Удивительный край туруханский

         Ушел безвозвратно  –2007 год. Истек  январь, «проклюнулся» февраль. Крепкие морозные дни, когда столбик термометра падает «за полтинник» сменяются другими. И тогда ветер стремительно несется вдоль улиц, нагло вынуждая прохожих значительно изменить скорость своего передвижения. Пока он беззастенчиво полощет своими крыльями по окнам, мы, сидя на уютном диванчике, предаемся мечтам о летнем отдыхе. Отпускное время не за горами. Уже сейчас грезятся  дальние теплые страны, ласковых волны южных морей, комфортабельные  престижные отели, да мало ли еще что… Наверное, каждый был бы не прочь увидеть все земные красоты мира сразу.  И я строю какие-то планы на маячащий далеко впереди  вожделенный период длительного отдыха, а вспоминается недавнее время  – лето 2007 года, только что скрывшегося за углом Леты.
          Направление отпускного маршрута обычное – с севера на юг: авиаперелет Хатанга-Алыкель, а затем, не лишенное для меня новизны и романтики, путешествие вверх по Енисею. Душа почему-то оставила стремление к «забугорным» странам. Хотелось вглядеться в мир вокруг себя. Если задуматься, рядом с нами – столько не знакомого, удивительного, интересного. Северная экзотика,  мне кажется, не потеряет своей свежести, новизны, привлекательности никогда.  Моя первая длительная остановка Туруханск. Село Хатанга, село Туруханск… Внутри что-то бунтует против статуса этих населенных пунктов. Официально, это села, но по своей значимости, по нише, занимаемой ими в истории, и еще по многим аспектам они - поважней иных городов. Итак, Туруханск. Мне приходилось бывать здесь и раньше.  Но никогда прежде посещение не было таким притягательным,  таким впечатляющим своей затаенной красотой, таким богатым встречами, как этим летом. Возможно, сказалась витающее в воздухе предчувствие праздника, ожидание чего-то доброго, хорошего.
            В июле 2007 года Туруханск отмечал  четырехсотлетие - не просто свой юбилей, но четырехвековую историю первого русского поселения в Красноярском крае, о чем повествуют и материалы открытого здесь недавно краеведческого музея. Но об этом потом. Я приехала сюда в июне всего на несколько дней, и поэтому июльского праздника не дождалась. А юбилей,  рассказывали потом очевидцы, удался. На празднование, как водится, собралось много народу - гости «высокие» и «не очень», близкие и далекие. Депутаты Законодательного собрания, представители краевой администрации, главы и руководители многих городов и районов края почтили своим вниманием старейшее сибирское поселение. И, хотя это все осталось вне поля зрения, грех жаловаться! Туруханск искренне открылся для меня своими чудесными гранями, и таким он остается не только в преддверии праздника, но всегда.
           Насколько щедра, прекрасна и величественна здесь природа! Приближаясь к Туруханску, это невозможно не заметить, хоть из-под крыла самолета, хоть с борта парохода. Дух захватывает! Местом расположения села стал крутой мыс, омываемый водами двух сибирских рек: здесь извилистая таежная Нижняя Тунгуска вливает свои воды в мощный Енисей. Стоишь на крутом берегу, смотришь вдаль, и ко всему, во что бы ни ткнулся глазом, хочется применить эпитет «мощный». Мощный Енисей. Мощный разлив – в этом месте еле-еле достаешь взглядом до его противоположного берега. Мощная тайга.  В отличие от скромных, по-своему прекрасных, таймырских тундровых просторов здесь властвует она. От  этого сибирского богатства, от монументальных кедров веет величием и таинственностью,  сеющими в душе некую робость. Туруханск – это маленькая теплая частица, затерявшаяся в огромном таежном море. А оно, зеленое и загадочное, перемежаясь голубыми витиеватыми контурами многочисленных озер и нитями рек и речушек, расстилается на сотни, да что там, на тысячи километров, удаляясь от условного центра с безусловным названием Туруханск. Я знаю, что где-то  в мрачных глубинах тайги, в южных предгорьях нашего плато Путорана, уже на территории Эвенкии, пограничной с Туруханским районом, затерялось притягательное, красивейшее озеро с необыкновенным названием Виви. Сюда можно долететь только на вертолете. И добираться «с руки» как раз из туруханского аэропорта. Но полет стоит очень дорого, поэтому эта красота уверенно остается  вне зоны доступа для широких масс. С одной стороны это и хорошо, если учесть, в каком состоянии мы часто оставляем места отдыха на природе. А еще я знаю, что где-то там, на параллелях и меридианах, близким к Виви, находится скромный знак с впечатляющим обозначением – «Географический центр России»! Как бы я хотела туда попасть! Увидеть, постоять рядом, ощутить искреннюю радость от того, что мне это удалось! И понятную гордость за весь Красноярский край, ведь мы здесь живем, а, значит, причастны к этим уникальным географическим символам. Обладателем самой северной точки России, Евразии тоже является наш край! На мысе Челюскина сооружен скромный гурий из камней, усиливающий значение знака, который свидетельствует о «самой северной северности». Это мне в свое время удалось увидеть во время длительной служебной командировки в те романтичные края.
