Опыт на себе. Сказка. Отрывок 17

Отрывок четырнадцатый: «На просторах Троепутья»

Расседлав лошадей, Валера пустил их к воде, а сам сел на берегу реки, чтобы немного отдохнуть. До заката оставалось мало времени, а он должен был еще набрать хвороста, развести костер и приготовить ужин для сэра Роджета. Черный Рыцарь оказался совершенно неприхотлив в пище, но аппетит у него был отменный. Валера до сих пор удивлялся, как в его желудке умещается столько еды за один раз, ведь в течение прошедших дней они только ужинали, а все остальное время проводили в пути. И четырех коней им для этого было явно мало. К вечеру третьего дня, с жалостью глядя на усталых лошадей, жадно пьющих желтую воду колдовской реки, Валера вполне осознал это.
Поднявшись на ноги, парень направился в лес, чтобы собрать веток для костра. Наутро они с сэром Роджетом должны были пересечь границу Троепутья, того самого, легендарного, о котором рассказывала Эшли. При воспоминании о служанке королевы Лауры Валера невольно улыбнулся.
Она была славной девчонкой, эта Эшли МакКаллаген. Она, должно быть, знала наизусть сотни легенд. Просто удивительно, как все это умещалось в ее хорошенькой головке! Но, с другой стороны, чем еще она могла развлечь себя, когда на сказочное королевство опускались сумерки, рябиновые ставни захлопывались во дворце королевы Лауры, и о них разбивался, негодуя, западный ветер, несущий одни несчастья тем, кого эта крошка так любила всем своим верным сердцем? Живя бок о бок с регентшей-чернокнижницей и ежедневно рискуя жизнью ради своей королевы, получая одну за другой скорбные вести о судьбе дорогих ей людей и ожидая их вновь, она, верно, и вправду бывала счастлива, убегая от всего этого ужаса в мир древних легенд. Ведь то, что написано на бумаге, не так страшно, как то, что ты видишь своими глазами. Валера вздохнул и свалил собранные ветки на песок.
Эшли МакКаллаген. Дочь покойного Джона МакКаллаген и Элизабет МакКаллаген – землевладелицы из богатого, но совершенно не знатного рода, владевшей полями в Троепутье. Почему-то ее образ не выходил у парня из головы. Она в самом раннем детстве была отлучена от семьи  и направлена ко двору юной королевы Лауры, чтобы остаться служить ей уже на всю жизнь и никогда больше не увидеть ни матери, ни любимого брата.  Дама Элизабет надеялась на то, что ее дочь заметит при дворе знатный юноша, но вряд ли этим честолюбивым планам суждено было сбыться. Эшли была слишком честной, простой и верной для придворных маскарадов. Ей не пошла бы ни одна маска.  Да она и не собиралась носить маски. Она искренне любила свою королеву, которая была всего на месяц старше ее самой, и со всей решимостью чистого сердца намерена была до самого конца защищать ее и ее друзей, чем бы это ей ни грозило. Она не могла многого. Но разве одной ее дружбы не было достаточно, чтобы осушить слезы Лауры и внушить ей надежду в самый, казалось бы, скорбный день? И разве ее смелость не была больше отваги любого рыцаря, когда, не страшась слуг Дуэсы, она ночью пришла к покоям сэра Роджета, вооруженная одной лишь рябиновой брошью?
Валера снова улыбнулся, вспомнив об этом, но его глаза слезились от дыма, и парень поспешил отойти от огня. Она напугала его тогда!
Сэр Роджет спал сном младенца, и ему, должно быть, снилась Марианна в ту ночь, потому что рыцарь улыбался во сне. А Валера сидел на полу у его ложа и все никак не мог сомкнуть глаз, хотя отлично понимал, что должен хорошенько выспаться перед дорогой. Но сон не шел к нему, и сотни тревожных, мрачных мыслей одолевали парня, и он все никак не мог отвести взгляда от распахнутого в ночь окна. Не прибавится ли на нем свеч с их отъездом?
Если дракон прикончит Роджета Блэк, Мадлен Блэк до него определенно доберется! Подумав об этом, юноша криво усмехнулся. Какая разница! Если Роджет Блэк погибнет, два сердца разобьются навсегда, и как бы ни был силен дух этих женщин, но, пережившие гибель Ричарда Рэд, они больше не смогут радоваться солнечному свету и собственной жизни, если и он не вернется назад. Валера уткнулся лбом в колено и тяжело вздохнул. Если Роджет Блэк погибнет, Марианна будет скорбеть о нем до конца своих дней. А Мадлен сойдет с ума, наверное. Дама-рыцарь, она ведь ничего не умеет вполсилы. 
