Глава 1. Vulpes закадычный
Юрий Сергеевич по его собственному выражению «торчал в сети» – сидел в темноте перед монитором и двигал мышкой. Глаза слезились. В уголке «рабочего стола» – 02.30, время не детское. «Плевать, – подумалось, – утром никуда не нужно, зато ночью жена не зудит со своим ремонтом, – перевёл взгляд на обвисший край обоев. – Она права, конечно, да и обещал ведь сделать, как на пенсию выйду. А как вышел – хоть убей – неохота!»
Табло внизу «рабочего стола» замигало. Ага, сообщение на литературном сайте! Юрий Сергеевич ловко переключился на страницу сайта. Надо признаться, в отличие от большинства своих сверстников он умел обращаться с компьютером – держал себя «в теме»! С «освобождением», как он именовал выход на пенсию, погрузился во всемирную паутину. Зарегистрировался в нескольких соцсетях, но быстро потерял интерес – молодёжь о своём толкует на полупонятном сленге, а ему даже не хочется такие темы поддерживать.
Уж и не помнит, каким образом зашёл на литературный сайт INTERLIT – «Клуб книгочеев». Посмотрел, что народ читает, грустно стало – чушь и белиберда сотнями томов. А потом вдруг подумал, что надо выложить свою библиотеку. Пусть узнают, что существуют другие книги, есть другие мысли и смыслы. В первую очередь исторические книжки выложил. Не спеша выставлял, по одной, к каждой рецензии сочинял, отзывы писал, цитаты наиболее стоящие отыскивал. Народ заходить стал, откликаться. Молодняк, наивный такой.
Тут ведь и не разберёшь, кто есть кто – все под псевдонимами, да ещё под иностранными, даже не понять, мужчина или женщина. Юрий Сергеевич, наверное, единственный под своим именем зарегистрировался: «Юрий Крошин» А чего бояться? Он за слова отвечает и за себя постоять может. Интересные люди стали его страницу посещать. Один дружить предложил. Псевдоним у него VULPES и вместо фотографии мордочка зверька - то ли собачка, то ли лисёнок. Юрий Сергеевич, прежде чем соглашаться, на страницу к нему заглянул. Ну, что ж, прилично. Книги интересные, по истории много, даже одинаковые есть. Видно, что человек солидный, ведёт историческую группу, разные там проблемы обсуждают. Правда, проблемы несерьёзные, что-то вроде мифических зверей, следов пришельцев и тому подобное. Юрий Сергеевич даже что-то там им подправил, посоветовал, в общем, задружили. Стало интересно общаться.
Вот, сейчас очередное сообщение от VULPES: «Приятно иметь дело с человеком образованным. Подскажите, Юрий, а у вас на Дальнем Востоке имеются сведения о необычных животных, которых официальная наука не признаёт? Такие, например, как крокодил в болотах Приладожья, или «Рогатая щука» в бассейне Оби?»
«Уважаемый VULPES, ничего такого тут нет и никогда не было».
«Ну, как же, Юрий, а Летающий Человек? О нём довольно много сведений. Говорят, недалеко от Владивостока есть гора Пидан, на которой Летающего Человека наблюдают довольно часто».
«Но это же смешно! Даже по физическим законам человек летать не может. Это сказки, умышленно выдуманные для увеличения потока туристов. Так же, как Лохнесское чудовище. Извините, но я не верую без доказательств!»
Юрий Сергеевич нажал на крестик в правом углу: «Хватит фигнёй заниматься. Ещё о «Летучем Человеке» я не спорил! Спать надо ложиться».
Проспал долго. Жена уже давно позавтракала, когда он виновато появился на кухне.
– Выспался? Садись, я оладышки приготовила.
«Умница она у меня, всё-таки. Никаких намёков на недовольство, ещё и завтрак подала! Надо завязывать с этим интернетом да, в самом деле, за ремонт браться».
– Выспался. Я с интересным человеком познакомился. Историк, эрудит. Сейчас, гляну, что он мне написал, и делами займусь, – Юрий Сергеевич включил «комп» и, макая левой рукой оладьи в сметану, другой взялся за мышку. На почте было несколько сообщений, в том числе от VULPES.
«Позвольте не согласиться, Юрий! Имеется достаточно свидетельств существования этого феномена. Попытаюсь изменить Ваше мнение. Практически все путешественники XIX века по Уссурийскому краю, так или иначе, отмечают Летающего Человека. Вероятно, Вы не читали их произведений».
«Молодой человек, к вашему сведению, я являюсь достаточно известным краеведом. У меня несколько печатных работ в краевой периодической прессе. Безусловно, я читал всё, что касается исследований Уссурийского края. И никогда, я подчёркиваю: ни-ког-да! я не встречал упоминаний ни о каких летающих существах, кроме известных науке биологии».
Юрий Сергеевич разволновался, вышел на балкон. Закурить бы! Но нет, бросил, так бросил. Ещё не хватало из-за таких глупостей… Вернулся к компьютеру.
«Уважаемый Юрий! Я никоим образом не желал указать на Вашу неосведомлённость. Давно известно, что мозг человека выбирает из объёма информации только то, что считает нужным, а иные факты просто пропускает. Вот, посмотрите ссылку на малоизвестный рассказ Арсеньева «Заболоченный перевал», обратите внимание на стр. 27. А в прикреплённом файле фото страницы из дневника Пржевальского. К сожалению, почерк у него ужасный, но попытайтесь прочесть второй абзац».
Юрий Сергеевич перешёл по ссылке. Действительно, в электронном сборнике произведений Арсеньева имелся указанный рассказ, который к великому стыду, он не читал. Юрия Сергеевича бросило в жар, когда он открыл страницу 27: «Холодный туман подался в стороны, и вдруг из озерца посреди мари поднялась гигантская птица. Это было так близко, что я и мои спутники хорошо рассмотрели темные перепончатые крылья и почти человеческое лицо. Но самое примечательное, у этого существа вместо ожидаемого птичьего хвоста были ноги, похожие одновременно на человечьи и обезьяньи. Казак Игнатьев вскинул винтовку, но Дерсу остановил его: «Стреляй не надо, его добрый чёрт». Больше мы не видели это существо. От Дерсу я смог только добиться, что «добрый чёрт» живёт в болотах и людям худого не делает, если они к нему хорошо относятся».
Юрий Сергеевич полчаса на балконе мял в пальцах неприкуренную сигарету. Потом столько же времени потратил на прочтение максимально увеличенного на мониторе абзаца из дневника Пржевальского: «…Из примечательного за прошедший трудный день следует отметить непонятное происшествие при прохождение нами Конских болот. Был ветер с моря и сильный туман. Я услышал крики казаков и выстрел. Люди утверждали, что видели «летящего человека» с крыльями размахом около четырех аршин. Стрелявший, к сожалению, промазал. Я же в этот момент помогал своей увязшей лошади и не успел обернуться вовремя».
Юрий Сергеевич бывал на Конских болотах. Действительно, место гиблое и теперь. Но в книге Пржевальского «По Уссурийскому краю» нет ни слова об этом происшествии! О-бал-деть!
«Дорогой VULPES! Простите меня за резкость в предыдущем письме. К моему стыду, я не читал указанный рассказ Арсеньева. А добраться до дневников Пржевальского в моё время было просто немыслимо. Да, этим людям я верю не меньше, чем самому себе. Хотя, конечно, и у них лишь визуальные кратковременные наблюдения, а не материальные факты. VULPES, я почему-то считал, что Вы живёте в западной части страны. У меня теперь время к обеду, а разница семь часов. Вы что, вовсе не спите?»
Ответ пришёл через минуту.
«Чем дольше спишь, тем больше шансов проспать что-нибудь интересное. Стараюсь уменьшить сон до необходимого минимума. Живу я в городе Петра и «Авроры», Вы угадали – на Западе».
«Интересно, впервые слышу такое сочетание в названии города: царь Пётр и революционный крейсер. Необычно».
«Отчего же необычно? Два символа событий, повлиявших на мировую историю».
«А куда же делось великое событие – мировая война?»
«Судя опять же по фактам, Европа, гораздо меньше испугалась перспективы немецкого мирового господства, чем «Мировой революции». Отсюда «Аврора» – символ более значимого события, чем война. Посмотрите ещё в приложенном файле».
В файле был документ: «История дома Цинь, царствовавшего в северной части Китая с 114 по 1233 год». Перевод с маньчжурского. Фрагмент. «В восточных горных пределах у морского побережья, откуда поставляются китовые зрачки и перья соколов, водится дикий человек с крыльями летучей мыши заместо рук. По приказу императора в 1104 году один такой человек был отловлен и в клетке препровождался. Но потому как пищу и воду тот дикарь принимать отказывался, то и издох в пути. Запах же его (тела) был настолько омерзителен, что вынуждены были труп закопать».
О-бал-деть!
– Юра, отвлекись на минуту, мне с тобой посоветоваться надо. На обед борщ поедим или котлеты пожарить? Или котлеты вечером?
– А? Да какая разница, давай, вечером… То есть, конечно, лучше котлеты.
– Я не совсем поняла: на обед котлеты или борщ?
– Ой, да, что сготовишь… Тут… подожди, я сейчас…
«Вы меня почти что убедили, VULPES. По крайней мере, ясно, что существовало в прошлом нечто загадочное, интерпретированное как «летающий человек». Но Вы же понимаете, что для жизни на протяжении веков их должно быть много, то есть, стадо, стая. Потом, в такие суровые зимы, как на Сихотэ-Алине, выжить могут лишь очень немногие звери. Столько людей бывает в тайге в последние десятилетия, а теперь и тайги-то не осталось, всю вырубили. Если бы эти животные были, их обязательно увидели бы. По крайней мере, удэгейцы, нанайцы – люди тайги, исключительно наблюдательные, – непременно знали бы о них. Соответственно, знали бы этнографы. Так что, увы…».
«Местные знают. И этнографы тоже. Я думал, Вы в курсе. См. приложение».
Прежде, чем открыть файл, Юрий Сергеевич выпил пару глотков заварки из чайничка и сделал несколько затяжек, аккуратно выпуская дым за балконное окно.
«Лемехов П.А. Новые сведения о существовании животных, ранее считавшихся мифическими. // Тезисы докладов всероссийского этнографического конгресса. СПб., 2011. Фрагмент. «Как сообщает информатор Петр Кяляндига, имеющий промысловый участок на одном из верхних притоков реки Кема, он неоднократно наблюдал «Дэгдэчи» – «Летающего Человека» и знает его местообитание. Этот же информатор сообщил, что местные жители всегда знали о существовании «Дэгдэчи», но скрывали от властей и «чужих людей», поскольку это существо считалось священным. По возвращении с настоящей конференции автор намерен продолжить исследования в указанном районе с участием П. Кяляндига».
– Давай-ка мусор вынесу, – сказал Юрий Сергеевич жене, взял ведро и вышел на площадку. На лестнице выкурил сигарету до самого фильтра, и сосал, втягивал дым, пока она сама не угасла.
– О-бал-деть!
Глава 2. Странная «хистори»
Юрий Сергеевич разложил свои старые карты, накопленные ещё в давние времена. Хорошие карты, секретные «километровки».
Кема! Река-легенда. Сколько тут загадок, начиная со средневековых городищ, непонятно откуда тут, посреди непроходимой тайги взявшихся и никем толком не исследованных, до предполагаемых кладов последних на Дальнем Востоке белогвардейцев.
Исследователь вспыхнул и запылал внутри Юрия Сергеевича. Давненько не ощущал он этого чувства! После того, как три года назад притащил на себе из тайги кусок ствола дикого винограда диаметром почти полметра для краеведческого музея, никуда больше не ходил. Планы были, но незначительные, мелкие, да и не очень уже хотелось мошку кормить. Годы, наверно сказываются. Всё больше посидеть хочется спокойно, помыслить. А тут – Летающий Человек! Конечно, сердце зашлось! Хотелось идти на Кему немедленно. Но куда? Горы, тайга непролазная, территория с какую-нибудь Голландию. Нет, нужно подойти к этому серьёзно. Лемехов, Лемехов – будто знакомая фамилия…
– Люба, ты не припомнишь фамилию Лемехов? Знакомое что-то…
– Ты курил что ли, Юр? Пахнет-то как! Что-то случилось?
– Нет. Нормально всё. Мне кажется, встречался мне этот Лемехов…
– А это не тот, который на байдарке сколько-то там километров вдоль побережья прошёл? Ты тогда восхищался, что такой маршрут для байдарки очень сложный.
– А! Да, да, вот память! Точно, Лемехов восемьсот километров вдоль скалистого побережья отмахал. Рисковый! А если бы тайфун?
Юрий Сергеевич разыскал газетную вырезку в папке «Природа и люди». На фото молодой человек на байдарке под нависающими береговыми скалами. Лицо не разглядеть. Коротенькая заметка: «Молодой учёный из Института истории Павел Лемехов очень много времени проводит в пеших экспедициях по труднодоступным районам Сихотэ-Алиня. А свой отпуск использует для совершенствования навыков плавания по морю на байдарке…» Далее обычное газетное словоблудие, ничего полезного, кроме расстояния и пунктов старта и финиша.
