Свадьба

Автор: WILLow_W (на этом ресурсе Пол Наш)
Бета: Sao-san
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, POV
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Миди
Статус: закончен
Описание: Нерешенные проблемы, давние вопросы и обиды… Где их решать, кроме как ни на свадьбе? А если ты единственный нежеланный гость? Если ты тот, кто теряет самое дорогое? Выдержишь ли очередной удар судьбы?


Глава 1. Утро


Первая суббота августа, 08:00

– Вставай, пьянь! У меня сегодня свадьба. Черт, и это мой отец! Да ты на бомжа похож. Почему ты вчера не свернул себе шею по дороге домой?

– Потому что иначе сегодняшнее утро ты бы встретил в морге, – пытаюсь принять сидячее положение, голова гудит, по глазам резко ударяет солнечный свет, который «заботливо» впустил в комнату Леша, – опознавая мой труп.

– Я бы получил ни с чем не сравнимое удовольствие! Ради такого можно было бы и свадьбу отложить.

– Так еще не поздно. Можно и совсем ее отменить, – с энтузиазмом поддерживаю предложение, нашаривая на тумбочке аспирин и воду.

– Точно! Не поздно. Может, выбросишься из окна? Мы вполне можем переиграть сегодняшнее расписание дня.

– Не выйдет, у меня сегодня другие планы. Хочу позлорадствовать, наблюдая, как ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.

– Я – не ты! Лена – не мать! Мы любим друг друга!

С этими словами Леша вышел из моей спальни, громко хлопнув дверью, отчего я поморщился. И как ему объяснить, что я тоже думал, что его мать меня любит… поначалу, пока она не стала трахаться со всеми подряд у нас дома. Но ведь он – не я, он-то знает, как лучше! Я тоже хотел бы быть уверен в том, что он знает, но жизнь слишком жестоко со мной обошлась, чтобы я мог верить в чудеса или хотя бы просто в людей. У нас с сыном не клеятся отношения. Собственно, мы никогда не ладили. Такое ощущение, что он всю жизнь меня тихо ненавидит. Ну, или не тихо.

И вот дожили. Он меня уверяет, что любит некую Лену, на которой сегодня женится, даже не показав мне ее. О свадьбе я узнал вчера… точнее сегодня. А ведь выходные начинались так хорошо, ничто не предвещало беды…


Ранее, первая суббота августа, 03:00

Рабочая неделя позади. По давно сложившейся традиции это дело мы с коллегами отмечали в пивнушке, поэтому домой я возвращался поздно. Нетвердой походкой, огибая лужи, оставшиеся после недавнего дождя, размышлял о своей жизни, которая так и не задалась.
Меня зовут Суворов Андрей Иванович. Сорока двух лет отроду. Пол мужской. Брюнет. Глаза серые. Работаю мастером участка в дорожном строительстве. Семейное положение: в разводе. Имеется сын, которому двадцать два года – моя копия!

– Где тебя носит? Чертов алкаш!

О, Лешик дома! Он года четыре как съехал от меня – самостоятельный! У меня бывает не часто, если бы я знал, что он сегодня придет, пришел бы домой пораньше. В принципе, какая разница, где пить пиво: в пивнушке или дома. А вот сына я вижу редко.

– Привет, Лешик! Я соскучился.

Пытаюсь обнять сына, но он уворачивается, брезгливо морщась.

– А я нет! Знал же, что так выйдет! Знал и не хотел идти, если бы не Лена – не пришел!
Опа!

– Что за Лена?

– Жена моя… завтра… сегодня уже будет. Я пришел только чтобы сказать, что женюсь.

От таких новостей я даже протрезвел. И присел, потому что ноги перестали меня держать. Кошмар! Я, конечно, знал, что моего сына когда-нибудь захомутает какая-нибудь алчная ****ь, но чтобы вот так! Такого я не ожидал. Справившись с шоком, хриплю:

– Я против!

– А кто тебя спрашивает? Я тебе вообще ничего говорить не хотел, так Ленка заладила: «Это же твой отец». Сколько раз я говорил, что у меня не отец, а дерьмо. Она же еще ругается…

Я перестал слушать, привычно пропуская «комплименты» сына мимо ушей. И с трудом начиная осознавать, что от этой Ленки он уже не отступится.

– Я иду на свадьбу.

– Да куда ты пойдешь в таком состоянии? Сиди дома, не позорь меня.

– Переживешь.

– Черт! Если бы не Лена, хрен бы я к тебе пришел!

– Вот и договорились.


Первая суббота августа, 08:10

После душа я чувствовал себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно, учитывая угрозу женитьбы сына.

– Лешик, а в чем я на свадьбу пойду?

– Голым!

– Ты не подумай, я не против, но ты уверен? Кто у вас там на свадьбу приглашен? Старики, дети?

– Слушай, а это мысль! Иди голым. Тебя сочтут за геронтофила-педофила-онаниста-хулигана-пьянчугу и загребут в вытрезвитель или куда похуже, а я поеду жениться.

– Хорошая попытка. Пожалуй, я надену свой старый костюм, и меня сочтут за бомжа, случайно забредшего на свадьбу.

– Я купил тебе костюм, надевай. И поехали в салон красоты, у нас запись.

Вот. Ведь все уже на мази, так чего ему неймется-то? Вечно пытается меня довести на пустом месте.

Надел купленный сыном серебристо-серый костюм. Он сел как влитой. Вот что значит глазомер, тут сыну нет равных. Правда, на мне нарядный костюм смотрелся как на пугале, но это уже другой вопрос.


В салоне нас встретили очень красивые и милые девушки. Правда, милыми они были только с Лешей, меня же просто игнорировали. Мужик с трехдневной щетиной, обломанными, не стрижеными ногтями, неопрятными волосами, отросшими до плеч, и со следами перепоя и недосыпа на помятой роже – это, конечно, зрелище не для тонких девичьих натур. Однако занялись и мной, о чем я успел десять раз пожалеть, но ради Лешика снес все пытки этих ведьм.

– Вау! Кто бы мог подумать, что под маской неотесанного неандертальца скрывается такой мужчина?

Встречавшая нас девушка смотрела на меня, открыв ротик. Я с интересом посмотрел в зеркало. От мешков под глазами и алкашной бледности не осталось и следа, волосы подстрижены и уложены небрежными иссиня-черными волнами, отчего серые глаза еще больше выделяются, ногти приведены в идеальное состояние. В общем, вылизали с ног до головы, ничего удивительного, что в безразличных взглядах зажегся огонек. Дуры. В кого, они думали, мой сын? Даже ведя свой нынешний образ жизни, я остаюсь тем, от кого у него атлетическая фигура, высокий рост и прочие достоинства. Недостатков у моего сына нет, все, что можно, я забрал себе.

Леша недовольно поморщился от излишнего внимания к моей персоне.

– Идем.

А я разве возражаю? Я послушен и смирен. Прям агнец.

– И нехер делать такую покладистую мину, я прекрасно знаю, что ты сейчас на убийство готов.

– Думаешь?

– Знаю. Ты когда орешь или выходишь из себя – легко управляем, а вот когда спокоен и лыбишься, тогда страшно – точно что-то задумал и от своего не отступишь.

– Как хорошо ты меня знаешь.

– Что ты задумал?

– Пока что ничего.

– Только попробуй испортить Ленке праздник, и ты меня больше не увидишь, ясно?!

– Куда уж яснее.

Ленке, значит, испортить ничего не получится…


Глава 2. Выкуп

Первая суббота августа, 10:50

Заехали за свидетелем, которым оказался неизвестный мне Олег – друг сына аж с восьмого класса. Приятный, вежливый и серьезный молодой человек, они с Лешей были чем-то неуловимо похожи. Наверное, тем, что многие их жесты и мимика были одинаковыми. Вот такую же кривую на левый бок ухмылку как у Олега я часто наблюдал у сына, когда он был уверен, что я на него не смотрю. И эта привычка – проводить указательным пальцем по брови, когда чем-то удивлен – у них тоже одна.

Следующим пунктом свадебного утра был выкуп невесты. Как оказалось, сын живет с этой Леной уже второй год. Вместе с ее отцом.

У подъезда нас ожидала тьма-тьмущая народа. Лешу и Олега пропустили к миниатюрной брюнетке с папкой, я же влип, замурованный со всех сторон гостями, желающими посмотреть на выкуп. Причем на это желали смотреть не только приглашенные, но и соседи, и даже просто прохожие. Все что-то активно обсуждали, возбужденно делились впечатлениями и мыслями, радовались встрече.

Вот какая-то тетка в красном отчитывает мужчину в коричневых туфлях за то, что тот давно не появлялся. Тетка оказалась двоюродной сестрой матери невесты, мужчина – ее племянником.

Высокая блондинка с умопомрачительным декольте делилась впечатлениями от поездки в Италию с шатенкой в синем платье. Подруги Лены.

Трое парней в костюмах ядерных расцветок – друзья Лешика со времен универа – активно разглядывали приглашенных девушек. Их я тоже впервые видел.
Статная женщина в розовом, держащая за руку маленькую девочку, представлялась как тетя сына, но я ее не помнил.

Кроме сына я не заметил ни одного знакомого лица. Ощущение, что жизнь прошла мимо, накрыло с головой, как и страшное чувство, что своему сыну я абсолютно чужой человек, лишний на этом празднике жизни…


Первая суббота августа, 11:00

– Здравствуйте, гости дорогие! Зачем пожаловали? – брюнетка с папкой взяла слово.

