Белый Штопор

                Дай же мне сполна насладиться
                Страстной агонией истерзанных вен,
                Сожми свои чувства и мысли, узник,
                Голос сорви ржавым лезвием стен.
                «Deception Cost»




- Значит, слушайте. Дело было так…
Ребята замолчали, приготовившись впитывать каждое слово. Рассказчик – пожилой мужчина в не слишком чистой одежде – чуток выдержал паузу, затем продолжил.
- Шёл, значит, сорок первый год. Уже война вовсю, в Москве уже подумывали о запасной столице, ну это вы знаете всё… Когда выбрали Куйбышев, сразу пригнали сюда метростроевцев с инженерами, ну, бункер Сталину строить, понимаешь?
Ребята кивнули.
- Только вот начинали его строить не там, где он сейчас есть, вот.
Рассказчик извлёк из пачки сигарету, закурил и продолжил:
- Там, напротив театра этого, ну, где магазинчик сейчас, вот, там во дворах обнесли всё забором с егозой, высокий забор был… Ну и начали копать ствол шахты. Работали, конечно, как стахановцы. Минус тридцать метров – это вам не в тапки… Ну я могу рассказать, как они там грунт снимали, как тюбинги укладывали, да только вам, наверное, не это интересно.
Ребята вновь кивнули.
- Вот именно. В общем, до минус тридцати они тогда так и не дошли. Где-то на минус двадцать восемь, или чуть меньше, в общем, наткнулись на полость. Двое рабочих ушли под землю. Шуму было тогда… Начсмены орал как резаный, ну оно и понятно – влететь за это ему могло крепко. А эти двое – они и не пострадали вовсе, упали где-то с трёх метров всего. Синяками да мокрыми штанами, в общем, отделались. Стали голосить, дескать, вытаскивайте нас отсюдова. Ну, пока лебёдку с тросом притащили, пока закрепили, ну где-то час прошёл. Вытащили их, а они пришибленные какие-то. Начсмены их дыхнуть попросил – так там такой перегарище, что его чуть с ног не сшибло. Они, значит, пока там внизу сидели, бутыль на двоих раздавили за час. Он их, конечно, взашей оттуда. Выгнал, в общем. Повезло ещё, что не сообщил, куда следует. А дыра осталась. И что с этим делать – хер его знает. Доложил начальник в высшую инстанцию, что так, мол, и так. А те ему говорят, дескать, что ты как маленький. Глубина нужная? Нужная! А полость – так оно вам только проще будет дальше работать, понимаешь?
Ребята слушали, открыв рты. Услышать такую историю они всяко не ожидали.
- Дык вот, сняли тогда последние метры грунта этого, спустились на дно. А там то ли пещера, то ли ещё что. Здоровая, говорили. Но тут инструкция сверху пришла, ускорить темп строительства, и на эту пещеру сами знаете что положили. Начали опалубку собирать, да бетон заливать. Уже там пару помещений оформили, и только тогда спохватились. Тогда-то я там и пригодился. Им нужна была полная топосьёмка той дыры, пещеры то бишь, ну а я это дело умел хорошо. И вот, значит, я с трёмя своими картёжниками туда приехал. Секретности там была полна задница, нам разве что глаза не завязывали. Ну, я ребят отправил, а сам покурить присел, да с местными пообщаться.
Пожилой рассказчик замолчал, теперь надолго. Потом плеснул в стакан грамм семьдесят, одним глотком влил их в себя и, выдохнув, продолжил:
- Они пропали часа на четыре. Но я-то не волновался, потому что, понимаешь, топосьём – дело не быстрое, пока то, пока сё… И вдруг слышу, народ зашумел как-то, и главное все как один в эту пещеру уставились. Я смотрю – а там картёжник мой, один, идёт…знаешь, пошатываясь так, будто шары залил по самый не хочу. Вот и местные подняли гвалт, дескать, что ж ты делаешь, какого буя нажрался… Только я-то Сёмку (звали его так) знал как облупленного. Он выпивал, конечно, ну как все нормальные мужики, но на работе – ни-ни, принципиальный был. Уже тогда у меня сердце-то беду почуяло. И вот, значит, я к нему кинулся, а он бледный такой, глаза мутные, ни дать ни взять – проблюётся сейчас. Бормочет какую-то ерунду, вроде «они, это они, всё они». И хлоп – в обморок. Ну, тут местные его подхватили, да на горбу потащили наверх. А я, понимаешь, чуток от всего этого остолбенел, вот и зазевался. Помню, остался там один одинёшенек. Присел ещё, в голове крутится дрянь какая-то. Ещё думал, что парень-то хороший, если и напился на работе – то это первый раз, нужно как-то выгородить будет… И тут слышу голос Толика, ну, второго нашего картёжника. «Фёдор» - это из пещеры он мне говорит - «Мы всё сделали, забирай свою топосъёмку». Я оглядываюсь – а там нет никого. И вот тут меня, понимаешь, словно током шарахнуло. Пулей я оттуда долетел до подъёмника, и через пару минут уже был наверху. А как наверху оказался, то сразу понял – туда я больше ни за какие коврижки не спущусь, пусть хоть расстреливают.
Рассказчик замолчал. Ребята в свете фонаря видели, как лицо Фёдора перекосилось, и отнюдь не из-за выпитого.
- А что дальше-то? – спросил один из них.
- А ничего и не было, - уставшим голосом ответил Фёдор.
- Меня затаскали по инстанциям, писал я такую кучу рапортов, объяснительных, что хоть стены ими обклеивай. Сёмку в клинику положили. Он, когда в себя пришёл, так стал орать, что его сразу в машину – и на адрес. В дурку, то бишь. Знаю, что через пару недель он умер. Говорят, запястье себе зубами перегрыз, только это всё байки, которым я ни на грош не верю. Этих баек я ещё много слышал потом. Что, вроде, двух моих картёжников нашли в той пещере мёртвыми. Зарезанными. Что вроде Сёмка их и зарезал, да только это всё шито белыми нитками. На сбрендившего вину свалить – оно проще всегда, особенно коли он мёртвый. А среди местных, ну, что там работали, пошли разговоры про проклятое место. Шёпотом, разумеется. Там и вправду при работах больно много людей покалечилось. Ну а потом кто-то вдруг обнаружил там что-то, грунтовые воды, что-ли… И всё это дело решили законсервировать. Накрыли шахту бетонной плитой, да землёй засыпали. Это уже позже на том самом месте дом начали строить, ну тот, что сейчас там стоит. Строители-то, конечно, не знали, что под ними находится. На то и секретность. Только вот я думаю, что эти грунтовые воды – это всё для отвода глаз они придумали. Потому что я там был и знаю – гнилое это место. И пещера гнилая. А бункер-то в итоге рядышком соорудили. Только решили ещё глубже строить. Официально-то, естественно, чтобы прочность повысить, только я думаю, что на самом деле уж очень они не хотели вновь на эту пещерку наткнуться. Вот и вся история…
Ребята восторженно переглянулись. «Вот заливает!» - читалось в их глазах. А Фёдор, в котором уже плескалось грамм триста, не меньше, продолжил:
- Давайте я вам ещё одну историю расскажу. Значит, когда работал я на перегоне «Кировская-Безымянка», прислали к нам в бригаду начальника, такого мудака, что прости господи. Так он один раз вот что выдумал...