Но ключик нашёлся: Институт истории. Юрий Сергеевич бывал в этом заведении не раз. Знавал кое-кого из археологов, библиотеку посещал в своё время, но давно уже. Внесенный когда-то на всякий случай, телефон отдела этнографии был в записной книжке.
– Добрый день. Могу ли я поговорить с Павлом Лемеховым?
– Извините, а вы кто? – показалось, что женский голос ответил со слишком длительной паузой и неким недоверием.
– Я краевед Крошин Юрий Сергеевич.
– И о чём же вы желаете побеседовать с Павлом Лемеховым?
– У меня очень серьёзный разговор, – Юрий Сергеевич решил построить фразу так, чтобы у оппонента не было возможности отказать, – о его последних исследованиях в истоках Кемы.
– Ну, что же, подходите сегодня к обеду. Скажите на вахте, что вы к Туркиной. Я Завлаб. Вас пропустят.
– А, с Лемеховым..? – трубку положили.
– Юра, что случилось, а, Юра? – тормошила его жена, пока он одевался.
– Ничего особенного, Люба. Очень интересное дело намечается! Я в Историю. Вернусь, расскажу.
– Ты только много не кури, ладно, Юр?
Институт истории – пятиэтажка хрущёвских времён, внутри был будто законсервирован с 90-х годов. Панели стен обшиты ДСП коричневого цвета, старые шкафы в коридорах, полумрак, запах какой-то затхлости. Вахтёрша, похоже, не менялась с тех пор, как Юрий Сергеевич был здесь последний раз. Узкая бетонная лестница, банка с окурками на площадке. А вот двери в лаборатории современные, пластмассовые, резко выбивающиеся из общего стиля.
Кабинет этнографов оказался маленькой комнатой с двумя столами тоже ещё «той эпохи». Высокая, чересчур стройная дама возрастом немного моложе Юрия Сергеевича поднялась ему навстречу.
– Я Крошин.
– Я поняла. Скажите, вы лично знакомы с Павлом?
– Нет, но я хотел с ним познакомиться.
- С какой целью?
Юрий Сергеевич несколько растерялся от тона допроса и даже обиделся. Но нужно было достичь некоего завершения разговора.
– Лемехов исследовал Летающего Человека на реке Кеме…
– Присаживайтесь, пожалуйста, – хозяйка кабинета включила чайник, принялась выставлять на стол чашки, сахар. – Расскажите, что вам известно об открытиях Павла и откуда.
– А с ним-то я могу поговорить?
– Прежде ответьте на вопрос.
– В тезисах докладов всероссийского этнографического конгресса за прошлый год было…
– А ещё? Ещё что?
– Больше ничего. Я и хотел узнать поподробнее. Так Павла Лемехова нет на работе?
– Павла Лемехова нет. Совсем, – дама вдруг как-то сникла, руки упали на колени, плечи опустились. – Павел погиб.
– Как! – теперь вскочил Юрий Сергеевич. – Как погиб? Он же молодой…
– Что же, молодые не погибают? Присаживайтесь, – она вынула из шкафчика початую бутылку коньяка, плеснула в чайные чашки. – Помянем …
– Вы меня шокировали, – сказал Юрий Сергеевич, проглотив спиртное и усаживаясь. – Это так неожиданно.
– Смерть молодого, здорового парня всегда неожиданна. Я сама шокирована вот уже десятый месяц, – она налила ещё. – Ну, вот скажите мне, почему? Почему самых хороших обязательно забирают, а всякую… дрянь оставляют жить и здравствовать? – она выпила. – Я научный руководитель Павла, Туркина Ирина Семёновна. Извините, что так сразу на вас «наехала». Понимаете, это был этнограф от Бога, уникальное сочетание качеств и способностей! Такие рождаются раз в сто лет! У него всё получалось! Он через пятнадцать лет стал бы академиком…
– Что же с ним случилось?
– Переправлялся через реку во время тайфуна.
– Погодите, он же опытный, насколько я понимаю. Кто же полезет в реку в тайфун? К тому же, он спортсмен, молодой. Не верится.
– Наверно, самоуверенность и подвела. Был бы слаб и труслив, не решился бы.
– А вы уверены? То есть, я хотел сказать, кто-то видел? Пытались спасти?
– Он ушёл в обратный путь один. Его отговаривали, советовали подождать. Что погиб не знали, пока родственники тревогу не подняли. Искать начали через десять дней, нашли через двадцать. В заломе. Сами понимаете, летом двадцать дней в воде… Вот, такая хистори, уважаемый Юрий Сергеевич.
– А где это случилось, Ирина Семёновна?
– На Кеме. В верхнем течении.
– Можете мне рассказать, что узнал Павел о Летающем Человеке?
– Я не более вашего знаю. Павел не любил говорить о чём-либо, если не был уверен окончательно. Его с трудом удалось уговорить тезисы напечатать о предполагаемом открытии. Иначе вообще ничего бы не сохранилось.
– А записи, карты, документы там всякие?
– Он же современный человек, даже слишком, категорически не признавал наши методы фиксации с записными книжками и прочими бумажками. Всё в электронном виде, всё на «флэшках».
– Ну, и что там, на флэшках?
– Нет флэшек, нет фотоаппарата, нет «нетбука», нет «джи-пи-эс» – всё он с собой носил, всё пропало в реке. От рюкзака только лохмотья… такая хистори. У него память была феноменальная. Раз текст или рисунок увидит – может через год воспроизвести всё, вплоть до ошибок. Ещё потому и не записывал.
– Как-то не верится, чтобы ничего не осталось. Вот это, как я понимаю, его стол?
– Что же вы думаете, мы не смотрели? Ну, загляните.
Юрий Сергеевич выдвинул ящики. Действительно, практически ничего: шариковая ручка, карандаш, несколько бумажек. Именно бумажек. Юрий Сергеевич рассмотрел каждую. На автобусном билете телефонный номер, наискось, торопливо. Листок в клеточку, потёртый на сгибах: «арганко – хитрый, дэгдэн – полёт, дякасал – сверхъестественные свойства, дэгдэчи – летающий, летучий, хасар – крыло, аба дяка – вымысел». Обрывок мягкой обложки с рисунком антилопы от брошюры «В сердце Африки», на обороте некая ветвистая схема, похоже, река. Разветвление, крестик, скоропись: «4-й пр. приток после сл. ок. 450 ш. л.б. – П. Калянд.».
– Что это?
– Ну, откуда мне знать, – вздохнула Ирина Семёновна.
– Можно, я возьму?
– Берите, – махнула она рукой. – Хотя, постойте, – взяла бумажку, вышла на минуту. – Вот, забирайте. А ксерокопия пусть лежит. Пока. Не знаю, зачем.
Она промокнула глаза, разлила остатки коньяка.
– Разволновалась с вами, незнакомым человеком… Извините. Давайте выпьем.
– А вот это, кажется, словарь?
– Эти слова в любом словаре. Вот, возьмите, если интересно, – она протянула тоненькую брошюрку «Сравнительный словарь бытовых слов удэгейского и нанайского языков».
Видимо от выпитого и под влиянием настроения Ирины Семёновны, Юрию Сергеевичу стало грустно. Представилось: листал парень этот словарь, хотел выяснить тайны исчезающего народа, наверно, имел амбиции, желал прославиться…
– Скажите, у него были ещё работы?
– Да, конечно. Но они не относятся к Летающему Человеку. Павел занимался этноботаникой. Это на стыке биологии и этнографии, выяснение используемых растений и способов их употребления аборигенами. Он случайно услышал об этом летающем феномене и почему-то сразу в это поверил, и увлёкся как ребёнок.
– Так что же, это неправда? Про Летающего Человека?
– Но вы же понимаете, что пока его в клетку не посадят или не застрелят – его для науки нет. Павел говорил, что аборигены абсолютно уверены в его существовании. Информатор водил его на место «гнездования» и Павел видел… Но что видел – сам не уверен. Ночью нечто большое захлопало крыльями, замяукало, крупный объект. Это всё. Возможно, филин. Но Павел утверждает, что «это» гораздо крупнее и крик совершенно иной… утверждал. Такая хистори...
– Вы знаете район, хотя бы?
– Уж не желаете ли вы прогуляться на поиски неведомого зверя?
– Желаю. Вы угадали.
– Во-первых, это опасно, во-вторых, местные вам ничего не скажут, они не любят…
– Не отговорите! Не хотите помочь, всё равно пойду. Но потом вам ничего не расскажу.
– Не сердитесь. Я просто хотела предупредить о сложностях. Работал Павел вот здесь, – Ирина Семёновна развернула карту, очертила пальцем истоки Кемы, её правые притоки. – Вот, где-то здесь зимовьё, откуда он вышел в обратный путь. Большего не знаю.
– Кто тело нашёл?
– МЧС совместно с местными добровольцами из Тернея. Погодите, вот телефон начальника отряда.
– Ну, что ж, это кое-что. Попытаюсь. Буду держать вас в курсе. Что же вы так недоверчиво на меня взираете? Возраст смущает? У меня за плечами много тысяч километров. Не волнуйтесь. Я осторожный.
– Я вас понимаю. Сама полевичка, – Ирина Семёновна порывисто встала и по-мужски пожала руку. – Желаю удачи!
Юрий Сергеевич сразу же позвонил в МЧС. Начальника отряда не оказалось, но его заместитель согласился встретиться. Молодой и весёлый спасатель Володя не стал требовать документы и толковать о неразглашении. Он оценил Юрия Сергеевича опытным взглядом и развернул карту.
– Я участвовал. В прошлом году, в начале октября. Забросили вертолётом. Вот на эту поляну, ниже устья Мрачной. Он шёл с верховьев этой самой Мрачной, её нужно много раз форсировать. Где-то его сорвало. Обнаружили вот тут, почти у устья, в заломе. Вода жуткая была, залом огромный. К нашему прибытию уровень уже понизился. Если бы не вороны, не нашли бы. Бензопилами выпиливали. При нём ничего, никаких документов. Родные опознали. Это всё. Туда собираетесь?
– Да, хочу увидеть место гибели.
– Места там трудные. Берите надёжных попутчиков. В Тернее спросите Ивана Мурунова. Он у нас проводником был, место знает.
– Ладно. Спасибо!
Глава 3. Кто видит цель, того Фортуна любит
Юрий Сергеевич втиснул рюкзак в узкий проход между сиденьями, уселся. Жарко! Ну, теперь час езды до аэропорта. Отдышимся.
На заднем сиденье парни в камуфляже пивко попивают, громко разговаривают. Пускай. Скоро всё кончится, будет только тайга. Юрий Сергеевич любил это нетерпеливое предчувствие полной свободы и абсолютной неизвестности предстоящего.
– Батя, за грибами собрался? – парняга с заднего сиденья перебрался на свободное соседнее через проход.
– Нет, я в аэропорт.
– Да я шучу, извини, отец. Ясно, что не на дачу. Но по одежде видно, что не в столицу нашей родины летишь.
– В Терней.
– О! Интересно. А зачем, если не секрет? За корнем, наверно?
– Ну, я не в сам Терней, я на Кему, по тайге побродить.
– Ну, ни чё! Санёк, слышь, дядька на Кему летит, побродить, прикинь!
Санёк сорвался с места, навис над Юрием Сергеевичем.
– Дядька, правда, что ли на Кему? Ты не попутал? Там не парковая зона. Ты хоть в тайге по-серьёзному бывал?
– Я, парни, бывал там, где вам и не снилось! Это вам в парке пиво пить…
Автобус качнуло на повороте, выпивший Санёк навалился на Юрия Сергеевича.
– Займите свои места! – окрикнул водитель, – А то высажу!
Саньку пришлось ретироваться.
– Отец, ты не обижайся. Мы чуток приняли за удачный старт. Мы знаешь, чему прикалываемся? Мы же тоже на Кему летим, прикинь какое совпадение!
– Да ты что! А вы-то чего туда?
– Мы на сплав. Кема – сплавная река, крутая!
– Да, слыхал. Молодцы! А где же ваше оборудование, плоты или что у вас там?
– Это всё машиной везут. Наверно, уже на борт погрузили.
– Нет, регистрация только через час начнётся.
– У нас свой борт, батя. Заказной. Он до места доставит и высадит, где надо. А потом заберёт в конечном пункте. Всё чётко.
– Так, конечно, путешествовать можно! Привезли, отвезли, самим ничего не таскать, только удовольствие получать, - с плохо скрываемой завистью проговорил Юрий Сергеевич.
– За удовольствие уплачено! И не хило. Сейчас, да, если ишачить не желаешь, можно купить услугу. Были бы бабки. Но мы же раз в год отдыхать едем, и заметь, не на Гавайи. Чего же нам жаться? Нет, вертушка – классно! Через три часа будем плоты накачивать. Слушай, отец, а поехали с нами!
