пытался столь нехитрым способом загладить последствия «победного» рапорта. Подчеркнуто бережно извлек из ящика пару многообещающе запотевших бутылок и неожиданно резво, протиснувшись к вице-владельцу, торжественно, со стародавним пиететом преподнес.
   -Ай да угадал я с воеводою! По-всему видать - не ошибся!- прямо-таки растрогался вице-владелец.- Давайте-ка други-соратники,- наметанным глазом разглядел за спиной имки целый ящик,- чтоб не повторять приглашение, ко мне в ложу - мест предостаточно. Почет - принимать орденоносцев, вам же - уважение.
   -Вот, как и обещано, лучшие места обеспечены, а кое-кто сомневался,- опять вознамерился зазнаться переводяга.
   -Нет, браток, это откликнулось не вовремя: при начальственном соседстве вдосталь брютцем-то не побалуешь…
   -Нечего пьянствовать.- Возникли, судя по распространяемым ароматам, откуда угодно, только не из туалетной комнаты жены, чтоб опять под догляд прибрать оставленных муженьков.- Прямая трансляция по центральному стервизионному каналу - а вы с бутылками…
   -Ничего, орлы, вечерком продолжим дегустацию.- Пусть кряхтящий с виду, но ловок имка оказался тут как тут.- Мы со сродственничком в люксовом номере баньку обнаружили. Дооборудовали, как положено, завалинку, веничек, из джакузи - болотце с молодым камышиком родное прям на загляденье. Одна заковыка - лягуху подходящую поймать не удалось, чтоб квакала для полной натуральности. Имеется, словом, обстановочка, вечерок скоротать.
   -Если наши победят - с превеликим удовольствием,- по-молодецки подкрутил усы конфедерат,- а коли по обыкновению огорчат, то опасаюсь, как бы ни злоупотребить брютцем по здоровьишку окончательно.
   -Это пустяки, проверено, по организму напиток не вдаряет, шибает только в голову.- Подьячий, булькнув животярой, призывно звякнул ящиком.
   -Даже в беззаботной младости не выступал эдаким веприщем, где ж во преклонных годах дотянуть до твоего самочувствия?..
   Тем временем на поле проскользнули судьи со свистком, с неделимым на многих желающих мячом, вослед потянулись игроки в староуставных трусах до колен, в полосатых гетрах, под прическами, а то, дабы любой визажист в отчаянии за голову ухватился, бликуя полным отсутствием шевелюр. Вездесущие журналюги в упоении защелкали фото-киноцацками, настырно веря, что завтра с утречка пораньше позевывающему народу просто-таки необходимо, чуть ни взамен утренней кашки с бутербродом, пялиться на просроченные фотографии вчерашних новостей. Ослепляли вспышками в полное распоряжение для измывательств поступивших звезд футбола, одна другой блистательнее, не говоря уж о просто скромных кудесниках мяча да артистах бутсы.
   Четырехъярусный стадионище всколыхнулся волнами, запестрел цветосочетаниями преимущественно родной команды, приветствуя доблестных парней, которые ни за что в грязь лицом не ударят по причине ухоженности газона, в крайнем случае повалятся подсеченные противником, дотянув растяжкой до штрафной площади соперника.
   -Неужели эти собравшие поглазеть на матч фанатики – конфедераты, такие же как вы, то есть вроде нас? Много, целое море.- Секретаришка вновь угадал расположиться рядом с вице-владельцем. Увы, на сей раз сидение оказалось не столь удобным как в винтокрыле.
   -Совсем-то немного – чуть больше пяти процентов населения Ворликии, но стадионы со спортзалами, академии с университетами переполнены, театры драмы, оперы и балета возводить не поспеваем, не говоря уж об оперетте с комедиями. Потому строители в почете. Но зато, думаю, большинство конфедератов не «вроде нас», а гораздо лучше: честные, благородные - чужого не возьмут.
   -Ну, это от точки зрения зависит, в каком ракурсе посмотреть. Мы ведь не чужое, мы просто возвращаем перемещенные, так сказать, ценности. И что за отсталые предубеждения - «чужого не берут», откуда пошла эта чистоплюйская блажь?
   -…от стойкости к финансовой инфекции. Не всех сгубил чистоган, отдельным индивидам он просто до крайности опротивел, большей же части обрыдла извечная погоня даже не за обогащением, а за средствами для более-менее достойного существования. Прошли сквозь пошлую обывательскую рутину, переболели да выздоровели.
   -Иметь дело с чистоплюями - сплошные проблемы, хотя, им самим еще тяжелее приходится.
   -Да сложно, потому что благополучие в антимещанском стремлении - штука трудно реализуемая. Бывает, даже персональной пещерой типа «отшельник» не отделаться, аэрокоптером не ограничиться - требуется удовлетворение исканий творчества…
   -Вот-вот,- сочла нужным поддержать позиции вице-владельца секретарикова женушка.- Миленок тоже смежную профессию осваивает – я ему книжку про то подарила. А еще бы завести собственный выезд, или хотя бы в коптерах с меня двойную плату не взымали, а то учудили перевес какой-то. Так что ищем варианты подходящие…
   А правда, что с первою ледию ты развелся по идеологии? Или по какой другой пикантной истории?- не только решила запанибрата пообщаться с вице-владельцем, но и, навалившись на чуть ни сплющенного муженька, нацелилась ущипнуть чересчур серьезничающего да по виду неприступного зазнайку. Но вице-владелец, не чаявший подобного рода обращения, счастливо покушения избежал.
   -Кстати, вы в курсе, что опять новый текст гимна? Вот…- Встал в полный рост не только выказать уважение бравурно зазвучавшей ругальской мелодии, но и раздать отпечатанные листки. Экс-наложница, сработав впустую, промахнулась, завалившись на муженька окончательно - пришлось чуть ни всем миром подымать да секретаришку для приведения в чувства обмахивать распечатанными гимнами.
   -Опять новый?- Обретя дыхание, силился пострадавший хоть что-то разобрать в тексте средь мелькающих радужных кругов перед глазами.- Ведь старый еще никто не выучил, кроме как по чиновной надобности.
   -Верно, но не дело же, когда вместо песни - обрывки слов, а то вовсе невнятные мычание. Ничего, на сей раз запоют, зальются соловушками. Слова текста, в общем-то, универсальные, учить не нужно: самопроизвольно запоминаются. А если чего подзабыл - допускается импровизация: «пропала-попала» да прочая отсебятина... У кого что наболело, про то и споют. Пусть только попробуют не запеть, тогда… кинцы новый текст напишут или вот они.- Указал вице-владелец на полуфиопов, ни на шаг не отпускаемых гордящимся заполученными заморскими муженьками стенографиточками…
   В данном случае награды не обошли стороной героев: сияющие, прямо-таки стреляющие в глаза почетные знаки «Разрушиловских стрелков-связистов» украшали форменные, для контраста белые тужурки того и другого. Но как бы ни сияли знаки, затмить прежнюю полуфиопову награду оказались не в силах. На медаль же уставился вице-владелец в полном недоумении, даже в некоторой растерянности.
   -А мой может,- нисколько не оробел, не смутился полуфиоп-медаленосец,- уже газета писать: медаль на другой менять, но передумать. Как сказать добрый командира - для нее сохранять.- Небрежно кивнул на супругу.
   -Мой писать,- ни на йоту, конечно же, не отстал от приятеля второй полуфиоп,- тоже газета. Вот ему,- вытащил из-за пазухи лелеемого пернатого,- искать птица-невеста.
   Довольный голубь закурлыкал, завращал глазом, пытаясь обнаружить накрошенную корку, а не улавливающая пока смысл в витийстве полуфиоповой речи стенографисточка к муженьку так и прильнула.
   -Ах, многоженец ненасытненький…
   -Да,- пробурчал почти не в слух недовольный конфедерат,- ваше племя хлебом не корми - дай ворликский язык покорябать, вольтерьянцы-переписчики, внучата папуаскины, грамотеи на мою голову…
   Но тут, сменив вполне бодрящую ругальскую мелодию, будто пьянящим напитком, наполнило чашу стадиона мощным раскатом родной мелодии, и, вопреки полуфиоповым литературным чаяниям да скепсису секретаришки, зазвучали слова, гимн запели:
 
