Черт попутал. Начало

Черт попутал


Илья Никитович вновь проснулся не выспавшимся,  теперь такое происходило с ним почти регулярно последние пару недель. И не дела в издательстве и не работа над альманахом, который он никак не мог завершить, являлись причиной беспокойства. Этой причиной оказалась корысть, подленькая человеческая черта, когда деньги хотелось украсть, как говорит нынешняя молодежь на халяву. Хотя повод для кражи представлялся ему почти что благородным. Это состояние готовности к воровству, возникшее непонятно откуда занимало его все больше и больше.
Надо отметить, что если бы некоторое время назад, кто-то сказал Илье Никитовичу, что его будут мучить подобные мысли, он мог и нагрубить в ответ. За свои неполные пятьдесят лет он прошел, как считал, хорошую школу жизни. После окончания десятилетки поступил в МВТУ имени Баумана, ныне университет и, получив специальность по управлению летательными аппаратами, оказался призванным на военную службу в Ракетные войска.
Лейтенантские погоны не очень радовали родных и некоторых однокурсниц, хотя военная форма шла ему, и никто не мог бы с этим не согласиться. И вот лейтенант Комаров Илья Никитович отправляется на ракетный полигон Капустин Яр, что располагался в степях Астраханской области. Все однокурсники, кого призвали на службу в Вооруженные Силы, утешали себя только тем, что два года, которые им придется провести в армии, все-таки пройдут, и пусть желательно поскорее, а потом начнется у них другая настоящая жизнь.
Еще, будучи студентом, Илья Никитович слыл на факультете одним из самых активных молодых людей, но не в отношениях с девушками, с которыми он чувствовал себя не ловко, особенно, когда оставался с ними один на один. Его активность проявлялась в факультетском досуге. Если же учился он так себе и зачастую оставался даже без стипендии, то на поприще общественной жизни он добился более существенных успехов, чем в учебе. Он самоучкой еще в школе научился играть на гитаре и ни один студенческий вечер не проходил без его выступлений, а уж в общежитии подобные концерты устраивались с завидной регулярностью.
Кроме того, Илья Никитович был неким не признанным лидером среди однокурсников, что было замечено в деканате и использовалось обеими сторонами на взаимовыгодных  условиях. Студенту перепадали послабления при сдаче зачетов и экзаменов, а в деканате у руководства не болела голова, кого назначить старшим на картошку или командиром стройотряда.
Уже в те далекие, но вспоминаемые как особо приятные, времена Илья Никитович начал заниматься сочинительством. Примерно с третьего курса он стал сочинять тексты песен и все чаще исполнять свои произведения на сборищах однокурсников. А пребывание в стройотрядах только усилило его желание творить. Редко когда после посиделок у костра после напряженного трудового дня он ложился спать вместе со всеми. Илья Никитович, дождавшись ухода ребят отсыпаться, уходил куда-нибудь недалеко, чтобы никому не мешать,  и начинал, перебирая струны и  что-то напевая сочинять.
Как правило, его песни отражали текущий момент студенческой жизни – уборку урожая, строительство свинарника, взаимоотношения однокурсников. Мелодии были просты, похожие друг на друга, а вот стихи всегда писались от души и, наверное, этим трогали его друзей и окружающих.
С этих пор ни один вечер на факультете, а тем более среди однокурсников не проходил без самого активного участия Ильи Никитовича. Даже, вручая диплом об окончании ВУЗа, декан с особой теплотой отметил его поэтические способности, а затем значительная часть выпускного вечера прошла под его песни.
А сколько девчонок смотрело на него с восхищением, сколько раз ему писали любовные письма, назначали свидания, трудно себе представить. Но Илья Никитович не стремился излишне использовать свою популярность. Конечно, он прошел в институте все стадии возмужание и за годы учебы проводил время с девушками, хотя никем серьезно не увлекся и никому ничего не обещал.