        Центр России не менее привлекателен. Будучи здесь, рядом, обидно не попасть. В завтрашнем плане полетов – именно туда стоит вертолет МИ-8. Рейс заказала группа тюменских нефтяников, так называемых, нефтяных королей. Мой сын – в экипаже, второй пилот. «Закидываю удочку»: как бы мне умудриться слетать. Сложно. Получаю ответ не обнадеживающий и на этом успокаиваюсь. Пока не получилось. Но, может прекрасное будущее будет ко мне более благосклонным! Не теряю надежды, что удача улыбнется, и я смогу поделиться с читателями не только впечатлениями, но и снимками тех удивительных мест.
        В самом Туруханске тоже есть, что посмотреть, запомнить, есть, чему удивиться. Живущим здесь все в поселке кажется обычным, будничным, не стоящим внимания, и это естественно, как и для жителей всех других городов и сел. Приезжий человек смотрит взглядом со стороны. И видит много интересного. Например, задумываются ли туруханцы над тем, каким   они дышат воздухом? Сочетание нетронутого простора, воды с дыханием тайги  наполняют
его чистотой и целебной силой. Сам поселок занимает достаточно большую территорию, тянется вдоль берегов обеих рек –  они оба правые, так расположился высокий мыс, приютивший село. Большой частный сектор, но многоэтажек тоже хватает. Некоторые улицы врезаются в тайгу, дома забегают меж деревьев и, похоже, чувствуют себя весьма комфортно. Чуть ли не с порога своего дома в июле-августе можно собирать грибы, голубику и другие дары природы.  Северные широты здесь не такие строгие, как на Таймыре: дают возможность созреть урожаю на ухоженных небольших грядках, которыми занимаются многие старожилы. Ассортимент выращенных овощей не так богат, как на настоящем юге, но все же своя картошечка, пусть мелкая, но своими руками выращенная, лучок, укропчик, морковка. У хозяев, особо пристрастных к огородной теме, в небольших незамысловатых теплицах успевают созреть огурцы и помидоры. При иных усадьбах – бани. Часть жилищного фонда выглядит сильно состарившейся. Но главное – зеленый, зеленый, зеленый –везде многолетние деревья, кустарники; в зелени все дома, все дворы покрыты  травой. У многих техника – собственные автомобили, моторные лодки. Охота-рыбалка, грибы-ягоды – обычные, привычные и милое сердцу занятия большинства туруханцев.  Люди здесь живут не временно, а годами-десятилетиями, чаще, всю жизнь. Одним словом, в поселке чувствуется какая-то основательность, некая беспечная уверенность и вместе с тем, изолированность, глубокая оторванность от мира. Он мне показался именно таким. Там свой, самодостаточный мир.
            Конечно же здесь есть все, что необходимо для жизнедеятельности не просто села, но огромного района. Продолжая экскурсию по Туруханску, можно увидеть уютное, под сенью деревьев, здание районной администрации, банк, больницу, школу, почту, сеть магазинов, редакцию местной газеты «Маяк», аэрологическую станцию, кафе и так далее - все, как у  всех. Аэропорт выжил, выдержав все тяготы и сюрпризы перестроечного времени, и сейчас трудится в полную силу. Славится своим арсеналом вертолетов и их экипажей: техника всегда в порядке, а  люди – мастера своего дела. А вот, чего мне показалось много на душу населения в этом поселке, так это памятников и музеев. Они – замечательны. Эти сокровищницы истории щедро делятся впечатлениями об  удивительном уединенном уголке нашего края, нашей огромной Родины. И не только о страницах, давно перелистнутых временем, но и о будущих. А будущее у Туруханска вполне заманчиво. На территории района началось воплощение в жизнь крупного инвестиционного проекта – это Ванкор – освоение добычи нефти и газа. Уже сейчас перспективное месторождение имеет неоценимое значение для жизнедеятельности и развития района. А в будущем открываются еще более реальные перспективы, которые смогут обеспечить и новую современную инфраструктуру и новое жилье и еще много чего нового. Во всяком случае, туруханские жители уверены, что жизнь их района изменится под влиянием динамики положительной. Еще один фантастический проект, который уже становится реальностью –строительство мощной ГЭС в самом сердце тайги. Мнение туруханцев здесь неоднозначно. С точки зрения экономики он, наверное, целесообразен. А вот, что «думает» по этому поводу природа? Девственная, великолепная, бесценная. Нарушение экологического равновесия, которое неизбежно повлечет за собой строительство гидроэлектростанции, радости не прибавляет. Но палки о двух концах, медали с обратной стороной – постоянные спутники нашей жизни, и, видимо, никуда от этого не деться.      
   
                *     *     * 
         
            Об истории возникновения и развития Туруханска и района рассказывает открывшийся недавно краеведческий музей. Почерпнутыми сведениями хочу поделиться с читателями, хотя бы вкратце. В 1607 году по распоряжению воеводы Д. Жеребцова  на левом притоке Енисея – реке Турухан построено зимовье Туруханское (ныне Старотуруханск), как утверждают историки, для сбора ясака и ведения торговых дел с инородцами. Датой его рождения считается 07 июля. Таким образом, 07 июля 2007 года и стало широким праздником для турухацев.
