Средневековье. Глава 10

В подземной пещере царили духота и влажность. Липкая паутина темноты прикрывала оголённые прутья тюремных камер. Прочный потускневший металл, из которого они были сделаны, был едва освещён магической аурой защитного заклинания, наложенного стражниками.

Камеры представляли собой небольшие углубления в пещере, в которых полом, потолком и стенами служила влажная склизкая земля, на которой и помещались заключённые. Окон, естественно, не было, как не было и никаких светильников. Маги и волшебницы находились в полной темноте, спали на сырой земле, а время проводили с немногочисленными крысами, которые изредка забегали в тюрьму.

Стражники пару раз в день приносили еду – луковую похлёбку, кусок чёрствого хлеба и стакан воды. В остальное время они занимались своими делами, т.е. читали древние фолианты, обсуждали последние новости с поверхности, проводили тренировочные бои или в конце концов спали – только не прямо на земле, как заключённые, а на специальных полостях и проёмах в стенах пещеры, находившихся в нескольких метрах над землёй.

Это были прежде всего охотницы – либо ещё совсем молодые, недавно принятые на службу девушки, либо уже опытные профессионалы, которые за выслугой лет не могли больше гоняться за ведьмами по всему городу, но которым трудно было найти и какое-нибудь человеческое занятие. Им разрешалось выходить из пещеры только один раз в неделю и только в день убывающей луны, т.е. когда магия ведьм становится совсем слабой, а энергия буквально покидает их. В такие дни заключённые просто валяются на земле в своих камерах, их тела кажутся безжизненными, и похожи они бывают на каких-то зомби, живых мертвецов.

Зато в дни растущей луны колдуны и чародейки становятся особенно активными и часто пытаются сбежать. В такое время стражникам приходилось всегда быть начеку и при любой попытке побега не оставить преступнику ни одного шанса скрыться. В этом случае разрешалось всё – применять оружие, избивать, наказывать. Убивать.

Т.е. совершенно никаких шансов.

Правда, одной охотнице разрешалось входить в подземную тюрьму и выходить на поверхность, когда ей будет угодно. Это была высокая рыжеволосая женщина, несколько неловкого сложения из-за своей худобы, но явно жёсткая и самоуверенная. Её грубые повадки и совсем не женственная походка производили неблагоприятное впечатление и на «коллег по цеху», и на заключённых.

Раньше её звали Ириной. Теперь звали Марикой. Это не было ни прозвищем, ни магическое имя, а настоящая, подлинная натура. Однажды назвавшись Марикой, она уже не могла вернуться к прежнему наименованию, данному ей обществом, которое она так ненавидела. Трудно вообще было сказать, что она не ненавидит. Она просто мстила всему миру – за детские обиды, подростковые разочарования, несбывшиеся юношеские мечты.

А главное, Марика мстила за своё бремя. Она никого о нём не просила, но ей всё равно её навязали, всучили, как ненужную вещь…

Вот в подземной пещере послышался шум её шагов. Высокие армейские ботинки всегда издавали особый характерный скрип, услышав который пленники прятались в самый дальний угол своих камер, а стражники уважительно хмыкали.

Вот скрип прекратился – охотница остановилась у одной из камер. Хриплый кашель эхом прокатился по пещере, заставив мурашки хаотично забегать по спинам заключённых.

Затем голос:

– Ну что, вспомнила?

Из камеры послышался шелест платья и негромкий вздох.

– Я же сказала, она погибла… Я не знаю ничего…

Охотница довольно хмыкнула, и некрасивая морщина проползла по её правой щеке. Конечно, она ожидала такого ответа.

– Что ж, если ты ничего не знаешь, то мне придётся тебя отпустить. Правда, сначала я зайду к твоему брату  и предупрежу его, что ты скоро вернёшься…

Заключённая ведьма, до этого лежавшая на земле, раскинув руки, вдруг поднялась на ноги и подскочила к прутьям камеры. Когда-то красивое бордовое платье было теперь мятым и грязным, а розовая кожа ведьмы приняла бледный алебастровый оттенок.

– Ты не посмеешь! – вскрикнула она и стала бешено колотить маленькими кулачками по металлу. – Не трогай его! Я тебя уничтожу, если с ним что-нибудь случится!..

– Не горячись, детка, – холодно проговорила Марика. – Если завтра до полудня ты не придумаешь, как тебе справиться со своей амнезией, то… Ну, ты сама понимаешь.

И, сплюнув прямо под ноги бившейся в истерике девушке, охотница пошла дальше по тёмному коридору пещеры.