Отправляясь служить в Капустин Яр, Илья Никитович сам не знал, будет ли кому-нибудь из знакомых особ точно писать. Его больше занимала предстоящая военная служба и, конечно же, хотелось продолжить поэтическое творчество. Но тяготы офицерского бытия оказались несоизмеримо более сложными, чем ему представлялось в Москве. Полигон встретил его жарой, сладкими астраханскими арбузами, мясистыми вкусными помидорами и в изобилии рыбными деликатесами, включая черную икру.
Условия в общежитии - гостинице оказались сносными. На первом этаже находилась столовая и буфет, два последующих этаже занимала гостиница, где проживали прибывающие на испытания представители промышленности и военных организаций, а последний этаж являлся общежитием для вновь прибывших, не семейных офицеров. Его разместили в небольшой светлой, чистенькой комнате, где обитал еще один офицер. Все удобства и маленькая кухня, располагались недалеко на этаже. В столовой готовили вкусно, по-домашнему и кормежка стоила недорого. Все это настраивало Илью Никитовича на определенный позитивный лад.
В отделе кадров полигона лейтенанта Комарова, как специалиста по летательным аппаратам  назначили в отдел баллистики. И быстро побежали дни как перекати-поле по степи. Реальность настолько захватила молодого офицера, что ему иногда казалось, что он теряет счет времени. В те времена на полигоне проводилось так много пусков ракет различного назначения от метеорологических до баллистических, что их подразделение едва успевало делать необходимые расчеты.
Различные оценки зоны отчуждения, зоны падения ступеней, обтекателей, головных частей, боевых блоков проводились постоянно. Рассчитывались времена стартов и полетов ракет таким образом, чтобы уменьшить или полностью сократить время слежения за испытаниями с американских спутников-шпионов. А если наступала нештатная ситуация и ракета отклонялась от намеченного маршрута, то с максимальной оперативностью просчитывалась новая траектория и при малейшей опасности для людей принималось решение на ее самоликвидацию. Аварийные пуски в свою очередь требовали срочного анализа и определения зон пролива токсичного ракетного топлива.
Регулярно на полигон приезжали для проведения учебно-боевых пусков расчеты из дружественных стран, куда мы поставляли наше вооружение, кроме того, проводились контрольные отстрелы от серийных партий новых ракет и, конечно же, существенную часть работы занимали испытательные пуски новейших ракетных комплексов.
Такой ритм работы предопределил полную загрузку Комарова. Оставшегося времени едва хватало на непродолжительный сон. Только спустя несколько месяцев, Илья Никитович осознал, что за это время он не написал ни одной песни, ни одного стиха, даже гитару молодой лейтенант не взял в руки ни разу. Лишь в самый канун Нового года пусковая активность на полигоне спала и Комаров начал восстанавливать навыки игры на гитаре.
Время летело в боевой круговерти так быстро, что его счет шел не на привычные дни или недели, а на времена года.  Вот осень уступила место холодным ветрам и зиме, за ней пришла весна, превратив степь в одну цветущую клумбу, еще чуть и наступило жаркое лето с первой черешней, абрикосами и с  последующими фруктами и овощами, со стандартной мерой покупки – ведро. Вторая осень принесла ему долгожданный праздник - Илья Никитович получил положенный отпуск и отправился в Москву, навестить родителей, друзей и немного поработать на поэтической стезе.
После положенных встреч, вечеринок, походов по ресторанам и многочисленных бесед он с радостью засел за стол и в творческом порыве очень продуктивно поработал, написал несколько песен и еще больше стихов. И его особо порадовало то, что ему удалось пробить в одном из литературных издательств свою первую публикацию, куда вошло четыре стихотворения, отобранных строгим редактором. Правда, альманах вышел в свет спустя три месяца, а Илья Никитович получил его лишь под старый Новый год. Но он помнит, что такого радостного возбуждения Комаров давно не испытывал.