          С далекой Мангазеи по сибирским северным рекам продвигались сюда первопроходцы. Поскольку освоение таежного края происходило с севера на юг (по рекам Северной Двине, Печоре, по приток от нижнего течения Оби), то выбранное место на берегу Турухана по пути продвижения оказалось очень удобным. С 1672 года поселение приобрело статус уездного города и стало называться Новая Мангазея. Именно отсюда освоение сибирских просторов велось в северном, восточном и южном направлениях. Наряду с материальными и социальными мотивами, первопроходцы, руководствовались, конечно и здоровой человеческой любознательностью, стремлением постичь новое. Сибирь постпенно заселялась, строилась. К месту вспомнить, что в 1619 был построен Енисейский острог, зимовье Хатангское – в 1626-ом,  а Канское зимовье  и острог Красноярск  еще позже – в 1628 году. В конце 1630-х годов завершилось окончательное присоединение к России огромной территории Мангазейского уезда. Его пределы занимали весь енисейский север, простираясь на юге до верхнего течения Ангары, на востоке – до верховьев Оленека, Нижней Тунгуски и Вилюя. На этой обширной территории в те годы проживало примерно десять тысяч местного населения. Границы современного Туруханского района не столь широки, но тем не менее, территория его огромна.   
            Страницы истории повествуют о том, что в 1862 году административные учреждения из Новой Мангазеи были переведены в село Монастырское, находящееся в тридцати километрах южнее по течению Енисея. Это как раз и есть наш современный, ныне здравствующий Туруханск, который носит это имя с 1924 года.  Именно он и стоит на высоком живописном мысу среди двух великих рек.  В недалеком прошлом, всего лишь каких-то сто лет  назад, Туруханский край славился, как идеально-замечательное место для ссылки политических заключенных. Решающими аргументами в пользу такого решения и стали отдаленность, изолированность, величайшие трудности сообщения, безлюдность. Туруханск видел несколько поколений ссыльных. Самыми первыми поселенцами были декабристы. Развеянные по всей Сибири, некоторые из них получили «путевку» именно сюда.
      Не менее известными изгнанниками в эти места были революционеры –политические деятели начала двадцатого века. Большой материал о ссыльных собран в двух музеях Туруханска. Это дома-музеи Свердлова и Спандаряна, расположенные совсем недалеко один от другого. Прошло сто лет, но усадьбы смотрятся так же уютно и притягательно. Огромный двор, полностью заросший никем не мятой, никогда не кошеной  травой. Только узкая ниточка тропинки от калитки к крыльцу нарушает девственный облик этого огороженного легким забором кусочка земли. Небольшой деревянный домик укрывается под тенистой темно-зеленой защитой хвойных деревьев. Наверняка некоторые из них вросли своими корнями в конец девятнадцатого века.
       Штат людей, работающих в музеях, совсем маленький. Но как бережливо, с какой любовью они лелеют и эти домики, и экспонаты, и память о людях, личностях, которые жили здесь когда-то, оставив в истории несомненно значимый след. Да и судьбы их стали незримой прозрачной частицей судеб самих экскурсоводов: за много лет сжились, пропуская через душу события и эмоциональную окраску давно ушедших дней. Стали «своими»  стол и стулья, кресло и кровать, письменный прибор, керосиновая лампа, книги – все, как было при Свердлове.  В соседнем домике, Спандаряна, все об этом видном революционере, талантливом публицисте. Стоит здесь и скромная кровать с невзрачным одеялом, которым укрывался «отец народов», останавливаясь здесь проездом к месту ссылки – в Курейку. Ко многим ссыльным на постоянное место жительства приезжали жены с детьми, объединенные общей судьбой с главой семьи. Среди таких счастливцев был и Яков Михайлович Свердлов, ссыльные дни которого разделили жена Клавдия, сын Андрей и дочь Вера.
       Отголоски непосредственной жестокой классовой борьбы в годы революции коснулись и Туруханска. В июне 1918 года, как в относительно недоступное и беспечное место, гонимые колчаковцами,  сюда эвакуировались члены исполкома Красноярского Совета. С ними были и раненые красноармейцы. Уже у самого Туруханска их настигли каратели. Расправа была жестокой. Память о жертвах контрреволюции туруханцы увековечили памятником, который и сейчас стоит в центре села.
      Представители последующих поколений не избежали участи поселенцев. Они здесь не просто отбывали ссылку, но жили полноценной наполненной жизнью. Продолжали свою деятельность, которую считали делом всей жизни,  выезжали в стойбища оленеводов, знакомились с их жизнью, писали о ней и о многом другом. А, главное, впустили в душу этот суровый далекий край, который манил их всегда и после возвращения в родные края. Через многие годы приезжали сюда наследники ссыльных, те, кто попал сюда в детском возрасте. Достают до самых глубин души строчки Ариадны Эфрон, дочери Марины Цветаевой,  написанные ею после посещения Туруханска через много лет после ссылки: «Наш Север манит нас… - зла не помнящих». Они звучат   как резюме, как признание в любви краю, когда-то принудительно ставшему второй родиной, вынудивший пройти через горькие испытания и лишения.    

