Витёк

                За ранее прошу извенить меня за ошибки.
               
                Корректора - нет.

                Сергей Макиенко

                Роман
      
                E-mail.Sergei.makienko@yandex.ru               
               
                Домашняя Типография
               
                «Серебреная серьга»
 
                2009г

            
                Слово от автора.

Много хороших книг на белом свете и всего земного времени не хватит чтобы их все прочитать, а мы всё пишем и пишем, я вот думаю: «Зачем нам Бог даёт такую работу?». Может для того чтобы  описать то время в котором мы живём. И мы становимся наблюдателями сего времени и записываем то что видим, или то что хотели бы видеть, странно всё это, странно. Вот я закончил книгу и отсылаю её на ваш суд, читайте, размышляйте, надо ли так жить? Или может каждый живёт именно так как он хочет. Но если бы мы все жили как хотели то что чтобы тогда вышло. Нет, надо жить не как хотим, а как говорит Бог. Справедливо и честно..
  О книге, книга написано за короткий срок, я не считаю себя хорошим писателем, уж как мне Бог даёт, так я и чувствую этот мир, пишу. Не ругайте если не понравиться, постарайтесь понять, вникнуть в суть проблемы, куда катиться человечество, как сказал В Астафьев:
«Книг написано много, а человек лучше не стал». Так что же надо  чтобы он стал лучше что? Пробовали его загнать в лагеря и что? А ни чего, боль и стенания, не исправился, значит это стоит в рождении как пел Высоцкий: «Но если был ты как свинья, свиньёю и останешься».
А как бы было хорошо если бы все рождались хорошими, добрыми и делали только добро а, так что же тебе надо человек, скажи?
В этой книге я попытался вывести человека на тот путь на который он должен был стать сразу же после рождения, но его поиски, в материальном мире, в разгульной жизни, привели бы к смерти если бы не вмешайся в это дело Бог, Витёк точно бы подох под забором, да это мы и видим с теми что не исправляются, их путь плачевен те кто не старается слушать Бога. сатана это один из плохих персонажей, и те, кто старается ему подрожать идут за ним, - в ад. Место не очень то приятное, все знают что оно существуют, но не стремятся  его избежать, некоторые не задумываться о том, ну ад, ну и что. 
Так вот, мы стараемся научить что ли людей хорошему, хотя как их можно научить, те кто ведут разгульный образ жизни уж навряд ли читают литературу и им вовсе до фени что там написано. Ладно как сказал один немецкий философ: «Каждому своё». Кто что хочет тот пускай то и делает, а Господь разберётся, плохо ли это или хорошо.
Что ещё вам пожелать, прям таки и не знаю, читайте, читайте больше классику, читайте «Библию» идите к Богу он вас ждёт.

                Макиенко СВ. 21 мая (22:30). 2009г



                Начало
               
Маленькая девочка Люба родилась в Херсонской области, село  Степное. Крепенькая, белые игрушечные ручки як у куклы, она  теребила ножками, хотела за щё-небудь уцепиться своими крохотными пальчиками. Её чудесный ротик не закрывался. Крику  было в старенькой хибарке, о-го-го, дай боже, тянула на сопрано.
Бабка Дарья тогда про неё так сказала:
- Он видал, только что родилась, а уже за жизнь руками хватается, ни чё эта не пропадёт, будет цепкой, жизнь у неё будет намного лучше чем у нас. Как вырастет, ты пошли её учиться, хоть на повара, хоть на швею, это же не в колхозе копна скирдовать, всё же легче. Пошли  обязательно, слышишь, Ефросинья, мне так думается, она должна быть счастливой, мы то с тобой вон и войну пережили, и нечего, то ли нашим детям бог не даст счастья, а? Ты как думаешь.
Ефросинья молчала, да и до того было ли ей после родов.   
А новорожденная - кричала, ой как кричала, аж в ушах звон стоял. А немного погодя бабка Дарья добавила: «А не, коль она так умеить кричать, то мо же её отдадим в оперу, там такие требуются, у них вон голоса точно токесеньки, як запоют, аж стены ходуном ходють».
 Мама её была работящая женщина. Всю жизнь работала на подхвате дояркой или в поле на свеклу, куда председатель колхоза прикажет, туда и шла, никогда не отказывалась. Ей даже на колхозном собрании грамоту почётную, орден или медаль вручили, за труд.
 Да это было на праздник 7 ноября после уборки урожая, когда всё сложили в склады. Председатель колхоза Игнатий Тимофеевич встал и зачитал: «Награждается за хороший труд лучшая наша работница  колхоза - «Степной», Ефросинья Евлампьевна». Ефросинья вышла,  он ей руку пожал, и медаль на новую кофту прицепил, а она вся светиться, счастливая. Потом ходила по улице целую неделю и всем хвалилась своей наградой: 
- Вона гляди, чего мне вручили, а, награду. Она брала медаль и тянула её от кофты к удивлённому соседу, тот поднимал брови и мотал во все стороны головой от удивления, а она добавляла:
- Это мне медаль за труд, сам лично председатель колхоза вручил и руку пожал. Сказал мне, чтобы я продолжала в том же духе.
А ей больше и ничего не надо было. Похвалили, медаль вручили и всё – счастливая, толи дело сейчас, всем деньгу давай, жадные стали люди, ой жадны. Их теперь медалями не удивишь, машину подавай или чего ещё, да поменялись приоритеты жизни, куда глядим. Эта награда был по праву заслуженной, правда не одной бы ей надо давать награду, там хоть всем давай, ведь во время войны все трудились одинаково. Но председателю видней кого награждать.
Новорождённой перевязали пуповину, протёрли и положили в мягкие новые пелены. И она успокоилась, тепло знать стало, понравилось, много радости приносила девочка- Люба.

                1
Мамкину сиську она крепко хватала ротиком, втягивала её в себя и сладко причмокивала, моргая несмышлёными глазёнками, иногда даже и засыпала в таком положении, нравилось ей это дело, ой как нравилось. А если мамка отрывала её от сиськи, то она тут же возмущённо начинала кричать, заливаясь красной краской. Мол почему вы меня отрываете от сладкой жизни, а ну ка срочно отдайте мне положенное. Та аккуратно клала её в люльку, сплетенную из лозы, корзина подвешивалась к потолку верёвками и цеплялась за кольцо, её можно было свободно качать туда сюда. Жизнь была у Любы просто как в раю. Игрушек в те года было мало, все жили бедно, не то слово бедно, просто нище, одежды даже на всех не, хватало, а куколки были из тряпочек. И чтобы хоть как-то утешить дитя они придумывали. Навешивали над её головой кукурузных початок, - это было что-то вроде современных погремушек, а что ярко желтая початка очень привлекательна игрушка, раньше же не было столько игрушек как сейчас, вот она и играла ими лёжа в люль-ке, крутила в руках, иногда и кусала, когда стали появляться первые зубки. Да и не вредно это было, кукуруза то она съедобная, бери и ешь хоть сырую, ни чё те не буде, не то что сейчас маде ин «Cina». Дети травятся китайскими игрушками, то свинец в них находят, то какой-то химический запрещенный элемент. И как это они умудряют-ся делать для детей из химических вредных веществ игрушки, руки бы им надо ото… за их вредительство. И росла Люба как в той сказке, не по дням, а по чесам. Три месяца сидела Ефросинья дома, пока белый снег не превратился в воду и не сошел по балкам да по склонам в речку, ведь родилась она 20 марта. Весна хорошее дело, деревья стали надувать почки. Запахло свежим ветерком. Солнышко стало пригревать, на бугорках полезли первые цветочки, гусиный лук, такие крохотные, маленькие. Вот сорвёшь его и так смотришь на него с восхищением, любуешься, красивый, маленький, а сколько радости приносит человеку. На деревьях набухли почки, птички стали петь более весёлые песенки. Надо на работу выходить. Любу она оставляла на попечение старшей дочери Тамары. Та строго смотрела за ней, вовремя кормила, поила, меняла пелены, когда та писалась, и начинала верещать, не вынося сырости. Нет, Люба была не единственным ребёнком в доме у Ефросиньи, у неё была ещё систра Тамара старше её на 10-ть лет и брат Коля на 4-ре года. Вот так они и жили. Отец их – Григорий, был мужик серьёзный, воевал, был сильно ранен под Варшавой, руку раздробило миной, пришлось отнять. Пролежав пол года в госпитале, выписали, вернулся в родимый колхоз. Но уже не тем бравым парнем до войны, а инвалид с одной рукой в колхоз приняли, правда должность дали, сторожем на молочной ферме, хоть такую да и то дело, другой работы не мог выполнять. Он частенько выпивал, заходил в гости к соседке Моти,

                2
у той горилка была как шрапнель, била по всем мозговым точкам и на повал, её называли «синяя радость» - это что-то вроде наговора. Некоторые поговаривали, что она колдует, но правда ли это нет, а вот без горилки жить не как нельзя было в колхозе, скучновато однако. А так что, выпьешь, и жизнь як мёд, всё у тебе есть, ни чяго тебе не требо, ходи по селу и песни напевай, весели народ. Бывало он набуздынится вечером, и всю ночь песни арёть. Под уро приляжет на часок, покимарет, а потом встаёт и опять, прям с утра, стопарь - тяп и все, еле живой идёть домой да приговаривает:
«Если очень много пить, станет просто легче жить». 
Мо же она то поговорка и не чего, да только кому легче? Жена Ефросинья всё время на роботе. А он то пьяный по улицам шатается, то чуть под хмельком на роботе. Председатель его ругал, говорил: «Будешь пить, выгоню к чёртовой матери и не посмотрю что ты инвалид». А он только ухмылялся и отговаривался:
- Всё одно, лишь бы где было взять, если у той тётки к которой ты меня посылаешь тоже есть самогон, то я и туда согласен пойти. Председатель смотрел на него удивлёнными глазами, резко мотал в разные стороны головой, и добавлял:
- Ну и бессовестный ты как я погляжу Григорий, тебя  начальство ругает, а ты мне тут шуточки свои высказываешь.
- Прости председатель - Григорий снял шапку левой рукой, правой то у него не было, и низко наклонился. Вот нате мол вам, вот поклон.
- Вот каким мать меня родила таким и буду до конца жизни – уверял Григорий. Как пил, так и буду пить, ну нравиться она мне что поделаешь, не могу я без неё - и он дела глубокий выдох.
Председатель понимал, что разговаривать с ним бесполезно, он махал на него рукой, тут же разворачивался и уходил.
 Из рядом стоявшего стога соломы вылизал его лучший друг конюх - Стёпа. Он улыбался, отряхивался от мякины, голова его была полностью в желтых проводках, он смотрел на Григория и говорил:
- Фу братко, меня хоть пронесло, не попал под раздачу пирожков, не  видел меня начальничек и слава богу - Стёпка сделал крестное знамение и смотрел на верх в облака, как бы высматривая там что-то особенное, добавлял: - Во время я это, заметил его, а то бы и мне досталось, гляжу, а он сюдой шпарить, я значит шасть в скирду, понял что дело пахнет огнём, думаю: «Щяс что-то буде»...
- Что не любишь по шапке получать, а Степан? – спрашивал Григорий, прищуривая серенькие глаза.
- А кто же любит, ты что ли. Понятно, тебя он не тронет ты вон с одним крылом, тем более воевал, три ордена, пять медалей кто ж такого выгонит, а я что, вша на теле мамонта, нас таких тысячи, за шиворот и всё иди, а куда я пойду из колхоза с тремя то классами.
- Ну будя трепаться, мы с тобой не для этого встретились, тоже мне

                3
начел тут про жизнь байки сочинять. - Ты это, хочешь того, прям щас - и Григорий согнул палец в ладони, прижал его кукишем и поднял вверх руку, приподнял кукиш, палец выскользнул и сделал щелчок по левой гланде в области скулы. Получился глухой хлопок. Степан оживлённо закивал головой, глаза засветились как у орла, он понял его намёк и от радости даже слегка гыкнул:
- А у тебя есть что ли?- он смотрел вопросительными глазами на Гиршу, как бы ожидая от него хорошего ответа.
- А то, обижаешь, Стёпушка чёб я тебе предлагал тогда если бы у меня не было – так Григорий ласково называл друзей, когда был в хорошем расположении духа. Вот и сегодня он был весел, его даже председатель не смог вывести из себя, он просто отслушал его нотации и пропустил всю эту ерунду между ушей. Он торопливо  нырнул куда-то в телятник, телята увидев его подняли шум, он полез за неработающий мотор, и доставал из-под него «синюю радость» - самогон значит. Вышел на свет и показал Степану. Тот от нетерпения глотал слюнки и нервным голосом выговаривал с надеждой:
- Ну так это ж другое дело, давай, давай – торопил он его. – Ой как у мене в нутрии всё горить, не могу, понимаешь вчера был на именин-ах, ой как я нарезался с кумом, а утром не успел зайти к нему опохм-елиться, сразу на работу, думал всё помру, а тут ещё председатель, спасибо что ты спас мою грешную душу. Григорий сунул руку и вытянул из-за кормушки дежурный стопарик, - так он называл тару предназначенную для поднятия тонуса. Аккуратно протёр её грязны-ми руками и налил «синий радости». Степан взял стопку трясущему-ся руками и резко, без оглядки, перевернул её, она проваливалась во внутрь желудка. Пару минут он не дышал но потом вдохнул в себя свежий воздух. Закусывал салом и хлебом – эта еда была всегда в коморке у сторожа – Григория. А когда голове, телу и душе стало легче, то они разбежались по рабочим местам, и занимались каждый своим делом. Григорий был хоть и твёрдым человеком, но не злым, всем старался помогать, никому не отказывал в помощи.
 Однажды его соседка баба Дуня попросила крышу подлатать. Он как мастеровой человек, взял молоток, гвозди, поставил лесенку правда гниловатую и полез на крышу. Залез значит он на верхи, огляделся вокруг и понял в каких прекрасных местах он проживает, раньше то он ничего этого не видел, ходил по земле с перепою и чередил носом, а теперь заметил. «Эх красотища та кокая, а мы то ничего за энтим делом то не видим» - подумал он. Пригляделся и крыше, а она такая старая, что аж зелёным грибком покрылась, прям как бархат ровная мягкая. Да тут в пору бы всю её заменить, да нет материла. «Ну что ж будем латать коли новой негде взять» – подумал и принялся за дело, нашёл дырки, взял молоток, гвозди и стал
забивать их. Как закончил работу, стал спускаться по лестнице.

                4
Но она то была по виду сделана ещё до революции, перекладины все гниловатые, как у 100 летнего старика зубы, шатаются туда-сюда по ней уже наверное лет двадцать никто не лазил. Он как нутром чуял, что сегодня что-то будет, ведь понедельник, а в этот день обязательно ежели с утра не опохмелиться то обязательно что-нибуть да и происходит, так сказать сверхъестественное и произошло, как бы вы думали что?
  Да, вторя от верху перекладина переломилась и Гриша - орёл наш полетел вниз, нет, не сразу. В начале он зацепился ногами, рука то у него одна, реакция слабая, не успел уцепиться и кубарем прямо об землё легенько так в окураце шмяк. Растянулся значит он возле неё и лежит стенает. Баба Дуня подбежала к нему и кричать:
- Григорий, соседушка ты жив? – да всё это с завыванием, с причитанием. Он немного полежал, потом моргнул глазищами, и высказал всё что можно было, чисто так по-русски как положено.
Баба Дуня сразу поняла, что с ним всё в порядке, по крайней мере, что он жив, а уж про ушибы речь никто не говорил. Гриша полежал на земле, почесал ушибленные рёбра и обратился к соседке:
- Давай лекарству неси, я чё так и буду здесь помирать, я же работу сделал, вон гляди, я чуть было жизни не лишился и всё из-за вашей лестницы. Соседка опомнилась, поняла в чём дело, резко махнула рукой в его сторону и крикнул:
- Щас у всё будеть, як прикажите Григорий – и схватившись обеими руками за материю она резко приподняла до половины юбку к верху, сверкнули белые ноги, и она рванула в погребок, там у неё всё было и съестное и прочее. Через пять минут она выбежала отель, с банкой огурцов в водной руке, а в другой «синяя радость» - мечта алкоголиков. Григорий к тому времени немного отошёл, он встал с земли отряхнулся, походил возле хаты, потом поднял вверх голову и пристально посмотрел на ту высоту, с которой он сорвался.
«Да однако высотища и как это меня угораздило свалиться, ведь видел же что эта лестница не пригодна к работе, а нет заленился пойти за своей и полез, себе на шею»- подумал он и почесал затылок, спина побаливала, резкие покалывание пробивало его.
  Баба Дуня забежала в хату и через минуту уже кликала Григория:
- Ходите сюда, я вас покормлю, я уже приготовила для вас – махала она ему рукой, боясь преступить через порог.
 Григорий чуть прихрамывая шёл, а как же, не так за едой как за «синей мечтой» вот что больше всего его манило в хату. На столе стояла чашка с капустой, рядом огурцы и кастрюлька с картошкой. Григорий присел за стол, улыбнулся, крутанул пальцами к верху усы и хлопнув в ладоши быстро растёр их и проговорил:
- Ну за хорошую работу. Пусть у вас больше не течёт крыша.
- Та я тоже такого мнения – проговорила она и налила две рюмочки
 
                5             
одну ему, а другую себе. Они стукнулись, и по хате разлился тонкий звон стекла. Григорий посмотрел в верхний правый угол, увидел там старую икону Спасителя, едва различимую от чёрной копоти, поставил стопку, перекрестился левой и выговорил: «Прости меня Господи грешного». Употребив «синюю радость» тут же сморщил
лицо, а потом замотал головой в разные стороны, прикрикнул:
- А какова зараза, чтоб её – и схватив солёный огурец, откусил сразу половина, захрустел. – Во, здорово, а огурцы то у тебя крепки, чем приправляешь? Мне нравиться, надо будет сказать своей, чтоб таких же сделала, люблю я огурцы баба Даша, ой как люблю.
- Так и ешь на здоровье, кто ж тебе не даёть, вон бери, я не жадна – и она пододвинула ближе к нему чашку и добавила: - Огурцы ежели хочешь знать с хреном, вот по этому они такие крепкие, меня ещё мама покойная учила маласолить, по её рецепту и делала, навиться, а- а то-то же. А ежели хошь свою научить, то пускай приходить ко мне научу, от чего ж не сказать секрет то, скажу.   
- Ну ладно я пойду, а то моя будет кричать, а я этого не перевариваю, не люблю я, когда на меня родная жена голос повышает.
- Спасибо за помощь Григорий, добрый ты.
- Да ладно чего уж там, - и он отмахивался рукой. - Чай в одном селе живём – и Григорий отворил дверь вышел на улицу. «Всё дамой, и боле никуда, не к куму, ни к свату, не всё, хватить» - сказал она сам себе и потихоньку почапал по дорожке. А дома жена, шум гам, дети бегають – в прядки играють, жена -  Ефросинья только и знаеть, то кастрюльками гремить, то с тряпкой бегает по хате, туда суда, туда  сюда. Обычная бабская жизнь кудыж денешься от неё. А у мужиков, как у тех катов, отработал, зашёл либо к куму, либо к свату, а потом дамой на кровать. Да, а вот женщинам достаётся, вся эта мелкая возня ничего же не стоит, а как без неё? Вроде бы весь день бегала, бегала, чё то готовила, что-то стирала, убирала, к вечеру устала, села, посмотрела, и чё же я сделала? А роботы то не видать, устать то устала, а глазами не видно. Да, вот такая она женская доля.
Григорий пришёл до дому. Ефросинья как раз выходила из хаты чтобы покормить хрюшек. Было у них небольшое хозяйство: коровка, да два поросёночка. А как же в селе да без хозяйства ни как. Вот подрастет поросёночек к новому году. Его зарежешь вот тебе и мясо, сало, аж до самой весны.
- Ты где был. Откуда идёшь, опять у кума, дрова пилил?
Степан остановился, посмотрел на Ефросинью, и ответил:
- А почему это сразу у кума. Нет не у кума. У бабки Дарьи крышу помогал править, прохудилась, течёт, что нельзя.
- Да крышу то чинить можно, а вот пить то зачем?
- Ну ты даешь. Ты чё я что же за бесплатно полезу, я вон упал, чуть было  не разбился, а ты на меня голос поднимаешь.

                6
- А ты хотел бы приходить домой каждый день хмельной и чтоб тебя никто не ругал, да? Слишком много хочешь, герой. Смотри, а то щас помои на голову вылью - она приподняла ведро и шагнула прямо на него. Григорий закрылся от неё левой рукой и резко запротестовал:
- Но-но-но. Не тронь, я герой войны, я в атаку ходил с автоматом, ты меня не запугаешь, не такие крепости брал.
- Иди в хату герой, Гитлера то видел, а? – и Ефросинья засмеялась.
- Попрошу не задавать мне таких глупостей, - вспылил Григорий.   Что, опять хочешь обидеть меня. Знаю я вашу породу, всё с подковыркой, норовите сделать больно хорошему человеку, и шутки у вас не гуманные.
- Какие?- удивленно вопросила Ефросинья.
- Такие – гундосо ответил Григорий и ехидно скорчил рожу.
 Потом резко отшатнулся в сторону и по траве, прибавив шаг, пошёл в хату, а Ефросинья почапала дальше, слегка наклонившись на левую сторону, понесла ведро с помоями – такая уж женская доля. Там, в сарае, почуяв приближение хозяйки, и запах вонючих отходов, захрюкали два хорошеньких откормочных кабанчика. Они подняли свои свиные рыла к верху, стали громко хрюкать, верещать и вертеть столь маленькими хвостами. Ефросинья подняла ведро, нагнулась и плюхнула им в корыто остатки: кожура от картошки, рыбьи кости, поза - позавчерашние прокисшие щи, и заплесневелую банку  смородинового варенья. Свиньи с визгом кинулись к кормушке и стали хламать эту бурду, при этом от жадности кусая друг друга за ухи, наверное боялись что сосед больше съест. Ефросинья постояла пару минут, понаблюдала за кабанчиками, подумала: «Растут красавчики, спинки то вон уже какие стали, зимой мясо, сало будет». Деревянный сарай, где проживали два кабанчика, просто светился насквозь, в нём были дырка на дырке, Григорий делал его быстро, на спех. Хорошего строй материалу не было, вот он и «ляпал» его из старого хлама. Как он сам говорил: «Лишь бы дождь не шёл». Они купили старый дом за 400р ещё теми деньгами, разобрали и построили сарай да баньку, В сущности банька то получилась ни чё, кум пособлял, ну а вот сарай то, тот да, действительно был отстроен уже из того что осталось – из хламу.
 Как только Григорий заходил в хату, тут всё сразу и начиналось. Николай – сын его, просил помочь отца сделать ему скворечник, мол нам сказали в школе чтобы мы скворечники сделали, вот он и приставал к отцу. Тамма – старшая, та с просьбой: мол ей стыдно говорить, но у неё нет красивого платья ей на свидание с мальчиками хочется встречаться, а не в чем, мол у подружек красивые платья а у неё нету. А маленькая Люба, та нет, ничего не простила, она просто кричала, не давая ни сна, ни покоя. Вот и бегал Григорий по хате, не зная, куда спрятаться от детей, причитая:

                7
- Вот дал господь детей, никакого покою – и он хватался обеими руками за голову, закрывал уши, чтобы не слышать всего этого гаму.   
Но они лезли и лезли, со своими проблемами, как говориться: штрыкали ему в глаза, а что поделаешь, дети то родные.
Тогда он делал серьёзное лицо, и грозным голосом выговаривал:
- Я устал от вашего шума, а ну геть звице, щёб я не слышал вашего шуму, я буду спать ложиться. И они туту же отставали от него.
Уходили. А он уставший, от шума, заваливался на кровать и сладко засыпал. Да, иногда даже не снимая с себя обуви, прям в буцах так и ложился. А когда приходила Ефросинья и видела его завалившимся на кровать в буцах, то поднимала такой шум, что аж стены ходили ходуном, она ругала его. В сущности в их доме постоянно стоял шум, то дети кричали, то Ефросинья на детей, на мужа, всем доставалось, а куда ж денешься, семья однако, вмести живут, вместе спять вместе кушают всё вместе и беды и радости. Кстати про радости. Григорию как ветерану и инвалиду войны прибавили пенсию, но надо было съездить в район так сказать заверить бумаги. Ефросинья конечно снарядила его. Одела на него старенький, но ещё добрый костюмчик и дала приказания: первое, не пить там вина и водки, не в коем случае не отмечать, ежели сильно хочется то приезжай домой и тут клюка сколько хочешь, в районе - ни капли, прошу тебя - уверяла его жена. Он мотал головой и поддакивал:
- Не-е-е, что ты, как можно, железно, конечно же не буду, я еду по делу – клялся он чуть ли не на библии, уверяя её.
И она поверила ему. Да и чтобы она смогла ему сделать, если бы он отказал в ей в просьбе? Не пустила, а как же бумаги? Их же подписать надо. Деньги бы не начислили.
  И вот Григорий встал рано утром: помылся, побрился, покушал и пошёл в контору, там ему выдали машину, машина как раз ехала по пути - за углём. Сел он в машину и поехал. Дрога длинная, до района ехать аж 57 км. Пака ехали, разговаривали с шафёром. Валерка – водила парень молодой, общительный то и дело задавал Григорию разного рода вопросы, всё про войну, интересовало его это дело, уж слишком он был любопытный. 
- А где вы воевали? А сколько у вас наград? Докуда дошли?
Григорий только и успевал отвечать ему на вопросы:
- На втором белорусском, бои были тяжелые. Но всё-таки мы их попёрли, эх как мы им дали тогда под хвост – зашевелился Григорий и стал рассказывать про бои.  Да вот, только об одном жалею, что ранило меня в руку, ну и руку конечно в госпитали того, наград не успел отхватить, только и успел три ордена, да пять медалей.
Ох и любил Григорий рассказывать про подвиги правда иногда прибавлял лишнее. Но всё же складно это у него получалось.
 - Стоял наш полк тогда под Берёзовкой, в Белоруссии было это. 

                8 
Немцы отступают, но им видать это дело то не очень нравилось, стали оборонные укрепления строить: доты, а мы их давим, они
окапываются как жуки, мать их за ногу, народ сгоняют, наших пленных и заставляют укрепления строить. Утром в 6:30 прилетели наши самолёты, обстреляли фрицев, те пока в себя приходили, тут наши танки пошли. Загромыхали, аж земля под ногами заходила ходуном. Мы сидим в окопах, наблюдаем за ходом событий. Кто-то прорвался, а кого-то подбили, позади чёрный дым из мотора.  Слышим, от командира поступила команда: «Вперёд». Мы резко выпрыгиваем из окопов как звери, стволы автоматов выставили и вперёд, бежим и на ходу стреляем, надо же быстро передвигаться, чем медленней бежишь, тем быстрей подстрелят. Всё вокруг горит, снаряды под ногами рвутся, только что и название Берёзовка, а ведь ни хат, ни жителей, ничего, никого, всё горит, сплошной угар и пламя.
- Страшно было – перебил его водила Валерка.
- Не, что ты, когда бежишь вперёд, то нет, страшно это уже только после того, когда всё заканчивается и начинаешь оглядываться назад, смотреть, кого же убило. Да, тогда действительно начинает становиться страшно, а когда в атаку идёшь не, никакого страху. Григорий замолчал, задумался. Что то на него нашло такое, и он вспомнил, как всё было, и всплыло это перед ним как в живую, он бежит, снаряды рвутся возле него. «И как это я остался живой» - подумал Григорий про себя и глубоко вздохнул, сердце закололо.   
- Так, о чём это я. А во, вспомнил – продолжил он. Пошли мы значит в атаку. Бежим и кричим: «Ура-а-а-а» это что бы фрицев больше напугать, называется психическая атака – запугивание врага. Вдруг с сопки пулемёт застрочил, вражина, вижу друг мой лучший, Лешка Филиппенко резко остановился и за грудь. Я ему кричу: «Ты что остановился?». А он приоткрыл ладони, а они в крови. «В грудь ранение,- подумал я - плохо это». Он так посмотрел на меня, ни когда не забуду это взгляда, глаза такие печальные, нежно-голубые, покачнулся он и набок прямо в снег лицом, жалко. Думаю: «Надо же что-то делать». Я на землю и к нему подползаю, а они над головой: птички без крыльев свистят родимые - фить, фить. Я голову ниже, думаю: «Зацепит, то кто ж детей будит кормить?».
 Подполз я к Лехе, он глубоко дышит и говорит мне: «Горит в нутрии, не могу, жжет огнем». Ясное дело внутренне кровотечение что делать? Думаю: «Изойдёт кровью, друг то погибнет». Я плащ-палатку расстилаю, кладу его на неё и тащу в другую сторону, думаю: «Надо бы быстрей». А они фить, да фить, не дают проклятые головы поднять, мать иху ети. Минут 30-т тащил я его ползком до медпункта. Дотащил, стали грузить в машину и что, слышу, кричат: «Снимай готов боец, уже не надо». Я подошел, глянул на него, а у него лицо
побелело, не дышит, я рукой глаза прикрыл, и так мне плохо стало.

                9
- Эх Леха, Леха как же так - говорю я ему, а он молчит, нету больше его. Думаю: «Ну гады я вам ещё отомщу за Лёху – взял автомат и снова в бой родину защищать. Вот где у нас проснулась злость, которой так не хватало, когда потеряешь близкого тебе человека, тогда просыпается в тебе ненависть, да такая, что хочется крушить гадов. Автомат на плечё и вперёд и громить врага ненавистного, мать его ети, сколько он нам зла сделал. Вот так я потерял лучшего друга, да и не только его, много я ещё терял друзей. Как только познакомишься с кем-нибудь поближе, а тут новое наступление и всё, опять потери, смерть, всё это перемешивается в голове, а ну его, тяжело всё это вспоминать сынок, вроде бы всё забыл, а тут опять всё вспомнил, как будто вчера это всё было.
 У Григория на глазах появились маленькие капли похожие на бусинки. Ему даже как то стало неловко, вот мол герой и плачет. Он вытер ладонями слёзы и замолчал. Машина въехала в ройный городок, двухэтажные дома. Народу то конечно по больше чем в селе. В селе что? Доярки да пастухи, а тут люди спокойно живут, не то что крестьяне в 4-ре утра коров доить, или всю ночь на тракторе поохать смену, тяжел труд крестьянина, надо бы уважать его.
- Тебя где высадить отец? – спросил шафёр - Валерка.
- Если можно, то пожалуйста возле райсобесу, там дела у меня.               
- Лады отец, сделаем, как прикажешь - и шафер повернул налево, - на улицу где стоял райсобес. Это было красивое двухэтажное здание из прочного красного кирпича. Когда-то раньше оно принадлежало купцу Смолякову, но пришла революция, и здание экспроприирова-ли, если проще сказать по-русски, то отняли. Теперь это помещение принадлежало государству. Машина остановилась прямо перед зданием. Григорий вылез из машины, осмотрелся.
- Отец, я поеду на базу за углём, а ты пока тут, дела делай, ты только далеко не отлучайся, я как загружусь так заеду за тобой, понял.
- А хорошо, договорились, я понял – и Григорий кивнул ему головой. 
Захлопнул дверь машины, зарычала скорость. «Муфту бы надо ему отрегулировать вон как рычит» - подумал Григорий, - а то ферадо навернется, видать не очень то соображает в технике, зелёный ещё. Машина тронулась, покатила вниз, там возле реки была пристань, туда каждую осень приходили баржи с углем...
 Григорий направился к зданию. Он подошёл к двери и взялся за ручку, открыл массивные с рисунком двери, сделанные полностью из дерева. Вошёл во внутрь. Как не странно но там была такая тишина, было только слышно шуршание бумаг. Григорий стал подниматься по лестнице на второй этаж. Он увидел открытый кабинет, подойдя ближе он с любопытством заглянул в него. Это был обычный кабинет, в нём сидели три очаровательные девушки, они возились с бумагами. У каждой из них, на столе лежало

                10    
по огромной стопке бумаг. Одна из них печатала на машинке, други перебирали листы бумаги, что-то складывали, подклеивали.
- А можно спросить – боясь потревожить - проговорил Григорий тихим голосом. Мне тут прислали бумагу, что надо заверить бумаги, мне пенсию повысили, я ветеран войны. Вот приехал, а к кому мне обратиться толком то я и не знаю, не подскажите ли милые девушки.
Самая старшая по виду лет 48 спросила:
- А как будет ваша фамилия имя и отчество, назовите?
- А Спиридонов я Григорий Ефремович – так меня по паспорту, а кличка – Гриша безрукий.
- Извините, нам ваша кличка не нужна – удивлённо проговорила женщина. Нам нужен только ваш паспорт, давайте-ка его сюда, мы посмотрим и сверим все ваши данные, номера.
- А да паспорт я щас – и Григорий стал копошиться за пазухой - это было похоже на то как будто он чесал себя под мышками. То он лез в один карман, и не обнаруживал там паспорта, перебрасывался на другой карман в надежде, что он там. Ведь он точно помнит, что ложил в карман сам эту красную книжечку. «Не ужели потерял? Вот дела»- думал он, но продолжал шарить по карманам.
- Вот нашёл - он вынул из нижнего кармана паспорт, и протянул его женщине. Та взяла в руки и открыла, посмотрела в него, потом перевела взгляд на Григория. Григорий вопросительно спросил:
- Что не похож?
- Похож, похож – проговорила женщина, протирая очки. Вы подождите, мы сейчас найдём всё, - и она приказала другой, более худенькой девушке с белыми волосами как у русалки найти бумаги. Та полезла в шкаф, а там бумаг, как клопов на собаке. Она стал копаться, перебирая папки. Минут пять она капалась, перелаживала из стопки в стопку бумаги, и найдя нужную папку, вскрикнула:
- Вот я нашла его документы. На папке было написано крупными буквами, и она прочитала: «Спиридонов Григорий Ефремович».
 Старшая попросила, чтобы та переда её ей, та протянула папку. Старшая положила её перед собой на стол, и открыла папку, стала перебирать все имеющиеся в ней бумаги.
- Подойдите сюда, пожалуйста – позвала она Григория Ефремовича.
То резко вскочил со стула. Вот тут распишитесь внизу – и она ткнула пальцем вниз листка. Государство повышает вам пенсию как инвалиду и участнику войны, вы должны расписаться.
- Я понимаю – закивал головой Григорий, карябая ручкой внизу листа, он старался вывести хоть какой-то каракуль похожий на роспись. Большое спасибо вам – поблагодарил Григорий.
- Нас то за что, это государство надо благодарить, мы только исполняем то, что нам приказывают, всё по закону.
- Все ровно спасибо – Григорий улыбнулся и добавил:

                11
- Какие вы милые, счастья вам и здоровья, храни вас господи.
Последняя фраза их просто удивила. Девушки заулыбались, им было приятно слушать хорошие слова. Но не всегда так бывало,  некоторые приходят, чтобы поругаться, просто облаять. Они кричат и упрекают, мол они виноваты – работники собеса, что такая маленькая пенсия. Но это всё глупости и невежество. Как они могут быть виноваты? Государство точно определяет ваш трудовой вклад. Григорий откланялся и вышел из кабинета, спустился по лестнице, и открыв двери очутился на улице. Свежий ветер налетел на рядом стоящее дерево и маленькие листочки зазвенели как валдайские колокольчики, так нежно, так звонко, что у Григория в душе появилось радостное чувство: «Эх, а не бузаньть ли мне на радостях» - подумал он и полез в боковой кармана. Достал из него скомканную синего цвета пятёрочку – пять рублей – это была большая сума. Ефросинья сама дола ему её. Он посмотрел на противоположную сторону и увидел здание, на здании вывеску синего цвета с красными буквами «Гастроном». «Во, это как раз то что нам надо» – подумал он и направился прямо туда уверенным  шагом. Перейдя дорогу он, подошёл к «Гастроному» и вошёл в него с радостью. «Так пока Валерка грузиться углём, куплю ка я себе чекушечку, ох  как хочется горло промочить» – подумал он и проглотил слюну. В магазине, на верхних полках, стояли бутылочки: пшеничная водка, русская, вермут, и ещё что-то, Григорий не стал уж слишком присматриваться к товару, он подошел к продавщице и попросил её нежным голоском: 
- Милая, мне пожалуйста чекушечку и сырок плавленый российский.
 Продавщица полезла в холодильник и вытащила оттуда сырок в золотистой обвёртке: «Такой что ли?» - спросила она у покупателя.
- А он самый да, давайте его сюда -  и Григорий кивнул головой.
Развернувшись к Григорию спиной, потянулась вверх и сняла с полки чекушечку, всё это добро поставила на прилавок. Движением указательного пальца она стала ловко откидывать на счётах костяшки. Они быстро отлетали от одной стороны и со звоном шлёпали о другую стенку счёт. Она подняла свою голову, крашеную в каштановый цвет, надула губки бантиком и грубо выговорила:
- Так с вас мужчина 1рубль 44 копейки. – Чекушка - 1р 20к, и сырок дружба стоит 24 копейки. Плотить-то есть чем?
Григорий вытянул из кармана скомканную бумажку и положил перед ней. Вся она была страшно изжамканая как из… Продавщица недовольно скривила лицо, пренебрежительно посмотрела на него, но деньги взяла и спросила: «Гражданин, вы где её хранил а? Небось от жены прятал, чтоб не нашла, вот алкаши чёртовы» - вырвалось у неё из крашеных уст ругательное слово.
 Григорий не чуть не возмутился, у него было хорошее настроение, и

                12
по этому он ответил ей спокойным голосом: «Где-где, в кармане конечно, а вот от кого я… это вас уж не касается, я вам дал деньги,
а вы берите, других у меня не иметься, мадам».
Она взяла бумажку и развернула её, несколько раз провела по ней рукой, разгладила, что-то буркнула себе под нос, выдвинула ящик и положила в стопку. Григорий вышел из магазина, огляделся оп стор-онам. Машины ещё не было. «Успею»- подумал он и заторопился. Завернул за угол магазина. Возле магазина было как-то не удобно. А вдруг милиция увидит, арестует, посадят на 15 суток. Григорий зажал чекушку между ног и сковырнул пальцами пробку, посмотрел на небо, как бы высматривая в нём, не наблюдает ли за ним кто-либо. Поднял чекушечку и приложился. Горючая смесь потекла во внутрь, а когда закончилась, то он резко откинул её в сторону, занюхал сырком и стал кусать его. В нутрии загорелось, по жилам потекла горячая кровь. Ударило в голову. «О, теперь всё в полном в поряд-ке» - проговорил он сам себе и прислушался к звуку. Послышался рёв мотора. «Кажись Валерка подъехал, надо выходить, а то искать будет» - подумал он, и чуть покачиваясь, вышел из-за угла.               
  Машина стояла на той стороне дороги, Григорий перешёл улицу, подошёл к машине. Валерка как раз в это время, зашёл в здание, по-видимому, чтобы найти Григория Ефремовича. Но уже через минуту вышел и увидел его улыбающимся возле машины.
- О, а вы уже здесь. Где вас носило, а я тут ищу.
- Да тут я был, зашёл в одно место.
Валерка посмотрел на Григория и сразу понял, в чём дело.
- Что, на тут сторону ходили?- и он кивнул головой в сторону «Универсам» как там? Подкрепились.
- Да ни чё всё в порядки – ответил Григорий.
- Ну лады. Тогда поехали домой.
- Да поехали – подтвердил Григорий и достал из кармана папироску воткнул в зубы и попросил: – Дай огоньку Валер.
 Валерка достал из кармана штанов коробок, чиркнул спичку, спичка зашипела, а потом вспыхнула красным огоньком, Валерка зажал её в ладонях, чтобы не погасла. Григории нагнулся над сложенными ладонями в лодочку и втянул через папироску огонь. Папироска задымилась, и вокруг запахло табачным дымом.
 Обратно домой ехали не так быстро, машина была с грузом, в кузове лежало три тонны угля. Григорий опять разговорился, язык ни как не хотел молчать, он вспомнил ещё один случай.
- Весной это было – начел он. Грязища была неимоверная. Ты наступаешь в жижу, а обратно ногу уже сил не хватает вытащить, грязь на ботинки налипает, да так, что это уже не ботинки, а какие-то тяжёлые кандалы. Прошагали мы день, намучались, уставшие, голодные как собаки, к вечеру отдых. Костры разожгли, чтобы

                13
сушиться. Сидим, мечтаем о тёплой постели. Кто-то о доме заговор-ил. И все сразу притихли как мыши, слушают с интересом, да тоска по дому была сильная, у каждого остались дома дети, жена, хозяйст-во, каждый переживал за своих родных, как там они. Потом перешли на анекдоты, чтобы разбавить смертную тоску. Так и уснули, кто, где нашёл место тот там и уснул. Утром нас подняли взрывы снарядов, немцы из миномётов как начали бомбить. Мы все в рассыпную как зайцы, искать место, чтобы спрятаться. Командира убило, командов-ать некому, хаус, паника. Ну и натерпелись мы тогда. Нас в окружение тогда взяли, целый полк. И как так получилось? Кто-то сдался, а мы в лес ушли – человек двадцать. Целый месяц блуждали, вышли на партизанский отряд. Они нас обогрели, накормили. Мы пока в отряде жили, ходили воевать – диверсии  совершали. Так сказать за зад их кусали, не давали им гадам покоя. То склад с боеприпасами запалим. То комендатуру обстреляем, вреда не много, но нервы точно немного попортим.   
- Скажи дядь Гриш, - резко оборвал его Валерка, - страшно идти в атаку под пули? Что чувствуешь, когда пули летят над головой?
- Что чувствуешь – и Григорий сделал на лице улыбку. - А ты как думаешь, конечно же не мёд, жизнь то она одна, другой то уже не дадут, а вдруг пуля-дура тебя выберет, ещё как страшно, бежишь по полю, и мысленно крестишься, думаешь:
- Господи, хоть бы не зацепило, Матерь Владычица защити, - и  молитву читаешь: «Господи помилуй, Господи помилуй» вот так пока бежишь и читаешь, а они то родимые над тобой уж так быстро пролетаю, только и слышно их свист. Да повидал я однако на белом свете горя, про всё и не расскажешь, сердце заболит. На войне то оно кому как  повезет. Он видал – и он махнул головой, на то место где раньше была рука. Можно так сказать, что мне ещё крупно повезло, могло бы быть и хуже, попади осколок не в руку, а в голову, не сидел бы я сейчас с тобой и не балакал о том как мы фрицев били. Да есть что вспомнить, хоть садись и книгу пиши.
- Да дядь Гриш ты прям настоящий герой.
- Да ну, какой я герой, я простой русский солдат, таких как я и не сосчитать, вся родимая земелька кровушкой полита, от Сталинграда до Берлина, и везде наши солдатики лежат, вон сколько нас полегло на полях битвы миллионы, и всем им вечная память, эх какие ребята были, царства небесное вам. Григорий внезапно замолчал. Он смотрел в стекло печальными глазами. Было отчётливо слышно рёв мотора. Валерка выжал сцепление и переключил скорость. Где-то за бугром уже совсем близко показалось их село, белые кирпичные дома и серые крыши и церковь.
Валерка прервал затянувшуюся тишину, он тихо проговорил:
- О, вон уже и село наше показалось, приехали значит, вас дома жена

                14
ждёт дети. Мне понравилось, как вы рассказывали про судьбу.
- Да, жена, дети – повторил Григорий. А судьба что ж, такая вот она у меня тяжелая, но я не жалуюсь на неё, некогда мне жаловаться. Живу себе потихоньку и всё, никому не мешаю, никого не ругаю, окромя детей и жены. Ну бываеть конечно, ругнусь трохи, но не шибко только за дело, не боле того, но чтобы палку перегибать упаси боже, яж её люблю, как можно  – уверял он Валерку. 
- Она вам щи сворила, щас покушаете и отдыхать.
- Да наверное, вот только дети будут приставать. Ох как же я забыл  купить Любушке шоколадку, хорошо что вовремя вспомнил. Слушай Валерка, я забыл купить гостинцев, вот дырявая голова. Давай заедем в наш магазин и я хоть по шоколадке куплю что ли, а то как-то не хорошо они прибегут начнут приставать, виснуть на меня, а у меня – грешника, ничего в карманах, одна махорка. Не хорошо это, вот я промаху дал, отец, давай заворачивай я быстренько.
- Да это точно без гостинца – это не хорошо – и Валерка резко завернул налево, и подкатил прямо к магазину.
Григорий выскочил из машины и забежал вовнутрь магазина.
За прилавком стояла красавица – Маруся. Её все любили, она была добрая, всем давала товар в долг, ни кому не отказывала. Карие глаза, мужиков просто с ума сводили, шикарные каштановые  волосы рассыпались прямо на её плечи, декольте конечно у неё было прекрасное, мужики, как только заходили в магазин, и, вместо того чтобы смотреть на полки смотрели прямо на…
Иногда она даже подшучивала над ними: «Что, пришли покупать или смотреть? Не туда смотришь». Те сразу терялись, кашляли в ладонь. Отводили своё взгляд на товар, но потом взгляд снова невольно падал в красивое место, вот так они и ходили толи за сигаретами, то ли просто посмотреть, кто их знает, чего они хотели больше всего покурить или полюбоваться Марусиной красотой.
Григорий, как только зашёл в магазин, так прям с ходу и крикнул:
- Марусь, а ну дайка мне три шоколадки «Алёнка», я своим деткам хочу подарить – ласково обратился он к знакомой продавщице.
Да, она и вправду по красоте никому не уступала. С ней могла соперничать лишь  Прохорова Надя. О, та тоже была красавица, на неё можно было долго смотреть, хоть спереди, хоть с… 
Волосы чёрные, лицо белое, фигура красивая, ну вылетая цыганка, мужики по ней так и умирают, но она на них не глядит, любить она их мучить, это после того как её предал Петька Карпов, вот она теперь всем им и мстит за любовь, сначала заигрывает, а потом отталкивает, одним словом: стерва, ох скольких она погубила, а сколько от жён убежали, ладно господь с ней пусть живёт... 
- Вот хорошие – предложила Маруся и достала с полочки шоколадки, положила на прилавок. Григорий расплатился, взял шоколадки и

                15
быстро сунул их в карман, поспешно вышел из магазина. Открыл дверцу машины и сел на пружинистое сиденье. Хлопнул одной рукой по коленке, другой то руки у него нет, и радостный скомандовал...
- Ну вот, теперь можно ехать, - он достал из кармана шоколадки и показал их Валерке как карты в развёрнутом положении. Тот  улыбнулся и махнул головой, одобрительно соглашаясь с ним: с таким то подарком, детям страсть как нравиться шоколад.
Григорий продолжил разговор: «А то я приеду, а они ко мне, станут приставать: «Папа, а где подарки?»,- а я им: - Вот мол вам, держите – и из кармана раз, всем по одной штуке, здорово, люблю я их, хоть они и озорничают, а я все ровно люблю, особенно младшую жальч-ей всех - Любушку, ведь она у меня самая маленькая,  безобидная, вот по этому и люблю. Ножки, ручки маленькие, словно куколка. Голосочек тоненький, как у цветка-колокольчика, вся она такая, ну вот прям как из той сказки, ну как её. Тьфу ты забыл, ты не помнишь Валер? Ну там её ещё сватали за крота, за жабу, тоже удумали.
- Дюймовочка – что ли.
- А во-во она самая, дюймовочка, тонкая как верёвочка, вот и моя дочка – Любушка похожа на неё, ну вылетая дюймовочка.
Пока Григорий разглагольствовал: о жизни, да о делах, он и не заметил, как машина подкатила прямо ко двору.
- Приехал дядь Гриш – выговорил устало Валерка. Мне ещё в гараж надо машину поставить. А вам выходить.
Григорий резко спрыгнул с подножки и весёлым голосом ответил:
- Ну спасибо тебе Валер. Давай не скучай. Желаю тебе удачи.
 Валерка согласился с его пожеланием, улыбнулся и кивнул головой. Григорий хлопнул дверцей, и машина тронула в гораж, а он спокойным шагом пошёл к дому. Повернул маленькую вертушку и толкнул калитку ногой, калитка соскочила с петель и упала прямо перед ним, перегородив ему дорожку. 
- Тфу ты блин зараза, надо будет починить, - он поднял калитку  рукой и приставил рядом со штакетником, а сам пошёл дальше. В дверях стояла жена, она смотрела на него странным взглядом.
- Ты чё, меня что ли встречаешь?- удивлёно спросил Григорий.
- А кого ж мне ещё ждать, любовника что ли?
Григорий резко дёрнул в сторону головой и усмехнулся:
- Ну ты и сказанешь тоже мне при муже, хоть стой хоть падай.
 Он приблизился к ней близко. Она поставила руку в косяк. Григорий увидев перед собой преграду остановился, взглянул на неё.
- Ты чего это не пускаешь меня домой? – возмущённо спросил он у жены. Или ты уже другого хахаля себе нашла?
 Она взяла его за руку и посмотрела ему прямо в глаза, Григорий даже от удивления испугался и подумал: «Чего это она хочет?».
- Не пил? Признавайся сразу, а не то дам - громогласным голосом

                16
спросила жена. Лицо её стало красным, ноздри раздулись,
как у дракона, ей только не хватало ещё шесть голов приделать и точный змей-Горыныч.
- Не что ты, как можно, я же по делу туда ездил, ты же сама видишь какой я вернулся. Вот иду нормально, не качаюсь.
- А калитку зачем пхнул нагой? Я что, по-твоему, слепа, что ли.
- Да не пихал я её, потихоньку открыл, а она сломалась.
- Сломалось она у него, видала я своими глазами, как она сломала-сь, странное дело за что не возьмешься - всё у тебя ломается, гляди у меня, я не люблю когда мне вруть. Ты мне каждый день одно и тоже говоришь, я тебе верю, а потом узнаю от соседей что ты…
- Вот тебе крест, истина не лгу – и Григорий левой рукой нанёс на себя крестное знамение, шмыгнул носом.
- Ты бога к своей брехне не лепи, знаю я тебя, врать ты мастак.
Щи на печке разогретые, иди ешь, детям хоть чего привёз?
- Привёз – Григорий вынул из кармана шоколадки и показал жене.
- Слава богу, что хоть по шоколадке догадался купить.
Сняв с головы кепку, Гриша прошёл в хату. С наружи дом был невзрачным, маленьким, серым, доски от дождя потемнели, в нутрии дом был оббит досками, стены выкрашены голубой краской, пол коричневой. Он состоял из трёх комнат: прихожка – она же и столовая, в углу стояла небольшая печка, выбеленная мелом, больше всего она была похожа на снежный айсберг. Зал – где проживали дети и спальня для родителей. Квадратных метров конечно было маловато, но как говориться в пословице: «В тесноте да не в обиде», всем хватало и еды и где преклонить голову. 
 Как только Григорий пересёк порог, туту же сразу на него кинулась самая маленькая дочь – Люба, девочке было всего два годика, а носилась она по хате как ветер. Старшая дочь - Тамара, та была замкнутой, та всё время молчала, что б у неё не спросил, она отвечала одним ответом: не знаю. Где мать?: – Не знаю. Скотину  кормили?: – Не знаю. Вот так она отвечала на все задаваемые ей вопросы. Сидела с учебниками и зубрила домашние задание.
- Папа любименький приехал, наку привёз - бежала она навстречу отцу, заплетаясь маленькими ножками, громко визжала и смеялась.
Григорий присел на корточки, чтобы быть наравне с нею ростом и протянул ей наку, та схватила шоколадку и обняла папу за шею.
Потом побежала в другую комнату, где сидела Тамара. Она учила уроки. Люба подбежала к ней и с детской радостью похвалилась:
- А мне во папа что подарил, наку - и она покрутила перед носом у неё шоколадкой. Та не поворачиваясь, и не смотря на неё, сказала:
- Отчепись вид мене, я уроки роблю, не суй, мене твои наки не требо.
Та обиженно побежала к Николаю, тот что-то рисовал на бумаге.
- А мне во что подарил папа наку.

                17
- А мне кусочек отломишь – радостно крикнул Коля.
 Но Люба резко отдёрнула от него шоколадку. Ей стало жалко.
- Не, это только мени и больше никому.               
- Вот жадина, тогда иди отсюда – обижено проговорил Коля
Отец услышал, что они обижают Любу, высказался:
- А ну, перестанет мне обижать Любу, подойдите-ка сюда, Коля и Тамара. Те послушно вышли из зала, и подошли к отцу. Тот полез в карман и достал из него ещё по шоколадке, и вручил их детям.
- Всё можете шуровать - отрапортовал Григорий. А я есть хочу. И он присел за стол. В хату зашла Ефросинья, подошла к печке, и повернувшись в полу оборота к Григорию спросила его:
- Ты есть будешь? - щи уже горячи. Я наливаю, - и она стала слегка помешивать – болтать большим половником в кастрюльке.
- Да, чё же я весь день как кутёк голодный ходил по району, воздухом не могу питаться – сбрехнул Григорий жене, про главное то он умолчал, не хотел лишний раз получать по шапке. Вон как урчит в животе - жаловался он, и у Григория забурлило, зашумело в желудке.
  Ефросинья налила в тарелку ярко-красных щей, приготовленные из боронены, - соседка барана зарезала, половину продала соседям, часть себе оставила. Борна был слишком драчливый, никому прохо-ду не давал, как кто проходит мима двора, он раз и на перерез, рога свои выставит и давай бодаться, ну вот и до бодался, что в борще оказался. Ефросинья аккуратно поднесла к столу тарелочку и пост-авила. Из тарелки, к верху, потянулись голубые струйки паров. Григорий резко втянул в себя вкусный запах, по запаху это было что-то неописуемое. «А запах, запах то какой, ну и мастерица у меня жена»- подумал он, -  и отломив от сайки ржаного хлеба кусок, схват-ив алюминиевую ложку, сал жадно ею черпать из тарелки содержим-ое. Мелко шинкованная капуста, была почти незаметна. Морковка, потёртая на тёрке придавала сладковатый вкус. Григорий больше всего старался отлавливать фасоль, он тщательно её разжёвывал. Щи были изумительными, с великолепным вкусом. Он взял лукови-цу и разрезал её пополам. Едкий сок быстро распространился по всей кухне и Григорий даже немного всплакнул. Он стал отламывать по одному кусочку лука и макать в соль - так было намного вкусней. Из всей её стряпни больше всего Григорий любил щи. Это было самое лучшее блюдо. Ну и конечно же картошка толчённая со шкварками. Григорий съев полную чашку щей, встал из-за стола, взял полотенце вытер рот и поглядел на жену. Та спокойно сидело на стуле, и наблюдала за ним со стороны, она всегда так делала. Ей было приятно услышать похвалу от мужа, нравилось ей, как он её расхваливает, тогда она в душе чувствовала себя королевой. 
- Спасибо тебе за щи, - шепнул он жене на ухо, нагнулся и поцеловал её в щёку, она от смущения сжалась и, буркнул: «Стараюсь».

                18      
- Я вот что хоте спросить у тебя. Скоро Тамара школу заканчивает, куда мы её определять то будем, а, ты не знаешь? Может на швею.
- Не знаю, а может лучше у неё сомой и спросить, куда она хочет, может на штукатура, или продавщицу.
- Ет в кооперацию что ли, да там действительно хорошо, но там надо мозгами кумекать, а она сможет? Она не может даже посчитать сколько у нас курей по двору бегает, а – а какой из нее кооператор, скорее уж, полы мыть в сельпо – и Григорий махнул рукой.
- Ну ты уж тоже скажешь, чё она совсем глупа что ли, вон учиться на 4-ки, да и учительша её постоянно хвалить, говорит: ваша девочка хорошая, не озорует, старается.
- Да знаю я за что ей ставят, ей ставлять за то, что она молчит на уроках, записки любовны не кидает дружкам, во за это и получает.
- Скажешь тоже, как можно получить за то что ничего не делаешь.
- А щас за всё можно получать, это у нас было, вон четыре классу и -быков пасти, али пахать землю, ежели сила есть. Во как.
- Девочка она трудолюбивая, вон, и мне всё время помогает по дому, да и в огороде – заступилась за неё мать.
- Да знаю, что она помогает, только вот со мной почти не разговаривает, а ну позови-ка её сюда. Я спрошу…
- Тамара подь суда - батька кличет, хочет у тэбе спытать, ты опосля школы, куда хочешь пойти учиться?
Раздвинулись цветастые шторы, как штормовой ветер, из зала выпорхнула на крыльях старшая дочь – Тамара. Глаза её блестели как у весёлой пташки. Она смотрела на отца в ожидании вопросов.
- Ну, куда хочешь пойти учиться? - спросил отец.
Она стояла прислонившись к косяку опустив вниз голову, как бы размышляя, потом подняла голову и ответила:
- Я хочу пойти учиться на – штукатура-моляра, - нравиться мне.
- О мать видала каку профессию выбрала дочь, - и Григорий сделал серьёзное лицо, ему показалось это интересным. Это чё такое?
- А это дома красить, и все неровности заделывать. 
- Понятно – вдумчиво проговорил Григорий. В городе значит, хочешь жить, таперичь село табе не устраиваить, нет?
- А зачем, я не хочу, как мама мучиться. Село не для меня.
- Отец понял, - влезла мать, - они не хотят мучиться как мы с тобой мучились, молодежь, хотят жить по новому.
- Не знаю мо же она и права, хорошо, пускай учиться на кого хочется, лишь бы нравилось работа, я ничего в этом плохого не вижу.
- Так мы же её должны отправить в другой город, у нас тётка живёт в городе – Волгограде, там есть училище, ну к тётке её и отправим.
- А, спихнём значит, пущай присматривает, что ж не плохо, не плохо.
Ну ладно моляр так моляр, может ещё передумает, захочет замуж выйти за Мишку Лавкина, а он недавно хвалился над магазином, что

                19
хочет стать председателем колхоза, да, он так прямо и сказал:
- Хочу стать председателем.
- Тамара мо же пойдешь за него замуж, а?  А что, будешь женой председателя, во жить будете, - и Григорий сжал пальцы в кулак и поднял к верху кукиш и подёргал им вверх, как бы обозначая, что всё будет файно. - Всё у вас будет, а что, парень он работящий, вон у него – иметься пара своих гнедых лошадей, три коровы, да к тому же они самые богатые в селе. Добра то вон сколько имеют.
- Не хочу я за него замуж, он жадный, деньги любит считать.
- А кто же их не любит считать, ты что ли хихикалка бестолковая, хочешь нищей всю жизнь прожить, да? Надо искать себе достойных, глядите-ка, Мишка ей не нравиться, парень уйдёт к другой, а ты - дура, жалеть будешь – Григорий постучал себе по голове кулаком и сплюнул на пол добавил: - Да он самый завидный жених в нашем захолустье, пойди-ка найди лучше, выпендрёшка, во ты кто – обозвал её Григорий, в нём всё вскипело, он хотел заругаться, на всю хату, ударить кулаком по столу, и сказать как настоящий мужик:
«Цыц кто главный в доме, а ну слушать меня»- но мать его сразу же утихомирила, это у неё получалось лучше всего, она находила самые ласковые слова и скромно упрашивала:
- Ладно Григорий, чё то ты уж слишком разошелся, пойди-ка, приляг на кровать, вон звёзды уже за окном, – успокаивала она его.
- Да ничего я не разошелся, - отвечал Григорий, и стучал пальцами по столу. - Просто о судьбе её пекусь, я же не хочу чтобы ей достался какой-то прохиндей. Жалко мне её, всё ж не чужая она мне.
Отец никогда свому дитяти плохого не пожелает, слушайтесь меня.
- Да не бойся ты, найдёт она себе хорошего, девка видная – перебивала Ефросинья Гришу. Ей надо было утихомирить его.
- Ну да, какого-нибудь хиппи, - так что ли они сейчас себя называют –крикнул Григорий в зал, чтобы слышала Тамара, но она промолчала, она знала если батька разошёлся, то его уже не остановить, он может целых три чеса болтать и болтать, о чём угодно, главное ему надо высказаться, а как выскажется, то всё становиться тихим, умолкает.
 Тамара склонилась над учебником и закрыв руками недавно проколотые уши, в них торчали маленькие гвоздики. Она продолжа-ла учить уроки, ей вся эта ругань и нотации были совсем не к чему, учёба – вот что больше всего её волновало. Математика – это был для неё самый трудный предмет, уж очень тяжело он давался ей, вот она и сидела над ней родимой день и ночь. Отец ещё немного побух-тел, побухтел, делая свой расклад и понятие о жизни, да и заснул. Люба играла с куклой, она одевала на куколку сделанную из разного сорта лоскутков, цветастый сарафанчик. А он почему-то ни как не на лазил ей. Мать помыла посуду и зашла в зал, где клубились дети, она приказала всем немедленно ложиться спать.

                20
Она указала пальцем на настенные чесы с кукушкой, на чесах было ровно 11ч. Сказочные дверцы кукушечьего домика внезапно распахнулись в разные стороны, и оттуда выскочила маленькая, почти не приметная, на пружинке, серенькая кукушечка. Чесы стали отстукивать время, а она запела тонким голосочком: «Ку-ку, ку-ку». Если рассказать про чесы с кукушкой, то это будет отдельная истор-ия. Григорий купил их в магазине, дорогие однако, аж 12 рублей. Любил он такие штучки, он так и говорил: «Они мне напоминают детство, я когда бродил по лесу и слушал кукушку, то спрашивал у неё: - Кукушка, кукушка сколько мне жить? А она как начнёт куковать и не сосчитаешь, во как». Он повесил их на стену, чтобы любоваться ими. Для него это было как искусство, он часто подходил к ним, и с нетерпением ждал, когда же вылезет из них махонькая кукушечка, чтобы послушать её трели. А когда она выпрыгивала наружу чтобы откукавать время, то он радовался как маленький, он вскрикивал от неожиданности и показывая на неё пальцем говорил: «Ой смотрите она прям как живая» - и по его лицу расплывалась светлая улыбка. Вот такие волшебные чесы купил Григорий, толи детям толи себе…
 Дети поняли, что мать не даст им больше времени на игры, и они стали разбирать кровать и диванчик. На диванчике спал Коля, а на кровати – Тамара и Любушка-голубушка. А когда всё было приготов-лено, то они погасили свет, и в доме воцарилась полная тишина. Люба какое-то время ещё не могла заснуть, она крутилась, мешала Тамаре. Тамара отвернулась к стенке и заснула, но только через час. Она так и не успела сделать уроки, уж слишком трудно ей давалась математика, ну а вот остальные предметы она хватала с лёгкостью на лету. Девочка она была сама по себе серьёзная, целеустремлен-ая, дружила только с девочками, а с мальчишками мало общалась, им что нужно, либо списать домашнее задание, либо подразнить, а она была слишком обидчивая, её толкнут - она станет в угол, чтобы никто не видел и плачет. За это ей и дали в классе кличку «тихоня». На уроках её почти никогда не было слышно, сидит и молчит…
  Утром мать Ефросинья поднялась чуть свет, она вообще всю жизнь так встаёт. Деревенская жизнь кудыж-жж от неё денешься, надо корову подоить, курам зернена насыпать, свиньям, на всё на это много времени уходит, а ещё детей покормить и в школу отправить. Женские то заботы кто их видит, а? Бегаешь, крутишься весь день как белка в колесе, обернулся назад, а ничего такого существенного и не видно, строитель кирпичи сложил – стена, художник рисовал – картина, а женская то работа, круть-верть, а видимого ничего...
  За окном, на улице, закукарекал петух, Тамара открыла глаза и зевнула. В комнате было светло, день только-только начинался, на чесах было 7-мь утра, время огненной зари. Выйдешь босыми ногами на крыльцо, встанешь лицом на восток и смотришь, как

                21
красное солнышко поднимает своё волшебное лицо. Всё это так чудно, так красиво, но это только в деревне можно увидеть, в городах такого не увидишь. Там сплошь многоэтажные дома, а они как известно - мешають обозрению, да и мысли в городах совсем другие. Не те что в деревне. Деревня это что, - это полная свобода полёт фантазии, чистота душевных помыслов. Да хорошо жить в деревни... Тамара откинула одеяло и встала. Подошла к зеркалу, которое висело в углу, и взглянула в него. Увидев в нём не себя, а какую-то неизвестную лахундру, она сильно испугалось, было от чего, протёрла глаза. «Ой какой ужас, неужели это я?» - задала она себе вопрос, расправляя скомканные волосы. Зеркальное видение испугало её. Она взяла рядом лежащий мамин гребень, и стала им расчёсывать волоса. Они были настолько спутанные, что ей приходилось просто с большим трудом раздирать их. Расчесав, она ещё раз, повторно взглянула в зеркало, и уже более одобрительно подумала о своём облике: «Ну вот такая ты мне больше всего нравишься, Томочка». Скрипнула дверь, и в хату, с улицы зашла мама, она раздвинула шторы и заглянула в зал.
- Ты уже встала доча, а чё Коля боченитца, а ну поднимай его, пусть встаёт, ему что не надо в школу что ли, а?
Тамара подошла к Коле и толкнула его в плечё, но он только промы-чал, а вставать и не собирался. Тогда она взяла за край одеяла и стала стягивать с него. Колюшка лежал на диване как ни в чём не бывало, не обращая никакого внимания, что одеяла то у него уже нету, он съежился в клубок, не поддавался. Тогда Тамара решила по-другому, она пошла в прихожку, там стояло ведро воды, эту воду, рано утром, мама набирает из колодца, вода очень холодная и вкусная, только у них во дворе, в колодце самая замечательна вода. Не даром соседка бабка Дарья ходит к ним за водой, хотя имеет свой колодец в огороде, а идёт к ним, и всё время спрашивает:
- Ефросинья, вот скажи мне у меня точно такой же колодец во дворе, а у тебя всё же лучше вода, почему, ты не знаешь в чём тут дело?
- Эко ты хитра, расскажи тебе да расскажи, сахару сыплю, каждый год по мешку, вот от того она и сладка – шутила Ефросинья. 
- Ага, вона в чём дело, понятно – кивала Дарья головой.
Всё село знало, что самая лучшая вода у Ефросиньи, или оттого, что она живёт в самой низине, или оттого что там такой пласт земли, вот и ходили люди к ней за водой, а она добрая, никому не отказывала… 
  Тамара подошла к ведру и зачерпнула из него ковшиком чистой, прозрачной воды, сделала глоток, и тут же у неё заломило зубы
«Ой какая холодная, неможная» - подумала она и её пробрала дрожь. Потихоньку, на цыпочках, она подошла к постели, где лежал съёжившись в комок брат Коля, было отчётливо слышно как он
сопел. Тамара посмотрела на него и ещё раз проговорила:

                22          
- Коля вставай, а не то будет хуже, предупреждаю последний раз.
 Но Коля не сдавался, он так не любил школу, что с большим трудом поднимался с постели. Тамара наклонила ковшик, и струйка
хрустально-прозрачной ледяно воды полилась прямо на него.            
Коля с визгом вскочил с постели и стал кидаться драться на Тамару, он пытался выхватить у неё из рук ковшик, но она уронила его.
- Ты что сдурела чумавая, она ж холодная – кричал она на неё.
 Люба проснулась от шума и увидев что они дерутся, спросила:
- А чего это вы дерётесь?
- Мне систра Тамара настроение с утра испортила – ответил Коля.
- Так я же просила тебя, чтобы ты вставал, а ты промолчал.
- А может я интересный сон досматривал, а ты прервала его.
- Какой сон, глянь на чесы, в школу опаздываем – и она указала   пальцем на чесы, и снова из домика выскочила кукушка, на этот раз она прокуковал 8 раз, сделав положенную ей работу, она быстренько исчезла в свой домик, а створки закрылись.
  Ефросинья сварила им манной каши. Они быстро съели, и подхватив в руки портфели вышли на улицу. Солнце только-только начинало подниматься. Утренняя прохлада окутывала зелёные деревья. Было отчётливо слышно, как на речке гогочут неугомонные гуси, они всегда вытягивают свои длинные шеи и кидаются друг на друга, пытаясь ущипнуть, силу показывают. Утки - те суетливо крякают, и весь этот птичий шум-гам заглушал все остальные звуки. Мимо них проехал молоковоз. Это дядя Вася, он сейчас подъедет к дому, покушает, а потом поедет в гараж, молоко с фермы она уже отвёз. А вот и соседский пёсик, хорошая дворняга, да и имя у него интересное, куцахвостик. А имя ему дали, потому что в младен-честве ему хвост откусил поросенок, вот такой она был невезучий кутёк. Он тогда был ещё маленький, а свинья бегала по огороду, рыскала, увидела кутька, мол что это за чудо, подбежала, похрюкала и понравился ей значит собачий хвостик, вот она и откусила его…
- Куцахвостик иди сюда – позвал его к себе Коля. То подбежал, и стал вилять задом, был бы хвост тогда было бы чем махать, а так…
- Коля оставь псину – крикнула Тамара, - мы уже и так из-за тебя опаздываем в школу. Но Колю больше интересовала судьба куцахвостика нежели школа. Если б не школа, он бы бросил портфель и пошёл бы с куцахвостиком на речку, там интересней.
- Как поживаешь куцахвостик? – ласково обратился он к собаке.
 Но тот только что и смог ответить ему чисто по-собачьи: «Гав».
- Понятно, значит всё хорошо, ну тогда прощай, - и он взяв собаку за лапу потряс и повернувшись в ту сторону где стояла Тамара, добавил: – Вон слышишь, систра мне кричит, ты уж извини, не обижайся друг, мне некогда я в школу опаздываю – ответил  Коля и поднявшись с колен, побежал догонять систру.

                23 
Пока они шли в школу, то встретили на своём пути козу-Феню. Та  залезла в соседский палисадник и нагло объедала молодую вишню, она откусывала самые тонкие веточки и мекала. Коля хотел было её отогнать, но опять же, систра не дала. И уже совсем неожиданно им перебежала дорогу чёрная кошка. Тамара верила в эти приметы, но и в школу надо было идти. Коля думал, что она испугается и скажет: давай вернёмся, но она тут же сообразила: «Надо идти в школу другой дорогой, через верхнюю улицу». И они свернули. Да это конечно был большой крюк. На первый урок они опоздали. Коля на историю, а Тамара на нелюбимую математику. Вот как чувствовала она, что будет плохо, так и случилось. За то что она опоздала, её вызвали к доске, и ей пришлось отвечать. Долго она решала задачу с корнем, и так, и едок, карябала она мелом по доске, но в конце-концов завалилась, и ей поставили двойку. Вот хоть верь, а хоть не верь, перебежала дорогу чёрная кошка и всё, маршрут изменила, а всё одно – два. Значит есть что-то мистическое в этих кошках. Если бы не кошка, то не опоздала бы на урок, её бы не вызвали к доске, и не спросили домашнее задание, и она бы не получила такую отметку, а так что в дневнике - два, как она теперь покажет его отцу? Понятное дело что будет. Может и кошка виновата, а может и нет, а вот то что она ни как не может справиться с математикой – это факт.
 Коля как зашёл в класс, а к нему прям с приходу, учитель:
- А вот и первый ответчик, ну давай милый, отвечай, в каком голу была битва с Наполеоном, не ответишь, сам знаешь что будет.
 Он и так и эдак, путал, тянул, куда-то сворачивал совсем не в ту сторону, хотел историю изменить на свой лад, в конце-концов, учитель сжалился над ним и поставил ему тройку, но это только за то, что он правильно назвал год сражения 1812. А так бы точно два схлопотал. Конечно, можно было и это на кошку спихнуть, а на кого же ещё?  А вот то что они плохо учили дома, на это - не, а всё на кошку. Ну да, конечно же на невинное божье творение, можно и на неё свалить, на кого же ещё? Ну не на самих же себя, это уже глупо было бы, а так что, проще простого, во всём виновата- чёрная кошка.   
Со школы они возвращались опечаленными, в особенности Тамара. Коле ещё что три, а вот у неё два. Как отчитываться перед отцом Тамара не знала. Скоро заканчивался учебный сезон и это был последний её год учёбы. Экзамены, а потом в училище. «И когда уж я вырвусь из родительского дома» - думала она, перепрыгивая через небольшую лужицу. Вода в ней была мутная, коричневого цвету, по-видимому только что в ней купались утки. Как всё это надоело: уроки, задания, учёба, эх закончить бы побыстрей школу и в город - к тётке. Эта мысль не выходила у неё из головы, чем ближе прибли-жалось лето, тем мучительней становилось сердцу. Хотелось быстрее  слинять из родительского дома, хоть куда-нибудь, хоть к

                24   
чёрту на кулички, а все ровно куда. В этом году маленькая Люба должна была пойти в первый класс, ей сровняется как раз - 7 годков. Ой как время то быстро летит, а Коле ещё учиться – 4 годочка. Любе то что, ей хорошо, она пока не учиться, так что ей домашние задания не нужны. А она так уж хочет в школу, глупая, не знает, что там надо много заниматься. Тамара так ей и говорит: «Погоди, попомнишь мои слова, скажешь ещё: лучше маленькой с куклами играть». У неё только и одно увлечение – куколки, да кошечки, что ж сказать – дитё. Иногда помогает матери, то на огороде травку полет. То за коровой ходит, трудов много не составляет, взяла в руки хворостинку, и гони домой скотинку. Да и спросу меньше. А с Тамары спрашивают, и мать спрашивает: помыла ли полы? Погладила ли рубашки, простыни? Ведь мать как уйдёт на работу, так весь день и роблит. В отсутствии родителей вся ответственность по хозяйству ложится на Тамару, она же старшая. Батька приходит – тоже спрашивает: полола ли в огороде картошку, давала ли свиньям воды? А всё это надо успеть сделать до прихода родителей, а иначе будут ругать. Так что взрослым быть не очень то легко. Люба конечно может помогать по хозяйству, но только мелкие дела. К примеру: полоть огород. Вот как-то раз мама попросила её прополоть морковку. Известное дело, морковку полоть очень сложно, там надо щипать пальчиками, очень аккуратно, работа так сказать ювелирная. Вот детские руки как раз и подходят для такой работы, - так думала Ефросинья, ну и дола ей задание: прополоть грядочку с только что взошедшей морковкой, а сома она ушла по делам. Хорошая девочка – Люба подошла к грядке, посмотрела на большое зелёное поле травы, вздохнула, присела на корточки и начала полоть, ну, как полагается, чтобы было всё крас-во и чисто. Пол чеса ей хватило на то, чтобы обкорнать всю грядку, только вот почему-то она вместе с травой выщипала и морковку, ей показалось так легче, зачем ковыряться, разделять, где трава, а где морковка. Щипала так усердно, что грядочка стала чистая-чистая, ну просто заглядений. «Вот мама обрадуется когда прейдет»- думала она и с наслаждением смотрела на чисто выполотую грядочку. Ни травинки, ни морквинки, просто прелесть, всё подчистую счесала. Маманя когда пришла посмотреть на работу любимой доченьки аж ахнула. «Божечки мой, ты щё ж натворила крохотуля? Ты же всё выщипала и моркву тудой тоже, ой-ёй-ёй» - причитала Ефросинья с надрывом над грядкой, жалко было ей, только что взошла, ещё махонька и на тебе така беда. А Люба стоит, улыбается, ждет когда её мамка похвалить за хорошую работу, а как же, в упор два чеса сидела над грядкой, а могла бы смотаться на улицу, хотя это бы наверное спасло морковку. Похвалы конечно она не дождалась, а вот у матери чуть инфаркт миокарда не случился. Она то за голову, то за сердце – плохо ей стало, моркву то жалко. А морква вместе с

                25
лебедой в одной большой кучке. Как перед пришествием Христа, грешники с праведниками и все на одной земле, вместе значит, живуть и ждуть страшного суда. А когда он будет? Никто и не знает, один Бог, Ему только и ведома наша судьба, Он определяет…
- Любушка-голубушка – так ласково она звала дочурку. - Я же тебя просила оставить моркву, зачем же ты милая всё выщипала, а, чё же мы зимой то будем кушать, а? Вот беда – хлопала Ефросинья  ладонями и слаживала руки на груди как перед причастием. На ум ей пришла дурна пословица: «Заставь «умного» богу молиться, так он и лоб расшибёт». Это относилось к Любушке, но она была ещё маленькая, так что это у неё вышло по не до умыслу. Та стоить в недоумении, улыбается, пожимает плечами и не знает что сказать. Вот так она прополола грядочку с морковкой. Долго ещё после этого случая не подпускали Любу к прополке морковки, да и вообще к мотыге, уж очень боялись, что она что-нибудь не то, а если и полола, то только под присмотром матери. Не доверяли они ей, боялись...
  Тамара вернулась из школы, и как всегда начала прибираться дома. Надо было успеть к приходу родителей. Брат Коля пришёл из школы чуть позже через полтора чеса. Он зашёл в хату, портфель швырнул в угол, бухнулся на стул, увидел что она гладит спросил у неё:
- Ты как, на урок опоздала, тебя не ругали за опоздание?
 Та сначала промолчала, а потом ответила: «Плохо, не знаю что и сказать, я двойку схватила, отец будет ругать, чё делать?».
- Коля – свистнул. Вот здорово, ха, чё делать, чё делать –  и засмеялся. Я научу тебя, скажи, что у тебя забрали дневник и отдадут только в конце недели, а там глядишь, отец забудет, у него свои дела, он с мужиками «синюю радость» пёть, недрефь пронесет.
- Да тебе хорошо говорить, двойку то не ты получил, а я.
- А было бы о чём печалиться. А я вот сегодня трояк получил – похвалился он, и поднял свой нос к верху. А мог бы и два, но повезло, так как я хоть что-то знаю.
- Да ладно тебе чё ты там знаешь, а? Может как с рогатки голубей подстрелить. Тебе же тройки ставят за красивые глаза.
- Но-но но, попрошу не оскорблять меня – возмутился Коля.
 В чулане скрипнула дверь, послышались шаги, и в хату вошла - мать. Она огляделась. Увидела что Тамара гладит пододеяльник, присела на стул и устало выдохнула из себя воздух.
- Ну как справляетесь с делами то – спросила она у детей.
- Ага, помаленьку, справляемся - ответил Коля и шмыгнул в зал.
- А мы сегодня на роботе, коров отбивали стельных, устала я как собака, надо ещё покушать сварить чего-нибудь, щас Григорий прейдет, а тут ещё и конь не валялся. Она встала со стула и полезла в шкафчик, вытащила из него кастрюльку, налила в неё воды из ведра. За дверью стоял мешок с картошкой, она полезла в него

                26
рукой, пошарив там, достала из него несколько картошин большого размера. Открыла шухлядку и везла нож с деревянной ручкой, стала чистить картошку. Она ловко срезала лезвием кожуру. Спиралевид-ные шкурки падали прямо на пол. Движения рук едва были уловимы.
Почистив их, она порезала и высыпала в воду. Поставила на плиту.
Громыхнули двери, и в хату вошёл слегка поддатый отец.
- Ну что, кушать варите, ладно я подожду, я это, прилягу, устал я - и он стянув нога об ногу грязные буцы прошёл в комнату.
Вода в кастрюльки кипела, мать бросила макарон, приправы и уже через 20 минут суп был готов. Она позвала детей, дети разбудили отца. Григорий встал с кровати, подошёл к столу. Мать уже разлила по тарелкам бульон и дети черпали ложками из тарелок.
- Ну как маманин супец, нравиться – спросил Григорий у детей.
- Хороший, пап садись с нами – проговорила младшая дочь - Люба.
- Уже – и он, выдвинув табуретку из-под стола, присел на неё.
Ели молча, пока Григорий не задал вопрос Тамаре.
- Как там дела в школе, Тамара? Ты хоть бы батьке похвалилась что ли, наверно пятерки у нашей малярщицы, а? – усмехнулся он. И отложив ложку, потянулся к хлебу, отломил от сайки ржаного хлеба приличный кусок, взяв в руки ложку, и снова продолжил черпать мамин супец. Суп и вправду был вкусным, никто не пожаловался что он плохой, все ели с большим аппетитом, только и было слышно стук ложек о дно тарелок, и плямканье детских ртов.
- Всё хорошо, есть и пятерки – выговорила Тамара.
- Может сама похвалишься, и дневник нам покажешь, а, хочу лично  взглянуть на те пятерки, имею право, я же как ни как отец.
  Тамара так и сжалась вся от страха в комок, в глазах у неё потемнело, свет стал тусклым-тусклым. «Ну вот и приехали» - подумала она. Кусок хлеба застрял у неё в горле, еле-еле, с трудом она проглотила его и выговорила испуганным голоском:
- Я-я-аа, его в школе оставила, учительница попросила.
- Жаль – цокнул языком отец. А я так хотел взглянуть в него, ну что ж, нет, так нет. Мать гляди-ка, как подросла наша Любаша, а ведь ей в этом году в школу. Платье надо будет покупать, портфель. Отец положил ей на голову свою шершавую ладонь и слегка погладил.
- Да выросла доча – добавила Мать. Вон какая стала. А мы таперичь стареем и стареем, и силы меньше в руках, давно замечаю.
- Ну ты уж тоже скажешь прям, ничего не старее, - возразил Григорий, не знаю чего ты там выдумала, мы ещё с тобой о го-го-го. И отец взял её руку и прижал к груди. Это был трогательный момент.
Люба на всю жизнь запомнила, как отец держит в своих руках материны, так и остался у неё перед глазами, как фотография… 
- Посуду надо мыть, а ты отец, пойди-ка, погляди хрюшек, може чего
им надо. Отец послушно поднялся с табурета, и одев буцы вышел во

                27
двор. На улице, где-то далеко, был слышен лай собак. Весёлый ветерок обхватил длиннющий – как свечка тополь и слегка играючись стал покачивать его со стороны в сторону. Григорий поднял вверх голову и прислушался к звону листы. «О кока чудова музыка» - подумал он, и насвистывая сам себе под нос пошёл дальше по дорожке до сараёв, где проживали поросята.
  После ужина все разбежались по своим делам. Тамара взяла в руки книгу, села учить уроки. Коля из куска дерева мастерил себе корабл-ик. Он мечта о том, что пустит его по речке, и будет наблюдать за ним, как он преодолевает водные расстояния. А меньшая – Любушка, взялась наряжать свою куколку. Мать помыв посуду, тоже нашла себе занятие по душе. Она вытащила из шкафчика клубок с шерстя-ной ниткой и спицы, села на стул вязать носки. А что и полезно и время не впустую, ну не сидеть же на лавочки и трондычить одни и те же новости, про которые давным-давно всё село знает, и чего одно и тоже перемалывать, из пустого в порожнее. Шерстяные носки из белой шерсти хорошая вещь – это чтобы зимой ногам не было холодно, класс. Вязали их всегда летом – когда тепло, а что ж, когда зима что ли наступит, о-оо, тогда уже будет поздно. Ноги мёрзнуть, а ты тупочишь, трёшь нога об ногу. Нет, носки готовь летом, а зимой лежи на печи, во – это тока русская пословица. Лучше конечно с пуховой ниткой, если есть такая. Всё одно каким цветом нитка: черна или бела, главное чтобы ногам не было холодно. Бывало сидит она возле печки и спицами только позванивает, трюм тютю-м. Дубовые дрова шумно потрескивают, в трубе только и слышно гул. Иногда прейдёшь с катка, замерзнешь как цуцык, подойдёшь к плите, руку поставишь над ней, а плита огненная, тепло так и идёт во все сторо-ны, вот так бы и стоял, и никуда не уходил, хорошо. Руки помаленьку начинают оттаивать, как будто их кто-то слегка иголкой покалывает.  Мать Ефросинья, не отвлекалась, она делает ряд за рядом, и так это ловко у неё получается, блестящие спицы мелькают у неё в руках, так что их и не видно вовсе. Мать – она заботливая, печётся о здоро-вье, всем вяжет и отцу, и детям, зимой то холодно, а носочки одене-шь, и тебе в раз становиться тепло ножкам, ух как здорово как говор-иться все по-фигу, и мороза не боишься и сугробов не страшишься. 
  Григорий посмотрел, что у поросят всё нормально быстро вернул-ся в хату. Войдя, он увидел, что все занимаются своим делом. Он постоял немного, а потом и высказал: «Так, я вижу тут все усердно заняты делом, а кто же сегодня у нас идёт встречать коров, а?».
 Ни кто не проронил ни слова, никому ни охота было плестись за коровой. Григорий понял, что надо кого-то посылать, и он посмотрел на Колю. Тот сидел наклонившись над корабликом, он вырезал ножичком мачту. Он не видел, что отец наблюдает за ним.
- Я так думаю, что надо Коле сходить за коровой, а. Как ты думаешь?

                28   
Обратился он к сыну, тот поднял вверх голову и взглянул на него.
- Я не могу мне надо кораблик доделать – стал отпираться Коля.
- А я думаю, что именно тебе надо идти, вчера ходила Люба, так, значит сегодня ты пойдешь, и не пререкаться с отцом, моё слово закон. Не хочешь по-хорошему, - вспылил отец, тогда я ремень снимаю со штанов, - и отец задрав пиджак, стал нервно копошиться  возле ширинки. Коля понял, что сейчас что-то будет, выговорил:
- Не на-аадо, я так пойду – обидчиво ответил Коля. Он молча встал с полу, подошёл к столу, где делала уроки Тамара, и положил рядом недоделанный кораблик. Зашмыгал тапочками по полу подойдя к двери одел сандалии и вышел на улицу. Солнце уже почти садилось.
Он вышел на зады и пошёл вниз к месту, где пригоняли коров.
Ещё издали он заметил серый столб пыли – это шло стадо. Пыль поднималась высоко, метров двадцать. 180 голов шутка ли, шли они медленно, пыряя друг друга под бока, под рёбра, задевая вымя, и другие части тела. 720 коровьих ног чередили копытами по земле, и от этого чередения пыль просто взвивалась столбом до небес. 
 Коля сидел спокойно на корточках, ожидая, когда стадо приблизится ближе. Он всматривался в пыльное облако, из которого доносилось коровье мычание. Коровы чуяли село и старались прибавить ход. Было слышно, как пастух хлопает кнутом и кроет матом коров, а им это нравиться, когда пастух ругается. Значит догляд хороший.
В руках у Коли была заранее приготовлена хорошая хворостинка из талы, такой хворостинкой можно сечь скотинку. Коля слышал, как некоторые, рядом стоявшие женщины, возмущались:
- И чего это он так поздно гонит коров? уже солнце село, а он всё по полю скачет. А мо же он хочет выслужиться перед женой.
- Известное дело – подхватывала другая, его же коровы тоже в стаде, так вот он и тянет времечко, чтобы больше молока налило.
- Какое молоко – возмущённо говорила третья, совсем ничего не надаиваю, тяну-тяну за сиськи, а молока три литра, хоть бы уж в дело пас что ли, а-аа водку он там глушит, спить, а потом проснётся, вот тебе и звёзды, надо домой гнать коров.
И вправду уже почти стемнело, солнце полностью скрылось за горизонт. Но коров различить чёрную от белой ещё было можно.
- О-оо, а на вас разве угодишь – всплеснула руками Светка Веткина, и ударила ладонями по подолу цветастой юбки. Эта баба была модница, она любила свои наряды показывать, и одевала она их не в клуб, а на встречу коров, вот баба была, просто заводная пила, как заведётся и давай пилить, муж у неё такой «спокойный», как горная вода, он всегда отвечает ей одним словом. Она спрашивает у него:
- Лёня ты пил сегодня?
- Нет – резко отвечал он, и шмурыгал посиневшим носом.
- Лёня ты мне поможешь воды натаскать?