Илья Никитович долго глядел на страницу, где поверх стихов особым торжественным образом смотрелась его фамилия. Наглядевшись на нее, он затем по нескольку раз перечитал свои подзабытые стихи, и они ему снова очень понравились. Сразу захотелось сесть за стол и творить и творить, но бесконечная работа не позволяла это сделать. Хотя лейтенант по обвыкся в полигонной суете и умудрялся теперь находить немного времени на любимое дело.
Тем временем служба завершалась, и начальство предлагало ему продлить контракт и остаться служить на полигоне, суля большие возможности служебного роста и  продвижения, приличную зарплату и квартиру со временем. Но Илья Никитович рвался в Москву. Его вызывали несколько раз в отдел кадров полигона, но, услышав каждый раз его твердое нет, оставили в покое. Окончание службы на полигоне Комаров встретил в творческом нетерпении и мечтал поскорее вновь увидеть свое имя на страницах литературных изданий.
Столица  встретила его буднично, вечной суетой и бешеным ритмом жизни. Прежде всего, надо было устроиться на работу, чтобы на что-то жить, а потом уже думать о вечном. Так что через три недели Комаров работал старшим инженером в летно-исследовательском институте имени Громова, где трудились и несколько его однокурсников.  Он занимался макетированием некоторых летательных процессов. Работы хватало, хотя ее стало меньше по сравнению со службой на полигоне. К тому же здесь не заставляли ходить по нарядам, караулам, патрулям, по выходным практически не работали, а уж в праздники тем более. Появилось реальное время, которое он с удовольствием посвящал поэтическому творчеству.
Поработав и накопив новый материал, Илья Никитович отправился по издательствам. С не меньшим трудом, чем в первый раз он опубликовал несколько своих стихотворений. Продолжая писать стихи и терзать редакторов, Комаров  обзавелся знакомствами, прежде всего среди таких же писак, как и он сам. Постепенно он становится участником различных встреч единомышленников – то  идет на творческий вечер, то на презентацию сборника стихов или новой книги. Иногда попадет к кому-нибудь на день рождения или семейный праздник. Круг его знакомств растет и растет число публикаций. У него появляется мысль издать свою книгу стихов и спустя год работы и борьбы в издательстве, он держит в руках свой первый сборник.
Работой в летном институте он не тяготится, проходит положенные стадии, накапливает опыт и через четыре года Илья Никитович становиться ведущим инженером, но о карьере на работе Комаров не думает. Его все больше занимает мысль серьезно посвятить себя писательскому делу. Именно писательскому, так как, издав к этому времени вторую книгу стихов и почти завершив подготовку третьей, он начинает понимать, что, несмотря на образность любого стихотворения, Илья Никитович исчерпал себя в новизне форм, представлений и уже как бы начинает повторяться. А вот проза привлекает все больше его внимания, так как в ней он видит больше возможностей для своего самовыражения.
Кроме того, издать прозу все-таки легче, чем издать стихи. Ведь стихи читают не более одного процента читателей и эта статистика известна издателям, а проза имеет существенно более значительный круг потребителей любого жанра – детектива, драмы, фантастики, трагедии, ужасов и прочее. Илья Никитович пишет несколько рассказов, отчасти биографических и без особых трудностей их публикует. Идет время, появляется первая повесть, затем роман, его уже узнают в литературных кругах, он начинает писать рецензии, помогать молодым авторам. И эта работа постепенно начинает приносить Комарову доход, он уходит из института и полностью посвящает себя литературному делу. Работает, как говориться не щадя живота своего и издает новые повести и роман.

Со Светланой Игоревной своей будущей женой он познакомился на выставке по живописи одного из своих коллег через несколько месяцев после возвращения с полигона. Светлана Игоревна имела прямое отношение к живописи, так как сама после окончания художественного училища занималась акварельными этюдами, и они получались у нее неплохо, со своей гаммой палитры, в общем, имела свой стиль.