                *        *       *

                И все же самое притягательное здесь – это знаменитый Свято-Троицкий Туруханский монастырь. Быть в Туруханске и не посетить святую тихую обитель…. У монастыря и правда – глубокая тишина. Сегодня будний день, народу очень мало. Посетителей встречают приветливые монахини Анастасия и  Варвара.   Храм стоит на высоком правом берегу Нижней Тунгуски. Панорама, открывающаяся отсюда – широка и необыкновенно красива. Благодатное место – более емкую характеристику трудно подобрать. Органичное содружество водных, лесных и небесных просторов образуя удивительную богатейшую гамму красок, лежит как на ладони. И не налюбоваться этой красотой, не насытиться. Само здание монастыря, с белыми стенами и зеленой крышей, не впечатляет.    Ориентировано, как и положено, с запада на восток. Несколько вытянутое, оно напоминает не то складское, не то какое-то станционное помещение.  Современный реально существующий вариант, казалось бы, не имеет ничего общего с тем красивейшим монастырем-дворцом, макет которого я видела в краеведческом музее. А разница –только в надстройках. Но каких! Легкие,  изящные, «без наворотов», с колокольней, с увенчанными крестами куполами, утонченные в архитектурном решении, устремленные ввысь, они являют собой естественное продолжение основы храма, его первого этажа. На фоне чистого голубого неба он кажется сказочным белым кораблем, перед которым блекнет воображение и немеет душа. 
        История монастыря неразрывно связана с историей самого села.       Основанный в 1660 году по челобитной жителей Новой Мангазеи царю Алексею Михайловичу, он стал и является до сих пор самым северным православным монастырем не только в России, но во всем мире. Строитель обители – иеромонах Тихон, прозванный Строителем, он же стал и первым наместником. Название Свято-Троицкий монастырь получил при рождении – Тихон посвятил его Святой Живоначальной Троице, воплощающей идею полноты и гармонии.  Верой и правдой обитель служит людям несколько веков. Первое главное здание монастыря - храм было, естественно, деревянным, со временем построили каменное, ставшим настоящим произведением храмового архитектурного искусства. Каменное здание храма было освящено в 1805 году. Туруханская обитель много повидала за свой век. Как уже упоминалось, этот край, раскинувшийся в низовьях могучего Енисея, представляющий задворки великой державы, издавна использовался как место ссылок. Была тюрьма и на территории монастыря, куда поначалу помещались ссыльные старообрядцы, поморы. Они томились в мрачно легендарных монастырских подземельях. Редко кому из узников удавалось выжить. Для сменивших их декабристов сменились и условия заточения.  Побывали здесь и настоящие уголовники. Признанных особо опасными заключенных сюда ссылали даже с Соловецкого лагеря, который по сравнению с туруханской монастырской  тюрьмой, наверное, казался  «курортом». Туруханской ссылки не миновали и многие проповедники, просветители православной веры. Думается, наиболее близким из них  для туруханцев стал Святитель Лука (Войно-Ясенецкий).  Сосланный сюда в 1924 году, подвижник Церкви, прославленный врач, он провел  здесь многие годы своей жизни. Служил в храмах монастыря и, будучи гениальным хирургом,  работал в местной больнице. Туруханцы говорят, он спас не одну сотню жизней как от физической, так и от духовной смерти. Верующие почитают его наряду с Василием Мангазейским. Именем Святого Луки названа одна из улиц Туруханска,  кстати, ведущая к храму.   
         В 1933 году монастырь закрыли на тридцать лет. Вот тогда-то и случилось частичное разрушение здания – без пощады были снесены все надстройки, крышу сделали плоской и безликой. Здание храма действительно определили под склад, функции которого оно и выполняло все годы «опалы». Легко представить, во что превратилось помещение за три десятилетия. Это история, которую не перепишешь набело. Звонница тоже «перекочевала» из поднебесья на землю. Огромные колокола, подвешенные на стойках, и сейчас стоят перед входом в храм, в предписанные дни воссоздавая мощную музыку колокольного звона.
         Внутреннее убранство восстановлено. Строго говоря, здесь два храма под одной крышей Благовещенский, находящийся в стадии ремонта и отремонтированный в 2004 году ныне действующий Соборный Троицкий храм. Просторный зал, трехъярусный иконостас. В числе новых икон есть и старинные, сохраненные прихожанами в годы гонений и разрушения храма. Нерукотворный Лик Спасителя и икона Богоматери Тихвинской – из их числа. Из новых особо почитается верующими икона, подаренная православными христианами города Норильска к 340-летию основания монастыря в 2000 году – храмовый образ Живоначальной Троицы.   
