1984 год 20 августа. Самоуничижение

    За выход на работу в пьяном виде уволили Игонина. Это у него не первый раз, видимо, терпение лопнуло. Жена ему сказала, что если уволят, то жить с ним не будет; он часто пьет и дома не ночует, изменяет жене. Узнав, что цехком дал согласие на увольнение, в этот же день ушел с работы, хотя мог бы и работать, пока не дадут заключение на руки. Госсман попросил меня встать ещё и на "Джустину".

Зуборезки работали хорошо, фрезы не садились, и мне оставалось только разгружать, загружать и измерять. И на «Джустине» сделал полторы нормы — 21 кассету. Но сбил пальцы и счесал ногти, три дня после этого болели. Вдобавок обострение, то ли оттого, что всю смену на ногах, стоит присесть, как боль утихает, то ли от кисловатых помидор.

На следующий день Бычков сказал, что юрист не утвердил увольнение Игонина, мол, слишком строго обошлись, нет оснований для такого наказания. А Игонин меж тем снова не вышел на работу, считая себя уволенным.

Фатхутдинова приехала с Нальчика. Довольная. Рассказала, что по этим путевкам разъезжают только начальники, она с мужем были единственными рабочими, остальные все на руководящих должностях.

22 августа. Пришел на вторую смену и в раздевалке увидел сидящего Сашу Игонина. 

— Ты почему не выходишь на работу, ведь твоё увольнение не утвердили? Давай, работай.

Он переоделся в спецовку и всю смену работал на мойке, Вполне возможно, что так и останется на заводе, рабочие нужны, а поступающих приходят всё меньше. Спросил его, куда думает устраиваться на работу? На базу грузчиком. А потом, через два месяца, 33-ая статья списывается, можно увольняться и оформляться, куда захочешь.

За столом начальника участка появилась женщина с бумагами, в которые что-то записывала. Госсман сказал, что это жена Новикова, она из комиссии парткома, выясняет, кто и что мешает участку в морально-воспитательной работе, слишком много у нас всяких нарушений. Поговорила с Минигель Коровиной, которая сказала о своем недовольстве маленькой зарплатой, мол,  если к новому году не дадут третий разряд, то она уволится. Упрекнула мастеров, которые не борются с пьяницами, покрывают их. Разговаривала с Иваном Мальковым, который подал заявление на увольнение, хочет поехать на вахтовку, не хватает денег.

Вчера встретил Алексея Силкина,  который с начала года ездит на вахтовку, между Нижневартовском и Сургутом, Получает триста рублей, но доволен, времени свободного много. Надеется, что скоро дадут следующий разряд, и тогда будет получать четыреста.

Почти каждый день идут дожди. Вернее, идут ночью, как по расписанию, а днем отличная погода. Много грибов, даже в нашем лесу. Сегодня, вбежав в лес, увидел девушку с полным ведром грибов сыроежек, и в другой руке был полный полиэтиленовый пакет. Начал бег трудновато, но потом разошелся, и бегал 50 минут. Давно так долго не бегал. Кажется, впервые за это лето.
Получил новые ботинки, и они натерли ноги, мозоли, волдыри.

23 августа, солнечный день. Мать разбудила в половине десятого. Сделал небольшую зарядку и сорок минут трусцой, без ускорений, пробегал только но первой дамбе.

1 сентября. С начала недели вдруг заметил, что нет Костина на работе, вернее, в понедельник он был, а во вторник не вышел. И в третьей смене Бачков и Мыльцин. Реуцкий пришел на работу, и, не переодеваясь, ушел. Мальков сказал, что у Костина отец отравился и Реуцкий пошел хоронить. Он у нас специалист  по этой части: если кто в цехе или у кого из цеха умрут близкие, то приглашает его — он знает всё ходы и выходы, что и как?

В субботу вышел один Реуцкий и рассказал, что отец Костина поссорился с женой, поцарапал ножом, и она ночью дома не ночевала. Утром милиционер приехал, а он уже мертв, выпил стакан уксусной эссенции. Мучительная смерть. Чтобы досадить жене? Она его похоронит, и будет жить припеваючи.

Костин на похоронах плакал. Морг переполнен. За то, чтобы обмыть и побрить, берут   25 рублей. А таких клиентов 12 в день, только по Автограду. С трупами обращается бесцеремонно, на бритье затрачивают не больше минуты. Работает мужчина и женщина, деньги берут по очереди, неделю один, потом другой. Заработки колоссальные, не надо и в Тюмень ездить.

У Костина 23 августа был день рождения. Не умеют люди жить спокойно. Верно, что от жира беситься начинают. С понедельника Костин вышел на работу, и по нему не заметно, что похоронил отца, улыбается, смеется, шутит, ничем не удручен.

Мать строит грандиозные планы: продать врачу свою квартиру за 25 тысяч. Он возьмет развод, женится на ней, а она потом уедет, купит себе однокомнатную, словно ими на базаре торгуют, подходи — покупай. Я против ее планов. Да и она, похоже, только мечтает. Нашла обмен в городе, в доме, где живет Сарычев.  Я сказал, что при обмене отберут одну комнату, не разрешат одной прописываться в трехкомнатной. И девочек не пропишут, как она хочет, чтобы им досталась квартира, вернее,  не хочет при старости одной остаться, чтобы был догляд. 

