1984 год 3 января. Московские новости

      До обеда по заводскому радио передавали патриотические песни.
Я недоумевал, в чем причина? Вроде бы все праздники кончились. Если бы кто умер, то звучала бы мажорная музыка или, вообще, молчало бы радио.

За обедом спросил Малькова, в чем дело?

— Сегодня же состоится митинг в честь выпуска восьмимиллионного автомобиля.
— Верно. Как я забыл?! Вчера по радио передавали об этом. Теперь в начале 87 года выйдет десятимиллионный.
— Нам-то, какая радость от этого? – спросил Лукьянов.
— К тому времени у тебя будет две машины.
— У него уже сейчас есть две машины – стиральная и швейная, — сказал Игонин. – Как тот вьетнамец спрашивал: «У тебя есть машина»? А он ему: «Даже две, стиральная и швейная».
— Лиха беда начало. У Толика уже есть автомобиль, потом пойдет по кругу, — сказал я.
— Надо уметь тещу выбирать, — заметил Ярушин.
— Ты второй раз выбираешь, и все никак не попадешь, — парировал Толик.

Ребята часто подтрунивают над Ярушиным, что он уже второй раз женат и платит алименты. Но Коля не показывает виду, что ему неприятно, он-то ведь не виноват, что жена попалась с придурью, не хотела здесь  жить, а только с родителями, и не посмотрела, что у ребенка отца отнимает, уехала.
После митинга звучала уже нормальная музыка.

Вечером мать спросила:

— Неужели и правда, что у вас все деньги уходят на питание? Надо бы вам «стенку» купить, столько красивой посуды, и вся запрятанная.
— Почему же все? В этом году девочкам и мне купили зимние пальто. Вике сапоги.
— Могли бы занять. Я всегда так делаю. Когда мне что-то надо, я иду и занимаю.
— А отдавать с чего? Нет, я так не могу.

Занимать — это быть зависимым от кого-то, чувствовать себя стесненным. Застенчивые люди  именно потому и застенчивы, что излишне горды, и чрезмерно любят себя. Они в малейшей степени боятся показаться смешными, оттого и тушуются, смущаются, в то время, когда другие действуют.

7 января. Поехал в Старый город, чтобы купить трубку для подогревателя воды в аквариум, но трубок не было. Зашел в «Мелодию» полюбоваться цветными телевизорами, но все стояли с погашенными экранами, продавцы явно боялись, что они перегорят, если будут работать, или просто что-либо испортиться.

В отделе пластинок выбрал одну, и подошел к кассе, назвал цену, а она спросила:

— Что вы хотите купить?

Удивился такому, необычному поведению кассира: какое ей дело? но ответил:
— Юрия Антонова.
— Сколько раз можно говорить? Пластинки на рубль подешевели.      
— Тем лучше.

Девять месяцев продавали по повышенным ценам, за это время  купил не менее десяти пластинок, и вот, они убедились, что надо снизить цену, чтобы пластинки не залеживались. Действительно, на такие пластинки нельзя поднимать цены, они все равно лежат, редко, кто берет, а хорошие и за повышенную цену разойдутся, но у нас почему-то предпочитают выпускать то, что не пользуется спросом населения. Ведь, казалось бы, не так уж сложно установить, что пользуется спросом, а что нет.

Пластинку Антонова, как и многих других, не прослушал и двух раз. Купил потому что уже появился азарт коллекционера. В  январе 2006 году все пластинки выставил в подъезд, прослушивать стало не на чем, в продаже нет иголок. Сам проигрыватель и колонки отдал Андрею, который со стопроцентной переплатой взял кредит на 28 тысяч, чтобы купить компьютер.

В субботу гардеробщица отдыхала, раздевалка осталась открытой, и, чтобы не дышать загазованным воздухом цеха, в перерыв я зашел туда и сел возле своего шкафа, с намерением почитать газеты. Подошел Ямполец, с видом случайно проходящего, я пригласил его сесть рядом, скоротать время, спросил:

— Как свадьба, состоялась?
— Ещё рано. В конце, января. Глаза бы мои не смотрели. Заставила всю мебель с места на место переставлять. Делать ей нечего. Да ещё с этой травмой. К врачу стесняюсь пойти. Скажет, подрался, напился на новый год.
— А что за травма?