      Жемчужина Свято-Троицкого монастыря – рака с мощами мученика Василия Мангазейского, первого Святого, прославленного на земле Сибири. Здесь же, в храме, буклеты, по которым можно ознакомиться более подробно с его жизнеописанием. О нем, о храме, о вере и службе охотно повествуют и доброжелательные монахини, служащие в монастыре. Сегодня здесь матушка Анастасия и сестра Варвара. Они и помогли сделать краткий экскурс в историю почитаемого Святого. Житель Мангазеи, совсем юный, Василий принял мученическую смерть за Христа. Случилось это на рубеже  двух веков, в 1600 году. Верующие почитают его не только, как невинного страдальца, мученика за веру, чудотворца, но и как просветителя и миссионера. Причем просвещение северных народов, которые всегда почитали мученика наряду с русскими, началось именно после его кончины: смиренный отрок и беззащитный страдалец в своих посмертных явлениях предстает как некий могущественных хозяин Сибири. Иноверцы прибегали к его защите, молитвенно обращаясь за исцелением, за помощью в промыслах. Короткая земная жизнь Василия, напрасно оклеветанного, увенчалась терпением в смиренно принятом  несправедливом жестоком наказании. Терпением, но не согласием. Он мог бы пойти на компромисс и облегчить свою участь, но нет - до конца, до предсмертного вздоха отстаивал свою невиновность, что явилось его христианским подвигом. Василий не был погребен по-христиански, убийцы схоронили его тело в болоте в наскоро сколоченном гробике.
         В одном из явлений Василий Мангазейский открывая монаху свое имя, повелевает перенести свои мощи из Мангазеи в Свято-Троицкий монастырь, находящийся при впадении Нижней Тунгуски в Енисей. Тихон Строитель, как уже говорилось выше, построивший монастырь и являющийся его первым игуменом, перевез сюда нетленные мощи мученика в 1670 году.  С тех пор святые мощи несколько раз подвергались поруганию и обретались вновь. Современная рака – уже седьмое по счету место, где они покоятся.
  Туруханский Свято-Троицкий монастырь со дня основания приобрел статус мужского. Я уже как-то упоминала в ранних очерках, что туруханские монахи многое сделали для распространения православия в Сибири и, в частности; на Крайнем Севере. Они появлялись здесь вслед за первопроходцами. Так, в восемнадцатом и девятнадцатом веках они приходили в Хатангу, в Свято-Богоявленскую церковь (год основания 1705). Можно попытаться представить, насколько тяжелыми были эти путешествия:   суровый климат арктической зимы, совершенно безлюдные просторы, дикие звери, полярная ночь и все другие сопутствующие обстоятельства – не самые лучшие аргументы, вдохновляющие на такой путь риска и безвестности. Больше тысячи километров преодолевали они за несколько месяцев пешком по первому льду замерзших рек: по Нижней Тунгуске, затем перебирались в верховья нынешнего Котуя и спускались к Хатанге. Успевали  в аккурат к Рождеству. Проводили богослужения, вели просветительскую работу. После Пасхи торопились домой тем же путем, пока реки еще скованы крепким ледовым панцирем. Затем такие эксперименты прекратились. В конце  девятнадцатого века в Свято-Богоявленской церкви в Хатанге появился постоянный священник.      
    Монастырь как мужской действовал до 1917 года. Затем  в течение двенадцати лет был женским, практически до закрытия в годы советской власти в 1933 году. Использовался монастырь и в качестве приходского храма, Но и в годы запустения сюда приезжали паломники. К современной жизни монастырь, что называется, восставал из пепла. И главную роль в этом процессе, подобно женам-мироносицам, сыграли женщины. Через три года после возрождения богослужебной жизни в монастыре, в 1994 году, здесь возникло самое северное сестричество–во имя Святой Равноапостольной Марии  Магдалины.
      Статус мужского Свято-Троицкому Туруханскому монастырю был восстановлен решением Священного Синода в1996 году.  Тогда же наместником монастыря был назначен игумен Агафангел. Монастырь возродился к новой активной жизни. В 1997 году второй раз за историю существования чудесным образом были обретены мощи Василия Мангазейского. 
   Каково же место святой обители в современной жизни? Каково будущее?        Игумен Агафангел,  с которым мне посчастливилось пообщаться, рассказал, что монастырь продолжает развиваться во многом благодаря взаимопониманию с администрацией Туруханского района. Существует проект, заказчиком которого выступила администрация. Планируется восстановить этот удивительный архитектурный памятник мирового значения в три этапа, в три лета. Как не порадоваться этому факту?! Обитель нашла общий язык с очень почитаемыми в районе нефтяниками: «Ванкорнефть» реально помогает в разных аспектах, в частности, материально. Особую гордость туруханцев составляет то обстоятельство, что монастырь находится под покровительством Владыки Антония, Архиепископа Красноярского и Енисейского, который является и Настоятелем Свято-Троицкого монастыря. Как подчеркнул игумен Агафангел, заслуги архипастыря в восстановлении и жизнедеятельности обители неоценимы.
    Туруханцы  посещают храм, жаловаться не приходится, продолжает наместник. В будни – не так много, на воскресных богослужениях человек до пятидесяти, а в праздники огромное помещение храма бывает заполнено битком. Паломники составляют особую гордость туруханцев. География старта паломнических маршрутов очень обширна. Это Норильск и Хабаровск, Игарка и Тюмень,  Красноярск и Москва, Лондон и Вашингтон – все не перечислить. Для прибывших гостей, желающих поклониться святым мощам мученика, помолиться, получить исцеление, предназначен скромный гостевой домик, он находится рядом – через дорогу напротив храма. Там скромно и уютно, есть все необходимое для кратковременного пребывания человека.
