Смерть Сетха

Над Каиром поднималось солнце. Едва родившийся золотистый круг был еще ласков. Его лучи несли долгожданное тепло остывшим за ночь пескам, но пройдет еще совсем немного времени и они станут жадными, злыми. Приведут вместе с собой нестерпимый зной, который буквально выдавливает влагу из всего, до чего может дотянуться, не в силах насытить свою бездонную утробу.
Из маленьких глиняных домиков, беспорядочно выстроившихся на восточном берегу Нила, выходят вялые, еще не отошедшие ото сна люди. Мужчины, женщины, дети. Кто-то сразу принимается за насущные дела. Сготовить нехитрый завтрак, натаскать воды, подлатать прохудившуюся крышу. Мало ли забот у простых смертных? Но большинство жителей тянутся к расположенному недалеко от города холму, где уже девятнадцать лет возводится грандиозное сооружение – Великая пирамида Гизы. И скоро, совсем скоро она будет закончена! Величайшее сооружение, из когда-либо построенных на планете, станет олицетворением мощи и богоподобности владык Египта – фараонов. По крайней мере, так думают сами венценосные особы…
- Да, Сириус, скоро все будет готово, - задумчиво произнес Сетх, потрепав огромного рыжего пса, ластящегося у его ног.
Животное довольно рыкнуло и потерлось о колено хозяина еще раз, напрашиваясь на ласку.
Человек и собака стояли на одном из множества балконов огромного белого дворца, возвышающегося в самом центре Каира – на тихом острове Замалик. Если бы птицы могли удивляться, они наверняка бы не оставили без внимания этот крошечный (если смотреть с высоты полета, разумеется) клочок суши посреди Нила. Это был настоящий оазис, окруженный безликими, запыленными постройками, заполнившими остальной город. Он словно объявил войну безжалостной пустыне и ревностно охранял свои границы, не допуская туда ни одной лишней крупицы песка. Единственное место, где ему позволялось лежать – прибрежная линяя. Да и там песок был белый, мягкий, словно прирученный. Всю остальную территорию Замалика покрывало живое зеленое полотно из травы, кустов и деревьев. Священный остров. Даже фараон и высший жрец не могли посетить его без разрешения обитателей белокаменного дворца. А уж простолюдинов, посмевших осквернить землю Замалика своим присутствием, ожидало только одно наказание - смерть. Ибо жили, а вернее временно гостили, на острове ни кто-нибудь, а сами боги.
А один из них стоит сейчас на балконе и поглаживает рыжего пса. Очень высокий, стройный, жилистый. Кожа смуглая. Лицо красивое, с тонкими чертами, небольшим носом, чуть припухлыми губами и темными глазами. Волосы черные, словно душа грешника, рассыпаются по плечам непослушной гривой. Из одежды – лишь белая набедренная повязка, держащаяся на теле благодаря богатому позолоченному поясу.
- Любуешься, песочный Сетх (Сет (Сетх, Сута) — египетский бог пустыни и песчаных бурь, бог войны, бог чужеземных стран, бог землетрясений, сын Геба и Нут)? – раздался каркающий голос за спиной черноволосого.
Тот, которого нахвали Сетхом, поморщился и обернулся к вошедшему, с трудом возвращая на лицо благодушное выражение.
- И тебе доброго утра, Хор (Хор, Гор («высота», «небо») — бог в древнеегипетской мифологии. Он сын Исиды и Осириса. Особый покровитель царского дома и лично царя. Имя Гора входило в царскую титулатуру и слово "Гор" пред именем обозначало тоже что и "царь". А знак "сокола" обозначал термин "бог").
Приветствие прозвучало максимально вежливо, однако, истинные чувства черноволосого без труда выдавал взгляд – холодный, колючий, наполненный чуть ли не брезгливостью.
Появившееся на балконе существо мало походило на человека. Вернее – примерно наполовину. Туловище и ноги до колен у него были вполне человеческими. Впрочем, как и гипертрофированный половой орган, который существо ничем не прикрывало. А вот все остальное... Начиная от колен кожа на ногах покрыта роговыми пластинами. Вместо ступней – птичьи трехпалые лапы с огромными когтями и жуткими, блестящими на солнце шпорами. Вместо рук – такие же лапы, но уже с семью пальцами. Голова так же птичья, покрыта грязными серыми перьями, с хищным клювом и глазами-бусинами. За спиной – крылья. Вернее, рудименты размерами с человеческую ладонь, с едва различимым пушком. Ростом вошедший не уступал черноволосому, да к тому же был намного крупнее. Чуть ли не вдвое шире в плечах.
