Сон в руку

               

Сегодня днем, мне приснился сон, который  уже знаю, он снился  и  раньше.  Я помню его в мельчайших подробностях, вернее вспомнила, пока смотрела.

 Изматывающий однообразием день,  дошел до середины,  и лениво моргнув,  неспешной,  послеобеденной дремой, опустил на мягкий диван. Прохладные, шелковые подушки, подхватили уставшее тело. Веки отяжелели, пальцы рук, вздрогнув, замерли, во рту стало сладко, от подступающего тихого блаженства. Звуки сгустились в углу комнаты, и постепенно вовсе затихли, растворяясь в небытие:

 …Чистота и прохлада, весеннего дня, за окнами, поманила за собой. Собирался дождь,  и выйти за порог, было легко и приятно. Знакомая дорога – от дома до парка. Знакомая, но как часто бывает во сне, намного красочней, шире, таинственней. Идти по знакомой улице всегда особенно отрадно, не отвлекаясь любопытством нового, свободно впитывая  тихую красоту привычного.  Высокие деревья образовали красивый свод над ней, густые кустарники цвели маленькими, белыми, пушистыми цветочками с длинными тычинками, с которых, на мокрую грунтовку, летели крошечные, круглые лепестки. Серое небо гоняло в вышине тяжелые, полные дождя тучи, порывы ветра растушевывали все это серо-зелено-коричневое великолепие, в неуловимо таящую в воздухе, тревогу.

Дорога, увела   уже довольно далеко. Тучи сгустились, потемнело,  ветер усилился, и наконец, хлынул дождь, и как всегда бывает,– крупными редкими каплями, а потом, как из ведра. Я развернулась, и побежала обратно, ужасно радуясь  почему- то, что вымокну до нитки. Все это, приводило   в какой- то невероятный восторг  –  ветер, тучи!   Встречные люди, прятались под навесы и  деревья,  раскрывали зонты (помню, что зонтики были цветные, - желтые, красные… яркие), и перебегали с одной стороны улицы на другую, более защищённую от разбушевавшейся стихии. Как милы и смешны были эти суетящиеся человечки, пугливо прячущиеся от  непогоды.

 Шаг ускорялся,  полубежал, дорога мелькала под ногами, шлепая пенящимися лужами. Все быстрее, быстрее...  Чувство радостной свободы и независимости, наполняло. Перехватывало дыхание от прилива сил, и порывов ветра…Запахи, звуки, чувства – вымытые ливнем, таким сильным, свежим! …

И вдруг, все резко изменилось.

Неожиданно,   оказалась, в каком- то глухом тупике. Серые, с выбоинами, невысокие, бетонные стены, упирались в полуразвалившуюся, почерневшую от времени, деревянную калитку. Кругом не было ни души; и дождя, тоже не было. Странная тишина, внутри этого неживого места, запустила холодок страха за шиворот. Огляделась, присмотрелась. В тени, возле калитки, кто-то копошился. Подошла ближе, -  незнакомый мужчина, сосредоточенно ссутулившись, ковырялся, с этой самой калиткой. В коляске, рядом с ним, сидел девятимесячный ребенок.  Но мужик, совершенно не заботясь о том, что ребенок, вот-вот вывалится из  неудобной, открытой, и ничем не защищенной, допотопной  таратайки, которую и коляской то назвать было сложно, ковырял, неподдающийся замок. Между тем малыш потянулся за  чем-то, и перевесился через край, рискуя упасть. Я, инстинктивно подхватила его. И с этой самой минуты, поняла, что оставить его уже не смогу.
Контраст был настолько силён, что я никак не могла понять, как все это могло произойти? И от чего же, я, в этом глухом тупике, вдруг как пришитая поддерживаю этого несчастного ребенка, и не имею права уйти!?

- Ну как же Вы так можете? Ведь малыш сейчас упадет!

- Ничего страшного.

- Но ведь под ногами булыжники, это опасно!

- А Вы, на что? Вы же его держите – равнодушно, и вместе с тем, очень недоброжелательно, сказал мужчина,  практически не поворачивая  головы, и продолжая ковыряться с замком, только слегка косясь в мою сторону, одним глазом.

 Наконец, он открыл прогнившую  калитку, и больше ни слова не говоря,  скрылся в старом, непонятного вида доме, даже не обернувшись вовсе.
 
- Куда же Вы уходите!? Почему я должна следить за Вашим ребенком, мне пора возвращаться!

- Идите за мной, и не скандальте, займитесь лучше малышом, а то он действительно упадет, - раздалось из-за открытой двери.

- Но у меня полно своих дел, почему я должна заниматься вашими проблемами, черт возьми?!  Я не знаю ни Вас, ни Вашего ребенка!

А тем временем, прохожу в дом, держа младенца на руках, и не зная, куда бы его посадить. Пытаюсь отыскать безопасное место.

 В грязной ободранной кухне, возится какая-то белокурая, пожилая женщина, видимо мать ребенка, и все так же не обращает, ни на меня, ни на него, ни малейшего внимания. Зажигает замызганную плиту, ставит на неё какие- то кастрюли, держась иссохшей, корявой рукой  за край окна.

