Диспут

     Все великие начинаются с того, что рождаются. Самые великие становятся богами. Или рождаются? Кому как повезет. Дионис был сыном простой смертной, фиванской царицы Семелы, но выношен был Дионис в бедре своего отца, главного бога Зевса. Орфей, как оказалось, был смертным.
   Музы, фанатки Орфея, часто ворчали на него: «Ты создаешь божественную музыку. Почему же ты не дружишь с богами?»  Орфей легкомысленно уходил от такого основательного вопроса: «Бог богу рознь». На Олимпе был сонм богов, но Орфей почитал лишь Аполлона, как символ красоты, вдохновляющий на бессмертные песни. Это получалось. По крайней мере, имя Орфея стало бессмертным. Но не всем это нравилось. Музыку любили, а вот самого Орфея нет!
   Вакханки, фанатки Диониса, часто корили его: «Ты создаешь для людей праздники, даешь им прекрасное настроение, веселье. Но какое же веселье может быть без музыки. Надо привлекать на наши гулянья Орфея». Какая-то музыка все же имелась на разгульных праздниках вина, но не та небесная, орфеевская, совсем не тот уровень. Вакханки же хотели подружиться с музами, такими чудесными и изысканными девами.
   Дионис, несмотря на свое берцовое происхождение, то есть, божественность его была неполноценной, благодаря легкому, жизнерадостному нраву, довольно скоро занял на Олимпе место одного из двенадцати. Таково свойство человеческой любви. Богов издревле создают люди. Дионис стал синонимом изобилия: так казалось после выпитого вина, а его, вино, научил делать именно Дионис. Кстати, он же и пытался научить разумно пользоваться этим божиим даром.
   - Досточтимый Орфей, коль ты так любишь Аполлона, ответь мне: на чем зиждется твое вдохновение? Сладкозвучно такое песнопение от того, что ты будто не замечаешь рядом с собой ни своих муз, ни моих вакханок, а видишь лишь эталон красоты и гармонии Аполлона? – Дионис наклонил кубок и вино золотистой струей полилось наземь, - или твои задушевные песни настолько искренни в своей любовной риторике, что ты не видишь других вокруг себя и может быть даже и друга рядом с собой?
   Орфей ничего не смог ответить на это: ему легче было бы переложить сей заковыристый вопрос на мелодию звуков, чем сделать попытку понять смысл сказанного этим толстым, похмельно пахнущим мужиком Дионисом. Которому дали кличку Вакх. Неизвестно еще: вакханалии пошли от конкретной сопричастности к этому имени или прозвище Вакх произошло от слишком уж обнародованных
вакхических оргий? Неизвестно Орфею было и другое, гораздо более важное для него: как попасть в темное  царство Аида, чтобы соединиться с возлюбленной своей Эвридикой, о чем страстно мечтал. И песни его во многом были такими трогательными для душ людских именно из-за утраты. Не мог Орфей ответить на вопрос Диониса, поэтому создатель и
воспроизводитель божественной музыки предпочел заняться несвойственным его сущности делом: он молчал, не издавал ни звука.
   - Ну что же, золотоголосый певец любви, - ты молчишь: означает сие, если не согласие, то предположение к разговору. Я предпочел бы монологу диалог, - Дионис после третьего бочонка вина был благодушен и даже великодушен, - ежели я тучен и
                -  2  -

