Первое первое

Я уже ждала. Я знала, завтра будет волшебный день. Завтра будет самое первое первое сентября. Мне тогда казалось, что этот день изменит мою жизнь раз и навсегда. Возможно, так оно и произошло.
Пару дней назад моя мама отстригла мои тощие косички, и теперь моя голова была похожа на шарик, так как волосы, освободившись от этой тяжкой длинны, вдруг распушились, и казались безумно густыми.
А еще, я ждала завтра, зная, что одену новые туфельки, самые прекрасные, как в сказке у принцессы. Сейчас я не за что не купила бы своей дочери такие, если бы она у меня была, конечно. Но, тогда эти лакированные, зеленые с белым язычком и двумя дырочками для шнурка... Ну, о чем говорить? Они же лакированные.
Я с трудом уснула. Всю ночь мне снилось, как я иду в школу по моей Октябрьской. Это ведь, тоже было предметом особой моей гордости. Я родилась в октябре, жила на улице Октябрьской, и скоро, теперь совсем скоро, стану октябренком. Этот трижды октябрь мне очень нравился.
Но вот и настало волшебное первое. Мама срезала в мини садике под окном огромные как надувные шары желтые цветы. Их так и называют - золотые шары. И я в новеньком платье с белыми кружевными воротничком и манжетами, в белом фартучке, в лакированных туфельках и с золотыми шарами в руке пошла легкой походкой к урокам, переменкам и звонкам. Папа фотографировал меня, и я казалась себе самой красивой девочкой Москвы. Я шла и пела:
... Мы судьбу свою только начали, Только девочки, только мальчики, А уже Москвичи...
Но отзвенел первый звонок и начался урок. У учительницы не хватало места для цветов. Она распихала их суетливо по банкам и ведрам. Я все еще помню этот широкий подоконник и пол около него весь в цветах. В основном это были гладиолусы, гвоздики и тюльпаны, но попадались и розы. Она нашла место для всех цветов, но мои золотые, чертовы, шары лежали на подоконнике и вяли, слишком быстро вяли.
Скоро нас отпустили домой. Я шла обратно одна, не дождавшись сестры, и прятала слезы. Теперь я ненавидела этот день за глупую училку, за золотые шары, за родителей не купивших обыкновенных гладиолусов и за то, что зачем-то смотрела, как учительница расставляет цветы по ведрам и банкам.
Я никому об этом не рассказала ни тогда, ни после. Мои родители ничего не знают и по сей день, а моя первая учительница тем более.
Но до сих пор я ненавижу эти цветы, и каждый раз, когда вижу за забором подмосковных дач эти желтые пятна, все переворачивается во мне. Я давно уже не плачу вспоминая то первое первое и училку помню лишь по фотографии, но кто знает как бы сложилась моя судьба не будь такого финала у самого важного для маленькой девочки дня.
Может глупо помнить тот день, но память не подвластна всем нашим желаньям, и мы часто помним то, что надо бы забыть. А надо ли...