***

Это была очередная ежегодная дигг-вечеринка, проводимая, по традиции, в Сокских штольнях. Ребята, о которых говорилось ранее (а звали их, надо сказать, Максим и Алексей), не собирались в ней участвовать – уж больно они недолюбливали шумные пьяные компании. Но кто-то проговорился им, что там будет Лофт, а это была в дигг-кругах своего рода живая легенда. Поэтому, отложив все дела, они направились в сторону Красной Глинки. Там, у самого входа в штольни, уже собрался народ, неспешно потягивая пивко и кое-что покрепче. Дождавшись всех опаздывающих, народ заспешил вглубь. На Форточке их уже ожидали те, кто проводил в штольнях вторые (а кое-кто – и третьи) сутки. Ребята сняли рюкзаки, достали напитки и закуски, и вечеринка началась.
Высокие своды оглашали диггерские песнопения и пьяный смех. Градус постепенно повышался.
- Лофт, расскажи народу, как ты Самару от армагеддона спасал! – в общем шуме голос просившего еле различался.
- Что, опять? – Лофту явно надоело рассказывать эту байку по энному кругу.
- Давай-давай, тут не все слышали!
- Ладно, - Лофт нехотя согласился, - Но потом ты расскажешь байку про Белый Штопор, окей?
- Расскажу, почему бы и нет.
- Ладно. Так вот, слушайте. Было это дело год назад…
Суть байки сводилась к следующему: группа террористов решила заминировать железнодорожный вокзал и ещё многие важные объекты, причём взрывчатку они закладывали под землёй, и вообще, передвигались исключительно по подземной инженерке, то бишь по канализации. А Лофт с товарищем якобы оказались в самой гуще событий, попав на очередной вылазке в плен к злодеям. Серьёзно это воспринимать было невозможно, но Лофт так мастерски и с юмором рассказывал, что его слушали, раскрыв рты, а штрек периодически оглашали взрывы хохота.
- Так вот, а потом, представляете, нас, вместо «спасибо», на двое суток сажают в обезьянник, «за проникновение», представляете вообще?
Ребята взорвались смехом.
- Ну ты, брат, мастер! С твоей фантазией – да только книжки писать, в жанре фэнтези!
Лофт деланно засмущался:
- Ну да, что есть – то есть… Ну да ладно, я рассказал, теперь твоя очередь.
Народ приготовился слушать.
- В общем, - начал молодой диггер с фонариком-налобником – Эта история из разряда «совершенно секретно». На самом деле, в Самаре построено два бункера Сталина. Про один-то знают все, а вот где второй – никому неизвестно. Объект этот строился намного раньше, чем тот, что под институтом культуры. У него было кодовое название «БШ» - «бункер штаба», в смысле, но его прозвали «Белым штопором», из-за винтовой лестницы из белого мрамора, которая вела в низ шахты.
Макс с Лёхой переглянулись. Предчувствие, что они вышли на след некого грандиозного объекта, ударило в голову не хуже водки.
- Откуда ты про всё это узнал? – спросил Лёха, стараясь голосом не выдать волнения.
- Я, ну, это, рассказал один товарищ, у его отца есть друг. Так вот, дедушка того друга работал в «Метрострое»…
-…и строил этот «Штопор?»
- Не-е-ет, он был в бригаде, а вот другую бригаду метростроевцев, в которой у него друг был, забирали на какое-то секретное строительство…
- Пффф, охренеть достоверный источник! – Лёха рассмеялся.
- Ну, не хочешь – не верь! – молодой с фонарём насупился.
- Ну ладно, а что ещё о нём известно? О «Штопоре» этом?
- Говорят, что там отгрохали ну просто Зимний Дворец, разве что подземный. Он вроде как до сих пор не рассекречен. Боятся, что развандалят.
- А зачем было строить два бункера для одного Сталина? – съязвил Макс. Он уже подумывал, что к реальности эта байка имеет не большее отношение, чем недавняя байка Лофта.
- Да дело в том, что кто-то где-то просчитался, и бункер стало заливать грунтовыми. Пришлось строить под «кульком», вроде так.
Макс опять выразительно посмотрел на Лёху. Очевидное сходство между двумя историями могло говорить только об одном. Однако Макс совершенно не хотел, чтобы лавры первооткрывателей достались кому-то другому.
- Да ладно, бред это всё. Лофт, лучше ты ещё что-нибудь расскажи!
Он посмотрел в сторону Лофта, но тот уже отключился и мирно спал крепким сном, каким по пьянке могут спать только молодые.