– Так как же с вами? Я сплавляться не собираюсь. Мне в одно место, вам в другое. Потом, мне ещё в Тернее с человеком повстречаться надо…
– Так борт у нас за-каз-ной! Что закажем, то и сделает. Высадим, где тебе надо. А в Тернее мы всё равно остановку делать будем, там есть дельце ненадолго. А чего тебе тащиться рейсовым, а дальше неизвестно как. Там автобусы не ходят. Мы же, считай, коллеги, в одно место с одинаковой почти целью – помогать должны друг другу. Всё, отец, решено, едешь с нами. И не волнуйся ты, всё окей. Меня Лёхой зовут. Это Санёк подходил. Там ещё Андрюха и Кривой. Ну, кликуха такая, он только на неё отзывается, но чувак – во!
– Юрий, – протянул руку Юрий Сергеевич.
Он был рад, что отпадала проблема преодоления полутора сотен километров по тайге до нужного места. Ещё неизвестно, ходят ли там лесовозы, на которые он рассчитывал. И парням этим, слегка хмельным и бесшабашным был рад. И сам чувствовал себя молодым и отважным, которому по плечу любые преграды.
Видавший виды Ми-8 с оглушительным треском напряг силы, накренился резко вперёд, пронёсся над землёй, будто вот-вот клюнет носом, и вдруг резко с разворотом взмыл в небеса. Юрий Сергеевич почувствовал, как провернулись внутренности, но машина выровнялась и взяла курс на север. Сквозь поцарапанный круглый иллюминатор видны были населённые пункты, дороги, потом потянулись зелёные хребты, которые чем дальше, тем становились всё круче, на них появились осыпи и залысины на вершинах. Птичка Романтика тоненько защебетала в груди Юрия Сергеевича, голос её становился всё громче и, наконец, заполнил всё существо путешественника. Давно потерянное, почти забытое чувство, найти которое вновь почти не было надежды, незаметно вернулось и зажило, как ни в чём не бывало.
Юрий Сергеевич с удовольствием принял от Лёхи банку пива и, потягивая, то смотрел в иллюминатор на проплывающие чуть не в десятке метров внизу хвойные деревья, то наблюдал за весёлой компанией, хохочущей над какими-то своими шутками. Они дружелюбно поглядывали на пожилого попутчика, иногда подмигивали или махали рукой. Стекло одного иллюминатора совершенно отсутствовало, и сквозь грохот двигателя абсолютно ничего не было слышно.
Вертолёт пошёл круто вниз, мелькнули домики, поляна, и вот уже винт вращается вхолостую, по инерции, машина на твёрдом грунте. Дверь отвалилась вбок, и в салон ворвался птичий гомон, и стрекот кузнечиков, и запах скошенной травы, и каких-то цветов… какая благодать! Парни мигом договорились с водителем УАЗа, и через пять минут катили к посёлку. Водитель, конечно, знал Ивана Мурунова, остановил напротив его дома.
– Через час обратно будем ехать. Успеешь, отец? – спросил Лёха.
– Наверно. Мне поговорить только.
Иван, крепкий мужик лет за сорок, не спрашивая, открыл калитку, поздоровался.
– Проходи в дом. Жарко на солнце. Чай будешь?
– Нет, спасибо. Я ненадолго. В прошлом году вы помогали искать погибшего этнографа.
– Ну?
– Мне нужно знать точное место.
– Карта есть?
Юрий Сергеевич достал карту. Иван сразу сориентировался.
– Вот, смотри, излучина, тут плоское место, вот зимушка, рядом с ней поляна. Здесь вертушка сесть может, другой посадочной площадки поблизости нет. Ну, вот, отсюда вдоль берега вверх километра полтора по лесовозной дороге, в этом месте русло раздваивается, тут перейдёшь на правый берег. Сейчас вода не большая, по пояс переберёшься. Оба русла перейдёшь, иди вниз вдоль берега до вот этой речки. Мы её Мрачной называем. От устья где-то полкилометра вверх – завал. Вот там и нашли. А что толку-то туда идти? Мошку только кормить.
– У него аппаратура всякая была, там информация важная.
– Ничего ты там не найдёшь. У нас говорят, кто по Мрачной пойдёт, гибель свою найдёт. Нехорошие места.
– Попробую, как получится. Посмотрите ещё вот эту схему. Она вам ничего не напоминает? – Юрий Сергеевич подал рисунок на обороте книжной обложке.
Иван повертел лист так и эдак, хмыкнул.
– Так это ж Мрачная и есть, вот, глянь, – он приложил к карте. Вот, этот приток, а вот этот, конечно она. А вот здесь Петька Кяляндига с бабой живёт, – ткнул он пальцем в крестик.
– Как живёт? В смысле на промысле?
– Нет, они там постоянно живут. Как советская власть кончилась, работать не обязательно стало, так он и ушёл в тайгу. Говорит, как предки жили, так и я буду. А сам, однако, не в чуме, в русской избе живёт. И печка нормальная. Выбирается в посёлок иногда купить кое-что.
– А как же они в «гиблом» месте живут?
– Живут. Он, говорят, с чёртом знается. Его Мрачная не берёт.
– Иван, а вы не слышали про Летающего Человека?
– О! А ты не за этим ли приехал? – Иван закурил. – Не лез бы ты в это дело, не по тебе оно.
– А что так сурово-то? Я просто спросил.
– Последнее время слишком часто спрашивать стали. Не знаю я ничего. Чушь всё это. Однако, люди, кто о том говорит, пропадают. Не лезь в это, я тебе добрый совет даю.
– Так что, Павла Лемехова, вы думаете… убили?
– Я не сказал. Там всё чисто, никаких следов.
– А кто ещё? Вы сказали, пропадают?
– Пропадают. Тайга забирает. А как там, что на самом деле – тёмный лес. И чужих в наших местах много стало, что ищут – не понятно, но не корень и не золото. Так что, мой тебе совет, возвращайся в город по здорову. Не испытывай судьбу.
– Ладно. Я аккуратно. Залом посмотрю и вернусь. Спасибо за совет.
Юрий Сергеевич недолго посидел на лавочке у калитки Мурунова, влез в подкативший УАЗик. Парни были по-прежнему веселы и везли ещё два ящика пива и закуску.
– Ну, вы даёте: на сплав столько пива! – не удержался Юрий Сергеевич.
– Да ладно, батя, а то ты молодой не бухал?
Юрий Сергеевич вспомнил, что в молодости в походы не пиво, рюкзак водки брали, ему стало стыдно за сварливость. Он улыбнулся, махнул рукой:
– Гуляй, пока молодой!
– Всё окей, батя! Кто видит цель, того Фортуна любит!
В аэропорту уселись в тени деревянного здания, на ветерке, решили пообедать, пока вертолётчики что-то там готовили к полёту. Парни нарезали колбасы, вскрыли консервы. Юрий Сергеевич достал домашние котлеты, пирожки, уложенные Любой в бумажные пакеты.
– Ты, батя, спрятал бы харчи, ты один, тебе нужнее. Мы-то что, завтра поплывём, через три дня, глядишь, дома будем.
– На этом не сэкономишь, – отшутился Юрий Сергеевич. – Повезло мне с вами, парни! Успехов вам в вашем предприятии!
– Нам тоже повезло с тобой, батя. Удачи тебе. Кстати, где тебя высадить?
Юрий Сергеевич показал на карте. Позвали лётчика. Он сказал, что поляну знает, высадит без проблем. Добавил, что лететь можно минут через пятнадцать. Кривой поднялся, как-то подтянулся, и сразу вдруг стало видно, что он в группе главный.
– Так, бухать завязываем, проверяем личную амуницию. Чтобы не было, как в прошлый раз! Держи. Держи, – он раздавал каждому какие-то маленькие приборы. – Пристёгивай сразу, не тырь, забудешь потом! Ну вот, ладненько, – он пристегнул приборчик себе на ворот. Повернулся к Юрию Сергеевичу. – Возьмёшь, отец? Лишний остался. Пятый наш не поехал, а так обещал…
– А что это? Я и пользоваться не умею, – пожал плечами Юрий Сергеевич.
– Полезная штука. Как называется, тебе и знать не надо, всё равно не запомнишь. Работает сама. Записывает всё, что ты говоришь. Вот, иду я на плоту, гребу двумя руками и говорю: справа проходим скалу, слева медведь рыбу жрёт и так далее. Типа репортёрского магнитофона. Удобно.
– Так его же заряжать надо. А вдруг промочу, испорчу.
– Это специально для экстрима. Японцы всего напридумывали. Мы испытывали: в воде сутки держали, в холодильник клали – работает. Батарейки на две недели хватает, не выключая. Приедешь домой, в комп воткнёшь, и всю информацию о своём походе иметь будешь. Вещь исключительно полезная. Просто, как ты сам заметил, повезло тебе. Да бери, батя, ну, чего ты…
Кривой сам прищёлкнул приборчик на грудь энцефалитки Юрия Сергеевича.
– Дома, когда информацию скинешь, там номер моего телефона и электронная почта. Созвонимся. Ты с компом-то дружишь?
Юрий Сергеевич кивнул. Внешний вид Кривого, манера держаться, что-то такое ещё никак не сочетались с грубыми словечками и развязной манерой поведения. Ему бы галстук и на кафедру…
– Ты классный мэн, батя! Пошли грузиться.
Не прошло и часа, как вертолёт коснулся земли на искомой поляне среди тёмнохвойной тайги. Юрий Сергеевич вывалился из кабины в высокую траву. Ему подали рюкзак.
– Удачи, отец! Мы за тебя болеть будем!
Он помахал рукой улетающему вертолёту.
«Вот так всё просто! Раз – и уже в тайге, в полутысяче километров от дома. А стоило только захотеть! Замечательный всё-таки у нас народ, и никакие перестройки и изменения общественного строя его не переделают! Ишь ты, болеть они за меня будут. А ведь даже не спросили куда я и зачем. Корректно. И мне врать не пришлось. Молодцы!»
Глава 4. По Мрачной пойдёшь – добра не найдёшь
Оглушающий грохот вертолёта оборвался за сопкой, и наступила звонкая тишина! В траве стрекотали кузнечики, где-то высоко над поляной заливался одинокий жаворонок, а на вершинах елей пересвистывались неведомые звонкие птахи. Тучка мошек немедленно окружила голову и каждая непременно желала нырнуть в глаз. Откуда ни возьмись, загудел виражами огромный слепень.
Юрий Сергеевич развернул карту, вытащил компас, принялся ориентироваться. Первым делом необходимо найти своё место на карте. Высокий лес, окружающий поляну, не давал обзора. Но с дальнего края поляны стали видны на северо-западе высокие, почти отвесные горы. Юрий Сергеевич посчитал, что это обозначенные на карте Скала Стрижей и гора Преграда высотой по полтора километра, за которыми начинается плоское как стол заболоченное плато Озёрное. С почти отвесных юго-восточных склонов этого плато начинались истоки реки Мрачной, сложная долина которой сейчас была закрыта сплошным белым туманным одеялом. Именно в эту долину и предстояло двигаться, чтобы узнать о Летающем Человеке.
Прежде всего, Юрий Сергеевич решил посмотреть зимовьё, обозначенное на карте к юго-востоку от поляны. Всегда полезно знать, где можно укрыться от непогоды или просто переночевать в комфортных условиях, если окажешься неподалёку. Он побродил вдоль края заросшей поляны и нашёл старую, еле заметную тропку, которой всё же иногда пользуются. Под пологом леса тропа стала заметнее и довольно скоро привела к избушке.
Сруб был относительно большой. Внутри стояла большая железная печка, были сколочены высокие нары в расчете человек на шесть. Примечательно, что в задней части избы было отгорожено небольшое помещение с крепкими дверьми, узеньким, в одно бревно высотой окошком без стекла и единственной, прибитой к стене лавкой. Юрий Сергеевич никогда не встречал подобных лесных избушек, и подумал, что таким образом устроена кладовая.
В трёх десятках шагов шумела река Кема. Берег здесь был довольно высок, метра три над водой. Тут, немного ниже по течению был брод, с правого берега сюда приходила дорога и шла далее вдоль берега, как и объяснял Иван Мурунов. А на противоположном берегу возвышались полукольцом отвесные скалы, под которыми кипела река, а над ними с писком носились стрижи. Красота!
– Красота! – сказал Юрий Сергеевич, вспомнив о магнитофоне. – Время: шестнадцать двадцать пять. Я нахожусь около избушки. Иду вверх по течению, по дороге.
Где переходить реку, он не знал. Дорога и после разделения реки на два рукава шла левым берегом. Он выбрал пологий спуск, на берегу разделся, уложил брюки и ботинки под клапан рюкзака и шагнул в ледяную воду. Уже на первом десятке шагов пожалел, что не выломал палку. Камни были скользкими, ступни от холода не чувствовали дна и отказывались подчиняться. Переступая, как на протезах, с единственной мыслью устоять против течения, Юрий Сергеевич всё-таки выбрался на берег и уселся на валун отогревать ноги.
