Клон-3, или в лабиринтах любви часть 7

Фанфик по сериалу "Клон"
ЧАСТЬ 7.
1. Часть 7. Первый день Хадижи в доме Фарида.
… Фарид сделал несколько шагов на галерею и, размахнувшись, выбросил чёрную розу в сад.
Он не подозревал, что из сада за каждым его движением  наблюдала закутанная в черное  фигура. Вот Фарид вышел на галерею… Вот что-то вышвырнул в сад… А вот, окинув взглядом сад и видимую часть дома,  а также оглядев Мекнес поверх крыш и постояв немного на галерее, он вернулся в комнату, прикрыв за собой дверь.
Он ушел к жене. Теперь всю ночь проведет с девчонкой, которую ему выбрали в жены…
- Зухра! Ты почему не отзываешься? Зову тебя, а ты не слышишь! – раздался совсем рядом сердитый шепот Дайнаб. – Я и так сегодня попалась, когда Фарид понял, что я помогала тебе.  Мой брат вовсе не глуп.
- Хватит,  Дайнаб! - убитым голосом ответила Зухра. – Ты нашла ключ от ворот там, где я тебе сказала его поискать? Ты должна выпустить меня.
- Нашла! – ответила её сообщница,  торопливо доставая  из кармана запутавшийся в нитях ткани  ключ с зазубренной бородкой.
- Тогда открывай скорей, иначе я не смогу сдержать себя и ворвусь в комнату твоего брата. Тогда я убью их обоих – и Фарида, и его  неженку-жену!
Дайнаб знала, что в таких вещах Зухра не шутит, вполне способна поступить именно так, как говорит. Но убить Фарида? Ужасно! Нет, нельзя даже и помыслить о таком! Как Зухра смеет произносить такие страшные вещи?  Но Дайнаб не решилась возмутиться вслух, а поспешила вставить ключ в навесной замок на одном из тяжелых дверных засовов.
-  Дед едва не застукал меня.  Он думает, что  никто в доме, кроме него и Фарида, не знает, где хранится ключ от входной двери нашего риада.
Зухра коротко хохотнула.
- Я всегда знала эту великую тайну:  ведь Фарид при мне закрывал дверь и клал ключ в самую большую бахурницу возле дивана, даже если в ней еще дотлевал бахур.
- Выходи, Зухра, пока меня не поймали и не наказали!
- Дайнаб, скажи,  - вдруг остановилась у двери молодая женщина, - а чем собирается заниматься Фарид в ближайшие дни?  Мне так хочется увидеть его. …Нет-нет! Только издали  взглянуть на него! Ведь в нем – вся моя жизнь!
Видя, что сестра Фарида вдруг замялась, как будто и хотела, но не решалась о чем-то рассказать, Зухра прищурила один глаз и зло сказала:
- Дайнаб, ты ведь не хочешь, чтобы я наложила на тебя проклятье – полное безбрачие? Или ты хочешь, чтобы я навлекла на тебя внимание фесского карлика, который живет в районе касьбы? А может быть, пусть тебя преследует какой-нибудь злой джин? Что для тебя страшнее всего?
Дайнаб молча и сердито смотрела на Зухру, боясь возражать на обидные насмешки. А приятельница, представив себе что-то  в своих фантазиях,  залилась нервным смехом.
- Дайнаб, ты и тот карлик! С тех пор, как он видел тебя, ты здорово подросла, и теперь он едва достанет тебе макушкой до груди, даже если приподнимется на носки! Но ты созрела, и если сид Надир – ведь так зовут горшечника? – захочет на тебе жениться, то всё равно сможет договориться с твоим дедом и Фаридом, а прежде всего - с  главным сводником Феса сидом Абдулом,  чтобы сосватать тебя! Ха-ха-ха!!!
- Нет, Зухра, Фарид и сид Абдул уже договорились сватать меня совсем другому жениху. Сид Абдул  звонил в наш дом ещё из Бразилии, сказал, чтобы дед вспомнил сына сида Али – Икрама. Сид Али и его бывшая жена Дуния ищут жену своему сыну. Если я соглашусь, то стану первой и единственной женой! Думаю, что так и будет.  Иншалла!
- Икрам? Икрааам! Я знаю одного Икрама из Феса…, - задумчиво произнесла Зухра. – Сид Абдул привозил этого молчуна к нам в дом в Марракеше незадолго до поездки на свадьбу.
- И какой же он? – тут же спросила девушка.
- Лучшая партия для тебя, чем старый карлик, но уверена – он тебе не понравится. Мешок с соломой, вот он какой. Тюфяк!
-  Если он тебе не понравился, это ещё ничего не значит!
 - Неужели? Пожалуй, я постараюсь опередить события и сама съезжу в Фес, схожу к сиду Надиру и намекну, что ему стоит поторопиться со сватовством. Я расскажу ему, что ты превратилась в настоящую красавицу. Опишу тебя так…
- Зухра, не делай этого! Зачем тебе вредить мне? – умоляюще спросила  перепуганная  Дайнаб.
- Зачем мне это нужно? – повторила её вопрос, сразу посерьезнев, бывшая жена Фарида. –  Я хочу, чтобы ты и дальше помогала мне! Но если ты откажешься, то станешь женой карлика, и я ко всему ещё наколдую вам такую любовь, что  вы оба не сможете жить друг без друга!
Перепуганная Дайнаб молчала.
-Ха-ха-ха! – снова залилась тихим смехом Зухра. – Ты же знаешь, что моя тетка – самая известная шуафа (ведьма)  в Марракеше! И она меня тоже всему научила, всем колдовским приемам и средствам.
Дайнаб было не до смеха и не до шуток.
- Ты будешь помогать мне или нет?
- Да! Я тебе и так помогаю! Рискую всем! – в сердцах бросила ей девушка.
- Нет, не всегда, - упрямо заявила Зухра. – Вот  сейчас ты кое-что стараешься утаить от меня. Знаешь что-то о планах Фарида, но не хочешь мне рассказывать. Вот и вини только себя, когда станешь третьей женой карлика-горшечника! Завтра я как раз и съезжу в Фес…
- Нет, нет, Зухра! Я тебе всё расскажу! Вот только Фарид запретил мне открывать рот, потому что не хочет,  чтобы кто-нибудь знал об этом.  Но я тебе всё расскажу! – заторопилась Дайнаб, заметив нетерпение на лице подруги.
- Так что там за тайна?- подогнала её Зухра.
- Завтра Фарид идет с Хадижей на рынок золота покупать ей  украшения, которые полагается подарить невесте на свадьбу. Он не всё золото смог  купить к свадьбе. Я же тебе говорила утром об этом. Ты забыла?
- Говорила. Но… какое ещё золото он не подарил жене? – поразилась женщина. – Весь Мекнес только и говорит, сколько золота невесте купил твой брат и сколько денег он заплатил отцу Хадижи!
- Но это другое золото! Не всё! Теперь он должен купить украшения, которые выберет сама Хадижа. Я не знаю, Зухра, как там всё получилось, но завтра даже мне Фарид позволил пойти с ними на рынок золота.
- Когда он собирается выйти из дома?
- Не знаю. Наверно, когда его принцесса из Бразилии выспится.  Вот тогда и поведет её по ювелирным лавкам.  Она ведь ничем пока не станет заниматься в доме: сама знаешь, что по обычаю, пока свадебный рисунок из хны не сойдет с её рук, она не должна работать, заниматься  домашним  хозяйством.
- Сомневаюсь, что Фарид позволит ей так долго ничего не делать! – усмехнулась соперница Хадижи. Дайнаб только пожала плечами.
– Золото?!- задумчиво протянула Зухра. – Фарид хочет, чтобы молодая жена выбрала себе золото?
- Да, Зухра, и я тоже пойду с ними.  Хочу увидеть, что выберет Хадижа, а потом я тебе обо всём расскажу – во всех подробностях!- заискивающе пообещала сестра Фарида подруге.
- Нет, не надо мне ничего рассказывать, потому что я сама всё увижу. Приду на рынок золота, а я даже знаю, в какую лавку, скорее всего, Фарид поведет… её…,  и встану за спиной его жены, увижу всё, что она захочет купить, и всё, что Фарид из этого купит!
- Но… он ведь узнает тебя, Зухра! Тебя могут схватить и…
- За что меня хватать? Ты о чем говоришь? Я не преступница, и на медине могу заходить, куда захочу.  Но ты не бойся: я что-нибудь придумаю, чтобы Фарид меня не узнал. Знаю твоего брата: поймет, что я рядом, так мне назло купит ей столько золота, что поднять не сможет.
- Откуда у него столько денег? Теперь  Фариду предстоит выдать замуж мою сестру и сосватать меня.
- Я просто так сказала, почему ты всё буквально понимаешь? Но будь уверена,  я там буду! И всё увижу! Разве кто-то может запретить мне бывать на рынке золота?
- Но если мой брат тебя узнает, ему это не понравится!
- И что? Кто такой для меня теперь Фарид? Он мне больше не муж! Я приду. Он поведет жену в лавку Юнуса? Или к Ахмету? Куда же? Или ты, правда, не знаешь? – с сомнением спросила Зухра.
- Не знаю, Зухра. Я ничего не знаю!
- Ну ладно! Я буду следить за вами издали. Фарид сам приведет меня в нужное место. Я ухожу!
 И, уже открыв дверь, она повернулась к Дайнаб и сказала:
- Будь на моей стороне,  Дайнаб! И тогда ты не пожалеешь! Однажды я могу помочь тебе в чем-нибудь. Кто знает, какого мужчина выберут тебе в мужья? А ты такая глупенькая… Пропадешь без меня.
- Иди, Зухра, - тихо сказала Дайнаб, осторожно закрывая за приятельницей скрипучую дверь.
Затем Дайнаб прокралась в дом, положила на место ключ, поднялась в свою комнату.  Как хорошо, что после ремонта у неё была собственная комната, которую не приходилось делить со старшей сестрой! Теперь Замиле не удавалось следить за каждым её шагом. Дайнаб была очень рада, получив хотя бы такую свободу, порой очень необходимую, когда твоей подругой является Зухра, с которой лучше не спорить…

***… Пока Хадижа спала,  Фарид успел  побывать в нескольких  принадлежавших ему лавках. Затем он вместе с сидом Рахимом прошелся по  рынку,  чтобы лично услышать новости, которыми полнился Мекнес, о событиях, произошедших за время его отсутствия в Марокко, и кроме того,  они должны были удостовериться, что жених Замили не передумал свататься. Они зашли к нему в лавку и поговорили,  и  жених назначил день, когда придет сватать сестру Фарида.  Но уже заранее они оговорили  также и сумму, которую жених должен будет дать за неё, и золото, которое купит будущей жене.
Потом сид Рахим отправился навестить приятеля, с которым часто сидел в уличном кафе, пообещав Фариду, что он, если надо, тоже придет в лавку Юнуса понаблюдать за выбором золота невесткой.  Но Фарид отказался.
-  Отдыхай с другом, дедушка. Я знаю, что ты любишь провести время в кафе. Не стану лишать тебя этого удовольствия.
Дед остался на медине, а Фарид направился домой, в свой район Мекнеса.
 Он возвращался домой очень довольный. Судьба сестры,  которой он от души желал счастья, удачно устраивалась. А, кроме того, он понял, что сработала ловушка, устроенная им для Зухры:  Дайнаб пришла к нему вся в слезах утром после намаза  и призналась, что Зухра всё  узнала. Она выпытала у Дайнаб секрет,  и теперь ей известно о том, что Фарид и Хадижа идут на рынок золота.  Фарид тут же приказал наказать сестру, заперев в её же комнате, потому что она, обнаружив Зухру в доме, не стала вчера звать на помощь, а позволила ей уйти. При этом Фарид как-то оставил без внимания, каким же образом сестра умудрилась выпустить Зухру из риада, дверь из которого на улицу он собственноручно запер на висячий замок…  Впрочем, он догадался бы, в чем дело, если бы задумался.
И вот теперь,  подходя к дому, он предвкушал, как Зухра явится в ювелирную лавку,  чтобы из зависти увидеть, какие украшения достанутся его жене, а он сможет поймать её. Фарид решил не только проучить, но даже запугать Зухру, чтобы она оставила его семью в покое. Он хотел иметь наследника. А значит, его бывшей жене нет места в его новой жизни, он-то знает, какая она. Не остановишь – изведет Хадижу, у которой нет совсем никакого жизненного опыта. И забеременеть не сможет, если будет нервничать из-за соперницы.
«Но я не стану хватать Зухру прямо в лавке. Хадиже не стоит пока знать о бывшей жене. Только бы Зухра не устроила скандал прямо в лавке! Но она не так глупа, ведь она надеется вернуть меня. Нет, не стоит опасаться скандала…  Я выслежу нахалку. Узнаю, где она живет в Мекнесе, а потом…», – мечтал Фарид, испытывая какие-то смешенные чувства. И был вынужден признаться себе: а стоит ли ему узнавать, где обосновалась Зухра?
«Что, если я окажусь слаб?» - сомневался в себе Фарид, Что, если его замучают грёзы, когда он точно будет знать, где можно найти Зухру? Ведь он начнет против воли представлять себе женщину, которую когда-то любил, и очень сильно!  Начнёт воображать, как она живет  в жалкой хижине, спящую на трухлявой лавке под старым рваным одеялом…  Одну… И ему снова придется бороться с собой, призывая в помощь Аллаха. Нет, пока дух его ещё крепок, он должен отвадить Зухру от своего дома, не позволять ей больше и близко подходить к нему.  И к дому, и к нему самому. Чем спокойнее начнется семейная жизнь с Хадижей, тем быстрее дочь Саида Рашида сможет подарить  мужу долгожданного в их семье наследника, а ему – сына.
Фарид и сам не мог себе объяснить, отчего он так хочет сына. Иметь именно сына… Стать отцом – эта мысль захватила его.  «Ты как будто чувствуешь собственную близкую смерть», - ненароком сказала ему одна дальняя родственница, пытавшаяся сосватать ему в жены после развода с Зухрой одну некрасивую старую деву. Фарид был напуган словами старухи,  задумался о том, как бы ему скорее снова жениться,  взять богатую и здоровую жену, которая  должна будет родить ему как можно скорее сына. Он невольно задумался о том, кому достанутся после его смерти   и риад, и апельсиновые плантации, и магазины? Ему 26 лет, но смерть не спросит, когда прийти. Мало ли что.  Ему нужны дети, причем – сыновья!
Зухра, не смотря на его любовь к ней, не оправдала надежд. Но это и к лучшему. Фарид теперь и сам понимал, что при всей любви, эта женщина не лучшая мать для его сыновей, наследников их рода! Сыновья Фарида Обенсура не могут быть детьми Зухры-ведьмы и племянниками известной всему Марракешу шуафы…
Он однажды отказался от Самиры  (слава Аллаху!), так и не надевшей платок, и ко всему ещё, как потом выяснилось,  полюбившей бразильца.  Ничего не получилось и из сватовства к двоюродной сестре – Халисе, хотя как раз это была   достойная партия для него.
Но что-то оказалось не так с проведенным генетическим анализом на совместимость, показавшим, что полноценных детей у него с Халисой родиться не может – и всё из-за близкородственных отношений.
Теперь он женат на Хадиже, и у него появилась надежда на то, что Рамадан в этом году он встретит с радостным известием о скором рождении наследника. А в середине зимы его юная жена подарит ему сына. А потом…  Пусть Хадижа рожает ему столько детей, сколько сможет.
Но Фарид уже сейчас решил, пусть он и не говорил ещё об этом, что через пару лет он возьмет и вторую жену, потом и третью, и даже четвертую.  Фарид очень хотел иметь большую семью, много детей, много сыновей.   Сыновья  – это надежная защита  в старости. И продолжение его рода! Иншалла!
 Но начало семье должна положить именно Хадижа! Видимо, так захотел Аллах, если именно она стала его женой. Что касается Зухры –  нет, эта женщина должна уйти в прошлое. Он должен, должен вырвать её из сердца!
- Но разве я этого ещё не сделал? – хмуро сказал себе Фарид, идя в комнату Хадижи. – Мне надо только реже вспоминать о Зухре, а ещё лучше – совсем о ней не думать! У меня есть жена, вот она и должна занимать мои мысли!

*** Хадижа проснулась почти в полдень.  По приказу Фарида никто не стал будить её.
 Когда Хадижа открыла глаза, то в первое мгновение не могла понять, где же она находится. Комната была совершенно незнакомой.  Но потом взглянула на букет роз у кровати и вспомнила о празднике, на котором вчера была, держась изо всех сил, чтобы не уснуть. Вспомнила и о том, как сёстры Фарида с родственницами водили её по всему дому, знакомя с обстановкой. И как ванну принимала, как ждала Фарида. Но он так и не  появился…  Неужели  муж так и не пришел в её комнату? Дочь Жади привстала на постели и осмотрелась.
Комната утром выглядела иначе, чем ей показалось  накануне.  Солнце не заглядывало в  помещение, потому что навес на галерее защищал от проникновения его лучей внутрь. Но всё равно было светло.  В зеркале отражалась мебель  и сундуки, столики и ваза с цветами … А на пороге комнаты развевалась от дуновения ветра легкая ткань…
Хадижа «потянулась»  в разные стороны, потом почувствовала, что тело отдохнуло, можно и вставать. Кстати, а сколько уже времени? Она поискала глазами часы. О! Старый медный будильник скрежетал (Хадижа услышала не тиканье, а именно скрежет передвигающихся по циферблату стрелок!)  на столике,  находившемся по другую сторону кровати, с той, на которой должен был спать Фарид…
Она встала с постели и прошлась по комнате…  И вдруг очень обрадовалась: грязная одежда мужа была брошена под столиком, на котором  она увидела будильник. Значит, Фарид приходил и  спал рядом.  Не стал будить её.  Видел, как она устала! А сам устал не меньше! Но сегодня уже встал рано и ушел по делам.
- Ах! Уже полдень! Пора вставать. Что обо мне подумают мать и сестры моего мужа?! А Фарид? 
Она подошла к шкафу и распахнула дверцы. Достала халатик, сшитый под домашнюю джеллабу и переоделась. Потом вынула несколько вешалок с одеждой и положила всё на кровать.  Из коробки на дне шкафа достала пару новеньких туфелек, которые она ещё ни разу не обувала. Если идти по  медине  в ювелирную лавку с мужем, то хотелось бы выглядеть так, чтобы Фариду понравилось, как одета его жена..
- Аллах! О чем я думаю? – опомнилась Хадижа. – Это не Рио-де-Жанейро! Я рассуждаю, как мама! Но в Марокко женщину украшает скромность, как говорит дядя Абдул. И я не должна забывать об этом!
Так…  Что же выбрать? Хадижа начала перебирать одежду. Фарид дал понять, что выходить на улицу она может только вместе с одной из сестёр или с его матерью. Или с ним. Но одета она должна быть всегда только в хиджаб. Платок на голове, джеллаба или юбка (платье) до пят.  Длинные рукава.  Закрытая шея.  Вот исходя из этого она и собиралась  выбрать одежду.
Хадижа отложила в сторону ткшейто с вышивкой,  джеллабу и на голову вместо платка - симпатичное покрывало, прошитое блестящей нитью.  Потом,  покрутившись  перед зеркалом,  Хадижа решила, что будет лучше, если она переоденется: новенькая ткшейто  ей показалась  настолько симпатичной, что уже надетую  домашнюю джеллабу  ей захотелось тут же сменить на ткшейто. Это она и сделала.
Заглянув в комнату, Дайнаб с завистью осмотрела вещи невестки, но промолчала.  Она встала у шкафа и молча рассматривала Хадижу.
- Дайнаб, - еле вспомнила имя новой родственницы жена Фарида, - ты не знаешь, когда мой муж вернется  домой? Во сколько  я должна быть готова выйти из дома? Или Фарид уже пришел, только не добрался до нашей комнаты?
Хадижа легко улыбнулась сестре Фарида. Но та в ответ только усмехнулась, скривив тонкие губы.
- Аллах! Хадижа, и вопросы же ты задаешь! Кто же может знать, когда придет Фарид? Он никому не докладывает об этом. Ведь он хозяин в доме.
Девушка ещё о чем-то говорила, ворчала что-то себе под нос про Фарида, расспрашивала Хадижу о Бразилии, интересовалась золотом, которое Хадижа   хотела бы купить с Фаридом,  и только и делала, что рассматривала комнату, вещи Хадижи, исподволь разглядывала и девушку.
- Нравится тебе комната? – вдруг спросила она у Хадижи, выходя на галерею. Увидев, что Хадижа кивнула, тут же сказала:
- Отсюда видны и весь двор, и двойная дверь нашего риада. Даже часть улицы, правда, только дальняя  её часть. Улица узкая, если смотреть прямо перед собой, то увидишь только стену соседнего дома. И верх оливы, которую так любит и Фарид, и гордится наш дедушка. Он-то её и посадил в молодости.
Потом Дайнаб повернулась к ней и сказала:
- Ты ещё не умывалась? Тогда знай: в ванной комнате вода в кране только холодная. А за горячей водой тебе придется самой каждое утро приходить на кухню – там на плите мы греем воду, если нужна теплая. Слуг нет, а я не собираюсь тебе прислуживать, пусть ты и похожа на принцессу. Помни об этом!
- Ничего, я умою лицо холодной водой!- доброжелательно ответила Хадижа, не смотря на то, что новая родственница назвала её «принцессой». «Наверно потому, что я так долго спала, мне намекнули на это», - объяснила она сама себе.
- Да. Но когда вечером придет Фарид, тебе придется мыть ему ноги над тазиком всё-таки тёплой водой. Таз в ванной, стоит в углу, ты найдешь. Спустишься на кухню и возьмешь чайник, в который из ведра нальешь тёплую воду. Деду ноги моет моя старшая сестра, у него свой чайник. Попроси Замилю показать тебе, где чей чайник, чтобы не перепутать.
- Дайнаб, а кто мыл ноги моему мужу до женитьбы на мне? – полюбопытствовала Хадижа.
Девушка уже открыла рот, чтобы ответить что-то язвительное, как показалось дочери Жади. Но она вовремя опомнилась – это было совершенно очевидно. Дайнаб хмыкнула и промолчала, так ничего не ответив.
У Хадижи отчего-то испортилось настроение. Она ещё вчера успела сделать для себя вывод, что одна из сестёр мужа ей нравится, а другая – не очень. Замиля – так, кажется, зовут старшую сестру, сразу вызвала в Хадиже симпатию.
Она не была красавицей, как успела вчера заметить Хадижа. Но у Замили были  добрые лучистые глаза, потому что она и сама была доброй. Это Хадижа сразу почувствовала.  Стройная,  среднего роста,  с большими красивыми глазами, подведенными сурьмой.  Только это и запомнила  Хадижа из вчерашнего знакомства.
А вот вторая сестра - Дайнаб – не понравилась с первого взгляда.  Новая родственница  оказалась младше Замили, но всё равно старше Хадижи. И что-то нехорошее было в её глазах.  Если бы только настороженность, это было бы объяснимо. Но Хадиже вдруг показалось, что Дайнаб испытывала к ней, которую увидела впервые в жизни, затаенную враждебность.  Но почему? В чем дело? Хадижа решила выяснить эту странность позже.
Вот и сейчас, заявившись к ней в комнату, сестра Фарида вела себя не как   любопытная девчонка, которой придется принять новую родственницу, но как будто видела в ней соперницу.  И эта бесцеремонность Дайнаб, когда она только что в сундуки не заглянула и в Хадижины шкатулки с украшениями, очень не понравилась девушке.
Но Хадижа  не стала возмущаться поведением  золовки,  она же здесь первый день, а начинать семейную жизнь со ссоры с сестрой Фарида, даже если она ей и не нравится, как-то не хорошо.  Она  решила молча вытерпеть присутствие Дайнаб. Ведь уйдет же она когда-то из её комнаты!
 А пока Хадижа смотрела на длинные прямые черные волосы девушки, гибкую фигуру,  более красивое лицо, чем у Замили… Но глаза Дайнаб,  изящно подведенные сурьмой, как у сестры, таили что-то  такое, что уже вызывало тревогу у Хадижи, хотя, казалось бы, они едва познакомились.
- Мы ведь будем с тобой как сёстры? Ты стала женой моего любимого брата, так как же может быть иначе? Хадижа, мы – сёстры? – спрашивала Дайнаб каким-то уж совсем фальшивым голосом.
- Конечно, мы будем как сёстры, - спокойно ответила Хадижа притворщице, подумав при этом, что с Дайнаб надо быть очень осторожной. Она как Рания. И даже хуже, потому что у Рании всё на лице написано и на языке не держится.  А младшая сестра Фарида – сама себе на уме.
А вот мать Фарида Хадижа видела вчера недолго, но она запомнилась ей:  пожилая женщина, одетая в коричневого цвета платье, похожее на одно из тех, что когда-то носила Зорайдэ. Вот только на голове  женщины был не намотанный из ткани тюрбан, как у жены дяди Али, а простой платок, закрывающий волосы и шею. Мать Фарида звали лара Джабира. Что удивило Хадижу, так то, что на женщине не было почти никаких украшений…
Как только она появилась в комнате, заглянув к невестке в поисках младшей дочери, так Хадижа сразу же её узнала.
 Свекровь, сказав с приветливой улыбкой несколько одобрительно-вежливых слов жене сына, увела младшую дочь за собой. Как оказалось -  чтобы  по приказу Фарида закрыть её в комнате.
- Но почему? Что я сделала? За что Фарид наказывает меня?  – возмущалась Дайнаб, успев забыть, что брат ещё утром хотел выполнить угрозу – наказать её за общение с отверженной женой, но мать упросила его не делать этого, потому что они с Замилей просто не смогли бы вдвоем управиться с домашними делами.   Фарид решил, что посадить Дайнаб под замок можно в то время, когда они все отправятся в ювелирную лавку. Или немного раньше. И вот время пришло.
- Дайнаб, твой брат сам тебе всё сказал. Таково его решение. А в этом доме он хозяин!
- Дедушка! Позовите дедушку! Он, а не Фарид, хозяин в семье, когда гостит у нас!
- Нет, Дайнаб, не сопротивляйся! Сделаешь только хуже! Твой дед знает причину, по которой Фарид наказал тебя. И тебе всё равно придется просидеть в комнате полдня взаперти.
- Мама, ты сама говоришь, что в доме не хватает рук, чтобы переделать всю работу, а теперь вы меня запираете! И даже не на кухне!
Мать усмехнулась.
- Почему ты решила, Дайнаб, что тебе будет нечем заняться? Вот тебе холщовые мешочки, в них к нашему возвращению  ты должна засыпать фасоль, которую переберешь.  Я тебе принесу целый горшок фасоли, которая начала портиться в кладовой. И горох нут – его тоже надо перебрать. Выбирай из них те фасолины и горошины, которые ещё пригодны для готовки. А те, что уже с подпорченными боками или вовсе с плесенью, с жучком – те ссыплешь в банку. Потом сварим в корм ослам. Всё, Дайнаб, не спорь со мной больше! Заходи в комнату.  Я схожу за горохом и фасолью, а ты убери со стола вещи, чтобы  было, где работать,  пока мы ходим по рынку.
Через какое-то время мать снова появилась в её комнате, принеся с собой горшок с фасолью и банку. Замиля помогла  принести второй горшок – с горохом.
- Садись, Дайнаб, к столу и занимайся делом!
Потом ключ в двери повернулся, и девушка осталась в комнате, сидя за столом, на который поставили горшки. Она с ненавистью заглянула в каждый – ого, да они заполнены почти до верха! Замиля с матерью будут выбирать золото вместе с невесткой, а заодно присматривать и то, что потом будет куплено самой Замиле перед её свадьбой, а она должна горох с фасолью перебирать!
Пока Дайнаб возмущалась  у себя в комнате, Хадижа, умывшись и причесав волосы, решила спуститься вниз. Она никого так и не встретила по пути. Фарид ещё не вернулся, и старика, которого она вчера видела и узнала, что он – дед мужа, тоже нигде не было. Хадижа вдруг вспомнила, что сида Рахима, приятеля дяди Абдула, она видела не один раз - даже в доме у дяди Али на праздниках.
 Как его можно было забыть? Довольно высокий седой старик с длинной седой бородой и умными, проницательными глазами, которые как будто видели тебя насквозь. На нем всегда была большая белая чалма и полосатая джеллаба – такая же, как у дяди Абдула, как если бы они покупали одежду в одной лавке у одного и того же торговца. Но дядя Абдул носил темно-красную феску с маленькой кисточкой, а на голове сида Рахима красовалась запоминающаяся чалма, просто как у колдуна из арабских сказок про Шахерезаду! Но теперь даже мысленно шутить на его счет не стоило: ведь это близкий родственник мужа. А теперь и она принадлежит его семье.
Кто ещё жил в доме Фарида? На празднике одна из гостий спрашивала о здоровье некоей тётушки, но Замиля тогда вежливо ответила, что тётя Асах приболела, поэтому не появилась на празднике. Она отдыхает у себя в комнате … Фарид же ни о какой тёте, живущей в их доме, не упоминал.
Проспав полдня, Хадижа кроме сестры и матери Фарида. Никого не видела ещё – ни мужа, ни его дедушку.  Но и с Замилёй она тоже пока не встретилась в огромном доме!
Вот её-то  Хадижа и решила поискать, чтобы узнать, чем заняться, ведь Фарида нет рядом, чтобы он подсказал ей, как себя вести в первый же день в его доме. К свекрови обращаться ей было как-то страшно.
Она заметила родственницу в большой комнате для гостей, где Замиля поправляла расшитые вручную подушки на диване, укладывая их одну рядом с другой. Хадижа направилась к ней, по пути едва не налетев на поставленный у стола прямо на пол высокий медный кальян со свернутой трубкой.
- Ой! Чуть не уронила, - испуганно произнесла Хадижа.
- Хадижа! Проснулась, наконец? Ты ведь ещё не завтракала? – приветствовала её девушка.
Хадижа  поздоровалась с сестрой Фарида и, поговорив из вежливости о самом разном, через  некоторое время решила задать ей один вопрос.  Ведь она услышала часть разговора матери Фарида с его младшей сестрой и поняла, что девушку за что-то наказали.  Ей стало любопытно,  поэтому она не удержалась и спросила у Замили:
- Фарид наказал сестру? Почему?
Замиля взглянула на неё испуганно и ответила:
- Этого я не знаю, Хадижа. Но и ты не задавай мужу лишних вопросов о том, что тебя лично не касается.  Фарид не любит излишнего любопытства. Так будет лучше прежде всего для тебя, понимаешь? – пытливо вглядываясь в лицо невестки, сказала ей добрая Замиля.
- Да, я всё поняла, - кивнула Хадижа.
- Вот и отлично. Пойдем - перекусим, ведь ты ещё даже не завтракала, а потом и Фарид придет. Уже пора бы им с дедушкой появиться. Когда брат придет, он не станет долго ждать, у него всё время рассчитано до мелочей, поэтому вы тут же отправитесь на рынок.
- А ты? – спросила Хадижа, которая с первого взгляда прониклась доверием к старшей сестре мужа – Замиле.
- И я тоже пойду с вами, и мама, - успокоила Хадижу она.
Девушки спустились вниз, на первый этаж, где была кухня. Они прошли именно на кухню – огромную комнату с печкой. Пол был выложен плиткой, в углу  в полу находилось отверстие, куда сливали воду, когда мыли помещение. 
*** И вот там, на кухне, за столом возле печи, так похожей на ту, что Хадижа видела в доме дяди Али,  они и расположились. Вовсе не в столовой, за столиком на диване возле камина с красивой облицовкой, как решила сначала Хадижа.  Но столовая – это для гостей. А семья, когда не собиралась за столом на ужин или пятничный обед, перекусывала на кухне. 
- Как видишь, Хадижа, прислуги в нашем доме нет. На праздник вчера наш дед, сид  Рахим  приглашал обслугу из фирмы. Ведь многие родственники хотели побывать на празднике вашего возвращения из Бразилии, увидеть жену Фарида. Одни мы просто не смогли бы всё успеть. Но в обычные дни мы сами стараемся управиться с делами.  Дом большой и хозяйство тоже не маленькое. Нас пока всего трое – мама, я и Дайнаб. Скоро и ты к нам присоединишься. Фарид не велел пока привлекать тебя к делам по дому, сказал, что хочет соблюсти обычай: пусть сойдет хна с твоих ладоней. Но ты, Хадижа, можешь просто стоять со мной или мамой рядом и смотреть, как мы готовим, т.е. учиться тому, как и что мы делаем – и на кухне, и в комнатах, и в саду…
- Конечно, я всему научусь! – горячо подтвердила Хадижа.
- Да, тебе придется всему учиться, ведь ты знала, в какой семье ты окажешься, когда выходила замуж за Фарида? Я не могу представить, что будет, когда Фарид выдаст нас  с сестрой замуж! А это произойдет  уже скоро! Как вы справитесь вдвоем с мамой со всеми делами? – вздохнула озабоченно Замиля, тем временем разливая из чайника заваренный перед этим чай с мятой.
- Может быть, тебе хочется кофе? Скажи, Хадижа, и  я сварю тебе кофе. У нас  хороший есть, в зернах. Наш, африканский, из Кении.
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась Хадижа, которая и так сидела за столом, ничего не делая, потому что не знала, что ей делать. – Скажи, Замиля, а ты… просватана?
- Да, - ответила с улыбкой Замиля,  скромно потупившись.
- А ты видела жениха? – полюбопытствовала Хадижа, увидевшая Фарида только  на празднике, на котором её сосватали. Но она слышала многочисленные рассказы марокканок, что многие невесты видели своих женихов только на свадьбе – практически, когда уже был позади обряд в мечети, совершаемый отцом невесты и родственниками жениха, а значит, жених уже был не женихом, а официально - мужем. – Какой он? Красивый?
- Ах, какая же ты любопытная! – смутилась Замиля.  Но, помолчав, она сказала:
- Хадижа, это секрет. Но тебе скажу: сейчас Фарид с дедушкой как раз и говорят с моим женихом. И если договорятся, то мои родственники официально объявят всем о состоявшемся  сватовстве и дате свадьбы. Праздник должен будет устроить  в ближайшее время мой жених.
- А когда свадьба?
- О, это не так скоро! Свадьбу устроят через год! Хотя мне говорили, что мой жених мечтает  о свадьбе ещё до Рамадана, т.е. до сентября.  В этом году Рамадан наступает с середины сентября. Но у Фарида к тому времени ещё не будет  достаточно денег на то, чтобы сделать  всё, как положено, подготовиться к свадьбе.  Жених уже давно готов к этому, а Фарид сильно потратился.  Вот если мой жених возьмет все траты на себя, тогда только… Но так не принято.
- Как всё сложно! –с вежливой улыбкой заметила Хадижа, которой никогда раньше не приходилось задумываться над тем, есть ли в семье деньги на что-то необходимое. Ведь её отец  так богат!
За столом они сидели вдвоём, пили чай и ели ореховое печенье.  А Хадижа то и дело таскала с блюдца финики.
- Это дедушка привез оттуда, где он живет со своей семьёй, с женами. У него возле  дома растет несколько финиковых пальм. Вкуснее его фиников не ела никогда. Даже те, что привозят из Басры – не такие вкусные, как дедушкины.  Их даже продавать  жалко!- пояснила Замиля, заметив  проявленный к ним интерес Хадижи.
- А где все? - удивилась жена Фарида.
- Сестра в комнате, как ты знаешь, наказана. Мама отправилась в пекарню за пирогом для деда. Он любит бестеллу, но мы редко печем это лакомство.  Это трудоемкое занятие - каждый день печь не будешь, а в соседней пекарне получаются очень вкусные пироги – бестеллу они пекут и с голубями, и с курицей, даже с рыбой. Но дед обожает с голубями. Вот чтобы его побаловать,  мать и покупает бестеллу. Дед с Фаридом отправились по делам, я уже говорила тебе.  Скоро вернутся. Они очень рано, давно уже ушли. После намаза как раз и придут, - ответила Замиля, снимая с печи огромный таджин и ставя его на стол.
Хадиже захотелось узнать,  какой таджин,   с чем – с мясом, курицей или рыбой -  скрывается под крышкой таджина, она даже сглотнула слюну. Пахло очень заманчиво.
- Если уж мы оказались на кухне,  а таджин готов, почему бы нам не попробовать его? Хадижа, возьми в том шкафу тарелки и … ложки, ты ведь не привыкла кушать руками, как я поняла?
- Да, - коротко ответила Хадижа.
 Есть руками она умела, конечно, но предпочитала всё-таки пользоваться приборами. И не только ложкой, но и вилкой с ножом. Только вот комплектов столовых приборов на кухне что-то не наблюдалось.  И Хадижа заподозрила, что их нет вовсе! Но она промолчала. Значит, в этой семье так принято.
- Вымой руки вон там, над тазиком.  Там висит свежее полотенце,  бери то, которое рядом с оранжевым полотенцем, а его не трогай,  оно  дедушкино.   
Пока Хадижа мыла руки, на столе появились и хлеб, и лепешки, и овощной салат,  а  с таджина Замиля сняла крышку. Внутри оказались шарики  из мяса и рис с баклажанами, болгарским перцем и прочими овощами.
- Ешь, Хадижа! – сказала девушка, наложив жене брата в тарелку несколько мясных шариков и смесь тушеных овощей. – Бери руками или ешь ложкой, как тебя больше устраивает.
- Вкусно! – сказала, кивнув,  Хадижа, воспользовавшись всё-таки ложкой.
- Да, мы готовить умеем. И ты всему научишься.  Но знаешь, в нашей семье придерживаются старых обычаев. Я хочу сказать, что когда вся семья собирается за столом, то тарелками  не пользуемся. Никто не ест из тарелок.  Мы едим руками, т.е. правой рукой. И ты тоже привыкай к этому. Фариду станет смешно, если ты будешь накладывать себе отдельно еду на тарелку. Его  пер…эээ…, - тут Замиля вдруг так закашлялась, как будто подавилась не куском лепешки, от которой она как раз откусывала, а словами, которые так и не успела произнести. Во всяком случае, так показалось Хадиже.
Когда Замиля перестала кашлять, то некоторое время сидела молча. Потом, увидев, что Хадижа перестала есть и внимательно смотрит на неё, перевела разговор на другое.
- Ешь, Хадижа. Попробуй есть руками. В этом таджине остались только порции для женщин. Фарид и дедушка поели утром. А когда мы вернемся с медины, то к ужину будет готов кускус. Мама его готовит сегодня.  Дайнаб тоже поела, перед тем, как отправиться к себе в комнату. И мама тоже. Это наши с тобой порции.
Таджин оказался отменного вкуса: нежнейшие шарики из баранины и овощи с рисом. Хадижа ела и ела, хотя брать еду руками было не очень привычно для неё.
 Но она быстро доела то, что ещё оказалось в её тарелке.  Хадижа не ожидала, что еда окажется настолько вкусной и сытной.  Но ведь ей предстояло идти на рынок золота, а она объелась!
- Всё, я больше не могу, - сказала она Замиле, когда та предложила ещё немного таджина.
- Тогда посиди со мной, пока я поем, отдохни. Потом я приведу в порядок кухню, а ты пойдешь в комнату  собираться. Приготовь всё заранее к приходу Фарида: одежду, в которой ты выйдешь с ним на медину, обувь. Знаешь, тебя будут рассматривать очень придирчиво: ведь Фарид был в глазах многих жителей выгодным женихом, но никого не сосватал, а теперь всем интересно посмотреть, на кого же пал его выбор?
- Хорошо, спасибо тебе за советы. Ведь я ничего здесь не знаю. В Марокко всё не так, как  то, к чему я привыкла  в Бразилии.
- Помогу тебе, в чем смогу. Ты спрашивай, не стесняйся. Мы всё понимаем. Тебе многое будет непривычно в первое время, трудно привыкнуть к тому, чего не было в твоей семье.
- Я так долго спала сегодня! Вчера устала, поэтому забыла завести будильник на телефоне.
Замиля как-то странно взглянула на неё, а Хадижа вдруг вспомнила, что Фарид так и не вернул ей  сотовый.  Она утром не увидела его на столике у кровати… Наверно, забыл.
- Ты долго спала, но это понятно:  вчера вы прилетели, это уже само по себе очень утомительно, а потом долго добирались до нашего дома – дед не догадался отправить за вами ослов,  но и кого бы он послал с ними? Ему самому пришлось бы ехать на осле, ведя с собой ещё двух через всю медину. И вряд ли бы успел вовремя, так ещё и разминулся бы с вами. Разве ему дали бы спокойно дойти? Каждый знакомый останавливал бы деда и задавал кучу вопросов, а не ответить  было бы невежливо.  Вот так.
- Фарид нанял перевозчика вещей с тележкой. На неё мой муж погрузил все чемоданы, сумки и коробки, а мы пошли пешком.
- Вот как. Почему же Фарид не нанял и пару ослов, чтобы не идти пешком? Это только на первый взгляд идти недалеко. Но и добравшись домой, вы не смогли сразу отдохнуть, а попали на праздник. Я поражалась, глядя на тебя, как ты выдержала. Видно же было, как сильно ты устала.
- Да, я вчера очень устала! – улыбнулась Хадижа.-  Но теперь отдохнула.
- Фарид не велел тебя будить.  Сказал нам, чтобы мы дали тебе выспаться столько, сколько тебе потребуется.
- Пожалуй, я поднимусь  наверх, можно? Боюсь, что не успею собраться! – сказала Хадижа.
- Иди!  Поднимайся сразу в комнату, ты права -  Фарид придет уже вот-вот. И намаз скоро. Мы молимся 5 раз в день – по крайней мере, стараемся это делать. Коврик у тебя в комнате есть. Ты умеешь молиться, Хадижа? – спохватилась Замиля.
- Конечно, мой отец требовал, чтобы мы строго соблюдали намазы. Я всё знаю об этом и умею молиться.
- Коран лежит на подставке в гостиной. Но если ты знаешь молитвы, то иди к себе в комнату, а когда услышишь азан – значит, пора совершать намаз. Мечеть недалеко от нас, вы с Фаридом, наверняка,  видели её, когда шли вчера домой? С минаретов мечети и доносятся призывы к намазу. Услышишь, в общем. Иди, Хадижа.
Хадиже не надо было повторять дважды: она быстро вышла из кухни, а так как путь наверх найти было не сложно, то вскоре она оказалась в комнате, где  уже доставала из шкафа то самое платье, в котором она мечтала пройти с мужем по медине… 
Потом донеслись звуки азана, громко очень, как показалось Хадиже. И как она ночью ничего не услышала? Ведь она пропустила не менее двух намазов! Хадижа расстелила коврик с изображением мечети с четырьмя минаретами по краям, встала на нем на колени и горячо произнесла слова молитвы, прося Аллаха о счастливой жизни с Фаридом…
Когда намаз закончился, коврик был положен на место, Хадижа присела на кровать, чтобы подумать о своих впечатлениях о новом доме и новой семье. Долго размышлять ей не пришлось, потому что через некоторое время к ней снова присоединилась Замиля.
- Решила помочь тебе собраться. А то попадет мне от брата, если ты по ошибке оденешься как-то не так.
- Вы боитесь, что я могу надеть на себя топик и короткую юбку?- улыбнулась Хадижа.
- Ну что ты! – замахала на неё руками сестра мужа. – Спаси Аллах от такой одежды! Это харам – ходить на глазах у всего города почти голой. Даже туристам непозволительно такое в мусульманской стране.  А ты – жена моего брата, его уважают в городе. Значит, и его жена должна выглядеть соответственно: чтобы никто не мог сказать о ней ни одного дурного слова. А посплетничать у нас, как и везде, любят.
  Хадижа, разговаривая с Замилёй,  быстро привела себя в порядок: причесалась и надела другое платье – то, что приготовила для выхода на улицу, неброское, но с красивой вышивкой в тон песочного цвета ткани.
На краю постели лежала аккуратно сложенная в несколько раз  ярко-коричневая джеллаба, уже не для прохладной погоды, а рассчитанная на теплую марокканскую весну,  и рядом  красиво расшитое золотой нитью  покрывало на голову. Но пока не пришел Фарид, Хадижа не стала надевать всё это.
Но обувь уже была на ногах Хадижи: туфли-бабуши на высоком каблуке,  при виде которых старшая сестра Фарида, помогавшая Хадиже собраться к первому выходу в город,  удивленно  спросила:
- Какая прелесть! Где же ты смогла найти такие чудесные туфли?
- Отец как-то привез  к нам в дом мастера-обувщика из Сан-Паулу, и он сшил нам перед свадьбой несколько пар обуви по  эскизам одной из жен моего отца.  И я, и три жены отца получили по паре таких туфелек, - скромно ответила она.
- Хадижа, а ты привезла рабочую обувь? Ведь тебе придется ходить со мной или мамой  на рынок за продуктами, за кормом для ослов, в хамам раз в неделю.  Нарядную обувь в таких случаях лучше не носить – она быстро потеряет внешний вид. И каблуки могут сломаться на покрытых булыжником улицах.
- Да, я разную обувь захватила. Мне Зорайдэ подсказала.
- Кто такая Зорайдэ? – полюбопытствовала Замиля. Хадижа объяснила, что это жена дяди Али.
- А, тогда я её знаю.
Они разговаривали долго, обсуждая родственников, с которыми Хадиже  ещё только предстояло познакомиться. Может быть, вчера на празднике она и видела многих, но, конечно, не запомнила. Но ведь времени впереди много – целая жизнь рядом с Фаридом и её новой семьёй!
Вспомнив обед, Хадижа воскликнула:
- Я хотела бы научиться готовить так же вкусно, как ты!  Таджин  был  вкуснейший!
- Научишься! Было бы желание! – услышала она в ответ, и эти слова напомнили ей о ларе Назире, которая когда-то сказала такое же Рании, а ещё раньше – её матери Жади; мама ей как-то рассказывала об этом. 
Сестра отца, лара Назира, жила теперь с мужем-бразильцем  где-то совсем рядом, в Марокко, только вот где? В доме Саида Рашида  о ларе Назире никто не смел говорить вслух, так как семья от неё отказалась, поэтому Хадижа ничего о ней не знала уже несколько лет. Только мама, вспомнив её однажды, сказала тёте Латифе, что лара  Назира живёт в Марокко, кажется, в Марракеше. Но это далеко от Феса, поэтому Назиру никто не встречал в Фесе, а в Марракеше дядя Али  бывал крайне редко.
- Научусь, я постараюсь, - ответила Хадижа.
- Ответь честно: что ты умеешь делать?
- Я? Эээ… Умею печь вкусное печенье, «рожки газели»… И всё, пожалуй, - расстроенным голосом призналась молодая жена. – Конечно, я записала рецепты, которые мне продиктовала Мириам, главная служанка в доме моего отца. Но я никогда сама не готовила ничего из этих блюд.
- Да, тебе предстоит многому научиться, - с сочувствием произнесла Замиля. – Когда мы с сестрой выйдем замуж, а вы с мамой не сумеете справиться вдвоём со всеми делами, то у Фарида не будет другого выхода, как найти себе ещё трёх жен, чтобы в доме появились нужные рабочие руки.
У Хадижи вдруг пересохло во рту.
- Как? Фарид сказал, что собирается взять ещё жен? – упавшим голосом спросила Хадижа.
Замиля поняла, что сказала то-то не то, Хадиже явно не по душе оказались её слова о других женах. Но ведь  её предположение  очевидно: вдвоем с такой неопытной невесткой матери с хозяйством не справиться! А Замиле всегда было очень жалко мать, всю жизнь проработавшую от зари до зари за четверых, потому что их покойный отец не решился взять даже вторую жену! Всё экономил…
- Нет, он пока об этом не думает, ведь мы же с Дайнаб пока здесь, в семье. Но потом… А что в этом такого? Хадижа, это же хорошо, когда семья большая: одна жена будет смотреть за детьми, другая следить за порядком в доме, уборкой, третья – заниматься кухней. И для четвертой тоже дела найдутся! На рынок сходить, за садом ухаживать, - говорила совершенно серьезно Замиля.
- .. О, отчего у тебя такое расстроенное лицо? Извини, что я начала этот разговор, теперь вижу, насколько он тебе неприятен! Но я слышала, что у твоего отца несколько жен! Я не подумала, что ты можешь смотреть на это как-то иначе! Прости, Хадижа, и не расстраивайся.
 У Хадижи ком встал в горле. Ей показалось, что она не может дышать. Она втянула носом воздух, как если бы едва не задохнулась, потом  начала кашлять, долго и сильно,  что у неё на глазах выступили слёзы. Наконец, она остановилась, пришла в себя и сказала:
- Нет, я не позволю Фариду взять вторую жену!
- Боюсь,  Хадижа, что мой брат не станет тебя слушать.  Дело не в любви и верности. Я всё понимаю: ты полюбила нашего брата, и это очень хорошо… для всех. Но если семье понадобятся рабочие руки, Фарид найдет себе ещё жен. Ведь ты скоро забеременеешь, а потом дети будут рождаться у тебя один за другим. Как же ты сможешь заниматься домашними делами? Твоё время займут заботы о детях, а наша мать уже стара, чтобы успевать всё делать одной.  И это вообще неправильно. Она трудилась всю жизнь, а теперь, когда в доме могут появиться молодые, сильные и  здоровые женщины, она могла бы и отдохнуть. Или хотя бы работать немного меньше!
Увидев, что Хадижа готова расплакаться, Замиля успокоила:
- Не расстраивайся, Хадижа. Лучше с самого начала посмотреть правде в глаза и быть готовой к такому повороту событий. Так лучше. Иначе для тебя станет большим ударом новость о желании Фарида снова жениться. Но ты не переживай: это случится не скоро, и ты всё равно останешься первой женой. Но к тому времени, я думаю, ты и сама будешь рада, если Фарид решит взять вторую жену. Ты так начнешь уставать от домашних дел, что тебе уже самой захочется иметь ещё пару рук в доме. …Ох, и зачем я только завела с тобой этот разговор!- запричитала она, потому что у Хадижи по лицу уже текли слёзы, которые она не смогла сдержать.
- Не плачь! Это только мои предположения. И если это случится, то не раньше, чем года через два. Так что живи спокойно и ни о чем не думай!
- Ни за что не стану одной из жен. Лучше разведусь!
- Глупая! Какая же ты ещё глупенькая! Это харам – говорить так! Ты сама попросишь мужа взять вторую жену, когда начнешь умирать от усталости, но всё равно не сможешь успевать переделать все дела. И тогда в твоей жизни уже не останется места ревности. Только желание, чтобы в доме был порядок. Сейчас тебе этого ещё не понять. Но когда-нибудь…
- Никогда!.. Нет!..
Хадижа замолчала. Но она была ошеломлена открывшимся перед ней будущим.  «Нет, я всё равно найду выход, но Фарида я ни с кем делить не стану!»
Будь на её месте девушка похитрее и попрактичней, то догадалась бы задумать каверзу против сестёр Фарида, постаравшись сорвать их свадьбы, чтобы оставить в доме нужные руки. Но разве могла прийти в голову такая мысль дочери Жади?
- …Хадижа, прошу тебя – утри слёзы и не говори Фариду о нашем разговоре!- упавшим и совершенно расстроенным голосом попросила Замиля.
Хадижа достала носовой платок и приложила его к глазам.
- Конечно, я ничего не скажу Фариду. Но скажи мне: почему ваша семья не хочет набрать служанок? Разве это так сложно? Им даже можно не платить, если вы приведете в дом дальних родственниц, которые будут рады просто жить в вашем доме и питаться, и за это работать, - спросила она, вспомнив рассуждения на этот счет Рании.
- Хадижа, какие ещё могут быть служанки? Фарид вот только года два назад смог начать понемногу зарабатывать для семьи, расплатившись со всеми долгами. Затеял ремонт. Потом он…эээ. В общем, нет, не до служанок ему. Все деньги уходят на ремонт дома и на самое необходимое. А родственники в доме – это новые проблемы. Тебе не понять. Но мы экономим на всём, ты сама скоро это почувствуешь.
-Но если я попрошу, мой отец никогда не откажет мне дать денег на то, чтобы  нанять прислугу. Хотя бы нескольких  служанок... ,  – предположила Хадижа.
- Фарид не позволит тебе обращаться к отцу за помощью. Он и так получил от сида Саида большую поддержку, в том числе и денежную, насколько мне известно.  А брат такой гордый. Ему самолюбие не позволит принять деньги ещё и для найма служанок!
- Но их могла бы нанять я! – горячо возразила Хадижа. –Моя мама сама этим занимается.
- Твоя мама? Ах, да! Жади – первая жена сида Саида. Ты ведь её дочь. Сид Абдул рассказывал нашему дедушке эту грустную историю, - вспомнила сестра мужа Хадижи, бормоча всё это себе под нос.
- Знаешь, Хадижа, ты теперь часть нашей семьи, и тебе придется привыкать жить по обычаям, принятым в нашей семье. Фарид никогда не допустит, чтобы в его доме распоряжалась женщина, пусть даже она – его жена, которая  станет матерью его сыновей. Тем более – если эти вопросы он считает нужным решать лично. Вот так, - печально сказала Замиля, глядя на юную жену брата.
- Но…
- Нет, Хадижа, тебе придется со многим смириться. Мы так жили всегда – обходясь без посторонних в доме. И впредь будет так. Фарид даже ради тебя не станет менять устоявшуюся жизнь. Привыкай смирять свои порывы – это мой тебе совет.
Хадижа с упрямым видом, но молча стояла возле выхода на галерею,  искомкав  в руках  платочек. Потом она сказала:
- Прошли только сутки, как мы с Фаридом прибыли в Марокко, но он уже занят делами. Я его почти не видела после того, как вошла в ваш  дом.
- Теперь говори: «наш дом», хорошо? Но ты права:  вот  так и будет - Фарид не станет сидеть целыми днями дома. У него все дела в городе. И не только в Мекнесе. Он и в Марракеш часто ездит и живет там по несколько недель, потому что там у нашей семьи дом, огромный риад, который только и годится под склад для апельсинов, потому что на покупку склада денег пока нет. И ни к чему на него тратиться, когда есть разрушающееся здание, которое ремонтировать очень дорого, а под склад оно сгодится.
- А Фарид возьмет меня  с собой, когда поедет в Марракеш? Как ты думаешь, Замиля?
Но девушка от изумления широко  раскрыла глаза.
- Ну что ты… В Марракеш? Нет, я так не думаю. Что тебе там делать? Фарид с утра до вечера будет ходить по разным лавкам, стоять на площади Джемма-эль-Фна на какой-нибудь из своих торговых точек, где продают апельсины и делают на продажу сок из них. А теперь ещё твой отец предложил Фариду построить  ещё один небольшой магазин в районе башни Кутубия, там много иностранцев –туристов, которые любят сок из цитрусовых. А наш риад расположен довольно далеко от Кутубии. Там пока дойдешь по лабиринту улиц, так не рад будешь, что вообще куда-то вышел по такой жаре. Ты себе представить не можешь, как жарко в Марракеше летом.  Это не то, что в Фесе или у нас в Мекнесе даже в самые жаркие летние дни!
- Я знаю, мне отец рассказывал, что самый теплый город в Марокко – Марракеш, потому что там рядом пустыня. А знаешь, мне так хочется побывать в пустыне вместе с Фаридом.  Я слышала рассказы о том, как красиво в пустыне – там целые барханы золотого песка, настоящее песчаное море. И яркое голубое небо, от горизонта до горизонта, куда не бросишь взгляд. И солнце, похожее на апельсин!
- Хадижа, да ты романтик! Аллах, какая же ты ещё юная! Фариду даже в голову не придет такая мысль – тратить время на поездку в пустыню. Ты будешь рада тем немногим часам, которые сможешь провести рядом с мужем, потому что он будет занят бизнесом. А в Марракеш он тебя не возьмет ещё потому, что тебе там придется сидеть в одиночестве в пустом  доме. А одну он тебя никуда не отпустит. И вообще – дома полно дел, причем – всегда. У нас никогда дела не кончаются.
Хадижа сначала расстроилась из-за её слов о том, что Фарида она сможет видеть крайне редко. «Но разве мой отец бывал дома чаще? Я видела его только вечером, уставшего после рабочего дня. Но Фарид – мой муж, и он будет рядом со мной хотя бы ночью. Я не стану спать, а буду любоваться им, когда Фарид уснёт, чтобы запомнить каждую его черточку, а потом днём буду вспоминать мужа, когда мне станет тоскливо без него!»
Хадижа не замечала, что Замиля наблюдает за ней. Но вдруг услышала:
- У тебя глаза совсем не накрашены. Это как-то непривычно. Тушь, которой ты воспользовалась, растеклась из-за слёз. Давай я тебе подведу глаза сурьмой? Тебе же понравился вчера макияж, который тебе сделала тётя Фюсун? Подожди, Хадижа, у меня в кармане была палочка с сурьмой, - засуетилась Замиля, роясь в карманах домашнего платья.
Хадижа подошла к зеркалу и пришла в ужас от своего вида: тушь потекла, тени размазались, лицо казалось бледным, волосы снова отчего-то растрепались…  Она зашла в комнату, которую называли ванной, но в которой не было горячей воды. Только холодная едва бежала из крана.  Но девушка всё-таки умылась и причесала волосы.  А потом  вернулась в спальню, пододвинула к зеркалу пуфик, обтянутый сверху кожей, и села перед туалетным столиком. Замиля склонилась над ней и осторожно подвела глаза сурьмой, нарисовав тонкую линию вдоль края век.
- Вот теперь лучше! Это ещё и средство от сглаза.
- У моей мамы  красиво получается подводить глаза. Она умеет рисовать такую линию, что глаза становятся необыкновенно выразительными, - похвалилась Хадижа.
- И у тебя глаза красиво смотрятся. А украшения можешь не брать с собой, потому что всё равно обратно пойдешь в новых серьгах, кольцах, браслетах. Лучше нести их на себе, а то в городе столько воров. И Фарид не сможет заметить вора или догнать и отобрать у  него золото, если кто-нибудь посмеет украсть. Это, к тому же,  и опасно.
- Хорошо, я всё сниму, когда Фарид придет. Я сейчас только посмотрю, что мне идет к этому платью, - ответила Хадижа, успев вдеть в уши длинные « с висюльками» серьги, нанизать на пальцы с полдесятка колец  и украсить  запястья десятком браслетов. И вот уже она открыла футляр с ожерельем и достала его, чтобы приложить к шее, любуясь на себя в зеркало…
- Тебе идут твои украшения, - кивнув, одобрила её выбор Замиля.
«Интересно, что обо мне думает Фарид? Как он ко мне относится? Какой он меня видит? Считает ли он меня красивой или нет?» - раздумывала Хадижа, рассматривая своё отражение.
Но в голову ей пришла неожиданная мысль: с её браком что-то не так! Она и сама удивилась: с чего бы это? Почему она так подумала? Может быть, какая-то мелочь вызвала в ней подобную мысль? Нет, сейчас она даже не смогла вспомнить слова матери, которая была против её замужества, потому что ей чем-то не понравился Фарид.
Но почему мама была против выбранного ей отцом мужа, в Бразилии Хадижа  так и не спросила. А может быть, мама и сама не смогла бы объяснить этого неприятия? Но что-то было, а Хадижа не могла понять, отчего вдруг на душе стало тоскливо и нехорошо. «Нет, во всем виноваты слова Замили  о том, что Фарид может взять ещё нескольких жен! Я замужем три дня, а она мне такого наговорила! Только Рания способна на подобное. Но почему-то я не могу обижаться на сестру Фарида. Она добрая. А если говорит что-то, что мне не нравится, то потому, что желает нам с Фаридом добра», - попыталась успокоить себя Хадижа.
«Надо же, - думала Хадижа, - я только первый день в доме Фарида, но мне кажется, что я прожила здесь очень долго. Эти ощущения объяснить просто: я приняла дом с первого взгляда, едва успев переступить порог. Я люблю Фарида, люблю всех, кто с ним связан,  и всё, что с ним связано!»
- Аллах! Какой замечательный муж мне достался! – едва не произнесла вслух Хадижа и додумала про себя:  «Какой красивый Фарид! Такой замечательный!»
Когда Фарид смотрел на неё, то у Хадижи сердце таяло в груди, она тонула в его бездонных темно-карих глазах! А то, что Фарид не носился с ней и не говорил разные ласковые глупости, как те мужчины, на которых она насмотрелась в бразильских сериалах в доме отца – так ей это даже нравилось. 
Фарид держал себя с ней несколько отстраненно, и это тоже ей нравилось, ведь он настоящий мужчина, и казался ей таким притягательным. Она не смогла  бы описать словами свои чувства к нему, но интуитивно ощущала, что в Фариде есть нечто такое, за что она будет любить его всегда, всю жизнь! И она никогда, ни за что не согласится делить его с другими женщинами!
-… вот поэтому не стоит иметь такие длинные ногти, как у тебя. Придется тебе сделать маникюр, но при этом подстричь ногти, чтобы они сохранили красивую форму, когда пройдет время и сойдет с рук хна, - оказывается, говорила ей Замиля. А Хадижа так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не сразу до неё дошел смысл  сказанного родственницей.
Но ответить Хадижа не успела. Они услышали шаги, приближающиеся по коридору к комнате. Вошел Фарид.
- Вы готовы? – окинув взглядом Хадижу, спросил он. Ей показалось, что он усмехнулся  - эта насмешка мелькнула в его глазах.
- Хадижа, сними украшения, мы идём на рынок золота.
Ей стало всё понятно, а ведь его сестра предупреждала насчет украшений, а она…
- Да, Фарид, конечно, хабиби! – заторопилась она,  быстро снимая кольца и браслеты, ожерелье и серьги. Затем она вскочила с пуфика и стала натягивать на себя джеллабу, заранее приготовленную на кровати.  А затем, поправив перед зеркалом одежду, накинула на голову палантин и закрепила его блестящей заколкой так, чтобы шея оказалась совершенно закрытой. Удивительно, но только взглянув на себя в зеркало, она поняла, что при всём этом вид у неё был какой-то кокетливый.
Даже Фарид невольно залюбовался женой. Нет, всё-таки влюбляться в Хадижу не входило в его планы. Он решил для себя, что больше никакой любви у него не будет ни с кем. Однажды он уже обжегся, и как!
-  Всё? Тогда нам пора идти! – позвал он за собой и Хадижу и сестру.
… И вот они вчетвером уже идут по медине. Хадижа впервые после  свадьбы вышла с мужем из дома. Она то рассматривала улицу, дома и прохожих, то шла, опустив глаза, когда ей казалось, что она перегибает палку,  проявляя любопытство к окружающим, то бросала взгляды на Замилю, которая тоже с беспокойством посматривала в её сторону, то исподволь любовалась Фаридом, боясь, что он заметит, КАК она на него смотрит.
 А причину беспокойных  взглядов сестры Фарида она понимала: Замиля  наговорила ей лишнего, а теперь боится, что Хадижа проговорится Фариду об их разговоре.  Так думать – значит, не знать Хадижу. Для чего ей подводить родственницу, которая стала с первого дня относиться к ней по-дружески? Но она потом поговорит с Замилёй и успокоит её.
  Хадиже очень хотелось, чтобы Фарид тоже полюбил её и всегда был рядом с ней, только с ней. Как говорят Зорайдэ и дядя Али, только Аллах может решить, как всё должно быть и как будет. Только Он рассудит, с кем быть Хадиже, и никто не сможет переписать  её судьбу, написанную Аллахом! Если Он не захочет, то никакой жены больше у Фарида никогда не будет, кроме неё… И Хадижа, не дожидаясь намаза, мысленно молила Аллаха, чтобы так всё и было: жить с Фаридом в любви, и никаких других женщин!
Но в глубине души  она надеялась и на отца: конечно же, отец не захочет, чтобы его дочь оказалась только одной из четырех жен в семье, пусть даже и первой, но не единственной. И она решила успокоиться и больше не думать об этом: не стоит переживать раньше времени!
 Фарид уверенно двигался по медине, здороваясь с теми, кого ещё не видел сегодня. Он  не смотрел по сторонам, не провожал взглядами женщин, хотя вопреки рассказам о том, как должны  одеваться женщины в  мусульманской стране, одежда на туристках, как и на местных жительницах, была разной по степени открытости: мимо проходили девушки и без платков, и с голыми руками, и в довольно коротких платьях и юбках. Открытой была и обувь на женских ножках – босоножки и туфли с открытыми носами и даже простые шлепки.
 На улице было совсем тепло, по крайней мере, днём.  Хадиже в платье и джеллабе вскоре стало  жарко. Хорошо, что время клонилось к вечеру, солнце жарило всё-таки уже не так сильно, как это бывает днём. Но под платком  волосы у Хадижи вспотели – она это чувствовала.
Наконец, добрались до той части  рынка, где торговали золотом. Выбор Фарида пал на лавку Юнуса, в которой золото было наивысшей пробы, украшения - хорошего качества, и стоили они не дешево.
Когда они все вошли в лавку, в первые мгновения у Хадижи разбежались глаза при виде увешенных золотыми цепочками и ожерельями витрин. Блеск золота ослепил её глаза и разум. Ей хотелось рассмотреть всё: каждое кольцо, которое казалось ей необычным, каждое ожерелье, кулончики, браслеты, заколки для волос и броши из золота и, конечно, серьги!
Память ей тут же подсунула воспоминания из детства: вот на празднике она, девочка лет десяти, просит дядю Али найти ей, когда она станет взрослой, мужа,  который станет дарить ей много золота, будет таким же щедрым, как её отец, не скупившийся на украшения для всех своих жен.
 Или другая сценка всплыла в памяти: мальчишка по имени Дуда, которого она звала Дуда-червяк, сын промышленника, с которым сотрудничал её отец, сказал ей и Амину, который мечтал иметь четырех жен и каждой дарить золото, что его жена … должна  работать наравне с ним! «Вот ещё! Золото ей дарить! Я буду работать, чтобы тратить деньги на золото для жены?» Его противный голос до сих пор, казалось, звучал в её голове, стоило только вспомнить тот разговор…
Пока Хадижа  так жадно рассматривала золото, Фарид и его мать с  сестрой стояли в стороне. Он не забывал посматривать на дверь лавки, ожидая появление Зухры. Но об этом знал только он…
А Хадижа тем временем, перебрав с десяток самых броских украшений, так и не смогла остановить выбор на чем-либо. Выбирать было нечего! Да, золото высшей пробы, но сами украшения казались девушке грубыми поделками, и Хадижа быстро поняла, в чем дело. Саид покупал драгоценности знаменитых фирм, прекрасного качества и оригинального дизайна. У Хадижи невольно сложился утонченный вкус. Здесь же, на медине марокканского города золото ценилось, прежде всего, за пробу. А сами украшения делались по старинке, с соблюдением традиций, выглядели грубовато и тяжеловесно.
Поэтому пояса из золота были тяжелыми, из них редкие экземпляры были украшены тонкими узорами, но ценились за свой вес. Их всегда можно было продать не как украшение, а просто как золото, не так уж много теряя денег за работу. Некоторые ожерелья напоминали грубую сетку из золотых нитей с золотыми бусинами. (Но почему такое же украшение у мамы казалось Хадиже в детстве восхитительным?) Нет, в лавке были, разумеется, и изящные вещицы. Кольца, браслеты, серьги… Вот на них-то и обратила теперь внимание Хадижа, вернув хозяину лавки и тяжелый золотой пояс, и похожую на сбрую нагрудную сеть из золота, не заметив, как с огромным облегчением вздохнули свекровь и золовка. Фарид, казалось, вообще не обращал внимания на то, что выбрала Хадижа, а от чего она отказалась.
Замиля же не была ни завистливой, ни жадной, ни даже расчетливой. Но ведь было так очевидно: чем больше золота выберет Хадижа, чем дороже за него заплатит Фарид, тем более призрачным станет день её собственной свадьбы. Ведь кошелёк у Фарида один, денег в нём ниоткуда не прибавится.
Поэтому она обрадовалась, увидев, что Хадижа отказалась от покупки самых дорогих вещей, но попросила её помочь выбрать браслеты и серьги. Несколько кулонов Хадижа отложила сама, но потом они с Замилёй склонились над лотком с кольцами и браслетами, стараясь подобрать украшения под комплект.
Они так увлеклись, что даже не обратили внимания на двух странных посетительниц, которые оказались в лавке ещё до их прихода. Сначала женщины тоже что-то выбирали, по крайней мере, одна из них, которая  взяла самый скромный кулончик, а за  него заплатила другая женщина. А потом они обе,  одетые в настоящие бурки,  стали наблюдать за семейством Фарида сквозь сетки на своих темных накидках.  Хадижа даже не увидела, как пристально стал присматриваться к этим женщинам Фарид…
Но стоило ему сделать только шаг в сторону покупательниц, нерешительно застывших у прилавка, как обе вдруг быстро направились к выходу, а в дверях уже и вовсе заторопились, выскочили на улицу, где и разбежались на медине в  противоположные  стороны.
К удивлению владельца лавки Фарид, что-то тихо сказав  матери, тут же выскочил вслед за ними. Но на улице он успел увидеть только то, как  одна женщина в черной парандже мелькнула и скрылась за  углом  лавки Ахмета,  а, оглянувшись в другую сторону, он увидел и вторую особу, укутанную в черное с ног до головы. Он мог и ошибиться, но…  что-то знакомое почудилось Фариду в её фигуре. И он рванулся бежать за ней. Она тоже побежала, но догнать её Фариду помешала  толпа у соседнего кафе, сквозь которую ему пришлось пробираться, ведь  мужчины стояли и смотрели на танец двух  парней, которые под музыку из небольшого магнитофона зажигательно кружили в танце вокруг столика с оставленными пустыми стаканами от чая.
Никто не обратил внимание на Фарида, пытавшегося догнать беглянку. А женщина, добравшись до конца улицы, казалось, решила посмеяться над ним: остановившись на углу дома, но  приготовившись вот-вот скрыться за поворотом,  она вдруг вынула руку из прорези в бурке, разжала   ладонь и высыпала что-то на мостовую.  Вниз полетели  черные, очень легкие …  лепестки! Но он ещё раньше понял, что он увидит, и теперь знал, куда ему стоит бежать, кого преследовать.
Он, пробравшись сквозь толпу, помчался в ту сторону, где скрылась Зухра, наступив на повороте на рассыпанные лепестки розы, уверившись, что не ошибся. Как ни быстро он бежал, но догнать Зухру не смог, потеряв её в одном из переулков, видимо, по ошибке завернув не в ту улицу.
Наконец, он остановился и понял, что выдохся. Преследовать дальше не имело смысла. Значит, Зухра знает лабиринт медины лучше, чем он, и ориентируется в Мекнесе более ловко, чем он, который вырос в этом городе! Ведьма! Что ещё скажешь? Ему не переиграть эту кобру! Фарид не сдержался и зло выругался. Ловушка сработала, но змее удалось выскользнуть в последний момент у него из-под носа.
Фарид  долго стоял на медине, вокруг него по улице текла толпа в сторону мечети, собираясь к намазу, а он всё не решался сдвинуться с места, не зная, что предпринять. Вернуться в лавку или продолжить теперь уже бессмысленные поиски? Но Фарид не мог смириться с поражением. Поэтому он  направился к повороту, за которым исчезла мерзавка.
Но там оказалась узкая пустынная улица. Настолько узкая, что Фарид,  расставив руки в стороны, смог дотянуться до стен домов на противоположных сторонах. И, тем не менее, в стенах были двери, которые, судя по всем, открывались вовнутрь.  Может быть, за одной из дверей и скрылась Зухра? Но как об этом узнать? Не стучать же в каждую!
На улице витали отвратительные запахи. Но вот по улице-щели потянуло принесенными ветром с других мест города  ароматами  готовящегося на мангале мяса. И Фарид почувствовал, как проголодался. Он не успел перекусить, зайдя  домой перед походом на рынок золота.
- Аллах! Я же оставил женщин одних в лавке! Нехорошо получилось по отношению к Хадиже!
Он решил вернуться в лавку, поскорее закончить с покупкой золота и добраться, наконец, домой, чтобы отдохнуть от навалившейся вдруг усталости. А Зухру он отыщет, и она заплатит ему и за этот его промах!
Уже собравшись выбраться из похожей на щель улицы, Фарид заметил мальчика, который  пробирался  из сумрачной глубины между домов, явно направляясь к нему. Поэтому Фарид не удивился, когда ребенок, поравнявшись с ним,  дернул его за джеллабу и сказал:
- Сид, сид, я могу отвести тебя туда, где сможешь найти вот это…
Мальчик разжал пальцы, и Фарид увидел на его ладошке смятые черные лепестки.
- Вот как? Ну отведи меня в это место! Покажи, где оно находится! –вспылив, сказал Фарид с такой злостью, что ребенок испуганно попятился.
 – Быстро отведи меня туда, где тебе это дали, и я выдерну с корнем цветы зла, чтобы ни один  лепесток не напоминал мне больше об их хозяйке!
Но ребёнок, испугавшись мужчину, который не только не заплатил ожидавшиеся 10 дирхамов, но и начал с  ненавистью ругаться, нырнул у Фарида под рукой и убежал обратно в глубину улицы, громко плача от страха.
- Эй, стой, ты кудааа?! – развернулся Фарид и побежал за ним. Мальчишка оказался шустрым, и Фариду не удалось догнать его. Более того, мужчина чуть было не застрял в месте, где стены домов почти вплотную смыкались друг с другом. Наконец, Фариду всё-таки удалось протиснуться между домами, удивляясь, неужели кто-то вообще бывает здесь? Как передвигаются и выбираются отсюда живущие за стенами этих домов люди? Мальчишке или даже Зухре пролезть в узкий проём не составило бы труда. А жители?
 Но вот он оказался в короткой улочке, которая вывела его в другую, совершенно  безлюдную и показавшуюся ему бесконечно длинной. Выйдя из неё, он повернул туда, где место показалось ему знакомым. Но он ошибся. Эта улица вообще заканчивалась тупиком, а развернувшись, чтобы выбраться и отсюда, Фарид едва не налетел на женщину, закутанную в черную накидку. От неожиданности он отскочил от неё.
- Простите, простите, ради Аллаха! Я задел Вас, это харам, но это вышло случайно! – оправдывался он, прижимая руку к груди и быстро кланяясь.
Но женщина молча подняла руку и откинула с лица часть накидки.
- Зухра! – воскликнул он, увидев её смеющиеся глаза и густые черные волосы, выбившиеся из-под накидки и рассыпавшиеся по плечам. Губы женщины изогнулись в усмешке. Казалось, она наслаждалась потрясенным видом бывшего любовника.
- Ты собрался с корнями выдрать мою розу? Но сначала вырви её из своего сердца! Но как бы ты ни старался, ничего у тебя не выйдет! Как ТЫ навсегда поселился в моём сердце, так и я проросла в твоём!
Она говорила слова о любви, медленно подходя к нему всё ближе и ближе. Фарид же зачарованно слушал, глядя на женщину, такую прекрасную в его глазах, как те черные розы, которые она так любила.
- Фарид, ты обещал любить меня вечно! Ты клялся, что твоя любовь ко мне никогда не иссякнет! Но ты отказался от меня…
- Ты знаешь, почему я так поступил! – процедил он сквозь зубы.
- Ты не справедлив ко мне. Но даже если бы в обвинениях твоей семьи была бы доля правды,  как мог ты предать меня? Разве любовь не выше всего?
- Зухра, ты перешагнула черту, которую не должна была переступать! Ты стала преступницей, место которой на площади! Ты заслужила самую страшную казнь за то, что ты сотворила!
- Фарид, клянусь Аллахом снова и снова: я не травила твоего отца! Я не делала этого! Он был стар и болен, и он умер своей смертью! Твоя семья клевещет на меня! А ты поверил в клевету!
- Я так не думаю. Это не клевета, Зухра, просто тебя не смогли схватить за руку. Но если бы это случилось, я сам лично перерезал бы тебе горло!
- Ты смог бы? – побледнев, спросила женщина.
- Даже не сомневайся!
- Аллах! Прошу Тебя: покарай оклеветавших меня! Пусть небо рухнет на их головы!   Разбей их жизнь на мелкие кусочки!
- Хватит, прекрати проклинать мою семью, Зухра!
Но молодая женщина не слушала его и продолжала:
- Я не причиняла вреда твоему отцу! Пусть клеветники прольют море слёз!
- Замолчи, Зухра! Не призывай беды на головы моих родственников! Но Аллах всё видит и накажет тебя, если ты лжешь, клянясь его именем!
- Фарид, почему ты женился? Я видела в лавке Юнуса твою жену. Что для тебя эта некрасивая девчонка? Что она может дать тебе? Разве сможет она полюбить тебя сильнее, чем я?
- Оставь в покое мою семью! Не трогай мою жену! Именно это я хотел сказать тебе, когда расспрашивал сестру, где мне тебя найти. Забудь, Зухра, о прошлом! Забудь обо всём! Забудь меня, мою семью, мой дом, улицу! И даже близко не подходи  к Хадиже!
- О! Так её имя – Хадижа? – притворилась Зухра, как будто впервые слышит об этом. – Так звали одну из жён Пророка. Где ты нашел себе такую жену? Да, она и молода, и здорова, и, наверно, сможет родить тебе ребенка. Аллах пошлёт вам сына, как  ты и хотел всегда, но…
- Да, Зухра, пусть Аллах пошлет нам  с женой сына! Иншалла! – кивнул Фарид.
- Но ведь ты не любишь жену! Эта девчонка – всего лишь  возможность для тебя получить долгожданного сына. 
- Да, я буду ждать, когда моя жена родит мне сына. И я не позволю никому помешать! Зухра, держись подальше от моей жены, - четко и с угрозой произнес Фарид.
- Но ты не любишь Хадижу! И ты никогда её не полюбишь, даже если она родит тебе много сыновей! Ты не сможешь полюбить эту девчонку, потому что ты любишь меня! Меня, а не её! Ты никого не сможешь полюбить так, как любил меня! – горячо повторяла одно и то же Зухра.
- Перестань, женщина, я не желаю тебя слушать! - отводя глаза, грубо ответил ей Фарид.
- Ты не любишь жену и никогда не полюбишь Хадижу! А меня ты и сейчас любишь так же, как и раньше! – говорила Зухра, стараясь поймать его взгляд.
- Нет, я тебя не люблю! – через силу произнес Фарид.
- Нет? Нет! Да ты любишь меня ещё сильнее, чем когда бы то ни было! И знаешь, почему? Ты не можешь получить меня! Хочешь, но не можешь, потому что за тебя решили, что тебе нельзя любить меня. Но ты меня любишь!
Зухра неожиданно толкнула Фарида  к стене дома и прильнула к нему всем телом.
- Фарид, ты всё ещё любишь меня. Я же слышу, как бешено стучит твоё сердце!
- Нет, больше  не люблю, - упорствовал мужчина, пытаясь оттолкнуть от себя нахалку.
- Ты и впредь будешь любить меня! Я не позволю тебе забыть меня. Зухра – «цветок» - означает моё имя. Я твой цветок, твоя чёрная роза…
- Отойди от меня, Зухра! Люди могут увидеть нас вместе, и ничем хорошим это не кончится для нас обоих! – стараясь выбраться из плена её рук, говорил Фарид глухим голосом.  И когда ему показалось, что руки Зухры ослабили хватку, она вдруг обвила руками его шею и впилась губами в его губы.
Фарид оцепенел от внезапного поцелуя: он собирался оттолкнуть Зухру, но его ладони так и остались на её талии. В какое-то мгновение он ощутил блаженство от её поцелуя, но вдруг опомнился и решительно и резко оторвал женщину от себя.
И быстро пошел прочь  - подальше от страшного места, хотя горячая пелена застилала глаза, а в голове стоял туман.
- Фарид! – с укором простонала вслед ему Зухра, не веря тому, что он уходит.
- Ведьма! Проклятая ведьма! Пусть Аллах  покарает тебя за все твои грехи! Это харам – целовать чужого мужа посреди улицы! Харам! Харам!
- Фарид!  Подожди, Фарид! – догнала его женщина.
Зухра вцепилась в его джеллабу на спине, и он никак не мог вывернуться,  даже отбиваясь от неё руками. Он понимал, как будет смешон, если кто-то увидит его  со стороны, а Зухра изворачивалась с ловкостью обезьянки, но не выпускала ткань.
- Чего ты хочешь, ведьма? – вне себя от злости зарычал Фарид. Она отпустила его и быстро отскочила в сторону. И пока Фарид тяжело дышал, приходя в себя от случившейся унизительной сцены, бывшая жена быстро и горячо говорила:
- Твоей любви! Я хочу твоей любви! Выслушай меня, Фарид! Приходи ко мне, я живу недалеко отсюда – в старом доме рядом с лавкой, где ты покупаешь корм для ослов. Ты там часто бываешь, я знаю, Что мешает тебе заглянуть ко мне? Приводи ослов на чистку, пусть хозяин лавки займется ими:  почистит,  накормит, потом навьючит баулы с кормом на каждого, а ты уйди как бы по делам, а сам вернись ко мне, мой хабиби! Я так скучаю без тебя! Моя жизнь потеряла для меня всю привлекательность….
- Нет, Зухра, и не мечтай! – мстительно ответил Фарид, поправляя джеллабу. – Между нами ничего не может быть.
- Нет, может! Если ты любишь меня, ты придешь. Пусть твоя тётка-старуха соберет для меня мои вещи, которые я спрятала за полкой на дне старого шкафа в моей комнате, а ты принеси мне их. А деньги, которые ты оставил мне на еду в Марракеше, закончились. Я их потратила на то, чтобы снять лачугу в Мекнесе. Фарид, скоро мне будет нечего есть, а моя одежда совсем износилась – посмотри на меня!
Фарид невольно взглянул на Зухру, но промолчал, сжав зубы.
- Но ты ведь должен выплачивать мне махр, пока я снова не выйду замуж? Ты обязан содержать меня, чтобы я хотя бы не умерла с голоду! Принеси мне еду или деньги. Я буду ждать тебя, хабиби! Обещай мне, что принесёшь мне деньги!
- Деньги? – кивнув, усмехнулся Фарид, до этой минуты слушая её молча. – Вот это больше похоже на правду: вот что тебе от меня нужно, Зухра.
- Нет, Фарид, нет! Мне, конечно, нужны деньги, но мне нужен ты! Ты! Ты мне нужен! – горячо заговорила молодая женщина.
- Хорошо, деньги ты получишь, не переживай! – ответил Фарид, оттолкнул от себя снова оказавшуюся рядом Зухру и зашагал прочь. Он даже ускорил шаги, как только до него донеслись женские голоса с соседней улицы.  Аллах! Вот-вот он окажется рядом со свидетелями его встречи с бывшей женой, проклятой всей его семьей, всеми родственниками! Это был бы скандал! Он зло оглянулся на Зухру, а она отступила в нишу в стене, не спуская с него глаз.
И всё-таки она добилась того, что хотела: Фарид узнал, где она обитает, узнал, что она нуждается в его помощи, пусть даже и в деньгах. Неважно, по какой причине он отыщет её жилище в этом городе, главное – он придет к ней! Он даст ей денег, т.к. она действительно в них остро нуждается; затем Фарид принесет и её одежду – ведь покупать другую он не станет, потому что это породит вал сплетен, если окажется, что одежда не для его жены. Фарид побоится. И, разумеется, не сочтёт нужным тратить деньги, когда можно принести ей старые джеллабы и кафтаны и прочие вещи, которые неведомым образом (даже для неё!) сохранились в их доме.
«Фарид сделает это с удовольствием, чтобы освободить свой дом от моих вещей!», - с горькой иронией подумала Зухра. Она вспомнила, как собиралась выбросить поношенную одежду, но потом, незадолго до разразившегося скандала и развода с Фаридом, отложила старые вещи в шкаф, набросав сверху изношенные паранджи, годные только на тряпки, вскоре забыв обо всём. А потом и вовсе оказалась на улице. Пока Фарид не подобрал её снова у мечети, где она пыталась встретиться с шейхом, чтобы поговорить с ним о своей дальнейшей судьбе.
Но Фарид не стал так позориться, он отдал ей золото и часть махра, отвёз в Марракеш, в старый риад, принадлежавший многие десятилетия его семье, где и оставил жить в одиночестве, пока не закончатся дни поминовения по отцу.
А Зухре тогда ещё не верилось в то, что между ней и Фаридом всё кончилось. Если он оставил её в этом доме, а сам уехал, то всё равно он должен однажды вернуться! Она очень на это надеялась! Но потом Фарид вел себя с ней странно: то приближал к себе, то отталкивал. Боролся с собой – поняла девушка. Наконец, когда он отремонтировал для неё несколько комнат в доме, и она решила, что сделал он это для того, чтобы жить с ней вдали от семьи, Фарид вдруг объявил ей о втором разводе. Он был так серьезен, что Зухре стало не по себе.
Но Фарид сказал, что он женится. Семья нашла ему невесту, и скоро он сосватает дочь Саида Рашида, как только предприниматель с дочерью приедут в Марокко. Это должно произойти вскоре после окончания Рамадана… Он так и уехал в Мекнес, пообещав расплатиться с ней после свадьбы и решить вопрос с жильем – купить квартиру, когда появится возможность, но пока этого не произошло,  Зухра должна была оставаться в старом риаде в Марракеше.
Зухра не любила вспоминать, какое потрясение испытала тогда, не желая поверить, что Фарид действительно решил жениться. Такого просто не могло быть! Но известие о том, что в Фесе на празднике в доме шейха сида Али-эль-…***Фарид Обенсур стал женихом Хадижи Рашид , эта новость быстро долетела и до Марракеша. Зухра, узнав об этом, слегла.
Она едва не умерла от горя. А её сердце едва не лопнуло от злости и яростного бессилия! Впрочем, в таком состоянии она находилась недолго: мозг её начал искать выход из ситуации, и вот уже она каждый день наведывалась к тётке, которая долго не соглашалась ей помочь, но всё-таки в конце концов позволила, а затем и помогла Зухре составить зелье, с помощью которого  проклятая всеми жена очень надеялась вернуть мужа - Фарида.
- Ты напрасно теряешь время, Зухра! – напутствовала её тогда тётка, имевшая устойчивую репутацию шуафы.
 Но Зухра свято верила в амулет, который отныне повесила себе на шею. То, что находилось внутри него, не могло не оказать действия на волю и предпочтения Фарида! Пусть чары начнут действовать не сразу, но любимого мужчину он сумеет вернуть Зухре! Иначе и быть не могло. Поэтому она и не поехала сразу  в Фес, надеясь, что Фарид вернется в Марракеш, чтобы поговорить с ней, вот тогда-то и подвергнется любовной магии.
Но этого не произошло:  Фарид был занят ремонтом дома в Мекнесе, подготовкой его к свадьбе, которая должна была состояться вовсе не в Марокко, а в далёкой Бразилии.
Зухре не раз казалось, что если бы свадьба проходила в Фесе или в Мекнесе, то ей удалось бы навести колдовство если не на Фарида, то испортить невесту, которая сама отказалась бы от жениха. Впрочем, был способ лучше: появиться перед юной Хадижей и рассказать ей всю правду о них с Фаридом. Этого было бы достаточно, чтобы дочь Саида Рашида отказалась от любовника Зухры.
Но отец невесты увёз её из Марокко сразу же после свадьбы их родственника – кажется, это была свадьба племянника отца невесты Фарида и той самой Халисы, которую Фарид когда-то хотел взять в жены. Помнится, это были годы, когда Халисе с Фаридом было лет около 20, и толстушка Халиса уже вошла в группу старых дев, не успевших вовремя выйти замуж.
 А она, Зухра, тогда ещё вовсю гадала с тёткой на площади Джеммаа-эль-Фна в Марракеше, помогала тетке составлять для желающих приворотные или отворотные зелья и не подозревала о существовании мужчины, который вскоре   войдет в её жизнь.
С Халисой у Фарида что-то не сложилось. А потом, приехав в Марракеш  по делам, устроившись однажды у своего прилавка с апельсинами,  он познакомился с Зухрой… В тот день она не занималась ни колдовством, ни гаданием, ни даже расписыванием рук хной наивным туристкам, а просто прогуливалась по площади, как будто маясь от предчувствия близкой перемены в судьбе. Она подошла к прилавку, где торговал Фарид, чтобы всего лишь купить стакан свежевыжатого апельсинового сока…  Но когда их глаза встретились, то что-то произошло между ними: ни он, ни она не могли  оторваться друг от друга. Зухра так и не сделала ни одного глотка из поднесенного ко рту стакана с соком. Фарид не обращал внимания на недовольную очередь за спиной незнакомой девушки. Они познакомились.
Зухра знала всех торговцев, стоявших у апельсиновых лотков, но этого парня видела впервые! Как она могла не заметить его раньше?! Но как ни странно, не только она недоумевала по этому поводу, но и Фарид, к её удивлению, не знал, кто она такая. А, казалось бы, Зухру знала вся площадь – от водоносов до фокусников, от факиров с их дрессированными кобрами до торговцев средствами из «народной аптеки», от тех, кто продавал апельсины и сок до торговцев зеленью и специями или восточными сладостями. Все знали, кто такая Зухра – племянница самой известной шуафы.
 А вот Фарид не знал, что она – родственница ведьмы. Возможно, поэтому он и не оттолкнул её в первый же день знакомства. Он заинтересовался ею, а она вспоминала его необыкновенную улыбку и умирала от страха, что он вот-вот узнает правду.
Вообще-то в их обществе не принято было знакомиться на улице. Неважно, к какой социальной группе принадлежала девушка, но уличные  знакомства  не поощрялись. Зухру воспитывала тётка и тоже требовала соблюдения некоторых обычаев. Но Зухра не всегда носила платок,  она не молилась пять раз в день, когда все окружающие совершали намаз. Никто не видел,  чтобы шуафа с племянницей спешили бы в дом при звуках азана, разносившегося с минарета – башни Кутубия.
Но Фарид Обенсур приезжал из Мекнеса редко, сплетен не собирал, а судьба как специально то и дело сводила его с красавицей, которая почти каждый раз приходила к его прилавку купить за несколько дирхамов апельсиновый сок.
 Потом они встретились недалеко от его риада, такого старого и полуразрушенного, что Зухре и в голову не могло прийти,  что Фарид живет здесь.
Так они, встречаясь возле его риада после долгого дня работы  на площади, постепенно дошли до того, что нарушили все мыслимые предписания, касающиеся отношений неженатого мужчины и незамужней девушки.  После этого Фарид поселил Зухру в риаде, ещё более облагородив помещения из двух комнат,  которые раньше были обустроены им для самого себя.  Им было слишком хорошо вместе, чтобы расстаться, когда Фариду, наконец, стало известно, чем занимается Зухра, кто она такая, ведь девушка не спешила делиться подробностями из жизни  своей семьи. А когда оказалось, что таковой у Зухры и нет, кроме тётки,  давшей ей несколько лет назад приют,  то Фарид не отказался от любовницы.
 Не узнал он и о том, что  Зухра в тайне от него успела воспользоваться всеми способами любовной магии, чтобы привязать его к себе. Но, скорее всего, её уловки были совершенно напрасны, ведь Фарид влюбился в Зухру сам: безоглядно, безумно, потеряв разум и боясь разбить себе сердце, если вдруг Зухра отказалась бы от его любви и бросила бы его!
И вот теперь ей приходилось успокаивать себя тем, что Фарид знает, где она живет. Дорогу к ней он найдет. А она не позволит ему забыть об их такой горячей некогда  любви. Оооо!!! Найдется множество способов напомнить  обо всём любовнику! С помощью цветов, например.
 Черные розы хорошо росли в маленьком садике у стены лачуги, бутонов на кусте было много…Как хорошо, что Зухра, уходя из дома Фарида, изгнанная, захватила с собой выдранный «добрыми родственниками»  мужа куст роз. Зухре тогда пришлось несладко: едва удалось найти даже не дом, а настоящую лачугу, в которой ей предстояло неизвестно, как долго,  жит. Она посадила в садике розовый куст, который хорошо прижился и прекрасно рос уже без неё, пока Зухра жила в Марракеше, позабыв о своем необычном питомце.
Дайнаб тоже снабжала приятельницу  черными лепестками -  ведь роза в саду их риада отросла из оставшихся глубоко в земле корней…
Зухра обессилено прислонилась к влажной от сырости стене дома, и злая улыбка скользнула по её губам. Она уже знала, что именно сделает, чтобы довести до безумия жену Фарида, сделав так, чтобы Хадижа не раз прокляла тот день, когда согласилась  выйти замуж за того, кто был предназначен судьбой вовсе не ей, а Зухре! И Фарид, этот изменник, которого  Зухра так и не смогла возненавидеть своим злым сердцем, он тоже будет знать, что ОНА рядом. Ему не уйти от ЕЁ любви!
 Наконец, молодая женщина отлепилась от стены и, накинув на голову черную ткань паранджи, побрела по узкой улице… она пыталась угадать, как долго ей придется ждать Фарида, когда он решится отправиться за кормом для ослов. «Теперь мне придется большую часть времени проводить в своем убежище, чтобы не пропустить его появление. Фарид может прийти, а потом на него накатит нерешительность или раскаяние, и он сбежит, бросив ослов!»
Так, строя хитроумные планы, Зухра добралась до жилища, где тут же перебрала вещи, навела порядок и, надев под паранджу, которую не мешало постирать,  между прочим, платье, которое она отобрала у Дайнаб, начала собираться в хамам. «Как замечательно, что есть такая подруга, как Дайнаб! Что бы я без неё делала? Где бы я без денег нашла и мыло, и гусуль, и то же полотенце.  Даже расчески у меня не было несколько дней. Неужели от меня пахло потом и въевшейся в кожу в этом ослином тупике вонью?» - переживала Зухра, вспоминая прикосновения к Фариду.
Эти мысли заставили Зухру поторопиться, и вот уже она отправилась в хамам, где собиралась не только помыться, но и провести время с пользой. Ведь именно в этом неформальном клубе, как могла бы выразиться какая-нибудь иностранная туристка, в хамаме можно услышать сплетни обо всём. А Зухре хотелось узнать новости о Хадиже и Фариде.
Она прибавила шаг, переложив из одной руки в другую пакет, собранный для хамама.

