Спаси Меня от Смерти. 5 Глава

                Глава V
                «Кровавое прощанье перед смертью»


Якоб опасливо шел по темной улице. Время от времени, молодой человек оглядывался, дабы не попасться патрулирующим улицу. В его бледной руке, холодные пальцы сжимали кастет. Быстрый шаг все учащался, медленно переходя на легкий бег, и вот, минуту спустя, парень уже исчез за поворотом, унося за собой свои тайны.
Ночь была прохладной, и порой, Якоб поеживался, или содрогался, после чего следовали мурашки. Когда он зашел за угол, а точнее забежал, парень сбавил шаг, и сейчас, уже, медленно плелся, сунув ледяные руки в карманы. Якоб двигался у стены, просматривая темно-зелеными глазами вывески с рекламой и объявлениями. Его взгляд остановился на каком-то объявлении, о потери девушки. Он остановился и стал всматриваться. На вывеске было написано, о пропаже Магдалены Клейн, о том что она душевно больная, сбежала из лечебницы Стредфорда, особо опасна, особые приметы: альбинос, за поимку вознаграждение в десять тысяч рублей. Якоб равнодушно выдохнул паром, и стянул бумагу со стены. «Деньги мне не помешают.» - пролетело в голове у парня, и он сунул объявление в карман, и хладнокровно вздохнул. Поправив свои черные джинсы, Якоб пошел дальше. Заниматься поисками было совершенно некогда, когда тебя ищет полиция, а сам же ты уже в поисках другого.
Невольно чихнув, брюнет вскинул голову к небу, и темными глазами посмотрел вверх. Уже светало, и городские часы показывали пять пятьдесят. Усевшись на скамейку, Якоб расслабился. Пока раннее утро, и никого нет, можно отдохнуть. 23 34
Голден-Плэйс стал маленько пробуждаться. В окнах показались огоньки, машины медленно подтягиваться на улицу, разъезжая на своих колесах. Брюнет поднял глаза на небо, с которого постепенно убегали звезды, будто печалились от того, что яркое Солнце сейчас затмит их свет.
Встав со скамьи, Якоб достал из сумки бутерброд из киоска, и с наслаждением стал его поедать. Снова присев, он начала трапезничать. Пока он ел, в его голове стало прокручиваться самое страшное из жизни. Мерзкие воспоминания настигли голову, не давая сделать даже слабого вздоха, наполняя сердце болью. У любого есть слабое место, даже у такого высокого и сильного брюнета, как Якоб. Тонкие пальцы сжали еду, и, развернув руку, парень запустил бутерброд в урну. Прикрыв глаза, он решил отдаться воспоминаниям. В его воображении возникла та картина, что записалась в его память четыре года назад.
Пятнадцатилетний Якоб вышел из здания, в ожидании снегопада. На улице было морозно и свежо. Белоснежный снег покрыл всю землю и игриво слепил глаза. Зимнее солнце слабо прикрыли тучи, делая его менее ярким. Парень провел своими зелеными кошачьими глазами по потоптанной дорожке, на которой еще виднелись следы. Легкая шапка накрыла голову Якоба, закрывая его темными волосами глаза.
Парень прошел дальше, собираясь выйти из ограды детдома «Общая Масть». Открыв рукой в варежке калитку, Якоб осмотрел новую для себя местность. Раньше, он редко появлялся за пределами его «жилища». Медленно пошагав вперед, под ногами стал издаваться приятный скрип прикосновения обуви со свежим снегом. Наконец, с неба стали сыпаться белоснежные прохладные крупинки, делая некоторую часть кожи более холодной. При свете снега, глаза Якоба посветлели, и от перебора яркости, парень стал слега щуриться.
Вдали появился черный силуэт, трепетно что-то делая. Брюнет заинтересованно участил шаг, подбираясь ближе к человеку. Перед ним показался невысокий мужчина, тепло одетый и с улыбкой на глазах. Недавний знакомый Андреас Люк, что-то тяжело грузил в машину. Заметив Якоба, мужчина махнул приветственно рукой, подозвав к себе. Его черный джип стоял подальше от дороги, дабы не мешать другим проезжим. Багажник был открыт, а в нем было три вытянутых вещи, обернутых в черные пакеты. Андреас грузил еще такую же, только четвертую. Брюнет подошел к мужчине, помогая ему сунуть в багажник черную вещь.
-привет,- поздоровался Люк,- наконец-то Якоб Клареффи свободен?
-Да,- с улыбкой ответил Якоб,- а вы как тут оказались?
-Я жду тебя. Сунь пока эту штуку в багажник, а я отойду на пару секунд.
Андреас отошел куда-то, достав из кармана сотовый телефон. Якоб же с тяжестью пытался поднять черную штуку, и сунуть ее в багажник. Она все ему никак не давалась. Парень постарался ее поставить, облокотив на машину. Якобу стало интересно, что же это там такое тяжеленное, да и еще вода какая-то.