– Восемнадцать десять. Перешёл бродом первое русло Кемы.
Чтобы дойти до второго русла по кустам и острой гальке, пришлось обуться. Второе русло далось труднее, хоть и взял длинный шест. Под дальним берегом глубина оказалась максимальной, его сорвало, но, окунувшись, он всё-таки уцепился за куст, встал на ноги, и выбрался на песок.
– Девятнадцать ноль-ноль. Перешёл второе русло. Ставлю лагерь для сушки и ночлега.
– Девятнадцать сорок. Палатку поставил, костёр горит, одежда сушится.
Ужинать Юрий Сергеевич не хотел. Попил крепкого чаю с Любиными пирожками и стал разглядывать вечер. Горы вдруг потеряли рельеф, сгладились сумраком, сделались сиреневыми на фоне фиолетового неба. Звёзды проступали всё явственнее. Он отвлёкся налить чай, а когда посмотрел на небо вновь, оно исчезло. Наползли облака, которые спустились и окутали всё вокруг непроницаемым холодным туманом. Все звуки стали неестественно глухими. Юрию Сергеевичу стало зябко и неуютно. Он подбросил в огонь припасённую заранее валежину и полез в спальник.
Спалось тревожно. Наверно, ещё не устал и не привык к звукам тайги. Река то мерно шумела, то вдруг принималась с грохотом перекатывать по дну валуны. Иногда казалось, что кто-то шлёпает по воде, и Юрий Сергеевич думал, что это может быть медведь, и хотел уже вылезать, чтобы разжечь костёр, но звуки затихали. Он засыпал, но слышался неясный шум в ивняке. С рассветом он заставил себя подняться.
– Ноль семь сорок. Подъём. Густой туман. Сыро, холодно. Варю чай.
– Ноль восемь пятьдесят. Собрался. Выхожу вниз по берегу к устью реки Мрачной.
– Девять тридцать. Немного заблудился. Пошёл по тропе, она оказалась медвежьей. Выбрался снова на берег. Отдыхаю. Мошка.
– Десять тридцать. Вышел к устью речки шириной около пятнадцати метров. Полагаю, что это Мрачная. Иду вверх по ней. Берег местами заболочен, валежник, кусты. Видимость ноль.
– Одиннадцать часов. Завал. Огромное нагромождение деревьев, веток. Буду обследовать.
Часа два Юрий Сергеевич лазил по самому завалу и вокруг него. Нашёл место, где стволы были распилены. По-видимому, в этом месте находилось тело Павла Лемехова. Довольно высоко над теперешним уровнем реки. Ничего, ни единой нитки, кроме рваного полиэтиленового пакета на ветке в стороне, обнаружить не удалось. Да и надеяться на это было нельзя. Просто отдал долг.
Потянул ветерок, раскрыл синее небо, обнажил, скрываемые в тумане покрытые ивняком берега с галечными пляжиками, и сразу стало веселее. Мошка исчезла, будто напугавшись солнца. Юрий Сергеевич скинул куртку, разулся, ополоснул ступни в освежающей струе и уселся на отбеленные течением брёвна. Под синим небом и тёплыми лучами было так приятно, что мрачные мысли исчезли, и настроение поднялось к верхней планке.
Солнышко грело недолго, вновь натянуло туман, налетела мошка, пришлось одеваться. Юрий Сергеевич рассказал магнитофону о своих изысканиях на завале и углубился в береговые дебри. Недолго побродив по левой стороне долины, он наткнулся на тропку, явно хоженую, не звериную, а именно человечью. По ней и двинулся в направлении истоков речки Мрачной.
– Тринадцать сорок перебрался по стволу дерева через ручей – левый приток Мрачной.
– Четырнадцать тридцать. По спиленному дереву перешёл на правый берег Мрачной. Отдых.
Идти по тропе, даже слабозаметной, гораздо быстрее и комфортнее, чем просто напрямик через лес. Во-первых, тропа куда-то ведёт, и это плюс, во-вторых, она идёт наилучшим в этих местах путём, самым проходимым. А главное, не нужно искать этот самый проходимый путь, и если направление тропы нужное, уходить с неё просто глупо. Тем не менее, Уссурийская тайга в горах настолько труднопроходима, что и на тропе даже опытный путешественник быстро утомляется.
Далее путь шёл по довольно плоской долине, заболоченной с кочкой и ольшаником, с папоротниками и кустами чёртова дерева. Юрий Сергеевич потерял тропу, но направление было понятным, и он не стал возвращаться – всё равно где-нибудь впереди она сама появится.
Тропа появилась, но только через два с лишним часа. Юрий Сергеевич вымотался на кочкастом болоте, вымок по пояс, лицо распухло от укусов насекомых. «Нужно потерять, чтобы понять, какое счастье имел», - подумалось, когда вновь ступил на расчищенную, протоптанную прогалину среди густого подроста.
– Семнадцать двадцать. Отдых на тропе.
Крутая гора подпёрла реку с правого берега. Тропа вынырнула из чащи у обрыва со спиленным громадным тополем.
– Семнадцать сорок перешёл на левый берег. Тропа хорошая. Сухо.
– Восемнадцать двадцать семь. Дошёл до слияния двух речек. Устал. Буду ночевать здесь.
Он отыскал относительно плоское место, сухое и без корней, поставил палатку. Костёр развёл неподалёку, у толстой валежины, на которой можно было сидеть. Повесил котелок и принялся за осмотр «себя любимого». Как и ожидалось, три клеща всё-таки впились. Для извлечения этих тварей Юрий Сергеевич всегда брал у жены специальный пинцет для бровей. Выкручивать клеща из-за уха было неудобно, зато из-под мышки было гораздо больнее.
Сегодня есть хотелось зверски. Юрий Сергеевич сварил кашу и вывалил в неё банку тушёнки. Обильная горячая пища расслабила, тело стало вялым. В распадке быстро стемнело. Свет костра выхватывал из мрака лишь ветви ближайших деревьев. Дневные птицы стихли. Зато в болоте монотонно свистела какая-то птица:
– Фью – фью-ю, фью –фью-ю…
Юрий Сергеевич заварил чай покрепче, сделал дымный костёр и сидел с кружкой в дыму, спасаясь от комаров.
Дикий вопль, то ли кошки, то ли человечьего ребёнка заставил вздрогнуть. По спине неприятно побежали мурашки. Юрий Сергеевич столько раз слышал подобные крики в тайге, но привыкнуть к ним не смог. Сова, наверно… Крик повторился, потом ещё. Но реакция уже была не такая. Пропал эффект неожиданности. Человек ко всему привыкает.
Юрий Сергеевич при свете фонарика рассматривал на карте пройденный маршрут. Выходило, что за весь день он прошёл менее десятка километров. Ну, что же, ситуация обычная для наших мест… Он потянулся к котелку, чтобы налить ещё чая и встретился взглядом с двумя парами глаз. От неожиданности чуть не выронил кружку… Две ушастые серые морды смотрели, не шевелясь, из кустов напротив, буквально в трёх шагах. «Волки! Нет… не волки, это собаки, лайки. Вон, у одной пятно белое на груди». Юрий Сергеевич на мгновение отвёл взгляд, чтобы поставить кружку, поднял глаза – собак не было. Только ветка дрожала ещё несколько секунд. Юрий Сергеевич почувствовал холодную каплю, ползущую между лопаток.
Спокойствие, обычное вечернее спокойствие у костра исчезло. Назойливо лезли в голову слова Мурунова: «Кто по Мрачной пойдёт, гибель найдёт». Юрий Сергеевич невольно прислушивался, всматривался в темноту, светил фонариком, оглядывался. Конечно, мерещились непонятные шорохи, от которых затаивалось дыхание, отблески пламени вызывали мираж движения… Наконец он устал настолько, что сказал себе «будь что будет», залез в палатку, застегнул её изнутри, забрался с головой в спальник и провалился в сон.
Глава 5. Чёртов друг
Юрий Сергеевич тревожно проснулся от явственного шороха рядом с палаткой. Панически быстро выпутал голову и руки из спальника, замер, прислушался. Отчётливо слышалось частое дыхание животного прямо за полотняной стенкой. Он тихонько выбрался из спальника, нащупал топорик, который всегда клал у входа, фонарик. Отчего-то сильное пламя костра плясало тенями по стенке палатки. «Жуть! Что делать? Ударить сквозь стенку? А вдруг промажу? А вдруг медведь? Или тигр!»
Юрий Сергеевич собрал волю в кулак, попытался максимально успокоиться. «Если не съели сразу, значит или не хотят, или не знают, что я тут. Последнее сомнительно…» Он предельно тихо расстегнул молнию входа на несколько сантиметров. Из отверстия пахнуло мокрой шерстью зверя. Выглянул. У костра чётко просматривался профиль сидящего на валежине человека! «Чёрт!», – почему-то первая мысль в голове абсолютного атеиста. Он отдёрнул голову, уставился на стенку палатки с пляшущими тенями. Панический страх обуял нервную систему, и Юрий Сергеевич практически потерял способность управлять собой. Туча мыслей наперебой толкались в сознание, предлагая каждая свой вариант объяснения феномена или совершенно неадекватного действия.
– Не надо бояться. Чертей нет. Я чай согрел, выходи, пить будем, – раздался от костра совершенно человечий голос, и напряжение сразу спало.
Юрий Сергеевич выбрался, поднялся на всё ещё дрожащие ноги. Большой пёс подошёл вплотную, понюхал колено. Вторая собака сидела у костра и тоже смотрела на него.
– Собачки добрые, не тронут, – сказал человек и повернулся к Юрию Сергеевичу. Лицо уплощённое, глаза раскосые – типичный восточный азиат.
Юрий Сергеевич подошёл, протянул руку:
– Юрий.
– Петро. Давай чай попьём.
– А, так это ты с чёртом дружишь? – буркнул Юрий Сергеевич сгоряча. После испуга наступила досада, и эгоистичная натура искала виновника позора.
– Люди всегда упрекают других в том, чему сами завидуют, – ответил Петро, похоже, не сильно обидевшись. Он отцепил от пояса мятую алюминиевую кружку, налил чаю. – Хороший чай пьёшь, вкусный!
Юрий Сергеевич, желая замять свою грубость, достал из рюкзака баночку с мёдом, последние два пирожка.
– Угощайся. Не обижайся, струхнул я малость: псиной воняет, дышит как собака, а у костра человек – кто ещё кроме чёрта?
Петро рассмеялся каким-то мягким, заразительным смехом. Расхохотался и Юрий Сергеевич, сам над собой, над своими страхами и трусостью.
– Так, значит, правду люди про тебя говорят? Знаешься с чёртом?
– А-а, все мы немножко черти, – отшутился Петро. – Вкусно! – показал он огрызок пирожка.
– Жена стряпала. Она у меня ещё не такое может. Так ты же Пётр Кяляндига?
Петро кивнул.
– А я к тебе иду.
– Видишь, я сам к тебе пришёл.
– Как нашёл меня?
– Собачки сказали. Я давно тут сижу, будить не хотел. Куревом не богат?
Юрий Сергеевич полез в рюкзак, вытащил пачку «Примы», подал Петру.
– А сам-то что?
– Бросил. Ношу для хороших людей. В тайге курево – первая надобность, по себе знаю.
Петро распечатал пачку, прикурил от тлеющей палочки, затянулся.
– Так чего ко мне-то шёл?
– Чтобы ты мне чёрта показал.
– Ты, что ли, в школе не учился? Чёрта нет, сказки это.
– Мне Павел Лемехов всё рассказал.
– Кто такой? Не знаю такого, – Петро отвёл глаза, закашлялся. – Ладно, раз пришёл, пойдём. Собирайся. Дождь пойдёт скоро.
– Откуда знаешь? Прогноз слушал?
– Знаю. У меня свой прогноз. Поспеши, если мокнуть не хочешь.
Юрий Сергеевич наскоро собрал палатку, упаковал рюкзак.
– Как же мы впотьмах?
– Скоро светло будет. Пошли.
И вправду, стоило затушить костёр, и в просветах меж деревьев стало видно серое небо. Как только Петро закинул ружьё на плечо, собаки беззвучно исчезли, будто их и не было. Вслед за уверенным Петром шлось легко и быстро. Несколько раз переходили речку, которая становилась всё меньше. Часто встречались лежащие от берега к берегу брёвна с вбитыми вертикально колышками. Юрий Сергеевич знал, что это приспособления для зимних ловушек на пушного зверя, спрашивать не стал, чтобы не насторожить и без того недоверчивого Петра. Ясно, что без нарушения законодательства в тайге не проживёшь.
Один раз перекурили на скале над руслом, откуда была видна часть долины Мрачной, стиснутая с боков крутыми отрогами хребтов. Вернее, перекурил Петро, а Юрий Сергеевич просто посидел. Солнце поднялось, но видно его не было за плотными низкими облаками. Вскоре, действительно, заморосил дождик.