Как-то сразу установились у них теплые  отношения, постепенно переросшие в нечто большее. Светлана Игоревна с удовольствием читает его произведения и неподдельно ими восхищается. Илье Никитовичу нравятся ее радостные теплые цвета на акварелях, но еще больше он впечатлен отношением молодой женщины к нему. Не смотря на ее молодость и разницу в пять лет, Светлана Игоревна была лишена предрассудков и очень скоро стала оставаться ночевать у Комарова.
Возможно, именно такой женщины не хватало Илье Никитовичу.  Те девушки, которые смотрели на него  с трепетным волнением, когда он пел под гитару свои песни или те, которые слушали, открыв рот, его стихи и при этом ждали, когда он первый начнет оказывать им внимание, проявлять активность, не смогли взволновать Комарова, а тем более покорить его сердце.
Светлана Игоревна представляла совершенно иной тип женщины. По ней чувствовалось, что она знала, чего хочет и как этого добиться. При этом привлекательность ее не подлежала сомнению. Среднего роста, с хорошей фигурой, да и какая она может быть в таком возрасте, постоянно улыбающаяся и с очень выразительным взглядом и манерами. Они как бы диктовали Илье Никитовичу, что ему следует делать. Когда Светлана Игоревна поведет плечами, вроде озябла – значит, ее нужно обнять, когда поднимет головку с небольшим наклоном – пора целовать. А если подойдет сама, сядет на колени и обнимет, работу на некоторое время придется все равно бросить, какой бы срочной она не оказывалась.
Так уверенно и спокойно Светлана Игоревна привела Комарова сначала в спальню,  а потом в загс.  И надо отметить, что Илья Никитович, ни против того , ни против другого не возражал. Она быстро освоилась в роли жены, поддерживала в доме семейный уют и вкусно готовила. Ее коммуникабельность, умение расположить к себе людей, не раз в последствие помогали Комарову решать те или иные сложные вопросы. Именно она навела его на мысль уйти из института и полностью заняться литературой. Даже последующее принятие его в союз писателей России не обошлось без ее участия.
Они жили без передряг и волнений. Свою специальность Светлана Игоревна постепенно превратила в хобби и полностью посвятила себя семейной жизни. Рождение дочери Аллы ничего не изменило в их укладе. Она умело занималась воспитанием малышки, созданием уюта в доме и поддержкой дел мужа. Дочурка быстро росла, а Светлана Игоревна со свойственной ей уверенностью, продолжала решать какую мебель им купить и куда и когда поехать отдыхать, как, впрочем, и многие другие вопросы.

Так пробежали двадцать с небольшим лет семейной жизни. К этому времени их дочь перебралась жить в Германию. Еще на третьем курсе института имени Мориса Тореза, куда она поступила по желанию жены и через связи Ильи Никитовича,  Алла попала в группу студентов, которые по обмену опытом в рамках одной из европейских программ оказались в Баварии, где в местном университете заканчивали обучение. Алла быстро освоилась с немецкими порядками и за два года учебы полностью привыкла к ним. Вскоре она познакомилась с местным парнем, нашла хорошую работу, и ничто домой ее уже не тянуло. Раз в год она приезжала навестить родителей, встретиться с подругами, но ни разу не выразила желания вернуться в Россию.
В эту пору писательские дела у Ильи Никитовича шли ни шатко, ни валко. Новые экономические условия ожесточили борьбу на издательской ниве и многие из них с большой выгодой производили рекламную продукцию, выпусками книжки олигархов, шоуменов, политиков. Существенную часть стали занимать книги легкого жанра, о здоровье, о питании, а так называемая серьезная литература, которая заставляет людей задумываться, размышлять появлялась на полках книжных магазинов совсем редко.
Все это привело к тому, что Комаров в поисках сохранения экономической стабильности стал одним из учредителей и редактором небольшого литературного альманаха, который держался на плаву за счет большого числа любителей хоть раз издаться, в том числе из провинции, из глубинки. Конечно, некоторое число постоянных участников альманаха составляли писатели и поэты более или менее известные, но чтобы формировать и оплачивать весь тираж их финансовых возможностей оказывалось недостаточно.