Различив тихий стук, юноша вздрогнул и вскочил на ноги, уже схватившись за эфес меча. Но в следующую секунду он разжал кулак. Если бы это был дракон или слуги Дуэсы, рассудил он, успокоившись немного, они бы, верно, не стали стучать в дверь, а воспользовались открытым окном. Но тот, кто стоит за дверями покоев Черного Рыцаря, стучит тихо, едва-едва скребется о дерево, как котенок. Должно быть, этот человек боится разбудить сэра Роджета. И, должно быть, он знает, что его оруженосец не смыкает глаз этой ночью. Тихо отворив дверь, юноша, не сказав ни слова, впустил в комнату ночного посетителя.
Эшли ступала неслышно. Привычка прятаться стала частью ее за годы жизни при дворе королевы Лауры. Подойдя к окну, девушка осторожно поправила фитили свеч и тихонько вздохнула. И только после этого она обернулась к парню и посмотрела ему в лицо. Валера видел даже в сумерках, как дрожат от влаги ее большие синие глаза, но голос девушки не дрогнул, когда она заговорила с ним.
«Выслушайте меня, Вэлери, - сказала она, - Вам пригодится знание того, что я скажу, там, в Троепутье» .
И уходя на заре, она сказала, улыбнувшись ошеломленному ее рассказом парню: «Прошу Вас, берегите себя и позаботьтесь о сэре Роджете, пожалуйста. Будте удачливы! И возвращайтесь назад…»
И, коротко всхлипнув, она выбежала вон.  Эшли МакКаллаген, славная девчонка с чистым любящим сердцем.
Подав рыцарю его ужин, Валера устроился рядом с ним, и они приступили к трапезе.
«Что мы будем делать, когда пересечем границу, сэр Роджет?» - спросил парень тихо.
Он и не ожидал другого ответа, но, все-таки, Роджет Блэк был слишком спокоен для нормального человека.
«Мы уничтожим змея!» - сказал он и, отставив пустую миску, повалился на бок и тотчас уснул.
Вздохнув, Валера собрал посуду и спустился к реке, чтобы вымыть ее. Он отлично понимал, что и этой ночью не сможет уснуть так легко, как рыцарь. Возможно, не сможет уснуть вообще. Ведь в тот день, в замке Дэймона, Марианна не зря пыталась сказать им что-то о красном драконе, и ее странный стих тоже был сказан неспроста. Парень только не мог понять, о чем чародейка хотела предупредить своих друзей.
……………………………………………………………………………………………………………………………………
Домик вдовы Агнесс стоял на самом краю маленькой прибрежной деревушки, и с тех пор, как Джек ушел на заработки, мало кто заглядывал туда. Разве что наведывался иногда пастух Джим, чтобы помочь по хозяйству. Агнесс была немолода, и справляться самой ей было тяжело.
И часто, сидя у камина тоскливыми вечерами, они с Джимом вспоминали прошедшие года и сожалели каждый раз об одном: зачем они решились выдать принцессу Катрину в ту ненастную осеннюю ночь! Ведь, не обмани они тогда ее доверия, девочка была бы жива и была бы прекрасна и счастлива, наверное, так же, как прекрасна и счастлива принцесса Юджиния.
«Бедняжка Кэйт! – вздыхал Джим, наливая себе еще вина, а старый пес печально заглядывал ему в глаза, жалея, должно быть, о судьбе веселой ласковой девочки ничуть не меньше, чем хозяин, - Ты ведь помнишь ее, Лис, дружище? Она тебя любила…»
«Бедная девочка! – вздыхала Агнесс печально, - Она была такой доброй, и какая злосчастная постигла ее судьба! - и, вздохнув еще горше, она добавляла тихо, - Джимми, ты бы не пил, а то ведь Элли снова не пустит тебя домой».
Джим сердился и говорил, что в своем доме только он один хозяин, а старая вдова успокаивала его и уговаривала быть благоразумнее ради жены и детей.  И так проходили их вечера, пока пастуху не пора было уже возвращаться домой.
И в этот раз тоже Джим снова начал свою обычную речь, как вдруг снаружи послышался топот ног.
Мужчина тревожно посмотрел на хозяйку дома, ожидая от нее объяснений, но та лишь пожала плечами. Она никого не ждала вечерами вот уже больше года. Стук повторился еще и еще раз – очень настойчиво. И, взяв свою пастушью палку, Джим подошел к двери.
«Кто там?» - спросил он.
В ответ ему прозвучал знакомый смех.
«Нет, ты сначала скажи, почему это ты снова у нас, Джимми! Бэтси опять  выгнала тебя?»
Ахнув, Агнесс закрыла рот ладонью. А из-за двери вновь послышался недовольный голос: «Ради бога, бабушка, ты намерена впустить меня? Я замерз!»
И, вскочив с места, вдова бросилась к двери, которую Джим распахнул перед промокшим от осеннего дождя юношей, и повисла у того на шее, невнятно причитая и плача от счастья.
