18 серия. Битва в болоте
Овраг был глубокий и длинный, заросший колючим кустарником. Чтобы не запутаться в этих колючках, нам пришлось скакать с одной проплешины на другую, как кипрским муфлонам. Правда, я все равно себе руку одну до крови расцарапал. Противоположный склон был много круче. Кое-как одолели,и снова в темный тесный лес, и не останавливаемся, как будто за нами смерть гонится. У ручейка я осадил паренька. Говорю, давай воды наберем. Набрали, дальше бежим. Скоро и запах болотный в нос ударил. Не соврал Микола. Впереди болота зеленым мерцанием обозначились.
У зарослей осоки Микола остановился и руки в стороны вытянула, чтобы я вперед не забёг. Потом понюхал воздух, головой туда-сюда покрутил и, рукой махнув, вправо несколько шагов сделал. Потом оборачивается ко мне и говорит:
- Ты только никуда не сворачивай. Иди след в след, усёк?
- Усёк, – говорю, – не дурак.
И тут, как проклятие наше, совсем неподалеку опять рёв этот дикий по всему лесу. Точно сказал Микола. За нами тварь та шла. И уже близко совсем. У меня сердце инеем покрылось. Я легонько толкнул подростка в спину, чтобы он пошевеливался. Он руки вверх поднял, словно врагу сдавался, и с бульканьем шагнул в густую осоку. Болотная трава его мигом объяла и скрыла из глаз. Я сразу за ним. За плечо его схватился, чтобы не потеряться и идём так. Сначала в траве высокой. По колено в воде вонючей. Идем, чамкаем ногами. Через полтора десятка шагов осока кончилась и под лунным светом открылся зловещий пейзаж жуткого болота.
Поверхность тиной столетней покрыта, там и сям небольшие куски земли с кустами и страшными сухими деревьями. Ну, знаете, такими, будто кажется, что это не дерево, а леший притаился. Микола тут снова встал и головой вертит. Я назад оборачиваюсь. Колени трясутся. Думаю, сейчас из осоки эти щупальца как в меня вцепятся и утащат – моргнуть не успею – в самый ад. Я, конечно, кортик на чеку держал, а рюкзак на живот перетащил.
- Сюда, – наконец, говорит Микола и делает широкий шаг к огромному булыжнику, обросшему мхом.
На него забирается и я за ним. Стоим на нём, как две цапли, а прямо над нами луна.
- Точно знаешь, как идти? – спрашиваю Миколу.
- Да знаю, знаю, – отвечает. – Просто давно не был. Вон то деревце видишь? Из тины торчит, – и показывает на корягу в двадцати метрах по прямой.
- Ну? – говорю. – Вижу.
- Идем прямо на неё. Только прямо. Ясно?
- Да ясно, ясно. Давай уже быстрее только.
Микола в воду прыгает и сразу по пояс в зеленой жиже. Я за ним, не думая. И звук при этом не такой радостный, как когда в озеро прыгаешь, а такой зловещий, будто в могилу сходишь. Прямо у меня под носом пузырь в воде надулся и тут же лопнул с тошным запахом. Я кортик над собой держу и тут перед глазами у меня фриц тот встал, на дне озера который был. Думаю про себя, что как тот фашист мы с Миколой здесь и поляжем. Я сразу о мешочке со словами вспомнил. Рукой нащупал его. На месте мешочек. Рядом с ключом на веревочке. Ладно, идем дальше.
Я шаг за Миколой делаю и нога тут же вязнет, словно я по пластилину иду. И с каждым следующим движением меня измена с ног до головы сковывает. А Микола, он хоть бы что. Знай себе, шагает, будто по голливудскому бульвару. Он уж до страшного деревца дошел, а я немного отстал. Нога у меня куда-то вбок соскользнула, и сам я весь покачнулся, да как плюхнусь в эту темно-зеленую мерзость. Микола уже взобрался на сухой ствол, да только, как услышал всплеск, тут же снова спрыгнул в болото и ко мне идет. Я на спину повалился и наглотался водицы вонючей столько, что до старости хватит.
- Руку! – кричит мне Микола. - Руку давай!
А я, какой там руку, под воду уже ушел, и голос его почти не слышу от шума крови в висках. Ногами хочу пытаюсь прямо встать, а не могу, завяз криво-косо и обездвижен. Тут думаю, вот он конец какой – нелепый до ужаса, недостойный даже упоминания. А Микола молодец: нырнул и за ногу меня схватил ,тянет из жижи то. Я его за волосы в воде схватил, подтянулся и встал-таки, как нормальный прямоходящий. От болотной жижи меня стошнило, ладно хот не на Миколу.
- Ты как? – говорит,а сам весь грязный, как черт и испуганный до предела.
- Все путем, – говорю. – Давай, дальше двигать.
Забрались мы на деревце сухое и дальше по изогнутому стволу, которое вытягивалось низко над болотом, проползли еще на четыре-пять метров. Там Микола снова осторожно в воду сошел и я за ним. Теперь пацан показывал на островок темный, в тростниках укутанный. Между ним и нами шагов сорок, гладь зеленая и семь-восемь кочек с осокой, словно головы волосатые торчат из воды. Только мы двинулись к этому островку, как где-то сзади в воду плюхнулось что-то тяжелое.