– Так невесту пришли забрать! – это уже Олег подал голос.

– Просто забрать не получится…

– А мы ее непросто заберем.

И понеслось. Смотреть на издевательства свидетельницы над сыном было приятно, гости пытались помогать, но в такой толчее все попытки были обречены на провал. Леша нервничал и потому не мог ответить даже на самые простые вопросы. Олег суетился, пытаясь помочь, и платил за провалы.

Лесенка с буквами мне понравилась. Только у меня и сына она прошла по-разному.

– Вставая на красные буквы, ты должен назвать невесту ласковым словом, начинающимся на эту букву, вставая на синие – обругать словом, начинающимся на эту букву…

Первая красная «Л».

– Любимая.

Но у меня было другое мнение на этот счет. «Лживая» – это самое мягкое определение, которое я мог дать женщине, собравшейся увести у меня сына.

– Милая.

«Мерзкая».

– Красавица.

«Кривая».

– Желанная.

«Жирная».

– Дорогая.

«Двуличная».

– Солнышко.

«Сука».

Лешик и Олег изворачивались, как могли, чтобы оказаться на красной букве, но невесту от «поругания» это не спасло.

Дальше была лестница с сердечками и надписями на них типа: «по расчету», «по залету», «по-пьяни», «из принципа», «на спор» и тому подобное. На самой верхней ступеньке красовалось «по любви».

– Итак, почему же жених хочет жениться? – я вот тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос. – А вот сейчас мы это и узнаем! Ступенька, на которую встанет жених, и будет нам ответом. Он должен добраться до нужного ответа не пользуясь ступеньками или перилами.

Я загадал все, что угодно, кроме верхней ступеньки. Лешик и Олег долго думали, как добраться до ответа «по любви», пока сына не взвалили на спину и не потащили наверх. Да… хилая нынче молодежь пошла. Олег, конечно, был меньше сына, но ведь совсем не хиляк, а как он шатался и хрипел, пока тащил Лешика?! Я боялся, что он уронит моего сына. Но все обошлось. В процессе восхождения я даже забыл, что хотел, чтобы Лешка не добрался до сердечка с надписью «по любви», а он-таки добрался, что не прибавило мне радости. И никаким ответом на свой вопрос я это не посчитал.

– А сейчас, чтобы пройти дальше, вам надо спеть частушку!

Частушки ввели народ в ступор, никто их не помнил.

– Ну что же вы? Хотя бы одну! Любую. Без этого дальше вы не пройдете!

Ну, она сама напросилась, мне надоело стоять в темноте, среди кучки придурков с цветами, разряженных как на бал.

– Я знаю. Но не частушку, а страшно жуткий стишок, – я покосился на девочку, гадая, сколько ребенку лет, и будет ли она после моего стишка ночью спать, – и не для детей.

– А детям мы ушки закроем. Рассказывайте.

Я только пожал плечами, мол, сами виноваты.

– Маленький Витя с ружьишком играл, он с любопытством его разбирал. Палец нечаянно нажал на курок, брызнули дружно мозги в потолок!

Народ застыл, кого-то передернуло. Мою частушку почтили минутой молчания. Это что, я еще другое знаю: «Если встанешь буквой «Зю», я тебе любовь вонзю. Хоть до сердца не достану, но по почкам повозю!» Или вот: «В лесу раздавался топор дровосека. Мужик топором отгонял гомосека. Обессилев, упал дровосек, на нем, торжествуя, сидел гомосек». Наконец, раздался уже ненавистный голос свидетельницы:

– Засчитывается. Идем дальше.

Ключи мы выкупали долго. По-моему, свидетельницу уже ненавидели все приглашенные. Хорошенькая, но блять, какая же она стерва! Мы полчаса топчемся на лестничной площадке и конкурсы уже в печенках. Одно дело – поглумиться над Лешиком, и другое – быть развлечением для заскучавших гостей. Нет, сначала на меня только косились с любопытством, потом начали подходить знакомиться.

А выкуп мало-помалу приближался к развязке. По крайней мере, я на это искренне надеялся!
Мы были уже в квартире и ломились в разные двери, ища невесту. Квартира светлая, чистая и опрятная, ни в какое сравнение не шла с моим обшарпанным жильем, где лет двадцать не было ремонта. В комнате, куда поначалу двинулся Леша, обнаружилась бабуська, в которой я с ужасом узнал свою бывшую тещу. А она-то что здесь делает?

– Кого я вижу! Андрюша… Вор! Как ты посмел препятствовать моему общению с внуком?

– Кто смел, тот и съел.

– Я тебе съем! Сейчас отхожу по роже твоей наглой! Пьянь болотная!

Она бубнила что-то еще, только кто ее будет слушать? Точно не я. После развода с ее дражайшей дочуркой, отцапавшей у меня все, что можно и нельзя, эту семью я знать не желал. Я специально переехал, чтобы они не добрались до Леши, но видимо, недостаточно далеко. По сути, нас с Антониной Васильевной сейчас ничего не связывает, вот и пускай катится со своими претензиями. А у меня траур – сын женится!

Итак, последний этап этого чумового выкупа – тянуть за веревочку невесту. Надо было только угадать правильную веревочку, а было их три: розовая, красная и синяя. Дураку понятно, что невеста привязана к красной! Но Леша оказался не дураком и потянул за синюю…


На конце синей веревки оказался немолодой блондин. Говорят, блондины хорошо выглядят только в юности. Думаю, это правда. Не то, чтобы мужчина был некрасив, но морщины его не красили. Прошу прощения за сравнение, но первая ассоциация у меня при виде данного субъекта была «проститутка на пенсии». Слащавый, изнеженный и даже несколько томный. Это притом, что передо мной была отнюдь не барышня. В общем, первое впечатление о нем у меня сложилось резко отрицательное, мужик внутри меня был категорически против того, что это существо относилось к тому же полу.

Серо-голубые глаза, полные губы, почему-то наводившие на мысль о помаде. Тонкий, с непропорционально широкими плечами для такой худощавой фигуры. Руки с длинными пальцами. Мужчина резко покраснел, когда его выдернули за веревку из комнаты, и опустил густые ресницы, прикрывая глаза. Боже! Что это? На мужчину или женщину оно никак не походило ни внешне, ни повадками.

– Павел Степанович, здравствуйте!

– Здравствуй, Алексей.

Голос у этого Паши был преотвратным – писклявый с придыханием! Что это за ****ец такой?

Тем временем Лешик после уплаты штрафа потянул за красную веревку. На этот раз вытянул он действительно невесту. Девушка, конечно, была красивой, а кто бы был некрасив в свадебном платье? Вот подозреваю, что если на этого Пашу напялить платье, то ему пойдет… Я уже прикидывал, как бы на нем смотрелось платье невесты, как меня опять поразило откровение.

– Лешенька, ты переключился на моего папу?

– Нет, просто я подумал, что красный провод резать точно не стоит.

– Перестраховщик ты мой.

Так это что получается, блондин – отец алчной бабищи, решившей прибрать к рукам моего ребенка? Все. Он враг номер один. За грехи детей, да будут наказаны родители их!
Дальше мы знакомились с матерью Лены Светланой Валерьевной, высокой плотной женщиной, щедро наделенной мелкими морщинками. Видимо, в этой семейке были исключительно блондины.

– Теперь в семье Васнецовых будет брюнет, – это выдала свидетельница-Анечка, подтверждая мою догадку о фамильной блондинистости.

Так, стоп! Что значит, у Васнецовых появится брюнет?

– Лешик, ты меняешь фамилию? – делаю вид, что мне плевать на ответ, продолжая вежливо улыбаться, и готовлюсь переубивать всех, если окажется, что мое предположение верно.

– Именно, – с вызовом говорит сын и нервно мнет пальцами рукав, отводя взгляд.

Я хотел поубивать всех? А зачем? Ради чего? Как бы мы ни ладили с Лешей, я все же считал его сыном и любил. Вот только моя любовь как всегда оказалась безответной. И закончилась очередным предательством дорогого человека. Продолжаю спокойно улыбаться, изнутри покрываясь коркою льда. И, обращаясь уже к Васнецовым, спрашиваю:

– Не боитесь попортить породу?

– Что вы! Алексей скорее приукрасит!

Вот с этим я полностью согласен. Хочется напиться. А почему бы и нет? Это же свадьба? Значит, и выпивка будет! Единственное, что остается неизменным в этом мире.

Дальше по сценарию был ЗАГС.


Первая суббота августа, 12:00

В автобус рядом со мной села Антонина Васильевна, видимо, решив окончательно испортить мне день. Хотя куда уж больше?

– Алеша такой хороший мальчик! Не курит, не пьет. Не то, что ты. А какой он красивый! Когда три года назад он пришел ко мне и спросил, не я ли его бабушка, меня чуть инфаркт не хватил!

– Жаль…

– Чего тебе жаль? Он молодец! Несмотря на отца-изувера, помнит о родственниках. Это ты один как перст, старый бобыль…

– Жаль, что вас инфаркт не хватил.

– Ах ты, тварь неблагодарная! Да если бы не я и не моя дочка, не было бы у тебя Лешки!

– Зато была бы семья…

– Пропил ты свою семью! Да что с тобой говорить, ты от водки совсем отупел.