«Джек! Родной мой! Ты вернулся! - приговаривала она, - Я же говорила, что незачем тебе искать счастье на чужбине! Мальчик мой, ты так исхудал!»
«Это да! – усмехнулся Пашка, покосившись на пухлого розовощекого парня, и, отстранив с дороги опешившего пастуха, пропустил Изу в дом, - Кожа да кости! Иди к огню, грейся!»
Девушка послушно прошла в комнату и присела на корточки у очага.
«Бабушка, это мои друзья, - высвободившись из объятий вдовы, улыбнулся Джек, - Паул и Золь. Мы очень долго шли и устали, и мы голодны!»
Женщина всплеснула руками. И правда, Джек и его спутники промокли до нитки и все перепачкались в дорожной грязи, а платье барышни было даже порвано.
«Идите, идите к столу! – запричитала она, быстро выставляя перед ночными гостями все, что было съестного в доме, - Ешьте! Сейчас я приготовлю вам умыться, – и, обернувшись к внуку, последовавшему, было, за ней, женщина сердито прикрикнула на него, - Иди к столу! Джим, помоги мне!»
Усмехнувшись, пастух вышел следом за хозяйкой, а молодые люди остались в комнате одни. Они действительно были очень голодны, поэтому без слов приступили к еде, а парни разлили себе еще и вина, тогда как Изе полагался, по их мнению, только горячий чай.
«А твоя бабушка не слишком удивилась! – заметил Пашка с улыбкой, утолив голод, - Возвращаешься домой через год, приводишь с собой бог весть кого, а она такая спокойная, будто так и надо!»
Джек довольно улыбнулся в ответ.
«Но я ведь сказал, что вы мои друзья, - произнес он, - Этого достаточно».
«И правда, чего уж больше!» - усмехнулся Пашка, сделав глоток, и недовольно вскрикнул, когда Иза отняла у него бокал.
«Хватит с тебя!» – сердито заявила она.
Парни переглянулись и весело рассмеялись, рассердив этим девушку еще больше. А вдова с улыбкой посмотрела на пунцового от стыда пастуха, который, увидев эту сцену из дверей, вспомнил о чем-то своем, должно быть, и стал поспешно собираться домой.
«Заходи завтра, малыш Джек! – крикнул он с порога, - Ты ведь не видел еще моего младшего!»
Джек удивленно посмотрел на бабушку.
«Еще один?» - протянул он сочувственно.
Но женщина лишь улыбнулась этим словам. Джеку предстоит понять после, а она поняла уже давно, что дети, если они любимы, никогда не бывают обузой.
…………………………………………………………………………………………………………………………………
На мгновение перестав шептаться, ведьмы посмотрели в направлении входа. Так и есть. Хотя это и странно, и непривычно, и это забыто уже ими за прошедшие годы, но сегодня они вошли вместе в эти двери, и их мокрые лица, и их веселые глаза, и хищные улыбки были точно такими, как в то дождливое лето. Короткий удар браслетов – и длинный бордовый плащ повис на спинке стула. Глухой стук – и рыжая куртка легла поверх него. И две женщины встали рядом, словно отражения друг друга.
Юная сказочница соскочила с барной стойки и остановилась за спиной странно притихшей женщины с лазуритом.
«Мне одной кажется, что здесь происходит что-то подозрительное?» – произнесла она медленно.
Вместо ответа женщина взяла ее за руку, и девочка ощутила холод до тех пор ничьих камней на своем запястье.
«Яшма! - улыбнулась старшая, - Камень силы».
«То есть, мне одной…» - пробормотала девочка растерянно и счастливо улыбнулась, на свету рассматривая свой браслет.
……………………………………………………………………………………………………………………………………
Джек ничего не рассказал бабушке о том, что случилось с ним в чужих краях. Он благоразумно умолчал даже о том, что побывал в Троепутье.
«Бабушка рассердилась бы, - так юноша объяснял это своим новым друзьям, когда поутру они вместе вышли на побережье, чтобы посоветоваться, - Земля Троепутья пользуется дурной славой. Издревна она была населена драконами, и поселялись там только самые отчаянные и смелые люди, или же те, кому жить среди людей было опаснее, чем среди драконов».
Говоря это, парень весело усмехался, и Пашке его веселье совсем не нравилось.
«Преступники, что ли?» - уточнил он хмуро.
Джек снова улыбнулся.
«Прошло много сотен лет с тех пор, как в Троепутье, спасаясь от суда, бежали воры и разбойники трех королевств, - ответил он, - Те люди, что живут там сейчас, не промышляют ничем подобным, я уверен».
«Но в дом тебя и твоего рыцаря никто из них не пустил, - заметил Пашка еще более мрачно, - Знаешь, Джек, честные люди не боятся, что их обманут, а вот лжецы всегда этого ждут».