— Кому расскажешь, не поверит, дочка пришла со школы и стала показывать фокусы и игры. Знаешь этот, сидя на стуле, достать монету возле ножки. Я крутился, изворачивался, и так, и этак. И вывернулся: ножка стула в ребро, под грудь. Боль адская, Думал, пройдет. Прогревал, и вот, простудило, и погода, кажется не холодная, на улице не должно было просквозить, значит, дома. Десять дней прошло, видно, придется идти к врачу. А так не люблю по врачам ходить, особенно после праздников. И желудок, как назло, болит, а они и намекают, что мол, перепил, вот и болит, и не верят, когда я говорю, что совсем не пью. Характер дурацкий. Все эти подозрения. Всё кажется, не так подумает, говорит, лишь бы отвязаться, смотрит на тебя и думает, скорей бы исчез с моих глаз.
У нас перед новым годом петрушка была, целый месяц. Вдруг спохватились, что в начале года давали обещание выпустить триста 08 двигателей с 06-м корпусом. Декабрь пришел, а ни одного двигателя не сделали. Вот они и забегали. Представляешь, сотни операций, и каждая, в разном конце завода. Машины так и сновали туда сюда. Привозят тебе, а там предыдущая операция не сделана. Везут обратно.
Приходит технолог, говорит одно, следом зам начальника цеха, говорит другое, третий еще по-другому, а делаешь, как нужно, не слушая их. Если их будешь слушать, то ничего и не сделаешь, и каждый делает вид, что без него и работа не было бы, наравне с рабочими находились на заводе по 12 часов и по субботам и по воскресеньям. Только за декабрь всем рабочим по двести рублей задолжали. Представляешь, какие средства ухнули. Сделали тысячи деталей, и из них с трудом собрали, кувалдами, триста моторов. Детали сделаны наспех, друг к другу не подходят. На машины нельзя ставить. Отрапортовали, что двигатели сделаны, и они теперь лежат. Так во всем у нас.

Отвел на мне душу своими неприятностями. Слишком много мыслей он отдает, и слишком углубляется в них, оттого у него трудный характер и вечно всем недовольный.

Комаров начал решительную борьбу с браком: слишком много его собирается, а в склад бракованной продукции принимают только определенное количество, не больше. Сейчас он собрал мой брак, сделанный при наладке и в пределах нормы, не таясь, выбросил его в контейнер со стружкой.

То, что нам раньше категорически запрещалось, сделал сам мастер. Кто после этого мне помешает ещё выбросить в этот же контейнер, пересчитать будет сложно? Его глупость поражает.

За десять лет работы лишь на первом году народный контроль проверял в стружке наличие деталей. Если находили, то разбирали, наказывали тех, кто выбрасывал. Так делал Силкин, не раз его за этим заставали. Меня предупредили, и я таким делом не занимался, да и зачем выбрасывать, если за сделанный брак все равно никто не ругает? Конечно, если его не так уж и много.

Помню, на Кировском заводе "правильщики" часто по своей халатности «передавливали» на прессе деталь, и та ломалась. И деталь, прошедшую почти все операции, токарные, фрезерные, шлифовальные, выбрасывались в контейнер с мусором, чтобы никто не видел. К концу смены там бывало уже с добрый десяток деталей. Рабочего, не волновало, что он загубил чужой труд, зато он поспешил и заработал свои двести рублей. А был бы осторожен, и 150 не заработал, хотя  все детали были бы целыми. Все взаимосвязано.

В этом году зима на удивление теплая, и многие не верят, что холода могут вернуться. Почти все дни температура стоит возле нуля, а после нового года было даже +3.

Зато в Америке бури и заморозки, сорок человек погибло, много обмороженных. А летом в газетах писали, что американские ученые предсказывают в этом году очень суровую зиму. Я подумал, что это касается и нас, и тоже говорил, что зима будет холодной. А оказывается, то, что годится для них, нельзя примерять к нам.

Пришло в голову, если случится инфаркт, то я не буду звать на помощь. Лучше умереть, чем мучиться от болезней.


24 января. В субботу Ямполец женит пасынка. Его злит, что расходы пополам, хотя гостей со стороны невесты в несколько раз больше, чем с его. Злит и то, что должен тратиться на пасынка, снимать с книжки деньги. Вернее, жене придется снимать, а у него на книжке ничего не осталось.