5 сентября. Мать собирается уехать в Батуми. Перед отъездом навестила всех знакомых. Снова наведалась к Хлебниковым, и опять начала наговаривать на т. Пашу. Нина ответила не  так, как та хотела услышать: что двадцать лет прожили вместе, и не замечала за ней такого, что она наговаривает. Это пришлось не по вкусу, и мать обиделась: 

— Ну и живите. — И ушла.

На что она надеялась? Что Нина будет поливать грязью свекровь только из-за того, чтобы доставить ей удовольствие, пролить бальзам на ее сердце? Поистине, у нее наступил старческий маразм. И я боюсь, что так легко от нее не отделаемся. Это наш дамоклов меч. У Владык она заявила, что хочет оставить девочкам квартиру только потому, что они ее жалели, когда я и Вика били её. Девиз Гитлера — врать побольше, авось поверят.

4 сентября. Проснулся в половине одиннадцатого – разбудила Вика, придя на обед. Я был готов спать до двух. Побежал в лес. Уже без той легкости, что два дня назад, но пробежал почти ту же дистанцию, лишь на 500 метров короче. Тогда я увязался за группой молодежи, думая проверить свои силы, но они подбежали к холму и перешли на шаг, а мне хотелось бегать, и я вернулся на свою тропу, сделав эту петлю. В лесу чудесно. Солнце уже прогрело воздух после утренней прохлады, когда было +15.

После завтрака сел за рукопись,  но сонливость заставила лечь и подремать десять минут, разбудил Властин звонок, снова потеряла ключ. Времени осталось только пообедать, и 15 минут почитал Дюма, без интереса: слишком всё это далеко от наших интересов, сказка для взрослых.

В автобусе закрыл глаза. Снова подремал полминуты. Догадываюсь, что это усталость от бега, но бегать надо, иначе зажирею. Никак не могу ограничивать себя в еде, хотя, кажется, и ем немного, никогда полный обед из трех блюд. Надо поменьше сахара. После Серноводска я заметно меньше стал употреблять сахара, но не всегда, и надо еще меньше. Не могу проникнуться сознанием необходимости уменьшения количества. Внушить себе? Может быть, вообще обходиться без сахара?

Неудовлетворенность создавшимся положением, зависимостью от мастера, который не желает считаться, прет танком. И все же, мое положение лучше многих других, даже окончивших ВУЗ, они более зависимы от своего начальника, который понимает это и держится по-хамски. Потом они становятся начальниками и точно так же начинают относиться к подчиненным. О культуре общения у нас нигде не учат и не говорят, даже от тех редких брошюрок толку мало, так как они написаны не лучшим образом.

Культура общения и общества идет от всего строя, а не от отдельных индивидуумов.

Парадокс какой-то. Все нации с презрением относятся к русским. А мы же доброжелательны ко всем нациям. Даже больше — другие нации уважаем больше, чем свою. Откуда это? Самоуничижение. Скорей, вековое бескультурье.
Эстонский писатель пишет в толстом журнале историю о том, как он и она смотрели друг на друга из балконов противоположных домов, пока она не почувствовала, что забеременела. Что это? Игра ума? Мне думается, что это своеобразный протест, когда нельзя писать о том, что хочется, поэтому и пишется разная ерунда, игра воображения, далекая от жизни. Есть лишь одно умение писать, а жизни в произведениях нет. На самом деле, всё не так, и автор это прекрасно знает.

Реуцкий переходит от нас, потому что нас переводят за КВЦ, где новое начальство, которое не будет ему потакать, когда он придет пьяным на работу. Вместо него наладчиком собирается поставить Шарыгина или Ховрина. Ярушин за Шарагина, он с ним сдружился пока жили в малосемейке, редкий случай, когда малосемейка не поссорила, а сдружила. Мол, его надо припугнуть, и он не будет приходить на работу пьяным. Мне немного завидно, что такие вот делают, хоть такую карьеру, а я застрял, но понимаю, что не смогу.

4 ноября 1919 г умерла Софья Андреевна, перед смертью сказала дочке:
"Знаешь, я во многом виновата перед Левушкой. Я его не всегда понимала. Но я его очень любила, и только одного".

Умерла от воспаления легких. Мыла окна в кабинете Л.Н., хотя нужды в этом особой и не было, и простудилась.

В мозгу возникают спайковые потенциалы нейронов, где происходит осознание информации и зарождаются реакции. Где именно в сложном переплетении аксонов и дендритов "расположены" любовь и ненависть?

Электромагнитная загрязненность атмосферы за несколько десятков лет возросла в миллионы раз. Если бы инопланетяне наблюдали сейчас Землю в радиодиапазоне, то для них это резкое увеличение интенсивности радиоизлучения Земли выглядело бы как вспышка сверхновой звезды. Врачи стали подумывать о биологическом действии неионозирующих электромагнитных излучений.

27 августа. Сижу в ожидании приема у окулиста. Состояние паршивейшее. Всю ночь   дверь на лоджию была приоткрыта, а я даже не зашторил ни окно, ни дверь, у девочек тоже было открыто окно и, вероятно, сквозняк и близость двери сделали своё дело — простуда.

По совету Ю. Семенова стал пить аспирин. Голова была тяжелой - стала ясной.  Насморк не сильный, и через день прошел, и стало довольно лучше.

продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/28/750