Дом стоял на возвышенной террасе, прикрытой с севера отрогом горы. От речки, которая тут была уже просто ручьём, к дому поднималась хорошая тропа. Поляна вокруг была выкошена. В стороне, но недалеко были сараи, какие-то хозяйственные постройки. Собаки уже лежали под навесом, будто и не ходили никуда.
– Не течёт? – показал Юрий Сергеевич на крышу, крытую тёсом – колотыми тонкими дощечками, сплошь поросшую мхом.
– Бывает. Раз в год подновлять приходится.
Дверь отворилась, на крыльце появилась женщина неопределённого возраста, одетая в мужскую одежду, но в цветастом платке на голове. Лицо её было так же типичным «туземным», непривычным Юрию Сергеевичу, но с некоторой полуулыбкой, которая обычно располагает к общению.
– Заходите в хату, – сказала она как-то по-хохляцки. – Промокли, поди, дождик, вон, какой. Сейчас, печку затопим, просушитесь. А меня Марьей зовут.
Такое имя совершенно не вязалось с её внешностью. Заметив недоумение на лице Юрия Сергеевича, она засмеялась.
– А вы думали тут дикари и имена дикарские? Я девять классов закончила, потом техникум. Имя родители дали, как всем. Мы и радио слушаем, в курсе всех дел мировых. И книжки читаем.
Марья за разговорами мигом нащепала огромным ножом лучины, чиркнула спичкой. Пламя загудело в печи. Зашипел закопченный чайник. Стало уютно. Юрий Сергеевич скинул мокрое, переоделся в сменное трико и принялся с интересом изучать таёжное жилище.
Стены были бревенчатые, конопаченые мхом. Два окна с нормальными рамами и стёклами. Дверь тоже стандартная. Печь каменная, из плоских камней, но труба выведена кирпичом. Чугунная плита, правда, лопнувшая. Мебель частью самодельная, но какие-то полки, шкаф, тумбочка – советского производства.
– Как же вы это сюда принесли, особенно кирпичи?
– А это вертолётчики забросили. Давно это было, тогда ещё по знакомству можно было. Теперь за деньги всё… – весело сказала хозяйка.
На полках у плиты стояла посуда, на других – книги, разные и неожиданно много. Но определённой темы среди них не было заметно, собрание большей частью случайное. Юрий Сергеевич отметил даже какие-то довольно свежие бульварные романы. Особняком стояли книги об охоте и природе. Среди них нашлась нетолстая книжка «В сердце Африки» без обложки. Юрий Сергеевич повертел её и поставил на место.
Петро ввалился мокрый с охапкой дров. Свалил у печи, скинул сапоги, куртку.
– Дождь разошёлся. Видишь, летом печку топить приходится. Дома-то лучше, правда, Юрий? Давай, отдыхай, в тайге не часто так-то.
– Садитесь уже за стол, – позвала Марья.
Запахло варёным мясом, луком. Юрий Сергеевич вспомнил, что и не завтракал сегодня. Марья положила на тарелку огромный ломоть мяса на кости, налила в кружку бульон.
– Мы так едим: мясо руками, а бульоном запиваем. Удобно так-то. А заместо хлеба лук. Вот, его много, не жалейте, – она положила посреди стола целую горку зелёного лука.
– Что же хлеб не печёте? – спросил Юрий Сергеевич, прожёвывая ароматное мясо.
– Так муку трудно на себе носить. Когда лесовозы зимой пойдут, забросят в нижнюю зимушку. Тогда Петро наносит, и печём хлебушек-то. А летом и с луком можно.
Заметив, что чайник закипает, Юрий Сергеевич достал из рюкзака большую пачку заварки. Марья насыпала хорошую горсть прямо в чайник. Выскочила под дождь, принесла какие-то листья, тоже в чайник. По дому поплыл необыкновенный аромат.
– Что за трава такая? Сколько лет в тайге, а не знаю.
– Да она везде растёт. Покажу.
После обеда разговор не клеился. На улице по-прежнему шёл дождь. Петро молча курил. Юрий Сергеевич слонялся по дому. Потом всё же решился.
– Слушай, Петро, покажи мне Летающего Человека!
– Кто тебе сказок насочинял? Ты зачем попусту в такую даль пришёл? Иди обратно.
– Павлу Лемехову ты показал Летающего Человека.
– Не знаю я никакого Павла. Закроем тему.
Юрий Сергеевич вытащил из планшета рукописную схему Мрачной.
– Ты рисовал? – сунул под нос Петру.
– Не знаю я ничего. Мало ли откуда ты эту бумажку взял.
– Эту бумажку я взял у Лемехова. А он взял её у тебя. Вот, смотри, – Юрий Сергеевич взял с полки брошюру. – Твоя книжка? А это обложка от неё! Ну почему ты не хочешь мне показать это чудо природы?
– Я тебя не знаю.
– А Павла знал?
– Знал. Он по-нашему разговаривал, все наши дела, все беды знал. Павел хороший человек. Жалею теперь, что ему показал. Видишь, что вышло – нет его.
– Так это же несчастный случай. Причём тут Летающий Человек?
– Никто его видеть не должен. Кто увидит – умирает. Павел не первый. Все, кто Дэгдэчи видел, померли.
– Дэгдэчи – это Летающий Человек?
– Нет, Дэгдэчи – дух, чёрт по-русски.
– А почему говорят «Летающий Человек»?
– Не понимают. Похож он на человека, крылья есть, вот и говорят. Глупые люди. Зачем он тебе?
– Ни зачем, просто убедиться, что есть такое чудо.
– Ну, вот, я тебе говорю: есть такой летающий чёрт! Убедился? Или не веришь мне?
– Верю, конечно, но не убедился. Мне самому увидеть надо.
– Вот, вы русские все такие, всё вам пощупать надо. Скажи, только честно, деньги за это получишь?
– Какие деньги? – не понял Юрий Сергеевич.
– Ну, за открытие, за то, что узнал то, что другие не знают, деньги получишь?
– Да ты что, Петро, какие деньги? Кто мне поверит без доказательств? А чтобы доказать, надо живого чёрта учёным принести, да не одного. И то не заплатят. Если уж ради денег, так легче клады искать – больше вероятности.
– Клад тоже разные люди ищут. Одни ищут клад, другие – богатство. Первые романтики, вторые – стяжатели. Вот я и хочу узнать, какой ты искатель.
– По мне не видно, да? – обиделся Юрий Сергеевич. – Те, кто ради денег, если бы твоего чёрта искали, уже всю вашу тайгу разворотили бы, вместе с твоей избушкой…
Петро умолк, прикурил ещё сигарету, вышел во двор. Немного погодя вышел и Юрий Сергеевич, но Петра не увидел и вернулся в дом, налил ещё чаю. Марья молча суетилась у печи.
– Дождь перестал, но туман снова, сыро… – сказал, чтобы что-то сказать, Юрий Сергеевич.
– А тут всегда так. Солнце зимой только видим. Но тогда ветер сильный бывает. Место такое. Не зря Мрачной зовётся.
– Что же вы такое место для жизни выбрали?
– Дэгдэчи тут живёт. Он род Петра бережёт. А Петро его охраняет. А я с Петром, куда ж мне деться…
– Понятно теперь. Трудно в тайге постоянно?
– Нет, нам хорошо вдвоём. Никто и не нужен.
Из простодушного объяснения Марьи стало ясно, что Летающий Человек – тотем рода Кяляндига. Насколько в этом разбирался Юрий Сергеевич, тотемными животными у местных народов были разные лесные животные, вплоть до стрекозы. Но чтобы дух, чёрт, такого он не слыхал.
– Марья, так что, этот Дэгдэчи без тела, просто дух такой?
– Как без тела! С нормальным телом. И кровь у него, как у нас. Детки вот, в эту пору, молоком кормят. Всё, как у людей.
– Так почему Петро сказал «чёрт, дух»?
– Дух Дэгдэчи помогает роду Кяляндига. Они от Дэгдэчи произошли, так старики говорят. Поэтому нельзя его убивать, нельзя, чтобы другие люди ему жить мешали, чтобы пугали его. Затем Петро охраняет.
Юрию Сергеевичу вдруг стало всё ясно. Он вышел, присел на влажное полено. Клочья тумана двигались, как живые, цепляясь за вершины елей. Птичка заливалась в мокрых ветвях. Мельчайшие капельки сверкали на кончике каждой еловой иголки. Некошеные травы на краю поляны поникли до земли под тяжестью воды. Где-то внизу, в распадке шумела речка.
– И чего я лезу? Люди живут с этим вот всем в согласии и равновесии, а я вмешиваюсь, пытаюсь заставить делать то, чего нельзя делать, прошу нарушить табу. И зачем? Ради моего собственного любопытства? Ради гордыни первооткрывателя? Ведь не смогу держать это открытие в тайне. Не смогу! Опубликую. Никто не поверит, но найдутся те, кто полезет, как я теперь, проверять. Если найдут, придётся доказывать, чтобы не выглядеть дураком. Придётся ловить этого Дэгдэчи или отстреливать. А их, может, одна семья и осталась…
Подошёл Петро, присел рядом, достал сигареты.
– Что же ты мне сразу не сказал? Жена твоя всё толком объяснила, – сказал Юрий Сергеевич. – Я у вас переночую, а утром обратно пойду, ладно? Ты прости, что пристал к тебе с этим чёртом. Будем считать, что сказка, так всем лучше будет.
Петро не ответил. Выкурил сигарету, прикурил другую.
– Погода налаживается, – проговорил он. – Пойдём сегодня. Покажу тебе Дэгдэчи, если получится. Только фотоаппарат не бери, она вспышки боится. Ночью смотреть будем.
– Почему ночью?
– Днём нельзя. Спугнём, ребёнка бросит, улетит. Зачем такой грех? Нельзя это, сонгдо!
– Хорошо, – Юрий Сергеевич боялся упустить неожиданную удачу и решил соглашаться с любыми условиями. Всё-таки очень любопытно, действительно ли есть на свете существа, неизвестные науке?
Глава 6. Человек Летучий
Километр подъёма на шесть километров пути – очень круто! А если учесть, что это восточный склон Сихотэ-Алиня – кто знает, оценит!
Тропа сразу пошла на подъём, извиваясь по крутому гребню между выходами скал и стволами деревьев. Внизу, под навесом скулили привязанные собаки. Тропа была хорошо заметной, прочищенной от ветвей и сучьев. Но восхождение быстро утомило Юрия Сергеевича. Петро, привычный к этому подъёму, шёл намеренно медленно, часто останавливался, поджидая напарника.
Тайга стала ниже, но гуще, пошли валуны, покрытые мхами и брусничником, затем осыпи, заросшие кедровым стлаником. Стланик был аккуратно пропилен на ширину тропы, что значительно облегчало движение. Дальше каменные осыпи стали почти отвесны. Юрий Сергеевич споткнулся, свалился на бок, и уже не мог заставить себя подняться. Сердце выскакивало горлом…
– Давай… отдохнём… – сказал он задыхаясь.
Петро присел неподалёку на корточки, прикурил очередную сигарету.
Юрий Сергеевич немного отдышался, осмотрелся. Солнце уже спряталось за гребень, к которому они шли. Внизу почти чёрные лежали глубокие распадки, очерченные высветленными зелёными гребнями горных отрогов. Долина Мрачной была закрыта плотным покрывалом серого тумана.
– Надо же, везде чисто, а у вас туман!
– Обычное дело, – пожал плечами Петро. – Мне хорошо тут.
– Но, всё-таки, как можно жить вообще без людей, без общения? Что, только ради поесть и поспать?
– Почему так? Совсем не так. Это в городах ради поесть-поспать, у меня – смысл! Я дух своего рода оберегаю! Почётная задача. Уважают, кто понимает. А что остальные думают – неважно, наплевать.
– Извини, Петро. Хорошо, когда у человека есть верный смысл, надёжная цель.
– Нечего извиняться. Ты из города.
– Ну что, что из города? – обиделся Юрий Сергеевич. – Я вот, тоже, видишь, в тайге бываю, путешествую, у меня тоже смыслы.
– Твои смыслы в тайге игрушечные. У городских все смыслы в городе. Всё думают, как друг друга одурачить.
– Конечно, тебе здесь не понять. Такова теперь жизнь. Люди заработать хотят.
– Вот именно, люди всегда, вечно хотят заработать!
– Что в этом плохого?
– Да ничего в этом плохого. Плохо, что они кроме этого больше ничего не хотят. Пойдём, а то скоро совсем темно станет, – проговорил сердито Петро и, не оглядываясь, зашагал вверх.
Последний, почти отвесный участок склона шли практически наощупь. Но это было не трудно, поскольку всё равно приходилось держаться руками, то есть, идти вверх на четвереньках. Камни то и дело сыпались из-под ног Юрия Сергеевича, и Петро шёпотом ругался, чтобы не шумел.