разросся в щеках, то никак не могу соперничать во внешней приглядности с красавцем Аполлоном, твоим кумиром. Но может быть, певец Орфей, ты сможешь приглядеться к сущности моей? И пользе моей для людей, для всего человечества? А что Аполлон?
   - Аполлон  -  эталон, - не удержался Орфей.
   - Вот тут ты точен  -  эталон, совершенный красавчик, его любят даже мужики, эти, гей-мужики, - Дионис пошленько ухмыльнулся и откупорил четвертый бочонок красного вина, -  только не мои пышные вакханки. Хорошо. Аристократия утонченной красоты. Символ – Аполлон. А что делать абсолютному большинству человечества, которое не очень-то хорошо выглядит внешне? Так вот тебе вопрос: кто для людей более ценен, необходим даже: эталон недостижимого совершенства или я, дающий возможность, при помощи моего вина, хотя бы, ощутить себя в одной бочке со всеми?
   - Но я не могу воспевать несовершенство! Мои музы меня не поймут, а я не смогу уловить их вдохновенных флюидов. Если у меня нет взаимопонимания с музами, я бесплоден!
   - Ну-ну, не надо так прибедняться, - Дионис протянул чашу наполненную вином для Орфея, - мы вполне могли бы сотрудничать. Потому что, цели у нас сопредельные: мы хотим дать людям некое забытье, удовлетворение.
   - Только средства разные!
   - Ну да, где уж нам за вами, с нашими винными возлияниями, вакханалиями, праздниками и оргиями, - Дионис запрокинул над собой бочонок и струя красного вина полилась ему в рот, растекаясь по всему лицу, отчего лицо стало выглядеть хищным и злым, - сплошной разгул и разврат.
  - Вакхом красное вино для веселия дано, - хором продекламировали толстые вакханки. Они, конечно, сопутствовали своему богу при его разговоре с Орфеем, оттеснив при этом спутниц певческого кумира, деликатных муз, на задние места.
   - Только ты, усладитель ушей и душ человеческих, видишь лишь наши фестивали и вакханалии, - лицо Вакха стало грустным, - а ведь мы взращиваем виноград, даем людям вино, которое несет в их сердца праздник и увеселение. Живут люди на земле только один раз, так что совсем неплохо иногда порадовать и живот и душу.
   - Вот, вот, животная сущность твоей деятельности! – Орфей дерзко уставился на оппонента, будто вызывая его на резкое ответное действие, - ты и твои жирные тетки, вы вызываете в людях самые низменные побуждения: это ж легче всего  -  надрался крепкого вина и получай душевное удовлетворение. А чтобы получить кейф от музыки, необходимо, чтобы душа человека потрудилась. Выслушать и воспринять.
   - Мне хотелось диалога. Ведь, если объединить наши усилия, то можно было бы сделать житие человеческое счастливым, сытым и одухотворенным. Гармония  -  великое дело. Но ты, экзальтированный поклонник красоты, стал дерзок и заносчив.
Меня не понимаешь, скорее, не хочешь понимать. Ты не думаешь обо всех людях, а предпочитаешь лишь горстку аристократов, неважно: души или интеллекта, - Дионис
 вздохнул тяжело и продолжил с грустью в голосе, - Ты, несомненно, помнишь, что я житель Олимпа, один из двенадцати, но ты забыл, что Дионис  -  еще и бог плодородия. Ко всему вышесказанному… Ты меня огорчил. Ты превратил наш диалог в диспут. И я вижу, что ты дерзок и нагл целенаправленно!
    - Вот тут ты прав, плебейский бог и поставщик дешевого кайфа, - Орфей стоял среди явных своих врагов с вызывающим и вместе с тем покорным видом, - ты должен доставить меня к возлюбленной моей Эвридике, безвременно ушедшей от меня в
                -  3  -

царство Аида. Так что разозлись, жирное божество, до последней крайности и прикажи своим приспешницам отправить меня на встречу с Эвридикой!
   - Ну, положим, это дело Харона, перевозчика через реку мертвых Стикс, доставить тебя в страну теней, а не мое, но я могу предоставить тебе, Орфей, такую возможность, - Вакх ухмыльнулся, налил себе вина в чашу, сработанную из человеческого черепа и добавил, -
но только в одну сторону и сделают это не прислужницы мои, вакханки, а козлоногие сатиры. Они более изощренные и кровожадные любители потрошить неугодных.
   Музы, несчастные и преданные поклонницы усладителя и покорителя душ Орфея, долго и тщательно собирали куски тела певца любви и совершенства, растерзанного пьяными козлами и раскиданного потом в безумной злобе неистовыми вакханками по всему белу свету.
   Душа вздорного творца высокого искусства покорять человеческие души попала туда, куда стремилась. К Эвридике, в царство теней. Безвозвратно, из-за самого Орфея, но это другая история.
   А Дионис, по прозвищу Вакх, бог вина и виноделия, бог плодородия, с тех пор жил с постоянным ощущением чего-то недоделанного в этом мире, потерянной возможности добиться гармонии, сочетания на благо всяких, любых сообществ, этих двух великих достижений человеческого существования, музыки и вина. Дионис подозревал и даже был уверен в своих подозрениях, что и то, и другое, в лучших своих проявлениях, предназначено для души человека.          



                Анатолий Карпенко-Русый.