2. ЧАСТЬ 7. Хадижа и Фарид. Возвращение домой.

Когда Хадижа, наконец,  выбрала золото, стараясь не слишком опустошить карман мужа, они с Замилей пришли в себя от увлекательного занятия и вдруг не обнаружили рядом Фарида. Они оглянулись во все стороны:  Фарида в лавке не было!
- Где мой муж?! – запаниковала Хадижа.
- Тише, не говори так громко, Хадижа! – быстро придя в себя, зашептала Замиля. – Если ты не возьмешь себя в руки,  уже сегодня вечером вся медина будет сплетничать,  почему Фарид сбежал из ювелирной лавки!
- Сссббежа-а-ал? – с ужасом  спросила  Хадижа тихим  шепотом. – Но почему? Что я не так сделала?  Я выбрала слишком много золота?
Замиля вопросительно посмотрела на мать, и та недовольно (как показалось Хадиже) ответила:
- Успокойся, невестка! Мой сын не сбежал, но у него возникло непредвиденное и срочное дело; он сказал мне об этом и поспешил из лавки. Всё в порядке! Но людям только дай повод  – такое напридумывают! Скажут, что ты выбрала столько золота, что Фарид был не в состоянии расплатиться,  у него не хватило денег.
- А это, Хадижа, может плохо сказаться на его бизнесе, -  поддержала мать  Замиля.
- Но разве я выбрала много золота? –  глядя на скромную кучку отложенных украшений, спросила она снова. Ведь там и было всего пять колечек, десяток браслетов, несколько пар золотых сережек,  несколько кулонов с цепочками или ожерелья в комплект к ним.  Никаких  тяжелых поясов и грузных вульгарных ожерелий она не выбрала.
- Нет, не переживай, дорогая! Всё в порядке  с золотом.  Фарид вернется в лавку Юнуса   и заплатит за украшения. Уверена, сын одобрит твой выбор, Хадижа, - свекровь успокаивающе похлопала Хадижу по руке.
- Да, ты получишь свои украшения! – подтвердила и его сестра. – Но сейчас нам лучше покинуть лавку и вернуться домой!
Хадижа растерянно пододвинула к ювелиру выбранные украшения и попросила отложить их для неё. Молча наблюдавший за покупательницами  сид Юнус  понимающе  кивнул.
Мать что-то тихо сказала дочери,  и они обе развернулись  и не спеша направились к выходу.
- Пойдем, - Замиля потянула Хадижу за собой.
Для девушки происходившее показалось странным, но дочь Жади спорить не стала и вышла на улицу следом за родственницами мужа.
Отойдя на некоторое расстояние от лавки, Замиля с улыбкой повернулась к  жене брата.
- Хадижа, когда Фарид вечером появится дома, он тебе всё объяснит. Уверена, он сможет убедить тебя! Не делай такое печальное лицо! Жители медины не должны видеть, что тебе что-то не нравится. Учись скрывать эмоции. То, что ты чувствуешь, касается только тебя и никого больше!
- Я рада, что ты, Хадижа,  оказалась не из тех девушек, для которых главное в жизни - получить как можно больше золота. Жадные до золота, им всё мало, сколько бы мужья им не дарили, - проговорила лара Джабира, одобрительно взглянув на жену сына.
- Да, мама права. Брата эта покупка не разорит. Но он будет доволен тем, что ты оказалась некорыстной.
- Куда Фарид ушел? Я не ожидала, что он вот так оставит меня в магазине, - робко, расстроенным голосом ответила  Хадижа.
- Но Фарид не бросил тебя одну на медине.  Он  оставил тебя с нами. Привыкай, Хадижа, ты большую часть времени станешь проводить не с мужем, а с нами, его семьей! Дорогу домой мы и без него сможем найти, – поучительно сказала мать Фарида.
- Будешь вместе с нами заниматься домашними делами, ходить на рынок...  А мужчины всегда заняты. Они возвращаются домой только ночевать, в уют жилища и к полному вкусной еды столу, чистой одежде и красивой молодой жене, а потом и к детям. Ох, Хадижа, какое это счастье – иметь мужа и семью! – мечтательно сказала Замиля, видимо, вспомнив собственное приближающееся замужество.
На улице как будто стало больше народа.  Теперь женщины пробирались сквозь довольно густую толпу прохожих, и для того, чтобы не отстать и услышать слова родственниц, Хадиже приходилось идти с ними совсем рядом, порой цепляясь за рукав Замили, которая то и дело наклонялась к ней, чтобы прошептать на ухо Хадижи то одно, то другое.
-… всё равно пойдут разговоры, уже потому что многим хотелось взглянуть на тебя! Всегда найдутся и любители посплетничать, и переврать, и позлословить!
- Да. Я понимаю. Да…
- Вскоре ты обживешься здесь, поймёшь, чего не стоит делать и как надо или не надо себя вести.
- Да, конечно, - опять согласилась Хадижа.
- Хм, Хадижа, ты ведь никогда не жила в арабских кварталах. У твоего отца дом -  настоящий дворец, который надежно укрывает семью от сплетников, - покачав головой, заметила мать Замили, прислушиваясь к разговору девушек.
Они ускорили шаги, и вот уже появились дома их района,  и наконец – дом, где ждало множество домашних дел, а также беснующаяся в запертой комнате Дайнаб.

*** Ювелир был очень удивлен сделанным дочерью Саида Рашида выбором. Взяв небольшую  шкатулочку, сложил в неё оставленные девушкой украшения и, закрыв крышку,  отставил вещицу в сторону.
Когда Фарид появился в лавке и не застал там ни жены, ни сестры с матерью, Юнус, ответив на его вопросы, положил перед ним шкатулку и сказал:
- Фарид, ты долго  не мог найти невесту, но теперь сделал хороший выбор. Жена твоя скромна. Это невыгодно мне, но большая удача для тебя.
- Нет, сид Юнус, женщина должна украшать себя золотом! – возразил Фарид.- Моя жена проявила скромность, но я не могу позволить, чтобы уже завтра вся медина осуждала меня за жадность!
Он покосился на находившихся в лавке женщин, вроде бы сосредоточенно выбиравших что-то в ящичке с кулончиками, но было понятно, что каждое сказанное Фаридом слово было услышано.
- Я возьму ещё вот это ожерелье, вон тот пояс… да.. этот!- согласился Фарид, когда ювелир подал на выбор ему два тяжелых золотых пояса, - И ещё эти серьги. Широкий браслет… да-да!
- А как тебе это, Фарид? – интригующим голосом поинтересовался Юнус, вытащив из шкатулки на верхней полке ожерелье с подвесками для волос.
- Хорошо, пусть и это тоже, - незаметно вздохнув, но стараясь не подавать вида, согласился Фарид. - Всё! Думаю, моя жена останется довольна!
- А как может быть иначе? – сказал  радостно торговец. – Прекрасный выбор, сид Фарид! Твоя жена – счастливая женщина! Да благословенны будут ваши дни! Да благословит вас Аллах, подарив много детей!
Сид Юнус, подав Фариду сверток с украшениями,  с легким поклоном приложил правую руку к груди.
- Шукран, сид Юнус. Шукран! – поблагодарил и молодой мужчина ювелира, но тут же вспомнил кое о чем.
- Шкатулка! Нужна шкатулка!
И Фарид выбрал самую красивую и большую шкатулку, в которую высыпал украшения из свёртка, как будто это было вовсе не золото,  а оливки из сада деда Рахима. Небрежно завернул её в большую грязную тряпку  и, сунув сделанный свёрток подмышку, вышел из лавки.
 На улице Фарид положил ношу в старую торбу, с которой его часто видели на медине. Торбу же Фарид привязал к другой поклаже на спине осла, которого  успел забрать  у приятеля, одолжившего животное у деда Рахима на несколько дней, пока Фарид отсутствовал в Мекнесе.
Муж Хадижи забрался на осла и натянул поводья. Пора возвращаться домой! Скоро намаз, и Фарид был намерен совершить молитву в стенах собственного дома. К тому же он был голоден и чувствовал себя уставшим физически и вымотанным морально. О случившейся встрече с Зухрой ему даже думать не хотелось.
Но именно воспоминание о Зухре вынудило его несколько изменить планы. Поэтому, нигде больше не задерживаясь, Фарид погнал осла на известную ему улочку, к тому месту, где находилось кафе с лучшей в Мекнесе бестеллой. Фарид знал, что именно там можно найти в это время деда Рахима. В любимом кафе старик наслаждался пирогом с мятным чаем и беседой с приятелями.
Конечно, Фарид с дедом не договаривались  о встрече, когда расставались днем:  он отправился за женщинами, зная, что его ждет поход на рынок золота, а дед направился в кафе.
Теперь же Фариду не хотелось рисковать золотом, за которое ещё только предстояло уплатить немалую сумму, поэтому стоило заехать за дедом, чтобы вместе возвращаться  домой. А с другой стороны – деду Рахиму, между тем, было бы затруднительно идти по вечерним улицам пешком. Так почему бы Фариду не забрать деда из кафе?
 Но была  у него ещё одна причина, чтобы побыть с дедом наедине - без посторонних ушей и наблюдательных глаз. Ему было просто необходимо поговорить! Фариду не терпелось обсудить с уважаемым сидом Рахимом встречу с Зухрой, чтобы получить от деда слова поддержки.
… Старик вышел из кафе, радуясь, что внук догадался привести осла. У Рахима снова начало болеть колено, и одна мысль, что придется  отправиться домой пешком, его удручала. 
Но когда он увидел выражение лица Фарида, тут же забыл о боли в ноге.  Что-то случилось, иначе внук не посмел бы потревожить Рахима, для которого было отрадой встретиться здесь с такими же стариками, как он. В кафе бывал и сид Тахир – один из  старинных приятелей сида Рахима, приезжал из Феса и сид Абдул –очень уважаемый человек и близкий друг Рахима.
Вот для того, чтобы узнать, когда же, наконец, возвращается из поездки сид Абдул, и зашел в это приятное место сид Рахим. Ведь Фарид вместе с женой вернулся из Бразилии, а почему Абдул решил задержаться? И не развелся ли Абдул со своей одалиской?
Сид Рахим усмехнулся, растянув тонкие губы: Абдул, всю жизнь возмущавшийся одалисками, женился на одалиске! Нет, понять его можно – приятелю захотелось зажечь в упрямой скандальной женщине «лампаду Аллаха»! Посмотрим, что из этой затеи получится. Переломить натуры своих племянников и их жен у Абдула не вышло… 
Но и у самого Рахима созрела тайная мысль взять ещё одну жену… Она должна быть молодой, красавицей, умелой хозяйкой. Кто, как не лучший друг и опытный сват сид Абдул сможет справиться с подобным поручением? Тем более, что сид Рахим не собирался открывать замыслы раньше времени даже любимому внуку.
У его семьи был небольшой надел земли, собственная оливковая роща, овечье стадо в десяток голов.  Был Рахим и женат –  две жены ждали его в берберской деревне почти у самого подножия Атласа. Они-то и занимались всем хозяйством, довольно большим. Но женщины состарились, были пусть ещё и не беспомощны, но уже не привлекательны. К тому же Рахим знал их так хорошо, что мог заранее предсказать любое действие каждой из них!
А, глядя на Абдула, Рахим стал завидовать тому, как его приятель оживился, взбодрился рядом с пусть и немолодой, но задававшей жару Дунией. Кому что: Абдула устраивали встряски в быту, Рахиму хотелось иметь рядом с собой молодую женщину не только для того, чтобы заниматься хозяйством.
Эх-хе-хе! Обе жены Рахима так сроднились за долгие годы семейной жизни, когда обеим приходилось тяжело трудиться, что стали относиться друг к другу как сестры. И вряд ли они захотят впустить в свой мир новую жену Рахима.
Правда, обе хозяйки настолько редко выбирались в Мекнес - только на чью-либо свадьбу или по какому-то неотложному делу, всегда вместе, оставляя  хозяйство на двух овдовевших дочерей второй жены. Рахиму, наверно, и переживать не стоило о том, что жены могут узнать о существовании третьей, если бы не один факт:  матерью Фарида была дочь старшей жены. Живя подолгу в доме сына своей дочери, старик всё-таки сомневался, смог бы он привести в этот дом свою третью жену, если она когда-нибудь появится.
 Но Рахимом настолько завладела мысль жениться ещё раз, что теперь он с нетерпением ждал возвращения в Марокко Абдула. Друг поможет найти невесту и  подскажет, как обойтись без разрешения двух других жен на этот брак. Старик понимал, что по закону обязан обеспечить одинаковую жизнь всем женам. И если две из них работают, занимаясь хозяйством, то оставить третью жену в Мекнесе, дав ей дом и сделав её одалиской для собственных утех, ему не удастся.  Рахим не видел выхода. Но у Абдула могла появиться свежая мысль!
Это непростая задача.  Дочь обязательно сообщит матери о новостях, и в Мекнес явятся две разъяренные дочери джиннов! Тогда несдобровать ни ему, ни молодой жене. А так хочется в последние годы жизни получить подобный подарок от судьбы – молодую угодливую жену, сладкую как персик!..
 Фарид, замотавшийся в делах то с ремонтом, то со свадьбой, то вот как теперь –разбираясь с накопившимися делами за время, когда он отсутствовал из-за собственной свадьбы,  даже и представить не мог, какие мысли бродят в голове почти 70-летнего старика. Ему бы заниматься лечением болячек, а не о женитьбе думать – вот что ответил бы внук, решись дед  поделиться с ним  семейными планами.
Рахим чувствовал, что спешить с этим не стоит. Вот и с Фаридом что-то не так -  парень на себя не похож! Не иначе, как опять ОНА появилась в Мекнесе? Неужели ВЕДЬМИНО ОТРОДЬЕ снова кружит возле Фарида?! Плохи дела…
- Что случилось, Фарид? – обеспокоенно спросил сид Рахим. – Какие-то проблемы?
- Да, - сухо ответил Фарид и, едва помедлив, чем ещё  сильнее насторожил деда, рассказал в подробностях о встрече с Зухрой. Ему необходимо было  высказаться, выплеснуть накопившиеся чувства и сомнения, поделившись с человеком, которого безоговорочно уважал, любил и которому доверял.
- … Аллах! Опять эта женщина взялась за своё! Фарид, прояви твёрдость!...
- Сид, я отказался от этой женщины, я дал слово!...
- Это мне известно. Но ведь женщины хитры как джины! Если женщина  захочет, то будет слона водить на веревочке тоньше волоса!
- Нет, дед, я не такой. Разве я давал повод усомниться в моей твердости?
- Тогда, Фарид, чего же ты хочешь?
- Мне нужен совет, сид Рахим. И помощь.
- Говори, Фарид!
-  Зухра сказала, что живет теперь в доме рядом с лавкой продавца корма для ослов. Я там часто бываю: закупаю партии сена для животных,  – даже дед заметил, с каким трудом внук произнес имя негодяйки – как будто пытался проглотить кактус. Это не от ненависти, нееееет, здесь другие чувства. О, беда!
- А-а-аа-аааа! Так вот почему она там поселилась! Чтобы при возможности подстеречь тебя и уговорить встречаться! – догадался старик. – Не поддавайся, Фарид, не поддавайся!
 Старик потряс клюкой в воздухе, не успев сесть на осла. Он так и стоял возле навьюченного животного, не пытаясь забраться на него. Фарид посмотрел на деда, и краска залила его лицо. Старик проницателен, как всегда.
- Да, Зухра так и сказала: она собирается искать встреч со мной! Что же мне делать? Искать другого поставщика кормов? Но лавка Исы, торгующего кормами, почти вдвое дальше от нашего дома, а корм у него хуже… Так люди говорят.
- Не называй ведьму по имени, Фарид! – разъярился дед. Потом он поджал тонкие губы, превратившиеся теперь в ниточку, и задумался. Фарид молча стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу, пока не нашел занятие: один тюк с сеном немного съехал на сторону, из-за чего перекосило весь груз. Фарид решил тут же всё подправить…
- Что ж, Фарид, - нарушив молчание, сказал, наконец, сид Рахим. -  Аллах посылает тебе испытание. Он желает проверить, сдержишь ли ты данное ЕГО  именем слово, сможешь ли устоять против соблазна одалиской, сладость которой тебе уже известна.
- Я вот думаю… , не стоит ли нанять кого-нибудь из мужчин, чтобы ходили в лавку за ослиным кормом?
- Ты не уверен в себе, Фарид? – прищурившись хитро, но зло,  посмотрел на него дед.
Внук вздохнул.
- Уверен. Теперь у меня молодая, красивая жена, которую я постараюсь полюбить. И она же родит мне сына. Зухре не может быть места в нашей жизни.
- Что? Ты сказал:  «постараюсь полюбить»? Так не говорят о женщине, которая нравится. Если тебе придется заставлять себя любить, то такая любовь обречена. Ээээ… разлюбить женщину просто, а вот полюбить…
- Но я постараюсь, я очень постараюсь – и полюбить Хадижу, и навсегда убрать из своей жизни ...ТУ.
Но что-то дрогнуло в душе Фарида, когда произносил эти слова, и он испугался. «Я должен бояться себя. Прежде всего, мне надо побороть самого себя. Только так».  Фарид постарался принять уверенный вид, но сида Рахима ему провести не удалось.
- Вот что: эту неделю я смогу водить твоих ослов за кормом. Потом ты сможешь посылать туда старшую сестру с матерью, ведь надо же им бывать на рынке! Вот заодно и туда заглянут. Впрочем, что же это я? Совсем забыл про твою жену! Смотришь, к тому времени, когда придет очередь ей с Замилей вести ослов в лавку, у твоей жены хна уже сойдет с рук.
- Хадижу отправить с ослами через всю медину? – хмуро, но удивленно переспросил Фарид.
- А что такого? Она твоя жена и будет делать то, что ты ей прикажешь. Не позволяй жене оставаться принцессой! Фарид, пусть та одалиска увидит вместо тебя твою жену! Тогда она поймет, что проиграла, и оставит тебя в покое … может быть, - не очень уверенно сказал старик.
- Но может быть, и нет, -- закончил мысль Фарид.
Он помог деду взобраться на осла, подсадив старика и поправив старенькую джеллабу так, чтобы подол одеяния не запачкался, и, взяв осла под узцы, повел его  по медине к их риаду. Временами Фариду приходилось бороться с упирающимся животным,  тогда и Рахим клял упрямого осла при каждой задержке.
Весь путь домой Фарид обдумывал, как поступить.
Он представил, как дочь известного в Марокко предпринимателя гоняет ослов в лавку, которая притаилась в пропитанном вонью тупике, усмехнулся и покачал головой: нет, это невозможно! Да не пройдет и нескольких  часов, как весь Мекнес, а следом и весь Фес облетит новость о том, какой домашней работой занимается дочь Саида Рашида…. Главное  -  не трудно представить, каковы будут последствия, какой будет реакция отца Хадижи!  Впрочем, теперь Хадижа его жена, она будет делать всё, что он прикажет.
«Но пусть сначала провинится. Тогда я смогу при случае объяснить её отцу, почему такое произошло. Саид Рашид – серьезный противник. Попасть в число его врагов - не пожелаешь никому».
Но даже если он  отправит в лавку Хадижу и Замилю, то первой, кто от души  посмеется, будет  Зухра! Нет, это не выход. К тому же Зухра способна рассказать Хадиже правду об их браке и последовавшем разводе. И ещё много чего может наговорить! Нет, он сам будет приводить животных в лавку торговца и покажет Зухре, что она ничего для него больше не значит!
За внуком исподволь наблюдал Рахим. Он прекрасно понимал, что именно чувствует Фарид. Родственница шуафы из Марракеша околдовала парня. Как это могло случиться?! А всё Абдул! Не сосватай он Фариду несколько лет назад Самиру, дочь  племянника из Бразилии, всё сложилось бы иначе. А теперь что? Едва, казалось, закончились проблемы с Зухрой, как Фарид женился на родственнице … Самиры! Но не окажутся ли они финиками с одной ветки? Рахим пока не смог понять, что собой представляет молодая невестка. На вид –  такая юная, почти ребенок, и наверняка, не умеет ничего делать… Ей не выстоять против происков Зухры. Аллах, не допусти этого противостояния!
Фарид то и дело подгонял и нахлестывал животное, которому что-то  то и дело не нравилось. Наконец, осел громко и противно заржал.
- Фарид, похоже, осел болен! Надо осмотреть его копыта. Может быть – трещина? Эх, зачем я только одолжил его сиду Амиру? Теперь столько денег потратим на лечение!
- Вот и я думаю, что напрасно не осмотрел осла, когда забирал у вашего приятеля, - с досадой ответил Фарид, понимая, что одной проблемой стало больше.
- Даааа. И за золото платить много придется. Я-то тебя хорошо знаю… Потратил больше, чем планировал, - упрекнул Рахим внука, который никак не отреагировал на его слова.
- А ведь пора выдавать замуж  и Замилю, и Дайнаб давно созрела! Не выдать их замуж сейчас – оставить старыми девами. Ну конечно – в доме не хватает рук заниматься хозяйством…
Фарид молча вел осла, а старик продолжал ворчать себе под нос, посматривая на спину внуку.
«Как же мне быть? Если девчонки выйдут замуж, то моя немолодая дочь одна не справится даже с делами на кухне. А что взять с Хадижи? В доме нужны женщины. Нужны!»
В хозяйстве самого Рахима,  кроме приглядывавших за всеми делами жен,  трудились его дальние родственники с окрестных берберских сёл – в овчарне, в поле, на сборе урожая- только за одну еду. Да и на цитрусовых плантациях у Фарида тоже наёмные работники. Пожалуй, надо привести и в дом внука нескольких работниц. Тогда-то и ему, наверно, удастся  взять жену, которой достанется судьба просто  любимой женщины.
При одной мысли о том, что скоро рядом с ним может оказаться новая женщина, Рахима окатывала сладкое предвкушение возможных радостей, ведь он всю жизнь  был любвеобильным мужчиной, Когда-то давно он имел гарем из 7 жен – пока  законы не изменились так, что гаремы запретили, а количество официальных жён было ограничено четырьмя.
Но после этого жены, как назло, не приживались в его семье –  две из них  умерли. А с оставшимися – Самаах (первой) и Хасной (четвертой) - не смогла бы поладить ни одна женщина!  Как говорится, две мыши и льву зад отгрызут! Он несколько раз пытался взять в жены берберок из родного племени, но с каждой приходилось вскоре расстаться: одна сбежала, с другой он сам развелся. Ещё одна попытка закончилась тем, что не ужившуюся   с Самаах и ХаснойЗобейду забрала семья.После той скандальной истории Рахим решил больше не испытывать судьбу, и два десятка лет прожил, не помышляя о новых попытках пополнить семью.
Но теперь  почему-то у него появилось желание как-то изменить собственную жизнь. Пока Фарид не женится во второй, третий и четвертый раз, можно взять жену, которая будет жить в доме Фарида в Мекнесе, а оправданием этому будет нехватка домочадцев для работы по домашнему хозяйству! Правда, он сомневался в том, как встретит такую заботу его дочь, которая привыкла быть в доме единственной хозяйкой.
Ну а если в Мекнес явятся старые жены-бунтарки?  Тогда и старухи захотят перебраться в город и жить в доме, где всех дел – только хлопоты по дому!  Но Рахима такой поворот не мог устроить: а кто тогда станет присматривать за сбором оливок в дни, когда снимают урожай? Кто позаботится о том, чтобы земельный надел был ухожен и правильно засеян, затем и убран? Кто проследит за стрижкой овец, за тем, чтобы не пропало козье и овечье молоко, из которого делали такие замечательные сыры? А ковры, которые ткали его жены – небольшие коврики из чистой шерсти, которые его жены успевали выткать между делами, соревнуясь между собой в красоте узоров? Те самые ковры, которые он потом задорого продавал через ковровую лавку двоюродного брата в Фесе? Туристы сметали их, зачастую даже не торгуясь.
Но была и другая сторона: к чему новая женитьба, если терялась вся прелесть жизни с одалиской! Рахим готов был признаться себе, что видел своей женой женщину веселую, с задорным нравом – такую, как Дуния, например. И Рахим старался припомнить, кого из женщин клял за неподобающее поведение сид Абдул, перебирал в памяти имена кандидаток … Одалиска и должна быть одалиской! Получить ещё одну старуху в дом ему и в голову не приходило. Это вовсе не то, что однажды предложил ему Абдул: поискать ещё одну жену из числа овдовевших женщин, строгих нравов, хозяйственную и покорную. У него уже есть две таких. Для чего ему нужна ещё одна?
Только затратно всё это. Дом покупать для жен Рахим и не думал, но надеялся на то, что Фарид позволит родственницам (ведь среди них и родная бабка!)  устроиться в его доме, таком большом по сравнению с мазанкой в несколько небольших комнат в берберской деревне. Кроме того, все накопленные деньги Рахим вложил в бизнес внука, в цитрусовые плантации, в торговлю апельсинами и соком в Марракеше! Фарид теперь не может отказать ни ему, ни его женам.
Сид Рахим погрузился в мечты о том, как поведет жену в ювелирную лавку покупать украшения…,  как станет ругать его Абдул за расточительство, как возмутится Дуния! Рахим готов был принять и полюбить любую женщину, которая согласится стать его женой…
Из  сладких грёз деда Рахима вырвал толчок из-за  резко остановившегося осла.
- Наконец-то добрались! – обрадовался Рахим, увидев знакомые синие вазоны у ступеней к двери дома. С помощью внука он слез с осла и, прихрамывая,  поднялся по ступеням, толкнул дверь и вошел, оставив Фарида разбираться с ослом, поклажей и торбами… 
Через несколько минут с минарета прозвучали звуки азана, призывавшего верующих к намазу.