   Отчизна терпела, веками страдала
   От вздорных умов и под игом врагов,
   Но верим: Священная Ворликия не пропала –
   Низвергала с престола иуд и воров.
      
   -Недоработка, чувствуется диссонанс – название страны необходимо сократить до одного слога.
   -Не до поиска потерянной гармонии, когда нация вздумала петь о собственной вздорности? Нельзя же быть самокритичными вплоть до уничижения
   -Увы, от неутешительной реалии не спрячешься. Недостатки необходимо искоренять, не допускать, чтобы переросли в комплексы, не утаивать, тишком замалчивать…
   Далее «уничижаться» не позволили - зазвучал припев:

   Славься, Отечество непобедимое!
   В бедах и радостях всегда мы с тобой!
   Мать наша Родина, Богом хранимая,
   Пребудет вовеки Великой Страной!

   И далее:

   Не деньги, не водка, не слава за морем -
   Ворликия родная превыше всего!
   Мы будем могучей Державы достойны,
   Готовы на подвиг во имя ее!

  -Уже лучше, но все равно один слог лишний. Приоритеты разные: кто-то хочет видеть страну могучей, кто-то – богатой, но по водке, заметь, абсолютная солидарность.
   -Да, точно,- почему-то секретаришка нисколько не удивился акцентированию ударения именно на спиртном напитке,- сказывается тренировка - пропели без запинки, не поморщились. Но особенно колоритно, как мне показалось, прозвучало: «Мать наша»!
   -Ничего удивительного - привычка.
   Нахлынувший припев вновь прервал комментарии:
 
   Славься, Отечество непобедимое!
   В бедах и радостях всегда мы с тобой!
   Мать наша Родина, Богом хранимая,
   Пребудет вовеки Великой Страной!

   Не смотря на то, что официально полагающиеся такты гимна смолкли, колышущаяся чаша стадиона продолжила пение в добрых полторы сотни тысяч голосов, преспокойно обходясь без оркестра:
   
  Долги под проценты не красят Отчизну-
  Трудом да умом богатеет народ!
  Так, братья и сестры, вперед к светлой жизни,
  Возделывать сад без рабов и господ!

   -Так и есть,- пробурчал прозорливый конфедерат,- без вольтерьянства дело не обошлось…
   Но дальнейшие подозрения с домыслами, если и возникли, то рассеялись вновь зазвучавшим припевом:

   Славься, Отечество непобедимое!
   В бедах и радостях всегда мы с тобой!
   Мать наша Родина, Богом хранимая,
   Пребудет вовеки Великой Страной!

   Ура-а!!!
   Ура-а!!!
   Ура-а!!!

   -Нет, мало форы ругальцам дали, надо было больше: все едино в пух и прах, в лепеху раскатаем…










                Эпилог кому терние, кому звезды приберег.