Оставив за собой последнее слово, она, наконец, от меня отстала и пошла менять место, попутно согнав одного из парней в ядерном костюме.

– Здравствуйте! Вы отец Лехи? Меня Артем зовут, я друг вашего сына.

– А я Андрей. Приятно познакомиться! – мы пожали руки.

– Можно с вами сесть?

– Да, конечно.

– Леха про вас мало что рассказывал, только то, что у него один отец. Он всегда вкалывал как проклятый. Все по клубам и кабакам ходили, а он в ночную пахал. Я думал, отец у него то ли нарик, то ли зек, а оказалось – ничего подобного.

От его слов мне стало не по себе. Я действительно никогда не интересовался жизнью сына, считая, что он должен сам мне обо всем рассказывать. Сын же делиться своими переживаниями со мной не спешил. Денег он почти никогда не просил, и я как-то не обращал внимания, что и откуда у него бралось. Он всегда мало бывал дома, но и это меня не тревожило. Леша по жизни ершился и ругался, это для него было нормой. Так что я обращал на него внимание только тогда, когда он вдруг начинал вести себя тихо. То есть, почти никогда. Артем же продолжал болтать.

– Повезло Лехе! В универе Ленка самой красивой была, в нее вообще все парни были влюблены! Правда, в Леху – все девушки… Они классно вместе смотрятся!

– Действительно, очень красивая пара, – в разговор вмешалась тетка в красном. – Света, когда моложе была, тоже в красавицах ходила, да и Паша. Они очень красивой парой были. Нынешний-то муж сестрицы не красавец, но мужик хороший. Да и в наши годы не за красотой гнаться. Пашку только жалко, один остался. Ну да теперь с детьми ему все повеселее будет… О! Уже приехали?


Глава 3. ЗАГС


Первая суббота августа, 12:25

Родители Лены прибыли отдельно, на машине с каким-то неказистым лысоватым мужиком. Мы табуном забились в холл ЗАГСа. Жениха и невесту увели в специально предназначенные для них комнаты.

Мой взгляд, как железо магнит, притянул Павел. Это ****ец! Он на человека-то не походил, скорее уж на какого-то пришельца. Ни одного, ни единого нормального жеста я у него не заметил! Слишком плавные движения наводили на мысль, что у него то ли что-то болит, то ли он просто тормоз. А эти ужимки дамы бальзаковского возраста? Просто кошмар! Взгляды из-под ресниц меня добили! Так и хотелось подойти и дать подзатыльник, чтобы это чмо прекратило кривляться, но весь ужас был в том, что он не кривлялся, он таким и был.

Заметив мой изучающий взгляд, Павел вздрогнул, покраснел и нервно отвернулся. Ссутулившиеся плечи, напряженная поза. Да, блять! Это не мужик, это какая-то девочка-нимфетка. Я непроизвольно закатил глаза, тяжело вздохнул и пошел знакомиться. Ненавижу разглядывать людей исподтишка, легче подойти и познакомиться, попутно изучив заинтересовавшую личность. А то, что оторваться от этого Паши я не смогу, было очевидно. «Такое» я видел впервые. Взгляд сам каждый раз возвращался к этому недоразумению. Он настолько отличался от всех когда-либо мною виденных людей, насколько это вообще было возможным. Кроме того, чувство будто «что-то не так» просто не позволило бы мне выпустить его из поля зрения. Может, поняв «что не так», я сразу потеряю к нему какой бы то ни было интерес?

– Здравствуйте! Павел Степанович?

– Да!

Паша явно перенервничал. Его голос сорвался на фальцет, сам он задергался, будто схватился за оголенный провод под напряжением. Краска залила не только его лицо, но и шею с ушами, руки мелко дрожали. Может, это какая-то нервная болезнь?

– Ппприятно пппознакомиться! Эээ…

– Андрей Иванович.

Паша протягивает руку. Первым моим порывом было схватить протянутую конечность, но я быстро вспомнил, кто у нас «враг номер один»… вернее два… первой была пресловутая Ленка. Павел совсем растерялся, не зная как реагировать, что теперь делать и говорить.

– Ааандрей… Иванович! Я… я надеюсь, вы не в обиде за то, что Алексей меняет фамилию?

Я молчу, не понимая, чего он хочет добиться своим выпадом. Позлорадствовать? Задеть? Ударить побольнее?

– Пппросто… мне показалось…

К концу своего монолога этот Трындец Трындецович говорит все тише и тише, пока совершенно не сдувается.

– Креститься надо, когда кажется.

– Да! Простите!

А на меня он так и не смотрит, уставился на носки моих туфель и мнется как девственница, первый раз увидевшая член.

От меня его спасло то, что нас пригласили в зал регистрации. Паша выдохнул с облегчением, промямлил что-то типа «Извините» и побежал вперед, неловко перебирая ногами. Я же смотрел ему в спину и испытывал что-то непонятное. Больше всего охватившее чувство походило на то, что у меня украли «жертву». Кажется, я нашел того, на ком можно будет выместить свое плохое настроение. Злобно ухмыляясь, я последовал за гостями.


Первая суббота августа, 12:30

Зал регистрации просто не мог вместить всех желающих, но желающие это игнорировали. Вокруг раздавались щелчки затворов, мигали вспышки, а атмосфера была напряженной, словно мы находились на поле боя. В центре жертвенными агнцами застыли молодые с приклеенными улыбками и слушали тетку, говорившую им какую-то ересь ласковым нежным голоском, которым обычно разговаривают с дикими животными или душевно больными. Я даже не злорадствовал, наверное, окончательно смирившись с потерей сына.

Зато Паша устроил целый спектакль с потопом из слез и соплей, сморканием в платок и тихими всхлипами. Наблюдая, как его пытается утешить бывшая жена, тихо что-то нашептывая на ушко, я понемногу закипал, четко осознавая, что причиной слез блондина должен быть я и никто иной, а вмешательство в душевные метания Паши расценивал как угрозу своим планам на него. Не лезьте к моей «жертве»! Я сам к нему сползаю, если будет надо.
И вот Паша выдал особенно душераздирающий стон-всхлип, окончательно уткнувшись в платок. Вспышки и щелчки грянули с новой силой. А молодых объявили мужем и женой, велев поцеловаться, к чему они приступили с облегчением и энтузиазмом.

Когда эти пиявки вдоволь «насосались», их разрешили поздравить, хотя, на мой взгляд, тут более уместно было бы высказать свои соболезнования по поводу свершившегося события.
На выходе из зала с двуглавым орлом нас стали строить, и по ступенькам мы спускались в строгой последовательности: молодожены, родители супругов, родственники, друзья и тому подобная живность.

На лесенке рядом со мной оказался блондин с покрасневшими, опухшими веками и носом. А нехер было реветь в три ручья! Нашел из-за чего убиваться. Его дочурку уже давно лишили всего, что полагается терять в первую брачную ночь, ее никуда не увозят от него, она даже фамилию не меняет! Какого *** он сопли распустил? Загадка природы…
Загадка щурилась, тянула пухлые губы, искусанные до вишневого цвета, стремясь «дотянуть» их до улыбки. Но все оказалось тщетно… А потом Паша наткнулся на мой пристальный взгляд и вообще «скукожился», в попытке то ли слиться с обстановкой, то ли просочиться сквозь пол, то ли стать невидимым. И я понял. Это не лечится.

Мне скорчить лыбу не составило никакого труда. На фотках я всегда получаюсь, только глаза обычно ничего не выражают, но кого это волнует? Главное, чтобы получилось «красиво»… А то, что «пусто» – никого не интересует. Кому нужна душа, когда дальше «обертки» руки ни у кого не доходят?

Когда я отделался от обязанности позировать с новобрачными, блондина уже и след простыл. Ничего. Сегодня он от меня никуда не денется. Не тот день.


Первая суббота августа, 13:00

Гости набились в автобус. Я ехал за женщиной с девочкой, предположительно, сестрой моей жены.

– Мама, а почему дядя плакал? Он болеет?

«Да, болеет. На голову», – подумалось мне.

– Нет, милая, не болеет. Просто дяде было очень грустно.

«Нет. У него это не грусть, а тупость так проявляется»

– Почему?

«Потому, что он даун»

– Потому что он дочку выдал замуж. Вот будешь ты замуж выходить, и твой папа будет плакать, – в разговор вмешалась женщина в красном. Я понял, кто тут главная «затычка» для всех «бочек».

– Не будет. Мой папа нас с мамой выгнал.

Я заподозрил, что сестра моей бывшей жены проявила фамильные черты, за что муж ее и выгнал.

– Боже! Как же так?

– Оленька, я же просила тебя никому такое не говорить! Простите ее. Просто мы с мужем недавно развелись, ребенок никак не привыкнет. Вы, кажется, двоюродная сестра Светланы?

– Да, Людмила. А вы сестра матери Алексея?

– Верно, меня Виктория зовут.

– А что с вашей сестрой? Почему я ее не вижу?

– Они с сыном не ладят.

«Не ладят» – это слишком мягко сказано. «Не ладит» сын со мной, а мать он не выносит. И правильно делает, как еще относится к женщине, отказавшейся от своего ребенка?

– А с отцом невесты действительно… все в порядке?

«С ним далеко не «все в порядке»!

– Все хорошо. Не переживайте. Просто Паша очень чувствительный и ранимый человек, он очень восприимчив ко всему. Наверное, он почувствовал себя брошенным. Привык, что рядом всегда есть женщина, которая им руководит.