- Прекрасная погодка, дядюшка, - прокаркал Хор, игнорируя приветствие. – Прекрасное утро. Помнится, именно в такое утро ты расчленил моего драгоценного папочку (Согласно легендам, Сетх убил и расчленил своего брата Осириса, чтобы владычествовать над миром).
Сетх внутренне скривился, но ответил ровно, как всегда общался с Хором.
- Не мели чепухи, птицеголовый. Твоя драгоценная матушка зачла тебя уже после смерти Осириса. Так что твоего отца я не трогал. Вообще его не знаю, если честно.
Сказав это, Сетх внутренне ухмыльнулся и тут же закрыл глаза, чтобы в них не попала слюна, обильно изрыгаемая Хором.
- Не смей! Не смей так говорить, слышишь! – орал птицеголовоый бог, потрясая огромными кулачищами у носа пустынника. – Ибо сказано, что шакалоголовый бог (Хор говорит об Анубисе (Инпу). Анубис - божество Древнего Египта с головой шакала и телом человека. Покровитель умерших.) собрал рассыпавшиеся части Осириса, забальзамировал тело и запеленал его! Исида же в виде соколицы опустилась на труп Осириса и чудесным образом зачала от него! И родила меня! Хора! Бога с головой сокола!
Сетх с тоской подумал, что насчет этого Хор прав. Голова у него действительно как у сокола. Мозгов нет, сплошные рефлексы и эмоции. Но вслух сказал совершенно другое.
- А ты сам в это веришь? В то, что моя драгоценная сестричка забеременела от моего же уже мертвого братца (Исида (Изида) — одна из величайших богинь древности, ставшая образцом для понимания египетского идеала женственности и материнства. Она почиталась как сестра и супруга Осириса.)? Не знаю, что она тебе там наплела, птицеголовый, но одно могу сказать точно – мертвые боги не умеют размножаться. Никак. Совершенно. А Исида, кстати, всегда славилась довольно…хм… фривольным нравом. Да и на Осириса ты совершенно не похож.
Все это Сетх говорил с небывалым, буквально садистским наслаждением наблюдая, как топорщатся от гнева перья собеседника. Как наливаются кровью глаза. Как удлиняются страшные когти на семипалых руках. Хор напоминал бурлящую реку, на пути которой осталась одна-единственная плотина. А буквально через несколько мгновений не выдержала и она.
Птицеголовый бог заклекотал и бросился на Сетха, пытаясь ухватить его за горло, свалить на холодный дворцовый камень и душить, душить, душить… Он был готов к тому, что ненавистный отцеубийца попытается уклониться от атаки – броситься в сторону, или встретить нападающего магией, но Сетх даже не пошевелился. Он позволил ухватить себя за шею, и Хор торжествующе вскрикнул. Однако радость тут же сменилась удивлением. Черноволосый бог и не думал падать. Он стоял на своем месте нерушимый, словно возводимая им пирамида, а такое мягкое и податливое на вид горло оказалось крепче гранита. Хор что было сил напряг могучие ручищи, но Сетх даже не пошатнулся. А потом спокойно, с ленцой сказал:
- Руки Прочь, Младший (Сетх принадлежит к третьему поколению египетский богов, в то время, как Хор – лишь к четвертому. Это означает, что бог пустыни намного ближе к прародителю Атуму – богу первотворения. А значит и силы его куда значительнее.).
Пицеголовый бог тонко завизжал на одной ноте. Его отбросило прочь и со страшной силой впечатало в белокаменную стену дворца. Все тело Хора сотрясали страшные судороги, а руки дымились. От них ощутимо воняло горелой плотью.
Когда красная пелена перед глазами птицеголового немного схлынула, он увидел Сетха. Тот стоял у парапета, повернувшись к поверженному противнику спиной, и спокойно смотрел на раскинувшийся у ног город. Рядом с хозяином сидел Сириус. За время драки он даже не пошевелился, зная, что черноволосому ничего не угрожает. Ведь всегда может сказать Слово Старшего.