Джек грустно вздохнул. Ему и самому приходили на ум подобные мысли, но, высказанные Паулом, они звучали так жестоко, словно бы тот уже заранее осудил всех жителей Троепутья, а это казалось парню несправедливым, ведь и среди них ему встречались добрые люди. С другой стороны, подумал он, оглянувшись на девушку, идущую чуть поодаль от них, должно быть, Паул переживает о ней, потому и говорит так. Ведь не о себе, а только о ней он беспокоился, когда колдунья пленила их, и после. И сейчас он, наверное, тоже заботится о безопасности Золь.
Пашка проследил за взглядом Джека и неожиданно серьезно усмехнулся. Понял!
Некоторое время парни молча смотрели на девушку, медленно бредущую вдоль самой кромки воды. Простая крестьянская одежда шла ей ничуть не хуже, чем шелка, что она носила, будучи пленницей дракона, и перевязанные шнурками длинные косы были не менее красивы, чем унизанная жемчугом прическа. А ее глаза, когда девушка поднимала задумчивый взгляд от песка к неподвижной морской глади, к свинцовому от низких туч осеннему небу, сияли столь же ярко, как и в ту ночь, в пещере. Пашка улыбнулся вновь, с нежностью. И, уловив на его мрачном лице эту светлую улыбку, Джек улыбнулся тоже.
«Ты прав, Паул! - произнес он неожиданно, - Вам не стоит рисковать, пересекая Троепутье вновь. Это и опасно, и долго. Намного лучше будет, если вы отправитесь в королевство, окруженное лесами, по реке или морем».
Пашка перевел на парня удивленный взгляд.
«Для этого нужна лодка или хотя бы плот…» - откликнулся он.
И снова Джек улыбнулся. С его лица в последнее время просто не сходила вдохновенная какая-то улыбка, и это было подозрительно, что ни говори! Хотя на фоне смены весны осенью безо всякого намека на лето между ними этот факт уже не казался Пашке таким странным.
«Но мы можем наняться на судно, плывущее туда! – сказал Джек и добавил с надеждой, - Вы ведь не откажетесь взять меня с собой? Я хочу помочь вам, и я дал клятву леди Элеоноре…»
Пашка посмотрел ему в лицо и невольно улыбнулся. Вот этому парню точно можно доверять, решил он про себя. А вслух сказал: «Клятва леди Элеоноре? Что ж, это будет правильно, если мы вместе исполним ее, тем более, по крайней мере, одну из рода Рэд я знаю. Нам с тобой по пути! Только что мы бабушке твоей скажем? – добавил он, погодя, - Она наверняка рассердится не на шутку, если узнает, что ты отправился спасать драконов!»
Джек смешно сморщил нос и улыбнулся совершенно невинно.
«Мы соврем ей! – ответил он, сворачивая к пристани, и крикнул громче, - Золь! Поспеши! Мы идем на пристань!»
«Не, ну честный малый! Прямо сияет весь от честности!» - усмехнулся Пашка, обнимая подбежавшую на зов девушку.
Та подняла на него удивленный взгляд. Она хотела сказать что-то, но не успела. И Джек смущенно отвел взгляд от молодых людей и пошел вперед, не дожидаясь их.
К их удаче, на корабле, причалившем в то утро к пристани, не хватало матросов, и капитан сразу же согласился взять на борт обоих парней. Но брать в плавание девушку старый моряк наотрез отказался. И сколько молодые люди ни уговаривали его – все было тщетно.
«Женщина на судне – к беде! – повторил капитан уже в сотый раз, наверное, выходя на палубу и закуривая потертую трубку, - Как хотите, юноши! Вы можете плыть со мной до следующего порта вдвоем или можете втроем оставаться здесь!»
«Да ёшкин же кот!» - воскликнул Пашка отчаянно, ударив ладонью о стену каюты, и низко опустил голову, не зная, что еще возразить на слова моряка.
Этот старик был просто непробиваем. Два часа споров, а он все так же твердит о своем! Джек с жалостью посмотрел на товарища.
«Прошу Вас, сэр, не отказывайте нам, - обратился он к капитану вежливо, - Поймите, мы не можем оставить эту леди одну. Она обязательно должна плыть с нами…»
«Только не на моем судне!» - пыхнув в лицо парню едким дымом, отрезал тот.
И все трое вздрогнули от неожиданности, услышав насмешливый женский голос.
«И в каком смысле Вы употребляете слово «судно», говоря об этой старой развалине, досточтимый сэр?» – поинтересовалась Изольда, возникнув перед мужчинами.
Капитан мгновенно стал пунцовым от злости, и трубка скрипнула в его кулаке. И парни уже приготовились защитить от него девушку, когда, легко отстранив их с пути, та вплотную приблизилась к разъяренному ее дерзостью моряку, и нить розового жемчуга, упав с ее ладони, достала до самой палубы.