Наконец, выбрались на самый верх. Петро немного спустился обратно по склону, чтобы покурить «в последний раз», обосновав это тем, что на плато запах далеко слышен и Дэгдэчи может испугаться. Юрий Сергеевич вполголоса наговорил на магнитофон своё местонахождение и маршрут подъёма. Он почему-то стеснялся делать это в присутствии Кяляндиги. Попытался описать лежащую перед ним совершенно плоскую равнину, но не смог, поскольку в густых сумерках ровным счётом ничего, кроме редких кустов, не видел.
Петро взобрался наверх, сел рядом.
– Теперь совсем молча пойдём. Смотри, что я делаю, то и ты делай. Потом ползти будем, потом лежать. Увидим Дэгдэчи, назад поползём, ничего не говори. Спустимся, потом говорить будем, сколько захотим. Пошли.
Почти сразу началось сырое место, пошли кочки. Под ногами захлюпала вода, и Петро грозно оглянулся. Юрий Сергеевич старался идти как можно тише. Как назло стояла полная тишина, в которой звон комариной тучи казался громким. Хоть бы чуть ветерок! Юрий Сергеевич оглянулся и понял, что сам обратного пути не найдёт.
Через некоторое время, показавшееся Юрию Сергеевичу бесконечно долгим, под ногами стало суше, кочка прекратилась, зато травы стали выше колена. Петро присел, махнул рукой, которую Юрий Сергеевич с трудом разглядел на фоне относительно светлого неба. Теперь они поползли на коленях. Это оказалось утомительным занятием. Юрий Сергеевич тупо полз по промятой впереди идущим осоке, почти ничего не видя, а больше ощупывая и опасаясь потеряться. Наконец, это бесконечное выматывающее движение закончилось. Петро приблизился, похлопал по плечу, показал направление, прижал палец к губам и знаками показал «ждать».
Юрий Сергеевич обрадовался было, но облегчения не наступило. Комары, гнус залепили лицо, веки вскоре опухли и глаза практически перестали видеть. Терпеть такое было невыносимо. А главное, неизвестно было, сколько нужно терпеть. Юрий Сергеевич уже много раз пожалел, что согласился на эту авантюру. «Может, он специально притащил меня сюда, чтобы я ночку помучился и навсегда забыл мечтать о Летающем Человеке и другим заказал?» – думал Юрий Сергеевич и всё больше злился на Петра, но всё не решался заговорить.
– И-и-и-и-и! – звонкий протяжный вопль разорвал комариный зуд.
Юрий Сергеевич вздрогнул, на него снова, как тогда в палатке накатил неожиданный, неуправляемый страх. Такого крика он никогда не слышал! Петро повернулся к нему, показал руками, что это и есть Дэгдэчи.
Юрий Сергеевич всмотрелся в темноту. На фоне неба показалось тёмное пятно, оно приблизилось, планируя бесшумно, два-три раза взмахнуло огромными крыльями, как это делает орёл, усаживаясь на гнездо, и исчезло на фоне тёмного возвышения.
– И! И! И! И-и-и! – раздалось оттуда.
Наступила вновь комариная тишина. Юрий Сергеевич до рези в глазах всматривался, но ничего, кроме некоторой неясной возни, не происходило. Затекла от неудобного положения шея. Он опустил голову, уткнул лицо в сгиб локтя, чтобы хоть чуть отдохнуть от гнуса.
– Фа-фа-фа – послышались мягкие, но мощные взмахи огромных крыльев, и Юрий Сергеевич успел разглядеть удаляющуюся планирующую тень.
– И-и-и-и! – донеслось издали.
Петро зашевелился, показал двигаться за ним и пополз обратно.
Они съехали с обрыва на несколько метров и уселись на валуны. Здесь, на склоне дул слабый прохладный ветерок, доставляющий удовольствие, сравнимое со счастьем – он сдувал комаров! Над головами висело небо с мириадами звёзд. Юрий Сергеевич всю жизнь не мог понять, почему каждый раз созерцание такого небосклона вызывает заново мистический восторг. Петро всласть закурил.
– Ну, что, видал Дэгдэчи? – спросил он.
– Да! Здорово! Жаль, темно, почти ничего не разглядел. А кричит как! А чего он прилетал?
– Еду принёс. Баба его там с дитём сидит.
– Да ты что? А ты видел?
– Нет. Сонгдо! Никак нельзя. И так понятно: она с ребёнком, он пищу носит. Как люди.
– А чем они питаются?
– Молоко пьют.
– Как молоко? Какое молоко?
– Козу доят, или лосиху. Старики так говорят.
– А как же он самке молоко носит?
– А ей он мясо носит. Мелкого зверя ловит, зайца там, белку. Рыбу ловит, – я видел.
А дитё она молоком кормит.
– Видел?
Петро мотнул головой.
– Не, не видел. Старики говорят. А её видел. У неё груди, как у бабы, сверху, – он показал на себе. – Две, только небольшие. А дитё одно всегда.
– А как же они зимой? Морозы же лютые!
– Я зимой их не видел, сюда зимой не пройти. Их никто зимой не видал. Старики говорят, в снегу норы роют, там живут. Другие говорят, улетают, а куда – не знает никто. Пойдём вниз потихоньку. Скоро луна взойдёт, виднее будет.
Действительно, на востоке над сопками небо посветлело, а звёзды потускнели. Глаза привыкли к темноте, которая лишь в городах бывает полной, а тут даже одни звёзды без луны достаточно освещали безлесый склон. Вниз шлось легко, несмотря на скольжение и осыпание камней.
Юрий Сергеевич ощущал себя мальчишкой, поймавшим самую крупную в округе рыбу. Его распирало от восторга первооткрывателя, от гордости, и от чувства необыкновенной таинственности только что увиденного.
Напарники вошли под полог леса и присели на ствол завалившейся берёзы, чтобы глаза привыкли к темноте. Петро по обыкновению достал сигарету.
– Дай и мне, – попросил Юрий Сергеевич.
– Зацепила? – Петро протянул пачку. – Она всех цепляет. Я сколько раз видел, а каждый раз, будто чудо. От неё сила идёт. Как увижу, потом три дня могу идти, не есть, не пить. Без курева только не могу. Горжусь, что родня моя. А ты говоришь, без смысла!
– Ну, вот насчёт родни, сомнительно… – проговорил Юрий Сергеевич, пытаясь побороть в себе заядлого спорщика.
– Вам, городским, всё сомнительно. Вот ты знаешь, от кого твой род?
– Ну, до прадеда знаю.
– «До прадеда» у нас любой знает. Ты скажи, кто твой самый первый предок?
– Говорят, у нас у всех один предок – обезьяна.
– Вот: у вас у всех один, а у нас в каждом роду разный. В моём роду Дэгдэчи предок.
– И что же, вы все произошли от этих летающих зверей вот на этой сопке?
– Нет, не на этой. Очень-очень давно жили люди на большом правом притоке Амура. Высоко в горах, в истоках речки было нерестилище, туда рыба шла каждую осень большими косяками. Туда и люди осенью кочевали, чтобы рыбой запастись на всю зиму. Когда большие запасы делали, так и зимовали там многие. Однажды снег рано выпал, отрезал путь вниз. А рыбы мало пришло в тот год. Голодали люди. Рыбу всю съели, собак съели, унты свои съели, умирать стали. Все умерли. Одна женщина осталась. Тоже собралась умирать. Тут прилетел Дэгдэчи, бросил ей зайца. Женщина мясо сварила, съела, поправляться стала. На другой день прилетел Дэгдэчи, мороженую кету принёс, бросил. Женщина рыбу съела, совсем хорошо ей стало. На третий день Дэгдэчи козу принёс. Женщина козу взяла, Дэгдэчи в чум позвала. Жить они стали. Женщина ребёнка родила, мальчика. Когда мальчик вырос, мужчиной стал, спустился он с гор к людям, жену себе взял. От них род наш пошёл. Говорят, женщина та нанайкой была, а жена сына – удэге. У нас в роду говорят на двух языках. Так было. Потом кочевали, в эти места пришли. Потом китайские хунхузы нападали, шкурки отнимали, женщин забирали. Потом советская власть хунхузов прогнала, колхозы-совхозы сделали. Наши охотниками были, кто в посёлках жил, те на МТС работали, механизаторами, на звероферме работали, учителями работали. Так было. Теперь снова в тайге живём.
– Интересно, – задумчиво сказал Юрий Сергеевич.
– У тебя в роду тоже интересно, только ты не знаешь. А наши помнят и детям говорят. Пойдём, луна уже встала, видно всё.
Толстый серпик луны сверкал сквозь листву, пятнами выхватывая тропу. Шлось хорошо в прохладе, без комаров и под уклон. Юрий Сергеевич задумался и не заметил, как добрались до дома.
Когда попили чай, уже светало.
– Пойду я назад, пожалуй, – сказал Юрий Сергеевич.
– Оставайся, отдохни, порыбачим.
– Нет, пойду обратно. Надо побыть одному, переварить всё это. Не обижайся. Спасибо тебе, Петро, за всё.
Петр Кяляндига проводил Юрия Сергеевича до места его последнего лагеря, откуда тот уже хорошо знал обратный путь, поскольку сам его прошёл. Выкурили сигарету на двоих, попрощались.
– Ты там, в городе, не рассказывай никому, ладно? – попросил Петро. – Сам знаешь, власти узнают, пошлют людей. Мне стрелять придётся. Плохо это. Погубят Дэгдэчи.
– Обещаю, – коротко сказал Юрий Сергеевич и ощутил, как внутри него включился некий механизм «табу», который перекрывал выход информации, «потому что сонгдо!»
Глава 7. VULPES коварный
До зимовья Юрий Сергеевич добрался лишь к вечеру. Утомился. Вспомнил, что последние трое суток толком и не спал. Вскрыл банку тушёнки, съел с сухарями, запил сырой водой из фляжки. Добрался до нар, подложил под голову свёрнутый спальник и глаза сами закрылись.
Дверь отворилась пинком.
– Заноси. Аккуратней, вашу мать! Забыли, каждая царапина на товаре снижает его стоимость? Всё с вас вычту! Своё я отработал чисто.
Юрий Сергеевич спросонку впотьмах не мог сообразить, что происходит. Приподнявшись, щурясь от ярких лучей фонарей, наблюдал с нар.
– Давай на стол. Аккуратней! На ноги свети, сюда! Ну, конечно, затянули, как… Давай, Лёха, ослабь, а то отвалятся лапы, хрен нам чего заплатят.
– Не сбежит?
– Куда она сбежит? Отсюда уже не сбежит. О, глянь, шевелит лапами-то. Живая!
– Давай, всю посмотрим. Андрюха, разматывай, я держать буду.
Послышалась борьба, фонарь упал со стола, кто-то выругался.
– Она кусается, сука!
– А ты руки не суй, куда не надо. Слушай, она горячая, шерстяная… Мотай тут, чтоб крыльями не хлопала. Фу-у, у ней молоко, что ли течёт…
До Юрия Сергеевича дошло! Он соскочил с нар.
– Вы что, с ума сошли! У неё же ребёнок! Отпустите немедленно!
– Сюрпрайз! Юрий Сергеевич собственной персоной! Сам нашёлся! Замечательно, вы облегчили наш нелёгкий труд, – с издёвкой произнёс знакомый голос. – Санёк, твоя работа!
Санёк светанул в глаза. Юрий Сергеевич инстинктивно зажмурился, успел выхватить нож из ножен, которые вечно висели на поясе. Но руку заломили, он оказался прижатым лицом к столешнице, а его собственный нож вонзился в стол рядом с его носом.
– Ну, что же это вы так некультурно относитесь к старым товарищам? – да, это был голос Кривого, его интонации. – Ладно, тогда дружба наша врозь! Свяжи его, Санёк, и в камеру. Ты что, скотчем вяжешь? Лень ремни взять?
– Скотч ещё никто не развязывал. Если я свяжу, только ножом вскроешь.
Он завернул вторую руку Юрия Сергеевича и замотал от запястьев чуть ни по локоть.
– Больно же, сволочи!
– Не стоит на нас ругаться, батя. Мы и так гуманизм проявляем по старой дружбе. А то, ведь, действительно больно сделаем.
– Не так уж долго осталось вам терпеть, уважаемый краевед, – ухмыльнулся Кривой. – Зато сбылась ваша мечта, Летающего Человека увидели собственными глазами. А то верить никак не хотели!
– Что-о? Уж ни… – Юрий Сергеевич поперхнулся от собственной догадки. – Что, вы – тот самый Вулпес?
– Потрясающе! Какой интеллект! Я сразу понял, что мне с вами повезло!
– Но вы же в Ленинграде, то есть, в Питере?
– Ну, нельзя же быть настолько наивным, Юрий Сергеевич, дорогой! Я же вам намекал, почти открыто. Вы даже не потрудились перевести мой латинский псевдоним. Vulpes – лиса, да, мудрый симпатичный пушистый зверёк, изощрённым умом достигающий своих личных корыстных целей. Наверно, в детстве вам мама не читала сказок.