Мы с Миколой тут же взглядами обменялись и припустили к островку что есть мочи. Бедрами загребаем, что танцоры на карнавале. Туда-сюда руками машем. Лишь бы успеть к острову то!
Я запыхался, остановился в полпути, оглянулся и вижу - вода у деревца забурлила.
- Давай! – кричу. – Быстрей! Он тут уже!
Микола еще припустил, а я рюкзак снимаю и на четверти пути от острова встал. Думаю, один хер не дойду.
Микола уж на островок взобрался и оттуда матерится и орет мне, чтоб я дурака не валял. А я ему рюкзак кидаю и кричу, чтоб он зелье Хамино сохранил. Без него то, как Рогатого одолеть?
Выставил нож перед собой. Жду, короче.
Вода метрах уже рядом совсем пузыриться, а потом перестала и всё вокруг замерло. Даже Микола рот закрыл. Я же наоборот рот открыл и вглядываюсь в зеленую тину. Пытаюсь разглядеть там что-то. Секунда идёт, другая. Сердечко тук-тук. Пальцы сильнее кортик сжимают. И тут прямо передо мной маленький пузырек всплывает и одиноко так лопается. Чпок! А следующую секунду мою правую ногу под водой обматывает что-то мускулистое.
Я заору, как с цепи сорванный, и в воду мордой ныряю. Рукой щупальце схватил и бью в него кортиком часто-часто, как маньяк психованный. Щупальце расцепилось. Я выныриваю и громко воздух вдыхаю. Вокруг грязные воды красным окрасились.
Тут из воды с всплеском еще три щупальца выстреливают. Одно мне запястье обмотало и так сжало, что кортик выпал. Другое вокруг шеи обвилось и из воды вытащило, а третье к ноге примоталось и давай меня растягивать , чтобы порвать на две части. Я посинел весь, хриплю и не о чем уже не думаю. Лишь бы побыстрее все закончилось.
А Микола в это время, оказывается, рюкзачок на спину надел и прыгнул в воду, как спортивный пловец. Он то видел, куда кортик упал, и за ним нырнул сразу. Подобрал его ещё до того, как кортик дна коснулся. Потом, не выплывая на поверхность, по-лягушачьи устремился под водой к монстру.
Я хоть и задыхался, но услышал, что он выплыл и что-то кричит там. А он, оказывается, до самого тела добрался, до туловища то есть, откуда щупальца росли. Голова у него огромная в слизи, как осьминога из задницы откуда-то росла. Микола, как обезумел. Как мозговую часть Бизона нашел, так и давай её кортиком дырявить. По самую рукоять бьет, снова и снова, как психбольной, да еще кричит что-то про мать-перемать.
Вокруг кровище бурлит. И сам он весь кровью измазанный. Вскоре отпустил меня Бизон. Обессилел он от кровопотерь таких. Я в воду плюхнулся и давай дышать. Глаза из орбит вылазят. Гляжу, Микола по-прежнему зверя всплывшего дырявит. Да только теперь Бизон на него переключился. Обмотал его за талию и от себя отстранил.
Микола мне кортик швыряет, чтобы я продолжал. Я к щупальцу и давай его пилить, что паренька освободить. Микола в воздухе туда-сюда мотается, щупальцем обвязанный. Но отсечь эту гидру я не успел, меня тоже обмотало. Висим, качаемся над болотом и орем во все глотки.
Надоело это все зверю видимо. Или обезумел он, но вдруг как припустит по болоту вместе с нами. Мы с Миколой, как живые трофеи, то в воду погружаемся, то обратно воздух всплываем. У Бизона видимо припадок случился. Вот он и дергал щупальцами туда-сюда, а то бы догадался уж нас под водой держать, пока мы не издохнем там без воздуха. В такой свистопляске я кортик в воде выпустил и сердце мое упало. Без оружия как нам теперь?
Но оказалось, что Микола здорово его продырявил. Да и кортик был в Хаминой крови испачкан. Скоро обессилел наш враг и где-то среди болотных островков остановился, и щупальца, наконец, расслабил.
Мы в воду рухнули, а всплыли уже свободные от пут. Кричим, ликуем от радости.
- Крепко же ты его, – говорю, – нашинковал.
- Так ему и надо! – со злостью процедил Миколаэ - За все годы, что меня в землянке держал.
Смотрю Микола не успокоился, по щупальцам к голове подбирается.
- Чего ты делаешь? – говорю.
- Где нож? – спрашивает.
- Нет ножа, – говорю. - Обронил.
- Ладно, так достану, – и руку в розовую пасть Бизону просовывает, а сам пыхтит и зубы скалит.
- Помоги, – говорит.
- Чем помочь то?
- Пасть ему пошире держи.
Раскрыл я пасть монстру пошире ( зубов там хоть и много, но все мелкие) , а Микола ему в глотку руку по локоть всунул и шевелит там внутри. Затем зацепился за что-то и с усилием вырвал наружу кровавый ошметок сердца размером со зрелую дыню.
- Теперь не родишься, – говорит Микола сердцу и кладет его в рюкзачок наш.
После мы вылезли на ближний островок и упали без сил в кустах морошки под старой ольхой.
Свидетельство о публикации №212072501092