«Мы договоримся с Вами, если я оплачу свое место этим?» - спросила девушка невинно, словно и не замечая изумления мужчины.
Тот только кивнул в ответ. Он впервые в жизни видел розовый жемчуг, но сомнения не было – это именно розовый жемчуг! И существует лишь один способ получить его – в дар от самого Черного Дракона. Все в волшебных королевствах знали это.
«Вот и славно! – усмехнулась Иза, вложив жемчуг в ладонь мужчине, - Этого Вам хватит, чтобы привести в божеский вид вашу ласточку, или как Вы там ее называете…»
И она хотела уже уйти, когда два матроса преградили ей путь. На добропорядочных людей они не были похожи, с какой ты стороны ни посмотри. И дело было даже не в их покрытых густой щетиной темных лицах, и не в одежде, перепачканной кое-где жиром, а кое-где кровью, даже не в торчащих из-за поясов незнакомцев длинных изогнутых ножах. Дело было в их алчных взглядах, которыми они пожирали девушку.   
«А для нас у юной леди не найдется ничего хоть немного подобного тому, что она подарила капитану? – противно усмехаясь, произнес один из них, - Хоть самой малости?»
«Под дых? – мрачно поинтересовался Пашка, заслоняя собой Изольду и демонстрируя опешившим матросам крепко сжатый кулак, и, подтолкнув девушку к борту, добавил тихо и зло, - Могла бы и не светить камушками на глазах у всех!»
Перешептываясь, мужчины отошли от молодых людей. Юноша показался им настроенным очень решительно, и потому до самого отплытия и в первые часы плавания тоже ни один человек из команды даже не посмотрел в сторону его спутницы. Но, собираясь вместе, матросы перешептывались очень подозрительно, и в их глазах горела жадность. Наблюдая за ними, Пашка уже начинал сожалеть о своем решении добираться до места морем, но сожалеть было поздно. Едва корабль достаточно удалился от берега, как тут же все моряки бросили свои дела и собрались на палубе. И верховодили ими как раз те самые люди, что просили у Изы подарок. Молча переглянувшись, Пашка и Джек одновременно оттеснили девушку назад, приготовившись защищать ее. Джек, правда, не очень представлял, как им удастся это против такого множества людей, да еще без оружия, но поступить иначе они попросту не могли.
Мятеж на судне развивался стремительно, и старый капитан ничем не мог успокоить охваченных алчностью матросов.
«Девчонка дала Вам розовый жемчуг! Длинную нить розового жемчуга! А ведь и за одну такую жемчужину можно купить десять, нет же, сто кораблей! – кричали они, - Несомненно, она взяла это в сокровищнице дракона, иначе, где еще? И, несомненно, у нее есть еще сокровища! Мы возьмем их все!»
Побагровев от гнева, капитан швырнул в лицо зачинщику бунта нить розового жемчуга.
«Возьмите это, бесовские отродья! – выкрикнул он, - Возьмите, подавитесь этим жемчугом! Но не смейте угрожать людям, которых я взял на борт! Им вы ничего не сделаете, покуда я жив!»
Спрятав жемчуг за пазуху, матрос недобро усмехнулся, и в руке у него сверкнул нож.
«Ну, это не трудно исправить!» - сказал он, шагнув к капитану, который, видя, какая опасность ему грозит, отступил назад и обнажил саблю.
Но, хотя старый капитан и смотрелся настоящим морским волком, все же, с этим головорезом он никак не мог сравниться, если бы дело дошло до драки. Итог их схватки был предрешен заранее. Подтолкнув Изу к Джеку, заградившему девушку собой, Пашка выступил вперед, и его голос среди общего гула прозвучал твердо и уверенно.
«А ну-ка, парни, остыньте! Вы идиоты, что пытаетесь убить единственного человека, который здесь разбирается в мореходстве? Да вы потонете без него!»
И, хлестко ударив кистью по запястью моряка, он выбил нож у того из рук. Матросы изумленно загудели. Никто из них даже не заметил, когда этот парень подошел так близко. Довольно  усмехнувшись, Пашка отпиннул нож в сторону.
«А теперь поговорим, - обратился он к притихшим морякам, - Этот жемчуг достался ей в подарок, и это все, что у нас есть. Можете обыскать наши вещи – вы ничего не найдете. Хотя о чем это я? У нас и вещей-то нет!»
И парень весело хохотнул, сказав это. Лица матросов потемнели от злости. Да этот мальчишка издевается над ними!
«Мы заберем все, что хотим! Ты не остановишь нас!» - послышалось со всех сторон.
Пашка только усмехался в ответ.
