Босиком в кино постфестивальный синдром

Смотрите трейлеры, Или почему в испанском кино всегда столько шикарных мужиков – 2

Фестивального кино мне было однозначно мало. Уже на следующий день я фестивалила на диване с «Роскошной жизнью», которая в 2008 получила приз FIPRESCI на канадском фестивале. В очередной раз убедилась, что зрительское кино и кино для FIPRESCI несколько разные по качеству и стремительности развития событий.  Критики предпочитают кино медленное, вдумчивое, с крупными кадрами дикой природы и тонко-надрывными страстями. И пейзажей, и страстей, и даже Алека Болдуина, который своей крупной тушкой сильно разбавил актерский ансамбль, было предостаточно. Такое себе, олевевшее канадское кино, качественное, симпатичное, смысловое и винтажное.
В кино тянуло, как магнитом. Поэтому утром 25 июля я твердо решила: «Три метра над небом: Я тебя хочу» и ни метром ниже!
После Висконтиевской «Гибели империи» я полночи лунатично бродила по комнатам м пересчитывала родственников. Перекошенное в предсмертных судорогах лицо Софии фон Эссенбек (Ингрид Тулин) снилось еще полночи. Чем-то это перекошенное лицо нужно перебивать. Красивыми мальчиками, поняла я.
– Мам, у тебя есть пятнадцать минут, мы идем в кино. На испанское.
– Никуда я не иду! Таскаешь меня, как тузик тряпку!
…
– Иду, а то опять буду крутиться на этой долбаной кухне!
…
– Мне первая часть понравилась больше!
– А мне первая понравилась, а вторая вообще нет!
Это не я и не мама: это мои поляки и итальянцы, которых я учу языкам в перерывах между фильмами.
Люди, смотрите трейлеры американских блокбастеров перед показом! Они вправляют мозг одномоментно! И испанское кино, каким бы мелодрамным оно не было – однозначно в выигрыше.
Когда-то я долго искала на испаноязычном экране хоть одно красивое лицо. Все играли хорошо, правильно, сюжет крутили указательным пальчиком и останавливали в самом неожиданном месте, но барышни и тетки были перманентно страшными, и даже нос Пенелопы Крус казался изящным и не без претензий. С мужчинами тоже была беда.
С новым витком в истории арт-хауса, когда его смотрят даже малопродвинутые одиннадцатиклассники, испанцы поняли: советская цензура были сильно права, когда выпускала на экран только красивых актрис, от которых ахали все фестивали, и толпы  красивых и талантливых мужчин, по которым сходили с ума все чесальщицы-мотальщицы и пэтэушницы.
Теперь в испанском кино есть, на кого посмотреть. Мария Вальверде (Баби), отрастившая волосы,  роскошно-тоненькая Клара Лаго (Джин), кругленькая Марина Салас  (Катина) и шестнадцатилетняя красотка Нереа Камачо (Дани), виденная мной в «Искре жизни» у Алеска де ла Иглесья . Я бы на всех женилась, вздыхала мама, такие разные, и такие красавицы.
У Марии Вальверде исключительно хороши овальные темные губы и фирменный орлиный носик. Клара Лаго с круглой попкой и темной гривой вьющихся волос идеально сливалась с мотоциклом. У Нереа Камачо длинные гладкие волосы и черты лица, давно исчезнувшие с киноэкрана: ровные, мягкие, без претензий на эксклюзивность, зато с претензией на классику и на лучшие традиции европейских актрис шестидесятых. Марина Салас исключительно естественна и уютна в мягких свитерах и джинсах.
Конечно, пол зала навалило смотреть не на Марию Вальверде и не на Нереа Камачо. Кому нужна Вальверде? Марио Касас! Вот он! Пока он был прыщавым подростком-геем в «Секс, вечеринки и ложь», собственно, кроме испанцев никто его не замечал. Но как только он свел прыщи с веснушчатой кожи, как только ухмыльнулся чуть набок во весь большой экран в роли Аче (испанское название буквы «H» от h;roe, герой, и по первой букве имени, Hugo) барышни еще полгода в статусах мечтали иметь от него ребенка или хотя бы погонять с ним на мотоцикле. Хорош, чертяка! И опять, кроме Касаса, куча шикарных – просто зависть берет! – мужиков всех мастей и возрастов.
Не знаю, что и кому не понравилось, мы и поревели чуток, и повздыхали, и хэппи-энд нам подарили. Надо сказать, испанская версия, за счет Касаса, что ли, или за счет истинно испанского умения сделать надрыв в кино культовым и красивым, однозначно лучше, нежели тоже недурственная итальянская.
Согласна, первая часть гораздо лучше и именно она останется в истории как культовое кино для барышень постпубертатного возраста. Но от американского хэппи-энда, в котором реплики у всех одинаковы и обязательно кто-нибудь посреди фильма будет сравнивать свои чувства с рекой или туманом в горах («Знаешь, это как туман в горах, когда сначала он поднимается к вершине, потом спускается в низину, потом…») и прочей чушью, скулы сводит. А к испанскому я отношусь с нежностью девушки, которая имеет в дипломе пометку, как магистр английской и испанской филологии и которая смотрела испанское кино в оригинале уже тогда, когда его почти никто не смотрел потому, что преподавателю куда-то срочно было надо, и нате вам Альмодовара, как включается видеомагнитофон – сами разберетесь. (Потом, правда, оказалось, что ориентироваться на картинку и передвижения актеров у Альмодовара мало, и я все не так – не хватало знания испанского и их многочисленных акцентов – понимала, так что лично у меня по две версии фильмов Альмодовара в голове: дорисованная и изначальная).
Must see. И «Три метра над небом: Я тебя хочу», и кучу всего остального.
Кстати, из всего актерского ансамбля именно Вальверде я нежно люблю за ее фильмографию, в которой ни одного промаха и банальных реплик или концовок.

Сегодня к нам едет Вуди Аллен и его «Римские каникулы» с испанским носом Пенелопы Крус и еврейским шнобелем самого Аллена, который, подобно Ренате Литвиновой, нежно любит себя самого в кадре.