    Из небольшой экскурсии по монастырским владениям, любезно проведенной игуменом Агафангелом для нас, гостей, выплыло и грустное для храмового здания обстоятельство. Храм расположен, как уже упоминалось, на высоком обрывистом правом  берегу Тунгуски. Его южная стена ориентирована примерно параллельно реке. Пока храм находится достаточно далеко от, собственно, берега. Но, подмывая его, русло реки ведет неумолимое наступление на здание,  приближаясь к его стенам с каждым годом все больше осыпающимся обрывом. Это проблема, требующая немедленного и кардинального решения. Посадкой деревьев дело не спасешь. Раньше, на этой площади к югу от храма до реки сажали огороды, которые возделывали сами монахи. Выращивали все - картошку, лук, морковь, огурцы, помидоры и всякую другую снедь, которая могла вырасти на этой суровой земле. Сейчас огородное хозяйство переместилось к недавно построенному домовому храму. Что такое домой храм, мы не знали и с удовольствием приняли приглашение посетить его. Это оказалось очень привлекательное здание в два этажа. В настоящее время при монастыре два священника и шесть монахинь. Женское общество составляет святомариинское сестричество. В домом храме живут монахини. Здесь же и своеобразный «офис» наместника монастыря. Просторная, с оригинально оформленным камином и огромным столом трапезная, она же служит батюшке и кабинетом, и помещением для приема гостей. Здесь, как и во всем доме, ничего лишнего. Как говорят в таких случаях, просто и со вкусом. Поражающие   корабельной чистой, скромные в своем убранстве кельи матушек или сестер, как называют монахини друг дружку. Уже знакомая нам сестра Варвара открывает дверь в свою келью. Огромное светлое окно, прибранная кровать, на тумбочке – евангелие. Уголок уюта, умиротворенности, душевного покоя. Ничего общего с мрачными аскетичными помещениями монастырских келий, которые приходилось видеть на киношных экранах.
   Очень гостеприимны и приветливы, сестры-монахини, накрывают щедрый чайный стол, потчуя гостей. И за приятной содержательной беседой здесь мы услышала о многом, о чем я  пыталась вам рассказать.
   Но на этом не заканчивается мое знакомство с Туруханском, с его жителями, в том числе и с теми, кто имеет непосредственное отношение к святой обители.       
   

                *     *     *

    Поскольку мне хотелось побольше собрать материалов обо всем, что касается знаменитого монастыря, отец Агафангел посоветовал  познакомиться с одной из монахинь сестричества – матушкой Екатериной, отрекомендовав ее как одну из старожилов Туруханска и одну из самых интересных женщин.
    В гости к матушке Екатерине мы пошли со своей давней подругой по Сахалину, где вместе работали по окончанию института, пока судьба не забросила нас в край сибирский, но в разные его уголки. Наташа (теперь уже Наталья Алексеевна) знает поселок наизусть, и мы уверенно идем на самый край села в конец улицы. Большая просторная усадьба. Перед домом со стороны улицы – огород, по другую сторону дома – кусок целины с широкой картиной июльского Туруханска. Вдали в обрамлении зеленых деревьев и кустов  видны серебристые речные блики. Прямо над головой может «вынырнуть» и самолет, взлетающий или заходящий на посадку – где-то уж совсем рядом, «за углом» аэропорт. Сама полоса вроде бы и не видна, но четко слышен звук запускающегося двигателя вертолета. Пока мы оглядывались, примеряясь, этот ли дом нам нужен, да как в него попасть, на фоне белой стены домика появились две женские фигуры. Они призывно махали нам руками, приглашая пройти по тропинке через огород.    
    Нас радушно пригласили в дом. Обе женщины были наглухо закрыты строгим черным одеянием от кончиков носков до островерхого головного убора. Тем более контрастным выглядели их искренне приветливые лица, доброжелательные улыбки. Нас, оказывается, здесь ждали, предупрежденные батюшкой. И приняли от души, как самых дорогих гостей. Тем самым приведя  гостей в некоторое смущение: ведь мы пришли исключительно «по делу» - познакомиться, взять интервью… На просторной кухне стол, накрытый щедрой хозяйской рукой, ломился от яств. В их числе  блюда из осетра, грибов, картошки, брусники – вкуснейшая, характерная, для этих мест еда, может даже привычная, но для нас – деликатесная. Одним словом, хорошо, что мы не связаны перед самими собой обязательствами, продиктованными какой-либо из диет. За этим хлебосольным столом и прошли наше знакомство и беседа. Такой прием нам устроили монахини: матушка Екатерина и сестра Елизавета.
     Поскольку до этого у меня не было опыта общения с монахинями, то в моем представлении сложился стереотипный образ – непостижимый, неуловимый, с примесью некоей тайны, загадки. Готовясь к беседе с матушкой Екатериной, я была намерена задать ей несколько вопросов о самой обители, не вторгаясь в личную жизнь. Но мы попали в этот гостеприимный дом, столкнулись с неподдельным  радушием, и перед нами открылся новый мир. Это мир двух людей, обусловленный их высокой духовностью, всей их жизнью,  искренним желанием общения. Обычные люди. Со своей душой, со своими болями и радостями.  Оказалось, что в жизни, «в миру» эти две женщины - мать и дочь. И монахинями они, разумеется, были не всегда. У каждой своя неповторимая, порой зигзагообразная судьба.