«Подкаблучник классический».

– Сначала за него все мать решала – она была очень властной женщиной и зашугала сына вконец!

«Конечно! Если сын – баба, а не мужик».

– Потом его пригрела Света, она с ним как с ребенком нянчилась, но в результате ей все же захотелось иметь «крепкое мужское плечо» рядом.

«Светка ваша – ****ь! А Паша – слюнтяй!»

– Затем Леночка за Пашей присматривала. А тут у нее уже своя семья будет, не до возни с отцом, он же как малый ребенок, без руководства совсем ничего не может!

Мне почему-то за Пашу обидно стало. И хоть я понимал, что от этого неврастеника действительно мало что можно было ожидать, однако мужская солидарность не позволяла молча сносить притеснение пусть и условно, но мужика!

– Так уж и ничего? Вы, я смотрю, высокого о Павле Степановиче мнения. Да с такими родственниками и врагов никаких не надо!

Вот еще вопрос, а нужны ли эти родственники вообще? От них одни неприятности и разочарования.

– Да вы… Да вы… Хам!

– Да, он такой, сестрица рассказывала.

– А что вам обо мне еще сестрица рассказывала? Вот мне она о вас совсем ничего не говорила, как будто вас и не существовало для нее.

– Она просто на меня тогда в обиде была.

– А… Вы, наверное, ее мужика увели, – догадался я, – тогда не удивительно.

Конечно, не удивительно, суки собачатся только из-за кобелей.

– Что? Откуда… Ничего подобного!

– Ну-ну… Можете не оправдываться, хождение по мужикам у вас семейная черта.

– Ничтожество! Какое же ты ничтожество!

– Мы, кстати, на брудершафт не пили, чтобы на «ты» переходить. Ведите себя прилично.

Автобус затормозил. Дамочки тоже. Я счел за благо смыться, пока они не опомнились. Вот так всегда. Женщины охотно раздвигают перед тобой ноги, но кроме секса все твои действия подвергаются жестокой критике. В общем, с женщинами, кроме траха, ничего общего иметь нельзя – это я понял давно.


Глава 4. Прогулка


Первая суббота августа, 13:20

Традиционная прогулка по городу после ЗАГСа с обязательным фотографированием – что может быть гаже? Прям зоопарк на выгуле. Хотя… Яростно икающий в кустах блондинчик был воспринят мной как подарок судьбы. Если бы не этот тихий ужас, я бы свихнулся еще до того, как на этой свадьбе мне что-то успели налить в стакан.

– Павел Степанович! От кого прячемся?

Паша подпрыгнул. А куда бы он делся? Я же специально к нему со спины подкрадывался, чтобы сюрприз как можно более пакостным оказался. По перепуганному лицу блондина можно было понять, что моя затея удалась на славу.

– Вы! Я… от вас… то есть, не от вас!!!

– То есть, вы тут от меня прятались?

Красота! Лицо Паши тут же залила краска, вместе с ушами и шеей. Взгляд как всегда уткнулся куда-то вниз, а это меня абсолютно не устраивало.

– Зато вы больше не икаете.

– Это от испуга…

– Я что, такой страшный?

Мне действительно интересно. Ведь не мог же он сразу понять, что я выбрал его для издевательств, дабы отвести душу? Или мог? Как там тетка говорила? Что он очень «чувствительный»?

– Нет. Просто… Я не знаю…

Паша замялся еще сильнее, теперь он еще и сутулиться начал. Так я точно не получу то, чего хочу! А чего я, кстати, хочу? И ответ пришел сам собой. Мне хотелось, чтобы он на меня посмотрел. Глаза в глаза.

– Вы ведь не только из-за меня, такого страшного, в кусты забрались. Что-то случилось?

– Эммм… Я просто не хочу портить праздник дочери…

Так, это была правильная тактика. Обдумывая ситуацию, Паша перевел взгляд на позирующих фотографу новобрачных.

– Почему это вы должны испортить ей праздник?

– Ну… вы же видели… в ЗАГСе…

Теперь он говорил запинаясь, но в землю смотреть больше не пытался.

– Ага, видел. И не я один. Ревел, как семилетняя девчонка, – я не смог удержаться от улыбки. – Только думаю, дочь этому не удивилась. Гости, конечно, были в шоке. Но их мнение не так уж и важно, ведь это не их ребенок своей семьей обзаводится. Гости тут просто безучастные, сторонние наблюдатели. Важна только семья. А уж она должна знать, чего ожидать.

– Спасибо!

Сейчас голос блондина уже не казался писклявым. Тонкий, нежный. Возможно. Еле уловимый, как дыхание ветерка. А еще он таки посмотрел на меня… Кинул мимолетный взгляд куда-то в область шеи и сразу же отвернулся, будто сделал что-то постыдное. Странный он.

– Не за что.

– Папа!

Кричала Лена. Похоже, фотограф не удовлетворился двумя жертвами и теперь требовал на расправу родителей.

– Идем. Нам еще мучиться и мучиться. Это же свадьба.

Паша только кивнул, и мы нехотя выползли из своего укрытия.


Первая суббота августа, 14:00

Начался ад! Фотографирование. Автобус. Позирование. Автобус. Взрослые люди занимаются ***ней, пуская бумажные кораблики с моста. Автобус. Инфантильные придурки улыбаются и машут в объектив, запуская шарики в небо. Автобус. В промежутках гостям наливали шампанское и кормили мелкими пирожками на один зуб.

В общем, не завидую я людям со слабым желудком… Паша позеленел, только и успевая бегать с пакетиками к мусорным бакам. Он неподражаем!

Под предлогом помощи я оставался с блондином, мне даже удалось поменять автобус на машину, в которой рассекали родители Лены. На первом сидении устроились Светлана и ее нынешний муж, неказистый, лысоватый Евгений Петрович. Мы с Пашей ехали сзади.

Конечно, блондин такому соседству не обрадовался. Но дело в том, что я умудрился разосраться с большей частью женщин в автобусе, и потому возвращаться туда для меня было чревато. Ну, или для женщин в автобусе это было чревато, тут смотря с какой стороны посмотреть. Так что в этом плане я предпринял стратегическое отступление.

А еще было так отрадно смотреть на мучения изможденного блондина. Ни с чем несравнимое наслаждение! Мне было ***во, но так приятно было знать, что кому-то рядом в сотню раз хуже. Счастливая улыбка прочно поселилась на моем лице. Лешик с подозрением смотрел на мою довольную физиономию, тихо шипя:

– Нажрался уже! Скотина!

– Я тоже очень тебя люблю, сынок!


Первая суббота августа, 16:00

Мы снова куда-то ехали: то ли к очередному мосту, то ли возложить цветы на чью-то могилку или монумент. Пашу пару минут как перестало выворачивать в пакетик. И вот что странно, мне нравилось наблюдать и слушать этот процесс. О том, что со мной что-то не так, я предпочел не задумываться.

– Андрей Иванович!

– Да?

– Вы не ладите с Алексеем?

– Света!

Блондин протестующее запищал. Это он зря. Его тут же опять затошнило. Моя улыбка стала шире.

– Не то чтобы не ладим, просто он бунтарь по натуре.

– Алексей? Бунтарь? Я ничего подобного не заметила.

– А зачем ему бунтовать против вас? Вы для него не авторитет. Это наш с ним… хм… стиль общения.

– Да, но он не хотел приглашать вас на свадьбу! Мы очень этому удивились.

– Это нормально.

Нет, это не было «нормальным». Но видимо, я плохо знал сына. И вообще хватит врать самому себе. Я абсолютно не знал Лешу! Хотя сегодня я об этом не жалею, потому что если бы я позволил себе зациклиться на сыне, а потом получил от ворот поворот… я бы навряд ли смог это пережить. Все, кого я когда-либо любил, рано или поздно оставляли меня, и с каждым разом это было все больнее, будто боль от утрат никуда не исчезала, накапливаясь и погребая под своей тяжестью раз за разом.

Теперь уже я не улыбался. Ей таки удалось вернуть мне плохое настроение. А ведь Паша так «старался»!

– Когда мы со Светой развелись, Леночка тоже поначалу не хотела ее видеть…

– Паша!

– Но со временем она все поняла, когда выросла…

Это он что, пытался меня подбодрить? Напрасно. Ведь знал же, что лучше не болтать и даже не шевелиться. Со стороны блондина доносились умопомрачительные звуки. Моя лыба вернулась на место. Этот придурок!

Так мы и добрались до финальной части этого фарса, а именно – до ресторана.


Глава 5. Ресторан



Первая суббота августа, 17:00

Увидев у ресторана тамаду, я кое-что для себя решил и, нацепив самую очаровательную улыбку из своего арсенала, которая служила целям «раздвигания ног», приступил к действиям.

– Здравствуйте! Я отец жениха Андрей Иванович. Как вас зовут, красавица?

– Ирина, очень приятно познакомиться с таким шикарным папой!

Заинтересованный взгляд из-под ресниц и улыбка, поощряющая на флирт. Один-ноль в мою пользу. Все это хорошо, но у нас сегодня другие планы.

– Дражайшая Ирина. Не могли бы вы по максимуму освободить меня и вооон того зеленоватого блондина от участия в конкурсах и прочем?

– А что за блондин и почему зеленоватый?