***

Они с пятнадцать минут плутали по кварталу. Район был им не слишком знаком – ребята были «металлурговские». Наконец, они нашли то, что искали – красивый двухэтажный домик с вывеской «Продукты». Макс обернулся – напротив возвышался самарский театр драмы. Всё сообразив без слов, они нырнули во дворы. Дом они нашли без труда – прямо за магазином находилась новая пятиэтажка. Почти пополам дом рассекала трещина. На фасаде висел крупный плакат «Дом расселён – аварийное состояние». Лёха присвистнул:
- Макс, зуб даю, они до сих пор не в курсе, куда их дом «садится»!
Максим кивнул. «Осталось-то всего ничего – найти спуск вниз» - подумал он. Это могло затянуться надолго. Впрочем, была небольшая вероятность, что…
- Лёх, давай попробуем попасть в их подвалы. Если плита треснула – вход будет там.
- Эх, Лофта бы сюда! Он бы нам сейчас порассказал десяток-другой баек, как проникать туда, куда физически нет входа…
Хихикнув, Макс направился к ближайшему подъезду. Дверь (о чудо!) оказалась не заперта – домофон не работал. «Дом-то обесточен!» - подумал Макс, направляясь внутрь, попутно соображая, где тут может быть сход в подвал. Он оказался прямо за поворотом, перед лестницей. Эта дверь так же открылась без труда – в ней не было замка. «Какой-то рай для диггера прямо-таки!» - думал Макс, спускаясь вниз.
В подвале было холодно, даже зябко. Высокая влажность делала своё дело – бетонные стены в некоторых местах уже начали осыпаться. Они начали медленно обходить подземелье в поисках чего-то необычного. Найденная было странная металлическая дверца, на проверку, оказалась печной заслонкой, прислонённой к стене. Что она тут делает? «Непобедимый народ!» - в очередной раз пробурчал Лёха, продолжая осматривать помещения. Он ногой приоткрыл очередную дверь, сделал шаг вперёд и, заорав, инстинктивно отшатнулся. Пару секунд он судорожно пытался удержать равновесие. Силы гравитации оказались на его стороне, и он упал на пятую точку, вместо того, чтобы отправиться в долгий последний полёт.
- МАААКС! – завопил он, абсолютно забыв, что они договорились быть тихими аки мыши. Его друг появился в проходе спустя несколько секунд, глаза его были широко раскрыты от ярости.
- Какого ты…
- Смотри сюда!
Макс подошёл к двери. И увидел. Он почувствовал, как у него холодеет спина.
- Нашли – прошептал он.
Прямо за дверью находилась очередная подвальная комната-склад. Обычная, если не считать того, что пол в ней отсутствовал напрочь. Перед ногами ребят вниз уходил угольной черноты ствол шахты. Макс посветил вниз, но ничего не увидел. Не считая бесчисленных тюбингов.
- Как думаешь, сможем по ним спуститься?
- Возможно. А может и сорвёмся, и рухнем на дно к чёртовой матери. И вообще, где обещанная гранитная лестница?
- Та байки это всё! Не было её тут. Помнишь, что нам Фёдор рассказал? На момент консервации лестницу ещё даже строить не начали.
- Ладно, чёрт с ней. Полезли?
Он вопрошающе смотрел на Макса, а тот молчал. Будучи настоящим диггером, он прямо-таки физически не мог не полезть немедленно. Кто ж отступает, когда объект найден и найден даже залаз? Но какой-то маленький испуганный голосок в его голове настойчиво внушал мысль, что лучше бы как следует подумать.
- Нет, полезем завтра – распорядился Макс. Лёха с удивлением посмотрел на него.
- Я с утра пивка попил прилично, а у тебя вообще, вон как руки трясутся. Завтра.
- Ну ты… Ну как знаешь!
Лёха не стал спорить. Как-то уж так получилось, что в их тандеме Макс был капитаном. Они направились по домам. Лёха оживлённо болтал, с упоением предвкушая, как дигг-сообщество обалдеет от их находки. Макс изредка поддакивал ему, но мысли его были далеки от перспективы прославиться. Чувство необъяснимой тревоги поглотило его.