      В чисто убранной  комнате (хочется сказать, горнице или светлице), на серванте необычный интерьер, его уместно назвать уголком памяти. Он любовно оформлен и посвящен человеку, который смотрит на нас с портрета. 
Это Корольский Александр Михайлович, Герой Советского Союза. Это высокое звание Солдат Великой Отечественной войны получил за проявленные отвагу и героизм при успешном форсировании реки Днепр. Об этом свидетельствует документ, бережно хранящийся в рамке под стеклом, - Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1943 года. Здесь же своеобразная экспозиция из фотографий и милых, памятных какими-то событиями атрибутов. Каждая мелочь пронизана любовью, пониманием, почитанием, благодарностью.   
     Александр Михайлович, рассказывает матушка Екатерина, это отец ее мужа. Их обоих уже давно нет в живых, но память о дорогих людях никогда не умирает и даже не старится. Женщина уходит мыслями в путешествие по своей биографии, точно вспоминая все даты, названия, имена.

 Когда началась Великая Отечественная война, ее, врожденную Эмму Давидовну Бауэр, постигла та же участь, что и тысячи немцев Поволжья. В то время и еще в долгие последующие времена слова «немец» и «враг» воспринимались большинством людей как синонимы. Неизбежное порождение войны, развязанной немецкими фашистами. Семья Эммы подверглась гонению. С родных волжских берегов их должны были переселить в далекую, неизвестную и непонятную  заполярную Хатангу. Горький день 28 августа 1941 года, каменным рубцом вошедший в память. Иссушающее душу прощание с земляками – стоят плачут. Для животных тоже трагедия. Коров, кур и остальную домашнюю скотину оставили, насыпали корм, налили воды В последний раз мелькнул и навсегда скрылся с глаз образ родного подворья: в тот день стартовал тяжелый переселенческий путь длиною в жизнь. Алма-Ата, Новосибирск, Красноярск – в этих и других городах и пунктах проездом «отметились» переселенцы, но до конечного пункта было еще фантастически далеко. Атаманово – это первый пункт, где семья Бауэр задержалась надолго. Длительная остановка была объективно оправдана: вошедшая в свои права зима сковала льдом единственную транспортную артерию – Енисей, по которой можно попасть в глубокие дебри Севера. Папа Давид Данилович в это время был далеко от семьи: его забрали в трудармию.
        Именно здесь на суровой, не очень приветливой земле юная Эмма в сердце своем ощутила зарождение чувства, пока не очень ясного, но светлого и волнующего. То был первый несмелый росточек, который пробившись через все лишения и испытания, с годами вырос и превратился в большое крепкое вечнозеленое дерево любви. А дело в том, что встретила здесь девушка парня молодого. И звали его Корольский Иван Александрович. Судьбе была угодна разлука двух молодых сердец. Война. Иван уехал в Нижний Тагил. Отучившись там, в престижной роли танкиста молодой боец отправился на фронт. Эмма уезжала совсем в другом направлении.
          18 августа 1942 –го, восстанавливая траекторию изначально назначенного маршрута, она села на пароход. Из  поселка на Енисее ее отправляли пока одну. Мама с другими детьми осталась в Атаманово. Старенький, привычный к водам северных морей, пароход «Монткальм», взяв курс на север, увез юную девушку  вниз по Енисею. Эмме было в ту пору восемнадцать лет, невыносимо трудной оказалась разлука с родными, с поселком, к которому уже начали привыкать.
        Путь предполагался не легким. О комфорте и речи не было. Движется – и то хорошо. В трюме, вспоминает матушка Екатерина, везли заключенных. Она вспомнила и название их конечной цели – бухта Кожевниково в Хатангском заливе. В конце длительного путешествия маячила Хатанга. Но прежде надо было преодолеть путь до устья Енисея, затем по водам двух морей, Карского и Лаптевых, обогнуть Таймырский полуостров, войти в Хатангский залив, а там уже через триста километров пути и Хатанга.      
    «Быстро сказка сказывается, да не  быстро дело делается». «Монткальм», вспоминает матушка Екатерина, не мог пробиться в Карское море: путь перекрыл печально известное фашистское судно «Адмирал «Шеер». С его борта немцы расстреляли поселок Диксон, блокировали выход судам из Енисейского залива в открытое море. Не имеющий вооружения мирный «Монткальм» вынужден был вернуться в Дудинку. После второй попытки пробиться вернулись в Усть-Порт. Была и третья. Только, когда «Адмирал «Шеер» ретировался, в конце сентября Эмма прибыла в Хатангу на ледоколе «Революционер».