 *** Лара Джабира и Замиля с Хадижей вернулись в дом незадолго до этого. Разочарованная Хадижа поднялась наверх, а мать Фарида с дочкой зашли в столовую, прежде чем выпускать пленницу.
- Мама, как тебе Хадижа? Думаешь, Фарид примет такую жену?
- Уже принял. Я хорошо знаю сына: Фарид никогда не взял бы в жены ту, которая вызвала бы в нем сомнение. Хадижа слишком молода и неопытна, в этом её проблема. Я и сейчас могу предположить, что у Фарида к ней будет много претензий. Вот сойдет с рук хна – и начнется. Она ничего не умеет делать, потому что, скорее всего,  в родном доме её ничему не научили.
- Да, она сама мне утром об этом сказала.
- Вот, дочка, как жизнь устроена: будущая жена уже сегодня должна знать и уметь делать то, что пригодится завтра в семейной жизни. Но за вас с Дайнаб я спокойна – вы всему научились. Из вас получатся умелые хозяйки!
- Я так рада, что смогу вести хозяйство сама, чтобы у моего будущего мужа не возникло и мысли взять ещё одну жену! – ответила Замиля.
- За тебя я не переживаю так, как за Дайнаб. У неё дурной характер. Она капризна и привередлива. Заносчива. Как бы её муж при первом же случае не вернул её нам!
- Аллах, только не это! Такой позор не должен пасть на наши головы! – Замиля приложила к горящим щекам холодные ладони.
- Но что поделаешь? Нам её уже не изменить! Я боюсь, что Фарида тоже испугает такая перспектива, и он решит выдать Дайнаб замуж за того, кто не станет жалеть её, а накажет при первом же случае, оставив в своих руках!
- Но разве Фарид уже присмотрел сестре мужа?
- Боюсь, как бы им не стал горшечник из Феса, - почему-то прошептала мать, прекрасно зная, что подслушать их разговор всё равно некому.
- Нет! – ужаснулась Замиля. – Я не желаю такой судьбы сестре. Как можно? Он стар, жесток, он уродлив. Дайнаб никогда не согласится выйти за него замуж! А если Фарид решит выдать её замуж  насильно, она, и правда, может сбежать! Аллах! Спаси нас!
- Вот, я тоже боюсь этого! Пусть лучше соглашается на замужество с пекарем.
- Да –да! Быть четвертой женой пекаря Юсупа лучше, чем четвертой же супругой карлика из Феса! Но, мам, почему ты думаешь…
- Дочка, я слышала, как Фарид обсуждал с дедушкой поездку в Фес.  Сын давно собирается заказать новые таджины и тарелки, глиняные вазоны, сосуды под козье молоко в хозяйство деда. И к твоей свадьбе тоже надо бы запастись таджинами в приданое.
- Понимаю: Фарид поедет в Фес делать заказ, а там горшечник уговорит брата отдать ему в жены Дайнаб!
- Именно этого я и боюсь…
- Но что же делать? Мама, давай поговорим с сестрой, пусть она ведет себя осторожней с Фаридом, не злит его.
- Боюсь, что зависеть судьба Дайнаб теперь будет  не только от него, но и  от Хадижи и Зухры.
- Ах!... От Зухры?! Но она здесь при чем?
Лара Джабира горестно усмехнулась:
- Зухра появилась в городе. Она кружит вокруг Фарида как голодная гиена.
- Но ведь у брата теперь есть жена! Если брат принял Хадижу, то на что может надеяться Зухра?
- Зухру это  только подстегнет: она захочет вернуть Фарида во что бы то ни стало! И Хадижа не станет для неё помехой.
- Мама, как хорошо нам было без Зухры! Неужели весь кошмар начнется сначала? Что может сделать против неё Хадижа?
- Меня тоже беспокоит этот вопрос. Всё будет зависеть только от Фарида.
- Я слышала, что отец Хадижи  так сильно любил её мать, что позволял ларе Жади  многое.
- Дочка, поверь мне: я вижу, что в Хадиже нет ничего, что могло бы зажечь любовь в моем сыне и вытолкнуть Зухру из его сердца, - обеспокоено проговорила лара Джабира.
- Хадижа не похожа на лару Жади, но она не похожа и на Самиру. Я не знакома с Самирой, но если верить тому, что о ней говорят…
- Дочка, жизненный опыт подсказывает мне, что как раз негодница Самира имела бы все шансы завоевать сердце твоего брата, согласись она тогда стать его невестой и выйди она сейчас за Фарида замуж.
- Но почему? Он её ненавидит! Он же сам говорил нам об этом!
- Ненавидит потому, что был отвергнут ею. Но я помню, с каким интересом мой сын рассматривал фотографию Самиры  Рашид в том журнале, который сид Абдул привез нам из Феса. Помнишь, как старики возмущались падением нравов, тем, что забываются обычаи предков, попираются устои семьи, когда молодежь живет вне исторической родины? Самира переняла нравы той страны, которая стала для неё настоящей родиной.
- Значит, для брата это больная тема – Самира Рашид? В нем проснулась злость на эту девчонку? А тут ещё и Зухра…
Лара Джабира обеспокоено огляделась по сторонам.
- Тише! Замиля, где наша невестка? Не хотелось бы, чтобы она услышала то, о чем ей пока знать не стоит. Фарид не желает, чтобы Хадижа узнала о Зухре.
- Она же всё равно узнает об этом от кого-нибудь!
- Но не сейчас. Пусть обживется в доме, пусть привяжется к Фариду!
- Он ей уже нравится, она влюбилась в брата!
- Молчи, Замиля, не сглазь! Но где же Хадижа? Чем занята?
- Поднялась к себе в комнату. А чем ей заниматься? Ещё и дня не прошло  после её появления в доме.
- Да, а Зухра её уже увидела, - задумчиво заметила мать.
- Как?! Где? Не может быть!
- Могу сказать точно: одной из женщин в парандже в лавке Юнуса была Зухра. Это из-за неё Фарид сбежал из лавки – решил поймать её и запретить появляться у нашего дома. Не знаю, что могло у него из этого получиться. Что-то не нравится мне эта затея.
- И мне тоже. А как замешана в этом Дайнаб?
- О, из-за Дайнаб всё и закрутилось. Поэтому она и сидит теперь взаперти.
- Мама, когда мы её выпустим? Мне ведь не кажется, что наверху кто-то стучит кулаками в дверь комнаты?
- Пойдем и выпустим её прямо сейчас, иначе вернется Фарид, и этот стук его только разозлит.  И тётя Асах может занервничать.
-Да, надо открыть, и это лучше сделать прямо сейчас.
 Женщины, переговариваясь о своем, пошли к лестнице, по которой и поднялись на галерею, чтобы освободить пленницу, которая была оставлена перебирать горох и фасоль, лишенная удовольствия присутствовать при покупке золота жене брата. Это было жестоким наказанием для такой завистливой и любопытной девушки, как Дайнаб.

***    Что же Хадижа? Оказавшись в своей комнате, она подошла к зеркалу и, печально глядя на отражение, стянула с головы покрывало. Совсем не так представляла она покупку золота и  возвращение от ювелира!
А ведь как она об этом мечтала!
 Вот стоит она в лавке Юнуса перед зеркалом, которое услужливо придвинул к ней торговец. Она же, взяв в руки тяжелое, очень красивое ожерелье, прикладывает его к шее и любуется отражением.
- Фарид, мне идет это украшение? - повернувшись к мужу, спросила бы она. – Стоит мне взять именно его, или ожерелье слишком массивное?
- Дорогая, на твоей стройной шее не место такому тяжелому украшению! Видишь:  там, рядом с диадемой висит другое ожерелье? Примерь его. Оно  ажурное и более изящное,  украсит тебя намного больше!
И Фарид подает ей украшение, которое, и правда, намного красивее прежнего.
- Фарид, хабиби! – восклицает она восхищенно, любуясь на себя в зеркало.
- Хадижа! Как ты красива! Моя принцесса! – и у мужа перехватывает дыхание от избытка чувств.
Эта картина  встала перед её внутренним взором. И Хадижа, сама того не замечая, произнесла вслух:
 – Хадижа, ты так прекрасна, тебе так идёт золото, что я осыплю тебя им с головы до ног!
Но собственный голос и привел её в чувство. Дааа… Реальность оказалась иной. Слёзы выступили у неё на глазах, она едва могла совладать с собой, находясь в таких расстроенных чувствах.
 Во-первых, ей дали понять, что и без покупки золота в доме мало денег. И это на второй день её пребывания в новой семье!
Вот потому Хадижа поступила так же, как и её тётя Латифа перед своей свадьбой – выбрала очень скромные украшения. Мать Самиры  испугалась, что если дядя Мухамед - тогда ещё только жених тёти Латифы, не сможет заплатить за выбранное невестой  золото, то свадьбу отложат, а потом она и вовсе может не состояться, потому что жених будет опозорен.
Конечно, Хадижа была уже замужем. И покупка золота – всего лишь формальность, которая была необходима, чтобы соблюсти обычай и сохранить репутацию Фарида.  Хадижа поступила великодушно, правильно поняв намеки сестры Фарида.  Она не стала набирать украшений столько, сколько было обещано мужем её отцу.
 Но в результате она вовсе ничего не получила – Фарид незаметно улизнул из лавки, и объяснения этому не было. Как ни старались успокоить её и мать, и сестра Фарида, на глаза  Хадижи то и дело наворачивались слёзы. Поэтому обратно домой  она шла, не поднимая глаз, чтобы прохожие на медине не увидели слез. Девушке  казалось, что все смотрят на неё, и что жители Мекнеса едва не показывают на неё пальцами.
Но, разумеется, всё было не так. У семьи Фарида было много знакомых. Конечно, всем хотелось взглянуть на жену, которую Фарид привез из далекой Бразилии. Но когда узнали и о том, что Хадижа – дочь того самого Саида Рашида…  Как же обитатели медины могли упустить возможность поглазеть на жену Фарида Обенсура?!  Мать Фарида и Замиля  внушали ей эту мысль  всю дорогу.
А теперь Хадижа готова была дать волю чувствам. Она заметалась по комнате, не зная, что предпринять. Позвонить маме! Глотая слезы, она искала телефон: Фарид должен был вернуть его! Но сотового нигде не было. Хадижа вышла на галерею, оперлась о перила и задумалась. Но позвонить матери и всё ей рассказать - эта мысль не оставляла её. Мама пожалеет, утешит, даст совет…
Так простояла она некоторое время, пока где-то внизу не хлопнула дверь, а с улицы над стенами риада не прозвучали звуки азана.
Тогда девушка быстро вернулась в комнату, схватила коврик для совершения намаза и преклонила колени, горячо произнося про себя молитвы. Она просила Аллаха даровать ей любовь Фарида.
 И как будто её просьба была услышана: как только завершилось время намаза, и она не спеша убрала коврик на место, в комнату вошел Фарид, поставил на столик шкатулку и бросил:
- Хадижа, это твоё золото! Посмотри, я решил добавить кое-что из украшений к тому, что выбрала ты сама.
Девушка не могла поверить ни ушам, ни глазам! Откинув крышку шкатулки, она молча, не имея сил что-либо сказать, рассматривала её содержимое. Аллах, как Фарид смог угадать, что ей понравились именно этот браслет, широкий, похожий на материн, именно этот пояс из золотых звеньев, именно это ожерелье на голову, которое ей показалось каким-то детским – с необычной выделки висюлинами на сложного кручения золотой цепи…
- О, Фарид, я так благодарна тебе!... – обернулась она к мужу.
- Понравилось? – снисходительно спросил Фарид.
- Да! Да, хабиби! – сделав к нему шаг, она всё-таки не решилась броситься ему на шею, как делала в их доме Рания, когда отец дарил ей что-то.
- Я рад. Но я голоден, поэтому я спущусь вниз,  сестры накормят нас с дедушкой ужином, а ты за это время нагрей мне воды, Хадижа. Попроси мать помочь тебе, ты ведь пока совсем ничего не знаешь, что и как делается в нашем доме.
- Да, я сделаю это, Фарид, - пролепетала молодая жена.
- Не надо греть много воды:  достаточно только чайника, чтобы ты смогла вымыть мне ноги над тазиком.  Хадижа, твоему отцу жены мыли ноги, когда он возвращался вечером домой?
- Я много раз видела, как его жены делали это, Фарид, - улыбаясь, ответила Хадижа. – У моего отца три жены, каждая совершала вечерний ритуал. Они  даже ссорились из-за этого…
- У твоего отца три жены…, - задумчиво произнес Фарид.
И только тогда она поняла, какой промах совершила, наведя его на мысль о многоженстве. Но Фарид был уже в дверях, и с порога добавил:
- Сначала нагрей воду, а потом будешь любоваться на золото и примерять украшения. Поняла? – указал он и вышел.
… Хадиже ни за что не удалось бы справиться самой  с таким простым делом, если бы не помогла свекровь.  Она заметалась по комнате, заглянула в ванную, где обнаружила  потемневший от времени медный таз, достала полотенце для ног, даже положила в мыльницу небольшой кусочек мыла, который был прихвачен ею из номера отеля после свадьбы – «на память».
Хадижа  помнила подробности, как  в родном доме  совершалась процедура омовения ног уставшему отцу. Но всё заранее приносили слуги -  горячую воду в чайнике, и таз, и даже лепестки роз.
Она прекрасно помнила, как ссорились Рания и Зулейка между собой когда-то, споря, чья очередь мыть мужу ноги – той, чья сегодня ночь, или той, кого сам Саид попросил принести воду для ног.
  Хадижа помнила, как Рания часто жульничала, стараясь захватить и чужую очередь, а когда у Зулейки родился первый ребенок, то заботы о вечерней процедуре полностью перешли к Рании. С появлением Фатимы ничего не изменилось: все быстро поняли, что больше европейка, чем женщина Востока, она считает унизительным  мыть мужу ноги, стоя перед ним на коленях. Саид не стал настраивать молодую жену против себя, заставляя отводить свою очередь  в её вечер у тазика  для ног, и место Фатимы тут же было занято Ранией.
А теперь и сама Хадижа будет каждый вечер мыть ноги любимому Фариду! Так… Где же чайник? И можно ли принести теплой воды из кухни? А лепестки…
Хадижа быстро подошла к букету у постели, вытащила алую розу и оборвала с бутона все лепестки в таз, поставленный у кресла.
В двери кто-то появился, и девушка оглянулась: оказалось, пришла свекровь и принесла чайник.
- Вот, Хадижа,  здесь горячая вода. Но в следующий раз ты сама спустишься вниз и нагреешь чайник на плите. Можно нагреть и в ведре кипятильником, но он у нас один, лучше тогда греть воду сразу и для дедушки, когда он дома. Вообще, мы бережем кипятильник, это вещь старая и дорогая. Может перегореть. Лучше ставь воду в чайнике  на газ, но потом обязательно проверь, чтобы не оказалось слишком горячо: иначе ты обожжешь Фариду ступни.
- Да, лара Джабира. Я так и сделаю.
- Завтра утром приходи на кухню – посмотришь, как мы готовим таджин. Потом пойдешь вместе с Замилей и Дайнаб на рынок – будешь учиться выбирать овощи. А через несколько дней мы собираемся просушить на галерее подушки, ковры и одеяла. Но тебе, впрочем, не стоит в этом участвовать – хна ещё не сошла с твоих ладоней, но и в вашей с Фаридом комнате все вещи новые, ещё не успели отсыреть. Ты чувствуешь, какая сырость в доме?
Хадижа зябко поёжилась, смутившись, не зная, что отвечать матери мужа. Она только кивала головой, чтобы мать видела, что она согласна с ней во всем.
- Вот и хорошо. Привыкай, Хадижа, к своей новой семье. Тебе до конца дней жить с нами, иншалла!
- Иншалла! –  искренно согласилась Хадижа.
Когда лара Джабира вышла из комнаты, Хадижа с волнением стала ждать мужа,  на какое-то время даже забыв про купленное им золото.
*** В коридоре на лестнице спорили сестры.
- Нет, Дайнаб, не ходи к ней!
- Это почему же? Конечно, ты не только всё видела собственными глазами, но и помогала Хадиже выбирать золото, а мне даже зайти к ней и посмотреть на украшения нельзя?
- А для чего тебе это надо?
- Как для чего? – возмущенно вскинулась Дайнаб. – Мне интересно, что наше невестка выбрала  из золота, какое золото будет носить Хадижа!
- Я думаю, что потом ты встретишься с Зухрой и всё ей расскажешь. И у нас снова начнутся неприятности!
- Ну что ты, Замиля? Ни с кем я не собираюсь встречаться! Фарид запретил мне даже вспоминать его бывшую жену, не то, чтобы с ней видеться!
- Тише, Дайнаб! Никто не желает, чтобы это имя звучало в стенах нашего дома!
- Дааа… А ещё и невестка не должна знать о Зухре…., - противным голосом протянула Дайнаб.
- Хорошо, что ты понимаешь это! – серьезно сказала Замиля. – И вообще – пусть Хадижа порадуется своему счастью! Пусть она полюбит нашего брата всем сердцем! Не порти ей настроение.
Дайнаб как-то злобно хмыкнула, что-то пробормотала под нос и, поднявшись по лестнице, всё равно направилась в сторону комнаты брата и его жены.
- Постой! Не ходи к ним, Дайнаб! – пыталась удержать упрямицу сестра , хватая её за длинные рукава.
- Отстань, Замиля! – уворачивалась  Дайнаб.
- Но Фарид сейчас поест и вернется в комнату!
- И что же?
- Подожди, вместе пойдем, - вздохнула Замиля. И они подошли к двери Хадижи, а Замиля осторожно постучала.
Девушка сидела в кресле, видимо, дожидаясь Фарида, но при их появлении тут же вскочила…
- О, это вы, а я решила, что пришел Фарид! –  покраснев, сказала она.
- Нет, Фарид любит не только основательно поесть, но и обсудить с дедом во время еды массу предстоящих дел, - насмешливо скривив губы, заявила Дайнаб.
Хадижа, не пробыв в доме мужа и суток, уже поняла, что сестры Фарида относятся к ней по-разному. Старшая сестра, Замиля, наговорившая ей множество неприятных вещей, всё-таки от души желает ей помочь освоиться в их доме, старается подсказать что-то и даже открыть ей глаза на будущие перспективы её жизни с мужем, пусть Хадижа и не могла с чем-то из сказанного согласиться.
Но младшая сестра – Дайнаб -  с первых минут показалась девушке лживой и неприятной. В ней чувствовалась какая-то озлобленность, затем проявилась плохо скрываемая зависть, раздражение по отношению к невестке.
И вот это всё смогла понять и почувствовать Хадижа, прожив всего лишь один день в новой семье! Аллах, что же ждёт её в дальнейшем?  Что младшей сестре мужа не понравилось? Как сложатся  отношения Хадижи с другими членами семьи?
Хадижа чувствовала себя и без того не в своей тарелке, а ещё и испытывая неприязненное отношение к себе младшей сестры Фарида… Придется искать способ подружиться с Дайнаб.
Но для чего девушки появились в комнате?
- Хадижа, ты же знаешь – я просидела взаперти, пока вы ходили на рынок золота! А ведь мне интересно, что брат тебе купил!
- Дайнаб, - попыталась одёрнуть сестру Замиля.
Но та сама подошла к столику, на котором стояла шкатулка с купленным золотом и бесцеремонно подняла крышку.
- Это и есть то золото?
- Дайнаб! – осуждающе воскликнула Замиля. – Хадижа, выстави её из комнаты. Как не стыдно!
- Нет, вы только посмотрите, каким щедрым может быть наш брат! Он никогда раньше не покупал столько золота! А нам говорит, что у него совсем нет денег! Я просила купить мне новую джеллабу – он отказал.
- Но ведь у Фарида никогда не было жены, - робко возразила Хадижа.
- Хыммм, - будто усомнилась Дайнаб, с завистью рассматривая украшения в шкатулке, но не притрагиваясь к ним. Она понимала, что Фариду её поведение не понравится, если она станет рыться в шкатулке его жены. Всему есть предел…
- Хадижа, но ведь..ээээ… ты выбрала совсем другие украшения, мне помнится, - удивленно заметила Замиля, тоже невольно посмотрев на видимое в открытой шкатулке содержимое.
- Нет, всё, что я выбрала, тоже здесь, а Фарид, видимо,  счел мой выбор более чем скромным, вот и докупил украшения на свой вкус, - скромно заметила Хадижа.
- Вот как, - сказала Замиля. И Хадиже показалось, что девушка была  расстроена увиденным подарком брата. Но до Хадижи дошло: просто сестра мужа боится, что теперь не хватит денег на её свадьбу. Она уже начала кое-что понимать…  А вот Дайнаб, та откровенно завистливо поедала глазами украшения, как будто мысленно с чем-то сравнивая и что-то прикидывая.
- Примерь, Хадижа, ожерелье! А можно – я сама посмотрю, что для тебя выбрал брат? – не смущаясь, попросила Дайнаб и, не дожидаясь согласия, вынула из шкатулки длинную золотую цепь с висюлинами.
- Какая прелесть! – воскликнула она, не обращая внимания на выпавшие из шкатулки серьгу, зацепившуюся за цепочку застежкой,  и браслет.
Хадиже стало так неприятно! Кроме того, она видела, как у Замили вытянулось лицо при виде золотого пояса, который тоже достала Дайнаб из шкатулки.
- Вот это да! – потрясенно произнесла младшая сестра. – Когда Фарид найдет мне мужа, я скажу, что жених перед свадьбой должен мне купить два таких золотых пояса в лавке Юнуса.
- Странно, откуда ты знаешь, что мы были именно там? – подозрительно спросила Замиля.
- Эээ…, так мне мама сказала! – нагло солгала Дайнаб. – И вообще, дай спокойно полюбоваться на чужое счастье! Отстань!  Хадижа, можно я примерю эти браслеты и вот эти серьги?
Хадижа не хотела, чтобы золото, которое она и сама не успела подержать в руках, не только внимательно рассмотреть, кто-то примерял бы  и вообще –прикасался к её украшениям. Она готова была заплакать, но боялась ещё больше настроить против себя сестру мужа, и без того уже успевшую невзлюбить её за что-то. «Аллах, помоги мне выйти из этой ситуации!» - взмолилась она про себя.
А Дайнаб вертелась перед зеркалом, приложив к шее самое красивое ожерелье, которое Фарид выбрал ДЛЯ ХАДИЖИ! Замиля наблюдала молча, прикусив губу.
«Что же я наделала! Теперь у меня два врага в доме! Обе завидуют тому, что брат купил мне положенное по свадебному договору о махре золото. Надо было убрать шкатулку в сундук! Почему я не сделала это, ведь Фарид просил не примерять украшения, пока я не вымою ему ноги!» - корила себя дочка Жади. Но положение спас сам Фарид, появившись в комнате.
- Что вы здесь делаете? Хадижа, не церемонься с моей младшей сестрой! Если она станет тебе докучать, гони её прочь или мне скажи – она и близко не подойдет к тебе. Я знаю сестер: дай волю Дайнаб, она перероет у тебя все вещи – из простого любопытства!
Он ждал, что сестры догадаются удалиться из его спальни, но Дайнаб продолжала доставать всё новые браслеты и кольца, то восхищаясь, то с завистью вздыхая и рассматривая украшения со всех сторон, вертя их в пальцах.
- Всё! Я устал и хочу спать! Выходите из комнаты!
Замиля покраснела, как будто не сестру, а её Фарид застал роющуюся в шкатулке жены. Она развернулась и вышла из комнаты. А Дайнаб нехотя и небрежно бросила в шкатулку звякнувшие от удара золотые вещицы и без чувства раскаяния тоже прошла к выходу из комнаты, ехидно обронив Хадиже:
- Ты получила очень щедрого мужа, невестка. Он НИКОГДА не дарил НИКОМУ  столько золота!
- Что за намёки,  Дайнаб? – сурово спросил Фарид, но сестрица только пожала плечами: «никаких намёков!»
- Идите, идите! – повторял он, провожая сестру до двери комнаты.
Потом он вернулся к Хадиже, сел в кресло и, стянув носки, поставил ноги в таз прямо на кроваво-красные лепестки на дне.  Не обратив на это внимание, он кивнул жене, и Хадижа приблизилась с чайником в руке и полотенцем…
… «А ведь брат не прогнал Дайнаб сразу же, наверно, потому что решил дать ей возможность рассмотреть украшения. Купленные им для жены, чтобы потом Дайнаб смогла при встрече с Зухрой  рассказать той всё при встрече! Он же и сделает так, чтобы его бывшая жена пересеклась в городе с Дайнаб!»- так думала Замиля, направляясь к себе в комнату. И она была совершенно права. Именно на такой ход событий и рассчитывал коварный Фарид.
***Встав утром, Хадижа вслед за Фаридом спустилась вниз, чтобы вместе позавтракать. На столе уже стояли блюда с нарезанным сыром, свежеиспеченные лепешки, масло в круглой масленке, разрисованной марокканскими узорами. В столовой пахло крепко заваренным кофе. А лара Джабира внесла и поставила на стол таджин, что Хадижу удивило: в её семье по утрам таджин не ели.
Видимо, заметив удивленный взгляд невестки, мать Фарида сочла нужным пояснить:
- Мы для дедушки и Фарида готовим к утру таджин. Ведь они весь день будут трудиться по хозяйству или в городе. А  Фариду порой совсем некогда забежать перекусить. Поэтому они должны плотно позавтракать.  Скоро и ты будешь готовить баранину и таджины, катать кускус. Всему научишься, если захочешь!
- Да, лара Джабира, я обязательно научусь!- покраснев от смущения, ответила Хадижа, исподволь взглянув на ладони, где хна уже успела слегка поблекнуть. Мыло в доме Фарида было какое-то особенное, что ли – краска легко сходила с рук, даже если тереть кожу совсем несильно! Так уже через три дня придется приниматься за работу наравне со всеми!
Как же Хадижа боялась момента, когда обнаружится, что хна совсем сошла с рук! Она ничего не умела делать, боялась, что не сможет научиться всему настолько хорошо, чтобы не было стыдно перед Фаридом и его родственниками.
- Да. Хадижа, мать верно говорит: присматривайся ко всему, чтобы легче войти в работу. Тебе не придется сидеть сложа руки. Слуг у нас нет. Пока Аллах ещё не послал нам ребенка, тебе придется делать всё то, чем занимаются мои сёстры и мама.
- Конечно, Фарид! Я и не думаю бездельничать!
- Вот именно! Поэтому сегодня ты идешь с сестрами на рынок. Замиля тебе подскажет, у кого из торговцев мы покупаем зелень, у кого – овощи, в какую лавку мы ходим за специями…
- Хорошо, Фарид! Я с удовольствием отправлюсь на медину с Замилей и Дайнаб.
- И вот ещё что.., - сказал и затем как-то помедлил Фарид. – Я не желаю, чтобы моя жена с кем бы то ни было ОБЩАЛАСЬ на медине! Хадижа, каждое твоё слово тут же разнесут по лавкам местные сплетники. Я не прошу тебя быть осторожной, я тебе прямо запрещаю с кем-либо вступать в разговоры!
- Как скажешь, Фарид! Но у меня и нет знакомых в Мекнесе!
- Я имею в виду всех вообще! Иди молча с сестрами и ни с кем не вступай в беседы! Даже если тебя будут засыпать вопросами – за тебя ответит моя старшая сестра. Ты меня понимаешь?
- Конечно, Фарид. Я так и буду себя вести, - пролепетала пораженная Хадижа, а все, кто уже сидел за столом: дед Рахим, сестры и мать, казалось, знали куда больше, чем было понятно Хадиже.  Когда Фарид бросил выразительный взгляд на старшую сестру, и она, и Дайнаб без слов догадались, что хотел, но при Хадиже не мог сказать брат: он не желал, чтобы Зухра подходила и разговаривала к Хадиже, если даже осмелится после его угроз.
Позавтракав, Фарид с сидом Рахимом ушли, забрав с собой одного из ослов, посетовав, что второго осла им придется лечить.
Ни остановились возле фонтана во дворе риада и дед напомнил:
- Фарид, не забудь позвонить в Фес сиду Абдурахману – он почти каждый день бывает на рынке верблюдов, пусть найдет там лекаря по имени Ясан, который хорошо врачует ослов. Если не заняться этим сейчас, мы потеряем наше животное, а осел молодой, ему и 10 лет нет. Он нам ещё лет 30-40 прослужит. Иначе такой убыток будет!
- Хорошо, дед. Я не забуду. Иди, сейчас я тоже выйду на улицу, только на минуту задержусь. Мне кажется, моя жена что-то хочет мне сказать, - ответил Фарид, с удивлением глядя на Хадижу, осмелившуюся выйти из дома и теперь стоявшую возле столба, подпиравшего галерею во дворе.
- Иди к жене, - усмехнулся Рахим, толкая дверь на улицу.
- Что ты хочешь, Хадижа?- сдержанно спросил её Фарид.
- Эээ, хабиби, Фарид, ты забрал у меня телефон, но мне он тоже нужен. Я собираюсь позвонить родителям. Моя мама обо мне очень беспокоится. И отец тоже. И мне очень хочется поговорить и с Зорайдэ, с дядей Али, узнать, когда они возвращаются в Фес… На телефоне есть деньги, мне хватит на   международный звонок. Верни мне телефон, пожалуйста. Скажи , где я могу его найти?
Фарид смотрел на неё строго и молчал, пока она не договорит то, что собиралась сказать, Когда Хадижа замолчала, он выдержал паузу и четко и коротко ответил:
- Нет. Моей жене телефон ни к чему. Я не верну тебе твой сотовый. Я не хочу, чтобы ты кому-то звонила в моё отсутствие. Это всё. Больше не смей говорить со мной об этом.  Иначе мы поссоримся, Хадижа!
Он тут же развернулся и поспешно вышел на улицу, а подоспевшая Дайнаб задвинула засов на тяжелой деревянной двери.
Хадижа так и стояла посреди дворика у фонтана, недоумевая тому, с какой стати муж запретил ей пользоваться телефоном! Вот если бы у неё не было собственного мобильника, тогда можно было бы объяснить, почему Фарид против того, чтобы его купить. Но сначала он забрал у неё телефон, а теперь запретил им пользоваться. Как странно всё это! Если бы Фарид не нравился ей так сильно, Хадижа на него, наверно, очень сильно обиделась бы  и даже поссорилась, постаравшись отстоять свои права на общение с родителями!
«Но если он в самом деле решил оставить меня без связи с родственниками, то пусть будет так. Ведь Фарид не знает, что у меня есть тот маленький телефончик, который мне подарила мама! Вот с него я и позвоню хотя бы ей!! – решила девушка, удивляясь дальновидности матери. Но при этом ей и в голову не пришло, что её мать может оказаться права и во всем остальном: например, Фарид ей совсем не понравился.
Но Хадиже не вспомнила её предостережений. Она поспешила  в комнату, чтобы переодеться к выходу на медину, чтобы сходить на рынок. И ещё ей хотелось тут же достать мамин подарок и попробовать позвонить, услышать хотя бы чей-то родной голос….
…Когда к ней в комнату заглянула Дайнаб, чтобы сказать  несколько  слов: «Спускайся вниз, пора выходить!», она увидела , как Хадижа растерянно роется в сумочке, стараясь что-то в ней найти.
- Выходи, мы тебя ждем! – бросила сестра Фарида и почему-то не вернулась назад, а скользнула дальше по галерее, затем  скрывшись за облезлой дверью в не отремонтированной части дома. Но этого никто не видел, потому что та же Хадижа была в полном замешательстве: достав сумочку, она обнаружила, что сотового телефона в ней нет!
«Нет! Этого не может быть: он такой маленький, что вполне может завалиться за прокладку сумочки. Никто не знал о том, что у меня есть ещё один сотовый. Этого не мог сделать ни Фарид, никто ещё. Сумочка или была со мной, или  я была без сумочки, но все остальные родственники были у меня на глазах!»
Она перебрала содержимое сумки, вывалив всё на постель. Потом прощупала руками каждую складку. Телефона не было! «Этого не может быть! Невероятно!» - не могла поверить девушка. Она сложила всё назад в сумочку, потом опять начала перекладывать мелочи внутри, проверяя каждый карманчик. Телефон исчез!
Ей ничего не оставалось делать, как только выйти из комнаты немного спустя после появления в дверях Дайнаб.
« Я проверю все свои вещи. Но как он мог пропасть или даже оказаться в другом месте? Нет, это бесполезно! Кто-то украл у меня телефон, хотя о тайне моей сумочки знали только я и мама!» - размышляла Хадижа, спускаясь по лестнице. Внизу её уже ждали лара Джабира и Замиля. А за ней на лестнице появилась и Дайнаб, с какой-то настороженностью несшая сверток в холщовой, украшенной вышивкой, сумке.
- Что там у тебя, дочка? – поинтересовалась мать Фарида.
- Нет, ничего. У меня в сумке –  просто ветошь для одной бедной старушки. Она попросила меня  принести ей на рынок хоть какие-то старые тряпки, которые она могла бы использовать …  - не знаю для чего! Возможно – накрутить фитили для свечей, которые отливает её старик на продажу.
- Вот как? А нам самим ветошь уже не нужна? – неуверенная в правдивости слов Дайнаб, сказала лара Джабира. Она всё-таки решила заглянуть в сумку дочери, но Дайнаб опередила её, вытащив наружу угол старого, заношенного и давно просящегося на помойку халата девушки.
- Вот! Сами говорите, что нечего хлам в комнате  держать, надо всё выбрасывать! А если кому-то отдать для пользы дела…, - сердито и нервно как будто защищалась девушка.
- Ладно, Дайнаб, успокойся! - осадила её мать. – Теперь послушайте, что вам надо купить…
И вот, получив наставления от хозяйки дома, они отправились на медину. Замиля быстро шла впереди, за ней спешила Хадижа, а замыкала цепочку Дайнаб. Она была чем-то озабочена. Но и этого никто не замечал: Замиля старалась удержать в памяти перечень покупок, которые просила сделать мать, а из головы Хадижи никак не уходила загадка – куда исчез сотовый? Нет,  теперь она задавала себе другой вопрос: кто и когда мог добраться до её сумки и вытащить мобильник? Кто?
И вдруг до неё дошла истина: так сделать могла только Рания! Как всё   просто! Кто сказал, что телефон исчез в Марокко? Она ведь не заглядывала в сумочку с того дня.
 Как мама оставила ей ту,  где лежал телефон в потайном отделении. Всё как-то некогда было , но и перед свадьбой она не догадалась удостовериться, что телефон на месте. И для чего? Ей просто не пришло это в голову, тем более, что отец купил ей дорогой и красивый телефон и положил на счет большую сумму, которой хватило бы на какие угодно долгие разговоры!
А сумочка так и лежала в вещах, которые Хадижа приготовила вместе с Мириам и Фатимой в дорогу.  Вытащить из сумочки сотовый не могли ни Мириам, ни Фатима… А вот Рания всегда совала свой нос в её вещи, порой рылась  в её отсутствие, чтобы выяснить, что мог купить отец Хадиже, а она – не знает.
Нет, только Рания могла открыть сумочку, вытряхнуть из неё вещи и досконально проверить каждый кармашек. Только она способна на подобную низость! Но Хадижа понимала, что отцу пожаловаться на Ранию она не может: ведь пропал телефон, который дала ей мама тайком от бывшего мужа. Признаться – значит, выдать секрет матери!
А самое главное – как бы ни хотела Хадижа позвонить и поговорить с отцом или с матерью, теперь она осталась без связи! Как она могла позвонить? Единственный телефон в доме находился в комнате  сида Рахима, т.е. на мужской половине дома, попасть куда для Хадижи не было возможности.
 У сестер мужа не было своих сотовых. Мать выдала Замиле телефон, когда перечисляла, что следует купить, но, как поняла Хадижа, только у матери ещё и был мобильник. А вернувшись домой, Замиля отдаст матери телефон. А список звонков и баланс денег будет проверен. Но Хадижа была уверена, что Замиля ещё и не согласится позволить невестке куда-то звонить…
И, кроме того, Замиле было несколько раз сказано, чтобы никаких лишних звонков она не делала. Звонила только в случае необходимости. Впрочем, скоро такая необходимость случилась: Дайнаб куда-то исчезла! Пока Замиля выбирала зелень, показывая расстроенной Хадиже маленькие секреты, что можно брать, а от каких пучков петрушки лучше отказаться,  Дайнаб пропала.  И никто не видел, куда ушла или кто увел девушку.
- Аллах! Что же делать! – едва не рвала на себе волосы побелевшая от страха Замиля.
- Звони Фариду, у тебя есть номер его телефона? – посоветовала Хадижа.
- Что ты! Фарид ни в коем случае не должен узнать о том, что Дайнаб снова куда-то сбежала! Он же её может приказать выпороть!
- Фарид?... Он ..может так поступить?!- изумилась Хадижа.
- Не осуждай мужа, Хадижа!  Ты жила в семье, где тебя не ждала никакая неприятность. Ты была в полной безопасности. Здесь всё не так. Дайнаб могут украсть. Она красивая и молодая! Она не замужем и даже не просватана. Кому-нибудь приглянётся – и всё. Украдут для старика или какого-нибудь нищего, который и станет её мужем, потому что потом, когда похищенную девушку найдут, её уже никто  не возьмет замуж, если она откажется при родственниках стать женой похитителя. А могут просто… сделать одалиской в гареме…
- Но гаремы запрещены!
- И что? Кто-нибудь решит позабавиться с моей сестрой, и тогда ей лучше не жить, если похитившие её люди не убьют после издевательств!
- Но почему ты думаешь, что случилось что-то плохое? – постаралась успокоить  Хадижа. Она вдруг вспомнила семейные рассказы о том, как её мать не раз сбегала в Фесе от мужа, отца Хадижи. Жади сама рассказывала Хадиже, что отец в первый тоже решил, что её могли украсть, потому что Жади ходила пусть и в платке, но без паранджи, и её красоту могли видеть.
- Что же делать? Что? Хадижа, нам придется вернуться домой. Пусть мама звонит деду или брату – но это может решить только она сама.
Они подхватили сумки с овощами и зеленью и отправились назад, стараясь не показывать обеспокоенности.
 Но Хадижа всё-таки задала вопрос:
- Замиля, что означают твои слова о том, что Дайнаб ОПЯТЬ сбежала? Значит, она не первый раз отрывается от тебя на рынке, не предупреждая?
- Молчи, Хадижа, не произноси такое вслух! Не дай Аллах , кто услышит – всё. Это испортит репутацию сестры. И от меня тоже семья жениха может отказаться, а Фарид мне утром успел сказать, что очень скоро – ещё до Рамадана мой жених собирается меня сватать. Он придет в наш дом, а Фарид устроит праздник для родственников! Дайнаб, Дайнаб!...
Они вернулись домой, где их ждала новость. Фарид столкнулся на медине с Дайнаб и приволок негодницу домой.  Муж Хадижи снова ушел по делам, а заплаканная Дайнаб сидела на диване в столовой, прикрывая углом платка набухающий синяк под правым глазом.

4. ЧАСТЬ 7. Дайнаб и Зухра. Будни Хадижи.
Дайнаб и сама не смогла бы объяснить, почему Хадижа до такой степени её раздражает. Как только она увидела вернувшихся с рынка родственниц, тут же поднялась с дивана и отправилась к себе в комнату, не пожелав ответить ни на один из вопросов  и упреков Замили.
- О чем только думает моя сестра? – возмущалась та, обращаясь к матери, когда Дайнаб со злым выражением на  лице скрылась из вида.
- Оставь её. Фарид уже наказал  Дайнаб.
- Но куда она исчезла? Мы с Хадижей выбирали мяту для чая, потом перешли к зелени, Дайнаб была у нас за спиной, а потом мы её уже не увидели! Я до сих пор дрожу от пережитого страха! Ведь мою сестру могли украсть!
- Но как видишь, не украли. Успокойтесь, переодевайтесь в домашнюю одежду и приходите на кухню  чистить и резать овощи на салат. Я не успеваю приготовить обед.
- Хорошо, мама, - покорно согласилась Замиля. Она отправилась к лестнице, увлекая за собой Хадижу.
… Дайнаб же захлопнула за собой дверь и прилегла на кровать.  Синяк на лице увеличивался, и было больно. Фарид ударил с размаху, как всегда делал, когда Дайнаб была виновата. Но в этот раз она могла поклясться, что брат заранее знал, куда она отправится, как только удастся ускользнуть с глаз старшей сестры. Знал, видимо, даже надеялся, что она поспешит с новостями к Зухре, а сам наказал её за это!
 Если знал, почему допустил, чтобы она оказалась в жилище его бывшей жены? Он и сам, похоже, не решил, как ему быть. Фарид не может забыть Зухру, но борется со своими чувствами, а злость за свою нерешительность срывает на ней…
А Дайнаб только и хотелось рассказать подруге о том, какое золото получила невестка. Дааа. Она с затаенным злорадством предвкушала рассказ. Ей  хотелось увидеть  лицо приятельницы, когда она узнает, что Фарид осыпал новую жену золотом. Вот так. Нечего издеваться над Дайнаб, приказывать ей принести то одно, то другое, а потом ещё и пугать, шантажировать единственную подругу замужеством с карликом из Феса!
Потому-то она, попетляв по улочкам Мекнеса, добралась до  тупика, где находилась знакомая лавка,  в которой её семья столько лет покупала корм для ослов, а теперь в доме напротив жила бывшая жена брата.
Дайнаб  поспешила пройти пустынный переулок и оказалась перед нужной дверью. Оглянувшись, она, не постучав, толкнула дверь и вошла.
Зухра спала. Она свернулась в комок под дряхлым одеялом, которое, скорее всего, уже не грело вовсе. Густые черные волосы опутали всё лицо. Губы девушки были приоткрыты, и Дайнаб показалось, что прОклятая их семьей женщина улыбается, наверняка видя во сне Фарида.
Дайнаб достала из сумки сверток и небрежно бросила его на стол, где одиноко стоял наполовину пустой стакан с мятным чаем, а на блюде лежали  недоеденная лепешка и несколько сушеных инжирин, которые  Дайнаб принесла подруге в прошлый раз.
От глухого звука упавшего на стол пакета Зухра моментально проснулась и подскочила на узкой кровати.
- Аааа… Это ты! Я опять забыла закрыть дверь! – Зухра потерла пальцами глаза. – Я так устала, что  не заметила, как уснула. Кстати, что в свертке? Что  принесла?
- Что смогла! Но если брат выпорет меня плетьми во дворе дома, в этом будет твоя вина, Зухра! Старуха обещала отдать твою одежду,  но потом отказалась! Говорит теперь, чтобы ты сама пришла за узлом, а вообще – она несет всякую ерунду.
- Вот как? – равнодушно спросила Зухра, разворачивая сверток. – И что же она говорит?
- Лара Асах уверяет всех, с кем сталкивается в доме, что очень скоро ты вернешься. Она  так уверена в этом, что даже не хотела давать мне твои платья. Вот поэтому я принесла то, что принесла.
- Что это такое? – с отвращением Зухра отбросила тряпку в сторону. –Дайнаб!
- Ну что… смотри, что завернуто в мой старый, изношенный до ветоши, халат! Кстати, ты его тоже не выбрасывай, мало ли для чего сможет пригодиться! А платье в общем-то ничего! И кое-что из белья. И платок вот возьми…
Пока Дайнаб разворачивала снятый с головы платок, внутри которого был ещё один – для Зухры, та несколько раз успела встряхнуть платье, которое ей удалось, наконец, вытащить изнутри халата.
- А как ты хотела? – возмущалась Дайнаб. – Чтобы я открыто положила твоё,  кстати, такое узнаваемое платье, в пакет, куда могли заглянуть и мать, и Замиля? Я  из дома и шагу сделать бы не смогла!...
- Ладно. Не говори так громко! Люди могут услышать наши голоса! –недовольно проворчала  Зухра. - Заинтересуются, кто приходит ко мне в гости, и всё – укараулят тебя,  когда будешь выходить от меня, расскажут Фариду.
- Зухра, как тебе нравится меня пугать!
- Ладно, рассказывай, что у вас вчера было!
- Нечего рассказывать.  Всё как всегда, как обычно…, - решила повредничать Дайнаб.
- Ты знаешь, о ком и о чем я тебя спрашиваю! – зло и решительно сказала хозяйка жалкого жилища, отшвырнув на подушку принесенное Дайнаб платье.
И тогда сестра Фарида поёжилась. Напрасно она решается так шутить с Зухрой! Это может плохо обернуться прежде всего для самой Дайнаб!
И тогда девушка уже заискивающе начала рассказывать о возвращении Хадижи и матери с сестрой с рынка золота.
- Меня закрыли в комнате, поэтому я не могла видеть, как они вернулись, но  как потом оказалось – они пришли без золота и без Фарида.  Он куда-то вышел из лавки, и Хадижа просто отложила украшения, которые после их ухода Фарид выкупил и принес домой.
- Хахахаха! Фарид сбежал от жены, испугавшись за свой кошелёк!
- Нет, вовсе не в этом дело…
- Ты видела золото, выбранное женой Фарида? – ревниво спросила Зухра. – Видела? Что она купила?
- Мне удалось не только увидеть, а даже кое-что подержать в руках и примерить, доставая прямо из шкатулки!  Оооо! Ты бы видела глаза Хадижи, когда её ожерелье оказалось на моей шее! Она чуть не плакала, а как разозлилась! Ха-ха-ха!
- Хватит! Рассказывай про золото! Меня совершенно не интересует, что чувствовала девчонка, которую ты сумела достать своими выходками! Я тебя хорошо знаю, можешь мне о себе не рассказывать!
Дайнаб мстительно усмехнулась и ответила:
- Зухра, я не стану описывать тебе, какие украшения выбрала Хадижа, но…, - остановилась она на полуслове, видя, как сузились глаза у потерявшей её брата женщины.
-….  потому, что она выбрала совершенно незначительные мелочи – кольца, серьги, кулончики, цепочки, браслеты… На них посмотришь – и не вспомнишь потом, как выглядели. А вот золото, которое для неё выбрал сам Фарид… Это тебе может быть интересно!
- Фарид? Я была в лавке и видела, что Фарид стоял в стороне и только наблюдал, как твоя сестра помогает Хадиже перебирать браслеты и кольца. А потом он вышел из лавки вслед за мной…
- Вот-вот! А потом он вернулся и оплатил то, что отложила его жена, а затем  выбрал самую большую шкатулку и заполнил её золотом до самого верха. Даже крышка с трудом закрывается. Представь!
- Он купил ей золото?! Фарид сам выбирал для Хадижи украшения? – не верила Зухра.
- Да! Он купил для неё очень красивое ожерелье с …
- .. с несколькими ажурными вставками!
- Да! Именно его! – удивилась Дайнаб. – А ещё – тяжелый золотой пояс, из тех, что обычно наши женщины   надевают на свадьбы или большие праздники. Ещё – широкий золотой браслет…
- … в котором можно увидеть собственное отражение – такой он широкий и гладкий!
- Дааа, - снова сделала удивленные глаза Дайнаб.- Зачем ты просишь меня рассказывать, если сама всё и так знаешь?
- Ничего я не знаю! Но я видела эти украшения в лавке, и они мне понравились! Твой брат купил то, что у него могла бы попросить я!
- Вот как? А Хадижа нам сказала, что муж смог угадать и купил ей именно то, что ей понравилось, но что она не посмела попросить! -  потупилась Дайнаб, злорадствуя при мысли, что Хадижа так обломала соперницу, о которой даже не подозревала. Или это Фарид оказался таким тонким знатоком натуры Зухры? Знал ведь, что Зухра захочет выяснить, что было куплено его жене. Хи-хи!
- Ваша невестка перехватила у меня украшения!
- Зухра, о чем ты? Фарид не собирался тебе ничего покупать! Он купил золото своей жене, и знаешь – я могу не точно описывать украшения! В лавке много разных поясов и ожерелий. Но как описать каждое так, чтобы можно было понять, о каком из украшений идет речь? Может быть, это вовсе не то золото, которое присмотрела ты!
- Вот что, Дайнаб, я хочу сама взглянуть на украшения жены Фарида! Как мне попасть в ваш дом?- решительно заявила Зухра.
- Ччто?! Нет, я не могу снова провести тебя в дом.  Фарид и так пригрозил высечь меня за то, что я впустила тебя тогда на праздник. Он меня убьет!
- Мы всё обдумаем, и ты меня впустишь, – уверенно сказала Зухра.
- Нет, только не при Фариде!  Я знаю, что на следующей неделе брат собирается ехать в Марракеш – проведать склады с апельсинами  и хочет побывать на плантациях. А ещё - они с сидом Рахимом хотят навестить  берберское  жилище деда. Только в их отсутствие возможно проникнуть в дом. А при Фариде – нет, даже не уговаривай.
- Хорошо, я всё продумаю, а ты сообщи мне о планах брата.
- Я пойду? Мне удалось отойти от сестры и Хадижи на рынке, но я надеюсь вернуться к ним так, чтобы они успели меня найти прежде, чем Замиля начнет истерить.
- Иди, конечно. Но не забудь предупредить меня, когда Фарид отправится в Марракеш или куда там ещё!
- Хорошо, я скажу! - с этими словами Дайнаб вышла на улицу.
Но  возвращаться в торговые ряды ей не пришлось:  едва она успела отойти от двери Зухры, как в проходе под аркой возникла фигура её брата, который привел ослов за кормом…. Он понимающе посмотрел на сестру, приблизился и… последовал удар в глаз. Дайнаб даже возмутиться не могла: Фарид застал её на месте преступления.
 Он, конечно, знал, что Дайнаб оказалась здесь не для того, чтобы купить корм для ослов – не за этим её отправляли на рынок. Он прекрасно понимал, что здесь делала сестра, и был возмущен, обнаружив Дайнаб недалеко от обиталища Зухры, да ещё одну. Значит, она была у Зухры!
«Но откуда он может знать, что Зухра живет именно здесь? Но он знает! Или Фарид ударил меня за то, что ушла от Замили и его жены? Брожу по улицам города совершенно одна? Что он знает обо мне?» - гадала девушка, закрыв глаз ладонью.
- Молчи! - предупредил её брат, хотя она не произнесла ни слова.
Потом он приказал ей ждать возле осла, пока хозяин лавки не вынесет тюк с кормом,  затем Фарид  обсудил с ним признаки болезни, которые заметил у молодого животного, и, получив мазь и расплатившись за корм, уложил на спину здорового осла поклажу, а на другого велел сесть Дайнаб. Как ни хотелось девушке ехать верхом на хромом  осле, но она не посмела ослушаться Фарида. Она только поправила платок на голове таким образом, что закрытой оказалась большая часть лица, чтобы не были видны последствия удара.
А Фарид подхватил обе уздечки и вывел животных на оживленные улицы, по которым, проходя поворот за поворотом, добрался до их риада.
Дома он, конечно, рассказал обо всём матери.  Сестра и Хадижа ещё не вернулись с медины. Фарид снова ушел куда-то по своим нескончаемым делам, а Дайнаб нарыдалась, получив отповедь от матери. Но винила в своих бедах Дайнаб вовсе не себя и даже не Зухру: виноватой в её глазах казалась Хадижа. Если бы не новости о её золоте,  которыми так хотелось  поделиться с Зухрой, ничего бы не было!
...Хадижа вернулась с рынка тоже не в лучшем настроении: как выяснилось, она совершенно не разбирается в травах. А ей казалось, что всё так просто! В родном доме за продуктами на рынок Рания отправляла шофера с длинным списком необходимых покупок, но если нужны были травы, специи или молодой барашек, тогда это ответственное дело поручалось Мириам, прекрасно разбиравшейся в марокканской кухне.
Хадижа не задавалась вопросом: а как выглядят травы, которые потом вкусно благоухали из-под крышки таджина;  чем отличается имбирь от кардамона, которые добавлялись служанками в выпечку или в кофе… И на рынке она почувствовала себя беспомощной.
- Хадижа, так ты даже в травах не разбираешься? Учись, присматривайся, спрашивай. Вот смотри – это петрушка. Это листья салата, это …
Замиля сыпала названиями таких трав, о которых Хадижа никогда в жизни и не слышала. «Потом попрошу продиктовать мне травы, о которых рассказывает сестра Фарида, запишу, какая приправа к какому блюду», - успокаивала себя девушка. Из всех трав безошибочно она могла бы выбрать только мяту, которая продавалась,  кстати, вообще отдельно.
А со специями дело обстояло ещё хуже. Увидев на рынке  насыпанные конусами специи, аромат каждой из которых смешивался с запахами соседних, Хадижа готова была расплакаться от досады. Ведь она так и не смогла показать себя  полезной семье. Она ничего не умела и  ничего не знала! Отличить одну траву от другой или специю от специи казалось немыслимым делом. Но как же Халиса умудрялась не только разбираться во множестве специй и трав, но и умело сочетала их для разных блюд, как рассказывала тётя Латифа.
Оказывается, всему нужно учиться! Об этом не преминула заметить и свекровь, когда девушки, вернувшись с рынка, появились на кухне, чтобы помочь ларе Джабире  приготовить таджин. Хадижа стояла в стороне и наблюдала, как ловко управляется с тонким ножом Замиля, как лара Джабира осторожно помешивает длинной деревянной лопаткой соус для мяса.
«Аллах, как хорошо, что хна оказалась всё-таки достаточно крепкая, и рисунок ещё держится на ладонях!» - радовалась  Хадижа. После исчезновения телефона девушка готова была заподозрить Ранию даже в том, что она развела хну для свадебного рисунка так, чтобы он сошел как можно скорее!
Но как она не досадовала, позвонить и пожаловаться ни отцу, ни дяде Алии Зорайде,  ни матери она не имела возможности.  Что же делать? И почему Фарид так настроен против её возможных разговоров с родственниками? Странно это.
Но Хадижа надеялась, что, когда вернутся из Бразилии в Фес дядя Али и Зорайдэ, они обязательно  устроят какой-нибудь праздник, пригласив в свой дом и семью Фарида.  Вот тогда она непременно поговорит с Зорайдэ и пожалуется на Ранию. Пусть отец накажет мерзавку! Или даже не так: Хадижа позвонит матери прямо из дома дяди Али…
Но до этого девушке предстояло жить без связи, оторванной от родственных душ, в чужой семье. И чувство тоски и одиночества охватило Хадижу, всего-то третий день бывшую в роли жены Фарида.  Неужели ей уже хочется домой? Ей расхотелось быть замужем? Ей не так уж и нравится новая семья? Хадижа ужасалась собственным мыслям.
А ведь ей предстояло жить в этом доме многие-многие годы! Она должна привыкнуть ко всему в доме, к обитателям, их привычкам. Перенять их обычаи и смириться с недостатками, и к каждому из новых родственников найти подход.
Об этом Хадижа продолжала думать и в последующие дни и ночи, когда  не раз к ней никак не мог прийти сон, и она тихонько вставала с постели и выходила на галерею, где долго стояла, глядя на ночное небо,  раскинувшееся над головой как черный бархат, усеянный бриллиантами звезд…
В тот первый раз, когда Хадижа наблюдала за женщинами, торопившимися приготовить еду к возвращению сида Рахима и Фарида, Замиля пожаловалась матери на то, что невестка совершенно не разбирается ни в травах, ни в специях.
- Учись, Хадижа. Перенимай всё у моих дочерей. Иначе просто не знаю, как мы с тобой сможем справиться с кухней, когда Фарид выдаст сестер замуж.
- Я всему научусь, лара Джабира! – горячо согласилась девушка. – Жена моего брата Амина – Халиса – прекрасно разбирается в специях. Я могу написать ей или позвонить, думаю, она мне тоже подскажет, как составлять приправы к мясу или к рыбе, какие добавлять в салаты или в пироги.
- Халиса? Это какая Халиса? – запамятовала мать.
- Наверно, наша родственница – Халиса Обенсур! - подсказала Замиля.- Та, которую не получилось сосватать Фариду. Всё-таки она его двоюродная сестра.
Хадижа только теперь вспомнила, что ей рассказывали об этом когда-то в Бразилии. Вот как!  Ей стало неприятно.
- Халиса! Да. Эта девочка – настоящее сокровище, она  сделает счастливым твоего брата. Мы гостили как-то в её семье в Фесе. Я тогда думала, что именно Халиса станет моей невесткой, и присматривалась к ней. Очень хорошая была бы жена для Фарида, - с сожалением закончила лара Джабира похвалы несостоявшейся невестке.
- Неужели твоя мама тебя ничему не пыталась научить? – полюбопытствовала Замиля, постаравшись перевести на другую тему разговор,  неприятный для Хадижи.
- Твоя мать и сама не умела готовить! Чему Жади  могла бы научить дочь? – добавила и свекровь.
- Почему же, моя мама вкусно готовит, - посмела возразить Хадижа, обидевшись за мать.
- Да? А сид Абдул так часто рассказывал нашему деду о бедах своего старшего племянника, женатого на твоей матери, что невольно запомнилось: одно из несчастий вашей семьи – это плохая еда в доме твоего отца.
- У нас столько служанок в доме, что маме, а потом и Рании оставалось только отдавать приказания, что нужно приготовить.
- Но согласись, Хадижа, что бывают ситуации, когда нужно что-то уметь приготовить самой. Женщина должна уметь готовить хотя бы основные блюда – таджин, кускус, салаты, рыбу. Печь лепешки и печенье. Иначе она не женщина! Да и жизнь может измениться в одно мгновение – если так захочет Аллах, и тогда может уже не быть служанок, которые всё за тебя приготовят. Мои дочери всё умеют делать. Но ничего – мы и тебя всему научим, - успокоила её мать Фарида.
- Мама умеет готовить. Когда я была ещё довольно маленькой,  мама увезла меня в Фес, мы жили одни, мама сама всё готовила. Вкуснее той еды я ничего не кушала. До сих пор помню вкус тех лепешек, которые пекла для меня моя мама, - стараясь говорить с достоинством, ответила Хадижа.
- Постой, когда это вы с мамой жили без прислуги в Фесе? Не лукавь, девочка. Если сид Саид отправил вас одних в Марокко, вы, конечно, жили в доме вашего родственника, у которого так часто бывает сид Абдул. Но там полно служанок.
- Нет, мы с мамой…эээ, - спохватилась Хадижа. Она едва не наговорила лишнего! Новой семье вовсе незачем знать, как Жади однажды выкрала собственную дочь из школы и увезла в Марокко тайком от её отца. Это был такой скандал! Отец был в ярости, и только заступничество Хадижи спасло мать от наказания плетьми,  которому собирался подвергнуть Саид бывшую жену-беглянку. Но что может понять лара Джабира, не зная ничего о превратностях судьбы родителей Хадижи?
И Хадижа не стала продолжать. Она опустила голову, сцепила ладони и  прикусила губу.
- Смотри, Хадижа, теперь я эти овощи, крупно порезанные, переложу в таджин, но перед этим я убедилась, что мясо обжарилось. Теперь пусть тушится всё вместе – мясо и овощи.
Хадижа подняла глаза и проследила, как Замиля, наклонив над таджином тарелку,  лопаткой смахнула куски овощей. Затем она достала баночку и правой рукой захватила щепотку приправы…
«Неужели я когда-нибудь смогу запомнить рецепт и приготовить что-то съедобное?» - ужасалась, не веря, Хадижа.
 