                29
- Нет, я сегодня устал. И всё у него на такую тему. Вот такой он Лёня.
А она то как его любит. Лёня у меня хороший, работящий. Ой как она его расхваливает, вы бы только слышали эти басни, как будто он не тракторист на ферме, а принц Маджалсин. Смех да и только.
Коровы уже почти близко, а они все продолжают ругаться:
 - Ой вам бы лишь человека хаять, он цельный день под плоящими солнечными лучами жариться, а вы его вдоль да поперёк.
- Каким солнцем – возразила Нинка Пущенко. В кусты он залезет и сидит там мух отгоняет от своей наглой хари, знаем мы его работу.
- А вам хоть кого поставь все не токи, – не выдержала Графевна.
- Таки-таки, лишь бы молока было от коров, а там хоть и совсем не паси. Мы ему за что денгу платим, за молоко или за то что он спить? Так пускай и пасёт справно, а не валятся под кустами, какими кустами, да люди всё видят, куда ни спрячься везде люди, а чтобы угодить, надо хорошо относиться к работе, у нас всякие бывали, а не понравиться на следующей раз не выберем и всё пускай чё хошь то и делает, посмотрим тогда как он запаёть голубчик сизокрылый.
- Во договорились, здрасти были, а я скажу так, заступлюсь за него:
пастух он хороший и нечего на него поклёпы чпокать. Мужик он работящий, лучше не найти пастуха, этот пасёт, а те были -раздолбаи прости господи - и она перекрестилась. Вам бы только хаять.
 Пока женщины ругались между собой, коровы тем временем вошли в село и стали расползаться по проторенным дорогам как жуки, каждая себе в свой двор. Некоторые идут дамой, а некоторые наглые, бегут куда попало, и бедный хозяин бегает за своей скотиной, как заяц по полю, пока у него дыхалки хватает. Он уж её родимую: и матюками, и палками, и камнями, а она так и норовить шмыгнуть в сторону, вот вредна скотина, попадётся же такая сволочь, просто ужас. Ну куда с такой, одни мучения. Некоторые не выдерживают и кричат как ошалелые ей: «Убью гадина, чтоб ты сдохла пакость такая, куды, куды- ыы дрянь нечестивая – на неё, да так что аж в Америке наверное слышно, а она глаза карие закроет вроде бы и не слышит хозяина, рога вверх и прёть на прополотую, куда угодно лишь бы не домой, ну что тут скажешь, одним словом – скатана. Скотина то она скотина, но однако всё понимает, когда по спине лопатой получает. Коля увидел свою коровёнку - Беляну и подбежав к ней стал подгонять её тоненькой хворостинкой.
- Гэй пошла домой, а ну давай родимая, сейчас тебе зернеца дадим.
 Корова была послушная, она сама спокойно шла дамой.
По над дворами, так потихоньку он и пригнал коровёнку, открыл калитку и коровка спокойно вошла на баз. Коля быстро побежал в дом и забежавши отчитался перед отцом:
- Я пригнал корову, она на базу - запыхавшись высказался Коля.
- Очень хорошо, идём доить – сказала  мама, и бросив вязание,

                30
взяла ведро, грюкнула им и вышла в сени. Узенькая дорожка, по которой шла Ефросинья, вела прямёхонько на зады до самых сараев, где стояла коровка – Беляна. Она подошла к калитке и  открыла её. Беляна стояла спокойно. Услышав что скрипнула калитка, она повернула голову, удивлённо посмотрела на хозяйку, и подумала: «Ну наконец то пришла, у меня вымя уже распёрло, а они там в хате сидят и в ус не дуют, опаздываешь хозяюшка – промычала Беляна» - и специально хлестнула хозяйку хвостом, чтобы та побыстрей шевелилась.               
- Что заждалась меня голубушка, ну не сердись, я  же не специально, вот носочек довязывала, ты наверное думаешь: где же это она запропастилась, чё же она не торопиться? Да здесь я, здесь, вот она я. И хозяйка нежно погладила корову по спине, та с недовольством преступила чуть в сторону. Ефросинья сняла скамейку с забора и поставила с правой стороны от вымени.
  Вы думаете что корову можно доить с любой стороны, не а. Если смотреть сзади, то доить можно только с правой, с левой просто не удобно. Если вам когда-нибудь придётся в жизнь доить корову, то скажу прямо, не тая, дело это не из лёгких. Думаете вот так вот сел, дёрг-дёрг за сиськи и вот вам ведро молока, лихо – кричала Манька повариха, помешивая щи. Э-ээ тогда бы все миллионерами были, если всё было бы так просто. Ага, ты под неё и за соски, а у неё оказывается сиська болить, и от энтой боли она тебе со всего маху копытом хрясь, ведро летит одну сторону как футбольный мяч, а ты делаешь резкий маневр как при бомбёжке в другую сторону. Опомнившись, встаешь с земли и чухаешь зашибленную спину. Не все так просто делается, как кажется. В этом деле главное – желание.               
  Ефросинья стала подмывать сиськи, слегка поглаживая, как бы делая перед доением массаж вымени. Это чтобы молоко отдала быстрей. В пыли, забрызганные тиной, как будто она специально вымазала их в грязи. Выплеснув остатки воды в сторону, она села на скамейку и принялась доить. Тонкие, белые как нитка струйки молока ударили со звоном в дно ведра. Ефросинья начала доить пальцами, сжимая две задние сиськи указательным и кукишем. Выдави задние сиськи у неё устали пальцы. Тогда она перешла на передние, обхватив их кулаками, стала дёргать. Но корове это почему-то не понравилось, и она стала слегка лягаться.
- О ну стой, – кричала на неё Ефросинья, - а то щас по спине лопатой получишь, да хорош тебе придуряться - ругала она её. Но корова всё одно не слушалась, она перешагивала с места на место. Только та под неё за сиськи, а та раз, два шаг в сторону, - играется дрянь така, хочет лупанки. Ну погоди - и Ефросинья вскакивала со стула, хватала рядом стоявшую метлу и хлестала ею корове по широкой спине. Но что для коровы метла, когда она и кола не боится, а вот

                31
вил боится, особенно когда ей в бок - штрык-штрык, тут уж не до приятного. Пол чеса мучилась Ефросинья со «смиренной» коровой. Надоила она, почти ведро, может 8-мь литров замерять то нечем, ну если только банкой трёх литровой. Идёт обратно по дорожке, а на встречу – кот рыжик и так жалостно мяукает. «Что мой хорошенький, пушистенький, кушать киса хочет, ох ты мой усатик» - разговаривала она с катом, а вот понимал ли её кот? это уже был вопрос кошачьего интеллекта. Хозяйка увидела собачью чашку. Пёс куда-то убежал на улицу, может гулять. Ну вот она и пожалела кота, плеснула ему пол миски. Тот подбежал, и давай плямкать, морщиться от радости.
- А вкусна еда, то тоже, только смотри котяра, когда я тебя попрошу мышей ловить, ты уж не откажи мне в такой просьбе, слышишь – обратилась к нему Ефросинья. Кот как бы понял разговор, он оторвался от чашки и посмотрел на хозяйку зелёными глазами, затем, снова опустив морду, и продолжил ужинать. Да в этот раз ему крупно повезло, как говориться: «Стучащему – отворят, просящему – дадут, мяукающему – нальют». Хозяйка подняла с земли ведро и пошла дальше. Вдруг на встречу, по дорожке, выбежал как ошалелый, пес-Шарик. Он чуть было не сбил с ног Ефросинью. Та резко отшатнулась в сторону, а пёс пронёся мимо неё стрелой.  Завидев издали возле своей чашке кота, он прибавил ходу. Кот, увидев что к нему на всех парусах несётся пёс, от ужаса весь поднялся на дыбы, взъерошился, рыжая шерсть вздыбилась на нём. Он согнулся в позвоночнике и стал похож на гнутую подкову. Пушистый хвост поднялся вверх как стрела, щёки раздулись, глаза расширились до пяти монет, он стал шипеть как утюг, на который попадает вода. Пёс сначала остановился в метре от него, вроде как бы испугался, но потом переборов чувство опасности рванул. Кот сообразил, что сейчас может произойти кошачье жертвоприношение. Он резко подпрыгнул вверх где-то примерно на 90 сантиметров и как ломанулся изо всех сил бежать, надо было найти укрытие. Кабель за ним, надо же было догнать собачьего врага иначе уйдёт.
- Фу сказала, фу, не тронь рыжика – кричала Ефросинья на пса, но он не слушал её, псу надо было догнать врага.
 Кота спасло только то, что рядом оказалось высокое дерево. Кот без раздумий забежал на него, и севши на широкой ветки принялся наблюдать, как пёс прыгает, вертится возле дерева, пытаясь достать его. Да, жаль но собачья добыча ушла. Пёс ещё немного покрутился возле дерева, пару раз гавкнул, и понял, что тут он бессилен. От злости он рванул из-под себя лапами куски земли. Подбежал к дереву, задрал левую ног и сделал собачье дело побежал к миске. В   миске ещё оставалось немного молока, можно было полакомиться.
 Ефросинья взошла на порожки, открыла двери в сени.
Поставила ведро, сняла с гвоздя цедильник и процедила молоко в

                32 
другое ведро, а процеженное молоко поставила на лавку. Зашла в хату и сняв с головы платок, повесила на гвоздик. Заглянула в зал, где клубились дети, каждый копался сам себе. Мать объявила им:
- Так кто хочет парного молока, может взять из стола кружку, выйти в сени и там набрать, ведро стоит на лавочке. Я всё сказала.
- Я, я, я – послышалась многоголосо из зала. И началось что-то невообразимое. Мать даже немного испугалась.    
Дети на перегонки побежали к столу, они стали в драку хватать кружки и толкать дуг друга, мешая. Каждый хотел быть первым.
- Эй не так шумно, потише, вы мне всю посуду побьёте –  обеспокоено говорила Ефросинья, присаживаясь на табуретку. Но дети не слушали её, они бежали в сени сломя голову, как будто их туда тянула неведомая сила, нет жажда, жажда опробовать этого волшебного молока. Они черпали кружками парное молоко прямо из ведра. Да кто из вас не пил парное молоко? Ах какая это прелесть, вот так зачерпываешь из ведёрка, только что подоенное молочко, розовощёкой дояркой, с большим бюстом. Оно ещё тёплое, сладкое, ты в искушении, желудок уже бурлит – он ждет, когда ты начнешь это действие, а ты, так не торопясь, с наслаждением потихонечку, глоточек за глоточком тянешь цельное утреннее молоко...
В дом они уже входили один за другим с полными кружками.
- Мам, а мы хотим с хлебом пить молоко – спросила Тамара.
- Так берите, вон в столе целая сайка лежит, я чё вам запрещаю что ли, чай вы не в гостах, сами знаете что надо делать, или ждёте когда я вам порежу и на серебреном подносе преподнесу, так не дождётесь, берите всё сами, я и так устала, на работе.
Из стола была извлечена сайка ржаного хлеба, каждый подходил к ней и отламывал себе кусок по душе, сколько хотелось.
Коля взял первый в руки сайку и схватив пальцами отломил большущий кусок, у него аж глаза засияли от радости. Как там говориться: «Большому куску и рот радуется». Во-во, оно самое. У Коли была такая улыбка как будто он самый счастливый человек на земле. Всё у него было в руках: молоко, хлеб и настроение. Он воткнулся носом в кусок хлеба и втянул в себя его запах.
- Ах как вкусно пахнет хлебушком, ага – с удовлетворением выговорил он и откусив кусок закрыл от счастья глаза.
Дети ходили по хате: кушали хлеб, пили парное молоко.
- Ну чё вы мусорите. Мне же потом убирать, вы что ни можете на одном месте что ли кушать, а? Да сядьте за стол как люди, и не сори-те вы хлебными крошками по полу, в войну как с хлебом было, вы знаете, нет, а я вам скажу. Кушали над столом, а крошки если какие падали, то их собирали в ладонь и горстью в рот высыпали, а вы вон по полу сорите не хорошо это, надо кушать как люди, а вы как поросята – вздохнула мать, и встав со стула, пошла к себе в комнату. 

                33             
День был закончен. Дети покушали и как это обычно бывает побросали грязные кружки на столе. «А мама помоет» - так они дума-ли. Да, дети есть дети, для них жизнь - игра, да и не только для них, есть и взрослые люди, которые очень часто любят играть в жизнь. А собственно говоря, что такое жизнь? Прожитый кусок времени, прич-ём иногда потраченный впустую, в ноль. Да время, вообще интерес-ная штука, его никто не может заметить, оно летит, а ты стоишь, либо ты бежишь, а оно стоит. Мы не успеваем замечать, как все вокруг нас меняется, или просто не хотим этого видеть. Лишь мечтателям подв-ластно замечать тонкость изменчивого мира. А что им ещё делать? Мир как воплощение всего движущегося вперёд, но где оно начало? Кто может показать то место, в которое надо идти. Да, конечно же Сын Божий, как же мы забыли про него, ай- яй- яй. Сначала жили так, а теперь абы как. И где же то суше, что нам надо? Кто может сказать, что тогда было хуже чем сейчас. Это можно только сравнить после некоего промежутка времени. Но кто может подсчитать время, оно же просто невидимо. Если материю считают и ошибаются. То может и при подсчёте времени можно ошибиться. А всё это мечтания. Ну а как без них, скажите. Можно ли прожить человеку без мечты? Отвечу тебе: «Нет». Человек может и живёт только ради мечты. Вот и Тамара мечтает. Пусть её мечты воплотиться в реальность. Да, хорошей девочке можно пожелать только – хорошего мужа, хорошей – работы и не болеть, а всё остальное она должна достичь своим умом…
 Годочки быстро летели. Тамара уже заканчивала школу. Вот-вот, совсем скоро, она должна была вылететь из материнского дома голубкой сизокрылою, и начать учиться далеко от дома, но это уже будет более серьёзная жизнь, без мамы. Приближалось лето. Она должна была в школе сдавать экзамены, а потом ехать к тётке поступать в Волгоградский техникум на штукатура, это мечта всей её жизни. Всю неделю она носилась с книжками. Где бы она не находилась: посла ли коз, полола ли картошку, все время, рядом с ней была книга. Как только ей выпадала свободная минута, она сразу брала в руки книгу и читала, к экзаменам готовилась, умница, а как же, надо же блеснуть знаниями. День за днём проходил, пробегал. Отец срывал с настенного календаря листочки, присматривался к буквам и недовольно бурчал грубым баритоном:
- О чё тут пишут, какой-то праздник, праздники я люблю. Мать глади ка чё тут написано, какой-то праздник – и он совал ей под нос листочек. Она брала его и подносила в упор к глазам:
- Да действительно, чего это, а вот день пограничника,- прочитала.
- О мне надо бы чего-нибудь к празднику, пляснула бы в стаканчик видишь как душа моя тоскует, померяю я голубушка, ты уж не дай засохнуть ландышу алому. Соколу ясному.
- Чего, какой ты пограничник, тебе бы только водку жрать, порося.

                34
- Ну вот опять ругаешься, зачем зря нервы портишь, а.
- Мои нервы, хочу и порчу. А пить тебе вредно, врачи запретили.
- Кто запретил, наш фельдшер что ли. Ты небось ему нажаловалась вот он и запретил, ведьма, умру ведь, как без меня будешь жить, а?
- Да так и буду, чё думаешь без тебя тут всё засохнет, ха-ха.
- Да не чего я не думаю, ты бы мне того немножко а, плохо мне.
- Сказала же нет, значит нет, и не жужжи над ухом как комар.
Время летело, Тома сдавала в школе экзамены. Каждый раз как  Тамара приходила со школы после экзаменов, она всем хвалилась:
- Всё, я сдала сегодня на 4-ку по математики, можно гулять.
Через неделю – по русскому. По литературе отмучилась – сочинение накатала, три чеса нас держали, я написала на 5-ть. Глаза её сияли от радости, она бросалась матери прямо на грудь, крепко обнимала её и выплёскивала ей всё что было у неё на сердце:
- Мамочка, скоро я уеду в большой город, как здорово.
- Поедешь, обязательно поедешь – уверяла её мама, нежно поглаживая мозолистой рукой по голове. Ты же у нас умница, вот сдашь все экзамены, мы с папой купим тебе билет, и ты уедешь.
- Ой как я боюсь города, мамочка. Там наверно людей много? 
- Чёж его бояться, там такие же люди как и здесь, чай не съедят. Ты главное учись хорошо, да не забивай голову разной ерундой, любовью там всякой. Сначала профессию получи, устройся на работу, жильё чтоб дали, ну а потом уже и приглядывай хлопца, да смотри не нарвись на такого как батька, а то всю жизнь будешь мучиться, вон как я, видала, ни днём, ни ночью покоя не даёт, кровопийца. Ой горе луковое по свету шлялось да на меня на брело.
- Ты про что это мам?
- Да так не про чё, взгрустнулось мне маленько, вот молодость свою вспомнила. Как мы после войны жили, эх вот жизнь была, ничего не было, а радости было, все такие счастливые ходили. Куда щас то радость подевалась, ума не приложу, всё вроде бы так, и воздух тот, и земля та, а вот радости – не ту. А может я уже старею?   
 Последний экзамен должен был быть в среду. Она так сильно волновалась. В этот день Тамара встала рано. Настроение у неё было хорошее. С утра она шутила и почти ничего не ела, сказала, что так для памяти лучше. Вышла на улицу и пошла в школу. Возле школы уже все собрались. Ребята прятали в укромные места шпаргалки, кто-то читал учебник, пытаясь за десять минут втолкнуть в свой мозг всю информацию, но разве такое возможно? Короче, каждый готовился по-своему. Тамара же наделась только на свои знания, те, что она могла закрепить в своей голове, хоть ей это давалось с трудом. Прозвенел звонок, и все с волнением вошли в класс. Каждый думал, что ему достанется билет легче. Подходили к столу. На столе лежали перевернутые билеты, белые - как смерть.

                35
Может именно по этому они так с трудом и большой опаской брались в руки учениками. Каждый, по очереди подходил к столу и брал в руки билет, переворачивал его, смотрел, чё же там написано – какие  вопросы достались. Кто-то тупо пожимал плечами, и тяжело вздыхал, понятное дело в голове – пусто. Если кому-то попадалась знакомая тема, то он от такой удачи дергал вверх бровями, удивлённо угукал, и улыбаясь говорил себе в уме: «О как крупно повезло, кажется у меня на этот вопрос есть шпаргалка, значит есть шанс сдать экзамен». Он проходил и садился за парту. Все должны были сидеть по одному. Так чтобы не было возможности не списать, или спросить у кого-то. Каждый мучился над своим билетом.
 Тамара подошла к столу, посмотрела на стопку экзаменационных бумажечек, выбрала билет и перевернув мельком взглянула на вопросы. Первый вопрос был трудным, и она немного заволновала-сь: «Ой, а если не отвечу, как же тогда город? Всё, пиши пропало училище». Ну а вот 2-ой и 3-ий вопросы показались ей проще всего, она знала ответ на них. Но всё же какое-то время нужно было для подготовки, и Тамара прошла в глубь класса, присела на одну из пустующих парт. Мысли бегали в голове как мыши во время пожара, боясь выбежать наружу – кот сожрёт и внутри оставаться – сгоришь.      
Через два чеса начался опрос. Дошёл черёд и до Тамары. Маленькие мурашки побежали по телу. Два чеса быстро истекли, нужно было отвечать на билет. Всё что она знала, кружилось в её голове ветрен-ой мельницей, нужно было остановить её. Отвечала быстро, начала с простых вопросов. Учительница слушала её и кивала головой соглашаясь. И как-то так удалось ей убедить учительницу, что она всё правильно ответила, лишь на первый вопрос не смогла.      
 Та думал, думала, взяла да и поставила ей 4-ку. Тамара была от сча-стья на седьмом небе. Домой она бежала, нет, не бежала, а летела на всех парусах. Конечно, эту радость надо было скорей донести до родных. Ещё бы, она сдала последний экзамен, теперь можно было веселиться. Дома её встречали: мама, брат Коля и младшая Любушка, отец опять где-то «гудел» с друзьями. Мать устроила что-то вроде праздничного стола. Вареники, картошка, салаты, ну что можно было сгондобить в селе, обычная крестьянская еда. Под вечер, когда звёзды засияли жёлтым оттенком, в хату заявился батько. Он смотрел на своих чёрными глазищами и немного  покачивался, как ковыль в поле, но найдя в себе силы всё же поздравил Тамару с окончанием школы. И даже растрогавшись произнёс небольшую речь:
- Желаю тебе, дочь моя, всего хорошего, как я тебя люблю – и он хотел было поцеловать её, наклонившись к ней, не удержался на ногах и упал. Ударился головой об рядом стоящий тазик, высказал  всё что он думает о порядке в доме и отключился.

                36
Пришлось всем поднатужиться, дотащить его до кровати, раздеть и уложить в постель, пусть спит, что ж поделаешь, набрался папуля. Вечером, когда закончился ужин, Тамара вышла погулять на улицу. На улице было так тихо. Тамара прислушалась, и услышала доносящиеся до её уха мелодичные звуки гармошки. Там над рекой, где-то вдали, гулко, разливался девичий смех, это было хорошо слышно. «Ишь как разыгрались, видать весело там у них, пойду ка и я прогульнусь, от чего бы и мне не послушать гармонь» - подумала Тамара и поторопилась сбежать по деревянным порожкам. Нежные звуки манили её в тёмную ночную даль, звон от прикрепленных к гармошки колокольчиков сладко разливались над водой. Тамара бежала через глубокие яры, всё время попадая в выемки. Колючие  тёрновые ветки больно карябали по лицу, раз пять споткнулась она зацепившись нагой о старые коряги. Но все ровно продолжила бежать, что поделать - душа звала. И ведь не боялась расшибить голову, сломать ногу, аль ещё чего повредить, смелая девка. Ночью то дороги не видно, вот и бежала она бедная на звук гармони, да на  пламя костра, как слепой мотылек, в надежде послушать хорошую музыку и погреться у костра. Ребята решили в честь окончания школы развести большущий костёр, да такой, чтобы он запомнился им на всю оставшуюся жизнь. Дров не жалели, стащили со всей округе большое количество древесины, коряги ветки, валявшиеся на песчаном берегу выброшенные волной брёвна, и запалили. Костёр получился просто гигантским. Языки его пламени поднимались аж на десять метров, они жадно лизали плащ чёрный ночи, освещали вокруг молодёжь. Маленькие искры отрывались от пламени костра, взвивались вверх как светлячки. Они быстро поднимались под напором гулкого огня, и где-то там, в тёмной ночи, теряя свет души, бесследно исчезали в вечном мраке, и тухли, как несбыточные чело-веческие надежды. Вдруг кусты зелёного можжевельника затрещали. Молодежь сидевшая возле костра от страха всполошилась и сбилась в кучу, они устремили свои взгляды в кусты.
- Кто там подкрадывается? – крикнул Тимофей Калугин.   
Кусты зашевелились, и из них вылезла Тамара, вся в колючках, с покарябанной щекой, она подошла к ребятам и проговорила:
- Это я... Вы чё испугались? Думали что медведь?
- Да нам то чё, вон подружки испугались, вцепились в парней заикаются: - Там кто-то трещит, а вдруг там волк, серуньи.
- О-оо, а кто это тебя так по щеке?- спросил Тимофей, разглядывая красную черту на щеке. Полоса велась от шеи, к носу.
- Да веткой хлестнуло. Я же к вам сюда потемкам добиралась, фонарика то у меня нет. Шла на ощупь, вот и попала, хорошо что глаз не выколола. Уж очень хотела к вам, так у вас тут музыка весело играет, я дама на порожках стояла и услышала, вот и пришла.

                37
- Небось больно было, когда щеку зацепило, а?- спросил Тимофей.
- Да так ерунда - и она провела ладошкой по тому месту, где была царапина.  А чё гармонь то замолчала? Я же как раз и шла сюда ради того чтобы гармонь послушать. Пускай сыграет сердце распалит.
- Андрюха слышишь, дама желает музыку слушать, давай сбацай ка нам вечернюю, да так чтобы сердце затрепетало, ну - и Тимофей щёлкнул пальцем, а сам предложил Тамаре присесть рядом на брёвнышко, валявшееся здесь уже давным-давно, года три. Бревно было очень большого размера по этому его никто не мог сдвинуть с место, его использовали как скамейку, оно было очень длинным, наверное метром 12-ть а может и больше, ни кто ведь не замерял. Ну сидели на нём человек 10-ть, отдыхали, так сказать культурную программку слушали. Уж очень хорошо гармонист играл.   
- Это мы могём – ответил спокойным голосом Андрюха, и нажал на кнопочки, и потянул меха в разные концы – на разрыв, и полилась из неё музыка, да так потянул, что аж слёзы выступили на глазах, до печенок достало, для души - это он мог, под настроение угадить. Гармонисты они все такие. Он редко так играл, а тут такой день, ну грех не выдать что-нибудь такое – лирическое, изумительное.
Влюблённые смотрели на звёзды, кто-то на костер, а Тамара, зажала свою голову меж ладоней, опустила вниз и вдумчиво слушала Андр-юху гармониста. Костёр уже почти догорал. Кто-то из ребят предлож-ил прыгать через огонь. Андрюха откинул в сторону гармонь, и перв-ый как горный козёл сиганул через него. А потом уже все стали без разбора прыгать. И так они распрыгались, что произошел казус. С одной стороны один парень разбежался, а с другой стороны другой, и так получилось, что они вместе в одной точке соединились, и той точкой оказался - костёр, они лбами столкнулись и прям в пекло. Что же с ними было? А что могло быть, пальцы обожгли. Чем-то это напомнило суд божий, а то, через пекло прыгать, что вы - это же риск. Ну вот и рискнули, чуть не сгорели, чудаки. Утро. Помаленьку рассветало, ребята стали расходиться по домам. Тамару пошел провожать – Тимофей, ему все ровно было по пути, ведь они жили с ним на одной улице, только он в конце, а она в начале, друзья не друзья, но так просто знакомые. Не оставлять же девушку одну.
Утренний белый туман заклубился над речкой. Он расползался как одеяло, нежно укрывая под свой покров. Утренние птицы цвикали и трюмкали свою музыку. Тимофей нежно обнял Тамару, они подымались из глубокого оврага. Трава была покрыта прозрачной расой - это от тумана. Молочный налёт покрывал зелёные листики мать и мачехи, конского щавеля, и ромашки. Тимофей резко нагнулся вниз к ромашке и, сорвав ее, протянул Тамаре.
- На это тебе, нравиться цветочек? – сказал он и улыбнулся. 
- В природе нет ничего некрасивого – удивила его ответом Тома.

                38      
- Это ты точно подметила, да, что-что, а природа у нас самая лучшая.
- Наши то места, ещё бы, не зря же к нам из Москвы приезжают отдыхать, вон и к Трошкиным приехала родня, интеллигенты.
- А-аа, эти что ли – учёные ботаники, - и Тимофей махнул рукой. Им бы только растения разглядывать, природу изучают, бабочек ловят в сачок, вот чудаки, нет бы помочь, сено там покосить, а они бабочек высматривают, не понимаю я их. Нет родни, а такой и даром не надо. 
Они поднялись из оврага на полянку, где кустилась зелёная трава. Солнце начинало медленно выплывать из-за горизонта, кидая свои жёлтые стрелы. Ветра ещё не было, тишина окутывала речку, овраг и село. Ещё немного и начнут грохотать трактора, ездить машины, кричать без всякого повода соседка на соседку, списывая на неё все грехи. Село оживёт, зашевелиться, хозяйки погонят своих рогатых коров на пастбище. Их торжественно встретит пастух, на коне, правда без шашки, и как всегда с будуна. Мужики начнут с утра шастать по селу, искать, где бы похмелиться. Откроются калитки, и на улицу выйдут важно пошатываясь утки, гуси, начнут беззаботно щипать сочную травку, погагакивая на мимо проходящих личностей. Особенно на тех кто боится их, на тех они сильней кидаются.
- Ой, боюсь что батька будет ругаться, надо бы поспешить – вскрикнула она, и они прибавили ходу. До хаты было пол километра.
   Вот уже и возле дома, любимая берёза молча встречает возле калитки. Тамара забежала во двор, поднялась на порошки и развернувшись посмотрела на Тимофея, тот облокотился своими локтями на частокол, нежно смотрел на то как она заходит в хату. Лицо его сияло, он жмурился глазами и улыбался.
- Ты че не идёшь дамой? – с удивлением крикнула Тамара.
- А я не спешу. Меня в отличии от тебя никто не будет ругать, отца у меня нету, а мать вообще не ругает, я чё хочу то и делаю. Мы ещё увидимся, Тома? Пообещай, что ты выйдешь на улицу, когда я тебе камушек кину в окошечко, а. Мне нарваться твори карие глаза.
- Тим, я не знаю, ничего обещать не буду, я скоро уезжаю к тётке в Волгоград, поеду учиться на штукатура-моляра.
- О ты какая, это что, значит у нас с тобой ничего не получиться что ли. А я рассчитывал что… Я люблю тебя, чё ж мне делать, а?
- Не знаю… Всё пока - и она слегка покачала рукой туда-сюда, так и не ответив на Тимкин вопрос, выйдет она или нет.
Тима убрал руки с частокола, посмотрел на небо. В небе звенел жаворонок. Он неожиданно привлёк Тимкино внимание, он пару минут стоял как зачарованный его мелодией. Жаворонок повисел- повисел в воздухе потрепыхал крылышками и опустился за дом, исчез. Тимофей вздохнул, надвинул на глаза кепку, и пошёл вдоль заборов насвистывая хиповую мелодию. На дороге ему встретилась баба Дуня. В руках у нею была кривая палочка и сумка.

                39
- Здравствуй Тимофей – мягким голосочком поздоровалась она.
- Привет старушка – жестко ответил он. Куда спешишь, в магазин что ли? Чё небось пенсию получила и решила разом потратить её.
- По делам, по делам милок, надо мне – зашепелявила она.
- Всё то у вас дела, какие же могут быть у вас с утра дела?
- А вот как раз с утра и делаются все дела, а к обеду то чего, люди разбегутся и никого не найдёшь, вот я и иду по делам.
- Ну даёшь старая, всё то ты знаешь.
- А как же, чай не первый годик живу на земле, почитай мне зимой исполнилось 77 годков. Кое-чего знаю, насмотрелась.
- Ну ты даёшь. Живучая ты, как черепаха, говорят что они 300 лет могут жить, и ты тоже, наверное, хочешь столько протянуть.
- А это уж как Иисус решит, скажет 300, значат будем и 300, вон Семион Богопреимец как раз столько и жил. Всё от Бога, всё от Бога.
Никто из нас не знает сколько он будет жить, разве угадаешь, один вот родился, крикнул и - умер, а другой чаврит- чаврит, как курица дохла ходит, шатается, а живёт, а-аа значит нужен он Господу, зачем? Одному Ему и ведомо. Разве нам понять сие действие.
А меня милый если хочешь знать, Господь держит на этом свете, да ещё и на своих ногах, зачем, я и не знаю, значит нужна я тут, а если бы не нужна была, то была бы уже там – и старушка подняла вверх белое морщинистое лицо, пристально посмотрел на небо и  переложив из правой руки палку в левую смело перекрестилась.
- Да кому ты нужна старая, глянь, ты же ели ходишь.
- Да хожу я ели-ели это правда, но всё же хожу, а не лежу.
- Ладно, я пошёл - и он махнув рукой стал удаляться всё дальше и дальше от того места где они разговаривали. Тимофей понял, что так можно весь день проторчать тут. Да стоит только с ними заговорить, то конца и краю не будет ихней болтовне, старушки то они такие, их только зацепи словом, а они болтать любят. Вот и будут лить из пустого в порожнее. Он шёл быстрым шагом, его силуэт становился всё меньше и меньше. А баба Дуня пошкондыляла дальше по дорожке, как она говорила: по делам. А какие там у неё дела, она так и не рассказала Тимофею, а может секрет какой был? по этому и не стала рассказывать, кто их знает, старое то оно что малое, всё с секретами ей богу как дети, смех да и только. 
   Прошло три недели, мать ходила на станцию за билетами и купила дочке до Волгограда плацкартный билет, на купейный денег не хватило. Пришла пора Тамаре покидать дом, совсем уж взрослая  стала, в город учиться. Вещей у неё было не много: два штапельных платья и коричневые босоножки, а насчёт денег так решили, как понадобиться то они сразу же ей вышлют переводом, так надёжней, а то по поездам много охотников за чужим добром шастает, а она
простая, деревенская девчонка, возьмет да и расскажет всё.

                40   
А в дорогу дали 200р и жареного гуся, это чтобы было чего кушать путь то не близкий. Провожали всей семьёй, на перроне стояли: мать, батьтко, братко Коля и Любушка- голубушка, так они все называют её ласково. Отец читал нотации, ему было жалко её  отпускать одну в чужой город, а вдруг что случиться, кто ж поможет, как ни как всё же родная дочь, поучал он как надо правильно жить:
- Ты смотри, сильно там не балуй. А то получила свободу, и будешь думать: родителей нет рядом, значит всё можно. С хлопцами то  поосторожней, а то заиграють, а ты потом – мучайся.
- Что ты такое несёшь, Гриша, ну не совсем же она глупа, да и не просто же она едет, а к тётке, чай приглядит она за ней, не чужа.
- Ага, знамо дело как приглядить, она же не будет с ней ходить во все дырки, а я заранее предупреждаю, гляди у меня Тамара – и он грозно помахал перед её лицом своим жилистым кулаком. Ежели нагуляешь без свадьбы, осрамишь меня, и весь наш род, не посмотрю что ты моя кровинка, убью, мне приблудников не требо, ясно. Да, Григорий грозился, но разве бы он стал это делать, конечно же нет, но ведь надо как то было пояснить ей, вот он и погрозил чтоб боялась батьк-иного наказа и думала прежде чем что-то делать противозаконное, хотя оно то может и не поможет, а всё же предупредить надо, пущай знаеть, что батько об ней печётся всё для её же блага, разве родитель плохого чего пожелает дочери, нет, конечно же нет.
- Ясно – прогундосила она сквозь ноздри, и повинуясь батькиному приказу пару раз кивнула головой, в смысле того, что поняла. 
Мать держалась за краешки своего платка повязанного на голове и плакала, вытирала слезы этими же краюшками и приговаривала:
- Ты уж если чего то пиши нам… если трудно будет в чём спрашивай, чем можем тем поможем, денег хоть у нас и мало но всё же...
- Не надо мам, не плачьте, я же не на войну еду, а просто учиться.
- Да знаю я дочка что не на войну, а вот слёзы сами собой тякуть, не  могу им приказать чтоб воны остановились, наверное это от печали.
- Ты мне серьги с камушками купи – врезалась в разговор со своими пожеланиями Любушка. Я хочу с зелёным камушком, купишь?
Говорят там большие магазины, там очень много красивых драгоценностей, я бы сама поехала да нельзя, учиться надо. Вот окончу школу и тоже поеду в город Волгоград, хочу учиться на повара, мне больше готовить нравиться, - хвалилась она.
- Обязательно куплю, модница ты наша - и Тамара улыбнулась.
 Издали послышался гудок, это был знак – приближался поезд. Люди сразу зашевелились, загомонили, стали выглядывать, смотреть, где же поезд? Вдалеке на развилке, загорелся зелёный сигнал семафо-ра, и поезд медленно-медленно почти накатом стал приближаться к маленькой станции. Народу – отъезжающих было не много, больше всего было провожающих. На одного отъезжающего приходилось

                41
по два три провожающих. Люди целовали друг друга, пожимали руки, хлопали в плечё, крепко обнимались. Прощание, провожание родни – это самый сентиментальный момент, не все выдерживают его, некоторые начинает плакать. Расставаться всегда тяжело. Рядом стояла влюблённая пара, молодой парень и девушка, кажется парень уезжал, он взял её и погладил руками по волосам, прижал к себе, а потом крепко поцеловал, а девушка плакала и говорила:
- Ты не забудешь меня, я буду ждать тебя. Милый возвращайся.
- Обязательно, да не плачь ты, у-у-у, рёва корова – утешал он её.
Трогательная сцена. Когда на всё это действие смотришь, то и самому хочется вот так взять и заплакать, эмоции, да это всё эмоции, а куда без них, так уж сделал человек, как говориться: по божьему проекту, всё в человеке есть, и слёзы, и смех, и печаль, и откуда только всё этот берется? Много чего в него вложил Творец. 
  Шустрые бабки в цветастых кофточках кипешились, они волоком подтаскивал ближе к платформе свои большие баулы из мешковины распихивая всех локтями в разные стороны. Наверно чё то «ценное» они везли в них, раз так оберегали их от посторонних, может шерсть, а ли картошку, ну чего ещё ценного можно везти из хутора?
   Поезд поравнялся с платформой, и проплыл над людьми, как красивый коробь. Большой, зелёный, он гуркотил своим мощным мотором, отстукивал железными колесами по стальным рельсам.
- Во те то силища – проговорил с восторгом Коля, присматриваясь к поезду. Ищь ты, и сколько же в нем будет лошадиных сил? Небось целу тышу, да машина зверь, - и Коля покачивал из стороны в сторону головой. Большой однако – и почесал свой белобрысый затылок. Глаза его горели, он восхищённо глядел на проплывающие мимо них новенькие зеленого цвета вагоны. Детское воображение всегда сильней. Вот если взрослый смотрит на вещь спокойно, не обращая никакого внимания, то дети смотрят на каждую вещь как на чудо. Так и есть, большой конь с шипящими ноздрями постоянно фыркающий тормозными колодками, пугая этим шипением людей. Поезд остановился, и по вагонным соединениям пробежала накатом ударная волна. «Бам, бам, бам»- это стучали вагоны. Она уносилось по цепочке всё дальше и дальше, где-то там, уже далеко, за последн-им вагоном исчезала, рассыпалась. За горизонтом невидимого глазу летел еле доходящий до ушей тоненьки стук.  Двери вагонов начали открываться. Первыми из них выходили - проводницы. Девушки в голубой форме, чем-то напоминающие стюардесс. На голове у них были точно такие же пилотки, вот только кокарды с другой эмблемой, у тех крылышки, а у этих ключи.  Первыми в вагоны ломонулись бабки, им как всегда надо скорей. Они совали свои непролазные баулы. А проводница кричит на них:
- Куда прёте с чувалами, дайте сначала людям пройти. 

                42
Тамара подхватила в руки лёгенький чемоданчик и улыбнулась.
- Ну будем прощаться – выговорила она чуть ли не дрожащим голосом. Конечно же ей было страшно, из села в чужой город 
мало ли что может случиться. Мать прижала её голову к своей груди и поцеловала в щёку, так уж ей было жалко расставаться с дитём.
- Не надо мам. Ну прощай Колька, смотри не балуй слушайся маму и помогай. Люба, а ты учись хорошо, и помогай маме, ну давайте – и она заторопилась. Подойдя к проводнице она вытащила билет и показала. Та взяла в руки, посмотрела, и отдала обратно. Тома ухватилась за длинную ручку и подтянувшись встала на подножку.
- Так, проходите… А это провожающие?- спросила проводница.
- Да.
- Если в вагон будете заходить, предупреждаю – стоянка всего пять минут, смотрите долго не задерживайтесь. 
- Да мы не пойдём, мы так в окошко. Дочка ты нам в окошко помаши.
Томата зашла в тамбур и пошла по вагону искать своё место. За ней, следом, пролезла женщина с кошелками в них лежали куриные яйца.
Она что-то доказывала проводнице что ей нужно нижнее место, мол она больная, а ей дали верхнее, она не может залезть, проводница выговорила: «Проходите, там опосля разберёмся». И та поднимая свой мощный зад в раскорячку заползла в тамбур вагона.
  Семья Спиридоновых заметила в окошке лицо Тамары.
- Ой отец глянь, вон она, уже и место нашла - и они подошли к окну вагона, где была Тома. Какое-то время они ещё смотрели друг на друга, мать что-то говорила, какие-то слова, Тамара кивала головой. Послышался гудок и поезд слегка дёрнулся, опять по вагонам прокатилась откатная волна, стукая железными соединениями вагонов. Проводницы стояли возле дверей тамбуров, выглядывая, не опоздал ли кто. Вагоны медленно, плавно покатились. Мать и вся семья стали махать руками, прощаясь со старшей сестрой. Тома прильнула к стеклу, и в её сердце что-то кольнуло, она подумала:
«А ведь я больше сюда никогда уже не вернусь, почему-то так подумалось ей». Маленькие соленые капельки покатились из её глаз она невольно прислонила ладонь к стеклу и грустными глазами провожала: маму, батьку, брата Колку, систру Любу, станцию, родное село, родные поля, родную речку где когда-то она играла с пацанами в нырялки- догонялки, собачку, кошку, лес куда ходили часто осенью за грибами. Всё это промелькнуло у неё в голове одной секундой. Мать не выдержав побежала за вагоном, она махала рукой и кричало: «Тома, Тома, прощай доча». Но Тома не слышала, стекло было слишком толстое, да и поезд уже набирал всё быстрей и быстрей свой ход. Мать запыхавшись остановилась. Она смотрела в след последнему вагону, как он слегка покачиваясь, удалялся от станции. Он вздохнула и повернувшись пошла обратно к семье.
 
                43
- Ну чё мать проводили дитя, да не переживай ты так сильно всё будет у неё хорошо. Выучиться и станет маляршой как хотела, получит квартиру, найдёт парня, дети пойдут – тебе же внуки, може когда приезжать, навещать нас в деревне будут, всё какая-то радос-ть, а ты плачешь, ну, ты слёзы то утри, не надо, чай не на поминках. Григорий крепко обнял её за плечи. Они завернули за угол станции, где стояла запряжённая в телегу лошадь – Маруся и мотала своей головой, фыркая большим ноздрями в разные стороны, отгоняя от себя занудливых мух. На ней родимой, как раз то они и приехали до станции, а что хороший транспорт, ни бензину не надо, сел, дёрнул за поводья и поехал куда надо, только поворачивай. Поезд давно уже ушёл, и даже как-то немного грустно было на душе, возвращать-ся домой не очень то хотелось. Дети шли молча, позади родителей. Тома уехала, а они остались, жаль, теперь без неё плохо, Кольке подраться не с кем будет, а Любе в сложных проблемах теперь придётся самой думать. Отец подошёл к кобыле. Та подняла голову и потянулась к нему обнюхивать. Он погладил её по морде как бы успокаивая, мол всё нормально, не беспокойся милая, щас поедем домой, дадим тебе сена, и отвязал от дерева вожжи, потом подошёл к телеге и повернувшись спиной к ней подпрыгнув очутился в коробе. В телеге лежало сено, это для того чтобы заднице было мягче при тряске, а то когда по кочкам едет страсть как трясёт, просто не выносимо сидеть, а на сене всё же мягче ехать.  Повернув шею, он громко скомандовал, как это делают генералы:
- Запрыгивай… едем домой, а то кобыла застоялась.             
Мать, брат Коля, и Любушка быстро попрыгали в повозку как кузнечики. Отец дёрнул вожжи и крикнул на лошадь не жалея голоса:
- Но-ооо, пошла милая-яя, давай, давай, дамой.
И лошадь повинуясь приказу хозяина дернулась вперёд, телега тихо покатила по дороге. Григорий какое-то время сидел, молчал, но пот-ом недовольный скоростью кобылы привстал на колени и размахну-вшись со свистом ещё пару раз хлестнул её по заду длинными остат-ками вожжей. Маруся поняла, что хозяин не очень то доволен ей и прибавила скорости, телега уже плыла тихо, она загромыхал, понес-лась как «ракета» по кочкам и ямам сельской раздолбанной дороги. Лошадь с разбега въезжала в большие лужи и телега по половину колёс погружалась в грязь и воду. Дети, свесив ноги с телеги, качали ими, едва не касаясь воды. Григорий нервно дергал возами и громко кричал чтобы лошадь боялась и не остановилась в самой середине лужи, а то если остановиться, то хана, телега завязнет и никто её больше акромя трактору не вытащить. Лошадь была умной, она пон-имала всю ситуацию и рвалась, старалась изо всех сил протащить телегу, сколько было можно. Она напрягала все свои мышцы, погружаясь в жижу всё глубже и глубже, но всё же тащила повозку.

                44
Вытянув телегу на сушу, она остановилась, немного постояла, и
повернув голову посмотрела на хозяина, как бы спрашивая у него разрешения на отдых: «Можно я 5-ть минут отдохну». Григорий понимал, что надо бы отдохнуть, но и домой надо торопиться. Он хлестнул Марусю хлыстом и крикнул: «Поехали, потом… Некогда, дома отдохнёшь». Лошадь обижено фыркнула и как бы в отмеску заигогокала. Григорий понял её, но не стал останавливаться.
  Ехали через лес, рано утром прошёл хороший дождик, было прохладно в воздухе пахло сыростью и Люба всё время ёжилась от холо-да. Солнце тонкими лучами сделало преломление, и удивительная радуга встала над лесом. Свежий запах смешенного леса немного опьянял. Птицы распивали песенки, каждая на свой лад. Где-то далеко послышался голос кукушки, так протяжно, монотонно, она куковала в лесной глуши, и её пение разливалось по всему лесу. Люба внезапно заговорила, как бы спрашивая у птицы:
- Кукушка, кукушка, сколько мне лет осталось жить?
Долго куковала кукушка, Люба сначала считала в слух, а потом сбилась со счёта и престала считать, она только слушала, как кукушка отсчитывает свой мотив.
- Ну чё посчитала сколько тебе лет жить? – спросил Коля.
- Она так долго куковала, что я сбилась со счёта.
- Да брехня всё это - выпалил Коля. Кто-то из чудаков придумал, и теперь все спрашивают у кукушки, я думаю так:- Если человеку суждено много лет жить значит он будет жить, а если нет, то никто не поможет и ни кокая кукушка. Вон посмотри, сколько погибло людей на войне, а некоторым ничего и под снарядами, и под пулями, а ничего живые, и кукушка тут не причём, везение – вот что нужно.
- Дурак ты Коля, это же так интересно чтобы твои года отсчитывала кукушка, а ты прагматик, с тобой не интересно разговаривать я с тобой о душевном, а ты мне чево?
- Скажите пожалуйста, не интересно, ну и не надо - обиделся Коля и замолчал. Он опустил голову вниз и стал смотреть на дорогу, которая у него выплывала из-под телеги. Обычная дорога серая с грязью. Где-то гулко затарахтел дятел, и по лесу раскатисто полетело эхо. Григорий воздохнул, полез в карман и достал от туда новую почку беломора. Он её только что купил в ларьке на станции. Толкнул жену в бок и попросил: «Открой пожалуйста, чёто курить хочется в груди всё сдавило, курну, може отпусти, а как ты думаешь». Жена оторвал краюшек и чуть вытянув из пачки сигаретку протянула Григорию. То бросил вожжи и взяв в руки пачку ответил:
- Дьякую. (Это означало - спасибо)
Нагнувшись он ухватил торчащую из пачки папироску губами и вытянул её. Немного пожамкав её губами вынул, сплюнул на землю и снова взял в рот цигарку. Дёрнул вожжи. Кобыла прибавила шаг.

                45
- Там в правом кармане спички, если тебе не трудно то вытяни их, я не могу, и запали мне папироску - попросил он жену.
Ефросинья полезла в карман и пошарив там нащупала спичечный коробочек, вытянула его из кармана, поглядела на коробок. На нём было написано крупными буквами: «Балабановская фабрика».
Раскрыв коробок она вытащила из него спичку и чиркнула ей. Спичка зашипела, задымилась и потухла. Почувствовался едкий запах серы. Она достала вторую спичку и чиркнула ей, произошло то же самое, только дым и никакого огня.
- Вот не везёт, наверное отсырели отец, никак не хотят гореть - проговорила Ефросинья. И снова попыталась зажечь спичку.
- Немогёть таково быть, давай следующую, чёж мне теперь до дома ехать не курящим, я же издохну, давай другую, чиркай, должен...
 Ефросинья достала сразу три спички сложила их в кучу и чиркнула
ими об коробок. Спички зашипели и наконец к великой радости и спасению Григория вспыхнули.
- Ну наконец-то - обрадовано проговорил Григорий и потянулся папироской к горящему огоньку. Втянув в себя огонь, папироска задымилась. Запах табака стал расползаться во все стороны.
Люба почувствовав запах табака чихнула, она не переносила табачного дыму и если батько курил, то она либо закрывал нос либо совсем уходила из комнаты куда-нибудь по дальше к примеру на улицу там воздух чище. Но тут, куда же она могла спрятаться, ежели только под сено, или спрыгнуть с телеги. Но пешком то нехочеться.
- Чё дымок мой не нравиться – ухмыльнулся батько. А ежели у тебя будет муж курящий, чё тогда будешь делать, а?- задал он вопрос.
- А я не возьму курящего, я возьму такого который не курит.
- Ага, мать твоя вон тоже так думала, а видала, как получилось, полюбила меня и всё, а у меня ни только запах табака, но и самогона бывает очень часто, всё терпит, прости меня Ефросинья за то что курю, выпеваю и ругаюсь иногда, ты же у нас добрая, я знаю что простишь – не выпуская из рук вожжи, он прижал её ближе к себе. Ефросинья только и смогла ответить на его слова:
- А чё же мне делать то, стараюсь изо всех сил, терплю тебя такого дурака, любовь, чёж поделать, такова моя судьба, бросить бы, да жалко, вон сколько детей наделали, а без отца то оно ещё хужей. Он то хоть и пьющий, курящей, но вас то он не обижает. У некоторых очень строгие они и ремнём могут отпороть, а ваш добрый, ласковый, пёть - конечно же это недостаток, ему бы полечиться.
- Чяво, ишь ты, не много ли ума будеть у вас, ещё чего удумала - закричал Григорий. Хотите из меня трезвенника сделать, а вот вам не хотите – и Григорий вставил кукиш между указательным пальцем и безымянным, сжал пальцы и судорожно сунул в лицо Ефросиньи дулю, покрутил перед носом, добавил: - Накось выкуси, бросить

                46
пить, да я легче в лес от вас сбегу, чем пить брошу.
- Батько у нас файный, (это значит хороший) – выкрикнул Коля. И встав в телеге на ноги в полный рост, заплясал ловко ударяя ладонями по груди, по коленам и при этом присвистывая.
- Ты чаво расплясался, а ну сядь, кому говорю, специально мне на нервы что ли действуешь, спиногрызы, батьку хотите с ума свести, раньше времени в гроб вогнать, черти – а не дети, от одной избавились ещё бы двух определить куда-нибудь. Коля присел на корточки. Григорий ещё какое-то время бормотал сам себе под нос, не мог успокоиться. Вдали показалось село. Лошадь почуяв знакомый запах, прибавила ходу. Ефросинья запела песню:
                Широка река, речушка
                Голуба волна.
                Я хорошая девчушка
                Полюбите вы меня.
И так она вытягивала эти слова, что Григорий даже впал в мечты – молодость свою вспомнил. Вспомнил, как он, молодой, до войны бегал к Ефросиньи, через заборы перелазил одним махом, раз и там, герой был, а её отец выследил его, поймал и выпорол крапивой, чтобы не ходил к ней. Ох и бежал тогда Григорий как ракета. А потом на заднице неделю не мог сидеть – болела. Затаил он обиду на её отца. Шалопутный был Григорий, как огонь, не любил его тесть. Как только дочь про него заговорит, так он сразу ей своё:
- Замолчи… не говори мне про него, и слышать не хочу.
- Папа я его люблю, он мне нравиться.
- Он без ума, слышишь чё тебе гутарю, по нёму тюрьма плачет, а ты знаешь что он «отколол», а, трактор колхозный чуть было не загробил, герой – кричал её отец и махал руками в разные стороны. Ему как комсомольцу доверили такую технику землю пахать, он же ведь учился на тракториста, да видать не доучился. Учудил, ну и учудил. Он на 1мая – праздник всех трудящихся, напился, завёл трактор и приехал на нём до клуба, девок насажал и давай по селу катать, ишь нашёл развлечение. Сбил  колодезный сруб и трактор загнал в колодец, вредитель вот он кто. Ну попадись он мне на глаза, теперь уж не крапивой я буду его лечить, а осиной. Я уж отчихвосю.
- Он же не специально папа, он хотел девчат покатать – тихим голосом проговорила Ефросиньюшка, жалобно шмыгая носом.
- Ну да, а теперь в бега подался, боится что посадят, посадят, и правильно сделают, нам вредители не нужны.
  Все эти слова Григорий сам лично слышал, когда стоял под окном у дома. Отец у Ефросиньи был бригадир в колхозе, уважаемый всеми человек. А Григорий – шалопай, кровь молодая, – вот что в нём играло, чудик. Время прошло, война. На войне то он поумнел. Совсем по-другому стал думать. Жизнь то она постоянно меняется,

                47
иногда бывает плохо, иногда хорошо. Кобыла с горы пошла накатом вниз, телега понеслась, загромыхала. Дети, жена, затряслись как  картошка в мешке при разгрузке. Григорий только и успевал тянуть на себя вожжи, притормаживать и прикрикивать на кобылу: «Тр-р-р-р-р, куда». Но спуск был настолько крутой, что лошадь почти не слушалась Григория, она делала так как было удобно ей. 
Спустившись с горы, въехали в село. Лошадь, отмотав 20 км, немного устала. Григорий бросил вожжи и полез в карман, слишком уж он переволновался при спуске, боялся что всё выйдет хуже. Он  достал пачку с папиросами и наклонив её тряхнул в сторону. Из пачки выдвинулась папироска, он взял её дрожащими губами.
- Запали ко мне папироску – повернувшись, он обратился к жене.
- Ты же только что курил. Вредно много курить.
- Ну и что, это было час назад, организьм требует, я так устроен.
 Ефросинья чиркнула спичкой и та сразу вспыхнула. Григорий затянулся в себя и сильно закашлял.
- Он как губит вас курево, кашляешь, а куришь, рака то не боишься?
- А чего его бояться он в воде, а мы на суше.
- Да оно и видно что в воде, я о болезни говорю а не о рыбе.
- Я не видел его в глаза, ежели увижу, то тогда и отвечу.
Через село протекала неглубокая речка, а через речку был построен мост. Дом их был на той стороне речки. Там же неподалёку и лес. Кобыла въехала на мост и постукивая копытами по деревянным доскам прошагала на ту сторону. На пути встретился Степан – конюх.
- Здорова, откуда чалишь? О-о-о, я вижу ты всем семейством.
- Да вот ездил на станцию, - начел Григорий. Проводил старшую дочь – учиться в город поехала, ну вот все вместе и ездили.
- Когда на работу выйдешь, отпуск то когда кончается?
- Немного осталось ещё неделю и выйду, а ты куда ходил?
- А утром встал, голова болить, лечиться ходил к Матрёне. 
- Ну и как лекарство помогло? Я вижу у тебя лицо красное.
- А как же, сам же знаешь, что самое лучшее лекарство у – Матрёны.
- Ну ладно давай, - и Григорий дёрнув за вожжи крикнул: - Но, пошла. 
А в речке плавали гуси и утки. Эта живность постоянно между собой ругается. Видать им места для плаванья мало. Утки – это самый наглый контингент, они с разбега в воду бах и давай воду мутить, нырять. Гуси, те нет, это интеллигентный индивидуум. Они хоть и большие плауны, но всё же не так нагло себя ведут. На берегу обычное дело – споры. Сойдутся стая уток с гусями и давай друг на друга гоготать да крякать. Гуси шею вытянут и к утям туп-туп психическая называется, пугают силой, те понимают, что их сейчас будут щипать и очень больно. Если вас когда-нибудь щепал гусь, тогда вы можете себе это представить что это такое. Ути конечно ростом меньше, они – дрефят (так сказать бояться), сразу шасть в

                48
воду и давай грести изо всех сил перепончатыми лапами, чтобы их не догнали, на земле то они не спортсмены, так себе, шатко валко, с боку на бок переваливаются, ну а в воде их уже трудно догнать, тут они настоящие – ихтиандры. Самые драчливые – это самцы, каждо-му нужна своя территория, на которую никто не смеет заходить. Вот они и охраняют ревностно свой клочок земли, да и воде не любят когда возле них всё время под шеей крутятся ути. А утям, им лишь бы было где поплавать. Иногда и речка почти пересыхает, а они в грязи с великим наслаждением копошатся,  выискивают себе питание, пиявок. Желудок у них будь здоров, они же всеядные, едят траву, едят рыбу, зерно, всё принимает и ракушки и мелкие камушки. Ох и жадные они твари, вот и глотают всё подряд без разбору.               
  Лошадь подъехала к воротам. Григорий натянул на себя вожжи и выговорил с усталостью: - Ту-р-р-р, стоять Маруся, приехали.
Лошадь послушно остановилась, повернула голову и посмотрела на хозяина. Тот спрыгнул с телеги и спокойным голосом добавил:
- Всё дорога кончилась, приехали, слязайте, пущай кобыла отдохнёть, устал, а то вон – вся «задница» в мыле.
Дети как воробьи вспорхнули с телеги и сразу побежали играть.
Ефросинья осторожно опустила ногу, нащупала землю, опёрлась, а затем другую. Поправила платье, стряхнула с кой-каких мест солому, которая самовольно причепилась к её крепдешину, сняла платок, 
встряхнула его на ветру и снова повязала на голове.
- Пойду обед готовить, дети пущай пока играють, а ты тут по хозяйст-ву, поди погляди как там поросята, мо же им воды али еды надо.
- Давай, я щас кобылу распрягу, надо снять с неё хомут, да сена дать пущай покушает, вон столько вёрст отмахала, а потом и поросят погляжу, не всё сразу. Григорий взялся за оглоблю и стал развязыв-ать крепления. Сначала он снял с одной стороны крепление, а потом перешел на другую строну. Хомут оказался крепко стянут, пришлось трохи помучиться, поплевать, по материться, – это завсегда так, когда дело не получается, только ругать и помогает. Как только он ослабил верёвки, оглобли сразу упали. И напоследок стянув с неё хомут, кинул его на землю. Всё это очень тяжело давалось Григорию, так как у него была всего одна рабочая рука, но он никогда и ни кому не жаловался на это. Всё приходилось делать самому с большим трудом. Да и не мужицкое это дело – жаловаться.
Это бабы как соберутся на лавочке, и давай одна другой слёзы лить в ладошку: «Ой мой гад такой третью неделю пьёть, ни чё не делает»   
Мильная: «А-а, у вас пьють, а мой кобель не пьёть, а по селу бегает, за юбками, нравиться ему блудить, чтоб его молнией да про меж…»
Степанида: «Ты чё, глупа баба, а чем же он тогда будет развлекать, а это уж слишком жестоко наказание получается для него».
Все баба хором закатились: Ха-а-а Ха-ха.

                49         
Юля: «Мой во всем хорош, только одно, слишком уж много ест, не успеваю я для него готовить, кушает, простите, как хороший конь».
Вера: «Так чё ж тут плохого, ну и пускай ест на здоровье…».
- Да продуктов заготовили на зиму, а он уже всё съел, чё делать?
    Все эти разговоры Григорий услышал случайно. Когда у себя в саду собирал красные яблоки. Яблоки были сочные, сладкие, вкусные. Лавочка находиться на противоположной улице, а бубнили они так, что на всё село разносилось их болтовня.
  Дети Коля и Люба влились в дружную компанию ребят. Кто-то припёр с собой из дома мячик и предложил поиграть. Игра называлась «Штандыр». Правила игр были таковы. Один человек берёт в руки мячик и подкидывает его как можно выше вверх и кричит: «Штандыр-штандыр» и выкрикивает имя любого приятеля. А сам бежит в сторону. Имя играющего которого назвали, должен бегом вернуться обратно и поймать мяч. Как только он его ловит, кричит: «Стоп». Все должны во мгновение застыть на месте, любые передвижения – это нарушение игры. Он должен выбрать «живую мишень», и метко попасть в любого им выбранного друга, если промахнулся, то всё начинается с начало. Мяч бросается вверх, все разбегаются как можно дальше, чтобы потом в них не попал мяч. Как раз в такую игру они и играли. Коля взял в руки резиновый мяч и подкинул его вверх. Все ломанулись в разные стороны. Он крикнул:  «Вовка». Тому пришлось быстро сообразить что его назвали и бежать обратно, чтобы поймать мяч, а пока он бежал, ловил мяч, дети бежали от него в рассыпную, подальше как цыплята от коршуна во время нападения. Кого-то постигала неудача, он спотыкнулся об камень, полетел юзом и упал носом в песок. Всем конечно было смешно, и они заливались звонким смехом. Хотя упавшему было совсем не до смеха. Или кто-то замешкался, растерялся, вот как раз такие и становятся ведущими игры. Кидай и кидай это ж не сложно. Играли они около 2-х чесов, пока из калитки не вышла мама и не позвала их к столу.
- Коля, Люба, а ну жива домой, кушать, а то суп остынет!
- Сейчас мамочка, ещё чуть-чуть – звонким голосом кричала в ответ дочь – убегая от мячика. Они так увлеклись игрой, что вошли в азарт. Ни как не хотели идти домой, ни какие уговоры не принимали. Они готовы были даже играть на голодный желудок, дети, что с ними поделаешь. Так сказать, игра интересней нежели – мамин суп.
  Григорий проверил хозяйство и вошёл в хату. Запах только что сваренного матерью супа, расплывался по всем комнатам.
Он поднял свой нос с горбинкой к верху, и втянул в себя приятный запах. Это запах показался ему весьма притягательным.
- Пахнет прилично, наливай, че то я проголодался – горкнул Григорий и подошёл к умывальнику. Умывальник, оказался простым

                50 
висячим рукомойником, прибитым к стене, а под ним стояло
оцинкованное ведро, куда стекала не чистая вода. Григорий набрал в ладонь воды и плеснул на лицо, растёр, лицо посвежело. Стянул с гвоздя полосатое полотенце и вытер им мокрое лицо. Сел за стол, и тут неожиданно открылась дверь, в неё влетели как вихрь дети.
Они наперебой с толканием и смехом подбежали к рукомойнику и стали плескаться, так что брызги летели по всей комнате.
- О ну престаньте баловать, ремня дам – пригрозил отец и повернувшись лицом в правый угол посмотрел на старую икону 18-го веку, доставшуюся ему от матери, а той ещё от бабки, как говориться семейная реликвия, очень дорогая вещь. Это была икона Казанской Божие Матери, но не настоящая, а список, копия значит, размером конечно меньше. Божия Матерь нежно прижимала к своей груди младенца. Человеческий сын печаленными глазами смотрел с образа на Григория. Взгляд Матери был проницающим, она с жалостью лицезрела на всех кто находился в комнате, хотя в данный момент Её взгляд видел только Григорий, все остальные занимались кто чем, мать наливала тарелки, дети плескались возле рукомойника, только Григорий перед тем как принять пищу должен был по-старинному обычаю спросить благословения у Бога.
Потемневшая от времени икона была не интересна обычным людям, Для некоторых она считалась только антиквариатам старены. Риза с неё была снята ещё в двадцатые гольды, когда был голод, жрать было нечего, по этому ризу сняли и продали, чтобы хоть как-то выжить в тяжёлое время. А теперь вот она висит в красном углу, без ризы, ежели кому надобно, тот может подойти и попросить у Божьей Матери благословения. Иногда перед ней молиться Ёфросинья, обычно её просьбы были мещанские: денег побольше, да  чтоб муж не пил, дети не баловали, что ещё нужно простой грешнице… Григорий прочитал в слух «Отче наш» и перекрестился, как положено, хоть левой рукой, но всё же ревностно, с надеждой. В Бога он начел верить ещё в младенчестве, он помнит как мать подходила к этой иконе и молилась, просила, у Божьей Матери защиты. Всякие бывали времена, только вот 19-ый век больше всего прославился своим атеизмом – неверием, чем и поплатился. Духовность была утеряна и родина впала во все смертные грехи, какие только можно было придумать, мир раскачали бесы, да так ловко, что никто почти этого и не заметил, какая смертная тоска окутала Россию. Всех поразила идея большевизма, когда у одного отбирается и раздается всем. Но что вышло из этого хорошего, мы знаем по рассказам, читали из книг.
   Прочитав молитву и перекрестившись, Григорий сел на скамейку и отломив от буханки хлеба кусок, взяв руки деревянную ложку, стал хлебать наваристый суп. Дети влезли за стол, похватали ложки, и

                51
стали активно уничтожать маманину стряпню. Коля любил чавкать и когда он чавкал, то отец злился, он делал серьёзное лицо и басом:
- Ты где находишься, за столом, так и веди себя по-человечески, а не как порося, у них что ли научился?    
 Коля наклонял свою голову вниз к тарелке и со стыдом умолкал. Он конечно это делал не специально, просто суп был вкусный, вот он и старался оттянуть его вкус подольше. Люба съев суп положила лож-ку и поблагодарив маму вылезла из-за стола. Следом за ней выскоч-ил  Коля и не сказав ничего исчез. Мать ещё какое-то время смотрела на Григория. Он завершил трапезу, вытер рукавом бороду, посмотр-ел на мать влюблённым взглядом проговорил: «Спасибо тебе мать за суп, хорош, ты всегда была великой стряпухой, не жалею что именно тебя взял в жёны, хотя мне от твоего папани доставалось – и Григорий засмеяла, его смех внезапно перешёл в кашель».
- Надо бы в больницу сходить, Гриш, може чяво серьезное в твоём организме, вон видал как кашляешь. Сходи, а.
- Да ладно тебе придираться, ну кашляю, бывает, что же теперь думать, что это старшая болезнь меня изнутри давит. Я боюсь врачей, как в анекдоте: - Ежели хочешь побыстрей умереть, то сходи к врачам, они это процесс ускорят - ха-ха ха – залился смехом он.
- Ну и дурной же ты однако, я же хочу чтобы было как лучше.
- Да знаю я что ты об моём здоровье печешься. Не надо так сильно переживать, здоровый я, здоровый как бугай, чё не веришь, могу показать, давай прям при тебе подниму кадушку с малосольными огурцами. И Григорий пошёл в чулане, где стояла дубовая бочка.
- Вернись – крикнула Ефросинья. Не надо я верю что ты здоров.
- Ну тады я пойду прилягу на постель, устал я сегодня спать хочу.
- Иди, иди, - засуетилась жена и стала убирать со стола куски недоеденного хлеба. Тарелки поставила одна в одну и положила ведро, которое стояло на печке. Вода в нем давно согрелась, и по этому можно было вовсю мыть посуду. Ефросинья взяла в руки самый прекрасный женский предмет – тряпку, и стала мыть тарелки. 
  Солнце закатывалось за недостроенные соседские сараи. Дети переменив игру бегали по улице, рубались в настоящий футбол. Как не странно, но на воротах стояла Люба. Счёт был 0:4 в ползу лесных, это те - которые жили возле лесу, там и воздух свежей. Но тут самое главное дело было не в счете, а в азарте. Как они играли, как они бегали за этим мечём, это надо было видеть. Девочки играли на ровне с мальчиками. Ну и только когда совсем стемнело, и мячика совсем не было видно, они стали расходиться по домам. Жаль, но день был окончен. Небо становилось темнее и темнее. На небе появилась северная звезда. В домах стали зажигаться лампочки. Люба и Коля плелись к хате, они о чём-то разговаривали, может даже об игре в футбол, но рядом никого не было, и поэтому никто не

                52      
слышал их разговора. Дойдя до дома, они вошли в калитку, прошли по дорожке. Из-за угла на встречу выбежал их пёс – Уран. Он махал в разные стороны хвостом, лизал шершавым языком Любины пальцы, она стараясь отдернуть их от него, но он ревностно визжал, скулил, пытаясь доказать свою собачью преданность и любовь. Всё это походило на цирковое зрелище. Он вставал на задние лапы и игриво танцевал перед ней. Люба от удивления раскрывала широко глаза, её брови поднимались к верху, она смеялась и хвалила его:
- Какой малаец, тебе бы только в цирке выступать – хватала его за шею и гладила по лохматой рыжей шкуре.
Уран прижимал к голове уши, от радости бежал в сторону, а потом снова подбегал к ней, он просто не знал куда деть радость, вот и бегал от Любы до забора и обратно, со стороны всё это выглядело  странно, можно было подумать что собака сошла с ума. Но не с ума она сошла, она была рада, что хоть кто-то обратил на неё внимание за весь божий день. Урану жилось не очень то сладко. Когда он выбегал на улицу то соседские собаки затевали с ним грызню, они почему-то его не любили, но почему? Он и сам не знал, может потому что у него хорошая шкура и её из завести хочется немного потрепать. Может запах не тот. Как только он выбегал на улицу, так тут же сразу, со всех сторон, к нему бежали разные твари. Сначала они его обнюхивали, он стоял при этом спокойно и никого не трогал. Всё начиналось с того, что нагло влезал соседский пёс забияка, по кличке – Рыцарь, он кусал Урана за шею, и тут же начиналась собачья потасовка. Визг, писк, лай, гам. На собачьих телах появлялись рваные, кусаные раны, тут же из дворов выбегали соседи с палками, и всё кончалось разгоном собачей стрелки по дамам. Уран был не из трусливых, но и первым в драку он никогда не лез, только после того как его кусали. У собак между собой всегда война, за – еду, за – территорию, приходиться показывать силу и клыки, а как же драться надо, собачья жизнь всё время проходит в драках. У Урана много ран, один раз ему пол уха оторвали при делёжке территории. Зимой попадал под пули, кто-то из «добрых охотников» долбанули по нему крупной картечью. Тот прибежал весь в крови, скулит, лапу лижет, больно. Неделю лежал, из будки не вылизал, ни чё выжил, раны зализал, живучий пёс. Вообще-то он любит на охоту ходить, у него раньше хозяин был – охотник. Так вот, он его всё время брал на охоту. Утки летят, охотник с ружья: бах-бах, утка в воду, а - Уран за дичью в плавь. Пловец он прекрасный. Жаль только что Григорий не охотник, а то бы он помогал ему. Дом он охраняет справно. Как только кто из чужих зайдёт во двор, он уже тут как тут, зубы скалит, рычит. Чужие спрашивают: «Собака кусается?».
- Нет не очень, - шутит мама, ну может пару раз тяпнуть за пальцы. Конечно, кусается, а зачем бы мы её держали – отвечает она.

                53 
- Да вы что, а если бы она нас…
- Ну теперь будете знать.
  Валя и Коля прошли по дорожке до хаты, поднялись по порожкам. Коля в темноте нащупал дверную ручку и схватившись за неё дёрнул на себя, дверь тоскливо заскрипела и открылась. Мать стояла возле печки и мыла посуду. Дети вошли в хату. Коля обратился к маме:
- А где батька?
- Он спит, вы тихо, не кричите, а то разбудите его, он проснется, и будет ругаться, тогда вам несдобровать – шёпотом проговорила мать. Дети сняли с ног обувь и прошли к себе в комнату. В комнате было темно. Коля потянулся вверх рукой и нащупав возле дверного косяка выключатель, хлопнул по нему рукой. Лампочка в 100 ват вспыхнула и в комнате стало светло. Люба увидела на полу игрушку, она нагнулась и подняла свою любимую тряпочную куклу – Соню. Коля сел на кровать почесал затылок, зевнул и решил, что если хочется зевать, значит надо срочно спать. Он стал разбирать свою постель. Откинув в сторону пуховую подушку, набитую куриными и гусиными перьями, затем снял верхнее шерстяное одеяло. Это одеяло ему купил отец в магазине, их тогда привезли всего 10 штук. Очередь был за ними, все стоят, толкаются, гомонят.
Продавщица кричит: «Граждане, всем не хватить, не лезьте».
- Как не хватиь – кричит Григорий из хвоста очереди. - Я инвалид мне, пожалуйста без очереди, имею право. Григория конечно пропустили, а как не пропустить, ведь инвалид все же.
 Вот так и досталось сыночку Колюшке шерстяное покрывало с нарисованными на нём голубыми ландышами. Почему с голубыми, а  не белыми? Да бог их знает почему, может краски не хватило, а мож-ет такова была задумка мастера-художника, правда там ещё были с розовыми слонами и красными оленями, но Григорию почему-то бо-льше всего понравилось именно это одеяльце с голубыми цветами. Оно как-то романтичней гляделось. Да, конечно же Григорий был по душе – романтик. Уж очень он любил цветы, всякие цветы, а хоть розы, хоть георгины, для него все цветы были прекрасным воплощением совершенности, не то что люди. Люди – это отдельная «особь», сколько их не корми – всё время не довольны. Чего им не хватает? Вода есть, еда есть, воздух есть, работай, живи и радуйся гомосапиенс, так нет же, злятся. Глупые они.  Я думаю что это всё от наглости, уж слишком эгоистичный стал человек и жадный, всё ему мало и когда он только насытится?
Коля сложил покрывало с голубыми цветочками и положил на стул. Откинул ватное одеяло с красным цветом, которым он укрывается и стал снимать рубашку и брюки скинув всё на пол он прыгнул на кровать и нырнув под одеяло, накрылся с головой. Через минуту откинул одеяло и с недовольством высказался в сторону сестры:

                54
- Ты чё спать не собираешься что ли? Мне свет мешает, выключай. 
- Да щас я, у меня тут пуговица оторвалась.
Сделав поломку, Люба подошла к выключателю и надавила пальчиком на клавишу, послышался тонкий щелчок, и в комнате мгновенно стало темно. «Так лучше?» - спросила Люба у брата.
- Да, так лучше, я не могу спать при свете – ответил Коля и  повернулся на правый бок. Он не любил спать на левом боку ему всё время сняться кошмары. Врачи советую спать либо на спине, либо на правой сторон не, так сердцу легче. Сон – это самое лучшее  время препровождения человека, во сне он может отправиться куда угодно, хоть на северный полюс, правда там холодно, ну или к примеру на ямайку, там тепло. Люба раздевалась в темноте. За окном был слышен лай Урана. Что-то ему не нравилось.
«Соседские собаки залаяли, и он подхватил их мелодию»- подумал Коля. Собаки они такие, стоит только одной без причины загавкать, как тут же подхватывает другая и пошла цепная реакция по всему селу, то тут то там, брешут беспричинно, а когда воры лезут так они либо молчат, либо убегают. Да у собак собачья жизнь, гавкать и кусать… Люба сняла одежду, откинула край одеяла и юркнула под него. Под одеялом оказалось слишком холодно. Люба сжалась в маленький клубок, как это делает ёжик.
 Через десять минут они услышали хруст, за стенками орудовала вредная мышь. Каждую ночь, ровно в 12 она начинала громко шуршать - грызть доски. Короче всеми этими действиями, она всех  достала, совсем без совести, спать не давала. У них видите ли ноч-ью начинается день, а нам тогда извините когда спать в собственном доме. Мыши встают тогда, когда люди ложатся. И начинают делать в доме дыры, нет вы только подумайте какая неслыханная наглость, а. «Вот встану и позову кота – Жоржа, он вам всем даст, у него зубы как у льва, он вам всем спины перегрызёт» - думал Коля затыкая ладонями уши. Только одна мышь смолкала, в другом углу начинала другая скрести. Как будто они это делали специально, на зло, чтобы досадить хозяевам. И так каждую ночь, то там, то там слышался хруст досок по углам. Григорий всегда спал как убитый, и ему на эти мышиные шуршания были совсем наплевать. Мать время от време-ни ворочалась на кровати, видать тоже, мыши спать не давали. Послышался храп Григория. Мыши как услышат храп так сразу смол-кают, они очень бояться когда шум в доме, слух у них отменный. Звёзды, ах звёзды, маленькие точки мерцающие в такой огромной галактике. Люди спят и видят сны. В темноте лучше мечтается. Мечтать можно только при закрытых глазах. Как закрыл глаза, так сразу на тебя надвигаются прекрасные мечты, в розовых тонах. Шум стих, почти все уснули и только мыши иногда с аппетитом точили доски. Коле приснился сон, как он загорелый бегает по лугу и

                55 
ловит чудесных бабочек. Он старается, но у него ничего не получает-ся, промашка за промашкой, а так хочется поймать хоть один экземп-ляр. Бабочка перелетает с цветка на цветок, и вот она садиться на жёлтый одуванчик. Коля потихоньку подкрадывается к ней, и резко накрывает её ладошкой. «Ага, наконец-то чудесное создание у него в ладонях - думает он и радуется улову». Он чувствует её, как она трепещется у него в руке, пытаясь вырваться из его крепкой ладони. Она такая маленькая, совсем беззащитное нежное создание, ей не хватает сил. Колины руки крепко держат её за серебристые крылышки с чёрными точками. Тонкая пыльца с изумительными рисунками слегка переливается на солнце.      
 Внезапно удивительный сон резко прерывается. И всё улетает. Утро. Первые солнечные лучи спокойно проходят через стекло оконной рамы и падают тонкими нитями на половичок. В прихожей слышаться грюк. «Это мама кастрюльками орудует, ага значит скоро будет завтрак, есть хочется – в голове крутились мысли». Люба вынимает из-под одеяла руки и потягивается к верху. Она понимает что надо вставать, но вставать так не хочется. Первым с постели встаёт Коля. Он откидывает одеяло и ставит ноги на холодный пол. Начинает собирать одежду, которую разбросал вчера вечером. Первым делом он поднимает с полу рубашку и суёт в рукава руки. Затем он снова садиться на кровать и втискивает ноги сразу в обе штанины. Встаёт с кровати и застёгивает пуговички. Вот и всё, парнишка одет и может выходить на улицу. Герой.
  Он замечает, что его сестра не хочет вставать. Тогда он подходит к Любиной кровати и начинает донимать её. Тоненьким пёрышком он водит по её лицу, щекоча её нежное тело. Сначала она морщится, улыбается, а затем накидывает на лицо одеяло. Тогда он поднимает край одеяла, где находятся ноги, и начинает водить пёрышком по ступням, Люба не выдерживает такой страшной пытки и начинает громко смеяться. Мать услышав смех раздвигает шторы в комнату и смотрит, что это там так смешно Любе.
- Давай вставай, слышь чё говорю – приказывает Коля. Вечером не уложишь, утром не добудишься. Утро уже, мама корову подоила, кашу сворила. Я пошел, а ты как хочешь – и он махнул рукой.
- Да встаю я уже, встаю – пробормотала она, и с неохотой откинув клетчатое одеяло, вылезла из постели. Протёрла руками глаза, зевнула и наклонившись потянула со стула платье.
  Из прихожки доносилось чавканье. «О, это Коля ест, можно по звуку определить» - подумала Люба и подошла к зеркалу. Взглянула на своё лицо. «Ну и хухындра, как тебя ещё назвать - выговорила она, глядя в зеркало на отражение какой-то страшной девки и усмехнувшись добавила: - Да ну и видончик у вас модам, не приведи господи, встретиться с такой пассией в тёмную ночь на улице при

                56
полной луне». Рядом на столике лежала расчёска, Люба взяла её и стала раздирать спутавшиеся между собой волоса. Волосы на столько спутались, что ей было очень больно расчёсывать. От боли она закрывала глаза и ойкала. На расчёске оставались пучки волос.
С трудом расчесав свои волосы, она наконец-то вышла и комнаты.
- Мам мне тоже наложи каши, я кушать хочу – обратилась она.
Мать сунула половник в кастрюльку и зачерпнула каши и налила в тарелку. Каша была ещё тёплая, и из тарелки парило, вверх тянулись белые струйки пара. Люба втянула в себя пар и приговорила:
- Ах, как вкусно пахнет, сейчас опробуем – и она взяв  в руки ложку зачерпнула каши и положила её в рот. Какое-то время она жевала, в глазах появился блеск, и с удовлетворением одобрила:
- Ни чё есть можно. А что так хлеба мало, что кончился что ли?
- Да кончился, сходить то некому, все занятые, вот ты возим и сходи сейчас. Тебе же ведь делать-то нечего – проговорила мать и сняв с гвоздя полотенце стала вытирать об него руки.
- Давай деньги, и на конфетки, хорошо – на её лице появилась улыбка, она вся засветилась, стала быстро орудовать ложкой.
- Хорошо и на конфетки тоже дам – согласилась мать. 
Съев кашу, она встала из-за стола и твёрдо выговорила:
«Ну где деньги я готова?». Мать прошла в свою спальню, подошла к шифоньеру и открыла дверцу. Полезла рукой в глубь и достала палевую шкатулочку, с яркими на ней картинками. Запряженная торока лошадей в сани и мужик стоя управляет ей. Дети играют в снежки. Там у неё лежали деньги. Она сняла с крышки маленький крючочек и откинула крышку. В нутрии она была оббита красным бархатом. На дне лежали деньги. Мать взяла их в руки, и отсчитал несколько рублей, захлопнула шкатулку и сунула её на то же самое место, чтобы никто не видел, мало ли чего. 
Выйдя из спальни, она протянула Любе деньги и приказала:
- Купишь три сайки хлеба, 2 кг макарон, концерну в масле, отцу пачку папирос «Беломорканала», ну и себе как хотела - конфет.
- Мишка на севере! – и она запрыгала на месте как заводной зайчик.
- Какие нравиться такие и купишь, ну давай беги,  да и не забудь в коридоре сумку, возьми, хлеб то в чем понесёшь?
Но Люба уже бежала изо всех сил, схватив на лету сетку, она не сошла, а спрыгнула с порожек и бегом напрямки, по своим потайным тропам, где никто кроме неё и Коли не хаживал. Торопилась: через  огород в лебеду, в глубокий овраг, где протекал маленький ручей, через которой лежала всего одна доска да и то гнилая, через чужой огород, и вот она уже вылетела на всех крыльях к магазину, который стоял на бугре. Подбежав к двери она открыла её и зайдя в него осмотрелась. Здесь летали запахи. Она растеряно посмотрела на полки. Запах мыла, табака, саленной селёдки, копченой колбасы,

                57
сыра и всякой всячины. От всего этого у неё закружилась голова, потемнело в глазах, её тело качнулось и она, потеряв сознание, упала на пол. Несколько минут она лежала на полу без сознания. Продавщица не растерялась, она набрала в кружку холодной воды, сделала глоток, и брюзгнул ей в лицо. Люба открыла глаза и увидела, что над её лицом наклонилась розовощёкая продавщица. Та смотрела на неё и спрашивала: - Ты чё это сознание теряешь, а?
- Ничего – робко ответила она и добавила: - Меня мама послала, что бы я хлеба купила и продуктов. У вас здесь столько запахов, вот я и …– проговорив, она поднялась с полу и стала рукой отряхиваться.   
- Это же магазин, всем торгуем, по этому и запахов так много, а мы  здесь каждый день нюхаем эти запахи, и нечего, живём – ухмыльну-лась она и пошла обратно, шаркая по полу босоножками за своё рабочее место – прилавок. Людей в магазине на этот момент не было. Люба подошла к прилавку и взявшись за край стала перечисл-ять продавщице, всё что ей нужно. Продавщица выслушала её внимательно и по списку стала выдавать продукты.
- Да и конфетки пожалуйста не забудьте «мишка на севере» я их так люблю. Вон те, что лежат у вас в сером ящичке – и она указала указательным пальцем в сторону, где стоял приоткрытый ящик.
Продавщица резко повернулась и сделала несколько шагов в сторону. Подойдя к ящику, занесла руку над коробком и как экска-ватор схватила полную горсть конфет. Пока несла до весов, между пальцами выскользнули две конфетки и упали на пол. Оставшуюся массу она поднесла к весам и разжала пальцы. Конфеты посыпали-сь на весы, стуча по тарелочки, стрелка нервно задёргалась, закачалась, стала потихоньку ползти вверх, слегка покачиваясь туда-сюда. Продавщица взялась рукой за тарелку весов, чтобы притормозить чашу, стрелка остановилась на цифре 370г. 
- Что ещё, или хватит? – спросила она у Любы всматриваясь в её весёлое личико, ожидая утвердительного ответа.
- А сколько денег надо, делайте так, чтобы хватило.
Продавщица потянула на себя большие счёты, сделала серьезное лицо, что-то буркнула себе под нос: «Так-так, посчитаем» - и стала быстрым движением указательного пальца откидывать в правую сторону на счётах круглые костяшки. Кругленькие, похожие на  колёсики игрушечной машинки они отлетали от её заострённого пальца и громко щёлкали одна об другую сторону счёт. На конце пальца у неё был маникюр – ноготь, примерно в 3-ри сантиметра, окрашенный розовым лаком. Люба наблюдала за всеми действиями «вежливой продавщицы». Та остановилась и поглядев в лицо Любы выговорила: «С вас девочка будет 3р 70к».
Люба полезла в карман, пошарила, нащупав её, она достала деньгу и протянула синюю бумажку продавщице – это была обычная

                58   
пятёрочка, на которой с одной стороны был нарисован московский
кремль, а с дугой просто цифра 5 и что-то написано, вроде того, мол подделка денежных знаков строго карается законом. Продавщица взяла её, открыла стол и положила в кассу, достала сдачу 1р 40к и положила на прилавок.  Люба аккуратно сгребла с прилавка сдачу и сунула в карман, повернулась и пошла. Выйдя из магазина, она не стала тянуть время, первым делом она принялась за бумажный кулек, в котором были конфеты. Развернув его она запустила туда руку и, нащупав конфету вытянула. Ах конфетка – радовалась Люба рассматривая её рисунок, её глаза вспыхнули как у кошки перед тем когда она видит мышь. Ловкими движениями рук она стала быстро раздевать её. Сначала она развернула бумагу, и тут же наткнулась на блестящую фольгу, но и это не стало на её пути трудной задачей. Фольга таким же манером была развёрнута и вот в её руке уже была конфета. От нетерпения в горле встал комок, проглотив слюну, она с жадностью, и большим наслаждением оттяпала сразу пол конфеты. Конфета захрустела у неё в зубах – это была вафельная ночника, этот звук происходил именно от неё. Пожёвывая и улыбаясь, она уп-летала одну за другой. Домой она возвращалась, но уже не по задам, а по улице, теперь торопиться было незачем, к тому же дома ждал её Коля, как ни печально, но с ним надо было делиться, а ей ой как не хотелось. Ей было необходимо как можно больше съесть конфет. Прошагав несколько сот метров она увидела лавочку подошла и присев на неё продолжила уплетать конфетки. Одну за другой она разворачивала, кидала в рот и молотила их как комбайн. Сколько она сидела времени на лавочке она и не заметила. Только после того как в бумажном пакете осталась одна конфетка, она остановилась и наконец то вспомнила о брате, что и ему бы надо хоть что-то остави-ть. Покрутив в руке последнею конфету, она сжалилась и кинула её обратно в сумку, встав с лавочки зашагала дамой. По дороге она встретила соседку бабу Дарью, поздоровалась с ней, та о чем-то спросила ее, но Люба подёргала плечами, развела руками, покачала головой, что не видела и не знает. Проходя мимо дерева, её вниман-ие привлек шум. На ветке дрались три воробья, они громко чирикали и клубились в куче. Драка достигла азарта, и они с шумом перемест-ились или свалились с дерева на землю, но и при этом спор их не затихал. Каждый из них раздувался как индюк, растопыривал в разные стороны крылья как самолёт при взлёте, и грозно тряс их перед другим воробьем, потом мелкими скачками подскакивал к сопернику и клевал его. Их спор был из-за самки. Люба остановила-сь и стала внимательно наблюдать, чем же вся эта толкотня закончиться. А кончилось это тем, что один из участников драки не выдержав побоев вспорхнул и полетел. Но те его не оставили в покое, они ринулись вслед за ним, и скрылись где-то за воротами

                59
соседского дом. Валя прошла ещё несколько метров и подошла
к своему двору, повернула вертушку на калитке и толкнула калитку рукой. На пороге сидел Коля, он держал в руках машинку и улыбчиво встречал Любу, в надежде что она принесла конфеты. Он уже мысленно представлял себе, как они будут сейчас их делить.
- Всё купила!? Про конфеты не забыла? – радостно заговорил Коля и привстал с порожек. Чё давай помогу, сумка то небось тяжёлая!?
- На помоги – и она протянула ему сумку, но о конфетах умолчала.
Коля занёс в хату сумку и стал копаться в ней. Выложил: хлеб, макароны, консервы и наткнулся на пакет. Развернув его, он нашёл там всего одну конфетку. Он с удивлением посмотрел на Любу.
- А где же конфеты, а? Ты чё всё съела что ли? – он поднёс пустой кулёк к Любе и сунул его ей прямо в лицо.
Люба стояла молча, ей было очень стыдно, за то что она съела все конфеты, а брату оставила только одну. Пришлось объясняться:
- Да я не заметила, как съела все конфеты, это случайно, прости, но там кажется осталась ещё одна.
- Прости, я не заметила – язвительно выговорил он. Мама она все конфеты съела – жаловался он. - Ну и «обжора» ты – с огорчением посмотрел на неё Коля. – Я больше не буду с тобой разговаривать, - и он кинул прямо ей под ноги пустой кулёк, в котором когда-то лежали сладкие конфеты под названием «мишка на севере».
Вообще-то Люба была не жадной девочкой, но вот с конфетами у неё полупился «казус». Долго ещё с ней не разговаривал брат Коля, недели две. Нет, на некоторые вопросы он всё же отвечал, но очень коротко, двумя словами: «Да, нет». Особого желания разговаривать у него было. Он  как увидит, что она к нему идёт, так высказывает ей:
- Ну чё обжора, опять я тебе понадобился, как конфетами делиться – жалко, да, не захотела, а теперь бежишь ко мне.
Люба останавливалась возле него, опускала голову вниз, руки заводила назад и начинала отчерчивать ногой полукруг. Затем чуть приподнимала голову и смотрела на него исподлобья жалобными глазами и гундосила: «Я хотела, но так получилось, прости».
Конечно же Коля был не злопамятный, он простил её, и они стали всё так же играть на улице в «штандыр» и прядки.
Лето было в самом разгаре, днём – жара, вечером – кормить комара. Утром Коля и Люба вставали с постели, завтракали, и перед тем как отпроситься погулять, немного помогали матери: траву пололи в грядках, поливали картошку, собирали малину. Собирать малину – это самое любимое занятие Любы. Мама давала ей задание, и она выходила с маленьким бидончиком на сбор ягод. Подходила к широкой грядке, и начинала с краю, постепенно продвигалась в глубь колючих зарослей. Да, малинка то она очень больно колется и царапается, у неё такие шипы. Малина – это конечно хорошая ягода и
 
                60
даже очень полезная. Её волшебно ярко-красные ягоды прячутся под широкими листьями. Сами листья не вредные, но вот стебли занозистые, уж очень больно они колются. Люба всегда выходила собирать малину в коротеньком платьице. Она заходила в гущу зарослей, присаживалась на корточки и снизу высматривала ягоды, когда видела, то привставала и тянулась к ней пальчиками, срывала её и кидала в бидончик. Но самое главное, что одну ягоду она кидала
в тару, а две в рот, вот и получалось, что малину собирать очень полезно и интересно. Шаг за шагом, обрывая ягоды, она продирала-сь сквозь густые заросли, царапая ноги и руки. После такого сбора малины всегда приходила покарябанная, и жаловалась матери:
- Вон посмотрите как я окарябалась – и она выставляла на показ свои подранные ноги и руки. Она хотела, чтобы её пожалели, и по этому снижала тон голоса и даже с хитростью пускала слёзы:
Мама смотрела на неё, качала головой и задавала вопросы:
- А почему ты не одела длиннее платье, а? - осуждала она дочь.   Сама виновата, я же тебе не говорила, чтобы ты не шла в таком коротком платье, но ты меня не послушалась, чего теперь жаловаться. А-а, теперь будешь знать, как не слушаться старших.
   Коля любил рыбалку. Он почти всё лето, целыми днями пропадал на рыбалке. Бывало так, подойдёт к матери и вынуждает её:
- Мама можно я пойду с ребятами порыбачить, они ждут меня.
Она начинает возмущаться:
- Ты же вчера был. У тебя что дел нету что ли? Вон погляди огород в траве, лебеда по пояс, а он на рыбалку. Прополешь траву тогда и иди, сначала надо дело сделать, а потом по рыбалкам.
Коля опускал голову и опечаленный выходил в огород полоть траву, день проходил скучно. Ребята на рыбалке, а он лебеду – дёргай.
 Но бывали деньки, когда мама отпускала его, это когда она была в настроении. Он хватал в руки удочки и бегом к ребятам, шли пешком до озера. Кстати озеро было не так уж и далеко от села, а прям за бугром, это километра два. Они находили место, тут же разматывали удила, насаживали на крючок червя, а он так извивался, ну ни как не хотел, боялся. И плюнув пару раз на червя, забрасывали в воду. Поплавок плавно покачивался на волнах. Рыба в озере водилась всякая, от карасиков до сазанов, попадались и линьки, такие скользкие, зелёные. Окунь – это прожорливая рыба, она всегда как заглотнет червя, аж до самых кишок. Ты крючок тащишь-тащишь, еле-еле и чуть ли не с кишками, ох и вредные они, это от того что очень жадные до жратвы, хватают всё без разбору. Их ещё называют: «Оглаеды». Вот так вот Коля просидит весь день возле удочки, поймает пару окуньков, принесёт домой и хвалиться:
- Глядите ка, чего я поймал – он поднимал свой улов и тряс им.
А на чё ж там смотреть, тьфу, срам, одни кости, еже ли б сазана

                61
принёс килограмм на 10, то было бы чем хвалиться, а то мелюзгой. 
А Коле нравилось. Иногда он вообще ничего не приносил, заходил в дом, скидал обувь и со всего размаха падал на кровать, жаловался:
- Ой как я зверски устал, всё болит и спина и руки.
А Люба смотрела на него, и с удивлением спрашивал:
- Странно, с чего бы это ты устал, ведь ты весь день просидел на озере и ничего не делал, мешки то ты не таскал, а устал?
- Не знаю, вот устал и всё, день трудный был, я даже есть не хочу, ты там скажи матери, что бы без меня, – отмахивался он руками…
Беззаботная жизнь всегда заканчивается, а после лета, как известно, наступают холода, от этого уже никуда не деться...   
 Да лето это конечно хорошая пора, но она быстро проходит. После тёплых, солнечных дней наступает, плаксивая осень. Тёплые дни заканчиваются. И на смену им приходит холод. Вода в речке становиться холодная, купаться в ней уже невозможно. И о рыбалке теперь никто не говорил. Коля сидел дома, скучал.
Погода сильно изменилась, и дождь теперь шёл на улице чуть ли ни каждый день, иногда сильный. Он шёл сутками, улицы тут же  разливались. Лужи, были очень больших размеров, таких, что в них спокойно плавали домашние утки. И тогда все сидели дома, никто не показывал на улицу носа. Иногда шёл мелко-моросящий дождик, но даже и при моросящем дожде находиться на улице не очень то приятно, сырость, влажность, ноги начинают постепенно промокать. Можно заболеть. В такую то погоду не разыграешься, везде грязища в колено, так только если по улице походить, да померить глубину луж, тоже интересное занятие. Но бывают и светлые деньки. В такие дни можно сходить за грибами, ну или просто пройтись по лесу. После хорошего дождя всегда растут грибы, конечно это знакомые всем грузди, опята. Зайдёшь в лесок и давай шарить по-над деревьями. Глядишь бугорок листвой поднятый, ты его раз палочкой и открыл, оба, а там, мать честная, целое семейство опят, киш-миш. Надели на себя маленькие шляпки и спрятались под листьями, ах и хитрецы, ну и шпиёны. Но настоящие то грибники знают, как найти грибное место. Они чуют нутром, это дар, на розыск, как у сыщиков на – бандитов. Ну а если уж нашел то – молчок, никому не надо признаваться, пусть пытают или режут, не под какими пытками. А то как разузнают и начнут туда шастать. Грибное дело оно такое, нашёл – молчи. Лес в дождливую погоду всегда выглядит хмуро, он сразу становиться серым, унылым. Капли сыпятся на листья, и они от этого начинают шуршать. Птицы то в такую погоду особо не летают, они сидят в гнёздах, на деревьях, ждут, когда солнышко выглянет, Ну уж если сильно кушать захочется, тогда могут отправиться за пропитанием. Осенью небо имеет бледный оттенок, синевы почти не видать, большие, пасмурные тучи закрывают его вид,
 
                62               
они закрывают и душе становиться печалено. Не зря говорят: «Дождь идёт – душе грустно». Настроения нет.
Лето так быстро пролетело. Люба выросла и пошла в школу. Ей купили: платье, портфель, ручку тетради ну и всё такое, только что бы она хорошо училась. Григорий всё так же работал на ферме сторожем, иногда пособлял в других делах, если просили.
Дети утром уходили в школу и возвращались только к обеду. Делали уроки и убегали на улицу, чтобы немного поиграть. День был очень маленький, в 17ч уже начинало темнеть, и они шли дамой.
 Мать Ефросинья всегда приходила с работы уставшей, ей ещё надо было сварить, постирать, а вечером снова на роботу. Работа   доярки очень тяжёлая, на работу надо ходить два раза, утром в 4-ре и вечером в 17ч. Так что она и не успевала следить за детьми как они там в школе учатся. Если уж Коля что-то сильно наконтробошит, тогда вызывают, либо – мать, либо – отца. Больше всего Коля  боялся отца, и по этому ох хотел чтобы в школу ходила мать, у неё характер мягче. Ну а уж если вызывали Григория, то Коля ходил смурной. Он знал, если батьке всё расскажут, чем он занимается в школе, то ремня ему уже точно не избежать. Отец иногда ходил на собрания, а когда приходил с родительского собрания, то сразу звал Колю. Тот заходил в комнату с опущенной головой и начинался чисто мужской разговор. Сначала по-хорошему, без всяких криков.               
- Мне учителка сказала, что ты на уроках плохо себя ведёшь, че скажешь на это сынок, ну ответь на мой поставленный вопрос?               
Говорит что ты вместо того чтобы её слушать стреляешь с рогатки это правда, я хочу у тебя узнать, ты вот только мне честно признай-ся, я же не глупой, всё пойму и я ведь тоже в своё время занимался в школе глупостями – озоровала, но уроки учил, а ты?
- А я веду себя тихо – оправдывался Коля перед отцом потирая нос. Он понимал что это не убедительный ответ, надо было сделать что-то такое чтобы он поверил, но вот что, он не знал.         
- Значит, по-твоему выходит что учителка всё врёт – гнёт кривую, а ты правду говоришь, так что ли, умно-умно, отвечай.
 Коля со страхом переступал с ноги на ногу и шмурыгал носом, потом поднимал руку и проводил рукой над носом. На руке оставалась сырая полоса. Он нервничал. Вставлял указательный палец правой руки в кулак левой руки и крутил его как отмычкой.
Отец видел что он напуган и не может дать ответ.
- Чё молчишь как партизан. Мне чё начать пытки применять –  Григорий вставал со стула, и начинал копошиться одной рукой возле пуговиц, пытаясь снять рукой ремень. Коля понимал что сейчас может произойти катастрофа выговаривал дрожащими губами:
- Папа не надо… папа не надо, я больше не буду себя в школе вести плохо, прости. И он трусясь, телом прижимался к стене.