***

- Аккуратнее с ногами! – крикнул Макс Лёхе, который чуть не наступил ему на руку.
Они спускались уже десять минут. Пальцы начинали немилосердно болеть от необходимости непрерывно крепко обхватывать ребро тюбинга. Медленно и осторожно – «Под тобой тридцать метров, не забывай!» - они спускались в жерло шахты, используя тюбинги как ступени, и за них же держась руками. Наконец, нога нащупала широкую горизонтальную поверхность.
- Я внизу! – крикнул Макс, разжал пальцы и тут же кубарем полетел вниз. Оказалось, он наступил не на дно шахты, а на нависающий «козырёк» из натёкшего бетона, который, конечно, вес Макса не выдержал.
Он лежал на дне и корчился от боли – при падении он задел тюбинг коленкой.
- Ты там живой? – донеслось сверху.
- Живой. Кажется. Сейчас под ноги посвечу… – с этими словами Макс направил свой фонарь вверх.
- Уфф! Кажется, придётся прыгать. Посторонись там! Ээээх…
Макс еле успел откатиться в сторону – Лёха аккуратно приземлился радом с ним.
Они огляделись. Макс уже понемногу отходил от боли и теперь стоял рядом со своим другом. Они восторженно осматривали помещение бункера.
- Это же… Это сенсация, чуешь?? – Лёху просто разрывало от восторга.
- И не говори. Надеюсь, я не разбил фотик. Надо тут всё отснять и составить схему.
Он полез в рюкзачок и достал оттуда чехол с фотоаппаратом. Раскрыл его и извлёк содержимое.
- Цел. Слава богу. Начинаем тогда!
Они принялись обходить каждый закоулок бункера. Макс то и дело щёлкал вспышкой. «Так, грунтовыми водами тут и не пахнет» - думал он, в то время как пальцы его на автомате наживали кнопу затвора. «Если грунтовых нет, тогда почему его забросили? Должна же быть причина. Всё таки, бункер штаба, столько сил и, главное, времени вбухано… Ерунда какая-то получается.»
Вспышка. Звук затвора.
- Лёх, схему рисуешь?
- Да – донёсся голос из-за спины.
- Окей!
Вспышка.
«Так, дизель стоит. Ещё страннее. Почему не забрали, когда собрались консервировать? А вон и ФВУ с патронами. Тоже бросили…»
Вспышка.
Максу показалось, что он что-то увидел в темноте. В дальнем углу, за дизелем. Он посветил туда фонарём, но там было пусто. «Показалось» - подумал он и направился бы дальше, но что-то его остановило. Он замер и прислушался. Сердце колотилось вовсю. Ему показалось, что плотную тишину, окутывающую его, нарушает какой-то звук. Очень-очень тихий, на грани слышимости. Он простоял там ещё с минуту, но так ничего и не услышал, кроме шума в ушах. Резко развернувшись, он зашагал прочь, искать своего друга.

Лёху он нашёл в соседней комнате. Тот, насвистывая от радости, рассматривал висящую на стене карту города.
- Как у тебя? – спросил Макс.
- Да я вообще в шоке! Мы тут первые, понимаешь?
- Понимаю я, понимаю – Макс перебил его – Покажи схему.
- Какую? – Взгляд Лёхи был полон искреннего недоумения.
- Схему бункера. Ту, что ты рисовать начал – терпеливо объяснил Макс. Лёха похлопал глазами:
- Да я, как бы, ещё и не начал зарисовывать…
- Ты же сказал, что рисуешь! – Макс начинал злиться. Лёха был тот ещё приколист, обожал всякие «шуточки», которые, по большей части, бывали совершенно неуместны. Но сейчас он выглядел действительно растерянным.
- Я тебя спросил, рисуешь ли ты схему, ты крикнул «да»!
- Ты спросил? Я крикнул? – Брови у Лёхи поползли наверх.
- Ааа, иди ты в жопу со своими приколами.
- Но я…
- Так и быть, «один-ноль» в твою пользу. Ладно, давай, начинай рисовать. Не можем же мы тут вечно торчать? Мне, например, уже холодно… Слушай, у тебя тоже в ушах дико шумит?
- А у тебя тоже, да?
- Ага. Что-то прямо очень сильно.
- Может, это из-за глубины? – поинтересовался Лёха, но Макс отмахнулся. Такие мелочи не имели значения. Им предстояло осмотреть ещё половину.

- Глянь, что это такое?
Лёха стоял в небольшом, по-видимому, подсобном помещении и указывал на стену. В стене как будто была дыра, когда-то давно заботливо заделанная цементом.
Дыра в стене?
В бункере?
На глубине тридцать метров?
Друзья, не сговариваясь, ринулись искать что-нибудь тяжёлое. В одной из комнат обнаружился пожарный топорик. Схватив его, Лёха рванул обратно и принялся колошматить по цементу.
- Ты там поосторожнее! – крикнул ему Макс, но тот был настолько увлечён своим занятием, что ничего не услышал. Удар, ещё один, и ещё удар – и топорик с размаху ушёл в цемент. Лёха вытащил его и наклонился, чтобы заглянуть в образовавшееся отверстие. Затем посветил туда фонарём. Когда он обернулся, на его лице было полное непонимание.
- Там… Ты не поверишь, но там какая-то штольня!
Макс, следом за Лёхой, наклонился к дыре и прильнул к ней глазом. В свете фонаря он увидел длинный коридор, разделяющийся надвое. Коридор был грубо высечен в камне. От старости он был потемневшим, однако сомнений быть не могло – за дырой находится старинная выработка.
- Так, дай-ка подумать. Это же невозможно! Глубина залегания - тридцать метров, откуда тут…
Его перебил Лёха:
- Помнишь рассказ Фёдора? Что рабочие наткнулись на пещеру? Думаю, они наткнулись как раз на это. Откуда она тут… Люди рыли штольни очень давно, небезызвестные серные рудники долбили аж при Петре Первом! А недавно спелики разыскали ещё более древнюю штольню, чуть ли не десятого века…
- Это всё понятно! – перебил его Макс, - Но на глубине тридцать метров?!
- Так вход же был не здесь! А где-нибудь внизу склона, там где сейчас Струкачи например. А когда копали шахту, на неё наткнулись, вот и всё. Надо остатки цемента раздолбить, чтобы пролезть…
- Думаешь, стоит? – Макс не хотел признаваться товарищу, но с самого спуска его терзало нехорошее предчувствие. Не что-то конкретное, а абстрактный страх, необъяснимый и оттого ещё более сильный.
- И это мне диггер говорит?! Давай, сейчас мы вписываем наши имена в Историю!
- Кровью – мрачно пошутил Макс и принялся помогать Лёхе в его нелёгком труде.