***…Так потекли для Хадижи дни в её новой семье. Фарид рано уходил и поздно возвращался. Хадижа оставалась вместе с его сестрами и матерью и понемногу вникала в хозяйственные дела. Наступил день, когда рисунок на руках совсем поблек, и, придирчиво осмотрев её ладони, родственницы объявили ей, что теперь Хадижа должна работать наравне с ними. Поблажек больше не может быть.
Дочь Жади чувствовала себя так, как будто всё, что происходило вокруг -  происходило не с ней. Как будто она «участвовала в какой-то пьесе абсурда». Теперь Хадижа вспомнила эти самые слова Фатимы и поняла их смысл.
С первых же дней Хадижа  уяснила, кто ей друг, а кто – неприятель. Да-да! Как это ни странно, в отличие от Замили, пусть и говорившей порой неприятные вещи, но всё-таки от души старавшейся помочь неопытной невестке, другая сестра Фарида почему-то проявляла по отношению к Хадиже враждебность. И это было не объяснимо. «Что я ей сделала?» -  недоумевала Хадижа. Но выяснять отношения не решалась.
 Лара Джабира и Замиля не могли не замечать поведения Дайнаб, но они при Хадиже ни во что не вмешивались. Только однажды Хадижа случайно услышала, как Фарид упрекал младшую сестру в том, что она не уважает его жену. Для Хадижи осталось неизвестным, что на это ответила девушка.
Но Дайнаб и после этого не изменила отношения к невестке: всё так же она старалась подколоть Хадижу, на что-то намекала, явно завидовала Хадиже…А её советы зачастую оборачивались для Хадижи неприятностями. И вскоре Хадижа поняла, что самое опасное – когда Дайнаб соглашается или берется сама помочь ей в чем-нибудь. Она радовалась каждой промашке Хадижи, каждой неловкости!
- «Я вышла замуж не для того, чтобы заплатки ставить, а чтобы ногти красить!», - кривляясь, говорила Дайнаб, стоило Хадиже что-то уронить или задеть, перепутать или не найти нужную вещь на месте. Хадижа и двух месяцев не прожила в новой семье, но ей казалось – прошел год! Она устала от многого. И от Дайнаб. Ей очень не хватало общения с мамой, с тётей Латифой, с дядей Али. Она очень скучала по отцу, а порой ей становилось страшно при мысли, что она может его никогда больше не увидеть!
Хадижа всё чаще вспоминала жен отца: как они строили отношения в семье Саида. Рания старалась быть первой и незаменимой во всем. Зулейка оставалась спокойной при любых обстоятельствах. Фатима… вот она чувствовала себя пленницей, теперь Хадижа нашла нужное слово, чтобы описать то, что испытывала, не говоря об этом вслух, младшая жена отца.
А ведь Фатима в конце концов нашла способ общаться с внешним миром -  получила компьютер,  интернет. Но вот только у неё не было никого, с кем бы она могла вести беседы по скайпу или получать электронные письма.
А у Хадижи ситуация была обратной: она жаждала общения- ведь было, с кем поговорить. Но муж отобрал у неё телефон, а подлая Рания выкрала другой, подаренный мамой. И порой  ей казалась невыносимой такая изоляция. Но, Алхамдуллиллах, такое настроение случалось с Хадижей редко.  Теперь она была так занята нескончаемыми домашними делами, что задумываться о чем-либо у неё просто не оставалось ни времени, ни сил.
Прошло два месяца её семейной жизни - только два месяца! – но Хадижа могла бы рассказать множество историй, приключившихся с ней за это время, множество странных происшествий, которым   ни она не могла найти объяснения, ни окружавшие её люди не старались или не хотели поделиться с ней тем, о чем знали, но хранили молчание. Но постепенно в сознании далеко не глупой девушки начинала складываться странная картина событий - как мозаика из отдельных кусочков.
Хадиже казалось, что не хватает одного единственного звена, которое и не позволяет ей открыть глаза на происходившее вокруг неё.   Узнай она некую мелочь, скрываемую от неё окружающими, и картина станет ясна.  А пока даже догадки никакой не было, хотя в её мозгу пыталась пробиться некая неприятная мысль…
Всё началось с хамама.
Хадижу с первых дней угнетала невозможность принять нормальную ванну, отсутствие элементарных удобств.  Душ – внизу, за кухней, самодельный, изобретение Фарида для женской части семьи. Для мужчин нечто вроде душевой кабинки находилось в мужской части дома. Но Хадижа не видела, что собой представляет то помещение.
Нет, старинная ванна стояла и в соседней комнатке, но не было возможности пользоваться ею  так часто, как бы хотелось Хадиже. То, к чему она привыкла в доме отца, то, что казалось само-собой разумеющимся, теперь для неё было недоступно. Горячей воды в риаде не было, не смотря на недавний ремонт. Поэтому, чтобы наполнить ванну, надо было не только нагреть воду, но и принести несколько сосудов или ведер наверх в ванную комнату. Нагреть тоже было не просто…
Но никого из других обитателей дома эта проблема не беспокоила, потому что её привыкли решать иначе: на соседней улице был хамам, куда один-два раза в неделю и ходили. Женщины посещали баню по средам и воскресеньям, а Фарид и сид Рахим – по четвергам, накануне пятницы, когда они вместе уходили в мечеть на пятничную молитву.
Женщины иногда брали с собой в хамам одежду для стирки. Иногда среди недели лара Джабира и Замиля отводили в хамам престарелую родственницу, тоже проживавшую, как выяснилось,  здесь же, в доме, ту самую тётю Асию,  которая приболела в день возвращения молодоженов из Бразилии… Эта старушка вообще редко показывалась из комнаты, находившейся в той части галереи, в которой не было ремонта. Фарид как-то обмолвился, что дело вовсе не в деньгах, которых вполне хватило бы и на небольшой ремонт стен возле двери комнаты лары Асии, и на переделку ставшей опасной лестницы в том конце коридора, но тётка была против,  и почему-то никто не посмел ей возразить.
Кто такая эта лара Асия? Каким образом она приходилась тетей Фариду, ларе Джабире, сиду Рахиму? 
Даже не с истории прохамам, а с первой встречи с ларой Асией начала бы Хадижа рассказывать о новой семье, если бы у неё появилась возможность поговорить с мамой, иди с Зорайдэ, или даже с отцом или с кем-нибудь, кто мог бы её выслушать!
…- Фарид, ты любишь меня? – не выдержала однажды Хадижа и посмела спросить лежавшего рядом мужа.
- Люблю, спи! – ответил как-то  равнодушно Фарид, повернулся на бок и уснул. Точно уснул, потому что вскоре раздался его храп. Это случилось ещё до того, как руки Хадижи очистились от хны, и она ещё не уставала за день так, как позже, когда стала засыпать почти мгновенно, как только появлялась возможность поспать.
Нет, в ту ночь она села на постели, поджав ноги и обхватив колени руками.
Как-то не так складывались её отношения с Фаридом. Всё было не так, как рассказывала про себя и дядю Мухамеда тётя Латифа. Хадижа знала, что мама влюбилась в Лукаса ещё до того, как стала женой Саида Рашида. Но у тёти Латифы судьба складывалась, как у самой Хадижи: сестру матери выдали замуж за почти незнакомого  человека.
Латифа видела жениха несколько раз до свадьбы,  и встречи были недолгими и формальными – всё, как требовал того обычай. Поэтому ни о какой любви до брака не могло быть и речи. Тётя Латифа и дядя Мухамед строили свою любовь уже в браке. И у них это получилось: когда они были молоды, они так сильно любили друг друга! Для Хадижи стало ударом  решение тёти Латифы развестись с дядей Мухамедом.  Как это? Шейх скажет им только одно слово: «разведены!», и всё  - он станут друг для друга чужими людьми.
Тётя Латифа может даже выйти замуж!  Хадиже подобное казалось невероятным. Но ведь взял же вторую жену дядя Мухамед! Впрочем, мужчинам иметь до четырех жен разрешено Кораном.  И всё-таки сестра матери  не захотела делить мужа с другой женой.
 И если сначала Хадижа удивлялась этому – а что такого: вторая жена?  Вот и у её отца три жены, и всех он поселил в одном доме! Но теперь Хадижа спросила себя: а что, если Фарид под нажимом семьи, которую не устроит совершенно ничего не умеющая делать Хадижа,  решит привести в дом вторую или третью жену? Нет, Хадижа тоже будет против! Теперь она смогла понять и тётю Латифу!
Впрочем, никаких разговоров о каких-либо планах Фарида об этом не велось.  Хадижа опасалась вроде бы напрасно. Только вот интуитивно она чувствовала, что всё-таки что-то не так. Фарид не тянулся к ней, как это происходило с самой Хадижей  - она всей душой приняла мужа.
 «Видимо, мой хабиби  не из тех мужчин, кто показывает свои чувства», - убеждала себя дочь Жади, помня, как, в отличие от Фарида, её отец не скрывал отношения ни к Рании, которая его всё больше раздражала, ни предпочтения и симпатии к Фатиме, ни уважения к Зулейке…
А как отец любил её маму – о, если раньше Хадижа воспринимала это как само собою разумеющееся, то теперь вспоминала отношения родителей, как бы взглянув на ситуацию глазами взрослого человека.  Отец любил Жади, она его – нет, потому что в жизни матери был другой мужчина, заслонивший Саида Рашида от неё крепче крепостной стены, которую её отец так и не смог не пробить, не преодолеть за всю жизнь – так крепка оказалась любовь Жади и Лукаса…
Как же Хадиже захотелось такой огромной любви! Но в отношении Фарида к ней не было и намека на романтичные чувства! И Хадижа из-за этого успела разочароваться в семейной жизни.
А в доме она стала всё чаще сталкиваться со странностями. Вот хотя бы таинственная тётя Асия…
В ту ночь, когда Хадижа вышла на галерею и по привычке прислонилась к  резному деревянному столбу, поддерживающему навес, она вдруг увидела, как из соседней комнаты вышла женщина. Судя по фигуре и движениям под плотной накидкой, это была пожилая женщина. Она направилась в конец коридора. Почему же Хадижа решила, что это и есть та самая тётка, о которой она только слышала, но так и не увидела, хотя и прожила в доме Фарида почти месяц. Но старуха прошла мимо двери собственной комнаты и повернула в сторону лестницы…
Хадижа едва успела задать себе вопрос: а что могла делать ночью в соседней комнате лара Асия? Вдруг откуда-то снизу из темноты небольшого сада (нескольких апельсиновых деревьев, кустов роз и бугенвиллей) явно раздались шаги, вот только… что-то насторожило Хадижу... Что? Пожалуй, то, что шаги были быстрые, никак не вязавшиеся с полной, даже по-старчески грузной фигурой старой женщины. Нет, шаги принадлежали молодой особе, которую Хадижа вскоре и увидела. Закутанная в паранджу ( насколько могла понять Хадижа, глядя в разбавленную лунным светом  темноту внутреннего двора с высоты галереи на втором этаже), стройная фигура быстро пересекла покрытый гулкой керамической плиткой двор и оказалась возле двери. Саму дверь Хадижа не смогла бы разглядеть и днем – если смотреть с этого места на галерее, где она стояла, потому что обзор на уличную дверь  загораживала развесистая крона апельсинового дерева.  Вот и теперь Хадижа могла только догадываться, для чего некая женщина (или девушка) оказалась в этой части двора. Но заметить любительницу ночных прогулок Хадижа смогла только благодаря полной луне, залившей светом сад и пространство вокруг не работавшего фонтана. Если бы не донеслись звуки шагов по плиткам, возможно, девушка и не увидела бы, что кто-то спешит внизу к выходу из дома…
«Ничего не понимаю! Спускалась вниз старая тётя Фарида, а по саду пробиралась молодая женщина. Что это значит? Я уверена, что Дайнаб и Замиля спят у себя в комнатах. А лара Джабира  имеет совсем не такую фигуру, как та, что я увидела внизу».
Но той ночью Хадижа ушла спать, и только некоторое время спустя она была вынуждена вернуться к воспоминаниям об увиденном.
Хадижа трудно встраивалась в семейные отношения и домашние дела. Её всё время как назло преследовали неудачи. Пусть она не принимала участия в тяжелых или трудных занятиях по хозяйству, но мелкие поручения ей давали. И почти каждый раз  дело оборачивалось неприятностью.
Например, она пролила чай, который несла сиду Рахиму по просьбе свекрови.
Однажды свекровь, усаживая пожилого отца удобней в кресле у стола, попросила жену сына:
- Хадижа, принеси чай. Замиля уже приготовила поднос с чайниками и стаканами. Она немного подождет, когда будет готово печенье, а ты принеси чай всё-таки уже сейчас. Дедушка хочет пить.
И вот Хадижа со всеми предосторожностями принесла на огромном, но тонком  металлическом подносе два блестящих старых чайника – один со сладкой заваркой, другой – с крутым кипятком, а также и три небольших стаканчика с ажурным орнаментом по ободку. Поставив всё на стол, молодая хозяйка не справилась только с тем, чтобы правильно разлить чай. Стакан с нежными листочками мяты, в который Хадижа успела налить заварку из первого чайника, вдруг опрокинулся, задетый вторым чайником из-за неловкого движения Хадижи. Конечно же, сладкая жидкость залила столик и тонкой струйкой устремилась на пол – прямо на ногу обутого в остроносые бабуши сида Рахима.
- Ах! – в ужасе закрыла пальцами рот жена Фарида.
- Эк, что у тебя за руки? Что сказал бы о тебе мой приятель сид Абдул, если бы ты пролила чай на него?
- Хадижа! – с чувством произнесла свекровь, дав понять, что это непростительная промашка. Приведя в порядок столик, удрученная Хадижа отправилась снова на кухню.
Но в тот день её так и преследовали неудачи! Замиля попросила её присмотреть за соусом на плите – помешивать время от времени, пока она не найдет в кладовой пакетик с нужной специей.
- А вот это -  кайенский перец, - показала  она маленькую баночку, взяв со стола. - Смотри, будь осторожна! Как только соус начнет закипать – добавь в него перец, взяв чуть-чуть – на кончике ножа. Не больше – иначе соус окажется таким острым, что его будет просто невозможно есть!
Замиля удалилась, а рядом с Хадижей осталась Дайнаб.
- Вот нож, Хадижа. Или возьмешь ложку? Какая разница… Главное, чтобы перца было совсем немного. Я так люблю этот соус, смотри – не испорти его! И Фариду тоже нравится. Так ты постарайся!
- Дайнаб, - нерешительно начала Хадижа, добросовестно помешивая соус специальной ложкой. -  Скажи, а где в Мекнесе можно  найти черные розы? И не растут ли они в вашем саду?
Дайнаб от неожиданности закашлялась, подавившись кусочком помидора, который она резала на салат.
- Подними быстро обе руки вверх! Меня младшая жена отца научила: когда человек чем-то подавился – во время еды или питья, надо резко поднять руки кверху.  Так можно избежать опасности. Ведь от этого можно умереть!
Дайнаб еле откашлялась, но и после этого не стала отвечать Хадиже. Задавать вопрос о розах ещё раз  жена Фарида  не решилась. И Дайнаб вскоре исчезла из кухни.
Только тогда Хадижа, которую отвлекло происшествие с Дайнаб,  обнаружила, что соус не просто закипает, нет, он уже вовсю кипит, булькая и разбрасывая вокруг брызги.
Боясь подойти ближе из опасения обжечься, Хадижа с трудом смогла дотянуться ложкой на длинной ручке до соуса. Но, помешивая его, она к ужасу обнаружила, что соус загустел и уже начал пригорать ко дну посуды.
Вернулась Замиля и тут же поняла, что произошло. Она с досадой забрала из рук Хадижи ложку для варки соуса и, зачерпнув соус,  с сожалением наблюдала, как густое варево  еле сливается с ложки обратно в общую массу.
- Я ещё не добавляла перец. Может, ещё не поздно? – робко, виноватым голосом спросила Хадижа.
- Теперь этот соус уже ничем не испортишь, - сдержанно произнесла Замиля. – Давай перец. На кончике ножа!
- Сейчас, - засуетилась Хадижа, и тут же поплатилась за спешку. Баночка с перцем выскользнула из рук и упала на каменный пол. Конечно же – разбилась! А перец – рассыпался по полу, ещё и Хадижа на него наступила…
- Быстро уходи! Иначе перец попадет в глаза, и потом они так распухнут, ещё и зрения лишишься! – быстро  снимая с дровяной печи сковороду-соусник, посоветовала Замиля. – Иди, Хадижа, посиди, приди в себя, иначе ты ещё что-нибудь испортишь или разобьешь!
- Чего же ты стоишь? Пойдем, идем же! – подталкивала её в спину старшая сестра Фарида. Хадижа, чувствуя себя бесполезной неумехой, понимая, какова будет реакция мужа на подгоревший по её вине любимый соус, готова была заплакать. Она прикоснулась к краешку глаза пальцем, чтобы убрать слезинку, и тут же ощутила резкое жжение: на пальцы, видимо, попал перец… Это стало последней каплей: девушка, плача, бросилась к лестнице и вскоре  лежала на постели, свернувшись на одеяле, обхватив себя руками за плечи и содрогаясь от рыданий.
- Хадижа, перестань! – увещевала мать Фарида, появившись в комнате вслед за Замилей и Дайнаб.
Хадижа не могла даже дверь закрыть, как делала у себя в комнате  дома у отца – здесь дверей просто не было. Точнее – закрывалась лишь дверь, ведущая на галерею – практически на улицу. Но в их комнате у выхода под аркой во внутренний коридор двери не было. Висели только густые занавеси из множества полотнищ воздушной ткани. То и дело путаясь в них, на пороге стояла Замиля. Дайнаб же прошла в комнату и встала возле матери, успокаивавшей и утешавшей невестку.
- Почему ты плачешь? Ничего ужасного не случилось. Тебе всего лишь нужно быть немного внимательней. Тогда ничего не будет пригорать или падать из рук. Но ничего: я поставлю варить новый соус, вот только нет перца, но его уже и так мало оставалось, и к тому же он немного отсырел. Всё равно я собиралась покупать свежие специи. В доме везде такая сырость!
Лара Джабира повернулась к младшей дочери.
- А пока ты, Дайнаб, сбегай в соседнюю лавку за перцем. Он продается у них уже в готовой расфасовке. Дочка, хорошенько посмотри на просвет стеклянную банку, даже потряси её, чтобы увидеть – не слежался ли перец. Если он хорошо пересыпается – значит, свежий. Если слежался комками – значит, тоже отсырел и у них. Тогда не бери. Но лучше всего сделай так: возьми с собой пустую баночку, и пусть при тебе взвесят 25 граммов перца. Не черного, не красного, а именно кайенского. Смотри, чтобы не насыпали другого.
Хадижа, перестав рыдать, с интересом и удивлением наблюдала за сценой. Оказывается, даже незамужнюю Дайнаб отпускают одну на рынок! Как же так?
Дайнаб ушла.  Синяк, поставленный Фаридом  больше недели назад, был почти незаметен, но Дайнаб всё равно прикрывала глаз волосами и так и ходила по дому. На медину же с неубранными под платок прядями выходить было немыслимо, и Дайнаб нашла в шкафу у сестры черный никаб – одеяние,  позволявшее оставлять только узкую полоску для глаз.  Но Дайнаб и это не устроило. Она достала из своей шкатулки маленькую заколочку, которая с помощью короткой цепочки соединила верх и низ разреза на переносице. Если не станут присматриваться, то на синяк теперь и вовсе никто не обратит внимания.
5. ЧАСТЬ 7. Встреча Дайнаб и Зухры на медине. Хамам.
Пока оставшаяся в комнате жены Фарида Замиля ухаживала за расстроенной Хадижей, Дайнаб получила от лары Джабиры деньги на пряности (купить предстояло  не только перец, но и имбирь) и с радостью выбралась из дома.
Лавка торговца специями была совсем недалеко, но Дайнаб решила отправиться на соседнюю улицу – там тоже был подобный магазинчик, и во-первых, там выбор больше и товар лучше, как  уверяет соседка – лара  Нуфель, а во-вторых, в дальней лавке торгует старик, у которого пристроены все дети и внуки, а в лавке  на их улице сын хозяина давно ищет себе жену. Вот только невесты для него никак не найдется. Никто не желал становиться женой сына Ахмета Зиндара.
 И Дайнаб тоже не могла спокойно смотреть на покрытого густыми прыщами  юного Абдурахмана Зиндара, страдавшего от болезни, которую врачи называли псориазом. Дайнаб ни за что на свете не согласилась бы стать его женой. Вот только Фарид может не спросить ни о её желании и  не поинтересоваться её мнением. Посватает сына его отец, и Фарид может дать согласие. Всё, тогда бесполезно возмущаться.
Поэтому Дайнаб предпочитала каждый раз обходить стороной эту лавку и не мелькать перед глазами у Абдурахмана и его родственников.
Вот и теперь, выйдя за дверь риада, она направилась в сторону, противоположную от лавки Сида Абдурахмана. Пришлось пройти ещё две улицы, прежде чем она смогла завернуть туда, где располагалась нужная ей лавка.  Она не дошла нескольких шагов, как кто-то схватил её за рукав.
Она сердито оглянулась, чтобы увидеть того, кто так бесцеремонно с ней обошелся. И тут же узнала в закутанной фигуре Зухру.
- Что случилось, Зухра? Тебя могут узнать! Ты слишком близко оказалась возле дома брата. Если тебя узнала я, так и другие тоже узнают. Для чего ты так рискуешь?
- Не беспокойся за меня, - усмехнулась молодая женщина. – Кто посмеет потревожить женщину в парандже? Кому бы там что ни показалось!
- Так что тебе…
- Как – что?- перебила её Зухра. -  Хочу узнать новости! Прошло несколько недель после появления в вашем доме этой женщины. Ты давно не появлялась. Знаю, знаю! Тебя наказали за то, что ходила ко мне. Вот поэтому я сама пришла в ваш район.
- Новости? Никаких, кроме того, что у нашей невестки руки выросли не так, как положено! Вот поэтому меня и отправили на рынок за специями. Соус у неё  подгорел, перец рассыпала, чай для деда принесла, так пролила на стол. Как будто у неё за спиной стоит недобрый джинн.
- Так это же хорошо! Дайнаб, когда бы тебе удалось выйти из дома, если бы не она?
- Это так…
- Вот! Расскажи, как всё происходило. А что Фарид думает о Хадиже? Мне интересно!
- Ты спрашиваешь, как?...- и Дайнаб с мельчайшими подробностями рассказала Зухре, что случилось по вине неопытной родственницы.
- … А Фарид ещё не пришел. Думаешь, он отпустил бы меня одну бродить по медине? Мать уверена, что я отправилась в лавку в одном из соседних домов –  ту, помнишь, что в доме возле хамама? А я предпочитаю делать покупки здесь, у Юнуса, - закончила Дайнаб, кивнув на открытые двери небольшого магазинчика.
- Хм…Так что ты сказала про хамам? Когда вы собираетесь сходить туда вместе с Хадижей? Пожалуй, я тоже пойду, чтобы  взглянуть на жену Фарида.
- Нет, не делай этого, Зухра! Меня снова накажут! Не приходи туда!
- Почему же? Мне тебя и расспрашивать не стоит. Когда вы там окажетесь, я и сама знаю. Среда один из ваших дней. Это завтра. Правильно?
Дайнаб поджала губы и молчала, чувствуя себя загнанной в ловушку.
- Я обязательно приду, Дайнаб, даже не сомневайся! А теперь иди покупай специи… Надеюсь, Хадижа столько перца добавит Фариду в соус, что у твоего брата вылезут глаза! – зло бросив слова, Зухра быстро скрылась в толпе спешивших в разные стороны жителей Мекнеса.
«О, Аллах! Сколько же злобы в Зухре! Неужели она даже Фарида начала ненавидеть?»- с испугом думала Дайнаб, возвращаясь назад коротким путем теперь уже мимо дома сида Абдурахмана. Она потеряла столько времени на разговор с Зухрой, что теперь была вынуждена пойти на риск быть замеченной неприятными соседями. «Аллах мне поможет», - решила сестра Фарида, быстро прошмыгнув мимо их дома. Впрочем, на ней был никаб, который скрывал владелицу одеяния. Кто бы мог узнать Дайнаб, кроме разве что Зухры?
…А в доме всё было спокойно. Мать приготовила новый соус. Был добавлен в нужном количестве и перец. Хадижа успокоилась и теперь помогала Замиле готовить стол к ужину.
- Завтра мы идем в хамам. Ты не забыла, Хадижа?
- Я помню, - ответила девушка, украдкой посмотрев на руки с сильно полинявшим узором  хны.
Кажется, Замиля и Дайнаб заметили взгляд и всё поняли.
- Угу, тебе скоро придется работать наравне с нами, - не без злорадства подтвердила Дайнаб.
- Когда-нибудь это должно случиться. И лучше раньше влиться в работу, чем потом входить в непривычный режим, сестра. Не переживай, Хадижа. Всё равно ты не сразу будешь всё делать сама. Одну тебя никто не заставит работать, мы будем тебе помогать и подсказывать.
В столовую вошел Фарид, и Хадижа, взяв чашу с розовой водой для омовения рук и полотенце, направилась к мужу, так и не ответив на подкол одной сестры и не поблагодарив за заботу другую. Она много раз в течение дня успела сказать Замиле «спасибо»,   теперь же повторять ещё раз слова благодарности казалось излишним. За всё – спасибо. Хадиже от этой ситуации стало не по себе.
Но в этот день и Фарид оказался не ловок. Стоило Дайнаб смиренным голосом сказать брату, что Хадижа интересовалась, где в Мекнесе можно отыскать черные розы, так у него тут же испортилось настроение. Он тяжелым взглядом уставился на Дайнаб, и Хадижа была рада, что замешкалась и не успела переспросить уже от себя о понравившихся ей цветах. Она только удивилась: почему Фариду так не нравится упоминание о черных розах? С чем это связано?
 А Фарид неловко повернулся, задел оставленную на краю столика чашу с использованной водой, и, конечно, всё  оказалась на полу. Керамическая чаша разбилась, и теперь её осколки лежали среди лужи воды, которую тут же поспешила вытереть Хадижа, радуясь тому, что муж не стал ругать её за поставленную не на место посуду.
Когда пришло время намаза, и Фарид ушел на мужскую половину дома, чтобы помолиться вместе с сидом Рахимом, Хадижа осталась в комнате одна и совершила намаз, искренне прося Аллаха, чтобы никогда больше не повторился в её жизни такой неудачный день!

*** Хамам находился совсем рядом. И это было большой удачей.  Дни для женщин в хамаме были строго определены, как, впрочем, и для мужчин.
Хадижа отправлялась в хамам с женщинами семьи уже не в первый раз. Сначала ей было непривычно и неприятно – раздеваться самой и видеть вокруг множество почти голых женских тел. Но на неё никто не обращал внимания, каждая из женщин и девушек занимались тем, зачем, собственно, и пришли. Только первое её появление в хамаме вызвало ажиотаж, но когда к новости привыкли, то её приходы в хамам никого больше не удивляли. Вот если бы она  вообще нигде не мылась…
Хадижа и в этот раз захватила помимо прочего гассуль, купленный накануне в лавке, и собственное мыло, которое для неё сварила Замиля за три дня до этого.
Вместе с сёстрами она ходила на медину за  всем, что нужно для того, чтобы самим сварить дома мыло. Оказывается, обе сестры знали в совершенстве секреты мыловарения, самозабвенно на глазах ошеломленной Хадижи составляя разные составы – для каждой своё мыло. Так, Замиля предпочитала мыло с цитрусовым ароматом, а Дайнаб – с ароматом корицы.
Но и для Хадижи Замиля предложила придумать рецепт и сварить  мыло, какого у них никогда не было. Так и получилось, что ароматом Хадижи на некоторое время должен был стать запах сирийского кофе с кардамоном. Мыло получилось какого-то не очень приятного, почти черного цвета. 
Для Хадижи, всегда имевшей в доме отца гели, шампуни и мыло от самых модных косметических фирм, было удивительно наблюдать, как девушки варят мыло самостоятельно.
Всё оказалось очень просто: купили на суке* (рынок в Марокко) оливковое масло, несколько кусков самого простого мыло, выбрав то, у которого не было запаха. В аптеке нашли глицерин, чтобы пополнить закончившиеся запасы, и крохотные флакончики с эфирными маслами –лимонным и с маслом корицы.
- Дайнаб, давай купим ещё и  персиковое масло.  Или миндальное. Косметическое масло не прогоркнет при долгом хранении мыла. Впрочем, если не хватит денег, то… обойдемся и оливковым.
- Есть оба масла. Но давай купим из персиковых косточек, мне запах миндаля не нравится. Только не в мыле, ты ведь знаешь, какой чуткий у меня нос!
- Хорошо, купи персиковое, пусть оно и немного дороже, - ответила сестре рачительная Замиля.
- Но зато и флакон больше! – парировала Дайнаб. Хадижа за происходившим наблюдала молча. Разница в цене не составляла и одного дирхама, о чем спорить? Но ей вспомнились слова Замили о том, как их семье приходится экономить буквально на всём, и промолчала.
Вернувшись в тот день с рынка,  они приготовили в кухне на столе всё необходимое для приготовления мыла.
- А… Куркуму забыли купить! Её же совсем мало осталось! Мама всегда моется мылом с куркумой! У неё остался маленький кусочек, она же просила меня сварить сегодня мыло и для неё.
- Хм, свари с лепестками календулы. Оно тоже получится желтого цвета, - посоветовала Дайнаб.
- Неужели у вас получится настоящее мыло? – не верилось Хадиже.
- Хадижа, здесь, в Марокко, все женщины умеют варить домашнее мыло! А как же иначе? Для чего тратить деньги, когда можно самим сделать средство, которое обойдется намного дешевле?!
- Но…, - едва не возразила дочь Жади, вспомнив грубого вида куски самодельного мыла в ванной комнате. 
- Конечно, вид у домашнего мыла не очень, - как будто угадав её мысли, объясняла Замиля, - но зато все компоненты натуральные. А ты умываешь лицо химией. Обрати внимание, как молодо выглядят наши марокканские женщины, по сравнению с европейками, которые пользуются разными косметическими средствами, только чтобы уберечься от морщин и вялой кожи! Нет, в нашей семье хранится рецепт, в котором скрыты небольшие секреты. А так как ты стала частью нашей семьи, то мы его тебе откроем. Но ты ни с кем не должна им делиться, как бы тебя не уговаривали. Понятно?
- Конечно, - ответила Хадижа, тут же вспомнив Халису, которая всеми способами изворачивалась от расспросов Рании, желавшей выспросить у жены Амина секрет приготовления вкусного мяса, приправленного букетом специй.
 Теперь Хадижа поняла невестку тёти Латифы: у каждой, особенно молодой хозяйки, должен быть небольшой секрет, изюминка, за которую её будут хвалить все гости, и чем станет гордиться семья. Вот Халисе, например, знаком секрет составления специй к разным блюдам. У сестер Фарида есть секрет мыловарения, а чем может поразить родственников она - Хадижа?
 «Рания ничему меня не научила! - с горечью подумала она. – Первая жена  думала только о том, чтобы во всем быть лучшей в глазах моего отца. Все секреты она держала при себе и не собиралась ни с кем делиться!»  Ей не пришло в голову, что у неё есть мать, и именно Жади должна была бы в своё время научить дочь делать хорошо хотя бы что-то.
«Я умею только придумывать украшения, но как их делают, я даже не помню. Столько лет прошло с тех пор, как мы с мамой уехали от отца в Фес, и пока он не нашел нас и не забрал меня к себе, мама показала мне, как нанизывать бусинки и монетки, чтобы получилось недорогое и незамысловатое украшение на продажу. Ведь деньги у нас с мамой тогда быстро закончились, ещё немного – и нам было бы нечего кушать!». Но  Хадиже оставалось признать, что это умение в семье мужа не пригодится.
 А Замиля и Дайнаб тем временем выложили на стол всё необходимое: куски мыла для основы, глицерин в тюбике, флакончики с эфирными маслами, бутыль с оливковым маслом и прочее, что могло понадобиться. Удивительно, но в качестве формочек для заливания сваренного мыла служили… баночки из-под йогурта!
- Не удивляйся, Хадижа. Какая разница, из чего сделать формочки? Главное – чтобы они могли гнуться, хотя бы слегка, иначе трудно будет вынуть отливку.
- Всё! Я натерла несколько кусков мыла, теперь твоя очередь, Хадижа! У меня руки устали, - капризно сказала Дайнаб, пододвигая к невестке чашу с теркой, под которой кудрявилось натертое мыло. Оставалось ещё три куска.
- Для чего столько мыла?  На сколько месяцев его хватит?
- Получается по-разному. Мы же варим мыло не только для хамама, но и для ежедневных нужд. Но никогда нельзя предусмотреть, сколько придет к нам гостей, которые захотят вымыть руки не в чаше с розовой водой, а пройти к раковине и намылить руки домашним мылом.
- Ты не знаешь наших родственниц! – тут же добавила Дайнаб. – Некоторые специально так делают, чтобы знать, какое мыло мы варим, с чем, с каким запахом и из чего!
- А всё потому, что «некоторые» любят похвастаться: дарят мыло приятельницам, которые потом пытаются выяснить наш секрет, -  сказав, выразительно посмотрела на сестру Замиля.
- Ну и что? Им никогда не узнать этого! И вообще – давай скорее приниматься за дело: мыло уже почти готово, а  ты ещё воду не отмерила!
- Не торопи меня, Дайнаб. Небольшая неточность, и мыло может не получиться.
Дальше работали сосредоточенно.  Пока Хадижа кое-как терла на ручной терке несколько кусков мыла, Замиля достала из пакетика горсть ярких желтых лепестков и замочила их в холодной воде.
- Это бархатцы и календула. Мы их давно собрали лепестки, вот теперь дождались своей очереди. Учись, Хадижа. Лепестки можно и не замачивать, но тогда они могут поломаться при размешивании мыльной массы.
- А почему нет  лепестков роз? Красные будут красиво смотреться в мыле. И цвет получится красный, наверно, - предположила, спросив, девушка.
- А вот и нет, - вмешалась в разговор Дайнаб. – Мыльная масса изменит цвет лепестков красной розы на зелёный. То же произойдет и с лепестками гибискуса – каркаде тоже на сохранит свой яркий цвет, посереет.
- Да, это так. Лучше отказаться от соблазна использовать розу для приготовления мыла. Поэтому не будем портить себе настроение, а возьмем белые или желтые  лепестки.  А розовый цвет или грязно-красный получается при добавлении красной глины. Но мыло будет без запаха.
- Всё, я закончила, Что мне делать теперь? – поинтересовалась Хадижа у Замили, в то время, как Дайнаб критически осматривала выполненную ею работу. Но придраться не получилось.
- Теперь, Хадижа, просто стой и смотри, запоминай, что и как мы будем делать.
Хадижа с облегчением немного отошла от стола и завела руки за спину, чтобы ничего случайно не задеть.
- Дайнаб, достань мёд или сахар. Ты забыла достать их.  Итак, Хадижа. Можешь потом записать: мы берем пропорции в расчете на один кусок натертого мыла. Кстати, обычно мы сами готовим мыльную основу, как говорится, «с нуля». Смешиваем едкий натр с маслом. Но такой процесс требует не только умения и подготовки –  но проблема не в этом, главное – такое мыло обычно должно вылеживаться от 4 до 6 недель, прежде чем его можно будет использовать.
- О, это такое нудное занятие! – закатила глаза Дайнаб.
- Это длительный процесс, но мы не можем в этот раз ждать и  сушить несколько недель, чтобы оно «созрело». Трудно поверить, но у нас  обнаружился катастрофический расход мыла, в хамам не с чем идти. Поэтому мы сегодня сварим мыло на скорую руку, и совсем немного. А вот потом сделаем так, как положено. Обычно мы варим большое количество за один раз.
- Закончилось мыло? А почему не воспользоваться просто обычным мылом, которое мы купили в аптеке? – удивилась Хадижа.
- Ох, что ты! Тогда над нами потешалась бы вся медина! Любая хозяйка должна уметь готовить мыло, и так, чтобы оно было не похоже ни на чье.  Это женское самолюбие. Если увидят в хамаме мыло из аптеки – скажут, что меня ничему не научили. Кому нужна такая невестка?
- Хамам, Хадижа, это место, где не только моются, но общаются,  матери  присматривают сыновьям невест. Где ещё они могут увидеть возможную невесту без платка и одежды? Ведь по обычаю на теле невесты не должно быть никаких ран или ожогов. И присматриваются ко всему: как одета, какое у тебя полотенце, мыло, гассуль – всё подвергается тщательному осмотру. А потом начнутся обсуждения и сплетни. В хамаме нужно смотреть в оба, чтобы не дать повода говорить о себе.
Хадиже вспомнился рассказ тети Латифы о том, как лара Назира осматривала её и Жади, когда стало ясно, что братья Саид и Мухамед сватают племянниц сида Али. Она даже в рот девушкам заглянула, чтобы убедиться в том, что их зубы в порядке! А у тёти Латифы на руке с самого рождения было родимое пятно, и тётя Назира едва не забраковала невесту, решив, что это ожог. Зорайдэ тогда даже  заступилась за Латифу.
Рассмеявшись, Дайнаб сказала:
- Мыло закончилось почти у всех. И даже то, что делали для кухни. Это стало полной неожиданностью! Впрочем, все знают, что дедушка ходит в хамам по два раза в неделю, общается там с приятелями, с которыми и в кафе сидит. Так он в хамаме всегда использует свой кусок мыла  полностью. Мы думаем, что он там просто делится с кем-то. У нас хорошее мыло, всем нравится, увидишь сама…
- Дайнаб, не болтай, не отвлекайся. Запоминай, Хадижа: на один кусок мыла берем 200 мл воды, 3 чайных ложки масла (оливкового или вот как мы купили сегодня – персикового),  1 чайную ложку глицерина, и главное – эфирное масло около 20-30 капель, не больше. Это зависит от вида масла. Потом можно ещё добавить лепестки цветов, перемолотые целебные травы…
- ..  или вот, например, кофейную гущу или молотые орехи  - тогда получится что-то вроде скраба для легкого пилинга,  как пишут в женских журналах, которые любят читать туристы из Европы, - добавила сестра Замили.
Хадижа была удивлена подобными познаниями Дайнаб. Впрочем, судя по всему, сестры очень отличались друг от друга во многом: Замиля была более консервативна и поэтому более «восточная» девушка, а Дайнаб – более современная. Почему бы ей не интересоваться современной европейской модой, даже если для неё это недоступно?
- Чуть не забыла: надо обязательно добавить немного сахара и меда. Или даже шоколад. Это смягчит кожу. Не будет сушить.
- А наш секрет в том, что мы добавляем в наше мыло витамины, которые покупаем в аптеке, вот, посмотри,  масляный раствор витаминов А и Е. Не любые витамины, а только эти. Но потом запишешь себе в хозяйственный блокнот. Заведи обязательно для записей, без него не обойтись в домашних делах, - наставительно сказала Замиля.
- В следующий раз, Хадижа, не старайся превратить мыло в порошок. Достаточно натереть на крупной терке. На скорость растапливания это не влияет. – тут же дала совет и Дайнаб, отмеривая нужное количество ложек масла, которое потом и  влила в посуду с натертым мылом. Кастрюлю тут же поставили  в горячую воду «на водяную баню». Тем временем Дайнаб раздавила желатиновые капсулы с витаминами и уточнила:
- Если брать по пол чайной ложки витаминной массы на кусок, сколько нам понадобится? Что-то мы мало купили витаминов.
- Достаточно, это не принципиально! Дайнаб, подай мне ещё и глицерин – по 1 ложке на кусок…. Шукран! – поблагодарила она сестру, помешивая деревянной лопаткой массу в кастрюльке. – Понимаешь, Хадижа, это нужно для того, чтобы мыло действовало на кожу более мягко. К тому же витамин Е своего рода консервант, и защитит само мыло при длительном хранении.
Некоторое время Замиля помешивала таявшую кастрюле массу. А Хадижа вместе с появившейся на кухне ларой Джабирой на другом столе резали овощи для таджина.
- Мама, с чем на этот раз таджин? – с любопытством спросила  Дайнаб.
- Если дедушка не принесет с рынка мясо верблюда, то сделаю с курицей, рисом и   оливками.
- А соленые лимоны закончились?
- Нет, но я же не могу добавлять их каждый день! Блюда должны быть всегда разные. Кстати, Дайнаб, потом ты поможешь мне приготовить блинчики багрир. Сейчас поставлю на них тесто…
- Опять я? Пусть Замиля жарит! Они получаются у неё ажурные, все в дырочках. У меня так не выходит – опять начнете меня критиковать!
- Вот потому что не получается, ты и сделаешь! Иначе никогда не научишься! – сказала мать.
- А пусть Хадижа багрир приготовит! Вот и посмотрим, что умеет наша невестка.
- Хватит, Дайнаб!- укорила сестру умница Замиля.
- Придет время – и Хадижа испечет нам блинчики. Но у Хадижи  есть муж – твой брат. Она может не уметь что-то делать и учиться сейчас, если что-то не умеет. А тебе только предстоит выйти замуж, и кто знает, дочка, какой муж тебе попадется…, - покачала головой мать Фарида.- Поэтому не спорь, а практикуйся.
Некоторое время все были заняты каждый своим делом. Дайнаб надулась. Хадижа старалась не смотреть в её сторону, и вообще – она боялась, что у неё может что-то не получиться.
 Мать вытерла руки полотенцем и отправилась за лепешками в пекарню, снова оставив девушек одних.
- Кажется, готово! – довольно сказала Замиля, снимая с огня таз, в котором стояла кастрюля с мылом.
Дайнаб тут же подхватила небольшой медный ковшик и перелила в него массу для мыла, которое она собиралась сделать для себя. Тут же она  всыпала порошок корицы и добавила  несколько капель эфирного  коричного масла.
- Что ты делаешь? –возмутилась Замиля. – Дай сначала остыть, иначе эфир улетучится! А масло такое дорогое, так зачем тратить его напрасно?
Дайнаб огрызнулась в ответ и между сестрами началась словесная перепалка.
Пока сестры спорили, Хадижа перестала чистить фисташки и тоже подошла ближе. Ей стало интересно, какое мыло  Замиля сделает для неё.
- Отойди, Дайнаб, не расстраивай меня. Ты своё мыло испортишь, а я из-за тебя отвлекусь и тоже могу ошибиться! – сердито сказала девушка, отодвигаясь от хозяйничавшей сестрицы.
Дайнаб размешала желтовато-светло-коричневую массу, а затем разлила по формочкам  - баночкам из-под йогурта. В это время Замиля продолжала помешивать остывающую растопленную мыльную основу, и только когда Дайнаб поставила свои формочки в картонную коробку на окне и отправилась «немного отдохнуть», воспользовавшись отсутствием матери, Замиля разлила по нескольким чашкам содержимое кастрюли и приступила к самой интересной части – добавлению тех наполнителей, которые и сделают каждый кусок мыло отличным от другого.
- Вот так, теперь будущее мыло надо ароматизировать и придать цвет с помощью разных добавок. Так…, в мамино мыло добавим замоченные лепестки …. Хадижа, слей осторожно воду через сито и слегка отожми лепестки…,  нет, дай мне…, покажу, как надо делать…, - не выдержала Замиля.
Хадижа охотно передала ей стакан с разбухшими лепестками.
- Теперь смотри: добавлю немного арганового масла,  у нас есть настоящее! Дед привез из Агадира. Там у его первой жены живут родственники, которые сами делают это масло. Ты знаешь, какой это жуткий труд: камнем разбивать вынутые из аргановых плодов косточки и давить из их зерен масло? Капли становятся бесценными, особенно для тех, кто не платит за них, а сам всё делает, своими руками. …Вот,.. теперь добавим для цвета немного куркумы – смотри, какой цвет получается: ярко-желтый, почти оранжевый!
- Да, красивое мыло получится, - согласилась Хадижа, наблюдая, как скорая на руку Замиля уже разливает готовую массу по формочкам.
-  Для мамы делаем всегда одно и то же мыло, но самое красивое и приятное. А для себя мы иногда экспериментируем, в этот раз я сделаю себе с лекарственными  травами. Добавляю масло с ароматом лимона, оно есть в доме на данный момент.  Брату и дедушке добавляем обычно голубую глину – мыло получается серым. И что? Им нравится именно такое.
- А для меня что ты сделаешь? – стало интересно Хадиже.
- Не я, а МЫ вместе его придумаем. Знаешь, есть у нас немного молотого кофе, совсем чуть-чуть. Дед у нас знаток кофе и чая, так вот он забраковал кофе, потому что ему показалось, что кофейный порошок отсырел. Значит, его можно использовать для добавления в мыло. И правда –если честно, этот  кофе появился у нас давно: к дедушке приезжали родственники из Сирии, привезли свой знаменитый кофе, который они так любят варить вместе со щепоткой кардамона. Вот!... И кардамон добавим в мыло, но немного, только для придания легкого аромата.
- А… почему цвет такой… некрасивый?! – неприятно удивилась Хадижа, когда ЕЁ мыло уже было залито в формочки, а их получилось немало. Хватит на несколько месяцев, даже если каждый раз брать с собой в хамам эти поделки.
- Помогай мне, Хадижа! Скоро придут брат и дедушка – они пошли в кафе посидеть. Надо, чтобы к их возвращению на столе и на окнах ничего не стояло. Даже запаха не чувствовалось в помещении, где наши мужчины будут ужинать. У деда всегда нос начинает чесаться от запаха свежего мыла. Поставь  все формочки на поднос…,  да, возьми тот, который потускнел… и отнеси в кладовку. Ты видела,  где я оставила таз и не помытую после мыла кастрюлю. Потом её отскребем.
Пока девушка составляла на поднос формочки с незастывшим мылом, Замиля оставшееся мыло, получившееся после добавления голубой глины, залила в пустую чистую пачку от сока.
- Такой большой кусок? Для кого? – удивилась Хадижа.
- Это запас для мужчин. На ближайшее время я сделаю несколько отливок, а этот кусок пусть хорошо застынет, выстоится, а когда будет готово, тогда разрежем на куски и будем хранить в специальной пленке или в оберточной бумаге.
- Не поняла, для чего класть сахар?
- Вместо меда. Для того, чтобы масло быстрее таяло на водяной бане.
- Знаешь, Замиля, я вспомнила, что у Рании – первой жены отца – я как-то видела масло из авокадо. Она использовала его для ухода за руками.
- Да, есть ещё масло жожоба, но всё это нам уже давно не по карману. Ах, Хадижа, даже не знаю, как ты после роскоши родного дома привыкнешь к нашему укладу. Мне тебя даже жаль. Тебе придется всё делать самой. Всё-всё! И мыло варить тоже… *(От автора: если кто-то из читателей решит самостоятельно сварить мыло в домашних условиях – просьба найти и уточнить рецепт на спец. сайтах в интернете. Описанный мною способ не точен, и, конечно, я не пробовала  делать  мыло, хотя желание такое было).
От её слов у Хадижи сделалось на душе как-то тоскливо …
- Но я советую тебе сначала идти по самому доступному пути – брать фабричное мыло, обогащать его состав и придавать новую форму. Это выход.
- Согласна, так и буду делать. Вряд ли у меня когда-нибудь получится так, как у тебя.
- Этому надо учиться, - согласилась Замиля. – Взгляни, у меня целая тетрадь исписана рецептами, я всегда сверяюсь с записями, сколько капель какого эфирного масла положить. Это не так просто – добиться успеха в варке мыла и не испортить его. Я расскажу тебе, какое масло подходит к каким наполнителям…
 Замолчала сестра Фарида только тогда, когда в соседней с кухней столовой раздалось чье-то громкое чихание.
- Дедушка вернулся!- оглядывая кухню, сказала Замиля. – Так… Хадижа, я открою окно – пусть накопившиеся ароматы переместятся во двор. А ты зажги бахур, это ты умеешь?
- Да, - коротко ответила родственница Зорайдэ, научившей всех женщин семьи пользоваться бахурницей.
- Пусть лучше пахнет благовониями, чем мылом. Дед сейчас  опять начнет ворчать! И где Дайнаб? Ушла, бросив на нас всю уборку. А мне надо ещё и матери с таджином помочь. Видимо, пора доставать курицу и резать её на куски. Дед не купил верблюжатину, иначе мясо уже давно было бы на кухонном столе. Хадижа, пока я вымою руки, достань с той полки таджин, тот, синий, с белыми узорами.
 Хадижа, к счастью, смогла поставить на стол  объемный и довольно тяжелый глиняный таджин, не уронив, не разбив его, не отколов  кусочка ни с низа, ни с крышки, конусом вытянувшейся вверх. Она даже залюбовалась такой привычной для любого марокканца посудой – ведь ни одна семья в Марокко не мыслит кухню без таджина, и даже не одного, а нескольких глиняных посудин разного размера. А для Хадижи это было нечто вроде экзотики, потому что таджины в доме отца были не закопченные на огне дровяной печки, как здесь, а блестящие  металлические или керамические из дорогих брендовых магазинов восточных товаров. Рания привезла небольшой темно-красный таджин из Парижа, например.
- Ты вымыла руки? – уточнила Замиля. – Тогда поспеши: ты застели дно таджина зеленью, а я положу на неё как на подушку куски курицы и посыплю специями, а ты сверху красиво сложишь порезанные овощи. Морковь, болгарский перец, ломтики картофеля… Оливки сверху не забудь уложить.
- Лара Джабира что-то задерживается.
- Наверно, лепешки разобрали, и теперь маме приходится ждать, когда будет готова новая партия. Вот, кстати. Хадижа, наполни ту небольшую чашку тмином – наш дед любит макать лепешкой в тмин, просто обожает.
- А  где сейчас жены сида Рахима? Фарид говорил мне, что их даже две!
- Две, да. В нашей семье все мужчины стараются взять нескольких жен. Так веселее и работать, и жить – по мнению дедушки.
 Но Хадижа промолчала, решив в будущем всегда обходить в разговоре эту неприятную, случайно затронутую тему.
Вернулась на кухню Дайнаб, и работа закипела. Хадиже досталось в тот вечер после работы с таджином ещё и перемалывание орехов на домашней мельнице. Фисташки нужны были Дайнаб, чтобы в четверг к пятнице испечь ореховое (фисташковое) печенье. А так как в среду собирались, как всегда, уйти на несколько часов в хамам, то нужную работу старались сделать заранее.
…Хадижа так долго крутила ручку старинной мельницы, тяжелой металлической шкатулкой стоявшей на столе, что девушке начало казаться, будто на ладонях образовалось несколько болезненных мозолей.
Но руки у неё ныли и на следующий день.  А в тот вечер, когда Хадижа еле передвигала ноги – а после ужина на кухне предстояло ещё вымыть посуду и замесить тесто на утренние лепешки, начистить овощей, чтобы рано утром лара Джабира могла поставить готовиться очередной таджин…
 В общем, когда Замиля предложила Хадиже достать из кладовки гассуль и поучиться, как проверить его на пригодность, уставшая донельзя дочь Саида Рашида отказалась. Хадиже было уже всё равно, чем она вымоет  волосы в хамаме, главное –  сейчас успеть принять недолгий душ и добраться до постели….