– Это отец невесты, он уже успел перебрать – нервы, знаете ли, ни к черту у человека. Так что сейчас ему ооочень плохо. Ну а я из мужской, родственной и отцовской солидарности просто обязан взять на себя обязанность по присмотру за неудачливым алкоголиком. Так что, пожалуйста, войдите в наше положение! Кроме того, у молодоженов есть еще мама, бабушка, тетя, двоюродная сестра и еще куча-мала родственников.

Я постарался откупиться, сдав с потрохами всех родственников новобрачных, плюс вытянул пару бумажек, пихая Ирине в руки. Все же деньгами надежнее.

– Что вы! Зачем это?

– Берите-берите. В конце концов, это мы тут отдыхать собрались, а вам эту неуправляемую ораву еще весь вечер развлекать.

Так или иначе, с Ириной мы договорились, после чего она взяла в оборот Светлану. Хорошо получилось. Мы с Пашей просто стояли по обе стороны от Светы и Ирины. Для красоты, так сказать.

Хлеб-соль, выяснение кто там в доме будет главным, рис и прочую чухню женщины и гости смаковали минут пятнадцать.

Поначалу зеленющий блондин мало на что обращал внимание, полностью сконцентрировавшись на своем «внутреннем мире». Когда ему более или менее удалось придти в себя и ужаснуться происходившей вокруг кутерьме, все были уже практически в ресторане. Так что, поняв, что от него ничего не требуется, кроме как постоять рядом, Паша успокоился окончательно. Вот-вот. Пусть побережет нервы. Они ему еще понадобятся сегодня. Свадьба свадьбой, но меня-то никто не отменял.

С момента появления на моем горизонте Павла я вообще перестал следить и прислушиваться к творящемуся вокруг бедламу. Что я, свадеб никогда не видел? Сына я считал для себя уже потерянным и на него тоже перестал обращать внимание. Сейчас в мои планы входило две вещи: выпивка и Паша. От предвкушения уже сводило скулы. Причем на кой мне понадобился блондин, я бы ответить затруднился. Поиздеваться? Над ним бог уже поиздевался так, что смотреть страшно. Другие варианты в голову мне не приходили.


Первая суббота августа, 19:00

За столом я постарался оказаться рядом с блондином, аккуратно подпихнув поближе к молодым Светлану с Евгением, Антонину Васильевну и Викторию с дочерью. Придурки вокруг меня светились счастливыми улыбками. Все, кроме Паши. Судя по всему, перспектива напиться его тоже привлекала, но это в мои планы не входило. Я подозревал, что, если Павел выпьет после того, как его так знатно прочистило, он свалится уже после второго бокала. Это меня совершенно не устраивало, поэтому под шумок его бокал я наполнил газировкой. Встретив удивленный взгляд блондина, пояснил:

– Если сейчас начнешь пить, уже через тридцать минут опять блевать будешь. Сначала поешь, потом можно будет и выпить.

Он покраснел и опустил взгляд в тарелку. За столом практически сразу начались тосты и крики «горько». И что им неймется? Дали бы хоть пожрать! Впрочем, я, забив на все, занимался наполнением наших с Пашей тарелок и бокалов. Он краснел, но сопротивляться мне не пытался.

– Пойдем покурим.

– Я не курю.

Сделав вид, что не услышал его тихого шелеста, я потянул Пашу за плечо. Лена проводила нас странным взглядом. Почему-то этот взгляд мне не понравился, заставляя внутренне напрячься в ожидании подвоха.

К этому моменту Паша уже успел выпить свои два бокала, поэтому скулы его отчетливо алели, глаза и губы блестели. Вот как? Как у мужика могут быть такие губы? Да за них любая дамочка, не задумываясь, продала бы честь, благо продавать там нечего.
Я курил, Паша просто стоял рядом. Быстро глянув куда-то в область моего подбородка, он закономерно покраснел и поспешно отвернулся.

– Не понимаю, как тебе удается ладить с бывшей женой.

Это я выдал, чтобы о чем-то поговорить. В общем-то, я и так знал, что он законченный подкаблучник.

– Просто мы со Светланой изначально друг друга не любили… Хотя, я-то точно не любил, а насчет нее не уверен. Пусть мы с самого начала условились, что наши отношения будут строиться на взаимном уважении, доверии и дружбе. Поэтому, когда она полюбила Евгения, я был за нее искренне рад и конечно без вопросов отпустил. Они отлично друг другу подходят.

– ****ец! – других слов у меня не нашлось. Как они вообще докатились до брака, даже не любя друг друга? А я думал, это у меня все плохо. Да у этой парочки мозги ампутировали еще в детстве! Или это пресловутая блондинистость так влияет на людей? – Как ты до такого додумался?

– Ну… моя мама тоже настаивала на этом браке, сам я решиться ни на что не мог. Они всегда помогали мне, вот Света до сих пор помогает.

– И после всего ты еще можешь оправдывать этих женщин? Да они тебе жизнь загубили.

– Вовсе нет! Если бы не мама, не было бы меня. Если бы не Света, у меня никогда не было бы Леночки. Они как мои ангелы-хранители!

– Ни *** себе, ангелы! Да с такими ангелами дьявола не надо!

Блондин, пожалуй, впервые смотрел мне в глаза, непонимающе хлопая ресницами.

– Андрей Иванович, вы не любите женщин?

– Я их презираю. Без них тоже никуда – это я признаю. Но в моем доме женщина – гость на одну ночь.

Похоже, такой мой ответ вышиб Пашу в астрал. Я его отвлекать не стал, докурил и потянул обратно к празднующим.


Первая суббота августа, 21:25

Всегда наступает момент, когда ты понимаешь, что больше уже съесть не сможешь ни крошки. Что удивительно, на выпивку это не распространяется. Я следил, чтобы Паша пил вино, себе наливая водку. Из нас двоих трезвым я предпочел видеть блондина.

Павел уже не краснел, его скулы равномерно окрасил румянец, глаза горели лихорадочным огнем. Жесты и движения стали куда раскованнее. Если раньше я счел их заторможенными, то сейчас понимал, что они плавные и мягкие, будто движение воды, перетекающей из одного положения в другое. В общем, не помню, с какой по счету стопки, но блондин уже не казался странным и несуразным. Все в нем было гармонично, идеально дополняя друг друга. И широкие плечи, и длинные пальцы, быстро пробегавшие по салфетке на коленях или краешку бокала, и тихий мягкий голос. Впервые услышав его смех, я был поражен этому мелодичному, ни на что не похожему звуку, глаза же Паши в тот момент засияли как море под лучами солнца.

Нервировало только одно. Взгляды его дочери и ее довольная, что-то там понимающая, улыбка. Так и хотелось подойти и набить ей рожу. Думаю, Паша пришел бы в ужас от таких моих действий… Хотя я бы сам был в ужасе от такого, но желание двинуть Лене никуда не девалось, а лишь нарастало.

Леша сидел, нахохлившись, как воробей на морозе, и кидая злобные взгляды в мою сторону. Вот это уже было привычнее и понятнее. Наконец на его мордахе появилось довольно-злобное выражение и, поскольку взгляд в этот момент он устремил на меня, злобный план в его голове созрел именно по мою душу. А это уже плохо.

– Друзья! – Лешик нетвердо привстал со стула. Хорош, нечего сказать, значит, для меня все будет куда хуже. – Наши с Леной отцы сегодня стали не чужими друг другу людьми. А на брудершафт еще не пили! Так пусть они исправят это сейчас в знак дружбы и добрых намерений. Напоминаю, что по правилам вам надо выпить содержимое своих бокалов переплетя локти и глядя друг другу в глаза! И… поцеловаться!

Раздавшиеся отовсюду одобрительные крики и аплодисменты сказали мне, что гости уже дошли до нужной кондиции, когда начинаются танцы на столе и стриптиз. Проблема в том, что я всегда отличался стойкостью к алкоголю и прекрасно соображал. Да и Паше до нужной кондиции дойти я не дал, судя по его заметавшемуся в поисках спасения взгляду.

– Да ладно, пап, всего-то чмок в губы – это же просто ерунда.

Жениха поддержала Лена и вот ее выражение лица уж точно ничем хорошим нам с Пашей не грозило. Тут явно был заговор, но в чем подвох, я пока не понял. Сомневаюсь, что в самом предложении выпить на брудершафт.

Долго рассусоливать было не в моей привычке, поэтому я быстро наполнил нам бокалы. Встал и поднял замершего, как приговоренный к гильотине, Пашу. Схватив его руку, согнул в локте, подал бокал, просунул в получившуюся петлю свою конечность. Рука блондина дрожала.

– Все хорошо.

Старательно гипнотизирую взглядом блондина, пытаясь передать ему свою уверенность. Но он не успокаивается, только застывает на какое-то время, пристально всматриваясь мне в лицо. Пользуясь его заторможенностью, начинаю пить, не отрывая взгляда от Паши. Он с секунду смотрит как зачарованный, приоткрывает пухлые губы, позволяя жидкости попасть в рот. И вот дальше творится что-то совсем невероятное, вернее, со стороны как раз все идет по плану. Это между нами с Павлом все пошло не по моему сценарию.

Влажные губы блондина напрочь приковывают взгляд, и поцеловать их не кажется чем-то неправильным. Как раз наоборот, именно поцеловать блондина и будет самым правильным, что я только мог сделать. Казалось, наши губы тянулись навстречу целую вечность. Так что, когда они наконец встретились, я еле сдержал удовлетворенный стон, непроизвольно пробегая языком по сомкнутым губам Павла. Дыхание блондина учащается, взгляд из-под ресниц сводит с ума… И я с ужасом отстраняюсь, понимая, что такого поцелуя мало. Очень мало.