Расстегнув замок, на парня накатила волна ужаса. Воздух вырывался из его груди со свистом. Зрачки сузились от шока. Перед ним стоял человек. Тело его было все синим и в крови. Глаза были открыты, как и рот. Лицо изуродовано, а тело порезано сотнями царапин. Голова человека была лысая, но по синей груди можно понять, что это была девушка. Рот был весь черный, а зубов почти нет. Язык напрочь отрезан. Сухие разбитые губы издавали вид мучительного крика у мертвой девушки. Ее бледные руки держались за голову. Ниже ее груди был разодранный в мясо живот, где виднелись кости. Труп был весь голый, и от холода вся кровь слегка подмерзла.
Якоб в страхе попытался отшагнуть от тела, которое, можно подумать, до сих пор умирало в муках и агонии. Но нога парня попала на ледовую местность, и Клареффи поскользнулся, с грохотом упав на спину. Ноги задели низ полу завернутого трупа, и мертвая женщина упала прямо на грудь Якоба. Вся кровь что была на ней, оказалась на парне. От девушки омерзительно пахло. Холодный и проницательный запах гноя и тухлого мяса накатил прямо в лицо Клареффи. Тошнота подкатила к горлу. И пока все это не вырвалось наружу, брюнет скинул с себя трупа, и подскочил, после чего в панике отшатнулся с криком от вывалившейся из пакета девушки. Белоснежный снег, приятно сияя, невольно стал превращаться в алый, сливаясь с кровью.
Якоб стоял в двух метрах от трупа. Он быстро перевел свой взгляд на другие пакеты. Его тело непроизвольно стало двигаться вперед, а руки вытянулись к пакетам, чтобы распахнуть остальные черные штуки. Одну за другой он стал открывать, в ужасе и панике. От увиденного, он стал рыдать, превращая свое поведение и состояние в настоящее безумие. В трех других пакетах лежали двое трупов детей, с закрытыми глазами, будто получали удовольствие от расчлененки. Все их животы были раздроблены в пух и прах. Багажник стал затопляться кровью невинных людей. В последнем пакете оказался зрелый мужчина. Его лицо было искажено от печали и боли. Одной ноги у него не было, как и одной руки. У всех них не было волос на голове. Синие от мороза и внушенной смерти головы, были покрыты венами и кровью.
Клареффи присел на корточки, сжав свою голову, и начал рыдать, все еще с открытыми глазами и узкими зрачками. Сзади, показался Андреас, и положив свою руку на плечо Якобу, успокаивающе произнеся:
-Все мы умираем с той гримасой, которая отражает наше состояние души за все прожитые года…или дни.
Якоб повернулся к Люку, панически оглядывая его. Мокрое лицо от крови и слез, показывало лишь растерянность парня. Мужчина дал в руки Клареффи окровавленный топор, и шепнул на ушко «Спаси меня от смерти». После чего, он показал на белое поле, где росло сухое дерево, и, туманно отойдя, удалился куда-то прочь, в нарастающую пургу. Клареффи панически побежал со всех ног к дереву, сжимая в руке топор.
После этого, Якоб смутно помнил, как он подменил топор, раскопав в земле под деревом яму. Но слова Андреаса, навсегда врезались в голову Клареффи: «Спаси Меня от Смерти». Несчастный Якоб сглотнул, вспомнив, какие глаза тогда он видел. Смахнув темные волосы, с бледного лица, парень вскинул голову, посмотрев на слегка розоватые облака. Рассвет тихо и безукоризненно наступал, освещая игривыми лучами каждый свой снисходительный для жителей Голден-Плэйс шаг. Выкинув помятую обертку в урну, Якоб устало встал со скамьи. Грязное объявление, что хранилось в старой куртке парня, стало чуть-чуть колоть бумажными уголками. Клареффи нервно поправил его у себя в кармане, и выдохнув пар от холода, пошел прочь от улицы и сонных жителей.
«Зацепка, которая мне нужна, скорее всего, сейчас на месте топора» - размышлял про себя Якоб, нахмуренно смотря в пол. «Следовательно, нужно двигаться к дереву, что в паре десятков метров от «Общей Масти»- все так же думал Клареффи, грея прохладные руки, в старых мягких и теплых карманах куртки. Его взгляд упал на перекресток, до которого он спустя некоторое время, дошел. После случившегося четыре года назад, у Якоба были провалы в памяти, но, не смотря на это, дорогу в детдом он еще помнил. Парень устало кинул взгляд на табличку, указывающую направо, с расцарапанной надписью «4 км». Пустынное место, значилось концом города. Серые, почти разрушенные дороги убегали вдаль, махая своим концом перед носом. Вокруг почти было пусто, изредка появлялись сухие деревья, или небольшие забегаловки, штуки две.
За спиной у Якоба, был город, одиноко возвышаясь над парнем. СитПаул Стрит и Голден-Плэйс были соединены это старой серой дорогой, мимолетом проходящей через «Общую Масть». Кварталы были в паре километров от друг друга.