   В угрюмом по внешнему виду, мрачном по внутренней сути Кознихолле, не смотря на потрясающие внешнеполитические успехи, достатка мебели по-прежнему не наблюдалось. Повсеместно царило уныние, а томительное предчувствие неприятностей зловеще мерещилось вполне осязаемым, чуть ли ни в темном углу притаившимся гомункулом.
   Глава, восседающий на прикрытом ковром, сколоченном на подобии эшафота помосте, то и дело в задумчивости постукивал втянувшимся когтем по едва выступающему, застоявшемуся в нерабочем состоянии клыку.
   Хренсмен, то и дело подтявкивающий втянувшему живот вплоть до застегивания пиджачной пуговицы, побагровевшему от натуги, распаренному хренатору в победно-реляционном докладе, напротив, бледнел, потел очками, перетасовывал нескончаемые списки со многонулевыми цифрами прибылей, проистекших от загаженности хренголием союзных загнипийских территорий.
   -Какой, говоришь, курорт накрылся?- Глава отвлекся от смутных, тягостных предчувствий и довольно пощурился почти нормальной формы зрачками на старательного пыхтящего докладчика.
   -Бадья-Бадьенский, с треском!- Услужливо встрял хренсменишка, силясь протереть очковые линзы, но, увы, безуспешно, и потому не козырнул потрясающими финансовые устои цифрами, а ограничился общим резюме:
   -Страховые выплаты колоссальны - загнипийские банчки трещат и вот-вот лопнут по едва замазанным известкой трещинам прошлогоднего кризиса!
   -Помнится: у племянника моей персональной маникюрши в том краю неплохой фаст-фудовый бизнес.- Чуя подковырку, но пока не ясную, в силу чего склонный вспылить по малейшему поводу, по причине же - просто взорваться, не находил пока к чему придраться глава.- А компенсации за развалившиеся «ахиллесы» загнипийцы выплатили?
   -Куда скупердяям деваться-то? Кряхтят, но выплачивают. На выколачивание задолженностей десантированы самые отпетые из дотошно въедливых адвокатишек.- Все-то мусолил бумажки с цифровыми выкладками хренсмен, инстинктивно отбивая поползновения завладеть документами со стороны перекипающего позабытым чайником под тесноватым пиджаком хренатора.
   -Хотя, с другой стороны, фаст-фуд на загнипийском курорте - бизнес весьма сомнительной надежности и рисковой прибыли, мда… А вы оба точно уверены, что именно сброс хренголия явился причиной техногенной катастрофы?
   -Да-да…- Хренсменчик, почуяв в интонациях главы скрытую двусмысленность, вновь поспешил передать инициативу брюхатому приятелю, на время уйдя в тень - поддакивание докучливой икотой донеслось откуда-то из области подмышки или даже из-за хребта содокладчика.
   -Да-да,- чуть ли ни машинально, по инерции мышления поддакнул хренатор,- официальное заключение комиссии: «Чрезвычайно-ядовитое, отравляющее, неопознанное, летучее вещество»,- вот...- Попытался изъять у хренсмена хоть какую-нибудь подтверждающую бумажку, но тот не спешил расставаться с документацией, словно с выигрышными козырными картами.
   -Формальное заключение ни о чем не говорит. Уж я-то знаю племянничка маникюрши - тот еще типчик. Чтоб получить страховку с него станется организовать катастрофу любого уровня опасности.
   А ни многовато ли хренголия на потраву загнипийских достопримечательностей затрачено? Самим хватит ли?
   -Больше половины объема и свыше пятидесяти процентов техники - вполне допустимые, с лихвой оправданные боевые потери…
   -А ни заткнулся бы с оправданиями! С тобой, четыреххвостой скотиной, предстоит особый разговор… за обедом. Эй!- Щелкнул глава пальцами сперва по звякнувшему клыку, затем подал сигнал мажордому.- Влейте в хряка парочку бутылок «Шато-Брюньона», того самого, для разжижения крови и пущего размягчения сосудов, противохолестеринного.
   -В меня? За что?!- Третий лишенный голоса докладчик, четыреххвостый адмирал, попытался если не бежать - не в соответствующем пребывал состоянии - то хоть поерепениться напоследок. Смотрители накинулись, завалили – вино, что в пустопорожнюю цистерну забулькало.
   -Так что, говорите, с потерями?
   Но хренатор не рискнул, после адмиральского-то примера, о потерях даже заикнуться, а хренсмен вообще не таков, чтобы распространяться о неприятностях, но и не дурак, чтобы при явно накаляющейся обстановке в молчанку играть.
   -Доблестные «ахиллесы» под завязку забили хренголием половину загнипийских баз Холуеврики! Продукт оказался настолько качественным, что персонал ни минуту не в состоянии обходиться без химзащиты…
   -Противогазов надолго не хватает,- ляпнул, не подумав,  хренатор.- Повсеместны случаи группового дезертирства.
   -Какая чушь, вопиющая глупость и пораженчество!- Потряс липкими листками перед хренаторовым носом хренсмен.- Охрана службу знает - удрать с баз никому живыми не удавалось! Тогда как случаи массового героизма более чем очевидны. Вот...- выудил хренсмен наугад одну из бумажек и, отчаянно щурясь, попытался почерпнуть хоть что-то обнадеживающее,- скромный, незаметный герой, некто ахроадъютант, в одиночку проявил чудеса беззаветной преданности холуериканской сырьевой гегемонии. «Просто субалтерн» при ликвидации возможной утечки хренголия бросился в эпицентр техногенного бедствия; героизм не смогли ни остановить, ни остудить даже пеной из брандспойтов! А нам говорят о каких-то жалких противогазах - к месту ли?- Скрестил бонопартовым манером ручонки на петушиной грудке хренсменчик, одарив презрительным взглядом стушевавшегося хренатора.
   -Гм, великолепно, превосходная кандидатура на главного «хэрроу» завершенной «млилтари экшен» - неостужаемый героизм должно поощрить! Значит, решено: всех собак с потравой, битыми «ахиллесами», утерянными винтами вешаем на…
   -Я ни в чем не виноват! Буль-буль. Я строго по уставу выполнял адмиральский долг! Буль-буль-буль…
   -…на четыреххвостого пропойцу. Но этого недостаточно!- Глава призадумался и, явно войдя в аппетит, поцыкал клычком.- Под одну гребенку не мешало бы устроить старую недобрую «охоту на ведьм», а то давненько не баловали себя вальпурьевыми ночками со скромными, но глумливыми вакханалиями. А?!- Вдохновленный идеей, никому не позволил даже поддакивающего междометия вымолвить.- Кампанию необходимо провести цивилизованно, с освещением в прессе, «ти-ви», оглашением с пасторских амвонов… Составьте списки недовольных…