***

Они по очереди пролезли в дыру и стояли теперь в самом начале длинного коридора. Штольня была низкой – от пола до потолка было не больше двух метров. Они направились вперёд, к развилке, иногда пригибаясь, чтобы не задеть выступающие из потолка камни.
- Налево или направо? – спросил Макс. Вопрос был чисто риторическим – они всё равно понятия не имели, куда идти, но Лёха отреагировал сразу:
- Пошли направо!
- А почему именно туда?
- Коридор посимпатичнее – хихикнул Лёха и направился вглубь.
Впереди замаячила развилка...
Старые штольни больше похожи на пещеры. Тут не было целиков и сетки штреков. Были длинные, узкие, разветвляющиеся коридоры, конца которых они не видели. «Так и заблудиться можно» - подумал Макс. Он достал из кармана карандаш, подошёл к стене и нарисовал на камне крестик со стрелкой.
- Чтобы назад дорогу найти – пояснил он Лёхе. Тот засмеялся:
- Что, в трёх штреках заблудиться боишься?
Он шёл вперёд, не останавливаясь, почти бежал. «Куда он так прёт-то?» - думал Макс, еле успевая за другом и отметив про себя, что шум в ушах, кажется, усилился.

Они остановились отдышаться. Казалось, они прошли много километров. Они пересекли множество развилок. Макс на каждой рисовал отметку, но он уже не был уверен, что даже с отметками они найдут обратный путь. Он только было затянулся сигаретой, как Лёха крикнул:
- Я тут что-то нашёл!
Макс обнаружил друга, стоящего на коленях перед каким-то ящиком.
- Откроем?
- Нет, разумеется, бросим тут. Давай помоги мне…
Они взялись за крышку и потянули изо всех сил. Гвозди на удивление легко выскочили из дерева, и друзья вместе с крышкой чуть не упали. Отбросив её в сторону, они подскочили к ящику. Внутри были какие-то бумаги. Они принялись выгребать их и вдруг замерли. На дне ящика блестели монеты. Макс взял одну и поднёс к фонарю. Монета ярко блестела характерным жёлтым цветом.
- Не уверен, конечно, но по-моему это …золото, что-ли?
Лёха смотрел на друга с безумным восторгом.
- Твою мать!! Мы нашли клад! Это же… Он склонился над ящиком и принялся перебирать монеты. Макс тем временем присел в сторонке и смотрел вглубь штрека. Всё это ему очень не нравилось. Что-то тут было не так. Но что? Он вспоминал. Вот они увидели ящик, дёрнули крышку, та легко поддалась…
- Знаешь, что я думаю? Я думаю, это золото булгаров!
- Чего? – Макс с трудом отвлёкся от размышлений. Ему казалось, он очень близко к разгадке.
- Я про Волжскую Булгарию. Было такое государство же, очень богатое, между прочим! Они вполне могли вырыть эту штольню и спрятать тут клад.
Макс нахмурился. От шума в ушах болела голова. Всё, что он вспомнил про Булгарию – что был такой народ и жил он, кажется, где-то здесь. Лёха тем временем продолжал:
- Легенда гласит, что Булгария изчезла с лица земли вместе со всеми своими драгоценностями. Их так никто и не нашёл. Конечно, ведь они попрятали всё золото! – Лёха истерически смеялся. Максу этот смех совершенно не понравился. Состояние друга его пугало.
- Так, ты не увлекайся только, делить-то пополам будем – шутливо сказал Макс. На самом деле, ему было не до золота. Он продолжал судорожно искать ответ, словно от этого зависила его жизнь.
Крышка очень легко открылась. Гвозди были не ржавые. «СТОП! А в бункере-то даже дизель проржавел напрочь! Да и ящик не прогнил совсем, а прошло-то сколько веков! Вот оно!» - сообразил Макс и в этот момент получил сильный удар по голове.

***

Когда сознание к нему вернулось, он медленно поднялся и прислонился к холодной стене штрека. Он машинально поправил волосы, а когда взглянул на ладонь, то увидел на них кровь. Он ничего не понимал. Он вспомнил только, что пошутил насчёт делёжки золота, а потом… Он резко обернулся, но Лёхи нигде не было. Как и ящика. Макс попытался осмыслить происходящее. Неужели его ударил Лёха? Не сказать, что Макс долго был с ним знаком. Они познакомились месяца три назад, на одной полазке по старым канализационным системам. Но потом они довольно много лазали вместе. Пили вместе, опять же. Да, пару раз Лёха напивался в усмерть, так что Максу приходилось тащить товарища на горбу до самого дома. Но Макс и сам был большим любителем выпить (а кто видел подземщика-трезвенника?), и прекрасно помнил, что его тоже иной раз чуть ли не несли до кровати.
Всё это было ерундой, и теперь Макс это понимал. Он на самом деле не знает своего попутчика. Отважился бы Лёха ради денег проломить ему башку? Способен ли он на убийство? В ушах шумело пуще прежнего, и тут Максим вдруг почувствовал, что шум изменился. Он распадался на множество частот, вздохов, стонов... Ему казалось, что если прислушаться, он даже сумеет различить отдельные голоса. Шумело уже не в ушах – в голове. «Сильно меня стукнуло» - подумал он, и вдруг воцарилась гробовая тишина, как отрезало. А следом раздался один и очень знакомый голос:
- Макс, друган, ты живой?
Макс обернулся и увидел Лёху. Тот стоял в штреке.
- Ты где был? – от неожиданности он не нашёл вопроса получше.
- Оттащил ящик подальше, на всякий случай – в темноте лица Лёхи было не разобрать.
- Ты! Ты, падла, что ж задумал?! – Макс вскочил и ринулся к Лёхе с кулаками.
- Макс, ты чего, остынь!! – Лёха отступал назад.
- Зачем меня по голове ударил, а? – рявкнул Макс.
- Да ты что? Да я… я бы никогда! Тебе камень на голову упал, вот, посмотри… - Лёха показал на камень, лежащий в штреке.
Макс поднял камень. На нём была кровь. Он посветил на потолок, но тут даже спелестолог бы не смог сказать, упал он с потолка, или Лёха поднял этот камень с земли. Впрочем, Максу показалось, что он увидел на потолке свежий скол.
- Ладно… Ты это… Извини меня, окей? Просто стукнуло здорово меня, я что-то плохо соображаю… - Макс извинялся перед Лёхой, но в глубине души его подозрения не изчезли. Лицо товарища не выражало эмоций, глаза смотрели куда-то в сторону. Не было на нём волнения, страха, словно… «Словно он врёт» - подумал Макс.
- Давай-ка убираться отсюда! – сказал он Лёхе, чувствуя, как сознание вновь начинает заполнять «белый шум».