— В доме ни копейки нет. О чем она думает, и с книжки не снимает, а мне надо путевку выкупать. Еще свадьбы не было, а уже 800 рублей истратил. Купили кольца за пятьсот рублей, костюм, туфли импортные за 50 рублей. Другие не хочет носить. фыркает. С таким пренебрежительным видом. А она? Ведь, если бы думала с нами жить, то и вела бы себе соответственно. А то утром открываю дверь, а они лежат вдвоем на постели. И это при дочери! Я подозвал жену и сказал, чтобы я больше этого не видел. Сняли комнату за сорок рублей и пусть живут.

— Можно подумать, ты молодым не был. Не надо быть ханжой.
— Но не в доме родителей!
— А что тут такого? Какая разница, в чьем доме? Тем более о свадьбе договорились.

Он недовольно посмотрел на меня и ничего не сказал. Не убедил его. Конечно, ему думалось: я в его годы таким не был, не распутничал с невестой до свадьбы.
Но это уже зависть: не пришлось испытать такое удовольствие. Он-то взял уже замужнюю, с восьмилетним ребенком. Правда, она в 30 лет была обворожительной и сумела заинтересовать собой 22-летнего пария. Он же лишь спустя много лет начал понимать, что женила его примитивным способом, и он свалял большого дурака, но уже была дочь, в которой он души не чаял, и только из-за нее стал терпеть супружеские, тягостные узы, которые нельзя разорвать, не лишившись дочери.

— Я бы на твоем месте повернулся и ушел, пусть бы сами делали свадьбу, — говорю ему в ответ на сетования.
— Не могу, совесть не позволяет. — Сказал он таким тоном, будто я предложил совершить бесчестный поступок.

Только что мы горячо обсуждали, что многолюдная пьянка не принесет счастья молодым, уж лучше на эти деньги совершить свадебное путешествие. И вот он говорит, что совесть не дает ему стоять в стороне, не оглядываться на других из боязни, что осудят.

Что-то не могу понять тебя, — думал я, — и свадьбу осуждаешь и боишься не делать ее,  и денег жалко, и людского оговора боязно. Хочется и конфетку съесть и кой-куда сесть. Мы расстались недовольными друг другом, непо;нятыми.

25 января. -13. Самая большая температура за эту зиму, но ветра нет, солнечно, и вдоль улицы и над нею виднеется смог – черный, загазованный воздух от тысячи автомобилей с неотрегулированными карбюраторами. И никто за этим не смотрит: раз в год выходит инспекция и ловит нарушителей, остальные дни они без боязни дымят реактивными самолетами по улице.

Поехал в Старый город. Купил на десять рублей пластинок. Трудно удержаться. Плохо, что Азнавур поет на немецком языке, привык к его французскому. Армянин живет во Франции, а на пластинке записался по-немецки.

26 января. Приехала Вера с курорта, где лечилась в санатории. Принимала лечебные, ванны, рассказывала Вике, что санитарка заполняли ванны простой водой, если им не давали рубль. Совсем люди совесть потеряли, наживается на больных.

28 января. ЦСУ передало, что за прошлый год ВНП составил 515 млрд. руб. Это в четыре раза меньше, чем в США. Если там, на вооружение тратится 10% ВНП, то у нас не менее 30%, чтобы не отставать.

20 января Напылов упал с рампы и поломал руку. На рампе он заготавливал доски для своей будущей дачи. Два дня я оставался после работы и помогал ему разбивать ящики из-под немецких ставков, потом погрузчик перевозил их к рампе, где мы их аккуратно сложили и прикрыли от посторонних глаз: ему надо было еще за неделю поднасобирать досок, чтобы потом все вывезти на машине.
Однажды кто-то пришел и сказал, что пока мы тут отдираем, там доски уносят.

Алексей быстро ушел. Я пошел следом, «для испуга». Парень уже суетился у рампы, но доски стояли, не успел украсть. Алексей стал ему кричать, почему он ворует, и требовать, чтобы тот поднялся и положил доски, откуда взял, иначе он за себя не ручается, изобью, и ничего не будет.