   Что? Кругом сплошь одни лишь довольные? Тогда поищите среди уборщиц, посудомоек, чистильщиков обуви - в рабочей среде уж точно затаились смутьяны, вынашивающие планы бунтарских неповиновений…
   Как? Тоже довольны? «Холуеврикэн дрим» - мечтают пробиться в триллионеры?! Вот уж вдолбили дурачью в головы… Так и быть, жертвую: занесите в список моего дантиста - повадился клыки спиливать, а за какие гонорары… вам и не снилось. Да-а, психоаналитика не позабыть: слишком много в последнее время задает вопросов.
   Ахроадъютанту же прямой путь в национальные «хэрроу»! Только ни распробовать ли служаку сперва на вкус, чтоб не случилось накладки, подобной как с четыреххвостой пьянью? Немедля представить кандидата!- Вновь поцыкал глава клычком в дегустационной задумчивости.
   -Несправедливость!- Потряс хренсменчик очередной отслюнявленной бумаженцией, каракули на которой сумел, наконец, разобрать, протерев «спиктеклзы» о пиджачные фалды приятеля.- Вопиющее беззаконие: «хэрроу» вышвырнули из психо-невралгического госпиталя! И куда?- только подумайте!- запричитал, всплеснул ручонками, будто в паршивом супермаркете торговался из-за дохлой курицы.
   -В бедлам?- с надеждой высказал предположение хренатор, которого хренсменские панегирики чуть до нервного тика не довели.
   -На «стрит» - просить подаяние? Тут изгоя и осчастливим низменнейшим вниманием - предан будет до самозабвения,- настроился на мелодраматичный лад глава.
   -Вышвырнуть на «стрит» - для армейских дуболомов подобный поступок явился бы вершиной гуманности,- продолжал интриговать хренсменчик, чувствуя неподдельный интерес главы к сплетаемому на пустом месте ребусу.
   -Не томи, а то ведь велю винчиком накачать, как раз к ленчу дозреешь!- глава не настроен был долго томиться любопытством.
   -Нет, только подумайте,- вновь всплеснул хренсменишка ручонками,- в ветеринарную клинику при Осел-Пойнте! Какое форменное свинство!
   -Жестко, но оригинально. Вот, оказывается, где место истинным «херроу»! Должно, в боях звереют окончательно. Нужно непременно навестить пострадавшего, прихватить рафинадика, пакетик желудей… а после «Хэйлоуина» завалить вырезанными тыквами - пусть отжирается.
   Но тут главный смотритель, он же мажордом со всевозможной почтительной осторожностью на золотом подносе доставил золотой же, украшенный замысловатыми, то ли жертвы приносительного, то ли порнографического характера инкрустациями телефон на повсеместно выводимом из моды, длиннющем, но зато экранированном от «прослушки» проводе.
   -Осел-Пойнт, сильвупле,- протянул аппарат милостиво принявшему порно трубку главе,- на связи двукопытный «дженерэл».
   -Осел-Пойнт? Вот уж стоило помянуть, а он тут как тут - неужто в скотском заведении тоже заправляет кто-нибудь из наших? Но что могло понадобиться двукопытному ослине, к тому же среди бела дня?- недовольно прошамкал глава губами. Прокашлялся и каркнул в трубку так, что хренсмен от потрясения долго вынашиваемую, отборную соплю заглотил, вместо того, чтоб пустить на лелеемые документишки, а у хренатора все ж таки стрельнула натянутая на брюхе пуговица.
   -Вольно, двукопытный «дженерэл», не напрягайтесь. Докладывайте, как обстоят дела в примерном питомнике? Контингент пестуется? Побольше в рацион добавляйте гороха, прочих модифицированных бобовых - помните: Холуеврика по рукам и ногам связана надеждами на альтернативное топливо, на метанодвигатели в частности…
   Что? Грозят неприятности?..
   А-а лечебнице. Вот и усыпите скотов с безнадежным диагнозом, чтоб за казенный счет не мучились…
   Ах, «херроу», ах, тот самый. Да-да, конечно осведомлен о подвигах. Конкретно на этого питомца имеются определенные виды. Насколько успешно подающий надежды молодой протеже справляется с метановыбросом?- Подмигнул глава сопливому хренсмену да брюхатому хренатору и потыкал пальцем в трубку.
   -По-прежнему брызжет слюной, отплевывается, а промазав, лягает персонал в места ниже пояса?
   Ну, знаете ли, у «херроу» подобные симптомы не редкость, многие пинаются на каждом шагу, и ничего. Возможно, доблестный «субалтерн-офисер» излишне эмоционален, перевозбужден после свершенных подвигов,- это пройдет…
   Замечен в оправлении языческого культа?
   А вы оригинал, оказывается. В холуевриканской демосаобократии, к сведению некоторых двукопытных, безоглядная свобода совести. За что же еще, интересно, мы повсеместно сражаемся? В том числе за всевозможные оправления…
   Ах, культ с частично успешными попытками каннибализма. А почему лишь «частично»? Непорядок, когда пациенты недоедают. Хотя, согласен, подобные проявления свободы выбора меню пока не по вкусу широким кругам общественности - пережитки, знаете ли, стереотипного мышления.- Поковырял когтем в резцах глава, обнаруженное расточительно выплюнул.
   -Интеллектуальный уровень ниже ослиного? Что из того, это же не болезнь, а для бравого «солджера» - даже не диагноз…
   Не может назвать первого пэррезидента Холуеврики? Ничего себе… Толи Линкорн, толи Бешенгтон – угадал?..
   Нагло утверждает, что к нему в таксопедалер подобный тип не садился? Ха-ха.- Глава вроде даже развеселился.- Похоже, парень с юмором…
   Орет на персонал?
   Кажется, я начинаю его понимать…
   Спер выбивалку для ковров, чтобы взашей гонять ветеринаров?
   А что еще от примерного субалтерна требуется? Поощряйте, развивайте в подопечном волевые качества, а от лица командования принесите извинения: во времена первого пэррезидента промышленный выпуск таксопедалеров еще не наладили. Рабочие места, подумать только, занимали лошади, ха-ха. Так что кое в чем, пускай лишь формально, но «хэрроу» прав. Побольше потакайте решительности пациента, поменьше лезьте с нотациями: не надо настраивать перспективные кадры против заведенных порядков. Так что, двукопытный, внимательней реагируй на веяния времени.- Глава в задумчивости вновь поковырял в резцах.- А вот самому тебе, «дженерэл», похоже, давненько пора «на ковер» в Бессистемный резерв,- поточил когти о коврик,- на собеседование, аттестацию пройти. Поспеши, чтоб к обеду прибыл!