Абсолютно не соображаю что произошло, случившееся просто не укладывается в голове. Вокруг раздаются дикие вопли и визги, топот и хлопки. Паша оглядывается как затравленное животное, бормочет свое излюбленное «Извините» и убегает. Я сажусь, потому что ноги просто подкашиваются. Лешик смотрит на меня с улыбкой победителя. Лена немного удивленно, из чего я заключаю, что как раз она-то поняла все. Светлана подрывается вслед за Пашей, и это приводит меня в чувство. Я точно не хотел, чтобы она видела сейчас блондина, поэтому выхожу следом за ней.

– Светлана, позвольте мне.

Отлавливая женщину за локоть, разворачиваю ее лицом к себе.

– Нет. Вы не понимаете!

– Напротив, я же мужчина, я его куда лучше вас пойму.

– Вы не понимаете! Паша гей, он на все это иначе, чем вы, реагирует. Он с утра, как вас увидел, ведет себя странно, а тут еще этот поцелуй… Лена тоже хороша! Знала же, как Паша чувствителен, и все равно позволила всему этому произойти.

– То есть, как это гей? Вы же его бывшая жена, у вас дочь от него.

– Ну и что. То, что он может спать с женщинами, не делает их для него сексуально привлекательными.

– Бред какой-то. Ладно, возвращайтесь в зал, все равно вы ему ничем не поможете. Я сам разберусь.

– Правда? И вы не будете Пашу бить?

– За что мне его бить?

– А как же поцелуй?

– По сути, это я к нему полез, а не наоборот. Кроме того, гей – это почти женщина, ни один мужчина не ударит женщину, пусть и «почти».

Говорю я убедительно, она верит и уходит. И только потом до меня доходит, какую ересь я только что нес! И она мне поверила? Мы оба явно перепили…


Я как-то не сомневался, что Пашу мне удастся найти в туалете. Туда и направился, попутно размышляя об ориентации блондина. По крайней мере, теперь я точно знал «что не так» с ним. Но никакого шока, негатива или просто удивления не чувствовал. Вот то, что я хотел пару минут назад его поцеловать – это было откровением. То, что сам Паша гей, такого эмоционального потрясения не несло, скорее уж облегчение.

А дальше я подумал о том, как бабам удалось «захомутать» гея. Это ****ец! Что, вокруг нормальных мужиков мало? Нет, надо было и себя мучить и мужику всю жизнь испоганить! И мамаша, небось, тоже «исправляла» сына как могла. Вот они и доисправлялись, сучки. Хотя… блондин с женой потом развелся. И что же получается? А то, что он после смерти матушки и развода встал, наконец, на «путь истинный», то есть, узкую голубую тропинку. Мысли такого толка вывели меня из себя, и я ускорил шаг. Если еще недавно я хотел успокоить блондина, то сейчас уже не знал, что буду делать, когда его найду, но точно ничего хорошего. Мне и хотелось добраться до Паши, и не хотелось. Хотелось, потому что надо было что-то делать с той яростью, что сжигала меня изнутри. Не хотелось, потому что сейчас я мог покалечить этого тюфяка, о чем потом бы точно пожалел.

В туалетах его не было, но к гостям я не вернулся, продолжая методично обшаривать помещения, попадавшиеся на пути. Тем, что мне было нужно, оказался туалет с надписью «Для сотрудников». Оттуда доносились до боли знакомые всхлипы. Дверь закрыть этот лох не догадался, а теперь уже было поздно. Впрочем, в таком состоянии закрытая дверь меня не остановила бы, лишь разозлив еще больше. В отличие от блондина, дверь за собой закрыть я не забыл.

– Тоже мне девственница-недотрога. Это ты тут гей, а не я. Так какого *** сопли распустил, будто тебя поимела рота? Хотя в таком случае ты бы навряд ли рыдал, разве что от счастья.

Паша поднял огромные от страха и слез глаза. Его предсказуемо затрясло, лицо побледнело. Господи! Ну как его можно ударить? Нет, ударить его рука бы у меня не поднялась. Зато я, кажется, знал как можно по—другому поизмываться над блондином физически… Трахнуть. А что, этот способ ничем не хуже битья морды. Тем более, что для Пашика это должно было быть привычным делом.

Схватив несопротивляющегося блондина за локоть, я развернул его спиной к себе, заставив лечь на раковину. У такого положения оказалось уйма плюсов. Во-первых, раковина врезана в тумбу, что позволяло навалиться на Пашу, не боясь рухнуть вместе с ним и сантехникой на пол. Во-вторых, зеркало перед раковиной позволяло видеть перепуганное, ошарашенное и неверящее лицо блондина. В-третьих, рядом было жидкое мыло.

Могу сказать, что на трезвую голову я бы вряд ли совершил что-то в этом роде. Да и по пьяни тоже. Ничем, кроме временного помешательства, оправдать я свой поступок не могу.
Никакой здравый смысл даже не пискнул, когда я, стянув с мужчины брюки и трусы, засунул ему в задницу палец, обильно смазанный жидким мылом.

И о каком здравом смысле могла идти речь, если, почувствовав палец в заднице, Паша застонал, меняя положение на более удобное, полностью расслабляясь и беспрепятственно впуская в себя два пальца.

Меня и бесит его ****ское поведение, и заводит. Выгибающееся тело, так не похожее на женское, стремящееся навстречу проникающим движениям… Совершенно потерявшийся в пространстве взгляд, изредка находивший меня в зеркале, будто проверяя, там ли я еще. А куда я денусь? Ведь остановиться уже нереально. Теперь вместо пальцев задница Паши принимает мой член. Очень охотно принимает. Не знаю, хорошо блондину или плохо, он тихо поскуливает и скребет ногтями по раковине, упершись лбом в зеркало, поэтому разглядеть выражение его лица не получается. На всякий случай замираю на пару секунд, после чего, не выдерживая, начинаю двигаться.

И все же эта поза не совсем удобна. Так хочется целовать эти пухлые губы, закушенные в попытке сдержать стоны.

Да что меня на губах-то его заклинило?!

Кончаю, все еще думая о губах блондина. Одеваюсь. Но здравый смысл все еще не возвращается, потому, что перевернув и посадив Пашу на раковину, я все-таки впиваюсь в вожделенные губы. Не помню, чтобы раньше лизаться с кем-то доставляло мне такое наслаждение. Мешает только то, что блондин постоянно пытается потереться об меня пахом. Хотя его поведение понять было можно, это я припер его к раковине и отодрал, получение удовольствия блондином не предполагалось. Другое дело, что Паша был совсем непротив. А уйти вот так я почему-то не смог. Так что, преодолев внутренний барьер, я обхватил рукой член блондина, начиная ему дрочить. Стон мне в губы и его попытка двигать бедрами навстречу совершенно не способствовали поцелуям. Пришлось отвлечься, позволяя блондину кончить, после чего можно было с чистой совестью оккупировать его рот.

Отрываться от него очень не хотелось, но и остаться так было невозможно. Поэтому я делаю шаг назад, окидывая последним взглядом растрепанного, раскрасневшегося и растерянного Пашу. Хочу сказать что-то обидное, но, глядя на этот ****ец мирового масштаба, понимаю, что не смогу. Разворачиваюсь и ухожу, правда, не далеко, до соседнего туалета. Надо привести себя в порядок, прежде чем возвращаться на эту чертову свадьбу.


Первая суббота августа, 22:20

Вернулся я позже Паши. Не успел толком войти, как тут же налетел на сердитого Лешика.

– Ты что, сука, делаешь?

Неужели Паша нажаловался? Непонимающе перевожу взгляд на блондина, тот мнется, отводит взгляд, но направляется в нашу сторону. И походка у него характерная. Это почему-то заставляет мои губы расплыться в дебильной лыбе. А потом я ловлю совсем охреневшее выражение лица невесты, которая все правильно поняла и весело машу ей ручкой. А что мне терять-то? Зато невеста, видя такой «финт ушами», подрывается с места и бежит следом за блондином к нам.

– Алексей, вы все не так поняли, Андрей Иванович вовсе меня не бил.

– Бил? Зачем? Я просто…

– Лешенька, папа просто поскользнулся на лестнице. Андрей Иванович тут совершенно не причем.

Они так классно и слаженно врали, будто всю жизнь репетировали. Моя улыбка увяла.

– Кстати, о птичках. Сынок, ты мне не сказал, что Павел Степанович гей.

– Ну и что? По мне, гей это лучше, чем пьяница. Тем более, что он в жизни с мужиками никаких дел не имел.

– Леша, заткнись! – зашипела на него Лена.

– В смысле? – не понял я.

– В смысле, не трахался с мужиками.

Паша покраснел, Лена начала активно втирать Леше, что он лох и трепло, а я ничего не понимал.

– Так, Паша, пошли курить.

Он только кивнул, послушно следуя за мной. Прикуривая и разглядывая блондина, уже начинаю понимать, что, кажется, я попал. Потому что пухлые губы так и тянет потрогать. Потому что всклокоченную челку хочется пригладить. А еще мне не нравится, что он смотрит в землю.

– Что там по поводу «не трахался с мужиками»?

Паша предсказуемо вздрагивает и краснеет.