- Она не совсем стара, что бы выглядеть так уж ужасно, - мелькает в голове. А между тем, мужчина на много моложе, и внешне довольно привлекателен. Высокий, стройный и  крепкий. Сильные руки, темные волосы, черные глаза, уверенная походка, и если бы не невероятно злое, и отстранённое от всего, лицо, его можно было бы назвать красивым.

 Перешагивая эмалированные, облупившиеся черными язвами  тазы, с серым, мокрым бельём, пытаюсь найти какой-нибудь чистый  угол, что бы усадить ребенка. Но ничего подходящего найти не могу,  - всюду паутина, рассохшаяся мебель, ломаные стулья, обшарпанные, перекосившиеся шкафы, полуразвалившаяся деревянная лестница в углу. И тут замечаю, что женщина с мужчиной,  ушли.  Ребенок сидит на моих руках смирно, и я почти не чувствую его, - знаю только, что он у меня, и посадить мне его не куда. Выбегаю  во двор, и вижу, как они разговаривают, с  дряхлой старухой – унылый, похожий на паутину, разорванный платок, глаза полные тоски и кровавых подтеков:

- Мы больше не нуждаемся в Ваших услугах, мы сегодня нашли новую няню, для нашего ребенка – долетают до меня слова.

 Выпроваживают её. Лязгает железный засов калитки, омерзительно хрустнув в мозгу. Возвращаются в дом, полностью проигнорировав  меня, кричащую им вдогонку:

- Я не собираюсь быть няней у Вашего ребенка, -  у меня есть свои дети, и свои дела!

- Вот, вот что будет со мной, если я не смогу вырваться отсюда! – ужасом, стучит  в висках. Я повторю путь,  этой выгнанной за порог женщины.  Все силы, всю кровь мою, заберут эти страшные люди.  Выжмут,  до последней капли  жизнь, и затем выбросят за ненадобностью, как пустой тюбик, из- под  зубной пасты.

Страх, вперемешку с холодным потом, обдает все тело и сознание.
Но  я вынуждена, бежать за этой жуткой парочкой. Злость накатывает, накрывает с головой, до скрежета зубовного и дрожания рук. Но одновременно, я почему- то не могу оставить малыша, и таскаюсь  с ним на руках, крича, что бы они немедленно его забрали, и выпустили меня, из этого чудовищного дома. У меня такое чувство, что хоть меня никто и не держит насильно, не связывает рук, не запирает дверей, но я не имею никакой возможности, никакого права, вырваться оттуда – взять и просто уйти. Но ведь это так просто, - и совершенно невозможно!

И здесь начинают разворачиваться мистические события:
Мужчина делает ко мне шаг, явно не дружелюбный, и вдруг между нами вырастает  трон (ни много, ни мало!), на котором сидит, старый кроль, в мантии, и при короне – седые волосы, хищные глаза, орлиный нос – красивый высокий старик, с жезлом в руках. Он с большой добротой смотрит на меня, глаза его сверкают теплым огнем:

- Не бойся, -  говорит он мне, -  теперь он тебя не тронет, ты можешь спокойно уйти (ребенок с моих рук куда-то исчезает).

 Мужик бледнеет, пятится, становясь ничтожно маленьким, лицо его искажает гримаса злобы и бессилия, он горбится, сворачивается серым клубком, и тщетно пытаясь закрыться руками от яркого света,  как от жаркого огня, озаряющего величественного старика, исчезает.  Троны между нами, начинают множиться, с невероятной скоростью.
Все эти троны пусты, и только уже вдалеке, на одном из них, сидит старый король, возвышаясь надо  всем. Смотрит мне в след, и я понимаю, что теперь в безопасности, и снова, постепенно, попадаю на свою улицу….

Заканчивается, пролившийся без меня, дождь.  Ветер стихает потихоньку, и где-то, чуть-чуть, из-за туч, слегка, еле заметно, пробирается солнце, вернее  его отсвет. Небо светлеет.  Вот уже над головой чирикнул воробей, перескочил с ветки на ветку, смахнув мокрые капли прошедшего ливня  с листьев, прямо на мое лицо. Что-то зашуршало, зазвенело, разлилось прохладой и покоем. Глубокий вдох…

Невероятный сон, - встала и сразу записала. Самое странное, что все это уже было, и когда стали множится эти троны, я уже знала, чем все закончится. Я помню этот дом, этого мужчину, этот запах затхлости и страха, ребенка, калитку.  Помню дождь, и это чувство мокрой, бесконечной,  такой знакомой, и одновременно загадочной, дороги. Помню  запах  сырой земли, помню ветер, яркие зонтики, и воробья. Помню могущественного, красивого старика, его взгляд, внушающий доброту и силу, тонкие, длинные, жилистые пальцы, обхватившие жезл, и прямую его спину  –  все это мне снилось уже, очень много лет назад, а теперь повторилось, с большой точностью, но уже в знакомом мне месте, и как теперь кажется, знакомой игре жизни.