Постраничная оплата публикации постоянно возрастала в соответствии с рыночными механизмами, и требовались тектонические усилия, чтобы не только не растерять свой ректорат, но и находить новых авторов. Илья Никитович целыми днями занимался переговорами с авторами, либо редактированием материала для альманаха, либо утрясал вопросы с издательством. Там, то сроки поджимали, то приходилось не раз переделывать оригинал-макет.
В одном им с женой, как он считал после рождения дочери,  повезло. В свое время они вовремя подсуетились и почти за гроши купили в Крыму, у самого моря двухкомнатную квартиру на те средства, что получили от изданных книг. Прошло всего несколько лет, и те же самые квартиры подорожали в несколько раз и сегодня они не смогли бы даже однокомнатную квартирку там купить. Особую радость их приобретение доставило жене. Она стала уезжать туда все чаще и на более длительный срок. Семейная жизнь как началась и шла у них спокойно, так, по-видимому, спокойно и затухала.
Светлана Игоревна оправдывала свое пребывание  в Крыму необходимостью стабилизации и поддержания своего нормального артериального  давления, которое в Москве у нее стало прыгать, то вверх, то вниз. Затем она стала говорить, что нашла там работу и дает уроки живописи местным школьникам, и даже окончила курсы массажа, что позволяло подрабатывать ей еще и этим. Таким образом, жена перестала сидеть у него на шее, и у Ильи Никитовича не осталось мер воздействия для ее возвращения в Москву.
Но главная причина всего происходящего заключалась в том, что Светлана Игоревна по-прежнему считала себя  интересной женщиной, видно не безосновательно, и надеялась вдали от мужа и знакомых, получить от жизни то, что ей казалось, она недополучила. Комаров вынужденно мирился с этим положением, тем более, что после отъезда дочери их отношения сами собой охладели.
На фундаменте житейского опыта Илья Никитович понимал, что брак, где одна сторона выбрала и повела, а вторая согласилась и пошла, рано или поздно не может не дать трещину. Безусловно, счастливая семейная жизнь предопределяет наличие у двоих чувств  друг к другу, и только любовь является неким гарантом продолжительности брака. Или один из двоих должен любить и любить по-настоящему, а второй при этом ценить и понимать чувства другого, тогда тоже возможна крепкая семья. Все другие варианты - по договоренности, по расчету, по указке родителей, но без чувств, рано или поздно дадут трещину. Хорошо, когда это произойдет в пенсионном возрасте и ничего другого супругам не остается, как доживать вместе. А если такое случается в зрелый период, или не дай бог раньше, то беды не избежать. И измены будут и возможно разводы.

По поводу взаимоотношений мужчины и женщины Илья Никитович имел свою теорию, которая родилась у него в последние годы, вместе с накопленным житейским опытом, и на базе его технического образования. Изредка рассказывая о ней близким или молодым литераторам, он ее описывал следующим образом. Комаров считал, что каждый человек представляет собою  сложную техническую систему, в которой есть все для бесконтактного общения, через что-то такое, что можно для простоты назвать космосом. Развивая свою теорию, он убеждал слушателей, что костно-мышечная система человека является своего рода антенной, нервная система – приемником. Кровяная система, с вечно движущимися потоками электроцитов и других тел, похоже на движение электронов, и вместе с сердцем-мотором  есть система энергоснабжения, а человеческий мозг - передатчик.
После такого начала многие задавали вопрос, а какое это имеет отношение к семейной жизни, тем более счастливой и Илья Никитович с улыбкой продолжал говорить. Он просил представить любую улицу, по которой двигаются люди. Они идут навстречу друг другу, встречаются взглядами, улыбаются и проходят мимо, не почувствовав никакого волнения в душе. А иногда, вдруг как искорка пробежит, человек вздрогнет и потянется к другому, может быть попытается заговорить, познакомиться, и главное ему будет приятно с этим случайно встретившимся человеком.