«Конечно, конечно! Но никого из вас, ребята, не волнует та туча, которая так подозрительно быстро движется к нам? – спросил он, указывая на небо вдали, - Серьезно, нет?»
И, обернувшись в ту сторону, куда показывал парень, моряки взвыли от ужаса. Темные тучи застилали небо на горизонте, неумолимо быстро приближаясь с востока, и среди них вспыхивали зеленые и красные молнии, а порывы ненастного злого ветра уже достигали корабля. Шторм начался так неожиданно, что лишь одна мысль могла прийти на ум морякам при виде этой неистовой стихии.
«Это гнев дракона!»
Конечно! Ведь они пытались украсть подарок дракона. Теперь никому из них не выжить! Над палубой послышался шепот. Не надеясь на спасение, моряки спешили помолиться перед смертью. А ветер рвал паруса с мачт, и волны бились о борта судна, грозя перевернуть его в любую секунду.
«Хватит причитать, дурни! – опомнившись, закричал капитан, - Мы еще не идем ко дну! Убрать паруса!»
И он продолжал командовать, не обращая внимания на то, что некоторые матросы совершенно не слушают его приказов. Для старого капитана главным было спасти судно и людей в эту бурю, и даже если спасутся не все – моряк печально вздохнул, посмотрев на окруженных бунтарями молодых людей, – что ж, они должны были понимать, на какой риск пошли, обнаружив обладание сокровищами дракона!
Оттеснив Изольду к самому борту, Пашка извлек из-за пояса небольшой рыбачий нож – он прихватил его у кого-то из деревенских на всякий случай – и пристально посмотрел в глаза главарю бунтарей.
«Слушай меня внимательно, парень. Я драться не хочу. И он не хочет, - он кивнул в сторону Джека, уже вооружившегося изогнутым ножом моряка, - Но если вы только шаг еще к ней сделаете, я драться буду до смерти! – добавил он угрожающе, - И он будет!»
Матрос только хмыкнул в ответ. И, словно по сигналу, все бунтари разом набросились на молодых людей. Полоснув первого из нападавших ножом по груди, Пашка свободной рукой толкнул Изу на палубу, чтобы высокие волны не достали до нее, но уже в следующее мгновение новый порыв штормового ветра качнул корабль так сильно, что и его самого, и его противников отшвырнуло от борта. В первое мгновение парень даже обрадовался этому, ведь теперь моряки оказались дальше от Изы, и он даже не замечал боли от ран, продолжая бой, пока испуганный крик Джека не прорвался сквозь завывание ветра.
«Золь!»
Отбиваясь от матроса, Иза потеряла равновесие и повисла над вспененными бурей волнами. Забыв про схватку, Джек отбросил в сторону свой нож и метнулся к ней. Но он не успел. Высокая волна смыла девушку за борт, и, едва коснувшись пальцами его ладони, она исчезла в пучине.
Вырвавшись из кольца матросов, окружавших его, и оставив двоих из них истекать кровью на палубе, Пашка на глазах изумленных моряков прыгнул в бушующее море следом за девушкой. Над палубой вновь послышались слова молитв. 
«Упокой Господь их души! - вздохнул капитан печально и вновь выкрикнул, обращаясь к морякам, - Не стойте столбами! Их уже не вернешь! Спасайте себя!»
Нахмурившись своим собственным словам, старый моряк тихо вздохнул. Должно быть, эти двое любили друг друга, подумал он, но ведь разве же он не предупреждал, что женщина на корабле – к беде! И все же жаль их, и этого парня тоже жаль. Он остался совсем один теперь. Обернувшись, капитан поискал глазами Джека, но не увидел его. Только изогнутый нож валялся на палубе у борта.
……………………………………………………………………………………………………………………………………
До пересдачи оставались считанные дни, и Женька почти все свободное время проводила в библиотеке за подготовкой. Судя по тому, как легко Агния Андреевна завалила половину курса на экзамене, вряд ли на пересдаче она поставит просто так даже «удовлетворительно». Словно весь мир крутится вокруг ее истории! Даже Валера получил только «хорошо» на этом экзамене, и это была единственная его «четверка» в семестре. А Пашку историчка вообще не допустила к сдаче. Такой характер. Девушка вздохнула и перелистнула страницу. Она даже не думала о том, что читает, поглощенная своими мыслями. Но, кроме как в скверном характере, обвинить Агнию Андреевну было не в чем. Все ее оценки были справедливы, с этим не поспоришь. И Иза тоже, будь она сейчас здесь, готовилась бы к пересдаче, как все. Если бы только Иза была здесь сейчас. Подумав об этом, Женька тихо всхлипнула и ниже склонилась над книгой. Куда она могла исчезнуть? Куда могли пропасть Паша и Валера следом за ней? Почему за все время поисков, которые местная полиция все еще продолжала, не было найдено ни единой зацепки, хотя бы крохотной мелочи, хотя бы чего-нибудь? Они же не сквозь землю провалились!