– Просто, когда я развелся с женой, было уже поздно… Как ты себе представляешь гея на четвертом десятке, ищущего себе пару?

– В общем, ты струсил.

– Да.

– Мне сегодня совсем не показалось, что ты…

– Просто ты сам все сделал, от меня ничего не требовалось.

Паша поспешил меня перебить, очевидно, чтобы я не наговорил чего-нибудь обидного.

– Все в порядке. Это я, видимо, перебрал. Что-то раньше не замечал в себе склонности к мужчинам. Хотя в принципе, разницы нет. С мужиками, наверное, должно быть даже проще…

После моих рассуждений Паша скользнул взглядом по моему лицу, видимо, пытаясь определить, насколько я серьезен.

– И все же со мной лучше разговаривать завтра. Когда я окончательно протрезвею.

– Хорошо.

Тушу сигарету и возвращаюсь на проклятую свадьбу. Похоже, я уже привык к тому, что Паша тихонечко следует за мной как тень. И когда только успел?


Глава 6. Дом


Первая суббота августа, 23:00

Гости в неадеквате, родственники и молодожены тоже. Я пить перестал. Паша тоже на спиртное не налегал. Нам обоим уже хватило приключений, причем блондинчик схлопотал их именно задницей.

– Андрей Иванович!

– Да, Лена?

– Вам, наверное, скучно будет теперь жить одному?

– С какой стати? Я, наконец, смогу водить домой, кого захочу.

– Можно подумать, ты этого раньше не делал! – зло бросил Лешик.

– Нет, Лешик, я пытался щадить твои чувства.

– Тебе это не удалось.

– Мы, кстати, скоро за вещами Лешиными к вам приедем.

– Да, пожалуйста.

– Андрей Иванович, а давайте баш на баш, – слово вновь взяла Лена.

– В смысле «баш на баш»?

– Ну, вы мне Лешика с вещами отдадите, а я вам папу с вещами!

Охренеть не встать, дети пошли! Это она родного отца выгоняет? И куда? К мужику, который только что папаню натянул. Никто не сможет придумать изощренней пытки, чем женщина. А что она еще для Паши приготовила? Дом престарелых? Так, надо вытаскивать этого осла из трясины бабских причуд.

– Почему бы и нет.

– Тогда папа сегодня едет с вами, завтра мы отмечаем второй день свадьбы, а послезавтра привезем его вещи.

– Договорились.

Паша с ужасом слушал наш разговор, но даже слова поперек не сказал. Эти суки выдрессировали его как надо, вон, даже «голос» без команды не подает. Но пока это не противоречило моим планам, так что пусть себе помалкивает.

Из ресторана мы уезжали одними из первых. Паша всю дорогу смотрел на ночной город из окна такси. Поначалу я злился и хотел его как-то отвлечь от ночных пейзажей, пока не заметил в отражении, что взгляд блондина сосредоточен не на огнях города, а на отражении в стекле. Моем отражении. Только после этого мне удалось остыть и, растянув губы в улыбке, спокойно доехать до дома.


Я постелил блондину в бывшей комнате Лешика и предложил ему помыться, сам же пошел рыться в шкафу. После долгих поисков, как это ни странно, мне удалось найти халат и пижаму. Дело в том, что такого рода вещами я не пользовался, но когда-то кто-то мне их дарил. И вот настал звездный час этого барахла! Кто бы мог подумать, что оно мне понадобится?

Довольный своей находкой, зарулил в ванну. За шторкой шумела вода, подозреваю, что Пашу там трясло как кролика от осознания близости удава.

– Я принес пижаму и халат. Они тебе большие, но это лучше, чем совсем ничего. Полотенце на батарее. Я спать. Меня разбудить не бойся, я теперь до утра как мертвец дрыхнуть буду. Понял?

– Да.

– Тогда я ушел.

– Спокойной ночи!


Глава 7. Утро после свадьбы


Первое воскресенье августа, 13:00

Меня разбудил аппетитный запах. Обычно так пахло, когда домой возвращался Лешик. Я привычно нашел на тумбочке аспирин и воду, после чего пошел к сыну.

– Доброе утро, Лешик…

На кухне хозяйничал незнакомый мужчина, при виде которого воспоминания, до того милосердно погребенные в сознании, всплыли на поверхность. И что это были за воспоминания, скажу я вам!

– Доброе утро.

Паша пытался на меня не смотреть. Чего это он? Опять стесняется? Я оглядел себя, поняв, что в кухню я забрел в одних боксерах.

– Что, возбуждаю?

– Да.

Это «Да» было еле слышным. Хотя ответ получить я вообще не рассчитывал, ведь и вопрос был только шуткой. Кто же знал, что живя с мужчиной, можно натолкнуться на такое? Хорошо, что он будет жить со мной, а не с Леной и Лешиком.

– Сначала давай поедим, я голоден как волк! Я подумаю, что могу для тебя сделать.

Паша удивленно вскинул голову, после чего, очевидно переварив сказанное мной, зарделся. Только сегодня это было как-то иначе. Более нежно, что ли?

– Кстати, ты хочешь идти на второй день свадьбы?

– Нет.

– Тогда останемся дома… Нет, лучше за твоей одеждой съездим.

Думаю, в костюме ходить второй день подряд ему было неудобно.

– Хорошо.

Он опять потупился, но на этот раз краем глаза старался следить за мной. Думаю, еcли бы я попытался его подловить на «подглядывании», он бы очень смутился. Понаблюдать за этим было конечно заманчиво, но я предпочел наслаждаться таким вниманием исподтишка, нежели его попытками меня игнорировать.

Я быстро слопал все, что было у меня на тарелке, блондин же наоборот все ковырялся, так что я, не дожидаясь, когда он закончит, ушел в ванну. Вернувшись, застал Пашу на кухне. Он уже помыл посуду и, явно не зная куда себя деть, сидел за столом.

– Паша?

Он с готовностью поднял на меня взгляд. Как поднял, так и опустил. Ну да, на мне было только полотенце, прикрывавшее область ниже талии.

– Вот интересно, если бы у тебя сын был, ты бы на него так же реагировал?

Знаю, что это низко, но иногда просто ничего с собой поделать не могу. Тем более, что высказался я не со злости, а просто озвучив проскочившую мысль.

– Ннне думаю.

Я открыл холодильник в поисках кефира.

– Почему?

– Ну… я же не на всех так, как на тебя…

– То есть, у тебя не на каждого мужика встанет?

Я переборщил. Паша залился краской и резко отвернулся к стене. Ну, отлично! Он опять спрятался как улитка. Я чувствовал, что он снова закрылся от меня, а это я успел возненавидеть. Главное, непонятно когда.

Пришлось бросить поиски в холодильнике и идти мириться с блондином. Все же он для меня важнее кефира. Хотя кефир я знаю, безусловно, дольше.

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто я всегда так разговариваю, провоцируя, за что меня очень не любят. Но если тебе что-то не понравится, ты должен об этом мне сказать. Сам.

Наклоняюсь к нему, чтобы обхватить его лицо ладонями и повернуть к себе. Кошмар! Он еще и ревет! Видя, что его раскусили, Паша уже не сдерживает всхлипы. Нет, в таком состоянии ему просто бесполезно что-либо говорить.

Зато заплаканное лицо с глазами, полными слез, просто очаровательное зрелище. Слезинки, быстро скатывающиеся по щекам, завораживают. И, прежде чем я это понимаю, начинаю слизывать соленую влагу с лица ошарашенного блондина… А потом Паша начинает икать. Видимо, это у него такая реакция на стресс. Мне же только остается, смеясь, поинтересоваться:

– Чего же ты испугался на этот раз?

Отхожу от блондина, чтобы налить ему воды.

– Не испугался. Ик! Но… Ик! Ты же вчера… Ик! Был пьян. Ик!

– Вчера был. На, выпей воды.

Паша пьет, но икота его отпускает не сразу.

– Так почему опять икота?

– Нервничаю.

– Почему?

Быстрый взгляд из-под ресниц и тихий-тихий шепот:

– Потому что хочу…

Хера себе! От Паши я такого не ожидал. Стоп. Возможно, я его не так понял.

– Это меня, что ли?

Но блондин утвердительно кивает, все больше заливаясь краской. Нет, ну, в принципе логично. Если я его возбуждаю, то вполне понятно, что он меня хочет. Гениально, бля. А я хочу его или нет? Вроде от желания меня не затряхивает, но вот против пухлых губ ничего не имею точно.

Облокотившись бедром о стол, опять наклоняюсь к блондину, который перестает строить из себя скромность и невинность, с готовностью поднимая навстречу лицо. Как ни странно, его взгляд твердо встречает мой собственный, что заводит куда больше, чем даже его губы.
Сегодня целовать Пашу оказывается не менее крышесносным, чем вчера. Только сегодня он проявляет больше инициативы. Если вчера он боялся лишний раз ко мне прикоснуться, то сегодня его руки с бесстыдством, которое еще вчера трудно было угадать в блондине, гладят мой живот и грудь, постепенно спускаясь ниже, пока не добираются до полотенца. Но на полотенце он внимания не обращает, гад. Мне ничего не остается, как только разочарованно застонать, потому что одних поцелуев и поглаживаний уже мало. Паша же, будто издеваясь, продолжает гладить. Теперь его внимание полностью переключилось на мои ноги. Его ладони быстро пробегают от бедра до колена и обратно, потом тот же путь по внутренней стороне бедра. Пока его ладони не забираются под полотенце, обхватывая мою задницу. Так, а это уже непорядок! Отстраняюсь от блондина.