Против этого никто не возражал, практически каждый испытывал подобную симпатию. Илья Никитович объяснял такое поведение на простом техническом примере. Почти все, кто в машине, кто дома или  в гостях любят послушать музыку и вот они начинают крутить ручку настройки музыкального центра, переходя от одной станции к другой, и так продолжается до тех пор, пока человек не поймает ту мелодию, которая ему по душе. Также происходит с людьми, каждый человек излучает свою мелодию и настроен на свою волну, только ему принадлежащую волну. Эта индивидуальность как раз и зависит от его персональной технической системы – нервов, вен, костей, кожи и прочее. Как нет двух совершенно похожих человек, так нет и одинаково настроенных систем.
Поэтому поймать понравившуюся мелодию или найти любимого человека в этом множестве источников не так просто. Но кто поймал, тому повезло. Другим просто надо продолжать искать и не останавливаться на какой-нибудь более или менее понравившейся мелодии, ленясь вращать и крутить ручку настройки. Совершенно не обязательно, что непередаваемое чувство любви придет в ранней юности, но ясно одно, что любовь посетит каждого, кто этого хочет, и кто что-то для этого делает.
Комаров считал, что такое приемопередающее устройство работает через космос, как домашний радиоприемник через радио эфир. Пока любовь молода двое влюбленных чувствуют взаимопритяжение на любом расстоянии друг от друга, точно также как работает новая мощная радиостанция. И не видя подчас любимого рядом, но, только услышав его голос по телефону, к влюбленным приходит радость и успокоение. Прилив чувств может произойти при взгляде на фотографию или представлении образа своего ненаглядного.
К старости система снижает свои характеристики, нет такой мощной энергетики у передатчика, и падает чувствительность приемника.  Но лишь двое оказываются рядом им вновь вместе хорошо. И так будет происходить до тех пор, пока функционируют две взаимно настроенные системы. Прекращает работу одна, вторая вряд ли сможет перестроиться и найти такую же волну. Может быть, найдется другая понравившаяся мелодия, но звучать она будет все же иначе.

Придуманная теория влюбленности помогла Илье Никитовичу философски взглянуть на желание жены жить в Крыму и меньше переживать по поводу их разлуки. В конце концов, дочь они вырастили, и теперь Алла живет не только самостоятельной, но  и как ей кажется той жизнью, которую должен проживать каждый человек – обеспеченной и радостной. А сами они не такие старые, чтобы поставить крест на себе и кто знает, что может преподнести жизнь каждому из них. И она действительно преподнесла.
Совсем недавно Илью Никитовича пригласили на презентацию книги одного из заместителей министра по делам печати и информации. Его книжка напоминала скорее рекламный буклет, чем художественное творение и называлась “Почта России – вчера, сегодня, завтра”. Такие мероприятия Комаров старался не пропускать. Во-первых, там всегда можно вкусно перекусить, во-вторых, обговорить деловые проекты и, в-третьих, познакомиться с кем-нибудь из желающих опубликоваться  или спонсировать новое издание.
Вот там-то Илья Никитович и увидел ее. Она пришла с мужем, чиновником из ведомства главного героя и устроителя презентации. Женщина выглядела лет на тридцать пять, может чуть старше, в строгом, элегантном костюме, который подчеркивал ее хорошо сохранившуюся фигуру. Комаров раньше их никогда не встречал. Когда женщина  с мужем проходили мимо него с бокалами шампанского, он почувствовал приятный аромат ее духов.
