День благодарения

Жила-была молодая, но уже умудренная семилетним замужеством, женщина, мать двоих замечательных детей, хозяйка трехцветной домашней кошки неизвестной породы с красивым именем Леди. Эта дворянка на четырех лапах с облезлым хвостом, с непонятно какой родословной гордо приносила в дом по пять-шесть котят ежеквартально, как свой главный вклад в семейный бюджет. Хозяйку с рабоче-крестьянскими корнями и гуманитарным высшим образованием звали просто Катя. Сидела она на очередном больничном листе, хорошо сидела, вторую неделю. Как и все мелкие детки на земле, ее замечательные дети имели одну удивительную способность, гениальностью и одаренностью это назвать нельзя, они часто и подолгу болели. Такие чада требуют постоянного внимания, им нужен Айболит. “И корь, и дифтерит у них, и голова болит у них, и горлышко болит”. Ну не каждый день конечно, а как минимум раз в сезон и по очереди, один за другим. А как без этого? Вирус противный сначала одного ребенка в плен возьмет, потом к другому прилепится, как репей к штанам. Как говориться, всюду жизнь, у вируса своя, у людей своя.

Семья, в которой подрастали маленькие любители ОРВИ, ОРЗ и прочей летающей инфекции, жила дружно и весело. Мамочка занималась, как могла, расширением кругозора детей, по мере возможности поднимая их IQ. Глава семьи, серьезный человек, трудился на ниве автопрома, создавая самый популярный народный автомобиль - вездеход и везделаз под названием УАЗ и джип, все в одном лице. Отдельные модификации автомобиля стояли на страже здоровья жителей большого и славного города Ульяновска, не жалея шин и тормозов. Их использовали в качестве карет скорой медицинской помощи, душевно и подолгу, пока колеса не отвалятся. КПД или коэффициент полезного действия автомобиля ульяновского разлива стремился к ста процентам.

При всех своих больших достоинствах хозяин семьи имел один малюсенький недостаток – дружил не с театром и музеем, а с рюмкой и зеленым змеем. Другими словами закладывал за воротник мужчина, но не часто, только в получку и аванс, государственные и религиозные праздники, дни рождения родных и близких, в дни горьких потерь и утрат, на рыбалке и охоте, от большой радости или великой тоски, в выходные и при встрече с друзьями. Но не волнуйтесь дорогие читатели, не был он запойным пьяницей, пропускал он некоторые праздники. День танкиста, например, день ВДВ (здоровьем и ростом не вышел), день взятия Бастилии, ну и, будучи ярым противником Америки, пропускал он и день Благодарения. Сидела его семья в этот день  без большой и вкусной индейки и благодарила бога, что папенька трезв как стеклышко, сидит за семейным столом бодро и ровненько, ну чисто огурец на грядке. Глава семьи был патриотом своей Родины, патриотом с большой буквы.

Одно плохо, как только он начинал крепко дружить со змеем, так сразу из дома пропадал на день, а то и на три. Что поделаешь? Дружба – это круглосуточно, не я сказала, так настоящие мужчины говорят. Наш герой видимо партизанил в глухих лесах Беларусии, или в гараже сидел, третьего не дано. Умные женщины сейчас со мной спорить будут, что есть и третий вариант, называемый надежным запасным аэродромом на черный день. Глубоко и полностью с вами согласна, есть, к сожалению. Но о третьем варианте молодая мамочка старалась не думать, ей больше импонировали слова подпольщик или партизан. Звучат красиво и героически, ну почти как участник боевых действий в очень горяченькой точечке в составе ограниченного контингента в какой-нибудь богом забытой стране.

В один из этих дней, когда глава семьи “партизанил в глухих лесах” после очередного праздника, третий день как партизанил, молодая мамаша без прически и макияжа (читай без лица) дома сидела с чадами своими и волновалась за мужа - не то со щитом, не то на щите, не то с орденом на георгиевской ленте, не то с фиолетовой брошью во лбу, не то с Анной на шее в прямом и переносном смысле слова и вообще непонятно когда придет и что случилось. Дети кашляют и чихают, их опять вирус одолел, мамаша с головной болью и в слезах, ее страх одолел. Звонок в дверь прервал горькие и сплошь отрицательные мысли маленькой хозяйки большого дома. Обрадовалась мамаша, уголек надежды в душе загорелся, осталось бросить в топку два – три полена и жизнь вновь заиграет яркими красками: “Вернулся! Слава богу!” Слезы с лица смахнула, носик маленький припудрила, губки, в сердцах покусанные до крови, помадой от Орифлэйма восстановила, следов от переживаний трехдневных на лице как и не было. Побежала, дверь открыла, рот открыла и… упала в обморок. У женщины или здоровье слабое, или корни дворянские, точно сказать не могу. А в дверях тот еще нежданчик!

В дверном проеме стояли двое мужчин с крышкой от гроба. Лица у них очень помятые, с явными признаками асфальтной болезни, по ним было видно, что день танкиста они чтят, в ВДВ однозначно служили, любят Францию и Америку. Да и сама работа, связанная с оказанием ритуальных услуг, просто обязывала их потреблять спиртное. Крышечка от гробика, обтянутая красной материей, была очень даже ничего себе. Веселенькая рюшечка из черного атласа по всему периметру придавала изящество и необыкновенную завершенность всей композиции, но ничто не радовало женщину, которая пришла наконец в себя. Слов у Кати не было, она понимала, что надо что сказать или спросить у неожиданных гостей, лихорадочно открывала рот и чувствовала себя рыбой выброшенной на берег. Мужчины, уставшие держаться за крышку гроба, сами прервали затянувшуюся паузу: “Хозяйка, это какая квартира? Двадцатая?” Молодая женщина, жившая в квартире номер двадцать, мотнула головой в знак согласия, как лошадь перед скотобойней. Она была готова к самому худшему. В голове звучала музыка: “Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту”, себя она уже представляла в строгом, траурном платье, хорошо подчеркивающем всю ее изящную фигуру, в черной шляпке под вуалью. Рядом стоят дети, родные и близкие. Красивую речь о добродетелях отца семейства, которую завел друг однополчанин прервал внезапно громкий голос: “А дом у вас какой номер? Двадцать восьмой?”

Мигом перестала звучать музыка в голове у хозяйки квартиры, исчезла мрачная картина и плачущие родственники, не стало и изящного черного платья в стиле Коко Шанель и умопомрачительной шляпки с вуалью, но настроение поднялось, Кате хотелось летать и летать. “Шли бы вы мальчики куда подальше к своему двадцать восьмому дому! Это дом номер тридцать!” – радостно и весело произнесла хозяйка и вытолкала незадачливых работников ритуальных услуг за дверь. Катя сгребла детишек в охапку, расцеловала дочку, свою точную копию, крепко прижала к груди наследника, который гордо будет носить фамилию отца, туже самую, что и у главного фаворита Екатерины Великой, Орлов. Это вам не Птичкин-Синичкин.

“Дети, давайте устроим праздник! Я торт куплю, конфеты и фрукты. Сегодня замечательный день!”

 Муж, уставший от долгой подпольной работы, наконец, вернулся домой. А дома праздник. Стол накрыт, совсем не пьющая молодая жена, почти уговорила бутылку шампанского. У нее был праздник – день Благодарения, благодарила она Господа, что живет в доме номер тридцать, а не двадцать восемь. Все хорошо, что хорошо кончается!