Тем временем я сложил доски в общую кучу. Алексей еще немного покричал, и мы снова ушли выдирать доски. В пятницу за досками пришла машина, и, видимо, когда нагружали, он упал с рампы, высота свыше двух метров, да на бетонный пол. Чтобы не стукнуться головой, выбросил в сторону руку.

4 февраля. Температура – 21. Самая большая за эту зиму. Днем на 10 градусов выше.

Ещё год назад Хлебниковы купили цветной полуинтегральный телевизор «Славутич». Я восхищался красками изображения. Восхитила картинка, красные гроздья рябины на фоне зеленой листвы. Но мы не могли найти столь много денег. И вот наступил конец моей страховки, пять лет выплачивал, дали 500 рублей. Мы можем доложить и купить цветной телевизор, мою мечту.

Поговаривали, что иногда в магазин «Восход» поступают японские телевизоры по цене в 1100 рублей, и их моментально раскупают. Но мне таких денег не собрать, и не хочется дольше ждать, на носу зимние олимпийские игры, хочется смотреть их в цвете.

Я попросил Гену, и мы втроем поехали на «Запорожце» в Старый город выбирать телевизор. Выбор не богат. Всего три марки. Остановились на «Радуге», которая немного дороже телевизора Александровского завода, но наш «Атлант» тоже Ленинградский, и столько лет проработал, но в последнее время изображение начало дергаться, пока совсем не исчезло. Попробовал заменить лампы. Миша Исаев дал лампы со своего телевизора, но изображение не появилось. Месяц старый телевизор простоял в кладовой, пока его не попросила соседка Галя. Взамен старого давали новый, с выплатой в 45 рублей. Деньги она нам вернула, что было совсем нелишне. Хоть что-то, чем ничего. Всё равно выбрасывать.

Тяжеленный телевизор под 60 килограммов взгромоздили на крышу «Запорожца», всю дорогу боялся, что он соскользнет, и пропадут мои денежки. Дома поставили на громоздкую тумбочку и включили. Теперь ему надо отработать минимум десять лет, пока не появятся хорошие интегральные телевизоры нового поколения, они и легче в два раза, у Гены полуинтегральный, а наш — ламповый. Теперь мы смотрим телевизор с удовольствием.

22 февраля Валя сказала, что моей повестью заинтересовались и надо съездить в Куйбышев, так как я не приехал на семинар, который проводился в декабре — я долго не ходил в лито, не было желания приходить с пустыми руками,  не видел смысла.

Но Алексей Солоницин — он читал на семинаре мою рукопись — приехал вчера в Тольятти, и я пришел к нему в ДК, где он выступал вместе с Кожемякиным перед работниками ДК.

Солоницин начал выступление издалека, с трудностей! За столь короткое время рассказать о своем  творчестве! Потом, отвечал на вопросы, что Андрей Тарковский за границей в Ковент-Гардене ставит Бориса Годунова и его надо рассматривать, как  советского представителя, работающего за границей. Адрон Кончаловский — старший сын Михалкова, после того, как поставил "Сибириаду", решил, что ухватил бога за бороду, уехал в США, и уже пять лет там живет, читает лекции, но пока ничего не поставил, женился на кинозвезде Ширлин Макклей, хотел поставить фильм с ее участием, но не нашлось продюсера.  Они развелись, он женился на другой звезде. Юрий Любимов заявил, что не поставит больше ничего,  пока ЦК будет вмешиваться в его творчество.

Позже в журнале «Искусство кино» прочитаю воспоминания Ширлин о русском режиссере, с которым она жила. Описывала как неотесанного и грубого мужлана.

— А вы знаете, как вышел на сцену Дмитрий Самозванец в "Борисе Годунове".  В бушлате и в бескозырке. Это же надругательство! Все действующие лица расколоты на два лагеря, большевиков и меньшевиков. У одного на пенсне написано — меньшевик. А помните финал "Гамлета"? Гробовщики и другие выходят на сцену и между ними разговор:

— А кто такой Гамлет?
— А тот, кто мочился с этой стены.
— Зачем же дописывать Шекспира? А постановка "Вишневый сад"? Там всю Москву превратили в кладбище.

Потом выступил Кожемякин. Скупо и недолго. И снова на вопросы отвечал Солоницин, охотно и пространно.  Так что, после окончания у них не оставалось времени поговорить со мной, как было договорено предварительно, и Алексей назначил мне встречу в гостинице "Волга" на 8 часов утра.

