Бэнц

У нас были реальные войны во дворах округи. Аптека была антагонистом Параноида на тот детский период. Из деревянных досок стыренных на ближайшей стройке или внаглую выпиленных из забора той же стройки вычерчивалась берданка. Потом ее выпиливали, стругали и шкуряли. С торца на дуле делались две глубокие прорези ножом. Туда вставлялась длинная венгерка - тонкая резиновая полоска, вырезавшаяся из жгута по 47 или 51 копейке. Последний вариант жгута был более предпочтителен. Тот, что по 47 копеек был темно-серый и его сила растяжки-сжатия уступала тому, который был "гнойного" цвета и по 51 копейке. Главное было в жгутовой полоске не оставить "шпиков".

Это был своего рода брак при неквалифицированной нарезке ножницами.  Неумелые корявые руки всегда умудрялись разрезать жгут неравномерно и при сжимании ножниц уйти со стыка прежнего пореза. Заусеницы, которые от этого оставались и назывались "шпиками". Было в этом что-то от пропагандистско-патриотического кино про революционеров и партизан, чье телевизионное детство на каникулах и в свободные дневные часы учебных четвертей изобиловало агитпропом.

Интересным в берданке было устройство курка из стальной проволки, который обеспечивал зажим пулек, производимых в свою очередь из алюминиевой проволоки, которой всегда было очень много на любой стройке. Особенно котировалась проволока в оболочке. Пульки из нее, сейчас бы сказали, получались гламурнее и сексуальнее.

Однажды меня у моего же подъезда приперли берданками Бэнц, Рафа (азербайджанец, не путать со мной), Аркаша и Лева Капули, а также Баха (и, кажется, еще его средний брат Була торчал где-то в стороне на стреме), которые втроем стояли на выходе. Бэнц как заправский командир гангстерской группировки стоял впереди и спросил: меня "Говори где ваши!". Я, не знал, кто наши, а кто не наши, с политикой было все сложно. Да и, не видел я с утра никаких наших-ненаших. Но, чтобы не быть предателем решил обмануть: "Они пошли туда". Хотя, ни туда, ни сюда никакое воинское подразделение типа наших не пробегало. И, показал другую сторону, считая, что если бы "наши" пошли в одну гипотетическую сторону, то нужно было показывать в противоположную. Закон жанра.

Бэнц дулом своего "обреза" качнул жестом дважды, чтобы я задрал рубашку. Это означало: "Покажи, что у тебя оружия нет". Я спокойно поднял рубаху. Оружия не было. И все залпом стрельнули мне в пузо: "Ты убит". Я начал актерски корчиться. Они испугались последствий и быстро подошли с утешениями: "Мы не специально. У нас сорвалось...". Я же, продолжая играть: "Ничо-ниче... Все нормально. Я выживу". Мне было лет 9. Бэнцу лет 12. Соответственно Рафе было 12. Аркаше 9, Леве 9, Бахе 9. Була был старше Бахи на пару-тройку лет.

Потом в конце 80-х и в лихие 90-е Бэнц был мне хорошим другом пока не пустил "золотую" в жилу на рубеже того оторванного и безнадежного десятилетия.