Грозовой Восход 2

                Грозовой Восход 2

                Я действительно забыл, что я там ему предсказал. Я делаю предсказания направо и налево. Толку от этого никакого, потому что половина не слушает, а вторая половина тут же забывает, что только указывает на то, что не надо метать бисер, если тебя не просят. И даже если просят – не надо. Они все равно не так поймут. Но теперь отчаянно важно было вернуться в тот день, вернее, ночь, чтобы вспомнить, что же я там увидел? Или хотя бы придумать, что теперь делать?!
                Адаар подошел, и мягко положил мне руку на плечо.
                - Пойдем, пообедаем, что ли. Может, у тебя прояснится в голове.
                Он ушел в дом, а я стал принюхиваться к тому месту, где он только что стоял. Однако сильные чувства не давали мне понять ситуацию. Завтра первый день месяца Лирда Килс Свангибир. Фактически, он может умереть завтра, а я не вижу ничего. Охватившая паника не внесла ясности. Не то, чтобы она вообще когда-нибудь вносит что угодно, кроме ларца со страхом. А этого-то и у нас хоть отбавляй.
                Я спустился в библиотеку, и стал рыться в книгах, не соображая, что ищу. За спиной раздалось шелестение. Я обернулся, и у полки с книгами стоял Иммаюл почти в полный человеческий рост, что с ним весьма редко случалось, с человеческой головой, и сложенными крыльями, ниспадавшими складками там, где должно было быть тело.
                - Тебя давно не было. – Я закрыл книгу по анатомии человека, понимая, что осмотреть Адаара на предмет болезней смогу всегда. И редко какая болезнь убивает за одну ночь.
                - Я был тебе не нужен. И... – Он помялся. – У меня родился ребенок. Я теперь отец.
                - Она симпатичная? – Ухмыльнувшись, я открыл другую книгу, и стал листать, даже не прочитав названия.
                - Деми, я гермафродит. – Иммаюл нахмурился, и оказался рядом со мной, заглянув в книгу, которую я листал.
                - Да знаю! Пошутить даже с тобой нельзя. – Я было засмеялся, но замер от нахлынувших страшных предчувствий. – Помоги мне его спасти, друг, надо что-то делать!!!! Ты помнишь, что я там увидел?! Почему я предсказал ему смерть???!! Я ничего уже не помню! Канал закрылся!
                Иммаюл взмахнул крыльями, и обдал меня волной приятного, холодного воздуха.
                - Спокойно. Ты можешь просто конвертировать его организм.
                - Заклеймить тирского короля в моем подземелье?! Пошлость какая! Этого мне никто не простит! – Я лихорадочно перелистал еще несколько книг.
                - Да нет, безо всяких ритуалов, просто наполни его своей энергией до точки невозвращения.  – Он взмахнул крыльями, и завис в воздухе надо мной.
                Я полюбовался его изящным абрисом на картинке генератора. А что, интересно. Если бы я еще знал, что такое – эта моя энергия. Быть может, если бы я лучше понял то, чем владею, я не боялся бы ненароком убить тем же, чем лечу, и не пришлось бы никого клеймить.
                - Ты являешься сосудом, вместилищем, или «хозяином» сгустка энергии под названием паразит Сазарн 230, который ты унаследовал от Ари. Но это все, что я знаю. Свойства этого конкретного паразита мне неизвестны, потому что сианы вывели сотни и сотни штаммов первоначального сгустка. Быть может, стоит связаться с самим Ари.– Иммаюл ярко вспыхнул, и оказался маленькой летучей мышью с человеческой головой, усевшейся на стопку книг передо мной, и начавшей прохаживаться туда-сюда, потешно цепляясь когтями за порванную ткань обложки верхней книги.
                «Спасем мы твоего короля, не волнуйся. – Зазвучал его голос у меня в голове. – Я лично вообще не вижу никакой смерти в этом месяце. Я не знаю, что ты там наговорил ему по пьяному делу. Не забывай, что в ту ночь ты находился в непосредственной близости от Кардиренского перевала, перегруженный излучением, зашкалившим за восемьдесят единиц по шкале Эна.» 