Началась презентация. Кто-то хвалебно выступал, кто-то просил автограф. Женщина, за которой, не переставая, наблюдал Илья Никитович, молча стояла, чуть пригубливая вино, и без интереса рассматривала президиум. Ее муж крутился где-то там. То ли она почувствовала взгляд Комарова, то ли еще почему-то, но она не торопясь, повернулась и тут же встретилась с ним взглядом. Ее красивые, выразительные глаза, словно рентгеном прошлись по нему. Илья Никитович почувствовал, как взором она его пронзила, словно ударила током. Это длилось секунду-две. Он растерялся, нелепо улыбнулся. А женщина, не изменив выражения лица, вновь не спеша, развернулась и продолжила смотреть куда-то вперед.
Мысли Комарова забегали в поисках людей, которые их могли бы познакомить. Он все-таки нашел издателя, который выпускал, представленную книгу и уже через автора познакомился с мужем женщины. Пытаясь его разговорить, он дождался момента, когда подошла она и они познакомились. Ее звали Раиса Сергеевна Беленкова, а мужа  Борис Григорьевич. Вскоре мужа куда-то отозвали, и они остались разговаривать вдвоем.
Илья Никитович узнал, что Раиса Сергеевна работает преподавателем в музыкальной школе, любит читать серьезную литературу и старается регулярно посещать театры. В свою очередь, женщина, узнав, что Комаров является серьезным писателем и автором многих поэтических сборников, сожалела, что ей не удалось его ранее почитать. Тут же Илья Никитович предложил  восполнить этот пробел, и чтобы она смогла получить из рук автора с автографом его книги, он попросил ее телефон, надеясь при случае пересечься где-нибудь. Получив и домашний и мобильный номер, он по - настоящему обрадовался.
Еле выдержав пару дней, он позвонил ей домой. Раиса Сергеевна его не сразу узнала, но, вспомнив, от книг не отказалась, и на следующий день они встретились в кафе, недалеко от музыкальной школы, где она преподавала игру на фортепьяно. За чашкой кофе они проговорили почти час: немного о себе, семье, некоторых пристрастиях, о московской погоде и еще о разных мелочах. Сначала Илья Никитович поведал свои основные вехи, и творческие и семейные, а затем услышал ее подобный рассказ.
Теперь он знал, что в семье Раисы Сергеевны подрастал сын Дима, восемнадцати лет от роду, поступивший в этом году в музыкальное училище по классу игры на гитаре. Муж работал каким-то начальником на почте, был постарше жены на пять лет. Сама Раиса Сергеевна  работала в школе с небольшой нагрузкой, и чтобы заполнить свободное время постоянно посещала выставки, музеи, театры. Любила зимой выехать за город и побродить по лесу на  лыжах. В последнее время у нее появилась идея  пройти обучение в автошколе и получить права, так как муж на машине практически не ездил, добирался на работу общественным транспортом, и семейная иномарка простаивала, никому ненужная  в гараже.
Вскоре она заторопилась домой,  пора было готовить ужин своим мужчинам. Передавая две книги стихов Илья Никитович попросил позвонить ему и сообщить свое мнение о прочитанном. Получив обещание это сделать, они расстались. Прошло четыре дня, Раиса Сергеевна не звонила. Прошла неделя и тот же результат. И вновь Илья Никитович стал сам звонить ей. В этот раз она его узнала, но немного огорчила тем, что стихи еще не прочитала, а на предложение вновь встретиться вежливо отказалась, лишь пообещала, что позвонит, когда одолеет книги. Комарову ничего не оставалось, как набраться терпения.
Только дней через десять Раиса Сергеевна ему перезвонила и как любой воспитанный человек сообщила, что стихи ей понравились. Илья Никитович не знал, как затянуть их разговор, который мог прерваться в любой момент. Он соврал ей, сказав, что завтра будет по делам в районе музыкальной школы, и хотел бы встретиться, чтобы поделиться хорошей новостью, а именно новой книгой, которую принесет с собой. Чувствуя некоторую нерешительность Раисы Сергеевны, Комаров со всей убедительностью уговаривал ее согласиться и переломил чашу весов в свою пользу, когда твердо сказал, что будет ее ждать, сколько придется в том же кафе.