Этот могучий дар оставил потомкам сам Атум – демиург Вселенной. С помощью Слова его дети всегда могли усмирить непокорных родственничков, стоящих на ступеньку ниже в божественной иерархии.
Сетх глубоко вдохнул свежий воздух Замалика и горделиво окинул взором одно из величайших своих творений – Дворец Владык. Прекрасное здание, на одном из многочисленных балконов которого стоял пустынник и в нелепой позе валялся его незадачливый племянник. Невиданный в здешних местах идеально белый камень. Могучие колонны поддерживают куполообразную крышу, застланную не разбавленной глиной, а горным хрусталем. Из-за этого в бесчисленных комнатах дворца всегда было светло и уютно. А помещений в этом величественном строении было поистине немало. В народе его даже называли дворцом тысячи комнат, хотя их было, конечно, поменьше. Не более семисот. Впрочем, Сетх не спешил разбивать столь льстящий его самолюбию миф. Почти 200 королевский локтей (1 королевский локоть равен 52 см. 200 королевских локтей = около 100 метров.) в высоту Дворец Владык горделиво возвышался над всем Замаликом. Да что там – над всем Каиром, над всем миром! И лишь одно творение должно было затмить даже это чудо света.
- Великая пирамида Гизы, - мечтательно произнес Сетх. – Она станет величайшим в истории накопителем бахионь! Ты хоть знаешь, что это такое, птицеголовый?
- Пища богов, - буркнул Хор, пытаясь подняться.
- Верно, - кивнул пустынник. – Бахионь – это вера. Мощнейший поток энергии, который делает нас богами. Пока в нас верят, мы существуем. И чем сильнее эта вера, чем больше поклоняющихся нам смертных, тем шире поток бахионь. Я – Сетх, владыка богов, уже накопил немало такой энергии, став демиургом нескольких миров! Пусть не слишком обширных, но настоящих, населенных живыми существами, которые станут поклоняться мне. И сделают еще сильнее. Но сейчас главное – доделать пирамиду. С ее помощью я смогу десятикратно увеличить свои возможности и, возможно, стать первотворцом новой расы богов.
Сетх умиротворенно замолчал, но тут же вскинулся, резко обернулся… чтобы увидеть летящего к нему Хора. В руках птицеголового блестел ярко светящийся золотой меч – давно утерянное оружие самого Ра.
- Умри, Мла… - попытался произнести Слово пустынник, но жуткий артефакт впился ему в горло, без труда обрушив все защитный барьеры.
Из горла донесся лишь сдавленный хрип, вслед за которым неохотно потекла черная вязкая кровь.
- Умри, отцеубийца, - зло прошипел Хор, сильнее давя на рукоять. – Умри, как когда-то умер сам Осирис!
Птицеголовый резким движением вытащил меч и полоснул Сетха по пояснице. Золотое лезвие легко прошло сквозь плоть и кости, за долю секунды располосовав бога войны надвое. Нижняя часть мешком свалилась на пол. Туда, где лежал окровавленный Сириус – пса Хор убил одним движением жуткой когтистой лапы.
- Больше ничего не хочешь сказать? – ехидно спросил птицеголовый и залился каркающим смехом.
Ответа он не ждал – как может говорить тот, кому только что проткнули горло, а потом разрубили, словно свиную тушу? Однако смех тут же прервался, сменившись криком нестерпимой боли.
Сетх был еще жив. Вернее – его верхняя половина, которую Хор до сих пор держал в когтистой лапе. И внезапно пустынник резко протянул руку. Буквально «выстрелил», целясь птицеголовому в левую часть лица. Неожиданно сильные пальцы умирающего мертвой хваткой сжали глаз-бусину противника и потянули в сторону. Раздался противный хруст, из опустевшей глазницы полилась кровь.
Надрывно кричащий Хор отбросил то, что осталось от Сетха, в сторону и начал остервенело рубить его золотым мечом. Он надеялся, что ненавистный дядя будет орать от боли, но пустынник молчал. В его взоре застыло ледяное презрение, а губы кривились в ехидной ухмылке…

P.S. Вы читали пролог романа в жанре древнеегипетского фэнтези. Увы, но на прологе он у меня пока и закончился...