                Ночью мне снился один и тот же кошмар - Адаара стремительно уносил вперед черный конь. Он оглядывался на меня, и на его лице было отчаяние. Я гнался за ним, но никак не мог нагнать. Я знал, что впереди пропасть, конец.
                Я должен был перехватить его, прежде чем сумасшедшая лошадь сорвется вниз, и уже ничего нельзя будет исправить. Понимая, как это опасно, я выпускаю в него луч энергии, надеясь на то, что это спасет его, даже если он упадет в пропасть вместе с лошадью. Луч достигает короля, и он с криком падает замертво. Снова, снова, и снова.
                - Доброе утро, лорд Гидеалис. Господин Мевилд хотят знать, почему вы уже три дня не являлись в ратушу. Просят, чтобы вы приехали немедля. – Юноша поклонился, и ушел.
                - Гонец в спальне. Какой авангард. – Адаар открыл глаза, и сонно улыбнулся.
                Его голос пробудил во мне старую муку. Бездонную и безграничную.
                - Как вы себя чувствуете, Караин?
                - Нормально. – Он поднялся с кровати, и пожал плечами.
                - Мне нужно ехать на службу, иначе отец меня убьет.
                - Меня не надо нянчить, Домиарн. Я живу под гнетом твоего смертного приговора уже два года. И мы или решим все в этот месяц, или не решим. Я буду тебя ждать. – Король улыбнулся, и бросил взгляд на вход в залу Арканда. Ничто не ускользнуло от его наблюдательности. Он хотел знать, что у меня за отношения, когда партнер не приходит домой ночевать.
                В ратуше меня не слишком дергали, отец хотел денег, и пару советов, а поэтому остальное время я смог провести в мыслях о сложившейся ситуации. Нужно было конвертировать организм Адаара в независимую систему. Но как? Все те, кого я конвертировал до этого, становились независимы от болезней и окружающей среды, но зависимы от меня.
                Иммаюл сделал предположение, что это случалось потому, что энергии в теле человека было просто недостаточно для само-регенерации.
                «Нужно ввести ему как минимум четыре точки невозвращения» - сказал он спокойно.
                Да, четыре точки невозвращения испепелили Валдарина Омеруса.
                «А надо попробовать ввести из четырех разных источников. Например ты, я, и два моих брата»
                Непродуманный совет привел к тому, что мы выяснили главное – паразит Иммаюла был версией, предшествующей всем мутациям, искусственно выведенным сианами. И мой друг не знал, смогут ли две разных версии договориться в теле одного человека.

                Когда я вернулся вечером домой, Адаар лежал на моей постели. Это было совершенно на него непохоже. Деятельный человек, он должен был быть хотя бы в библиотеке. Там полно книг на тирском.
                - Ты знаешь, а мне нездоровится. Но самое важное, – его голос был тихим и спокойным – Я не боюсь умирать. Я прожил долгую и, надеюсь, праведную жизнь.
                О нет, нет, нет...
                Я бросился к нему, и приложил руку ко лбу. Он пылал.
                - Холодно, Домиарн. Почему у вас так холодно? Накрой меня чем-нибудь. – И он медленно закрыл глаза.
                Меня охватило гнетущее чувство беспомощности, окутавшее, как густой и душный туман. Не получалось даже глубоко вздохнуть, чтобы хоть как-то успокоиться. Я опустился на колени перед кроватью, не в силах сдержать слез, целуя его руку, которая была очень горячей.
                «Иммаюл, зови своих братьев.»
                « Если две версии не найдут общий интерфейс, его может буквально разорвать на куски.»
                - Кто знает, совместимы ли наши версии??? – Закричал я, забывшись.
                «Я могу попробовать узнать. Успокойся. У него в легких инфекция. Правое легкое наполняется жидкостью. У нас есть дня три, как минимум. Я скоро вернусь.»
                И он исчез.
                Натакруна принесла одеяла, и накрыла Адаара. Он больше не открывал глаза, и не разговаривал со мной.
                Сумерки пришли крадущейся поступью. За окном пошел дождь со снегом. Ветки бились в окно, а сильный ветер швырял влажные пригоршни снежного месива, как будто хотел дотянуться до нас.