      Удивительно то, что матушка Екатерина вспоминая тяжелые события прошлого, рассказывала без надрыва –легко и светло, с какой-то смиренной грустью. Все военные годы она провела на Таймыре, в Хатангском районе. Работали тяжело. Лозунг «Все для фронта, все – для победы!» был не только популярен в то тяжелое время, но и, конечно, оправдан. Эмма рыбачила. Вместе с такими же молодыми девушками. Их бригада, в основном, базировалась в поселке Новая, а затем в Крестах. Речка Кулема, на которой шесть девочек забрасывали невод в триста пятьдесят метров длиной, предстает перед глазами, как-будто это было вчера. Рыбы ловили много. Казавшиеся неподъемные планы не только выполняли, но и перевыполняли. Многометровые сети чинили сами, красили в чанах корой. Трудностей не замечали, воспринимали рабочую суету, материальную необеспеченность, климатическую суровость  каждого дня как должное. Бывали случаи и смертельной опасности, реально видели гибель друзей. Эмме и самой пришлось ощутить дыхание смертного часа. Но, как она уверовала, ее всегда спасал Господь. Женщина перечисляет случаи чудесного спасения, отталкиваясь от своего рождения: родившись пятым ребенком в семье, Эмма оказалось первым, родившимся живым. Он протянул рыбачке свою спасительную  длань в тот момент, когда тонула в ледяной воде. Распространилось действие спасительной божественной силы, вспоминает женщина, и на небо:  во время полета на самолете прославленного летчика Ивана  Черевичного воздушное судно потерпело аварию. В том прерванном полете все остались живы.

      Таймыр – огромная белая страна. Для Эммы и ее подруг была она ограничена узкими рамками трудовых обязательств. Никакой связи с родными не было. Огромной радостью стала весточка от мамы в конце 1942 года из Усть-Порта, где в это время она находилась с детьми, братом и сестрой Эммы. Пришло не просто письмо, но и перевод. Это был царский подарок. На полученные от мамы деньги девушка купила себе ботиночки. Так они были желанны, дороги ее душе, так значимо событие на фоне скудности быта, что память об этой паре обычных ботинок Эмма пронесла через всю свою жизнь. Было в военные годы юной изгнанницы и еще несколько ярких моментов. Это случилось в поселке Новая, где жили девушки-рыбачки. Однажды, рассказывает матушка Екатерина, в одно прекрасное воскресное утро она проснулась с предчувствием чего-то хорошего. Так и случилось: заходит в комнату завпром (заведующий производством) Полежаев Ананий Андреевич: «Девчонки! Собирайтесь в Хатангу: ваши мамы приехали!» Восемьдесят километров на веслах! Гонимые предвкушением встречи с самыми дорогими людьми, желанием побыстрей встретиться с ними, девушки не замечали ни непогоды, ни усталости.  Была весна сорок третьего года. Уже знакомый нам пароходик «Монткальм» привез еще одну запоздалую группу немецких переселенцев. Так  воссоединилась в Хатанге семья Бауэр, чтобы остаться здесь еще на несколько лет. Мама Мария Ивановна Бауэр слыла хорошей портнихой, и старенькая швейная машинка «Зингер» стала их кормилицей. 
      В самом конце войны, в памятном сорок пятом светлым лучиком прилетел конверт из Берлина, на котором значился незамысловатый адрес: тундра, Хатанга, Эмме Давидовне Бауэр. Выходит, через всю войну пронес Иван Корольский в сердце своем великое чувство к любимой девушке. И только сейчас, когда воссияла звезда Победы, ставшая порукой жизни и возрождения, когда возникла уверенность, что не только сегодня ты жив, но и завтра тебя не убьют, можно уже было подумать, помечтать о будущем. Не трудно догадаться, что берлинское письмо стало знаковым в жизни нашей героини. И, если сестра Тамара устроила свою жизнь в Хатанге, выйдя здесь замуж, то Эмму счастливый перст судьбы настиг в Атаманово, куда они с мамой вернулись после войны. Весна сорок седьмого возвратила в родные атамановские пенаты Ивана Корольского. Демобилизованный старший лейтенант и стал судьбой девушки, немки по рождению и русской по душе: они поженились. Родились сын и дочь.
     В 1954 года семья Корольских  перебралась в Туруханск. Здесь глава семьи Иван Александрович двадцать семь лет отработал начальником пристани. Сейчас он уже в мире ином. Сын живет своей жизнью в другом городе. Дочь Галина (нынешняя сестра Елизавета) – с матерью в родном доме. Каждой из них жизнь преподносила печали и радости, горе и счастье. Только их внутреннему миру  дано измерить глубину боли собственных потерь и высоту взлета в мгновения истинного счастья. Нам неведомы пути,  которые этим двум с распахнутой душой женщинам открылись истиной, состоящей в служении Богу.  От них исходит доброта и умиротворенность. Мир наполнен для них простыми радостями – ежедневными, естественными, маленькими, которых мы в суете своей, как правило, не замечаем и не ощущаем. А, может быть, в них, в этих мелочах, и состоит большое истинное счастье.
 
        Заканчивается мое знакомство с Туруханском: «труба зовет», пора улетать. Я «не набылась» здесь, хочется еще немножко задержаться, еще чуть-чуть побыть с детьми. Но уже куплен билет, причем, по счастливой случайности, только потому, что авиакомпания предоставила дополнительный рейс на Красноярск. Отпускное время диктует свои дефициты для северян. До свидания, удивительный, добрый и загадочный край Туруханский!


01.02.2008