                63            
Григорий считал, что иногда всё-таки надо проводить экзекуции – это здорово помогает в воспитании. Вот так вот пару раз шлепнешь, но не сильно, а так, глядишь, он поймет, исправляться начнёт.  Григорий вытаскивал из штанов ремень и громко приказывал Коле:
- Снимай штаны, сейчас я тебя научу как надо себя вести в школе.
Но Коля не снимал. Он боялся порки, его просто охватывал ужас. Тогда он хватал Колю за хемо, загибал, ставил про меж ног и сёк его, прям через штаны. Коля орал на всю хату как оглашенный. И отец отпускал его, при этом поучал: «Будешь плохо вести себя в школе -   снова высеку, понял». Коля молчал, ему теперь было больно и понятно, что если что не так, то можно схлопотать от отца. «А ведь раньше он не бил – думал коля, почухивая свою задницу, не мог найти места, где только что хорошо прилаживался отцовский офицерский ремень. Уж очень жгло это место после экзекуции.
   Да, честно сказать Коля плоховато учился в школе, что поделаешь, не было у него той тяги к изучению книг как у Любы. Иногда он даже сбегал с уроков вместе с пацанами. А вот Люба, та наоборот училась хорошо. Она была трудолюбивая, и её оценками в отличи от Колин-ых можно было хвалиться. Её всё интересовало. Порою бывало так. Придут подружки к ней и вызывают, пойдём мол на улицу, погода хорошая, поиграем. Чтобы она, не сделав домашнего задания, пошла гулять на улицу, такого не было ни когда не в жизнь. Она приходила со школы и сразу садилась за уроки, и только после того как выпол-няла задание шла на улицу, если оставалось время.  Коля был полный разгильдяй и лоботряс его ни что не интересовало, кроме как бегать по улице задрав голову. Как только он приходил дамой, так сразу забрасывал свой портфель в угол и вместо того чтобы делать уроки бежал с пацанами играть в футбол. Он был наподдаю-щим, мяч всегда первым вёл к воротам. Играл допоздна,  когда уже солнце садилось, тогда он возвращался дамой. Мать у него спрашивал: «Сделал ли он уроки». Коля отнекивался или говорил: «Сейчас сделаю». Уж очень он любил обещать. Он разлаживал на столе учебники, тетради и начинал «потеть» над ними. Из всего что им задавали на дом, он мог сделать только трению часть. Вот так он и учился то – 3, то – 2 – это были его самые «любимые оценки» которые он очень часто приносил дамой, это те которые на лебедей больше всего похожи. Отец ругал, но он помолчит - помолчит, а через неделю снова та же оценка. И чего только с ним Григорий не делал и строго разговаривал – не помогало, бил – ноль, и ругал:
- Пойдёшь меня заменять на ферму, будешь хвосты каровом крутить тогда узнаешь каково оно не учиться. Думал прошибёт словами его. 
Но Колю это не исправляло, не уговоры, не ремень, не приказы, он жил всегда вольно и свободно, так как ему хотелось. А что, мать сварит еды, поел, поспал, сходил в школу, кое-как отсидел уроки и

                64
дамой в футбол играть, как хорошо, жизнь-малина, ну чем тебе не рай. Ну прейдёт домой, ну поругает его отец, а ему всё по «фени».
Любушка-голубушка была весёлым человечком, как звёздочка.
Но если она вдруг получала низкую оценку, то это была для неё целая катастрофа. Ей было стыдно перед родителями. Она тогда ни ела, ни пила, весь день ходила печальная, молчала. Даже мать её уговаривала и утешала, мол не стоит уж так сильно:
- Да бог с ней с тройкой, ну выучишь, завтра получишь – 5-ть, стоит ли так сильно переживать, вон посмотри у Коли нашего одни двойки, отец его ругает-ругает, а он хоть бы прислушался.
- Как же так – жаловалась Люба, – я  же всё выучила, чуть-чуть не так сказала, ошиблась, а она мене сразу 3-и. Она закрывала лицо ладонями и плакала. Только брат Коля смеялся над ней:
- Нашла из-за чего реветь, вон смотри у меня на этой недели три двойки, отец ремнём высек, хошь задницу покажу, там такие… и ни чего не плачу, бери пример с меня – и Коля бил в грудь кулаком, добавлял: - Свобода, вот что самое главное для меня.
- Смотри свободный человек – начинала мать, щас батя с работы придёт и вся твоя свобода улетучиться, храбрец.
   Григорий приходил на обед и все садились за стол, чтобы не портить обеда. Он не спрашивал у детей как там успехи. Только после того как они вылезали из-за стола, он начинал расспрос.
- Что проходят в школе, какие темы, как оценки. При последних словах у детей сжималось сердце, и они замолкали. И если отец был в настроении, то он говорил так:
- Ну не хотите говорить, так не надо, но дневники проверять буду и - он поднимал руку и грозил пальцем: - Смотрите у меня, ежели чё не так, всё одно вылезет наружу и тогда вам будет.
Григорий уходил на работу, и всё забывалось. Люба как всегда садилась за уроки, чтобы исправить оценку, а Коля на улицу, летом – футбол, а зимой – хоккей. Душу порадовать.
   Так быстро, так незаметно, после осени, пришла чудесная красавица в белом платье – зима. На землю выпал удивительно серебристый снег, чем-то напоминающий крахмал. Ага, особенно когда сильный мороз, ты на чистый снег наступаешь валенком, а он прям так и хрустит под твоей ступнёй, ну прям как крахмал. Выйдешь утром на улицу, а там такая красотища. Господи, до чего же хорошо! Смотришь на искрящийся белый порошок и не возможно оторвать своего взгляда. Если очень долго смотреть на эту белизну, то глазам будет больно, сетчатка не выдерживает. Дороги, заборы замело, сне-гу о-го-го, сугробы такие, аж по два метра в вышину, не пройти, не проехать. Надо брать в руки лопату и откапываться. Деревья такие смешные, стоят совсем голые-голые, только маленькие птички-
синички присаживаются иногда на ветки, чтобы немного отдохнуть.

                65
Да хорошо зимой ни чё не скажешь. Воздух чистый и дышится легче. Деревня живёт. Топятся русские печи, из труб к верху тянется синий дымок. Правда деревня не много находиться в сонном состоянии как медведь, жизнь больше всего протекает в избах. Утром по улицам, ездят мужики на лошадях запряженные в сани: за сенном, за зерном, аль ещё за чем-нибудь. Крепкие в шапке ушанке в больших серых тулупах, аж до самых пят. Они ложатся в сани, и ловко покрикивая на лошадь, лёжа управляют ею. На улице играет весёлая детвора, вместе с ними и Коля. Как только мимо ребят проезжают сани, они тут же вслед за санями бету, пытаясь догнать и ухватиться за край саней, чтобы прокатиться на подошве своих башмаков. Мужик видит, что ребятня облепляют его сани, как пчёлы подсолнух хлестает вожжами по бокам лошадь. Она сразу прибавляет ходу, и ребята не выдержав скорости – отцепляются, падают. В деревне мороз всегда  сильней, да так что очень больно щипался за нос, приходилась часто потирать нос шерстяной варежкой, чтобы не отмёрз. Старые люди советуют: «Если случайно обморозишься, то не в коем случае не надо совать руки в горячую воду, а надо растереть их либо – снегом, либо чем-нибудь шерстяным, это помогает». Зимние каникулы – это самая прекрасная пора для детей. Начинаются они с 31 декабря и длятся – всего две недели, некоторым школьникам кажется что это очень мало для отдыха и хотелось бы побольше, но увы, нельзя, так придумали взрослые, а с ними как известно не поспоришь, ведь они взрослые знают сколько надо. Дети одеваются в тёплую одежду и выходят на улицу. Жёлтое солнышко – друг цветов, высовывает из –за тучки свою тёплое личико и начинает пригревать. Снег начинает подтаивать. Грех в такую погоду не взять салазки и не отправиться на большущею горку, чтобы покататься. Возьмешь салазки за верёвочку, прейдешь вот так на горку, а там уже всё забито, детей просто кишит, смех, крик, а тебе неожиданно снежок в харю «хрясь» снайперы, ой как больно. Ты глядь-глядь по сторонам, а народу, и думаешь: «Кто же это такой гад, прям в глаз залепил, ох и жжёт». А как угадаешь кто? Народу то как мух на «мёд»... Смотришь кто-то кряхтя себе под нос с большими усилиями поднимался на горку, тащит за собой салазки, поскальзывается падает и скатывается, встаёт отряхается от снега и опять всё с начал. Вдруг прям над тобой, чуть ли не сшибая тебя с ног, летит с горы на всех парусах, как ракета, очумелый лихач, разрезая полозьями снег. Шапка с головы ездока на салазках слетает, но он продолжал катиться, не обращая на это внимания, пока салазки на полном ходу не врубаются дерево. Ездок ударяется и вскрикивает. Чешет руками ушибленный лоб, которым он тюкнулся об ствол неправильно выросшего дерева, но не больно, а так слеганца и тут же неожиданно заливается смехом. На верху горы, дети катают снег

                66               
это для снеговика, они уже поставили два снежных шара, осталось прилепить голову, вставить вместо носа – морковку, вместо глаз – угольки, ветки от старой осины – это будут руки, ведро наголову,  железная шапочка. Вот здорово, получиться – клёвый снеговик. Можно вокруг него будет под настроение сплясать.
  Воскресение, чудесный день. Коля решил поиграть в хоккей, он взял в чулане самодельную клюшку – вырезанную им же самим из гнутой берёзы. Клюшка больше всего похожа на большую кочергу. Надел валенки, шапку, зимнее пальтишко, шарф и самое главное варежки из козьего пуха. Варежки из козьего пуха – это самые замеч-ательные варежки, они тёплые, в них руки никогда не замёрзнут. Вот чесать козу - это сложно. Сначала её надо завалить, связать по копытам, чтобы не лягнула. А потом чёской дергать её драгоценный пух. Её чешешь, а она орёт, бодается, кусается, всё время пытается вырваться. Пока почешешь, много мучений, надо претерпеть и козе, да и чесальщику… Коля выбегает на улицу и бежит на речку, где уже давным-давно идёт хоккейная баталия. Две команды «лесные» и «медведи» сошлись в битве за звание «лучшие». Мать увидела что он уходит с клюшкой, выбегает за ним на крыльцо и кричит ему вслед: «На обед приходи, смотри долго не заигрывайся».
- Лады, я немного поиграю, пару шайб забью и всё – доноситься его крик. А он уже поднимается на бугор, за которым – хрустально озеро.
 С верху видно как на по синему льду бегают ребята, больше всего они были похожи на маленьких чёрных букашек, нежели на людей. Коля стал спускается с горы. Снег был очень глубокий, и он обо что-то цепляется, падает и кубарем катиться вниз. В самом низу он останавливается. Встает на ноги, сбивает со штанов снег и начинает искать, шапку, клюшку, которую он уронил при падении. В пяти метрах он находит клюшку, а рядом валяется шапка, одев её, он идёт к ребятам. Ребята заметив Колю останавливают игру. Коля подходит к ребятам, ему очень хочется играть и он начинает спрашивать:
- Ну чё примети меня в команду – улыбаясь спрашивает ребят.
Ребята разделены на две команды. К нему идёт Сева слегка постукивая клюшкой по льду, останавливается и начинает: 
- Вон иди к команде «лесные» будешь за них – и Сева Чирков указывает рукой в даль, где небольшой кучкой сбились ребята. Добавляет: - Им как раз одного игрока не достаёт, они проигрывают.
- Хорошо, а какой счёт? – интересуется Коля – стуча клюшкой по льду, откидывая в сторону кусочки хрустального отколовшегося льда. Льдинки от его удара летят на другую сторону и врезаются в крахмально белый снег. Ребята смотрят и удивляются силе удара.
- А какая разница – отвечает Сева, - ну 4: 8. На сегодня вроде такой.
- Это мы сейчас мигом исправим, я в это мастер не «сцы» пацаны выправим счёт – хвалиться Коля, - приготавливаясь к азартной игре.

                67
- Ну это мы ещё посмотрим чья возьмёт, чемпион – ухмыляется Севка утирая рукой свой нос. Он у него от мороза покраснел нос.
- Давай-давай, кто шайбу то скидывает? – задаёт вопрос Коля.
У меня уже азарт начинается, я вам покажу «вологодские кружева».
- Они – команда Севы «медведи» - кто-то выкрикивает из толпы «лесных» и все начинают суетиться, по льду туда-сюда.
- Давайте к центру… на сброс шайбы – командует Сева, и ребята сходятся в кучу, нервно постукивая клюшками. На местах остаются только воротами, они стоят в воротах, слегка волнуясь. Ведь всё фактически зависит от них, сколько пропустят шайб. Игра должна начаться с минуты на минуту. Судья - Митя Шевченко, берёт в руки шайбу, и поднимается её вверх. Команды сосредоточены, нервы натянуты, напрягаются. Глаза ребят смотрят только на шайбу.
- Внимание, сброс – кричит судья - Митя Шевченко, бросает на лёд шайбу и резко отскакивает в сторону от ребят, чтобы случайно не получить по ноге клюшкой. Шайбу выхватывает Коля и гонит её на всех парусах к воротам «медведей» на него нападают игроки, но он ловко обходит их. Достигая ворот, резко щёлкает по чёрной резиновой шайбе, и она ловко проскальзывает у вратаря между ног
- Гол!.. Гол!.. – вскрикивает с радостью Коля и вся команда «лесных». Они подбегают к нему и начинают его обнимать, шлёпать по плечу, радостно выговаривая слова благодарности:
- Молодец Колян, как ты их, а-а, ну ты даёшь, только пришёл и уже...
- А то, я же сказал вам, что не «дрефь». Верти мне братва, я сровняю счёт – уверенно выговаривал он, отходя к своим воротам.
Команда «медведей» не ожидала, что так быстро им вкатят шайбу. Они скучиваются в группу и Сева что-то начинал им объяснять. Нужно было разработать новую тактику нападения.
- Эй ну вы будете играть дальше или будем прохлаждаться? – задал вопрос Коля и сплюнул на лёд. Всё только начиналось.
Снова сброс шайбы и Коля вырывается вперёд, отталкивает одного, второго, третьего, вот он уже у ворот. Вратарь мечется, пытается защитить ворота «медведей» удар и, вот счастье команда «лесные» снова забивают гол. Команда ликует, прыгает. Кто-то снимает с головы шапку и подкидывает её вверх. Снова удача.
Команда «медведи» уже не на шутку начинают злиться. Коля замечает, что их лица не веселы, они грозно смотрят на команду и на их везунчика Колю. Коля стоит возле ворот и весело посмеивается.
- Ну чё, кто кого? – кидает он «медведям» усмешку и делает рожу.
- А ты не смейся – отвечает Сева. Видно как он нервно постукивает клюшкой по льду. Понятное дело счёт то уже 6:8 ещё немного и всё.
  Игра продолжается. Снова сброс шайбы и шайба теперь попадает  «медведям» они ведут её, но внезапно выворачивается Васька Курылев подхватывает шайбу, и «медведи» теряют шанс. Васька из
 
                68
команды «лесные» ведёт её к воротам и с правого угла пробивает. Либо вратарь не ожидал, что с такого расстояния можно попасть. Короче, вратарь «медведей» расслабился, открыл рот, пока считал на дереве ворон, шайбу прошляпил, а когда очнулся то шайба уже была в его воротах. Снова радость у «лесных» 7:8. команда «медведей» и Сева-капитан нервничают, ведь всё так и получается, как сказал Коля. Счёт почти выровнялся. Последняя попытка у «медведей» ни дать «лесным» сровнять счёт. Шайба на льду. Щелчок по шайбе. Вырвался левый наподдающий Лёшка Тараскин, он конечно в хоккее не очень. Ни кто в общем то на него сильно и не рассчитывал. Он принимает шайбу, быстро бежит к воротам «медведей» и тут неожиданно спотыкается, падает, но из последних сил толкает шайбу вперёд в ворота, и она вкатываться в угол.
- Гол! ура – слышаться крики команды «лесные» на высоте.   
- Ну вот и сровняли – говорит Коля Севе вытирая со лба капельки пота, а ты говорил не возьмёшь, видал как мы вас обставали.
Сева опечаленно выговаривает: «Ну что ж сегодня ваша, завтра наша, вам просто повезло сегодня, мы устали, не наш день».
- Нет Сева, - смеётся Коля, надо просто уметь играть в хоккей, это ж не жаб ловить в луже – подколол он Севу. Сева посмотрел на него. Он когда-то в детстве люби ловить маленьких лягушек, а потом ставил над ними опыты «доктор Франкенштейн» подробности не стоит расписывать, обычные операционные опыты, может, он хотел  пойти учиться на хирурга, вот ему и понадобились эти беззащитные хладнокровные, кто его знает. Так вот Коля взял да и напомнил.
- Да пошел ты, много ты понимаешь – обиженно выговорил Сева и отвернувшись побрёл к свей команде. Настроение было испорчено.
- Извини, я не хотел тебя обидеть – крикнул Коля в спину уходящему Севе. Может продолжим игру, глядишь вы победителями станете.
- Чё то не хочется, команда устала – пробурчал себе под нос Сева. Правда ребята чё мы лошади что ли поиграли и хватит.
- Да мы запыхались, дамой бы надо, кушать хочется – заговорили ребята и начали расходиться. День шёл к закату.
- А ну как хотите – вздохнул Коля и тоже побрёл домой. Дома его ждал мама и суп из свинины. И всё же «лесные» оказались сильней.
По сугробам, в гору, Коля шёл домой с весёлым настроением, как ни как он забил аж две шайбы, герой. Руки замёрзли, коленки промокли, потому что слишком много падал на лёд. Шёл немного прихрамывая. Всё-таки ему попали клюшкой по ноге, он в азарте даже и не заметил, как всё это произошло, только теперь, когда игра закончилась, он почувствовал боль. Остановился, немного растёр рукой и двинул дальше. Дойдя да дома, он прошёл по дорожке до сарая, где был склад и чтобы не заносить домой клюшку бросил её там. «Там она не будет мешать матери» - подумал он и направился в хату.

                69
Любушка-голубушка в это день тоже гуляла на улице, она вышла сразу же за Колей. Сначала она ходила по двору и с интересом разглядывала заиндевелые деревья, на которые время от времени, иногда присаживались серенькие, пушистые воробьи. Они были чем-то походили на комочки. Она вообще любила птиц, бывало сядет в саду на скамейке, и слушает как сладко заливается тенором какой-нибудь причудливый соловей. Да летом – соловьи, а зимой – синички. А когда ей надоедало наблюдать за воробьями, то она шла к старому сараю, где висели большущие сосульки чем-то смахивающие на сталактиты. Самые толстые – синие, тонкие – прозрачные и средние – зелёные, у всех был свой цвет. Люба брала в руки небольшую палку, подходила к сталактитам, и с вдохновением начинал концерт. Стукнет по толстой – мощно гудит, по тонкой – сладко звенит. И она на свой слух начинала стучать по ним палочкой. «Тюм-тюм»- получается удивительная музыка. Иногда даже у неё что-то наплывает, на вроде прелюдии к симфонии, но она конечно не профессионал была в этом деле, но ей нравилось. Разносторонне развитая девочка, не зря же про неё бабка Дарья ещё тогда сказала: «Музыкантша, точно тебе говорю Ефросинья, попомнишь мои слова, вот увидишь». Это когда она кричала на всю хату. Ну а вот за сараем, в полном одиночестве, без слушателей, иногда любила посочинять. Сочиняла с удовольствием. Хотя почему без слушателей, нет, слушатели были, правда не люди, а братья наши меньшие. Её любимый кот - Жорж, и  собачка - Уран. Хоть животные сильно то и не разбираются в музыки, но зато как они слушаю, это надо видеть. Их уши сразу поднимаются к верху и глаза, самое главное глаза, они же от счастья блестят, значит нравиться. Но как только начинает пригревать жёлтое солнышко, сосульки враз начинают потихоньку таять. Люба чуть посильней ударит по ней палочкой, а она бац и рухнула на землю – всё хана, музыкальный инструмент сломан. С сожалением вздохнёт, откинет подальше в сторону палку, подойдёт к хрустальной сосульке поднимет её, покрутит в руках и вдруг ей в голову прейдет удивительная мысль: «Ух ты, это же большой сосательный леденец!» - и  в рот его сразу, лизь-лизь, ничего не скажешь, хороша конфетка, аж зубы начинает ломить от такого леденца, и челюсти судорогой набок сводит. И она тогда её кидь в сторону: «Холодная, ну её в…»  «Что ж – думает она: - Если сталактитовый инструмент сломан, то тогда ничего не остается, как зайти в старый сарай, взять там салазки и пойти на горку». На улице уже катались две подруги. Одна сидит на салазках, а другая тянет салазки по мягкому белому снежочку, и погоняет, красота. Подруги замечаю Любу, и ту же машут ей рукой. Люба тоже замечает их. Она прикрывает от солнечных лучей глаза и идёт к ним. Через 95
шагов они встречаются, Люба останавливается. Сразу начинается

                70
обычный расспрос, как жизнь? Чё делаешь?         
- Привет – начала Светка Печкина, – пойдёшь с нами на горку мы  только что собирались туда идти и вдруг тебя увидели, решили что ты с нами, ну идёшь?- задала вопрос Светка, и стала поправлять на голове новую связанную шапочку, которую ей недавно связала её любимая бабушка. Шапка по ходу дела была слишком великовата, по этому она постоянно слезала ей на глаза, закрывая весь обзор.
 Она ждала от Любы утвердительного, ответа. 
- Я не знаю, мне надо у мамы отпроситься, без разрешения, меня
будут ругать, я сначала спрошусь, вы меня подождёте?
- Да чего там спрашиваться – продолжила Светка, покатаемся и всё. Глянь какая погода, солнышко светит, айда, пока пойдёшь, пока  отпросишься, не мы тебя тогда ждать не будем, мы уже идём.
Люба какое-то время отнекивалась, но потом Светка надавила на неё, мол это не надолго, пол чеса. Качалась она, качалась, и всё-таки поддалась на Светкины уговоры, согласилась. Светка она такая девчонка, о таких говорят: «Вырви глаз», любого уговорит. Один раз она уговорила весь класс не прийти на урок – это чтобы учителю отомстить. Он двоек понаставил, и она решила: «Бойкот». Так что вы думаете, почти все согласились, умеет, да она такая.
- Ну ладно если не долго то пойду – неуверенно проговорила Люба.
Шли по рыхлому снегу. Ноги все время увязали в сугробах, а когда притащились на горку то устали, присели на салазки. Народу было не много, человек пять. Немного отдохнули, понаблюдав за другими ребятами, как они кувыркаются и подошли к санной трассе. Светка с подругой вдвоём на одних салазках, а Люба одна. Спускались с горы быстро, весело, с визгом и смехом цепляясь за ветки. Светка сидела спереди, позади неё подруга Анька Гончарова – тихоня. В классе она наверное одна такая, самая незаметная «фигура», ей и кличку то дали по произведению Тургенева: «Му-му». Её учитель поднимет на уроке, спросит. Нет бы, хоть что-то ответить, сбрехнуть так к  приме-ру, а она ста-а-ати, ма-а-алчит, странная она какая-то. Толи не знает, то ли боится. Особенно её любят донимать мальчишки. Она же всё время молчит. Потеряла – молчит, нашла – молчит, а им это самый и нужно. Толкнут – молчит, дёрнут за косичку – молчит…
Светка ухватилась за концы верёвок и пыталась держаться, и ещё каким то манером рулить. А Анька за неё, обхватила обеими руками, чтобы не упасть и кричит: «Ой боюсь, мамочки разобьёмся». И так до самого низу с ветерком, вот здорово. Любе понравилось катать-ся, она не заметила, как вместо часа почти до самого вечера протор-чала на весёлой горке. А разве время усмотришь, оно же как вода, да ещё когда так весело кататься. Все потихоньку стали расходиться. А когда ушли, Люба тоже заторопилась, она сказала Светке что надо домой, та не стала возражать, и они, накатавшись до посинения,

                71
потащились обратно по домам. Люба зашла в хату чуть позже, чем Коля, но не очень, минут через 20. Она стала быстро раздеваться. Скинула пальто, варежки, шапку. А брат уже наворачивал самые вкуснейшие в мире щчи со  свининой. Он азартно стукал ложкой по дну тарелки и как всегда чавкал,- это была его особенность, хотя он мог и не чавкать, но всё же почему-то он делал это, пока Люба раздевалась. Мать, как всегда крутилась возле печки - это было её самое любимое место. Пол жизни она отдала печке и тазику со стиркой, чтобы дети были: чистые и сытые. Она порой вздыхала и говорила самой себе: «Кудыж же от етого денешься, бабска жизнь она така: стирка, варка. У мужиков как у рысаков, оделся в чистое, съел и поскакал, хорошо еже ли на работу, а то мо же ещо куды, ум то, ум то у них не такой как у нас». И так смотрит печальными глоза-ми в пол, – надо бы помыть, вон грязища какая, аж самой не приятно глядеть, устала я устала, стыдоба. Неожиданно из большой щели высунулся торкан и поводив длиннющими усами по сторонам реш-ил, что можно выходить, препятствий нет. Выскользнул на божий свет и начал бегать, по полу кругами, по-видимому он проголодался. Ефросинья не стерпев такого нахальства, резко встала со стула и взяв в руки половую тряпку со всего размаху как шмякнула ею по оборзевшему таракану. Тот даже не успел сообразить, что произош-ло, смерть его настигла сразу. Вот к некоторым смерть приходит в чёрном балахоне с кассой, а к нему в юбке с тряпкой. Да бывает и такая смерть. Что поделаешь, у всех это происходит по-разному. Ноги откинул в момент, так сказать долго не мучился, погиб в одну секунду смертью храбрых. А Тело было кремировано - брошено в печку. Берёзовые дрова шумно потрескивали в печке. А через минуту уже все и забыли, что произошла такая трагедия.   
- Мам чё там в кастрюльке, я есть хочу – весело заговорила Люба.
- Бяри половник и наливай сама себе, чай не меленькая, уже бы пора самой научиться вторить, а ты всё: - Мам, да мам – выговорила мать. Люба нашла в столе тарелку, взяла в руки половник и начала сама себя обслуживать. Ей больше всего нравилась гуща, она ловко крутила в кастрюле половником, ну прирождённая повариха. Вдруг  в половник попал большущий кусок свинины, её сердце сразу учащенно забилось, по лицу поплыла улыбка, душа возрадовалась.
Тарелку поставила на стол. Кушала быстро, потому что намёрзлась на улице, проголодалась вот и черпала как самолёт. Ела и всё время смотрела цветок алое. Он стоял у них на подоконнике. Большущий такой. Толстый стебель и листья тоже толстые, очень колючие. Люба вспомнила как она летом бегала по улице и споткнувшись о камень расшибла себе калено. Прибежала дамой кричит, на колене кровь. Мать промыла рану, и оторвав один листок противного алое, разрезал вдоль и приложила на рану. Люба кричит:

                72
- Не ложи мне эту гадость, он плохой, я видеть его не могу.
Почему противный? Да потому что один раз они поспорили с Колей на шоколадку. Кто съест пять листов алое, не запивая ни чем, тот выиграет спор, а проигравший, просит у родителей деньги, идёт в магазин за шоколадкой. Так и решили. Люба надеялась, что шоколадку будет она кушать, но зря понадеялась, она же не знала что это за гадость алое, каков он на вкус. Так вот, Коля съел пять листов, правда он немного рожу корчил, ни чё парень он крепкий  смог. Ну а бедная Люба – ела-ела, давилась-давилась, кашляла-кашляла, на третьем листочке остановилась и с отвращением выговорила: «Не могу больше есть это, фу гадость какая-то». И теперь этот цветок её пугал. Как взглянет на него так сразу вспомина-ется ей тот дурацкий спор. Глупая была, шоколадку бесплатную хотела. А растение всё так же стоит на подоконнике и растёт. Даже побеги от него маленькие выросли, дети значит. А рана на коленке быстро зажила, через неделю ничего не было видно.
Люба закончив ужинать отодвинула тарелку и съехав со стула пошла в комнату. Коля сидел за столом и рисовал самолётики.
- Ты чё это тут рисуешь? – спросила Люба, - заглядывая через плечё.
- А так войнушку рисую, вот это наши самолёты сбивают немецкие – начел он объяснять систре показывая пальцем на рисунок.
- И чё уже много сбили? – заинтересовалась она. 
- Пока нарисовал два, но будет больше, я только начел – ответил он.
- А понятно, ты танки рисуй – это же большой бой, значит там и танки должны быть, как же без танков, без танков и войны не бывает.
- Да конечно, я только начал, сейчас и танки нарисуем – подхватил Коля. И стал карандашом, внизу тетрадки, рисовать немецкие «Тигры» со свастикой. Любе стало не интересно, и она занялась своим делом. Она полезла под стол, вытащила из-под стола свою любимую тряпичную куклу Соню. Кукла оказалась вся растрёпанная. Она стала поправлять на ней сарафан. А Коля начел озвучивать войну. Он бухал, бахал, и визжал - изображая ужасные звуки войны: взрывы снарядов и вой самолётов. Весь это шум слушала мама, но потом ей надоело и она решила запретить Коле шуметь:
- А нельзя ли по тише, а то голова болит от ваших шумов – из кухни донёсся материн голос. Мать мыла возле печки посуду. 
Коля понял и сразу замолчал. Он продолжил игру, но уже молча рисовал танки. Чёрным карандашом он нарисовал, как из немецкого танка, из башни поднимается дым. Красным - огонь. 
Заскрипела дверь, и в хату вошёл отец. Он прижался спиной к стене, потом сделал ещё несколько шагов и бухнулся на табуретку. Зашуршал одеждой. Его голос был громким:
- Опа, как пожи-ва-аете, ничаво, кушать хочу, есть дайте, есть.
- У- у-у, во имя отца и сына, что опять со Степаном что ли

                73
встретился? – Ефросинья всплеснула руками и ударила ладонями по падлу. Батюшки глядите-ка, наш родимый прибыл на всех парусах, вот он какой «герой не моего романа».
- Да прибыл, и прошу вас не шуметь, соблюдайте порядок в доме.
- И как вы только друг без дружки, ни дня. Набузавался работничек? – задала ему вопрос мать, поставив руки в бока.
- А хоть бы и так, вам какое дело? Моя жизнь, чё хочу то и ворочу.
- Ой глянь те ка на него, воротила, я б сказала что не воротила а м…
- Но-но-но, попрошу при детях не выряжаться – и Степан сделал сурёзное лицо и погрозил строго матери указательным пальцем.
- Ой батюшки, угроз ваших испугалась, ты и где опять надрался?
- У кума порося резали  - признался он. Ну немного угостил, а я вежливый, отказать не мог, ну как я ему откажу, ведь он же родня.
-  Господи помощник. А ты то чем помогал, ты же...
- Не надо меня хаять, записывать в ненужные, я всё могу, я подносил, смотрел, потом в хату позвали, ну мы и пошли. Ну достал кум из погребка бутыль, ой – икнул Григорий. Вот зараза. Да сидели. Во, вспомнил, там ещё Лёня Фесенко был, он тоже помогал.
- Нет ты скажи рожа противна, что мне с тобой делать, а? помогальщик, когда ты престанешь хлебать энту заразу?
- Завтра уже не буду. Всё завязываю, я еле до дому дошёл.
- Господи хорошо что вообще дошел, а если бы упал под забором, замёрз зима ведь на дворе, ни чуть себя не бережёшь, а ты только водку жрать горазд. И что вас так тянет к этой гадость, а? Не   понимаю, да сядь ты дома и чё-небудь делай, нет же, найдёт свинья грязи. Ушел утром на роботу и на ти пришёл. Ой- ёй - ёй. Раздягайся спаты лягай, вот божье наказанье так наказанье. Ты же не какой. 
- Ну чё ты так шумишь, дай посидеть спокойно человеку.
Григорий какое-то время ещё сидел на стуле возле печки. А от неё жар. Через 30 минут его совсем разморило. Он полез в штаны за папиросами, кое-как вытряхнул, и она упала на пол.
- Мать помоги, курить хочу – попросил Григорий.
Мать подошла, нагнулась и подняла с полу пачку, которую он уронил, достала одну папироску и воткнула ему в рот.
- Спасибо, как бы я без тебя – выговорил Григорий и вздохнул.
 Мать взяла со стола спичечный коробок и чиркнула спичку, поднесла к папироске, Григорий втянул в себя воздух, и она затлела красным огоньком, чем-то похожая на звёздочку в ночи. По комнате стал расползаться едкий дым табака. Григорий сидел и с насложден-ием курил папиросу, на ногах он уже держаться не мог. Через 40 минут ему стало плохо, он покосился со стула набок и грохнулся на пол. Мать подошла к нему и стала что-то бурчать, поднимая его:
- Коля, а ну поди сюды. Давай батьку до кровати дотащим, тяжёлый какой – простонала мать, приподнимая здоровенное тело мужа.

                74
Из комнаты выскочил Коля, они взяли отца под руки волоком
потащили его в спальню. Закинув вдвоём на кровать отца, мать стала его раздевать, а Колю отправила обратно. Всю ночь Григорий проспал как убитый и только под утро он приподнял голову и начала расспрашивать жену, чё с ним произошло, и как он попал домой?
- Что не помнишь, как ты попал домой, срам – не приветливо заговорила Ефросинья, продолжая клубиться возле кастрюлек.
- Ну хватит тебе, чё издеваться над человеком, вишь голова болит.
- А задница у тебя не болит? Ведь волоком на заднице тебя тащили до кровати, не помнишь, нет. А кобчиком ударился когда со стула брякнулся, это ты помнишь, разве так можно.
- Откуда ж мне помнить, пьяный я был вчера, всё вылетело из памяти. Помню - резали порося, сидели у кума, как шёл домой помню, а потом память обрывается, ой как голова болит – и Григорий сжал голову обеими руками чтобы снять боль, но она не проходила. В горле всё пересохло, слабость во всё теле, только виски отдаёт звон колоколов, набат. И очень хотелось пить.
- Мать дай воды не могу, умираю, плохо мне.
- Ху, а вчера орлом летал, говорил: я всё могу, а сегодня он умирающий лебедь. Где твои силы «орёл» в куриных перьях?
- Чё правда что ли? Что я вчера хвалился, нет химера всё это. Смеёшься над больным человеком, да как можно – и Григорий покачал головой. Вам бы так. Глаза его осматривали потолок. 
- На вот хлебни огуречного рассолу, сразу станет легче – сжалилась мать и протянула ему ковшик. Григорий чуть приподнявшись с постели прилип к ковшику, стал глотать его как будто он не пил лет 300. Было даже слышно, как по его гортани булькает жидкость. Осушив до дна ковш, он протянул его жене.
- Ну как полегчало, бальной? – жалобно спросила Ефросинья.
- Ох как будто полегчало, ей и жить можно – ели выговорил отец.
   Время шло быстро, дни незаметно летели. Люба училась в школе. Росла она не по дням, а по чесам. Зима уже давно закончилась. Люди сняли с себя шапки, шубы, повесили их в шкафы. Пришла долгожданная весна, вся такая нарядная, в цветах, наступили сказочные тёплые деньки. Снег таял, превращался в воду и сходил по оврагам в речки. Вода была серая вперемешку с грязью. Иногда задрав верх голову, в небе можно было заметить вереницу птиц. Это с чужих стран возвращались на свою родину журавли, лебеди. Они медленно летели, и с небесной высоты подавали знаки: курлыкали, оповещая свой прилёт. Мол встречай нас любимая земля, мы прилетели. Перелёт их был слишком долгий, они преодолевают много тысяч километров, прежде чем долетят до места. Некоторые даже погибают в пути, так и не увидев родных мест. 

                75

  10

    9
    8
  7

    5               
    6             
  4

    3            
    1
  2
С весной чувствительность человека всегда становиться более тонкой, обостряется, он ощущает это приближение весны - душой. Увидит на пригорке первый яркий как солнышко жёлтенький цветок и радуется, а как же, природа – она колыбель человечества. И мы должны к ней относиться с уважением. Всё в природе устроено красиво. Это мы только можем её загрязнять, делать ей больно, а она всё терпит и терпит. Небо становиться голубое-голубое, как море. Воздух насыщен кислородом. Воробьи слетаются кучами на крышу и начинают улавливать первые тёплые солнечные лучи. Они расставляют в разные стороны свои махонькие крылышки и долго нежатся в шёлковых лучах солнца. Пока их не заметит кот Жорж. Глаза у него блеснут, загорятся как пурпурный закат, и он, хитро, крадучись начнёт к ним приближаться, перестоялая свои мягкие лапки с острыми когтями, не отводя взгляда, пока они увеселёно загорают. Выждав момент, он пригибает голову вниз, и собрав все силы резко как прыгнет из-за угла в их кучу. Но они тут же резко рас и вспорхнут, и он ни с чем возвращается, при этом озираясь на то место, где только что сидело пол сотни воробьёв. Да жаль, обед сорван. Придётся довольствоваться хозяйским хлебом. Из нор начнут выползать проснувшиеся от зимней спячки жуки, мыши. Зашевелиться муравейники. Воздух станет сладким как молдавское вино. И совсем как чудо, появиться первые бабочки зелёного цвета. Чёрная земля постепенно начнёт оттаивать, делаться мягкой, менять цвет. Из неё полезет зелёненькая травка. Жизнь закипит, потечёт ещё быстрей. Каждый будет заниматься своей работой. Копать новые норы, строить порушенные за зиму гнёзда. На речке затрещит лёд, в нём появятся большие трещины, он начнёт ломаться кусками и его понесёт вниз талой водой. Зашумят камыши, обмываемые водой.
  Люба, прейдя из школы оставив портфель, сразу же пойдёт на улицу. Там её встретят любимые подруги. Они нарисуют на земле классики и начнут прыгать из квадратика в квадрат. Весело в азарте смеяться. Классики – это наверно самая любимая Любина игра. Она начала в неё играть ещё шесть лет. Обычно это делается так. Мелом рисуется квадрат, желательно на твёрдой поверхности, ну если нет то можно и на мягкой, только тогда надо посильней чертить линии. Чтобы было лучше видно, куда именно прыгать. Начинаешь с цифры 1 и так по порядку до 10. Если прыгнешь и наступишь ступнёй на черту, то всё – выбываешь, следующий заходит. Игра очень захватывающая.

                76 
Рисовали прямо на земле. Нашли палку и расчертили большой квадрат. Первой прыгала Люба. Первый круг она прошла хорошо. Но чем дальше тем сложнее эта игра, после каждого прохода надо прыг-ать сразу на другую цифру, к примеру прошёл один раз, начинаешь с двойки, потом с тройки, но это начальные цифры, а когда доходит до самых последних цифр, то они нарисованы на другом конце, вот и прыгай в длину. Многие просто не могут допрыгнуть, сил не хватает. Если с начало они справляться, то дальше уже начинают наступать на линии. Люба дошла до цифры 6 и всё начала наступила на черту, ну ни как не могла допрыгнуть до цифры 7 уж слишком она далеко была. А вот Светка – её подруга была рослой, высокой, прыгала очень далеко, её рост достигал 1м 89см. Она отпрыгала все цифры по порядку, и стала победителем в этой игре.
 Коля брат Любы после уроков заходил в хату брал кораблик и шёл на речку. Он  пускал его на воду и наблюдал, куда он поплывёт. Но в речки очень быстрое течение. И по этому кораблик шёл вниз по течению, постоянно попадая в водовороты, ложился на корму. Коля находил длинную палку и пытался приподнять его. А когда корабль вставал на место, то он продолжал свой путь по шумной речке. Вся эта игра в матроса с корабликом Колю забавляла, она переживал за него, если вдруг кораблик за что-то цеплялся. Однажды он пустил кораблик, но бурное течение подхватило его и понесло, он попал в один из водоворотов. Коля бегал по берегу и смотрел в то место, где исчез его любимый кораблик. Но кораблик не показывался, он совс-ем исчез из вида. Пол чеса пришлось Коле потратить на то, чтобы отыскать его. Он нашёл его, но только не в том месте где он нырнул, а совсем в другом. Оказывается, он нырнул, и его подводным течением стянуло в сторону, он всплыл на другом конце речки. Коля уже наткнулся на него когда шёл с поникшей головой домой, думая что его мечта с парусами уже больше не вернётся. А тут присмотрел-ся и, какая радость. С краю – возле берега, правда со сломанными мачтами кораблик. Ох как он радовался находке. Кораблик то он сам делал в пионерском кружке «Патриот». Три месяца у него ушло на то чтобы построить это судно, по этому кораблик был ему очень дорог. А когда нашёл. О- о-о, что было как она радовался, как он радовался. Он вынул его из воды и аккуратно снял с него случайно налипшие ветки. Глаза его блестели, он нёс его и отмахивал правой рукой, пот-ому что в левой руке он держал фрегат, которому он дал названье «Сильный». Это была его гордость, он собирался ещё сделать крейсер, но у него пока не хватало на это времени, дела.               
  Вот так они проводили своё свободное время. Люба с девочками в классики, а Коля  с корабликом на речке. Ещё люба любила прыгать на скакалке. Игра называться: кто больше отпрыгает. Прыгали на счёт. Кто-то до 40, кто-то 20. Весной здорово, вишня зацветает.

                77               
Её волшебно-сладкий запах быстро распространяется по всей округе. Он плывёт над речкой, ты его вдыхаешь полной грудью и голова твоя кружиться. Весной у Любы день рождение, как раз 21 марта. День как день, может для других он и обычный, но для Любы он самый радостный, самый счастливый, ведь в этот день она родилась на божий свет. Она к нему очень тщательно готовилась. В этот день должны были к ней прийти её любимые подружки и прине-сти ей подарки. Ох, как она любила принимать подарки это было её чуть ли не самым главным действием. Ей вручают, а она относит их в комнату и там складирует. И только потом, когда все разойдутся по домам, она начинает их распаковывать и вытаскивать на свет, разн-ые безделушки-погремушки, женские украшения и радоваться им.               
   Любу разбудила мама поздно в 10:15. Она подошла к постели и долго смотрела на неё, думал: «Боже как он быстро выросла, а ведь была такой маленькой, а теперь вот уже 18-ый годок».
- С добрым утром дочка, как спалось?!- начала мать. У тебя ведь сегодня день рождение, тебе исполнилось 18 лет, ты уже выросла, взрослая стала, поздравляю – и мать нагнувшись к её лицу поцелов-ала её горячими губами в щёку. Как это делала она в детстве, когда люба была ещё совсем маленькой девочкой. Ей это нравилась. В детстве она даже хвалилась соседям: «А меня мама каждое утро целует в щёчку, вот как она меня любит, и называет - лапушкой».
- Да ну, ух ты, завидую тебе. Ишь ты какая у тебя хорошая мама,  ничего не скажешь – повезло, мне бы такую – отвечал сосед – дед Еремей. - Вот только жалко, что я уже не маленький года вышли, почитай 67годик пошёл, не заметил как жизнь пролетела, даже и обернуться не успел, а борода моя белою стала, вот дела. А ведь раньше я был ого-го, хоть куда, рыцарь на белом коне, одену Костю-мчик с медальками по селу на 9 мая, а они зветь-звень, герой!
 Дед Еремей часто любил поболтать с Любушкой. А что, детей у него своих никогда не было. Бабка его ушла из жизни рано, а другой не подвернулось, вот он и разговаривал с Любушкой-голубушкой чтоб тоску отвести, как с внучкой. Дети то они когда маленькие -  интерес-ные, откровенные, ничего скрывать не умеют, всё расскажут. Дед даже спрашивал у неё про себя, мол как жить? Дутей у меня нету, что делать? А она ему без всяких раздумий: «Чего так переживать, вон в детских домах то сколько брошенных, возьмите, воспитайте, будет ваш, что ж тут думать». Ох и сообразительная, быстро решает задачи. Конечно, всё правильно она говорит, рассуждает прям как взрослая, да только это надо было делать раньше, а теперь уже и сил нету, куда старику, тут бы полежал, отдохнул, часто болею. Да весёлая девочка ничего не скажешь, умеет вести разговор. А теперь вот уже взрослая встала. Да скоро настоящая жизнь начнется. Уедет
учиться, а там найдёт парня, жениться, дети, работа и всё.

                78
  Утро выдалось славным, в этот день её никто не будил рано, как раз было воскресение, она могла выспаться. Мать как всегда была на кухне, что-то варила и думала: «Пускай поспит хоть денёк ведь день рождение то у неё не каждый день». И Люба лежала в постели долго нежась и только в 10:15 мать подола к ней и разбудила. 
  Люба потянулась к потолку, откинула одеяло и встала босыми ногами на холодный пол. Колю подняли раньше ведь у него день рождение осенью, по этому он пошёл на зады, чтобы покормить хрюшек, козу – Феню. Мать полезла в шкафчик, долго в нём копалась и вытащила из него маленький носовой платочек, потом развернула его и поднесла прямо к Любиному лицу на ладошке. В ладони лежал  подарок, который она берегла очень много лет, это был дорогой подарок. Обычно такие подарки дарят всего один раз в жизни. 
- На это тебе мой подарок к дню рождения – и мать протянула свою маленькую ладошку. Ты теперь взрослая стала, раньше они были моими, но теперь я думаю что они будут лучше смотреться на тебе – мать смотрела на Любу и по её лицу текли маленькие, солёные капельки -  это были обычные материнские слёзы. Люба от счастья оторопела, она была в шоке и ни чего не могла выговорить. У матери, на ладони, лежали самые настоящие золотые серьги. В  середине светился красный камень – это был рубин. Он был похож на спелое гранатовое зёрнышко, только что очистного от коричневой кожуры. Но размером больше. Люба заморгала ресницами.
- Э. –э. - это что мне – удивилась она и потянулась руками к серьгам.
Удивительные, ярко-жёлтого цвета, с особым рисунком, они лежали на ладони у матери и отсвечивали каким-то волшебным светом. Люба даже от счастья растерялась, она не знала что сказать матери и как благодарить её за такой дорогой подарок.
- Бери- бери, теперь они по праву принадлежат тебе – повторила мать. 999-ая проба была самая качественная из всех проб. Эти серь-ги мать купила давно, когда ездила к двоюродной систре в Харьков. Григорий тогда получил премию, да и не только Григорий весь колхоз получил премию, ну вот на премию отец и купил матери эти великолепные серьги. А теперь Люба стал взрослой, и мать решила подарить их ей, девка она красивая, статная, розовые губы, глаза серо-зелёные, волосы – кучерявые, ушки ещё не проколоты, но ни чё это поправимо. А мать уж в коровнике и так без золота обойдется перед кем красоваться то перед телятами что ли? Председателю нужно выполнение плану, а там хоть кизяки в уши засунь, самое главное – это план пятилетки по молоку и мясу, а на серьги и прочее он мало обращал внимание, тем более на удои это ни как не влияло, а бригадиру было до лампочки, в серьгах они или без. А в районе с него требовали: удой коров, урожайность полей, и сдачи мяса, вплоть да съема его собственной шкуры. Ему там так и говорили:

                79
- Игнатий Тимофеевич, слышите что я говорю вам, ежели план не выполните, по сдаче продуктов то имейте в виду, мы с вас снимем шкуру и отправим в область. Тимофеевич стоял в кабинете начальн-ика района и молчал, а что он мог ответить, план надо выполнять, партия сказала, значит – вперёд. Он только кивал головой и одобрительно поддакивал: «Да выполним, не беспокойтесь, всё сделаем к концу года, все отчёты будут лежать на столе, всё будет».
- Идите – отправлял его председатель районо, и вслед добавлял: - Я надеюсь на вас, что вы всё сделаете, как написано по плану. 
Тимофеевич выходил из кабинета начальника белый как индийская слоновая кость. Нервно лез в нагрудный карман и доставал из него таблетку от сердца, и совал её дрожащими руками под язык и только тогда сырце начинало потихоньку отходить, ровно отстукивать. А за то время пока он стоял у начальника, и молчал его сердце начинало тарахтеть, сбиваться с нормального ритму. Вот как ходить на приём к начальству, страшно, как к зверю в логово, заметьте без оружия. 
    Дверь заскрипела старыми петлями, и в хату зашёл батя, как раз с ночной смены. Он громко кашлянул и спросил мать, спит ли Люба, та ответила, нет. В руке у Григория был свёрток, обычная магазинная бумага серого цвета. Он раздвинул шторки и посмотрел в комнату.  Люба стояла возле зеркала, вертела головой туда сюда, приставляя-ла к ушам золотые серьги и напевала себе под нос песенку.
- Доброе утро дочка, я это – нерешительно заговорил отец.
Люба повернулась, и посмотрел на отца, а потом на странный свёрок который он аккуратно держал под рукой, прижимая к себе.
- Доброе, что уже с работы? – задала вопрос, повернулась к зеркалу и продолжала смотреть, красоваться серьгами.
- Да вот подарочек купил тебе на день рождение – стеснительно ответил Григорий и протянул серый свёрток Любе. Может посмотришь на него, а. Я думаю что тебе эта вещица нужна.   
 Люба положила серьги и подошла к отцу, приняла в руки свёрток.
- А что это? – заинтересовано спросила она, и стала крутить его рассматривать со всех сторон. – Хм, странно легкий, а такой большой. Он был перетянут красным бантом крест на крест, как это обычно бывает, дарят подарок и перевязывают его ленточкой так красивей, ну, чтобы удивить, он попросил  продавщицу перевязать, вот правда с обвёрткой промах, другой не было обвязали такой.
- Как что, тебе подарок, открой и всё увидишь – пояснил отец. Он стоял в ожидании, когда же она развернёт его и даст ему оценку. Ведь он старался, выбирал, чтобы подарок остался на память. Серьги то мать подарила, хоть и купленные им, ну а этот он лично от себя. Целый меся он ждал зарплаты чтобы купить его и вот.
Люба потянула за край бантика, и он раскинулся в разные стороны.
Зашуршала бумага, Люба развернула подарок.

                80
- Ух ты какая красотища, чудо – восхитилась подарком дочь.
- Старался, думал чем бы удивить, значит попал в точку, нравиться – спросил отец. Ты не смотри что я так сильно пью, бывает, мы ж всё же мужики, а вот о дне рождении о твоём, заметь, я не забыл.
- Большое спасибо – и Люба кинулась отцу на шею, крепко обняла его и прислонилась к щеке, колючая щетина больно кольнула её.
- Ой, какой ты колючий, прям как ёжик – отскочила она от него.
- Чё больно, извини, я же только со смены, я сбрею, я ещё не успел.
Подарком оказалась удивительная шкатулка, настоящее произведен-ие искусства, было на что посмотреть. С наружи она была разрисов-ана красивыми картинками. Сразу было видно что рисовал настоящ-ий художник, уж очень тонкая работа. Картинки были разные, в основном из крестьянской жизни или сказочные сюжеты. На одной стороне была нарисована белоснежная зима, большие сугробы, на крышах домов, дорог по которым мчалась запряженная тройка лош-адей, в санях сидит мужик и привстав на колени погоняет лошадей. На встречу мужику по дороге идут женщины с коромыслами, на коромыслах висят вёдра. Горка, с горки катится детвора, весело размахивая руками. В низу стоит снеговик. Да для такой работы надо иметь очень тонкие кисти, потому что сами сюжеты очень миниатюр-ны. С верху на крышке, была нарисована красивая птица. Её хвост был распушён веером, яркие перья с восхитительной окраской притягивали к себе внимание. Птица не была одна, вокруг неё клуби-лись ещё какие-то пернатые, но другого сорта, и чуть поменьше размером, толи глухари, толи фазаны они были на столько маленьк-ие, что разобрать было трудно, надо было лупу чтобы всё точно рассмотреть. И как они умудряются так рисовать? С другой стороны речка покрытая льдом, мужик стоит возле проруби видно как он держит в руках щуку. «Это то же из сказки «по щучьему велению», ну точно - это же Емеля дурачок» - удивилась Люба. Так с этим сюжетом всё понятно и она повернула шкатулку и стала рассматривать даль-ше. На другой стороне был нарисован воин в доспехах и сражался он с чудовищем у которого было аж три головы. Головы пока были на месте - это чтобы не портить картинку, но мы то знаем, что потом стало с этим драконом. Люба ещё немного покрутила шкатулку в руках и аккуратно поставила на стол. Отец понял по виду что подарок её понравился. Но самое главное, что в эту шкатулку можно было сложить драгоценности. Первыми в эту шкатулку легли мамины золотые серьги. Начало было не плохим.
- Ну вот видала теперь есть где хранить побрякушки – высказался отец и улыбнувшись вышел в кухню. Мать может покормишь меня как ни как я пришёл с роботы, голодный.
- Да вижу я что ты с работы, погодь, не успеваю я, видишь как белка в колесе кручусь. Подожди, сейчас со стола уберу и покормлю.

                81
- Ладно ещё трохи потерплю, выйду пока на улицу, курну что ли, день то уж больно хороший. Птички поют, солнышко ласкает своей теплотой, зх рвануть бы на охоту или рыбалку, в хате надоело сидеть, всю зиму просидел как медведь, а в лесу щас...
- Иди-иди романтик помечтай, как раз мешаться не будешь, - и мать стала смахивать со стола мокрой тряпкой остатки хлебных крошек, и всё это высыпала в ведро для поросят, пусть поправляются.
«Ну вот и стол стал чистенький, можно и Гришу звать, Гриша заходь я убралась»- позвала она отца. Дверь скрипнула, и в хату зашёл отец. В руках у него были какие-то бумаги. Он подошёл к жене.
- Чё это такое у тебя в руке торчит? – поинтересовалась мать.
- А это что ли, - Григорий поднял руку, - да газетка, почтальонша принесла, я вышел на улицу курнуть, а она как раз идёт, почту разносит, я спросил у неё: «Есть новости». Она сказала: «Ещё какие». И протянула мне вот это, на возьми – и Григорий протянул матери газету и письмо, белый конвертик. Мать взяла газету и маленький конверт. На конверте был написан обратный адрес и их адрес.
- А это от кого?- удивилась она. Ба да это же от Тамары, - вскрикнула мать когда прочитала. Господи, радость то какая, Люба, Люба поди сюда – засуетилась возле печки Ефросинья. - Смотри ка, наша Тамарочка письмо прислала из Волгограда, - мать в одной руке держала письмо, а другой вытирала фартуком нос. Лицо её сразу порозовело, стало улыбчивым, морщинистые складки разошлись – сделались прямые. Глаза засияли как васильки ранней весной. Она вытерла ещё раз подлом, но теперь уже не нос, а всё лицо.
- На ко скорее же открывай, читай чё пишет – она крутилась не находя себе места, потом успокоилась и села.
 Люба взяла из рук матери письмо и стала аккуратно отрывать край конверта. Открыв конверт она сунула в него свою руку и вытащила из него белый листок, развернула его – это было письмо. По белой бумаги были разбросаны синие буквы как ячмень при севе. Почерк был у неё не очень то понятный, но разобрать было можно.
- Ну читай, что там пишет? Здорова ли, жива, как с питанием, не обижают ли её, – заволновалась мать и привстала.
- Читай и я послушаю, мне тоже интересно, как там она поживает, не нуждается ли в чём? А то может подсобить грошами надо, так пошлём, не чужа всё ж своя кровинка – заговорил Григорий.
- Давай не тяни, чё пишет-то, как там учёба – торопила мать.
Люба начала читать в слух, читала медленно, чуть заплетаясь, с расстановками и запетыми в основном немного путая буквы, оттого что почерк у Тамары был не ахти какой:
   Здравствуйте мам, папа, Коля и сестрёнка Люба!  Не думайте, что я позабыла о вас, просто у меня не было времени написать письмо. Всё время отнимает учёба. Ведь я учусь и работаю, а это очень

                82
тяжело. Поживаю хорошо. Тётя меня кормит, одежду стираю я себе
сома, у неё есть стиральная машинка. Как закончу учёбу и пойду  зарабатывать деньги  то сразу перееду в общежитие, зачем стеснять, хоть и родня, но не жить же мне у неё вечно, надо будет самой налаживать жизнь. А пока учусь, оценки средние, бывают и тройки. Мы тут недавно были на практике, штукатурили и красили стены. В  училище есть столовая, так что я не голодная, пусть мама сильно не переживает, за практику на стройке нам платят. Вообще-то я уже работаю на стройке. Скоро закончу училище, пойду работать. Погода у нас хорошая, светит солнышко, снег давно растаял, туч нету, иногда ветер дует холодный, но это не страшно. В училище езжу на троллейбусе, он такой же как и автобус, но только на голове у него длинные усы, он прикрепляется к проводам ими, работает на электричестве. Тут шумно, много машин, не то что у нас в селе - тихо. Как там поживает кот – Жорж и пёс – Уран.  Передайте привет Коле. Чем он там занимается, не скучно ли ему без меня. Скажите отцу чтобы не пил это вредно для здоровая. Я тут читала в журнале городском, что если много пить, то может печень заболеть, так что вы ему передайте, пусть себя побережёт, не давайте ему самогонки. Пусть пьёт больше молока оно больше полезно для здоровья. Да, как там наша корова растелилась ли? Чего принесла? много ли даёт молока? Тут продают молоко но оно не такое уж вкусное, вернее жидкое больше всего похоже на обрат, пить можно только закрыв глаза и сморщив лицо. Колбасы в магазинах валом.
- Слышала как она обо мне заботиться, переживает – забубнил  отец, чтобы не пил, мол болеть будет, стала читать городские журнальчики, видал, значит умнеет девка, далеко пойдёт, может её надо было на ворча пустить учиться, а мать как ты думаешь, ежели она о болезнях узнает, интересуется анатомией человека, а в школе была тройка, значит меняется мышление. Он чё город делает с ней. Умнеет, образованней становиться, а тут чтобы она видела, а, свиньи да коровы. А но то и не вредно но и пользы не много.
- Требо много грошей и голову большу на плечах тремать – заговорила по-украински мать, - ты щё думаешь там с хуторов таких вот Марфуш собирают как наша и из них академиков делаю что ли, эко ты загнул, размечтался, тогда все были бы академиками, тут дар нужен, просто так не бывает. Глова должна быть очень умная. А откуда у нас в деревне взяться таким умным головам, ко ли мы окромя пацей ничего не бачим, люди в городах ходят в большие библиотеки, книги читают умные, знания копят, ты был хоть в библиотеки? Знаешь ли сколько там книг? И не сосчитать тышши.
- Да ну тебя – махнул рукой отец, - я хочу как лучше, ну не на академика, а хотя бы на мед сестру и то дело, тоже с болезнями связано. Ходила бы в белом халатике, людям помогал, вот тебе

                83
почёт и уважение, всё же лучше, нежели в цементе копаться.
- Сиди уж профессор, куда хотела туда и пошла. - Ну давай Люба читай чё дальше-то пишет – проговорила мать.
Мама ты за меня не переживай у меня всё отлично. По воскресным дням  хожу в кино, недавно познакомилась с хорошим мальчиком, я его люблю и он меня. Он меня водил в театр.
- О как здорово, мо же скоро и внуков побачим, мать а, ты как не против? – и Григорий толкнул мать в плечё расхохотался.
- Ты чё, а ежели поиграет и бросит глупую девку, она же с деревни не городская, думает если она честная так и все должны быть честными, э-э-э город он такой, думает что раз принёс цветы значит  всё, навеки вечные, навсегда. А вот обманет и останется одна. Трудно то одной я это видела по нашим бабам, сколько с войны не вернулось мужей, женихов, а они вон всю жизнь мучаются одни и никому не нужны, ни кто им не помогает, ни кто не приласкает, хорошо когда молодая, а когда состариться тагды чего делать? – и мать высказав снова стихла.
- Ну так внук или внучка то останутся тебе чё переживать-то.
И на последок, - заканчивала письмо Тамара. Чуть не забыла у  Любы скоро ведь день рождение так я её поздравляю с днем рождая, пускай учиться хорошо, а как закончит школу пусть приезжает ко мне, мы найдём для неё хорошее училище. Пойдёт учиться, будет жить в городе, тут легче жить, чем в селе, грязи почти нету, везде асфальт, а у нас как выйдешь на улицу так грязищи в калено. Ну всё, целую всех, пока-пока, жду ответа, напишите как вы там поживаете. Всё ли у вас хорошо. Ваша дочь Тамара. 
 Прочитав письмо, Люба свернула аккуратно и положила на стол.
- Ну вот и новости, ладно, я буду ужин готовить, а вы кто куда, надо же дитя порадовать – озабоченно проговорила мать и зашевелилась.
Весь день мать бегала от печки к столу, резала, чистила, шинковала, вся хата наполнилась разного сорта ароматами приправ: кориандром, луком, жареными баклажанами, томатными пастами, всё это летало по хате, нависало над потолком синей пеленой. Крышки от кастрюль всё время гремели, то они снимались, то снова закрывались. Отёц, как и полагается настоящему хозяину семейства, лежал на диване и читал газету «Крестьянские руки». В газете подробно писалось, что их колхоз в этом году много заготовил кормов, и скот прекрасно перезимовал и даже повысил удои молока, сдал сверх нормы мяса. Ещё писали о новой технике, о тракторах как сегодня без них сложно. О том, что село стало возрождаться.
- Ты смотри чего брешут а, мать слышишь, село поднимается. Куда   оно поднимается? Вон на недели трактор сломался, председатель в район, мол надо бы помочь, трудно нам, а они – сами справитесь.   
Ух люди бездушные, а пишут что надо помогать ближнему, а кто

                84 
такой ближний-то? Видать Евангелие то небось не читали, наверное всё больше Карлом Марксом зачитывались, всё коммунизм им на горизонте мерещиться ещё чуть-чуть, вот-вот и «он» - коммунизм значит, появиться как солнце. Только солнце то заходит на западе – это-то тоже «мои дорогие» надо понимать. Во, ещё о лошадях пишут. В соседний колхоз новую породу завезли, будут разводить, племенные рысаки. Так-так, хотелось бы поглядеть на этих рысаков, чего они там из себя то представляют, а то может быть денег кучу отбабахали, а кляч привезли, ну и народ брехать горазд. Тут ещё об охоте. Ага охота на диких кабанов запрещена. Ну ружья у нас отродясь не было, по этому мы не ходим на охоту, так что нас это вовсе не касается. Скоро начнется сев, это верно, «вежливые агрономы» и бригадиры начнут материться, что не успевают, а трактористы сутками рычаги дёргать до помрачнения в мозгах, романтика. А вот в самом низу колонка, приём коровьих и овечьих шкур по цене... Григорий откинул в сторону газету и зевнул.
- Мать ну что с праздничным обедом а, готово что ли, мы есть хотим.
- Вот ещё чуть-чуть, – стучала мать колотушкой по столу.
- Ты случаем там не торт наполеон готовишь а, уж слишком долго.
- Всё увидите сами, опробуете и оцените, стараюсь не упасть лицом в…  а ты как думал, чтобы сворить обыкновенные щи надо потратить три чеса, а это же день рождение, тут надо хоть чем-то да удивить, вот и ломаю голову. Будет вкусно - это я вам гарантирую.
- Ну тогда подождём. Ты нас просто заинтриговала, «Марья искусница». Может что-нибудь из французской кухни, а?
Но мать была занята, вся в деле, она рассыпала по столу муку, раск-атывала тесто и что-то вырезала из него, потом положив в него нач-инку и свернув ловким движением руки аккуратно бросала в кастрю-лю. В  кастрюлях уже вовсю кипела вода, она клокотала, поднимал-ась бурунами, выпрыгивала наружу и попадая на печку возмущённо шипела. Теперь вся хата наполнилась паром, от пара на потолке стали нависать синие капли, они набирали нужный вес, и падали на пол, рассыпались в мелкие брызги. Дом превратился прям таки в баню, хоть раздевайся до гола, бери веник и бей себя по всем част-ям тела, кроме одного, какого именно не скажу, может сами догадает-есь. Мать доделала последнее супер блюдо и проговорила:
- Так у меня всё готово, давайте-ка мои дорогие готовить стол. Все кинулись помогать. Люба накрыла нас стол белую скатерть, а как же, они её стелили только на дни рождения и на пасху. Коля разлаживал на столе ложки, вилки, стаканы. Отец ничего не разлаживал, он только сидел возле стола и смотрел, как это делается. На стол было выставлено три сорта салат, селёдка, саленные огурцы и помидоры, вареники, и даже сыр с колбасой, конфеты. Каждому в тарелку положили картошки пюре и кусочек свежего жареного мяса.

                85      
Отец смотрел на всё, и глазам своим не верил, столько деликатесов.
- Вот только чёрной икры не нашла, а так вроде бы всё. Ой как я сегодня устала кто бы знал – вздохнула она присаживаясь на стул. Ну что давайте отмечать, садитесь ближе, налаживайте сами себе в тарелки чего вам нравиться, не стесняйтесь, Коля бери, и ты отец. 
Чего молчишь, что такой скучный? Чем опять не доволен?
- Да всем я довольный – пробурчал отец. Только вроде это день рождение, а на столе совсем ничего не стоит, вот и скучно, смех не-е-ечим поднимать. Я так не могу. Мне обязательно надо...
- Так-так, ты же только что пасмо слушал, а. Что Тамара писала, забыл что ли. Строго прекратить, эта гадость очень вредна для организму. Печень болеть будет.
- Так то оно так, но ведь плохо то без неё. Х.. с ней то с печенью.
Мать встала из-за стола и вышла в коридор, её не было наверное   минуты 2-е. Вошла в хату, уже держа в руке боклашечку, а в ней самогон, беленьки такой, как покойничек перед тем как его закапывать, мутненький такой, чем то он похож на то озеро, где ч.. водятся. Но для Гриши он был, как алмаз для геолога, как для лётчика – небо. Как свет для растений. Жизнеутверждающая жидкость, поднимающая стимул на последней ноте, «Ляксир» во как.
- О-о-о, ну так это ж совсем другое дело, – Григорий хлопнул ладонью по правой стороне и запел – сердце моё сердце, от чего болишь, - и по его лицу расплылась улыбка, весёлые глаза забегали как у кролики во время гона туда-сюда, туда-сюда. – Давай плясни- ка, - и он подставил стакан. Мать вынула из горлышка бумажную пробку и наклонила над стаканом горлышко. Из бутылки полилась жидкость со звуком, бульк-бульк и тут же следом пошёл какой-то странный запах. Именинница не выдержала и закрыла нос рукой, уж очень он был не приятным. Отдавало какой-то резиной. Отец резко перевернул стакан в рот и поставил на стол, зачем-то поднёс к носу  локоть и понюхал его, затем вынув из чашки огурец откусил его, во рту захрустело, да так громко, что всем было слышно.
- А-а-а – во те то вещчь, зверская собака, у кого брала? У прошибает насквозь как шальная пуля, и огуречники тоже крепкие и шнапс – батя почесал горло. – Ну вот теперь можно и посмеяться, да дочь.
Лицо его моментально покраснело, залилось красной краской. Глаза успокоились, они уже так быстро не бегали, они теперь блестели как финская сталь. Он поставил локоть на стол и положил в руку голову уставился смотреть на мать. Сидел почти не подвижно.
- Ты чё не ешь только что жаловался что есть хочешь а теперь не ешь, а ну давай вон глянь как я старалась, вот смотри какой салатик – расхваливала мать и взяв чашку стала сбрасывать ему в тарелку.
- Я щас, я съем, ты не дави на меня мать у меня душа болит, может я песню хочу спеть. Мать ты только не ругайся, меня развезло.

                86
- Чяво, песню, каку ещё песню, про коня что ли? - это того, которого поймали уздой, про него? А знаю, каждый рас как возвращается дамой под градусом так обязательно песня про коня.
- А хоть бы и про него, чем плоха тебе песня, все её поют, и я буду.
- Господи, ты как выпьешь отец, так тебя на песни тянет, и чё ты в хор «Александрова» не пошёл, там таких любят, вот там бы и пел.
- Ничего ты не понимаешь мать в искусстве, я как выпью у меня душа просыпается, жить хочется, радость то какая. Э-э-эх, темнота.
- Так живи, кто ж тебе не даёт. Мы что ли тебе мешаем?
- А вот-вот с утра то никто и не даёт, хоть помирай, а человек то он
ведь живое существо, вот ведь как  – и Гирша запел:
                Стучит копытами рысак
                А я, а я степной казак!    
И так здорово это у него получалось. Кажется что он и впрямь выступал в хоре. Голос у него с рождения был. Да вот только не там родился, жена ж ему говорила: «Надо в хор, чё зря таланту пропадать, а там бы глядишь бы и знаменитым стал». Да только  одно – инвалид он был. Чтоб в искусстве быть надо много сил приложить, а Григорий может приложить силы, но только к бутылки на большее он не вытягивает, а что дар у него на песни, так это правда. И слух есть, и голос, да только нос в г…
 А какой он был молодости до войны, вся деревня, девки за ним табуном бегали, сума сходили. Не успевал стёкла вставлять, камня-ми били. То одна, то другая и каждая норовит камень кинуть поболь-ше, вот и менял стёкла. Потом уже надоело, взял да створки закрыл, на стёкла денег не хватало, ужас. Но девок угощал конфетками. Многие за ним бегали, а счастье досталось Ефросиньи правда она потом ещё не раз пожалела, когда из драк его пьяного дурака вытаск-ивала. Это он сейчас не дерется, старый стал, а раньше по молодос-ть, у-у-у, как напеться, сделает глаза по пятаку и давай кулаками: вправо, влево, без разбору, друзья не друзья, бригадир ли или сос-ед. Синяки под глазами не сходили, кавалер. Выйдет на улицу в нов-ых штанах руки в брюки, по улице на танцы, там вмажет пол литруш-ку и затеет дебош, ну ему конечно как следует дадут. И уже обратно в рваных штанах с фингалами под глазами, нати мол вот ваш красав-ец. Глаза светятся как у енота. Да смешно вспомнить, молодость промчалось, и не заметил он, как уже трое детей и все уже на выдан-ье. Голова его стала седой, кожа немного сморщилась. Дурь пропа-ла, ну а вот с водкой так и остался вечно выпивающим, а кто в селе не пьёт, все пьют кто больше кто меньше, кто-то падает, кто-то крепко стоит на ногах, это зависит от здоровья. Да ещё и войной надорвал, да и нее один он надорвался, вся Россия тогда надорвала живот, надо было спасать родину, спасли, да вот только какой ценой сколько не вернулось с фронта, а-а один бог только и знает.   

                87
День рождения был отпразднован. Отец как всегда напился и лёг спать. Коля занялся своими делами. Мать принялась убирать со стола, чашки, ложки. Люба вошла в комнату, где стояла теперь уже её шкатулка подаренная отцом. Она открыла шкатулку и достала из неё золотые серёжки, уж очень они ей понравились. Она хотела бы их одеть прямо сейчас, но уши были не проколоты.
- Как жаль, что уши не проколоты – с огорчением вздохнула Люба, всматриваясь в зеркало, перекатывая пальцами рук мягкую хрящевую часть мочки уха, где делается дырочка, - снова пристав-ила серьги к ушам и добавила: - Ах как они мне идут - это просто удивительно, - и она повертелась вокруг зеркала. Старое зеркало в красивой узорчатой деревянной раме начало 19 века, было приобр-етено на праздник Светлой Пасхи. Они ездили в город за продукта-ми, и кое что купить из одежды, там на базаре и присмотрели зеркало. Люба тогда была ещё маленькой, она как увидела зеркало начала приставать к матери: «Мама купи зеркало, купи, хочу зеркало».  Мать её отговаривала: «Зачем тебе такое старьё, давай мы тебе в продмаге новое купим». А она упёрлась: «Хочу это и всё». Что ж пришлось согласиться, выполнить её желание, а если бы не купили, то слёз бы было море. Оно было старым, и по этому с верху по углам стала отставать серебреная позолота, да и сам цвет зеркала был пожелтевший от времени. Продавец, держал его прижав к груди. Мать спросила сколько стоит. Он загнул за него такую цену. Сказал что-то по научному: «Это раритет, старинная вещь, знаете в ломбарде оно стоит 25р, но я вам делаю скидку так как ваша дочь мне понравилась». Мать скорчила лицо и возмущено высказалась: «За это старьё 15р, мужик сдурел чишо, да я в магазине точно такое же за трояк видела, а ты мне… я что дура, не-е-е». Тут дочь опять заныла. Да и торгаш вцепился, стал предлагать скиду. Зеркало пришлось всё же купить. Сторговались, мужик скинул ещё 2р. И в общей сложности зеркало было приобретено за 13р, чёртова дюжина. Оно висело в Любиной комнате. В низу, правом углу рамы, была вставлена открытка. На ней были нарисованы белые лилии и надпись «С международным женским днём с 8марта». Эту открытку подарил маме Коля, он купил её на почте всего за 5копеек, она ему понравилась. Коля услышал, как Люба заговорила про уши.
- Давай я тебе сделаю, а чё я могу, раз, два иголкой и всё – предложил он систре, а сам стучал молоточком по деревяшке.
- А-а я боюсь, это наверное больно – испугано ответила Люба.   
- А как же ты хотела: красота требует жертв – гордо произнёс Коля. Если хочешь быть красивой, значит надо – терпеть.   
- Я не знаю – робко пожала плечами. 
- А чё тут знать. Ты закроешь глаза, а я тебе иголкой раз и всё это не больно, быстро, давай, и серьги оденешь уже сегодня.

                88
Будешь красоваться в них, пойдешь на улицу покажешь подарок, своим подругам пусть завидуют. А ты будешь королевой. Кажется последнее слово очень подействовало на Любу и она ответила: 
- Ладно, давай – согласилась она, и пощупала своё ухо.
Коля полез в швейную машинку, нашёл там клубок ниток, вытащил из него иглу среднего размера, зачем-то кольнул себя в палец: «Ой остренькая – вырвалось у него». Люба расширила глаза, дёрнула резко вверх чёрными бровями, ресницы её захлопали. Она с удивле-ниием посмотрев на него, слегка  поёжилась. Коля закатал рукава рубашки чтобы не мешали при работе. Снял с полки с приятным запахом одеколон, выщипнул из большого свёртка немного ваты, ватку промочил одеколоном и продезинфицировал иглу, затем руки, как настоящий хирург, чтобы не занести опасную инфекцию, поднял руки вверх и взглянув на Любу проговорил:
- Ну с, давай суда свои ухи, будем их буравить – и улыбнулся, как будто для него это было наслаждением делать больно другим.
Люба подошла к Коле, и тут неожиданно по телу прошла нервная дрожь. Он почувствовал волнение, взял её за руку и успокоил:
«Не надо – это ж не опасно, садись на стульчик и успокойся». Люба опустилась на стул. Он поднёс смоченную одеколоном ватку и протёр мочку уха, где должно было делать дырку. Поставил иглу. Люба вся от страха сморщилась, зажалась в комок, закрыла глаз. Ей казалось, сейчас будет адская боль, и она, не выдержав её, упадёт от боли в обморок. Напряжение нарастало. Сердце стало выбивать не 120 ударов в минуту, а все 240. Оно колотилось, чуть ли не выпрыги-вая из груди, его даже можно было услышать, если прижаться. Люба набрала полную грудь воздуха и замерла в ожидании сеанса. Коля сконцентрировал все силы и резко надавил на иглу, игла мягко прошла сквозь мочку левого уха, так быстро, что Коля и сам не ожидал. И тут же из уст Любы вырвалось не очень громкое:
 «Ой-ё-ё-ёй, ухи – ухи мои ухи» - быстрым голосом залепетала она.
- Уже всё, игла прошла насквозь, одна дырка есть – доложил Коля.
Не дожидаясь ответа, он повернул голову Любы и протёр вторую мочку уха и с силой вонзил иглу уже в мочку правого уха. Вынул  иглу из уха и воткнул её в клубок, посмотрев на неё, проговорил:
- Всё, дело сделано, можно уже открывать глаза.  Люба всё это время сидела на стуле с закрытыми глазами. Как она сама думала, что так будет легче перенести боль, если она закроет глаза. 
 Она открыла глаза и посмотрела на Колю, тот стоял возле неё и держал в руках клубок, в котором торчали иголки.
- Ну с-с, модам, уши проколоты с вас две шоколадки с каждого уха по одной – повторил Коля и кинул клубок на подоконник, а сам сел доделывать свой корабли. Люба поднялась с табуретки и подошла к
зеркалу. Повернулась сначала одной стороной за тем другой

                89
к зеркалу и присмотрелась. Да действительно, дырочки в ушах было отлично видно. Она вынула из расписной шкатулки серьги и надев их выпрямила спину, подняла голову, задрала нос и гордо посмотрела в зеркало. «Красавица, ой нет, Шамарханская царица» - моментально промелькнула у неё такая мысль.
  Ей уже не терпелось похвалиться подругам, дорогим подарком. Через минуту она была уже на улице. Завидев на противоположной стороне подруг, она тут же моментально расправила плечи, походку сделала слега чуть плавную, направилась к ним. Девушки сидели на лавочке и разговаривали как всегда о молодых хлопцах.
А когда она почти приблизилась к ним, одна из подруг проговорила:
- Ой смотрите-ка кто к нам идёт, что это ты вырядилась в новое, а?
Она подошла к подругам, стала боком и ответила:
- У меня сегодня день рождение, вот по этому я и вырядилась.
- Красиво. Хоть бы конфет принесла что ли, рас уж день рождение – выкрикнула одна из подруг. И все вдруг замерли, ожидая ответа.
Люба сделала недоумевающее лицо, ей стало жалко конфет, хотя в доме, на столе, осталась стоять целая ваза с карамельками.
- Брат Коля съел, он у нас сладкое любит – сбрехнула она.
- Понятное дело, - протянула подруга, - значит жалко, ну- ну.
- Да нет же, говорю вам, всё съел, подчистую – оправдывалась она.
Подруги снова загомонили. Люба поняла, что самого главного то в ней они не заметили, а самое главное – это были золотые серёжки. 
Она стояла, слушала и не выдержав похвалилась:
- А мне мама серьги золотые подарила, вот – она взялась руками за них и специально оттопырила их, чтобы показать подругам.
- А ну, а ну, покажикась, чево это там у тебя в ухе, ты смотри – вскочила с лавочки первая и подбежала к Любе чтобы разглядеть.
- Ой девочки гляньте и правда – привстала со скамейки вторя.
Третья ухмыльнулась, и посмотрела с завистью своими глазищами в подругу, рассматривая ювелирное изделие, драгоценный подарок.    Хотя какая она была ей подруга. Люба то помнит, как они подрались в школе на перемене, а подрались они за то, что она обозвала её каровой. Люба конечно не стерпела ну и…
- Сколько стоят серьги? –  поинтересовалась первая. 
- Не знаю, мне мама цену не говорила, она их давно купила.
- Красивые, мне тоже такие обещали подарить – произнесла вторая.
Третья сжала губы и произнесла: «А я и красивей видала». Сказала она это с завистью это по тому что родители её были бедными и никогда таких вещей не в жизнь не могли купить, но в душе ей так хотелось что-нибудь красивое, пусть не такое дорогое, но все же.
- Слушай, так у тебя же уши были не проколоты, ты что и уши проколола? И кто же это тебе сделал.
- Брат – утвердительно ответила Люба.

