В центре Европы. Дорога

Друг мой, Слава, видевший полсвета, посоветовал ехать поездом. «Больше увидишь и выбирай мягкое купе. Сейчас осень, красота вокруг. Проедешь Белоруссию, Польшу, Германию, а там и до Бельгии недалеко». Соблазнился. Но до конца его советам не внял, взял билет в купейный вагон, и очень ошибся.

Поезд № 11 «Москва-Варшава» тащил три прицепных вагона до Кельна, где меня ждали дочь и зять с машиной. Купе оказалось не таким, какими мы привыкли видеть их на российских дорогах. Три полки одна над другой, средняя замыкается какими-то хитрыми ключами, что находятся у проводника, и на день поднимается, как лежанка-«вертолет» на гауптвахте. Проход узенький, едва можно развернуться, в уголке у окна умывальник, удобства минимальные.

Зато соседи по купе достались замечательные. Эмиль — русский немец ехал домой в Эссен, а шотландец Алан возвращался в мир клетчатых мужских юбок. Для общения вполне хватило знаний русского и немецкого языков. Из двух бутылок водки Старооскольского завода «Люкс», что я брал с собой, одну мы аккуратно уговорили под закуску Эмиля. Интересно было наблюдать за шотландцем. Вел он себя непосредственно, постоянно жевал чипсы, стоя, лежа и сидя. В Россию приехал просто так, даже не по туру, как ездят студенты на каникулах. Не помню, о чем мы говорили, но он с удовольствием пытался поддержать беседу. На всякий случай я взял у него e-mail. До сих пор им не воспользовался, хотя желание иногда появляется.

Перед поездкой выслушал рассказы бывалых людей о белорусских и польских таможенниках. «Вывернут наизнанку, раскидают все!» О немцах отзывались хорошо. Морально я был готов к любым испытаниям, поскольку с каждой минутой приближался к неведомому мне миру. Вез с собой уже одну бутылку водки, одежду, небольшой пейзажик, купленный у знакомой художницы в подарок Люку.
Вопреки ожиданиям белорусы ничего кроме деклараций не смотрели. Зато маленький инцидент на вокзале в Минске запомнился на всю жизнь.

Тетки, торгующие фруктами и овощами у вагонов, затравлено оглядывались по сторонам и торопили покупателей: «Быстрей, милочки, быстрее!». Причина их поспешности показалась в конце перрона в форме милиционера. Детина двухметрового роста медленно, с чувством превосходства не шел, а надвигался на нас. Самые боязливые торговки вмиг исчезли. Те, что посмелее, отошли на всякий случай подальше. И вот тут страж порядка изрек фразу, которую вряд ли услышишь на российской земле: «Что, страх потеряли?». После этих слов пропал интерес к вокзалу, перрону, белорусской земле. Обидно было за теток, вынужденных таким образом зарабатывать на жизнь, унижаться и убегать от тех, кто обязан их защищать.

Польская граница ничем особым от белорусской не отличалась, разве что мышиной формой пограничников. В купе, не заходя, заглянула здоровенная таможеница, больше похожая на торговку с овощного рынка и почему-то спросила у меня: «Вы образцы с собой не везете?» Какие образцы до сих пор не знаю, но на всякий случай отрицательно помотал головой и твердо ответил «Нет!».
В каком-то местечке, убей, не помню, меняли колесные пары. С русских широких на европейские узкоколейные. Загнали состав в большой ангар, подняли вагоны домкратами метра на два в высоту, и мы долго разглядывали стены и мужиков копошащихся внизу. 
 
Немцы действительно оказались проще. Паспорт в руки, полистал гроссбух, штамп в декларацию и «Aufwiedersehen!»
Ближе к Кельну, помню, взялся чистить туфли, на что Эмиль заметил: «Один раз почистишь, и на месяц хватит!». Забегая вперед, скажу, что хватило на полтора, несмотря на частые брюссельские дожди и бесконечные прогулки.

В Кельне на перроне вокзала, который я не успел рассмотреть, меня ждали Люк с На-тальей и мы, не мешкая, двинулись к машине. Позже я с сожалением вспоминал, что надо было попросить проехать мимо Кельнского собора, когда еще окажусь рядом, но тогда хотелось скорее под крышу дома.

Перед выездом из Германии остановились в Ахене, в небольшом кафе, и выпили по кружечке настоящего пива на дорогу. Дочь купила черный хлеб, который по ее словам, наиболее напоминает наш, русский. До столицы Европы доехали очень быстро, ни границ, ни контроля. Только дорожные знаки на разных языках. Без них порой не сообразишь, в какой стране находишься. Именно тогда по дороге к Брюсселю я понял, почему мой зять Люк Огюст Жан Де Кёстер российские Жигули «насиловал» на третьей передаче.

Его «Рено-Меган» почти бесшумно катился по лучшей в Европе трассе со скоростью 140-160 км/час при таком же положении рукоятки. О том, что на повышенной передаче уменьшается расход горючего зять мой, видимо, не подозревал. И добавлю, что только в Бельгии ночью освещаются все дороги. По этому поводу известна шутка американских астронавтов: «Пролетаем над Бельгией, светло как днем!» Ехали мы под дождем и я обратил внимание, что вода на дороге не стоит, а из-под колес летят небольшие брызги. Создавалось впечатление, будто дорога впитывает влагу, и автомобили почти не бывают грязными, как в России