***…А в хамам они  собирались пойти в среду. Идти было совсем недалеко –  хамам находился в конце их улицы. Над хамамом висела вывеска на арабском. Но если бы Хадижа не знала арабского языка и не смогла бы разобрать эти непривычные для бразильянки буквы с завитушками, всё равно было нетрудно понять, что хамам расположен где-то рядом.
Впрочем, найти хамам в арабском городе не сложно. В путеводителях для туристов, как вспомнилось Хадиже, писали, что стоит пойти за женщиной с пластмассовым ведром со сложенными в него принадлежностями для хамама и свернутым напольным ковриком, обязательно  туда доберешься. Марокканки любят посещать общественные парилки-хамамы.
Самый обычный и дешевый хамам есть практически в каждом квартале любого марокканского города. Вход стоит около 5 дирхамов, но это цена только для местных. Туристы платят в несколько раз больше. 
Если стоять у двери дома Фарида, то все дни недели, кроме пятницы,  можно  видеть идущих мимо по улице людей, спешивших в хамам. Но для женщин были отведены дневные часы посещений, а для мужчин – вечерние. 
Часто в сторону их дома тянуло запахом дыма: ведь воду греют практически на кострах в одном из помещений хамама,  специально отгороженном от остальных залов. Хадижа не раз просыпалась утром, чувствуя в комнате запах сгоревших дров и аромат  свежей выпечки, что было не удивительно:  рядом с хамамом находилась и  общественная пекарня, которая пользовалась вместе с хамамом одним нагревательным оборудованием.
 До хамама идти было минут десять. Хадижа не смогла бы заблудиться.  Но она никуда не выходила из дома одна, только вместе с сестрами мужа и свекровью. И  в хамам тоже, разумеется.
Хамам Хадиже очень понравился.
 Пусть снаружи дом выглядел довольно обшарпанным, но на углу в стене был общественный фонтан, стена вокруг которого была выложена красивейшим узором из старинной мозаики. И даже носик крана, откуда бежала вода, был тоже необыкновенной формы и таким старым, что порой казалось - это место на улице перенесено из книги сказок про Шахерезаду.
Хадижа часто вспоминала сказки, которые им с Самирой и Амином рассказывала тётя Назира, а порой даже читала. В сказках «1000и 1 ночи» описывался и хамам.
Хадижа помнила, что, приезжая в детстве с отцом и мамой в Марокко, почти  всегда останавливались в доме сида Али, у которого при жилых комнатах почти везде были ванные. Но всё равно женская половина семьи и гости  ходили в местный хамам. Только вот в памяти Хадижи остались всего лишь стены, покрытые плиткой с глазурью кремового цвета. Запомнились из-за рассказа  Зорайдэ о том, что плитка была сделана из песка с добавлением яичного белка и ещё чего-то, при полной луне, иначе она не застыла бы. И ещё какая-то легенда или сказка была связана с тем хамамом, но вылетела из детской памяти напрочь.
 Но  позже, когда отец привозил Хадижу и  жен в Фес, то семья обычно  занимала роскошные номера в каком-нибудь из лучших отелей города. И вот тогда и Хадижа, и Рания, и Фатима с Зулейкой с удовольствием бывали в хамаме при отеле. Каждый раз хамам скорее  напоминал СПА-салон, чем собственно хамам, и его посещение стоило недешево.  Но ведь чем дороже хамам, тем лучше там условия и сервис.
Хадижа только теперь поняла, что Рания ни за что не согласилась бы снизойти до обычного городского хамама, даже такого старинного и  роскошного, как тот, куда теперь суждено было ходить Хадиже вместе с Дайнаб, Замилей и ларой Джабирой.
Конечно, Хадижа догадывалась, что, посещая настоящий хамам на медине Мекнеса, не стоило ждать особой роскоши – там никто не будет сыпать на пол лепестки роз и оборачивать тебя в шелковые простыни, как в СПА-салоне при комфортабельном отеле.
И всё-таки Хадижа, оказавшись впервые в хамаме, куда привели её родственницы Фарида,  была приятно удивлена тем, что за облезлыми уличными стенами скрывались отделанные мрамором ещё в далекую старину  залы, по-восточному роскошные, украшенные орнаментами из мозаики и наполненные приятным ароматом растений, из которых Хадижа сразу же уловила только запах эвкалипта и роз.
Хамам представлял собой непростое сооружение. Вряд ли под старинным полом находились парогенераторы. Его обогревал огромный котел с бурлящей водой, который топили дровами и из которого подавался горячий пар во все залы через маленькое отверстие, расположенное на полутораметровой высоте от пола. Чтобы нагреть пол, в трубу под полом хамама подавался теплый воздух. При этом пол нагревался настолько, что по нему нельзя ходить без обуви. Фарид объяснил Хадиже устройство хамама, когда оказалось, что у неё нет подходящей обуви. Поэтому пришлось купить на суке специальные босоножки на деревянной подошве, такие же, какие захватили с собой в хамам сестры Фарида.
Потолок в хамаме был сооружен в виде купола, и Хадижа вскоре поняла, для чего это сделано: чтобы конденсат стекал по стенам в специальные канавки, а не лился на голову. Вообще в хамаме всё было из камня, - и пол, и скамейки, и стены. Не было ничего деревянного. Как опять же объяснил Фарид, камень при небольшой температуре в хамаме (от 40 до 60 градусов) позволяет получить высокую влажность и поддерживать легкий пар. Хадиже всё было интересно, но муж, кажется, не понимал её любопытства, но на вопросы отвечал.
Хадиже всё здесь понравилось с первого взгляда: и внутреннее убранство было впечатляющим - мраморная отделка, старинная мозаика, витражи, колонны, витиеватый орнамент… И то, как был устроен хамам – три зала, расположенные в последовательном порядке, (температура в них отличалась – в одной она была прохладная, в другой – горячая, в третьей – тёплая.). И ещё - не очень жаркий пар, который было легко переносить, и неожиданно мощный «пилинг», как назвала бы этот процесс Фатима,  а затем мыльный массаж. Всё это, как потом стало понятно, сделало посещение хамама очень приятным.
Но, собираясь в хамам в тот первый раз, Хадижа имела очень смутные представления о том, что её ждёт.
- Ты знаешь, Хадижа, мы предпочитаем бывать в хамаме,  в который традиционно ходила наша семья: и наши бабушки, и прабабушки, и тетушки,  которые когда-либо жили в нашем риаде… Все  всегда ходили именно в этот хамам. Даже теперь, когда нам приходится экономить, мы не стали искать более дешевый хамам, где берут 5 дирхамов. Платим по 11 дирхамов, но это стоит таких денег, - рассуждала тогда Замиля, помогая Хадиже собирать вещи.
- Что мне ещё нужно захватить с собой? – складывая нижнее белье в пакет, вопрошала Хадижа, боясь что-либо забыть или не сообразить взять, а в результате оказаться в глупом положении и тут же быть осмеянной злой на язык Дайнаб.
- Главное, не надевай стринги. Женщины в этом хамаме консервативные, и на людях стараются не только не показываться полностью раздетыми даже в хамаме, но и нижнее белье одевают более закрытое, чем обычно носят под одеждой. Поэтому стринги будут неуместны. Ты же не туристка.
Крутившаяся рядом Дайнаб хмыкнула, явно представив в мыслях подобную картину. Замиля предпочла не реагировать на сестрицу. Впрочем, как и Хадижа.
- Да! Мочалку-рукавицу, её ещё  «киз» называют, не забыла? Я приносила тебе в комнату вчера. Посмотри там, Хадижа.
- Это ... мочалка? – поразилась девушка, достав из свертка странный плетеный предмет.
- Да! Представь себе: это мочалка для скраба из кокосовой щетины с конским волосом. Так надежней, не скоро истреплется.
- А вот у меня мочалка из овечьей шерсти. У Фарида же рукавица-мочалка с рынка. Жесткая, как наждачная бумага.
Хадижа промолчала, хотя вещь ей ужасно не понравилась.
- Давай сюда мыло и шампунь, Когда у тебя закончится косметика, которую ты привезла с собой из Бразилии, будешь, как и мы, брать с собой домашнее мыло, которое мы сами варим, а вместо шампуня – гассуль. Знаешь ведь, что это такое?
- Да! Мама привозила из Марокко гассуль. Она  делала специальные обертывания в простынях. Точно не знаю, как. Не думала, что мне может пригодиться. Помню только, что мама добавляла в гассуль 7 трав: розу, розмарин, лаванду, крапиву, гвоздику ещё что-то. Могу позвонить и спросить.
- И как ты собираешься позвонить?- ехидно, как показалось Хадиже, спросила Дайнаб. – Фарид не считает нужным, чтобы его жена за его спиной с кем-то разговаривала. Теперь ты принадлежишь нашей семье, а про маму и папу можешь забыть. Ты их не скоро сможешь увидеть. Ну,  может быть, когда у тебя уже родится ребенок. Только тогда.
- Хватит, Дайнаб!
- А ещё жены отца пользовались глиной с Атласских гор – для отшелушивания старой кожи, как говорила Рания. Но она, конечно, пользовалась парфюмированной глиной: с добавлением жасмина, муската, амбры…, м.м.м., как потом от неё  благоухало! Со мной Рания никогда не делилась, но Зулейка и Фатима позволяли пользоваться их косметикой. А у них тоже была  глина с разными ароматами.
- У нас нет таких изысков, Хадижа. Но и я могу предложить кое-что особенное – для тебя, конечно. Мы пользуемся «черным мылом» - бельди. Оно сделано из оливковых косточек, натуральная вещь, а значит – полезная.
Уффф, Замиля потом попыталась поделиться с Хадижей этой ужасно неприятной на вид клееобразной субстанцией. И сама себе намазала этой вяжущей жидкостью лицо и руки, а затем через несколько минут смыла. Но после мыслей о косметических средствах, которыми отныне ей придется пользоваться,  Хадижа задумалась над словами младшей сестры мужа.
По дороге в хамам до неё дошел смысл сказанного Дайнаб: про невозможность позвонить родственникам. Как же так? Что за Средневековье? Почему она не может поговорить хотя бы с отцом?! Какая насмешка судьбы: сначала мать и отец делили Хадижу, и отец внушал дочке, что она принадлежит ЕГО семье, она ЕГО кровь, а мать отвергнута семьей, поэтому общаться с ней невозможно. Теперь она стала взрослой.  У неё своя семья, и вот снова она  принадлежит семье мужа, и опять какие-то непонятные ограничения, Что такое с Фаридом? Неужели он не понимает, что ей трудно так резко оторваться от родителей? А его она знает ровно столько ДНЕЙ, сколько они женаты!
И снова у Хадижи мелькнула мысль о том, что здесь что-то не так. К чему так  обижать Хадижу? Ведь она ничего не сделала плохого, чтобы устанавливать для неё такие рамки! Правда, ей вспомнились слова сида Абдула о женщинах: муж должен с первых дней показать жене, кто хозяин в доме. Что там про верблюдов: надо четко разделить, кто бедуин, а кто верблюд, который не должен хозяйничать в его палатке.
 Возможно, поэтому Фариди забрал сотовый телефон у жены, ему должна быть знакома эта мудрость о верблюдах, бедуинах и женской натуре,  ведь дядя Абдул – близкий друг сида Рахима. Фариду не раз внушались многие истины от дяди Абдула. Но телефон в доме есть. Может ли Хадижа позвонить если не в Бразилию, то хотя бы в Фес Зорайдэ? Надо искать выход.
 И ещё Хадижа надеялась, что после возвращения из Бразилии дядя Али обязательно устроит праздник в своем доме – праздник, посвященный молодоженам, как он и собирался сделать. И тогда Фариду будет невозможно отказаться от приглашения. Впрочем, не остался же Фарид на празднование второго дня свадьбы. Это было неслыханно.
Только настраивать и дальше против себя родственников жены Фарид может поостеречься. Один раз он мог отговориться внезапно возникшей необходимостью возвращения в Марокко. Но повторить такое ещё раз? Отец Хадижи, как и дядя Али – уважаемые люди в Марокко. Пренебрегать приглашением в дом шейха сида Али – наравне с оскорблением. Нет, Фарид разумный человек.  Он не станет ссориться с дядей и отцом Хадижи. Они в любом случае поедут навестить дядю Али и Зорайдэ.
А Зорайдэ обязательно найдет для Хадижи способ позвонить в Рио. Хадиже просто хочется поговорить с кем-то из своих – и она обязательно пооткровенничает с Зорайдэ, узнает все новости у Каримы, посоветуется с дядей Али! И пусть простит так уже любимый ею, но такой странный Фарид!
… Когда Хадижа с родственницами оказалась в хамаме, то поняла, что для местных женщин это место действительно нечто вроде клуба, где встречаются, чтобы поговорить, обменяться сплетнями, поделиться секретами, даже решить какие-то свои дела. Например, найти невесту своему сыну.
И разумеется, появление в хамаме юной жены Фарида, привезенной из Бразилии,  стало событием для многих, кто в тот день оказался в парильне. Её и разглядывали, и закидывали вопросами,  и давали советы… А в итоге решили показать, что такое марокканский хамам.
 Хадижа и теперь с ужасом вспоминала первое пребывание в хамаме.
Они вошли в помещение, где все раздевались и сдавали вещи банщицам. Потом с ведрами и ковриками прошли в большой зал, в котором сидели  вдоль стен и мылись женщины и девушки разного возраста. Некоторые ходили туда-сюда к кранам, набирали воду в ведра из горячего и холодного кранов и смешивали черпаками до нужной температуры.
В помещении было не очень светло, скорее – царил небольшой полумрак. Окон в хамаме не было, дневной свет проникал через небольшие отверстия в куполообразном потолке. Для стока воды пол в хамаме был с небольшим наклоном к центру зала, где находилось сливное отверстие.
Поэтому, войдя в зал, Замиля и Дайнаб прежде всего осмотрелись, где им будет лучше расположиться, чтобы не оказаться на пути чужой грязной воды. Потом, когда Замиля положила свой коврик на горячий пол хамама, Хадижа последовала её примеру. Дайнаб и свекровь бросили коврики рядом.
Хадижа чувствовала на себе взгляды изо всех уголков хамама, и это было ужасно.  Потом стихнувший с их появлением гомон вернулся, и только тогда она смогла немного осмотреться.
В небольших нишах на стенах были поставлены светильники, но днем они не горели. Хадижа попыталась представить, как поздно вечером выглядит зал хамама, когда приглушенный свет льется из каждой ниши,  создавая атмосферу уединения и расслабления… «Фу! О чем я думаю?! Харам! Вечером здесь моются мужчины! Фарид с сидом Рахимом завтра после ужина собираются пойти в этот же хамам! Какие неосторожные мысли приходят мне в голову!»
А затем в зале появилась  банщица и вылила на пол ведро с горячей ароматной водой. Замиля втянула в себя воздух и сказала:
- Целебные травы! Кажется, эвкалипт!  Такой пар поможет вылечиться тем, кто простужен. Подожди, Хадижа. Мыться в хамаме – настоящий ритуал. Это же не душ и не ванна, к которым ты привыкла в Бразилии. Здесь правила не меняются веками,  всё делается в определенном порядке. Сначала положено мыться черным мылом. Вот, возьми, это мыло бельди. Но можешь намылиться и тем, которое ты принесла с собой. А мы с сестрой сами варим мыло, поэтому у каждого в нашей семье своё, разное у всех.  Я люблю цитрусовое. У сестры каждый раз новое.  Да,  вот когда кожа размягчится, тело распарится, тогда трёшь себя рукавицей – как скрабом, чтобы отошли ороговевшие кусочки старой кожи. А после этого – ополаскиваешься и берешь гассуль, можешь намазаться этой глиной – даже лицо и волосы. Потом всё смываешь с себя и всё.
- Мы с отцом и Зулейкой ( это вторая жена) как-то побывали в Турции, - робко пустилась в воспоминания Хадижа, чтобы побороть настигшую её застенчивость. – И там ходили в местный хамам. Замиля, представляешь, в их хамамах можно после всех банных процедур пойти в специальную комнату для отдыха, где тебе подадут кофе или чай к принесенным тобой сладостям.
- Здесь такого нет. Традиция. Возраст этого хамама – может быть, несколько столетий.
- Не может быть!
- Не знаю точно, но он очень древний. Поэтому здесь не приживутся никакие нововведения, потому что сами посетители будут против.
В зале стоял шум от множества голосов, стука ведер и звуков выливаемой на тела воды и множества других.  По стенам стекали горячие капли.  Воздух был почти осязаем – из-за 100-%-ной влажности пар был порой видим.
Все были заняты собой, как думалось Хадиже. Но к их разговору, оказывается, прислушивались. К Хадиже присматривались. А наставления  Замили тут же были дополнены десятком других, которые раздались со всех сторон.
Все советовали обязательно полежать на стоявшей в самом горячем зале хамама лежанке, называемой «камнем для живота». Оказывается, на него надо лечь, чтобы тело прогрелось, расслабилось, и это подготовило бы к массажу.
- Это для туристов, - рассмеялась лара Джабира. – А мы сами моемся,  мы и банщицы себе, и массажистки!
 Вот тогда-то местные женщины, забросавшие бедную Хадижу вопросами и советами, и решили, что жена-бразильянка просто обязана узнать, что такое настоящий марокканский хамам.
Тут же рядом с Хадижей появились несколько толстых тёток, банщиц, как потом оказалось, которые, подхватив девушку под руки, потащили её в другой зал, где уложили «на камень для живота» и  быстро намылили клееобразной  черной массой. Покрыв мылом бельдис головы до ног, усадили Хадижу на скамеечку  и дали посидеть несколько минут, тем временем перекидываясь между собой разными шуточками и сплетнями.  Затем, смыв мыло, начали растирать её тело руками в шершавых рукавицах, и это было так больно, как будто с неё сдирали кожу слой за слоем.
Наверно, так и было, потому что тётки, смеясь, то и дело показывали ей грязные мочалки, потому что всё тело её покрылось серыми катышками. Хорошо, что Хадижа заранее знала, что у всех так бывает, иначе она запаниковала бы. Это значит, сходит старая кожа и выходит грязь. Потратив на растирание довольно долгое время, как показалось несчастной Хадиже, банщицы ополоснули её, окатив парой ведер воды. А дальше они начали намазывать Хадижу грязеобразным веществом коричневого оттенка, но очень приятно пахнущим.
На жалкий лепет Хадижи, спросившей: «А что это такое?», ответили, что это  - гассуль – настоящая мыльная глина с гор Атласа для умягчения кожи, в ней много полезных веществ для тела. Видимо, в глину были добавлены эфирные масла, потому что Хадижа тут же уловила аромат эвкалипта совершенно точно. И, кажется, была ещё нота розы.
Глина покрывала её всю, включая лицо и волосы. Женщины наказали так сидеть минут пять и удалились. А рядом с Хадижей оказались Замиля и хохочущая Дайнаб.
- Ох, Хадижа!!! Ты себя со стороны не видишь! У тебя такое лицо! Наверно, банщицы тебя сильно напугали! Ха-ха-ха-ха!
- Перестань, - осуждающе сказала Замиля. – Девочка впервые в хамаме, и тут такое. Не удивлюсь, если ты попросила банщиц поработать с Хадижей. А кто теперь платить им будет? Если это твоя выходка, я не стану рассказывать маме и брату, но тебе придется остаться без той заколки, которую ты собиралась купить в лавке при хамаме! Иначе никак будет не скрыть такую трату денег.
 Теперь надо было видеть вытянувшееся лицо Дайнаб, но Хадижа не стала ничего говорить. Так ей и надо! Что за дурацкие шутки?
 Замиля помогла Хадиже смыть гассуль и отвела назад к матери  и приунывшей Дайнаб. Сели на коврики, и Хадижа помогла старшей сестре намылить на волосы  гассуль. Потом длинные густые волосы Замили предстояло хорошенько промыть… Обиду на Дайнаб Хадиже пришлось заглушить, отвлекая себя помощью Замиле и болтая с ней о разном.
- После смывания глины нужен массаж, как это делают туристы. О, когда в хамам заглядывают иностранцы, это превращается в настоящее представление. Они во всем ведут себя не так, как мы. Реагируют не так. И не понимают, насколько полезны наши природные средства – та же глина, иловая грязь, из которой мы делаем гассуль, ароматизируя её разными маслами и травами, то же черное мыло из  оливок, хна. Гассуль намного лучше любого европейского шампуня, потому что там химия, а у нас – природное средство…
Занудные размышления Замили действовали на Хадижу, как это ни  странно, успокаивающе, Когда Хадижа смогла вытереться и надеть теплый халат-джеллабу, она вдруг почувствовала  себя такой чистой, такой спокойной, даже расслабленной.
Специальной комнаты для отдыха в хамаме не было, но возле маленькой лавки с банными товарами  стояли несколько столиков, и сестры с Хадижей расположились за одним из них. Замиля достала пакет с финиками и сладкими лепешками. В лавке купили три банки пепси-колы.
- Финики…с лепешками… Как вкусно!- с мечтательным видом произнесла Хадижа.
- Из фиников, кстати, тоже получается замечательное средство для увлажнения кожи. Мне известен рецепт. С тобой, Хадижа,  я поделюсь. Потом запишешь. И помни, что здесь у каждой девушки, женщины есть свой рецепт приготовления гассуль: смеси из иловой грязи, эфирных масел и трав, но никто не поделится им ни за какие деньги и нескольких хитростей и секретов.
Хадижа сочла нужным поддержать разговор о косметике. Она поняла, что у Замили это любимое увлечение.
- Когда я подошла к прилавку, то увидела странную баночку. Неужели такое бывает? Продается скраб с песком из пустыни. В состав входят, кроме песка,  аргановое масло, а ещё жасмин, амбра и мускус. Интересный продукт.
- Это для туристов придумано. «Песок из пустыни», как же..., - скептически заметила Замиля.
- А мама где? – вдруг встрепенулась в неприятном предчувствии Дайнаб. С одной стороны, было боязно, если мать узнает про выходку с банщицами, хотя Дайнаб заплатила за их услуги и попросила не выдавать её. А с другой стороны, хамам – место, где тебя могут просватать, когда две матери взрослых детей  заболтаются друг с другом. Ещё не хватало! Сегодня она как раз видела в хамаме тетку сына хозяина той лавки, Сельму, сестру сида Абдурахмана.
«Алхамдуллилах! – взмолилась Дайнаб. – Пусть только не их парень станет моим мужем!»
… В тот раз они вернулись домой почти под вечер. Ничего не хотелось делать. Впрочем, ужин был приготовлен заранее. Поели, лара Джабира поделилась новостями с сидом Рахимом. Одна сплетня, как показалось Хадиже, особенно порадовала Дайнаб: скоро на их улице будет свадьба. Сын сида Абдурахмана сосватал на днях невесту! Теперь семья начинает готовиться к свадьбе.
Оооо! Сколько пересудов в семье Фарида вызвала новость, которой с ларой Джабирой поделилась лара Сельма. Фарид приуныл: кажется, он всерьез рассматривал соседа в качестве возможного претендента в женихи младшей сестре. Как это было бы удобно -  жили бы  рядом, на одной улице, и всем было бы спокойней, зная натуру Дайнаб. Не сложилось.
В тот вечер Хадиже было так хорошо: пребывание в хамаме, мытьё, неторопливые беседы. Тогда она и поняла, что хамам - это удовольствие и отвлечение от повседневной суеты. Происходит не просто очищение тела, но и души. Хамам – это настоящий праздник, к такому выводу пришла жена Фарида.
Она обязательно разберется в косметических средствах марокканок: розовая вода, черное мыло, гассуль, вода цветов апельсинового дерева, то, что пользуется популярностью в хамаме. Пусть существуют рецепты, которые бережно хранятся и передаются из поколения в поколение многие века, она разберется и в этом, о чем-то узнает, но и сама придумает собственные секреты!

6.  ЧАСТЬ 7.  Зухра в хамаме.
И только когда Хадижа начала переодеваться перед сном, она обнаружила, что на шее нет нефритового кулона – подарка мамы. Она не могла поверить в то, что кулон потерялся. Но такое могло случиться только в хамаме:  да, она не захотела оставлять кулон дома, а пошла мыться с золотой цепочкой и нефритовым кулоном на ней. Ну и что? Сколько раз она стояла под душем, так почему она должна расставаться с украшением, нет – с амулетом матери? Но такая самоуверенность обернулась потерей. Это было ошибкой. Хадижа поняла, когда это случилось: с момента, когда ею занялись банщицы. После этого кулон совершенно выпал из памяти. Она его не чувствовала на шее, но и не помнила о нем.
Что же делать? Сходить в хамам и спросить? Но кто же вернет потерянное золотое украшение? Это нереально. А ведь запачканный в глине кулон могли и не заметить. И тогда кулон мог попасть в сливные отверстия вместе с грязными потоками воды.
 И всё-таки Хадижа не желала мириться с потерей.
- Хабиби, Фарид, я обронила в хамаме свой золотой кулон, Что мне делать? Он ценен для меня и как память. Это подарок моей мамы. Я чувствовала себя уверенней, когда её кулон был со мной. Как ты думаешь, если банщицы его найдут, мне вернут его?
- Золотой кулон? Не знаю, Хадижа. Его могли поднять вовсе не банщицы. А кто угодно! После вашего ухода оставались люди, и потом приходили новые посетители. Аллах! Как ты могла потерять золото?! Пусть даже это не очень ценная безделушка? Тем более, если она дорога тебе как память?
Она видела, как был раздосадован Фарид. Но кулон… Что же делать?  Это мамин кулон! Необыкновенный мамин талисман! Но если к маме он, не раз теряясь,  всегда возвращался, то вернется ли нефрит  и к ней? Аллах, помоги! И это ли не дурной знак? Или просто глупая неосмотрительность? Хадижа стояла у постели с одной стороны, а Фарид, скинувший рубашку – с другой.
- Забудь! – процедил он, нахмурившись при виде Хадиже, стоявшей с горестно прижатыми к губам ладонями.
…Но кулон нашелся. На следующий день к ним в дом постучала соседка – та самая лара Сельма,  с которой так долго беседовала  в хамаме мать Фарида. Как оказалось,  кулон подобрала банщица, наступив на него ногой. Цепочка странным образом оказалась разорванной – не хватало почти половины длины, золотой ободок вокруг камня тоже пострадал. Погнулся. Но камень был цел.
- Камень, ну и ценность! Какой-то нефрит! Лучше бы вернулась невредимой золотая цепочка. А камень… корявый какой-то, - рассматривала возвращенный кулон, вертя его в пальцах, Дайнаб. 
- Отдай мне, Дайнаб, - как-то нервно сказала ей Хадижа, которой было не по себе с того мгновения, когда она увидела дар матери в руках злобной золовки.
- Твоё украшение больше ничего не стоит. Зачем тебе этот камень? Осталось только выбросить! – медлила, как будто издеваясь, Дайнаб.
- Верни! – запаниковала Хадижа, едва не поверив в то, что Дайнаб вполне могла его выбросить. В шутку.  Как с банщицами.
- Если бы в хамаме ты не устроила мне сюрприз с банщицами, Дайнаб,  мой кулон был бы сейчас цел! – в сердцах ответила она.
- На, возьми, возьми, не переживай так, - небрежно бросила кулон на столик испуганная в душе Дайнаб. Ещё не хватало, чтобы Фарид наказал её ещё из-за какого-то дрянного кулона, который слова доброго не стоит! Она поторопилась убраться с кухни, где мать и Замиля готовили очередной обед. Мать отправилась провожать лару Сельму, после того, как та, вернув кулон и рассказав историю его находки несколько раз, а также описав и невесту племянника – тоже неоднократно, обсудив буквально все мелочи, касающиеся девушки, на которую пал выбор их семьи,   осталась по обычаю выпить несколько стаканчиков мятного чая с восхитительным печеньем, только что испеченным Замилей.
- Это чьи руки смогли приготовить такое чудо? – восхищалась лара Сельма, сидя перед огромным блюдом с горой свежайшего печенья. – Это не Дайнаб, красавица ваша, готовила? Мы так в семье обсудили и решили, что Ильясу, после того, как он возьмет одну жену, мы сосватаем и вторую. Дайнаб нам так нравится. Почему бы и нет? Вот не захотела стать первой женой, так можешь теперь только второй оказаться! – дразнила она побледневшую гордячку Дайнаб, прекрасно зная, кто печет замечательное печенье, но желая понервировать  несостоявшуюся строптивую невесту.
 Непросто было смириться с тем, что девчонка пренебрегла любимым племянником! Самолюбие тёти Сельмы было задето. Хотелось отыграться хотя бы так. Но ничего, пройдет ещё год – два, и к красавице-сестре Фарида перестанут свататься женихи. Уже и сейчас обе сестры вышли из возраста самых привлекательных невест. Но скоро и красота их начнет блекнуть. И тогда заносчивая Дайнаб может войти в их семью и третьей, а то и четвертой женой! Иншалла!
После ухода Сельмы Дайнаб тут же схватила со столика оставленный для Хадижи кулон и под насмешливые комментария начала рассматривать находку. А  дочь Жади едва сдержалась, чтобы не выхватить его у неё из рук. 
И вот наконец, кулон снова на ладони Хадижи. Да, с цепочкой нехорошо получилось. Но что такое золотая цепочка? У неё в шкатулке их с десяток, если не больше. Очень дорогих и красивых. Мама же выбрала вместо кожаного шнурка для половинки кулона самую простую цепочку, какую только можно было представить. А сам кулон окружила столь же простой оправой, но с секретом. Как только Хадижа вспомнила об этом, тут же поспешила наверх, в свою комнату.
- Замиля, я сейчас вернусь, только кулон положу в шкатулку, чтобы он больше никогда не потерялся! – уверила она ставшую приятельницей вторую золовку. На кухне было много дел. И Хадижа начала понемногу помогать в приготовлении еды, пусть хна всё ещё красовалась ярким рисунком на её пальцах и тыльной стороне ладоней.
…- Никогда больше не стану куда-то выносить кулон. Это какой-то камень–беглец, камень-путешественник. А Зорайдэ рассказывала, что нефрит у мамы пропадал только тогда, когда в её судьбе должна была наступить полоса неудач и когда Жади чувствовала себя несчастливой. Или наоборот? Уходил кулон и как бы забирал с собой  её счастье. Но всегда это было неким предостережением судьбе. Так считала мама. 
А ещё она рассказывала, что кулон возвращали ей мужчины, которые имели прямое отношения к изменениям в её судьбе: Лукас, доктор Альбьери –  какой-то родственник Лукаса, Лео – младший брат Лукаса… А потом кулон и вовсе раскололся. О том, что кулон необычный, рассказывала не раз мама. Ей казалось, что камень живой: порой он темнел или тускнел, а иногда, если в него долго вглядываться, в глубине нефрита можно было даже увидеть человека, о котором думаешь. Жади была уверена, что однажды видела Лукаса…
Но вот Самира, когда она ещё жила в доме родителей, считала, что магия вовсе не причем. Она прочитала где-то статью о целебных свойствах камня. Но в всё равно сестра Хадижи была тронута романтической историей нефритового кулона тёти Жади. Хадижа точно знала, о чем мечтала тогда Самира: ей тоже хотелось иметь талисман. Начитавшись о таинственном мире минералов, Самире захотелось иметь оберег, но что это могло быть? Нечто необычное! Если украшение, то не браслет и не кольцо, не ожерелье, а если кулон, то что-то оригинальное!
Тогда тётя Латифа подарила Самире кусок янтаря, который ещё в детстве каким-то образом попал в её шкатулку. Янтарь – необыкновенный камень. Это и не камень вовсе, а застывшая много веков, нет, даже не веков, а много тысячелетий назад, смола!
Хадижа и сейчас хорошо помнила, как загорелись глаза у Самиры, представившей, какой путь, полный приключений, прошел этот камень за века, если, конечно, не был поднят их современником где-нибудь на берегу Бразилии или даже Балтики, где такие камни и в наши дни порой собирают мешками после прошедшей бури. Обо всём этом Самира с удовольствием прочитала, а потом и рассказала Амину и Хадиже.
Но и это не всё: несколькими годами позже в одну из поездок в Марокко Самира  увидела в Фесе на рынке амулеты, которые продавали берберы.  Ей пришла в голову мысль сделать свой собственный амулет.
 Мать Хадижи как раз увлеклась созданием украшений, и вместе с Самирой они придумали необычный кулон из янтаря: на камне была укреплена крохотная изящная женская рука – «рука Фатимы», как называют этот сам по себе оберег в странах Магриба. А кулон удерживался на светлом кожаном шнурке с помощью ушка в серебряной оправе, которая очень походила по очертаниям на крепления в берберских амулетах. Самира осталась довольна: национальный колорит сохранен, кулон из янтаря наполнен магическим смыслом и должен был стать защитником, оберегая от невзгод.
Наверно, украшением назвать кулон Самиры  было нельзя, а вот с ролью оберега он справлялся отлично: Самиру он хранил, делая её жизнь неуязвимой и безопасной. Во всяком случае, так считала Хадижа, ведь с Самирой, слава Аллаху, не случилось ничего плохого, не смотря на то, что она вынуждена была уйти из дома, чтобы учиться в университете, жить в пансионе – месте, по мнению родственников, полном опасностей.
И только теперь до Хадижи дошло, что у неё самой нет «своего» талисмана. У матери и Самиры  есть, а у неё нет! Это не смотря на целую шкатулку с украшениями, которая всегда была при ней в доме отца. Но об этом позаботилась мама: подарила ей часть своего необыкновенного кулона, а она его едва не потеряла навсегда! Только случайность позволила ей получить украшение назад! Или он всё-таки теперь вернулся и к ней? А что с маминой половинкой кулона? Надо будет обязательно спросить у неё об этом и рассказать про то, что случилось с ЕЁ камнем в хамаме Мекнеса. Да, и не забыть узнать, смогла ли мама вернуть золотой кулон в виде Корана Зейну?
… Об этом вспомнила Хадижа и сегодня, месяц спустя после того случая с потерей кулона. Она снова достала мамин подарок и, положив кулон на ладонь, стала рассматривать зеленый камень. Он показался ей поблекшим, как будто валяние в сточных водах хамама не прошло без последствий. Но не гасуль же съела его блеск? Когда камень вернулся к ней, Хадижа тут же отмыла украшение, выбрала новую цепочку… Попыталась сдвинуть заднюю пластинку-«спинку» за камнем, но то, что оправа у камня была повреждена, не позволило добраться до панели с выгравированными для неё предусмотрительной мамой номерами телефонов.  «Вот так,- подумала она в тот раз. - Даже если бы я могла позвонить в Бразилию, я всё равно не смогла бы точно вспомнить ни одного номера. В доме отца достаточно было нажать одну цифру из быстрого набора – и отец или мама брали трубку. Мама сделала всё, чтобы я могла связаться с ней и тётей Латифой, с Самирой, даже с дядей Лукасом. Но нелепая случайность лишила меня возможности позвонить, даже если бы я добралась до телефона. Видимо, судьба не хочет, чтобы я пыталась ослушаться мужа, Что же делать? Я очень хочу услышать голос мамы, поговорить с отцом!»
За месяц, пролетевший после того дня, Хадиже так и не представился случай даже близко оказаться возле телефона, Когда она выходила на рынок или в хамам, рядом с ней всегда шли сестры или свекровь. При них она не могла подойти к телефонному аппарату на улице, но ко всему и денег у неё в карманах не было ни дирхама, ни сантима! Она не могла позвонить, но и ей в дом мужа никто из родственников не звонил. Это было так непонятно!
И вот она снова собирается в хамам. Но испытывать удачу ещё раз она не стала: достав кулон и полюбовавшись, она решила, что больше не станет его носить, иначе опять потеряет где-нибудь, и на этот раз никто ей его не вернет. Поэтому вслед за скользнувшей между пальцами цепочкой кулон снова вернулся в шкатулку, а Хадижа захлопнула крышку и повернула в замке крохотный ключик.
 Когда шкатулка была убрана в сундук возле кровати, а из шкафа вынуты необходимые в хамаме вещи, в комнату Хадижи заглянули сестры Фарида.
- Готова?
- Хадижа, захвати полотенце для головы, чтобы накрутить на мокрые волосы. Сегодня ветер на улице поднялся, как бы не продуло.
 - Да –да! Иначе какая-нибудь добрая тетенька набросит тебе на голову, не спрашивая, какую-нибудь тряпку. Здесь это обычное дело. О! У тебя ещё остался французский шампунь? И мне дашь им волосы промыть, - тут же уцепилась Дайнаб. - Фарид купил мне сегодня новые шлепанцы для хамама, смотри! С перламутровой отделкой, даже красивее, чем у тебя, Хадижа, - не удержалась она и похвасталась.
- Красивые, - согласилась жена Фарида, складывая в пакет полотенца, одежду, пакетик с бутылками шампуня и геля для душа, которого оставалось совсем немного. После смывания глины Хадижа, не обращая внимания на удивление родственниц, пользовалась гелем. Глупо, но хотелось  использовать привезенную косметику поскорее, чтобы потом окончательно перейти на гассуль и домашнее мыло.
- В следующий раз приготовим для тебя что-нибудь более приятное на вид, а то получились черные куски, от бельди не отличишь, когда это мыло кусками, а не в жидком виде, - пообещала младшая сестра, увидев в руках Хадижи сваренное несколько дней назад мыло.
Хадижа открыла мыльницу и положила отливку из мыла рядом с небольшой расческой и зеркальцем.
-О, ты и мыльницу берешь с собой? Она же у Фарида в шкафу лежала, … уже давно, - заметила Дайнаб, когда Хадижа взяла в руки непривычно тяжелую металлическую мыльницу с забавной ручкой.
- Фарид подарил мне её сегодня. Я думала, он купил на медине, вместе с твоими босоножками для хамама! Странно, для чего он держал у себя в шкафу женскую мыльницу? А я её там не видела, когда наводила порядок в вещах.
Замиля сердито посмотрела на прикусившую язык сестру.
- Можно посмотреть, Хадижа?
Когда девушка передала Замиле мыльницу, Дайнаб пробормотала что-то себе под нос и вышмыгнула из комнаты.
- Это подарок жены одного нашего родственника, который гостил у нас однажды. Мыльница, между прочим, не мужская и неженская. Она подойдет любому, кто собирается пойти помыться. Вечно Дайнаб что-то кажется! Не обращай на неё внимания.
…В хамаме всё было, как и в их прошлые посещения. Может быть, только народу меньше, без мамаш с визжащими детьми, которых они намыливали, перекидываясь репликами друг с другом.
 Положив резиновые коврики на свободное место у стены, девушки отправились набрать воды. И когда несколько наполненных ведер стояли вокруг них, и каждый занялся собой, Хадижа смогла исподволь рассмотреть остальных посетительниц, пришедших сегодня в хамам. Знакомых лиц она не увидела.
Рядом с ними в полном одиночестве сидела старая арабка и тщательно терла себя рукавицей. У входа во второй зал расположились вместе шесть женщин, тоже в окружении многочисленных ведер. Среди них две молодых девушки, лет по 17-18. У одной на руках была маленькая девочка. Видимо, пришли всей семьёй, они явно были вместе, но совсем не разговаривали. В полном молчании каждая занималась собой. Намыливали тело, терли мочалками.
С другой стороны она увидела двух тихо болтавших между собой толстух среднего возраста, обмазавшихся с ног до головы черным мылом.
То же сделала и Хадижа. Мыло, получившееся в домашних условиях, оказалось довольно мягким, но приятным на запах и нежным. И это было лучше, чем пользоваться отдающим запахом хозяйственного мыла черным бельди.
Хадижу удивило, что одна из женщин в качестве мочалки использовала кусок крупноячеистой рыболовной сети, которой она намылила сначала лицо, потом ступни.
Потом по знаку лары Джабиры её дочери и Хадижа  перебрались в другой зал, где было намного теплее, и там они сначала поработали рукавицами, растирая тела, а затем смазали друг друга глиной гассуль. Осталось только посидеть пол часика, чтобы глина оказала благотворное воздействие на кожу.
- Нет, всё-таки наш гассуль один из лучших. Хорошо, что бабушка успела передать нам свой секрет. И просто, и аромат такой, какого ни у кого нет. Даже улары Лейлы не такая глина, а уж она знает столько рецептов гассуль и способов изготовления мыла!
- Тише, Дайнаб! Зачем здесь обсуждать секреты наших рецептов?
- А я ничего не сказала, - надулась девчонка.
Вокруг них сидели и лежали множество женщин, обмазанных, как и они, глиной, некоторые - с серыми подсохшими масками на лице.
В разморенном состоянии Хадижа, вполне освоившись за предыдущие посещения хамама, медленно и с удовольствием начала смывать с себя гассуль, как вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Нет, это только так говорят: почувствовала. На самом деле это было необъяснимое ощущение, возникающее на несколько секунд, когда, не осознавая причины, Хадижа вдруг повернулась и подняла глаза на вошедшую в зал и недалеко от них женщину, закутанную в тонкую черную ткань. Мокрая паранджа прилипла к её стройному телу. Даже лицо женщины было закрыто никабом, оставляя только узкую щель для глаз. Хадижу не удивил вид женщины: она не раз видела здесь в Мекнесе полностью покрытых женщин, как на улицах, так же и в хамаме – они и мыться умудрялись в одежде.
Но поразило то, как женщина смотрела на Хадижу… Она обжигала девушку взглядом, рассматривая её в упор. Хадижа невольно застыла и поёжилась, и это заметили все – и лара Джабира, и обе сестры, вместе повернувшись в сторону, куда смотрела такими удивленными глазами Хадижа. И вдруг они тоже замерли и замолчали на полуслове. Странная женщина в упор смотрела на них (или только на Хадижу, но почему?), а в глазах свекрови и обеих золовок Хадижа заметила нарастающий ужас.
- Ведьма! – тихо произнес кто-то из родственниц.
Так продолжалось несколько долгих минут. И вдруг Хадижа отчетливо поняла, что незнакомка заинтересовалась именно ею! И ещё то, что незнакома она только ей,  Хадиже, а все остальные её знают! В глазах лары Джабиры плескался гнев, но не недоумение. Страх был и во взгляде Дайнаб, и невысказанное возмущение в глазах у Замили. В чем же дело?
- Как она посмела здесь появиться? – вполголоса произнесла Замиля.
- О, Всевышний! Я всегда знала: она нас не оставит в покое! – еле простонала мать Фарида.
Дайнаб сидела молча, прикусив губу, продолжая медленно растирать мочалкой  глину на плечах и ни на кого не глядя. 
Хадижа ничего не могла понять. Она вопросительно взглянула на каждую родственницу, затем перевела взгляд на женщину в мокрой парандже. Та стояла на прежнем месте, не делая попыток заговорить или приблизиться. Руки её были спрятаны в длинных рукавах одеяния.
 Когда лара Джабира пришла в себя и собралась что-то сказать этой особе, та как будто поняла это и, поддернув кверху рукав, протянула к ним руку с зажатым цветком. До Хадижи не сразу дошло: цветок ей не просто знаком, она видит именно ту розу, куст которой ей так хотелось отыскать в Мекнесе.
Женщина, сузив глаза в прорези никаба, усмехнулась, что стало почему-то понятно, даже не видя нижней части её лица, и неожиданно бросила черную розу в Хадижу.
- Ах! .. Ой!.. Дрянь!.. Ведьма!...Шуафа! – раздались негодующие возгласы. Роза угодила в раскрытый пакет с гасуль, а закутанная в черное марокканка мгновенно исчезла из зала. Хадижа непроизвольно вынула цветок с испачканными глиной лепестками.
- Брось, Хадижа!... Не трогай!... Ни к чему не прикасайся! Это может быть колдовством! - наперебой советовали Замиля и свекровь. Только Дайнаб с интересом смотрела на жену брата.
- Колдовство? Это была ведьма? Вы её знаете? – в ответ посыпались вопросы и от Хадижи.
И пока лара Джабира многозначительно переглядывались между собой, Дайнаб быстро сказала:
- Да! Это ведьма! Нам она хорошо знакома, потому что она влюблена в Фарида. Я не лгу! Аллах свидетель! Эта шуафа преследует моего брата! Она давно приметила его в Марракеше, где у нашей семьи склад в старом риаде и палатка на площади Джемма-эль-Фна…
- Замолчи, Дайнаб! – приказала мать.
- А что такого я рассказываю? Об этом знает весь Мекнес!
- Не слушай её, Хадижа!
- Тогда сами объясните жене Фарида, почему вы так испугались, когда ВЕДЬМА появилась в хамаме!
- Ведьма? – не верила ушам Хадижа. Отец и бразильское образование приучили её к мысли, что колдовство и вера в ведьм и джиннов – всего лишь предрассудки. И дома в  такую ерунду верили только Рания с малограмотной служанкой Мириам, а Фатима и Зулейка смеялись над рассказами о часто хозяйничающих во многих домах Марокко джиннах, о возможностях шуафы и прочих колдунов Магриба. И поневоле Хадижа тоже стала считать, что ведьмы, колдуны и джинны – это герои из сказок «1000и 1 ночи», хотя Зорайдэ и Карима были уверены в обратном!
- Да, ведьма, это была ведьма, Хадижа, - как-то с запинкой ответила Замиля. – Мы её давно знаем, она преследует Фарида, потому что…
- Всё! Ни слова больше! И прошу Фариду об этой встрече не рассказывать!- решительно оборвала старшую дочь лара Джабира.- Наша семья  прокляла эту женщину, и любое воспоминание о ней, разговоры – под запретом. Не забывайте!
Хадижа ничего не поняла, но решила позже расспросить сестёр, которые в отсутствие матери наверняка окажутся более разговорчивыми. Уж Дайнаб и сейчас не прочь была бы поговорить о внезапном появлении ведьмы.
Они как-то быстро и без настроения домылись и после обливания апельсиновой водой собрались домой.
 Но так как вокруг были соседи и знакомые, то мать Фарида и его сестры старались вести себя так, как будто ничего не произошло. Выйдя из хамама, они то и дело на пожелание им здоровья на арабском: «БисаХа!» отвечали: «Аллах ятИКсаХА!», т.е. «Храни вас Господь!».
Вскоре они поднялись по трём ступенькам к двери риада и вошли в свой дворик. Хадижа заметила, что лара Джабира тревожно посматривала на обеих дочерей, желая, видимо, высказать предостережения, и Хадижа всё более терялась в догадках.
В зале им навстречу вышли сид Рахим и Фарид.
- Вернулись? – вопросил сид Рахим. – Может быть, и нам не ждать до завтра, а отправиться в хамам прямо сейчас? Заглянем в кафе, а когда в хамаме   наступят часы для мужчин, сходим и мы! Ещё Пророк Мухаммед говорил о пользе хамама.
Но он тут же умолкнул. И одного взгляда на женщин им с Фаридом хватило, чтобы понять: что-то произошло.
- В чем дело? Мама, что случилось?- встревожился Фарид.
- Ничего, сын, всё в порядке. ВСЁ ХОРОШО, сынок, беспокоиться не о чем.
Они направились к лестнице, чтобы в своих комнатах привести себя в порядок, а потом уже спуститься на кухню, чтобы доделать к ужину салат и приготовить то, что понадобится завтра для таджина.
Но видимо, ни мать, ни сестры не поверили в то, что Хадижа сможет удержаться и промолчит, не станет приставать к Фариду с вопросами. Возможно, они всего только хотели ещё раз попросить её о молчании, но все так или иначе оказались в коридоре недалеко от комнаты Хадижи, не решаясь разойтись и решив войти к ней поговорить. Но они не успели, потому что Фарид, почувствовавший неладное, поднялся в комнату следом за женщинами.
И вот тогда-то и случилась страшная вещь: стоило Хадиже стянуть с головы платок и полотенце, как из складок ткани выпало… несколько черных лепестков, при виде которых Фарид отскочил от Хадижи как ужаленный!
- Что это? Что? – указывая на них пальцем, глухим голосом спросил он. В комнате мгновенно оказались и обе сестры, и лара Джабира. Они тоже уставились на то место, куда указывал Фарид. Все стояли, не проронив ни слова. И тогда Хадижа решилась:
- Хабиби, когда мы были в хамаме, туда пришла ведьма! Мы все так испугались! Но она ничего нам не сделала, только бросила  нам розу и тут же ушла. Не знаю, как могли попасть в мои вещи эти лепестки, ведь наша верхняя одежда находилась у банщиц. Не понимаю!
- Да, ведьма была в хамаме, наверно тоже пришла помыться! – округлив глаза, продолжила рассказ Дайнаб. – Она ТАК смотрела на твою жену, Фарид, как будто хотела её сглазить!
- Ведьма? Какая ещё ведьма? – глухо переспросил Фарид. На его лице было неописуемое выражение. Хадижа могла бы поклясться, что Фарид чем-то сильно напуган. Но ведь не появления же возле них ведьмы он испугался? Неужели и он верит в колдовство и прочее? Невероятно!
- Что, Хадижа, не веришь, что такое бывает? У тебя на лице написано, что не веришь. А зря! ЭТА ведьма явно решила навести на тебя порчу! Точно!- припугнула девушку Дайнаб, которая сама отчего-то не боялась ни ведьмы, ни того, что мать смотрела на неё тяжелым взглядом.
- Что ей надо было от вас? Что …ведьма… сказала тебе, Хадижа?– сначала Фарид оглядел стоявших вокруг, а потом обратился к жене.
- Ничего не сказала, - недоуменно пожала плечами Хадижа. – Она только посмотрела на меня, а потом бросила цветок и ушла. Всё.
- Хадижа, если ты увидишь на улице или на рынке, или в лавке эту женщину когда-либо ещё, то берегись её! Уходи прочь сразу же, даже если она попытается с тобой заговорить!- нервно сказал Фарид, выставив руку вперед ладонью, как в Бразилии делали и её отец, и дядя Мухамед.
- Хорошо, Фарид, я так и сделаю, - согласилась Хадижа.- Но откуда вы её знаете? Мне сказали, что эта ведьма преследует тебя, потому что влюбилась, когда ты торговал в Марракеше…
Дайнаб тут же отступила за спину матери, а у Замили от ужаса приоткрылся рот, и Хадижа поняла, что сказала что-то не то.
- Кто тебе это сказал? Кто? – тут же спросил Фарид, невольно ища глазами младшую сестру. – Дайнаб, это у тебя язык чешется?
- Фарид! Это не Дайнаб, это ... женщины в хамаме, когда увидели ведьму, стали гнать её прочь и сказали мне, что …она, эта ведьма, влюбилась в тебя… и пыталась тебя околдовать! – начала фантазировать Хадижа, пытаясь спасти Дайнаб, которую неосторожно выдала.
- Женщины? Хадижа, ты сама не знаешь, что говоришь! Я знаю своих сестер намного лучше, чем ты можешь вообразить. Не защищай Дайнаб. Не надо, - ответил Фарид, но Хадиже показалось, что муж произнес эти слова с облегчением.
- Мой сын прав, Хадижа,- поддержала Фарида лара Джабира. –Тебе надо опасаться эту женщину. Она очень плохая. Мы знаем это не понаслышке. Потом когда-нибудь ты всё узнаешь и поймешь, как я сейчас права. Держись, дочка, подальше от неё. Беги прочь, если она посмеет к тебе приблизиться.
Фарид ни разу не перебил мать. Наоборот, он одобрительно внимал её словам, а потом перевел взгляд на Замилю. Тогда и старшая сестра добавила:
- Да, Хадижа, та женщина не хочет, чтобы ты и Фарид были счастливы. Она вполне способна навести на тебя порчу: чтобы ты не смогла родить Фариду ребенка, не смогла родить сына!
- Алхамдуллилах!- испуганно воскликнула Хадижа. В этот момент она почти поверила в то, что ведьмы существуют. Ведь одну она видела сегодня собственными глазами! Кто знает, насколько сложен этот мир. И то, чего не может быть в Бразилии, вполне может существовать в Марокко! Помнится, дядя Абдул рассказывал про джиннов: об их существовании говорится даже в Коране, а это уже серьезно. Со Священной книгой не поспоришь. Если там сказано, что Аллах изгнал черных ангелов, которые и стали джиннами, значит, это правда!
Но всё-таки Хадиже хотелось узнать подробности о ведьме, и она дала себе слово разговорить Дайнаб, если та, конечно, решит общаться с ней после того, как Хадижа так подставила её, пусть и не желая того!
- Ладно! Я сам выясню, для чего ведьма появилась возле вас в хамаме! Я разберусь с ней! Она никогда больше не посмеет и близко подойти к вам, особенно к Хадиже!
- Фарид! Но ведьма может причинить тебе зло! Может быть, не стоит тебе связываться с ней? И где ты её найдешь? Оставь ей, хабиби!
- Хадижа, я знаю, что делать, - хмыкнул Фарид и, выходя из комнаты, попросил:
- Я голоден. Мне будет приятно, если ты, Хадижа, сама заваришь для меня чай с мятой.
Вслед за Фаридом ушли и все остальные. Оставшись одна, Хадижа быстро переоделась в домашний кафтан и бабуши, распустила влажные волосы и подошла к зеркалу, чтобы расчесать их. Мокрые волосы спутались, и привести в порядок  прическу удавалось с трудом.
К тому же Хадижа никак не могла выкинуть из головы историю с ведьмой. «Мы прокляли её», «знаем не понаслышке», «влюбилась в Фарида и преследует его» - эти слова крутились у неё в мыслях. Значит, есть некая история, о которой Хадижа пока не знает? Никто не смеет рассказать, потому что это была какая-то очень нехорошая история! И это как-то связано с Фаридом! Аллах! Иметь такую соперницу, как молодая, красивая (а Хадижа почему-то была уверена, что женщина под паранджой – красавица!) колдунья – это действительно опасно!
«И что связывает её с моим мужем? Что ей теперь от него ещё нужно? Ведь она не может не знать, что Фарид женат на мне? …Ах! Так вот в чем дело! Фарид женился, поэтому и ведьма появилась в хамаме, где она только и могла меня увидеть! Аллах! Свекровь и Замиля правы: ведьма  это или нет, но она желает мне зла! Она обязательно станет колдовать на меня, чтобы разлучить нас с Фаридом или отвернуть его от меня!» - размышляла Хадижа, разбирая волосы на пряди.
С досадой она остановилась и смотрела, не отрываясь, на своё отражение. Неужели ей придется соперничать с ведьмой?
«Но с другой стороны - Фарид плохо отнесся к известию о встрече с этой женщиной! Было ли между ними что-то? Какая история их связывает? Почему мне кажется, что в воздухе так и витала какая-то недоговоренность: все что-то знают, кроме меня. Но меня от этого старательно отстраняют! Почему? И как я могу узнать, в чем дело?»- переживала Хадижа, которая за свою недолгую жизнь получила богатый опыт интриг и каверз, гладя, а порой и участвуя в отношениях между женами собственного отца. Она не могла понять, что таят от неё, но подсознательно чувствовала, что есть тайна, к которой пытаются её не допустить.
«А что, если ведьме удались её старания? Но Фарид смог выскользнуть из её ловушек?» - думала Хадижа, не подозревая, насколько близко она подошла к разгадке отношений мужа и той странной женщины.