                90
- Наверное было страшно, больно, а? – задала вопрос вторая.
- Не а, не капельки не больно, легко, если кто-то захочет проколоть
то обращайтесь к моему брату Коле, он сделает это за маленькую цену, за каждое уха берёт всего ничего, по шоколадке. 
Долго рассматривали подруги серьги, потом успокоились, снова сели на лавочку и забубнили о хлопцах.
 Первая: - Ой, девочки за мной Стёпка Пяткин день и ночь следит, как куда ни пойду, он уже там, прохода не даёт, говорит, любит, жить без меня не может, чё с ним делать, ума прям не приложу? 
Вторая: - А чё с ним делать, ну и пускай себе ходит, охраняет.
Люба: - А ты с ним пробовала поговорить? Как-то объяснить ему.
Первая: - Да говорила я ему, ну чё объяснять деревянному столбу:
- Стёпа ну не люблю я тебя, не нравишься ты мне, чё ты за мной следишь? Вон иди к Юльке Вертюховой, она по тебе умирает.
А он: - Я не хочу с ней, она страшная, мне противна.
Первая: - Ну вот и ты мне, точно также, понял.
Вторая: - А вот мой Володя самый лучший, и цветы дарит правда полевые, и конфетками угощает, даже на мотоцикле с коляской предлога прокатиться, он только что недавно купил его, сам заработал, на тракторе работает. Каждый выходной на рыбалку ездит на мотоцикле, глядишь – протарахтел, удочки из люльки только торчат, с таким конечно можно жить, добытой мужик.
Первая: - Ты уже с ним целовалась?
Вторая: - А ты как думаешь, любить и не…
Люба:- Ой везучая ты, а у меня никого, хоть бы кто подошёл да на танцы пригласил, девочки неужели я такая плохая?
Третья: - Ты не умеешь с хлопцами общаться, вот по этому они к тебе и бояться подходить. Надо быть распущенной, всем видом показывать свой пыл любви, вот к таким они как раз и липнут.
Люба: - Пыл Любви, а это что такое? – поинтересовалась она.
Ей пояснили, что пыл - это когда много любви и девать её некуда.
Конечно, пыл – это хорошо соглашалась Люба, вот именно у меня этого как раз полно, прям девать некуда, но как же сними общаться, если они совсем ко мне не походят, я бы пообщалась, жаль только не с кем, все какие-то стеснительные, робкие, их надо всё время
заманивать как в ловушку, нет это не по мне, мне бы хотелось чтобы меня полюбили за красоту души, подошли, взяли за ручку и сказали: как вы сегодня прекрасно выглядите, можно вас провести до дому.
Первая: - Завлекать надо, самой приглашать, а не ждать когда он надумается, пока он надумается, у нас волоса на голове поседеют.
Третья: - У меня был один, правда какой-то пришибленный, ходили мы с ним на танцы, сам приводит на танцы, а танцевать не хочет, ну точно пришибленный. Я его тяну, а он упирается, ни в какую. Да и ростом то он не ахти, помучилась я немного да бросила.

                91
 Неподалёку тропинка по ней, к речке, пошли бабы с корзинами бельё полоскать. Вода в речке чисто-зеркальная. Там мостики специальные сделаны. Они корзины поставят рубаху там или ещё чего вводу опустят, и давай в воде полоскать бельё туда-сюда, туда- сюда, пока бельё не станет чистым.
  Первая: - Ладно девки заболталась я с вами мать будет ругать пойду дамой, обещала матери помочь по хозяйству.
Вторая: - Ой и мне пора я же забыла что платье не дошила, все стежки надо прошить, вспомнила – и повернувшись пошла.
Третья: - У меня же там маленький братик, как же я забыла, боюсь как бы не натворил чего-нибудь - и пустилась побежала только было её видно как на ветру развивается её цветастая юбка.
Все разошлись по домам, Люба сидела одна, она смотрела, как по узкой тропинке снизу от речки по тропинке шли бабы, одна за другой с корзинами чистого, тщательно прополосканного белья. Она встала со скамейки и тоже потянула домой. День заканчивался. Солнце чем-то смахивало на спелый апельсин из магазина, оно медленно закат-ывалось за Чёрную гору. Чёрная гора – это прозвище. А дали ей прозвище за то, что с той горы очень часто разбивались люди. Чертовски красивое место, можно взойти на неё и обозревать всё вокруг, однако эта опасная гора сотворённая природой, очень крута, покрыта она колючими кустарниками шиповника и редкими карлико-выми деревьями. Мальчишки очень часто любят взбираться на её вершину. Пока залезешь на самый верх, весь обдерешься, исколеш-ься, просто смотреть жутко. В особенности зимой она становиться очень сказочно-белой. Надевает на сою громадную спину белую шубу и как бы засыпает до весны, впадая в спячку. Некоторые сумасшедшие даже пробовали съехать с неё на салазках, один такой храбрец попробовал так шею свернул. Часто это гора берёт свою дань, уж очень любит человеческие души, а притягивает она к себе людей - своей красотой, вот по этому её и прозвали Чёрная гора. Сколько не гибнуть, а они всё одно - лезут на неё и всё. Солнце сровнялось с горой, и гора в один миг окрасилась в пурпурный цвет, цвет крови, она стала похожа на огненную гору. Издали казалось что она охвачена ярким пылающим огнём, как будто кто-то поджёг её и всё на её верхушке полыхает, пока солнце полностью не скроется за её крупным телосложением, стане так тихо, так безлюдно…
 Люба уже заходила в калитку своего двора. Из-за угла хаты выбежал её любимый пёс Уран. Он подбежал к любе и стал вилять хвостом. Он - пялил глаза, привизгивали, подпрыгивал и всё время пытался своими лапами коснуться Любиной одежды.
- Чё. Чё мой дорогой, как ты поживаешь, шалун, - и она погладила его по голове, Уран на время успокоился и она пошла в хату. Уран было ломанулся за ней, но она остановила его: «Ты куда, тебе сюда

                92
нельзя, я бы с радостью, но боюсь, что это не очень понравиться маме, так что извини мой лохматый друг, твой дом – собачья будка». 
  Время летело быстро. Люба закончила школу на четвёрки. Пришла пора и ей покидать столь милые сердцу края. Мать слаживала Любе чемодан, отец сидел на стуле, широко расставив ноги. Лошадь уже была запряженная в телегу, она стояла на улице фыркая, слегка постукивая копытом по земле, она была готова к выезду. Платье, юбки, всё это она аккуратно слаживала и причитала: «Покидаешь нас милая кровинушка, тяжело нам будет без тебя» – она достала из шкафчика носовой платочек и стала вытирать им слёзы. Глаза её стали влажными, она тёрла их платком, а они от этого ещё сильней краснели, опухали. Люба копалась в своих личных вещах, она всё пересматривала, и думала: «Что взять с собой в дорогу, чтобы это ей напоминало о родном доме, книгу, бусы из рябины».   
- Ну началось – протянул отец, - мать хватить сырость то разводить, дочь учится едет, чё ты запричитала как на поминках, страсть как не люблю когда без дела пускают «воду», не к чему это всё, хорош – и он строго посмотрел на неё исподлобья. Давая этим понять, что ему не по душе вся эта печальная музыка навеянная тоской.
- Прости, больше не буду – извинялась она – и уже через минуту  сн-ова начинала распускать мокроту. В чемоданчик укладывала платья, ночнушки, вздыхала и бормотала: - Уедешь, теперь не скоро мы увидим тебя, скучно будет, некому веселить. Незаметно для самой Любы она в самый укромный угол чемодана она положила маленьк-ий образок Владимировской Божие матери. И что-то зашептала, еле-еле слышно про себя: «Матерь Божия будь спутницей и покровител-ьницей моего дитя, в жизни». Люба конечно не слышала о чём она там молилась, и уж тем более не видела что она там положила ей в чемодан. Она была комсомолкой, а ещё раньше пионеркой. Ко всей этой чуши она относилась скептически. Как она сама уверяла: «Разве могут какие-то картинки чем-то помочь в жизнь, бред и добавляла: - Вздор всё это мама, оставьте свои убеждения при себе – выговарив-ал она матери, если та начинала поучать её о боге, о вере, – мы но-вое поколение, мама, у нас такое будущее, а вы мне какие-то сказки тут. В общем разговор сразу заканчивался как только начинался. Но Люба не выбрасывала изображения, как это делали некоторые из её подруг. Она просто считала их красивыми изображениями нарисова-нные людьми и более - ничего. Она хорошо помнит, как всё это было торжественно. Их принимали в пионеры, за день до этого она у же ходила по улице и хваливалась: «Скоро её примут в пионеры». Это был тёплый денёк, в воздухе пахло сиренью, пчелы кружили над цветами, пытаясь собрать пыльцу, цветы принесли и положили на могилу воинов. Это был самый прекрасный день, праздник 9 Мая.
Митинг проходил на могиле павших солдат в боях за освобождение

                93
Родины. Пионервожатая зачитала список вступающих ребят в ряды пионеров, всего оказалось 12 человек. Принятие происходило на братской могиле. Сначала поздравили ветеранов Великой Отечеств-енно войны, а за тем ветеранам дали право повязать галстуки на шее учеников. Любе хорошо помнит, как ей тогда повязывал галстук ветеран войны, артиллерист, он был седой, вся его грудь была в медалях, она с трепетом стояла и смотрела на него.  Затем пионерво-жатая зачитала для юных пионеров напутствие. Все только и успевали повторять за ней хором: «Клянёмся, клянёмся». Это было в классе 4-5. Ну а уже в старшем возрасте их принимали в – комсом-ол, самая многочисленная партия. Что ты, как она радовалась тому, словами это просто не описать. Кажется это было на день комсомо-ла, точно 27 Ноября. Приём в комсомол проходил в школе, под барабанную дробь, маршируя, отчеканивая шаг из комнаты славы вышел знаменосец, наша гордость - Михаила Скоблов, он учился только на пятёрки, даже тянул на золотую, но что-то там у него не получилось, четвёрку по какому-то предмету получил, но не это самое главное. На всех торжественных мероприятиях, он выносил комсомольское знамя школы. Он наклонял его чуть вперёд, чтобы оно было немного развернутым, по бокам всегда было двое сопров-ождающих. Знамя было красное как кровь, на знамени был вышит профиль Ленина. Вся школа присутствовала на этом митинге или приемё, как его правильно то назвать, бог его знает, хотя и он наве-рное скептически относила ко всем этим новым религиям не очень то уж они несли светлое, чем-то больше похожее на пышную корона-цию. Хотелось бы впасть в подробности, правда кое-что Люба стала уже подзабывать, к примеру: какую клятву они приносили Ленину. Всё это было так красиво. Знаменосец проходил над всем строем школы и становился по середине. Затем на середину вызывали ученика, он подходил, его спрашивали: готов ли он вступить в ряды комсомола  и тот должен был ответить неуклонное: да. Во время приёма в комсомол с одним из учеником произошёл такой казус. Он был маменькиным сыночком и почти ничего без спросам мамы не делал. Его вызвали на середину, он вышел, у него спросили: готов ли он вступить в ряды комсомола. Он стоял, молчал переступая с ноги на ногу, потом как-то робко пожал плечами и проговорил тихим неуверенным голосом: «Я не знаю, мне надо у мамы спросить, как она скажет». Вся школа со меху покатилась: «Ха-ха-ха, у мамы». Учительница помедлил затем чтобы исправить комическую ситуац-ию сказала: «Так ладно иди встань в строй, потом разберёмся». Ну а так почти всех приняли в комсомол. По сути дела комсомол, пионе-ры всё это звенья одной структуры, поднятия культа личности Ленина. Мол Ленин нас научил, Ленин дал то, это, в общем то Ленин
был для нас и мама и папа, ничего не скажешь интересная идейка.

                94 
Только вот непонятно, какая роль отводилась родителям? Странно дело Ленин был уже давным-давно в мавзолее, а всё нам давал, но как? Это уже был интересный вопрос, просто верили что он даёт и помогает. Идеал есть идеал, сам не доедал, детям отдавал.
  Мать захлопнула крышку чемодана и выдохнула: «Всё готово».
- Ну по старинному обычаю, как положено, присядем на дорожку – выговорил отец – и все сели на скамейки. С печки спрыгну кот Жорж.
 Он важно помахивая хвостом подошёл к Любе и стал тереться об её ногу, Люба нагнулась и подняла его с полу, посадила себе на колени и стала гладить по спине, кот выгнул спинку, с сладко замурчал, стал слегка подёргивать хвостиком, выпускать острые когти.
- Ну, посиди со мной дружёк, - заговорила она с ним, - ведь я уезжаю далеко-далеко, не знаю, когда мы теперь увидимся с тобой – она взяла его за передние лапы и приподняла, поставила перед собой и с тоской посмотрела ему в глаза. Но кот почему-то не слал смотреть в глаза, он сразу отвёл голову в сторону, и стал вырываться, Люба не стала его держать, она отпустила его. Он резко спрыгнул на пол и улёгся возле табуретки, и принялся языком прилизывать шерсть. 
 - Пора – проговорил Григорий – вставая с табурета. – Давайте, а то на поезд опоздаем. Мать взяла в руки чемодан. Вышли на улицу. Отец обошел ещё раз вокруг лошади, проверил, всё ли в порядке, подтянул хомут. Сел в телегу. Мать кинула чемодан на телегу.
- Ну доченька – заговорила мать, - я наверное не поеду до станции,  будем тут прощаться – Люба быстро кинулась ей на шею. Крепко обняла, сцепив обе руки у неё на шее. Она и сама понимала, что покидает родительский кров на долго, детство пролетело.
- Мама – выкрикнула она – и тут у неё из глаз покатились слёзы. Всё  это время пока они собирались она была спокойна и весёлая даже и виду не показывала, а как мать сказала, будем прощаться, так всё и началось, слёзы хлынули у неё из глаз градом, она поняла, что уезжает не на три дня, а на долго, может даже навсегда.
- Ни чё, ни чё, выучишься, будешь работать, всё будет у тебя хорошо. Ну давай, поезжайте – снимала она со своей шеи её руки.
Люба забралась на телегу, уселась на охапку сена, отец хлопнул лошадь вожжами и прикрикнул: «Но пошла, но». Телега резко дёрну-лась и начала набирать разгон. На противоположной стороне улицы стояли соседи, кто-то из них выкрикнул: «Уезжаешь, счастливого пути». Но Люба ничего не ответила им. Она молча смотрела на удал-яющуюся всё дальше и дальше от неё мать и брата Колю, они стояли и махали ей в след. Потом Люба увидела, как мать сорвалась с места, и побежал вслед за телегой, но пробежав метров 15 она упала, Люба хотела спрыгнуть с телеги и побежать помочь подняться мате-ри, но Григорий ещё раз стегнул лошадь и она уже понеслась по кочкам, телега загромыхала, Люба крепко вцепилась руками в неё

                95
чтобы не вывалиться. «Ну вот и все» - подумала она протирая руками глаза. За бугром скрылось её село, речка,  луг на котором она когда-то собирала цветочки для венка. Все её мечты остались в про-шлом, теперь её ждала новая жизнь, взрослая. «Какая же она будет?» - задавала себе Люба вопрос. Деревянные колёса слегка поскрипывали. Отец достал папироску и закурил, едкий запах табач-ного дыма проплыл над её носом. «Как приеду домой, надо будет обязательно смазать их, уж больно скрипят, на нервы действуют» - выговорил отец, выпуская изо рта синий дым. Люба молчала, она смотрела печальным взглядом на родные места и вспоминала детст-во. Как они в летнюю страду с девчонками ходили на покос к родите-лям. Кузнечики стрекочут, ты к нему, а он прыг крылья расправит и летит. Жаворонок поднимется вверх, зависнет на одном месте и дав-ай усердно переливать нотами, красота. Вот только вредные пчёлы назойливо лезут к тебе, жужжат прям над самым лицом, ты от них рукой отмахиваешься, а им хоть бы хны, опять лезут. Цветов в это время в поле видимо не видимо, каких хочешь и степная гвоздика, ромашка, но в особенности лечебных трав: зверобой, шалфей, бесс-мертник, душистый чабер, ох как он пахнет. Природная красота - это ж самое прекрасное, что можно найти на земле, ну как её забыть, те места, где ты вырос, нет. Незаметно въехали в лес. Послышались голоса птиц. Где-то в глубине лесной чащи по стволу сосняка застуч-ал дятел, и по лесу покатилось гулкое эхо. Громко крикнул филин, и Люба испуганно вздрогнула. Тут же подхватила иволга и вставила свои ноты в лесную симфонию. По макушкам вековых сосен пробеж-ал шаловливый ветер и лес наполнился шумом. Старая телега, слег-ка поскрипывая, выехала из леса, показалась станция. Издали посл-ышался гудок, это машинист, он подавал, сигнал - поезд прибывает. «Ну вот кажись вовремя доехали, вон уже гудит, значит подъезжает» - заговорил отец и подкатил ближе к станции.
 Телега остановилась как раз, возле дерева. Отец спрыгнул с телеги и подошёл к дереву, обмотал вожжи вокруг него, чтоб кобыла ни куда не ушла. А сам взял чемодан и проговорил:
- Ну пошли, куплю билет тебе и провожу – он пошёл первым, а за ним в сереньком платьице с брошкой на груди шла Люба. Множество людей ходило по перрону, по-видимому они тоже встречали поезд. Офицер в портупее и галифе, в фуражке с кокардой с тремя ордена-ми, изучал график передвижение поездов, тыча в него пальцем, как карту противника. Мимо прошла шикарная дама с маленькой собачк-ой, больше всего похожей на крысу нежели собаку и по виду, да и по росту. Какого-то интеллигента в очках окружили цыгане, он держал перед цыганкой руку, кажется она ему гадала, а пока она ему гадала, чумазый лез к нему в карман и тянул из него всё что там лежало.
Старая бабка с козой, по-видимому она намеревалась везти её
 
                96
прямо в вагоне с людьми. Влюбленная пара стояла обнявшись, смотрели друг другу в глаз и что-то говорили, до Любы едва доносились расплывающиеся слова: «Ты вернешься?» - «Конечно, ты только жди». «Неприметно» - и женщина склоняла ему на плечё свою голову. Перрон был до краёв наполнен разговорной речью, всё это сплеталось в один комок, и получался - гул. Григорий остановил-ся возле скамейки, поставил чемодан и приказал:
- Ты жди меня здесь, я быстро, за билетом схожу и вернусь. Люба послушно кивнула головой и присела на скамейку. Рядом сидел пожилой мужчина в очках, в руках у него была газета. Он читал её и иногда высказывал в слух своё недовольство: «Ты смотри, как загибают а, вот мерзавцы» - «Да когда у нас такое было?» - «Полная чепуха» - «Сталина бы на вас». Рядом с лавочкой прошел пьяный мужик, рубашка на нём была сильно испачкана, штаны, одна штанина разодрана, на голове в скулёмканых волосах запёкшаяся кровь, он шёл покачиваясь со стороны в сторону и напевал песенку.   
                Нам не страшны ни грозы не бури
                Ринемся смело мы на врага.
Из станции вышел милиционер, он направился к пьяному. Подойдя, взял его под руку и куда-то потащил. В толпе мелькнула фигура  отца, и Любе стало как-то намного спокойней. Он подошёл к ней.
- Вот билет взял, плацкартный прям до Волгограда, 13 выгон 38 место нижняя полка не надо будет корячиться – и протянул его ей.
Тамара тебя встретит, я ей телеграмму отослал. Ну а там уж сама, большая ты стала, думаю что справишься не маленькая.
- Справлюсь, куда ж деваться – ответила Люба и посмотрела в ту  сторону, где показался большущий на стольных лапах поезд. Он ещё раз дал предупредительный дудок и на перроне, по хватав пожитки забегали, за суетились люди, как муравьи в муравейнике, когда его ковырнёшь слегка полочкой, а они как начнут бегать туда сюда.
- Ну вот уже и поезд подходит, - и Григорий кивнул в ту сторону откуда двигался свистя, шипя во все стороны тепловоз. Будем  прощаться, - торопливо заговорил отец, - я тебе до вагона донесу чемодан, в вагон поставлю, а там ты сама. Тепловоз прошёл над станцией и доехав до конца затормозил. Григорий подхватил чемодан и поторопил: - Ну давай пошевеливайся, а то он не долго тут стоит. А нам надо ещё 13 вагон найти, бог знает где он там остановился. Люба бежала позади него едва поспевая за ним, он пробирался сквозь толпу людей задевая большим чемоданом.
- Хух кажись нашли – проговорил он всматриваясь в номер вагона. На вагоне было написано 13. Возле вагона стояла проводница, женщина в голубой форме. Григорий обратился к ней чтобы точно убедиться тот ли вагон: - Скажите пожалуйста это 13 вагон? А то мы тут заплутали, ищем-ищем и ни как не можем найти.

                97 
- Да правильно, это 13 вагон – ответила проводница.
- О как хорошо, слава богу наконец-то дошли. Люба вот он.
- Покажите мне ваш билет, я посмотрю его? – попросила проводница.
- А ну Люба покажи тёте билет, пусть она посмотрит.
И Люба протянула ей билет, та взяла в руки билет, посмотрела, кивнула головой и одобрила: - Да проходите, садитесь на место.   
Григорий поднял чемодан и поставил его в тамбур вагона.
- Я туда не буду заходить, сама донесёшь? – спросил отец.
- Донесу – и Люба стала подниматься по железным ступенькам. Взобравшись в вагон, она взяла чемодан и потащила его вовнутрь. Григорий пошёл вдоль вагона, высматривая по окнам, где же там дочурка? Через минуту в одном из окон показалось лицо Любы.
- Ну нашла место? – спросил отец всматриваясь в вагонное окно.
И Люба удовлетворительно закивала головой.
- Ну и добре, всё давай езжай, смотри не балуй - и Григорий помахал левой ладонью. – Слышишь, пиши письма, чтобы мать не волновалась, у неё сердце слабое. Не забывай нас. Люба сильно прислонилась к стеклу лицом и ладонью, её лицо расплющилось, губы, щека, нос оно стало плоским, смешным.
Григорий заулыбался, качнул головой, и хихикнул: «Хулюганка».
Поезд подал предупредительный сигнал, вагоны резко дёрнулись, и по вагонным соединениям покатилась со звоном волна от первого до последнего. Григорий стоял молча и смотрел, как медленно  уезжал поезд. И тут Люба расплакалась, слёзы полились из её глаз градом, она понимала, что покидает родные края. Отец повернулся и пошёл. Люба долго смотрела в угол окна, пытаясь увидеть фигуру отца, но вагон уже набирал ход, они отъехали от станции. По вагону прошла проводница предлагая: «Простыни, кому чистые простыни, одеяла, берите одеяла, матрасы». 
- Кто был, отец что ли? – спросила рядом сидящая женщина.
 И Люба махнула головой, вытирая слёзы рукавом платья.
- Куда ж едешь то, в гости к кому что ли?- поинтересовалась «особа».
- Нет я школу закончила, еду поступать в училище на повара.
- Хорошее дело, кулинаркой значит хочешь быть, людей кормить.
А я вот к дочери в гости еду, примут ли, не знаю, уж очень у неё строгий муж, мне - зять, зам начальника большого завода, большая  личность. По заграница ездит, опыт перенимает, иностранные языки знает, три языка, английский, немецкий, французский, во какая голова. А я то деревня, куры, свиньи. Вот кстати в дорогу взяла с  собой покушать: сала, яиц, курочку, всё своё, всё свежее, может жевнём дорога то дальняя а, ты как дочка, ни чё если я тебя так буду называть, ты же по возрасту мне как раз в дочки годишься.
- Нет, пока не хочу – ответила Люба, зажав в руке мокрый платочек.
- А понятно, я сама часто плачу, хоть мне и под 50, а как с кем

                98
прощаюсь, так сразу в слёзы, говорят это сентиментальность, знаешь, не понимаю я этих мудрёных слов, просто расставаться жалко вот и плачу. Женщина нагнулась и полезла под лавку, там у неё была сумка, она закопошилась в ней, вытащила газетный свёрток и положила на стол, стала его разворачивать. В газетном свёртке оказалась обычная деревенская курочка, которую она поймала за ногу в катухе, перед тем как отправиться в поездку.
- Эта курочка была очень вредной, нет я не про мясо, а про её характер – начала женщина. Представляешь, все куры как куры, а эта вредина. Я им и зерна, пшена, и ракушечника таскала на спине с речки, чтобы они кушали, и яйца мне несли. Сначала неслись хорошо, каждый день я снимала по 10 штук яичек, а потом стало меньше, я думаю, что ж такое, еда то всё та же, а яиц стало меньше всего 4штукив в день. Стала наблюдать за ними, и вот слышу закудкудахтоли, ага думаю, снесли значит, они всегда так, как только снесёт какая яичко сразу шум поднимают, вот мол посмотрите. Ну вот значит я иду в катух, открываю дверь и что же я там вижу. Эта стерва – и женщина показала пальцем на стол, на зажаренную курицу, - расклёвывает яйцо. Я её хватаю за ногу несу в сарай, где лежит топор ложу на дровосеку и со всего маху - хрясь, голова отлетела. Вот тебе думаю поедательница яиц, получи, не хотела по нормальному. Ну а теперь вот она на столе. Женщина взяла курицу за задние ноги и разорвала на части. Бери, вкусная – предложила она Любе. Но люба как-то стеснялась. - Не хочешь курицу, тут ещё есть сало, яйца - и женщина снова нагнулась под стол и вытащила из сумки сало и пару яиц. По проходу пробежала проводница возвещая: - Следующая станция «Глухая» кому выходить приготовитесь. Есть чай, кому чай с сахаром, горячий чай?
Женщина отложила куриную ножку и высунув в проход голову крикнула удаляющейся проводнице в спину: «Я хочу, мне можно. А ты будешь, - спросила она у Любы. Люба молча кивнула головой.
- Нам пожалуйста принесите два чая с сахаром – и женщина снова взяла в руки куриную ножку стала доедать. 
Через пять минут появилась проводница, в руке у неё был поднос, на подносе стояло 6-ть стаканов чаю в железных подставках.
 Женщина взяла сразу два стакана и поставила их себе на стол.
- Сколько стоит? – спросила она у проводницы.
- Три копейки стакан – вежливо ответила проводница.
Женщина снова полезла в сумку достала кошелёк и вынула из него две монетки по 3. «Вот возьмите» - и она протянула проводнице.
 Та взяла, и пошла дальше, продолжая кричать на весь вагон:
- Чай горячий, кому горячий чай? Подходите за чаем.
Люба потянулась к столу и взяла в руки стакан чаю и прислонилась к стакану губами, чуть отпила. «Ой какой горячий» - вырвалось у неё.
 
                99
- Что обожглась? Да ты не так быстро. Ты дуй на него он и остынет.
Женщина снова нырнула под стол, зашуршала в сумке и достала из неё конфеты, Люба удивилась. «Ну и тётя, да у неё там, наверное, целый склад продуктов, не удивлюсь, если в следующий раз она достанет из сумки что-нибудь сверх эдакое» - подумала Люба. 
- Ты не удивляйся дочка – ответила женщина, - с моё поживёшь тоже будешь запасливая. Я не люблю у кого что либо просить, есть такая пословица может слышала: «Лучше дать, нежели ждать чтоб дали». Так вот я её как раз и придерживаюсь, вот по этому в дорогу с собой беру всё что необходимо: нитки, иголку, зеркальце, книжку для чтения, ну и еду. Люба слушала женщину, ей было очень интересно пообщаться с добрым человеком, чем-то она напомнила её маму.
Крупная на вид с розовыми щёками и маленьким носом она была похожа на купчиху из Кустодиевской картины. Женщина свернула газету, в которой лежали остатки курицы и положила её обратно в сумку. Взяла стакан с чаем. «Ах уже остыл, ну ни чё пойдёт и такой»- огорчёно проговорила она. Взяла конфетку, откусила её и запила уже остывшим чаем. Люба ещё не могла полностью оторваться от дома, и по этому все её мысли были: о маме, отце и брате Коле.
  Поезд набирал ход, монотонно отстукивая по рельсам один и тот же мотив: «Тудух- тудух, тудух- тудух». Колеса крутились по часовой стрелке. От такой музыки всё время хотелось спать. Люба выпив чай поставила стакан. Привстав, взглянула в окно. Степь, голая степь простиралась далеко и больше ничего. Изредка попадались одинок-ие деревья, чем-то они смахивали на одиноких пилигримов. Уже вечерело. Солнце садилось за горизонт. В вагоне немного успокоил-ись. По проходу бегал чей-то ребёнок, он с любопытством заглядыв-ал ко всем. И каждый хотел его чем-то угостить либо конфеткой, либо печенкой, он не отказывался. Он брал и тут же бежал к своей маме хвалился: «А мне вот что дали» - крутил он перед её лицом.
- Ты сказал спасибо, когда брал? – поучала его молодая мама лет 25. 
- Не а, - мотал во все стороны головой мальчик.
- А ну беги обратно и поблагодари, – заставляла его мама. И тот мчался обратно по проходу, чтобы поблагодарить за конфетку.
- Я немного почитаю, и буду ложиться спать – доложила женщина, и полезла снова в сумку. Достал из неё книгу, легла, развернула. Люба прочитала на обложке надпись: Байрон. Ей ничего больше было делать, как тоже лечь спать. Книги у неё не было, так что ей оставалось только мечтать, о чём-нибудь интересном. О чём именно она и сама пока не знала. К примеру, как она приедет в город, ведь она никогда не была в большом городе. Это будет для неё новым интересным временем. Большие дома, красивые витрины магазин-ов. Всё это раскроется перед ней. Она будет ходить по магазинам, и смотреть на красивые платья, каких у неё отродясь никогда не было.

                100
Под монотонный стук колёс Люба быстро заснула. Всю ночь ей снился дом, мама, отец, так уж сильно она тосковала по нему. Всплывали даже некоторые моменты из детства. Во сне она увиде-ла, как им подбросили маленького котёнка, он сидел возле куста смородины и жалобно мяукал, который потом в последствии превр-атился в усатого кота Жоржа. Увидела, как под плоящими солнечны-ми лучами она полола картошку, собирала в ведро колорадского жука, загибая каждый картофельный куст, выискивала на листьях жёлтые личинки. А что ещё могло присниться деревенской девушки? 
Ночью поезд несколько раз останавливался на станциях. А утром, как только в оконную раму вагона сквозь серую штору блеснул первый солнечный просвет, Люба приоткрыла глаза. По вагону ходила проводница, она возвещала о прибытии поезда в город герой Волгоград. Люба привстала с постели и посмотрела в окно. За окном мелькали частные постройки, обычные серые ничем не приметные деревянные домики. Вошла женщина, с которой они разговаривали вчера, на её шее было повязано полотенец в руке зубная щётка и паста. Она стала возиться в сумках, что-то опять выискивая.   
- Я уже умылась, вода правда холодная ну ни чё сразу бодренькой становишься, а ты не пойдёшь умываться?- поинтересовалась она у Любы. Люба только-только проснулась, ещё не раскачалась.
- Я, пойду – ответила она, встав с места снимая с крючка полотенце.
И надев тапочки, пошла по вагону, хватаясь за углы.
Вернулась умытая, свежая, белое лицо светилось как солнышко.
- Ну как водичка а, легко стало? – спросила женщина, разлаживая вчерашнее что не смогла доесть, - бери, угощайся, скоро выходить будем, жалко выбрасывать – предлагала она Любе еду.
Люба уже так не отказывалась как вчера, потому как утром всегда есть хочется сильней. Она взяла кусочек курицы и стала жевать.
- Ну вот так то оно будет намного полезней, курочка-то, курочка поедательница, вкусная – прихваливала она и отбрасывала на стол косточки. По вагону снова прошла проводница, громко оповещая:
- Так пассажиры, следующая остановка Волгоград, приготовились, незабываем вещи, кто брал простыни - сдать.
Люди собирали вещи, слаживали в чемоданы, доставали сумки, Люба сидела молча смотрела в окно. Показались высотные дома пятиэтажки, девяти этажи, большие улицы, много машин.
- Ну вот и всё – печально вздохнула женщина, - сейчас приедем выйдем из вагонов и разбежимся, каждый в свою сторону - и женщина с тоской посмотрела в окно. Хорошо если встретят, а то тащи до места вещи, а я вон сколько гостинцев наложила, полны чемоданы, и всё своё, всё свежее. Чем их тут можно удивить, когда у них магазины забиты всякой всячиной, не то что наши продмаги.
- Да город он богаче, чем деревня – подтвердила Люба.

                101
Вдруг поезд замедлил ход и стал медленно-медленно подъезжать к станции. Люба посмотрела в окно, на здании вокзал прочитал  надпись Волгоград. Поезд остановился и к вагонам хлынул народ, всматриваясь в окна выискивая знакомые лица своих родственни-ков. Встречающие суетливо бегали по перрону, выжидая, когда же откроют двери вагонов, и они смогут наконец-то обнять родню.
- Ну вот и приехали – проговорила женщина, хватаясь за ручки сумок. Ох ещё надо вытащить всё это хозяйство, ты не поможешь мне дочка, у тебя ведь всё одно один чемодан?
- Да помогу, - ответила Люба, подхватывая в руки большую сумку.
Тронулись к выходу. Загруженные как цыгане, они тащили на себе большие котомки. Проводница открыла двери тамбура, и на перрон стали по одному выползать пассажиры. К некоторым подбегали родные подхватывали их сумки, обнимались, целовались. Вышли и Люба с женщиной. Как оказалось, женщину никто и не встречал.
Пройдя несколько метров, к Любе подбежала Тамара и с криком:
- Люба, Люба, я здесь! – она кинулась её на шею и стала обнимать.
Женщина сразу остановилась, опустила сумки, минуту стояла молча.
- А это кто? – поинтересовалась Тамара.
- Это, да так, знакомая женщина, мы вместе с ней ехали, её никто не встретил, ей надо помочь хотя бы до такси донести вещи, сумки слишком тяжёлые, давай поможем. Сумки донесли до вокзала. Попрощались с женщиной, и пошли на троллейбус. Тамара всё время спрашивала Любу:
- Как там отец, как мать? Я так скучилась по ним, как хочется хоть одним глазком взглянуть на родной дом.
Люба отвечала на её вопросы, она рассказывала, что происходило в селе уже без неё. Тамара жадно слушала новые вести из уст сестры.
- Ты пока поживёшь немного со мной у тётки, я с ней разговаривала, она вроде бы и не против, родня ведь. А как устроишься в училище, тебе сразу дадут комнату в общежитие – разъясняла Тамара.
Люба кивала головой, соглашаясь со всем, что ей предлагали, ведь выбора то больше никакого не было. К девочкам подошла кондукторша. Спросила, есть ли у них билеты? Тамара протянула ей десять копеек, та оторвала два билетика и протянула их Тамаре.
- Слушай, не будем откладывать, завтра же пойдём в кулинарное училище, документы понесём. А то вдруг набор закончиться.
Люба соглашаясь с Тамарой, она кивало головой, Тамара она знает, что и куда, ведь она уже здесь живёт как ни как три года.
- А я уже работаю на стройки, мы новый район строим Спартановка. Я когда-нибудь и тебя с собой возьму на работу. Знаешь какие у нас классные девчонки работают. Первая молярно-штукатурная бригада все планы побиваем, нам красный вымпел обещали дать за то, что мы работу выполняем раньше сроку, вот так – хвалилась она.

                102
Тамара встала с места и проговорила: «Всё наша остановка выходим». Зашипели мощные воздушные гидравлические цилиндры и раскладные двери троллейбуса открылись. И они сошли на останове «76 школа». До места надо было пройти ещё 500м. А пока они шли по дороге, то Тамара не пестовала задавать вопросы:
- Как там поживает Вовка Ромашов? – поинтересовалась она.
Она ведь раньше с ним любовь крутила – нравился он её. Три года дружила, а потом - уехала учиться, а он остался, на тракториста выучился, стал работать в колхозе, в растениеводстве.
- А-а Вовка что ли, да так, работает, женился на Наташке Кистеной.   
У них уже дитё родилось, да, мальчик. Нормально живут, чё им.
Тамара ухмыльнулась: «Да, а ведь у нас с ним была настоящая…
Помню на первое мая, пришёл ко мне с цветами, наодеколоненный говорит: «Поехали с нами на маёвку, там такой костёр будет». А я отказалась, не захотела, да были времена, молодость это хорошо».
Они подошли к дому. Это был частный район. Обычный дом из белого кирпича. Забор, правда очень высокий. Тамара отворила железную калитку, и они вошли во двор. Небольшой уютный дворик. Сразу, возле калитки, Люба увидела большую клумбу с великоле-пными цветами. Это её удивило, ведь у них в селе почти никто не сажал цветы, только картошку и помидоры, а тут. Жёлтые, красные,  сиреневые, оранжевые, такому количеству оттенков позавидовал бы любой цветовод. Цветы были похожи на весёлую ребятню, которая рассыпалась по всей клумбе. Люба присела на корточки и стала рассматривать цветы, ведь она никогда не видела такого пышного разнообразия, всё было для неё впервые, ведь у них в селе кроме, одуванчиков, ромашек и лугового клевер ничего подобного не росло.
- Нравятся – проговорила Тамара, - а это тётя Лена, день и ночь с ними возиться, поливает, удобряет, окапывает. Цветовод она, это её хобби, ладно пошли в дом отдохнешь с дороги – и Тамара потащила чемодан в дом. Из дома как раз вышла хозяйка встречать гостей.
- С приездом, как доехал, не устала?- поинтересовалась тёть Лена.
- Нет я нормально себя чувствую, - стеснительно ответила Люба. Ведь она была в гостях и пока не могла привыкнуть ни к шуму, ни к суете, ни к тому, что здесь не так как в селе, никто ни с кем не здоровается, каждый сам по себе, бегут и не оглядываются.    
- А я глянула в окно – идут, думаю надо же встречать гостей, ну давайте заходите в дом, я сейчас разогрею еды, сядем культурно покушаем, голодная небось, чё там в поезде, пирожки небось ела мамины? А я вот сейчас свеженького супчику сворю – и она подошла к газовой плите, чиркнула спичкой и зажгла конфорку.
Люба с удивлением посмотрела на газовую плиту, чудо-печка её поразила, ни надо тебе никаких дров, чирк спичкой и вари, чудеса.
Но это было только началом, всё с чем она сталкивалась, видела в

                103
первые её поражало. Городская жизнь лёгкая, но тем же и скучная. Эх, а вот в селе, чего только стоит наколоть дров, за водой сходить за километр в дальний радничёк. В селе то воздух чистый, сладкий как сахар, можно его пить глотками. А тут, как только она вышла из троллейбуса то сразу почувствовала гадкий запах гари.
- Да тут так, не то что у нас в селе – ответила Тома, - привыкай это город, ты ещё не была в больших домах там вообще, даже уборная в доме, и ни надо никуда далеко ходить.
Люба сделала искривленное лицо. Чем больше она узнавала про город, тем больше её удивляло, как это они тут умудряются жить?
Суп был готов, и тётя Лена пригласила всех к столу. За столом тётя расспрашивала Любу: «На кого же ты хочет поступать?».
- Я хочу в кулинарное училище, поваром в столовой работать. Вы не беспокойтесь тёть Лен, я как поступлю, так мне сразу общежитие дадут, и я сразу же уйду, я не хочу стеснять, у вас своя семья.
- Да ну что ты, разве я тебя гоню, остовая я не против, – отвечала тётя, а сама скривила нос, видать не очень то ей нравилось, сказала одно, а подумала совсем другое. Ведь тут и думают то не как в селе.
- Да, ну тогда я останусь – обрадовано ответила Люба.
А тётя сразу вопрос: «А сколько же ты времени будешь учиться?».
- Точно не знаю, наверное год, может меньше – отвечала Люба доедая суп. Она отодвинула тарелку и поблагодарила тётю.
- Ну давай я покажу тебе место, где ты будешь проживать – и она встав из-за стола повела её в комнату. – Вот тут  твоя систра Тамара спит, здесь две койки, на одной будешь ты спать, на другой она.
- Спасибо – поблагодарила Люба.
- Не за что. Тома, слышишь меня, помоги Любе застелить кровать, а я пока посуду помою. Простыни и пододеяльники в шкафу на верхней полке, да смотри не перепутай на нижней не трогай.
Тома полезла в шкаф достала с верхней полки простынь, пододеял-ьник. Разобрала постель, всё это заправила и приготовила ко сну.
Спать легли рано. Тамара все время спрашивала у Любы:
- Как там кот Жорж мышей ещё ловит? А пёс Уран всё гоняет соседских катов? Отец так и ездите на лошади Марусе?
- А на чём же ему ещё ездить, кстати, он меня до станции как раз и вёз на Марусе, другого транспорту у нас в селе не найти. Мать так и работает на ферме без выходных и проходных, сильно устает.
- А батя так и пьёт? Ни мать не жалеть, ни своё здоровье.
- А как же, с соседом конюхом – Степаном, особенно по праздникам.
- И чё он так здоровье губит своё, я же писала ему, брось это вредно, да видать уже не бросит, болезнь, как говориться - присосался.
- Нравиться она ему, выпьет и ему легко. Пол деревни пьет.
- Да это сельская болезнь. Культуры мало.
- Чево мало? – поинтересовалась Люба.

                104
- Нет ни театров, ни спортивных секции, куда бы можно было пойти и отдохнуть. Что делать? Одно, принимай «синюю радость».
Так потихоньку они и заснули. Ночь прошла быстро они и не заметили как наступило утро. Разбудила их тёть Лена.
- Вы вроде бы сегодня собирались пойти в училище, сдавать документы, так чего же вы тогда спите, давайте скорее вставайте.
Люба и Тамара быстро поднялись с постели. Умылись и уже через минуту были на кухне. За столом сидел мужчина большого роста, на его висках серебрилась седина. На нём была серая рубашка и чёрные штаны, лицо его было круглым, нос средним и только уши немного оттопыренные, очень крупные руки в особенности пальцы,-   это был тёть Ленин муж, он пришёл рано утром со смены.
- О у нас новые гости, чего встали в дверях, меня что ли испугались? Это вы зря, не смотрите что я такой с наружи страшный, внутри я добрый, проходи, садитесь, я уже покушал – засмеялся Арсений, взял тряпку и стал вытирать об неё руки.   
Сразу после завтрака Тамара и Люба пошли к остановке, им надо было срочно ехать в училище. Как только они подошли к остановке, троллейбус с номер 8 подъехал и распахнул пред ними свои двери. Тамара и Люба быстро запрыгнули в него, он захлопнул двери, и медленно как корабль покатил по маршруту. Возле дверей сидела кондукторша. Тамара протянула деньги и проговорила: «Дав билета». Та открыла сумку кинула в неё деньги, и оторвав от колясочки два билетика протянула Тамаре. Ехали пол чеса. Как только водитель-мужчина остановил троллейбус и проговорил: остановка училище. Тамара и Люба быстро выбежали наружу. Шли по алее Тамара всё время торопила Любу, а та часто останавливала-сь и с интересом рассматривала цветы, деревья, а когда увидела памятник Ленину встала как вкопанная, и задрав голову долго смотрела на него, ведь такого в селе у них нет. Да и кому ставить, все личности - это пьяница Тимофей, Степан-конюх и дет Семён, но тот правда воевал и даже в Белоруссии был ранен, лежал в госпитале. Да и где взять такого человека, чтобы смог поставить такое большое сооружение, тут вон сколько надо затратить сил.
- Чё ты остановилась памятника что ли никогда не видела – выговорила Тамара и схватив её за руку потащила по алее. 
Та послушно бежала за ней. Тамара как тягач тащила за собой Любу.
Подошли к зданию, рядом висела доска, на которой было написано крупными буквами: Профессиональное училище.
- Вот это училище – заговорила Тамара. Пошли вовнутрь, найдём кого-нибудь может подскажут где документы принимают.
 Вошли в здание. Длинные коридоры, народу почти никого. Возле входа сидит женщина и вяжет носки, Тамара сразу к ней:
- А вы не подскажите, где тут документы принимают, мы бы хотели

                105
учиться в этом заведении. Вот не знаем к кому обратиться.               
Женщина в очках, не бросая спиц, подняла глаза и посмотрела на
Тамару и тихо так спокойным голосом ответила:
- А там вон по коридорчику пройдёте и третья дверь на лево.
- Спасибо – поблагодарила Тома и подбежав к Любе схватила её снова за руку потащила бормоча: - Всё я узнала, пошли быстрее.
Вошли в коридор. Обычный коридор, каких тысячи в училищах, выкрашенный синий краской. На стенах плакаты. «Хорошие продукты, залог здоровья». «От еды зависят наши все труды».
Пройдя по коридору до середины, Тамара увидела дверь, а на ней бумажку написанную от руки: «Приём документов с11-16ч».
- Вот сюда, давай - она постучала в дверь и первой впустила Любу, а сома зашла после неё. Сразу в глаза бросился шкаф, наполненный книгами. В углу за большим столом сидела женщина, вокруг неё лежало уйма бумаг, она была просто обложена сверху донизу бумагами. Быстро писала ручкой по тетради. Заметив их она повернувшись к Любе лицом, посмотрела на нёё и задала вопрос: 
- Вы что пришли к нам, поступать в училище?
- Да я хотела бы учиться у вас – робко ответила она.
- А позади вас девочка, она что тоже хочет у нас учиться?
- Нет, это моя сестра, она просто привела меня к вам.
- Понятно, так ну давайте ваши документы, мы посмотрим оценки, как вы там в школе то учились, хорошо - весело заговорила женщина в голубом костюме, она зашевелилась, заулыбалась.
 Люба протянула ей аттестат об окончании школы, свидетельство о рождении и медицинскую справку, и ещё кучу бумажек. Женщина взяла в руки бумаги, развернула, посмотрела, что-то записала себе в журнал. Некоторые бумаги она оставила у себя, а вот свидетельство о рождении и аттестат, об окончании школы, отдала обратно.
- Да вы из села к нам приехали, ох далеко, что же вас сюда привело?
- Желание стать мастером.
- Это хорошо, тогда так, вы зачислены на первый курс.
- Так быстро – удивилась Люба. А можно спросить.
- Что спросить.               
- А у вас общежитие дают, мне бы жильё надо.
- Дают – и она чиркнула на бумажке роспись, - пойдёте в общежитие, и вам покажут комнату, жить будите вчетвером в одной комнате.
- Спасибо -  и Люба взяв в руки бумажку сунула в карман – всего хорошего ответила она и они с сестрой вышли из кабинета.
- Ну вот теперь ты принята в училище, даже и общежитие дали.
- А мне так будет лучше, тут я сама себе хозяйка, не люблю когда за мной следят, хватит что дома контролировали, всё, здесь я сама себе хозяйка и буду сама принимать все решения.
- Круто сказано – удивилась систра Тома. – А чё тёть Лене скажем?

                106 
- А что скажем, так и скажем, в общежитие дали угол, буду жить там.
- Тебе видней – проговорила Тамара. – Ты бы хоть пол годика 
Пожила пока у неё, присмотрелась, а потом и шла бы в общагу. Ты же ещё не жила в общежитии и не знаешь что это такое.
- Ну уж как-нибудь справлюсь, чай не первый день на свете живу.
  Весь день они гуляли. Тамара показывала самые интересные места в городе. Так незаметно они и прогуляли по улицам, пока совсем не стемнело, пришли поздно вечером. Тёть Лена ждала их на обед, но они не смогли, и вот только к ужину показались на горизонте. Как только они зашли в дом тёть Лена сразу вопрос:
- Ну как студентки приняли в училище?
- А куда же они денутся – ответила Люба. Как не принять. 
- Ну вот и хорошо, теперь будешь учиться, мама будет спокойна, ты ей непременно пасмо напиши, так мол и так в училище приняли, всё хорошо скоро начнутся занятия, не волнуйтесь, живу у тёти.
- Тёть Лен я не хочу вас стеснять, но жить я буду в общежитии, мне как иногородней дали общежитие. Так что я наверное перееду от вас.
- Как так, что тебе не нравиться у меня? Или я что-то не так делаю.
- Нет всё так, вы только не обижайтесь я такая. Я же сразу сказала  как приехала, что жить буду в общежитии, и мне спокойней, и вам.
- Ну как знаешь, как там у вас в селе говорят: «Баба с возу, кобыле - легче». Тебе видней, рас так значит так, принуждать не буду, я не мать и командовать не имею права, дело хозяйское. 
- Так что я сегодня ещё пересплю у вас, а завтра в общежитие поеду.
- Ладно, садитесь за стол поужинаем, я картошечки пожарила и помидорчиков нарезала с собственной грядочки, небось за весь день то проголодались. Где блукали то? Достопримечательности смотрели. У нас их уйма. На каждый район по пять штук.
- Ага, - кивнула головой Люба, - их самые и всё про войну.
- Ну уж такой наш город, здесь всё в сплошь было перерыто. Немец шёл как зверь, рылом копал, всё сровнял с землёй хотел прижиться да видать ни чё у него не вышло. Памятники то те стоят той самой страшной войне, в которой погибла третья часть жителей земли.
Девушки помыли руки сели за стол. Разговаривали мало, больше наваливались на картошечку, да на помидорчики. Уж очень она любила домашнюю еду, и уплетал так за обе щёки, аж за ушами трещало. После ужина немного расхаживали по дому, выискивая занятия, чем бы заняться? Люба у тёть Лены нашла книгу в шкафу и принялась читать. Тома какое-то время сидела и ничего не делала.
- Мне завтра на работу выходить, так что я не смогу тебе помочь перетащить твои вещи в общежитие – доложила Тома.   
- Ну сама справлюсь, что маленькая что ли город немного знаю.
- А я и не говорю что ты маленькая, просто так чтобы ты знала.
Люба сидела на кровати и читала книгу, быстро перелистывая её

                107
страницы, книга оказалась очень интересной, про любовь.
   Тамара рано утром ушла на стройку. Люба встала чуть позже.
После завтрака взяла свой чемодан и тронула по направлению общ-ежития. Сначала надо было донести большой чемодан до останов-ки, ну а там троллейбус, уже легче. Пол чеса ей понадобилось, чтобы пройти от тётиного дома да остановки. Но она девушка боевая и поклажу свою тащила до троллейбус сама.  Доехала очень быстро. На нужной остановке вышла. Теперь ей предстояла задача дотащить пожитки до общежития, а до общежития было не много не мало 2км. Вот стоит она и раздумывает, как быть, а пока стояла и раздумывала, подошёл к ней хлопец. Такого же росту и возрасту ну может и на годик старше, кашлянул в руку и обратился:
- Девушка вы наверно устали и не можете донести свои вещи?
Ну давайте я вам помогу, мне это совсем не трудно.
 Люба испугано обернулась, и увидел перед собой странного «типа». А как бы себя повела скромная девушка. Подходит какой-то тип и чего-то предлагает, а вдруг он бандит или вор, или чего уж страшней – насильник, заведёт в парк бедную девушку отберёт её личные вещи по голове кирпичом, сейчас такого оружия под нагими уйма валяется и бывай как звали. Лицо у него было старое, широкие скулы выпячивались, нос острый, маленький, под носом пробивался пушок, что-то похожее на усы, глаза серые блестят и всё время бегают туда сюда и улыбается, странный он показался Любе вот по этому она сначала начала отказываться: 
- Ой нет-нет, что вы, что вы, я сама мне не тяжело, тут не далеко.
- Да ну что вы, разве я не вижу – досаждал её паренёк – нет я не отстану от вас пока не помогу, это моя специальность. 
- Какая специальность у вас?- переспросила Люба.
- Так я же и говорю помогать красивеньким девушкам.
- Ну знаете ли, это уж слишком это прямой намёк.
- Какой ещё намёк, да вы что я же хотел просто помочь вам, а вы какая-то нервная, вы что с деревни что ли, прям дикарка какая-то?
- А вы что следователь, что узнаёте по человеку, откуда он.
- Зачем, я же просто так сказал у нас только деревенские так брыкаться, как не объезженные кобылки, а остальные спокойно к этому относиться. Даже сами просят помочь. Кстати модам, а вам куда надо то, я же не спросил куда нести. Может все же скажите – взявшись за ручку чемодана тип поднял его и пошёл вперёд.
- В общежитие профтехучилища, туда.
- А ну ясное дело, значит в нашем училище будите учиться и на кого ежели не секрет? Ну если не хотите то и не надо, мне все ровно.
За спрос ведь по морде не бьют, спросить то можно.
- Уж слишком вы любознательный человек, всё вам надо знать.
- Каким мама родила, кстати, давайте познакомимся, меня зовут

                108
Миша, а фамилия моя Волков. А вас как?
- А вам это обязательно надо знать?- резко ответила Люба.
- Нет, ежели не хотите, то не надо, зачем у нас каждый имеет право отвечать на вопросы или молчать, я просто так, интересно.
- Люба меня зовут, а фамилия моя Спиридонова. Узнали полегчало.
- Хорошее имя у вас прям как у богини Любовь, сердечное.
- Такое мне мама дола, я не просила.
Миша шёл первым, за ним в припрыжку бежала и не успевала Люба. Пока шли, Миша всё время задавал вопросы. Есть ли братья, сёстры? Есть ли у неё парень? И где она раньше жила? На кого именно она хочет учиться? На некоторые вопросы Люба отвечала, а на некоторые отказывалась отвечать. И уже почти подходя к общежитию он спросил её перед самой дверью:
- А можно я к вам буду иногда приходить в гости?
Этот вопрос или предложение просто ошарашил Любу, он просто её шокировало, она и не знала что ответить. Пока она молчала и думала как на него ответить чтобы Миша не обиделся, он сразу же надавил:
- Значит можно, у вас ведь все ровно пока ни кого нет. Вы тут будете одна, а я буду вас по вечерам навещать, идёт.
Вот так они и познакомились Миша и Люба. Чемодан был им внесён в комнату, которую ей выпила комендант, она оказалась на третьем этаже. Он поставил по середине комнаты чемодан и начел про себя:
- Я работаю на заводе «Красный октябрь» между прочим хороший специалист, токарь высшего разряда. Так что советую со мной дружить, я перспективный, мне от завода, как лучшему специалисту обещали дать жильё если наметиться семья вот я и ищу себе девушку чтобы начать новую жизнь. Вы как к этому относитесь.
Люба и не знала что ответить такому напористому человеку только что 10 минут назад он предложил донести до общежитья чемодан, а у же через 20 - сватается, у Любы пропал дар речи.
- Я только что приехала в город, и я не знаю как тут живут я ещё и профессии не имею, а вы мне уже руку и сердце, быстрый какой.
- Так я же говорю перспективный я, чё тянуть то. Да и квартиру получу, это я точно знаю, у меня вон два друга женатые по два дитя и квартиры уже получили, это тебе не анекдот, а достижение пятилетки, так сказать личные заслуги. Время не ждёт, вот план перевыполним, и начальство будет за нас стараться перед высшим начальством. Им – медали, а нам премии, ну и всё остальное - почёт и уважение. А почёт то кто не любить все хотят.  Ну ладно я помог, пойду, мне ещё надо заскочить в одно место, ну так мы договорил-ись, я буду к вам захаживать – и он не дожидаясь какого либо ответа вышел из комнаты Люба даже не успела его поблагодарить. «Ну и парень, огонь с ветром, не даёт опомниться и слова сказать» - подумала Люба, и стала на кровати разлаживать свои вещи.

                109
Открылась дверь, и в комнату, буквально ввались со смехом, яркие, весёлые три девушки, они увидели новую девчонку, остановились в дверях, престали смеяться. Одна из них держала в руках сумку, две другие были просто без всего. Минута молчания, удивления. Они же не ожидали что войдя в комнату застанут кого-то ещё.
- Здравствуйте – проговорила тихим голосочком Люба - приветствуя обитателей комнаты. Меня зовут Люба, а меня вот к вами поселили, - и она сделала печальное лицо. Девушки вошли в комнату, осматрив-ая с ног до головы новую подругу. Им ещё предстояла познакомить-ся с девушкой. Люба сделала пару шагов на середину комнаты.
- Будем знакомиться – начала разговор Люба, она протянула вперёд тонкую, белую кисть. Это был дружеский жест.
- Очень приятно – ответила девушка с сумкой. Поставив сумку возле шкафа, добавила: - Меня Мариной зовут. Но руку не подала.
К Любе по очереди стали подходить девушки и называть имена, протягивая свои тонкие костлявые руки. Сразу было видно что эти хорошие, не то что первая, которая и руки не подала.
- Люся – она вложила свою маленькую ладошку и восхищёно произнесла комплемент: - Ой какие у тебя волосы красивые!
- А меня Настя – ответила третья, - если трудно будет в жизни обращайся ко мне, всегда рада помочь, я самая справедливая, запомни, но не люблю если меня обманывают. Так что если, кто, что-то не так скажет, говори - разберемся. Расселись по своим койкам.
- Так, у нас такой порядок – начала Марина, у нас есть дежурные, мы по очереди дежурим, в комнате убираем, полы моем, понятно.
- Ясно, а что ещё? Я хотела знать распорядок дня.
- Учимся в училище, кушать варим совместно – заговорила Люся, можно конечно и в столовке питаться, но так дешевле.
- Да на счёт женишков предупреждаю – пояснила Марина, - приходить могут, но только до 10ч после двери закрываются.
Вечер прошёл хорошо, девушки познакомились ближе. Люба рассказала им откуда она родом, а они о себе. Весь вечер смеялись
рассказывая о своём детстве вспоминая смешные истории и анекдоты. К 11вечера улеглись спать. Ночью Любе приснился удивительный сон, она увидела себя, как она купается в речке. Вода тёплая, на солнце играет голубыми оттенками, её зеркально-серебр-истая сущность искриться. Люба набирает её в ладони и со смехом подбрасывает вверх, вода рассыпается в тысячу капель и падает на неё. Она от радости закрывает глаза и вдруг её позади кто-то резко толкает в спину, она падает в воду и тут же просыпается. Утро.
- Собирайся, ты на занятия пойдёшь? – толкает её в плечё Марина.
- А, да – растерянно отходя от сна бормочет Люба и отбрасывает одеяло. На столе что-то парит. Она встаёт и идёт к столу. Что-то серое, непонятное, в ковше, под этим серым оказывается обычная 

                110
геркулесовая кашка, которую так сильно «любят» маленькие дети.
- Я кашу сворила, мы уже покушали, а эн тебе оставили, давай ешь 
и пошли на занятия – отвечает Марина, вынимая из тумбочки книги.
Люба садиться на стул, полусонная начинает прямо из ковшика кушать кашу. Каша на воде с небольшим добавлением сахара. Люба морщит лицо, каша не ахти, но продолжает кушать, она понимает, что сейчас не до деликатесов. «Да тут тебе не ресторан, так что жри чё есть» - утешает себя, что это надо делать для поддержания жизни.
- Ты давай пошевеливайся, а то опоздаем – подгоняет её Настя.
Люба отбрасывает в сторону ложку. Возникает мысль: «Надо спешить» что и вправду может опоздать, и идёт к стулу, где висит её платье. Поднимает его вверх, и ныряет в его середину, сделав руки щучкой, проскальзывает в дырку и уже натянув, опускает руки, подёргивает складки на груди. Через пять минут они уже на улице идут в училище. Занятия начинаются ровно в 9ч. Сейчас же на чесах 8:50. Войдя в училище, Люба подходит к доске, и смотрит в какой группе находиться её фамилия. Групп оказывается три. Она находит себя во №2группе. Рядом расписание занятий, какая группа, в каком классе занимается. Она находит номер класса и спешит в него, до начала остается 5мин. Входит в класс осматривается, некоторые смотрят на неё, некоторые заниматься своими делами, такими как расчёсывание волос или подкрашивание ресниц. Обычное дело, а вдруг преподаватель мужчина. Ребят в красе всего двое остальные девушки. Люба видит в середине класса место, она подходит к нему отодвигает стул и садиться. Дверь класса открывается и в класс входит толстая как колобок женщина в очках, в руках у неё журнал. Она останавливается возле своего места, кладёт на стол журнал и начинает осматривать глазами вновь прибывший контингент. Девуш-ки замирают и с интересом всматриваться в преподавателя. Учитель присаживается, открывает журнал и начинает знакомиться. Каждая встаёт и называет свою фамилию и имя. После знакомства начинае-тся урок. Преподаватель начинает пояснять только что прибывшим ученикам, что без их профессии вообще ничего не может развиват-ься, по этому их профессия самая главная в мире, хотя и не такая уж престижная. Самое главное в их профессии это любовь к ней, если не будешь любить её то это будет крах. Преподаватель два чеса читала лекции и девочки вроде бы приникнув с большим интересом вслушивались в её болтовню, это всегда так, когда узнаёшь что-то  новое, а когда пресыщаемся, начинает надоедать. Люба старалась записать самое главное. Отслушав один урок, она шла на второй. В день приходилось отсиживать до шести чесов. Каждый день она получала всё новые и новые знания. Багаж со знаниями пополнялся. Началась практика. Только практика могла закрепить полученные знания. Проверить ученика, как он на самом деле учился, что он на

                111
самом то деле запомнил из того, что было пройдено. Практика,  учёба, всё это было каждую неделю. Теперь уже было меньше учёбы, больше практики, их распределяли по кафе и столовым. Всё это зависело от того, кто как учился. Любе нравилось её ремесло, и она с удовольствием делала любую работу, на которую её ставили: чистила картошку, морковку и даже вредный лук. Конечно, сразу никто бы их не поставит на руководящую должность. Сначала их ставили помощницами, а только потом, набравшись опыту, они могли постепенно, по мере проявления себя в деле пробивать дорогу к верхним вершинам. Миша, тот самый парень, что помогла Любе донести до общежития чемодан, приходил рас в неделю и всегда что-то с собой приносил, конфетки, печенья и даже один рас на 8марта принёс настоящий торт. Люба приходила со столовой усталая её направили в столовую завода «Красный октябрь». Народу на заводе очень много, за один только обед проходило до 1.500 тысячи человек. После работы она сильно уставала, приползала в общагу, падала на кровать и засыпала, а когда её будили подруги и говорили что Миша её ждёт, она вставала причёсывалась, красила губы и выходила к нему.   
- Здравствуйте Люба. Как поживаете? – спрашивал он её.
- Как поживаю, работаю с 4 утра до 8 вечера вот так и поживаю- вздыхала она опустив вниз голову, зевая - закрывала рот.
- А мы в этом году план перевыполнили, начальство обещало наградить – хвалился Миша, задрав вверх свою кучерявую голову, голос его был чётким, резким как у командира перед атакой.
- Это хорошо, а у нас планов нет, мы каждый день должны кормить людей, да и как его перевыполнишь, если количество людей определено в бумажке. Это не финтики к ракетам, которых можно налепить сколько душе угодно, было бы желание. 
- Ты помнишь наш разговор – начел Миша. Я тебе говорил о том, что если у меня появиться жена, то начальник обещает вытребовать у директора завода двух комнатную квартиру. Он сможет, вот недавно сделал. Друзья женились и получили квартиры, а я вот всё ни как не могу найти хорошую подругу с характером, времени нет искать, сами понимаете у нас тоже серьезная работа на заводе, мы не шарики воздушные там надуваем, секретное оружие разрабатывает, но это я вам по секрету сказал, всё больше ничего не могу, дал подписку о не разглашении тайны если ляпну - посадят, они могут. 
- Не понимаю, а я то тут при чём Миша - и Люба сделала глупое лицо, как будто она в первый раз слышит этот разговор. 
- Ну как же вспомни, что я тебе тогда рассказывал, а.
- Ну даже если и вспомню что с того.
- Как что, всё просто. Как ты относишься к замужеству?
- Не знаю, я о таком ещё не думала, пока только о работе.

                112
- Но ведь когда-то приодеться, тебе кто-нибудь нравиться?
- Не знаю, за день наработаешься к вечеру уже и не замечаешь ни кого. Ноги болят, не до гуляний. Полежать бы, спать хочется.
- Ладно спрашиваю сразу, очень быстро и прямо в лоб: - Ты пойдёшь за меня замуж, мне квартиру начальник выбьет, ну решай.
У любы в горле встал ком. Она замолчала, ей страшно было вообще
что-то ответить. Так быстро она никогда не отвечала, да ещё на такой вопрос, а тут сразу в одну секунду, давай отвечай. Она минуты три молчала, а потом как-то немного отошла и начала говорить.
- Это конечно хорошо, Миша вы такой быстрый, вы хотите за секунду решить свою жизнь, а как же я, а как же любовь, про любовь то вы не спросили. Начали сразу про квартиру, странно всё это.
- Да причём тут быстрый, тут такой шанс выпадает квартиру получить, может так получиться, что на следующий год уже никто их не будет давать и всё, между прочим, квартира - это самое главное в семейной жизни, вы это поймёте когда коснётесь семьи и житейских забот. Я же дело говорю, у меня мало времени, отдадут другому.
- Я не знаю, вы что мне так сразу предлагаете замуж? – удивлённо переспросила Люба, её глаза расширились, брови подпрыгнули, рот чуть приоткрылся, в ряд мелькнули ровные белые зубы.
- Ну наконец-то вы поняли мой вопрос, да а куда же ещё, конечно замуж, ну не луну же покарать. Там и без нас дураков хватает. Мне надо к концу этой недели быть зарегистрированным, решайте квартира уйдёт, я с ума сойду если это случиться.
- Я подумаю Миша. Мне надо время это же раз и навсегда. 
- Сегодня вторник, ладно в пятницу мне нужен ответ, ну а сейчас пошли зайдём к вам в комнату, у меня тут торт я купил, чаю то приготовите? Надеюсь что в этом деле вы согласитесь сразу.
- Приготовим – вздохнула Люба. От такого предложения у Любы на душе непонятно что творилось, все летело кубарем и радость и страх всё в один комок. Как ответить, что дела-а-ать?
Они вошли в здание, прошли мимо дремлющей вахтерши. Поднялись вверх по лестнице, прошли по этажу, зашли в комнату. Девочки сидели на кроватях кто-то читал, кто-то спал.
- А ну девочки – весело проговорил Миша, чай буде пить? Мой торт, а чай ваш, так пойдёт а, красавицы и он засмеялся.
- Пойдёт - ответила Марина и приказала: - Люся пойди, набери в умывальнике воды и поставь на плиту чайник, гость хочет. 
Люся повинуясь схватила со стола чайник и выбежала в коридор, добежала до крана открыла его и набрав чайник пошла в общую кухню, поставила чайник на плиту и вернулась обратно в комнату.
- Как учитесь? – спрашивал Миша, сидя на стуле держа в руках нож.
- Нормально - ответила Марина. Перелистывая страницу книги.
Миша поддел ножом верёвку и резанул её, верёвка разрезалась.

                113
Отложив нож, он двумя руками приподнял верхнюю бумажную
крышку коробки и перед ним, открылся на белом фоне сладкий, с красными розочками, зелёненькими листиками, посыпанный ореховой крошкой, самый настоящий чудесный масленый торт. 
- Ой какой торт! - удивилась Настя, разглядывая розочки, листики. Он сладкий, а я сладкое люблю, и она проглотила слюну.
- Всем хватит - ответил Миша и воткнул в середину нож. Сначала он сделал один нарез, потом стал ещё делать нарезы и таким манером он сделал пять кусков торта, как раз всем по кусочку.
- А ну пойди глянь наверное уже вскипел – приказала Марина, и Люся послушно пошла за чайником. Через  две минуты она уже забежала
в комнату и с криком: «Ай- яй - яй, горячий, руки жжёт» бахнула его на железную подставку, на стол. Люся достал из стола кружки и стала наливать в них заварки. Девочки зашевелились, стали нагими шарить под кроватями, искать тапочки. Одна за другой вставали, подходили к столу заглядывали через Мишку и спрашивали:
«Можно возьму». «Можно» - отвечал Миша.
Только Люба сидела молча и не вставала с кровати как будто она ждала особого предложения, она стеснялась, особенно после того разговора который был только что у них с Мишей.
- Ты чё сидишь, болеешь что ли?- спрашивала у неё Марина.
- Не хочу - отвечала она.
Миша положил самый большой кусок торта в тарелку и взяв в руки кружку поднёс к Любиной кровати поставил на тумбочку.
- Ты что обиделась что ли? – он посмотрел на Любу.
Но она молчала, что-то буркнул невнятное и резкое: «Нет» и взяв в руки торт, кружку стала кушать и дуть на чай.
- Ну вот так будет нормально – заговорил Миша присаживаясь  за стол и взяв в руки кусок тоже стала кушать. Сладкий какой и как они умудряться такое сляпать, облизывал пальцы Миша.
- На вот, держи полотенце – предложила Марина и кину ему. Миша резко вскинул вверх руку и перехватил его: «Спасибо Марина, а вы красивая и к тому же ещё заботливая». Это был комплимент в адрес Марины. Марина заулыбалась и тут же ответила: «Да ну что вы».
Люба нагнула голову и надула щеки, она поняла, что за её Мишей начинают ухаживать, в Любино сердце что-то кольнуло. Это была ревность, никогда такого чувства она ещё не испытывала. «Что это со мной, он ведь мне ещё не муж, а я уже ревную» - подумала она и стала гнать прочь от себя это нехорошее чувство.
- Спасибо Миша за торт - поблагодарила Люся и вдруг не с того сего ляпнула: - Хороший вы мужик я бы за вас пошла.
У Любе в горле застрял кусок торта, она подавилась и стала кашлять к ней подбежала Настя и несколько раз ударила её по спине и Люба
престала кашлять, но на глазах выступили слёзы, лицо стало
 
                114
красным. Люба смотрела огненным взглядом на подругу.
«Может она специально это сделала чтобы сделать больно» -подумала Люба. Но успокоиться уже она не могла, внутри ей всё горело и кипело. Как она могла, лучшая подруга, такое ляпнуть. Что творилось в голове у Любы, никто не знал. Она не подала виду.
- Ладно я пойду – сказал Миша и стал собираться.
- Я вас провожу – нагло заявила Марина.
Люба резко вскочила с постели и ответила жёстким голосом:
- Прогуляемся Миша? что-то мне душно в стало в комнате, пойдёмте - и они вышли из комнаты. Подруги остались. Выйдя из общежития они остановились Миша посмотрел на Любу и проговорил:
- Ну я пойду, времени уже много, вон смотри как звёзды светят, красота да, ты же устала, тебе спать надо, завтра на работу.
- Я согласна - выговорила Люба.
- С чем согласна? – не понимая удивлённо переспросил Миша.
- Ну ты меня спрашивал согласна ли я пойти за тебя замуж, так вот я в полном здравии ума отвечаю, что я согласна на твой предложение.
Миша некоторое время молчал, он и сам как-то к этому уже был не готов. Так быстро, так неожиданно, спонтанно. Люба поняла что если она и дальше будет ломаться и тянуть, отбрыкиваться, то его предложение могут принять другие девушки и тогда пиши пропало квартира, премии и всё остальное прекрасное.
- Да, правда,- взволнованно заговорил Миша. Это хорошо, – и он прижался к ней всем телом. Он обнял ей крепко-крепко, он почувств-овал её тепло, её жар, её мягкое тело полное молодость и свежести. Как роза только что распустившаяся в саду пахнущая сладким ароматом, благоухает на радость садовнику, так и от Любы исходил чудесный аромат любви и тепла незабываемой свежести.
- Ну же, прижми меня сильней к себе, Миша я так тебя люблю. 
Миша склонил голову и приблизился близко своими горячими губа-ми к её губам. Чуть коснувшись ими, Люба сама впилась в его губы и стал жарко целовать его. Он закрыл глаз. Пять  минут, восемь минут, он не открывал глаз, да и зачем когда и так всё было прекрасно. Любовь не требует рассмотрения, она требует чувственности. Настоящая любовь построена только на чувствах страсти и высокой идеи. Идеи высшей. Ведь только человеку принадлежит чувство любви, это чувство получил только человек от Высших сил, у животных нет такого чувства, и они не знают что такое любовь. А вот человек в полной мере обладает этими качествами. Миша и Люба стояли прижавшись друг к другу. И только звездная ночь и больше никого не было. Миша слышал стук  Любиного сердца, как оно резко билось, ударялось об грудную клетку.
- Ну всё я пойду, - еле-еле он смог оторвать себя от Любиного тела. Ах скольких трудов ему это далось, он, простой токарь 4 разряда,

                115
пол года ходил за ней и вот, план захвата чужого сердца был выпо-лнен. Оставалось подписать акт о бракосочетании и всё, журавль в руках, погоны генерала, миллион в лотерею, бесплатная путёвка.
Неделя промчалась быстро. Люба вставала в 4 утра и шла на работу в столовую. Миша часто её видел, он приходил на обед в столовую, чтобы отведать её щец, и там, на раздаче, встретившись с ней разговаривал. Она была в белом халате, на голове настила смешной колпак, чем-то похожий на клоунский, в руках у неё был черпак, которым она ловко налаживала рабочему классу своё варево: суп, картошку, и прочее. Так как народу приходило много, то Миша не мог по долгу задерживаться возле раздачи, он только что и успевал поздороваться, улыбнуться и спросить у неё: «Ну как дела?». Как только он задерживался на минуту, другую, как тут же очередь начи-нала возмущённо бунтовать: «Чё там встали, давай трогай, хватит болтать, время идёт, не задерживай, проходи, людям кушать надо». И Миша двигался дальше, двигал за собой стеклопластиковый подн-ос с Любиными щами, макаронами, котлеткой и компотом из абрик-ос. Кушал щи, нахваливая поваров столовой. После обеда вставал и нёс грязную посуду в посудомоечную. Где мыли тарелки, ложки кружки. Подходил к Любе и спрашивал у неё:
- Ты не забыла, нам завтра с тобой в ЗАГС к 12ч будь готова.
Люба кивала головой и говорила: «Помню не переживай».   
После работы Люба пришла в общежитие. Девочки как всегда чем-то занимались, примеряли платья, делали причёски. Люба села на кровать и вздохнула. Настроения совсем не было.
- Чего вздыхаешь? – спросила Марина, – опять смена тяжёлая была 
- Да нет, Мишу сегодня видела. Он мне напомнил, что завтра в ЗАГС.
- Ты что расписываешься с ним? Вот здорово, а как же мы? Ты что про нас совсем забыла, ходит, молчит. Мы твои подруги так сказать самые лучшие, а ты нас даже и не пригласила на такое событие. Ну подруга ну ты даешь, здесь радоваться надо, а не плакать, это же счастье, парень что надо, хороший. А она в печаль подалась.
- Да я не о том, у меня же платья даже нету на церемонию, я как-то и не думала об этом, да и купить не за что. Что делать?
- Так девочки все слышали – скомандовала Марина - завтра у нашей красотки бракосочетание с Мишей. Всё захлопали в ладоши и закричали: «Ура- поздравляем» - и кинулись к ней с расспросами.
- Так тихо-тихо – продолжила она, – но у нашей золушки нет платья для такого дня, мы как настоящие подруги должны ей помочь. Правильно я говорю, а. Девочки закивали головами, кто-то предложил своё, но это было отброшено, потому что оно было ношенное, а нужно было новое, совсем не одёванное. Марина ходила по комнате и размышляла, потом её взгляд лёг на красивые блестящие шторы в их комнате, шторы были государственные их

                116
выдали им. Марина несколько минут стояла, принимая решение и.
- Есть, я нашла выход – произнесла восторженно она.
- Какой – спросила Люся - пойти и ограбить сберкассу и купить ей платье, нас поймают и арестуют. Да и пистолетов у нас нет.
- Нет, ну это конечно не Ифселоран но и всё же. Она подошла к окну и везлась рукой за атласные шторы и подёргала их.
- Ну вот это как раз то что нам надо, чем тебе не платье, а, ещё какое.
- Марина ты что – с ужасом испугано произнесла Настя, прикрыв рукой рот. - Нас же выгонят из общежития, ты что, это же государственные. Что мы скажем коменданту, он же нас.
- Ну и что теперь - погибать. А мы на кого работаем а? Не на то ли самое государство. Мы возьмём в долг – засмеялась она и поставив стул полезла вверх скидывать крючки. Ловким движением руки шторы были сняты с окна и брошены на стол для раскройки.
- Ладно пока обойдёмся и без них, подруга важней, кто со мной не согласен, или есть у кого-то новые идеи. У нас всего ночь, ясно.
Всю ночь они кроили, шили руками, так как машинки там не нашлось, пришлось все швы сшивать вручную. Штора была серебристо-блестящей. Фасон придумали все вместе и уже к трём чесам ночи шикарное платье, и не скажешь что сделано из шторы, было готово.
Люба надела платье и повернулась к подругам, подруги замерли, потом кто-то произнёс: «Блеск». Послышалось: «Красота, ну надо же и не подумаешь что это из…». И завершилось: «Ой настояшая золушка». Спать легли поздно, много болтали о будущем, всё ни как не могли насмотреться на невестино платье собственного производства. И только к утру успокоились, умолкли. Люба везла выходной и по этому она могла спать. 
  Утро началось в 9.  Подруги решили удивить Любу они не стали её рано будить они сварил кашу и пригласили её к готовому завтраку.
 К 10 засобирались и уже через пару минут были на улице.
День был чудесный, солнце облизывало прохожих тёплым языком. Птицы пели песенки едва уловимые слухом. Собаки гонялись за кошками, а те от них едва успевали заскакивать на деревья. Машины неслись по дороге. Ветер шелестел свежей листвой, пробуя силы.
Девочки подошли к остановке, подъехал троллейбус, и они забежали в него, он медленно тронул, у-у-укая своим мотором. Вышли на остановке где был ЗАГС. Все волновались в особенности Люба.
Миша стоял возле дверей ЗАГСА и ходил туда- сюда переживая, все приживали, да и понятное дело, свадьба – это такое событие, которое отмечается на небесах. Волнение эмоции, нервы. 
- Люба! – крикнул Миша увидев её выходящею из троллейбуса и кинулся ей на встречу. - Какая ты сегодня красивая – подчеркнул Миша и протянул цветы. Люба взяла цветы в руку и улыбнулась, но ни чего не сказала. Сердечко её тюкало, волновалось.

                117
- Я так боялся что ты передумаешь. Я так переживал что всю ночь не мог заснуть, это правда. - Ну пошли - и она взял её под локоть решительно двинулся к двери ЗАГСА. – Не боишься? – спросил он её распахивая перед ней стеклянные двери, - начало другой жизни.
- Не а-а, - помотала она головой в разные стороны.
Сначала ожидали в зале ожидания. На Миши был надет классный костюм серого цвета, на груди приколота белая розочка. Рядом стоял дружок. Длинный парень с весёлым лицом, он постоянно улыбался, и всё время смотрел по сторонам, но больше всего смотрел на Любиных подружек. Кажется одна из них уже приглянулась ему. И он всё время, нет-нет да и глянет в её сторону. Вот она любовь. Из двери вышла женщина и прочитала фамилию Миши и Любы. Все засуетились, приготовились. Двери в зал регистрации распахнулись, и послышался марш Мендельсона. Люба и Миша, взявшись под руки, как лебеди плавно поплыли к алтарю.
Подойдя, остановились. Женщина начала читать молодым напутствие о жизни, о любви, о семье, длилось это минут десять.
Потом подписывали документ: жених, невеста и друг с подружкой. Влюблённым предложили обменяться кольцами. Миша достал из правого кармашка коробочку и открыл её, вынув кольцо, надел его Любе на безымянный палец, а она надела ему. Был первый поцелуй, поздравления подруг. После всего уже двинули в общежитие. Так как ресторана заказано не было обошлись столом в общаге. Было  шампанское, праздновали скромно по-студенчески. Любу приехала поздравлять систра Тамара, подарила 100р. Мама с отцом не смогли прислали телеграмму и 300р. Гуляли не долго, как только чуть свечерело, Миша сказал, что им надо уходить. И он повёл Любу к себе, а жил он на съемной квартире, снимал уголок. Вот туда он и привёл её и стали они жить как муж и жена вместе.
 Пролетела осень, наступила зима. Снег за окном валил белый-белый, синички скакали по веткам. Как и обещал начальник цеха, к концу годового плана Мише выдали ключи от новенькой двух комнатной квартиры. Радости не было придела. Своё гнёздышко, об этом мечтают почти все семейные пары. Ключи вручали под новый год и праздник они готовились встречать в новой квартире. Миша ходил по комнатам и не мог нарадоваться. Он ставил руки в бок, осматривал стены и говорил гордым голосом настоящего хозяина:
- Ну что сделать такого чтобы было здесь по настоящему хорошо. И делал, что-то прибивал, мастерил, лепил. Квартира была пустой, и по этому нужно было её обустроить. Друзья подарили на новоселье стол и стулья. Теперь можно было на чём делать праздничные обеды. Девочки из общаги: люстру, тарелочки, разного рода мелочи, но это было всё нужными вещами. Потому что жить то только что начинали. Люба решила на новый год позвать своих подруг, Миша

                118            
был не против. Люба как настоящий кулинар, лепила, жарила, пекла, хотела удивить своими способностями мужа ну и подруг. Правда кое-какие продукты были экспроприированы в столовой, ну а как без этого - это же страна советов, зарплата была маленькой, где-то около 80р приходилось думать. Да и не всё можно было купить в магазинах, это факт. Праздник приближался. По улицам шли люди, несли на плечах пушистые ёлки. Уже чувствовалось, как надвигается что-то новое, да именно, новое время. Миша, возвращаясь с работы,  увидел распродажу ёлок. Толпа суетилась возле большой кучи зёлёного товара. Продавец бегал возле неё, вытаскивал из кучи ёлку, тряс ею перед покупателем. Миша тоже решил купить ёлочку к новому году, чтобы было всё как у людей, он направился к большой массе людей выбирающих ёлки. Подойдя, стал лицезреть колючий товар, привезённый из лесов далеко находящихся за пределами их области, потому как в их области не было таких лесов.
- Почём ёлки?– спросила Миша, высматривая себе экземпляр.
- Ёлки то, по 5р – ответил продавец в валенках и тулупе и снова нырнул в кучу. На голове у него была кроличья шапка с опущенными клапанами, на руках меховые рукавицы. Усы и борода покрылись  мелким инеем. Он всё время улыбался. А когда он говорил, то изо рта вырывался белый пар. Он старался выслужиться перед покупателем. Как только подходил к нему клиент, он тут же подбегал к нему хлопал в ладоши и начинал разговор о деле:
- Ну- с-с, какую выберем, а, может самую высокую? - поступало предложение. И он лез в кучу, начинал тащить из неё большущую ёлку, при этом расхваливая все её лесные качества:
- Ах какая красавица,- качал он головой в разные стороны, - а иголки, гляньте ка какие у неё иголки, занесёте в квартиру, оттает, такой запах пойдёт от неё. Кстати врачи говорят что этот запах очень полезный, сама природа, подышите им и перестанете болеть. И цвет чудесный, просто прелесть, специально для вас росла, берите, нарядите, детишкам - радость, а деньги что – бумага, ну же.
Будет настоящая елка в квартире как без ёлки то ведь праздник.
- Уговорил, беру – согласился Миша и полез в карман за деньгами.
- Вот эта как вам – и продавец вытащив из кучи ёлку ударил стволом об землю и расправил её зелёные веточки в разные сторон.
- Хороша лесная красавица, – и Миша повёл в строну шеею.
Отдал мужику деньги взялся за ствол и вскинув товар через плечё и поспешил домой, где его уже ждала Люба. Войдя в квартиру он поставил её возле двери и стал раздеваться. Люба услышав шум выглянула из кухни и увидела Мишу.
- Иди глянь суда чё я принёс - заговорил Миша снимая пальто.
Люба заинтересовалась и пошла к нему подойдя спросила:
- Чего звал? Что-нибудь интересное принёс, хозяин.

                119
- Во гляди чего купил – и он указал руками на ёлку.
- У-уу, красивая ни чё не скажешь, ладно раздевайся, покушаешь, небось голодный, до нового года то ещё далеко, целых 8ч.
- Давай чё там у тебя, кулинарка ты моя, кулинарка. 
- Лёгкий суп из фрикаделек, такое блюдо пойдёт, мусье - последнее слово она сделала с акцентом, так называют французских вельмож.
- Пойдет, что-то я и вправду проголодался – и Миша стал делать на животе ладонью круговые движения, добавил: - Урчит, значит хочет, давай. Я же мужик что ж мне теперь до 12ч голодным ходить что ли?
- Люба налила в тарелку суп и подала Мише тот схватив ложку и стал ею быстро орудовать в тарелке. А хозяйка продолжила готовку.
- А ты чё сейчас готовишь? – поинтересовался Миша доедая суп.
- Как что, салатики разные, гости прейду к нам вечером, мои подруги, отпразднуем. Надо же чем-то их кормить, ну вот я и решила…
- Понятно – протянул Миша вставая из-за стола, – я пойду полежу.
- Иди-иди потом мне поможешь, поставишь ёлку, стол надо будет накрыть. Слушай я совсем забыла, а чё же мы на ёлку то вешать будем, ведь игрушек то у нас совсем нету. Вот дела, ёлка без игрушек, не красиво это. Надо что-то срочно придумать.
- А я как-то об этом и не подумал. Чё ж делать то Люба?
- Придумала, а давай из бумаги нарежем разных фигурок, а что красиво и дёшево. В шкафу есть кусок ваты - это вместо снега будет.
И уже через минуту Миша сидел на диванчике и кромсал швейными ножницами из бумаги диковинные узоры неведомые ещё никогда человеческому глазу. Нашёл вату, и отщипывая по кусочку осыпал ёлку искусственным снегом под названием - вата. Через час ёлка была готова. Миша выдвинул на середину стол, накинул скатерть.
Расставил посуду. Люба стал носить тарелки с салатами. К 9 чесам всё было накрыто, и как только они управились послышался звонок Миша тут же вскочил с места и пообжал к двери.
- Ой этот наверное пришли подружки - забегала Люба, - а я ещё не готова, Миша давай пойди скорее открой двери, встреть гостей, а я оденусь, как всегда ничего не успеваю и она юркнула в другую комнату чтобы одеть новое платье которое ей купил Миша.
Миша защёлкал замком и открыл дверь, на пороге стояли подружки.
- Гостей принимаете! – начала Марина, она стояла первой, позади неё стояли две подруги и Мишкин друг, который был свидетелем.
- О Васёк и ты, молодец, ну проходите – Миша пригласил гостей в квартиру. И гости вошли по одному, стали радоваться.
- Гости проходите в зал, там уже стол накрыт, моя готовилась к встречи, там чего-то настряпала, ну не буду, сами всё увидите.
И гости стали проходить в зал рассаживаться по стульчикам.
- Ох как тут у вас просторно, не то что у нас в общаге – начала Марина обводя строгим взглядом ширину квартиры - и сколько же

                120
 квадратных метров тут есть?- поинтересовалась она, - я вижу  у вас
тут можно даже короблю развернуться. Ни чё не скажешь просторно.
- Да уж не сравнить с общежитием это уж точно - хоромы, для рабочего классу пойдёт. 60 кв. м. Нам хватит и столько.
Из другой комнаты вышла Люба, не то слово вышла, она появилась как свет среди ночи, как вода в засуху, как свежий воздух после угара. Увидев её, в комнате на минуту наступила тишина, девочки  замолчали, они были поражены её нарядным платьем, и только Марина смогла что-то произнести не по-русски: «Шик, модерн».
И тут же все кинулись к ней, стали рассматривать её обновку, они хватались за платье пальцами и тянули материю, испытывая её на прочность. Но Люба сразу их успокоила: мол платье обычное, пошито на швейной фабрике «Коммунарка». И все успокоились.
- А приглашаю всех гостей к столу. И гости с удовольствием стали присаживаться. На чесах было 11:37 дожидаться не стали когда будет новый год, сели кушать. И только когда забили куранты, Миша схватил бутылку шампанского и стал быстро отворачивать проволо-чку, встряхнул бутыль и его пробка бахнула в потолок. Струя шипуч-ей пены рванулась наружу, Миша попытался закрыть пробку рукой, но ничего не получилось, струи шипящего шампанского полетели в разные стороны и обдали всех присутствующих, но ни кто при этом не обиделся, тогда он отпустил. Девки - визжали, подставляли бока-лы, чокались и поздравляли с новым 1969 годом. Васёк - Мишкин друг как-то всё крутился возле Марины, это было заметно. Только слепым надо было быть, чтобы не заметить это, он заметил это ещё на бракосочетании, как он возле неё тёрся, как кот об ножку стола. Марина поцеловала Любу, а потом Васю и всё сразу стало ясно. Праздник продолжился новый год пошёл набирать круги. Весь остальной праздник протекал уже не так азартно, как казалось им. Нет конечно же без танцев не обошлось. Танцевали, плясали, а Васёк после шестой стал падать, но его вывели на свежий воздух, так сказать на мороз, и он немного очухался. Праздновали весело, даже вокруг елки умудрились поводить хоровод, ну что спьяну не сотвор-ишь. Миша нарядился дед морозом и предлагал всем подарки. Васек, встав на четвереньки, объявил что он конь, и предложил всех девушек по очереди прокатить. Да катался и на Ваське, было дело, праздник ведь. И уже под утро к чесам 5-ти уставшие, вымотавшие-ся, подруги засобирались домой к себе в общагу, Васёк к тому времени лежал на диване и смотрел 33сон. Проводили подруг и легли спать, новый год это такой праздник всю ночь встречают, а потом весь следующий день спят. По улицам ходили или шатались нетрезвые мужики. Ну а в общих чертах город был спокоен, он отходил от праздничной ночи. Кто-то спешил на работу, ведь не все отдыхали, кто-то работал, кто-то выполнял очень важную задачу.

