Привет, давай поговорим?

"раньше у нас была религия и прочие глупости.а теперь надо, чтобы у каждого был кто-нибудь, с кем можно поговорить по душам, потому что отвага отвагой, а одиночество свое все-таки чувствуешь."

То, что я сразу замечаю в отличие Их - это утро.
Она всегда поднималась, как только я ее будила, хоть и нехотя, через себя, может быть, но вставала и начинала день. Мы тогда все делали вместе и держались рядом, мне даже порой страшно было отойти от нее. Каждая встреча как глоток, они никогда не были для меня обязательством или клеймом. Даже, помню, душ однажды принимали вместе, но это кажется было так давно и далеко от оставшихся сейчас Нас.
Я просыпаюсь всегда раньше, тормошу, пытаюсь поднять, а мне в ответ: "Еще немного", "Сейчас встану", и в те 5-10 минут, пока Он не может встать, я вспоминаю Её и мне становится грустно. То время, пока Он не может подняться или просто открыть глаза, меня охватывают тоска, боль, грусть, разочарование, воспоминания и желание убежать. Он, сам того не понимая, уже не вытаскивает нож, а засовывает обратно по самую рукоять. Поэтому иногда я не хочу, чтобы по утрам меня трогали или разговаривали, я пытаюсь снова вздохнуть с этим лезвием внутри между ребер, но не очень-то получается. Всегда кажется, что вот сегодня он обязательно встанет, как только я его попрошу, вот завтра он не будет так долго валятся, когда-нибудь потом настанет этот день, знаете, он до сих пор не настал, и я перестаю верить, закрываю глаза, принимаю этот удар холодным оружием и встаю.
И если человеку "похуй", об этом не пишут, уж тем более не плачут и не кричат. Вот мне не "похуй", я пишу, что я только и могу сделать в доказательство этого, и плачу. Не думаю как найти встречу или написать сотню писем с извинениями, вернуть все обратно, начать все сначала и что там еще делают, когда так запредельно не дает жить эта открытая рана. Я глушу боль и пишу - все, как я борюсь с этим разрывом сердца. Хочется вернуть все назад.

Однажды, я надеюсь, мы проснемся вместе и начнем дышать, как прежде. Живо и с желанием жить, дышать и держаться за руки.