*** В комнате появилась Дайнаб.
- Долго ты ещё будешь красоваться у зеркала? Как говорит мой дед: «Я вышла замуж, чтобы ногти красить, а не рубахи  шить!». Вот и ты – как ни заглянешь к тебе, ты то что-то меришь перед зеркалом, то красишься, то с расческой. А на кухне, между прочим, всегда есть дела. Покажи, что у тебя с хной после хамама?
Видя, что Хадижа молчит, даже не пытаясь ответить, Дайнаб опять же недовольно произнесла:
- Хна тебе хорошая попалась, вижу, рисунок так и не смылся, хотя пора бы уж тебе работать по дому наравне с нами. Но ты не знаешь маму: она не даст тебе работать до тех пор, пока на твоих ладонях остается рисунок.
Хадиже так надоело каждый раз выслушивать от Дайнаб про рисунок из хны, что она решила сегодня же перед сном зайти в ванную и жесткой мочалкой с черным мылом оттереть хну с пальцев и ладоней. Хватит! Сколько можно слушать упреки этой девчонки? Как будто Хадижа отказалась хотя бы раз сделать что-то, в чем она может помочь! Что изменится, если вот прямо сейчас рисунок вдруг исчезнет? Чем таким ей придется заняться из домашних дел, чего она не делает и сейчас?
Но потом Хадижа сообразила: то, что говорит Дайнаб – вовсе не то, о чем она хотела бы поговорить. Не за тем она пришла к Хадиже в комнату, чтобы в десятый раз попенять на хорошо нанесенный свадебный рисунок.
- Дайнаб, скажи… Что вам сделала женщина, которую вы называете ведьмой? Что у неё было с Фаридом?
Дайнаб, возможно, и пришла для того, чтобы посплетничать о случившемся в хамаме, но таких прямых вопросов от Хадижи она явно не ожидала и закашлялась от неожиданности.
- Извини, что я случайно рассказала то, о чем не стоило говорить Фариду. Но я ведь не знала, что об этом нельзя говорить. Теперь я буду осторожна, если ты расскажешь мне эту историю. Обещаю.
- Хм, хм… Да, Хадижа, тебе не скоро расскажут историю про ведьму и Фарида. Это семейная тайна, и даже я не могу тебе раскрыть её.
– Ноты в хамаме начала рассказывать про то, что ведьма влюбилась в Фарида. А что дальше?
Хадижа решила выпытать секрет семьи, в которой ей предстояло жить. Почему она должна оставаться в стороне? Что такое от неё скрывают? Нет, она теперь была уверена, что дело именно в ней! А значит, история связана с Фаридом!
- Фарид тоже… влюбился в ведьму? Это так? – прямо задала она вопрос.
- Нет. То есть да. Нет, я не знаю…
- Он тоже в неё влюбился?! Он и сейчас её любит?! – у Хадижи кольнуло в сердце. Не может быть!
- Ты не поняла. Сама меня спрашиваешь и сама же отвечаешь! Потом решишь, что это я тебе так сказала! Никто ни в кого не влюблен, и нечего выдумывать!
- Но... ведьма была влюблена в Фарида? Лара Джабира тоже сказала - я слышала! – что ваша семья прокляла ведьму. Я знаю, что проклясть могут только за страшный проступок. А что сделала вам эта женщина?
- Что сделала? – понизив голос, повторила за Хадижей Дайнаб. -  Она так боролась за Фарида, что наколдовала болезнь и смерть нашему отцу! Он умер, а ведьму наш дед и Фарид хотели изловить и предать старинному наказанию: выволочь её на площадь медины, дать ей 80 ударов плетьми, а потом казнить побиванием камнями. Но сейчас не те времена. Где-нибудь в Саудовской Аравии с ней так бы и поступили, причем по закону! Но Марокко – современная страна, цивилизованная. За подобное наказание можно самим оказаться в тюрьме как преступникам.
- Вот как? – ошеломленно сказала Хадижа. - Но как же она не боится появляться возле вас теперь?
- А ты думаешь, она испугалась? Она убралась из города на некоторое время, но потом Фарид сосватал тебя. Об этом заговорил весь город. И ведьма снова стала крутиться вокруг Фарида. Она поклялась, что если он женится, то она наведет порчу и на него, и на его жену, т.е. на тебя!
- Но как она это сделает? – поинтересовалась Хадижа, не зная, верить ли в услышанное или нет.
- Не знаю, я никогда не занималась колдовством, алхамдуллилах!
- Но что она может?
- Что? Жена торговца специями Зобейда рассказывала, что Зухра… ой…, - вдруг запнулась Дайнаб, как будто опомнилась.
 Но Хадижа не собиралась позволить ей прерывать рассказ. Она всё сейчас разузнает!
- Что? О чем тебе рассказала Зобейда? Говори, Дайнаб! Я ведь должна знать, чего опасаться! Если со мной произойдет что-то нехорошее,  виновата будешь ты, потому что могла, но не предупредила меня! Тогда Аллах накажет тебя, вот увидишь!
- Хорошо, только никому, никому не говори, что знаешь эту историю!
- Конечно, Дайнаб! Я буду молчать!
- Это в твоих же интересах! – подтвердила девушка. – Так вот, лара Зобейда слышала, как ведьма проклинала наш род, наш дом, как она грозилась превратить Фарида в жабу, а тебя в змею, как только ты появишься в нашем доме! Или наоборот? Тебя в жабу, а Фарида в змею!
- Ерунда какая-то! – разочарованно протянула Хадижа.
 Как можно кого-то превратить в жабу или в змею? Только Зорайдэ верила когда-то, что друг дяди Али, бразильский ученый, доктор Альбьери, может превратить её в козу! Но даже тогда, когда Хадижа была совсем маленькой, она не верила, что такое возможно! И это всё? Наверно, дело было так: Фарид не ответил на чувства женщины, которая посмела так себя унизить, что дала понять малознакомому мужчине о своих чувствах, и была, разумеется, отвергнута и публично разразилась проклятиями семье Фарида. Вот и всё.
Конечно, темные люди и сплетники разнесли эту историю по всей медине, за что семья Обенсуров ещё сильнее невзлюбила молодую женщину, как бы та себя не называла. Она тоже была проклята семьёй, и теперь «ведьме» только и остается, как приходить в хамам и наводить страх своим появлением на впечатлительных сестер Фарида. Уффф…
«А может быть, Дайнаб смеется надо мной?» - сердито подумала Хадижа, поймав в глазах золовки насмешливый огонек. «Не стану больше думать об этой истории. Глупости это всё насчет ведьмы. Потом всё само собой прояснится, всё выйдет наружу. Кому хочется вытаскивать разные неприятные семейные истории на свет, даже если появился новый член семьи, любопытный, как я?»
Они с Дайнаб вышли из комнаты и направились вниз на кухню. И всё-таки было ещё что-то, что её беспокоило, но Хадижа никак не могла ухватить ускользающую от неё мысль. Уже спускаясь по ступенькам лестницы, она вдруг вспомнила черные лепестки, выпавшие из полотенца или из платка – она так и не поняла. Лепестки…
Роза! Конечно! Ведьма бросила им розу, черную розу! «Так это правда: она преследует Фарида?» - ужаснулась Хадижа, вспомнив тут же черный цветок, который она вытащила из букета в спальне. «Розы совершенно одинаковые – в букете и та, что упала в хамаме в гассуль.  Но как роза попала в свадебный букет для украшения дома? Неужели эта женщина, и правда, ведьма?»
У Хадижи даже голова закружилась от таких мыслей. Она ухватилась за перила лестницы, чтобы не скатиться вниз, если вдруг потеряет сознание. «Нет, я не буду думать об этом. Потом я поговорю с Фаридом. Он меня успокоит, он мне всё объяснит!», - убеждала себя дочь Жади, спускаясь следом за Дайнаб, отчего-то находившейся в отличном настроении.
«Конечно, как её могут коснуться неприятности семьи? Скоро её выдадут замуж, и она уйдет жить в другую семью. Но ведь она говорила, что из-за ведьмы умер её отец! Как же так? Наверно, она сама не верит в то, что мне рассказывает. Отец Фарида умер почти два года назад. Это не такой уж большой срок, чтобы забыть о том, что кто-то мог свести близкого родственника в могилу. И как вообще можно забыть о таком и простить? Или их отец умер не по вине ведьмы. Говорили, что сид Рахман болел, не очень долго, но тяжело. Нет, это всё сказки - про ведьму. Дайнаб их сочиняет, считает меня дурочкой», - с обидой думала Хадижа, глядя в затылок золовке.
.. А в кухне кипела работа. Пока они проводили время в хамаме, сид Рахим принес с медины мясо верблюда. Конечно же, все тут же захотели приготовить верблюжатину если не на обед, то хотя бы на поздний ужин. Ничего, что кушать придется поздно, почти в десять вечера! Но именно к этому времени вернется сид Рахим из кафе, где сегодня он собирался посидеть с приятелями.
А женщины приготовят, чем им ещё заниматься? Хотели сделать таджин с мясными шариками и баклажанами или кюфту? Ничего, приготовят завтра! А сегодня на ужин пусть потушат верблюжатину! Сид Рахим четко подсчитал, к какому времени должно быть готово мясо верблюда: ведь его можно есть только в горячем виде, иначе оно станет очень жестким.
- Смотрите, никаких мясных шариков из верблюжатины! – напомнил женщинам сид Рахим, заглянув в столовую.
 И все рассмеялись. Потом Хадиже рассказали смысл этой шутки. Оказалось, сын аптекаря учился заграницей и привез на родину в Марокко жену, которая, недолго думая, перекрутила мясо верблюда на мясорубке и нажарила «котлеты». Так называлось это блюдо в далекой стране, откуда приехала эта женщина. Конечно, мясные жареные лепешки можно было есть и холодными, т.к. перемолотое на мясорубке доступно любым зубам, но... это было неслыханно!
Так поступить с верблюжьим мясом – это сродни кощунству! Несчастный сын аптекаря объяснил обалдевшим родственникам, что в той стране не водятся верблюды, и там люди даже представить не могут, что верблюдов можно есть!
И Замиля, и лара Джабира уже стояли возле стола, на котором мясо верблюда было уже разделано на куски.
- Дайнаб, где ты ходишь? – недовольно спросила мать, однако ничего не сказав при этом Хадиже. Но ей показалось, что свекровь с самого начала действует по принципу: «говорю тебе, дочка, но чтобы ты, невестка, приняла к сведению!». Наверно, так было правильней всего. Хадижа поняла, что упрек был сделан и в её адрес тоже, и почувствовала себя виноватой. Но с другой стороны - что поделаешь, если Дайнаб пришла с таким интересным разговором.
Девушки встали к столу, Хадиже тут же велели нарезать овощи для салата, а Дайнаб доверили готовить хариру – суп, с которого в любой марокканской семье начинается прием пищи. Бульон из баранины уже варился на плите, оставалось лишь нарезать помидоры и засыпать чечевицу и разбухший в воде горох. И не только, конечно.
Но Дайнаб не первый раз варила суп, а вот Хадиже приходилось запоминать, как кто и что делает. Да, права Замиля, надо купить толстый блокнот и делать записи. Как Зорайдэ  с Каримой. Пусть Зорайдэ и говорит, что неграмотная, но, однако, она все рецепты помнит наизусть, а в тетрадь надиктовала, чтобы не дай Аллах чего не забыть!Как готовить салат из овощей, этому жена Фарида уже научилась. Но варить супы, каждый раз разные – надо запомнить не только рецепт, но и учиться делать всё самой. Только тогда усвоишь - поняла Хадижа.
Закончив с мясом, уложив его в таджин и накрыв сверху  овощами - нарезанными длинными полосками  моркови, перца, добавив горох нут, лара Джабира переставила огромный таджин на плиту дровяной печки. Подбросив дрова, она повернулась к дочерям и сказала:
- Что-то я устала сегодня. Думаю, вы и без меня справитесь, а я пойду, посижу на диване в столовой. Там не пропущу и возвращения дедушки с Фаридом с медины.
Хадиже очень хотелось спросить: «А где же Фарид?». Но она промолчала. Как бы в семье не решили, что она контролирует мужа. Но так не принято в восточной семье. Это в семье матери и Лукаса всегда все знали, кто, где и чем занят. Муж матери всегда сообщал, когда задерживался в офисе или с отцом отправлялся на презентацию. Но вот отец Хадижи никогда не отчитывался даже перед первой женой не только о том, где он был, когда выходил за порог дома, но и когда он вообще вернется, придет ли он обедать домой или перекусит в японском ресторане.
«Восточные мужчины не такие, как бразильцы или европейцы. Но куда всё-таки отправился Фарид?» - изнывала от любопытства молодая жена. «Что, если он пошел искать ведьму?» И мысли Хадижи снова оказались заняты произошедшим в хамаме.
Вдруг Хадижа почувствовала, как сильно она проголодалась.
Наконец-то она начала привыкать к местной кухне. В доме отца готовили, казалось бы, марокканские блюда, как впрочем, и европейские, но всё равно все блюда были …. эээ…как бы это выразиться? Как в музыке – «в оранжировке» – вот точное слово!  Но только в Рио-де-Жанейро Хадижа была уверена, что ест настоящий таджин, приготовленный, как в Марокко. А в Мекнесе за столом в доме мужа она поняла, что даже вкус знакомых овощей был иным. Причина была или в специях, или… просто вкус у марокканских овощей был не такой, к какому привыкла Хадижа. Потом она приняла и вкус таджина, и новый для неё аромат кус-куса, и даже выпечка благоухала как-то непривычно. Тмин – и тот был как будто не такой. «А может быть, Рания просто не умеет готовить?» - немного позлорадствовала Хадижа, пока ещё не сильно задумываясь о том, что сама-то она вообще ничего не умеет делать.  «А я научусь!» - самонадеянно думала она.
Замиля вернулась из кладовки с пакетом муки и пачкой масла.
- Хадижа, хочешь мне помочь в выпечке? Собираюсь приготовить макруд. Знаешь, что это такое?
Слово было незнакомо, но, возможно, Рания и готовила что-то подобное. Просто называла как-нибудь иначе.
- Да, конечно! Я люблю заниматься печеньем и сладостями.
- Макруд – это трубочки из теста с начинкой из очищенных фиников в сахарно-лимонном сиропе. Это не совсем печенье, но самая настоящая марокканская сладость.
- Уверена, что это очень вкусно! А я вспомнила простой рецепт домашних конфет. Мы с Фатимой как-то их делали.  Жареный арахис надо перемолоть,  добавить вареную сгущенку – Фатима нашла где-то в торговом центре такую чудную вещь, потом тщательно перемешать эту массу и скатать маленькие шарики. Обмакнуть их в растопленный на водяной бане шоколад, (добавив в него немного молока при растапливании), затем обвалять в кокосовой стружке или облить ещё и белым шоколадом. И всё. Выложить эти шарики горячими в специальные бумажные формочки – они продаются в торговом центре … в Рио-де-Жанейро, - не очень уверенно закончила Хадижа и смутилась.
- Попробуем. Можно твой рецепт немного переделать, чтобы стал более марокканским, и получится новая восточная сладость, которая будет изюминкой в твоей будущей кулинарной книге. Ни с кем больше не делись этим рецептом. И на кухне у каждой хозяйки свои секреты! Например, мама знает один секрет приготовления бестеллы – мясного пирога с солено-сладким вкусом. Так даже дедушка не знает, что такое мама добавляет в пирог, потому что наша бабушка – его первая жена, а у его второй жены – свои секреты, которыми она не делится с нашей бабушкой, хотя они всю жизнь прожили вместе и стали сестрами. Но такова жизнь.
О, Хадижу не надо было убеждать в этом: у Рании были свои секреты, но она всегда старалась выведать и чужие – у Зулейки, у Зорайдэ, у Каримы, даже у родной сестры Амины. Потом она обязательно их использовала.  Вот только с Фатимой у неё ничего не получалось: европейской натуре третьей жены отца было совершенно наплевать на кулинарию и ведение домашнего хозяйства. Есть Мириам, и значит, она что-нибудь приготовит и с домашними делами управится.
 Но при всем этом  Фатиме  доставляло удовольствие задеть самолюбие Рании как хозяйки. Конечно, она не опускалась до того, чтобы перчить таджины или пересаливать мясо, нет, она просто начинала сомневаться, хорош ли на вкус кусок мяса, не слишком ли приторное печенье, и так ли свежи листики мяты, завариваемые в чае по-мароккански. Это ужасно бесило Ранию.
Хадижа едва не рассмеялась, вспоминая частые сценки, устраиваемые Фатимой на глазах домочадцев. Только при муже Фатима сдерживалась, но тогда Рания отыгрывалась, интересуясь: как на вкус баранина? Не жестким ли получилось мешуия? Как будто Рания готовила эти блюда собственными руками! Нет, она только распоряжалась, что приготовить, что купить на рынке. А всем на кухне заправляла Мириам – старшая служанка. Но нельзя было сказать, что Рания, или Зулейка, и даже Фатима не умели ничего делать на кухне. Но зачем же что-то делать самой, если в доме полно слуг?
Хадижа настолько погрузилась в воспоминания, что даже слезы подступили к глазам – так ей захотелось оказаться в доме отца.
 А как хорошо ей бывало в гостях у мамы! Аллах! Что же делать? Скорее бы вернулись из Бразилии дядя Али и Зорайдэ! Даже если приедет дядя Абдул, а с ним и Дуния, это уже будет радостным известием для Хадижи. Ведь дядя Абдул непременно  захочет навестить старого приятеля сида Рахима и обязательно расскажет новости о бразильских родственниках. Как сложилось  у дяди Мухамеда и тёти Латифы дело с разводом? Не благословил ли Аллах Амина и Халису, послав им ребенка? То, что дядя Абдул непременно захочет посмотреть и на Хадижу, как молодую хозяйку, в этом она тоже была совершенно уверена.
«Скорее бы увидеться с кем-нибудь из своих!» – мечтала Хадижа, понимая в глубине души, что с её собственного согласия самыми близкими родственниками, её новой семьей навсегда стал Фарид, а вместе с ним и лара Джабира, сид Рахим, пока ещё – его сёстры, до тех пор, пока их не выдали замуж. А потом родятся её собственные дети, которые и сделают её семью самой настоящей и родной. Вот только Хадижа ещё никак не могла поверить в то, что дети у неё уже могут быть.   
… Пока Хадижа предавалась грустным воспоминаниям о бразильской семье, Фарид, оставив деда в кафе в компании старых знакомых, отправился в район, где обитала Зухра. Он был в очень нехорошем настроении: во-первых, заболел его любимый осёл, молодой и крепкий, самый сильный из всех, которых он содержал в Мекнесе. Теперь срочно надо было искать знахаря-ветеринара, который мог бы осмотреть животное и дать нужный совет. А это расходы и лекарю, и на лекарство. Но Фарид понимал, что сделать это надо как можно скорее, потому что терять осла не хотелось.
И во-вторых, пришла пора поставить на место Зухру. Когда она пыталась встретиться с ним - это одно. Но если Зухра осмелилась появиться рядом с его матерью и сестрами, рядом с Хадижей, теперь пора принимать меры. Иначе его жене -наивной девчонке станет известно о том, что он хотел скрыть хотя бы в первой время – о его браке с Зухрой. Он бы и сам теперь не мог себе объяснить, почему это так важно.  Может быть, опасался, что Хадижа откажется от него? Это был бы позор – если бы Хадижа, как когда-то Самира, отказалась от него. Хадижа – дочь  одного из влиятельных предпринимателей, компаньон  его дяди Омара Обенсура, от которого зависело благополучие его семьи.
Но была ещё одна причина. Фарид стыдился своей прежней любви к Зухре – племяннице известной всему Марракешу ведьмы, промышлявшей знахарством, гаданием  и колдовством, одним словом -  шуафы. И сама Зухра была шуафой, о чем ему стало известно уже после того, как он женился на ней.  Он несколько раз мог стать отцом детей, рожденных от женщины, презираемой всеми правоверными. Коран осуждает колдовство, осуждает тех, кто обращается к колдунам.
Но взять в жены шуафу? Иметь детей, рожденных ведьмой? Это ещё больший харам, чем принимать колдовскую помощь от ведьмы.
Пусть по их обычаям дети не принадлежали матери, но потом, когда придет время женить сыновей или выдавать замуж дочерей, те, кто соберется их сватать, захотят ли они породниться с такой семьей? Выдал бы Фарид замуж сестер в такую семью? Нет! Пусть он и обещает непослушной Дайнаб, что отдаст её в жены горшечнику из Феса, но это не более чем угроза. Хозяину пекарни или сыну торговца специями – да, если бы Дайнаб согласилась стать третьей или хотя бы второй женой. Но у горшечника была позорная тайна, которую в своё время открыла Фариду Зухра. Теперь он и не рассматривал старого знакомого из Феса  в качестве возможного жениха.
Только за эти знания он и мог поблагодарить Зухру. И за то, что всё-таки не родила ему детей, когда была его женой. Наверно, сам Аллах решил, что так не должно быть.
И дал ему в жены Хадижу. Конечно, мать Хадижи была в разводе с её отцом, и это тоже ложилась пятном на его брак. Но всем было известна причина развода: лара Жади не захотела терпеть вторую жену, которая добилась в силу своей красоты и молодости того, чтобы убрать соперницу с дороги, сначала став первой женой, а потом и вовсе выжив другую. постаревшую жену из дома. Так пересуживали о Жади в Фесе, в таком виде дошли новости и до сплетников медины Мекнеса.  Оставшись одна, не пожелав вернуться в дом дяди Али, мать Хадижи совершила неслыханный поступок: вышла замуж за бразильца. Правда, очень богатого, что хоть как-то объясняло такой выверт в судьбе: женщина испугалась остаться одна, без мужа, без средств к существованию. Впрочем, бродили и другие сплетни, но общее мнение было именно таким, и неважно, что произошло на самом деле.
Фарид быстро шагал к лавке торговца кормами. Уж он-то знает, кто может заменить недавно скончавшегося старика Вахида, много лет занимавшегося целительством животных. Но что поделаешь: пришло время, и Аллах забрал Вахида. Но сид, у которого Фарид и его дед покупали корм для ослов, должен знать и людей, которые лечат ослов, и кто торгует ослами.  Фарид досадовал, что в своё время не узнал и не сберег секрет, которым владела Зухра. Она ловко лечила животных. Ей давалось это очень легко: был ли это осел или мул, конь или верблюд. Она каким-то внутренним чувством определяла, что нужно животному дать из лекарств или трав, чтобы к ним вернулось здоровье.
Он мог представить, как станет потешаться Зухра, если узнает, что Фарид приходил к соседу-торговцу в поисках лекаря. «Она уже знает!» - догадался он. Ведь несколько недель назад он приводил за кормом хромого осла. Это когда он Дайнаб поймал, выходившую от Зухры.
«Или сама поняла, что осел болеет – ведь она не могла не разобрать цоканье больного животного. Или Дайнаб проболталась. Но как бы мне ни хотелось получить от неё помощь, я иду к ней  совсем по другой причине. Она должна оставить мою семью в покое!» Так убеждал сам себя Фарид, стараясь заглушить в себе росток радости от того, что он снова увидится с Зухрой. Она обожжёт его взглядом, который потом не раз увидится ему во сне… 
Но его опасения, как и тайные надежды, оказались напрасны. Зухры не было дома. Окно было глухо закрыто ставнем, на двери висел пугающих размеров замок. «Неужели Зухра сдалась? Поняла, что между нами ничего не может быть? Она вернулась в Марракеш… или даже в Касабланку к родственникам. Или снова станет гадать на площади Джемма-эль-Фна? Или заменит тётку-шуафу?» - гадал Фарид, выйдя из лавки, в которой удачно встретил знакомого, у которого недавно были те же проблемы с ослом, что и у него.
Бережно сложив листок с название лекарства, Фарид поспешил на поиски аптеки, где можно было бы раздобыть средство от пододерматита. У Фарида животные болели редко. Он своевременно расчищал копыта, не допускал сырости в деннике, оберегал от острых предметов. Но гвозди, стекла и острые камушки часто встречались на дорогах, поэтому невозможно было защититься  от случайных травм. В этот раз осел пострадал не по его вине, а по недосмотру человека, которому дедушка не решился отказать и отдал осла во временное пользование.
И вот результат – абсцесс копыта. Почти месяц Фарид скопление гноя между копытным рогом и кожей копыта, засыпал в рану анитисептик, но поврежденная конечность не выздоравливала. Теперь ему подсказали, какой септогель купить и как закрыть рану повязкой. Фарид был очень рад найденному выходу, потому что хороший осел стоит недешево. Привязчивых, умных и  трудолюбивых ослов можно назвать идеальными животными для работы в небольшом хозяйстве, а Фарид не только пользовался ослами как транспортным средством, но и заботился о них как о домашних любимцах. Он был рад, что проблема должна была разрешиться без потерь.
Мимо двери Зухры он прошел со смешанным чувством. Ему не пришлось прикладывать усилий, чтобы заставить Зухру покинуть город и вернуться в Марракеш. Но то, что она исчезла  непонятно куда, почему вызвало досаду… или сожаление … или… он сам не смог бы объяснить, почему так разочарован тем, что Зухра сдалась. «Неужели она увидела в Хадиже соперницу? В Хадиже?!» Что ж, он сам горячо молил Аллаха избавить его от Зухры, сам проклинал её и хотел, чтобы она оставила в покое его семью. Это случилось. Как говорится, когда загадываешь желание, помни, что оно может исполниться.
Фарид вздохнул, но не с облегчением, как можно было бы ожидать, а обреченно. Что ж, пришло время начинать новую жизнь. Он говорил себе эти слова и перед свадьбой, и на свадьбе, когда шейх произносил слова:  «Женится жених Фарид Обенсур на невесте Хадиже Рашид, представленной здесь её отцом Саидом Рашидом».
Но только сейчас он понял, что всё закончилось, когда увидел  покинутый Зухрой дом, который она снимала, вернувшись в Мекнес ради него, но теперь сдалась, увидев в хамаме его жену и почему-то решив, что его выбор окажется на стороне Хадижи. Зухра оставила его навсегда, как он того и требовал…
7. Часть 7. Хадижа и домашние дела в доме Фарида.  Тайны риада.
Едва Фарид исчез за углом дома, где начиналась другая улица, стройная фигура в темной джеллабе с поднятым на голову капюшоном выскользнула из  ниши заброшенного и полуразрушенного строения.
Прижимая к себе огромную кожаную сумку с провизией, женщина поспешила к двери, на которой висел огромный ржавый замок. Вынув из кармана увесистый железный ключ, она ловко открыла и сняла замок и вскоре уже была внутри, в темной комнате с облупленными стенами, старым диваном, кроватью, застеленной дырявым одеялом, и с несколькими пуфами вокруг покрытого множеством царапин столика.
Зухра поставила на пол сумку и вышла снова на улицу, чтобы открыть ставни.  Едва она распахнула деревянные створки, как комната наполнилась светом, проникавшим сквозь незамысловатую решетку в окне, отделявшую комнату от улицы.
Вернувшись, молодая женщина ловко разобрала содержимое сумки и устало присела на постель, тут же протянув руку к столу и взяв апельсин. Она вонзила в плод ногти и, улыбаясь чему-то, начала медленно снимать кожуру.
- Да, я верно рассудила: как только Фарид узнает о том, что я приходила в хамам, он тут же явится свести со мной счеты.
Она снова зло усмехнулась, вспомнив, как простояла несколько часов в грязных руинах, вернувшись с рынка, куда отправилась после хамама, закрыв перед этим ставни и повесив на дверь замок. Собственно, она всегда закрывала дверь, отправляясь на медину на поиски еды. Но её окно всегда оставалось незакрытым.  Заглянуть внутрь никто не смог бы, т.к. окно располагалось довольно высоко, и ставни закрывать не имело смысла, тем более, что они не запирались на замок или ещё каким-то образом, а всего лишь плотно прижимались к окну.
Но, ожидая появление Фарида, Зухра поняла, какое впечатление покинутости произведут  на него навесной замок с впервые наглухо закрытым окном. Он решит, что Зухра убралась из города!
Как бы не так! Но ей совершенно не хотелось участвовать в очередных разбирательствах с бывшим мужем-любовником.  Пусть он хотя бы некоторое время думает:  она уехала, оставила его в покое, сдалась!
Какое удовольствие она испытала, увидев отразившиеся на лице Фарида чувства. Нет, она всё верно рассчитала. Поверил и расстроился. С её стороны было бы неосмотрительно оставаться с жилище в ожидании предстоящей расправы. Зато теперь она добилась куда большего: вызвала в нем чувство сожаления. Да-да! Она видела это собственными глазами, наблюдая из укрытия. Она прекрасно знала натуру Фарида: теперь он станет гадать, куда же она исчезла. И это хорошо.
 Это говорит о том, что чувства к ней в нем ещё живы. А его молодая жена… Видела она Хадижу и в ювелирной лавке, и в праздничных нарядах на празднике, и в хамаме. Ничего в ней нет такого, никакой изюминки, чтобы она, Зухра, могла начать бояться  девчонку. Фарид никогда не сможет влюбиться в неё, влюбиться горячо и страстно, так, как было между ними совсем недавно.  А то, что он женился, так Зухре было понятно с самого начала, отчего он так поступил: соблюдение обычая, когда надо привести в семью девушку из благополучной семьи, которая родит ему наследников.
Но отчего же её бесила одна только мысль о том, что теперь другая, а не она подарит наследников Фариду? Кажется, Зухра давно знала, в чем  дело, но самолюбие не позволяло посмотреть правде в глаза. А то, что Зухре не нравилось, она старательно выметала из головы, стараясь не думать, не вспоминать, не возвращаться к плохим мыслям или неприглядной правде.
Но в одном Зухра не сомневалась: что бы там ни думал Фарид, как бы ни старался сейчас отталкивать её и сопротивляться своим чувствам, но придет время  (и очень скоро!), когда он вернется к ней. Даже против воли, но он вернется, и они снова будут вместе.  Но Зухре этого было мало:  ей хотелось вернуть утраченный статус жены.  Она не знала пока, как ей удастся этого добиться, но то, что это обязательно произойдет, она нисколько не сомневалась.
И только что был сделан первый шаг. Теперь Зухра будет очень осторожна: не станет дразнить Фарида, но подведет его к тому, что он сам начнет бегать за ней, умоляя  её вернуть расположение и любовь. Она всё сделает для этого. Что теперь остается Фариду, решившему, что Зухра исчезла из города? Конечно, он станет винить во всем Хадижу.
Вот так и надо поступать – играть против Хадижи. А ещё надо дать Фариду время на то, чтобы он пожил с женой, как бы ни было тяжело Зухре сознавать, что её Фарид  - муж другой женщины. Но пусть он в каждой мелочи, в каждой ситуации, и днем, и ночью сравнивает двух женщин, двух жен. И в чью же пользу будут сравнения? Зухра не сомневалась, что весьма скоро Фарида станет раздражать глупенькая, наивная Хадижа. Едва увидев  её в хамаме, она поняла, что бразильянка ей не соперница.
- Что ж, подожду…  Пусть он успокоится, я же тем временем поищу способ привязать его к себе. Но если пойму, что он ускользает от меня - кто знает, ведь я могу и ошибаться насчет Хадижи,  тогда у меня есть способы посильнее,- усмехнулась она себе. - От колдовства ещё никто не смог увернуться. Привяжу Фарида к себе тем средством, которое выведала  у тётки. Но надо заранее найти сушеную жабу, свежую мочу осла и кость верблюда. Если  растереть и смешать первое и второе, а затем  намазать на кость верблюда и выдержать несколько дней, произнося заклятия марабутов, получится верное средство. Главное – незаметно подложить кость в карман Фарида, так, чтобы он рано или поздно прикоснулся к зачарованной кости и чары вошли бы в него.
Зухра встала и прошлась  в задумчивости по комнате.
- Пора мне побывать в Фесе. На рынке верблюдов я смогу не только раздобыть  кость верблюда, но и подзаработать несколько сотен дирхамов: там меня знают как удачливую целительницу. Деньги мне не помешают, но ко всему я навещу горшечника.  Надо найти способ влиять на Дайнаб. Страх – лучший помощник в таких делах. А она так боится стать женой карлика из Феса!
И женщина звонко рассмеялась, радуясь предстоящим проделкам. Затем продолжила обдумывать коварные планы. 

***  Хадижа заметила в Фариде произошедшую с того дня перемену.  Она и хотела, но не решалась узнать, побывал ли Фарид у ведьмы, разобрался он с ней, или это были всего лишь пустые угрозы, высказанные с досады. 
Муж вел себя как обычно:  рано утром уходил по делам, днем возвращался обедать, ходил с сидом Рахимом в мечеть, вечерами отправлялся посидеть с ним же в кофейню или встречался где-то со своими приятелями, бывал в хамаме, сопровождал сестер или мать на рынок, а иногда даже отправлялся вместе с Хадижей и сестрами погулять по медине.
Но Хадижа чувствовала, что с ним было что-то не так. И её подозрения разделяли и сестры со свекровью: Хадиже удалось случайно подслушать разговор Замили с ларой Джабирой.
Хадижа собиралась заглянуть в кладовку, где не только стоял второй холодильник, но и хранились в прохладной сырости лишенного окон помещения пластиковые контейнеры с мылом бельди. Хадижа решила смыть хну  с ладоней, чтобы закончилось, наконец, неловкое ожидание дня, когда по обычаю невестка может приступить к домашней работе вместе со всей женской половиной семьи.
 Хадижа зашла в кладовую, нашла на полке то, что ей было нужно, и вышла, но зацепилась краем легкого кафтана за неприметный деревянный шип на двери и остановилась. Пока она высвобождала ткань, стараясь не порвать платье, она невольно и услышала чужой разговор.
- Фарид сам не свой в последнее время, - послышался голос старшей сестры Фарида.
- Ты думаешь, дочка, что он ходил в тот дом?- услышала она голос матери мужа.
- Думаю, что да. Он ведь собирался найти её и разобраться, для чего она появилась в хамаме.
- Вот и мне думается, что он там побывал.
- Но почему Фарид  так грустит, непонятно,- продолжала Замиля, громыхая чем-то железным на кухне. Судя по всему, лара Джабира замешивала тесто, как и собиралась. Поэтому шуметь могла только Замиля.
- Да, и меня тоже удивляет: если он увиделся с этой ведьмой, он должен был злиться, нервничать, переживать, а он молчит и ничего не рассказывает.
- Мама,… лучше пусть он вообще с ней не сталкивается. Я боюсь…
- Чего, дочка? Чего ты боишься? – снова послышался обеспокоенный голос свекрови.
- Она может наслать на брата порчу. Она может наслать колдовство на нас с Дайнаб. Она может захотеть навредить Хадиже.
- Она, и правда, может сделать всё, что захочет, и остановить её некому. Даже Фарид не в силах с ней справиться.
- Да, мама, а мне кажется, что она… уже преуспела в этом!
- Ты так думаешь? - испуганный голос утонул в звуке упавшей со стола и, судя по всему, разбившейся посуды.
Женщины начали охать и ахать, переживая, что раскололась крышка от самого большого таджина.
- Замиля, поищи в кладовой старую крышку от прежнего таджина. В прошлый раз  откололся бок от нижней части таджинницы, но мы крышку не выбрасывали. Теперь же наоборот. Сходи, поищи.
Хадижа догадалась отойти на несколько шагов назад, и когда Замиля показалась на пороге кухни, девушка в растерянном состоянии уже поднималась по лестнице наверх, но из коридорчика возле кладовки лестница видна не была.
«О ком они говорили? -  недоумевала Хадижа. - Кто такая ОНА?»
 Расспрашивать она снова не стала, решив, что не стоит совать нос в дела, которые её напрямую не касаются. Но она всё-таки поразмыслила  над услышанным и решила, что речь шла о попытке Фарида встретиться с той, кого семья называет ведьмой. Видимо, ему не удалось найти женщину, поэтому её муж в таком дурном настроении. «Если бы на Фарида навели порчу, я поняла бы это, уверена», - пришла к выводу Хадижа.
За ужином решили, что на днях женщинам не мешало бы заняться просушиванием ковров, одеял, подушек и прочих вещей, которые отсырели за зиму. Отопления в доме не было. В спальнях пользоваться приходилось электрическими батареями, а внизу комнаты согревали иначе: в столовой топили дровами камин, а на кухне была дровяная печь, на которой с утра до вечера что-нибудь готовили, поэтому в здесь всегда было тепло.
Хадижу удивляло то, что только в части риада было электричество. В комнатах его, например, не было.
- А зачем нам в спальнях электрический свет? – удивилась её вопросу  Замиля. - Во-первых, мы рано встаем и рано ложимся. Вечером нам не приходится включать свет даже там, где он есть. В комнатах полно медных светильников, в которых зажигаем свечи. Дедушка однажды привез нам столько свечей, что нам их ещё на два года хватит.  Дайнаб подсчитала.
- Но как можно обходиться без приборов на кухне, холодильника, стиральной машины, телевизора? – удивилась Хадижа ещё в первые дни пребывания в доме мужа.
- Оба холодильника и всё, что должно работать на электричестве, работает. Фарид, делая ремонт, тщательно продумал, куда провести проводку. Ты не замечаешь, что в комнатах есть розетки! Поэтому зимой мы можем включать электрические обогреватели. В комнате Дайнаб  стоит магнитофон, а у дедушки – телевизор. Они с Фаридом на мужской половине смотрят спортивные программы.
- Почему нет телевизора в общей комнате на первом этаже? – удивилась Хадижа.
- Ах, это всё приятель дедушки, сид Абдул. Каждый раз, когда он приезжает к нам в гости, начинает проклинать телевизор, ругая его разными словами.
- Знаю, знаю! – подхватила Хадижа, - Он же наш родственник. Когда дядя Абдул бывал в Бразилии, он останавливался в доме брата моего отца, и тогда дядя Мухамед прятал телевизор в большой деревянный ящик!
- Вот ты и сама понимаешь, почему у нас телевизор стоит не на виду. Но мы с мамой и сестрой его всё равно не смотрим. У нас столько дел, ведь дом такой большой –только наверху10 комнат, не считая огромной гостиной, столовой и кухни на первом этаже. Везде, даже в кладовке, надо поддерживать порядок.
- Но как же освещается зал и столовая, когда приходят гости? – снова удивленно спросила Хадижа, припоминая, что в первый вечер на празднике нижний этаж был залит электрическим светом, а в столовой и во дворе горели светильники, но со свечами. Но они так слабо разгоняли сумрак, что в комнатах и на улице, как говорится, было нельзя отличить белую нитку от черной.
- Электричество – дорогое удовольствие, Хадижа. Это не Рио-де-Жанейро, у нас всё не так. Электричество только там, где без него не обойтись, - объяснила Замиля.
«Телевизора нет, по телефону не поговорить, музыка тоже недоступна. Но что делать, если я решусь станцевать для Фарида? Я привезла с собой диски с красивой музыкой и костюм для танцев. Как быть? Просить об одолжении у Дайнаб?» - расстроилась дочь Жади.
Но каждый вечер оказывалось, что времени на то, чтобы танцевать для мужа, у неё просто нет. То какие-то дела задерживали её на кухне вместе с Замилей или Дайнаб, то Фарид возвращался так поздно, что Хадижа засыпала, едва коснувшись подушки, то Фарид уставал днем настолько, что едва мог добрести до комнаты. Хадижа мыла ему ноги, а потом обнаруживала его спящим в кресле.
Домашние дела не заканчивались, их было столько, что жизнь семьи, собственно, и состояла из работы на кухне, походов на рынок за продуктами, уборки многочисленных комнат, стирки и прочих занятий. «Но когда же они отдыхают? Занимаются собой, читают, гуляют?».
 Прожив в доме мужа немногим больше месяца, Хадижа начала чувствовать себя как бы частью машины, которая никогда не останавливается. «И даже не собирается останавливаться!» Теперь она поняла, почему у дяди Али столько служанок в доме, на той же кухне: их много, и даже, когда они делают рутинную работу, им не скучно». Но зато у Зорайдэ и дяде Али есть время просто посидеть и попить чай.
А как жила в Фесе в молодости её мама? Когда они с отцом поженились, то с ними вместе в доме жила тётя Назира. «Я помню, как часто лара Назира вспоминала, что, пока отец был на ковровой фабрике и в магазине на рынке,  мама всё время бродила по медине, вместо того чтобы навести порядок на полках в шкафах или приготовить мужу обед. Всё легло бременем на плечи бедной лары Назиры!» - мысленно вспоминала Хадижа.
 И пока– по словам Назиры –  в семье Саида и Жади не появились слуги, когда разбогател Саид, ему так и не удавалось нормально поесть, потому что мама не умела готовить и так и не научилась за несколько лет, пока не родилась она, Хадижа. И  сколько было сожжено рубашек, испорчено баранины,  не положено на место нужных отцу вещей, потому что в доме не было порядка! А вторую жену отец брать не хотел.
Хадижа не понимала, почему Фарид так упрямо не желает, чтобы в доме появились дополнительные руки: ведь Хадижа могла бы не работать, а делать так, как Рания – только приказывать. Мать Фарида могла бы отдыхать. А сестры всё равно скоро выйдут замуж. Так почему нужно отказываться от того, что может облегчить им всем жизнь?
И что будет, когда сестры покинут дом, уйдя жить в дома своих мужей, а у Хадижи родится ребенок? (Иншалла!) Как смогут справиться со всеми делами лара Джабира вдвоем с Хадижей? Дочь Жади постоянно с тревогой возвращалась к этим мыслям. Но только не вторая жена! Только не это!
… А пока всем в доме занимались сами женщины.
И Хадижа то и дело попадала в какие-то нелепые ситуации. Вот, например,  не так давно Хадижа вместе со всеми готовила обед. Она присматривала за макаронами, которые решили сварить к таджину с мясными шариками. 
Когда макароны были отварены, Замиля попросила слить воду. Помня, как дома это делала Мириам, Хадижа подхватила кастрюлю с крышкой, держась полотенцем за ручки, и начала сливать горячую воду в раковину. Она сначала не поняла, почему все пришли в такой неописуемый ужас.
- Хадижа!!!! Что ты делаешь? … Ты что? … Аллах, что теперь будет?! – послышалось со всех сторон. Девушка едва не выронила кастрюлю из рук.
- Что случилось? – недоуменно оглядела Хадижа раковину и пол под ногами. Нигде ничего не пролито, так в чем дело?
- Джинны! Там в трубах под раковиной живут джинны! Они давно не давали о себе знать, но теперь жди беды! – простонала лара Джабира.
- Джинны? Какие джинны? – ошеломленно прошептала Хадижа.
- Самые обыкновенные! – прокривлялась Дайнаб.
- Хадижа, неужели ты ничего не слышала о джиннах? Как это может быть? – поразилась Замиля.
- Джинны? Вы верите в сказочных джиннов? В тех, о которых рассказывают в сказках? – в свою очередь уточнила запутавшаяся и напуганная Хадижа.
- Ты не веришь в то, что они существуют? – недоверчиво переспросила Замиля.
- Как мы можем сомневаться в их существовании, если даже в Коране говорится, что они есть, - напомнила лара Джабира.
- Я даже слышала голоса джиннов в нашем саду за домом. Ты с Замилей ходила туда, чтобы нарвать зелени. Видела оливковое дерево? На нем жили два джинна, мы несколько месяцев оставляли под деревом еду, чтобы джинны не сердились на нас. А потом они оттуда перебрались в другое место.
- Но при чем здесь раковина? – несмело спросила Хадижа у суеверных родственниц.
- Так джинны… перешли с дерева в трубы под раковиной! Их двое: мужчина и женщина. Но, возможно, у них уже появились дети – маленькие джинны. А ты вылила горячую воду прямо им на головы! Ты их обожгла!
Хадижа не верила ушам: неужели и Замиля, и свекровь, и Дайнаб говорят серьезно? Какие ещё джинны могут быть в наше время? Пусть в аятах Корана и говорится о существовании джиннов, даже есть сура № 72, которая так и называется «Джинны», но ведь те джинны обитают наверняка не в домах простых жителей.  Отчего семья Фарида так суеверна? То боятся  появления ведьмы, то верят в колдовство, то вот теперь – джинны.
Она молчала. Что скажешь, если помешательству подвержено всё семейство? Интересно, Фарид тоже верит в такие вещи? Ни отец, ни дядя Али никогда не говорили, что джинны существуют в их домах.  Даже дядя Абдул не упоминал  о том, что кому-то удавалось колдовство! Но он считал, что обращение к шуафам и колдунам  – это харам! И распространять слухи, которые говорили бы об их успехах – тоже харам! Аллах накажет тех, кто пытается таким способом переписать судьбу.
Услужливая память подсказала Хадиже: лара Назира не раз пересказывала волшебные сказки  о принцессе Назире и джиннах. Обычно в её повествованиях джинны были добры к принцессе Назире и помогали ей во всем: выполняли её желания, едва показавшись из лампы; помогали устроить побег от плененного её красотой султана, спасали от сорока разбойников и их предводителя, ограждали от злых чар трёх знакомых Назире ведьм. Хадижа с Амином и Самира обожали слушать сказки лары Назиры!
Но чтобы вот так – всерьез верить в проделки джиннов, и более того – «знать», где обитают волшебные существа? Хадижа не могла понять этого!
- Что же делать? – тем временем продолжала  паниковать Замиля. – Молоко! Надо вылить сверху стакан молока! Тогда они  могут простить нас!
- Вылей, дочка, скорей принеси и вылей. Давайте попросим их, чтобы не обижались на нас. Это произошло случайно! Мы не желали причинить им зла, пусть и они не держат зла на нас! –  извинительно-умоляющим голосом говорила обычно такая строгая лара Джабира.
«С ума сойти! Рассказать матери или отцу – не поверят! Или … они тоже верят в это, но просто не сталкивались с темными силами? Кто знает, во что они верят?»
Она могла представить, как отнеслись бы к подобной ситуации Рания и Мириам, Зулейка и Фатима.  Рания всегда верила в подобные вещи. И, как недавно оказалось, сама способна попробовать поколдовать: ведь «лестницу ведьмы» Фатима нашла в своем кармане не просто так. Как же тогда испугалась Мириам, заметив выпавшую на ковер веревку с узелками!
Но Хадижа с Фатимой отомстили Рании тем же способом: Фатима вытащила у Саида из кармана «зачарованный» предмет, а Хадижа пробралась в комнату, где хранились чемоданы, нашла тот, который принадлежал Рании, и подложила его за подкладку. Правда, у Хадижи возникло небольшое сомнение, когда она увидела рядом ещё один похожий чемодан. Наверно, он принадлежал Амине. «Ничего страшного,- решила она тогда. - И Рания, и Амина - обе те ещё змеи! Вспомнить, как они выживали мою маму из дома, когда Рания стала первой женой, а мама вернулась из Феса, чтобы быть со мной рядом, они так обижали маму, так не важно, кому достанется эта гадость!»  Хадиже тогда было немного страшно, но она всё равно не очень-то верила в колдовство.
Но верить в джиннов?! Вдруг Хадижа вспомнила, что Фатиме отец привез из Европы книгу на португальском языке о Марокко: автор Тахир Шах,  роман назывался  - «Год в Касабланке». Она так смеялась, когда читала! Там один мужчина решил перестроить и отремонтировать старинный дом-риад, в котором тоже хозяйничали джинны. Поэтому у героя романа постоянно случались разные неприятности со строителями, оказавшимися очень суеверными.
Хадижа всё-таки была вынуждена пообещать, что никогда больше не станет выливать в раковину горячую воду. Джиннов обижать не стоит, чтобы не навлечь на себя их гнев!
… И вот теперь за ужином обсуждались новые домашние дела. И кто знает,  какие неприятные неожиданности могут они преподнести! Она прятала то под столом, то в длинных рукавах кафтана ладони,  покрасневшие оттого, что Хадижа упорно терла руки жесткой рукавицей, надеясь, что мыло бельди поможет стереть рисунки, сделанные для свадьбы. И она почти преуспела в этом: хна поблекла настолько, что можно было бы счесть рисунок сошедшим.
Но  зато приблизились дни, которых Хадижа боялась: теперь спрос с невестки будет такой же, как с других членов семьи, и даже строже. Она должна проявить такую старательность и столько умений…
-… Надо обязательно просушить вещи. Дождей давно нет, наступили жаркие дни, пусть просыхают подушки и одеяла. А если хватит сил, то на крышу мы вынесем и ковры. Они тяжелые и их много, но ничего. Начнем завтра рано утром, чтобы за пару часов успеть выложить все вещи. Солнце к вечеру сделает своё дело.
- Да, верно, - согласился Фарид. – Утром я не смогу вам помочь, но вечером останусь дома и помогу перенести назад в комнаты хотя бы самые большие и  тяжелые ковры.
- Помоги, если сможешь, сын, - согласилась лара Джабира.
В этот вечер Фарид похвалил салат, приготовленный Хадижей, печенье, которое они с Замилей делали вместе, ему тоже понравилось. Хадижа была счастлива от его слов.
- У Хадижи руки чистые, хна не видна, - заметила Дайнаб. – Теперь ты, брат, часто сможешь наслаждаться трудами своей жены. Хадижа  рассказывала нам, как хорошо она умеет готовить «рожки газели», но ведь это твоё любимое лакомство, так ведь, Фарид?
- Да, я люблю это печенье,- как-то хмуро произнес эти слова Фарид. Хадижа опять осталась в недоумении, что такого сказала золовка, что не понравилось Фариду?
«Как не прост мой муж. Мне придется подстраиваться под его характер. Надо узнать о его кулинарных пристрастиях, и вообще – присмотреться и изучить его привычки», - заметила про себя Хадижа.
А утром, едва они позавтракали, выпив по чашке свежесваренного кофе с кардамоном, съев по горячей лепешке с сыром, они достали из кладовки длинные шесты и, оставив их на галерее, тут же отправились на крышу.
- Хадижа, ты тоже захвати веник и ведро с совком! – указала Замиля, подавая ей метлу на длинной ручке.
- На крыше давно не делали уборку, и там, конечно, ветром нанесло много песка, грязи и разного мусора. Поэтому, прежде чем раскладывать на полу крыши ковры, надо навести порядок!
Дайнаб и Хадижа промели большой участок крыши, подобрав везде мусор, которого набралось несколько ведер.  Девушки устали и присели на каменный выступ.
- Это только начало! Ты себе представить не можешь, сколько у нас одеял и подушек, разных подушечек, декоративных и тех, на которых мы спим. Со всех диванов собирать, - простонала Дайнаб.
- Ничего, как-нибудь справимся – втроём, - бодро утешила её Хадижа.
- Аха, я посмотрю на тебя, когда наступит полдень. Что ты тогда скажешь, хочется услышать!
Хадижа не стала спорить, а внимательно оглядела вид, который открывался на Мекнес с крыши их риада. Картина была неприглядная, но знакомая. Зеленые крыши   над обшарпанными в большинстве домами. Кое-где угадывались узкие проходы улиц, из дворов то там, то здесь высились оливковые и апельсиновые деревья и жалкие пальмы, у которых хватило сил вытянуться вверх и подняться над двух-  и трёхэтажными строениями. И везде, на каждом доме лепились к крышам и стенам спутниковые тарелки, которые портили средневековый вид старинного арабского города.
Мекнес был не так велик, да нет – совсем невелик по сравнению с Фесом! Из-за тесно прижавшихся друг к другу домов, как будто сбившихся в кучу, спасающихся от жаркого солнца и сильного песчаного ветра, город казался компактным, и его окрестности можно было обозревать от края до края, с одного конца в другой, даже не слишком сильно поворачивая голову.  Это не Фес, который распростерся на большом пространстве, и неизвестно, какая его часть занимала больше места – старинная медина Старого и Нового города или современные жилые кварталы, разросшиеся вокруг древней части Феса.
- Отдохнула? Пойдем за ковром, - скомандовала Дайнаб, поднимаясь с сидения.
Хадижа заметила одно интересное окно, когда спускалась по каменной лестнице с крыши на второй этаж. Она даже остановилась и выглянула из него: внизу как на ладони лежал небольшой садик за их риадом, окруженный высокой каменной стеной. Можно было разглядеть каждый куст и дерево, каждую грядку, где Замиля и Дайнаб выращивали зелень, которой всё равно не хватало. Мяту, например, покупали на рынке.
- Почему вы не сажаете яркие цветы? Розы, например? – поинтересовалась Хадижа.
- Ррозы? – запнулась Дайнаб. – А для чего? За кустами нужно ухаживать, а у нас и без этого времени и сил не хватает. Ты скоро это поймешь и не будешь задавать таких вопросов.
- Но у моего дяди Али и Зорайдэ во дворике стоят вазоны с цветущими кустарниками. В фонтане плавают лепестки роз.
- У нас тоже цветут апельсиновые деревья, а у колонн – бугенвиллии, которые их оплетают, яркими гроздьями свешиваются цветы. Это красиво, не спорю. Но ухаживать за цветами, такими прихотливыми здесь, в Марокко, под палящим солнцем? Нет, это тебе не Бразилия, Хадижа.
- Но вы не будете против, если я разведу цветы? Сделаю небольшой цветник, за которым сама стану ухаживать?
- Кто же запретит? Но ты, и правда, думаешь, что у тебя будет хватать времени?
- Посмотрим, это же уход за цветами, - ответила Хадижа, которой теперь стало понятно, чего не хватало в комнатах риада. Ни в спальнях, ни в столовой, ни в огромной гостиной не было ни одного букета цветов. А Хадижа привыкла в доме отца видеть пространство дома, заполненного всевозможными букетами. Цветы закупались на рынке, чтобы украсить интерьер особняка. Но и жены отца способствовали появлению прекрасных букетов из роз, растущих в их огромном саду, где у каждой жены, как и у Хадижи, был свой розарий.
- Нечего мечтать, Хадижа, - окликнула её Дайнаб, - спускайся и бери шест. Мы навернем на него ковер и вынесем его вдвоем, держась за концы шеста. Так легче поднимать на крышу.
Работа закипела. Немного позже к ним присоединились и Замиля с ларой Джабирой, которая критически осмотрела приведенную в порядок крышу и тоже начала носить из комнат подушки и одеяла. Через показавшиеся бесконечными два часа вся крыша была усеяна яркими одеялами, самого разного вида коврами и положенными на ткани подушками.
- А из той… гостевой комнаты… будем просушивать вещи? Мы их и в прошлом году не трогали. Там, наверно, всё отсырело и прогнило, - озабоченно сказала матери Дайнаб, которая почему-то тут же посерьезнела.
- Даже не знаю, что делать. Вещи новые, добротные, выбросить или сжечь их, как хотел дедушка, руки не поднялись. Но и сушить, выносить их на воздух…тоже не по себе от этого как-то. Не знаю, как быть, - нерешительно закончила лара Джабира.
- Мама, дай мне ключ, я вынесу проветрить хотя бы одеяла. Жалко вещи. Пройдет время,  никто не вспомнит, что принадлежали они…сами знаете, кому.
 Хадижа прислушивалась к разговору родственниц без всякой задней мысли. Говорили – она и слушала, потому что слышала.  И всё-таки любопытство заговорило: что ещё за комната? Кажется, за полтора месяца в доме мужа Хадижа успела понять, что есть три комнаты в той части риада, где не был сделан ремонт, о которых она не имела представления, кто там живет. В одной вроде бы жила очень пожилая родственница, троюродная (или как?) тётя Фарида и сестёр. Но что было  ещё в двух комнатах, она и представить не могла, но сама не спрашивала, а ей никто не рассказывал.
 Особенно Хадижу интриговала комната по соседству. Дверь была совершенно новая, окно за ажурной решеткой  завешено изнутри дорогой тканью,  через которую невозможно было что-либо рассмотреть. Но самое главное – вторая дверь комнаты, которая выходила не на галерею, а во внутреннюю часть дома, тоже была закрыта. Не прикрыта, а именно – закрыта! При том, что спальня Фарида и Хадижи  не имела внутренней двери. 
Вернее, в их комнате узкие створки двери были постоянно открыты и задрапированы легкой тканью, закрывать комнату полностью не было смысла. Ведь комнаты сестёр и лары Джабиры находились намного дальше, а когда  появлялся Фарид, ночью никто в эту часть дома уже не забредал.
Но «комната для гостей», как однажды назвала её Замиля, была наглухо закрыта. И это странно.
- ..Хорошо, вот ключ, дочка. Вынеси подушки с дивана и одеяло. Постель тоже надо бы просушить и вообще – проветрить комнату. Открой обе двери настежь, пусть, наконец,  войдет внутрь теплый сухой воздух.
- Конечно, так и сделаю.
Хадижа поняла из этого разговора, что речь шла как раз о странной комнате, и в девушке заговорило любопытство. Она прошла через внутреннюю дверь своей комнаты и оказалась на галерее, вынеся туда одеяло и несколько покрывал. Хадижа  остановилась, не зная, что предпринять ещё, чтобы увидеть хотя бы мельком внутреннюю часть соседней комнаты. Но хитрить не пришлось.
- Хадижа, подожди, не уходи без меня. Вместе отнесем вещи на крышу. Ты бери своё одеяло и что там ещё у тебя, а я тоже кое-что вынесу отсюда.
- Тебе помочь? – почти равнодушно спросила сообразительная девушка.
- Помоги! Оставь пока свои вещи, заходи в комнату, давай вместе посмотрим, что из вещей нужно обязательно просушить и отнести в первую очередь.
Так Хадижа оказалась внутри заинтриговавшей её комнаты.