   На десерт,- положив трубку, добавил глава.
   -Правильно поступили в Центральном штабе, что на ответственный пост в Осел-Пойнте назначили молоденького, вдобавок с идеалами, генералишку. По разговору чувствуется: в жилушках от служебного рвения кровь бьет кипучим ключиком… Необходимо срочно предотвратить вероятность апокалипсического удара.
   От последних сочненьких, аппетитных слов хренсмен с хренатором сглотнули слюну, будто на пустой желудок с ресторанным меню ознакомились.
   -Вот до чего четыреххвостая морда запустил служебные дела - кадровой политикой самому заниматься приходится. Эй вы, растратчики, хорош на доблестного адмирала приличное винцо переводить – возможно, лампасник еще послужит, потянет флотскую лямку, раз уж многообещающий «хэрроу» оказался невменяемым…
   -Вливайте, лейте - не экономьте!- хренсменишка распоряжался хозяйским добром столь нахально, что не только служители на него уставились, сам глава удивленно воззрился, позабыв для острастки хотя бы клыком на расточителя прицыкнуть.
   -Дался этот паршивый адмиралишка, ставленник прогнившего хрената? На примете гораздо более достойные «хэрроу» имеются, вполне вменяемые. Сейчас, «ван» минуточку…- с носом зарылся хренсменишка в бумаги - одни лишь удовлетворенные носовые «сморчки» слышались.
   Глава, справедливо полагая, что столь вопиющая бесцеремонность обнаглевшего выкормыша не является совсем уж беспричинной, подал знак служителям - продолжить.
   -Вот! Нашел!- Выудил хренсмен, по ходу презрительнейшим взглядом испепелив хренатора, замусоленную, добротно заляпанную неопрятностями бумаженцию.- Двое опытнейших агентов с солидным стажем безупречной службы, столь же примерные, как легендарные Джемс Понт с Майгхти Дагхом, на собственных плечах вынесли множество тягот борьбы с мировым злом, прикрывающимся откровенно агрессивным пацифизмом. Доблестные «хэрроу» не только выполнили возложенную «мишн», но, вдобавок, вызволили из ворликских застенков - по собственному, не оплаченному пока почину - видных узников совести, каковые теперь вдосталь наслаждаются прелестями Западного, освобожденного от излишних предрассудочных условностей мира!
   -Очень даже похвально, молодцы! Именно из узников совести выковываются наиболее последовательные, бескомпромиссные, за ничтожные подачки вкалывающие компрадоры. Немедленно представить доблестных «херроу» к наградам, к повышениям по службе, а также на лицезрение алчущей героизма общественности!
   Достойную смену адмирал вырастил, не отнять у подлеца нюха на стоящие кадры - не жалейте «Шато Брюньона» для сволочи!
   -А-гр-р-р!- глава аж крякнул от предвкушения на совесть сдобренного винцом блюда.
   -Кряк!- Вопреки робости и привычке поддакивать невпопад крякнул вновь втянутым брюхом дородный хренатор, пуще прежнего взопревший, порозовевший от непривычной дерзости.
   -Это ни те ли «херроу», что попались на ограблении Свист Кредит банка? Действовали явно по наводке международной шайки заматерелых бандитов – исхитрились прожечь решетки, бронированные двери, даже патентованный сейф вскрыть. Вот в «нюспапирном «Войсе-таймсе» о подвигах пропечатано.- Извлек, весьма довольный, из кармана смятую газетенку с фотографиями застуканных на поличном взломщиков.
   -Эй, эй, зарвавшиеся транжиры! Чего мое вино в «клозейшн-канализейшн» выливаете, ну ни полное ли свинство?! Я же приказал - прекратить! Запиши, чтоб из жалованья вычли!- распорядился глава - мажордом старательно зачирикал золотым карандашиком в золотом же с обрезом блокнотишке короткие, подобно собачьим кличкам, имена проштрафившихся.
   -Нет, они вовсе не грабители! Доблестные «хэрроу» - не просто бесстрашные агенты, а выдающиеся экспериментаторы, оба научные магилавры: один электронщик, другой психотехник.- Сунул нос в газетенку хренсменчик, чтобы замарать помойную новостную страницу донельзя и окончательно.- Вот же «блэком по вайту» пропечатано: «Использовали сильно разъедающее, неопознанное, улетучивающееся вещество»! Недопустимо расшвыриваться столь квалифицированными кадрами!
   -Наконец-то хоть какой-то регресс - найдено применение хренголию! В определенном направлении открытие весьма перспективно, а то загнипийские денежные мешки взяли за моду запираться - не выйдет! Значит так…- по недолгому размышлению покрутил глава когтистым пальцем перед носами замерших слушателей,- …бездельников, дармоедов из «милитари» лаборатории - всех скопом, что безрезультатно штаны протирают на нехилом жаловании, отослать с глаз долой, десантом на танковой броне с миротворческой миссией. Двоих отчаянных парней вытащить из загнипийской каталажки и переместить за колючую проволоку - пусть выкладывают способ применения хренголия. Но… с не очень-то успешным криминальным прошлым кандидаты явно не дотягивают до «нэшэнэл хэрроу» – мелкие сошки.- Глава тягостно задумался.
   -Нет, скажите на милость, что вы думаете о недобрых предчувствиях?
   Оробевший хренатор за компанию с поникшим, уставившимся в пасквильную газетенку пакостным хренсменчиком наперегонки рассыпались в заверениях: думают, мол, неустанно, причем с почтительнейшим прежде всего к главе уважением.
   -Сегодняшние предчувствия меня не обманули,- в пол-уха выслушивал тот извинительные заверения,- похоже, опять четыреххвостый мимо когтей прошмыгнет - какой маринад даром пропадает!- Заскрежетал глава крепко сжатыми челюстями, но нашел в себе силу решительно отринуть гнет сбывшихся предчувствий.
   -Значит так,- обратился к адмиралу, исполнительно поставленному на ноги, до бульканья в носоглотке вином промытому, периодически отрыгивающему, будто у гостеприимного мандарина жареной саранчи обожрался,- вновь определяю в «нэшэнэл хэрроу» – назначение ни у кого сомнений не вызывает. Борец с терроризмом, покоритель хренголия, гонитель врагов Холуеврики - что еще требуется для «милитари» популярности? Вполне достоин, кроме «нюспапирного» гомона, и впредь возглавлять Объединенный штаб. На обед не оставляю - радуйся. С тебя, хряка, довольно того, что лучшее вино выхлестал, скотина...
   Пшел вон!