– Сволочь! Урод!
Кривой перехватил руку Санька:
– Не стоит! Никаких следов побоев.
– Да, может, он со скалы упал…
– Но мы же ещё не решили, как он умер. Будешь потом изобретать, как с этим этнографом.
– Вы что… значит, это вы Павла убили?
– О, этот Павел был очень упрям. Он категорически не хотел сообщать о месте гнездовья Дэгдэчи, представляете? Пришлось применять жёсткие методы, а потом изобретать, как спрятать улики, так сказать. Хорошо, тайфун Бог дал. Так мы там сами чуть не утонули, пока его определили. Я очень надеюсь, что вы нам таких хлопот не доставите.
– Вы что? Меня… Но я же ничего не сделал… – Юрию Сергеевичу стало дурно.
– Ну, что ж, сердечный приступ – тоже вариант. Такого в нашей практике ещё не было. Прислони его в уголок, пусть застынет в естественном, так сказать, положении. И достань нашу любимую, опрокинем по стопе за Фортуну. Устал я сегодня, что-то.
Наверно на свою беду, Юрий Сергеевич не «застыл». Он медленно входил в действительность, наблюдая без анализа происходящее в избе. Парни закончили «упаковку товара» – связали Летучую Женщину так, чтобы не вырывалась, но чтобы и не причинить вреда путами, голову оставили открытой, чтобы дышала. Зверь стонал высоким голосом с привыванием:
– И-и-их! И-и-их!
– Отнесите её в камеру. Достала она уже. И воняет… – приказал Кривой.
Дэгдэчи убрали. Юрию Сергеевичу до слёз жалко было эту несчастную.
– Зачем вы её? Зачем она вам? Умрёт ведь… – пролепетал он.
– О! Живучий вы, Юрий Сергеевич! А мы уж думали, что вы решили нашу проблему. Нет, вы, люди старой формации имеете некое парадоксальное мышление. Вроде бы умный человек. Умер, так лежи спокойно, вдруг пронесёт, или думай, как спастись. Нет, он заявляет, что жив и готов испытать новые проблемы! Совершенно отсутствует ген самосохранения! Я удивляюсь, как вы выжили во всех этих войнах, революциях? Это же немыслимо! Ну, вот скажите мне, какое вам дело до этой обезьяны, если ваша собственная жизнь на волоске?
– Вы же сами знаете, что это крайне редкое, уникальное животное. Оно на грани вымирания. А вы поймали кормящую самку, детёныш погибнет. Зачем? Может, это последняя семья.
– Юрий Сергеевич, дорогой, да что же вы мне душу-то рвёте! Детёныша жалко. Шустрый – слинял, будто и не было. Были бы иные времена, я бы лично стал на их защиту. Но, нынче, увы, платят за их поимку!
– Но не всё же продаётся!
– Не всё. Но это о-очень дорого стоит. Я вам по секрету скажу: лимон баксов на каждую личность! – Кривой показал рукой на товарищей. – И это кроме расходов на экспедицию и оборудование. Кстати, давайте-ка эту штучку снимем, она вам больше не понадобится. Вы должны быть благодарны ей.
– Она мне и не пригодилась.
– Она пригодилась нам. Иначе пришлось бы заставлять вас рассказывать, где живёт зверь.
– Я в неё и не говорил ничего почти…
– Тем лучше. Совесть ваша чиста. Да, действительно. Я свидетель.
– Так чего вам от меня надо? Отпустите, я уйду и никому ничего не скажу.
– Выпейте лучше с нами. Сразу веселее на душе станет, – Кривой поднёс серебряный стаканчик к лицу Юрия Сергеевича.
– Развяжи, – пошевелил плечами Юрий Сергеевич.
– Да я бы с удовольствием. Контракт не позволяет. Пейте уж так.
Юрий Сергеевич отхлебнул. Пошла «колом». Но стало, правда, легче, спало непроизвольное мышечное напряжение всего тела. И голова будто прочистилась.
– Ну, хорошо, вы сами нашли Летающего Человека, сами его добыли. Да, я случайно совершенно оказался на вашем пути. Ну, простите, не хотел. Уйду и забуду. Что вам от моей гибели? Лишние заботы и будущие опасения ответственности.
– Нет, вы всё-таки парадоксальный человек! То почти гениальный, то непроходимо тупой. Да зачем бы вы нам были нужны, везти вас сюда, давать прибор? Вы нам и нашли Дэгдэчи, мы вас и послали за ним. Без вас это было невозможно.
– Но как?
– Ой, налейте мне ещё, – рассмеялся Кривой. – Слушайте, уважаемый Юрий Сергеевич, историю собственной глупости. Вы – единственный «заводной», реально ходячий краевед с опытом, к тому же бескорыстный. «Купились» вы легко на этих выдержках из дневников и летописей.
– Почему «купился»? Что вы хотите сказать?
– Ой, Юрий Сергеевич, да вы сами написали бы ещё лучше. Там даже ошибки были, я просто впопыхах не проверил…
– Вы, подлый человечишка, написали это сами?! – Юрий Сергеевич в отчаянии стал стучать затылком в брёвна сруба. – Пошли вы к чёрту, сволочи! Не хочу вас больше слушать!
Компания развеселилась.
– Класс! Ему подыхать через час, а он страдает, что его с текстами кинули!
– Нет, погодите, ну а как же вы узнали, где Дэгдэчи? Неужели, Кяляндига сказал? – не мог успокоиться Юрий Сергеевич.
– Если бы был шанс получить информацию от него, нам бы и ваш этнограф не нужен был. Туземца хоть на куски режь – без пользы. А вы носили эту штучку, – Кривой потряс приборчиком около носа Юрия Сергеевича. – А она есть прибор, передающий реальное изменение местоположения объекта и все малейшие звуки. Вы, между прочим, ужасно сопите на подъёме. По вашему передвижению мы и узнали, где гнездо. И сразу туда и двинули. Дальше – дело техники. Жаль, детёныш ушёл!
– Ты! Ублюдок!.. – Юрий Сергеевич сказал, наверно, самую грязную тираду в своей жизни и получил ногой в живот.
– Всё. Беседа окончена. В камеру, до рассвета. Андрюха, вызывай вертушку на десять часов.
Глава 8. Фортуна выбирает попугаев
Юрия Сергеевича швырнули на земляной пол того самого отделения, которому он удивлялся несколько дней назад. «Вот, значит, это – камера!» Было ужасно больно в животе, ныли локти и плечи, и просто нетерпимо почему-то болела поясница. Он со стоном перевернулся, поджал ноги, полежал немного, опираясь затылком и плечами о брёвна стены, поднялся на ноги. «Очень фигово внутри!» Нащупал коленом, присел на лавку. Рядом на одной ноте стонала Дэгдэчи:
– И-и-их! И-и-их! И-и-их!
На двери ярким прямоугольником светился профиль узкого окошка – луна уже высоко, скоро рассвет. «Кривой сказал «до рассвета». А потом? – Юрия Сергеевича затошнило. – От водки? Или от страха? Петро сказал, кто Дэгдэчи видел – все умерли».
Прямоугольник на двери мелькнул, послышался шорох.
– Юрий! – шёпот из окошка. – Ты здесь, Юрий?
– Да, – почти прошептал, прохрипел Юрий Сергеевич.
– Спаси Дэгдэчи, Юрий! – женский шёпот, он узнал, это голос Марьи.
На землю под окошком что-то бухнуло, тень исчезла.
– Эй, Марья! – позвал Юрий Сергеевич негромко, – Как же я…
Тишина. Он пощупал ногой, упёрся во что-то. Присел спиной вдоль стены, ощупал руками – нож! Большой, тяжёлый охотничий нож, которым Марья колола щепки, торчал в земле. И что? Если бы руки были связаны спереди…
Он вспомнил какой-то боевик девяностых годов, когда он ещё смотрел такие фильмы, там связанный герой воткнул нож в стену и перепилил верёвки. Попытался повторить. «Это, наверно, только в кино! Попробуй, воткни нож связанными за спиной, затёкшими, потерявшими чувствительность руками в бревно из лиственницы. Да в такую древесину гвозди из-под молотка не лезут! Сказочники хреновы!»
За стеной хохотали весёлые хлопцы, довольные удачным днём. Юрий Сергеевич разозлился: «Хрен вы угадали!» Он самую малость воткнул лезвие вдоль волокон древесины, то есть, лезвие горизонтально, прижал рукоять ягодицей, вывернулся поперёк и принялся пилить всем телом. «Есть только миг между прошлым и будущим…» Скотч скрипел, трещал, чуть распилился около кистей. Нож вывернулся, упал на пол. Теперь Юрий Сергеевич повторил номер с воодушевлением.
Он уже не прислушивался к шуму в зимовье, он посматривал на светлеющий кусочек неба в окошке. Зверь стонал, Юрий Сергеевич скрипел зубами, скотчем, матерился и пел вполголоса. Труднее всего оказалось перерезать самую верхнюю часть, стягивающую локти. Вспомнилось: «Скотч ещё никто не развязывал».
– Я развязывал! – торжественно прошептал Юрий Сергеевич, освобождая локти.
Пошевелил плечами, удобнее перехватил нож. Тихонько приговаривая, медленно приблизился к зверю.
– Тихо, моя хорошая, тихо… Сейчас мы…
Он нащупал ремни на ногах. Она отпрянула, повысила голос.
– И-и! И-и!
– Тихонечко, тихонечко, потерпи, – шептал Юрий Сергеевич, перепиливая завязки и думая только о том, чтобы успеть развязать и при этом не порезать зверя.
Она поняла его действия, как только ноги стали свободны. Теперь она пищала «шёпотом», тихонько, но сидела смирно, терпела, пока он наощупь резал ремни и покрывало, спутывавшие крылья. Наконец, она расправила крылья, насколько позволяла комната, сделала пару движений и, сложив их удобно, передвинулась по лавке ближе к окошку.
– Терпи теперь, жди. Жди, моя хорошая, скоро…
Юрий Сергеевич уже неплохо видел это необыкновенное животное. Голова была человечья, ну, почти человечья, немного обезьянья. Кроме лица, всё тело покрыто плотной гладкой шерстью. Цвет не разобрать, но тёмный, наверно, коричневый. Она сидела, поджав ноги, на корточках. Самое удивительное – огромные перепончатые, наподобие летучей мыши, крылья, также покрытые гладкой шерстью, но очень короткой. Крылья эти крепились к передним конечностям, то есть, к рукам, на конце которых были пальцы. Сколько пальцев, он не рассмотрел. Она укрылась крыльями, как плащом, и над эдаким коконом возвышалась лишь голова. Высота её, сидящей на лавке, была около метра. Юрий Сергеевич осмелился тихонько погладить тёплое крыло. Зверь как-то по-человечески вздохнул и затих, видимо, успокоившись.
За стеной по-прежнему шло веселье, и Юрий Сергеевич вновь стал нервничать. Он ходил вдоль стены, сжимая нож, и пытался вдохновить себя на… убийство! Это не укладывалось в голове. Он не убивал за свою довольно продолжительную жизнь людей. Готовили в армии, в разведбате. Учили рукопашному бою, учили брать языка, учили владеть штык-ножом. Но это армейские тренировки, и были они сорок с лишним лет назад. Тело уж не то, да всё теперь не то.
– И-и-и-х! – Дэгдэчи подобралась, напряглась. – И-и-хх!
Дверь распахнулась, показался силуэт…
– Свободу попугаям! – заорал Юрий Сергеевич и с разворота двумя руками воткнул нож в грудь. Он больше всего боялся в этот момент, что нож упрётся в какую-нибудь кость, и тогда – всё, он не спасёт Дэгдэчи… Нож вошёл по самую рукаять и улетел обратно в зимовьё вместе с телом Кривого. Это был он – сознание зафиксировало его удивлённо поднятые брови.
– И-и-и-и-и! – заверещала Дэгдэчи, ринулась в дверь, раскрывая крылья.
У Юрия Сергеевича не было времени на размышления.
– Свободу попугаям!!! – заорал он и ринулся вперёд зверя.
Кто-то кинулся к нему, но он успел проскочить, вышиб дверь и побежал по двору, отмечая, что уже практически светло, и трудно будет от них скрыться. В тот же момент он споткнулся и плашмя больно хряснулся о землю. Его обдало ветром, шохнули над головой крылья. Он приподнял лицо и увидел силуэт огромной летучей мыши.
- И-и-и! И-и-и! И-и!
А из дома уже выскакивали парни, клацая затворами.
«Вот и всё», – подумал Юрий Сергеевич и уронил голову. – «Пусть лучше в затылок».
Пах! Пах! Пах!.. Пах! – неожиданно раздались выстрелы откуда-то сбоку, из леса. Пах-х!