*** Она сразу поняла, что было что-то не так. Пока Дайнаб ловко прощупывала каждую вещь, Хадижа осматривалась в помещении. Во-первых, после собственной комнаты, к которой Хадижа успела привыкнуть, где всё было выдержано в светло-сиреневых и светло-бежевых тонах, здесь было тоже два цвета, но  какие! Темно-красный, светло-зеленый и черный. Или даже не черный, а темно-фиолетовый, который в полумраке из-за завешенного шторами окна казался почти черным.
Обстановка комнаты не отличалась оригинальностью: то же, что и у всех – огромная кровать под балдахином, (только вот что-то в стиле восточной сказки типа «10001 ночи»!), диван с множеством подушечек с вышитым орнаментом, (не кресло, а именно диван!), резной столик на кривых ножках, пуфики, грубый на вид большой сундук с раскрашенными узорами, старинный шкаф, в котором мог бы по длине поместиться диван.
И ещё одна вещь – что-то типа комода, с ящиками. На нём-то Хадижа и увидела красивую глиняную  вазу, которая сразу же притянула её внимание. Девушке захотелось подержать её в руках, а может даже попросить Фарида переставить к ним в комнату. Для чего держать так понравившуюся ей вещь в заперти? Хадиже представилось, как хорошо смотрелся бы в вазе большой букет любых цветов!
Но она пока не решилась что-то здесь трогать, а затем отвлеклась на белеющий из-под края ковра треугольник.  Хадижа сразу угадала, что это может быть только фотография. Она присела и вытащила снимок, поднесла его к глазам. В сумраке комнаты  невозможно было понять, кто на фотографии. Нет, это лицо пусть и показалось Хадиже смутно знакомым, но молодую женщину на снимке она не знала. Это не был кто-то из сестёр. Нет, но фотоснимок был «домашним»:  девушка - без платка, с рассыпавшимися за плечами густыми волосами. Большие выразительные темные  глаза, в которых Хадиже почудилась злая насмешка, растянутые в улыбках губы… отчего-то голые, ничем не прикрытые плечи, как будто она была закутана в огромное полотенце, как в хамаме  (хамам… что-то такое мелькнуло в голове Хадижи, это связано было именно с хамамом.. но так и ускользнуло, пропало из мыслей).
Но одна деталь приковала внимание Хадижи – букет, который держала незнакомка. Это были розы. Наверно, черные розы, хотя фотография  скорее всего черно-белая. По крайней мере, так казалось в сумраке комнаты.
«Почему в этом доме так часто возникает образ – розы, черные лепестки, даже на диванных подушках теперь мне отчетливо видится вышивка: розы из стекляруса, а вовсе не орнамент!» - поразилась сделанному открытию жена Фарида.  «Кто на фотографии?» - подумалось ей, а потом она решила узнать об этом у Дайнаб, которая уже успела исчезнуть из комнаты вместе с красно-черным с зеленым бордюром одеялом, стянутым с постели.  Ткань над кроватью колыхалась от сквозняка. «Какой затхлый запах! – согласилась она мысленно с доводами Дайнаб, уговорившей мать проветрить комнату. – Здесь в самом деле скоро всё начнет покрываться плесенью и гнить!»
Хадижа положила на столик фотоснимок чем-то насторожившей её незнакомки и повернулась к вазе, которая тут же оказалась у неё в руках. О, на вазе   выложен рисунок из темных полос с завитушками и геометрическими фигурами – темно-фиолетовый рисунок  на молочном фоне – так обычно выглядели традиционные керамические вазы из Феса. Но нет, вроде бы привычный на вид национальный сосуд,  но в то же время всё было не так: в  рисунке на вазе  переплелись не просто растительные узоры, но просматривались бутоны роз. Именно так! Опять розы!
Хадижа не удержалась и отчего-то заглянула внутрь глазурованной  глиняной вазы … Её глаза расширились от удивления: на самом дне  присохли тонкие черные лепестки! В этой вазе стоял букет черных роз! Но судя по всему это было давно, так почему же вазу так и не привели в порядок? Не вымыли, не почистили от присохших к стенкам и дну остатков цветов?
Хадижа бережно  поворачивала керамику в руках, пытаясь рассмотреть ещё что-нибудь, чтобы найти объяснение скрытой в вазе загадки,  как вдруг с порога раздался голос:
- Не трогай! Поставь и уходи вон!
Дребезжащий старческий голос принадлежал влетевшей в комнату старухе небольшого роста, неопрятной, с выбившимися из-под грязного желтого платка седыми прядями, в такой старой поношенной, к тому же теплой, джеллабе, какой Хадижа не видела даже  у городских нищих.
 Злобно сверкая маленькими глазками на смуглом, морщинистом лице, она подскочила к Хадиже и толкнула её в грудь острым кулаком. Хадижа не ожидала ничего подобного и от неожиданности  не удержала и выронила из рук вазу… После глухого удара о каменный пол, где Дайнаб успела отвернуть край ковра, ваза развалилась на несколько крупных черепков, отчего старуха горестно взвизгнула и обхватила себя за голову.
«Если бы не платок, то она стала бы рвать на себе волосы!» - сказала себе девушка, чьё любопытство стало причиной погубленной вещи.
Ей тоже было жалко вазу, она с сожаление смотрела на осколки, но не знала, что предпринять. Впрочем, что можно теперь сделать? Ваза разбита.
- Что ты здесь делаешь? Зачем ты пришла в эту комнату? ЕЙ это не понравится. ОНА скоро вернется, и тогда для тебя настанут трудные времена!
- Вы тётя Фарида? Лара..эээ. … Фарид не назвал мне вашего имени. Нет, вспомнила – лара Асия! А я – Хадижа, жена Фарида, - сочла нужным представиться Хадижа.
- Я знаю, кто ты! - злобно ответила старуха, теперь поглаживая рукой замусоленную спереди джеллабу.
- Мы с Дайнаб выносим вещи для просушки – на крыше…
- Дайнаб? Хе-хе..  Дайнаб! – отчего-то прищурила злые глазки лара Асия.
- Я помогаю сестре Фарида разбираться с вещами в этой комнате, - отчего-то смутилась Хадижа, не зная, что ещё она может сказать  в этой ситуации.
- Лучше уйди. ЕЙ не понравится, что ты зашла в её комнату. Находиться здесь тебе нельзя. Харам!... - старуха продолжала бормотать что-то и дальше, но так непонятно и неразборчиво, что Хадижа пришла к выводу: старая женщина неадекватна.
- Не доверяй Дайнаб. Она знает, для чего привела тебя в эту комнату, а ты – не знаешь… Уходи.
- Но чья же это комната? Может быть – ваша, лара Асия? Но я думала, что вы живете в дальней комнате – рядом с той, которая закрыта дверью с круглым отверстием!
- Оооо… так ты интересовалась и той комнатой то-о-о-же-е-е…, - протянула старуха таким голосом, что Хадиже стало не по себе.
 – Ты ведь теперь настоящая хозяйка в этом доме, - закивала она, поправляя платок. – Так принеси мне, Хадижа, ключ от той комнаты, «с отверстием».. Это в твоих интересах.
Женщина прищурила глаза и хитро посматривала теперь на Хадижу. «Она же сумасшедшая! - догадалась жена Фарида. – Поэтому её и держат в той комнате, просто она не буйная, поэтому её не закрывают, но за ней ухаживают, а вот к гостям не выпускают!»  Хадиже захотелось немедленно выйти на галерею.
Но вторая дверь была далеко и к тому же закрылась от ветра. («Или её кто-то закрыл?» - панически подумала дочь Жади, почувствовав  себя оказавшейся в ловушке). А та, через которую они с Дайнаб попали в помещение, была рядом, но старуха загородила выход. Именно – загородила, потому что Хадижа отчетливо поняла, что выпускать из комнаты её никто не собирается. Лара Асия не в себе, и она за что-то сердита, взбудоражена разбитой вазой («Зачем я сюда зашла и ещё и вазу в руки взяла! Зачем?» - метались мысли в голове девушки.)
- Найди и отдай мне ключ от комнаты. Это страшное место.  Но там моё место, моё! – заплакала старуха. – Найди ключ, найди его, я никому не скажу, что это ты мне его дала…
- Какой ключ, лара Асия? У меня нет никакого ключа. Нет, и я не знаю, о чем вы говорите! – взмолилась Хадижа.
- Так узнаешь! Скоро, очень скоро  ОНА вернется. Я не сомневалась, что ОНА снова вернется. Теперь я знаю, что она снова будет здесь жить, потому что ты не сможешь ЕЙ помешать, не сможешь, девчонка!
- Я не понимаю, о чем вы говорите, не понимаю, - снова повторила Хадижа.
- Поймешь…., - грозно пообещала старуха. – Но если ты не достанешь для меня ключ от комнаты, то… ты сама в ней окажешься! Ты тоже сгинешь там, как … Ох, ай, всё… я ухожу… уже иду… но ты принеси мне ключ, принеси, Хадижа! – уходя, старуха погрозила ей пальцем.
Хадижа давно задавалась вопросом: куда пропала Дайнаб? Но теперь поняла, отчего старуха шустро убралась из комнаты: на галерее раздавались шаги нескольких пар ног.  Едва старуха вылетела из комнаты, как почти тут же на пороге показались Замиля и Дайнаб.
- Хадижа, ну где же ты задержалась? Я отнесла одеяло, сходила за подушками с дивана из гостиной, а ты вот где! – возмущалась Дайнаб, как будто не зная, что именно здесь она и оставила родственницу, вот в этой комнате.
- Хадижа, как ты здесь оказалась? Что ты делала в комнате…. ээээ.. для гостей?
- Ничего не делала. Я собиралась вынести вслед за Дайнаб подушки с кровати, но зашла лара Асия и…
- Что она тебе наговорила? – перебила Хадижу Дайнаб.- н
Не верь ей! Ничему не верь, что бы там она тебе не сказала.
- Да, Хадижа, что тебе рассказала наша тётка? У неё не всё в порядке с головой. Мы тебе потом поведаем её историю, это ужасно. Но её ты не слушай, она сама не понимает, что несет!
- Я это заметила, - ответила Хадижа. – Что-то про ключ, который она, видимо, потеряла… Ключ от дальней комнаты.
Замиля и Дайнаб переглянулись. Хадиже показалось, или старшая сестра Фарида с облегчением выдохнула? Но какое же странное выражение на лице у Дайнаб: как будто она бросила кошку в клетку к хищнику и теперь смотрит, что получится. «Не доверяй Дайнаб!» - отчего-то всплыли в памяти слова лары Асии.
- Давай уйдем отсюда, Хадижа. Фариду и маме это не понравится, - позвала Замиля. – Не бери ничего из этой комнаты. На полу возле двери твоей спальни лежит одеяло, вот и неси его на крышу. Пойдем!
- Аааах! Что ты наделала, Хадижа! – остановила её Дайнаб. – Ты разбила вазу? Это любимая ваза…. Нашего брата!
- Я случайно выронила её, простите! Мне она тоже очень понравилась. Но так получилось.
- Оставь её, Дайнаб! Оставь! Если мама узнает…
- Но ваза…
- Что ваза? Прекрати, Дайнаб! Эта комната давно закрыта. Теперь сделай так же: выйди и запри двери. И всё. Фариду незачем заходить в эту комнату, он ничего не узнает про вазу, а ты, Хадижа, не вздумай ничего рассказывать Фариду.
Такой сердитой старшую золовку Хадижа ещё не видела. Кажется, тон её голоса дошел и до Дайнаб. Она положила возле столика собранные черепки и вышла из комнаты вслед за девушками. Достав ключ, вставила его в замок и повернула.
- Другая дверь тоже закрыта? – уточнила Замиля у сестры.
- Сейчас проверю! – ответила Дайнаб и прошла через комнату Фарида и Хадижи, чтобы оказаться во внутреннем коридоре  у двери гостевой комнаты. Оказалось, что дверь захлопнулась от сквозняка, но кто бы смог закрыть на ключ? Это теперь и сделала младшая сестра Фарида.
- Бери одеяло, я помогу нести подушки, - предложила Замиля. А Дайнаб подхватила те подушки, которые несла из какой-то комнаты.
 На крыше они нашли место, где можно было всё оставить, чтобы снова спуститься в дом за оставшимися вещами.  Обратно Хадижа снова шла вместе с Дайнаб. Ей хотелось задать столько вопросов! Но у Дайнаб был такой вид, что у Хадижи пропало желание с ней разговаривать.  Впрочем, когда стали спускаться по лестнице, заговорила сама золовка:
- Наша тетка – ведьма. Она по ночам превращается в молодую и красивую ведьму и бродит по дому, а если встречается возле фонтана с джинном, то они вместе идут в хамам – сквозь стену проходят, им ключи для этого не нужны.
«Врет же! Для чего нужно Дайнаб фантазировать? Или она думает, что я испугаюсь таких глупостей?» - молча слушала Хадижа, но думала о своем.
- В нашем фонтане жили когда-то джинны. Тебе это любой расскажет. Не веришь? Спроси у Фарида. Потом наш фонтан испортился, и джинны перешли жить в сад на дерево. Знаешь, как мы боялись собирать оливки , когда они созревали? Мама каждый вечер оставляла тарелку с едой, чтобы умаслить джиннов. А потом они поняли, что в трубах тоже вода, можно жить там, и перебрались в трубы.
- Ты видела джиннов? Они что – из трубы вылезали и, сидя в раковине,  с тобой разговаривали? - пессимистично спросила у неё Хадижа, которой надоело слушать разные глупости. Сначала лара Асия, потом Дайнаб. Но одно дело – сумасшедший человек. И совсем другое, когда кто-то тебя саму держит за дурочку!
Хадижа не поверила глазам, увидев, как после её слов Дайнаб побледнела. В её глазах стоял настоящий ужас.
- Увидеть джиннов? Аллах! Хадижа, никогда не говори такое! Как ты меня напугала!  После твоих слов я буду бояться подходить к раковине.  Алхамдуллилах! Спаси меня от темных сил!
- Мне кажется, что это ты меня хочешь напугать. Это ты рассказываешь про тетю Асию, о том, что она оборотень!
- Но это правда! Она ходит по ночам, бродит по галерее туда-сюда, заглядывает в окна комнат… Ты никогда ночью не видела её лица в окне? Это жутко. А потом она спускается по лестнице и во дворе превращается в молодую. Она…
- Перестань меня пугать. Я не верю в эти сказки. Дайнаб, это харам – пугать кого-то,  харам – оговаривать родную тётю. Харам - упоминать злых духов. Если они есть, то ты накликаешь беду, потому что ты сама их призовешь! Харам!
- Прости, Хадижа, я не собиралась тебя пугать. Только хотела предостеречь. Ведь ты ещё многое не знаешь о нашей семье. Знаю: тебе интересно, кто жил в комнате с красными коврами? О чем или о ком говорила тебе тётя Асия? Интересно ведь?
- Да, интересно, - ответила нехотя Хадижа, чувствуя какой-то подвох. Она была уверена, что Дайнаб ничего рассказывать не собирается.
- К сожалению, ничего не могу тебе разъяснить. Фарид запретил и мне, и Замиле, и даже маме с дедушкой рассказывать тебе о чем-либо. Может быть, он тебе сам когда-нибудь расскажет. А я не могу. Нарушать слово – это тоже харам!
Она поспешила и вскоре оставила Хадижу совсем одну, скрывшись в комнате матери.  От испуга не осталось и следа. «Дайнаб – это вторая Рания. С ней надо быть осторожней. Она даже хитрее Рании. У жены отца было огромное самолюбие, а Дайнаб нечего делить со мной. У неё просто подлость внутри».
Хадижа так устала, что потом сворачивала и переносила ковры уже автоматически. Но всё-таки ей не давало покоя воспоминание: однажды  ночью она действительно  видела старуху на галерее,  потом она спустилась по лестнице, а дворик пересекла явно молодая женщина. «Аллах! Неужели это правда? Существуют ведьмы –шуафы, магрибские колдуны,  джинны и прочие персонажи, место которым в сказках? Или права Зорайдэ? Как мне хочется поговорить с отцом – он всё знает, он сможет объяснить мне, почему люди верят в джиннов и ведьм? И дядя Али нашел бы причину того, что ночью происходило с ларой Асией», - досадовала Хадижа на невозможность обсудить проблему с адекватными людьми.
Сама же она не находила объяснения странному превращению лары Асии из старой и ужасной в молодую и, наверняка красивую, пусть лица и не было видно.
…Когда все ковры, одеяла и прочее переместилось из дома на крышу, сестры с Хадижей и ларой Джабирой заварили чай с мятой и достали печенье, оставшееся после вчерашнего ужина. Замиля принесла из кладовой вкуснейшие финики и очищенный миндаль.
За столом завязался странный разговор, и Хадижа поняла, что свекровь уже знает и про комнату, куда невестка попала по воле Дайнаб, и о появлении лары Асии…
- Да, тёте стало хуже. Но у нас больше нет возможности облегчить её состояние.
- Почему? – наивно спросила Хадижа, понимая, что разговор нацелен именно на неё. Это она должна услышать сказанное о ларе Асии, некстати оказавшейся в комнате наедине в Хадижей. Она не понимала только одного: чего все так опасались, что могла ей рассказать явно ненормальная женщина?
- Ах, Хадижа! Аллах долго был к нам милостив, как и к ларе Асии. Он посылал нам лекарство для неё. Я заваривала успокоительные травы, которые хорошо действовали на тётю. Но теперь они у нас закончились, а женщина, которая нам давала травы, недавно умерла, свои секреты она унесла в могилу. Что теперь делать?
- Да, лареАсии, и правда, становится всё хуже. Но всё в руках Всевышнего. Даже лист не упадет на землю без Его ведома и воли.
- Тётя Асия – ведьма?- посмела спросить Хадижа. –  Однажды ночью я видела, как она бродила по галерее. Я действительно её видела! Но она спустилась вниз и превратилась…в…
- Аллах! Хадижа! Что ты такое говоришь?- изумилась Замиля.
- Хадижа! – воскликнула и потрясенная лара Джабира.- Бисмиллях! Нет, тётя Асия – не ведьма. Она бродит по дому, потому что днём она не выходит из комнаты. Но вечером, когда никого нет, она гуляет, Что в этом такого?
- Нет, ничего, я спросила, потому что .., - смутилась Хадижа.
- Понятно, можешь не объяснять. Мне и так всё ясно: Дайнаб несет порой что попало. Не слушай её. И если тебе что-то непонятно, приходи и спрашивай у меня, Хадижа. Я отвечу на любой вопрос.
- Я так и сделаю, - согласилась жена Фарида.
А лара Джабира перевела разговор на другое:
- Фарид сказал мне, что в ближайшее время он собирается съездить в Марракеш. Он ещё до свадьбы  продал весь урожай мандаринов, и выгодно – по 6 дирхамов за килограмм, но у него остались какие-то дела.  Он собирался встретиться с оптовым покупателем из Агадира, который был недоволен одной партией из последнего урожая – уверяет, что не было наклеено этикеток со словом Maroc, поэтому туристы, останавливающиеся в его отеле, сомневаются,  действительно ли цитрусовые местные, а не импортные!
- Но Фарид жаловался, что в этом сезоне он не смог запастись нужным количеством наклеек, - вспомнила Замиля.
- Да, дочка, это и хорошо, и плохо: наклеек не хватило потому, что урожай оказался как никогда щедрым.
В разговор вклинилась Дайнаб:
- О! Вот о чем я подумала: если Фарид всё равно собирается в Марракеш, его можно попросить, чтобы он купил нам плодов кактусов. Как же мне нравится это лакомство! Хадижа, ты когда-нибудь ела плоды кактуса?
- Ела, но давно, в детстве. Тётя Латифа в Фесе покупала на медине, и потом они с Зорайдэ готовили какое-то блюдо, но вкуса я не помню.
- Тебе надо обязательно попробовать! Жить в Марокко и не знать вкуса кактуса? Тебя не поймут, - продолжала Дайнаб. – Так попроси мужа, чтобы привез спелых плодов, и побольше. Даже для туристов цена за штучку –  1-5 дирхам, в зависимости от жадности продавца. Но Фарид умеет торговаться. А если бы он мог поехать в Эс-сувейру, там много зарослей диких кактусов, можно самому набрать, сколько хочешь. Они такие сладкие… ммм…, - размечталась Дайнаб.
- Я не представляю, как их готовят.
- Для этого нужна специальная щеточка, которой чистят плоды от иголок, а потом снимают кожицу. Если плоды спелые, то фрукт сладкий и вкусный.
- А мне больше нравятся финики, - сказала Замиля. – Но в Марокко они дорогие – от 20 дирхамов за плохонькие, хотя на рынке много разных сортов. Но они привозные – из Туниса. Хорошие финики стоят по 40 дирхамов и дороже.
- Да, если бы не дедушка, у которого возле дома растет несколько финиковых пальм, мы не смогли бы так часто ими лакомиться. Дедушка привозит целые связки домашних фиников - таких сладких, вкуснее даже, чем финики из Басры, - рассказала мать.
- Но зато у Фарида есть небольшая оливковая плантация. Нам повезло: среди деревьев несколько видов с крупными оливками. Но Фарид отправляет их на продажу, а дома мы маринуем оливки с дерева, которое растет в саду за домом.
- Я видела это дерево, - вставила слово и Хадижа.
- Да, у нас оливки мелкие, но получается много банок, и с целыми плодами, и нарезанные в остром соусе.
Так протекал их разговор, а потом, обнаружив, что время за чаепитием пролетело быстро, они занялись ужином. Нарезав овощи на салат, поставив  томиться таджин с курицей и рисом, все разошлись: Хадижу отпустили к себе в комнату отдохнуть, видя, как она с непривычки очень утомилась. Лара Джабира и Замиля собрались на рынок за мятой и свежими овощами, а Дайнаб осталась следить за таджином.
Но, оставаясь на кухне, она должна была ещё и орехами заняться – фисташки и миндаль нужно было почистить, ведь никогда не знаешь, как скоро придется готовить выпечку, когда к вам соберутся прийти гости. А сид Рахим уже в нетерпении поджидал возвращения из Бразилии приятеля – сида Абдула, который вот-вот должен был появиться. Дайнаб досталось и это занятие.
- Ты не долго бездельничай, Хадижа! – тихо, чтобы никто не услышал, кроме жены брата, сказала сестра Фарида. – Я устала не меньше, чем ты, но меня некому пожалеть. Возвращайся, я оставлю и для тебя немного работы. Орехов, сколько ни чисти, всё равно потом окажется, что их не хватает. Лучше мы подготовим их побольше, потому что наш дедушка обязательно захочет, чтобы приготовили бестеллу к приезду сида Абдула.
Хадижа только кивнула и устало побрела к лестнице.
…Раскинувшись на кресле, Хадижа думала о джиннах. В её памяти хранилось воспоминание из детства: лара Назира любила пересказывать одну из сказок Шахерезады про очень богатого купца, который  вел большие дела в разных землях и однажды отправился в какую-то страну взыскивать долги. Назира сравнивала купца с братом – Саидом, который тоже был как бы современным купцом.
Хадижа, зная сказку,  так боялась за отца, когда он собирался уезжать по делам, что даже плакала и просила отца не вступать в ссоры с джиннами. Ведь они могут заколдовать отца или убить! Наконец, Саид, понял, в чем дело, и запретил Назире рассказывать детям страшные сказки.
Но теперь Хадижа могла только посмеяться над детскими страхами. Что же говорилось в той истории? Кажется, купца в дороге одолела жара, и он присел под дерево, сунул руку в седельный мешок, вынул ломоть хлеба и финики и стал есть финики с хлебом. Съев финик, он кинул косточку – и вдруг видит: перед ним ифрит (главный джинн), высокого роста, и в руках у него обнаженный меч. Ифрит приблизился к купцу и сказал ему:
- Вставай, я убью тебя, как ты убил моего сына!
 – Как же я убил твоего сына?– спросил купец.
 И ифрит ответил:
- Когда ты съел финик и бросил косточку, она попала в грудь моему сыну, и он умер в ту же минуту.
– Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! – воскликнул купец.– Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, высокого, великого! Если я убил твоего сына, то убил нечаянно. Я хочу, чтобы ты простил меня!
 – Я непременно должен тебя убить, – сказал джинн и потянул купца и, повалив его на землю, поднял меч, чтобы ударить его. И купец заплакал и воскликнул:
- Вручаю свое дело Аллаху!
Джинн сказал ему: 
- Я непременно убью тебя!
 И купец сказал:
- Знай, о ифрит, что на мне лежит долг, и у меня есть много денег, и дети, и жена, и чужие залоги. Позволь мне отправиться домой, я отдам долг каждому, кому следует, и возвращусь к тебе в начале года. Я обещаю тебе и клянусь Аллахом, что вернусь назад, и ты сделаешь со мной, что захочешь. И Аллах тебе в том, что я говорю, поручитель.
И джинн заручился его клятвой и отпустил его, и купец вернулся в свои земли и покончил все свои дела, отдав должное, кому следовало. Он осведомил обо всем свою жену и детей, и составил завещание, и прожил с ними до конца года, а потом совершил омовение, взял под мышку свой саван и, попрощавшись с семьей, соседями и всеми родными, вышел, наперекор самому себе; и они подняли о нем вопли и крики. А купец шел, пока не дошел до той рощи (а в тот день было начало нового года), и когда он сидел и плакал о том, что с ним случилось, вдруг подошел к нему престарелый старец, и с ним, на цепи, газель. И он приветствовал купца и пожелал ему долгой жизни и спросил:
- Почему ты сидишь один в этом месте, когда здесь обиталище джиннов?
 И купец рассказал ему, что у него случилось с ифритом, и старец, владелец газели, изумился честности купца и решил остаться, чтобы посмотреть, чем закончится история между купцом и джинном. Потом к ним присоединились ещё два старика. И вдруг налетел из пустыни огромный крутящийся столб пыли, и когда пыль рассеялась, оказалось, что это тот самый джинн, и в руках у него обнаженный меч, а глаза его мечут искры. И, подойдя к ним, джинн потащил купца за руку и воскликнул:
- Вставай, я убью тебя, как ты убил мое дитя, последний вздох моего сердца!
 И купец зарыдал и заплакал, и три старца тоже подняли плач, рыданья и вопли. Но потом старцы договорились с джинном о том, что они расскажут ему свои истории, а он за это подарит каждому из них по части купца. Хадижа помнила только то, что истории были длинные, и каждая из них тянула за собой всё новые и новые сказочные повествования. Но ведь это были сказки! Те самые сказки Шахерезады «1001 ночь», которые известны всему миру и в наше время.
Но может быть, джинны всё-таки обитают в доме? А вдруг? И что за комната? Чья фотография? А разбитая Хадижей  ваза? Девушка погрузилась в неприятные мысли. Наверно, и с Фаридом ещё предстоит объясняться, если Дайнаб наябедничает.
Но тут до слуха Дайнаб донеслись звуки открываемой входной двери, а затем чьи-то шаги по плиткам двора.
- Неужели Фарид вернулся? – обрадовалась  девушка и выбежала из комнаты на галерею. Хадижа оперлась руками о перила и посмотрела вниз. Да, так и есть: по двору мимо апельсинового дерева шел её Фарид.
- Если я поспешу ему навстречу, то Дайнаб не сможет ему рассказать про вазу и о том, что мы были в комнате для гостей. А потом свекровь сама всё преподнесет ему, но так, что он не станет сердиться.
Хадижа развернулась в сторону более близкой лестницы и торопливо прошла мимо дверей комнат, где в одной жила полоумная старуха, а ещё две принадлежали непонятно кому.
Когда Хадижа, наконец, оказалась внизу,  Фарида во дворе уже не было.
- Странно, куда он мог подеваться? – осмотрелась по сторонам дочь Жади. Мужа нигде не было видно. Ей не пришло в голову, что он мог бы пройти за дом, чтобы проверить ослов, стоявших  под навесом.
А двор был пуст. Никто не смог бы затаиться даже за самым большим из нескольких деревьев, в небольшом дворе всё было как на ладони. Так где же он? 
На пороге появилась Дайнаб.
- Гуляешь? Хадижа, пора на кухню: раз уж ты бродишь вокруг дома, значит, ты уже отдохнула.
- Фарид вернулся. Я увидела его со второго этажа и хотела встретить, но его здесь нет.
- Так пойдем за дом, он всегда заходит к животным, проверить, всё ли в порядке. Вот и поможешь мне нарвать петрушку и салат. Там есть немного. Мама часто забывает купить на рынке салат, поэтому лучше сорвем несколько листьев. Пойдем, посмотришь и садик, убедишься, что для разведения роз нет места. Весь участок занят грядками и кустарниками.
Девушки завернули за угол дома, но и возле осликов Фарида уже не оказалось. Глядя, как Дайнаб безжалостно срывает ярко-зелёные листья, Хадижа обнаружила, что под оливой, кажется, растет куст роз. Она решила подойти поближе.
- Дайнаб, - удивленно повернулась она к родственнице. – Но здесь же кто-то посадил розовый куст. Он ещё совсем небольшой, а несколько бутонов уже завязалось. Какого цвета эти розы, скажи!
Ой! – тут же зажала рот золовка, глядя куда-то за спину Хадижи округлившимися от страха глазами.
- Что? – удивилась Хадижа.
- Там… жаба! Огромная и вся в пупырышках. Такая противная!
Действительно, под кустом розы сидела огромная жаба. Таких крупных Хадиже видеть не доводилось, хотя жабы водились в саду возле особняка отца.
- Ах, зачем мы только пришли сюда! Ведьма… могла превратиться в жабу! Или Фарида превратила в жабу! Помнишь, я тебе рассказывала? А…э..э..эээ….Хадижа, что у тебя с лицом? – вдруг уставилась Дайнаб на невестку и смотрела так, будто не могла отвести взгляда.
- Что с твоим лицом? Оно как будто покрылось коростой! Потрогай, потрогай свои щеки! Вот это да! – ужасалась Дайнаб. – Нет, это всё проделки ведьмы! Теперь твоё лицо покроется бородавками, и из каждой начнут расти волосы! О, это ведьма тебя околдовала! Я же тебя предупреждала: она влюбилась в нашего Фарида и поклялась отомстить за то, что он на тебе женился! Это вовсе не жаба, - показывала она пальцем на существо, сидевшее под кустом, - это не жаба, а заколдованный Фарид! Аллах, что же делать? – заметалась притворщица.
- Этого не может быть! – растерялась Хадижа. В её голове вдруг смешалось всё: рассказы о джиннах, живущих в трубах под раковиной, история про ведьму, в существовании которой никто в семье не сомневался, даже сам Фарид… Черные лепестки розы, то и дело появляющиеся там и здесь. И вдруг у Хадижи закружилась голова, но она взглянула на жабу, и ей показалось, что это вовсе не жаба… А руки Хадижи, кажется, и правда, покраснели и начали покрываться коростой… Что же это? Бисмиллях!
- Фарид, Фарид! Что с тобой сделали? – в ужасе закричала она и сползла по стволу оливы, к которой прижалась спиной, когда закружилась голова.
- Так ты поверила, что ведьма могла…, - дико захохотала Дайнаб, но смех её тут же оборвался.
 - Хадижа, очнись! Что же теперь будет? – засуетилась вокруг неё напуганная случившимся Дайнаб.

…- Хадижа, очнись! Хадижа! – услышала  она голос свекрови, а затем и увидела её, наклонившуюся над ней.
- Что случилось? Как я здесь оказалась? – пыталась она понять, обнаружив себя в комнате на собственной постели.
- Фарид услышал крики Дайнаб и вернулся в сад, где обнаружил тебя лежавшей на земле.
- С Фаридом всё в порядке? Он не превращался в жабу? Там в саду мы с Дайнаб увидели под кустом розы огромную жабу, и мы подумали, что приходила ведьма и заколдовала Фарида… из ревности! – несла, сама не зная что, Хадижа.
- Как можно быть такой доверчивой, дочка? – укорила лара Джабира.
На пороге комнаты у выхода на галерею стоял Фарид. Сестры были рядом с ним. Стоило Хадиже заговорить, как муж повернулся в её сторону и стал слушать, стараясь не проронить ни слова. Потом он что-то понял, схватил Дайнаб за плечо и вытащил на галерею.
- Нет, не бей меня, брат! Я тоже поверила, когда Хадижа решила, что ведьма могла превратить тебя в жабу!
- Это всё твои  старания, Дайнаб! Ты специально рассказываешь про ведьму, которой здесь быть не может!
- Ой! – вскрикнула девушка, после того, как раздался звук удара. – Нет, не надо, не надо! Фарид, умоляю! Аллахом клянусь, я не …
- Дайнаб, это харам – клясться Аллахом во лжи! Если ты скажешь мне хотя бы ещё одно слово – я тебя накажу! Не зли меня, Дайнаб!  Или я завтра же сосватаю тебе мужа,  я найду тебе мужа в Марракеше, ты станешь четвертой женой, и всегда будешь знать своё место, у тебя не будет времени  на глупые выходки!
Снова раздался звук удара  - видимо, Фарид бил сестру по лицу – и плач девушки. А Фарид,  ударив еще раз, в раздражении прорычал:
-Торговец из финиковой лавки ещё после Рамадана говорил мне, что ищет себе жену! Их у него две или три, все живут в горах Атласа, где у него небольшое поместье и несколько финиковых пальм. Туда с ним и отправишься!  А в лавке останется его старший сын. В той семье из тебя сделают отличную жену! Как говорит дядя Абдул, в той семье «горит лампада Аллаха».
Хадижа слышала, как Дайнаб горько заплакала, а Фарид сказал:
- Не зли меня, Дайнаб. Ты в который раз заставляешь меня разбираться с твоими проказами. Но берегись: однажды я прикажу выпороть тебя!  Схожу в мечеть к шейху и посоветуюсь, сколько ударов плетьми ты заслуживаешь!
Ситуация оказалась неприятной для Хадижи. Дайнаб надулась на неё и не разговаривала с ней весь вечер. Просушенные вещи с крыши они носили  с Дайнаб и Замилей, но младшая сестра Фарида выполняла работу, не поднимая глаз. Хадиже показалось, что левая щека девушки покраснела от ударов. Наверно, Фарид отхлестал её по лицу.
И от этой мысли Хадиже стало не по себе. А что если он когда-нибудь и её так побьет? Нет, она не станет давать повода мужу, но всё-таки… она только раз видела, как её отец ударил Ранию по лицу ладонью наотмашь, за что – Хадижа теперь не помнила, но это было так страшно и так унизительно для всех! Ранию было жалко. Но если ударят её? Для Хадиже это было немыслимо. «После такого я не смогу жить!»- решила она.
Вечером ужинали поздно, все устали после перетаскивания огромного числа подушек и одеял, ковров и покрывал. А ведь всё ещё нужно было разложить, развесить или постелить по местам!
Поэтому за столом разговоры не клеились.  Дед Рахим был сердит, что никто из женщин не приготовил суп хариру, без которого он не мыслил вечер. Отложив в сторону деревянную ложку, которой он ел только супы, старик сердито посетовал на то, что мог купить тарелку хариры на медине за 5 дирхамов.
- Но есть чорба! Отец, посмотри, попробуй, какой куриный бульон получился. А таджин с курицей? Твои любимые чесночные лепешки тоже на столе. Хариру сварим завтра. Обязательно сварим, - пообещала отцу лара Джабира.
Но старик продолжал недовольно ворчать. Дайнаб ела молча, ни на кого не смотрела. Замиля тоже молчала, но и Хадиже не хотелось говорить, И о чем? И с кем?
Фарид что-то обдумывал.
- Завтра дам денег, сходите на рынок за продуктами, а послезавтра я уеду в Марракеш.
- В Марракеш? – оживился сид Рахим. – Тогда и меня захватишь с собой, Фарид. Мне хотелось бы взглянуть на твою лавку, на склад. А потом мы можем навестить мой дом, моих жен. Я больше месяца не был в деревне. Берберы успели забыть моё лицо. Как бы кто не украл моих жен, решив, что я оставил их, сказав им «талак!» (=развод).
- Отец, мне бы хотелось увидеться с матерью. Привези её с собой в Мекнес, - ласково сказала свекровь, а Хадижа позавидовала, что даже лара Джабира может видеться со своей старой матерью, а она и позвонить в Рио-де-Жанейро не может. А телефон, который забрал у неё Фарид, как будто вовсе растворился. Хадижа не видела его нигде. Не было её сотового и у Фарида.
«Неужели муж продал мой телефон?» - подумала она, поразившись тому, что она этим не удивлена. «Фарид не идеален. Я его люблю, но у него есть масса недостатков, которые меня пугают, которые мне не нравятся. Но я ничего не могу изменить!»
Она услышала, как Фарид отвечает сиду Рахиму:
- Конечно, пусть дедушка поедет вместе со мной. Навестить бабушку я тоже не против, вот только как вас оставить одних? Без защиты?
- Не беспокойся, Фарид, с нами ничего не случится, - успокоила его мать.
- Но всё-таки… Я считаю, что в те дни, пока меня не будет в Мекнесе, вам не стоит выходить из дома. Поэтому я предлагаю: на рынок за всем необходимым сходите завтра. Могу дать вам одного осла – второй мне понадобится самому, чтобы съездить по делам, а ещё один осел – сами знаете, что у него ещё не зажило копыто. Пусть постоит без работы.
- Хорошо, Фарид, мы закроем дверь риада и никуда не выйдем, пока ты не вернешься. Но так как вы с дедушкой уезжаете оба, то звоните мне, чтобы я знала, что с вами всё в порядке!
- Телефон я перенесу и подключу на кухне, - добавил Фарид.- Но сами звонить вы не станете! Даже тебе, Хадижа, не получится позвонить родителям: нашим телефоном можно пользоваться только в Марокко. Я отключил его от междугородней связи.
Хадижу удивляла настойчивость мужа, с которой он не позволял ей общаться с отцом и матерью. Хочет показать, кто в семье хозяин? Но ведь она и не спорит с ним. Видимо, Фарид считал, что это верный способ научить повиноваться.«Пройдет время, и Фарид изменится», - успокаивала себя Хадижа.
- А как же хамам? Мы сегодня не смогли пойти, но завтра собирались! – спохватилась Замиля.
- Сходите и в хамам. После рынка. Утром – на медине купите всё, без чего не сможете обойтись в моё отсутствие, а потом сразу отправляйтесь в хамам.
- Фарид, ты надолго собираешься уехать? – осмелилась задать вопрос и Хадижа.
- Посмотрим. Как можно загадывать заранее, сколько дней или часов займет поездка? Такие дела не терпят спешки. Вернусь, когда получится, - сердито ответил Фарид. Видимо, в их семье было не принято задавать вопросы о делах, которыми занимались только мужчины.
Но сидеть в закрытом наглухо доме? Нельзя выйти даже на рынок или в соседнюю лавку за горячими лепешками? Впрочем, в доме отца женщины тоже пользовались  относительной свободой. Саид Рашид не очень охотно позволял женам появляться в Торговом центре, каждый раз они должны были обязательно попросить его разрешения – поехать к врачу или в Торговый центр. И не самостоятельно, как это делала мама, когда стала женой Лукаса Ферраса, их возил личный шофер Саида в места, куда ими было получено разрешение от мужа побывать.

… Этой ночью Хадижа внезапно проснулась от криков, которые раздавались откуда-то с улицы. «Нет, с галереи», - решила Хадижа, приподняв голову над подушкой.
Фарида рядом не было. Почему-то она сразу же связала его отсутствие с разносившимися по этажу криками, протяжными и страшными. Хадижа лежала в постели и не знала, что делать. «Что происходит?» - задавала она себе вопрос.
 Когда в коридоре раздались шаги, и в комнате появился Фарид, Хадижа закрыла глаза и сделала вид, что спит. Он тихо залез под одеяло и вскоре уснул.
А Хадижа долго лежала без сна, гадая, где был Фарид, кто кричал, имеет ли он отношение к женским крикам?
«Может быть, Фариду показалось мало того, как он наказал Дайнаб за злую шутку со мной, и он ходил к ней ночью, чтобы поговорить, а закончилось вот так?» - решила Хадижа.
Но утром завтракать, за столом собралась вся семья. Дайнаб не выглядела побитой, не выспавшейся или чем-то расстроенной. Наоборот, Хадиже показалось, что золовка снова что-то замышляет, ведь сегодня им предстояло выйти на медину, пройтись по лавкам, а затем закупить кур, овощи  и зелень в продуктовых рядах.
«Так… кто же кричал?» - задумалась Хадижа. Чьи крики разбудили её в самое темное время ночи? Может быть, что-то случилось с ларой Асией? И почему тогда Фарид вернулся не через галерею, а зашел в комнату из внутреннего коридора? Но ответов она не нашла.  А расспрашивать Фарида она не решалась.