                Я лег с королем, и обнял его, уткнувшись лбом ему в плечо. И так мы пролежали всю ночь, ожидая неизбежного, погружаясь в невыразимую боль, перекликавшуюся с воющим, и гулко ноющим в трубах ветром. Я забывался сном, и снова просыпался. И, всякий раз, когда засыпал, то несся по дороге, обрывающейся в пропасть, пытаясь догнать Адаара, уносимого обезумевшей лошадью. Где-то под утро показалось, что я даже смог дотянуться до него рукой.
                Адаар кричал беззвучно, и протягивал мне руку, но зловещие тени сгущались вокруг него, полыхая, как черный плащ. Его конь бросался вперед, и срывался в пропасть прямо у меня на глазах. Окончание на этот раз было другое, но не менее трагическое. Как бы получалось, что он умрет так или иначе.
                « У меня нет хороших новостей, Деми. Никто из наших даже не слышал про штамм Сазарн 230. Прости.»
                Я открыл глаза. За окном занималась заря. Мокрые ветви деревьев, четко вырисовываясь на фоне светлеющего неба, казалось, складывались в какие-то слова. Присмотреться еще немного, и в этих хитросплетениях можно будет прочитать сообщение – мистическое и необыкновенное.
                «Давай связываться с Ари» - Я говорил через генератор, но мои губы шевелились. Все вокруг казалось бессвязным. Адаар спал рядом, дыша тяжело. Его температура повысилась, и наступило ухудшение.
                «Ари не знает, что у нас есть старая версия паразита. Мы приручили его за миллионы лет до того, как сианы вылезли из своего азотного моря, и пошли хозяйничать по галактике. Аркчилы никогда не были в зоне досягаемости сианов, и мы хотели бы оставить все, как есть. Сианы порабощают все, чего касаются. Они поработили твоих потомков.»
                «Тогда я свяжусь с самим Леотом»
                Внезапно Иммаюл проявился на фоне окна.
                Адаар открыл глаза, и вскрикнул от увиденного, но закашлялся. Я положил руку ему на грудь, успокаивая, и буквально почувствовал все больше  наполнявшееся жидкостью легкое. Его лицо приобретало восковой оттенок, а капли пота текли по вискам, и густым, черным волосам.
                За окном снова пошел дождь. Его всепоглощающие стук и шелест не отвлекли меня от усталости в теле, и тяжести в душе. Иммаюл посылал мне сигнал спокойно, но то, что можно было назвать его лицом, не выражало ничего хорошего.
                «Ты прервешь тишину в эфире, и они будут очень рады с тобой пообщаться. А завтра в небе будет висеть их носитель класса А. И они заберут с собой столько ваших, сколько смогут увезти. Они будут вам добрыми и заботливыми хозяевами, не изволь сомневаться. Но вы все будете работать на них до последнего вздоха. Сколько стоит для тебя свобода жителей твоей планеты? Сколько ты готов заплатить за жизнь одного человека?!»
                Король снова закашлялся, и в этот раз стал выплевывать кровь.
                Видение взорвалось гигантскими светящимися сферами, и вот я уже стоял на краю пропасти, и смотрел вниз. Земля была глинистой, и разъезжалась под ногами. Я все еще мог его спасти. Я все еще мог сохранить жизнь короля самой справедливой на свете страны, где мужчины могли вступать в брак с мужчинами, и не бояться преследований, и делать добро, усыновляя брошенных, бездомных детей.
                Чего для меня это стоило? Прервать тишину в эфире, и подвергнуть опасности всю планету, или дать умереть человеку, которого я любил больше всего на свете?
                А где-то наверху висело всевидящее вселенское око, и хотело знать, по кому из них катится по щеке слеза, как апогей судьбоносного дождливого дня.