– Ммм… Паша, не трогай мою жопу.

– Я ничего не сделаю. Меня вполне устраивает быть снизу.

– Ммм… Точно? Потому что я в любом случае снизу не буду. Это запомни раз и навсегда.

– Точно. Снизу всегда буду я.

Бляяя… Впервые вижу, чтобы Паша был таким уверенным. Без дрожи и дерганий встречал чей-либо взгляд. С таким довольным видом вылизывал и целовал. Мой живот.

Успокаиваюсь, не пытаясь больше скинуть его руки со своей задницы, хотя от поглаживаний непроизвольно напрягаю ягодицы. Полотенце все-таки соскальзывает, являя миру мою эрекцию, но член тут же попадает в руки, а потом и рот блондина. И вот тут мне стало совсем страшно. Паша минет делать не умеет, это факт, но не это главное. А то, с каким остервенением он набросился на мою плоть. Поверьте, не всякая голодная кошка так кинется на хромую мышь! Этот болван чуть ли не чавкал, причмокивая, посасывал член, рукой сжимая его у основания. Ничего удивительного в том, что он подавился спермой, не было.

Чудно. И как мне целовать его теперь? С другой стороны, мне же никто не предлагает у блондина отсосать. Или раздвинуть перед ним ноги. Учитывая, что Паша возбужден и был бы не против поиметь мою задницу… Лучше я его поцелую. Хотя это не самая удачная моя идея, на вкус поцелуй был дрянь, но об этом я быстро забыл. Паша явно перевозбудился. Встав со стула, льнул и ластился к моему телу, потираясь пахом о бедро, постанывал в губы. Помочь ему я не успел.

– Ну кто так делает? Не подросток уже, в конце концов…

– Извини. Ничего с собой поделать не могу. Мне все кажется, что ты меня сейчас оттолкнешь.

Это Паша? Тот же тихий ласковый голос. Те же пухлые губы. И совершенно непривычный прямой взгляд, который я бы не выдержал, если бы хоть в чем-то врал ему или себе. Только это было не в моих правилах. Врать. Поэтому со мной никого не осталось. Только блондин. Тут.

Я прекрасно понимал, что переспал вчера с мужчиной. Мало того, ничего против секса с блондином я не имел и сегодня. Да и против самого Паши. Что-то мне подсказывало, что гей-девственник в тридцать девять уже навряд ли пойдет искать себе приключений на задницу. Ну а если эти приключения его найдут сами… У него уже есть я.

Странно, этого человека я знал сутки, но за проведенное вместе время успел почувствовать внутреннее с ним родство, которое не позволяло воспринимать его как остальных, выделяя и притягивая. Тянуло меня к нему как ни к кому другому до него, а уютное ощущение рядом с ним не позволяло думать, что это не взаимно. Напротив, я чувствовал его ко мне доверие и ответную тоскливую тягу.

– Не оттолкну. Ты остаешься. Только надо за вещами съездить… эммм… в душ пойдешь? – блондин покраснел и кивнул. – Тогда нижнее белье найдешь в Лешином шкафу.


Первое воскресенье августа, 16:00

Как оказалось позже, у Паши не было ключей от дома, и нам все же предстояло пойти на второй день свадьбы.

Машины у меня никогда не было, о чем сейчас я пожалел. Зато у Паши была, просто Светлана ему запретила ее брать на свадьбу. В принципе, она правильно сделала, учитывая вчерашнее состояние блондина, но ее влияние на него меня бесило.

Накрытая для пикника с шашлыками поляна встретила нас ароматными запахами и гвалтом гостей, которых со вчерашнего дня стало только больше.

– Папочка, привет! Как спалось? Здравствуйте, Андрей Иванович! Что пить будете?

– Здравствуй, Лена. Пить не будем. Мы не надолго, заскочили вас с Лешиком поздравить и ключи взять. Еще раз поздравляем с бракосочетанием!

– Какие ключи?

– От квартиры, где деньги лежат, разумеется.

– Леночка, я за вещами.

– Что?! Пап! Ты чего? Да я пошутила вчера! Все ж пьяные были.

– Зато я воспринял это вполне серьезно. Не переживай за меня. Андрей Иванович вот от своих слов не отказывается. Буду жить у него.

– Да ты что, пап! Прошу прощения у Андрея Ивановича, но он же пьет! Как ты с ним жить думаешь? Не мели ерунды, ты остаешься со мной и Лешей.

Я понял две вещи. Первая: у меня отличная репутация. И вторая: никому я Пашу не отдам! Эта малявка предлагала обменять моего сына на своего отца? Так вот я принял условия сделки. Что удивительно, блондин тоже. Но если Лешик никогда не был «моим», не подпуская меня к себе, то Павел наоборот «раскрывался», как цветок навстречу солнцу. Почему я должен отказываться от человека, которому нужен и который нужен мне? Поздно переигрывать. Возможно, было бы лучше нам с блондином не встречаться, но теперь уже слишком поздно. Все нутро переворачивалось от одной только мысли, что Пашу у меня могут забрать. Вот и как это понимать?

– Лена, прошу воздержаться от выпадов в сторону Андрея Ивановича! Мое решение окончательное. Дай ключи.

– Ты какую-то ерунду говоришь! Вы что, до сих пор не протрезвели? Ключи я тебе не дам!

– Лен, что тут происходит?

– Привет, Лешик! Иди поцелуй папу!

– Иди ты… Лен, так что тут творится?

– Папа хочет к Андрей Ивановичу переехать!

– Ээээ… Павел Степанович, это правда?

– Да. Алексей, думаю, ты, как здравомыслящий человек, должен понять, что я вам буду только мешать…

– Ничего подобного, вы нам не мешаете и никогда не мешали! А что вчера Лена наговорила, так она пьяная была, так что не придумывайте. Жить с моим отцом я и врагу не пожелаю.

Спасибо, Леша, ты в своем репертуаре, но сегодня это почему-то особенно болезненно.

– Алексей, я, конечно, понимаю, что вы обижены на отца. Но это ваши с ним проблемы, вам их и решать. Я же с Андреем Ивановичем отлично лажу и в любом случае перееду, даже если вы не позволите мне забрать мою одежду.

– Папа! Да что же это такое! Что тебе в голову стукнуло? Ну подумаешь, переспали вы один раз по пьяни и что?

– Они что сделали?!!

Леша был в шоке, в ужасе просто. Я заулыбался, как последний придурок. Ну да, дебил. Сын узнал, что я переспал с отцом его невесты, а я счастлив до опупения, что «мое» теперь официально «мое». Паша как всегда красный стоит, но взгляда ни от кого не прячет, любо-дорого посмотреть.

– Чтобы мы не делали, это не вашего ума дело, детки. Паша теперь ко мне переезжает. А вам совет да любовь.

– Да ты совсем спятил! У тебя белая горячка! Я тебя в психушку сдам!

– Попробуй. Ты теперь Васнецов? Мы практически чужие друг другу люди. Вот и успокойся. Суворов за себя сам все решит.

– Только попробуй, и ты меня больше не увидишь!

– Андрей Иванович, не надо! – Паша на меня смотрел со страхом и слезами на глазах.

Злиться расхотелось. Хотя еще секунду назад, я хотел послать сына.

– В общем, так. Хватит этих мелодрам, мне надоело. Давайте ключ. Можете не дать, но это уже ничего не значит. Паш, ты со мной?

– Да, конечно!

– Папа?

Лена заплакала. Попытки женщин давить на жалость я просто не переношу!

– Лена, я все решил. Дай, пожалуйста, ключ.

Как ни странно, ключ она отдала. И надо было такую бучу из-за этого устраивать?

С вещами мы разобрались на удивление быстро. У Паши их было много, зато все по полочкам и сложить по чемоданам нужное ему труда не составило. А потом мы погрузили все в машину, заехали отдать Лене ключ. Она все еще куксилась, но отговаривать нас никто не пытался. Я так понял, что они дружно решили, будто у блондина это пройдет. Ну-ну, пускай помечтают. Я от своего в жизни не отступался, особенно если меня не предавать и не шпынять, как шавку.

Паша держался до дома, где благополучно разревелся. Я как-то незаметно для себя самого оказался его «жилеткой» для соплей. Но почему-то это в кои-то веки не раздражало, скорее умиротворяло. Поглаживать ревущего мужика по вздрагивающим плечам и чувствовать, как эта детина жмется к тебе… Странно, но приятно.

– Хочешь остаться с дочерью?

Хоть я был и против такого решения, но почему-то был готов послушаться, если это устроит Пашу. Правда, на свой вопрос получил только отрицательное качание головой.

– Тогда успокойся. Скоро они поймут, что так лучше для всех.

– Андрей Иванович…

Я расхохотался.

– Прекрати выкать. Вернее… делай, как хочешь, когда мы не одни. Но сейчас-то я могу быть для тебя просто Андреем?

Какие слезы? Волну жара от пылающего Пашиного лица ощутил даже я.

– Ум…

– Это согласие?

Он активно закивал, после чего попытался спрятать лицо на моей груди. И я впервые услышал от него еле слышное:

– Андрей.

Расплывшись в счастливой улыбке, я зарылся лицом в волосы блондина. Никуда его не отпущу. Никому не отдам. Пусть это чудо будет только моим. Не так уж и много я хочу.