                121
Девочки шли по мягкому, белому снегу до остановки, снег слегка похрустывал под ногами. Было морозно, и по этому пальцы рук немного мёрзли, тогда они прятали их в карманы пальто, резкий ветер обжигал лица, девочки поднимали воротники. Можно было сказать что праздник закончен, только в голове оставалась радость веселья и шум. Зима была холодной. Сугробы наметало вышиной аж в три метра, дворникам приходилось расчищать дорожки. Миша и Люба ходили на работу. Работали они на одном большом предприятии, только Люба в столовой «Красного октября» а Миша  токарем. Со временем Миша повысил свою квалификацию, и теперь он был токарь не 4-го разряда, а 6-го, а это означало, что заработная плата была больше на 60р. Что очень помогало молодой семье. Виделись они на работе, когда Миша приходил кушать в столовую. Люба как всегда накладывала ему больше положенного, ведь муж всё же, надо же его держать в теле, а то… Миша очень любил покушать, вместо одной котлетки она ему клала в тарелочку 4-ре, он улыбался и был доволен таким знаком любви. Жизнь текла по руслу реки, ну вот как в кино показывают, так и у него. А что, жена кухарка, так что еды у них было всегда через край, ни когда не голодовали. Есть такие в мире профессии, при которых с голоду не подохнешь. Так вот как раз к такой профессии относиться профессия повар. Нет-нет да черпачком запустишь в котёл и хлебнёшь из него, а как же, пробу то надо снимать, только таким способом, вот по этому они все такие мякенькие и пухленькие, но к нашей героине это не относиться, хоть она часто мешала половником в огромного размера чанах, и кастрюльки таскала по 40 литров с щами и компотами, уж она потаск-ала за свою жизнь тяжестей, а было в ней всего-то 67кг, как ей это удавалось, ни кто не знает, может потому что она была такой структ-уры, а может не старалась так часто лазить черпаком в котёл. Это остаётся секретом. Нормального телосложения красавица, ну как не похвалить её, она всегда заботилась о Мише, о его здоровье, о его питании, просто она его любила вот и всё. Зимою дни короткие, а ночи длинные. А чтобы не было скучно зимними вечерами, Миша пошел в «Универмаг» и купил там за 250р телевизор чёрно-белого изображения и смотрели они его с интересом, разные передачи так-ие как: «Голубой огонёк», «КВН» «Очевидное не вероятное» всё это было новым, интересным, привлекательным, захватывающим. По-тихоньку, незаметно зима перетекла в весну. Стал таять снег. Он ста-новился мягко-рыхлым, птицы заливались, они уже вовсю встреча-ли весну. Солнце припекало, с каждым днём становилось всё теплее и тепле. По асфальтовым дорожкам побежали ручьи. Появились чёрные грязные лужи в которых крутилась мутная вода собирая с дорожек мусор. Люди снимали зимнюю обувь ботинки, одевали резиновые сапожки и ходили по воде, чтобы не промочить ноги.

                122    
Всё это было днём. А ночью снова подмораживало, лужи покрывал-ись тонкой коркой льда, они становились острые как лезвие бритвы, да так что можно было запросто порезать резиновые сапоги, настолько он был острым. Люба ходила на девятом месяце ей уже вот-вот было рожать, на работе ей дали декретный отпуск и она легла в родом на сохранение. Две недели она лежала в роддоме и наконец родила сына, большого на 4.900. Радости не было придела, как только Мише сообщили что у него сын, он сразу же прилетел. Это было рано утром, он купил букет цветов, пришёл к роддому и став под окнами начел кричать во всё горло, чтобы Люба выглянула.
- Люба я пришёл, где ты покажись? Хочу увидеть тебя.
Люба привстала с кровати и глянула в окно, там, внизу под окном стоял Миша и размахивал как сумасшедший букетом цветов.
- Кто это там кричит? - спросила соседка по палате.
- Да мой Миша пришел, требует показать сына. Кричит на весь район как ненормальный, вот чудак, сейчас переполошит всех.
- Так покажи, чё томишь мужика, пусть увидит, порадуется.
Люба подошла к кроватке и взяла в руки спящего ребенка, поднесла к окну и поставила на показ перед окном. Красная как помидорчик, круглая рожица, нос не нос, а пипка, ни бровей. Едва ли он мог с такого расстояния что-то разглядеть. Но всё же он был рад. Он стал танцевать под окном в присядку и петь. А Люба всё это смотрела.
- Как назовем?- написала Люба на затуманенном окне.
Миша сложил руки в рупор и с силой крикнул:
- Пусть будет Андрей, он ведь первый у нас – и помахал ладонью.
Люба закивала головой, соглашаясь с мужем, Андрей так Андрей.
Во внутрь здания его не впустили, сказали что не положено. Цветы и апельсины передал через мед сестру. Ещё две недели Люба лежала в роддоме. А когда вышел срок её выписали. Возле входа ждал счастливый папа Миша и подруги, те тоже пришли поздравить и посмотреть на дитя. Медсестра в белом халате предала Мише завёрнутого в розовое одеяло ребёнка. Он взял его осторожно и приоткрыл конвертик чтобы взглянуть на него. Ребёнок спал. Миша пытался усмотреть в нём свои черты лица.
- Какой маленький и лицо как у колобка, ни понятно на кого похож.
- На тебя, на кого же ещё, - утвердительно ответила Люба.
Возле забора стояла такси. Миша специально нанял такси, чтобы довести жену с ребёнком до дома. Миша открыл дверцу такси и Люба села в такси. Они предал ей ребёнка и они поехали домой. Люба молчала, а Миша всё время улыбался и заглядывал к сыну, как она там себя чувствует, маленькая крошка спал и не обращал внима-ния. У же дома Люба согрела воды и положила Андрюшу в ванночку. Тот весело бурыхтался в тазике ножками и улыбался слегка похихик-ивая. Вынув его из корытца Люба положила на полотенце и обтёрла,

                123
после переложила в чистые пелёнки и завернула. Он стал кричать, тогда она сунула ему свою сиську, он схватил её и стал сосать, сладко почмокивая, так и заснул с сиськой. Люба оторвала от сиськи и уложила в кроватку. Кроватку Миша купил в магазине. Андрюша часто кричал, был очень не спокойным. Постоянно требовал внимания. Люба кормила его, поила, а он - рос. А когда ему исполнилось полтора года, то Люба вышла на работу. Надо было зарабатывать деньги. Как только Андрей подрос, Люба не стала тянуть, она забеременела вторым. Рожать всегда легче один за другим. И уже осенью 2 Сентября 1971года она родила второго сына, назвали его Витя. Мальчик был слабым, при рождении в нём было 2.800кг. Личико было у него маленькое, ротик как у мухи, а пищал он, звал маму как комарик. Андрюша к тому времени уже мог ходить и немного разговаривать. Когда ему принесли и показали брата Витю, то он посмотрел на маму, на брата и с капризной завистью сказал:
- Мама положи его, я хочу к тебе на ручки, давай его продадим.
- Зачем - удивилась Люба, услышав такое от сына.
- Ну ты же сама сказала что у нас денег не хватает, ну вот, продадим его и у нас будут много денег. Разве это плохо.
- Андрюша ты что, - заговорила мама - но тогда у тебя не будет братика, и тебе не с кем будет играть. Тебе не жалко его продавать?
- Жалко. Мама тогда давай оставим его себе, а может что-то другое продадим из дома, а. У нас же есть ненужные веши. 
- Ни чего мы не будем продавать, будем жить все вместе весело и дружно, да – ответила мама и положила Витю в колясочку.
- Я с тобой согласен, пусть растёт, только меня возьми на ручки, я тоже хочу, разве я не твой сын, почему ты не берёшь меня?
- Сынок ты уже большой стал, как же я тебя возьму, у меня руки не железные они устою и братика держать и тебя, пожалей маку то. Пойди погуляй. И он уходил в другую комнату. Папа купил ему кра-сивую машинку, и он с ней часто играл, котла её по комнатам, рычал, изображая мотор. А Люба брала в руки Витю и кормила его грудью. Кормление грудью это наверно самый лучший в жизни период. Когда дети находиться дома и ни куда не ходят, ты почти за них не пережи-ваешь, а что положил в коляску если закричал – покачал его и всё глядишь успокоился. Другое дело, когда они вырастают и начинают осваивать территорию. О-о вот где сердце начинает болеть и боль-ше беспокоиться о их будущем. Чем взрослее становятся дети, тем больше за них болит сердце. Дети росли. Пошли в садик. Андрей был сильным, он всё время пытался показать свою силу. Он отним-ал самые лучшие игрушки у младших и играл в них сам. Витя был не большой, прям таки наоборот - хилый, но весьма хитрый. У него была своя тактика жизни. Он не отнимал игрушки у ребят, как это делал Андрей, он их просто воровала. Только какой-нибудь раззява

                124
мальчуган увлечённый новой игрушкой, отвернется на пару секунд, чтобы посмотреть в сторону, на что-то интересное, а он – хап  машинку, раз за спину, и пошёл, как будто ничего и не произошло, вот он вор, кто его учил этому? Да ни кто, сам сообразил. Это было уже в нём с рождения, личность не заурядная. Витькина натура требовала большего внимания, чем другие, уж очень он любил тырить чужие вещи, уже с детства к этому был привязчив, и оттудова в нём взялась эта страсть к воровству, ни кто не знал. Воспитательницы ругались, пытались отучить его: 
- Ты зачем украл у мальчика машинку? Так не хорошо делать – спрашивала у него воспитательница, пытались ему внушать, пояснять, научить, стараясь изменить его поведение сразу, ещё в детстве, пока он не стал тем кем становиться люди не слушающие взрослых. Они стараются делать всё по-своему и итог – попадают в места где кормят не очень хорошо, где без мата не обходиться и дня. Воспитательницы стараются больше обращать внимание таким ребятишкам. А Витёк насупиться, надуется, опустит глаза, воткнёт их в пол, руки сомкнёт за спиной и резко оправдываясь, ответит:
- Я просил у него, но он не дал мне поиграть её, ну тогда я и украл у него её. Я же ведь тоже хочу такую машинку, чё он не даёт мне.
Смысл был ясен его поведения. Если кто-то что-то не даёт, то это можно тыбзануть и всё, вещчь твоя, на, бери, радуйся, играйся, но что будет дальше с этим мальчиком, кто может ответить на вопрос, интересующий родителей, воспитателей, кто? Мальчик, который нач-ел ещё в три годика воровать игрушечные машинки, можно только догадываться, какое у него будет туманное будущее. По силе взросл-ения и поступки становятся выше. Сначала игрушечные машинки, а за тем и… Не будем делать поспешных выводов, иногда у человека такая получается интересная судьба, что он и сам потом  сидит, вспоминает и удивляется: «Как же это меня так шурануло, торкнуло, двинуло, понесло и занесло Господи как? Где же ты был а?». Только Он мог бы ответить сразу, ещё там, когда всё это начиналось. Но мы же глухие, слепые котята, лезем в те места где опасность, где пахнет гнилью, пытаемся понюхать «варенье» как оно пахнет, но стоит ли его нюхать и пробовать лапой если и так понятно, то что пахнет не очень, не следует брать в рот, аппетит испортиться да и не только аппетит даже и настроение может. Только один вопрос меня всё время мучает в жизни, на который не могу ответить. Откуда берётся зло? И почему мы следуем ему? Где истина покажите мне её, и я пойду туда, но почему материя нам забивает голову, ведь материя – это хлам, мусор, и сколько надо учить человека добру, если он слушает-слушает, а потом берёт и делает зло, непонятно откуда это? Кто мне объяснит, что надо делать, чтобы зло исчезло? Сразу же отвечу. Влияние зла будет на каждого действовать по-своему.

                125
Через видимое и невидимое, через ощущение. Друг если ты чувствуешь внутри своего сердца зло - читай молитву. Некоторые скажут: какая там молитва, если я в ту секунду хотел ему глотку перегрызть, он сделал мне столько зла. Да я с вами соглашусь, хочется, конечно хочется вцепиться злодею в глотку и вырвать у него кусок гортани. Но и ещё я вам скажу, что это и есть зло, и оно повлияло на вас точно так же как и на него, только он был влечён желанием сделать зло, а вы хотите продолжить эту тонкую нить ненависти. Вспомним, о чём же нас учил Иисус, а? Он попытался разъяснить нам, что такое зло, но мы его не поняли, ни тогда, ни сейчас, то ли мы глупые, то ли мы упрямые, а может всё взятое сразу вместе и глупые и упрямые, не зря же Он сказал про людей: «Жестокосердный народ, вы видите только зло, а любви не хотите принимать». Но как научиться управлять собой, а? Да это трудно, очень трудно, каждый ищет свой путь. Но есть только один путь – это Иисус. Смотри что Он сделал, читай что о Нём писали Апостолы, ведь и они были не ангелы, простые рыбаки, крестьяне, пытавшиеся понять Его, в чём состоит сущность жизни человека. Может в хапан-ье, в услаждении своих потребностей, в наплевательстве на других попавших в беду, о-о-о тут можно развить такую мысль, начать пере-числять все «достоинства» человечков за 8тысячь лет от Авраама до Васьки матершинника. Но что нам это даст? Правильно, ровным счётом ни-че-го. Как там поётся в знаменитой песни: «Какими были, такими и остались», ни чуть не изменились, и сидит в нас это прокл-ято зло, со времён Адама, пра-пра-пра дедушка Адама согрешил, а мы продолжаем его поддерживать и всё в том же духе, горе нам горе, не ведающим страха перед Небом. И не представляем себе что и нам придётся отвечать перед Ним, а что ответим, а?  То-то же, покопайся в своём мозгу житель планеты земля, ну найди хоть одно хорошее дело, а-а, что скажешь, есть это уже лучше. Скажешь: «Я старушку перевёл через дорогу» - похвально. Может даже за одно такое хорошее дело всё и проститься, а вдруг та старушка была не старушка, а Сама, боюсь назвать имя, стыдно мне грешному называ-ть имя, которое золотом написано на небе, не достоин я того чтобы это произносить и уж тем более писать, рука не поднимается. Да и как вообще можно описать или написать про святость, как? Ведь это не банка с вареньем за 45р. Можно ли описать то что нельзя понять разумом, какие там уж буквы когда сердце выпрыгивает вон, чуть ли не грудную клетку проламывает. А мы всё грешим, распад, нравится нам видать это зловоние, ой как нравиться, просто жуть. Распростр-аняем зло, учимся по магическим книгам, вот ещё одно начало зла – книги чародеев и удосуживается же наш разум влипнуть, покупаем их, с интересом читаем, Пушкина не читаем, а эту гадость в захлёб, мы даже не представляем себе чтобы заносим в душу, как обидно

                126
Иисусу. Он нам о - милости, а мы о – колдовстве. Он назвал колдовс-тво мерзостью, а мы пытаемся заучить наизусть вредительские фразы, которые погубят соседа. Люди-люди, бесы вам не друзья, пока вы с ними заводите дружбу или пытаетесь к ним подмазаться, и думаете что они вам помогут, но знайте правду: они противники доб-ра и вашу душу сожрут с потрохами, конечно вам они дадут материю, золото, но вашу душу купят за новую машину или квартиру. «Продано, наш-ь-ь-ь клиент, хорошо сработано» - похрюкивая скажут они, и ловко щёлкнут хвостом, чмякнут своей кровяной печатью на вашу душу, всё, дело сделано. А вы читайте, читайте записи ведьм и экстрасенцев - друзей дьявола. Если не лечишь людей, не делаешь добра, а пытаешься сколотить денег из всего тебе данного – это бесы, знай приятель, они загонят тебя в ловушку и не успеешь вякнуть как очутишься «там» откуда нет выхода и где не проникает солнечный свет. Даю совет – молитесь, только Бог может вытащить вас из дерьма, и уж тем более ни какие бесы вам добра не дадут, они обычные скупщики краденого, лжецы, пакостники, гнусные ехидины, чёртово отребье и есть чёртово, не какое оно не спасительное, а скорее всего губительное для человеческой души, вот. И место их огненное озеро наполненное серы, озеро печали, озеро наказания, озеро Тартар, а вы говорите я хочу попросить у них помощи, какая тут может быть помощь. Дело идёт о цене, какую вы поставите цену за свою душу. Чем выше цена, тем глубже вас опустят в озеро, хоть об этом уж не забывайте, пожалуйста. Хотя они вруны и обманщики и скупают всё за копейки, надо ли вам говорить, сколько они причин-яют горя людям. Идите в церковь - если вам плохо, скорей же соберите и выбросите все гадательные предметы из своего дома, в них нечистый дух, дух вражды против Бога, Он не любит мерзости  пред своим лицом, Он свят, Он чист, Он не может принять грязь в свои обители. Значит надо срочно меняться, пока не поздно. Встань же с постели своей и очистись грешный человек для имени Божьего. Пусть в твой разум войдёт Дух Святой почитатель добра, выброси из своей головы всё мерзкое и не думай больше о зле, ты теперь новое творение, Он возле тебя разве ты не ощущаешь его присутств-ия. Посмотри как он тебя любит, Он всё отдал тебе чтобы ты жил счастливо и работал в его славу. Да тяжело быть честным и праве-дным, но только так можно войти в то место где находится: Авраам, Давид, Самуил, Георгий Победоносец, Сергий,  Радонежский, Панти-лимон, Иоанн Златоуст, Александр Невский, Николай Чудотворец, Силуан Афонский, Серафим Саровский и много-много хороших людей, которые сражались со злом и победили его. Так не будем же перед Его лицом свинтусами, и выполним его 10 законов, которые он дал Моисею, не опозорим Его, с честью пройдём ту дорогу, которая была нам назначена, будем взирать на Его путь, как Он шёл, аминь. 

                127
Время шло, Люба вышла из декретного отпуска на работу. И начала-сь у неё родимой опят всё та же песня, кастрюли, половники, карто-шка да макароны. Вся поварская жизнь в этом и проходит. Скучно не скучно, а работать надо, надо варить, людей кормить, ведь кушать-то хочется всегда. Люба уходила на работу рано в 5ч, Миша чуть позже, по этому у него было задание, отводить детей в детсад. Он поднимал их с постели и начинал одевать. Сонные как матрёшки они возмущались и ныли, но одевались. Он брал их за руку и вёл в детс-ад. Только там они могли встретиться с друзьями. Оставив детей в детсаде, Миша торопился на завод, где начинал точить нужные дета-ли для тракторов. Работы было всегда много, завод тогда работал на полную мощь, заказы поступали со всей страны, а как известно сторона у нас тогда была ой какая большая, могу напоминать 16 социалистических республик и все были занят делом не то что сейч-ас. Иногда даже не успевали выполнить все заказы, тормозили конв-ейер и инженеры начинали нервно бегать по цехам и материть рабо-чий класс, чтобы те прибавили оборотов. Миша ни когда не был отстающим. Его фото всегда висело на доске почёта, как только выйдешь из-за ворот завода и сразу с левой стороны доска почета, а в верхнем углу, он - Миша Волков. Он сам иногда останавливался и смотрел на фото, потом улыбался поднимал голову вверх и уже гордый, довольный собой, шёл домой. Андрей и Витёк были избало-ваными ребятами, может по тому, что им всё разрешала мама, и они вели себя по отношению к воспитательницам очень плохо. Вот как-то раз вывели их на прогулку, подышать свежим воздухом. Ходили они  по территории детсада, ходили, и наткнулась на котёнка. Мален-ький, серенький, облезлый, как будто его только что из мусорного контейнера вытащили. Правда первая его обнаружила Наташка Пчёл-кина. Ну вот нашла значит она его и давай играть с ним, но Витька увидел котёнка и отнял у неё его силой. И сказал: «Дай сюда хочу посмотреть, как он будет прыгать с высоты». И тут же начел над ним проводить эксперименты. К стене детсада была приделана железная лестница, хоть детсад был и двухэтажным зданием, но и всё же, два этажа это высоко. Взял Витёк в руки это маленькое создание и понёс на верх по лестнице, забрался на самый верх, а ветер там так и кача-ет, вытянул руки с котом над пространством и разжал пальца. А ведь как известно у кошек нет крыльев, и летать они не умеют. И вот лет-ит это облезлое создание со второго этажа, выпустив из лап когти, глаза его безумно от страха расширились до червонца, хвост стал как ствол 300 летнего дуба и при этом страшно протяжно затянул: «Мя-у-у-у» так долго тянулась эхо. Потом послышалось хлоп на зем-лю, приземлился Юрий Гагарин, и что же вы думаете, котёнок оказа-лся живой и невредимый с амортизировал, но сколько он натерпе-лся за то время пока летел вниз ни кто не знает. Первое испытание

                128   
пройдено. Вторым испытанием было ужасная пытка. Это была куча
мусора, которую поджёг дворник, догадываетесь к чему я клоню, да-да именно к тому. Костёр полыхал в небо, искры пламени взлетали до небес. Надо ли вам напоминать, что сделали с Жанной Дарк. Не надо, помните, ну и молодцы. Витёк берёт котёнка и несёт к костру, ему предстоит пройти испытание инквизицией. Да-да это ужасно и кто только подсказал Витьку эту мысль, что кошки не горят, а может он слышал про «Освенцим» или «Дахау», да много ли таких заведен-ий было выдумано «гуманной нацией» для испытаний вот и наш Витёк решил провести своё испытание над невинным созданием. Но бедный котенок ещё не знает, что ему предстоит пройти, пока он сидит в руках Витька, и с доверчивым выражением смотрит на него жалобными кошачьими глазами, как бы спрашивая его: «Ты добрый человек? Спаси меня». Но кажется напрасны были его взгляды и на-прасно он ждал от Витька жалости и спасения. Вот  Витёк уже стоит возле костра и намеревается произвести второе испытание, потеш-ить свою пакостную душу. Сердце его наполнено злом. Он подкиды-вает котёнка вверх и тот взлетев над костром падает прямо в его середину. О ужас. Раздается страшный кошачий крик на весь жилой район. Опалённый огнём кот вырывается из бушующего пламени, и обгорелый бежит прочь от костра, от людей, от всех. Теперь он уже ни кому не доверяет, он понимает, что ужаснее чем люди не может быть на свете вообще ни чего. И тут в добавок ко всем кошачьим мучениям из угла выбегает пёс. Пёс очень огромных размеров, он рвёт из-под себя землю кусками и кидается на котёнка. Котёнок ещё не отошло от второго испытания, как видит, что прямо на него несётся огромная псина с львиной пастью, отвислыми челюстями и яро щёлкает рубищами, она готова перекусить его одним щелчком. Собрав последние кошачьи силы, он даёт последний спринт. Витёк подзадоривает пса, он закатывается смехом, ему весело, в азарте он даёт ему команду на уничтожение котенка:
- Дай ему, дай. Фас, возьми его, возьми - истерично орёт он псу.
Измученного, облезлого, опалённого, сброшенного со второго этажа, прошедшего все муки ада, спасает только то, что рядом находиться дерево. Обычный вязь, котёнок взлетел на него одним махом. Он взбирается чуть ли не на самую макушку, и уже оттудова начинает обозревать и думать: «Этот мир для него поганый, в котором вовсе нет добра, только зло, ты ищешь защиты, а к тебе так относятся». 
Вдруг Витёк замечает что к нему бежит с метлой Дворник, а позади Наташка Пчёлкина, она всё видела и не выдержав этого ужаса побежала доложить. «А видать уже нажаловалась, ябеда» - с недовольством цедит сквозь рот Витёк и плюёт на землю. «Срываемся, сейчас нам попадёт»- кричит Андрюха, и они бегут от костра прочь. Котёнок продолжает вести наблюдение с дерева.

                129   
Такое происшествие нельзя было просто так взять и скрыть.  До воспитателей детского сада доходит страшная выходка Витька и Андрея. Долго с ними потом разговаривала в отдельном кабинете директор детсада. Она спрашивала, почему они так сделали, что их привело к такому жестокому решению? Может к ним плохо относиться дома, бьют или издеваться. Но ребята молчали, пожимая к верху хрупкими плечами, они и сами не знали, почему они так сделали, просто захотелось и всё. За мальчиками всегда приходила мама Люба. Вот и в этот день она пришла, чтобы забрать их домой. Но директор детсада пригласила её к себе в кабинет. Люба конечно была удивлена, хотя сердце матери чуяло: «Ой не зря она меня к себе позвала, не зря. Наверное мои что-то натворили». И она уже готовилась к самому страшному, к самому худшему, строя в своей голове картины их проделок с ужасными последствиями.
Татьяна Михайловна начала мягко с расспроса о её детях:
- Скажите-ка Любовь Григорьевна, как ваши дети ведут себя дома, они не очень избалованные, не хулиганят ли они на улице.
- Да нет, ни чего такого не замечала, нормально, а что, что-то случилось, что-нибудь серьёзное натворили, вот сердцем чувствую что что-то серьезное, стекло разбили или сломали, что-то, да? – допытывалась мать у Татьяны Михайловны и ждала ответа.
- Ну как вам сказать сломали не сломали. Видите ли тут такое дело.
- А как есть, так и говорите, - торопила её Люба, -  вы не стесняйтесь, чего тянуть кота за хвост, если уж чего серьезного там, так давайте, я готова. И она вся напряглась в ожидании «грома и молнии».
- Вот именно, вы сказали, кота за хвост, так вот, довожу до вашего сведенья – начала серьёзным тоном Татьяна Михайловна, - что поведение ваших мальчиков стало ужасным. Она подошла к окну, остановилась, замолчала, поставила руки на подоконник и всматриваясь в окно увидела играющих детишек, они бегали возле самодельной горки, они взбирались на горку и скатывались с неё. На её лице появилась тонкая улыбка и она продолжила: - Сегодня на прогулке они поймали маленького котёнка и бросили его в костёр. Видите ли им было интересно посмотреть как он там будет гореть, ведь это ужасно. Говорю вам: принимайте срочно меры, с вашими детьми что-то происходит, а иначе потом будет - поздно.
- Что, прям живого в костёр – удивлённо переспросила мать.
- Да представьте себе, живого – подчеркнула директор детсада, затем она сняла с переносицы очки, достала из сумочки носовой платочек, протёрла им заслезившиеся глаза, ей было так жалко котёнка, потом протёрла очки и снова одела.   
- Боже мой, какой ужас – и Люба приложила ладони к вискам и покачала головой из стороны в сторону. Поступок был действитель-но страшным, страшным с точки морали. Люба тут же приняла

                130 
решение: - Ну они у меня получат, я всё расскажу отцу, он с них шкуру то спустит. Ах живодёры и как это они до думались до такого, кто же их научил так поступать с беззащитным животным.
- Да уж вы постарайтесь им объяснить, - продолжала Татьяна Михайловна, - если можно то без побоев, а то мальчики могут озлобиться, и у них может появиться - ненависть.
- Не знаю, не знаю, - заговорила Люба, - мне так не кажется наоборот,  если хорошо выпороть, то душа станет чистая как бумаги лист, а в слёдующий раз подумают делать им это или не делать, только на собственной шкуре можно ощутить, понять сделанную глупость.  Нет, молчать не буду, конечно же я о таком поступке скажу отцу, он обязательно им даст, разве так можно поступать, варвары.
Люба выходила из кабинета директора и возмущёно бормотала:
- А я им конфетки покупаю, а они вон чего засранцы, удумали. Ну ни чё отец то разберется с ними - она шла по коридору и возмущалась.
Люба вышла на улицу и увидев ребят позвала их. Витёк и Андрюша завидев что их завёт к себе мать побежали бегом они спешил к маме. Не добегая матери Витя споткнулся и упав в грязь распластался. Мать ахнула и хлопнула в ладоши. Витёк поднялся и растопырив руки как «мокрая курица» шёл к ней переваливаясь со стороны в сторону сделав кислое лицо. Штаны и прочая одежда спереди была испачкана. Грязь была чёрная, липкая как «варенье».
- Что, уже ходить разучился, под ноги надо смотреть, балбес,- ругнулась она, - что испачкался, да, а матери теперь – стирай, и она стала вытирать тряпкой испачканные штаны и новенький, только что три дня тому назад купленный в универсаме за приличные деньги свитер, с модной картинкой волка «Ну погоди!». 
Штаны, свитер вытерли, но серые пятна всё же были видны.
Про котёнка мать ни слова не сказала. Домой шли быстро. Мать шла впереди, а дети ели-ели успевали за её быстрым шагом.
 Зайдя домой Люба разделась и пошла в зал, где сидел отец, она поманила его пальчиком в другую комнату: «Пойдём, надо поговорить». Всё что ей рассказала директор детсада, Люба изложила отцу. Через пять минут отец вышел из комнаты, на лице его было не довольство. Он вошёл к ребятам в комнату. Дети сидели за столом и спокойно на чистом листе бумаги рисовали человечков.
- Это правда что вы сегодня сожги на костре кошку? – так быстро и так неожиданно был задан вопрос, что ребята сначала молчали.
Но потом всё же поняли, что придется отвечать, заговорили:
- Мы проводили испытания – начел оправдываться Витёк.
- Чья была идея сделать такое? Вы что, так поступают только злые люди, разве я вас этому учил а, нет, вы только подумайте, кошку...
А ну давай скидывай штаны, сейчас я вас научу любить природу, – кричал отец, вытаскивая из штанов широченный ремень.

                131
- Мы больше не будем – завопил Андрей, понимая, что сейчас должно произойти что-то ужасное, не поправимое и резко ломанулся изо всех сил из комнаты и успел проскользнуть между отцом и шкафом. Витёк попытался сделать то же самое, но отец успел поймать его за штанину и стянув с него штаны, размахнулся вверх, он хотел было жахнуть его по заднице ремнём, но когда он дёрнул руку с ремнём вниз, то она резко остановилась. Ремень не двигался с места. Он поднял голову вверх и увидел, что ремень зацепился за рогатую люстру. Эту люстру им подарили Любины подруги на новоселье, вот как раз эта люстра и спасла Витька от экзекуции. Пока отец пошёл на кухню, пока принёс стул, поставил и отцепил гладкий ремень, ребята уже успели открыть дверь и выскочить из квартиры как ошалелые на улицу босиком, то есть в носках. Долго им пришлось ждать, пока отец успокоиться, и только через какое-то время, когда отец пришёл в себя, остыл, и сам позвал их в квартиру, давая клятву, что не тронет их и пальцем, только тогда они один за другим с опушенными головами поднялись в квартиру. Теперь разговор вёлся отцом в серьёзной мужской обстановке.
- Так зачем же вы всё же мучили животное?- повторил вопрос.
- А нам Петька Тряпкин сказал. Что кошки самый живучий контингент и они выносят все испытания. Ну вот мы и провели эксперимент.
- Не хорошо, не хорошо это так делать, оно же беззащитное.
Ребята поклялись отцу, что больше никогда в жизни не будут ставить эксперименты над животными. Отец поверил ребятам на слово, но всё же пригрозил, что если такое повториться ещё раз, то он обязательно в дело пустит самое страшное наказание - ремень.
   Время шло. Про дело с котёнком все уже давно забыли. Люба работал, отец работал, каждый день они ходили на работу, а по выходным сидели дома. В один из воскресных дней решили они все вместе посетить цирк. «Дело это хорошее, да и детям очень интересно посмотреть на животных» - думал отец. И вот рано утром, проснувшись под голубиное воркованье, ребятам объявили хорошую новость, что сегодня они поедут все вместе в цирк.   
- Ура! – закричал Витька – и вскочив на ноги стал прыгать, кровать была на хороших пружинах, он раскидывал в разные стороны руки подлетал высоко-высоко чуть ли не касаясь головой об потолок.
На Андрея это не сильно повлияло, он отнёсся к этому спокойно.
- Цирк так цирк, - повторил он, и нашарив ногами тапочки, пока Витёк скакал на кровати как козёл, он тем временем пошёл умываться.
После завтрака вышли на улицу. День кипел, ветер носился вокруг домов и хватаясь за деревья, весело качал их из стороны в строну. Зелёная листва звонко шелестела. Старые вороны клубились небольшой стайкой возле мусорного контейнера, где только что была машина, она забрала мусор, а когда загружал контейнер, то

                132
некоторые объедья не попали в машину, они вываливались рядом. Вороны, сороки - это были самый сообразительный контингент. Еды всегда всем хватало вволю: собакам, воронам, кошкам и прочим мелким тварям, которые собирались в большом количестве и устраивали возле контейнера настоящий птичий базар, закатывали шикарную пирушку. Ну а уж когда сбегалось, слеталось слишком много гостей на пир, то начиналась грызня. Собаки начинали драться между собой за пищу, птицы испугано разлетались, они рассаживались здесь же неподалёку на деревья и наблюдая за псовым побоищем в ожидании когда же это всё кончиться. Семья Волковых вышла из подъезда и направилась на троллейбусную остановку, надо было пройти километра 2-а, спуститься вниз к первой продольной и там сесть на «8а» либо на «8» и дальше до центра. Спустившись к остановке, они стали ждать троллейбуса. Вдалеке мелькнул транспорт с голубыми боками, чем-то он был похож на корабль, на голове на голове у него было две симпатичные антенны. Это был троллейбус. Он подкатил к остановке, остановился и раскрыл двери. Вся семья зашла в троллейбус. Мама сразу увидела свободное место и пройдя села на сиденье. Двери закрылись и он тронул. По проходу пошла женщина - кондуктор. Она брала с людей деньги и кидала их в сумку, отрывала билеты и протягивала их пассажирам. Витька смотрел на всё с удивлением. Он увидел, как один мужчина положил в компостер билет, и резко хлопнул по нему рукой. А когда достал его, то в нём оказались дырочки, ему показалось это весьма интересным занятием, он тоже захотел так сделать, но билеты были у отца, и по этому Витку оставалось только наблюдать за действиями пассажиров, как они ловко хлопали по компостеру. Остановок было много, ехали почти час. А когда водитель объявил их остановку то они вышли. Теперь надо было подняться вверх, по дороге, чтобы попасть в цирк. Витек всё время глазел по сторонам, то он смотрел машинами, то его прив-лекали своей яркостью, ветрены магазинов. А пока Витёк рассматри-вал дома, машины, он и не заметил, как они оказались возле цирка. Здание было больших размеров, оно было круглой формы. На переднем плане было вытянутое фае полностью застеклённое. Отец пошёл к кассе, и уже через 5 минут он вышел из неё, помахивая как флажками четырьмя билетами. Подойдя к семье - доложил:
- Так билеты взял, начало представления через 15мин. Ну пойдёмте –предложил отец открыв стеклянные двери, и они вошли в фае цирка. Здесь уже было много детей. В углу стаяла девушка, а возле неё облепив, роилась горстка детей. Витёк тоже решил подойти и посмо-треть что же там такое? И он пошёл к толпе, протиснувшись сквозь неё увидел, что стоит девушка, а на шее у неё самый настоящий, зелёного цвета, с удивительными узорами, обитатель джунглей –

                133
удав. Дети с интересом разглядывали удава, некоторые даже
отваживались взять его себе на шею и сфотографироваться с ним, хотя все знают коварного удава, его сила в том, что он обкручивает человека вокруг шеи и душит. Но этот был ещё мал так сказать  совсем ребёнок, всего-то в длину метр 40см. Говорят что взрослые особи достигают в длину 10метром. Страшно, но всё же так интерес-но прикоснуться к настоящему удаву. К тому же маленький удав был дрессированный, его выносили перед представлением в фае, чтобы заработать на нём немного денег, кто хотел с ним сфотографироват-ься тот мог заплатить фотографу определённую сумму, ему вешали на шею это чудовище и всё, фото на память с зёлёным змеем обесп-ечено. Витёк потянул руку к удаву и тоже прикоснулся, удав оказался холодным и гладким. Он подбежал к отцу и попросил сделать фото. Отец согласился, но только с тем условием, что удава он будет держать сам. Просьба была выполнена, и фото на память было сделано. Зазвенел звонок, и в фае зашевелись, дети стали заходить в зал. Семья Волковых подошла к тёте, которая стояла возле входа в зал, она проверяла билеты. Билеты были проверены и они вошли вовнутрь. Зал был огромных размеров, он потряс Витька. С интерес-ом смотрел он на всё что видел, но особенно его заворожила высота купола, он задрал вверх голову и шагнул вперёд, и не видя под собой ничего только купол, он зацепившись за ступеньку упал, но тут же вскочил. На самом верху висели трапеции для акробатов. Протискиваясь между сиденьями они нашли свои места и усевшись стали ожидать начало представления. Свет погас и на арену вышел мужчина в костюме, он объявил начало и представил артистов цирка. Первыми на арену выбежали в сверкающих костюмах мужчи-на и женщина – это были жонглёры. Они стали ловко жонглировать булавами, подбрасывая их. Затем сменили предметы жонглирован-ия булавы на шары, и для полного эффекта, чтобы удивить детей подожгли факелы и уже пылающими факелами играли в воздухе. Витёк сидел открыв рот и восхищённо повторял: «Во те то да, как красиво». Жонглировали не только шарами, факелами, но и крутили вокруг себя стальные кубы. Вторым номером выбежали дрессиров-анные собачки. Удивительные создания, белые как весенние облака, пушистые, они ходили на задних лапках, считали цифры, приносили хозяину тапочки, и танцевали вальс. Выходили на манеж и клоуны в обуви большого размера, с разукрашенными лицами, выкрикивая смешные фразы, веселя этим детей. Но больше всего Витька удиви-ли хищные животные, дрессированные тигры. Полосатые тигры, важно ходили в заграждении и грозно издавали рык. Дрессировщик мужчина с бородкой и закрученными усами как у Мюнхгаузена с хлыстом в руках и пистолетом за поясом приказывал своим питомцам вскакивать на тумбы и перепрыгивать их, животное

                134
нехотя с большим недовольством выполняли его приказания, при этом грозно рыкая на него, но дрессировщик поправлял их хлыстом и они продолжали выступать. Витёк несколько раз вскакивал с места, и с восторгом, указывая на хищников пальцем, кричал:
- Мама, мама, гляньте, как они прыгают через горящее кольцо. 
Мама брала его за руку и успокаивала: «Тише-тиши, на нас же люди смотрят, нельзя так кричать, мы же не одни, что о тебе подумают».  Витёк на какое-то время утихал, а за тем снова вскакивал с места и - визжал от радости, уж очень ему нравились звери. Отработав номер зверей загнали обратно. На арену вышли в сверкающих, плотно облегающих костюмах четыре акробата и одна весьма симпатичная акробатка, со стянутыми позади резинкой волосами. Как жуки они быстро вскарабкивались по верёвочным лестницам. И закрутились, завертелись, словно летучие мыши, перелетая с одной трапеции на другую, делая изящные сальто. Внизу, под ними, была расстелена сетка и если вдруг какой-нибудь юный акробат не сможет удержать-ся, сорвётся вниз, то его встретит мягкая сетка, а не песочная арена. Два акробата раскачивались одновременно, только один висел на ногах, вниз головой, а другой с противоположной стороны руками держал трапецию. Потом тот, который держал руками трапецию, под-летал верх, бросал её, сделал сальто и тут же ловко ухватился за руки другого. Теперь они раскачивались вместе, один держал друго-го за руки. Набрав высоту, снова делал сальто и оказывался на другой трапеции. Публика широко раскрывала глаза, когда видела в воздухе акробата делающего сальто, наступал момент затишья, а после сделанного сальто, зал восторженно разрежался бурными аплодисментами. К сожалению, акробатами выступление и закончи-лось. В зале включили свет, и публика волной хлынула к выходу. Семья Волковых тоже встала и потянула на выход. Долго потом ещё Витек рассказывал своим друзьям во дворе, как он был в цирке и видел там настоящих тигров. Ребята сидели на железной перекладине и заворожено слушали его рассказ. А Витёк изображал: то тигров, то дрессировщика, акробатов, собачек, клоунов. Ребятам оставалось только удивляться. Витёк старался предать саму атмос-феру цирка. То что он мог прочувствовать, он даже своим объявил что когда вырастет, то пойдёт работать в цирк, хоть акробатом, хоть со львами без разницы, так потрясло его это представление. Однако отец не одобрил его выбора. Он в шутливой форме высказался:
- А если они тебя... В клетку то с тиграми не боишься заходить?
На что Витёк смело и с достоинством мужчины отреагировал:
- Ха, пускай попробуют, подаваться, я их сразу застрелю.
Это был ответ достойный и разумный, чего уж проще, тигр напал, а ты ему пулю в лоб или в пасть. Так рассуждал Витек, но он то не знал всех подводных камней звериной дрессировки, если бы он

                135 
знал чего только стоит научить зверя прыгать через огонь, а когда зверь не в духе, ведь у них тоже, как и у людей, настроение меняется, вот не захочет прыгать и всё, ты к нему, а он хрясь тебя лапой и пол черепа отлетело, или кусок мяса колышется. Да работа с животными требует больш-о-о-го терпения, не всем это удаётся.
На столько запало цирковое представление Витку, что он решил купить себе щенка и начать его дрессировать прямо с малолетства говорят так легче научить. Подошёл он с такой просьбой к маме:
- Мама купите мне на базаре маленького щенка.
- Ну зачем он тебе а?- поинтересовалась мать.
- А я буду с ним играть, дрессировать его, а когда он вырастет, то будет меня защищать, разве это плохо мам.
- Сынок ты прости, но у нас нет денег. А где он будет жить?
- Я ему коробочку принесу, он в неё ляжет и будет спать.
- Ну да, а потом когда вырастет, начнет шерсть сыпать по всем комнатам, вещи рвать зубами, а кто будет убирать за ним а? Ты месяц с ним проиграешь, и он тебе надоест, чё ж я не знаю что ли. Спихнёшь его на меня, мол вы покупали вы и глядите за ним. А ведь его надо кормить, выгуливать, он же не может сидеть постоянно в квартире. Короче Витьку разъяснили, что сейчас они не могут взять собаку в дом. И его мечта о дрессированном друге быстро рухнула, отвалилась сама собой, как штукатурка от стены, и эта тема больше никогда не поднималась. Витёк выходил во двор и осматривал детские качели и если кого-то видел на них катающимся, то тут же направлялся к нему. Подходил и спрашивал, хочет ли он поиграть с ним в машинки. Если тот соглашался, то они шли в песочницу и там играли. Однажды он вышел на улицу и увидел, как его сосед Димка Симаков играет с машинкой. Он направился к нему, подойдя он увидел что машинка сама ездит по песочной насыпи, а тот держит в руках какую-то штуку и только кнопки нажимает. Принцип управления машинкой был прост: нажимаешь на левую кнопку – едет в левую сторону, нажимаешь на правую кнопку – едет в правую сторону, нажимаешь на обе – едет прямо, изумительно и просто.
- Ух-ты классная у тебя машинка, кто купил?- поинтересовался Витёк и с завистью в сердце наклонился, чтобы присмотреться к ней.
- Мама на день рождение – гордо заявил Димка и продолжил по переменно нажимать на кнопки, а машинка буксовала, зарываясь колесами в песок, а Димка с азартом давил на кнопки выкрикивая:
- Ну же давай-давай выезжай - и она вырывалась из ямы.
- Мне тоже обещали такую - сбрехнул Витёк и решил подойти с другого конца. - Димка а Димка, дай мне разок по управлять ей. А когда мне купят такую же, то я тебе обязательно дам поиграть.
- Не, не могу. Это же подарок. А подарки как известно - не дают.
- Кто это тебе сказал, чушь собачья, а вот я бы свободно дал своему

                136
другу поиграть, мне не жалко – и он поднявшись отряхнул с кален руками песок. Витёк понял, что Димка зажадобилая. Да он и так
щедростью никогда не отличался, ни кто из дворовых никогда не видел, чтобы он, хоть раз кому-то, что-то, давал поиграть, даже из самых простых игрушек. Всегда играл в одного и за это ему дали кличку – жук, поскольку он всегда играл один и ни кого в свои игры не приглашал. Витёк обиделся и решил его проучить. Он схитрил.
- Димка а Димка вот скажи, твоя машина самая сильная, она везде может проехать? И по грязи, и по воде.
- А то, это же вездеход, глянь какие у него колёса, прёт, ей не страшны ни горы, ни ямы, самая сильная машина – хвалился Димка.
- А вот спорим, что она не проедет вон по той луже – и он указал пальцем на небольшую лужу. Лужа была как лужа, но если бы Димка знал что три дня тому назад, в ней буксовал газон, то он бы не стал так глупо рисковать, а тут он решил рискнуть, что сможет.
- Энту что ли - и он махнул подбородком в сторону лужи. Неподалёку от детской площадки, находилась мутная и скрывающая свою глуби-ну лужа заполненная доверху после сильного ливня. – Запросто.
- Покажи, я не верю – стал подначивать его Витёк.
Они стояли возле лужи, Димка опустил машину перед лужей и проговорил с уверенностью, что эта лужа для неё – машины, ни что.
- Смотри как она пройдёт по ней – и он со всей силы нажал на обе кнопки. Машина рванула вперёд, и разогнавшись влетела в лужу, от неё сразу, на тот конец пошла волна. А машина пошла на дно. Димка несколько минут стоял молча в растерянности, потом его лицо с ужасом осознавая свою ошибку перекосилось и он закричал:
- Моя машина, моя машина - он кинулся вытаскивать её из лужи.
- Ну вот я же говорил что не пройдёт - усмехнулся Витёк и сунув в карманы руки повернувшись пошёл прочь насвистывая.
- Это ты виноват – кричал ему в след Димка.
Но Витёк уже не обращал на него никакого внимания, он был удовлетворён своей работой. План сработал чётко.
 «Вот так вот друг Димка – думал Витёк, дал бы поиграть и я бы не подострил тебе аварию, жадность сгубила тебя, теперь играй».
Витёк уходил по узкой дорожке. Здесь ему было больше нечего делать. Димкина супер-машинка больше никогда не ездила сама, как только она погрузилась в воду, моторчики сразу же навернулись.
    Витёк встретил дружка, тот предложил пойти вниз к реке и они отправились на Волгу. Вода их манила, они частенько ходили к реке, то камушки покидать, то искупаться, мать конечно этого не знала если бы она знала, то никогда бы не отпустила его. Потому что Волга - это такая серьёзная река, каждый год в ней тонет не меньше 15 человек, так сообщают сводки. Весь день они играли, залазали в воду и бултыхались, но далеко не заплывали, так возле берега. 

                137   
Возле берега, в воде, Витёк нащупал что-то твёрдое, стал копать. А когда откопал и вытащил на берег, то от находки глаза полезли на лоб, а волосы зашевелились, находкой оказался - снаряд от пушки.
- Ого, во те то чушка – вытаращив глаза заговорил друг. - Это же настоящий боевой снаряд, - и с осторожностью прикоснулся к нему рукой опасаясь, что он может взорваться у него в руках.
- Чё с ним будем делать а?- задал, вопроси Витёк.
- А давай разожжем костёр и положим его, а он нагреться и ка-а-ак рванёт, вот здорово будет, а мы на взрыв посмотрим.
- Так он же мокрый столько лет пролежал в воде, навряд ли он взорваться если бы мы его нашли в поле то другое дело.
- Давай попробуем, а вдруг получиться - предложил друг.
- А у тебя спички есть?- поинтересовался Витёк.
- О-о, и не только спички даже курево есть, будешь? – предложил друг и полез в карман, вытащил на свет пачку сигарет Лайка.
- Не знаю, я ещё не разу не курил – ответил Витёк.
- А-а научишься, - и он махнул рукой - чего тут уметь, вот на сигарету - и он достал из пачки сигарету протянул её Витьку. Тот с интересом взял и преподнес к носу, закрыл глаза и втянул в себя запах табака.
- Вкусно пахнет, ни разу не пробовал, мать узнает - по шее даст - выговорил Витёк, обнюхивая сигарету, как это делают собаки.
- Да ладно тебе ныть, ты чё маленький что ли? На вот подкуривай - и он чиркнул спичкой по коробку, спичка зашипела и вспыхнула маленьким огоньком, и друг сжал ладони лодочкой, чтобы спичка случайно не потухла от ветра, он так ловко это делал, как будто он курил уже лет 10. Витька сунул папироску в рот и наклонился над его руками, поднёс сигаретку к огню и втянул в себя синий дым, дым оказался не таким уж и сладким, как сама сигарета, но ощущения были неописуемые. В головах сразу помутнело, облака поплыли в другую сторону, всё стало искривленным, руки ослабли, ноги сделались ватными, по телу пробежали мурашки, дышать стало трудно, в горле что-то защекотало, в голову ударил дурман с перезвоном колоколов, на языке появилась какая-то горечь, Витёк бросив сигарету упал на колени и стал сильно кашлять и плеваться, долго он кашлял, согнувшись букой зю, а когда престал, то сел на кусок доски выброшенной случайной волной на берег.
Дружок прищурился, глаза его были как две брусничные ягодки, нос картошкой вдавлен, щёки большие как у барсука, и самое главное жёлтые зубы, в таком возрасте и уже жёлтые зубы – это от табака. Он провёл под носом рукой, вытер сопли и заулыбался:
- Чё крепкий табак а? Это так всегда, когда затягиваешься глубоко в себя, так сразу мутит, тошнит, а потом ни чё, привыкаешь, у меня тоже так было когда я взял первый раз в рот сигарету, а теперь вот пожалуйста, курю уже целый год и не кашляю, табак - это хорошо,

                138
кайф можно поймать, ну, может повторишь? - А то на, вот у меня ещё
есть – и он вытащив из пачки сигарету протянул ему.
- Ты целый год куришь эту дрянь – удивился Витек, - это же самая настоящая гадость, фу тошнит меня, нет чё то не хочется пока.
- А кашель - это ни чё, пройдёт, привыкнешь и жить уже не сможешь без этого, вот я к примеру, курю одну сигарету в два дня и мне хватает, у меня дед, знаешь, так он курит по 6 сигарет в день, во.
- Нет не хочу, кури сам я лучше конфетку съем пользы будет больше.
- Лады, заставлять не буду, захочешь, скажи я не жадный.
Стали по берегу собирать ветки и коряги, насобирали, свалили всё это в кучу, друг достал спички, Витёк увидел под корягой скомканную газету, вытащил, развернул и прочитал заголовок: «Волжанка». Сунул её другу, тот подложил под низ приготовленного костра и запалил. Ветки быстро схватились пламенем. Витёк смотрел на языки пламени, они поднимались всё выше и выше, костёр разгорался всё сильнее и сильнее, в нутрии костра слегка потрескивали доски и ветошь в особенности коптил резиновый болон, от него шёл такой чёрный дым как из паровозной трубы.
- Всё пора кидать, - проговорил друг и поднял снаряд с земли.
Я сейчас кину и мы побежим за бугор, там спрячемся, понял Витек, если он рванёт, чтобы нас случайно не зацепило – объяснил друг.
- Ага – закивал головой Витёк, соглашаясь с планом другом.
Друг поднёс снаряд к костру и кинув его прям в середину, крикнул:
- Полундра, смываемся щас рванёть - и развернувшись рванул с мест. Его фигура как луч света, быстро удалялась от костра.
Витёк кинулся за ним, ждать было нечего, снаряд лежал в костре. Забежав на бугор, они нашли ямку и попрыгав закатились в неё  кубарем, оставалось только ждать, когда «чушка» нагреться и рванёт. Лежали с пол чеса, костер уже прогорел, им надоело ждать, и они решили идти дамой, так как взрыва не произошло.
- Ну чё Витёк, снаряд не рванул, наверное отсырел, чё ждать то пошли дамой – и друг приподнявшись посмотрел на костёр, тот совсем уже потух. Они поднялись из ямки и пошли. Прошли они метров 50, как за спиной у них жахнуло. Витька и друг с перепугу упали лицом в землю. Несколько минут они лежали, боялись подняться. Потом приподняли головы и удивлённо посмотрели дуг на друга, это был самый настоящий взрыв. Снаряд рванул.
- Ну вот, а ты говорил что он испорченный, видал чего - заговорил Витёк отряхивая с себя кусочки земли. 
- Долбануло так долбануло, во сила а, у меня аж уши заложило.
   День заканчивался, и они  уже совсем уставшими, но весьма довольные возвращались с другом домой. Они разговаривали между собой, пытались передать друг другу свои эмоции по взрыву. Мальчишки - обычные сорванцы. Кто не влезал в их возрасте в

                139
глупые, опасные истории, вот и они, сдуру хотели получить острые
ощущения, но знали ли они что такое война? Что такое смерть, когда ты теряешь в день по 10друзей, знали ли они что такое ноющая рана, им просто хотелось поозорничать, иным это никак и не назовёшь.
 Уже дома Витёк хвалился брату Андрюхе, что они нашли снаряд и взорвали его. Мать случайно проходила возле их комнаты и услышала этот разговор. Она вошла в комнату и начала ругаться:
- Ты что хотел на всё жизнь без рук остаться. Ты разве не знаешь что со снарядами не играют. Вон посмотрите на Пашку Кривцова, у него руки одной нет, а всё эти – снаряды. Гранату нашел, дёрнул за рукоять и всё, теперь без руки ходит, а ведь могло совсем убить. Вы что, хотите мать в гроб загнать, да, не жалко вам её, нет, конечно вы о матери совсем не думаете и что у вас в голове, о чём вы думаете?
- А я то тут при чём – удивлённо проговорил Андрей, - я же не взрывал,- и он замотал в разные стороны головой,-  я же дома был, это Витька, это он, мама не надо – успокаивал Андрей. 
Витёк стоял молча, он опустил голову вниз, он понимал, что виноват перед матерью, но ведь это мальчишеское любопытство, тяга к оружию, к опасности, к риску, мужская натура требующая чего-то серьёзного, чего-то мужественного, пострелять, взорвать.
 Мать стояла над ним, и нервно махала руками, осыпая его словесной бранью. Витёк молчал, он старался выдержать мамашин речевой водопад. Мать высказав ему всё своё недовольство по поводу снаряда и разъяснила: - Теперь прежде куда-то уходить из дома будешь отпрашиваться у меня, или у отца, понял, да я и с отцом поговорю, - вторила она, - не думай что это тебе так даром пройдёт, ну вот разволновалась что сердце заболело. Господи, вот родила на свою шею бандитов, не слушают они меня, нет.
- Не надо, мама, прошу вас, он бить будет - испуганно заговорил Витёк и стал карябать пальцем на руке, серю, запёкшуюся болячку.
- Да будет, и правильно сделает, это чтобы ты балбес, наконец то начал правильно мыслить, раз уж так не понимаешь, то может хоть через задницу дойдёт. Извини, другого варианта я не вижу, этот самый надёжный метод, проверенный временем, ты же по человечески не понимаешь, сколько раз я тебе говорила, не лезь ты в эти истории, а ты что, снова - здорова, опять 25. Ты что думаешь у матери сердце из железа, нет мой сынко, ошибаешься, не из чугунного литья, я ведь переживаю за тебя, а тебе хоть бы хны. И за каким ты х… потащил этот снаряд, тебя чё просили кто-то а?
   Вечером, с работы, пришёл уставший отец. Снял обувь и зашёл в ванную, чтобы помыть руки. Взяв в руки мыло, тщательно намылил ладони, потёр одна об другую и подставил их под кран с водой. Чёрная вода хлынула в раковину. Это были руки настоящего рабочего человека. Сомкнул ладони лодочкой, набрав их полные,

                140
сполоснул лицо, взяв махровое полотенце, стал им вытираться, сначала лицо, а за тем руки. Полотенце повесил обратно на гвоздь. Вышел из ванной и завернул на кухню. Из кухни вкусно пахло.
- Есть хочу, голодный как собака, бригадир опять нас заставил сверх нормы работать, спина болит, - и он потёр ладонью позвоночник.
- А у меня уже всё готово, вот стульчик, пожалуйста садись, я сейчас, – и Люба схватив тарелку налила ему полную чашку щей, да так что когда плеснула последний половник, то через её края полилась красная жижа. Тонкие струйки потянули в левую сторону.
- Ух ты мать, кажется ты перестаралась, давай скорее вытирать.
Она кинула на стол тряпку, и успев перехватить жижу, стала возить ей по столу перед самым носом у отца. Отец пробормотал:
- По аккуратней мать, чё то ты сегодня суетишься, чё случилось то?
- Прости, рассеянная я какая-то стала. Всё у меня валиться из рук. Прям какая-то напасть. Не знаю что со мной такое.
- Мать ты наверное устала? Тебе надо бы прилечь, отдохнуть. Книжку почитать. А то целыми днями одно и тоже, работа, дом.
- Вот-вот, накормлю тебя и лягу на диванчик отдохнуть, нет, книжку не хочу, а вот кино посмотрю, сегодня фильм хороший покажут.
 Стол мать вытерла. Отец много работал на заводе, тратил свои силы, ему требовалось много килокалорий, а где их взять? Конечно же в мясе. Мать достала из кастрюльки  куриную ножку и положила в тарелку. Михаил кушал, расхваливал Любину стряпню, опорожнив тарелку, принялся за куриную ножку. Он отрывал кусочек мяса и макал в соль. Затем клал его в рот и разжёвывая приговаривал:
- Мясо – это вещьчь вкусная, и почему его всегда не хватает а?   
Мать прибралась на кухне и ушла в зал, смотреть кино.
Через пять минут в зале появился отец, он сел рядом с Любой.
- Мать, а чё это пацанов наших не слышно, на улицу что ли ушли?
- Не знаю, да тут они где-то играют, я ж за ними не слежу.
 Люба промолчала, она пожалела Витю, не стал рассказывать отцу о том, что он с другом нашли снаряд и взорвали его, отец был уставшим, и мать не стала его огорчать. А то он точно бы дал ему.
- Ну да знаю я как они играют, помнишь, в прошлом году разбили твою любимую вазу, на столе стояла? Это всё их игры. Надо ж было додуматься, на улице грязь, так они решили в комнате сыграть в футбол, во те то их игры. Одни удар мяча и ваза - вдребезги. Жаль что меня не было дома, не знаю чем бы закончилась эта игра.
 На экране телевизора появились буквы «Красная гвардия» это начался фильм. Сначала шли субтитры, а за тем пошёл фильм.
Фильм был про революцию. Мать и отец сидели на диване прижавш-ись друг к другу уткнувшись в экран. Кавалеристы на конях лихо врывались в бой размахивая шашками. Тачанка с пулемётом, запря-женная в тройку строчила налево и направо валяя ряды врагов. 

                141      
Фильм закончился, а на улице к тому времени стемнело. Мать разложила постель, и они легли спать. Матрас хоть и был жестковатый, но спать на нём было можно. Зато подушки были шикарные, из гусиного пуха, мать подарила. Жёлтая луна висела вниз пузом, как хороший кусок сыра из близ лежащего продуктового магазина. Бывало так, зайдёшь в магазин и видишь на прилавке, лежат большущие коляски, продавец подходит и с усилием втыкает  в него длинный нож, медленно тянет лезвие ножа вниз и отрезает кусок. Бросает его на весы, стрелка весов начинала качаться из стороны в сторону туда-сюда как маятник, красота...
Светлая ночь, освещала дороги, дома. Город утихомиривался, от шума беготни. Изредка полуночная машина проедет по дороге, освещая фарами себе путь. Только нетрезвый сосед бунтует, просит чтобы ему предоставили место для сна. Особенно ночью хорошо слышно через стены как сосед пытается доказать жене что он не пил, он был на поминках у друга и не мог не выпить, ведь поминать это святое дело, так надо и тогда жена его умолкала. Это был его любимый трюк, если он чувствовал, что его жена будет ругать, то он придумывает байку про друга, с которым он воевал, был ранен в одном бою и лежал в одном медсанбате, их койки даже стояли одна против другой, бывает же такое совпадение. Жена по началу верила всей этой яичной скорлупе, но сколько может друзей умереть за неделю, да и можно ли поверить что друзья умирают чуть ли не каж-дый день. И да того это брехня надоела соседке. Сначала ругались, а потом уже было слышно, как летят сковородки, кастрюли, настоящая артподготовка. Вся эта пьеса разыгрывалась тогда, когда все засыпали, начинался концерт в 23:54. И не часом раньше. По-первой из соседних квартир выбегали очумелые от шума соседи в трусах, и начинали ругаться, заступаться за воина освободителя от немецких захватчиков и «вредных» жён. А соседка начинала их обзывать пре-дателями, мол они за одно с этим мучителем, она жаловалась, что он жизнь ей сломал и не только жизнь, шкафчик и полочку для обуви и пошло, поехало, чем дальше в лес, тем больше плохих слов можно было услышать от соседки. В последнее время никто не выходил и не заступался за Сергея Андреевича. И колотила она его по голове и падал он возле двери «наш герой», и тащила она его как в 42 под разрывами снарядов, а он – сладко храпел испуская бульбушки.
 Утро следующего дна начиналось как обычно по старому сценарию. Люба уходила в пять утра на работу, надо же было приготовить рабочим еду. Отец вёл детей в садик, оставлял их там и отправлялся на завод. Дети находились под присмотром лучших воспитателей до вечера, пока за ними не возвращалась мать. Время препровождение с друзьями, было самым лучшим временем. Дети подросли и машинки им уже надоели. Теперь в их головах возникали

                142               
новые идеи, планы. Увидел как-то раз Витёк у одного хлопца интересную штуку. Штука была затейливая, Витька всегда наступал туда, куда корова сыть. И понравилась ему эта вещица, так сильно, что он днём не ел, а ночью не спал, и захотел он себе точно такую же. Конструктором он конечно великим не был, но всё же решил сделать себе её сам, так как дарить никто ему не собирайся её. Мать приходила поздно и забирала их домой. А он как только приходил в квартиру, переодевался и бежал на свалку, она находилась неподалёку от них в квартале от их дома, там был обрыв вот туда всё и сваливали. Долго он лазил по старой свалке, отыскивая одну, самую главную и самую нужную вещицу для этой чудной игрушки. Он копался, раскидывал старых хлам, стулья, ботинки, штаны, старые книги, всё это лежало в одной куче, но то что ему было нужно он не мог найти, может он не там искал? Но терпение у Витька было большое день за днём он навещал свалку и рылся в ней как крот. К этой кучи то и подойти было нельзя уж такой «сладкий запах» она извергала, но Витёк не сдавался, одной рукой он затыкал нос, а другой продолжал откидывать плесневелый, сплошь покрытый грибками старый хлам. И вот как-то в один из солнечных дней ему улыбнулось счастье, по-настоящему повезло. Он пришёл к свалке и увидел только что вываленную кучу мусора, он подошел к ней окинул её взглядом и полез ворошить, поднял спинку от стула, старую фуфайку, чайник и увидел торчащую бронзовую трубку. Это было то самое, что он так искал целую неделю. Витёк вцепился в неё рукой и потащил на себя. Трубка была не большого размеру, всего 40см. Вытащив её, он направился в гараж к соседу Тимофею, тот был мастеровым мужиком, он мог починить любую вещь. Как у кого из женщин что-то ломалось, так сразу к нему, он раскрутит, вывалит все кишки из аппарата, посмотрит, почешет за ухом и скажет:
- Попробую починить, но вещчь сложная требуется время и желател-ьно чистый медицинский 99% спирт для смазки схемы агрегата.
Соседка угукнет, махнёт головой соглашаясь с ним и спросит:
- Тимофеич, а водкой можно смазать? Где ж спирт то достать, да ещё и медицинский, у нас же ни кто не работает врачом.
Он поморщиться, личико сделает серьезным и добавит:
- Конечно спиртом было бы лучше протереть микросхему, но уж коли нет спирту, тоды и водка пойдёт, давай быстренько я жду.
И хозяйка поломанного агрегата в магазин, а как же если Тимофеич сказал что нужна, значит нужна, как же, он конструктор яму видней.
Витёк нёс ему на реконструкцию трубку. Тимофеич сидел возле своего запорожца. Машина был поддонкрачена, а заднее колесо лежало рядом с машиной. Тимофееч усердно поддевал болон монтировками, пытаясь хоть как-то зацепиться за край.
 Витёк подошёл во время, так как Тимофеичу была нужна помощь

                143
чтобы перехватиться руками, а рядом как назло - никого.
- Чё колесо пробил? – поинтересовался Витёк.
Наблюдая за ним, как он кряхтит над шиной, пытается её снять.
- О вот Бог мне и послал помощника, а ну давай пособи, а то я тут один мучаюсь и никого, вот ты всплыл как месяц, ну давай сюда.
- Чё делать то надо?- и Витек кинулся к болону.
- Держи монтировку, вот тут дави не отпускай, а я перехвачусь – и он переставил монтировку, поддел шину в другом месте, потянул и покрышка с трудом выскочила из железного диска.
 - Оба видал, чё б я без тебя делал, Витёк а, это ты помог – и Тимофеич вздохнув сел возле машины спиной к дверке.
Витёк покачал головой, соглашаясь с Тимофеичем.
- Ты чё по делу, а ли так? - поинтересоваться Тимофеич.
- По делу – и он стал веритель в руках трубку.
- Чё это у тебя в руку за штуковина а?
- Да так трубка – спокойно ответил Витёк, постукивая ей по руке.
- Ну говори чего там у тебя случилось. Машинка сломалась?
- Нет, вот хочу пугач сделать, а как не знаю, пацан один приносил дал мне стрельнуть один разку мне понравилось, можешь седлать?- и Витёк протянул Тимофеичу кусок медной трубки.
- Хм пугач, - и он дёрнул подбородком в сторону, - это дело серьёзное, тут надо покумекать. Я и сам когда-то играл такой штучкой, детские шалости, всегда чего-то хочется в особенности чего не разрешают взрослые, они же вредные, да? Да, у нас был чудак один в школе, тоже увлекался пугачом, так он переборщил с зарядом и знаешь что с ним стало? – и не дожидаясь от Витька вопроса Тимофеич продолжил: - Начурхал он значит туда - в трубку целую коробку спичек, вот дурак, отвёл руку в сторону, мол чтоб в глаза не попало, надавил на резинку, гвоздик соскочил и щёлкнул. И тут – бабах. Всё это дело он сотворил прям в школьном коридоре, можешь себе представить разносящийся гул по коридору, директор школы подумал что кто-то кинул гранату, такой был страшный грох-от в коридоре чуть стёкла не вылетели. Все выскочили из классов посмотреть, что же случилось? И увидели такую картину. Стоит этот чудак, вокруг него всё в дыму, он руку опусти, лицо скорчил от боли. Подбежали ближе, смотрят, а у него вся рука в кровище и средний палец мотыляется, оторвало. Вот так Витёк, понял какая это штучка пугач, ну не передумал? – и Тимофеич прищурил глаза, они у него и так были маленькие, а теперь и вовсе стали похожи на две бусинки. Рыжая бородка тянулась вниз, чем-то он походил на интеллигента.
Витёк был потрясен рассказом Тимофееча, таким он был ярким и впечатлительным. Но всё же от идеи создания своего оружия Витёк  не отказался, кстати, пугач холодное оружие или горячее?
- Нет – ответил Витёк, хочу, - я не дурак и много заряжать не буду.

                144
- Смотри – предупредил Тимофеич, - чтобы мне не попало от твоего отца, если он узнает что я тебе помогал в изготовлении пугача, то он со мной здороваться перестанет. Понял «Антонио Чегиваро».
- Кто-кто?
- А был один такой патриот, переворот сделал, не важно.
- Я не скажу отцу ни слова, я не болтун – строго выговорил Витёк.
- Ну смотри, тогда давай сюда трубку щас поколдуем, давно я не занимался такими делами, ты слышал что за изготовление самодельного оружия дают тюремный срок.
- А что разве это оружие, разве им можно убить?
- А как же у нас всё оружие, а вдруг у человека сердце больное, ты бахнешь, он испугается, ему станет плохо, он за сердце, а оно тр-р-р.
Тут брат с какой стороны посмотреть, оружие или не оружие, есть  такая пословица может слышал а: «Даже палка стреляет».
- А как же она стреляет, туда же патроны не вставишь.
- Э-э брат не обязательно вставлять патроны, можно и просто без патронов, а зачем патроны, по голове тюк, вот тебе и всё.
- Да много я узнал от вас интересного.
- Сдается мне Витек, что ты станешь сначала шпаной, а потом бандитом. У тебя все задатки на то есть.
- А кто такие шпана? – заинтересовался Витёк, и вытаращил глаза.
- Шпана – это те кто маму свою не слушает и всегда делает по-своему, вот ты слушаешься свою мать а?
Витек редко слушал мать, по этому промолчал, не сал спорить.
- А-а-а, вот ведешь, молчишь, значит всё-таки не слушаешься, это очень плохо брат, мать ведь она самый дорогой человек на свете, вот только её и надо слушать, мать никогда не посоветует плохое.
- А кто такие бандиты?- последовал следующий вопрос.
- Бандиты, ну это те которые совсем никого не слушают, ни мать, ни отца, и брата ни сестру, в том числе и дядю, у них брат свои законы
живут они по волчьи и подыхают так же как и живут.
- А почему это я стану бандитом?
- Вижу я, как ты любишь оружие, глаза у тебя  горят как угли халкенгола, сильная страсть значит у тебя к нему, понял – Тимофеич расправил пальцы и протянув руку к Витькиной голове пошебуршил его белые волоса, Витек поднял голову и переспросил у него:
- Какая ещё такая страсть, это чё такое? Я не слышал таких слов.
Все эти слова для Витька были странными и он не понимал их значения, от того и задавал Тимофеевичу так много вопросов, так как он был умным и мог растолковать новые для Витька словечки.
- Страсть, ну это когда хочется сильнее чем хочется.
- Не понял – и Витёк сделал недоумевающее лицо.
- А-а подрастешь тогда поймешь, маленький ты ещо, сложно это тебе понять. Тут взрослые не все его понимают, чувства брат это...

                145
Вот у меня была одна страсть в молодости. Уж такая страсть у-у-у.
- Ты что бандитом был? – Витёк с удивлением посмотрел на Тимофеевича, заморгал глазами и зашмурыгал носом.
- Не что ты, боже упаси, зачем же бандитом. Страсть то она бывает всякая, и к оружию, и к деньгам да к чему угодно, ну а вот у меня была к одной особе, она была хорошенькая, уж очень я её любил, и такая страсть во мне кипела, я ей и цветы, и конфеты, на свидание приглашал. Ох ночами не спал, всё о ней думал. Глаза синие как окиян, плечи пологие, руки - будто крылья, грудь, ой про это и не скажешь, а как описать то, ну точно как золотые купола, волосы жёлтые, густые, будто ячменный сноп, и лицо кровь с молоком, ноги стройные и походка не идет, а чисто лебедь плывёт по озеру. Ух  и особа, и сделает же бог такую красотищу, вот глядел бы на неё и вздыхал, ой как я страдал по ней, кто б знал.
- И что.
- Всё то тебе надо знать, уж больно ты любопытный, а может ты на следователя пойдёшь учиться а? Ты меня вопросами просто как горохом засыпал. Я в былые времена боялся конфетку спросить, а ты меня о таком спрашиваешь, чё то я с тобой слишком уж разоткровенничался, прям как с братом.
- А мне интересно знать что произошло.
- Что произошло, что произошло. Да ничего не произошло, конфеты съела, а замуж вышла за другого, вот что. 
- А как же страсть, куда она делась?
- Сгорела моя страсть, вот что приключилось, и остались в душе только чёрные головешки, вот так вот мой друг, да ну её не хочется вспоминать, старое ворошить, переживать по прошлому, всё прошло из этого уже больше костра не запалишь, много времени утекло.
И Тимофеич вставил трубку в тески, зажал, снял со стены ножовку по металлу, приставил к трубке, и стал потихоньку пилить, туда-сюда жу-жу - ходила пила по металлу издавая тоненький звук. Пяти минут вполне хватило чтобы лишний конец трубки отвалился, Тимофеевич остановился, разжал тески и взял в руки маленький кусок трубки покрутил в руках и заговорил:
- Думаю что такого размера тебе вполне хватит – он зажал трубку в руке и посмотрел на Витька. Тот дёрнул вверх худыми плечами: «Не знаю». Её концы торчали из зажатого кулака в разные стороны.
Он взял с верстака молоток, положил на наковальню трубку и стал плющить конец, ловко отстукивая. Снова зажал в тески трубку и загнул конец. Получилось, что с одной стороны она была зажата, а с другой свободный вход. Полез в ящик, достал оттуда гвоздь и попы-тался засунуть его в трубку, но гвоздь был слишком маленький и он полностью провалился. Тимофеич цокнул языком и буркну:
- Маленький, не подходит - и тут же вытряхнул его на железный стол.

                146               
Достал другой гвоздь, длиннее, сотку, вставил в трубку, гвоздь оказался как раз в пору. Тимофеевич прижал его к наковальне, надавил на него всем своим весом и гвоздик согнулся. Снял со стены старую мотоциклетную камеру, у него когда то был мотоцикл Иж, мотоцикл он продал, а вот камера так и осталась висеть на гвозде. Из ящика вытащил ножницы, отрезал по кругу камеру, подцепил гвоздь и конец трубки. Затем всё разобрал. Достал коробок со спичками вынул из него пять спичинок, зажимая пальцем спичинки счурхал во внутрь трубки серу. Снова всё собрал. Вытянул гвоздь из труби, но не весь, а так чтобы держался. И надавил пальцами на резинку, гвоздь соскочил и пройдя до конца трубки ударил в серу. Сера от резкого сопротивления вспыхнула, и в гараже произошел – бабах. Синий дымок потянул вверх из пугача.
Витёк стоял как очумелый в железном гараже прокатилось такое эхо что у Витька аж ухи заложило. И он закрыл уши ладонями.
- Смотри-ка как хорошо работает а. На вот держи, пугач готов, будешь теперь кошек да собак пугать – и Тимофеевич протянул Витьку, тот взял его в руки и крепко зажал в ладони. Пользоваться то умеешь? – поинтересовался Тимофеевич. Да надо бы ещё свинца залить да нету у меня его. Найдешь старый аккумулятор, разберёшь, в банке консервной на газу расплавишь синец и зальёшь в трубку, да не всю, а так немного, если вдруг переборщишь с зарядом чтоб руку не поранило, понял бандюк – и он хлопнул его по плечу.
- Спасибо дядь Тимофей, вот здорово, пугач получился клёвый, пойду пацанам похвалюсь пусть завидую. И он покрутил в руке рассматривая секретную конструкцию.
- Иди-иди, а мне ещё надо камеру заклеить, сбартировать и поставить на место колесо, дел много, ну добре, шуруй на улицу.
И Витек выбежав из гаража побежал по дорожке домой. Фактически
мечта его сбылась, он стал обладателем уникально устрашающего оружия. Забежав домой первым делом он схватил с газовой плиты спички и снова рванул на улицу. Выбежав из подъезда, сел тут же рядом на скамейку, стал быстро заражать пугач. Начурхав с десяток спичечных главок в трубку, он покрутил по сторонам головой как бы отыскивая объект испытания и увидел как к нему приближается старушка в ситцевом платьице в руках у неё был пакет. «Ну вот щас и испробуем как он действует» - решил Витёк – оттягивая на пугаче к  верху гвоздь. Бабушка уже была совсем близко. Витёк приподнялся со скамейки и двинулся бабусе на встречу. А когда они поравнялись то он надавил на резинку, гвоздик чмокнул в серу и произошол - бабах. Бабка то была старая, руки у неё сразу от испуга разжались она за сердце, а сумка об асфальт цок и потело из сумки. В сумке оказалось клубничное варенье. Все бабушки умеют варить варенье, видать и эта была на даче, возвращалась уже с готовой продукцией.

                147
Старушка сообразила, что надо бы догнать шпанюгу и отругать его
за такое поведение, да где там. Витёк же не стал дожидаться пока его поймают и отругают. Как только пугач выстрелил он побежал. Радости было через край, Витёк бежал не останавливаясь, а в душе щекотало. Жертва была напугана, а значит сработало.
- А как я её напужал. А старая то, старая, аж сумку из рук выронила – ха-ха-ха - катился Витькин смех по кварталу, а он убегал всё дальше и дальше и только деревья молчали, ветер обхватывал кроны и шелестел листвой, а они подчинялись, ведь они не могли ни чего поделать. Природа – это самая безобидная леди, которая никогда не отвечает человеку в ответ за его вредительские дела. Возле мусорн-ых баков Витёк заметил свору облезлых собак. Безродные, брошен-ые, ни кому не нужные твари, рычали друг на дружку, оскаливая клыкастые пасти, догрызая сладкие объедья. Он решил испробова-ть, на них сие орудие, оно как подействует. Подкравшись, он незаме-тно стал позади контейнеров, зарядил пугач, на этот раз он решил увеличить заряд и начурхал в трубку аж 20 спичечных головок. Вытянул гвоздь и нажал на резинку, послышался грохот. Один пес с перепугу прыгнул в сторону, другой пригнулся к земле, третий поджал хвост и, они попросили кости и побежали не оглядываясь в разные стороны. Витёк стоял воле контейнера и укатывался со смеху, ему было смешно, а вот собачкам не очень. Обед был полнос-тью сорван. На вряд ли после такого они пойдут доедать косточки, а вдруг и там снова бабахнут, оттудова же собакам знать что это был холостой выстрел, если так громко грохочет значит это опасно. Витёк шёл по тротуарной дорожке, временами он останавливался чтобы перезарядить пугач, он начурхивал в трубку три спичечные головки и хлопал, выстрел получался не такой громкий. Через пару чесов ему уже надоело это занятие и он решил вернуться в квартиру.
Зайдя в квартиру он снял сандалии и прошёл в комнату.  Андрей сидел за столом и что-то писал. Витька подошёл сзади и спросил:
- Чего делаем?
Андрей испугано вздрогнул и повернувшись к нему заговорил:
- Ты чё как лис подкрадываешься. Где лазил? опять чё-нубдь натворил, гляди, - и он помахал указательным пальцем перед Витькиной рожей, - а то отец сегодня злой у них тап ЧП на работе.
- Да негде я не лазил. Витьку так хотелось похвалиться пугачам и он не вытерпев сунул ему под нос изделие сделанное кустарным способом показать, мол вот какая у него штука он теперь авторитет:
- Вот видал чё у меня – и Витёк покрутил перед носом у брата.
- Где взял? Это же… - дёрнув к верху брови, широко открыв глаза.
- Знаю, только ни кому не говори это секрет, мне Тимофеич сделал.
- А мне дашь пострелять?- у Андрюхи загорелось в сердце желание.   
- Посмотрим на твоё поведение, вешьчь то сурьёзная.

                148      
В комнату вошла мать, Витёк сообразил и быстрым движением руки выхватил пугач у брата и сунул его в карман.
- Чё это ты там закопошился? – поинтересовалась мать.
- Да ни чё просто разговариваю.
- Вы случайно спички не брали на кухне а? Спички куда-то запропастились, вот сегодня только что положила на плиту целую коробку, пропала, может это отец, но он не курит, зачем они ему, и кто мог взять а? Вы не стали там случайно покуривать по за углами.
- Мы не, не что ты мам – они резко замахали в разные стороны головами. - Курить, значит здоровью вредить – отрапортовал Витёк.
- Ладно, я спички найду, подогрею еду, тогда позову вас. Надо пойти к соседу у него что ли попросить, хорошо что он курит. 
И мать вышла из комнаты в поиске за спичками.
- Фу блин пронесло, чуть было не заметила – выдохнул Витек и продолжил: - А спички то я взял чтобы стрелять, спички нужны для заряда ну вот я и взял – и он подойдя к кровати присел на её край.
Сколько они минут сидели в комнате и разговаривали с братом Витёк не засекал, но через какое-то время они услышали:
- Ребята ужинать – из кухни послышался мамин голос.
Ребята вышли из комнаты и направились на кухню. Пахло чем-то вкусным, весьма утончённым, мальчики с радостью попрыгали на стулья и взяли в руки ложки. Витёк какое-то время сидел спокойно, но потом ему надоело изображать из себя тихоню, и он стал стучать ложкой по столу, отбивая азбуку Морзе, как это делают радисты.
- Прекрати портить мебель, отец ругается – приказала мать.
Мать налила прервут тарелку и поставила перед Витькой. Бульон  янтарного цвета был великолепен, он предавал изысканность. Большие и маленькие ярко-жёлтые пятнышки дрожали и покачивал-ись в фарфоровой тарелке с золотой каёмочкой, на её дне был нари-сована роза, но сейчас тарелка была полная, и вряд ли её можно было разглядеть. Но Витёк хорошо помнит этот рисунок. За бульон-ом, на дне, проглядывались кусочки мелко порезанной кубиками картошки вперемешку с тонкими макаронами. Мелко нашинкованный зелёный лук, болгарский перец разных расцветок жёлтый как лимон и красный как кровь, пушистая петрушка и темноватый укроп, это были ингредиенты, в особенности он придавал удивительный вкус супу. Мать прекрасно готовила, не зря же она закончила кулинарное училище и не на тройки как некоторые, а на отлично, к тому же она часто покупала книги по кулинарии. Синеватые струйки пара медлен-но, слегка извиваясь как змея, тянулись вверх. Витёк пододвинулся ближе к тарелке и поставив нос над тарелкой с великим наслажден-ием стал втягивать тонкие струйки пара, в носу приятно защекотало, от удовольствия он даже закрыл глаза и на минуту представил себя стоящим возле большого котла в белом халате и помешивающим

                149
большущим черпаком вишнёвый кисель.
- Чево не ешь, - спросила мать – опять мечтаешь, Ницше.
Витькины мечты лопнули как мыльный ярко-переливающийся шар.
- Да не мечтаю я просто так, горячий щас остынет тогда и начну.
Витёк вздохнул, посмотрел на брата, как он ловко рубает суп, и взял в руки ложку тоже стал черпать суп. Суп из курицы был вкусным. Сначала Витек вычерпал из тарелки жижицу, затем принялся за гущу. Гуща - это самый смак, ну не на жижице же живёт человек. Конечно же нет, гуща, вот что спасает нас в жизни. Он зачерпывал ложкой как бульдозерным ковшом, молотил молоденькими зубами как жернова-ми. Иногда попадались небольшие кусочки мяса, он продлевал это пережевывание, чтобы насладиться им, и уже в самом конце, на дне тарелки, он увидел ту самую розочку, о которой он вспомнил. Роза была красного цвета с зелёными стеблями. Витек понял, что тарелка пуста, а ему хотелось ещё, ничего не оставалось, как отодвинуть её в сторону. Хотя можно было бы ещё плеснуть пару черпачков, но он подумал-подумал и передумал, не захотел, не стал клянчить у матери. Витёк встал из-за стола, подошел к матери и поцеловал ей в щёку. Мать немного удивилась такому поведению сына.
- Так, кажется в лесу кто-то издох, первый раз в жизни меня поблагодарили собственные дети за работу. Оценил суп.
- А что разве нельзя, суп был вкусным, ну вот я и выразил.
В дверь послышался звонок. Мать быстро выкрикнула:
- Это отец с работы пришёл, надо открыть.
- Мама я сам открою – и Витек рванулся к двери, защёлкал замками.
Открыл дверь. Но пороге в квартиру стоял отец в рабочей одежде.
- Ну чё сорванцы – заулыбался он, - не ждали, а я пришёл. Мать – крикнул с порога, - есть чё, жрать хочу, работал много, устал. Отец прошёл на кухню, а ребята к тому времени ушли в свою комнату.
Мать забегал, засуетилась, перед отцом. «А как же кормилец наш» – так она называла его.  Михаил был не очень большого росту, примерно метр шестьдесят пять, но очень мускулистый мужик, плотненький как шарик, с кулаками боксёра. Он в молодости занимался боксом и по этому у него осталась та самая боксерская хватка бить левой с низу когда не ожидаешь. Один раз на него «наехали» фраера когда он ночью возвращался с работы. Остановили, трое в черных пальто, сначала закурить спросили, он сказал что не курит, тогда они спросили нет ли у него случайно две копейки чтобы позвонить в больницу. Он сказал что в 03 можно и так, а они: «Мужик ты че не понял нам и нах… не нужна больница, это мы так для замазки окон. А нам нужны - деньги, понял – шипел один.
- Ребят да нет у меня денег, оттудова, я же с работы иду – оправдывался Михаил, хотел по-хорошему, но они видать парни были настойчивые решили прощупать его карманчики.