   Возможно, у адмирала, наряду с поименованными «достоинствами», имелись какие-либо вполне человеческие недостатки, но то, что команды начальства как никто другой умел исполнить, этого у служаки не отнять. Миг - и след простыл, в зале его будто не было.
   Где-то уже ближе к выходу из Кознихолла, несясь на полном скаку, по обыкновению встретил на этот раз двукопытного моложавого, подтянутого, румяненького «дженерэла». Первым, вопреки положению устава, козырнул, более того, услужливо распахнул коряво навешанные, временные фанерные двери и учтиво раскланялся на прощание, а потом понесся - аж казенные каблуки замелькали вослед нехитрой мысли: «Дел невпроворот: пристроить пачку первосортного гашиша, на вырученное от продажи состояние нанять адвокатишек посволочнее да задать мерлиночке жару!..»

   -Соберите-ка заседателей, кто «тодэй» не состоит ни при каком злокозненном деле,- отдал глава распоряжение мажордому-смотрителю.- Совместные сисситии-трапезы сплачивают, тем более, что контроль за пагубными привычками столпов общества никогда еще не вредил.
   Заодно не помешает проследить за вашей подозрительной парочкой: в заграничных командировках запросто могли примкнуть к изгоям ростовщического сообщества. Кредиты льготные всучить не смогли - «чикенам» на смех. Глядите, потеряете хватку - самих на профпригодность продегустирую!
   Хренсменчик, запотевая, сопливясь обильнее обычного, затрясся от пронзившего бессовестное сознание страха, а хренатор, тот прямо заколыхался в объятиях ужаса, облапившего обширные телеса липкими, ледяными ладошками.
   -Ну, неладно-неладно, вижу, что не переметнулись в стан сил, враждебных декадансу как мировоззрению, образу жизни и процветанию не подлым плебсом избранных.
   Да, чтоб не позабыть, с каким счетом, как бишь его, сокер, ногомяч закончился?
   Вогнанные в «шок и трепет» ответчики лишь недоуменно переглянулись.
   Мажордом, тактично склонившись, конфиденциальным шепотом сообщил счет.
   -Неблагодарные союзнические негодяи, при таком-то гандикапе да умудриться проиграть! Ну, предчувствие, еще раз ко мне заявишься - не знаю уж, что с тобой сделаю!- возмутился глава в ответ на полученную информацию.- Этих самых, как их?.. Да, ругальцев под завязку, вплоть до захлебывания завалить «льготными» кредитами. Пусть сами, дети их, внуки с потомками до седьмого колена без штанов скачут из поколения в поколение: для сокера одних трусов предостаточно - лучше будут тренироваться, мазилы!
   -А вы вот что!- Глянул глава, метая гневные молнии в готовых даже под пыльный ковер, лишь бы с глаз долой, забиться хренатора с хренсменом.- Раз мебель, ни просто из заклада выкупить, даже разыскать не в состоянии, то чтобы не позже завтрашней ночи приобрести за собственные средства другую, не хуже прежней - такую же старую, почернелую и скрипучую! А то сколько же можно восседать на голом «капете»? Что я мульманский дурок в чалме с тюбетейкой?..
   Хотя,- прислушался глава к бездуховным позывам телесных возжеланий,- перед обедом отнюдь не помешает заняться моционом.- Командно щелкнул пальцами, и в затемненный зал ворвались, семеня на цыпочках, словно торопясь подсмотреть скрываемые неприличности, четыре девицы с голыми пупками, полными бедрами в прозрачных шальварах, с бубенцами взамен кастаньет да принялись, словно бренча копилками с медяками, фортеля изгибистыми телодвижениями выделывать.
   Служитель подал кальян и с подобающей торжественностью водрузил на временно отрешенную от злокозненных помыслов черепушку главы изгнанную с неблагодарной родины, макового цвета феску с болтающейся кисточкой.
   -Вот полюбуйтесь, до какого состояния может довести быт без мебели!- Зло и сосредоточенно принялся глава пускать дымы да, раскачиваясь в такт нарастающему ритму, в ладоши прихлопывать. Хренсмен с хренатором поневоле за компанию присосались к клубящемуся кальяну. Непривычных к настоящему куреву уже после двух-трех булькающих затягов черного как смоль табаку повело, закружило головы - тоже пустились напропалую за компанию ренегатствовать.