Смахнув с лица темные волосы, Якоб лениво поплелся вперед, в предвкушении того, что найдет что ему нужно. Путь казался долгим, ибо в лицо бил холодный ветер, было темно и пусто. Ноги заплетались, сонливость накатила на разум, сжимая веки путника, стараясь усыпить его как дитя. Ветер напевал колыбельную, и в такую погоду, больше всего хотелось оказаться в уютном доме, которого у Якоба не было, присев в мягкую кресло качалку с горячим кофе и с любимой книгой. Все это нагоняло на юношу тоску, усиливая его желание упасть и уснуть, откинувшись подальше от моросящей реальности, что так больно колит все тело. Обычные люди не понимают, что имеют, не благодарно желая большего. Мизантропично фыркнув при мысли о людях, Клареффи пошел дальше. По дороге, юноша углубился в свой разум, и мучительные мысли, так щекотливо запутывая разум. 
Когда Якоб добрался до нужно места, хоть и силой. Устало оглядев местность, его удивлению не было предела. Вместо пустого места, парню казалось, что тут будут высокие здания, возвышаясь над маленькими головками бегающих туда-сюда людей. Однако, на глаза парня попалось совсем другое. Пустая, полуразрушенная дорога, которая ведет к заброшенному и грязному дому. Неужели, это правда, тот самый детский дом, в котором рос Клареффи? Вместо скромного, небольшого здания, которое украшали детские крики и беготня, стоял пустой, темный и разрушенный дом, в который и зайти страшно. Территория бывшей «Общей Масти» обросла травой, земля вся потрескалась, и будто сама Тень написла над зданием. Клареффи было уже все ровно. Не ему тут жить. Юноша осмотрелся, и вскоре, заметил недалеко, старое дерево. Именно его он и искал. То, под которым что-то храниться. Оно врезалось в память, не отпуская до самого конца.
На бледную кожу Якоба стали падать солнечные лучи. Огненный шар поднимался, и скоро, наступит утро. Изо рта парня, все еще вырывался пар. На улице было не шибко тепло. Темные, слегка розоватые облака, плыли по небу, изредка перекрывая солнце, равнодушно проходили дальше.
Якоб зашагал к дереву, что так темно и могуче, но в то же время слабо и немощно стояло у дороги. Никаких знаков на что-либо секретное, парень не нашел. В надежде отыскать скрытый клад, Клареффи обыскал всю территорию у дерева. Ничего. Досада просто загрызала изнутри, навязчиво играя на нервах. Якоб сел, прислонившись спиной к слабому стволу.
-Черт…черт…черт побери!- Воскликнул Клареффи, ударив руками по стволу дерева.
Внутри что-то щелкнуло. Теперь, зацепки искать просто негде. Ничего не можешь сделать. Как отомстить?
В ту ночь, всю вину, за убийство семьи, скинули на Якоба. Его отпечатки взяли в «Общей Масти», и был составлен фоторобот. На юношу подали в розыск, и теперь, парень официально враг народа. Федеральный розыск обновил мужскую жизнь. Клареффи не мог спокойно жить два года. Все время юноша проводил в бегах, кантовался в старых и заброшенных домах, у каких-то людей. Следующий два года он провел в попытках выжить. И вот теперь, когда более менее что-то наладилось, Якоб печально сидит у дерева, не зная что делать дальше.
За спиной послышался треск, как будто что-то ломиться. На секунду падения, парень почувствовал растерянность. За четыре года побегов, у Якоба наловчилась бдительность и резкость. Как только юноша почувствовал падение, он резко соскочил, и отстранился от дерева. В месте, где он сидел, показалась дырка. Кора дерева проломилась, куда-то в тень. Подойдя ближе, Клареффи заметил ошметки, лежащие на чем-то белом.
Якоб недоумевая, и не совсем понимая происходящее, стал доставать пакет. Он был белый, и обернутый во что-то. Парень стал трепетно разворачивать его, мельком осматривая, что происходит вокруг. Из пакета выпали какие-то анкеты, на пожелтевшей бумаге, и фотографии. На них была изображена та семья, что была зверски убита Люком Андреасом. Как же жестоко, убивать и в удовольствие фотографировать это, подавляя жалобные всхлипы маленьких остатков гордости.
На одной из фоток, была запечатлена девочка, рыдающая. Она была грязная, и из ее живота текла кровь. Юноша скривился от чувства неприязни, и спрятал фото в пакет. Дальше была страшная фотография. Вокруг лежали двое мертвых детей, с внутренностями наружу. В правой стороне верхняя часть девушки, рыдающей, держащейся за бледную ручку ребенка. В лево стороне лежал мужчина. Уже без одной руки, он так же плакал, держась за второго ребенка. Сердце Якоба содрогнулось от увиденного. Фотография будто наделена чувствами той мертвой семьи. Отец и мать рыдали не от боли, а от грусти. Это было Кровавое Прощанье перед Смертью.