Кто написал Дневник Нины Луговской?

Перед нами книга, в очередной раз грозящая вынести смертный приговор всей коммунистической идее, всем сразу, не разбираясь, кто троцкист, кто сталинист, а кто вообще не при чем. Но странным образом книга с названием «Я хочу жить» направлена против тех, кто пытается что-то изменить. Это очередная попытка запугивания: «смотрите, вот чем заканчиваются ваши революции».
Для начала небольшой обзор книжной продукции о товарище Сталине:
Что увидит читатель, пожелавший ознакомиться с личностью Сталина и его временем? Прежде всего поражает количество литературы(в основном беллетристики). В каждом книжном магазине(даже захудалого городка) обязательно есть одна, а то и две полки книг с большими буквами «Сталин» на корешке и несколькими буквами помельче (что там написано – не так важно). Несмотря на свой грозный вид на обложках, этот Сталин вовсе не опасен. Это Сталин - державник, «успешный менеджер», продолжатель дела Грозного, Петра и… Колчака. Никакого революционного содержания эти книги не несут, ничего «левого» там нет и близко. Они призваны скорее «успокоить» обывателя путинской эпохи, показать, что власть продолжает традиции, главное – Россия, а если что не так, то роптать тут нечего. Восхвалять, возвеличивать и превозносить Сталина сегодня можно сколько угодно, для власти это совершенно безвредно.  То есть, борьбой с революционными настроениями такая литература совершенно не занимается.
Вот почему главной мишенью для атаки в этой книге избран не лично Сталин, не режим тридцатых годов, а большевики вообще. И дело здесь не в числе жертв, здесь работает классовое чутье, объективный страх перед революциями и другими социальными изменениями.
Книга якобы «случайно найдена» в архивах НКВД(причем ни номер архива, ни номер папки не указан, при том, что в остальных документах книги они есть). Сама Луговская, к сожалению, ни подтвердить, ни опровергнуть уже ничего не сможет.
Далее – чисто мои рассуждения(предположения):
Автор получает задание написать якобы дневник репрессированной, для пущей достоверности рекомендовано за образец «Дневник Анны Франк».
Открываем книгу в ожидании разоблачения кровавых злодеяний большевиков и… видим, что со своей задачей автор явно не справляется(так как привык писать бульварную беллетристику).
Чем заполнены страницы дневника? Школа, одиночество, мальчики… Особенно конечно мальчики, так как эта тема очевидно близка автору по основному роду занятий. Интересно, что стиль дневника 14-летней девочки практически не отличается от стиля восемнадцатилетней:
1932:
 "Что это – обещала не садиться близко от Левки, а села рядом, божилась не ждать его около школы, а, наоборот, смотрела во все глаза и, увидав, по примеру остальных неистово кричала. Как не сходятся разумные думы с взбалмошной действительностью.
Ничего особенного в моей школьной жизни нет. Левка? Но у меня, кажется, все кончилось. Сегодня, не раз поймав его взгляд, я ничего не чувствовала, кроме легкого удовольствия, и, заметив его взгляд на других девочках, я почти не обращала внимания. В общем, довольно скучно".
1937:
"А как я стараюсь показать ему, что не люблю его, не замечаю или даже чувствую к нему антипатию. При встречах я отворачиваюсь, демонстративно отхожу в сторону или, опустив глаза, с деревянным лицом прохожу мимо. Если где-нибудь столкнешься с ним, первая мысль, это даже не мысль, потому что я делаю это прежде, чем подумаю, – это показать ему, что мне неприятно, что я хочу скорей отойти, чтоб не дотронуться до него. Но разве он обращает на это внимание, тот, который вообще не замечает меня"?

А вот и следы репрессий в тоталитарной большевистской школе:

"Два дня не могла себя заставить написать о том, что произошло двадцать седьмого. Было страшно и стыдно вспоминать, и все же помнила об этом ежеминутно. Я позорно и постыдно засыпалась по литературе и по химии. Боже мой, как было стыдно. Я не могла никому в глаза смотреть! Казалось, каждый смеется надо мной. И не то ужасно, что я не ответила на «отлично», а ужасно то, что это крест на все мои способности. Не ответить такой пустяк – какой позор! Это значит – я совершенная дура. Нет-нет, бесконечно стыдно! Мною овладело отчаяние и безумная злость. Дома я плакала злыми слезами, потом пошла в глазную больницу, но не добилась там толка. К вечеру я совершенно охрипла".