Уронив голову на сложенные на столе руки, девушка тихонько вздрагивала от подавляемых рыданий. Вряд ли кто-нибудь в почти пустом читальном зале обратит на это внимание, так какая разница, думала она. А дома все уже извелись, видя ее каждый день такой подавленной, с заплаканными глазами, словно каждый день у нее – поминки. Зачем было устраивать поминки по людям, которые еще не наверняка умерли?! Прикусив губу, Женька едва слышно проскулила от безнадежности и боли, и из-под ее опущенных ресниц выскользнула одинокая скорбная слезинка. Всего одна. У нее уже и слезы закончились.  Но Женька хотела верить, вопреки всему, в то, что Иза, Пашка и Валера вернутся назад, в то, что с ними все хорошо. Ей хотелось верить в то, что однажды они снова войдут втроем в фойе института, и на губах Изы будет играть ее обманчивая и насмешливая улыбка. А Пашка все так же мрачно будет брести за ней по коридору, как злой, но верный пес. И Валера, глядя на них, будет улыбаться так же снисходительно и красиво. Господи, до чего же у него красивая улыбка! Девушка представляла себе этот момент каждый день, но с каждым днем эта картинка тускнела в ее воображении и через неделю, когда поиски в горах прекратятся, она должна была, наверное, растаять совсем. И тогда она поверит, как все, что неразлучная троица первого курса не вернется уже никогда. Никто из них.
Женька слышала, как студенты отодвигают стулья и проходят мимо нее, чтобы сдать книги, как открывается и закрывается с мелодичным звоном дверь читального зала, но она не спешила последовать за остальными. Было уже очень поздно, надо было уходить. Но почему-то в это мгновение девушке вдруг отчаянно захотелось поверить в сказку Изы. Она так хотела, чтоб эта история оказалась правдой, вопреки всему! Ведь, пусть, безумная, но это была надежда вернуть Изу назад. Но время шло, и вскоре в зале стало совсем тихо, только Майя Федоровна шелестела какими-то бумагами.
Услышав щелчок выключателя, Женька обреченно вздохнула и подняла голову. Не бывает сказок. И Иза просто выдумывала тогда ради шутки, вот и все. А сейчас Майя Федоровна скажет ей, что библиотека закрывается, и ей пора уходить. И она пойдет домой.  И когда-нибудь она устанет верить. По щекам девушки ручьями текли слезы. Так горько она не плакала со времени поминок пропавших сокурсников. Свет сквозь слезы казался радужным, и привычный мир вокруг был словно размыт этими слезами.
«Возьми. Не стоит тереть глаза руками,» - прозвучал над головой девушки знакомый голос, и нежные пальцы коснулись ее ладони, вложив в нее ароматный носовой платок.
Женька глубоко вдохнула запах шалфея, пытаясь успокоиться. Этот запах, действительно, приводил мысли в порядок. Он не исчез и после того, как девушка убрала платок от лица. В полумраке ночного кафе он разливался среди пьянящих ароматов других трав, и около двух десятков девушек и женщин, настолько разных, что это поражало воображение, и похожих как сестры при этом, с интересом смотрели на нее, медленно потягивая темный коньяк или зеленый чай.
«Тебе не пора домой?» - нарушив молчание, поинтересовалась зеленоглазая красавица с длинными золотисто-медными волосами, в которой Женька решительно отказывалась узнавать знакомую еще со времен школы библиотекаршу.
И, выйдя из-за барной стойки с двумя полными бокалами в руках, она остановилась напротив девушки, испытующе глядя той в лицо мерцающими темными глазами.
«Родители будут волноваться о тебе, если не поспешишь».
«В точности как Иза говорила!» - прошептала Женька изумленно, не в силах оторвать взгляда от женщины.
Та удивленно изогнула рыжеватую бровь.
«Золь рассказывала тебе об этом?» - спросила она.
«А то нет! – усмехнулась Агния Андреевна, появившись из сумрака за ее спиной, и, забрав у Майи Федоровны один из бокалов, устроилась за барной стойкой, согнав со стула совсем еще юную девушку, - Первое же дело – растрепать секретную-пресекретную тайну подружкам!»
Женька медленно поднялась на ноги и долго внимательно смотрела на женщину, ошеломленная ее видом. Она была точно такой, какой описывала ее Иза в своей истории!
«Так это, и правда, было… - прошептала девушка едва слышно, и в тот же миг у нее из глаз брызнули слезы, и она закричала в лицо Майе зло и требовательно, - Верните! Верните Изу! Немедленно верните ее назад!»
Сказочницы тревожно переглянулись.
«Валерьяночки? Валидольчика?  Пустырничка?» - послышались смеющиеся голоса со всех сторон.
