Грузинский дневник, август 91года. окончание

        А вскоре произошло что-то ужасное. Ночью мы проснулись от грохота, и  не могли понять, что это такое, наше девятиэтажное здание дрожало мелкой дрожью, словно боясь чего-то. На землетрясение это похоже не было. Но страшно было.
        Утром, в городе мы узнали, что это ночью шли танки. Куда и зачем, нам не докладывали. На улице к нам подходили люди, обнимали и говорили, чтобы мы ничего не боялись, что русские для них всё равно братья, что бы не случилось. Что должно случиться, можно только догадываться.
        Ещё по дороге в Цхалтубо, мы проезжали город Очамчир, тогда  было светло, и нас поразили дома с выбитыми стёклами, на некоторых домах стояли в полный рост портреты, очевидно, погибших близких. Все они были мужчинами. Женских портретов не было.
       Не знаем, как себя вести, до конца путёвки ещё десять дней, уезжать не хочется, из дома  близкие уже оборвали междугороднюю связь, требуют, чтобы мы не медленно возвращались домой. Там, в новостях показывают ужасы. Идём в кассу аэрофлота. Самолёты в Россию не летают! Вернее, летают, но не регулярно.
         Значит, будем отдыхать. Встречаем снова старых знакомых, с которыми разговаривали про красивий, как виноград, ягод. Обрадовались встрече, уже почему-то их не боимся. Соглашаемся погулять с ними по городу и даже сходили в городской парк на танцы. Не понравилось.
         Потом нас пригласили на концерт Тамары Гвердцители. Я  очень люблю Тамрико, как её называют в Грузии, с удовольствием принимаем приглашение. На большом стадионе народу очень много. Выходит Тамара. Она в чёрном. Опускается на колени, зажигает свечи, ей помогают. Свечей много. Тамара поёт, мощный голос, усиленный динамиками разносится над городом.
         В песне слышу знакомое слово – Сакартвело. Так называется Грузия издревле. Спрашиваю у Дато, о чём песня, тот  торопливо переводит и встаёт на ноги. Встаёт  и  весь стадион. Мы тоже встаём,  и наши белые головы выделяются на фоне чёрных голов местного населения.
       Тамара поёт о том, что Сакартвело просит прощения у своих дочерей, которых не смогла защитить весной этого года. Я вспоминаю, что тоже возмущалась таким злодейством, тогда на площади в Тбилиси под сапёрные лопатки попали женщины и девушки. Было много жертв.
     Мне становится страшно. Когда закончилась песня, к нам потянулись люди,  они просто благодарили нас за уважение к их горю. После концерта спешим к себе. Рассказываем Николаю о концерте, он нас отругал за то, что мы идём туда, где большое скопление народа. Время неспокойное, ему сегодня рассказали, что как бы не было переворота. Ему через три дня уезжать, зовёт с собой нас. Подумав, отказываемся.
         Провожаем Николая, он настолько похудел, что я сомневаюсь, что дома его правильно поймут. Николай говорит, что уже позвонил жене и сказал, что вначале заедет к своей  матери. А нам поясняет, что будет отдыхать и отъедаться. Советую ему крепче держаться за ручку чемодана, чтобы его не унесло ветром. Надька рыдает. Несчастная, соломенная вдова.
       Ещё через день уезжает и Толик. Мы идём за билетами, но ничего не получается. Дато суетится, подключает своих родственников в Тбилиси. Становится совсем неспокойно. Рано утром нас вывозят машиной в Тбилиси, оттуда самолётом до Москвы, из Кутаиси рейсов нет совсем.
      Тепло прощаемся с Дато, он вместе с нами едет в Тбилиси, а в  аэропорту давка, несмотря на билеты, посадка идёт по живой очереди. Яне знаю, каким образом, но нас с Люсей втягивают за перегораживающую зал цепь, оказывается, билеты Дато уже зарегистрировал, без паспортов, поставили штампы и сотрудникам аэропорта ничего не остаётся, как проводить нас на посадку.
       В самолёте вздыхаем облегчённо, скоро будем дома. Даст Бог. Бог дал. В Москве уже совершенно спокойно садимся в свой самолёт, четыре часа и мы дома. Люсин муж нас встречает.
-Что, шабОлды, наотдыхались? Не страшно было?
        Переглядываемся с Люсей и заверяем, что « в Багдаде всё спокойно». А воспоминаний хватило надолго. И  я до сих пор помню солнечную Грузию, её добрых людей. Как жаль, что теперь наши страны не дружат…