Ровно в восемь я был у него.  К моему удивлению,  меня беспрепятственно пропустили на этаж в нужную комнату.  Они недавно  проснулись и сейчас завтракали. В стакан с водой  опустили  маленький, спиральный кипятильник, и через 30 секунд вода закипела. Он опустил пакетик чая, который почему-то показался мне ломтиком сала с прожилками мяса, и очень удивился столь изысканному вкусу, потом догадался, что это пакет чая, возможно, уже один раз использованного.

В заблаговременно взятую книжицу с поэмами и стихами попросил у Владлена Кожемякина автограф, он охотно поставил.

Солоницин говорил много. В конце разговора на мои вопросы рассказал, что книги Брежнева написаны группой авторов, среди них был и Анатолий Аграновский. Что мы намного опережаем США по вооружению, поэтому они там бесятся и не идут на провокации.  Работает над книгой о своем погибшем брате, актере кино Анатолии Солоницине.

Они сдали номер горничной, и мы вышли на улицу, им предстояло выступление на ВЦМ, в училище и ещё где-то.  Я спросил:

— Как вы думаете, будут ли в стране перемены?
— Пока у власти будут люди, прошедшие сталинскую выучку, так и будет продолжаться. Изменения начнутся, когда придут люди нашего поколения. Единственный из них энергичный человек Андропов, — но у него не хватило времени.  Но он старался что-то сделать, за это народ его и полюбил. Телевидение у нас допотопное,  на уровне каменного века.  Как у нас подаются новости? То же самое у нас и на радио можно услышать. За границей там всё с места событий, в течение двух часов идет в эфир.  А у нас? Стоит обозреватель с микрофоном на улице. А морды? Одна другой отвратительнее. Чего стоит Потапов! Посмотришь, и сразу видишь, что за человек.  От камеры ничего не скроишь.  А сюжеты? Все так убого. Смотреть нечего.

— Почему же так всё это продолжается?
—  Видимо, идеологов устраивает такое положение.

Он знал, о чем говорил, так как  работал на куйбышевском телевидении и по сценарию КГБ снял несколько фильмов. Я польстил ему, спросив:
— Как это вы всё успеваете?
— Я никогда не смотрю телевизор, — сказал он и посмотрел мне в глаза, мол, проникся ли я его жертвой?

Он был прав. Если хочешь писать, то не до телевизора. И про идеологию он прав. Зачем им что-то менять, улучшать, если и без того стоят у руля? А если изменить направление курса, то и ветер может измениться.
На меня пахнуло запахом устоявшегося болота. А тут ещё почти каждый день душераздирающие статьи в газетах: на железной дороге годами выпускаются составы с неисправными тормозами, и никого это не волнует. До каких пор это будет продолжаться?!

Мы расстались, пошли в разные стороны, а я не понял, в чём смысл этой нашей встречи? Алексей, явно не читал мою повесть, потому что даже ради приличия о ней не заикнулся, единственно, лишь пообщался с ними, посмотрел на преуспевших собратьев по перу.

4 марта. Директору школы №47 Едунову, где учились наши девочки, поехали покупать новый костюм, и заказали гроб. Жена с ним измучилась в больнице, ночью он не может спать и ей не дает. Сказал:

      — Я знаю, скоро умру. Мне хочется, чтобы и ты умерла через два дня.

Одна эта фраза многое говорит о человеке. Ему уже наплевать на весь мир, на близких. Зачем всё это, если его не будет на свете?

За день перед смертью он обнял жену, потрогал её груди:

— Не представляю другого мужчину рядом с тобой.

Умер в начале апреля. Володя Холод тоже перед смертью трогал груди Зины.

Продолжение следует: http://proza.ru/2012/07/26/839


Рецензии
Находят же некоторые мужики в себе силы на смертном одре помнить о сугубо земном...

Анатолий Бешенцев   26.07.2012 14:26     Заявить о нарушении
Причём не один, а почти закономерность. Нам ведь не все говорят о таких пикантных подробностях, как бы стыдно, а это ведь так понятно.
Спасибо, что читаете

Вячеслав Вячеславов   26.07.2012 15:10   Заявить о нарушении