                150
- А нас это не волнует, - и так культурненько спрашивают разрешения - можно мы сами у тебя в карманах посмотрим, может ты случаем сбрехнул а, или забыл, так мы исправим ошибку. Ну двое значит его раз и руки обхватили. Третий с-а-а-мый «добрый» решил полезть в нагрудный карман. Ну Михаил поднатужился, взял за руки и этих двоих соединил в месте как две ладони быстро и легко и даже услышал их голоса: «Ой, ай». А ведь до этого времени с ним разговаривал только один. Так вот, этому одному, он подарил кук, прямо между глаз в переносицу пря таки хорошенький удар был. Наглец только и успел крикнуть: «Господи как больно, иксы вижу».
И упав на землю, закрыл лицо ладонями, стал кататься по земле.
- А-а и о Боге вспомнил, «добрый человек» небось библию то не читал, что написано в восьмой заповеди а? Могу напомнить – не кради. И застегнувшись пошёл дамой. А эти, на карачках лазают по кругу, получили, будут знать, как грабить честных людей. 
Отец съев супу прошёл в зал чтобы отдохнуть, включил телик и лёг на диван. Мать ещё какое-то время гремела посудой, укладывая её в шкафчике на стеллажи, но потом всё стихло. Она зашла в зал и села в кресло. Разглаживая назад свои мягкие, пышные волосы:
- Какое нынче кино будут показывать? – поинтересовалась она.
- Не знаю, фильмов то много делаю, что-нибудь да покажут. 
   Жизнь катилась, дети росли как картошка на даче. Андрей стал ходить в школу. А Витёк последний год ходил в детский садик, готовился к школе. Отцу выдали участок для постройки дачи. И жизнь стала лучше, веселее. Сталина уже давно не было, да и Ленин не шевелился в мавзолее, но труд так и остался трудом и рабочий человек должен трудиться до последнего вздоха, труд – это наказа-нье, труд – это воспитание, по марксиским понятием труд облагораж-ивает человека, ну а на самом деле труд – уграбляет человека. Много можно привести примеров: добыча угля, химические заводы, метол-ургические, да уж благородства там хоть ковшом отчерпывай. Ну а дача - это отдых, на которой он теперь проводил все свои выходн-ые. Рабочим же нужен выходной, чтобы поработать на даче. Вот  здорово. Железная лопатка с деревянным черенком. Ты её в землю раз и вогнал, на другую сторону шлёп перевалил. Земля то она лю-бит чтобы её всё время туда сюда переваливали. А если она стоит, то это уже запустение. Что за беда вместо картошки растёт лебеда, - это лень. Только у лентяя на даче вместо деревьев – полынь, а там где должен расти красный, сочный, сладкий, радующий глаза помид-ор, живёт обычная степная колючка. Отец всегда уезжал в субботу вечером и возвращался поздно вечером в воскресение, когда уже жёлтое солнце закатывалось за бугор. Он с большим удовольствие сажал деревья, усердно вскапывал как жук грядки, это было модно, все капали не то что сейчас одни и те же слова: полежать, посидеть,

                151      
покурить, тяпнуть, отдохнуть, какие золотые слова. Он приходил дамой, переодевался, брал вещмешок, цеплял его на спину и вперёд - за счастьем. А где оно то счастье а? Конечно же на даче, а где же ещё. В особенности наваливалась большая работа весной, это  обрезка старых веток малины, опрыскивание деревьев, собирание в компостную яму старых листьев. Где они должны превратиться в перегной. На всё на это надо потратить очень много силы. Мать тоже иногда с ним ездила на дачу «отдохнуть», но она больше любила сажать цветочки и едовую картошку. Картошка была для еды, а вот цветочки – это только для души. Не всем дано ощущать природную красоту. Летом расцветут, откроют свои чудесные головки флоксы, мальвы, петуньи, а ты так сядешь напротив них и любуешься их сказочною красотой, и думаешь: «Господи как хорошо когда ничего не болит, вот оно счастье, слушай пенье птиц и радуйся». Дачный день начинается намного раньше, нежели рабочий. В 5-ть утра ты просыпаешься от пенья птиц и тебе уже «не в терпеж», так и хочется схватить лопату по больше и капать, капать, капать, от соседского заборчика до заката солнца. Господи как хорошо на даче, скорее возьмите билет и бегом на автобусную антоновку, на свою любимую дачу и почувствуете все эти радости жизни, это так прекрасно: свежий воздух, добрые соседи, а если ещё возле вашей дачи речка или прудик о-о-о так это же – Рай. Вот где можно почувствовать первозданность бытия, только здесь – на даче можно прикоснутся к тайнам природы, разве сумасшедший город вам может дать тишины а? Нет, конечно же нет, земля сделана для человека, чтобы он её любил, холил, лелеял. Покопался денёк, а вечером с удочкой на речку, отдохнуть, полюбоваться голубой водичкой, хорошо, вот где надо жить, на даче. Вы скажите: «А где же удочку взять, червей?».
О-о-о я вам отвечу милые мои: «Это всё чепуха по сравнению с водородными молекулами, удочку можно вырезать из любой палки, была бы леска, поплавок и кручок. Да, скажете про червей забыл. Когда будете перекапывать землю то вы сможет накопать этих ползучих гадов с ведро, у них ведь тоже есть работа – капашиться в земле. Так что дача – это сказочная мечта любого горожанина. Один хочет попасть в эту сказку, а другой насмотревшись по то место, что бреют мужики, проситься покинуть. Сядете так на бережку, закинете в речку поплавок, и будете мечтать: о плодоносны сливах, крупно-сортовой малине, гигантских грушах, и о картошке чтобы она выросла в этом году в размер с собачею голову. Конечно же ваши мечты сбудутся, надо только работать. Вот и Витькин отец много работал над садом, над землёй и получал осенью хорошую продукцию и что самое главное чисто экологическую. Так и жили, работали, а на даче «отдыхали» до седьмого пота.
  Летом, Витек стал совсем самостоятельным, в том смысле что

                152
уходил рано утром и приходил поздно вечером. Мать трудилась. Отец приходил с работы и ехал на дачу, с дачи на работу, и Витькин-ым воспитанием занялась улица. Да-да именно улица, если родители не успевают, то улица всегда успевает, ведь у неё намного времени больше чем у родителей. Ведь все знают, что самое поганое воспит-ание даёт улица. Кто учит хлопцев драться? – улица, воровать? – улица. Уж очень это сладкое слово, свобода. Дети которые шарят по улицам в поисках приключений, обязательно их находят. Так как улица полна неожиданностей. День был чудесный, воробьи с утра чирикали, по подоконнику важно расхаживал голубь. Он присажива-лся, вытягивали в сторону крыло, делая солнечные ванны. Витёк в этот день собирался к другу, у них там что-то намечалось. Они должны были пойти на Волгу искупнуться, рыбу половить, то ли ещё что-то, но самое главное это покурить «сладких» для души сигарет, молодая организьма требует куды-ж денешься ведь всё что нельзя то - притягивает. Странные эти взрослые говорят что детям нельзя курить, вредно, а сами курят, непонятно, обман получается.   
Витёк вышел на улицу и потянул к другу. Друг ждал его на карусели, он отталкивался ногами и карусель крутился по кругу. Заметив приближающегося к нему Витька, он быстро спрыгнул с карусели и направился к нему. Витёк приблизился к другу и протянул ему свою ладошку, уже по настоящему, как это делают бородатые мужики:
- Здоров, чё делаешь? – спросил Витёк у друга, крепко сжимая его белую ладонь, своей рукой потрясая её. Тот ответил:
- Да вот катаюсь, тебя увидел, может пойдём на Волгу а? – предложил друг отдёргивая от его ладони свою руку.
- Пошли. Сигареты взял?- поинтересовался Витёк, всматриваясь в лицо друга, сегодня у него было хорошее настроение, и он решил пыхнуть дымом. Солнце уже достаточно высоко забралось в небо, становилось жарко и его лучи обжигали мальчишеское тело.
- Фу как жарко, слышь, Витёк пошли скорее, а то меня солнечный удар накроет, тебя хоть раз било солнечным ударом?
- Не – и Витёк замотал головой. Только батя солдатским ремнём.
- А-а, это круче чем солнечный удар, небось больно, а?
- Чё хочешь испытать? Расскажи своему отцу что куришь.
- Ты что он меня убьёт, это я просто так, интересно.
- Чего ж там интересного, задница болит сидеть нельзя.
- Слушай, блин – ругнулся он, -  я же сигареты оставил под кроватью, да и удочки надо взять, ты это постои тут пару минут, я быстро, я мигом, я сейчас – и он метнулся к дому и исчез в подъезде. Витек сел на карусель и стал отталкиваться ногами, крутиться. И пяти минут не прошло, как из подъезда выбежал друг, в руке у него были две удочки и белый пакет. Он подбежал к Витке и запыхавшимся языком выговорил: «Кажись всё взял, удочки тут, в сумке - еда и

                153
курёха (так он называл сигареты)» - глаза его заблестели, как будто он в лотерею выиграл миллион. – Может рыбы наловим.
- Ну чё тогда пошли, давай я сумку что ли понесу, а то я вижу что тебе слишком тяжело – проговорил Витёк, забирая у него с рук сумку. Они шли вниз к Волге и разговаривали. Друг рассказывал, как он в прошлом году рыбачил с отцом на Дону они поймали в сети огромного сома, килограмм на 25. Батя его еле-еле затащил в лодку, вот громадина. Витёк слушал с интересом, он любил рыболовные байки. Всё это возбуждало в нём страсть рыболова.
 Вдруг на дороге, прямо под ноги Витька попалась сжамканная канцерная баночка из-под минтая. Витёк остановился, сообразил что надо делать и до придела занёс назад ногу, затем махнул ею со всей силы вперёд и, послышался тонкий звук, банка как ракета взлетела воздух рассекая пространство. Пролетев метров восемь, она приземлилась, шмякнулась, ударившись об землю ещё немного прокатилась по пыльной дорожке. Витькин друг не выдержал, ему тоже захотелось поиграть, и он с азартом рванул вперёд. Снова удар и банка уже не полетела, как это получилось у Витька, а просто быстро покатилась по земле отзванивая как колокольчик. Витькин друг снова побежал к ней, хотел было ударить, но тут его позади догнал и дёрнул Витёк, он остановил его, вырвался вперёд и сам нанёс удар, банка снова взлетела вверх. Друг с завистью посмотрел на Витьку. У него получалось намного хуже, чем у Витька.
- Слушай, как это у тебя получается а? Научи, я тоже хочу.
- Этому не научишь, дар футболиста во мне живёт с рождения – горделиво ответил Витёк, высматривая банку, куда же она укатила-сь. И заметив её они снова, толкаясь, оба рванулись к банке, чтобы продолжить игру. Так они пинали её, пока не до пинали до обрывист-ого берега и когда Витёк ударил по ней в последний раз, то она поле-тела с обрыва и булькнула в воду и мгновенно исчезла в голубой пучинё. Они вышли на высокий берег Волги. Мимо проплывал корабль. Витек помахал рукой с берега короблю, и в ответ услышал протяжный гудок. Посмотрел вниз, и подумал: «Надо было найти белее пологий спуск, тут слишком круто, можно шею сломать». Они прошли вдоль обрыва ещё метров сто и увидели дорожку, по-видим-ому тут часто спускались рыбаки. Ребята сбежали вниз. Корабль проплыл мимо и на берег хлынули волны. Ребята быстро размотали удочки, а так как червей не успели накопать, то достали из сумки све-жий, пахучий хлеб, отщипывали от него маленький кусочек и катали его пальцами, получался шарик, вот этот шарик и сажался на крючок вместо приманки. Забрасывали поплавки и сидели. Сначала сидели молча в ожидании когда же клюнет хоть какой-нибудь оситрёночек. Но почему-то не клевало. А когда им надоело просто так сидеть, то дружёк достал из пачки сигарету и поманил Витьку рукой:

                154
«Иди пыхнем, станет приятней, а то уже рябит в глазах от воды».
Витек оставил удило в воде. Путь само ловит. И как кот на валериану пошёл к другу, присел рядом на доску, тот цеплял маленькими пальцами сигаретку и тянул. Вытащил, улыбнулся и говорит: «На кури на здоровье». Витёк зажёг спичку и втянул в себя дым, первые разы он кашлял, а теперь – нет, вроде бы ни чё, привык, даже приятная лёгкость появлялась в голове, лёгкие наполнялись дымом, зрачки расширялись, кровь загустела, вот только глаза слезились от попадавшего в них дыма. А когда Витёк докуривал сигарету до само-го конца, то кончики его пальцев от никотина становились жёлто-серыми. И так ему это курево полюбилось, что он теперь решил курить каждый день, уж слишком было кайфовое ощущение. Да вот только загвоздка с деньгами, но он  решил так, что будет либо отбирать их у малышей, либо воровать дома. Сидели они на бережку тихо и смотрели как волны играют серебристым гребнем.
И вдруг Витькин друг увидел, что поплавок его удочки ушёл под воду он вскочил с места и как закричит: «Скорей тяни, у тебя клюёт».   
Витёк метнулся к удочки и быстро схватив потянул её вверх, но не тут то было, удило согнулось в три погибели, как летняя радуга после дождя, рыба оказалась слишком большой и сразу не далась. 
- На себя тяни – командовал друг и нервно бегал вокруг Витьки, он давно бросил свою удочку и крутился возле Витька в переживал, что же там такое страшное попалось, может чудо-юдо рыба кит?
Витек уперся ногами в песок и тянул, но рыбина не давалась.
- Резко не дёргай, а то леску порвешь – учил друг не находя себе места бегал вокруг него, то на левую сторону, то на правую.
Минут 15 длилась борьба и уже к концу, когда рыбина совсем выдохлась, он аккуратно подтащил её к берегу. Друг увидел горб рыбины кинулся в воду, схватил большую рыбину за середину и резко выкинул на берег, она несколько раз подпрыгнула, перевернулась. Она лежала на суше, пошлёпывая хвостом об песок и жадно глотая ртом воздух, как будто просила, умоляла: «Пить, пить, пожалуйста пить». Ребята стояли возле неё и удивлённо разглядывали пойманный экземпляр. Большущий хвост был больше всего похож на весло, чешуя серебрилась на солнце как зеркало, можно было даже посмотреться в рыбу как в зеркало и увидеть свой облик, каждая её чешуйка была величиной с 1копейку. Красные плавники рыбины ещё шевелились, по её спине тянулся зеленоватый оттенок. Друг смотрел на пойманный экземпляр.
- Да Витёк видать тебе подфартило, такую рыбину вытащил – с завистью посмотрел друг и вздохнул, - а у меня ничего – и он дёрнул вверх плечами, потащился к своей удочке, поплавок слегка подпрыгивал на волнах, он присел на доску и взял в руки удочку.
- А давай её разделим пополам а, это будет по-братски – предложил

                155
Витёк – а чё, тебе половина, и мне половина, все равно она большая
всем хватит, тем более что удочки твои, хочешь? 
Друг повеселел, по его лицу побежала улыбка, и он повернувшись к Витьку проговорил: «Ты поймал ты и решай, как скажешь».
- Я уже решил – он подошёл к рыбине и нагнулся над ней. Вытащил из кармана складной ножик. Ручка ножика была в виде чёрной пантеры. С краю была кнопочка, он надавил на неё пальцем и лезвие моментально выскочило, размахнувшись, он вогнал в рыбину нож по самую ручку. Рыба в последний раз выгнулась, напрягла плавники, открыла рот и тут же ослабла. Витёк стал её разделять. Дойдя до конца, разделил на две части, из брюха полезли кишки, вылез надутый двухкамерный балластовый пузырь, с помощью которого рыбы плавают. Витёк копошился в рыбьих кишках как настоящий хирург. Через минуту рыба была разрезана пополам.
- Всё я разделил – похвалился Витек, стрясая с рук кровавую жижу. Подошёл к воде помыл руки. – Слышь, доруган, пойдём дамой чё зря торчать, рыбу поймали, солнце садиться, жрать хочется, сматывай удила пока я руки мою, я тоже буду сматывать, все ровно больше ничего не подцепим, эта рыбина попала случайно, просто повезло.
Доруган – Лёха взял в руку небольшой камушек и кинул в то место где находился поплавок, поплавок подкинуло волной, Лёха – вздохн-ул и выругался: «Ну и чёрт с тобой рыба, не хочешь клевать, ну и не надо». Он встал и выдернул поплавок из воды, стал  сматывать леску. Витёк тоже сматывал удило. Рыбину они положили в сумку. Удила нёс Лёха, а Сумку с рыбиной Витёк. Солнце уже закатилось за горизонт, друзья сильно уставшие, голодные, волочились домой с рыбалки, нет, у них был хлеб и немного колбасы, но они её съели ещё утром, когда пришли на Волгу, а теперь уже почти ночь. Звёзды начинали проявляться, показывать свои жёлтые очертания, первой на небе, не высоко от земли взошла Северная звезда. Витёк смотрел на неё и подумал: «И чего это их так много на небе? И кто такую красотищу сделал?». Возле дома они остановились, Витёк достал из сумки половину рыбины, остальную половину оставил в сумке и предал сумку Лёхе. Лёха взял в руки сумку и уже уставшим голосом сказал Витьку: - Ну давай, завтра встретимся.
- Завтра, конечно встретимся, а чё делать то будем?- поинтересовался, ему было интересно знать план действий наперёд.
- Не знаю, может на стройку шнырнём, тут неподалёку дом стоят многоэтажный, там много чего интересного, посмотрим – предложил Лёха он всегда находил новые развлечения с ним не соскучишься.    
- Ладно, добро – ответил Витёк и заторопился к своему подъезду, их дома стояли со всем рядом, неподалёку, в 20 метрах друг от друга.
Витёк зашёл в подъезд своего дома и стал потихоньку подниматься по бетонной лестнице, дом их был пятиэтажный, и по этому лифта

                156
в нём не полагалось, государство экономило деньги. Надо было много жилья, а денег не хватало, ну вот и экономили как могли.
А вот о том что в этих домах будут жить инвалиды никто и не рассчитывал, строили для рабочего класса, а не для инвалидов.
А жил Витёк – высоко, аж на пятом этаже. Добравшись до двери, он позвонил в звонок. Дверь открыла мама, глаза её были уставшие, стразу последовал вопрос: «Где был сорванец а?».
Витёк молча поднял пол рыбины и сунул ей прямо в руки:
- На рыбалке вот это мы с другом поймали – выговорил Витёк, щуря глаза, он понимал что мать устал, и у неё нет настроения.
Она с удивлением посмотрела на половину рыбы, она много видела рыб, но чтобы с рыбалки приносили пол рыбины, это было диво.
- Что теперь в Волге ловиться по пол рыбы? Что это за сорт? - и она вытаращив глаза стала её крутить и с интересом разглядывать.
- Нет, зачем, у Лёшки Тупикова были удочки, мы ловили, а он ничего не поймал, я поймал одну большую, вот я ему половину и отдал.
- А-а-а понятно, щёдрый значит, ну что ж проходи «китобоец» - и она пропустила его в квартиру, закрыла за ним дверь.
  Лёшка поднялся домой на лифте, у него дом был девятиэтажным. 
 Дверь открыла мама, он прошёл в квартиру поставил в угол удочки протянул матери сумку, сам пошёл в зал, чтобы отдохнуть.
- На рыбалке был что ли?- спросила мать.
- Да ходил, устал я, клёв был плохой, я почти ничего не поймал.
Мать открыла сумку и заглянула во внутрь и увидев половину рыбы удивилась такому улову:
- Да рыба большая, но почему половина, где остальная?
- Я же говорю: я ничего не поймал, Витька Волков поймал одну, ну чтобы было поровну, поделился со мной.
- Что приготовить из неё, сварить или пожарить?- спросила мать.
- А мне без разницы, что хотите, только пожалуйста побыстрей.
- Побыстрей, угу, мы можем только зажарить, это самый быстрый вариант. И Лехина мать скрылась на кухне, через пол чеса на кухне  зашипело и запахло жареным. Лёха сидел на диване смотрел телевизор. Но кушать так сильно хотелось что он не выдержав голода пошёл на кухню. Зайдя он увидел маму, та стояла над сковор-одкой, на её груди был завязан фартук с жёлтыми подсолнухами.
Лешка так сильно проголодался что не мог уже терпеть голод, его желудок урчал как чеширский кот после мартовской ночи.
- Мама, ну что там, рыбу зажарила?- и он заглянул с боку в сковороду. В сковороде шумно пощелкивало, соединяясь с рыбьим телом подсолнечное масло, оно немного подгорало, из сковороды тянулся синий дымок. Лёшкины глаза от нетерпения забегали, запр-ыгали. Мать выключила газовую плиту, достала тарелку, открыла сковородку и взяв руки шпатель подцепила кусочек рыбины.

                157   
В сковороде было три кусочка, Лёхе, отцу ну и маме. Мать поставила тарелку на стол и Леха принялся кушать рыбу, нахваливая Витька что он – хороший рыболов, а мама – повар. 
У Витька же на кухне происходило тоже самое. Мама зажарила рыбу и разделив всем по кусочку поставила на стол, но так как рыбы было не достаточно, то к рыбе было почищено, сварено, истолчёно картошки. Семья сидела за столом и осыпала благодарностью сына.
- О мать видала, ещё один кормилец появился в семье, теперь есть кому помогать, да, - отец улыбнулся и подмигнул Витьки правым глазом, и снова принялся за рыбу. Тот смущенно глядел на отца. 
- Хоть раз что-то путное сделал, а то одни неприятности, да сынок – и мать вытерев об фартук руки, положила ему на голову ладонь погладила по голове,- хороший парнишка, я думаю что из тебя должен получиться настоящей хозяин-добытчик.   
 После ужина Виткина семья разбежалась по комнатам. Витёк с братом Андреем разобрали постели и завалились спать. «Следующий день должен был быть лучше» - так думал Витёк, а вернее не думал, это был его жизненный девиз.
  Последнее лето катилось, бежало, в этом году, осенью, Витёк должен был пойти в первый класс. Многие об этом только и мечтают но ни Витек, ему вся эта наука в тягость, улица – это круто, а школа – это самомучение. Брат его Андрей уже два года отмучился в школе и переходил в третий класс. Он так говорил: «Ни чё ни чё, пойдёшь в школу там тебя научат». Витёк пока об школе сильно и не думал. Его интересовало другое, великое слово – Свобода, оно его вдохновляя-ло, это слово было созвучно со словом ветер, такой же неуёмный, шустрый, прыткий, никому не подчиняющийся, ну прям как Витёк. Утром следующего дня всё шло прекрасно. Мать ушла рано на работу в 5-ть утра, когда они ещё спали, отец чуть позже. Проснулся Витёк около девятого часу, когда ветер стучал в окно открывшейся форточкой, он качал её туда сюда и резко ударял об раму, да так, что Витек от этого шума проснулся. Он открыл глаза и прищурив глаза от яркого солнечного света посмотрел в окно. Солнце роняло свои золотые лучи на чудесные цветы стоявшие на подоконнике.
- Андрей ты уже проснулся? – спросил он у брата, и потянулся вверх руками, широко открыв рот - зевнул, показывая брату белые зубы.
Тот заворочался в постели и что-то нехотя буркнул: «Угу, нет» Странные, противоречивые, его ответы были не понятны Витьку. Витёк резко откинул одеяло, привстал, сел на кровати и опустил ноги вниз коснувшись ими бетонного полу. Бетонный пол был холодным как «смерть». Он нехотя нагнулся и заглянул под кровать, где-то там, должны были быть его любимые тапочки, он вчера их шваркнул туда, а теперь вот пришлось вставать на карачки и вытаскивать их оттуда. Нащупав рукою, он вытащил их, поставил ровно перед

                158
собой. Нырнув ногами в тапочки пошкандылял на кухню. Зайдя на кухню, стал шарить по кастрюлькам, в одной из кастрюлек нашёл суп. Витёк был уже не маленьким и мог сам подогреть его. Он взял в руки спички и достал из коробки одну спичинку с зелёной головкой как жабья кожа, чиркнул ей, открыл конфорку и поднёс спичку, на плите как по волшебству вспыхнул голубой цветочек. Пока суп подогревался Витёк пошёл ванную. Почистил зубы, умылся и вернулся на кухню. Суп к тому времени подогрелся. Из шкафчика достал тарелочку налил в неё суп, достал из шухлядки ложку, вынул хлеб, и принялся кушать. На кухню вошёл брат. Вид у него был не очень. Протирая глаза, он поинтересовался:
- Чего хаваем а? – голос его был хрипловат.    
- Суп, садись, я уже подогрел его – ответил Витёк и продолжил кушать. После завтрака Витек оделся и вышел на улицу. На улице так всё и звенело. Воробьи расчирикивали в своё удовольствие сонеты. Ночью была небольшая гроза, и мелкий дождь прибил к земле серую пыль, воздух был насыщен влагой. Было как-то легко. Витёк вдохнул в себя полную грудь кислорода и закрыл глаза от солнечных лучей, падающих ему в лицо. «А-а как хорошо» - подумал он и обвёл вокруг себя взглядом. Люди шли по дороге, вниз, верх, по делам и так. Присмотревшись, вдалеке он увидел друга Леху. Тот играл с мячом. Он бил по мячу, тот летел, ударялся об стену дома и отскакивал обратно к нему, он подбегал и наносил по нему снова удар. Игра была монотонной, однообразной. Витёк направился к нему по дорожке. На встречу ехала шестёрка, Витек прижался ближе к бордюру, чтобы пропустить её, машина проехала мимо и Витёк сошёл на дорожку. К Лехе он подошёл со спины, тот ничего не замечая, с азартом, упорно долби мяч об стену.
- Здорова «Пеле» - заговорил Витёк, - какой счёт, наши побеждают?
И Леха резко обернулся назад, он увидел Витька тот стоял засунув руки в карманы, и весело улыбался, Сейчас должно было сработать что-то такое ехидное, Леха соображал чтобы такое ляпнуть в ответ.
- А то 5:0 - и он подхватил в руки подкатившиеся к нему мяч.
- Добре, а меня в команду возьмёте, я тоже хочу парочку голов закатить – и он пхнул нагой рядом лежавший кирпич.   
- Свободно – ответил Лёха и кинул ему под ноги мяч, – бей.
И Витёк ударил по мячу, мяч ударился об стену и снова покатился к ребятам. Теперь они играли вдвоем, один раз бил Лёха, другой раз наносил удар Витёк. Игра продолжалась где-то с пол чеса, а когда им надоело, они остановились, сели на лавочку. Как раз в это время из соседнего подъезда выехал на новеньком велосипеде Димка Симаков по прозвищу – жук, кличка была ему присвоена за его «щедрость» так как он ни с кем не дружил и никому, никогда, ничего не давал. Он был самый настоящий, как это по-русски, а вот -  жмот.

                159         
Отец его был важная шишка в городе, ещё бы, директор универмага,
все с просьбой обращались к нему, так что всё что появлялось в городе, первым попадало ему в руки. Они с завистью наблюдали, как Димка - жук сел на велосипед и потянул в их сторону. Он проехал мимо в 15 метрах от них вверх по улице, не замечая ребят, а те наблюдали за ним. Хороший велосипед школьник. Серебристые спицы поблескивали на колесе как солнечные лучи, яркая лаковая зелёная окраска была приятно глазам. Изогнутый руль был похож на рога зрелого барана, на правой стороне, на руле, маленький, кругленький звоночек. Серые пластиковые удобные рукам ручки чтобы держать руль. Правда силушка был жестковатая. Ох –ох, на спицах стояли чудо светоотражающие катафоты, они вращались по кругу. Звёздочка вращалась педалями, на звёздочку была надета цепь, она тянулась до заднего колеса. Передняя звездочка была намного больше, нежели задняя. Задняя был маленькая в размер с кулак, а та к которой были приделаны педали величиной с тарелку. Он прокатил мимо них как ветер, слегка пригнувшись, быстро вращая педали. Лёха и Витёк сидели на лавочки и с завистью смотрели ему в след. Жаль, но них не было велосипедов. И по этому им приходилось довольствоваться только наблюдением.
- Я бы щас тоже прокатиться на велосипеде – заговорил Лёха, - да у родителей денег нет, они мне не купят такой, скажут - дорого.
- Да – протянул Витёк, и сплюнув на землю предложил: - Есть тут у меня одна идейка ,точнее план, покумекал я и нашёл.
- Какая? – поинтересовался Лёха.
- Ну она не совсем хорошая, но зато интересная-я. Ты поможешь мне? Мы тоже можем покататься на таком же велосипеде.
- Это как – удивлёно спросил Лёха.
- Есть. Смотри обьесняю - и он, взяв палочку, стал чертить на песке - план. Ты подзываешь жука к себе и говоришь ему, что его звала мама, он спросит зачем, ну ты сбрехнешь чё-нибудь. Он тебе скажет: мне надо подняться, покарауль велосипед, ну не попрёт же он его наверх, тяжело всё-таки. Ты дашь ему добро, он уйдёт. Я беру у тебя велосипед и смываюсь. Он выходит из подъезда и подходит к тебе, ты объясняешь ему, что подошёл какой-то мужик и забрал велосипед. Он конечно в слёзы, бежит к матери, а мы катаемся на велосипеде целый день, я думаю что дня нам хватит вот так - и Витёк резко чиркнул ладошкою по горлу.
- А если он не согласиться, что делать?
- Согласиться, куда ж ему деваться, ведь он тебе доверяет, так.
- Ну в общем то да.
- Ну вот видишь как хорошо, значит он сейчас будет возвращаться обратно вниз по дорожке, ты махнёшь ему рукой и подзовешь его к себе, ну а там как и договаривались, понял – Витёк хлопнул по плечу

                160
Леху, тот стоял как солдат, ему предстояло сыграть роль.
- Угу – согласился Лёха, махнул головой и почухал за ухом.
- Всё, вон он уже едет наш объект, давай действуй, а я спрячусь в домике для детей - и Витек побежал в домик чем то похожий на сказочный. Построенный из досок, ярко выкрашенный.
Жук поравнялся с Лёхой, тот крикнул ему и, махнул рукой:
- Димка кати сюда, чё скажу, - Лёха немного волновался.
Димка подкатил к Лехе и спрыгнув с велосипеда подойдя, спросил:
- Зачем звал? –  и он поморщил нос.
- Тут это, - начел он нерешительно немного волнуясь, -  мать кажется тебя звала, кричала в окно: - Димка, Димка.
- Чего ей надо?
- Да откуда же я знаю, пойди и сам у неё спроси, чего ей надо.
- Слушай Лёха – обратился Димка,- я не могу бросить на улице велосипед, а тащиться с ним наверх тяжело, ты же здесь будешь, покарауль а, пока я сбегаю, - и он катнул велосипед к Лёхе, Леха взялся за руль, - я сейчас быстро – крику он убегая.
- Да ладно – удивился Лёха и почувствовал, получилось. Из домика выскочил Витек, он подбежал к Лёхе вырвал у него велик и крикнул:
- Всё давай сюда, я погнал, а ты стой, как только он подойдет, будет спрашивать, ты отвечай, как договорились, понял.
Витёк вскочил на велосипед как на коня и рванул с места. Он летел вниз по дорожке, только ветер свистел в ушах. Через минуту, когда Витек завернул за дом, из подъезда вышел Димка – жук. Он подошёл к Лехе и увидел что Лёха стоит без техники, он сдвинул чёрные брови и с недоумением вопросил: «А где велосипед?».
- Дим ты прости – начел оправдываться Лёха, - тут ко мне подошёл страшный мужик в чёрных очках, он приставил мне к горлу нож и сказал что если я не отдам велосипед то он меня зарежет, вот. Что мне оставалось делать, ну вот я и… Димка побледнел, он стал белым как простынь, он с усилие проглотил комок слюны, вставший у него от такого сообщения в горле. Глаза заблестели, из них покатились слёзы, он опустился на колени и стал тереть глаза заныл: - Мой велосипед, меня папа теперь убьёт.
- Димка ты чё – спросил его Лёха, но тот не отвечал, Лёха продолжал, - не стоит плакать, мы заявим в милицию и отыщем твой велосипед.
Димка какое-то время молчал, скорее всего он был в шоковом состоянии, так всегда бывает если что-то случается с человеком то он попадает в стрессовую ситуацию, как раз в такую ситуацию попал Димка. Он встал и медленно потянул обратно к подъезду, плечи его были опущены, он вздрагивал ими, а когда Димка скрылся в подъез-де, то Лёха пошёл вниз по дороге.  Лёха знал где сейчас находиться Витёк. Он нашёл его на старом месте. Тот гарцевал на велосипеде по площадке. Он дёргал на себя руль и велосипед вставал на дыбы

                161
как это делают кони. Витёк разгонялся и резко тормозил, занося в сторону заднее колесо, разгоняя пыль, как говориться, он просто-напросто выпендривался. Крутил восьмерку, ездил на заднем колесе. И как он только не пробовал на нём, всё это у него здорово получалось. Лёха стоял в стороне и наблюдал.
- Ну чё там наш жмот не умер? – спросил Витек.
- Н-е-т, если бы ты видел его лицо, когда я ему сказал что велик угнали, он вытаращил глаза как будто его долбануло молнией в
100 000 т вольт, а заплакал и пошёл мамке жаловаться.
- А-а пусть поплачет ему полезно, да мы же и не насовсем украли, ну покатаемся и вернём, да. - Мы не грабители, мы честные - кричал Витёк, делая круговой объезд. Он поставил по сплошной линии кирпичи и пробовал проехать между ними объезжая их.
- Вить дай мне прокатиться – обратился Лёха.
Витёк развернулся и подъехал к Лехе спрыгнул с велосипеда.
- На – и он передал велосипед Лёхе.
Лёха закинул ногу встал на падали и оттолкнувшись тронул вперёд стал крутить педалями, велосипед покатил: «Эгей» - кричал Лёха.
Долго ли он катались на чужом, украденном велосипеде. Только вот уже через три чеса их заметили. Витек издали увидел Димку, он шел не один, рядом шла его мама, они приближались к ним. Витёк понял что дел плохо, их обнаружили и надо мотать. Но кто мог сболтнуть. «Может кто-то видел ещё как он угонял велик, конечно видел» -предположил он, раздумывать было некогда, да и Димка знал это место он иногда приходи сюда. Витёк крикнул Лёхе: «Смываемся засекли». И они бросились бежать. Димка и мать побежали догонять. Мать кричала им в след: «Бандиты, я вас в тюрьму посажу, я вашем матерям расскажу, пусть они вас высекут». Поздно вечер Витёк вернулся домой. И то что кричала Димкина мать сбылось, оно стало пророческим. Отец не задавая сыну никаких лишних вопросов сдёрнул штаны, снял ремень и стал отхаживать его по мягкому месту. Витёк сначала визжал как поросёнок, а потом замолчал и только мать бегал вокруг них приговаривая:
- Отец прошу тебя не сильно, он же ещё маленький.
- Маленький, - кричал отец и вены на его шее страшно раздувались, они были похожи на толстые верёвки, которыми привязывают коров, когда ведут на убой, лицо багровело, делалось красным как полковое знамя, – а воровать не маленький, научился стервец, я его этому учил а. Я те покажу как чужое брать, засранец, я те покажу как отца позорить, я те покажу как измываться над матерью, он сёк его со всего маху, а Витёк – выл, хватался руками за грязный половик и тянул его на себя. - Батя работает не покладая рук, а он - воровать.  На тебе за - воровство, на тебе за - брехню. Экзекуция продолжалась не долго, но и пяти минут хватило, чтобы потом две недели у

                162       
Витька болела задница. У Лехи происходило в квартире тоже самое. Его высекли и строго запретили встречаться с хулиганом Витькой, сказали, что если он встретиться с ним, то они его лишат всех привилегий, а привилегии были хорошие: конфетки, игрушки ну и когда хотел - отпускали на улицу. Почти до самой школы Витёк не встречался с Лёхой. Лето заканчивалось, шёл месяц Август, послед-ние деньки догуливал Витёк. Верне досиживал дома. Приближался Витькин день рождения. День рождения у него был 2 сентября. Надо было готовиться к школе. Примерно за неделю до школы они с мам-ой пошли в магазин. Долго они выбирали ему портфель и после долгих мучительных поисков купили ему ранец с лямками, его можно было носить на спине, а так же за ручку. Тетрадей, пару ручек, резинку, линейку, карандашей и ещё много чего. Ну в общем всё чтобы он мог нормально учиться, получить приличные знания. И стать хорошим специалистом. За день до 1 сентября день был хлопотливый. Мать отпросилась у директора столовой на линейку, объяснила ему, что сын идёт в первый класс и ей обязательно надо быть на линейки, это так важно для неё. Директор человек понимаю-щий отпустил её. Школа была не далеко от них в соседнем квартале, на улице Минина, номер школы был №13 интересное число, не прав-да ли. В последствии этой школе присвоят имя одного из героев, воевавшем и погибшем в Афганистане. Мальчик учился в этой школе и погиб как герой, выполнив свой интернациональный долг. Школу назвали его именем. Но это будет после, а пока что это просто школа с номером чёртовой дюжины. Мать заранее купила цветы и постави-ла их на столе в хрустальную вазу, цветы надо было подарить учительнице. Всю ночь Витька крутился в постели, он ни как не мог заснуть, ему не давала покоя мысль: что он завтра пойдёт в школу, мысль возбуждала в нём кровь, он представлял себе класс с новыми ребятами, учительницей. В конце концов он уснул, ему приснился глобус, школьная доска и учительница выводящая на доске белым мелом первое слово: Мама. Ах это волшебное слово, найдётся ли лучше слово а? Нет, это самое нежное создание. Витька сидел смирно за партой и внимательно слушал учительницу.
  Неожиданно всё прервалось, Витьку толкнули в бок, и он - очнулся.
- Вставай пора в школу, - послышалось ему, он услышал чей-то нежный шёпот прямо над ухом, как будто это жужжала пчела, он открыл глаза и увидел, что над его кроватью стояла, низко наклонившись, мама - Люба, она улыбалась, – вставай сынок, тебе сегодня в школу, я пойду завтрак приготовлю, а вы вставайте, это и тебя касается Андрюша ну давайте ребятушки, а то опоздаем, сегод-ня такой день. На кухне зазвенели кастрюльки, тарелочки, ребята встали, заправили кровати. В ванну первым зашёл Витёк, за ним следом шнырнул Андрей, и что у них там произошло непонятное, в

                163   
общем они не поладили, задрались, со стены полетела полочка с зубным порошком, порошок рассыпался по всей ванне. Андрей толкнул Витьку, он был старше и сильнее и тот грохнулся в ванну, при этом набив себе большущий шишец. Мать забежала в ванну дёрнула Андрея и стала вытаскивать из ванной Витьку.
- Господи, вы не можете хоть сегодня не портить день – кричала она.
Нет, ну что обязательно надо было подраться, вы что не можете без этого, как петухи я не знаю, Андрей ты старший и должен быть умнее, а ты сам затеваещь драку – мать нервно дёргала его за руку.
Завтракали молча. Витёк надулся как пузырь и не разговаривал. После завтрака стали надевать школьную форму. Новая Форма Витьке нравилась, она была у всех школьников одинаковая, костюм и брюки тёмно-синего цвета. На правом предплечье была эмблема книга с восходящим солнцем. Белая рубашка. На пиджаке были нагрудные карманы и боковые. Пуговицы были на костюме алюмин-иевые, у некоторых окрашивались в жёлтый цвет. В карман как всег-да ложились нужные вещи: раскладной ножик, маленькая рогатка сделанная из проволоки стреляющая шпонками. Ну и 20копеек – это чтобы на одной из перемен купить в школьной столовой котлетку хлеба и стакан чая. Мать вынула из вазы букет цветов и они вышли на улицу. На чесах было половина девятого. Школа находилась в двух километрах от дома, шли пешком быстро и уже через 30 минут были возле школы. Народу собралось. Все были нарядные. Много цветов. Молодая учительница собрала новый класс. Витёк стоял пятым в шеренге. Началась линейка. Сначала выступала директор школы. Она рассказывала, как хорошо учиться в их школе, как много интересного они познают для себя в этих стенах. Витек всё время отвлекался, он крутил головой, смотрел, то на мать, то на учительни-цу, то на директора школы. После церемонии дети кинулись дарить учителям цветы. Витёк тоже подошёл к своей учительнице и подар-ил букет из георгинов. Зазвенел звонок и уже не дети, но школьники строем пошли в школу, первой шла их учительница по-русскому языку Шамина Наталья Васильевна. Витькина мать стояла вместе с остальными родителями и вытирала платочком слёзы, да это сенти-ментальность сынок Витя пошёл в первый класс. «Пусть учиться, пусть станет настоявшим человеком» - думала Люба и вытирала платочком солёные слёзы, слёзы радости, а не печали её сердце радовалось. Это так прекрасно когда ты видишь своих детей делаю-щих в жизни первые шаги. Витькин класс скрылся за дверями школы и родители стали расходиться по делам. Люба пошла домой. Оба сына теперь учились в школе. Дома она принялась за уборку кварти-ры, надо было подготовить её к завтрашнему дню, к дню рождения Вити. К ним должны были прейти друзья отца и матери. Мать мела, скребла, сметал паутину. Мыла пыл, готовила еду, всё шло полным

                164
ходом. К обеду, вернулся из школы Витя, он был возбуждённым, он рассказывал, как здорово было на уроках, как много он узнал нового, познакомился с хорошими ребятами.
- Ну что ж я рада что тебе нравиться учиться, учись сынок, может станешь большим человеком. Я хоть за тебя порадуюсь.
- Мам, нам учительница сказала, что на земле есть чётные, люди это  правда? А почему они чёрные, их что покрасили?
- Да есть, ни кто их не красил у них просто такой цвет кожи, они живут в Африке, а есть ещё и жёлтые, красные, много чего интере-сного на земле, а ты кроме нашего двора и Волги ничего и не видел.
- Да это точно. Мам я хочу в Африку поехать.
- Чего это ты там забыл?
- Просто посмотреть, говорят там жарко, львы бегают по саванне.
- Ладно мечтатель, снимай ранец, форму и садись кушать. Через час пришёл и Андрей у него на один урок было больше. Он присоединил-ся к Витьки, теперь они сидели рядом и весело уплетали за обе щёки суп из фрикаделек. Мать как всегда мыла кастрюльки, перешла на тарелки. Дети, после того как поели, пошли на улицу гулять. 
Вечером, с работы вернулся отец. Мать налила ему супу из фрикаде-лек, а сама продолжила готовить на завтрашний день новые блюда, ведь Витьку завтра исполниться 7 лет, надо чем-то будет удивить гостей. Она чистила картошку, морковку, резала мелко капусту, в кастрюльки варились яички. В сковороде жарилось мясо. Густой пар поднимался над кастрюлями, он стоял облаком, всё это смешивали-сь, летало по кухне, можно было вдыхать чудный запах и радоват-ься. Витёк с Андреем играли в новую игру. Игра была простой. Выкапывалась ямка небольшого размера, игрок брал камушек и отходил от неё на пять шагов. Прицеливался и старался попасть в центр ямки. Витёк набрал камней полные карманы, и встав за разметку кидал камни. Ему ни как не удавалось попасть в ямку. Камни всё время перелетали, либо рядом – не достигая цели. Андрюха же напротив, он попадал и попадал в ямку, счёт игры вёлся от попавшего камня. Витёк – злился, у него не хватало меткости и терпения. Он увидел на дереве ворону. Та с интересом наблюдал за их действиями. Она расправляла большим чёрным клювом перья.
- Спорим что я сейчас в неё попаду – уверял Витёк выбирая самый большой камень, он взял его в руки и чуть подкинул в ладони.
- Ха ты в ямку не мог попасть, а хочешь в ворону, там же не менее 15 метров, да ещё так высоко, я знаю ты мастер трепаться.
- Смотри – крикнул Витька и разбежавшись размахнулся назад, рука резко пошла вверх и он кинул камень. Ворона была не дура, она видит такое дело, что в неё что-то кинули, она не стала ждать когда камень попадёт, она вспорхнула и полетела. Камень прошёл далеко от того места где находилась ворона. Он пролетел над деревом и

                165
дальше, а дальше стоял дом, в доме были окна,  в окнах - стёкла и как это всегда бывает, камень не попав в одну цель, достиг другой он попал в окно, послышался - звон, посыпались стёкла. Из окна высунулась голова мужика, он покрутил головой подсчитал убытки  и увидев неподалёку ребят закричала басом на весь квартал:
- Хулиганы, шпана, щас я выйду к вам, поймаю уши накручу.
Витёк и Андрей не стали ждать когда он спуститься и надерёт им уши, они рванули с места и побежали вниз по дороге.
Долго мужик ещё кричал им в след, что он вызовет- милицию, что он всё расскажет их родителям, он узнал их, им теперь несдобровать.
Но ребята уже были далеко от того места. Они утекали.
- Слушай, а если он и вправду нас угадал, и расскажет отцу, про то что мы сделали, что тогда – интересовался Витёк у Андрюхи.
- Только не надо на меня валить, я тут не причём – говорил Андрюха, - окно разбил - ты, значит, ремнём будут сечь тебя, я то не бил.
Витёк сел на корточки. Взялся за голову руками и с ужасом понял:
- Вот блин, куда не сунься, везде расчёт производиться - задницей.
- Так кто ж тебе виноват, за каким ты… кидал в эту варану, ну играли чего надо было… фарсануть что ли? Глупый ты Витёк вот и влипаешь во все неприятности, думаю что тебе будет, готовь зад.
- А ведь завтра у меня день рождение, как же я... – вздохнул он.
- Ну вот, как раз подарочек родителям, да ладно, ты не переживай всё обойдется, - успокаивал Андрюха, - чё ты скис, держи хвост пистолетом, может он нас ещё и не угадал, а так просто крикнул чтобы мы испугались, ладно пойдём домой.
Шли медленно, не торопились, боялись, а вдруг им встретиться мужик, а вдруг он их ждёт возле подъезда. Но всё обошлось, никого они по дороге дамой не встретили. В квартиру они зашли тихо, почти без шума. Отец лежал на диване смотрел футбол. Мать гремела на кухне. Витёк и Андрей прошли мимо кухни в свою комнату и закрылись, чтобы их не было слышно. Весь вечер они просидели в комнате. Витёк как путний взял в руки учебник и стал читать, а Андрей что-то писал в тетради. В их комнату открылась дверь, зашла мать, она увидев что ребят заняты делом одобрила:
- Занимаетесь, это хорошо, ну не буду вам мешать, когда спать ляжете свет выключите, хорошо, - и мать вышла, закрыв дверь. 
Витёк смотрел в книгу, а видел – фигу, у него ни как не шло из головы его проделка. Он думал: «А если мужик пожалуется отцу». При таких мыслях его тут же кидало в дрожь, и по телу бежали большие мурашки. Сердце сжималось, и он - вздрагивал. Он уже представлял себе картину: озлобленное лицо отца, в руке ремень. 
Андрей встал из-за стола и предложил: «Слышь Вить давай ложиться спать, завтра в школу, рано вставать».
Витёк откинул в сторону книгу. Потянулся руками к верху, зевнул.

                166
- Давай, все ровно толку мало, ни чё не лезет в голову, всё это - окно разбитое и мужик мерещиться, как он кулаками тряс а. 
Рано утром их разбудила мама, она зашла в комнату, подошла к Витькиной постели и прошептала у него над самым ухом:
- Вставай, со-н-я – протянула она, - с днём рождения тебя.
Витя открыл глаза и увидел перед собой улыбающееся лицо мамы.
- Хорошо я сейчас – ответил Витёк и стал собираться.
- Я иду на кухню и жду вас там, ребята не задерживайтесь.
В это утро мама хвалила Витька, он кушал кашу, улыбался, он чувствовал к себе настоящую материнскую любовь.
- Так не забудь, сегодня к нам придут гости, попрошу не хулиганить, да и чуть не забыла, там тебе подарок в зале на столе лежит.
- А что там? – поинтересовался Витя, отодвигая от себя тарелку.
- Пойди, открой и сам всё уведешь, папа покупал, я не знаю что - она взяла со стола тарелку и положила её в раковину, открыла кран с горячей водой и принялась её мыть.
Витёк быстро спрыгнул со стула, и как угорелый помчался в зал по пути в зал он зацепил рукой вазу с цветами, она качнулась и полетела на пол, но благо стекло у неё было крепкое и она не разбилась, цветы рассыпались, а из неё вылилась вода.
- Господи, а спокойней нельзя – крикнула мать, - не дитё, а чёрт с хвостом, да не даром мне перед самыми родами снилась нечистая сила, вот тебе и сон хошь верь, хошь не верь. Что сказать - Бесёнок.
Следом за ним вылетел из-за стола и Андрей, ему тоже было интересно посмотреть на подарок, этот растяпа споткнулся оп приступ порога, и растянулся в коридоре как щука, но тут же быстро поднялся, и схватившись за ушибленную коленку похромал к брату.
- Вы что очумели, с ума все по сходили, куда это подарок денется, лежит себе на столе и лежит, лбы расшибёте – удивлялась она.
В зале на столе лежал большой плоский коробок. Витёк подбежал к нему и стал раскрывать его край. Раскрыв коробок, он засунул в него руку, нащупал что-то твёрдое и потянул на себя. Он вытащил большую жестяную доску. В жестяной доске были отверстия, а в них торчали тонкие гвоздики. Он повернул доску набок и прочитал с боку доски надпись по слогам, благо он уже немного разбирался в буквах.
- На-ст-ол-ьн-ый хо-кк-ей - его сердце запрыгало от радости.
- А ну дай гляну – вклинился Андрей и стал рассматривать игру.
Это была игра. В одной из бумажек они нашли хоккеистов. Одни были окрашены в - красный цвет, другие в - синий. Хоккеисты были плоские как жесть. На доске виднелись рычаги управления. Витёк стал вставлять хоккеистов в проёмы, уже через минуту игра была собрана. Андрёй с интересом разглядывал Витьки подарок.
- Смотри какие ворота, а хоккеисты, давай рубанём один тайм – предложил Андрюха схватил рычаги и стад двигать хоккеистами.

                167
 Но тут в зал вошла мама и всё испортила. Голос её был строг:
- Так, бросаем все игры, жива одеваться и в школу, я кому сказала мне что десять раз повторять, сейчас ремень возьму. 
Витёк и Андрей нехотя оторвались от игры, так и не успев ни разу щёлкнуть плоским хоккеистами по шайбе.
- Прейдёте со школы тогда и будите играть, а сейчас марш в школу.
Тон её был высок. Ребята не стали возникать. Они собрали портфели и пошли в школу. По дороге они разговаривали об хоккее, теперь это была их новая тема для обсуждения.
Первые два урока Витёк ловил мух. Муха садилась к нему на парту, и он хапал её рукой. Подносил к уху, встряхивал её и прислушивался, как она металась по замкнутому пространству кулака, ей было тесно и она  в ужасе старалась вырваться, но вокруг была тьма - замкнутое пространство. А Витек с наслаждением слушал её жалобное жужжание. На перемене он выходил из класса в коридор, вливался в массы. Ребята играли в игру «пробки». А он наблюдал за действиями игроков. И так ему это нравилось, что он тоже входил игроком. Игра было проста. Обычная пробка от зубной пасты или любого флакона из-под духов бросалась на пол. Игрок должен был ударять по своей пробке нагой, чтобы попасть в чужую. Если его пробка задевала чужую, то он забирал её себе. И снова игра продолжалась. Если пробок не было, то их можно было купить. Витёк купил себе на двадцать копеек 2-ве пробки.
- Кто будет играть со мной в пробки? – зазывал к себе  игроков Толик Чистолюбов. Ребята жались, поёживались, они боялись с ним вступать в игру, все знали, что он - мастер спорта по пробкам.
- Я хочу – и из толпы вышел Витёк, он держал руки в карманах. 
- Ну давай чувак кидай, не боишься со мной играть? - и он ухмыльнулся, брезгливо посмотрев на Витька, ведь он был старше его на шесть лет. - Правила знаешь? Обьесняю: если встанет на широкую – три раза бьёшь нагой по пробке, если верхнюю то – пять, понял, но боюсь что ни у кого пока не вставало на верхнею. Ладно, давай, ты кидаешь первый – и он посмотрел на Витька.
Витёк вытащил из кармана белую пробку из-под зубной пасты и кинул её на пол. Она закрутилась, завертелась, остановилась. Ни на верхний конец, ни на нижний она не встала, она лежала на боку.
- Ни чего – проговорил Толик и кинул свою, у него тоже не встал.
- Так давай, ты продолжаешь -  Толик, сделал лицо серозным. 
Витек кидал, ударял по пробке нагой, он входил в азарт, его сердце разгорячалось, вспыхивало, когда он почти попадал в пробку, и она пролетала рядом с Толиной. Он злился, нервно махал руками. Игра продолжалась. Толик ударил по своей пробке нагой, и она столкнулась с Витькиной. Это означало что он - проиграл и его пробка переходит в собственность Толика. Витёк делал недовольное

                168
лицо, он сжимал губы и грустно смотрел на пробки соединённые в
одной точке. Толик подбирал пробку, клал в карман, хлопал в ладо-ни, растирал руки и спрашивал у игрока о дальнейшем его плане.
- Ну-с продолжим, у вас есть ещё чем играть - и он ехидно хихикал.
Витек вытаскивал из кармана последнею пробку, крутил в руках  смотрел на неё а затем отвечал:
- Есть одна, продолжим – и он прищуривал глаз как бы прицеливаясь кидал пробку, она вертелась волчком и игра снова продолжалась. Толпа окружала игроков и с азартом смотрела на игру.
Толик бил по пробке нагой и она сталкивалась с Виткиной.
- Что паря - говорил он как бы с издёвкой, - вижу тебе сегодня не везёт, не вой день, захочешь ещё сыграть подходи - он поднимал пробки и прятал их в карман – при этом противно улыбался.
Звенел звонок и все тут же разбегались по классам на уроки.
После уроков Витек вернулся домой. Первым делом он кинулся к игре, не раздеваясь, не кушая. Мать гремела на кухне тарелками.
- Не успел прийти сразу за игру - возмущалась мать, - ты хоть поел бы что ли, а потом уж играл. Иди похлебай супчику я уже налила горяченький, а то остынет. Ведь голодный же загубишь желудок.
И Витек послушно шёл на кухню. После супчика он снова возвращался к игре и крутил хоккеистами. Игра предназначалась для двоих, но так как Андрея не было, то Витьку приходилось играть одному, но это его не огорчало, он мог спокойно играть и один.
Чуть позже вернулся Андрей, и игра уже велась на пару вдвоём. Но и шума в квартире прибавлялось в двое больше. Велась ожесточенн - ая борьба. В конце игры всегда кто-то был недовольный, не так забил, не так сделал. К вечеру в квартире собрались друзья отца, подружки мамы. Они вручали имениннику подарки. Витёк был рад подаркам. Отмечали Витькин день рождения. Весело плясали, пили - водку. Вот только одного Витёк не понимал, почему день рождение ему, а пляшут взрослые, странно всё это. Хотя и торт был Витё его  ел и запивал лимонадом - «Буратино» но это было всё не то, всё это происходило отдельно от взрослых, а ему хотелось быть со взрослыми, сидеть за одним столом, слушать их серьёзные речи. Выходить с мужиками на балкон, смотреть на них как они курят, и если уж не курить, так хоть тайком втягивать в себя табачный дым. Конечно же всё это ему хотелось. Но как говорила мама: мал ещо, сынок гляди-гляди у тебя всё впереди. И он понимал что с мамой не поспоришь и уж тем более с отцом у того разговор короткий – нет и всё. Ближе к ночи гости стали потихоньку рассасываться. Сначала мамины подруги, а затем и друзья отца, их жёны тащили за руки, упрашивая: «Поедем, может уж же хватит а-а, сколько можно, не тресните». А они полу трезвые, упирались, мычали как трёх летние бычата, ведь на столе в бутылке ёщё оставалось чуть-чуть.
 
                169
В конце концов гости разошлись и в квартире стало – тихо, как на кладбище в понедельник. Ребята давно спали, отец так много принял на грудь что отрубился прямо на диване, мать не стала его будить, она собирала со стола грязную посуду и носила её на кухню, там складировала, но мыть её не собиралась, устала. Убрав со стола, она выключила свет и пошла к себе в комнату.
Всю ночь Витьке снились - лошади, никогда в своей жизни он не видел настоящих, живых лошадей. Рыжие, чёрные - как донецкий уголь, с плотной мускулатурой с пышно-длинными гривами они скакали в галоп по дикому полю, поросшему мохнатым ковылём. Витек стоял, смотрел открыв рот, ему так хотелось прокатиться на лошади, сердце его трепетало при виде этих красавцев. Когда табун делал круг, то земля слегка под нагими подрагивала. Хвосты развевались на ветру и Витька улыбался, ему хотелось крикнуть, позвать их, но вдруг они испугаются и ускачут далеко-далеко, и он не сможет больше увидеть их. Это Витьку пугало больше всего. Он решил ползком по земле приблизиться к ним ближе, благо ковыль был высоким и густым. Он лёг на землю и стал передвигаться ползком. Кони стояли на месте, они опустили головы и спокойно паслись, пощипывая сладкую травку – спорыш. Витёк не терял надежды, он приближался всё ближе и ближе  вот-вот он уже должен был подкрасться к ним вплотную. Он подполз совсем близко и увидел очаровательную кобылицу, нет это была не кобылица а конь радости. Сероватая кожа была украшена тёмными пятнами чем-то похожими на яблоки. Да-да иногда их так и называют - конь в яблок-ах. Кобылка спокойно, ничего не подозревая, шарила большущими губами по траве и ловко слезала её зубами как садовник ножницами. Большие её чёрные глаза так и шарили по траве, высматривая себе лучший корм. Грива опускалась вниз и закрывала шею, немного глаза. Она преступала небольшими шагами. Надоедливые оводы так и крутились над её спиной, они старались присесть на спину и укусить её, но как только им удавалось сделать посадку, то кобыла сразу же реагировала на это. Она подёргивала кожей и тут же хлестала по спине хвостом и оводы в ужасе, что их могут уничтож-ить разлетались кто куда. Витёк был уже в пяти метрах от кобылы он наблюдал за ней, он не знал, как лучше подкрасться к ней, неожидан-но или подозвать к себе. Он привстал, согнулся, лошадь не отреагир-овала, она всё так же продолжала кушать. Витёк стал приближаться к ней и звать её: «Кось, кось, кось» - он шептал тихо-тихо, шепеляв-ым голосом, призывал её. Кобылка подняла голову, насторожилась, поставив уши вверх, будто это были боеголовки направленные на врага, и стал ими шевелить слегка поворачивая как локаторами влево, вправо. Взгляд её устремился на Витьку. Она изучала его, присматриваясь к нему, кто это и что это за индивидуум. Чего ему от

                170
неё надо? Но Витёк не останавливался, он упорно приближался  и
приближался к ней, с каждым шагом оно становился ближе к чудной кобылице, выросшей здесь, в диких степях. Подойдя почти близко Витек кинулся к ней и успел схватиться за её пышную гриву. Она попыталась рвануться с места, но Витек резко вскочил ей на спину и пригнулся, она резко встала на дыбы, пытаясь его сбросить с себя, но он прижался к её шее и крепко вцепился. Тогда она рванулась вперёд и понеслась сломя голову. В его ушах свистел ветер, ветер развевались его светлые волосы. Витек вцепившись в гриву сидел прижавшись к её спине, а кобыла летела в галоп, такого ощущения Витек никогда не ощущал, это была скорость, ему казалось что он вот-вот обгонит ветер. Всё было перед ним открыто: поле, воздух, небо, и прохладный ветер - бьющий в лицо, всё мелькало перед его лицом, а он – скакал. Но зато какая радость была в душе, его сердце наполнялось восторгом, чувством необычайности полёта. Так он скакал пока не почувствовал что его кто-то толкает. Туман, белый туман вмиг рассеялся и он, открыл глаза, и всё что он видел во сне вмиг исчезло. Перед его лицом появилось улыбающиеся лицо мамы.
- В школу собираешься или будешь спать? – поинтересовалась она.
- Я сейчас – недовольно пробормотал Витек. Сон прервали, а был такой сон, ах как жалко – и он стал пальцами продирать слипшиеся глаза. Комната была наполнена ярким, утренним, солнечным светом.   
Андрюха суетливо собирал портфель он складывал в него учебники.
- Где же учебник по математики, куда я его засунул – бормотал он.
Витёк встал с кровати и пошкандылял в ванную. Через пять минут он вернулся, после умывания концы его волос были мокрыми, лицо розовело. Он заправил постель и стал одеваться. Одевшись - пошёл на кухню. Лёгкость утреней прохлады освежала его. Завтрак был - чай с колбасой и мелко нарезанными кусочками сыра. Уже через 23 минуты, не торопливо, он спускался вниз по бетонной лестнице…   
Школа, его ждала учёба, а он не хотел. «Ну что в этой учёбе одни мучения» – думал он, преступая со ступеньки на ступеньку. То ли дело улица, свобода. Он закинул ранец на спину и вышел на улицу.
День был отличным, но надо было иди в школу, и он - тронул в припрыжку на собственные мучения – так он считал.
 В школе он сидел за партой и занимался всякой ерундой, то чёртиков рисовал, то выцарапывал на парте своё имя большими печатными буквами. Как раз за этим делом его и застала учительни-ца, она подняла его и спросила: «Зачем он испортил государственн-ое имущество?». Витёк не мог ответить на этот вопрос, так как он делал это не специально, просто он хотел запечатлеть своё имя.
Его конечно отвели к классному руководителю, тот долго объяснял что так делать нельзя – Витёк молчал, он и сам понимал что нельзя но уж очень хочется как раз то чего нельзя. Так устроен человек.

                171   
Уроки заканчивались, и Витёк с большой радостью бежал домой, настроение у него было отличное. Он быстро забегал по бетонным порожкам на пятый этаж, доставал из портфеля ключ и открывал квартиру. Врывался как осенний ветер, небрежно кидал портфель на трюмо, забегал в свою комнату, переодевался, забегал на кухню, открывал стол из него хватал кусок хлеба, затем холодильник из него - колбасы, и уже мчался обратно вниз, жадно, прямо на ходу, откусывал колбосу, ему тек было удобней. Он торопился на улицу к пацанам, они играли в новую игру. Голубое небо было застлано большими облаками, они были такие смешные, они были такие пушистые как кроличий мех, белыми как снег, они были похожи на большие куски материи разбросанные мастером в спешке…   
Резко распахивалась двери подъезда и из них во двор вылетал, со  свистом и шумом Витёк, как будто у него за спиной были приделаны крылья, он мчался как ракета, подбегал, останавливался, а отдышавшись смотрел за ходом игры, доедая кусок колбасы, небрежно вытирал руки об штаны, и спрашивал их:
- А можно я буду играть с вами? Мне тоже хочется.
Ребята были так сильно заняты игрой, что они вроде как бы и не слышали его просьбы, но он снова повторял, уже громче, чётче:
- Можно я буду играть с вами? Ну пожалуйста» – и он делал печальным,  как бы сиротским своё детское лицо и тяжело вздыхал – это был театральный трюк, которым он пользовался для матери в нужных ситуациях. Но чтобы его приняли в игру ему снова пришлось его применить. Кто-то из старших отвлекался на пару минут, повора-чивал голову и басом говорил: «Ладно входи, но только будешь шестым, понял». И он с радостью кивал головой, входил.
 Правила игры были таковы. Отчерчивался небольшой круг, вовнутрь его ставилась канцерная банка из-под сгущёнки. Бралась палка, и ею надо было выбить банку из круга. Рядом с банкой стоял часовой. Он должен был охранять банку. Когда ребята бежал за палками, он мог коснуться своею палкой, и тот, кого он коснулся, становился часовым. Каждый удар по банке делал игрока выше по званию и так он доходил от солдата, до генерала. Витёк побежал за дом. Там находилась свалка, долго капаться не пришлось, этого добра там дофига, он нашёл палку и уже через минуту присоединил-ся, встал в очередь, чтобы кинуть ею в банку. Все кидали и не попадали, их палки, как назло отбивал часовой. Подошла очередь и до Витька. Витёк пристально посмотрел на банку ухмыльнулся, навёл её на банку палку, посмотрелся, отвёл палку назад, и размахн-увшись кинул её вперёд. Она летела рассекая воздушное пространс-тво, крутилась как вертолёт, сделала вокруг себя несколько оборот-ов. Часовой банки было вытянул свою корагочку вперёд, чтобы отбить палку, но не успел, палка снесла банку и полетел вместе с

                172   
ней дальше. Витёк от радости подпрыгнул и крикнул: «Есть, попал!».
Ребята стоявшие рядом похвалили его за меткость в особенности Сеня по прозвищу – Килька, тот не очень то любил хвалить, а тут:
- Ты смотри какой молодец, с первого раза, далеко пойдёшь, куцый – так он снисходительно назвал Витьку. 
Сеня - Килька, дали прозвище потому что он был тощий как доска дюймовка, но доска как то не культурно, а вот килька в самый раз просто и свободно, он не обижался. Вообще-то во дворе всегда был клички. Свинья – этот всегда ходил грязным, скворец – этот всегда играл на скрипке, злой – этот всегда выл чем-то не довольный, стеклянный – этот всегда подбирал бутылки и сдавал их в магазин. Ну в общем ни двор, а сплошной зверинец, но ни кто не жаловался...               
 После похвалы Витек разомлел, он сразу поднял голову вверх, распетушил свои длинные руки как крылья, и даже как-то стал по-другому, важно переставлять свои тонкие, чуть искривленные ноги. Друзья наблюдали за ним, как он меняется и похохатывали. Да теперь оставалось подобрать палку, чтобы часовой не зацепил и всё. Уварачиваясь от часового они похватали палки и продолжили игру. Снова они летели в банку, а часовой – отбивал. Витки нравилось быть в такой весёлой компании. Иногда, кто-то нарушал правила игры, и они тут же – срывались на нарушителя, устраивали шум, гам, спорили, доказывая нарушения, сначала они набрасывались на него и выгоняли, но потом через пять минут - прощали и снова брали в игру. Играли до самого темна, пока уже ничего совсем не было видно. Из окон уже доносились крики обеспокоенных матерей, они волновались, что на улице темно, а их чада где-то преподают: «Коля - дамой, Стёпа иди ужинать, Ваня – ты где, а ну дамой? - летело по кварталу с разных окон.
Солнце быстро падало за соседние дома и двор становился синим как тоска, все разбегались и он успокаивался, он становился молча-ливым. Изредка рядом проезжали машины и подавали длинные и короткие сигналы. В некоторых квартирах загоралась жёлтые лампочки, и дом походил на шахматную доску, там квадратики – черные, в которых ещё не загорелся свет, люди были на работе, а там жёлтые, в которых люди пришли с работы и приготавливались к отдыху, ужину, прилипали к телевизорам. Всё это было так заманчи-во, так интересно. Витек ка Ки его друзья тоже покину двор, он поднялся и зашёл в квартиру. Где-то там, за одним из жёлтых окон находился Витёк. Пол дня он был в школе, где его «турзучили» туда сюда добрые учителя. Он вернулся из школы, вышел на улицу и вдоволь наигрался, теперь ему надо было готовиться к завтрашнему дню, к школе, к урокам. Он сидел за столом и учил уроки.  Обхватив голову обеими руками, он упулися в книгу. В книги может и было написано интересно, но вот это было не очень интересно Витьку.

                173
- Чё не идёт в голову? – спрашивал его Андрюха, сидя на кровати с учебником математики и тут же добавлял: - У меня то же самое.
Он понимал что это всё бесполезно, встав с кровати он подошёл к выключателю и щёлкнул клавишей. «Надоело, давай лучше спать» - предложил Андрюха. Он вернулся к пастели, откинув оделяло залез под него. Под одеялом было мягко, тепло. За день тело набегавши-сь, намучилось - уставало, и вот теперь оно могло спокойно уснуть.
Время шло, дети - росли, они переходили из класса в класс. Нельзя было сказать что Витек был отстающим, нет, скорее всего он был ведущим, если где-то происходит драка, он обязательно окажется её участником. Учился он средне, и когда приносил дамой пятерку, то сразу об этом объявлял громогласно, что он получил хорошую отметку. А когда мать замечала, что он молчит, и его глаза опущены в пол, она задавала ему вопрос: «Опять двойка?». Он начинал врать, что ему поставили незаконно, что он знал тему, а ему поставили такую оценку за то, что он разбил аквариум с рыбками. «А так ты значит ещё и хулиганишь в школе – кричала она, размахивая руками, мать была недовольна поведением сына, и начинала - кипятиться. Она краснела, выходила из себя, брала в руки дневник, в котором было две или даже порой сразу три двойки и как-то неумело, смешно хлопала им по Витькиной голове. Витёк старался закрыться локтем. Он втягивал голову во внутрь туловища и зажмуривал глаза в таком положении он походил на только что родившегося слепого катанка. Таково было воспитание Витька, что не день – но новая оказия, одн-им словом – бандюк, если и не с большой, то с малой дороги это уж точно. Но Витёк уже привык ко всему этому, потому что он с детства был таким, в нем сидел энтот с хвостом и рогами и ни давал ему покоя, ни днем, ни ночью, он всё время его провоцировал на новые шалости малости. И по этому Витек рос настоящим стервецом – так звала его мать, когда была не в настроении, ежели он чего-то творил не то. Но дни – летели, жизнь – катилась, всё шло своим чередом... 
 День был обычный и начинался как всегда однообразно. Витёк с Андрюхой кушали, одевались и шли в школу. Отец ещё рано утром ушёл на работу. Первый урок Витек сидел полусонный, он всё время зевал и смотрел в окно. Учительница рассказывал новую тему. Генка Севцов рисовал у себя в тетради чёртиков. Танька Слепкина как всегда рассматривала в маленькое круглое зеркальце своё прекрасное личико, она же в классе была Василиса прекрасная. Пышные, белые волосы были похожи на облака, они развивались, закручивались в барашки и падали чудными локонами на плечи.
Второй урок Витьку сильно утомил и он вышел на перемене на улицу, чтобы проветриться. На перемене он случайно наткнулся на Евгения Стременного. Это тип был ещё тот. Отпетый шнырь. Весь в папашу. Отец у него был страшный алкоголик из вытрезвителя не
 
                174
вылезал. Как получка – он туда. Это уже было его постоянным местом проживания. Это потому что вытрезвитель был как раз в том районе где он жил. Так вот, он выпьет, не под рассчитает, не дойдет 100м до дома, а тут патрульная машина, раз подхватили и в вытрезвитель. Он от его дома в 300стах м находиться ну вот они его и подбирают, работа такая. Так вот о чё это я. Зима была, метель страшенная, он получку получил, ну и как следует обмыл, его ещё друзья спрашивали: «Калян ты да дома то дойдешь? Смотри там погода плохая, нет мы тебя проводим». А он еле лыка вяжет:
«Я всегда до-хо-жу, ежели сил не хватит менты подберут»- отвечал он еле-еле ворочая языком. Вышел значит он из пивнушки, снег уши, глаза залепляет, он ворот поднял и попёр. Да как там в пословице: «Пьяному то море покалено». И пошёл он качаясь, спотыкаясь, падая и поднимаясь, с передышкой и отдышкой, выбирая короткий путь. Друзья напророчили, не доходя дома, ему стало плохо с сердцем, ментов не оказалось, да и прохожих тоже. Утром его нашли окоченевшим. Ну вот, Евгений значит – сын его, было тогда ему лет 6-ть. Остался он без батьки. Свобода. Мать разве углядит за всем, ну и делал он что хотел, короче курить он начел с шести лет.
 Евгений стоял за школой, опёршись локтём о стену.
- Здорова кент – крикнул он, и махнул Витьку рукой.
Витёк приметив знакомого направился к нему медленной походной.
- Чё звал?- приблизившись спросил он его.
- Чё звал, чё звал – затараторил Евгений, прищуривая правый глаз.
 Просто так, спросить хотел как твои дела, чё нельзя что ли.
- И всё что ли – усмехнулся Витёк и засунув руки в карманы хотел было уже уходить, потому как ничего интересного он в этом чуваке не видел, как говориться не из ихнего но был двора.
- Погодь – остановил его Евгений. – Пыхнуть хочешь? (покурить).
Витёк как-то был не в настроении, он дернул плечами к верху.
- У меня есть – и он оттопырил карман пиджака, показал ему.
Там лежала пачка Ту-134. – Э-э это же болгарский табачок, не отказывайся дурачок. Первый класс, что надо мне по блату достали – хвалился он перед ним и ударял каблуком ботинок в землю. Ботинки были старые, сношенные, краска на них давно облезла с боку виднелась небольшого размеру дырка размером с мизинец.
- Чё прям тут что ли будем – удивлённо спросил Витёк.
- Не зачем, вдруг увидят. Пойдём в тубзик, там ни кого, там и пыхнем.
- Ладно, пойдём – согласился Витька. А то чё то настроения никакого.
- Ну вот я же и говорю, кайф поймем, давай-давай – и он поторопил.
Зашли в туалет, он достал пачку сигарет из кармана и говорит:
- Хочешь фокус-покус покажу? Меня тут не давно научили.
Он вытягивает руку с пачкой сигарет, конец пачки открыт и резко ударяет чуть по дальше кисти правой рукой. Из пачки как

                175
по волшебству вылетает сигарет и зависает. Он подхватывает её
губами, перекидывает справа налево, смеяться и хвалиться:
- О-о, видал как надо, класс да, за один вечер научился.
- Та что это за трюк ежели бы ты в зад себе воткнул сигарету и прикурил то я бы тогда точно удивился, а так что.
- Ха-ха-ха, рассмешил – закатился Евгений, схватившись за живот.
Он достал из кармана коробок со спичками и чиркнул спичкой. Поднёс сигарету к спичке и стал затягиваться, кончик сигареты вспыхнул как яркая звёздочка, он затянулся ещё раз. Он было протянул огонёк Витьку но тут спичинка догорела и он замахав пальцами, ойкунул и бросил догоревшую спичку. – Ладно на так прикуривай от сигареты – и он протянул ему сигарету. Витёк было хотел взяться руками за его сигарету, как тот жёстко выговорил:
- Руками не бери это тебе не х...
Витька от таких словоречий будто током шарахнуло. Он сначала отшатнулся от него, а потом, не касаясь руками его сигареты, воткнул свою в его огонёк, пару раз втянул в себя и сигарета засияла как бенгальский огонь. Витёк выдохнул изо рта синий дым. Было кайфово. Они стояли и курили. Кто-то из учеников забежал и пару минут опорожнялся, выговорил: «Эй скоро урок начнётся, опоздаете, там Степан Степанович прошёл, смотрите, попадётесь».
- Хорошо мы сейчас чуть-чуть и прейдём - ответил Евгений в полу бредовом состоянии, у него от табак закружилась голова.
Звонок прозвенел, но они его не слышали они ловили кайф.
Постепенно весь туалет заполнился дымом и повалил на улицу.
Мимо проходил зауч - Степан Степанович. Он обратил внимание, на улице ни кого, а из туалета дым валит. Сначала он подумал, что там бумага горит, ну он и решил зайти, посмотреть. Он толкнул дверь и  увидел такую картину. Стоят два ученика и курят. Евгений конечно успел выбросить сигарету. А Витек просто спрятал за спину, да так не аккуратно. Он сунул её в рукав, а из воротника так и валит синий дым. Зауч спрашивает: «Что делаем, почему не на уроках?»
Они так мол и так вот приспичило, выбежали сильно захотелось.
- А что это у тебя из воротника дым валит как из печи? – задаёт он вопрос, а сам тянет Витькину руку. - А ну покажи что у тебя там?
Витёк разжимает ладонь и на пол падает сигарета.
- Ну вот, всё понятно, что родителей будем вызывать на собрание?
Они плакать: не надо, простите, мы по глупости, случайно нашли,  пачка валялись за школой, решили попробовать, а тут вы. Степан Степанович слушал, а потом высказался: «Ладно, на первый раз поверим, ежели ещё раз вас засекут или узнаю что кто-то из вас курит или вообще, родителей будем вызывать в школу, понятно». «Понятно» - закивали они головами как послушные кролики.
- Так, а теперь марш на уроки – резко гаркнул он на них.

                176
Ребята вылетели из туалета и скрылись за углом. Остальные уроки они досиживали смирено, внимательно слушая, что им преподают.
 После уроков к чесам двум Витёк вернулся из школы. Переодевши-сь как это он всегда делал, намылился на улицу, поиграть.
- Так ты когда будешь учить уроки а? хочешь остаться на второй год в пятом классе. Что опять к своей шпане – громко спросила его мать, ставя на газ кастрюлю, она готовила для семьи обед.
- Мам я выучу, я поиграю немного, прейду и выучу – упрашивал её Витек, но больше всего он боялся, что она запретит ему играть.
Она, конечно, давала добро, но только с одним условием, что он через два чеса сам прейдет, без напоминаний, и начнёт учить уроки. 
Витёк радостно махал головой, и уже сорвавшись с места, летел, сигал через три ступеньки вниз по бетонной лестнице. Улица – это было волшебное слово для Витька. Вся его жизнь не имела смысла без улицы. Ну разве можно в школе получить столько радость. Только улица может в полной мере дать её. Улица – это радость для души. Вот где простор, вот где начало начал. Он открывает обшарпанную дверь подъезда и всё замирает перед ним. Он смотрит на право и видит кошек сидящих на дереве, возле дерева, злобно бегает пёс, он гавкает и кидается вверх на кошек, жаль, он не умеет лазить по деревьям. Поворачивает голову на лево и видит соседа моющего свою новую копейку, сосед счастлив он купил неделю назад машину и всего то за шесть тысяч, это для него настоящая удача. Возле соседнего дома он видит своих ребят, они клубятся и о чём-то спорят. Витёк направился к ним. Подойдя – поздоровался.
Они не замечая его продолжали спорить, только Генка Будин стоял в сторонке и не ввязывался в спор, он был маленького роста и по этому всегда боялся получить по шапке.
- Чего это ни спорят - спросил Витёк, протягивая руку Генке.
- А Вовка Червонцев снова смухлевал. Ну вот они на него и разозлились, мол не честно играет. 
Разобравшись с Вовкой они подошли к дому и снова начали игру.
Игра была проста. В метре от здания выкапывалась ямка. В ямку, все играющие скидывали по 20к, это была общая касса. Затем бралась монетка и ею нужно было со свей силы ударить об стену, чтобы она как можно дальше отскочила ну и по возможности попала в ямку где лежали деньги. По случаю если такое происходило, то всё то богатство что лежало а ямке сразу же переходило к победителю. И снова в ямку ложились с каждого по монетки и играли. 
Ребята скинули в ямку по пять копеек. Витек подошёл к ямке и кинул  в неё пятак. «Я тоже буду с вами играть» - выговорил он.
- Добро, мы не против – заговорил главный, - лишь бы только не мухлевал. Правила ты знаешь, кто за? И главный обвёл ребят строгим взглядом, - ну вот все согласны, тогда берём. 
 
                177
Первым ударил монеткой об стену главный. Он размахнулся и со всего маха дал ребром об бетонную стену. Раздался тонкий пронзительный звон. Все замерли в ожидании результата. Да или нет. Монета отскочила от стены и упав на землю не залегла как это обычно происходило, а чуть прокатилась по дорожке как колесо потеряв силу пошатнулась и свалилась чуть дальше чем надо. Главный дёрнул руками и нервно проговорил:
- Чёрт, переборщил, надо было чуть тише, ладно запомним. 
Вторым кидал Генка Будин, пацан он был хилый. В школе его все обижали, щёлкали ему подзатыльники, затерщены и хорошие фофаны отвешивали да так что у него на голове появлялись шишки, а но чухал голову и смирено терпел. А он по простоте душевной и по своему смирению ни мог никому дать в обратную, почти святой. Многие его дразнили: «Тюфяк, слабак». Может он и был таковым, но ведь он не виноват что бог не дал ему силы гнуть ломы и ломать руками черенки от лопат. Да он был слабый, но зато он в третьем классе уже прочитал Дюма – «Три мушкетера». По всем задаткам он должен был стать - академиком ну или учёным.
Он протянул свою тонкую, сухую руку, она у него была такая тонкая что того и гляди переломиться ну как у чучела охраняющего огород и собрав в комок все силёнки кинул монетку. Она ударилась об стену но сильного звона от неё не пошло. Монетка не долетела до ямки сантиметром 50. Он с огорчением вздохнул, и отошёл в сторону освобождая место другому игроку. Подошла и очередь Витька. Он  подошёл к стене. Подкинул пятак вверх, поймал и со всей силы шмякнул его об стену, монета отлетела и покатилась. Все замерли. Каким-то магическим чудом она, завернула и вкатившись прямо в ямку, упала. Витёк сначала молчал, не знал что говорить он был удивлён что он с первого же разу смог попасть. Потом в нём взыграло чувство гордости, жадности и страшенного азарта.
- Ты смотри, везёт тебе чувак – с завистью выговорил главный задира, - только что пришёл и вот уже взял кон,- и лицо главного из улыбающегося перетекло в хмурящегося.
Витёк подошёл к ямке и нагнувшись хапнул рукой горсть монет.
- Ну-ну, что, дальше будем играть, деньги есть? – продолжал главный, – так  давай на кон, кидаем – и он подойдя к ямке сбросил самым первым в неё 20копеек, повернувшись к ребятам добавил: - Чё молчите, играть будете или как? Медленно, молча потянулись один за другим хлопцы, кидая в ямку монетки, только Генка Будин стоял в сторонке и ковырялся в носу мизинцем, этот палец самый тонкий и по этому он свободно туда заходил.
- А ты чё не хочешь больше? – спросил его Главный.
- У меня больше нету, я всё проиграл – огорчённо проговорил он.
- Плохо, а ты отца попроси, может он тебе даст.

                178
- Ага если он узнает на что я трачу деньги, он меня враз отмудохает.
- И правильно сделает, я бы тоже так поступил, выигрывать надо тюря-матюря – высказался главный и усмехнулся, что-то было в его усмешке колкое и вредное-жестокое.  Ладно, нет денег, тогда вали в песочницу играть с саплеками, там тебе будет интересней.
- А что разве я не могу просто так постоять посмотреть?- поинтересовался Генка вытирая под носом сопли.
- Если денег нету, чё зря пялиться, толпу создавать. Вали отсель –сказал он и сжал кулак, поднял руку в верх добавил: - Нам нужны игроки, а не ротозеи. Чё не понял что ли – прикрикнул он на него.
Генка Будин повернулся и медленно поплёлся по дорожке, вышибая из-под ног мелкие камешки, случайно попадавшиеся ему на пути.
- Слышь, главный – обратился Витек, - чё ты так с ним строго, он же ничего тебе не сделал, зачем ты его прогнал?
- А зачем он нам тут, все ровно денег у него больше нет, пускай валит отсель, деньги принесёт, тогда в игру примем.
Снова полетели об стену монеты, пошёл азарт, глаза горели, но ни кто не попадал в ямку. И так и эдад, а оно всё мимо да мимо. Главный уже начинал злиться, лицо его вытягивалось, глаза суживались, они становились похожими на две маленькие брусничи-ны. Кулаки сжимались и руки тряслись. Игра была азартная, на кону лежала хоть и не большая, но всё же денежная сумма. Каждый хотел выиграть, стать её обладателем и если кто-то из ребят выигрывал, то остальные - огорчались. Каждый хотел выиграть, но ведь победителем мог стать только один. Игра продолжалась до тех пор пока главный не выманил у ребят все деньги. Деньги закончились и ребята стали расходиться по домам. Вечерело, в окнах загорался свет. Родители возвращались с работы к своим детям.   
 Витёк огорчился что проиграл, вообще-то он рассчитывала только на выигрыш. Настроение его упало на ноль, в этот раз ему не повезло. Сначала ему как бы повезло, фортуна улыбнулась, и он почти поверил в удачу, но потом всё пошло - пшиком, он проиграл.
В квартиру он вернулся не весёлый. Войдя он хлопнул дверью, мать услышав как он пришел, спросила его будет ли он ужинать? Но он прошмыгнув мимо ничего не ответил, он скрылся за дверьми своей комнаты. Андрей сидел за письменным столом, делал уроки. Он чертил твёрдым карандашом геометрическую фигуру. Ему ни как не удавалось правильно её начертить. Он брал резинку и стирал, потом снова рисовал и опять нервно стирал. Злился и кидал карандаш. 
- Не получается фигурка? – поинтересовался Витёк, заглядывая через брайтово плечё, ему было интересно, что он там чертит.
- А ни черта не могу, не идёт, бес её знает почему так.
- А ты делай внимательно, не злись, тогда и получиться – учил он брата, поясняя ему что всё это у него не получается потому что он
 
                179
злиться, а как перестанет так всё сразу и наладиться. Андрей послушал Витьку и минут 10 не чертил, он встал из-за стола
прошёлся по комнате для успокоения своей души и нервов туда сюда, и успокоившись снова сел за стол, стал чертить фигуру которая никак у него не получалась. Фигура тут же пошла.
- Ты смотри, и впрямь пошло – радовался Андрюха, отчерчивая линии. - Угадал, получается – удивился Андрей и повеселел, фигура легко отчерчивалась, линии чётко выравнивались.
Вернулся с работы отец. Он был не в настроении. Мать его спросила в чём дело. Он сначала молчал, но потом заговорил:
- Да в цехе чепе произошло, у одного приятеля день рождения был, ну он бутылку принёс, ребята выпили на рабочем месте, пошли работать. Валерка из сборочного цеха приходил, тоже с нами сидел. Что-то там у них произошло, короче лебедку плохо закрепили, мотор сорвался и упал, да не просто упал, а прям на мужика, ну тот сразу умер в моторе то 2т. Жалко хороший был мужик я знал его он частенько к нам заходил, анекдоты любил про Брежнева рассказыв-ать. Да теперь не кому будет рассказывать, жалко, хороший человек был, царство ему небесное и Михаил сложил пальца будто он берёт соль, перекрестился. Мать посмотрела на него с удивлением и спросила: «С каких это пор ты стал верующим?». Да тут поверишь, когда такое. «Ты это, только пацанам не говори, а то смеяться будут, хорошо Люба» - предупредил он мать и расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу, уж очень она его сильно душила.
- Мать чё поесть приготовила, борщ сварила? – спросил он.
- Да борщ - и она вынув тарелку из шкафчика поставила её на стол стала наливать в неё горячий, свежий, вкусный борщ. 
Михаил сильно уставал на работе, завод работал на полную мощность, это был самый подъём, так сказать рассвет рабочего класса. Да время было хорошее, все работали, работы было на столько много что пророю не хватало рабочих рук, постоянная нехватка рабочей силы приводила к сбою плана. Требовались квалифицированные кадры, которые могли бы нести на своих крепких плечах производство. В те годы тракторный завод выпускал до тысячи тракторов в сутки это были 80-е годы, рабочее колесо крутилось на полную мощность. Люди работали, получали квартиры, премии, грамоты, переходящие знамёна, медали. Пятилетка, выработки плана. «Партия сказала, и рабочий класс откликнулся на призыв», « Слава КПСС и трудовому классу», «Впереди коммунизм» - пестрили плакаты, лозунги указывали на светлое будущее, только мало кто в это верил. Да таковыми были лозунги последней эпохи, но навряд ли люди следовали идеологии призываемой их. В мозгах уже роилось другие мыслишки:
«Зарплату бы побольше, а работать поменьше».