Где же описания террора, репрессий, тревожной обстановки наконец? Этого в книге нет, можете даже не искать. Видимио автор, либо по причине отсутствия таланта, либо просто из-за банальной лени решил ограничиться лишь вставками, где девочка «ругает» Сталина и большевиков. Разберем несколько из этих вставок:

"Я ходила взад и вперед, прислушиваясь к разговору прохожих, и мне удавалось уловить несколько слов, в которых звучали удивление и немного ехидная ирония. Мне как-то не жаль было эту женщину – ведь жена Сталина не может быть мало-мальски хорошей, тем более что она большевичка. И зачем такой отчет, объявление в газете – это еще больше восстанавливало против нее. Подумаешь, царица какая"!

Никаких подробностей разговоров из толпы, никаких деталей. «Тем более что она большевичка!»- и это пишет дочь профессионального революционера, заметьте.
Народу было масса, и немного неприятно становилось при взгляде на веселую, оживленную толпу любопытных, с веселыми лицами толкающихся вперед, чтобы взглянуть на гроб.
Хотя на самом деле пробраться к гробу было практически невозможно. По свидетельству  Фотографа Джеймса Эббе на каждой крыше были снайперы с винтовками. Приказ был стрелять по окнам, если их откроют. Он пятнадцать раз рисковал жизнью, сделав 15 снимков из Гранд Отеля.
И чуть далее:

"В двенадцать играли «Интернационал» и мощно пел хор. Ох, люблю я эту песню!"
И еще далее:

"Собралась какая-то кучка подлецов и вертят всем народом, как будто бы мы обязаны им подчиняться, как будто бы мы должны слушаться всякую сволочь жидовскую и благоговеть перед Сталиным".
Очевидно не придумав, в чем еще обвинить большевиков, автор прибег к своему привычному жидоборческому лексикону.
Поразительная осведомленность в украинских делах:

"Странные дела творятся в России. Голод, людоедство… Многое рассказывают приезжие из провинции. Рассказывают, что не успевают трупы убирать по улицам, что провинциальные города полны голодающими, оборванными крестьянами. Всюду ужасное воровство и бандитизм. А Украина? Хлебная, раздольная Украина… Что сталось с ней? Ее не узнаешь теперь. Это вымершая, безмолвная степь. Не видно золотой высокой ржи и волосатой пшеницы, не колышатся от ветра их тяжелеющие колосья. Степь поросла бурьяном. Не видно на ней обширных и веселых деревень с их беленькими украинскими хатками, не слышно звучных украинских песен. Там и сям виднеются вымершие, пустые деревни. Украина разбежалась."

Вот этот пассаж откуда? Не иначе как из соврменных украиноязычных описаний голодомора. Тем более, что упоминается только Украина, хотя голод захватил весь юг СССР.
Далее:

"Сегодня я взяла свои старые тетради 1928–1929 годов с сочинениями и, читая их, не могла не смеяться. Как они наивны и по-детски просты. Однако в 1929–1930 годах появляется в рассказах некоторая идейка в связи с коллективизацией и разорением крестьян, я начинаю выступать против большевиков, ругая их от лица своих героев. Вообще, появляется серьезность и кое-что похожее на теперешнее мое писание."
И это в 11-12 лет! Верится с трудом.

"Сегодня расстреляли еще четырнадцать самих «заговорщиков», итак, сто с лишним человек за одну большевистскую жизнь."
Новости просто молнией попадают к автору дневника, что не может не удивлять.
Вот практически и все выпады в строну советской власти, которые найдет читатель, все остальное – амурные дела, тема одиночества и тому подобное.

А вот выдержки из реальных документов, из реальных писем отца Нины Луговской С.Ф. Рыбина:

"Я рекомендовал Ляле и тебе рекомендую прочитать Кропоткина „Взаимопомощь как фактор эволюции среди животных“. Интересная книжка. Пожалуй, и довольно, ведь теперь вы будете очень заняты своею учебой"

"Лучше используйте денек для здорового отдыха. Не оставайтесь в школе до девяти и десяти часов, старайтесь скорее кончить и уходить домой. Нездорово это и не по-коммунистически.
Если не покажется скучным, почитайте политическую экономию, там у меня есть. Читать нужно понемногу, вроде занятий. По экономии в особенности интересны лекции мои студенческие: „История экономических учений“ Булгакова, – но сначала нужно прочитать политическую экономию, чтобы знать, о чем идет речь. Если покажется трудным, то, стало быть, еще не время вам сушить мозги. Там есть несколько книг Кропоткина. Только помните – не нужно свои мысли повторять вслух в школе, а уметь разбираться и уметь молчать где следует".

Перед нами – профессиональный революционер, представитель русской революционной традиции, которая была уничтожена Сталиным. А писать такие вот(по моему мнению) фальшивки, объявлять коммунизм мировым злом – значит плевать в лицо в том числе и тем, кто погиб в сталинских лагерях.