Дорога назад. Каждый «подземщик» скажет вам, что путь назад всегда иной. Нельзя выйди из пещеры той же тропой, которой зашли – дорога будет другой, даже если пролегает по тем же местам. Красивая философская мысль обернулась адом для двоих пленников старой штольни – они не могли выбраться из лабиринта. Они часами бродили штреками, но все отметки на стенах, которые предусмотрительно оставлял Макс, были испорчены. Некоторые стрелки были стёрты, другие почему-то указывали теперь в пол или на потолок, а одна, словно роза ветров, направляла измученных ребят во все стороны сразу. Макс присел под ней и закрыл глаза. Голова гудела, он чувствовал, как пульсирует кровь в висках.
- Кто мог испортить указатели? – Лёха, казалось, недоумевал, но Макс услышал в его голосе большее. «Это он их уничтожил» - кружилось в его сознании. Вязкая пелена паранойи укутала мысли Макса. «Зачем? Чтобы мы тут застряли? Нет, он не такой дурак. Что-то он знает, что-то важное…»
- Откуда мне знать? – вслух ответил он Лёхе. Тот устал ещё больше – всю дорогу он тащил тяжеленный ящик с монетами. Макс предлагал ему помощь, «Понесём по очереди» - предлагал он, но тот наотрез отказался. А ведь ещё нужно было как-то поднять этот ящик на поверхность! «Сперва нужно выбраться из этой жопы» - рационально решил он, «Нечего раньше времени… Будем переживать неприятности по мере их поступления».
- Что это у тебя там? – Макс вопрошающе смотрел на товарища, который разворачивал вынутый из кармана лист бумаги.
- Да ничего, карта Сокских. Взял что под руку подвернулось, чтобы было на чём рисовать схемы…
Он безо всякого выражения пялился в листок. Фонарь, светившийся у него на голове, просвечивал лист насквозь, и Макс видел нарисованные с обратной стороны линии, пересечения… «Если это Сокские, то я принцесса» - медленно соображал Макс, замечая, как меняется его состояние. Голова прояснилась, даже шум теперь уже не мешал. Впервые после удара он что-то понял совершенно ясно и чётко. Но зачем Лёха соврал? Какой в этом смысл? Вот если у него на самом деле карта не Сокских, а… И тут Макс сообразил. Его словно ударили в живот. Он очень надеялся, что Лёха не заметил, как его голова аж дёрнулась от внезапного осознания. На листке нарисована карта ЭТОЙ штольни! Если бы в этот момент кто-то спросил Макса, почему он так думает – он бы не смог ответить. Он не предполагал, но знал наверняка. И тут его ударило второй раз. На поясе у Лёхи висел чёрный продолговатый предмет, и Макс определил в нём чехол для ножа. Его затрясло. Получив фундамент для размышлений, мозг как строитель складывал по кирпичикам картину происходящего. Лёха всё знал заранее. У него есть карта этой штольни. «Откуда он её достал, интересно?» - проносилось в голове Макса, но это сейчас было не важно. Важно то, что у него есть нож. Он никогда не брал его с собой на полазки, но сейчас нож был при нём. «Успокойся и рассуждай логически!» - приказал себе Макс. «Итак, он нашёл карту, на которой наверняка был отмечен этот долбаный клад, мать его. Но вот попасть в штольню он никак не мог – входы в неё давно уничтожены. И тут нам рассказывают про бункер. Он сразу, видать, просёк, что к чему, и КАКУЮ штольню тогда вскрыли метростроевцы. Вот почему он сюда так рвался! Вот почему шёл так уверенно – он-то знал, куда нужно идти!» Медленно, в глубине сознания, разрасталась злость. Холодная, расчётливая злость. Лёха использовал его, чтобы добраться до ящика с золотом. В дальнейшие его планы Макс явно не входил.
- Ты куда? – Лёха спросил внезапно вставшего и направившегося вглубь штрека Макса.
- Да поссать приспичило. Я скоро вернусь, не уходи.
Макс прошёл метров пятьдесят. Там была очередная развилка, и он нырнул в другой штрек. Тут он наконец смог перевести дух. Его всего трясло. «Он хлопнет меня. Как пить дать хлопнет, стоит нам только добраться до бункера!». Бежать? Он не знал, куда бежать, ведь у него не было карты. «Тогда затаись здесь!» - шепнул голос, и Макс не понял, был ли он его внутренним голосом или чем-то другим – голова полнилась шумом, сквозь который всё отчётливее проступали вздохи, бормотания, стоны, слова…