                __________
 

   После благополучного завершения матча да принятого вдогон ящичка деревского брютца единогласно приняли решение не разбивать дружную компанию. Сперва махнули в имкин люкс, пусть оборудованный болотцем, под бивуак обустроенным диваном, но простора желающим скоротать вечерок в дружеской обстановке показалось маловато.
   -Пойдемте в ресторан!..- Завертихвостили жены да несколько, возможно, будущих невест атамана сотоварищи. Не подействовало даже авторитетное заверение ментонера со стажем, что процент совершаемых в подобных заведениях правонарушений в разы выше, чем в целом по району.
   Пришлось сидеть за несвежими скатертями под хрящеватые антрекоты, поскольку же дело происходило в гостинице, то танцевать тоже под «Муркиных» внучек, а то под правнучек «Сулико», потворствуя вкусам заезжей публики и прочих лиц, упорно торгующих бахчевыми да несезонными цитрусовыми.
   У атамана у первого терпение лопнуло, всерьез вознамерился разрушить лабудовую идиллию - еле уговорили повременить. От греха подальше, чтобы стулья с прочей меблировкой не переломать в тягучих диспутах, сгребли в охапку своих да нескольких попутно прихваченных дам и подались гостевать к зазывающему вице-владельцу. Имки с подьячим торопились по пятам, дребезжа ящиками, за ними атаман, из-под контроля все же на минутку вырвавшийся, чтоб щелкануть по напросившимся таки носярникам.
   -Уф, как в липучих мухоловках замарался.- Брезгливо подернул плечами после совершенно бесполезной профилактики.
   -Издержки безвизового режима - ничего не поделаешь,- извинился перед друзьями за урон, нанесенный эстетическому восприятию, вице-владелец.
   -Это урок на будущее, чтобы разборчивее выбирали забегаловки: ведь имеются же вполне культурные места, с необходимым для приятного времяпровождения шведским столом да пивными дегустациями…
   -Куда же без пивнух, имеются - только свеи нам не указ…