Сочувствия в них не было ни на грамм, и это окончательно вывело Женьку из себя.
«Вы чудовища! Верните Изу немедленно!» - опрокинув на пол все книги со стола, выкрикнула она.
В зале воцарилась тишина. И в ней было слышно только, как бокалы и кружки звенят о столы. Наконец сказочницы слушали девушку серьезно. Но их взгляды были холодными и жестокими, и это напугало Женьку в первую секунду. Но только на одну секунду.
«Верните Изу, я прошу вас, - повторила девушка тише, - Я вас очень, очень прошу, верните ее, пожалуйста!»
По ее щекам катились слезы, но ведьмы только смотрели и слушали. И молчали.
«Мы не можем, - произнесла, наконец, Агния безразлично, - Золь еще не прожила свою сказку».
Женька даже не заметила того, как странно прозвучали эти слова.
«Верните! – отчаянно повторила она, - Верните Изу! Ради всего святого! Я что угодно сделаю, только верните ее!»
Но Агния даже не собиралась спорить с девушкой и, устроившись поудобнее за стойкой, вновь взяла с нее свой бокал. Юная сказочница, которую она недавно прогнала с этого места, облокотилась о стойку рядом с ней, с жалостью и любопытством глядя в лицо плачущей девушке.
«А ты монстр, - заметила она лениво, - Реально монстр!»
«Жизнь такая! - равнодушно откликнулась Агния, - И, вообще, брысь! Это место для взрослых».
«Вот зануда!» - пробормотала девочка, выходя из-за стойки.
И остальные сказочницы тихо и мелодично рассмеялись ее смущению, а после вновь вернулись  к своим разговорам, словно Женьки и не было в комнате.
Девушка смотрела на них сквозь слезы и понимала: никто не поможет ей, никто даже слушать ее не станет. Сказочницам просто было скучно, и вот, Иза пропала и, наверное, не вернется уже никогда.
«Чудовища!» - прорыдала Женька прерывисто, опустившись на корточки и уткнувшись лицом в ладони.
«Не стоит так переживать, леди, это вредно для здоровья, - раздался рядом с ней мягкий сочувственный голос, - Люди сами выбрали этот путь, увы! Вы бессильны что-либо изменить».
Убрав руки от лица, девушка увидела у своих ног кота одной из сказочниц. И другой кот добавил, будто вторя ему: «Они решили так сами, барышня! Никто не принуждал их. Люди сами решили войти в сказку».
«Идиоты!» - уверенно заключили все коты хором.
«Но они там вместе, тем не менее, - послышалось из темноты ленивое урчание, и потертый черный Кот, развалившись на компьютерном столе, озорно сверкнул зелеными глазами, словно улыбнулся, - И с ними один из нас, - добавил он лукаво, - А если юная леди желает помочь им, то почему бы нет? Ведь это так же будет ее решением, и только ее».
И раньше, чем кто-либо из сказочниц понял, что произошло, Женька бросилась к Коту, просительно протянув к нему руки.
«Прошу, отведи меня к Изе!» - воскликнула она.
С оглушительным звоном на пол покатились бокалы, но изменить что-либо было уже поздно. Взмахнув пыльным хвостом, Кот исчез из зала, и девушка исчезла вместе с ним.
Майя и Агния переглянулись. Им не нужно было ничего говорить, чтобы понять друг друга. Обе сказочницы выглядели донельзя мрачно. И остальные ведьмы, бывшие в зале, тоже хмурились.
«И? В чем проблема? – поинтересовалась юная сказочница, вновь занимая место за стойкой, - Вы же сами пустили ее сюда? Вы разве не собирались отправить ее в сказку?»
Майя подняла с пола несколько бокалов и, поставив их на столик, опустилась на стул, подперев голову ладонью.
«Мы не планировали этого…» - произнесла она растерянно.
И Агния добавила раздраженно, поставив на столик еще два бокала: «Если они допустили к сказке Лету, все теперь пойдет не так, как было спланировано!»
Дружный стон стал ответом на эти слова: «Только не Лету! Она же разнесет сюжет вдребезги!»
«А чё, интересно так! - заметила Алика. Но тут же смолкла под полными негодования взглядами старших и спросила осторожно, - А что не так-то? Она ж сыну вредить не захочет, значит, на нашей стороне. Или как?»
Майя лишь вздохнула в ответ.
«То, что Лета хочет выручить сына, еще не означает, что она не хочет нам отомстить за эту маленькую шалость с его сказочными каникулами!» - усмехнулась Агния.
И на губах сказочниц вновь заиграли азартные улыбки. Алика подперла щеку ладонью и тоже усмехнулась – лукаво и весело. Это лето несет совершенно нежданные сказки!
……………………………………………………………………………………………………………………………………