Голос Лёхи, зовущий его, раздался минут через десять.
- Ну ты где там?
Макс вжался в стену.
- Давай, выходи, всё равно не спрячешься!
Макс похолодел. Каким-то образом Лёха всё понял. Сейчас он подойдёт сюда и выпустит ему кишки. Руки Макса беспомощно обшаривали стену и вдруг наткнулись на холодный металл. Это был небольшой обрезок трубы.
- Ты меня кажется раскусил, так ведь? Молодец, счёт «один-один». Только финальное очко всё равно будет за мной.
«Помни, у него нож!» - шептал ему голос, «У тебя будет только одна попытка. Не промахнись и бей что есть сил!»
Отблески от фонаря становились всё ярче. Макс крепче сжал своё импровизированное оружие и поднял его над головой.
- Ну вот и…
- АААААААА!!! – со звериным криком Макс обрушил на голову своего бывшего товарища обрезок трубы. Раздался хруст. Макс услышал его всем телом. Шум накрыл его волной. Лёха медленно, держась за стенку, осел на пол. В свете фонаря было видно, как труба изменила очертания его черепа, словно кто-то вырыл яму прямо у него на голове. Качнувшись, Лёха повалился на пол. Макс простоял над ним минут пять, продолжая замахиваться своим оружием, но тело оставалось неподвижным. С Лёхой было покончено. Труба выпала у него из рук. Макс шагнул в штрек, упал на колени и тут его вырвало.

***

Медленно, шатаясь, Максим возвращался туда, где в свете фонаря виднелся злополучный ящик. Карта лежала на нём. Во всяком случае, он видел какую-то белую бумажку. Дойдя до места, он камнем плюхнулся возле ящика. Без компаса карта ему уже не поможет, но компас был у Лёхи. Кажется, Макс видел, как тот клал его вместе с флягой в ящик, прежде чем закрыть крышку. Он открыл ящик. Деревянная крышка его – влажная и насквозь прогнившая, обожгла холодом пальцы. Он тупо смотрел на ящик и не мог ничего понять. Стенки его были почерневшие, скобы ржавые. Словно, это был какой-то другой ящик, совсем не тот, что они обнаружили в том штреке. Компас вместе с флягой лежал на ворохе истлевших газет. Машинально отложив нужное в сторону, он приподнял газеты. И засмеялся. Истерический хохот волнами прокатывался по паутине штреков, а Макс всё смеялся и не мог остановиться. Под газетами ящик был доверху набит алюминиевыми «гильзами» с «незапотевайкой» для противогазных стёкол.
- Лёха, смотри, мать твою, мы нашли клад! – он обращался в сторону бездыханного тела, продолжая истерически хохотать, - Как выберемся, станем богачами!
Он упал на пол на живот. Хохот стих. Лабиринт вновь погрузился в вязкую тишину. Впрочем, тишины здесь не было, не было никогда, как не было в ящике золотых монет. Едва стих смех, как чёрные коридоры вновь заполнили голоса. Их было так много, что, казалось, тысячи людей говорят одновременно. И они смеялись, они все смеялись…
Макс наконец поднял голову. Он протянул руку и взял сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его. Долго смотрел он на отпечатанную схему, до боли знакомую схему не менее известной системы. Затем скомкал её и швырнул в штрек. Потом он взял компас и застегнул ремешок на правой руке. Медленно встал. Каждое движение отдавалось болью, в голове стоял непрерывный гул, словно какие-то странные пчёлы устроили в ней свой улей. Покачиваясь из стороны в сторону, цепляя стены штрека, Макс побрёл по компасу на запад, туда, где должна была быть проделанная ими несколько часов (дней? недель?) назад дыра в цементе, а голоса шли за ним, шептали ему что-то на ухо, выли, кричали, смеялись…

- У него не было ножа!! – мысль его поразила, он и сам не заметил, что сказал это вслух. Ведь если золото в ящике оказалось… Если карта…
- ЗАТКНИСЬ! – проорал он сам себе. «У него был нож. Ты его видел своими глазами». Но он так же видел золотые монеты, оказавшиеся хламом, который даже заядлый хабарщик не стал бы забирать. Как это вообще могло произойти? Что это, игры разума, или кто-то специально дурачил их? Кто-то, или, может быть, что-то?
«Две ошибки» - меланхолично размышлял Макс, продолжая брести в неизвестность. «Первая – я недостаточно хорошо знал человека, с которым полез. А вторая…» - он остановился, пытаясь подобрать правильную формулировку. В голове крутилось только одно – «вторая ошибка в том, что ты недостаточно хорошо знал себя».
- Я не знал, во что ввязываюсь – сказал он вслух.
- Вернись и посмотри, был ли у него нож. – голос прозвучал так ясно, что, казалось, это сказал человек, стоящий за спиной. Макс резко обернулся, но штрек был пуст. Некоторое время он колебался. Возможно, и вправду стоит вернуться и, наконец, узнать всё наверняка. Но если он обнаружит у Лёхи пустой чехол? Если вдруг окажется, что и чехла-то не было?
«У него был нож. Ты это знаешь. И больше об этом не думай, хорошо?»
- Окей, - бросил Макс самому себе и заспешил вперёд.