                180   
С началом перестройки Михаилом Горбачевым 86год всё началось потихоньку разрушаться, как говориться: «Рыба гниёт с головы».
Как раз с них то и пошёл разлом. «Директора заводов вон сколько получают, на курорты едут, заграницу» - стали возмущаться всё те же трудовые коллективы – а нам что? Народ – бунтовал. Уже начинал зреть чирей под названием – СССР. Всё шло к развалу.
Эти черные тучи уже нависали над народом. Что-то должно было произойти. Зависть и недовольства. Вот-вот он должен был прорваться наружу, а ещё и подстрекатели вливали маслица в огонь: «Мы работаем, а они зарплату себе повышают, эксплуататоры, а на нас им наплевать – кричали рабочие – это же грабёж трудового класса» - нервные выскочи, возмущёно критиковали власть на партийных собраниях. Из профкома тоже шли недовольства. Они были вовсе не сумасшедшие, просто их это больше всего возмущало, свинское отношение к народу, вот они и кричали, чтобы установить правду. Но что в России правда, кто мне может ответить, кто? Бог, да конечно Он, но Он не любит копаться в таких проблемах, тут нет духовности, к тому же материя – прах и по этому всё это не так уж и важно. Зарплату стали задерживать, доходило до того, что её иногда выдавали продуктами питания: макароны, канцеры, масло, мёд. Сельхоз предприятия брали у завода продукцию, а отдавали - своим товаром. Бартер - дело добротное. Но это не самое страшное, страшное, когда работаешь-работаешь как папа Карло, а тебе ничего не дают, нет дают, но только фигу с маслом. И Михаил отец двух детей ходил на работу, а зарплату – задерживали и по три месяца и па пол года. Жёны ругали мужей: «Чего вы туда ходите, если вам ничего не дают?». А те пожимали плечами: «Привычка. Куда же ещё идти?». Спасибо что Любушка-голубушка, сизокрылая горлица спасала семью. Да она носила с работы картошечку, макарончики, крупу, масло, иногда и мясца перепадало, и если бы не она то подохли бы все как кутьки. Время становилось - тяжёлое, властное, свободное, каждый делал что хотел. Разлом, разлад, спад производства пошёл вниз. «У кого власть – тот и жрёт в сласть» – это тоже Русская поговорка, её можно лепить ко всем времена не ошибешься, потому как на Руси всегда были богатые и нищие, это закон жизни, если есть богатые – значит должны быть и нищие. Люба теперь работала за двоих. Михаилу не дают зарплату, Люба в сумочку картошечки, пару кило крупы на спинку и – вперёд с песней к «коммунизму». Вы скажете: воровать нельзя, а что ж делать? Подохнуть надо было, да и подохли бы точно, если надеялись бы на государство. Да ещё дача выручала, ой как выручала, но полностью на неё было положиться нельзя, так как всем обеспечить всё равно она не могла. Ну вот так и жили, родине честно служили. Да, а столовая работала, зарплату не плотили, а столовая работала,

                181 
хоть там можно было вдоволь налопаться, хоть с этим начальство справлялось, денег не давали, а вот талоны на еду в канторе выдавали всем желающим, желающих было больше чем надо. Все так и ломились табуном в столовую. Люба была на раздачи, люди так толпились, что она не успевала половником черпать из кастрюль суп, кашу, она так приловчилась, что половник у неё в руках был что-то вроде отбойного молотка. К концу смены она снимала майку чтобы просушить. Она у неё была мокрая от пара, от рабочего пота. Да работа в столовой чем-то похожа на литейный цех. Всё кипит, парит, бурлит, свистит. От плит пышет всё тем же пылающим жаром. Жара страшенная, дышать не чем. Большие вентиляторы по десять раз за год чинили. Их починят, а они снова – ломаются, не выдерживают на наряжённой работы, а людям ни чё, люди это ж – лошади ломовые, им хоть бы хны, капаются себе и копаются, им  покажи чё надо делать, они и забудут про всё, и будут ковыряться в своей работе. Только не надо забывать что люди – это всё-таки  люди, а не безмозглая скатана, людей надо уважать, по-человечески к ним относиться. Так неужели у нас можно в Росси такого добиться? «Сумляваюсь я кум, что есть у русских ум» - твердил один писатель и улыбался, как бы подчёркивал этим остроту шутки. Нет, конечно же у русских людей самый большой ум. Могу подтвердить: «Кто Наполеона, Гитлера, Мамая, и прочею сворь ошелушил а, не наш ли народ?» Кто церквей больше всех настроил в своей стране? Правд потом сами и сломали их, ну это была большая ошибка. Мы если чего-то захотим достигнуть, то достигнем, пускай даже половина народа «отдохнёт» в Гулаге, ему же на пользу, будет с чем сравнивать. И сколько народу приходиться страдать, по глупости власти, повернули не туда, и всё, люди гибнут, а они – пируют, на горбу рабочего человека отплясывают калинку-малинку. Рабочий человек завсегда рад работать, но не страдать по чьей-то глупости.
Люба работал, Михаил тоже - работал. Ребята росли. Витёк уже пошёл в восьмой класс. Вырос однако, стервец. У него появились свои интересы, новые друзья, рок и ****ёжки. В школе он сидел на уроках, зевал, это было время отдыха, учёбу совсем забросил.  После уроков он приходил дамой, переодевался и линял в крысятн-ик, так он называл место сбора тусовки – сбора шпаны. Место это было весьма блатное, так как там всегда собирался только подозри-тельный контингент: шпана, воры, наркоманы и прочая шваль. Собирались и классно проводили время, отрывались под магнитоф-он Весна и портвейн 72. Иногда кто-то приносил разлаженную гитару шестиструнку и хипачи выли под неё: «Ест тут дей». Витёк познаком-ился с двумя чуваками у одного кликуха была такая смешная, Череп. Череп - его прозвали по тому, что он носил майку с рисунком черепа и надпить такая иностранная «смерть» кажется это что-то из

                182   
Шекспира. Витьку это забавляло, он даже предлагал продать ему эту майку, но тот отказался, он затянулся сигаретой и выдохнув тонкую струю, сказал: - Не могу. Это моей любимой матушки подарок на день рождение. Сам понимаешь как он мне дорог.
Витёк нагнулся и хохотнул. Было смешно, через смех проговорил:
- Чё прям мать тебе выбрала такую шмотку – поинтересовался Витёк.
- Нет, ты чё разве бы она сама купила такое, не в жизнь. Я сказал что мне майка нравиться, можно я куплю, она дала мне денег, ну вот я и купил, чё нравиться? – и он надул своё круглое пузо как барабан, чем-то смахивающее на перепелку, Быковский арбуз.
У другого чувака было ещё интереснее прозвище, Носорог. Отчего  его прозвали так. Витек как-то раз спросил его: кто дал ему кликуху. Тот почухал за ухом и ответил: «Колька-обрез». За то что он упёртый и наглый как самый настоящий носорог. А Кольке дали кликуху за то что он рано стал заниматься бандитизмом, ему ещё не было и 15 когда он пошёл со своим старшим братом на дело, они ночью встречали в тёмных закоулках людей. Старший брат давал Кольке держать обрез, так как он был несовершеннолетний. В случае если их ловят, то ему ничего не будет, накрайняк на учёт в милиции поставят, ну это не тюрьма не страшно. Они заставляли людей снимать с себя все ценные вещи, сгребали их и спакойненько удалялись с награбленным. Но шайка долго не просуществовала, скоро их накрыли менты, брата – посадили. Кольку держали в кутузке три дня, спрашивали где оружие, он не признался, молчал. Обрез они так и не нашли, он теперь принадлежит Кольке, ну вот и стал Колька-обрез самым первым в новой шайке с оружием на руках. Всё только начиналось. Как в той доброй сказке про колобка. И покатился Витёк дальше, а как известно, чем дальше в лес тем больше – дров. Утром на уроках спит. А вечером на гитаре под винцо с девочками шуры-муры. И такая житуха пошла у Витьки не жизнь, а сказка. Ни забот тебе, ни хлопот, ешь, пей, отдыхай, девок только ублажай. И хохотали она там вечерами. Курили все без исключения и ребята, и девчата, мода такая. А девки-девки, не девки, а прошмынры, все из себя такие, спросят сигарету, возмути её своими тонкими пальцами как соломинки и так прокуренным голосочком:
- Вы джентльмен. Пожалуйста, прикурите мне сигаретку.
Парень вынет из кармана спички и кидь ей в подол спички и так грубо как будто он разговаривает с развратной потаскушкой.
- На спички, сама прикуривай. 
 Синий дым и угар, сплошной смог, всегда встречал гостей подвала.
Иногда войдёшь туда и так на ощупь руками по стенкам шаришь. Где-то там, в дальнем углу, еле тлеет огарок свечки и возле него всегда бутылёк, либо сухого, либо красного вина, иногда просто бормотухи заквашенной на варенье. Всё это казалось небесным раем.

                183   
В Волжском запустили пив завод и наладил выпуск пива,  наименований было всего два: Колос и Жигулёвское. Ах какое было хорошее пиво, его продавали в ларьках прямо на улицах. После уроков ребята собирались и шли за пивом. Выстаивали в очереди и брали сразу ведро на всех, чтобы без обиды всем хватило. Иногда для веселея чуваки делали ерша. Ёрш это не то что вы думаете, нет, это не рыба, а ведро пива, а в него выливается бутылка водки и всё тщательно перемешивается. Во те то пойло у алкашей называться ёрш. Ведро ставиться посередине в круг и все чуваки начинают из него черпать железными кружками, хлебать и нахваливать: «Какое чудесное», «Да хорошо», «Классно». Пивко становиться таким сладеньким, таким вкусным, а в мозгах происходит переворот и через три чеса все поголовно валяться с ног от такого пива. Глаза закатываются и всё, ты видишь перед собой только звёзды, вернее бетонный потолок. Как хорошо. А когда проснешься ранним утром, если сможешь доковылять до дома, если нет, то друзья донесут полу волоком. Поставят тебя возле двери, позвонят в дверь, а сами вниз сбегут. Мать возьмёт непутёвого сына под руку и до кровати тянет его на себе. А утром ощущения похмельного синдрома, просто чудные, не забываемые, как будто кто-то вам на голову одел оцинкованное ведро и со всего маху колотит по нему колом, господи как чудно. И ты уже представляешь себя каким-то марсианином. Низвергнутым грешником в самый ад – серное озеро тар-тар.
Да после кутежа очень тяжело. Но если всегда так жить, то где же деньги брать на шикарную жизнь? И брали, искали своими силами, у прохожих спрашивали. Как они реагировали, да как, конечно же возмущались, но чуваки показывали лесички (выкидной ножик) - холодное оружие и деньги сами вынимались из карманов и клались прямо в ладони шпане, а куда денешься, прирежут ведь. И Витёк участвовал в таких рейдах, пиво то всем хочется, значит надо зарабатывать, ну вот Витёк на шухере  ментов пасёт, а те что по старше Череп, Носорог и Колька-обрез с оружием, а это уже не шутка, когда тебе в пузо тычут отпиленным стволом, ты с перепугу всё отдашь, страшно, всё как миленький, не задумываясь, жить то хочется. Набрав денежек, они шли за пивом, вином, водкой, это уже зависело от соборной суммы и от настроения. Если срывали большой куш, то отдыхали целую неделю безостановочно. Пиво шло – вёдрами, водка – литрами, вино – ящиками.  Мать сильно волновалась, она постоянно спрашивал у Вити:
- Сынок ты стал не такой, часто приходишь пьяный, ты же школу ещё не закончил, от тебя куревом воняет, пачки сигарет в карманах, чем ты занимаешься? Тебе надо будет профессию получать, может в ПТУ пойдёшь учиться и к нам на завод? А что скажешь.
- Чего, какой завод, мам ты что офонарела, там платят 200р в месяц

                184
на такие деньги разве можно прожить? – недовольно высказался Витек. Он считал работу на заводе каторжным делом.
- Ну как же сынок папа работает, я работаю, а тебе не хочется, надо уже думать о профессии. Найдёшь себе девушку, женишься чем
будешь кормить семью? На завод надо идти.
- Не мама мне ваш завод и ночью не приснился, чтобы там загнуться.
- Сынок, а папа не загнулся, нет, он вас выкормил, думал что вы вырастите, хорошими помощниками станете, во всё помогать маме будете, а я вижу тебе наплевать на маму, а чё ж правильно навулдыривай мама тащи лямку, а сынок отдыхать будет.
- Мам ты не обижайся но меня не устраивает заработная плата слесаря даже шестого разряда, мало мама, мало, если бы плотили 1000р в месяц то я бы без всяких пантов пошёл работать.
- Сынок за такие деньги только прокурор работает и директор завода, а у нашего рабочего класса всего то 243р больше не дают.
- Нет мам, и не уговаривай, я сам найду себе более оплачиваемую работу, вот увидишь, найду, а что голова на плечах есть, не пропаду.
- И где ж ты найдёшь, нам не выучит тебя. Ни как в Сарбон хочешь поступать, это у них там за границей много платят, а тут - копейки. 
- Нет, есть работёнка не пыльная, друзья предлагают, в особенности делать ничего не надо, ну я посмотрю как там и возьмусь.
- Да уж хорошо бы, а то я уже не осиливаю, старая становлюсь, продукты дорожают, а у меня и руки болят и ноги, всё, никуда я не гожусь, выработалась. Мне тут на днях предложили подрабатывать, дом строиться напротив нас, видел, ну вот мусор там выносить, мыть стены, так по мелочи, а что далеко ходить не надо во 100 метров, от дому ну где такую работу найдёшь, работа сдельная по нарядам, дают задание, как выполнишь сразу оплата. Отец то всё время то на даче, то на работе, тоже разрывается, вымотался как собака. Надо бы помогать сынок. Тяжело нам с отцом, а ты целыми днями где-то шляешься, где ты бываешь? Я тебя почти совсем не вижу. Как из школы приходишь, сразу куда-то уходишь, куда?
- Мам ну куда я ухожу у меня друзья вот я к ним и ухожу – оправдывался Витек, успокаивая её.
- На улице столько драк происходит, грабежей, людей ночью перевстревают, деньги отбирают, иногда и убивают, да-да, боюсь как бы тебя не убили, а ты же по всем ночам где-то бродишь.
- Ну вот опять начинаете, мам я с друзьями музыку слушаю.
- Музыку – переспросила мать, - музыка это хорошо, только что с этой музыки, делу то ни какого, так пустое. Знаю я вашу музыку, видела недавно по телевизору, господи, лохматые, непричесанные, кричат, головой машут, как будто сумасшедшие, разве это музыка. Вот у нас была музыка, такая весёлая, приятная. Ребята на гармошках, почти все играли, да как хорошо. А у вас что, кричат,

                185
визжать что-то не по-нашему, срам господний, непонятные звуки издают, как будто кота поймали и за хвост тянут, вот какая ваша музыка. И хвалятся что это настоящая музыка, имеет место в жизни, какое место, нет сынок это не музыка это больше всего похоже на бесовский танец. Выпустили чертей из преисподни и они танцуют, вот на что похожа ваша музыка. И говорить даже не хочу.
- Ни чего-то вы мама не понимаете в хеви метале, там – напор, сила духа, страсть, энергетическая подпитка, возбуждение. 
- Знаю я что это такое, обычная дурь, делать вам нечего вот вы и ломаетесь, кочеврёжетесь, вас бы к станку и восемь чесов отстоять, вот тогда бы я посмотрела, что бы вы слушали, боюсь не стали бы вы слушать эту свою дребедень, ни чё время пройдёт и ты поймёшь что Чайковский и Шостакович, вот где настоящая музыка, а не эти ваши патлатики, визжялки и тараторки бессмысленные.
- Мама, можно подумать что вы в молодости только что и делали как слушали Чайковского, не смешите, знаю-знаю под Колькину балалайку возле костра плясали, да?
- А что и балалайка между прочим хороший инструмент. Ты та вон только на нервах моих играть можешь, а они то у меня не стольные. Отбился ты совсем от рук – и она жалостно посмотрела на него, покачала головой и опустила её вниз.
- Мама я вас люблю, может не будем ругаться, я жив, здоров чего ещё надо, денег, да заработаю я этих денег, не вопрос. Мне Череп и Носорог дело предлагают. Я узнаю чё к чему и дам им ответ. 
- Кто тебе предлагает дело?- удивлённо переспросила мать.
- Тьху да этот Савельев Роман и Звягинцев Егор, это я кликуху его назвал. Это мы так негласно друг друга завеем. Мода такая.
- Ну и друзья у тебя сынок, боюсь что с такими друзьями ты много дел наделаешь, они то тебя точно куда-нибудь затянут, попомни мои слова, расстанься ты с ними сынок, пока не поздно, не нравятся мне их ядреные имена уж очень страшные какие-то, ты по лучше не мог себе найти друзей. Вон Стёпка Раков или этот Мишка Чуров, а что хорошие ребята без всяких там кличек, учатся хорошо, умные.
- Чё с этими ботаниками, они же только книжки и читают, ходят как в штаны… не, мне с ними не хочется, у меня характер другой.
- Ладно как знаешь тебе видней, только одно скажу если не будешь учиться то никуда не попадёшь, никто не возьмет тебе на работу.
- Я хочу открыть у нас в гараже автомастерскую, а что ребят найду понимающих, будем чинить машины, да и заработок не плохой.
- Это надо сначала у отца спросить разрешения, как он скажет, ведь гараж он покупал у него и спрашивай.   
- Я думаю что он будет не против, дело хорошее, все ровно он пустует без техники, да и вообще можно было бы его пока в аренду сдать, всё какие-то деньги. Ты не спрашивала у отца?

                186          
- Смышлёный ты, как это ты быстро всё так улавливаешь.
- Талант он дан свыше,- говорил вдохновлённый Витёк, его как будто кто-то наполнял словами, - я ни что, всё мне приходит сверху.
  Школу Витек закончил без аттестата, так получилось. Он в классе по физики спёр один очень дорогостоящий прибор. Долго искали прибор, пока кто-то не проболтался, что видели Витьку, он на кануне был ещё дежурный по классу, полы мыл, все подозрения пали на него. А когда подозрения подтвердились, то его выгнали и сказали: «Пока не вернёт прибор, ни какого аттестата не получит». Но он уже загнал его на птичьем рынке, по хорошей цене, вернуть уже возможности его не было, ведь покупатель адреса не оставил.
Был выпускной, все были в костюмах, нарядных платьях. Припёрся туда и Витёк, хотя его там ни кто не ждал. Он до этого сидел с Черепом и Носорогом в подвале, они выпили на троих две бутылки водки. И Витек решил отметиться. Качающийся, еле держащийся на ногах он шел, иногда - падал, поднимался и снова шёл, подходил к бетонным столбам, обхватывал их обеими руками и покачиваясь отдыхал, отдохнув снова шёл. Он зашёл в школу по крутым порожкам. Вошёл в зал, его было хотели вытолкать, но он оттолкнул дежуривших возле входа ребят крикнул им: «Э-э вы чё казлы, меня не угадываете, а ну пропустите, а то я вам сейчас рога по отшибаю». Они не стали ему препятствовать, ни кто не хотел затевать драки и он вошёл, на всех парусах. Весь расхлябанный, волоса на его голове были взлохмачены, глаза страшные, горели как у бешеной собаки, рубашка вылезла из штанов наружу, штаны были грязные, испачканные чем-то серым, то ли смолой, то ли мазутом. Вошёл и бормочет что-то: «Маэстро танцы давай, и ногами туда сюда переступает». Как будто он моряк, а на корабле начался шторм и его болтает, туда сюда, смех да и только на всё это безобразие глядеть когда сам тверёзый. Музыка - это магнитофон электроника с большими колонками по 90ват. Их подарили им один из предпринимателей. Из динамиков льется музыка, Витёк по залу ходит, шатается, девок высматривает. Медленный танец. Витёк приметил девку, хорошую, с большой грудкой, Витёк всегда любил красивых, а у этой пассии, боже, глаза голубые как небо, волосы длинные каштановые, аж до талии и вся такая из себя, ноги белые как молоко, икры крупные, в ушах красивые клипсы, губы крашенные вишнёвого цвета помадой, на груди – бусы.
Витёк подкатил к ней и обратился скромным голосом:
- Ну красотка потанцуем а? – и так пальчиком заманивает к себе.
Потом руки к ней потянул, хочет её к себе прижать, а она от него в сторону отбивается, шарахается как голубка пугливая вспархивает.
- Да уйди ты от меня, пьянь, не хочу, вы мне неприятны, слышите.

                187
- Ой-ой-ой, чё брезгливая, не хочешь с хорошим парнем танцевать, иди сюдой, козочка моя – приставал он ласково, - я тебя пригрею у меня сердце золотое, могу показать. Шо не хошь, ну и дура, пошла ты, - выкрикнул он злобно, понимая, что по-хорошему не получается. Это слышали все рядом стоявшие. Тогда он схватил её резко за руку  и платье и дёрнул на себя, платье треснуло и разорвалось, тут  выбежал из дверей накаченный, спортивного телосложения парень  подбежал к нему и без всякого объяснения в глаз как звезданёт ему. Оказывается, качёк был её другом этой девушки, вышел куда-то на улицу, а пока его не было, тут Витек появился «как гений чистой красоты» и что тут началось. Они начали долбиться, девки – визжат: «Убивают». Качёк Витьку со всего размаха в нос - тадах. У Витка из ноздрей кровь фонтаном брызжет, вся рубаха в крови, ужас. Но он то не видит, он к нему и тоже куда-то влепил, то ли в нос, то ли в ухо. Качёк схватил Витька за рубаху, одной рукой держит, другой по харе, рубаха разорвалась, он выскользнул из руки и грохнулся головой об пол. Но этим не кончилось. Качёк прыгнул на него сверху, навалился и стал долбить слева на право. Красные, кровяные брызги летели во все стороны. Кровищи было, боже, весь пол был улит кровью. Толпа ротозеев смотрят, рты по открыли. Тут прибежали учителя, стали растаскивать их. Качёк вцепился в Витька и ни как не хочет отцепляться, лупит как очумелый, руками машет как мельница еле отодрали. Витька вытащили на улицу. Позвонили в милицию в скорую. Менты приехали быстро и скорая тоже. Йодом раны помаза-ли и предали правоохранительным органам. Менты скрутили зачин-щика драки, надели на руки браслеты и погрузили его в воронок. Отвезли в хорошее место, в каталажку, там тихо и спокойно.
Ночь Витёк провёл в камере. Рано утром матери сообщили, что её любимый сын находиться в милиции в вытрезвители. Мать как услышала от капитана такую новость, так и села на стул, благо он был рядом, а то бы грохнулась на пол. Она только спросила у них:
- А что он натворил, скажите что-то серьёзное, да?- и её сердце сжалось в ожидании самого ужасного ответа.
- Он учинил в школе на выпускном вечере драку, вам надо будет приехать к нам, заплатить штраф и уладить мелкие формальности.
- А да-да, хорошо я сейчас приеду - и она опустила телефонную трубку на место. «Так я и знала, что его друзья куда-нибудь заведут, это они ему нажужжали пойти в школу и учинить там драку» - думала мать. Схватив ключи, она быстро выбежала из квартиры.
Через час была в ментовке у дежурного капитана. Из камеры вывели Витька. «Боже как он тебя, да на тебе же места живого нет» - крикнула мать и в ужасе всплеснула руками.
- Ни чё бывает – прошепелявил Витёк сквозь выбитые зубы и опухшую губу. Да вид его был прямо-таки не рембрантовский.

                188
Оба глаза были заплывшим. Они были синеватого цвета, цвета спелой сливы, чуть с фиолетовым оттенком. Нос немного раздутый кажется у него была сломана переносица. Щёки были покарябаны. Левая бровь рассечена. Волосы скомканные слипшиеся от крови. На лбу большая шишка. И царапина на ухе. Таков был вид «джентльмена» побывавшим на выпускном вечере в школе.
- Если бы я знал что всё так выйдет, то я бы ни в жизнь не пошёл бы на праздник – пролепетал Витек, раскрывая посиневшие глаза.
- Конечно сынок, скажи мне, только одно, кто тебя туда привёл?
- Черти – выплеснул он.
- Это точно, других товарищей быть не могло, что произошло то там?
- Да с девушкой хотел потанцевать, а её жених приревновал ну и мы с ним сцепились, сильно, правда он первый начал, пьяный я был мам, не помню чё там было. Пойдём дамой, потом расскажу – и он потянул мать к выходу, стараясь поскорее уйти из этого места.
- Гражданка Волкова – позвал её капитан, - вот тут надо расписаться, что мы отпустили вашего сына – и он сунул ей тетрадь с ручкой.
Она взяла ручку, расписалась, посмотрела на Витька и проговорила:   
- Пойдём домой чудо в перьях. Отец ещё не знает, как узнает будет тебе от него, ты же знаешь какой он у нас строгий, не любит таких дел, он человек рабочий и ему всё это неприятно слышать.
- Ни чё он мне не сделает. Я уже вырос и сам могу ответить за себя.
- Ну да конечно, вот как вчера, да – подковырнула его мама.
   Витек не выходил из дома наверное недели две, боялся рассмешить друзей. Андрюха брат всё время подшучивал над ним:
- Ну чё может на танцы сходим, сегодня в школе танцы, не хочешь.
Витёк только и фыркал в ответ: «Да пошел ты со своими танцами знаешь куда». «Покажи, я дорогу забыл» - заливался брат хохотом.
Был и с отцом разговор, разговор был серьёзный, они разошлись во мнениях, Витек гнул свою точку зрения, а отец свою, каждый остался при своём, общего понимания достигнуто не было. Витёк вырос и теперь отец не мог его просто так как он делал это свободно в детстве, высечь. Витёк стал сильным, мог и в обратную двинуть.
- Я рабочий человек – говорил отец, - и мне чужды эти выходки, ты поступил плохо, тебя бы выпороть стоило, но ты уже вырос. Не знаю, как ты собираешь жить дальше, работать ты не хочешь, что, собираешься на материной шеи до самой пенсии сидеть, дармоед.
- Я не дармоед, я буду работать, но только на той работе которая мне по душе, пока ещё не нашёл как найду, сразу же начну.
- Давай ищи и по быстрее, боюсь что это начало твоей бесшабашности тебя приведёт туда, где высокие заборы и злые собаки, да дядьки с автоматами по периметру ходят.
- А ты за меня не переживай, у меня будет всё нормально.
- Дай то бог, хотелось бы в это верить, сыночек.
 
                189
Две недели пробежали быстро, синяки и царапины почти сошли с Витькиного лица и он снова намылился к чувакам, надо было их навестить, разузнать как там дела. Он созвонился с Черепом и Череп сказал, что он дома, если хочет, то может к нему заглянуть. Витёк надел лёгкую из чистого хлопка жёлтую маячку, на груди было что-то написано не по-нашему, а по-американски «Ай лавью гёрлз». Синие джинсы мать ему купила на толкучки, аж за 500р это была большая сумма. Он их с удовольствием одевал, почти в каждую дырку, а как же модные, варёные в мелкую белую крапинку, как будто кто-то из птичек обгадил их. Вышел он на улицу. День был тёплый, славный, птицы распевали серенады, над подъездом росла сирень, её аромат сладко разливался и опьянял выходивших из подъезда людей. Люди выходили и увидев цветущую сирень, улыбались. Витёк сделал шаг к сирени, цветочки были крестообраз-ные, он схватил одну из тонких веточек рукой и приблизил её к носу, глубоко вдохнул, закрыв свои глаза с зеленоватым оттенком остав-шийся от синяков. «Ах как хорошо пахнут» - подумал он и отпустил веточку, она вернулась в свое положение, слега покачалась. Череп жил два квартала ниже. Через час Витёк был уже возле его дома. Он вошёл в дом, нажал на кнопку, лифт открылся, он зашёл в него и нажал на квадратную кнопочку, лифте тронулся, на нужном этаже остановился, Витёк вышел и позвонил в звонок, дверь открылась и на пороге появился разлохмаченный как собака баскервили Череп:
- Здорова – начел он, и протянул ему свою здоровенную руку - как дела, проходи, ты где пропадал две недели? - поинтересовался  Череп, - мы тебя ждали-ждали, у нас там такой кильдим был, мы тёлок новых нашли, а ты исчез, как в воду канул, чё там случилось то? Родители что ли не пускаю, так ты сбрехни, дела мол, надо.
- А веселая история, - и Витек махнул рукой, - я же в школе на выпускном подрался, вы то тогда дамой пошли, ну а меня чёрти надрали иди на вечер, кто-то ментов вызвал, меня повязали, доставили в участок, протокол составили, мать забрала, я дома сидел под арестом, скучно. Они теперь бояться меня отпускать.
 Комната Черепа была вся увешана плакатами рок групп. Над его койкой висели аж три плаката, Витёк хоть и не очень был силён в английском, но кое-как он смог прочитать: «Лет Зепелен», «Кингдом комем» и «Металлика». Ребята-музыканты иностранных групп смотрели с плакатов увешанные железными цепями и клёпками. Их разукрашенные лица, скорее всего были похожи на лица каких-то зверей нежели на людей. Некоторые держали в руках гитары.
На столе стоял магнитофон - Электроника, Череп нажал кнопку и из динамика завизжал тонкий хриплый разрывающий тишину голос.
- Кто это? – поинтересовался Витёк.
- А-а «Акцепт» - немецкая группа, Удо Дикшнайдер, чё нравиться?

                190
- Да так ни чё, слушать можно – ответил Витёк, присаживаясь на кровать с жёстким матрасом. Он откинулся и прижался спиной к стене, на которой висели плакаты. Он посмотрел на противоположн-ую стену, на ней висела гитара шестиструнка с серым ремнём. 
- Слушай, а чё сейчас твой арест кончился что ли, можно гулять?- спросил Череп и взяв со стола конфетку, развернув блестящую обертку засунув её в рот, стал гонять по рту, было видно как его мощные скулы жамкают туда сюда. Конфета быстро таяла.
- Да нет, я сказал что на час в магазин, скоро вернусь.
- Понятно - продолжа Череп,- слышь тут во Дворец спорта приехала группа нештячная из Москвы «Ария», пойдём, потрясём костями, говорят ребята здорово играют у них акустика сильная просто отпад.
- Не знаю, я сейчас на мели – денег нет, где брать не знаю?
- Пройдёмся по знакомым, займём, потом как-нибудь отдадим.
У меня есть на пару билетов, если хочешь, то я тебе могу купить только ты потом мне вернёшь деньги, мне мать хочет купить шифоньер этот совсем развалился - и он ударил по нему кулаком,  его дверца соскочив с петель полетела прям на Витьку.
- Э-э-э ты чё чудишь, - испуганно закричал Витёк, - угробить меня хочешь – он только и успел отпрыгнуть в сторону.
- Ну вот я же говорю, старьё, - вздохнул Череп, приставлял дверцу.
- Когда концерт то будет, а? Ты число помнишь – спросил Витёк.
- Точно не помню, кажется 15 июня, да там на улице всё плакатами увешано можно прочитать. Вот смотри, у меня их небольшое фото есть – и он ткнул пальцем в фотку, на ней стояло пять человек.
Витёк встал и пристально поглядел на фотографию. Обычные ребята только волосы длинные, на руках напульсники с шипами в верху надпись – «Ария». Витек отошёл от фотки и потянулся руками к гитаре: «Можно я возьму» - спросил он у Черепа. «Да бери, мне ни чего не жалко для друга»- разрешил он и сел на деревянный табурет.
Витёк снова присел на кровать и без всякого, неумело, провёл рукой по тонким медным струнам, гитара издала звук. «Жаль что не умею играть, а так хочется» - пожаловался Витек и стал дёргать струны.
Нет, он не играл, а так просто перебирал их без всякого ладу. Ни одной ноты он не знал, и уж тем более не знал что такое аккорд. Он просто дёргал их и всё. Попрыгав пальцами по струнам он отложил гитару в сторону и, заметив на подоконнике напульсник с шипами привстал,  взяв его в руки надел на руку. «Вот здорово теперь я настоящий металлист, мо же и мне создать рок группу а?»- заговорил он и снова взял в руки гитару стал бренькать невпопад по струнам, корча рожу и что-то напевая по-иностранному. Череп сидел на стуле и внимательно наблюдал, слушал, за его выступлением, а потом не выдержав стал звонко заливаться хохотом:
- Слышь Витёк – обратился он к нему, - ты сейчас похож на хиппи.

                191
Витёк немного ещё по выкаблучивался и повесил гитару на гвоздик снял с руки напульсник с шипами и кинул его на то же место - на подоконник. Он звонко брякнул стальными кнопками.
- Блин и как они в этом выступают, не удобно же режет, колит.
- Это их имидж, если всё смоют, снимут, то их тогда не узнают.
- Да ну разве по этому определяют музыкантов, а я думал по музыке.
- Сначала по одёжке, а потом по музыке, сначала надо найти стиль, чтобы тебя узнавали, в этом весь секрет искусства.
- Лады я согласен покупай билет, потом отдам, я у матери попрошу, она не отказывает мне никогда, скажу что на концерт. Я пойду, а то мать опять волноваться будет, не хочу чтобы она переживала. Ну всё пока – и Витёк встав с кровати протянул ему руку.
- Добро, я сегодня же схожу и куплю билет - ответил Череп, провожая друга Витьку. Они вышли из квартиры на лестничную площадку. Витёк вызвал лифт. Лиф прибыл, дверцы открылась и Витек вошёл в него. «Ну давай я буду ждать» - прощался Витек, махая рукой. 
Лифт захлопнул дверцы и тронул - вниз издавая странный гуд.
Череп зашёл в квартиру и пошёл к серванту, там, в сервизном заварщике лежали деньги, он открыл крышечку, достал их, положил в карман. Надев на ноги ботинки, вышел на площадку, вызвал лифт, спустился, и уже через минуту он шёл к троллейбусной остановке.
Через 20минут он был на остановке. Троллейбус подошёл, он зашёл в него, двери закрылись, и он поехал. На шестой остановке он слез. Это был Дворец спорта, там всегда проходили большие концерты, массовые мероприятия такие как: елки для детей, показ нового оборудования. Он подошёл к кассе, где торговали билетами.
- А мне два билета на концерт «Ария» – проговорил Череп и просунул в маленькое загороженное стеклом окошечко деньги.
- Вам портер или сидячие места? – поинтересовалась кассирша, с длинными платиновыми волосами и карими глазами.
- А чем они отличаются? – спросил Череп. 
- Партер – объясняла кассирша - это перед сценой, возле артистов, но надо весь концерт стоять на ногах, ну в соответствии там и дешевле будет. А сидячие места это высоко на трибунах, там можно сидеть, ну и конечно сидячие дороже нежели портер.
- А давайте партер, мы так – заявил Череп и подумал: «На фик мне дорогие билеты, когда мы и постоять можем, чё зря тратиться».
Кассирша протянула ему билеты, он взял их и свернув пополам аккуратно положил в брюки. «Ну вот, теперь порядок, хо-хо» - проговорил он в своём уме и вышел на улицу. Обратный путь был намного быстрей. Уже дома, он решил похвалиться Носорогу. Набрал его номер. В телефоне шли гудки, потом послышался голос.               
- Алё кто это – спросил Носорог сиплым голосом.
- Здорова Носорог, чё не угадал  что ли, это же я Череп.

                192         
- А это ты, здорова, чё случилось то, я ужинал, а ты меня отвлёк.
- Слышь, а чё у тебя такой сиплый голос, простыл что ли?
- Да водку холодную пил, ну вот и голос сел – шутка. На даче капал грядки, вспотел, разделся, ну вот меня ветром и прохватило.
- Да я это, мы с Витькой идём на концерт «Арии», ты хочешь? Слышь группа потрясная, такой кокс даёт, аж децебелит.
- Можно бы и сходить, а то я дома совсем закис, мать пилит, отец научную диссертацию пишет, доцентом хочет стать, плесень пошла по моему душевному и живому телу, хочется оторваться.
- Ты это, может тёлок пригласишь с нами на концерт, ну тех которые с нами в подвале тогда были, помнишь, ты спроси их, может они пойдут с нами, мы пацаны хиповые, очень-очень клёвые.
- Спрошу они мне даже номер оставили, одна кажется приехала из Москвы поступать на продавца, другая наша из Волгограда на  журналиста будет учиться. А кто билеты будет покупать а? – спросил Носорог. В трубке затрещало, зашипело. Восстановилось.
- Слышь Носорог, ты возьми на них, а мы потом как-нибудь выкрутимся, у тебя же папаня все ровно не нищий, возьми, не жми.
- Ладно, сделаю. А ты что уже взял битлы?
- Да, но только на себя и Витька, в портер бери они дешевле. 
- А где будем встречаться, найдём-то дуг друга?
- Возле входа, я думаю найдём всё конец связи. И он положил трубку. Носорог положил трубку и задумался: «Так придётся просить у папани, мать не даст у неё получка не скоро». И он с этими мыслями вошёл к отцу в комнату. Отец сидел за письменным столом, обложившись большим количеством книг, бумаг. Из-за этих бумажных пирамид его было почти не видно, он скрывался где-то там, под большим ворохом целлюлозы, шурша как мышь, вычерчив-ая свои странные формулы пространственной бесконечности.
- Бать дай денег на концерт, - обратился он к отцу, в надежде на понимание, кто как ни отец поймёт его нужды, - к нам на гастроли в город приехала рок группа, мы с пацанами хотим пойти на неё.
- А, что, какая группа, а сколько стоит, - лепил он слова без особого понимания, а сам не отрываясь что-то писал на листе бумаги.
- Ну рок группа, музыканты – повторил Носорог.
- Да-да, сколько надо, я не расслышал, ну?- говорил он шёпотом, как будто он боялся кого-то разбудить.
- Не знаю ну дай 150р – если останутся лишние я верну.
- 150 так дорого, - удивился отец - это же за группа такая а, не Чайковский случаем, а мы вот с мамой были на концерте Леонтьева так на двоих по 50р, а ты 150, не много ли, опять врёшь, на наркотики небось, смотри если узнаю что ты принимаешь эту гадость, убью.
- Нет ты что я всякое дерьмо в рот не тащу, мне здоровье дороже.
- Ладно это я так пошутил, проверяю тебя, там возьми в портмоне.

                193
- Спасибо - выговорил Носорог и вышел из комнаты.
На следующий день Носорог отправился за билетами и когда приобрёл, вернулся домой. Первая мысль мелькнувшая в его голове была: «Надо бы позвонить подружкам, разузнать, как у них дела».
Он набрал номер и в трубке послышался нежный женский голос:
- Алё кто звонит? – поинтересовалась Жанна, так звали первую.
- А это Носорог, помните вы были у нас в подвале, мы музыку тогда слушали вместе, ну помните. Вино пили «Сады Молдавии».
- А это вы, да-да, я очень хорошо помню, а что же вы раньше не звонили, прошло уже две недели, а вы всё молчите и молчите.
- Да вот, как-то всё занят был, времени не было. А я вот по какому  поводу Жанночка, я тут случайно, достал билеты на рок группу «Ария», помните, вы тогда сказали: что вам нравиться рок, а не хотели бы вы с нами пойти посетить концерт рок группы а?
- Что… вы и я. Только вдвоём... Ало, я вас не поняла.
- Нет-нет, я вы и ваша подруга, кажется её зовут Юля, так.
- Да её зовут именно так, а когда будет концерт?
- А вот завтра и будет, с нами будут ещё два парня, одного вы знаете, а с другим познакомитесь, ну как вам предложение а?
- Да я согласна, я только поговорю с Юлей, узнаю что к чему согласиться ли она. Я тогда вам позвоню, идёт.
- Ну хорошо, я буду ждать вашего звонка, - снизил голос Носорог,- тогда до скорого, пока, - и он положил трубку на место.
Жанна созвонилась с Юлей, та жила у бабушки. Вообще-то она родилась в Москве, но потом как-то раз приехала к бабушке погостить, ей понравилось, и она осталась, решила пойти здесь учиться на продавца, а что профессия хоть и тяжелая, но хорошая.
Юля согласилась и уже наследующий день утром Жанна позвонила Носорогу и дола ответ, что они пойдут. Только ему надо будет зайти за ними, а то они не знают куда идти. Носорог дал добро, зайдёт.
  Утро. День концерта наступил, концерт должен был начаться в 19:00ч. Юля пришла к Жанне, они сидели у неё, смотрели телевизор. Мама Жанны покормила их, и они сели на диван разговаривать о своих женских делах, о платьях, о маникюре. Витёк собирался, на голове у него были коротко острижены волосы и поставлены как у  ёжика. Он достал из шифоньера хиповую кожаную куртку и одел. Она была в клёпках, на карманах, на рукавах, на воротнике, внизу на ремне были клёпки в виде шипов, вся она была обделана под металлический стил. По середине, на спине был нарисован страшн-ый рисунок в виде женского скелета разрывающего цепи и надпись «Ирон Маиден» - это было название кокой-то из рок групп. Так как Витёк не знал английского, ветренее не хотел его учить в школе, то надпись его вовсе не волновала, ему больше всего нравился рисунок этого чудовища вылезшего только что из некрополя.
 
                194
- Ты куда собрался в таком виде? - поинтересовалась мать у Вити.
- Мы идём с ребятами на концерт рок группы - ответил Витёк надевая на руку браслет с шипами, из стола вытащил цепь толщиною в  мизинец, мода, чтобы быть похожим на металлиста и повесил её на лямках, на которых держится ремень. Ремень у него был тоже не простой в четыре ряда тянулись клёпки по всему ремню и бляха была увесистая на пол кило, на ней был нарисован мотоциклист, как не странно мотоциклист был - скелетом, мода, одно не понятно, если бы увидеть в жизни такого мотоциклиста, то наверное можно было и «дуба» дать. Но мотоциклист на бляхе прекрасно себя чувствовал, он крепко сидел за рулём, зверски вцепившись своим костлявыми пальчиками в ручки мотоцикла. Бляха на солнышке поблёскивала никелированной эмалью, разбрасывая по комнате зайчиков. 
- Господи – ужаснулась мать, увидев сына в таком обмундировании, и прикрыла ладонью рот, - не уж то сейчас так ходят, что мода такая? Батюшки, свят-свят, не приведи господи если такой парнишка присниться ночью. И что вот в таком обличии вас девки любят. Ты же похож на ходячу смерть – и она покачало из стороны в сторону головой. Ей показалась такая одежда ужасной, и странной.
- Да мама такая мода, - бодро ответил Витек, и встряхнул своей амуницией, клёпки зашевелились одна об другую и зазвенели, как латы рыцаря 1242 года, когда Александр Невский бил на Чудском озере Тевтонских рыцарей. Точно такой же звон сейчас услышала мама в своей квартире. Ей было дико смотреть на это и она ушла к себе на кухню, там она себя чувствовала спокойней. Не понимала она этой моды, этого выпендривания, что это за мода, ходить обвешанными с ног до головы железом, ведь сейчас на дворе втрое тысячелетие и рыцари находиться только в музеях и в замках.   
Времени было уже 18:04ч. Витёк вышел на улицу и направился к Черепку, как и договаривались. Череп собирался. Он одел - джинсы, майку с любимой его эмблемой черепа, чёрные перчатки с клёпками на которых были обрезаны концы пальцев, на шею - браслет с шипами, на руки - напульсники с шипами, зачесал к верху волосы как у ирокеза попшикал на них материным лаком, чтобы они стояли и так на всякий случай в карман положил: лисичку- (нож), теперь он был готов к любым неожиданностям, ведь рок концерт никогда не обходился без драк и поножовщины, «святое дело» после концерта начистить кому-нибудь хорю или цепью перетянуть по спине.
 Носорог должен был зайти за девками, забрать их от Жанны и ехать до Дворца спорта, там они должны были встретиться возле входа.
Витек зашел к Черепу, тот был одет, и уже вместе они направились на остановку. Они шли по парку, и их пока по сути дела никто ещё не видел в таком модном обличии. Но когда они появились на останов-ке, то там уже были люди. Женщина с ребёнком, поддатый мужик,

                195   
старик и бабушка, они как увидели металлистов, стали с большим интересом разглядывать и изучали странных людей – Витька и Черепа. Бабка перекрестилась три раза. Много она видела на белом свете интересного, и немцев и голод, и разруху, но такое чудо приро-ды она видела в первый раз. Витёк и Череп вынули по сигарете и закурили. Старик стоял-стоял и потом решил с ними заговорить, уж очень ему было интересно разговаривать с молодёжью, любознате-льный он был, в разговор всегда встревал неожиданно первым:
- Откель будете ребята, что это за одёжа у вас и где ж таку продают?
- Не где не продают отец, сами мастерим, из чего придётся.
- Хм. Мастеровито - ухмыльнулся старик и дёрнул головой в сторону.
- Чё нравиться - и Череп звякнул браслетом и гордо похвалился: -
В единственном экземпляре, такой одежды больше не у кого нет – Череп подморгнул деду и пустил изо рта к верху синюю струю дыма.
- Мадьняче я вам скажу, прям как из музея – улыбнулся дед.
- Гляди небось какая-нибудь шпона – влезла бабка. – Ты дед смотри не болтай с ними, а то они тебя «отчешут», это бандюги, вишь как оделись людей пугать, срам какой, напялят на себя чёрти что.
- Слышь мать, мы вроде вас не обижали, у нас свобода, кто как хочет так и одевается, я же не спрашиваю чё у вас такая одежда, ну и носите себе на здоровье - выкрикнул Витек в её сторону и сплюнув кинул на землю бычок, тут же наступил на него пяткой и пару раз крутанул туда сюда. Женщина стояла, и какое-то время ещё бурчала себе под нос. По-видимому, она вообще никого не любила её все раздражали, то непослушный ребенок, то Череп с Витькой.
 Подошёл троллейбус, остановился, все зашевелились, стали входить. Самыми последними вошли Череп и Витек чтобы не привлекать к себе никакого внимания, но когда в таком одеянии заходят в троллейбус, то все кто в нём сидят одновременно поворачивают головы в направлении их и смотрят на них как на инопланетян только что спустившихся с Марса. Когда ребята вошли то они не стали исключением, то есть все повернулись в их сторону и стали рассматривать их. Витёк и Череп повернули ко всем спиной: «А пусть рассматривают картинки на их спинах» - думал Витек, придерживаясь за поручни. А народ глазел на них. Маленькая  девочка смотрела на них смотрела и указав пальцем в их сторону спросила тонким писклявым голоском у мамаши:
- Мама, а с какой планеты эти люди? Весь троллейбус захохотал.    
- Это молодые ребята просто они так оделись – ответила мама.
Кондуктор женщина подошёл к ним, они отдали ей деньги, а она оторвала им по билету. Когда отдавала, то улыбнулась.
- Слышь Череп – сказал Витек, - кажется ты ей понравился.
- Чё-ё-ё, пошёл ты со своими приколами, - и он обидевшись отвернулся от Витка. Тот хлопнул его по куртке и проговорил:

                196
- Извини, я понял, она не в твоём вкусе, так дружище.
Череп промолчал, он знал, что если он сейчас ответит, то Витёк перевернёт всё это в шутку и снова кольнёт ею в глаза. Скоро они доехали до места, и водитель троллейбуса объявил остановку. Витек с черепом вздохнули; наконец-то они сейчас выйдут из тролл-ейбуса и на них больше не будут так яро глазеть, как на врагов народа, как на пришельцев с других миров, как на отщепенцев. 
Возле Дворца спорта уже собирались, роились как мухи, кучковали-сь, точно такие же «инопланетяне» как и они: в странных одеждах с клёпками и цепями – атрибутами новой моды, нового стиля жизни и в прочей мишуре с хиповыми причёсками. Любители тяжёлой музыки стояли большими кучами по 20 человек и малыми по три, пять человек, курили, позвякивали сталью своих курток и цепей.
Витёк и Череп влились в эту стальную массу молодёжи, не доходя до входа - остановились в 10-ти метрах от дверей и осмотрелись.
- Здесь подождём Носорога и тёлок – проговорил Череп всматриваясь в раскрашенные лица металлистов. Он достал сигарету и чиркнув спичкой закурил. Серное облако разошлось над его лицом и он втянув в себя дым, и как паровоз выпустил его через ноздри и две струи голубого дыма с лёгкостью вышли.
- Дай и мне что ли «пыхнуть» – попросил Витёк, протягивая руку.
Череп вынул сигарету и подал её Витьку. Тот взял в рот и достал свои спички, зажёг спичинку, и втянул в себя воздух, сигарета закраснела как уголек, и потянулся едкий дымок…
    Носорог спустился по лестнице, он спешил к девкам, надо было быстрей. Через пол чеса он был возле Жанны. Он зашёл в дом
, быстро поднялся по лестнице на этаж и позвонил. Хорошо что дверь открыла она сама, а не мама, а то бы она точно испугалась.
- Ну чё вы готовы, давайте быстрей – с налёта выпалил Носорог.   
- Да я сейчас скажу Юльке, и мы выйдем, ты спускайся вниз, а мы тебя догоним – ответила она и хлопнула дверью.
- Жанна кто это там к нам пришёл? – спросила её мама.
- А да так один знакомый, мы пойдём с подругой погуляем.
- Я скажу вашему другу чтобы он долго вас не задерживал чтобы к 22:00ч вы были дома папа не любит когда ты по ночам пропадаешь – и она подошла к двери открыла её и выглянула на лестничную площадку. Носорог ещё не успел зайти в лифт он стоял и жал на кнопку. Вид у него был как у гомо сапиенса мезозойской эры.
Мать Жанны сначала не поняла но когда Носорог повернулся к ней лицом то ей стало дурно от его вида и она потеряв сознание грохнулась возле двери. Носорог кинулся к ней и крикнул:
- Жана скорее сюда, матери плохо.
Из комнаты, в халате на босу ногу вылетела Жанна и сразу к матери.
- Скорее неси воды – скомандовал Носорог.

                197
И Жанна побежала на кухню, набрала в ковш воды и подбежав подала Носорогу. Тот быстро взял в руки ковш.
- Мама, что с ней? – испуганно спросила Жанна.
- Да фик её знает, откуда мне знать, может меня испугалась.
- Я же тебе говорила, подожди нас внизу возле подъезда, ты чё меня не послушал, видишь что ты натворил – возмущено кричала она.
- Да я стоял, ждал лифта, а она вышла, увидела меня и упала.
Носорог набрал воды в рот и фыркнул как лошадь прямо ей в лицо.
Жаннина мать зашевелилась и открыв глаза пролепетала:
- Как вы похожи на то чудище из сказки «Аленький цветочек». 
- Всё, на держи её, а я спускаюсь – сказал Носорог, - пока она не очнулась совсем и не стала кричать на весь подъезд: «Монстры»
Носорог уехал на лифте. Мать очнулась и спросила:
- Что это было, тут только что стояло чудище, где оно?
- Да ни кого тут не было, просто тебе померещилось – ответила дочь.
Мать зашла в квартиру и села на диван, ей надо было отдохнуть:
«А может мне и вправду это всё привиделось – подумала она, – вот что значит работать без выходных, могут появиться галлюцинации, все на следующей недели возьму отпуск – твёрдо решила она».
Носорог спустился, теперь он ждал их возле подъезда. Как только девушки вышли, сразу же побежали на остановку, они - опаздывали. Уже в троллейбусе они спросили у Носорога:
- А где же ребята, с которыми мы должны были встретиться? – поинтересовалась Жанна и посмотрела на чесы.
- Мы договорились что встретимся возле Дворца спорта – ответил Носорог и достав из кармана брелок на цепочке виде креста стал им крутить вокруг пальца посвистывая, он волновался что опоздают.
      На останове «Дворец спорта» они выбежали из троллейбуса и побежали к входу. Металлисты проходили в само здание.
 Череп заметив Носорога ещё из дали помахал ему рукой, но народу было столько много что он и не заметил. Тогда Череп вложил в рот два пальца и громко свистнул. Затем крикнул: «Носорог мы здесь».
Носорог услышал смою кликуху, стал водить головой по сторонам, высматривая где же чуваки. Череп с перерывами продолжал кричать и махать рукой. И вот Носорог увидела в середине толпы Черепа, и чтобы тот понял, что он его заметил, в ответ помахал ему и крикнул:
- Я здесь чуваки, мы идём к вам – пробивался он сквозь толпу. Девушки вон вижу ребят, с которыми я вас сейчас познакомлю – проговорил Носорог девкам. – Так давайте возьмёмся за руки чтобы не потеряться – скомандовал он. И они взявшись за руки пошли сквозь толпу протискиваясь к ребятам.
  Они приблизились к ребятам в платную и стали рассматривать…
- Вот, это девушки, я привёл их с собой,- проговорил Носорог,- блин ели продрались, такая толкучка, – вздохнул носорог, - знакомитесь.

                198      
Девушка небольшого роста с короткой стрижкой, с карими глазами и улыбкой как у рафаэлевской Джоконды протянула руку Витьку. Тот стоял как очумелый. Такой красоты он никогда не видел на белом свете. «Это же богиня, Афродита как она похожа на неё боже, как она красива» - думал Витек и его нижняя челюсть немного отвисла вниз, он пару минут стоял как в копаный, как будто его жахнуло 10 000 ты вольт, он не мог проговорить ни слова, с трудом он проглотил комок слюны и с большим трудом, со смущением протянув руку Юле еле выговорил: «Витя». Кажется ангел натянул лук и выпустил из лука ту самую стрелу которую нельзя заметить глазом, её удар можно почувствовать только когда она попадёт в сердце. Витёк понял: что это судьба, ему показалось что у него за спиной появились крылья, и он бы сейчас с большой лёгкостью взлетел в небо и стал парить в воздухе если это было бы в его силах. «О если бы она согласилась» - думал он воображая в совеем уме что-то необычайное, светлое.
- Э ты чё вцепился в руку, отпусти – требовал Носорог, смотря на Витька не понимая. Что это с ним произошло? – спросил он у Черепа. Ему показалась что Витёк стал не таким как был.
- А то ты не знаешь, попал чувак, всё, его сердце - украли, оно поражено – по-итальянски «Амор» – улыбнулся Череп.
- А понятно, - дошло до Носорога, что имел ввиду Череп. - Ну что раз  уж так случилось то тогда совет да…
Затем Жанна пожала руку Витьку, но тот уже не чего не чувствовал он видел только её, - богиню своей мечты, Юля - ангел сердца.
- Э-э-э ну чё мы заходим что ли или нет, что так и будем здесь торчать – заволновался Череп, - вон уже все прошли, а мы тут стоим, всё давай заходим – поторопил Череп и ринулся вперёд к дверям.
И компания потянула к входу в здание. Первыми прошли девушки, а за ними ребята. Втёк так и не отходил от Юли ни на шаг, он крутился возле неё. Они о чём то разговаривали, кажется они нашли общий язык. О чём они разговаривали, ребятам не было слышно, шум заглушал их разговор. Волнение нарастало, вот-вот уже должен был начаться концерт, малолетки уже скандировали: «Ария, Ария, Ария».
- О смотри, наш - Ромео нашел Джульетту – заговорил Носорог.
- А что, Витёк парень клевый хоть куда, они похожи, скажи - твердил Череп, – я к примеру за, чтобы у них что-то получилось.
  Двери зала открыли и дикий народ с воплем ломанулся вовнутрь.               
Большой зал был действительно просторным с высокими трибунами. Но ребятам надо было стоять внизу возле сцены, партер хорошо. Единственное неудобство, что все жмутся, давят друг друга.
А так пожалуйста - смотри. На сцене стояла установка нагроможден-ие барабанов, электронной аппаратуры, всё это переплеталось бесчисленным количеством проводов, розеток и выключателей. Вверху висели фонари - светомузыка. На сцене суетились – рабочие,

                199      
они завершали последние приготовления к концерту, они что-то выставляли, что-то выравнивали. Зал постепенно наполнялся молодёжью. Витькина компания вошла в зал, стали рассматривать сцену. На сцене пока что ещё никого не было. Через колонки просачивалась музыка, но это была иностранная музыка. Вдруг свет погас, и в зале стало совсем темно хоть глаза кали, всё как-то быстро смолкли. И через минуту в зале резко вспыхнул свет, вместе  с тем замигали цветные прожектора, на сцене стояла рок группа «Ария», они ударили всей своей мощью, зал – завизжал, запрыгал, всколыхнулся как безумный, возле сцены взорвалась пиротехника, её искры полетели в разные стороны, публике это придало адреналина. Это был натиск, мощь, энергетический напор, пробивающий насквозь, стоять спокойно было не возможно, все как обезумевшие стали прыгать и махать вверх руками, изображая двумя пальцами «козу». Раньше это означало – латинская «V» виктория, на русском – победа, а теперь это обозначает: хэви метал рок. Солист – Валерий Кипелово бегал по сцене, возбуждая в молодёжи всплеск эмоций. Чего-чего, а уж этого там было полно. Сердца поклонников колотилось, давление подскочило.
Череп и Носорог вошли в азарт, они подпрыгивали и кричали:
- Мы с тобой тяжёлый рок, стали пламенный поток.
После пятой песни зал разогрелся, он стал огненным как раскаленная доменная печь в Аравийской пустыне в полдень.
 По-залу покатилась волна из человеческих рук, она был похож на  волны Балтийского моря в шторм. Солист что-то крикнул и зал: вскипел, взревел как чёрная пучина, откликаясь на его голос, втягивающая в себя, впитывая, как губка все слова, зал поднялся на ноги и погнал волну сначала влево, потом вправо. Меломаны начали входить в музыкальный транс, яро потрясая своими головами и руками, чаем-то похожими на шаманский танец. Гитары взвыли как голодные псы в ночь когда выходят из гробов вурдалаки. Захватывающий рок с барабанным боем в набат захлестнул толпу.
Витёк с Юлей стаяли обнявшись, не стесняясь, они не реагировали так сильно на музыку, скорей всего им просто нравилось быть  рядом друг с другом вот и всё что они чувствовали в тот момент. Всё что походило вокруг них не волновало, концерт продолжался.
   Где-то примерно в середине концерта солист группы «Ария» -Валерий Кипелово стал раздеваться и кидать в толпу одежду. Толпа как обезумевшая хватала его вещи, и тут же разрывала всё в клочья, будто взбесившаяся стая волков. Первая часть концерта закончила-сь. Музыканты вышли на пять минут, чтобы передохнуть и с новыми силами отыграть вторую часть концерта. Самый лучший рок - это блюз. Как раз с этого и началась вторая часть. «Снова в окна брошен лунный свет, дом твой сонный серебром одет…» - запел Валерий

                200      
Кипелово, в зале было темно. Курящие стали доставать из карманов зажигалки и светить ими. Если смотреть на это со стороны, то перед взором открывалась такая картина. Тёмный зал, то тут, то там, загораются маленькие, жёлтые огоньки, качающиеся туда сюда, чем-то похожие на сияние небесных звёздочек, освещающие его своей необычайностью. Витек обнял Юлю и крепче прижал её к себе, и вдруг неожиданно для себя потянулся к ней и смело поцеловал её прямо в губы. Поцелуй был долгим. Нет, она не оттолкнула его, и не закричала. Она ждала этого. От прикосновения его жарких губ она закрыла глаза. Ей стало душно, голова закружилась, и она на несколько секунд потеряла сознание. Но Витек успел подхватить её. Ей было так приятно, так мило, потому что она с первого взгляда полюбила его, он понравился ей. Витёк был красив собой, и вежлив с ней, он выдавал себя за достойного мужчину в праве быть её другом. Сама она не могла сказать, открыться в любви к нему в первый же день их знакомства, это было бы навязчиво и не культурно, да и чтобы он вообще подумал о ней, что она девка лёгкого поведения, но она ведь такой не была, просто она полюбила его и все. Так что Витек буквально ускорил их отношения.
Музыканты стали подтанцовывать, стебаясь перед публикой.
  Два гитариста, соло и бас, сблизились, один присоединился с левой стороны, другой справой, а по середине был солист с микрофоном, они стали нога в ногу прыгать и кивать головами. Зал был в восторге, он ревел как турбины самолёта «Миг 24», зал скандировала: «А-ри-я, А-ри-я, А-ри-я». «Мо-ло-дцы, е-щё, е-щё».
Всё это разделялось по слогам, с откатным эхом, 3 000 ты человек вздыбливали, раскачивали здание своими голосами, от шума оно слегка содрогалось и покачивалось сантиметров на 13, - это чёртова дюжина, теперь она должна была всё это разрушить до конца...
Всё это бушующее море должны были контролировать, сдерживать правоохранительные органы. На поддержку были брошены 500 человек в пагонах, половина стояли в заграждении перед сценой. Некоторые из них ходили по рядам и выявляли самых агрессивных фанатов. Они стаскивали их с мест, скручивали, и куда-то уводили.
Отбирали, снимали с рук атрибуты, срывали знаки, принадлежности к металлическим группировкам, цепи, напульсники, и прочие железн-ые вещички, по их мнению вредящие советскому человеку. В общем было весело, шумно, и даже немного страшновато. К концу концерта шум усилился, молодежь уже очумевшая, разгоряченная до придела тяжёлой музыкой, и чем-то ещё стала хулиганить, некоторые встава-ли ногами на сиденья, махали цепями и начинали прыгать на них, ломать их руками, показывая тем самым что они полны силы что им на все на... «Молодежь – это сила», «Молодёжь – это будущее» - глоссит пословица, но кажется что в этот раз всё это не про неё,

                201
а про другую молодежь. Концерт закончился тем, что гитаристы престали бренчать на своих гитарах. Барабанщик, крупный патлатый парень, в одних трусах, вылез из-за своей установки мокрый как суслик, как будто он целый час бегал под проливным дождём и только что зашёл на минутку, чтобы просохнуть. Он прошёл вперёд к краю сцены чтобы поклониться, и поклонившись кинул в толпу барабанные палочки, это была традиция, кому-нибудь сувенир на память о незабываемых впечатлениях «ядреного» концерта. Музыканты, помахав на прощание толпе ручками, убежали со сцены. А разгоряченная толпа хлынула из зала как потоки бушующей реки Кура на улицу. Как муравьиная армия, серое полчище, протаптываю-щее, сметающее всё на своём пути, шили толпы металлистов. Кое-как вся компания нашла друг дружку и побежали к троллейбусу, народу было слишком много. Толпы металлистов высыпали на дорогу. К остановке подъехал троллейбус, и огромная бунтующая толпа из 200человек как чёрное масленое пятно двинулось к  нему. Окружила его со всех сторон и схватившись за края стала раскачива-ть его со стороны в сторону, пытаясь повалить его набок, старые бабки и женщины стали выжать и возмущаться: «Бандиты, вы что творите, вы же перевернете троллейбус, господи водитель не останавливайся, скорее проезжай, гони, они нас побьют, давай родименький, жми на газы». По-видимому они пытались сделать это, но у них не хватило сил, это потому что троллейбус уже был набит до отказала людьми. Рядом была трамвайная линия. Одна из групп кинулась к трамваю и попыталась перевернуть его, но не получило-сь, он тоже оказался, не подъемным, тяжелее троллейбуса, пару раз они качнули его и отстали от него. Бунтующая толпа металлистов шла по улицам, размахивая флагами, вращая над головой длинными цепями как вертолётными винтами рассекая воздух. Они останавли-вали мимо них проезжающие машины, некоторые поднимали вверх вместе с водителями. Витёк сам видел как огромных размеров толпа подняла «Москвич 21 41» с дедушкой и протащив его наверное метров пять, бросила, дед был шатен, но после этого он должен был сразу поменять пигмент своих волос с серого на белый цвет. Толпа разделились на две группы, одна группа пошла на электричку, другая продолжала идти по улице, постепенно рассасываясь по домам. Череп, Носорог, Витёк и девки некоторое время ждали, когда толпы людей разойдутся и уже тогда они сядут на троллейбус. Пол чеса бушевала толпа, постепенно разошлась, а когда подошёл троллейбус, то компания наконец-то отправилась домой. Доехав до своего района они вылезли все вместе, домой они шли тоже вместе. Сначала проводили девушек, до дома. Но перед тем как разойтись они сидели, курили и делились своими впечатлениями об концерте.
- А мне понравилось – говорил Череп, - такой кайф, звук клёвый

                202
люблю гитары, я и сам пробую иногда по окоркам дать.
- Нет, слишком уж громко было, все кричат ни чё не слышно из-за этих криков,- вступил Носорог,- вот на магнитофоне послушать это другое дело всё слышно, а на концерте все визжат, гам, нет плохо.
- А мне, скажу вам чуваки все равно было, кто пел, что делал, я встретил девушку, и концерт мне был так по барабану, мы с Юлей стояли и просто наблюдали за всем этим.
- Ладно пацаны, надо идти спать – предложил Череп, - мне завтра на дачу рано ехать, мать сказала чтобы долго не задерживался.
- Ну дамой так дамой – вздохну Носорог, - чё то жрать захотелось, в желудке зверски урчит, мать пирожков обещала напечь, пойду. 
- Мужики ну чё может завтра вечером встретимся а? – сказал Витек.
- До завтра надо ещё дожить – ответил Череп и посмотрел на чесы, - ох ты, да уже 22:17 не-е, пора, мать волнуется, всё пока, - и он пошёл, его громоздкая фигура скрылась незаметно в темноте.
И компания разошлась, каждый пошёл в свою сторону, в свой дом, они жили в одном районе, а дома были у всех разные.
Витёк пришёл к себе, нажал на кнопку звонка, некоторое время никто не подходил. Затем он услышал за дверью, как шаркают тапочки, и дверь - открылась, на пороге стояла мама в халате и очках.
- Проходи, отец уже давно спит, как ты, всё нормально?- и она отслонилась сторону, пропустила сына вперёд, он проскользнул
в квартиру, сразу снял с себя курточку, ботинки и всю атрибутику.
В голове стоял – шум, не умолкал в ногах чувствовалось - усталость.
- Да концерт прошёл хорошо, правда шумно было, мам, а я с
девушкой познакомился, зовут Юля – похвастался он.
- Чё прям на концерте что ли, интересно и кто же она, а ну рассказывай. Что это за девушка и откуда же она, если не секрет?
- Да вот приехала из Москвы к бабушке, пожила, так тут и осталась, ей здесь больше нравиться. Будет учиться на продавца.
- Ну что ж профессия хорошая, а сама то она из хорошей семьи?- поинтересовалась мать, засовывая Витькины кроссовки под шкаф.
- Мам я только три чеса с ней был, что можно узнать за три чеса, не знаю, но по разговорам вроде бы девушка не плохая, а там кто её знает, погуляем, разузнаю, тогда и скажу.
- Ты есть будешь? – спросила мать, - а то вон, на плите суп.
- Нет, я пойду спать – ответил Витёк и вошёл в свою комнату, где спал брат Андрей, у Андрея был тяжёлый день, он с ребятами в училище помогал ремонтировать технику, он поступил на сварщика и теперь он занимался с железками. Ремонт машин и прочей техники.
Витек разделся и лёг в кровать. Спать то не очень хотелось, он крутился в постели, поворачиваясь то на левый бок, то на правый…
   Толпа металистов, которая направилась на станцию, ждала электричку. Многие их них проживали в отдалённых районах, это как

                203
Кировский и Закональе, туда очень далеко ехать, примерно 40 км.  Они сначала развлекались на платформе, свистели, пели песни, самые задиристые даже затевали драки, но не большие, а так для форсу, надо было выпустить пар, адреналин переполнял их тела, зашкаливал придел нормы, лишнее надо было выплеснуть вон. Электричка подошла с опозданием на 12 минут. Тормоза зашипели и двери открылись. Металлисты хлынули осаждать вагоны. Пять минут стояла она на станции и дав предупредительный гудок дёрну-лась с места потащив за собой вагоны. В один вагон набилось столько молодых, что дышать было нечем. Самый молодой шпанён-ок, весь клёпаный переклёпанный с крысиной мордой и глазами барсука, настоящий подстрекатель, обожравшийся «бесовского пойла» под названием (самогон) выдал дерзкую мысль. Он закричал на весь вагон как кричат во время гона, индийские слоны, подняв свой хобот к верху: «Хеви метал рок, громи, ломай лавочки чуваки, метал жив и будет жить». «У-и-и» – завизжала толпа, изображая визг недорезанного поросёнка, и кинулась крушить вагон. С этим криком он самый первый вцепился в деревянную лавочку и стал дёргать её, пытаясь сломать, но она не поддалась ему, слишком уж крепкими оказались вкрученные болты на 19. Он тогда стал яро бить по ней изо всех сил нагими, вымещая на ней зло. На помощь кинулось ещё 7-мь  человек, все вместе налегли и вырвали с мясом прикрученную к полу лавочку. Куда девать?- возник вопрос – и сразу же последов-ал ответ: «В окно кидай её» - донеслось позади. И лавочка полетела в стекло разбив его вдрызг, звон секла послышался по всему ваго-ну, то тут, то там. Толпа подхватила инициативу, и стали крошить, ломать лавочки и выбрасывать их в окна. Машинист конечно же ничего не знал об этом, на улице было темно, он вёл состав напевая песенку: «Как хорош, прекрасен вечер...» К конечной остановке, нов-енький вагон был похож на обшарпанную, худющую, забытую хозяином, простоявшую месяц на ржаной соломе в тёмном сарае, за которую и гривенника бы не дал костлявую лошадь. Такое же самое беснование проходило ещё в четырёх вагонах. Общий ущерб нанесе-нный государству молодым поколение ещё предстояло подсчитать. А пока что они бесились и черти в них радовались, услаждаясь своей работой, они им помогали в разрушении, вседозволенность - это как наркотик, кольнул и ещё хочется, разбил, сломал и ещё – хочется. А как же бесовское дело оно такое, надо же всё через задни-цу, нет бы – сесть и смирно сидеть, читать газетку как это делают культурные люди, о-о-о ты что, разве «они»- бесы дадут сидеть. Это же нечистая сила – шило в жопу, сидеть – не в коем случае, только – громить. Вот её суть. Ребятушек, конечно, довезли до места. Милиция вылавливала зачинщиков, но ведь там все били стёкла. Электричка пришла в депо, машинист прошёл по вагонам чтобы

                204 
посмотреть, что же натворили металюги – любители чугуна. И он увидел полный аврал, вагон был полностью разукомплектован. В нём были только стены, да и те ободранные. Как будто Мамаево войско зашло на пару чесов в вагон, чтобы прокатиться на электричке и вот результат. Машинист взялся за голову руками и с ужасом покачал: «Матерь Владычица, что же это такое, мне же завтра на смену, а тут кильдым байбулды». Сердце его кольнуло, защемило, он приложил правую руку к сердцу и потерял сознание. Очнулся он уже в больнице, в белой палате, на мягком матрасе, на белой простыне, над ним стоял нагнувшись врач и улыбался.
- Ну что мой дорогой, сердечко то надо беречь, вам теперь нервнича-ть ни как нельзя, у вас случился инфаркт миокарда, да. Так  что вот вам таблеточки, сейчас прейдет медсестра и сделает вам укол, только попрошу вас не сопротивляться, хорошо, я спешу, у меня там ещё пациенты, ждут. Всё пройдёт, вы не переживайте, а поезд ваш обязательно починят, я вам обещаю, это всё ерунда – и он повернув-шись к нему спиной торопливо вышел из палаты.
  Да увидеть такое тяжело. Завели уголовное дело, искали зачинщиков, поймали с десяток «козлов» отпущения и наказали штрафом родителей, этот день город герой запомнил на долго.
   Витёк проснулся рано утром, включил телевизор и услышал новости, то есть – последствия концерта. В телевизоре сказали, что был нанесён большой ущерб электричке в 100 000тысяч рублей. В  10-ти магазинах разбиты ветрены. Перевернуто несколько машин. Милиция ведёт следствие, разыскиваются зачинщики погрома. «Это должно было случиться, уж так они визжали, так выпендривались»- подумал Витек. Через месяц должна была приехать на гастроли группа «Чёрный кофе» но связи с погромом, администрация испуга-лась, что будут большие беспорядки и в связи с этим отменили концерт группы. На тот момент группа «Чёрный кофе» была более популярна в Росси чем «Ария». После этого скандала «Чёрный кофе» появился в городе герое только через 20л в 2008г.   
  Весь день Витек сидел дома и скучал. К вечеру он причесался и отправился к Юле. По дороге он зашёл в ларёк с цветами и купил небольшой букетик цветов. «Юля должна бы обрадоваться ему» - думал он, и радовался, в его душе происходило что-то светлое.
Уже возле её дома он остановился. Он достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и закурил. Выкурив сигарету он поднеся пешком на третий этаж, позвонил  в дверь. Он немного волновался, так как он ничего не говорил ей, что прейдёт в гости. Дверь открыла пожилая женщина с седыми волосами, в зелёной вязаной жилетке. Она с недоумением посмотрела на молодого незнакомого человека.
- Кто вы, и что вам надо? – поинтересовалась она, и облокотилась на дверную ручку, по-видимому у неё сильно болели ноги.

                205
- А я к Юле, можно её – заговорил вежливым голосом Витек, ожидая ответа, что его просьба будет выполнена.
Она ещё раз обвела его своим строгим взглядом, сделав недовольн-ое лицо, как бы дола ему не высокую оценку, проговорила:
- Я сейчас узнаю, подождите здесь молодой человек. Дверь закрылась. И Витёк остался на лестничной площадке один.
Юля сидела у себя в комнате и вязала к зиме шарфик.
Бабушка постучала в дверь, и войдя в комнату доложила ей:
- Там к тебе какой-то парень с цветами пришёл, первый раз его вижу.
- Где он, пусть войдёт – от неожиданности Юля вскочила с кровати как ошпаренная, начала причёсываться, красить губы и только потом побежала встречать своего суженного ряженного.
Она открыла дверь и увидела на пороге Витька. Тот стоял возле дверей, он держал в руке цветы и молчал. Без всяких слов, он робко протяну ей букетик цветов и, улыбнулся. В этой улыбке было что-то волшебное необъяснимое. Она всплеснула руками вверх и крикнула:
- Ой какая прелесть это мне? Чудные цветы, удивительнее – хвалила она Витька. Заходи ну что ты стоить – тащила она его за руку.
Витёк сделал гримасу и пожал плечами: «Как скажете мадам».
- Ну что ты не разуваешься, как не живой, проходи, располагайся будь как дома, я не думала что ты прейдёшь. Ты пока раздевайся, а я цветы поставлю в вазочку, хорошо – и она нырнула на кухню.
- Юль, а может пойдем, прогуляемся а? К пацанам зайдём.
- Мне одеться надо я же так не пойду, ты присядь – и она вынесла с кухни ему стул, а сома побежала в комнату переодеваться.
Через пять минут она была готова, и уже вместе они спускались вниз по ступенькам на улицу. Вечер только начинался. Синие тени падали на дома. Красная полоска заката догорала длинным шлейфом за горизонтом. Город стихал, люди возвращались домой с работы.
Витёк взял Юлю под ручку и они пошли по дорожке в направлении подвала – места сбора. На лавочках, возле подъездов, собирались старушки чтобы обсудить новые события, произошедшие за неделю и в мире и в городе. Они о чём-то спорили, доказывая правду. 
Витёк с Юлей прошёл мимо них. И они как бы на минуту отвлеклись.
- Слышала, что сегодня по телевизору говорили?- спросил Витёк.
- Нет, я не люблю телевизор, я шарфик вязала.
- А зря, там про концерт вчерашний говорили, электричку разломали.
- Что прямо всю электричку? – удивилась Юля.
- Нет что ты, поезд целый, а вот вагоны поломали, сиденья – вырвали, стёкла – выбили. Варвары, машины переворачивали.
- Да я помню, как они вчера кричали, это должно было случиться.
Они подошли к двери подвала, и Витек первый приблизился к двери, дал условный знак: один короткий и три длинных. Дверь громыхнула и открылась. Из темноты высунулось тёмное лицо.

                206
- А это вы - заговорил Череп, - проходите, у нас все в сборе.
На обшарпанном столе стояла бутылка вина «Золотая осень» ребята
Непринужденно выпивали и разговаривали о жизни.
- О-о Витёк пришёл – протянул Носорог, и потянулся рукой к бутылке. Он налил в кружку вина и подал его Витьке. – Братан а мы тут уже. «Давай за здоровье наше и ваше, чтоб жилось нам лучше, чтоб жилось нам краше»- заговорил он стихами и бухнулся на диван.
Витёк выпил вина, и поставив кружку на стол присел на стульчик.
- Чё скучаем орлы! Где гитара? А ну сбацай что-нибудь нам Череп.
- А я сегодня не могу, на даче как вол пахал, руки «болять» извините.
Матушка припахала, пальцы не чувствуют струн, такой вот облом.
- Ну магнитофон что ли включите тогда, хоть так послушаем, а то у вас рожи кислые, как будто капусту квасите, давай включи.
Носорог потянулся и нажал на кнопку, из динамика послышалось: «Сильнее всяких воин воля и разум» - это были слова Кипелова.
- Ну вот теперь уж веселей, а ну ещё чуток налей – обратился он к Носорогу и тот взяв в руки бутылку отлил в стакан ещё.
Витёк хлебнул и стал подпевать магнитофону: «Кто сказал что страх опасен, доброта  смешна. Кто сказал спасайся вот нара»
Музыку слушали, развлекались, вино допили и в 23:04 чесов стали расходиться. Первым ушёл Носорог, ему стало скучно. Вторым Череп, он всё время жаловался, что от лопаты у него руки и спина не разгибается. Последним покинули подвал Витёк с Юлей, потому что уже все ушли, и делать там было больше нечего.
- Ну что давай я тебя провожу до дома, поздно уже, вдруг бандиты на тебя нападут, кто ж тебя будет защищать – предложил Витёк.
Шли по не освещённой улице, из всех фонарей горело только три хотя там тянулась целая алея бетонных столбов, остальные фонари были разбиты. Юля жалась к нему, она с детства боялась темноты. Не доходя до Юлиного дома, из-за угла вывернулась чёрная фигура и направилась прямо к ним. Юля испугалась, и сердце её дёрнуло.
Витек заподозрил: «Что-то здесь не ладное». Он и не успел опомниться, как сзади получил колом по голове. Передний шёл отвлекающим, а второй нападал сзади. Юля затряслась от страха и стала визжать: «Помогите, убивают». Незнакомец в чёрном пальто и чёрной шапке быстро подбежал к ней и закрыл ей рот рукой. Второй, который огрел Витька дубиной, стал шарить у него в карманах.  Он вытащил у него из кармана три рубля и пачку сигарет Ту - 134 раздосадованный мелкой прибылью выругался: «Вот дешевка у него ничего нет, фраер». За углом показалась пара людей.
- Шухер, смываемся - крикнул парень в чёрном и отбросив Юлю в сторону юркнул туда же от куда и появился, за угол в темноту.
Это была пожилая пара муж и жена они возвращались из гостей от сына, у него был день рождение, они приблизились к Вите и Юле.

                207
Юля сидела возле Витька и полкала он лежал на земле.
- Что случилось дочка?  - спросил мужчина, нагибаясь над ней.
- Нас ограбили, моего парня ударили по голове – ревела она.
Как раз в это время Витёк зашевелился и начел приподниматься.
Он сел на задницу и взявшись за голову, потрогал то место по которому ударили, было больно, из раны - шла кровь. 
- Вот суки, больно блин, - заругался Витёк и поставил руку перед лицом и посмотрев проговорил: - Кровь идёт, надо бы скорее забинтовать, пошли к тебе. У тебя есть бинты Юль?
- Давай быстрее, найдём – тащила она его за руку, поторапливая.
Войдя в квартиру Юля позвала бабушку. Бабушка, увидев раненого Витька прикрыла ладонями рот вскрикнула: «Кто же это его так?»
- Бандиты – злобно крикнула Юля и приказала: - Давай скорее бинты, что ты стоишь у него же кровь идёт, ты что не ведешь что ли.
Бабушка кинулась за бинтами. Уже через пять минут они перевязали Витькину голову, теперь он был похож на героя. Бабушка помогала Юле перевязывать Витькину рану. Всё было сделано.
- Ладно спасибо вам Марья Ивановна – поблагодарил Витёк, - мне домой пора мама будет волноваться, а этих гадов я все ровно найду.
- Пойдёшь домой, смотри чтобы опять не напали на тебя.
Витёк вернулся домой, когда уже все спали и хорошо, а то бы мать испугалась, полакать бы начала, а так всё обошлось.
  На следующий день Витек проснулся рано и потрогал голову, боль чувствовалась. Он встал с кровати и подошел к окну опёрся руками на подоконник, посмотрел в небо, оно было прекрасным. Белые облака летели на запад. Витек прищуривал глаза и с интересом смотрел на них, эти загадочные «штуки» - облака, которые гнал рукой ветер шалунишка. Они были такими чистыми, такими милыми, они плыли в далёкую сказочную страну, где нет зла, только добро.
«И откуда только берется зло?» - думал он, глубоко вздыхая. Солнце уже высоко поднялось над городом. Оно освещало дома, балконы, без спроса хозяев залезало в квартиры, поила теплом на белых подоконниках, в цветных горшочках, фиалки. Птицы делали свою работу, они летели за червяками. Машины злобно рычали отъезжая от домов по делам. Дворники - мели улицы, жизнь продолжалась, она текла всё в том же русле. Андрей – его старший брат проснувшись весьма удивился увидев Витька с перевязанной головой. Тот спокойно расхаживал по комнате, скорее всего он был похож на раненого красноармейца. 
- Э-э чё случилось то брат? Бандитская пуля что ли – пошутил он.
- Да – ответил Витек, что-то вроде того, только не пуля, а бандитская дубинка – пояснил он брату, поправляя на голове повязку.
- Здорово, мать ещё не видела? – спросил он.
- Нет, и что она мне, ну увидит, ну спросит, ну скажу – и он отошёл от

                208 
окна, махнул рукой, сел на стул, стал одеваться. Одевшись, вышел на кухню. Мать трудилась на кухне. Витек зашёл. Мать подняла голову и удивилась: «Чё это у тебя на голове, во сне ударился головой?». «Нет, зачем во сне. Девушку провожал напали хулиганы и побили меня, да ничего страшного мам, всё пройдёт» - ответил он.
На остальные вопросы Витек не отвечал, как бы его не пытала мать он – молчал, просто не хотел отвечать и всё. После завтрака он ушёл на улицу. Он направился к Черепу. Черепа он застал дома за работ-ой, то красил пол. Краской так сильно воняло, что даже дышать было нечем, Череп открыл окна. Свежий воздух хлынул в комнаты.
- Слышь Витек – говорил Череп, - мне две комнаты покрасить надо мать приказала, сделаю - буду свободный, ты подождёшь меня а?
- Да но не здесь, тут не могу, воняет, давай я лучше на улице.
И Череп согласился. Он продолжил работу, он окунал кисточку в банку, доставал и аккуратно размазывал её по полу, тщательно закрашивая потёртые места. Пол чеса ему хватило на покраску.
Освободившись от работы, Череп вышел на улицу. Витька он нашёл воле дома качающимся на качелях, а рядом кружилась детвора.
- Я покрасил полы. Куда двинем костями? – спросил Череп.
Тот спокойно качался на карусели и как будто не слышал его вопроса. Витек ты чё в детство что ли впал?- повторил он и с удивлением посмотрел на Витька.
- Давай садись, вместе покрутимся – предложил он другу.
- Нет, мне не нравиться, я предпочёл бы куда-нибудь сходить в хорошее место, к примеру, в ресторан или бар.
- Ладно идём к Носорогу, а потом к Кольке-обрезу, а там решим.
Вытащив из дома Носорога, Кольку-обреза всей кодлой они пошли в парк. Та сидели на лавочки и разговаривали. Витек как-то странно себя вёл, он предложил чувакам дело. Дело было таково.
Они собираются все вместе и сколачивают коллектив - «банду».
- А что делать то будем? – поинтересовался Носорог.
- Деньги будем делать, понял – ответил Витёк и вытащив из кармана «лисичку» - (нож) стала втыкать его в лавочку. Короче, завтра собираемся все и едем на тракторный рынок, понятно.
Все закивали головами. «Ну а что будем делать то?» - встрял Череп,- интересно всё ж как мы будем зарабатывать деньги. 
- Мы будем играть в напёрстки, ставим на кон деньгу, один крутит       напёрстки, один завлекает, другой на шухере стоит, понятно.
- А кто кем будет, Витек скажи какие мы будем играть роли?- спросил Колька-обрез и взявшись за козырёк блатной кепки, на которой был нарисован американского флага снял её с головы откинул в сторону на лавочку, становилось уже интереснее и жарче.
- Так распределяю роли – начел Витёк. Ты – Череп, заманиваешь людей, будешь приманкой, ставить на кон деньги, ну и зазывать,

                209 
мол сыграем, угадаем, деньги ваши, всё просто. Ты – Носорог будешь следить за ментами – короче на шухере, понял. Колька-обрез на подхвате и как охрана у него всё же оружие, если кто-то накатит из блотнаяка, пустим в ход его, понятно. И я, мне достаётся роль каталы, я буду шарики крутить и лохов разводить на бабки, ясно.
- Да так вроде бы всё ясно, - ответил Колька-обрез, постукивая пальцем об деревяшку, и засомневался в силах - а получиться ли, рисковое это дело Витёк, вдруг завалимся, повяжут, однако ж уголовная статья, мошенничество в мелких размерах, можно трояк схлопотать, в «турму» - нет, не хочется - и он ехидно прищурил глаза.
- Не рисковать, не пить шампанского – слыхал такую пословицу.
Да новое дело всегда начинать страшно. Я верю в вас, не должны завалиться, надо стараться, деньги все иметь хотите? Ну так вот, тогда надо стараться, ещё предупреждаю, чтобы с дуру не стуканули легавым. Если кто-то завалиться, то - ни я вас, ни - вы меня не знаете, усекли зайцы «трамвайные». Групповая – это особая статья, там дают больше, по 8-мь, а если поймают по одному то можно будет выкрутиться, всосали о чём я веду речь, чешите затылки.
- Да – ответили хором друзья и закивали своими «калганами».
- Ладно на сегодня всё, а завтра в 09:00 встречаемся на старом базаре, каждый приедет сам, никто, ни за кем, заезжать не должен.
      Утром следующего дня все были в назначено время на бозаре.
Люди приходили за продуктами, за вещами, осматривая новинки.
Витёк ходил по базару осматриваясь, выясняя всю обстановку. Надо же было притереться, разузнать где люди больше скапливаются. Витёк расставил людей по местам как и договаривались. За базаром, в мусоре он нашёл ящичек с гладкой поверхностью, вынул из кармана заранее купленные им в галантереи три бронзовых жёлтеньких штопальных наперстка всего то за 80копеек, небольшая сумма для начинающего предпринимателя, решившего начать дело. Подошёл к бабке та торговала вишней. Он спросил у женщины:
- Почём вишню продаёшь мамаша, сладкая? - спросил Витёк и нагнувшись взял из ведра одну в руку, чтобы опробовать вкус.
- Не дорог сынок, за трояк отдам ведро, бяри хорошая, сладкая, - нахваливала она товар, - сама растила, собирала, варенье сварите, зимой будете кушать. Лицо у неё было крупное, щёки красное, только вот пальцы потрескавшиеся, - заприметил Витек, видать в земле часто ковыряется, от того и в морщинах. Он кинул в рот више-нку, съел её сладкую мякотку, а косточку вынул изо рта. «Ладно мама потом, как деньги появятся» - проговорил он и отошёл в сторо-ну, косточку положил на гладенькую поверхность ящика и закрыл её одним из напёрстков. Всё было готово к работе. Витек даже как-то перед началом дела почему-то вспомнил о боге и о том, чтобы он ему помог, почему? Он и сам не понял. Всё началось с какой-то силы
 
                210
с какой? Витёк и сам не понял, да и зачем, деньги выманивать это не за станком спину по 8ч гнуть, тут много ума не надо, обманывай - и всё. Он дал Черепу знак - помахал ладонью и тот начел разыгрывать представление. Он подошёл к Витьки и, как будто он его никогда не видел в глаза, стал возле него смотреть, как он напёрстки двигает. Витёк передвигал их поочёредно с права налево. Запутывая их. Череп стаял-стаял, подошёл в плотную к нему:
- Эй парень, что за игра, - поинтересовался Череп, и сделал такое лицо, как будто он видит его в первый раз. Надо же было показать рядом стоящим людям театр, вот они и ломали комедию, им бы в Щюкинское училище поступить, вот артисты, а они решили устроить прямо на улице театральное представление.
- Игра проста, ставь на кон 10-ть, выиграешь, будет 20-ть.
Я кручу верчу, как хочу, запутываю, если угадываешь где лежит шарик, то я тебе отдаю свои, если нет, то твои деньги становиться моими, всё просто, понял, ставь, сыграем.
- А ну ка давай для начала попробуем так,- и он вынул из кармана жёлтую бумажку 1 рубль, и кинул на кон – давай, я готов.
- Как скажете нам все ровно, столько значит столько – и Витёк положил с верху свой рубль. Стал двигать напёрстки туда сюда.
Череп стоял и глядел за движением Витькиных рук. Он остановился и посмотрев на Черепа спросил: «В каком из наперстков шарик?».
Вопрос был проще всего, но вот под каким именно напёрстком лежит шарик, это была задача не из лёгких. Череп вроде бы всё видел своими глазами, он внимательно смотрел, да и Витёк специально старался не так быстро двигать наперстками, чтобы тот мог хорошо запомнить тот наперсток, под которым должен находиться шарик. Теперь всё зависело от Черепа. Он почесал за ухом и проговорил:
- Вот здесь - уверенно показал он пальцем и Витек открыл напёрсток. Действительно под напёрстком лежала вишнёвая косточка.
- Вы угадали, деньги ваши, можете забирать – проговорил Витек и спросил – а может ещё сыграем? Так сказать испытаем удачу.
Череп заулыбался, стал копаться у себя в карманах и продолжил.
- А давай, вот ставлю три рубля – азарт его захлестнул.
Игра стал привлекать мимо проходящих людей. Так возле их волшебного ящичка потихоньку стали собираться, останавливаться случайные прохожие. Некоторые на пять минут, некоторые чуть больше. Люди с большим интересом заглядывали через плечё, что же там происходит. У нас в России всегда так, если стоит толпа, значит там, обязательно, происходит что-то интересное. Один человек, два, через 30минут возле Витька было уже около 5-ти человек интересующихся новой игрой. Они таращили глаза и с интересом наблюдали за ребятами. Но, сами не решались,

                211 
их надо было подтолкнуть, заинтересовать, мол тут - легко, подходи и играй. Сначала им надо дать возможность выиграть, один раз и когда они войдут в азарт снять с них всю пенку – вывернуть их маленькие кармашки на изнанку, опустошить, такова судьба.
Череп положил на кон трояк, Витёк вынул из кармана свой трояк.
- Ну-с, продолжим-с, - загорал Витек, - вы приготовились, смотрите внимательно за моими движениями рук, - объяснял он Черепу, а за одно и тем, кто стоял возле него. По сути дела эти слова, да и как всё остальное было тоже для них. Именно им надо было понять и посмотреть, как всё это просто и легко, взял, поставил, угадал и всё вот они родимые денежки, твои, заработанные мошенничеством.
Витек начел передвигать, мешать между собой, запутывать напёрстки. 20 секунд он двигал их, а потом поднял руки и спросил:
- Ну вот, я закончил, теперь вы должны угадать, и показать мне пальцем под каким именно из них находиться шарик.
Череп молчал, он раздумывал: «Надо было потянуть время, пусть люди думают, что я не знаю, но я то видел, что он остановил его в середине». Кто-то, уже, из рядом стоявших, начел подсказывать:
- Вот здесь, я видел. Точно тебе говорю что здесь, мамой клянусь, да зачем мне лгать – доказывал мужик с офицерской выправкой, длиннющими усами, маленькой бородкой, чем-то он смахивал на донского козонка. Он так яро кричал и доказывал, что руки его тряслись, лицо синело от переполнения артериальной крови.
- Я сам сейчас сыграю с ним - кричал он тыкая пальцем, - там бери. Да нет же, вот там говорю тебе. Куда, нет, не тот – летели со всех сторон подсказки. А как же, сердобольный народ, они хотели помочь бедному мальчику обрести счастье, как они думали сами, правильные ответы были только у них и более не у кого.
Череп специально потянул палец на левый наперсток, чтобы создать ажиотаж, но мужик трясся и кричал: - Бери по середине.
Череп послушал совета и указал на середину: - Здесь.
Витек приподнял напёрсток и все хором вскрикнули: «Ага, есть».
«Мы угадали, мы же тебе говорили…» – радовались мужики.
Череп хапнул лапой деньги, и скомкав бумажки положил их в карман.
Мужик с усами так распалился, что решил тоже рискнуть, а что чем чёрт не шутит, может повезёт и удача улыбнуться.
- Давай паря со мной – нервно бегая глазами по напёрсткам, он достал из внутреннего кармана трясущимися руками красного цвета бумажку, на ней был нарисован профиль Ленина, это был червонец, он кинул его на кон. «Ого, большие деньги, видать игра его здорово зацепила, что он решил пожертвовать ею» - подумал Витёк. Жена выдала ему её на продукты, а он не вытерпел и решил попытать счастье. Если бы он знал, с кем он собрался играть: аферисты, мошенники, разве в тот момент смотришь, думаешь ли правильно?