   Необходимый искомый уют обрели в вице-владельческой резиденции: шатер над столом, не режущую ни слух, ни вкус музыку, для неутомимых - вездесущую баньку, для обстоятельных - завалинку, к тому же оборудованную раздвижными шезлонгами. Присутствовало озерцо с проклюнувшимися камышинками, при нем не одна, а целый выводок ластоногих, натасканных на докучливых комаров, к тому же квакать обученных не навязчиво, а в такт доносящейся мелодии. О столь одаренных лягухах всеядные кинцы вкупе с гурманами-хренпузами даже в радужных гастрономических грезах мечтать не думали.
   Простыть на духмяном весеннем воздухе не опасались. К безопасности времяпровождения, надежно обороняясь от холодовой аллергии, по имковой рекомендации принимали производный от деревского меда бальзам, чередуемый с неизменным брютцем. Вдосталь на стадионе попереживав за футбол, обсудили забитые и промазанные мячи, комбинационную красоту, наигранность, спорные моменты, посмаковав блеск эскапад футбольных звезд, просклоняв суровое судейство, сойдясь все же на положительной его оценке, пустились в дальнейшие планы и мечтания.
   А тут как по заказу небо вызвездило - осветительных фонарей не требуется,- душа пела.
   Блистательные звезды манили, влекли, тянули к себе, как магнит притягивает крепкое железо, от сияющей красоты глаз не оторвать. Представлялось: нет на свете картины более величественной и… родной.
   -Вот к чему должно влечься, сколь великие цели ставить, ради чего творить да и проживать, может статься, на белом свете!
   -Верно, чем больше то или иное сообщество прилагает усилий для познания космоса, устремления к иным планетам, к галактикам, тем более оправдано их существование.
   -А возможно ли, что цель бытия людей неведома, и народились мы на свет вовсе не для освоения космоса?
   -Маловероятно, ведь звезды притягательны…
   -…для мечтателей, а вот космолеты строят специалисты, которые по земле топают.
   -Идеалисты, будто не знаете, что является движителем любого сколь-нибудь значимого прогресса. Недаром ведь говорится: «Добрая война лучше худого мира».
   -Это раньше, в стародавние времена кровопролитные сражения требовались, но теперь-то дела обстоят по-другому…
   -Возможно вам… нам специально недостижимые цели подбрасывают, в качестве экономической диверсии. Разве можно достигнуть звезд? Нет, опять перепихнете… поручим неразрешимые проблемы детям, внукам…
   -Потомки достигли бы! У нас, знаешь, молодежь какая? Я вот почему в преподавательскую науку подался? Да потому, что на кафедре характеры выковываются, мировоззрение формируется, нравы - не нашим чета. Глядишь, в горнилах конфедератских взрастим поколение, что со звездами на ты да запанибрата, ну, как счас я с тобой.
   Дзинь - чокнулись спорщики…
   -Гляди, а некоторые звезды перемигиваются…
   -По науке алголями прозываются…
   -Название запоминающееся…
   -…точно бриллианты. Но все равно, не стоит недооценивать противника, что преспокойно стремиться вам… нам к звездам не позволит, уж я-то знаю…
   -Милый, довольно секретничать, к тому ж о бриллиантах - слыхала, не сомневайся.- Преданная женушка обхватила персонально-имущественного муженька да чуть не забаюкала.- Не надобно каменьев самоцетишных,- жертвенно отрешившись от сокровищ, дыхнула на обручальный перстень, натерев для пущего блеска не снимаемый, не смотря на частичное онемение пальца, карбункул об миленка смокинг с разводами.- Ты у меня ценнейший бриллиант, чистоводишный!- Стиснула муженька посильнее, чтоб не вздумал из скромности прилюдно занижать персональное каратное достоинство.
   -А я тя, обиход мой обходительный, пока за зря прохлаждаешься, к делу приспособила - на стройке ведать инструментом. Работенка аккурат для культурала - не особо пыльная, авторитетная, заработки же поболее, чем на некоторых кафедрах.- Глянула с несколько пошатнувшимся уважением и доверием к авторитету на все-то, знай себе, в небо ночное пялящегося конфедерата.- Я тоже пораскину мыслишками, да коль условия преподавательской деятельности не удовлетворят возрастающих запросов со потребностями, туточки только меня и видели - на стойку стряпухой законтрактуюсь. Хитпые врать не станут: дело то уважаемое, прибыточное. Заодно миленка сваго на борщах с клецками в тело введу, а то мосластый да исхудалый. Я уж объяснять притомилась, что костлявость от шибкого умишки, а штаны на ходу чуть не спадают - то от любвеобильности, а ведь думают: бездоглядный какой козленушка-а…
   Прильнула к полузадохнувшемуся секретаришке и ну сокровенно поведывать, как на самом-то деле заблуждалась на счет переводяги, что тот вовсе не прожигатель «ееного» приданого имущества, а мужчинка «хотькудышный», вполне обстоятельный. Что на ударной стройке - как за пенно-гипсовой стеной, а вот неосновательные научные сферы подвержены переменчивой конъюнктуре шальных открытий…
   Секретаришка аж глаза выпучил, то ли от прозрения на упущенные меркантильности, то ли, подобно рыбке уловленной, от бездыханности.
   В налаживание семейных отношений друзья предпочли не вмешивался: невнимательные не чаяли происходящей с корешом напасти, прозорливые вида из деликатности не подавали. К тому же соратники по единомыслию душой и сознанием отрешились от окружающей обыденности с шиком обустроенной резиденции - к тому располагали окрестности галактического пространства.
   -А вон - Сириус,- в продолжение звездной беседы блеснул мариманскими познаниями ночного неба атаман и крякнул от приятного усвоения бальзамишки, что опытно попал по назначению, а не стек сказочным образом по усам да не затерялся в аккуратно подстриженной шкиперской бородке.
   -Какой это Сириус? - попытался восстановить по памяти навигацкие шпаргалки конбандист, отдающий предпочтение легкомысленному брютцу, а потому периодически теряющий фокусировку заодно с ориентацией в пространстве вообще.- По приметам выходит - Бетельгейзе. Видишь – заморгала. Подмигивает, дескать, я самая и есть загнипийка лукавая.
   -Чего это вы на Альдебарана уставились да спорите?- опытный в науках имка авторитетной осведомленностью мигом на нет свел зародившуюся, было, полемику.- Нету в этой стороне небесной сферы ни Сириусов, ни, уж тем более, Бетельгейзе. Лучше подумайте, как сподручней изловчиться искривить пространство, чтоб мигом пронзить парсеки по червячному переходу. А то красотищей лишь издали любуемся - пора уж действовать…
   -Не сомневайся - искривим, если потребуется, чай, не пятаки гнуть, к тому по червям специалист имеется, вон у пруда колдует. Хоть ночью рыбешку оставил бы в покое…
   -Я, конечно, понимаю, милок, друзья, все такое прочее, но от айдабаранов лучше держался бы подальше.- Неодобрительно глянула мужнина жена на атамана, в задумчивости скребущего бородку, да на конбандиста, упорно фокусирующегося, а посему старающегося держать голову прямо по курсу извивающихся небесных червей.
   -Хороша компания - люд несерьезный, безобстоятельный, так что туточки особо не засиживайся,- ослабила хватку, и муженек, наконец, вдохнул глоточек воздуха,- пойду подробнее разузнаю об прогрессивных премиальных и других поощрениях…
   -Уф - еле перевел дух, будто непрестанно угнетаемый народ Ахрика, секретаришка и утер обильную, как после пахоты на родезийских плантациях сорго с бататами, испарину.
   -Любовь, если верить на слово доверчивым романтикам да обретшим вдохновение поэтам, прекрасна, но некоторые проявления лирических чувств являются, по меньшей мере, умышленным членовредительством…- под бурчание насилу распрямлялись онемевшие конечности.- Пространство, говорите,- воспользовался привлечением к собственной персоне сочувственного внимания,- а ведь имеется выход на парочку ведущих специалистов именно в этой области. Нечего вам… нам стесняться - пора бы уж отток «мозгов» развернуть в обратном направлении. Вот скажите, каково живется яйцеголовым в Холуеврике? Пахота за компьютером при Маджестикике-12 и никакого интеллектуального удовлетворения. А мы, по-жа-луй-ста,- прилежно выговорил секретаришка перенятое у женушки слово, затем - гораздо более привычное,- стопарик,- с оглядкой «опрокинул» поднесенную чарочку,- долевое участие - и звезды в кармане! Секреты выложат как миленькие, и про ангар номер семнадцать дробь восемьдесят четыре, и про летающие тарелки из наследия рейха, и про обломки Розвелла – Розуэла сорок семь, и прочее. Антигравитация на темпоральном блюдечке в руки сама прилетит.
   -Ах, мать честная!- От переизбытка внезапно нахлынувших чувств вдарил ученый имка оземь шапкой-треухом, что у старшого имки для подходящего случая позаимствовал.- Познакомь, драгоценен человек, с сими достойными мужами: вопросов не счесть, сколь накоплено, век Бога молить за тебя, благодетеля, буду!
   -Один учен астроном на примете имеется, да токма я ему не поручик.- Вспомнилось конфедерату предательское пленение - глянул на звезды чуть ни скептически, чтоб не сказать - с подозрением.- Розвелов тоже проверить бы сперва на вшивость, не содержатся ли в подполье… на средства контрразведочные...
   -Ты это серьезно, о притоке мозгов?- Похоже, вице-владелец под профилактический от простуд бальзамчик не столь на звезды отвлекался, сколь кое-какие далеко идущие планы вынашивал.
   -Если с осмотрительностью к делу подойти, то устроить можно…- по привычке конспиративно, словно не среди своих находится, заговорщицки поведал секретарик некоторые подробности.- Но когда туда полетим,- добавил, указав на сияющую Млечным путем галактику, на этот раз не приглушая голоса, чтоб сказанное прозвучало при свидетелях,- мне нужно забронировать на борту космолета место, только одно. Себе или кому-нибудь другому,- терзаясь чувствами, посмотрел в сторону женушки, воодушевленно контрактующей муженька в кладовщики на ударную стройку,- пока не решил.
   -Для кого билет - предельно ясно.- Вице-владелец сочувственно похлопал заговорщика против домостроя по плечу.- Не совсем сведущ в космической технике, но, думается: для звездоплавателей ограничение по массе тела неизбежно. По крайней мере, обещаю кандидатов взвешивать в обязательном порядке.
   -Только бы жене похудеть не вздумалось - не представляешь, как диета сказывается на характере…


                Конец.