Что-то заставило его остановиться на очередном распутье. Он посмотрел влево. Короткий штрек внезапно обрывался, а дальше… Нагромождения камней, причудливые формы стен – всё выдавало естественную пещеру. Макс шагнул было к ней, и тут раздался удар, словно где-то рядом ударила молния. Штрек содрогнулся. Макс, не устояв на ногах, повалился на спину. Он расширившимися от ужаса глазами смотрел в темноту. Он чувствовал, ЧТО кроется там, за штольней.
Ещё удар.
И ещё.
«Пещера всегда здесь была, и ОН тоже. Чёрт знает, сколько миллионов лет он тут таился, выжидал. И вот, наконец, представился случай…».
Штрек вновь тряхнуло, как при землетрясении, Макс едва успел отползти в сторону, как здоровенная глыба рухнула с потолка прямо на то место, где он лежал секунду назад. А затем раздался протяжный вой, сотрясающий штольню и рвущий барабанные перепонки. В этом звуке не было ничего земного. Казалось, он исходит из другого мира, из самых мрачных уголков Космоса. И в этот момент в штрек полилась вода. Она текла прямо из стен, будто штольня превратилась в тонущий корабль. Вопя от ужаса и затыкая уши кулаками, Макс побежал прочь, не разбирая дороги. «Сначала те, кто рыл штольню, наткнулись на пещеру» - проносилось у него в воспалённом мозгу, «Зуб даю, не выжил никто. Затем те, кто рыл бункер, наткнулись на штольню… Теперь мы наткнулись на бункер. А дальше…» - он попытался себе представить, но штрек опять сотрясся. Волна прокатилась по полу и Макс, не устояв, упал в мутную воду. В следующий момент несколько камней, упавших с потолка, раздробили ему берцовую кость. Боль яркой вспышкой прорезала сознание, и в этой вспышке он, ему показалось, увидел Лёху, стоящего над ним с обрезком трубы в руках. А затем сознание заполнила шершавая плёнка белого шума. Кричать уже не было сил, но он пытался, вновь и вновь срывая голос. Он полз на ощупь, размазывая по лицу грязь и кровь, захлёбываясь мутной водой. Осколки кости то и дело впивались в мышцы и тогда он вновь заходился в хриплом крике, а вокруг бушевало Безумие, плескаясь грязью и белой пеной. И вдруг всё закончилось.

Вода исчезла. Как исчезли и голоса, разрывающие голову Максима изнутри. Он лежал в сухом штреке. Подняв голову, он увидел дыру, ведущую в бункер. Он был там, где всё началось. На раздумья о том, как он тут оказался, сил уже не было. Собрав в кулак всё, что осталось и закусив губу, он пополз к дыре, очень медленно, стараясь как можно меньше тревожить переломанную ногу. Макс протиснулся в дыру, перевалившись, рухнул на бетонный пол бункера. Втаскивая ногу, он задел край торчащей костью, и мрачные своды старого бункера огласил истошный крик боли.
Он продолжал ползти, несмотря на безумную боль. Он ДОЛЖЕН был выбраться. Должен был рассказать. Наконец, он увидел над собой тюбингованную шахту. После полумрака подземелья, свет, проникающий в неё из подвала стоящего наверху дома, показался ослепительно ярким.
Тридцать метров вверх по тюбингам.
Со сломанной ногой.
«По мере поступления!» - сказал себе Макс, с интересом отмечая, что безумие, захлестнувшее его разум, ещё пока не мешает мыслить здраво. Сперва нужно было как-то залезть наверх, чтобы ухватиться за нижний тюбинг. Будь он невредим, он бы запрыгнул туда в две секунды. Со сломанной ногой же задача казалась почти невыполнимой.

Он провёл три часа, пытаясь собрать какое-то подобие лестницы из имеющихся в бункере столов, стульев и прочей мебели. Кроме того, в одном из ящиков обнаружилась индивидуальная солдатская аптечка. Это было очень кстати. Макс зубами вскрыл флакончик с иглой и, вонзив иглу в ногу, выдавил находящееся в ампуле обезболивающее. Затем из подручных средств соорудил некое подобие шины, примотав к ноге изолентой несколько металлических прутов. К тому моменту анестетик уже подействовал и боль почти ушла. Правда, стоило чуть наступить на ногу – и в голове словно разрывалась граната, но, по крайней мере, он был уверен, что не потеряет сознание в самый ответственный момент. С трудом вскарабкавшись на груду мебели, Макс осторожно наступил на тюбинг здоровой ногой. Ухватился руками за верхний тюбинг, и вот нога оторвалась от земли…

Он успел подняться метров на шесть, когда сверху раздался грохот. В шахту упало несколько кирпичей. «Неужели…» - подумал Макс и закричал. Он лез наверх так быстро, как только мог, продолжая кричать, но голос его был сорван, и шахту оглашал еле слышный хрип. Он посмотрел наверх, и в этот момент кирпичная крошка засыпала ему глаза. Он инстинктивно попытался ухватиться хоть за что-нибудь, но пальцы проскользили по заплесневевшему бетону и сомкнулись в пустоте. Ещё секунду он балансировал на искалеченной ноге, а потом, покачнувшись, полетел вниз. Упав на груду мебели, он разнёс её в щепки. Даже в предсмертной агонии он всё ещё пытался кричать, и в звуках, издаваемых его многократно сорванным горлом, не осталось уже ничего человеческого.  Его ослепшие, мутные от пыли глаза до самого конца были обращены вверх, и в них ещё долго отражалось постепенно гаснущее пятно света.


Вместо послесловия.

На том совещании решался очень важный вопрос. Огромные деньги, вложенные в строительство дома, пошли коту под хвост. Рассматривали множество вариантов, но, наконец, сошлись на одном. Была вызвана специальная техника, и аварийный дом был снесён. Подвалы засыпали щебёнкой, а строительный мусор, раскатав и расплющив, засыпали землёй. И уже на следующий день, на этом самом месте начали расчищать площадку для строительства нового дома. Он и по сей день стоит за продуктовым магазином напротив театра драмы. И пока, насколько мне известно, «садиться» не собирается.