Рядом что-то рухнуло. Юрий Сергеевич скосил глаза и увидел свернувшегося калачиком, корчащегося Лёху. Глаза его были широко раскрыты, а лицо почти белым. Поодаль, у крыльца ещё кто-то лежал. Тело само приняло решение, он вскочил, буквально пролетел четыре шага за угол и упал снова.
Пах! Пах-х!
Ещё что-то свалилось.
Тишина стояла невозможно долго.
– Эй, Юра… живой? – голос Петра совсем рядом.
Юрий Сергеевич повернул голову. Петро стоял рядом с ружьём в руке.
– Всё. Вставай. Кончилось.
Юрий Сергеевич перевернулся на спину и уставился в светлое небо над вершинами иственниц.
– Петро!.. Она улетела?
– Да, улетела, дитё кормить пошла. Вставай.
Юрий Сергеевич не хотел вставать. Он вообще ничего не хотел. Он лежал и смотрел в небо. И слёзы сами вытекали из глаз.
Подошла Марья. Втроём они затащили трупы в зимовьё, положили на нары. Под нары натолкали дрова. Марья обняла Юрия Сергеевича, забрала ружьё у Петра и пошла домой, на свою Мрачную. Петро выкатил из кустов ржавый мотоцикл с подвязанной проволокой выхлопной, залил полный бак бензина, остальное разлил в доме.
Они вдвоём перетолкали мотоцикл через брод, и попылили по лесовозной трассе в сторону Тернея. Юрий Сергеевич ещё километра два, до следующей скалы оглядывался на высокий столб дыма над поляной.
Петро не довёз Юрия Сергеевича до аэродрома пару километров. Попрощались.
– А ты чего это кричал там про попугаев? – спросил Пётр.
– Про каких попугаев?
– Ну, «свобода попугаям»?
– Не знаю… не помню. А что – свобода!
Они расхохотались.
– Свобода!
В городе Юрий Сергеевич первым делом позвонил Туркиной.
– Знаете, не вышло у меня в этом году съездить на Кему. Приболел малость, а теперь обстоятельства… Может, на следующее лето удастся.
Любе своей соврал, что встретил знакомого и с ним ходил на Облачную. Как он её любил, свою Любочку!
И наконец, добрался до компьютера. Против ожидания, и писем-то почти не было. «Кому мы нужны на этом свете, кроме наших родных!»
«Здравствуйте, уважаемый Юрий! В свете последних наших отношений хочу обратить Ваше внимание на следующую заметку в международном биологическом журнале. Фрагмент. «Как сообщил сотрудник университета Киото, пожелавший остаться неизвестным, на кафедре зоологии исследовался фрагмент кожистого крыла некоего позвоночного, поступивший от богатого клиента. Всевозможные, в том числе генетические анализы позволили заключить с достоверностью 97%, что эта ткань принадлежит ранее неизвестному науке теплокровному животному. Толщина ткани и её форма позволяют предполагать значительные размеры животного, величиной сравнимого с козой». С уважением, Ваш VULPES».
Юрий Сергеевич почувствовал жуткую слабость и озноб. Он просел в кресле и не мог пошевелиться. В груди неприятно давило.
– Юра, что с тобой, Юрочка? Тебе плохо?
Люба засуетилась, забегала, принесла что-то пахучее в стакане. Он с трудом проглотил, через минуту вроде отпустило.
– Ну, что ты так разволновался? Ну, разве так можно! Что там такое страшное? Вот из-за этого старого письма?
– Почему «старого»? – ворочая чужим языком, выговорил Юрий Сергеевич.
– Потому что оно за тринадцатое июля, день, когда ты уехал на свою Облачную.
Юрий Сергеевич посмотрел на дату – верно! «Ах ты, хитрый зверёк Vulpes! Нет, в этот раз Фортуна предпочла Попугая!»
Продолжение: http://proza.ru/2014/02/10/157
Эта повесть опубликована в сборнике «Погладить запретного зверя». Его можно скачать в любом формате на ваши электронные устройства, а также приобрести бумажной книгой по адресу: https://ridero.ru/books/pogladit_zapretnogo_zverya/
Электронная версия - бесплатно.
Дэгдэчи чудище летучее
© Copyright: Виктор Квашин, 2012
Свидетельство о публикации №212072601104
Свидетельство о публикации №212072601104
Рецензии
Начала читать, и хочу, как уже бывало, общаться в процессе чтения - ведь повесть идёт одним файлом, столлько держать мысли в себе я не выдержу). Виктор, заглядывайте в этот отзыв.
Первая глава сразу вызвала любопытство. Немало таинственных и священных существ таится в особых местах. Для этого не нужно и легенды слушать, достаточно смотреть очерки о природе. А чего в них нет, то не обязательно не существут)
Спасибо, что напомнили важное: разум человека отбирает только те факты, которые ему интересны или необходимы, остальное пропускает. Поэтому общаться с обывателем так скучно, а со специалистом - так трудно)) Умение воспринимать не только нужное, а ещё и важное - это, видимо, шаг на более высокий уровень!
Кассандра Пражская 25.11.2020 18:36 • Заявить о нарушении
Первая глава сразу вызвала любопытство. Немало таинственных и священных существ таится в особых местах. Для этого не нужно и легенды слушать, достаточно смотреть очерки о природе. А чего в них нет, то не обязательно не существут)
Спасибо, что напомнили важное: разум человека отбирает только те факты, которые ему интересны или необходимы, остальное пропускает. Поэтому общаться с обывателем так скучно, а со специалистом - так трудно)) Умение воспринимать не только нужное, а ещё и важное - это, видимо, шаг на более высокий уровень!
Кассандра Пражская 25.11.2020 18:36 • Заявить о нарушении
Во второй главе поймало взгляд: "секретные "километровки", "толковать о неразглашении". Почему, Виктор? Почему засекречивался научный поиск?
Кассандра Пражская 26.11.2020 12:42 Заявить о нарушении
Кассандра Пражская 26.11.2020 12:42 Заявить о нарушении
Карты масштаба 1:100000 = в 1 см - 1 км были в советское время исключительно для служебного пользования, выдавались только лицам, имеющим разрешение, под подписку. На них указаны все мельчайшие детали рельефа и все объекты, в том числе, воинские части и подъезды к ним. В те времена спутниковый шпионаж не был так развит, и карты безусловно представляли интерес для иностранных разведок.
Я и теперь такими картами пользуюсь для своих путешествий. В них гораздо больше информации, чем в любых космических снимках и навигаторах. Правда, теперь километровки можно отыскать в интернете.
Виктор Квашин 26.11.2020 12:48 Заявить о нарушении
Я и теперь такими картами пользуюсь для своих путешествий. В них гораздо больше информации, чем в любых космических снимках и навигаторах. Правда, теперь километровки можно отыскать в интернете.
Виктор Квашин 26.11.2020 12:48 Заявить о нарушении
Кстати, при написании этой повести я пользовался километровкой. Маршрут, описанный тут, по реке Кеме на северо-востоке Приморского края, Вы можете проследить по карте в интернете.
Виктор Квашин 26.11.2020 12:52 Заявить о нарушении
Виктор Квашин 26.11.2020 12:52 Заявить о нарушении
Спасибо. Зачитываюсь) "Птичка Романтика тоненько защебетала в груди" - как хорошо сказано!
Кассандра Пражская 26.11.2020 14:38 Заявить о нарушении
Кассандра Пражская 26.11.2020 14:38 Заявить о нарушении
Надо же, были времена, когда клещи водились "где-то там, далеко". Как же они перекочевали в среднюю полосу? Вряд ли кто-нибудь нарочно привозил банками и выпускал)
А что такое чёртово дерево?
Кассандра Пражская 26.11.2020 14:50 Заявить о нарушении
А что такое чёртово дерево?
Кассандра Пражская 26.11.2020 14:50 Заявить о нарушении
Какие верные суждения у Вашего героя!
"Одни ищут клад, другие – богатство. Первые романтики, вторые – стяжатели."
И про дэгдэчи он верно рассудил. Человек редко мудр, обычно умён до полной дури. Всё надо излапать, присвоить, ради этого и уничтожить не жалко. Нельзя им священное и тайное выдавать.
Остальное оставлю на завтра, просмакую)
Кассандра Пражская 26.11.2020 15:06 Заявить о нарушении
"Одни ищут клад, другие – богатство. Первые романтики, вторые – стяжатели."
И про дэгдэчи он верно рассудил. Человек редко мудр, обычно умён до полной дури. Всё надо излапать, присвоить, ради этого и уничтожить не жалко. Нельзя им священное и тайное выдавать.
Остальное оставлю на завтра, просмакую)
Кассандра Пражская 26.11.2020 15:06 Заявить о нарушении
Кассандра, я рад, что нравится.
Чёртово дерево - так называют колючие растения уссурийской тайги - аралию и элеутерококк - реликты, оставшиеся от доледникового периода. У них стволики полностью густо покрыты острыми колючками. Когда попадаешь в заросли, изорвёшь одежду и после неделю и больше обломки колючек выходят из-под кожи.
Клещи были всегда (по человеческим меркам). А вот энцефалит появился в 1930-х годах на границе с Маньчжурией, там где были секретные биологические лаборатории японцев, захвативших Китай в 1905 году и угрожавших СССР до 1945. Есть версия, что они разработали это биологическое оружие. Клещей, поражённых вирусом, за десятилетия разнесли звери и птицы.
Виктор Квашин 26.11.2020 17:03 Заявить о нарушении
Чёртово дерево - так называют колючие растения уссурийской тайги - аралию и элеутерококк - реликты, оставшиеся от доледникового периода. У них стволики полностью густо покрыты острыми колючками. Когда попадаешь в заросли, изорвёшь одежду и после неделю и больше обломки колючек выходят из-под кожи.
Клещи были всегда (по человеческим меркам). А вот энцефалит появился в 1930-х годах на границе с Маньчжурией, там где были секретные биологические лаборатории японцев, захвативших Китай в 1905 году и угрожавших СССР до 1945. Есть версия, что они разработали это биологическое оружие. Клещей, поражённых вирусом, за десятилетия разнесли звери и птицы.
Виктор Квашин 26.11.2020 17:03 Заявить о нарушении
А! Цивилизованные люди! Какими были, такими остались - душевно больными(
Кассандра Пражская 26.11.2020 20:52 Заявить о нарушении
Кассандра Пражская 26.11.2020 20:52 Заявить о нарушении
Дочитала, Виктор. Заранее знала, что всё не пройдёт гладко, но вы с таким острым чувством неприязни изобразили "душевную" четвёрку, и справедливую расправу, и спасение, что эмоции болтало, как на "американских горках".
Хочется сказать: человек - это врождённая сволочь и ничтожество. Но мне наплевать на правило, я признаю только исключения)
Спасибо за сильнейшее впечатление и возможность вместе с героем (а он и есть герой!) пройти по миру, где не царствует убогий "царь природы".
Продолжение прочту непременно.
Кассандра Пражская 27.11.2020 17:04 Заявить о нарушении
Хочется сказать: человек - это врождённая сволочь и ничтожество. Но мне наплевать на правило, я признаю только исключения)
Спасибо за сильнейшее впечатление и возможность вместе с героем (а он и есть герой!) пройти по миру, где не царствует убогий "царь природы".
Продолжение прочту непременно.
Кассандра Пражская 27.11.2020 17:04 Заявить о нарушении
Кассандра, большущее спасибо! Столь эмоциональных отзывов на "Дэгдэчи" я ещё не получал. Рад, очень рад.
Продолжение приключений Крошина в тайге немного другое, но про те же отношения со священными тайнами.
К нам прилетела с севера Зима - при синем небе ветер ревёт, гнёт великаны-дерева, мороз принёс из Сибири. Красиво до жути! А солнце глаза слепит, и греет, если от ветра спрятаться.
Доброй Вам Зимы!
Виктор Квашин 28.11.2020 03:14 Заявить о нарушении
Продолжение приключений Крошина в тайге немного другое, но про те же отношения со священными тайнами.
К нам прилетела с севера Зима - при синем небе ветер ревёт, гнёт великаны-дерева, мороз принёс из Сибири. Красиво до жути! А солнце глаза слепит, и греет, если от ветра спрятаться.
Доброй Вам Зимы!
Виктор Квашин 28.11.2020 03:14 Заявить о нарушении
Спасибо, принимаю! Немного солнца бы. Ноябрь в Чехии всегда серый, и в доме темно, разница только в дожде. В этом году его не было. К декабрю, как положено, прилагается ночных -2. Иногда аж -10! Тогда бомжей пускают на вокзалы ночевать.
А ветер здесь ещё как умеет гнуть великаны-дерева! И так ударять в дома, что всё содрогается.
Солнечной Вам зимы!
Кассандра Пражская 28.11.2020 14:51 Заявить о нарушении
А ветер здесь ещё как умеет гнуть великаны-дерева! И так ударять в дома, что всё содрогается.
Солнечной Вам зимы!
Кассандра Пражская 28.11.2020 14:51 Заявить о нарушении
На это произведение написана 21 рецензия, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.