8. ЧАСТЬ 7. Фарид и Хадижа. И снова Зухра. 
***  На медине было много народа. Все спешили куда-то, в некоторых местах было не протолкнуться.  Лара Джабира старалась крепко держать в руках сумку, в которой лежал кошелек с выданными Фаридом на хозяйство деньгами. Увы, далеки те времена, когда  пойманному вору отрубали руку, а то и обе.
Хадижа и Замиля хотели побывать в лавках с разными галантерейными товарами: расчески купить, заколки, булавки для закалывания платка в хиджабе, возможно – и хну.
Хадижа дала себя уговорить покрасить волосы хной.
- Ты будешь ярче выглядеть, - сказала Замиля.
А ещё девушки собирались отыскать палочки для подводки глаз и сурьму.
- Это отличная вещь, Хадижа. Даже лучше, чем косметика из Парижа. Сурьма имеет лечебные свойства – улучшает зрение. Все компоненты в ней натуральные.
Хадижа вспоминала, как мама перед зеркалом с помощью палочки ловко наносила на края век черные линии, пользуясь тхолью, т.е. сурьмой. Как получилось, что Хадижа не научилась подводить глаза, как мама? Жади умела красиво накладывать  косметику и делать удивительные прически. Но Хадижа даже не попыталась перенять умение, которое теперь ей очень бы пригодилось.
- Зеркало! Надо не забыть заглянуть в лавку зеркальщика!- подсказала Замиля.
-И мне тоже хотелось бы купить зеркало. Небольшое. Я с собой захватила карманное зеркальце, которое привезла в сумочке. Но оно очень неудобное, когда наносишь макияж. Хочу примерно вот такого размера, - показала Хадижа, разведя ладони на небольшое расстояние, - но желательно, чтобы оно было украшено орнаментом.
- Такое зеркало я видела в детстве, - поделилась желанием Хадижа, не сказав, что  эта вещь принадлежала тёте Назире. Не хотелось объяснять, кто такая лара Назира, и почему от неё отреклась семья.
Пройдя несколько десятков метров, они остановились перед распахнутыми дверьми лавки, стены которой были увешаны самыми разными зеркалами. Девушки вошли. Лара Джабира задержалась на улице, повстречав знакомую и погрузившись в разговор. Куда подевалась Дайнаб, не ответил бы никто…
…- Хадижа, выбирай! Здесь столько зеркал с узорами по краю, или с расписными задними стенками, или с необычными ручками! А я куплю самое простое. Главное, как я буду выглядеть в жизни, а рамка зеркала для моего отражения мне безразлична. 
Но Хадижа вряд ли услышала и половину  из её слов. Она была зачарована видением: пусть в лавку и не заглядывало солнце, но всё равно было светло, и лицо Хадижи отражалось в нескольких десятках зеркал одновременно!
- Как здорово, и мне это что-то напоминает.
Впрочем, она тут же вспомнила, что именно: недавно  Жади рассказывала дочери историю их с Лукасом любви. Был один момент, который матери казался романтичным и значимым. Однажды она спешила через медину в старую касьбу на свидание с Лукасом. Она так долго его не видела! Шла к нему, не считая себя преступницей. С отцом Хадижи она была разведена, а вот временного мужа, который взял бы её замуж на одни сутки, после  чего Саид снова мог бы взять её в жены после трёх разводов подряд, для неё ещё не нашли -в общем, с Зейном  о свадьбе ещё не договорились. И вот на медине она вдруг задержалась, остановившись перед стеной с зеркалами.
  Жади была так счастлива, что улыбалась и мыслям, и, казалось, всему миру. И тогда в каждом зеркале отразилась её улыбка. Как будто зеркала волшебным образом умножили её счастье многократно.
Хадиже вспомнился рассказ матери, и отчего-то ей тоже захотелось увидеть свои отражения в десятках зеркал. Она поправила никаб, в котором вышла на улицу в этот раз. Одеться так посоветовала Замиля – чтобы никто не сглазил. Конечно, имелась в виду та ведьма.
 И вот теперь Хадижа, глядя на свое отражение  в небольшом круглом зеркале на стене, поправила прорезь никаба, не подозревая, что повторяет движения Жади, как было много лет назад. Вот только за ничего не подозревающей Жади следил Зейн, случайно заметивший её на медине, счастливую, улыбающуюся, готовую подарить счастье тому, кого она любит. А за Хадижей тоже наблюдали, и давно – едва она сошла со ступеней риада на мощеную улицу.
Никто не обратил внимания на молодую женщину в легкой темно-коричневой джеллабе с капюшоном, в бабушах на босых ногах, на голове которой был завязан платок таким образом, что открытым оставалась лишь небольшая часть лица, а густо обведенные краской глаза были защищены темными очками. Кто мог бы узнать в ней Зухру? Может быть, только Фарид, но он отправился вместе с дедом куда-то в район старинной конюшни, и Зухра потеряла к ним интерес. Фариду показываться на глаза она не считала нужным, а вот увидеться с Дайнаб было необходимо.
Она шла следом за семейством Фарида несколько улиц. Пряталась в толпе и в соседних лавках, когда кто-то – Хадижа в черном никабе, или Замиля, или мать с Дайнаб останавливались, чтобы прицениться, поторговаться и что-то купить.
Она старалась не упускать их из вида, но не попадаться им на глаза. Её целью была Дайнаб, и ей, наконец, удалось вытащить её из толпы. Сначала Дайнаб не поняла, что происходит, и начала возмущаться. Но потом увидела насмешливые глаза Зухры, приподнявшей на лоб очки.
- Ты? – выдохнула с облегчением сестра Фарида, стоя вместе с Зухрой в полуразрушенной грязной нише, где, не иначе, как оставляли ослов, так ужасно здесь пахло ослиной мочой.
- Я, конечно. Какие новости? На медину всем семейством?
- Да, твоё счастье, Зухра, что увиделись с тобой до отъезда Фарида. Он нам велел не выходить из дома до его возвращения. А он и сам не знает, как долго задержится в Марракеше.
- Так Фарид уезжает в Марракеш?
- Да, а ты не собираешься отправиться за братом?
- Нет, Дайнаб. У меня нет денег, чтобы кататься за Фаридом, куда он соберется. Возвращаться без него в Марракеш не вижу смысла.
- Но он едет в Марракеш и остановится, конечно же, в доме, где ты должна жить до получения махра. Почему ты не хочешь воспользоваться случаем?
- Каким случаем? Ты же сама только что сказала, что Фарид едет не один, а с дедом. Думаешь, дед не станет препятствием для Фарида?
- Но тогда эта новость не принесла тебе пользы.
- Отчего же? Фарид уедет, дед ваш тоже, и это значит, что в дом к вам проникнуть будет проще простого!
- Для чего? Зухра, ты о чем говоришь?
- Я хочу взглянуть на золото Хадижи, на её платья – кафтаны, ткшейто, её джеллабы и платки! Мне интересно о ней всё: даже то, в какой обуви она ходит!
- Нет, у тебя ничего не выйдет, Когда Фарид уедет, ключ от двери риада – я говорю о воротах с улицы –будет  у  него. У матери останется только ключ от двери дома.
- Вот что: ключ от ворот у меня теперь есть, не спрашивай, откуда он у меня! Ты сделай следующее: смажь петли дверных ворот маслом, чтобы не слышно было, когда я войду. Дайнаб, мне нужно только один раз войти и один раз выйти от вас. И всё. А жить я могу в своей бывшей комнате. Она ведь закрыта? Никто туда не заходит! Никто не догадается, что я там. Ты будешь приносить мне еду – очень осторожно, а если попадешься, то сделаешь вид, что несешь поесть старухе Асии. Никто не узнает о том, что я нахожусь в доме, поверь мне.
- Ты не в себе! Как могут не узнать об этом?! И вот ещё что: мы сушили вещи на крыше, ну ты знаешь, как мы это делаем, так вот и из твоей комнаты вещи тоже оказались в просушке. Одеяло там, подушка…
 - И что? – нетерпеливо перебила Зухра. – К чему ты говоришь мне об этом?
- Хадижа заходила в твою комнату, нашла твою фотографию – я подложила её, как ты и просила, но только не в комнате Фарида, а  там, куда забрела Хадижа.
- Как ты могла впустить её в МОЮ комнату?!
- Так получилось! Но это не всё: она разбила твою любимую вазу. Ту, которую тебе Фарид подарил, когда вы ездили в Фес заказывать таджины и горшки с вазами, - торопилась сообщить новости Дайнаб..
- Что?! Вазу с черными розами? Ты знаешь, сколько  пришлось уговаривать мастера расписать вазу именно таким орнаментом, чтобы вплести в него мои любимые розы?! И она её разбила? Нет, она мне заплатит за это! – в ярости заявила Зухра.
- Но ты больше не жена Фарида, и наш дед велел выбросить все твои вещи, разбить все таджины и вазы, которыми пользовались твои руки, когда ты жила в нашем доме!
-Ыууыых! – стукнула она кулаком о грязную стену подворотни.- Она пожалеет, пожалеет о том, что зашла в мою комнату!
- Зухра, Фарид поклялся, что выпорет меня плетьми, если я опять сделаю что-то против  Хадижи! Этого ты для меня хочешь? –зло и едва не плача, спросила Дайнаб.
- А что ты сделала такого, что твой братец поклялся тебя наказать? Чем ты его достала?
- При чем здесь я? Эта дурочка Хадижа верит всему, что ей говорят. В джиннов не верит, но в то, что ведьма может превратить человека в жабу или змею – поверила, даже в обморок упала. Представь, она…, - и  Дайнаб со злорадным удовольствием описала случай с жабой под кустом роз.
Зухра хохотала как ненормальная.
- Что? Она назвала жабу Фаридом? Почему меня не было рядом?! И как ты  думаешь, твой брат когда-нибудь полюбит её?
- Но почему Фарид её защищает? Я так зла на Хадижу, слов нет.
-Подожди, - вдруг оживилась Зухра, - мне показалось, что твоя мать прошла мимо нашего укрытия. Она не заметила тебя из-за толпы. Ищет тебя, наверно.
- Меня ищут? Мне надо идти, Зухра! Вернется Фарид из поездки, я тебе сообщу. А пока … не навреди мне! Брат опять пообещал найти мне мужа.
- Дайнаб, как можно быть такой трусливой? А замуж тебя всё равно выдадут и не спросят, нравится тебе жених или нет.
- Всё, я ухожу. Ты, Зухра, как всегда, рада меня поддеть! – высказала Дайнаб обиду, выглядывая из-за стены. Увидев, что в толпе прохожих мечется мать, а недалеко стоят, озираясь, Замиля и Хадижа,  она вышла из ниши и быстро направилась сначала в противоположную от родственниц сторону, делая вид, что оглядывается в поисках остальных. Потом она развернулась и пошла навстречу заметившим её сестре и матери.
- Куда ты подевалась, Дайнаб? –начала возмущаться мать. – Мы тебя ищем, где же ты была?
- Я? Стояла возле лотка с овощами! Не понимаю, как вы могли потерять меня? – в ответ бурно размахивала руками Дайнаб. – Вы сами разбрелись по всей улице! А я стояла, не сходя с места.
- Почему-то я тебе не верю,- с сомнением заметила мать. – Всё. Теперь нам надо купить баранину. Пойдемте в мясные ряды. Иди рядом со мной, Дайнаб!
Девушка тихо фыркнула и пошла перед матерью, а за ними - Замиля и Хадижа.
- Учись, как мама будет выбирать мясо. Хороший кусок баранины выбрать не так просто, - посоветовала Хадиже Замиля.
Они прошли часть медины и вышли к торговым рядам, где на прилавках лежали бараньи головы, а на крюках были подвешены бараньи туши. Тут же продавали живых кур, на любую стоило только показать, и продавец сам зарубит её по всем правилам и сделает всё, что положено. Лара Джабира отобрала двух курочек, после чего отправились придирчиво стала выбирать баранину.
- Ты знаешь, Хадижа, все соседки удивляются, как маме удается покупать отличные овощи. Порой идут до нас на рынок, проходят мимо тех же лавок, в которые мы заходим после, но всё равно – наш выбор лучше. А почему? Мама не покупает то, что попадается под руку. Мы ходим по рынку и смотрим, и не раз, не два проходим, высматриваем, а берем только то, что действительно нравится.
- Ой, а что это такое? – остановилась Хадижа возле расстеленной на земле клеенки, на которой плотными рядами были уложены мохнатые конечности с копытами. Их было очень много – наверно, забили целое стадо… козлов.
- Вот и я тоже думаю: для чего их продают? Только одно приходит в голову – для каких-то колдовских  действ, не иначе. Пойдем отсюда скорее, Хадижа. Находиться рядом с таким местом – харам! – потянула её за рукав Замиля.
- Опять ты про колдовство? Неужели в Марокко люди верят в такие вещи?
- А в Бразилии не верят?
- Верят, - ответила Хадижа, проглотив конец фразы: «Но не так массово!», вспомнив недавний новогодний праздник , когда жители Рио-де-Жанейро толпами шли в сторону океана с букетами белых цветов, чтобы бросить их в волны, умиротворяя богиню воды. Мама тоже много рассказывала ей об обычаях кариоки – местных жителях Бразилии. Везде хватает невежественных людей, которые готовы верить во что угодно! Даже она вот так просто приняла вчера жабу за околдованного мужа. Сегодня ей было стыдно вспоминать случившееся.
- Ты не представляешь, что творится в глухих деревнях! И верят, и колдуют… такие чудовищные вещи совершаются! Поэтому хочу предупредить: если кто-то станет тебе угощать, а тебе неловко будет отказаться, возьми, но не ешь. Скажи, что отнесешь домой, а потом выброси. Да-да! Возьми и выброси! Особенно, если это касается кускуса. Я рассажу тебе одну вещь, ты можешь мне не верить, но… я точно знаю, что такое происходит. Чтобы навести порчу,  некоторые пользуются старинным, но верным  способом: выкапывают из могилы или добывают у промышляющих такими преступными делами людей руку мертвеца. Отрубают руку у мертвеца. Потом варят кускус, помешивая его рукой умершего.
У Хадижи от ужаса расширились глаза. Она представила, как это происходит, и её затошнило…
Лара Джабира шла рядом, прислушиваясь к их разговору. Видя, в каком состоянии невестка, она остановилась и внимательно посмотрела на Хадижу, но ничего не сказала.
- Прости, Хадижа. Аллах, я не подумала, что ты так воспримешь эту неприятную историю!- оправдывалась Замиля. – Но я хотела тебя научить осторожности, потому что от некоторых людей можно ждать всего.
- Неужели такое бывает, Замиля? – выдавила из себя Хадижа.
- Бывает, Хадижа, бывает. Я не раз слышала о таких вещах. Темные люди, а этот обычай идет из далекой старины. Но тем, кто пробовал такой кускус, действительно потом становилось плохо, что  объяснимо: мертвая рука заносила в еду трупный яд. Происходило отравление, люди потом тяжело болели.
- В голове не укладывается, - приложив конец платка ко рту, сказала Хадижа. – Как им самим не противно?
- А-ха-ха! – рассмеялась Дайнаб. – Представляю картину:  стоит кастрюля с кускусом, а из неё торчит мёртвая рука! Забыли убрать! Ха-ха!
- Дайнаб, харам смеяться над этим! Так нельзя, дочка! Бисмиллах!
- Но не я же рассказала про руку мертвеца в кускусе. Сами говорите, а я виновата!
- И я теперь вспомнила, - спохватилась Хадижа. – Точно: Фатима находила в интернете рассказ туристки из Бразилии, которая описывала чудовищный случай с кускусом. Она специально обратилась к колдуну в Марракеше, чтобы приворожить мужчину и расправиться с соперницей. Поэтому она заинтересовалась магией, а ей посоветовали способ устранения неугодной женщины таким страшным образом.
- Забудь, Хадижа. Замиля всё-таки напрасно рассказала тебе о таком. Среди наших соседей нет ненормальных. Но угощения принимай осторожно. Это правда. продают же козьи ноги и черных петухов. И кто-то же покупает!
Хадижа старалась больше не думать ни о колдунах, ни о том, что довелось услышать на рынке. В их семье такого произойти не может. Все совершают намаз, верят во Всевышнего, а колдовством занимаются только вероотступники, но в семье Фарида таких нет.
Дайнаб остановилась почти у самого дома, вспомнив что-то.
- У нас  кончились лепестки роз. Из чего мы будем делать воду для омовения рук, и что станем добавлять в чайники для мыться ног дедушке и Фариду?
-  Ты права, розовых лепестков почти не осталось. Но ничего страшного: некоторое время попользуемся апельсиновой водой. Уже май. Скоро начнется праздник роз в городке Эль-Кела-Гуна. Там пройдет очередной фестиваль роз. Фарид в прошлом году ездил в Эль-Кела-Гуна, привез несколько мешков розовых бутонов. Мы не один день обрывали лепестки с головок цветков, а потом раскладывали на просушку. Как вспомню!- пожаловалась лара Джабира.
- Да, было нелегко. Фарид собирается заехать в поместье деда, а ведь долина Роз недалеко. Когда в этом году начнется сбор  лепестков?
- Неужели Фарид опять устроит нам такую работу?  Розы стояли у меня в глазах несколько дней. Я потом их видеть не могла. А он привез ещё и гирлянды из цветов, и маленький флакончик розового масла.
- Я хотела бы побывать на празднике роз, - начала мечтать Хадижа.
- Кто знает, возможно, Фарид и тебя с собой возьмет, если попросишь его об этом, - предположила лара Джабира.
«Зухра сойдет с ума от ревности! Может быть, не стоит ей говорить об этом? Я уже начала жалеть о том, что проболталась об отъезде Фарида! Что, если она, и правда, проберется в дом? Тогда Фарид меня не только побьет, но выдаст замуж за первого встречного! Ведь я же знаю, что от Зухры одни неприятности!»
Войдя в дом, они сразу же направились на кухню.
 …- Так… имбирь, кориандр мы купили. Кажется, ничего не забыли, - выкладывая покупки на стол, сверялась со списком лара Джабира.
- Нам придется обходиться без лепешек из лавки сида Абдурахмана. Ничего, сами испечем, - сказала Замиля.
- Много ли нам надо? Это для мужчин мы готовим каждый день и таджин, и салаты. И хариру для дедушки. А без них можем обойтись чем-то попроще.
- Как ты, Хадижа? -  взглянув на бледное лицо невестки, спросила вдруг лара Джабира. – Как ты себя чувствуешь?
- Всё хорошо, лара Джабира, - ответила, удивившись, Хадижа.- Мне всегда не по себе, когда я оказываюсь в толпе. У меня начинается головокружение. Так случилось и сегодня на медине.
- Что ж… Иди, отдохни. Мы сами справимся, а ты узнай у Фарида, что ему приготовить к отъезду. А потом мы все пойдем в хамам. Собери вещи, которые возьмешь с собой.
- Хорошо, я иду в комнату, - ответила Хадижа и вышла.
- Мама, а как же мы завтра утром будем варить кускус? – спросила Замиля, доставая из сумки пакет с готовыми шариками кускуса. – После того, что я рассказала, боюсь, что наша неженка-невестка не сможет даже смотреть на то, как мы его готовим. А есть и подавно.
- Напрасно ты об этом заговорила с ней. Не нужны были подробности. Но с другой стороны мы ведь не могли её не предупредить!
- А кускус Хадижа всё равно должна учиться варить. И не только тот, который в готовом виде продается в лавках. Надо научить жену Фарида катать руками шарики  из манки.
- Научим, Замиля, мы её всему научим! – сказала мать, пересыпая специи из пакетиков в баночки. Давай собираться в хамам. И поторопи Дайнаб…
*** Фарид с сидом Рахимом собирались отправиться в дорогу  после намаза. Мужчины ушли в мечеть, где бывали каждую пятницу.
Вещи были собраны, а на кухне кипела работа. Ещё ранним утром лара Джабира напекла в дорогу лепешек,  которые теперь высились горячей стопой на блюде. Отложили финики, а для того, чтобы мужчины могли как следует поесть перед дорогой, женская часть семьи готовила кускус и любимую дедушкой хариру.
- Хадижа, высыпай крупу из пакета в эту миску. Так, а ты, Дайнаб, режь овощи! – распоряжалась свекровь. – Что?... Как это – они ещё не готовы?
- Хадижа, этой пачки обычно хватает на 6 человек, а нас как раз столько. На пачке с готовыми шариками для кускуса написано, как его готовить. Прочитай и подготовь воду и соль. А ты, Замиля, доставай кастрюлю.
- Хадижа, ты когда-нибудь видела, как готовят кускус?  Настоящий кускус, который надо самим катать из семолы – манной крупы особого помола?
- Видела,- улыбнулась жена Фарида. – Когда мы приезжали в гости к дяде Али, то его жена Зорайдэ готовила при нас кускус. Мы с Сумайей не выходили из кухни, пока не будет готово блюдо. Зорайдэ разрешала нам тоже катать шарики из манки. Она брала такое огромное, немного вогнутое блюдо, слегка присыпанное мукой, и высыпала манную крупу, сбрызгивала её холодной подсоленной водой, ( а вот тётя Латифа догадалась сбрызгивать манку из пульверизатора!),  затем делала руками вращательные движения, перекатывая крупу по кругу до образования первых крупинок кус-куса. Затем Зорайдэ добавляла после нескольких прокаток то воду, то муку до тех пор, пока крупинки кус-куса не увеличатся, превратившись в маленькие шарики.
- У тебя получалось? – с какой-то ревнивой интонацией спросила Дайнаб.
- Да. Потом, я помню, она просеивала  крупинки кус-куса сначала через сито с крупными отверстиями, затем через сито с мелкими отверстиями. Зерна, которые оставались в последнем сите, и она и использовала для приготовления кус-куса.
- В общем, верно. Только тебе, Хадижа, надо попробовать сделать всё это самой. Это не так просто, как кажется, когда смотришь, как кто-то делает или рассказывает. Но у тебя ещё будет возможность показать умения. Или поучиться. А мы сегодня приготовим кускус из готовой крупы.
Лара Джабира заглянула в кастрюлю, которую принесла и промыла Замиля, потом велела ей налить оливкового масла, чтобы оно покрыло дно кастрюли, и уложить  куски баранины.
- Видишь, Хадижа, какого размера мы нарезали мясо? Пусть теперь баранина обжарится, а потом добавим специи и сверху овощи, и пусть всё потушится около часа.
- А какие специи и какие овощи нужно приготовить? – спросила Хадижа, решив запомнить, а потом всё подробно записать в блокнот, купленный на медине.
 «Как я раньше не догадалась захватить с собой из Бразилии красивый блокнотик на пружинках? У меня их столько осталось в столе! А здесь пришлось покупать некрасивый и самый дешевый» - досадовала она.
- Специи? – переспросила лара Джабира. – Мы обычно кладем  на килограмм мяса и килограмм готовой крупы имбирь, белый перец, шафран, соль – конечно. Зелень – кинзу.  А овощи – как видишь – Дайнаб почистила и теперь режет крупными кусками или полосками морковь, помидоры, сладкий перец, баклажаны. Можно добавить и цуккини (кабачки).
- А мне что делать? – спросила Хадижа.
- Займись самым главным: сбрызни кускус водой, (но не заливай!),потом смешай с третью оливкового масла, подготовленного вот в этом стакане, и оставь набухать. Оставшееся масло Замиля сейчас добавит в мясо, которое уже готовится.
Когда мясо со специями потушится минут 20, тогда можно положить овощи –  морковь, помидоры и перец. Сделай это ты. Мои дочери много раз готовили кускус, и теперь они всё умеют делать и без меня. А ты – учись, - наставительно сказала свекровь.
-  Овощи пусть проварятся минут 10. А затем положишь баклажаны и цуккини т продолжишь варку на медленном огне минут 30. Но ты сделай вот ещё что, когда разбухнет крупа: набухший кус-кус надо переложить в дуршлаг с маленькими дырочками, закрепить его над кастрюлей, в которой варится мясо с овощами. Именно так и варят кускус. Сама по себе крупа не имеет вкуса, но во время приготовления пропитывается ароматами мяса и овощей со специями.  Ты поняла, как надо делать?
- Я поняла, лара Джабира.
- Тогда начинай, а мы с Дайнаб займемся харирой. Кстати, Фарид и дедушка любят острый кускус. Поэтому мы обязательно готовим к нему  густую хариру, которая сама по себе острая, подходит в качестве соуса. Иногда мы берем другие  приправы – молотый тмин и паприку. Каждый раз стараемся разнообразить кускус. Ведь вместо традиционного блюда из семолы  можно приготовить кускус из пшена или другой крупы.
- Младшая жена моего отца сравнивала кускус с кашей с мясной подливой и овощами, - поделилась Хадижа.
- Наверно, она не жила в Марокко или других странах Востока? Она не марокканка? Кускус – национальное марокканское блюдо.
- Фатима почти всю жизнь прожила с приемными родителями в Европе.
- Тогда всё понятно, она не знает нашей кухни.
- Да, у нас дома готовят служанки. У Мириам очень вкусно получаются все марокканские блюда. Она много лет в доме отца, приехала вместе с нами из Марокко, когда отец купил дом в Рио-де-Жанейро. Но она и до этого работала у нас, ещё до моего рождения.
Хадижа очень старалась, желая, чтобы всё получилось, как следует. Дайнаб и Замиля тоже занимались делами,  лара Джабира следила за всем сразу.
 Наконец, готовый рассыпчатый кус-кус выложили на большое блюдо, полили соусом, образовавшимся при готовке мяса, кусочки мяса и овощей уложили вокруг кус-куса.
- Как вкусно пахнет, - заметила Хадижа, почувствовав сильный голод. Что с ней такое? То у неё кружится голова, то тошнит, теперь вот есть хочется…
«Я не узнаю себя. Прожила в Марокко чуть больше месяца,  а уже всё не так. Наверно, мне не подходит климат. В Бразилии жарко, но влажно, ведь океан близко, а здесь в Мекнесе невыносимая жара и сухо, а наступил  только май. Как же я перенесу здесь лето? Странно то, что я всегда прекрасно себя чувствовала, когда приезжала в Марокко с родителями или потом с отцом».
Она снова очень устала. Но уйти из кухни к себе в комнату она не решалась. «Дайнаб начнет называть меня неженкой и принцессой. Знакомое с детства слово, которым ласково называла меня мама – «моя принцесса» - звучит как ругательство и издевка, когда его произносит Дайнаб». Хадижа осталась чистить  овощи и нарезать зелень…
…А уже на следующий день после отъезда Фарида и сида Рахима в доме начались странные происшествия. Нет, не так: в первую же ночь кое-что произошло.
Хадижа, взволнованная первым расставанием с мужем, тем, что он уезжает непонятно на сколько, долго не могла уснуть, вспоминая Фарида, думая о нем, даже мечтая, какой станет их жизнь когда-нибудь потом, долго лежала без сна.  Ей слышались какие-то шаги на галерее – и не только узнаваемое быстрое шарканье нервной лары Асии, но и легкие шаги Дайнаб, её голос, кого-то увещевавший.
- Что делает так поздно на галерее Дайнаб? – подумала сквозь сон Хадижа, - С кем она разговаривает? Такое впечатление, что вовсе не с ларой Асией. Но с кем же ещё? Лара Джабира давно ушла спать, а больше не с кем, кроме странной старушки.
Впрочем, Хадижа перестала удивляться, когда что-то касалось Дайнаб. Если не было поблизости Фарида, тогда правила поведения для золовки  переставали существовать. Значит, девушка решила устроить ночную прогулку, но так как дверь дома была закрыта матерью, перед тем, как она отправилась отдыхать к себе, то прогулка была возможна только по галерее второго этажа.
Но что-то Дайнаб разбегалась туда-сюда,  мешая уснуть другим, тем, о ком она вовсе не думает. В какое-то мгновение Хадиже показалось, что шаги золовки как бы раздвоились, как будто отдавались эхом. Или она шла не одна. Но едва Хадижа успела подумать об этом, как провалилась в сон…
… Было очень рано, темно в комнате, а с улицы ещё не раздалось звуков азана,  когда она проснулась от странного ощущения чьего-то присутствия в комнате.  В первое мгновение Хадижа подумала, что Фарид встал, чтобы отправиться к сиду Рахиму совершить вместе с ним намаз.  Но потом вспомнила о его поездке в Марракеш и открыла глаза… И тут же её охватил страх: над её постелью склонилась женщина. Хадижа в первый момент увидела лишь её силуэт в парандже, не разглядев лица. Кто мог проникнуть в её комнату? Пусть все двери и проходы открыты, но всё-таки по ночам никто не бродит по дому, заходя в комнаты.
«Лара Асия!» – едва не решила Хадижа, как женщина, увидев, что  она проснулась, отодвинулась от постели внутрь комнаты
Только тогда Хадижа поняла, что никакая это не лара Асия. Наоборот, стоявшая в темноте комнаты женщина была стройна и  намного выше старушки.  Это было не видение, не призрак, а обыкновенная женщина.
- Кто ты? –приподнялась на постели и спросила Хадижа.- Что ты делаешь в моей спальне? Что тебе надо?
 Но фигура не двигалась. Хадижа смогла разглядеть только то, что вместо лица белеет прорезь никаба. И вдруг Хадижу охватил такой страх, что она не смела пошевелиться. «Это же ведьма!» - дошло до неё. 
Ей послышалось, или на самом деле кто-то тихо подошел к той, кого она приняла за ведьму, и потянул за одеяние. Непрошенная гостья вдруг поддалась и, не отводя глаз от  Хадижи, попятилась назад, к выходу на галерею, где растворилась в темноте, мелькнув тенью в сторону.
«Что это было?» - подумала испуганно жена Фарида. Она откинулась на подушку и лежала, не спуская глаз с открытой на галерею двери комнаты.  Но никто так и не появился. Голова Хадижи прояснилась. И она задала себе вопрос: а не было ли увиденное сном? Бывают же сны как наяву. Кто мог бы проникнуть в дом и бродить, беспокоя спящих. «Вот поэтому я сразу же подумала о ведьме. Столько слышала о ней, что в первую же ночь без Фарида она мне привиделась. Я просто испугалась. Никого в комнате не было!» Успокоившись, Хадижа уснула снова.
*** Утром Хадижа решила, что не стоит вспоминать о ночном происшествии: над ней только посмеется Дайнаб, и не поймут ни свекровь, ни Замиля. Или вообразят, что джинны вылезли из труб на прогулку – повод был: хозяин убрался из дома, а Фарида они наверняка боятся и при нем не появляются, то теперь для них наступила свобода. Нет, к чему давать пищу для таких разговоров? Хадижа решила выбросить из головы ночное видение.
Днём девушки решили испечь печенье – побаловать себя. Но для Хадижи это обернулась неприятностью: она  обожгла руку.
Пытаясь вынуть противень из духовки, она слегка наклонила его,  печенье при этом едва не упало на пол. Думая только о том, чтобы не пропала выпечка, Хадижа неосмотрительно прикоснулась рукой к горячему металлическому листу. И с трудом смогла донести противень до стола.
Было очень больно, а пострадавшее место тут же покраснело, и стало понятно, что, скорее всего на месте ожога появится пузырь.
- Ах, как же ты неосторожна, Хадижа! – с досадой, но сочувственно сказала Замиля, видя, как невестка прижала к себе обожженную руку.
- Ожог?! – тут же всполошилась Дайнаб. – Ты что? Ты же испортила себе внешность! Фарид не любит, когда руки женщины в порезах или ожогах. Это же не родимое пятно! Аллах, как могло с тобой такое случиться? Фарид брезгливый, лучше не показывай ему  руку! Вот я всегда очень осторожна!
- Перестань, Дайнаб, - сказала мать.
- Откуда ты знаешь, что нравится Фариду в женщинах, а что ему отвратительно? – спросила Замиля.
- Откуда знаю? – фыркнула золовка. – Он сам говорил мне, что самое неприятное в женщине – её неухоженные руки!
- Он говорил так о тебе, конечно же, не имея в виду других женщин, - усомнилась в словах сестры Замиля.
- Интересно, что скажет Фарид, когда вернется и увидит огромный ожог на руке Хадижи! – не унималась девчонка, видя расстроенное лицо жены брата.
- Что же делать? – сквозь слезы проговорила Хадижа.
- Не расстраивайся, дочка. Не такой уж сильный ожог.  Всё заживет к возвращению Фарида! А Дайнаб не слушай, она может быть злой, любит поддразнить тех, кому вовсе не до шуток.
- Но рука покраснела и немного отекла, - жалобно сказала Хадижа.
Лара Джабира подошла к шкафчику в углу кухни, открыла дверцы и достала небольшой пузырек с густой коричневой жидкостью.
- У нас есть замечательное средство, которое снимет красноту, вылечит ожог. Возьми, Хадижа, здесь аргановое масло. Оно настоящее, я привезла его из Агадира. Мне дала его родственница, которая работает на фабрике, где его добывают из косточек арганового дерева. Осторожно смажь покрасневшее место и старайся его не травмировать. Тогда быстро заживет. Масло обладает заживляющими свойствами.
Хадижа взяла протянутый бутылек с лекарством, а Замиля, оставив очередную порцию теста, помогла ей смазать больную руку.
День пролетел быстро, потому что дел, как всегда, оказалось много.
9. Часть 7. Зухра едва не попалась. Возвращение Фарида.
Вечером Хадижа осталась в комнате одна. И тогда снова появилась  женщина из ночного видения.
Хадижа сидела перед зеркалом, открыв шкатулку. Она доставала и примеряла то одно украшение, то другое. Меняла в ушах серьги, поворачиваясь перед огромным зеркалом; прикладывала к шее ожерелья – и те, что привезла из Бразилии, и подаренные Фаридом к свадьбе. Она так увлеклась, что не стала поворачиваться  к окну, чтобы посмотреть, кто бродит по галерее.
 Днем она несколько раз видела лару Ассию, которая то несла тарелку с таджином к себе в комнату, то возвращалась на кухню с пустой посудой. Потом Дайнаб напросилась отнести чай старой тетке, которой было не просто преодолевать расстояние от комнаты до кухни, спускаясь и поднимаясь по лестнице.
Поэтому осторожные шаги у двери комнаты не заставили оглянуться Хадижу.  На улице сгустились сумерки, и Хадижа зажгла медные светильники с ажурными стенками, сквозь которые свечи отбрасывали на стены и потолок причудливые тени. В дрожащем свете всё вокруг казалось подвижным.
Наверно, из-за колышущихся теней она не сразу заметила в зеркале ещё одно отражение. И только когда женщина, оказавшаяся за спиной Хадижи, приблизила лицо так, что в зеркале Хадижа четко увидела её у себя над головой, тогда девушку захлестнул немыслимый ужас. Хадижа вскочила с пуфика, повернулась к непрошенной гостье, в которой узнала ночную посетительницу, и дико закричала.
Из прорези в никабе  женщина обожгла Хадижу полными ненависти глазами, быстро развернулась и исчезла за дверями, створки которых ловко захлопнулись за ней. Тогда Хадижа бросилась к дверям на галерею. Она ударилась о закрытые дверцы, попыталась открыть, навалившись на них, не понимая, для чего она так делает.
 «Было бы безопасней бежать внутрь дома, позвать лару Джабиру и сестер, ведь в дом пробрался посторонний человек!» - всё-таки подумала Хадижа.  Но она действовала импульсивно, не просчитывая последующие действия. Ещё несколько  раз ударившись о закрытые двери, она поняла, что лучше всего позвать на помощь родственниц. Хадижа оказалась на пороге в другом конце комнаты, тогда и прибежали Замиля и лара Джабира.
- Хадижа, почему ты кричала?
- Что случилось?
Но девушка только теперь поняла, как трудно ей будет объяснить то, что произошло в её комнате. Кто поверит? Они были уверены в существовании ведьмы, но не в то, что она могла пробраться в их риад с толстыми стенами, служившими надежной защитой для многих поколений жильцов. Кто может проникнуть через закрытые ворота с улицы во дворе, а потом пройти сквозь дверь на первом этаже? Ключ был только у лары Джабиры, кто посмел бы побывать в её  комнате и забрать ключ?
Но теперь Хадижа была уверена, что ей ничего не привиделось. В её комнате побывала женщина, которая разбудила Хадижу ночью. Ведьма в доме! Не было никаких сомнений. Но как же объяснить, чтобы все поверили?
- .. Кто-то забрался ко мне в комнату,  какая-то женщина! Она стояла у меня за спиной, пока я её не заметила. А потом убежала! Но она закрыла двери на галерею, и я не смогла догнать ведьму. ..
- Ведьму? – не веря ушам, переспросила лара Джабира. – Какая ведьма? О ком ты говоришь?
- Здесь была та самая женщина, которую мы видели в хамаме. Это правда, я видела её собственными глазами! – уверяла Хадижа, видя сомнения на лицах Замили и свекрови. Они только переглядывались, но ничего не говорили. Наверно, не верили ей.
- Как она выглядела? – поинтересовалась Дайнаб совершенно спокойно. Неужели она не боится колдунью?
- Хадижа, ты уверена, что это была не лара Асия? Может быть, ты от неожиданности что-то перепутала? Тебе показалось, что пришла ведьма, а к тебе забрела наша нездоровая тетя?
- Почему ты думаешь, что это та самая ведьма из хамама? Как она выглядела?
- Точно так же, как в хамаме!
- Но там Зу.., , там ведьма стояла не так уж и близко, чтобы ты смогла её рассмотреть! И на ней был никаб! Как можно было бы кого-то узнать под черной тканью?
- Но я узнала! Это была она! Тот же взгляд, от которого у меня бегут мурашки по спине!- едва не плакала от досады Хадижа.
- Это невозможно, Хадижа! Такого не может быть, ты сама не знаешь, что говоришь! – не могла поверить свекровь.
- Это было бы ужасно, если бы оказалось правдой!- сказала с ужасом в голосе Замиля.
А Дайнаб пересекла комнату и остановилась перед закрытыми половинками двери на галерею.
- Если Хадижа говорит правду, то дверь должна быть закрыта. Ведьма не стала бы возвращаться, чтобы её открыть, - ехидно сказала она, толкнув створки. Они легко распахнулись. Но все застыли на месте, не смея пошевелиться, потому что на пороге стояла  невысокая фигура в черном.
Дайнаб завизжала. А лара Дайнаб и Замиля, наоборот, пришли в себя.
- Это же лара Асия! – с облегчением воскликнула Замиля.
- Вот видишь, Хадижа, никто дверь не закрывал, она могла захлопнуться от сквозняка. А ты так испугалась, тебе всё показалось. Не было никакой ведьмы, Это была всего лишь наша тётя.
- Но как же так… Я видела.. Я не могла ошибиться. Лара Асия невысокого роста, старенькая, а та женщина выше лары Асии, выше меня. И она молодо двигалась, не так, как ходит по дому тётя. Нет, в доме бродит ведьма, - настаивала Хадижа.
Лара Джабира только вздохнула.
- Ты переутомилась, Хадижа. И Фарид уехал. Вот тебе и привиделось всё. Успокойся. Ложись спать и ни о чем не думай. Тебе надо выспаться. Спи завтра подольше. Даже на намаз не вставай ночью. 
- А завтра вместе почитаем Коран, это лучшее средство от подобных наваждений, - предложила Замиля.
- Да, наверно, мне показалось, но я не понимаю, как я могла так ошибиться? – расстраивалась Хадижа.
- Если тебе страшно быть одной в комнате, то я могу остаться ночевать у тебя.
- Я сама уже ничего не знаю. Но я, и правда. боюсь, что она вернется..,  т.е. мне снова что-то привидится.
 Так Замиля осталась ночевать в комнате Хадижи, а лара Джабира и Дайнаб ушли к себе. Лару Асию отвели в её спальню, не обращая внимания на бормотания старухи, уверявшей, что «Ведьма здесь! Она в доме! Я видела Зухру, видела, она вернулась, вернулась!»
*** Дайнаб подошла к окну «комнаты для гостей» и поскреблась ногтями по стеклу. Через мгновение приоткрылась дверь, и девушку втащили внутрь.
- Ты сошла с ума, Зухра?! Что ты делаешь? Она же видела тебя! И лара Асия тоже!- возмущению Дайнаб не было предела.
- Прекрати! – приказала ей Зухра. – И что с того? Видели, но никто же не поверил. Всё в порядке.
- Но для чего ты вышла на галерею? Зачем зашла в комнату невестки, зная, что она там?
- Дайнаб, не смогла удержаться. Я собиралась только заглянуть в окно, посмотреть на комнату Фарида и его жены.
- Посмотрела?- чуть насмешливо поинтересовалась сестра Фарида.
- Мне кажется, что её комната даже лучше моей. А ведь ради меня Фарид готов был пройти босым по звездам!
- Да ладно! Брат хочет получить наследника. Хадижа подходит ему как нельзя лучше, чтобы стать матерью его детей. Поэтому он к ней так хорошо и относится. Но он её не любит! – успокоила она Зухру.
Зухра тут же увидела намек на себя:
- А я твоему брату не подходила на роль матери его детей? Так?
- Не знаю, я ничего не знаю, Зухра! Спроси об этом у Фарида. Я говорю только о том, что слышала.
- Когда я заглянула в окно, Хадижа примеряла золото. Я не смогла преодолеть искушение. Мне захотелось рассмотреть ожерелье, которое было у неё в руках. Какое роскошное! Откуда у Фарида столько денег на такое дорогое украшение?
- Мы с тобой договаривались, Зухра, что ты попадешь в комнату Хадижи, когда я её надолго отвлеку. Мама обнаружила, что в пакетах с рисом завелись жучки. Пока мы с Хадижей перебирали бы крупу, ты  могла бы зайти в её комнату, взять шкатулку и всё просмотреть! Даже примерить. На окнах шторы, сквозь которые ничего невидно, если не зажжена лампа. Почему ты так нетерпелива и неосторожна?- высказывала возмущение перетрусившая  Дайнаб.
- Всё! Хватит меня упрекать! Завтра я так и сделаю. Твоя мать не зайдет в комнату, когда Хадижа будет  на кухне перебирать рис?
- У матери столько забот, у неё ни на что не хватает времени. И зачем бы ей ходить по комнатам?  Остерегайся только лары Асии. Хорошо, что на неё никто не обращает внимания. Она не только видела тебя, но и пыталась рассказать, что ты уже здесь,  ты «вернулась!» Аллах, что  со мной будет, если семья узнает, что ты снова в доме! Я так боюсь, Зухра!
- Лару Асию я не боюсь, знаю, как на неё воздействовать.
- Это она впустила тебя с улицы? Но откуда у неё ключ? А как тебе удалось пробраться в дом? У неё и от риада есть ключи?
- Конечно, есть! У неё целая связка разных ключей. Ты забыла, что лара Асия помешана на поиске единственного ключа, который она ищет уже много лет! Ради него она готова на всё.
- Ах, так! А я удивилась, откуда у тебя может быть ключ от ворот, если Фарид сменил замок после твоего ухода. Ключей было несколько, один у него, второй у матери.
- Да, а третий ключ достался мне, его потерял Фарид, когда ходил однажды на медину за кормом для ослов. Давно это было, он и сам забыл о потере. Но во двор я смогла зайти, открыв дверь ключом, а в риад меня впустила лара Асия!
- Что?! Аллах, наша тетя сошла с ума!
- Не скажи, она знала, что делает! Я пообещала отдать ключ, который ей так нужен, - с усмешкой сказала Зухра, обмахиваясь прозрачным  платком. Нахалка устроилась со всеми удобствами: развалившись на кровати под балдахином, скинув никаб, она то и дело протягивала руку за очередным фиником на бдюдце, которое  положила рядом с собой на покрывало. 
- Вот досада: лампу нельзя зажечь. Придется сидеть в темноте.
- Но ты уж потерпи, а то вся семья сбежится выяснять, кто забрался в твою комнату. Хадижа и так уверена, что у себя за спиной видела в зеркале «ведьму».
- Дайнаб, а что она обо мне знает? Фарид рассказал ей о том, что я его жена? Была женой, - поправила она себя.
- Ты что? Он скрывает этот факт изо всех сил!
- А почему? Он так уверен, что никто не станет с ней сплетничать обо мне?
- Кто бы мог это сделать? Хадижа никуда не выходит одна: только с Замилей и матерью. Они следят, чтобы никто не подходил к ней и не расспрашивал о бывшей жене Фарида.
- А чего он опасается? Не поверю, чтобы родня Хадижи не навела справки о женихе перед свадьбой. Так не делается. И если отец и мать Хадижи согласились на брак их дочери с Фаридом, то значит, им было всё равно, что в прошлом жених имел другую семью.
- Хм, сватовством занимался сид Абдул. Ты же знаешь, этому старику есть не давай, но зато дай посплетничать, обсудить дела знакомых, а самое интересное для него – сосватать кого-нибудь. Он так хотел породниться с нашим дедушкой, что скрыл правду о Фариде. Я так думаю.
- Но почему Фарид скрывает то, что всё равно станет известно? Он стыдиться меня?
- Наверно, иначе как объяснить, что сид Абдул просил Фарида не рассказывать о себе правду, хотя брат и сам не спешил делиться ни с кем из будущей родни подробностями из прошлого. И когда отец Хадижи приехал устраивать официальный праздник сватовства Хадижи и Фарида, обговорить количество золота, которое должен подарить жених его дочери, сколько денег передать семье в качестве будущего махра, составить брачный договор… Ну ты понимаешь, о чем я тут рассказываю, сид Абдул спешно позвонил и предупредил  нашего деда о чем-то, мне не известны подробности. Но знаю, что разговор касался Фарида.
- Дайнаб, а тебе не кажется, что и у семьи Хадижи были причины не копаться в жизни жениха? Какие тайны скрываются за этим? – задумчиво прошептала Зухра. Разговор велся вполголоса, чтобы не привлекать внимания.
-Ты знаешь? – требовательно спросила она, заметив нечто в глазах приятельницы.
- Я не могу сказать тебе...
- Говори, мы же подруги! Или нет? – подозрительно спросила Зухра.
Дайнаб поёжилась, но скрывать и дальше правду от способной на всё подружки побоялась. Как Зухре удается влезать в её мысли? Настоящая ведьма!
- Я ничего не знаю. Слышала только что-то про  мать Хадижи…,  ну что сид Саид Рашид  развелся с ларой Жади, тогда она вышла замуж за бразильца. Семья даже отрекалась от матери Хадижи, но потом примирилась. Но сид Абдул не смог найти Хадиже мужа из семьи, которая строго придерживается всех обычаев.
- И сид Абдул договорился с сидом Рахимом… Всё понятно. У них свои проблемы, у твоего брата свои.
- Зухра, я не знаю, когда возвращается мой брат. Но он может отсутствовать и неделю, и всего несколько дней. Он даже завтра может вернуться.
- И что?- взяв в руку крупный финик и с удовольствием откусывая, спросила Зухра.
-  Как - что? Если Фарид застанет тебя в доме, то…
- Да не бойся ты…. Не застанет! Завтра взгляну на вещи Хадижи и уйду.
- Как ты уйдешь? Фарид может вернуться днем! Тогда тебе придется затаиться в комнате и выжидать, когда можно будет  уйти. А как ты сможешь договориться с ларой Асией? А если она заупрямиться? И ещё: Хадижа может рассказать мужу о том, что в доме видела «ведьму», и что – думаешь, он ничего не поймет? Фарид весь дом перевернет, чтобы найти, где ты прячешься.
- Ну почему ты всего боишься? Я успею уйти до возвращения твоего братца. Что мне теперь делать? Я пробралась сюда не для того, чтобы уйти ни с чем! Может быть, когда Хадижа уснет, зайти к ней в комнату, унести шкатулку с золотом, а здесь всё рассмотреть… Давай так и сделаем? Хотя нет, как я без света увижу себя в зеркале?
- Ты что?!!! После того, как Хадижа визжала, как ненормальная, у неё в комнате  осталась ночевать Замиля.
- Твоя сестрица везде влезет.  Скорее бы она вышла замуж! Но что тогда делать? Может быть, в комнату зайдешь ты? Если не проснутся, возьмешь шкатулку и тихо выйдешь.
- Ты думаешь, Хадижа оставляет шкатулку на видном месте?  Как же! Она прячет её в сундук у постели. И спать она теперь будет очень чутко, не обольщайся.
- Ничего ты не можешь сделать! Тогда не мешай мне. Сходи на кухню и принеси мне тарелку таджина. И чай завари. Я столько фиников съела, язык к щекам прилипает. Сходи, принеси.
- Я боюсь. Мать может услышать шаги и выйти посмотреть, кто ходит. Она мне не доверяет. Мне кажется, мама о чем-то догадывается.
- Не принесешь – сама спущусь на кухню. Много ты мне еды принесла? Я весь день голодная!
Зухра села на постели, скрестив ноги, вытерла об одежду липкие пальцы и поправила растрепанные волосы. Дайнаб наблюдала за ней, присев на край одеяла.
- Дайнаб, если бы нам удалось достать шкатулку, мы могли бы пойти к тебе в комнату и там всё рассмотреть, примерить, обсудить её кольца –браслеты-серьги… Кого удивит свет в твоей комнате? Ты можешь зажечь все лампы, которые у тебя есть – на стенах, на полу – все! Окно закроешь плотной тканью, дверь в коридор тоже прикроем. А под утро я уйду от вас. Лара Асия выпустит меня на улицу… Так как?
- Нет… нет, Зухра! Тебе ничего не будет, если ты сбежишь, а меня могут наказать ударами плетьми! Я не хочу!
- Ну что ж, тогда иди спать, я останусь здесь до завтра, а потом ты отвлечешь Хадижу, займешь и её, и сестру, чтобы я могла, никого не опасаясь, осмотреть комнату Хадижи и Фарида. Иди спать!- и Зухра откинулась на подушку.
- Но… почему ты уверена, что тетя выпустит тебя без скандала? Ведь у тебя нет ключа, который ты ей пообещала! Его вообще не существует! Ключ от «женской комнаты» мой дедушка выбросил много лет назад, ещё до моего рождения!
Зухра тихо рассмеялась:
-  Кто тебе такое сказал? Я нашла ключ в старых вещах на дне облезлого сундука, который при мне стоял у вас на кухне. Я поняла, что такой большой ключ может подойти только к необычному старинному замку. Сразу подумала о закрытой комнате, которую никто не мог открыть. И оказалась права. Эта комната всегда вызывала во мне любопытство.
- И что? Я не представляю, что там может быть. Но тетя так рвется попасть туда, - видимо, и  Дайнаб охватило любопытство.
-  Я открыла комнату. Но кроме грязи в несколько пальцев высотой и потемневшего от времени кувшина там ничего не оказалось. Но ключ я забрала себе. Как чувствовала, что когда-нибудь пригодится.  Ведь лара Асия и тогда его искала. Она думала, что ключ у сида Рахима  или твоей матери, или даже у Фарида.
- Тише! – вдруг сказала Дайнаб, поворачиваясь к двери на галерею. Там слышалась какая-то возня. Дверь была закрыта на замок, и теперь Зухра и Дайнаб порадовались такой предусмотрительности.
- Это лара Асия, Что же делать? Если она сейчас начнет требовать свой ключ, то мне придется убраться из дома.
- Да, - шепотом одобрила Дайнаб – Но ключ ей не отдавай. Иначе, когда ключ будет у неё в руках, она может позвать на помощь, чтобы тебя схватили. Я не стала бы доверять сумасшедшей тёте.
- Я никогда никому не доверяю,  подруга. Но твоя тетка видела ключ и теперь знает, что он у меня есть. Захочет получить – сделает для меня всё, что захочу.
- Вот как? Она непредсказуема. Не отдашь ей ключ один раз, обманешь ещё раз, а потом она сообразит, как с тобой разобраться. Не такая уж она ненормальная. У неё с головой не в порядке, только когда наступает время суховеев. Тогда она принимается за поиски ключа.
- Но сейчас не сезон ветров, - возразила в полголоса Зухра.
-  В доме появилась Хадижа. Это взбудоражило тетю.  Она думает, что Хадижа поможет ей достать ключ.
- Она так уже не думает. Я ей вчера показала ключ, но не отдала. Спрятала его здесь, в этой комнате. Думаю, даже ты не сможешь найти. Но теперь  ключи от моей комнаты должны остаться у меня, чтобы я могла при случае отсюда сбежать или закрыться в любой момент,  если кто-то попытается попасть в комнату.
- Но мама может обнаружить исчезновение ключей! И Замиля наблюдательная – от неё ничего не укроется. Пусть ключи будут у меня.
- Нет, Дайнаб. Как я смогу сидеть взаперти в комнате, не зная, что происходит в доме? Я тебе их потом верну, когда буду уходить. А если придется удирать без тебя, то на медине увидимся, и я отдам.
Они услышали, как старуха пошаркала прочь от двери в сторону своей спальни, и только тогда Дайнаб выбралась от Зухры, но не через галерею,  где её могла поджидать лара Асия, а, открыв дверь в коридор, она осторожно скользнула мимо комнаты Хадижи, в которой всё ещё горел светильник.
«Хм, - усмехнулась Дайнаб, - как же Зухра напугала Хадижу!»
Она благополучно добралась до своей комнаты и бросилась на постель. Иметь такую подругу, как Зухра, так и врагов не надо! Но и иметь такого врага, как Зухра? Ещё хуже!
…А Зухра, закрыв дверь за Дайнаб, никак не могла уснуть из-за увиденного на Хадиже золота.
- Какие украшения! Какое золото!  Погоди, Фарид, я знаю, как заставить тебя купить мне кольцо, как то, которое  я видела на пальце твоей жены. Ты сам рад будешь купить мне кольцо ещё лучше, чем то, что есть у Хадижи. И ты мне его купишь и принесешь! Будешь рад, когда я возьму от тебя такой подарок, - зло разговаривала с собой Зухра, в голове которой созрел коварный план.

*** На следующий день лара Джабира обрадовала дочерей и невестку новостью: звонил Фарид, сегодня вечером он возвращается домой. Все дела улажены. Дедушку отвез в деревню, где жены заждались сида Рахима. Но мать лары Джабиры отчего-то не захотела ехать в Мекнес, но и у деда возникла необходимость остаться, и он приедет позже, когда вернется из Бразилии сид Абдул, к которому у него есть дело, а пока Фарид спешит на автобусе из Марракеша  в Фес, откуда доберется до Мекнеса.
Хадижа и Замиля были обрадованы новостью. А вот Дайнаб как-то притихла.
- Что ты ещё натворила, дочка? – насторожилась лара Джабира.
- Нет, я ничего не сделала. Аллах свидетель!
- Тогда… сходи и покорми ослов! Им нужно поменять воду в пойле и положить порцию корма.
- А кто за ослами чистить будет? Тоже я?
- Успокойся, Замиля уже всё сделала.
- А …Хадижа почему не ухаживает за ослами? Или ей противно ручки в ослиных какашках пачкать?
- Не лезь, куда тебя не просят, Дайнаб.
Как раз в это время  в гостиной появились Замиля и Хадижа.
- Всё, мы закончили. Ослику, у которого болело копыто, я смазала рану. Она уже почти зажила. Лекарства осталось совсем немного. Надо не забыть сказать об этом Фариду.
- Фиии…, - протянула Дайнаб, проходя мимо Хадижи и сестры и принюхиваясь к ним. – Как от вас пахнет! Ужасно.
 Она вышла, а Хадижа поднесла ладони к носу и втянула воздух: действительно, пахло неприятно.
«Как бы Фарид не почувствовал «аромат» ослиного навоза!» - расстроилась она.
Свекровь отправила дочку и невестку привести себя в порядок, велев сразу же после этого спуститься на кухню, где нужно было срочно готовить таджин и салаты, варить соус и печь лепешки – всё к возвращению Фарида.
 «Он вернется и осветит светом наш дом!» - подумала Хадижа теми словами, как обычно говорили в её семье о гостях или долгожданных родственниках, по неписанным правилам так называемого тарауфа, этикета по-мароккански.
Хадижа приняла душ, переоделась в новое домашнее платье, которое ещё ни разу не надевала, а затем выложила на постель ещё одно:  очень красивое, с обильной вышивкой, вариант кафтана из синего шелка, с широким поясом из ткани, покрытой вышитыми узорами. «Надо выбрать золото!» - решила она и достала из сундука бесценную шкатулку. Оставив её на столике возле зеркала, Хадижа отправилась к Замиле.
- Что, Хадижа? Рада, что муж возвращается? У тебя на лице написаны все чувства, - заметила сестра Фарида.
- Я рада, конечно, рада. И хочу сделать Фариду сюрприз, - сказала Хадижа, смущенно опустив глаза и покраснев.
- Какой сюрприз? – удивилась её откровенности Замиля.
- В моей семье все жены танцевали для моего отца. Но лучше всех получалось у моей мамы. Отец обожал смотреть, как она для него танцевала. Мама и меня научила красиво двигаться. Я привезла диск с музыкой и костюм для танцев, но не знаю, где взять магнитофон. Подскажи, как мне быть? Я хочу порадовать Фарида танцем для него. Но сначала я должна всё подготовить и порепетировать. Ты мне поможешь?
- Хади-и-и-ж-а-а!- удивилась Замиля. – Даааа, этот сюрприз брату должен очень понравиться. Пойдем, заберем магнитофон из комнаты Дайнаб. Фарид купил его для всех, но сестра поставила в своей комнате, потому что только у неё хватает сил и желания слушать музыку. Она даже дедушке отказывается дать послушать радио, которое есть в этом небольшом музыкальном центре. Ответила ему, что у него  на мужской половине стоит телевизор!
- Вот как? А разве сид Рахим не боится, что дядя Абдул отругает его за то, что он смотрит телевизор?
- Как бы не так. Дедушка как раз и убрал его по совету сида Абдула, чтобы смотреть мог только он сам, а не мы.  Но поспешим. Заберем магнитофон, пока Дайнаб возится с ослами. Иначе при ней начнутся споры и ссоры. Она может и не отдать. Поторопимся.
Девушки вернулись в комнату Хадижи с унесенной магнитолой.
- Сейчас достану костюм и покажу  тебе. Вот диск, - протянула Хадижа Замиле тонкий прямоугольный конверт.
- Я включу музыку? О, Амр Диаб! Это певец из Египта! Мне нравятся его песни, Что-то похожее есть и у Дайнаб.
Пока Замиля занималась музыкой, Хадижа достала с полки шкафа костюм для танцев. Он был сиреневого цвета, весь в блёстках и украшениях из стекляруса.
- Сейчас светло, при солнечном свете костюм выглядит не так романтично, а вот в свете ламп…. Как в сказках из «1001 ночи!», - бормотала Хадижа, натягивая на себя костюм, застегивая верхнюю часть, поправляя висюльки на поясе  юбке.
 - Как красиво!- восхитилась золовка. – Хадижа, ты просто Шахерезада в этом костюме!
- Включай музыку! – улыбнулась Хадижа.
 И вот в комнате зазвучали звуки «Хабиби», самой любимой мелодии как Жади, так и отца. Хадижа помнила все движения,  и её руки, всё тело двигалось так плавно, так красиво, она полностью отдалась танцу, что Замиля тоже завороженно смотрела на танцующую жену брата.
Но были ещё две наблюдательницы. Через приоткрытую на галерею дверь за ними наблюдали Дайнаб и Зухра.
Как ни сопротивлялась Дайнаб, Зухра, едва услышав раздавшуюся за стеной  мелодию, направилась к выходу и затаилась у двери Хадижи.
- Тебя увидит мать или лара Асия!
- Отстань, я хочу знать, как развлекается жена Фарида, когда его нет дома. Чем она занимается?
- Как видишь, она танцует,- заглянув в комнату брата и Хадижи, ответила Дайнаб.
- Она не просто танцует, она готовится танцевать для Фарида, - догадалась Зухра, которую тут же захлестнула ревность.
- Тебе надо спрятаться!
- Нет, я хочу знать, что увидит Фарид! Я тоже умею танцевать, я танцевала для твоего брата, помню, как ему нравится, когда для него танцуют.
- Ты не думала, что Хадижа , эта неженка и  принцесса, тоже что-то умеет? – с затаенным злорадством спросила невинным голосом Дайнаб.
Но их наблюдение прервало появление тетки. Лара Асия, выйдя из комнаты и увидев девушек, тут же завопила:
-Так вот ты где! Ключ, отдай мне ключ,  ведь ты обещала! Отдай мне его, иначе я всё расскажу Фариду, и он убьет тебя!
- Уходим, быстрее, - скомандовала Зухра, потянув Дайнаб за руку. Они заскочили в комнату и сразу же закрылись,  а старуха продолжала требовать ключ.
- Вот что, Дайнаб! Сейчас ты выйдешь  и встанешь на галерее возле комнаты Фарида. Открыто стой и смотри, как Хадижа танцует. Тебе надо отвлечь внимание тетки на себя. Пусть думают, что она у тебя требует ключ. А если она будет говорить, что видела меня – откажись, скажи, что ей показалось. Я останусь здесь недолго. Отведи сестру и Хадижу на кухню, а когда они займутся приготовлением обеда, приходи, вместе зайдем в соседнюю комнату, где я пороюсь в шкатулке. И в шкафах. И ещё кое-что… А ты постоишь в коридоре. Ведь из кухни добраться до второго этажа проще по лестнице внутри дома.
- Но если старуха снова начнет вопить под дверью? Увидит, как ты выходишь из своей  комнаты и заходишь в комнату Фарида, и поднимет крик!
- Я с ней договорюсь: скажу, чтобы встала под апельсиновым деревом возле уличной двери, открыла её  и ждала, когда  буду уходить. Тогда она и получит ключ.
- И ты отдашь ей ключ от той комнаты? – усомнилась Дайнаб.
- Нет, конечно, - рассмеялась Зухра. – кто знает, сколько раз он сможет мне пригодиться!
- Тебе надо быть осторожнее, - посоветовала Дайнаб, опасаясь прежде всего за себя.
- Не бойся, всё будет хорошо.
- Только не колдуй на моего брата, прошу тебя! – отчего-то вдруг сказала Дайнаб.
- Нет, что ты, - притворным голосом согласилась Зухра, удивившись такой проницательности приятельницы.
- Тогда я пошла, а ты жди моего знака, когда я приду за тобой. Хадижа и Замиля  скоро сами пойдут на кухню, ведь надо готовить еду к возвращению брата.
- Хорошо, иди, - ответила Зухра, выпуская Дайнаб из комнаты.
- Ключ, где ключ, - снова взвыла лара Асия, едва увидев Дайнаб, появившуюся возле комнаты Хадижи. Но музыка оборвалась, а Замиля и Хадижа вышли узнать, что случилось, почему тетка так разволновалась.

10. Часть 7. Возвращение Фарида. Зухра едва не попалась.
После того, как они успокоили старую тётю, которая опять несла неизвестно что,  и отвели лару Асию в её комнату,  Хадижа вернулась к себе, снова переоделась и убрала костюм в сундук.
- Хадижа, ты готова?- появилась на пороге Замиля. - Пойдём скорее, мама заждалась нас на кухне.
«Я опять не успеваю подобрать золото к платью. Но что же делать?» - посетовала Хадижа про себя. Оставив шкатулку на столике перед зеркалом, отправилась на кухню.
Предстояло сделать столько дел: порезать овощи - опять! – и заправить в таджин, где тушилось мясо, поставленное на огонь ларой Джабирой. Надо было печь лепешки из теста, которое сейчас вымешивала свекровь, варить соус, который Хадиже было страшно готовить – а вдруг она снова его испортит?
Дайнаб тоже появилась на кухне и вроде бы занялась перебиранием мяты для чая, но вдруг исчезла. Куда? Когда? Никто не заметил.
Зухра же, дождавшись сигнала Дайнаб, открыла дверь комнаты – ту, которая выходила не на галерею, а в коридор, ставшим менее опасным из-за беснований лары Асии на галерее, и быстро зашла в комнату рядом. Дайнаб осталась на галерее, чтобы предупредить, если что.
Зухра огляделась и мгновенно оказалась за столиком перед зеркалом. Подняла крышку шкатулки и замерла над украшениями.
Чего только не было у Хадижи! Никогда в жизни ей не доводилось видеть столько золота сразу у кого-нибудь из женщин. Только в ювелирной лавке! Браслеты, десятки браслетов, цепочки с кулонами и без, тоненькие и наоборот – сложного витья, толстые, диадема, несчетное количество колец и множество пар сережек.
А в отдельных футлярах, до которых тоже добралась Зухра, лежали настоящие драгоценности – с бриллиантами, явно купленные не Фаридом, а отцом или бразильскими родственниками. Они и смотрелись не по-восточному. Зухра никогда не видела настоящие бриллианты, но украшения смотрелись так дорого, грани переливались таким благородным блеском, что сомнения не оставалось – это бриллианты.
 А ещё среди золотых изделий Зухра узнала и цепочку для волос с висюльками, на которую в лавке сама положила глаз, и широкий гладкий браслет, и то ожерелье, о котором размечталась Зухра, едва увидев в руках ювелира.
Она торопливо вдела самые броские серьги, затем нанизала кольца на все десять пальцев, по несколько штук на каждый. А потом надела на шею золотую цепочку с ажурным медальоном, усыпанном драгоценными камнями. Потом вынула из футляра приглянувшееся ожерелье, за которое при этом зацепилась тоненькая цепочка с кулоном. В полумраке комнаты Зухра с удивлением увидела, что камень в кулоне – всего лишь нефрит.
Она повертела кулон в пальцах: очень странно, что среди таких дорогих украшений хранился простенький кулон на малопривлекательной цепочке.
«Кулон с нефритом  должен что-то значить для жены Фарида, иначе он не занимал бы место в её шкатулке», - решила Зухра, сначала отложив его в сторону. Она приложила к груди ожерелье, богато украшенное сапфирами. У неё никогда не было дорогих украшений, но как называются драгоценные камни, она знала. Обычно в массивные золотые пояса вставляют изумруды. Но у Хадижи пояс из золота был не таким уж тяжелым, его явно покупал Фарид – она видела точно такой в лавке Юнуса, а вот ожерелье было изделием не местных мастеров.
- Меня золото Хадижи украсило бы намного больше! Как жаль, что в комнате нельзя зажечь светильники, чтобы увидеть блеск золота и бриллиантов или хотя бы подойти к окну с небольшим зеркалом в руках!
Вдруг в комнату заглянула встревоженная Дайнаб.
- Зухра! Кажется, приехал Фарид! Я увидела с галереи, как мать спешит к воротам через двор. Скорее! Где твой никаб? …О! Ты полностью  опустошила шкатулку! Положи всё на место, надо торопиться! Может быть, Фарид поднимется прямо в свою комнату! А здесь – ты!
- И-и-и-и!!! Я ещё не всё рассмотрела! А её наряды и вовсе не видела! Как же можно уйти?
Но тут и до слуха Зухры донеслись звуки суеты во дворе риада: открывали ворота с улицы, слышались шаги нескольких пар ног, спешивших по уложенной во дворе плитке, голоса женщин, а затем и рёв уставшего осла, вероятно, нагруженного увесистыми тюками… Она поняла, что слишком задержалась в доме Фарида: он вернулся, и теперь ей надо срочно убираться отсюда, пока он не застал её сам, или не выдала лара Асия.
Зухра с сожалением и с великой досадой лихорадочно срывала с пальцев кольца, стряхивала с рук браслеты, выдирала из ушей серьги… Потом всё, что упало мимо шкатулки, она сгребла руками и бросила сверху, захлопнула крышку и вскочила с пуфа. И вот уже она у окна, выглядывает из-за прозрачной шторы на галерею, которая хотя и закрывала часть двора от её взгляда, но Зухра поняла, что Фарид успел пересечь двор и, скорее всего, он уже зашел внутрь дома.
- Не стоит паниковать, - успокоила она себя. – Все вошли в дом вслед за Фаридом, значит, свободен путь через галерею. Я спущусь по лестнице и доберусь –бегом – вдоль стен за деревьями к выходу. Там ведь всё ещё стоит лара Асия? Это она! Вижу…
- Скорее, скорее, вот твоя накидка. Оденься. Если тебя и увидят, то хотя бы не узнают! 
Но тайная гостья не торопилась. Зухра только усмехнулась и вытянула перед собой правую руку, на среднем пальце блестело кольцо с огромным синим камнем.
- Как же Хадижа без него обойдется? – дурашливо произнесла она, рассматривая на свету у окна украшение. –Оставлю его себе, но если Фарид захочет вернуть его Хадиже, ему придется купить мне такое же, если не лучше!
Она быстро натянула на голову черную ткань и сунула в карман и кулон с нефритом, который решила захватить с собой, вспомнив о магических свойствах камня. Ведь нефрит - камень, который помогает людям изменить свою жизнь, камень перемен, помогающий выходить из жизненных тупиков. С ним связано семейное благополучие  и долголетие. Зачем оставлять Хадиже  магическую вещь, которая будет способствовать её удаче в любви? Зухре самой пригодится этот талисман!   
Вот только Зухра забыла, что человек. имеющий у себя «камень жизни», носящий его не должен совершать дурных поступков, ибо возмездие неминуемо.
Зухра выскочила из комнаты, когда в коридоре послышались шаги. Видимо, семейство Фарида решило проводить его до комнаты. Пора убираться!
Она скользнула на галерею, вдоль стены, к лестнице и далее, далее, во двор, мимо фонтана, под апельсиновое дерево.
- Что такое, красавица! Почему я должна ждать тебя так долго? – скрипучим голосом сказала лара Асия. - Я вышла во двор чудом! Замиля и Джабира хотели закрыть меня на замок, потому что не верят в то, что ты вернулась! Ты здесь, где тебя ненавидят, все тебя ненавидят! Давай мне ключ, тогда я выпущу тебя!
-Конечно, лара Асия, я отдам ключ, но сначала выпустите меня – откройте дверь на улицу! Сначала – улица, потом – ключ!
- Нееет!!! Ты обманешь меня! – погрозила пальцем старуха.
- А как я могу довериться? Отдам ключ, а вы сразу поднимете крик, и меня схватят!
- Я могу позвать на помощь и сейчас, а ключ у тебя отберет Фарид. Вот и всё! – засмеялась лара Асия.
- Открывай! Немедленно! – надвинулась на неё Зухра. - У меня нет ключа, я оставила его в комнате … Хадижи. Как? Не верится, да? Но я открыла шкаф и сунула ключ в карман джеллабы Фарида, той светлой джеллабы, которую он надевает только на праздники или когда идет в гости.
Видя, что старуха недоверчиво прислушивается, она продолжала:
- Выпусти меня и поторопись в комнату Фарида, иначе он может открыть шкаф и достать именно эту одежду. Ведь для всех его возвращение  домой – праздник. Пригласят соседей, знакомых сида Рахима… А ключ он может выбросить куда угодно. Ему и в голову не придет, что это тот самый ключ, пропавший несколько десятилетий назад. А если он и догадается, то уж точно не вернет его тебе, ни за что!
Лара Асия помедлила, но повернулась к дому, собираясь уйти.
- Ну нет!- вцепилась Зухра в её старенькую джеллабу. – Никуда не отпущу! Если Фарид поймает меня, я расскажу ему про ключ. И тогда ключа тебе не видать!
- Ведьма! Отпусти! – хрипела старуха, изо всех сил стараясь вырваться. Но быстро выбилась из сил.
- Нас вот-вот заметят. Стоит только кому-нибудь выйти на галерею, и нас обнаружат, - стращала Зухра.
Но и старуха почему-то не желала сдаваться. Она толкнула молодую негодницу прочь от себя, и Зухра упала прямо на дверь, которая медленно открылась под её телом.
- Так дверь и не была закрыта?! Чтобы джины уволокли тебя в горы! Сбросили  в самое глубокое ущелье! – проклинала Зухра старуху, которая подвергла её страшному риску. Она отряхнулась, выскочила на улицу и вскоре скрылась за самым дальним домом.
А лара Асия долго стояла на улице возле распахнутой двери риада и смотрела вслед убегавшей Зухре…

PS.  . В следующей 8 части я планирую рассказать о том, что случилось в доме дяди Абдула после возвращения в Бразилию, и как пройдет праздник в доме дяди Али и Зорайдэ. Что нового в Рио-де-Жанейро у доны Журы и в доме Леонидаса Ферраса, а также у Лукаса и Жади.
И ещё – наконец-то я доберусь до истории жизни Рании в Эс-Сувейре у «временного» мужа, которому её отдал отец, чтобы Саид Рашид имел возможность при желании когда-нибудь снова жениться на ней, как требует того старинный обычай.
Пишите, что не так. Не слишком ли я погружаюсь в подробности быта?