                212
Мозги забиты чем попало, а кто их забивает? Правильно «они» самые, черти, бесы, как хочешь их называй, азарт – это бесовское сердце-жжение, надо человека ввести в погибель, чем они и занимаются всю свою «несознательную» жизнь, для них вечность это что – игра, улавливание души. Игра снова началась.
- Хорошо – проговорил Витёк и начел объяснять, - вот видишь шарик – и он приподняв один из напёрстков показал его мужику. Мужик кивнул головой соглашаясь, что видит. Затем накрыл его и стал двигать напёрстками, но уже не так медленно, а чуть быстрее, как ни как на кону был положен червонец - (10р) надо было стараться.   
Его руки быстро работали, он был уверен на 100%, что ни кто не сможет отгадать, где именно находиться шарик, напёрстки мелькали, запутывая глаза. Пара секунд и всё перемешано. Витёк остановил наперстки, выровнял их, поставив в одну линию. Посмотрел на мужика, и спокойным, утвердительным голосом заговорил:
- Я всё, теперь вы, угадывайте, под каким находиться шарик. 
 Тот как-то нерешительно тыкал пальцем: то он показывая на левый, то на правый, как будто он сам в себе сомневался, он разглядывал напёрстки, но они не просвечивались, ничего не было видно. Он озабочено чесал за ухом, да 10р-р это много и проиграть такую сумму было бы ужасно. Постояв минуты три, он решил показать на правый наперсток. Но тут же нашлись помощники, они стали показывать на левый. Он долго думал, не решаясь и в конце-концов выговорил: «Давай крайний правый я думаю что там».
- Точно – переспросил его Витёк,- а если там нет шарика, - этими словами он поставил его в стопор.
Мужик как-то дёрнулся и уже нерешительно с сомнением проговорил: «Тогда давай открывай крайний левый, может там».
- Так какой левый или правый – переспросил Витек, - и посмотрел на мужика. Тот не знал, он метался. Он показывал то на левый, то на правый и в конце-концов показал на правый, добавил: «Здесь».
Чувствовалось его нервное напряжение, все жилы у мужика были натянуты как у парашюта стропы, сейчас он походил на электризов-анный предмет, казалось что только тронь его сейчас и он тот час взорвется от перенапряжения. Глаза его выпучились, ресницы почти что не моргали, лицо застыло как мраморный постамент.
Витек взялся за напёрсток и, всё вокруг замерло, в ожидании чуда, поднял. Под напёрстком ничего не было, полная пустота. Мужик некоторое время ещё стоял, не понимая, что же всё-таки случилось? Но потом до него дошло, что он проиграл, деньги теперь не его.
Витёк открыл все наперстки, и из-под левого выкатилась маленькая вишнёвая косточка. Он подхватил её ладонью.
- Ну вот видишь, - заговорил он с мужиком, - не угадал, а значит

                213 
кон мой, - Витёк взял деньги в руки, и аккуратно свернув пополам, сунул их в нагрудный карман, хлопнул по нему слегка ладошкой.
- Подожди-подожди, - заговорил быстро мужик,- давай я отыграюсь, у меня есть ещё, но не деньги, а дорогая вещь.
- Какая дорогая вещичка, покажи – заинтересовано спросил Витёк.
И мужик отчаянно махнул рукой:
– Эх была не была, ставлю, - и он снял с руки обручальное
кольцо. Вот ставлю всё что есть, берёте такой тавра? Давай по крупному, - неожиданно для самого Витька он предложил такой вариант игры. Видать мужик был из рисковых фраеров.
Витёк взял кольцо и покрутив его в руках, присмотрелся.
- Интересно, это что настоящее золото? – спросил он у мужика и потёр об колено. Ярко-желтый метал блеснул ему в глаза.
- А то, сумлеваещься что ли, чистое золото, сам покупал, это же обручальное, вот уже 15 лет как мы живём душа в душу с женой.
- А жена не станет вас ругать? – задал вопрос Витёк.
- Скажу что потерял, мало ли чего, найдём отговорку.
- Ну тогда можно. Лишь бы жена… – согласился Витек и достав из кармана кучу скомканных бумажек кинул на ящик. – Вот это от меня.
И снова игра. На доске снова задвигались напёрстки. Собравшийся народ зашевелился. Теперь Витёк сам был в напряжении. «А вдруг не получиться, а вдруг он отгадает» - мелькали в его голове одна мысль за другой. Такого варианта не предвиделось и не могло быть. Не для того он создавал всё это чтобы проигрывать и отдавать. Весь смысл игры был поставлен на то чтобы выигрывать, обманыв-ать. Люди кучковались, они собрались большой толпой, чтобы поглазеть, им было уже интересней, ведь игра то велась по-крупному. Мужик нервно постукивал носочком ботинка об асфальт.
Кто-то в слух высказывался о игравшем товарище: мол чудак, идиот, нашёл где играть, ведь обыграют и останется ни с чем.
- Мужик ты дурак, проиграешь, а жена тебя убьёт – кричала рядом стоявшая женщина с вёдрами, в вёдрах лежал красный болгарский перец. Большие толстые стручки в ведре лежали наложенные горой. 
- А вы пожалуйста не влезайте, не мешайте игре – двинулся к ней Череп и стал с ней базарить, о том чтобы она смотрела за своим товаром и не лезла не в своё дело а то ненароком перец рассыпется.
Женщина успокоилась. Витёк остановил напёрстки и спросил.
- Угадывайте, в каком из них лежит шарик, угадаете – деньги ваши, а нет, значит – наши. И Витёк спокойно засунул руки в карманы.    
Мужик молчал, дело было серьёзное, теперь ошибаться было ни как нельзя, кольцо очень дорого стоит. Пять минут он думал, подносил руку чтобы указать и отдёргивал её, боясь ошибиться.
- Вот тут – и он поставил указательный палец на штопальный напёрсток, оставалось только поднять и проверить, так ли это.

                214
- Ну что ж сейчас мы это проверим – сказал Витек и взяв его палец отодвинул в сторону, перевернул напёрсток.
Ужас охватил мужика, волосы на его голове зашевелились, ресницы заморгали быстро-быстро как крылья бабочки капустницы, когда она чувствует на грядках свежие листочки, брови поднялись вверх.
- Не может этого быть – кинулся он на Витька и схватил его за грудки стал треста, как трясут перезревшие груши, пытаясь стрясти их.
Ты шулер, я сейчас в милицию тебя сдам – кричал он на весь базар.
- Обманули, я же тебе говорила – влезла женщина, - дурак.
- Милиция, милиция – стал нервно кричать мужик.
- Давайте его отдубасим, пусть знает, как обманывать народ – предложил пожилой дед и замахнулся на него батиком.
- Да точно, бить их надо, - закричал рабочий средних лет в потрепанной куртке,- развелось шпаны, только и могут обманывать.
Толпа начала вскипать, бунтовать, волнение нарастало. «Сейчас что-то должно произойти» – подумал Витёк и предпринял шаг.
Он рубанул ему по рукам своими ладонями, и оттолкнул его в сторону, тот отшатнулся и упал прямо на ящики с помидорами. Витёк еле вырвавшись, побежал, расталкивая народ, а за ним кинулся Череп, Носорог и в завершении Колька-обрез. Все они смывались.
- Смотрите, это его подельники – кричала толпа – держи их.
Милиция - пришила, но только через час, ей объяснили, что, да как. Милиционер внимательно выслушал потерпевшего, а потом неожиданно самого же мужика обвинил в расторопности.
- Эх вы, вроде бы взрослый мужчина уже не мальчик, а связались со шпаной. Зачем вы стали с ними играть, а?- спрашивал он у него.   
- Я думал что это чесано, хотел попробовать.
- Я не знаю, вы прям как маленький, вы сами виноваты. Кто же играет на деньги честно. Где вы видели такое? Вы что только что на свет родились, может вы на необитаемом острове выросли?
Мужик замолчал, он признал свою вину, да действительно он - глупый и зачем он ввязался в это, он и сам не понял, ввязался и всё.
Бывают же в жизни такие моменты, когда всё перекрывает, и крыша потихоньку или быстро едет. Ну вот и у него случилось «это».
Витёк и вся банда прибежали в подвал. Там они закрылись.
- Нет ты видал Витёк, они нас чуть было не разорвали – говорил запыхавшись Череп, стирая рукой со лба солёный пот.
- Ни чё успокоиться, через неделю пойдём снова.
- Они же нас запомнили, если мы появимся, они нас повяжут и ментам сдадут - выговорил Носорог и присел на стул.
- А это ты видел – Витёк полез в карман и вытащив целую кучу бумажек, кинул небрежно их на стол, - где вы ещё столько сможем заработать, представь себе это наша «честная» заработная плата.
Ребята удивлёно посмотрели на кучу скомканных денег.

                215          
Кто-то даже от удивления присвистнул: «Фи-фу. Ну и дела».
- Вот что мы на сегодняшний день имеем – сказал Витёк, и последн-им достал из кармашка золотое кольцо, положил с верху на деньги. Теперь представите себе, как можно жить без этого? Ну кто хочет выйти из игры и пойти работать на тракторный завод, за 200р в месяц, ну кто? Желающие есть? Тишина. Что молчите, а-а то-то же, теперь вот что вам скажу, слушайте только меня и мы заживём, всё у нас будет, чики пуки тип топ, машины, дома, девки табунами будут за нами бегать. С деньгами у нас будет - всё, слышите меня – «ВСЁ». Я буду повелителем жизни, кто со мной? Ну ответь.
- Витёк мы это погорячились, прости нас, просто бежали устали, мы все с тобой – согласился Череп, и все остальные поддакнули.
- Ну вот я знал что вы настоящие друзья, а теперь вот что сделаем, разделим куш и по домам, без моего приказа нос на улицу не показывать, поняли. Повяжут. Все закивали головами.
  Деньги делили поровну, всем досталось по 80р - это была большая сумма, и ещё отложили на чёрный день в абщак. Сумма конечно не большая, но это всего то за один день работы. Так зародилась бандитская группа с «благими намереньями». Золотое кольцо было положено в абщак, так как оно не делилось на 4. Пилить его на части не было смысла. Эти деньги должны были лежать до нужного момента, если с кем-то, что-либо, вдруг случиться, то деньги вынимались и направлялись на поддержку попавшего в беду.
 Поздно вечером, после делёжки денег, Витёк заявился домой.
Он был сильно уставшим. Отец смотрел телевизор, из зала доносился голос комментатора: «Он обводит наподдающего, проводит мяч к воротам и бьёт. Гол!» Вите снял с ног обувь и прошёл на кухню. Мать стояла возле стола. По столу была рассыпана мука, в руке у неё была скалка, она давила на неё руками и раскатывала комок теста. Увидев сына, спросила:
- Ты проголодался? Где преподал, опять с ребятами музыку слушал?
- Да сидели у друга дома – сбрехнул Витек, присев рядом на стул.
Это что будет – поинтересовался он, смотря на то, как мать раскатывает тесто, делая из большого комка плоскую лепёшку.
- Да вот пирогов что ли напечь, дома хлеба совсем нету. Ты если хочешь кушать то возьми там вон в сковородке картошка жареная осталась, папа с Андреем кушали, бери-бери я не буду.
Витёк встал, подошёл к плите, открыл крышку сковороды и заглянул под неё. Картошка была поджаристая, розового цвета, она ещё парила мягкая, тёплая. Витёк втянул в себя её запах. Он взял из стола вилку и стал кушать прямо стоя, не отходя от газовой плиты.
- Ты чё за стол не садишься? – спросила она его, - зачем на плитё кушаешь. Стола что ли нет, сядь как человек, слышишь чё говорю.
Но Витёк продолжал кушать, он теперь редко подчинялся матери, он

                216
теперь всё делал только по своему, так как ему хотелось.
- А ты на столе рассыпала муку, не хочу мешать, а я так – и он продолжал накалывать круглые колясочки и прожевывать. День был муторным, чумным, он очень устал, ему уже хотелось завалиться на кровать и откинуть ласты, посмотреть какой-нибудь интересный сон. Он закончил клевать картошечку. Накрыл сковородку крышкой и тронул из кухни. 
- Мама я пойду спать, - проговорил он и, зевнув вышел.
Зайдя в комнату, он увидел в руках брата Андрея книгу, тот читал.
- А вернулся блудный сын – заговорил с ним Андрей.
- Боже мой что я вижу, - мой брат стал читать - удивился он, - а что это у тебя за книга – спросил Витёк и подойдя посмотрел на обложку прочитал: «Девять убийств и одна ошибка». Зачем это ты читаешь – поинтересовался Витёк, - ты что хочешь стать наёмным убийцей?
- Слышь квазимодо, - обозвал он брата, - я  же тебя не спрашиваю, чем ты занимаешься, мне может нравиться это читать.
- Я бы тебе посоветовал обратиться ко мне я кое-что поинтересней придумал, думаю что это тебя заинтересует.
- Чево ты там придумал несчастный двоечник, помнишь, как отец тебя за двойки сёк давно ли это было. Хорь монгольский.
- Двойки это верно, но вот то что я придумал, думаю что тебя это заинтересует и очень даже сильно, ты деньги хочешь зарабатывать?
Андрей насторожился, он не знал принимать это всё в серьёз или брат просто хочет пошутить над ним. Он иногда так делал.
- Опять «бурду» гонишь. Приколист, вот кто ты.
- Нет зачем, всё честно я создал банду, буду делать тёмные дела.
- Ты, ха-ха-ха рассмешил – хохотнул Андрей и отложил книгу на стул.
А я чем буду заниматься в твоей банде, а. Чай тебе приносить по утрам или нет, постой, дайка угадаю, сейфы взламывать, верно.   
- Нет будешь делать то что прибыльно, там где деньги, там и будем работать, сама цель – собирать деньги, не знаю может главным по сбору денег поставлю, будешь собирать с торгашей денежки.
- Нет я рабочий человек и мне твои панты не к чему, это ты у нас крутизна, мачо, из всех кентов, кент. «Гуру махинаторов»
- Подожди Андрюха, не отказывайся, у нас будут деньги, много денег, ты что хочешь остаться нищем? Мне позарез нужен помощник. Без тебя я не справлюсь. Я уже начал работу.
- Отстань, я спать хочу, надоел – и он повернулся лицом к стене и спиной к Витьку. Больше Витёк не услышал от него ни слова.
- Не хочешь со мной разговаривать, ну ладно больше не буду преставать к тебе, я тоже хочу спать,  – Витёк разделся, подошёл к выключателю и, нажал на него – свет погас. Мрак охватила комнату. Уже на ощупь, вытянув верёд руки, как это делают призраки, когда хотят кого-нибудь поймать, он прошёл по комнате в слепую и 

                217
наткнулся коленами на кровать, откинул одеяло, и лёг. 
Мягкое, тёплое одеяло, было лучше всего. Оно создавало уют и
блаженство, только под одеялом сняться прекрасные сны.
Витёк повернулся на правый бок и накинул одеяло на голову, минут пять он ещё лежал, мечтал, так незаметно для себя он и заснул.
 Утром в чесов 7 его разбудил звон посуды, мама Люба уронила тарелку и она, упав на пол - разбилась, говорят это к счастью. Витек встал, умылся и зайдя на кухню изъявил матери о своём желании поехать вместе с отцом на дачу. Мать весьма была удивлена, она подумала, что Витя решил исправиться, и дала ценное указание:
- Деревья поливай, а то засохнут, отец только и знает что с картошкой возиться. Да, вот от колорадского жука мор, на возьми, потравишь, а то они теперь там наверное уже всё съел и на  баклажаны с помидорами перешли, - и она сунула ему в руки три маленьких пакетики. Мать собрала с пола осколки и высыпала их в мусорное ведро. Из шкафчика достала другую тарелку и наложила в неё каши. Витёк ещё полностью не проснулся и по этому он походил на медведя шатуна, только что вылезшего из берлоги.
- Сделаю - ответил Витёк и лениво потянулся к верху руками.
Звонкое утро только начиналось. За окном жужжали машины. Люди выходили из подъездов и шли на работу. Витёк уезжал на дачу не потому, что ему нравилось работать, ему просто надо было с недельку отсидеться где-нибудь, а как всё утихнет то он вертеться и начнёт всё снова. Позавтракав, они с отцом надели на спины рюкза-ки, набитые нужными вещами, в руки взяли по сумке и двинули на остановку. Автобусы отъезжали от завода. Завод специально нанял их, чтобы они перевозили рабочих на дачи. Витёк и отец подошли к заводской стене. Людей было так много что живая очередь из людей тянулась наверное с пол километра. Жёлтый автобус, больших размеров подошёл гуркатя мотором и люди стали заходили в него. Он был длинный, как селёдка, полностью забивался людьми и уезжал, подъезжал другой и тоже набивался. Автобусы отходили от тракторного завода. Из-за его больших размеров в шутку автобус называли «скотовоз» может это потому, что в него слишком много заходило людей. Это когда коров везут на бойню то их пихают в машину битком и они душатся, даваться, иногда даже и совсем. Вот и в этом автобусе тоже самое. Подошла и Витькина очередь отец и он вошли в «скотовоз» спасибо начальству хоть за такую технику, а то как хочешь так добирайся до дачи, а она находиться как раз у «чёрта на куличках». Эта техника никогда быстро не ездила всё что он мог выжать из себя это 60км не более того да и то вниз с большо-го бугра. Ехать, в нем не удобно, об удобстве речи тут не шло, уж как-нибудь, лишь бы доехать. До дачи они добрались нормально. Вошли на участок, скинули возле домика со спин вещь мешки. Отец

                218       
сразу побежал по грядкам, проверять, всё ли в порядке, ничего не сломали. А то бывает, увидят, что никого на участке нет, заберутся либо клубнику, либо ещё что ногами потопчут, вредители. Грядки с помидорами, с луком, морковка, петрушка, укроп, и даже маленькая грядочка с цветами возле домика. И всё это чудесно цвело и благоу-хало. Витёк присел на рядом стоявшую скамеечку и стал наблюдать за всем, что происходило на их участке. Отец сразу схватился за мотыжу и начел чурхать травку, он любил работать, как он сам про себя говорил: «Я бы тут остался навеки, жаль зимой уж очень холодно, печки нет, замерзну, а летом прекрасно, солнышко светит, благодать, можно славно отдыхать».   
  Всю неделю Витёк провёл на даче, с утра он капался в грядках. Жука поморили карбофосом и уже на следующий день, красный, чем-то похожий на рябину жук валялся к верх пузом и еле двигал своими крохотными лапками. «А подействовало на вас, вредители» - приговаривал Витек, просматривая кусты. Он поливал яблони, вишни и сливы, протягивал длинный резиновый шланг от центральной трубы и бросал его под каждое дерево на 15 минут, пока лунка не наполнялось водой. Ближе к обеду, когда солнце начинало припекать, он уходил на Волгу, и только там он мог расслабиться и спокойно по кайфовать на золотистом песочке. Уже концу недели, на его теле ровным слоем, ложился солнечный загар, серый как шоколад. И Витек говорил отцу: «Приеду дамой, мать меня не узнает, смотри, какой я стал красивый а» - и он брал себя за шкуру улыбался и оттягивал её.
- Да теперь точно она тебя не узнает – отвечал отец и смотрел на свою кожу. Его кожа за лето три раза, обгорал – слазила, нарождалась новая и снова слазила. Он был не шоколадного цвета, а коричневого, точь-в-точь как бразильский кофе.
По вечерам Витёк ходил на рыбалку, он брал отцовскую удочку и шёл вниз к реке. Забрасывал и любовался красотами местной природы, это тебе не то что в городе, дома – спичечные коробки, можно задохнуться от сжатости территорий и от выхлопных газов. А тут царила – благодатная тишина. Иногда клевало, и он резко подсекал и вытаскивал окуньков, карасей. И ужу вечером, под большим ветвистым деревом отец разжигал костёр, ставил треногу, вешал на него ведро и они варили славную ушицу, со всякими приправами: с укропом, петрушкой, лавровым листом. Сладкий запах летел над всеми дачными участками, и даже соседи удивлялись, втягивали запах и говорили: «Что там такое они готовят, так приятно пахнет, почему нас не зовут».
Но к концу недели Витек сказал отцу, что он хочет обратно в город, надо помыться в ванной, да и друзей он давно не видел.

                219
К тому же у него появилась любимая девушка, а ведь он уехал и ни чего не сказал ей. В субботу, вечером, он сел на автобус - «скотовоз» и отчалил восвояси. Мать была удивлена, что он приехал, она дума-ла что он ещё там побудет, хотя бы месяц, но он попросту смотался.
- Ты чё приехал, ну и оставался бы на даче, ты же сам сказал что тебе нравиться там, там так тихо, никто не мешает, чё вернулся то?
- Да с друзьями повидаться, нет на даче и вправду хорошо, жаль что только там нет ванной, если бы была ванная то я бы точно остался.
- Врёшь ты всё, либо опять какие-нибудь дела затеять решил, да?
- Всё нормально мама, я просто приехал и всё, ну что мне теперь нельзя в родной дом приезжать – Витек повысил голос.
- Смотри, если что опять затеял, то я тебя не пущу к этим твоим друзьям, бездельникам, ещё не известно чем вы там занимаетесь.
- Да ни чем мы не занимаемся – злобно фыркнул Витек. 
- Вот именно ни чем, - ругала его мать, - а надо бы учиться или на работу выходить, ты мне что обещал, работу найдёшь, а сам, даже отцу не хочешь помогать, неделю отбыл - устал, а мама с папой угучат на вас, чтобы вы хорошо жили, и не стыдно тебе сынок, а. 
- Ладно мам всё, давай закроем эту тему, и больше не будем, а то поругаемся, я кушать хочу, пойду, искупаюсь в ванной.
После купания он зашёл на кухню, покушал, после лёг посмотреть телевизор. Где-то до 23:00ч он стал засыпать и отключился.
 Утром в воскресенье после завтрака он ушёл. Первым кого он решил навестить стал Череп. Увидев Витька очень обрадовался:
- О-о-о здорова чертяга, ты где был – и он кинулся к нему, обнял.
- В «малине» отсиживался – и он засмеялся, - шучу, на даче с отцом.
- А мы тут, скучаем. Носорог два раза захаживал, жаловался, что батя стал к нему придираться, он с ним поскубался, нервный стал.
- Слышь Череп – обратился Витёк, - давай пойдём к нему, а потом и Кольку-обреза возьмём. Хочу предложить одно дельце.
- Я сейчас Витёк, ты только подожди, - и он забежал в квартиру.
- Ладно я здесь подожду, покурю – проговорил Витек и достал пачку ТУ -134. Встряхнул, и из неё на половину вылезли пять сигарет, он поднёс всю пачку ко рту и схватив губами одну сигарету вытащил. Полез в карман и достал зажигалку в виде пистолета, нажал на курок, пистоль - щёлкнул, вместо пули из ствола пистолета показался огонёк, он поднёс дуло пистолета к сигарете и глубоко затянулся. Покрутил пистолет в руках и сунул его обратно в карман.
Из квартиры вышел Череп: «Пошли, пока мать не вернула. Не хотела пускать. Я сказал ей, что скоро прейду, она – поверила, отпустила».   
Они сбежали по лестнице, и вышли на улицу. Всю дорогу Витек рассказывал Черепу как он отдыхал на даче. «А какая там природа – хвалился он, - о-о если бы ты видел, рыбу ловил, знаешь какую - и он приставил ладонь левой руки к правому плечу, сбрехнул - во-о».

                220
Череп от изумления поднял вверх брови и проговорил:
- Иди ты, небось брешешь, сейчас такой рыбы никто уже не ловит.
- Вот те крест – и Витёк размашисто намулевал в виде крестного знамения рукой перед своей рожей, как старая бабка отгоняет от своего лица мух, когда кушает, а они нагло лезут в рот и глаза во время трапезы. Носорог скучал дома. Они растормошили его, и он сразу же вышел на улицу, пошкондыляли они теперь к Кольке-обрезу. Колька-обрез в это время сидел в квартире и слушал музыку. На звонок отреагировала его мама, она вышла.          
- Вы к Коле пришли?– спросила она, разглядывая ребят, - вы его друзья? А, он мне рассказывал про вас, и неожиданно для всех она спросила, - а кто же из вас будет Череп? Ребята удивились.
Череп стоя позади Витька, он как-то засмущался и опустив голову сказал тихим голосом: «Это я». Все замолчали. Мать продолжила:               
- Он сейчас выйдет, ребята, он музыку слушает, я скажу ему, вы немного подождет, хорошо – и она скрылась за дверью.
Колька-обрез выбежал из квартиры и увидев знакомые лица заулыбался: «О братаны – крикнул он на весь подъезд и эхо понеслось по всем этажам, от пятого до первого – заходите что ли».
- Калян – начел Витёк, - давай одевайся и выходи, дело есть.
- Понял – и он нырнул в квартиру в тапочках и уже через минут вышел в батниках, заговорил: - Всё я готов, куда двинем?
- В наше место - подвал, там все расскажу – и они стали спускаться.
Прейдя на место, Витёк стал открывать ключом замок подвала.
Открыв, они вошли во внутрь, и изнутри уже закрыли дверь.
На ощупь Витек шёл, нащупал лампочку, и вкрутил её, она была не довёрнута. Тёмный подвал стал более-менее освещён.
Все расположились, кто на деревянный стульчик, кто на оцинкованное ведро без душки, кто старый, потрёпанный диван.
- Вот что я придумал – начел Витёк, - я тут на даче отдыхал, и пришла ко мне, одна очень хорошая мысля. У нас есть базар – торговые ларьки, там много торгующих, деньги всегда в ходу, товар то покупается, я предлагаю взять его под контроль, дело прибыльное, доход может быть большим, думаю можно заработать.
- Это что, рэкетом заняться что ли – влез Носорог.
- Я за – выкрикнул Колька-обрез, - давно пора по крупному, а то  какой-то дерьмовщиной занимаемся, брать так по крупному.
- Как? – поинтересовался Череп. 
- Пока точно не знаю, - ответил Витёк - но скажу одно без ментов нам точно не обойтись, приодеться самим искать продажных «товарищей» в пагонах, думаю что такие всегда надуться. Этим займусь. Да тут ещё одна загвоздка нам понадобиться оружие, поскольку дело серьёзное то и оружие обязательно надо будет иметь, не знаю где его достать, может кто-то что посоветует.

                221
- Я знаю – ответил Колька-обрез, я сам там доставал. В Рассошках на
подступах к Волгограду. Есть поле всё в окопах, на котором проходили ожесточённые бои с августа 41 по февраль 42. Там этого добра полно, - и он чиркнул рукой по голу, - надо только покопаться по окопам засыпанным землёй. Бывает что находят мины. Лёшка Серебров - друг мой, из соседнего дома - подорвался, мы как-то раз ездили туда. Мой брат винтовку нашёл Носова, вот из неё обрез сделали, он у меня теперь в надёжном месте спрятан, ни одна крыса не найдёт. Иногда на дело беру. Пока брат в тюрьме. Жаль Лёшку, дурак, нашёл мину, взял её в и руки побежал похвалиться нам, глядите мол что я нашёл, как он ещё до нас не добежал, споткнулся и мина ударилась прямо об камень, его осколком в голову, парень сразу загнулся, мы тогда в шестом классе учились. Всей школой хоронили. Народу было, девки - плачут. А директор школы тогда нас отругал: «Не ходите больше туда, видите что произошло».  Родителей вызывали, собрание было, нас ругали, а что Лёшки то больше нет, и ни кто его не подымет, отличник был, жаль.
- Ну вот значит надо ехать туда – проговорил Витёк, - так завтра прямо с утра собираемся на автобусной остановке и едем в Рассошки все уяснили. Кто опоздает, ждать не будем.
- А лопаты где брать, там надо же копать? – сказал Носорог.
- Да чуть не забыл, каждый возьмёт дома у себя лопату, а теперь всё расходимся по домам. У меня ещё дела – сказал Витёк. 
Вся «кодла» вышла из подвала и Витек закрыл дверь. Ребята пошли по домам, а он решил пойти к Юле, он не был у неё почти неделю.
«Как она меня встретит, скажет пропал, неделю не показывался» - думал Вите подходя её дому. Он поднялся на этаж. Позвонил.
Дверь открылась и на пороге возникла Юля - божий одуванчик.
- О кто это тут – заулыбалась Юля, - ни как воскресший «Лазарь» пришёл, ты где преподал? – спросила его Юля.
- Потом – и он не дав ей даже опомниться, резко обхватив её талию прижал к себе и поцеловал в губы, - я соскучился по тебе, мой воробушек, давай но только о хорошем, идёт, как я тебя…
Горячие губы касались лица, шеи, и остановились на губах.
- А я то как – со вздохом проговорила она и прижалась лицом к его щеке. Его щека была такая горячая, как огонь.
- Может пригласишь в квартиру а, бедного странника на чашечку кофе – шепнул он ей на ухо. Поглаживая рукой её спину. Ну же. 
- Извини, у меня нет кофе. Только чай – огорчёно проговорила она.
- Чай – удивился Витёк. О чай… чай я то же люблю, и тебя то же люблю. Бабушка дома – поинтересовался Витёк.
- Да она пирожков напекла, вку-у-сные, хочешь попробовать?
- Хотелось бы - и Витёк глотнул слюну, - пойдём съедим по парочке, чё то желудок мой бормочет, видать услышал о чё мы болтаем. 

                222
Они зашли в квартиру, и Юля сразу повела его на кухню. Она  поставила на газ чайник, пирожки стояли на столе в большой чашке. А когда чай был готов, то Витёк стал пить чай и наворачивать пирожки, они были просто замечательные, двух сортов с капустой и клубничным вареньем. Витёк кушал и нахваливал бабушку:
- Какая у тебя бабушка замечательная, очень хорошо печёт пироги, моя мама тоже печет, но не так как твоя бабушка.
После чая и пирожков Юля повела Витька к себе в комнату. Он с удовольствием шел, чтобы рассматривать её апартаменты. Комната была чисто убранная. На столе стояла ваза с декоративными цветами. На кровати, прислонившись к стене, сидели: плюшевый мишка, кукла – Маша сделанная из пластмасса, и лохматая собака. Вся эта игрушечная компания сидела тихо в уголке.   
- О у тебя здесь так здорово – заговорил Витёк, - а ты детские игрушки любишь, да, - поинтересовался он и взял в руки собаку, - мне собачка вот эта нравиться, какой породы она, кокер-спаниэь, о-о а кто это мишке оторвал лапу? – заметил Витёк.
- Да это я в детстве, таскала его за лапу ну и оторвала, всё ни как не пришью, времени не хватает, учёба замучила, поступаю в училище.
А собака, московская сторожевая, видишь какая она лохматая.
- А можно я присяду на краюшек кроватки – спросил разрешения Витёк, и не дожидаясь ответа сел на голубое покрывало.
Час или два пробыл Витёк у Юле, он не заметил. Он рассказывал ей смешные истории, а она широко открывала рот, закатывала глаза и весело хохотала, Витёк любил слушать, как она хохочет, но уже ближе к вечеру они распрощались, и он вернулся домой.
 Ночью ему снился сон, как он попадает на войну, немецкие танки наступают, и ему надо обороняться. Оружие – это страшная сила. Несколько раз просыпался Витек от страшного сна, его лицо было в поту, оно становилось мокрым, он вытерла его, и снова засыпал.
    Утром он проснулся от шума. Мать грюка крышками кастрюль. Он  вспомнил, что именно сегодня он должен был ехать в Россошки на поиски оружия. Он поднявшись с постели дошёл до ванной, умылся. Мать кружилась на кухне. Геркулесовая каша была хоть и не вкусной но он всё же заставлял себя её есть, конечно, ему хотелось, колбасы, мяса, ну или на крайний случай рыбы, но ни того, ни другого в доме не было, как на зло на заводе вот уже пол года задерживали зарплату. Витек съел то, что ему наложила мама, и одевшись вышел на улицу. Дойдя до подвала, он открыл дверь. В углу он взял лопату. И уже почти бегом бежал на остановку, где останавливались автобусы. Когда Витек прибежал на остановку, то увидел в сборе всю кампанию. Ребята были на месте и ждали его.
- Все в с боре? Ну хорошо, тогда ждём автобуса, как подходит - садимся и едем. Череп, а ты что такой кислый – спросил Витек.
 
                223
- А-а не выспался в такую рань поднялся, яж до одиннадцати сплю, а тут в 6 утра поднялся, - и он зевнул ртом как рыба вынутая из воды.
Автобус подкатил вовремя. Ребята с лопатами зашли во внутрь. Кто-то из взрослых заметив ребят с лопатами спросил их:
- На субботник спешите, молодцы, а говорят что сейчас молодёжь ленивая стала, родителей не слушается, и ничего не хочет делать, а вот ребята с лопатами едут трудиться, из какой же вы школы будете а? Я вот тоже когда был молодым и помогал старым.
Но ребята молчали, да и что они могли ответить: мол, мы едем чтобы откопать себе оружие. Бандиты мы. Ну и как бы на них тогда посмотрели. Не только посмотрели, может, даже в милицию заявили. Ребята молчали, водитель объявлял остановки, останавливался, одни выходили, други входили. Так и доехали они до Рассошек.   
Большое поле. Бескрайная матушка степь, всё поросло золотистым ковылём, чем-то похожим на конский хвост кобылы. Балки, овраги протяжённостью в десятки километров, большие курганы – это пространство земли. Вот здесь, на этой земле 50л назад на подступах к Волгограду проходили ожесточённые бои. Замерла земля. Повсюду – тишина, а когда-то в недалёком прошлом здесь всё вздыбливалось ежом, и шёл озверелый немец, круша всё на своём пути, не щадя ни детей, ни стариков. Немец был зверь, наступали танковыми колоннами, а наши солдаты стояли с одной винтовкой на двоих против такой громады, сопротивлялись, вгрызались в  землю зубами, в десять раз превосходившего врага. Много здесь полегло солдат. Родину защищать - это дело святое, и лилась здесь кровь как реки и было всё поле устлано человеческими телами. Так что и слёз уже не хватало, чтобы всех оплакать, высохли глаза смотреть на смерть, и её уже принимали близко, как что-то рядом находящее-ся и. Ни кто и не замечал, что смерть, вот она вокруг каждого, она была на каждом шагу, куда не кинь – смерть, куда ни глянь – ужас. А ведь все же жили тогда люди, но как, разве это была жизнь, глаза были переполнены печали, у пятилетних детей были глаза не детей, а сорокалетних, взрослых. В 13 лет человек считался взрослым, он уже отвечал за поступки, а сейчас ему 25, а он всё маленьким считается. Плакали мамы, плакали дети. А поганец – шёл, разрушая наши дома, нашу родину. И вот теперь Витёк со своей командой смотрел на то место, где когда-то творилось что-то страшное. Тишина – волшебное слово. Слушаешь тишину и – радуешься. Витек размахнулся и воткнул в землю лопату: «Ну вот начнём здесь». Ещё не всё выветрено ветром, чувствовался запах войны, запах пороха, время не полностью затянуло раны на земле, ещё были видны воронки от разрывов снарядов, солдатские окопы, поросшие бурьяном, тянущиеся искривленной линией. Надо было начинать. «Так смотрите где, окопы вот в этих местах и начинайте» -

                224
проговорил Колька-обрез и подойдя к заросшей траншее стал копать землю. Земля была глинистая, твёрдая и копалась тяжеловато. Ребята разошлись по всему полю и тоже стали копать. Витёк ставил лопату, становился на неё нагой, и давил, под большим усилием лопата с трудом входила в твёрдый грунт. Он подцеплял её и откидывал в сторону, всё глубже и глубже уходя в землю, а когда достигал дна окопа - это примерно в человеческий рост, и его голова ели виднелась из окопа, он понимал, что тут больше делать ничего, он переходил в другое место. Солнце поднималось высоко-высоко оно раскалялось, становилось белым, и началась невыносимая жара от которой не было спасу. Пот тёк по лицу в три ручья. Он был солёный, но, жажда найти оружие была сильнее всего, и они копали и копали, углубляясь в траншеях. Через пару чесов раскопок ребята устали, они выползали из траншеи, садились прямо на землю задницей и делали перекур, разговаривали о войне, о оружие.
- Ты скажи, сколько же надо было потратить силы, чтобы столько земли перекопать а, – удивлялся Витек, - тут час покопал и всё, устал, руки болят, ноги ноют, пить хочется, жалко воды не взяли. А солдатам надо было всё это за день выкопать, да сила. 
- У них тогда была задача, не отдать врагу ни сантиметра, вот и копали – проговорил Череп, и взяв рукой горсть земли посмотрел на неё,- вот за эту землю они боролись, обычная земля ничего в ней нет такого, да дорого досталась, сколько же она приняла жертвенной крови а, сколько же душ отдали за неё кто знает, может Бог?
- Чё расселись – крикнул Колька-обрез – кто копать будет, вы что думаете что они сами всплывут, давайте встовайте, отдохнули и хорош, вставайте работать надо. У вас пока нечего? – поинтересовался он, вытирая локтем со лба пот.
- Нет, пока ничего – ответил Витек – а ты уже что-то нашёл?
- Да так по мелочи – и он протянул Витьку пару обойм от винтовки.
- О-о хорошая вещь, это уже кое-что – Витёк взял в руку обоймы, они были из пяти патрон, он покрутил их в руке и положил рядом с собой – пускай, нам теперь для дела всё пригодятся. Минут 15 они сидели, отдыхали. – Ладно, отдохнули, давайте за дело – приказал Витёк и поднялся с земли первым. Все послушались, стали вставать и расходиться по своим окопам. Работы предстояло ещё много. Где-то к часам трём из одного окопа послышался странный крик:
- Нашёл, нашёл! Сюда, скорее сюда, смотрите – это кричал Череп.
Ребята побросали лопаты и кинулись к нему, интересно же было увидеть, что же там такое нашёл Череп. Они подбежали к его окопу. Он стоял на дне окопа а они смотрели на него с верху. Череп стоял в выкопанной яме и держал в руке оружие облепленное землёй, это была первая находка, он стоял и дико улыбался.
- Ух ты во те то штучка. Везёт - цокнул языком, и от удивления

                225
дёрнул резко в сторону головой. Это был настоящий немецкий автомат, его хозяина сразила пуля русского снайпера Зайцева. 
- Вот, это я нашёл – похвалился Череп, и гордо поднял подбородок к верху, смотрел на ребят, зажав его в руках увесистый автомат.
- Слышь Череп – заговорил Колька-обрез, - тебе не приходит такая
мысль, что может быть, именно из этого автомата убили твоего деда. Ведь он погиб у тебя где-то здесь на Волге, да? 
- Да, но навряд ли. Его убили при штурме Мамаева кургана, у бабушки даже похоронка схоронилась, – письмо треугольник – там так и написано: «Пал смертью храбрых, при взятии высота 102». А на одной из каменных плит, за мемориалом, высечено золотыми буками его имя, Берёзкин Иван Григорьевич, я сам видел, мы цветы приносили на его могилу. Целый час они рассматривали, очищали автомат. Он конечно немного заржавел, но а так был ещё ничего, пригодный, можно было свободно пускать в дело, надо было тлько чуть, очистить, смазать. Обрадованные такой удачей ребята кинулись с азартом копать дальше. Чуть позже Витек нашёл у себя в окопе пару гранат, РГД-5 правда без детонаторов, на 25 метров  поражает, если бы они были с детонаторами, то точно бы, как пить дать – подорвался в худшем - без глаз, в лучшем - без рук. И уже к вечеру, почти на закате, Носорог откопал скелет – человеческие останки, в истлевшей форме офицера, почему офицер? Да потому что рядом с ним был планшет, а как известно планшеты насилии на войне, только офицеры, какого звания он был, вряд ли можно было определить. Рядом со скелетом лежал зажатый в руке пистолет системы «Макарова». Носорог взял его в руку и стал отковыривать грязь, на ручке он увидел планочку с надписью: «Командиру роты Куприянову АА за храбрость проявлению в бою».    
Носорог вылез из окопа и пошёл к Витьку, надо же было доложить о находке. Витёк рыл траншею как зверь, земля из-под его лопаты летела и вправо и влево. Подойдя, Носорог проговорил:
- Слышь, Витёк глянь ка сюда чё у меня – и он показал находку.
 Витёк откинул в сторону лопату, и схватившись обеими руками за край окопа подпрыгнул вверх, подтянулся и вылез. Он не спеша сел на край ямы, и свесив ноги в окоп, достал из кармана сигарету, чиркнул спичкой, прикурил её и посмотрел на друга. Друг стоял возле него и держа в руках предмет похожий на пистолет.
- Ну чё там у тебя, дай-ка зыркну, - запыхавшись проговорил он и потянул мозолистую руку к Носорогу. За то время пока они перекапывали окопы, у Витька, никогда не работавшего в полную силу, на обеих ладонях, под каждым пальцем, вздулись крупные настоящие работящие водянистые мазали.
- О-о да вижу-вижу – проговори он,- где нашёл «игрушечку»?
- Там в траншеи, кажется это офицерский, видать засыпало его.

                226
- Смотри, там должны быть ордена и медали, капай лучше.
- Да какие ордена, столько лет прошло, там скелет лежит.
- Скелет не трогай, ну а вокруг покопай ещё немного, может ещё чего надыбаешь, давай иди,- и он протянул обратно пистолет Носорогу, - а я перехожу в другой окоп, тут одни пустые гильзы и больше ничего. Видать бой был сильный, гильз пустых с пол ведра нашёл. 
Витёк подцепил рукой лопату, вытащил её из ямы и пошёл в другое место. А Носорог отправился обратно в свой не докопанный окоп. Носорог рыл вокруг скелета. Ещё он нашёл пробитую осколком фляжку, и ремень. Поиски продолжались с утра до вечера.
 А Колька-обрез ничего путного так и не нашёл. Видать фортуна была не на его стороне, хотя если разобраться то зачем ему, у него уже было оружие, так что он копал просто ради спортивного интере-са, как говориться за компанию, чтобы скучно не было. Находил, но так по мелочи,  немецкую бляху, кинутую в спешки при отступлении, штык от винтовки и сгнившие сапоги. Но это было всё не то что надо. Много в окопах, находили солдатских касок. А в одной из боль-ших воронок, по-видимому это был командирский блиндаж нашли: разбитую рацию, проржавевшие банки с тушёнкой и сплющенные на конце гильзы сделанные под коптилки. Вечер опускался, и ребята стали собираться домой. Первым бросил копать Колька-обрез. Потом пришёл Носорог, и последним Череп, он, наверное хотел откопать зенитную установку или миномёт. Уставшие, замученные они шли к остановке еле волоча свои натруженные ноги. Предплечье суставы и сухожилия всё это было растянуто, надорвано и невыносимо ныло. Мыслимое ли дело за день перекидать столько земли, да ещё и без привычки. Нашедшие вещички они положили в сумку и её нёс оруженосец - Носорог, сумка оттягивало плечё и больно ударяла железом по спине. Но он не ныл, только изредка он недовольно кряхтел: «Когда же мы приедем дамой а? Спина болит».
 Солнце упало на край земли и сделалось красным как кровь, земля окрасилась в нежно-розовый цвет, ветер – стих. Воздух был тёплым. Витёк шёл впереди сшибая нагими колючки.
- А здорово мы сегодня поработали, скажи же Витёк – проговорил Череп и почесал за лопаткой, - ух комар – сволочь, укисли подлюга.
- Ты да, Носорог, а я – нет, что там, всего пару гранат, да горсть патрон – в его голосе прослушивалась огарчённость, на то что он не нашёл чего-то серьёзного, полезного, и по этому его лицо выражало большое недовольство, он рассчитывал на автомат, пулемёт.
- Да ладно Витек давай завтра приедем и ещё покопаемся, может что найдём, площадь то вон какая, степь-матушка хранит в себе столько тай, не всё отдаёт, видать жалко ей отдавать то. 
- Возможно, только завтра будем заниматься очисткой того что нашли. Надо с этим разобраться, привести в порядок, в рабочее

                227
состояние, почистить, смазать, испробовать. «Женщина любит – внимание, ласку. Оружие – чистку, смазку, понял» - сказал он поговоркой и, прибавил ходу. На остановке, они ещё с пол чеса сидели, ждали рейсового автобуса. Какой-то поддатый мужик в  сером пиджачке и штанах зелёного цвета, всё лез к ним, приставал с расспросами: мол чего это они с лопатами. Витёк сбрехнул, что они «тимуровская команда», ездили помогать одной старой бабушке, ей нужно было огород перекопать, ну вот они и помогли ей. «Понятно» - ответил мужик в слух и продолжил, что невнятное бормотать себе под нос, пьяные всегда странные. Подошел автобус, и они зашли в него, уставшие, расселись по местам. Автобус – тронул. Женщина  средних лет, в светло-синем платье, усыпанным по нему белыми розами громко разговаривала, не девая передыху своему мужику. Шикарные, как у русалки платиновые волосы спускались ей на плечи, она то и дело моргала длиннющими, тонкими, как пух ресницами и лепетала своим гибким змеиным язычком:
- Ты кто, мужик или тряпка? Ты можешь хоть раз что-то серьезное сделать, неужели всё за тебя должна делать я а? Когда ты научишься заступаться за себя. Ну и что, что он начальник, а ты - мастер производства. Ну-у-у если он такой умный, то пусть тогда сам замещает тебя. А, что, не может, так пошли его на то растение что растёт у бабушке в огороде. Она его в банки для закрутки помидоров кладёт – чтоб крепче были, что, стыдно, а на ту зарплату, что он тебе платит не стыдно жить, а. Идиот, даже за себя попросись не может. Лицо её становилось возмущённым, красным, как варёные раки, она накалялась до красна, как электрическая спираль из 120 витков включённая в розетку и нервно махала руками как мельница во время перемола первосортной муки, её руки то поднимались то опускались. А её благоверный, спокойный как «божий одуванчик» муж только и успокаивал: «Маша не надо, на нас же люди смотрят».
- Ну и пускай смотрят, пусть знают, что у меня муж – раздолбай, он даже с начальством не может поругаться, ну ни чего, я сама пойду на твою «сраную» работу, на которой тебе платят гроши и разберусь с твоим руководством, пускай они со мной потягаются. Я им пасть то заткну. Наглецы издеваться над рабочим классом, так мало плотить. И муж снова хватал её за руки и успокаивал нежным голоском:
- Зачем, не надо, ты только хуже сделаешь, меня опозоришь перед товарищами, они меня уважают, я к ним хорошо отношусь.
- Так пусть и заступятся за тебя раз уважают, идиот – кричала она на весь автобус, и все люди поворачивались в её сторону, - нашла мужа, как свинья упала в лужу, послал бог кусочек счастья.    
- Гражданочка нельзя ли потише, от вас прям таки голова начинает болеть – повернувшись к ней, заговорил старичок с морщинистым лицом и тонкой седоватой бородкой как у козла.

                228
- Нет, я злая сегодня, а ты «хатабыч» уши заткни ватой - отвечала
она старику грубо и жёстко, так что тот и сам был не рад что связался с ней. – Мой остолоп не может попросить у начальства достойную себе зарплату, нет же, я должна идти и просить за него, слюнтяй. Весь этот бесплатный концерт ребята слушали аж до самого конца. Автобус прибыл. Ребята вышли, и сразу направились в подвал, надо же было отнести найденное оружие. В потайном месте они открыли выкопанную нишу и поставили туда сумку, и только после этого разошлись по домам. День заканчивался. В тёмном небе, неизведанных мирах, вспыхивали жёлтые звёзды, будто рассыпанные горошины. Чувствовалась усталость.
Витек пришёл домой, как раз тогда когда все сидели за столом и ужинали. Из кухни доносился гутор и запах чего-то жареного.
- Ты где шлялся целый день без обеда а? Желудок хочешь загубить – спрашивала его мать, - ты капусту тушёную будешь?
- Да я очень хочу есть, если ещё осталась то наложи, не откажусь.
- Так ты не ответил на мой вопрос, ты где был?- повторила она.
- Ну где-где, конечно же у друзей, музыку слушали – соврал он.
- А что, вас там не могли покормить, хотя бы чаем что ли.
- Представь себе, нет. Знаешь, мне как-то стыдно было спрашивать.
- Понятно, садись – она взяла из шкафа тарелочку наложила капуст-ы, поставила тарелку на стол, капуста была горячая, она парила.
Витёк накинулся на неё как голодный волк на телёнка.
После ужина Витек ушёл в комнату. Войдя в комнату, он увидел брат       – Андрея, то лениво лежал на кровати и с грустью смотрел в потолок отыскивания на нём глазами что-то интересное, что-то необычайное.
- Ты чё такой печальный? - спросил его Витёк, подходя к кровати.
- А чё разве заметно, я вроде бы ни чего не говорил.
- Да ладно, я что не вижу, вон у тебя же на лице написано.
- Да так, со своей подругой поругался – ответил брат и вздохнул.
- Чего так? Недоцеловал что ли. Слышь, характер у неё ершистый.
- Видити ли я ей очень мало времени уделяю, ну а когда уделять то, весь день работаю, вечером после работы полежать хочется, ну раз в неделю на воскресенье прихожу, она в обиде, мне мол такой жених не нужен, я хочу тебя видеть каждый день, мне скучно, а я не могу, я устаю, это мне надо каждый день пиликать на другой конец города, шутка ли сказать 40 кемэ туда сюда, выматываешься как сабака.
- Плюнь ты на неё – посоветовал Витёк, - мне так кажется что она у тебя слишком уж вы… цыпа, другую найди, попроще, с её запросами ей надо – банкира, ну вот пусть себе и ищет крутого. Давно надо было её бросить, а ты все перед ней пританцовывал, стерва она.
- Да я уже думал об этом, понимаешь, вот какая штука, нравилась она мне тогда пока не достала своим нытьём, а ни чё немного поболит… и всё пройдёт, я ей уже сказал: не хочешь не надо, я пошёл

                229
и больше ты меня не увидишь, прощай любовь, «завяли помидоры».
- Ну и правильно, что так сделал, вон у меня Юлька, чистый ангел, когда бы я не пришёл, всегда мне рада и не задаёт лишних вопросов, почему так редко ходишь, всем довольна, люблю я её, хочу делать ей предложение. Не знаю согласиться ли.
- А где жить то будите? Чё у нас что ли, тут места мало.
- Нет, зачем, будем квартиру снимать, тут дело в деньгах, хочу дело
Начать, ну помнишь, я тебе предлагал, давай входи в долю.
- Не, братан ты уж извини я не могу, я не хочу в тюрьму.
- Давай тогда я буду приносить деньги, купим землю, оформим на твоё имя и мы с тобой дом построим на двоих, так дешевле будет, дело хорошее, согласен а. Один я не потяну, тяжело.
- Дом я могу строить, а вот в твою банду - не, прости.
- Ну как знаешь – и Витек стал раздеваться. Раздевшись, он откинул край одеяла и залез под него. С пол чеса они ещё разговаривали с братом, а потом Витёк отключился, и в комнате настала тишина.
    Утром Витька разбудил брат, он как раз уходил на работу и хлопал дверью. Витёк с недовольством открыл глаза и посмотрел в окно – день начинался. С трудом поднявшись, он вспомнил, что ему сегодня надо в подвал, они ещё вчера договорились встретиться с ребятами. После завтрака он ещё какое-то время был дома. Стал рыться в тряпках, ему была нужна ветошь для очистки оружия и масло. Он копался в углу где лежала грязная одежда.
- Мам у нас нет старой одежды, майки или платья кого-нибудь.
- Зачем тебе? – спросила мать, вытирая стол.
- Да протереть ботинки хочу, блин, и щётка куда-то подевалась.
- А щётка, так она под шкафчиком лежит, там нагнись и увидишь.
- Нет, мне тряпка нужна, я тут ботинки испачкал грязью.
- В углу мешок стоит, там папина рубашка, возьми коли тебе надо.
Витек полез в мешок и достал в шахматную клеточку отцовскую рубашку, скомкал в комок, свернул и вышел на лестничную площадку. Нажал на кнопку вызова лифта. Через пять минут лифт подкатил и с грохотом открыл раздвижные двери. Витёк вошёл в него и нажал на кнопку - первый этаж, двери с грохотом соединили-сь, и лифт тронул, загудел. На первом этаже остановился, двери снова открылись, и Витёк вышел из него. На улице было немного пасмурно, по небу плыли седые облака, они закрывали солнце. Витек посмотрел наверх и подумал: «Дождик что ли хочет ливануть, да ладно, все ровно ни куда сегодня не пойдём, в подвале сидеть».
Он торопился к месту встречи, к подвалу, ключи были только у него.
Подойдя к дому, он увидел ребят, те ждали его возле подвальной двери прислонившись спинами к стене, они сидели как попугаи в ряд потягивали соски для взрослых - курили сигареты.
- Заждались – радостно заговорил с ними Витёк, и достал из кармана

                230
ключи вздёрнул их, и они звонко зазвенели у него в руках.   
- Мы тут уже целый час паримся – начел Череп, - ты же сам сказал к 10 и сейчас уже 10:38ч опаздываешь Витек, не хорошо.
- Я тряпку искал, чтобы пропитать, масло кто-нибудь додумался взять а? – поинтересовался Витёк и посмотрел на друзей.
- Я взял, я же знал что понадобиться, это моё, я им обрез протираю дома - проговорил Колька-обрез и поднял к верху бутылку.
- Во хоть один умный – и Витек воткнул ключ в замочную скважину, стал крутить им. Послышался щелчок, и замок отстегнулся.
Из подвала повеяло прохладой, это не то что на улице, тепло. Ребята вошли в темноту. Витёк прошёл до лампочки и вкрутил её. В подвале стало светло. Дверь на всякий случай закрыли, мало ли что, а вдруг кто-то из посторонних зайдёт и увидит оружие, заложит. Из тайника достали сумку, все предметы выложили на стол. Череп взял свой автомат и достав из кармана перочинный нож, стал карябать, счищая с него налёт, красноватую ржавчину. Носорог усердно ковырял пистолет. Ржавчина - это вредная веешь для железа, она просто разъедает его и если её вовремя не убрать, то она всё съест. 
Весь день был потрачен на очистку оружия. К вечеру оружие было очищено, смазано. Череп нажимал на курок, и автомат звонко щёлкн-ул бойком. Теперь оно – оружие, могло в полнее начинать свою деятельность. Оставалось только выбрать место для проверки.
- Эх-х-х сейчас бы шарахнуть очередью по стене, а.
- Дурак что ли, сюда в миг сбегутся люди, скажут что-то взорвалось, повяжут не выходя из подвала – проговорил Витёк.
- Шучу, чуваки – проворил Череп и скорчив ехидную рожу – заржал,  как сивый жеребец запрокинув голову, а что, настроение поднялось.
- Не гони, обязательно, без этого ни как, но только завтра испробуем, - сказал Витёк – поедем за город, на ту сторону Волги в Красную слободу, там, в лесу, где никого нет, по бутылками и постреляем.
   На следующий день они взяли сумку и прибыли к пристани. Сели на пароход, перевозивший людей, и отправились на ту сторону.   
Проход пристал на песочный, пологий берег и они ушли далеко от населённых пунктов. Так чтобы не было слышно шума.
 Нашли пустые бутылки из-под водки и поставили их в один ряд.
- Ну чё начнём-с – предложил Витёк и с ухмылкой посмотрел на Черепа, у того на груди висел начищенный автомат, как яйца кота.
Череп кивнул одобрительно головой и передёрнул затвор автомата и нажав на спусковой крючок, закричал как сумасшедший: «Фоя!!!»
Послышалось стрекотание: «Тра-та-та-та-та» - автомат дёрнулся и потянул к верху. Из пяти поставленных бутылок одна разлетелась в дребезги, и её стекло быстро посыпалось кусками вниз.
- Ха, видали как я её захеря… класс – и он завертелся, завизжал,  запрыгал, от радости как дитё. Как будто ему дали целую машину

                231   
конфет. Витёк замотал головой: - Чудик, с ума сошёл что ли. Теперь ты Носорог – скомандовал Витёк и показал пальцем на то место где только что стоял Череп и «поливал» пулями бутылки.
Носорог достал пистолет и поднял руку вверх, прицелился и нажал на курок, бах, бах, один, два, три – слышались одиночные выстрелы глуховатые хлопки. Витёк наблюдал за испытанием оружия.
Из четырёх оставшихся бутылок, две были подрезаны пулями.
- А ну дай теперь я – попросил Витёк у Черепа, и тот передал ему автомат. Витек крепко сжал в руках автомат и нажал на курок, но выстрела не последовало. Что такое – и он стал крутить автомат.
- Проверь может патроны кончились? – заговорил Череп.
 Витёк отсоединил рожёк и увидел, что все патроны вылетели.
- А ну заряди-ка ещё, - и он кинул Черепу пустой рожёк от автомата. Череп достал из сумки горсть патрон и стал быстро, как семечки щёлкать по одному патрону пальцами в рожёк, он спешил, руки его  тряслись толи от радости, толи от страха, через 30 сек всё было заполнено. Он привстал с кален и подошёл к Витьку.
- Держи, готово – и он протянул Витьку рожёк, забитый до отказа патронами. Витёк взял его и присоединил. Можно было «косить».
- Ну держись – и он нажал на курок. Автомат застрекотал, рассыпая беспорядочно пули. По земле всплеснули брызги и последние две бутылки рассыпались. Он остановился, поднял ствол вверх. Из ствола шёл синеватого цвета дымок, Витёк потянулся носом к стволу и вдохнул в себя запах гари:
- Порохом воняет, хорошо, ну видали кенты, как я их завалил, учитесь у «дядюшки Сэма», ну вот можно сказать что оружие опробовали, теперь можно и на дело идти да – и он хлопнул Черепа по левому предплечью. Тот повернулся, весело хохотнул, показал свои белые зубы, как у лошади, он был доволен жизнью.
- Ну рулим домой – скомандовал Витёк, и они пошли к пристани.
На пристани они ждали катер. Череп и Носорог спустились к берегу и сели на белый песок. Волна быстро набегала, накатывалась на берег и мелкие камушки шуршали под её напором, а когда она откатывала-сь обратно, то тащила за собой мелкие песчинки и прибившийся к берегу мусор. Ребята сидели и разговаривали, смотрели на воду.
- Знаешь Носорог – начел Череп, - я вот когда разбогатею куплю себе большую чёрную иностранную машину, сяду за руль, и целый день буду кататься по городу. Пусть завидуют. Вот тогда только можно будет сказать, что жизнь удалась, а сейчас пока – хрен да редиска.
- Не, машина это не то – ответил Носорог, - я вот куплю билет на большой корабль, одену белую шляпу, белый костюм и отправлюсь в кругосветное путешествие, я в Африке никогда не был, а там - львы, зебры, жирафы, природа красивая, вот чего мне хочется.
- Эй фантазеры – окликнул их Витек и помахал рукой – пароход

                232   
приближается, давайте сюда, вы что собираетесь тут остаться.
Белый как чайка, с голубыми полосками по борту, плавно разрезая воду, как нажжём, пароход шёл гордо к пристани. Сначала он был маленькой точкой. Но с приближением становился всё больше и больше. Вот уже можно было различить на его корме стоявших людей. Люди ходили по палубе. Злобные чайки кружили большой стаей над ним, сопровождали его, они вопили своими вредными голосами, шлёпались на воду в бурлящую белую пену, остававшую-ся после его прохождения, и как поплавки подпрыгивали на волнах. На берег резко хлынула волна, её нагнал подходивший катер, и Череп не успевший сообразить, в чём дело был захвачен врасплох водой. Всё произошло так быстро и неожиданно, что он оказался по щиколотку в воде, волна сошла, а он смотрел на мокрые ботинки.
- Вот гадость – вскрикнул он, но уже было поздно и не приятно.
Они стали подниматься на пристань, где их ждал Витёк и Колька-обрез. Пароход сбавил ход, и подойдя к пристани боком – пришвартовался. Помощник кинул канат, и его закрепили на пристани. Ребята вошли на судно и спустившись во внутрь нашли себе места. 20 минут стоял он возле причала, люди подходили и подходили. Череп подошёл к Витьку, Витек окинул его взглядом и сделав серьёзное лицо пристально посмотрел на его мокрые ноги.
- Ты чё это мокрый, упал что ли? – спросил он у Черепа.
- А волной накатило, - и он отмахнулся рукой, - не беда, высохнет.
Он стал развязывать шнурки, сначала он снял один ботинок и подняв его вверх перевернул, из него полилась струйка воды.
- О-о сколько водички, - за тем он снял другой и вылил из него воду.
 Послышался продолговатый гудок, мотор парохода загудел, вода вскипела. Помощник бросил на корму швартовочный канат, и судно медленно стал отходить от пристани. Чайки взмыли вверх и зависли над кораблем. Череп, Витек и Носорог спустились в кают-компанию. А Колька-обрез остался стоять на «юте» – на заду. Он держался за стальные поручни и нагнувшись смотрел вниз, под корму, на бурлящие буруны, которые всклокочивали винты катера. Синяя вода по какому-то волшебному случаю превращалась в белую пену. И Колька-обрез, захваченный этим действием удивлялся: «Как красиво». Катер шёл к пристани. Через 15 минут они прибыли обратно на другой берег. Сошли с катера на причал, огляделись.
- Ты побудь здесь – обратился Витек к Черепу, - ну не попрёшься же ты с железом, а мы в буфет по пирожку купим, чё то есть хочется.
- Лады – ответил Череп и громыхнул сумкой с оружием по бетонному полу. Посмотрел по сторонам – никто не заметил. Он и прислонился к бетонной свае. Витёк зашёл в кафе. Череп достал сигарету и прикурил. Из-за угла вышел чувак, в джинсовой курточке в синий кепке и тёмных очках. И так неожиданно подкатил к Черепу.

                233
- Закурить есть? – с блатным гонором обратился он и скривил губы.
На левой щеке виднелся шрам, он тянулся от уха ко рту.
Потрескавшиеся от ветрянки губы были в болячках чёрными.
- Есть – ответил Череп и насторожился, он понял, что чувак что-то хочет от него, и его просьба закурить всего лишь только повод для разговора. Он полез в карман и достал пачку сигарет протянул ему.
Тот взял пачку в руку и вынув одну воткнул в рот продолжил:
- А огонёк имеются?- сразу было понятно по его гонору, что он - зэк.
- От чего ж, если есть сигареты, значит есть и спички и он протянул коробочек. Тот взяв в руки и тряхнул им: «Полный». «Полный» -ответил Череп и затянувшись глубоко в себя, наполнив лёгкие гадким дымом тут же выпустил изо рта синий, табачный, дым.
- Один? - зэк продолжал задавать странные вопросы.
- Один – сбрехнул Череп и докурив сигарету бросил под ноги.
Зэк сузил лисьи глаза и посмотрел черепу в лицо: - Деньги есть? Лицо зека было не бритым, на лице была щетина недельной давности. Ещё череп заметил на левой руке наколку, белого лебедя.
Черепа этот вопрос шокировал: так закурить, спички, теперь деньги.
- Откуда – я от бабушки еду у неё гостил, конечно же нету.
- Что в сумке везёшь? Шмотки, давай сюда - и он потянулся рукой.
- Я сам, там старое тряпьё, свитерок, штанишки, рубашечка и он нагнулся к сумке, стал медленно открывать. Зэк стал крутить по сторонам головой, боялся что его заметят. Череп резко распахнул сумку и вытащив автомат на правил на зэка ствол. Тот не ожидал такого поворота событий, от удивления он поднял к верху брови.
- Ты, ты, ты – стал он заикаться. Ты чё я же пошутил, опусти.
- Снимай кроссовки, ну кому сказал – приказал Череп и приставил ствол к груди. Зэк весь затрясся, руки его стали нервно дёргаться, он нервно нагнулся, развезла шнурки и снял кроссовки. А теперь вали отсель, а то сейчас завалю, прям здесь мне без разницы все ровно никого нет. «Ну чё застыл как Ленин на постаменте, вали».
Тот попятился назад и этак боком-боком: «Ты это, не надо, я просто». «А я нет, стой – скомандовал Череп, - кругом, а теперь беги, беги сказал пока не шмальнул». Зэк провернулся вокруг себя и как ракета рванул с места. Пыль, густая пыль стояла после него, жалко что ребята не видели этого театра, вот цирк так цирк.
Ребята вышли из кафе, как раз когда он уже испарился в воздухе. Витёк подошёл к Черепу и протяну ему горячий, жирный пирожок: «Это тебе на кушай». Опустил  голову вниз и увидев новые кроссовки спросил: «О, а это откуда? Совсем новенькие, класс».
- Да один добрый человек подарил, посмотрел на меня, сжалился и спрашивает: - У тебя буцы мокрые давай я тебе свои отдам а то чего ещё доброго заболеешь, ну вот я и взял их, хороший человек, да мир не без добрых людей, дай бог ему счастья, что позаботился обо мне

                234
– и Череп улыбнулся, снял свои мокрые буцы и одел сухие кроссовки зэка, тот теперь уже был далеко, прям в одних носках так и побежал по городу, пусть знает что по глупости можно нарваться... 
- Ладно, поехали ребят, нам ещё на автобус, до дома добираться.
Ехали молча почти не разговаривали. Витёк всё думал о Юле: как там она, наверное скучает. Надо бы заглянуть, да времени всё ни хватает. Хочу кольцо подарить, обручальное, ну и конечно же, предложить ей руку и сырце, не знаю как она к этому отнесётся, может пошлёт меня ко всем чертям. Женщины они такие, сегодня - целуют, завтра - скандалят. Не зря же говорят, что женская психология очень сильно отличается от мужской психологии. Чем больше ожидаешь получить, тем печальнее финал. Вот к примеру мой брат Андрей ходил, ходил, терпел, терпел и на тебе, бросил. Не, моя Юлька не такая, она добрая, ласковая, источник живой и светлой силы, я если на ней женюсь, то буду на руках её всю жизнь носить. Рычание мотора прервало его мысли, и Витёк повернув свою голову, посмотрел в окно, это был их район, они уже почти приехали, ещё пару остановок и они дома. Вот памятник «Павшим за освобождение солдатам» следующая - их. Магазин продуктовый.
 Времена наступали тяжёлые. У Витька – любовь, а на дворе 1991год. Полный развал, в магазинах почти совсем пропала еда. А если и была, то очень плохая. Люди работали, а зарплату не получали по 8-м месяцев была задержка, да и ту что получали она обесценивалась инфляцией. Простые люди тогда такого слова не понимали, что это такое инфляция? Может новая система? «Потерпим, может будет лучше» -думали они, и работали дальше, ждали просветления. Нет это началось ещё раньше не в 91г просто к этому году пришёл полный крах. Разом все системы рухнули какие были. Республики стали отсоединяться, потому что за ними было некому смотреть. То там, то тут, вспыхивали восстания. Дошло и до Москвы. Главнокомандующий войсками выкатил на красную площадь танки и БМП и, началось. Народ высыпал миллионами на улицы. С флагами, что самое интересное и с красными и с трёх цветными, прям какая-то каша. Пошла стрельба. Революция обошлась России в три человеческих жертвы, это не много могло быть и хуже. Видать революции без крови не бывает. Злая она эта тётка – революция, требует себе жертвоприношение. Постреляли, покричали, покидали кирпичами, нашёлся человек который взял в руки управление Россией. И пошло, вроде бы всё прекрасно, всё закончилось, всем пообещали, что всё наладиться, да только на словах. Вот так вот мученица, несущая крест православия. Кто-то из философов сказал: «Всё хорошее рождается в страшных мучениях». Похоже, это сказано про нашу страну, она погибает и снова рождается. Как в песни: «Мы смело в бой пойдём за власть советов и как один умрём за это».

                235
Какой-то всеобщий синдром суицида, умирать не хочется, но приходиться. На заводах работали. Зарплату не получали, а еду добывали на дачах, выращивали овощи, картошку и фрукты. Если у кого была в селе родня, то тем, было прекрасно, поехали, набрали и ели. Начали вытаскивать с производства детали. Не хорошо, воровство, а что делать если начальство не может обеспечить рабочих продуктами, что делать? Конечно же тащить и продавать. Ну вот и пошло, поехало. Кто-то бросил завод, перешёл в коммерцию. Короче, люди стали выкручиваться, кто как может, заниматься бизнесом, ой и не люблю я это слово, вот раньше было слово русский купец, красиво да, а это не нашенское, какое-то жужжащее в ухе. Стали строить, лотки, ларьки вагончики, торговали прямо на улице, возле домов. Торгаши пёстрый контингент, высыпают на бумажные коробки, развёрнутые газетки «Правда», всё что у кого было и торгуют. Но ведь за этим следить надо. Вот кок раз этим вопросом и занялся Витёк. Он решил собирать с торгующих дань. Нашли продажных ментов – участковых, которым принадлежит участок, прилегающий к базарной площади, договорились, что они будут собирать дань с предпринимателей, а те будут закрывать глаза на это, они же в погонах, нельзя светиться. А те в свою очередь доложили своему начальству, что так мол и так, у нас тут такое «дело», мол они будут отстёгивать нам, Витькина команда. Начальство «большая ментура» согласилось, а что хорошо, «не капался в огороде, а картошка есть», ведь и в милиции тоже задержки с деньгами бывают, а кушать хочется, патроны же не будешь есть, да и не хватает того, что дают. Передала подчиненным номер счёта, на который надо отстёгивать каждый раз определённый процент денег после чистки торгашей. В общем жизнь пошла, кому-то хорошая, а кому-то трудная… Как там у немецкого философа звучит: «Каждому своё». А это уже из нашего лозунга: «Не родись красивым, а сыном банкира».
    На своей остановке ребята сошли и отнесли оружие в подвал.
Витёк сказал своим, чтобы завтра все собрались в 9:00 возле тракторного рынка, где пивная, дело будет. Все поняли, закивали головами и разошлись по домам. Витёк всё переживал, что никак не хватает времени заглянуть к Юле всё занят и занят. «Завтра после дела обязательно загляну, а то бросит как подруга брата» - решил он. Витёк вошёл в парк, дорога лежала через не освещённую алею, тянущуюся вдоль осиновых и берёзовых деревьев. На небо уже стала вскарабкиваться луна, белая как 20 копеек 70года. Витёк прошёл Олею, вышел на освещённую дорогу. Уже возле дома он вспомнил, что матери обещал прийти рано, но не получилось. «Ладно чё-нибудь сбрехну» - подумал она и стал подниматься по
бетонной лестнице. В дверь не позвонил, а постучал пальцем три

                236 
раза. За дверью послышалось бурчание и шаркающие по полу  тапочки. Дверь отворилась и на пороге появилась мать, в синем халате с платочком на голове, из-под ног вывернулся рыжий кот, он стал тереться об её ногу и мяукать, поставив свой хвост трубой.
- Ключи потерял, почему «своими» не открываешь? – проговорил
недовольным голосом мать и пошла на кухню, послышался грюк тарелками. Витек зашёл в квартиру, снял с ног обувь, прошёл в ванную, открыл кран, из него хлынула с едким запахом хлорная вода, помыл руки, лицо. Вышел из ванной, зашёл на кухню. На столе уже стояла тарелка с макаронами, белый пар поднимался над едой, Витёк хлопнул в ладоши и резко растёр холодные руки:
«О-о-о макарончики – заговорил он живенько, - это я люблю, а ну ка».
И взяв в руки стальную вилку, отражающую блеск, стал накручивать их, как накручивают на катушку нитки, и кушать. Мать стояла рядом.
- Ты каждый день куда-то уходишь, ничего мне не говоришь, я же мать, переживаю, каждый раз боюсь что ты куда-то попал, возвращаешься поздно, почти ничего не говоришь мне, постоянно придумываешь новые истории, вот сегодня где ты был а?
- Играли в футбол, команда из соседнего района на нашу - придумал новую версию Витёк, - и продолжил есть, не обращая внимания.
- И кто кого обыграл? – мать не отставала от сына, задавая вопросы.
- Конечно же мы, кто же ещё, у нас самая лучшая команда. 
- Понятно, опять выдумал, я  ж по глазам вижу что так.   
После ужина Витёк ушёл к себе в комнату. Отец как всегда спал, он приходил с работы уставший, к тому же на выходные надо было уезжать на дачу, Витёк уже раз побывал на даче, больше ему не хотелось туда. Работа, дача, всё это отца выматывало, и он становился злым. Он подумывал об отпуске, что возьмёт отпуск и уедет на дачу «отдыхать» с лопатою в руке, где никто его не будет его доставать, только там, вдали от городской суеты, шума, гама, он чувствовал себя более спокойно. Природа всегда успокаивает.
Брат Андрюха не спал, он чинил утюг, ковырялся в нём отвёрткой. Заметив, что в комнату вошёл Витёк, он повернул голову в его сторону, и заговорил с ним тихим голосом:
- А-а, вернулся блудный сын, где шлялся? – задал он вопрос.
- Орехи собирал, поверишь, три меша насобирал, поставил, а их украли, вот беда, хочу в милицию заявить, как ты думаешь найдут.
- Ну и брехун же ты Витёк. Загнёшь такое, орехи у него украли.
- А что мне тебе ответить, что, ты скажи, так я тебе отвечу.
- Да ладно мне всё равно, орехи так орехи – и он отмахнувшись от него рукой продолжил ковыряться в утюге. Я тут недавно познакомился с девушкой, на юриста учиться, понравилась она мне,
да и я ей кажется тоже, номер своего телефона дала, красивая
- Поздравляю, а я к Юльке всё ни как не могу заглянуть, дела.

                237
Витёк разобрал постель и лёг. Завтра у него должен был быть тяжёлый день. Андрей сидел какое-то ещё время над утюгом, чинил, а потом отодвинул его в сторону, встал и выключив свет раздевшись лёг в кровать. День закончился, телу нужен был сон.
Ночь для сна придумана Высшими силами, чтобы человек отдыхал. 
В комнате воцарилась такая тишина, что даже было слышно тиканье настенных чесов. В ванной капал незакрытый до конца кран. Капля за каплей ухали по железной мойке. Где-то выше этажам плясали весёлые соседи, день рождение отмечали, юбилей - это прекрасно.
    Утром Витек проснулся от запаха. На кухне что-то потрескивало, шипело. Мама готовила еду. Витёк встал и пошёл посмотреть. Зайдя на кухню, он увидел маму стоявшую возле плиты, она жарила рыбу, ловко переворачивая её с одной стороны на другую. Красноватый рыбий бок с бронзовым оттенком был хорош. Витёк проглотил слюну и подошёл по ближе, чтобы рассмотреть жареную рыбу.
- Встал, что не спиться, куда пойдёшь сегодня? – спросила она его.
- Работу нашёл, пойду, попробую, первый день, не знаю как пойдёт.
- Это хорошо… Ну тогда не опаздывай тебе к скольки надо то, а?
- Да желательно бы к 9:00… А то как-то не удобно первый день только вышел и сразу опаздывать, могут не принять - ответил он.
- Ну тогда давай кушай и быстренько на работу чё рассиживаться то.
Витек съел пару кусочков жареной рыбы, оделся и вышел на улицу. 
Денёк был просто благодатный. Он вдохнул полную грудь воздуха.
И заторопился на троллейбус номер «9». Тот шёл вниз, прямо до рынка и дальше до Спортановки, там он делал круг и возвращался обратно, шёл до Красного, на Северном рынке поворачивал вниз, дальше Красный октябрь, круговая и обратно. Таков был его маршрут. Витёк сел на троллейбус и покатил к тракторному рынку, день был воскресным, а значит и народу на рынке должно быть много. Водитель троллейбуса объявил остановку: «Тракторный рынок». Остановился, двери открылись, и Витёк сошёл. Они договаривались с ребятами встретиться возле пивной.
Витёк ускорил шаг, подойдя к пивной, он увидел ребят, те стояли за столиком, и пили пиво. Рядом стояла пара алкашёй, в зашамканных пиджаках и рваных штанах с отёкшими лицами, как после водянки. Под глазами у них светились синяки – это последствия разгульной жизни, чем больше пьешь - тем хуже телу. Но когда человек катиться вниз по наклонной лестнице, то его уже ничто не может удержать, только он сам и больше ни кто... Витек приблизился к ребятам.
- Здорова, скучаем, - и он протянул руку, всем по очереди пожал,- ну чё все в сборе – проговорил он. Так наш план на сегодня, обьесняю: сбор денег с торгующих лиц, всем ясно, второй раз не повторять.
- Угу – все закивали головами, соглашаясь с Витькою.
- Ты Череп – и он хлопнул его по левому плечу, - идёшь со мной на

                238         
подмогу, так сказать для устрашения, у тебя автомат.
Тот приоткрыл край куртки и показал весящий на груди автомат.
- Так ладно, хорошо. Носорог будь рядом, ты на подхвате, если что я крикну, ну а Колька-обрез на шухере, если вдруг чё не так.
 Все поняли, кто что должен делать. Они допили пиво, и ринулись вниз в толпу людей, надо было осмотреться. Первыми попали под руку торгаши одеждой, у них всегда много народу трётся. Витёк высмотрел мужика в одном из ларьков. Худенький с постноватым лицом. «Наверное бывший учитель» - подумал Витёк присматривая-сь к нему. Правда рядом с ним стояла жена, во те то тётя, бывшая бухгалтер мясного магазина, ну точно «нейтронная бомба» 99кило. Она еле-еле ходила, переваливаясь, показывала товар покупателям.
Витёк подошёл к ларьку, стал интересоваться, рассматривать товар.
- Хочу купить рубашку – заговорил он с женщиной, - вот эту и он
указал пальцем, - у вас можно где примерить?
- Да там, в подсобке – ответила «бомба» и позвала мужа: - Гена иди сюда человек хочет примерить товар, проведи его в подсобку.
Из подсобки вылезла продолговатая голова, посмотрел на Витька.
- Идите сюда – пригласил он Витька, и Витёк двинулся к нему, повернувшись к Черепу махнул рукой: иди за мной, и Череп пошёл.
- А вы куда идёте молодой человек? – задала вопрос «бомба».
- Я брат его, хочу посмотреть, как идёт ему рубашка или нет, а вдруг не идёт чё зря покупать, тут нужен настоящий стилист со стороны.
- Ладно проходи, а что он сам без тебя не может что ли – строго выговорила она и стал вешать рубашки на стенд.
Мужик протянул ему рубашку. Витек взял её в  руки и отложил.
- Что – спросил мужик, - не нравиться цвет, так я могу другой найти.
- Нет, дело не в цвете, а вот в чём - и Витек начел серьёзный разговор. Ты тут с женой торгуешь, да, это всё ваше.
- Да торгую, а что нельзя – мужик понял, что это не покупатель.
- Можно, конечно же можно, но вот в чём загвоздка. И он начал прямо: - Я крышую этот рынок, ты должен мне плотить процент.
- Какой процент, вы же не банкир – спросил мужик.
- Нет я не банкир, я лучше банкира я защищаю вас от зла.
- Чем защищаете – удивился мужик.
- А вот чем – и Витек достал из кармана зелёного цвета, как огурец гранату РГД-25 и покрутил возле носа у мужика.
Глаза мужика потускнели, как-то сразу в них пропала радость, они заволоклись тоской, плечи сжались в крендель, руки опустились.
Он весь как бы впал в уныние, сердце защемило, бровь задёргалась.
- Так это у меня нету денег, я не хозяин, всё у неё - заикаясь ответил он прижавшись в большим сумкам набитые товаром. 
- Как это нету, ты же торгуешь. Череп покажи что у тебя есть.
И Череп распахнул куртку. Мужик повернулся к Черепу и увидел у

                239
него на груди немецкий автомат. Рожа его была весёлой.
Череп шагнул шаг вперёд. Но Витёк поднял руку, притормозил его.
- Вот видишь, как мы работаем, а там у нас ещё есть 10 человек вооруженные гранатометами, пистолетами и, короче, мужик гони деньги, не тяни время, у нас ещё дела, ты мне настроение портишь.
- Я у жены спрошу, можно, все деньги находиться у неё.
- Спроси, спроси, рас так то мы подождём – и Витёк вздохнул – как трудно работать с непонимающим народом, а вроде интеллигент. 
Мужик высунул голову из подсобки и крикнул: «Нина пойди сюда, человек завёт». Нина еле переваливать зашла в подсобку.
- Чё не подходит что ли рубашка, что вы так на меня смотрите.
- Нина – начел муж - они говорят, что собирают деньги, и мы должны ему дать небольшую сумму, скажи ему хоть что-то.
- Кому, этому мужику, - и она с презрением посмотрела на Витька, - за что? Он же вроде бы у нас покупает рубашку.
- Нет, уже не покупает, он хочет с нас взять деньги – лепетал муж.
- Що то я ничего не пойму, кто вы такой? – обратилась она к Витьку.
Витёк вытащил из кармана гранату, Череп показал автомат.
- Я ваша крыша, вы мне должны плотить ежемесячно по 500р
- Не поняла за какой хр… Ты что с налоговой службы что ли?
- Нет, я же сказал вам кто я. Витёк старался не повышать голоса.
- А если я вам не дам денег, то что будет, не дам и всё, вот вам шиш – и она сделала большую дулю и показала Витьку.
- Мы вам сделаем очень больно, первое: сожжём весь товар, второе - возьмём в заложники вашего костлявого мужа, пойдёшь с нами - и Витёк подмигнул ему глазом, улыбнулся, тот аж - вздрогнул.
- Нина дай им, они сделают, ты посмотри на их лица, это же бандиты.
- Ну какие мы тебе бандиты, я же сказал мы защита ваша.
- Всё не надо, я поняла, что вы ребята из тех кто любит делать больно, сколько надо? Жаль у меня все деньги в товаре.
- Только не надо гнать туфту – и Витёк пристально посмотрел на «бомбу» я же сказал, что всё полыхнёт, если откажите мне.
- Ладно я посмотрю, она отвернулась к стене, и полезла в серединку груди, там, в бюстгальтере, у неё лежала небольшая сумма, так на всякий случай. Вот как раз этот случай и пришёл. Вытащив деньги, она развернулась и протянула их Витьку. Муж её стоял в углу, прижавшись к стене как вкопанный, он со страхом смотрел на автомат, который висел у Черепа на груди, хорошая игрушка.
- Ну вот так то будет лучше – одобрительно проговорил Витек, - и ещё вы должны будете теперь нам выплачивать ежемесячно процент, поняли – уже жёстче и злее выговорил Витек, он дал понять что с ними лучше по-хорошему, а не то - полыхнёт.
Витёк и Череп вышли из подсобки. Дальше надо было идти к другим торгашам. На углу они увидели лавку, в которой торговал армян.

                240
Он бойко продавал обувь, люди толпились возле го прилавка, брали обувь, примеряли, советовались. Он вежливо отвечал на их вопросы. Витёк пристально посмотрел и решил:
- Пошли к нему, поинтересуемся как у него торговля – приказал Витёк и Череп последовал за ним. Шли быстро, раздвигая, толкая толпу.
Подойдя к палатке Витёк некоторое время смотрел на хозяина.
- Вы хотите купить у меня хорошие ботиночки, вот у меня есть итальянские – вежливо предлагал ара и совал в ботинки руки.
- Померить можно? – проговорил Витек. 
- Да конечно дорогой, как скажешь, клиент всё может – и он протяну ему буцы чёрные с блестящим лаком, о таких можно было только мечтать. Витёк снял свои и натянул на ногу ботинок.
- Нет не лезут – отрешенно он помотал головой, - а у тебя ещё есть?
- Да есть я схожу принесу, там в складе, я сейчас всё будет.
- Я помогу, можно я с вами, Череп за мной – и он кивнул головой.
Хозяин зашёл в темноватое помещение, и стал шарить по коробкам, разыскивая другой размер, фасон. Витёк прикрыл железную дверь.
- Э-э открой пожалуйста ничего не вижу темно, понимаешь.
- Понимаю, только я совсем по другому вопросу - и он достал из кармана гранату стал жонглировать ей, как это делают в цирке.
Хозяин магазинчика - армян увидев гранату резко отшатнулся от него. По его телу пробежала мелкая дрожь, он сжался.
- Э-э то что шутка, она игрушечная наверно - улыбнулся армян.
- Нет, зачем настоящая, могу опробовать, хочешь – предложил Витёк.
- Нет, нет, что вы, что вы – запротестовал ара и стал руками махать крест на крест, - я вам верю, только я не как не пойму, вам что  ботинки нужны или вы мне хотите предложить купить гранату.
- Нет, не купить, мы пришли взять у тебя деньги – проговорил Витек.
- Какие деньги я вроде бы не занимал у вас. Я вас не знаю кто вы?
- Так давай познакомимся Витёк – и он протянул ему свою руку, - я смотрю за рынком я тут теперь главный, а ты мне будешь плотить деньги. Торговля как хорошо идёт, и прибыль наверное есть.
- А какое это отношение имеет к вам.
- Ну теперь так скажем прямое, ты понимаешь меня.
Ара кивнул головою вроде понимает, а что ещё оставалось делать, когда возле тебя стоит парень с гранатой и автоматом и угрожает.
- Ну вот и слава богу, мы тебе обеспечиваем охрану, а ты нам деньги маленький обмен, ты не против, мы же не злые заметь мы не бьём тебя мы просто спрашиваем, это в фильмах бьют ну я думаю у нас до этого не дойдёт, правда ведь, махни головой.
- Нету денег, всё потратил, жене купил шубу, нету мамой клянусь.
- Не хорошо лгать друг. Ты маму не трогай, ну если так то. Череп покажи на что ты способен, дядя не хочет плотить.
 Череп двинулся к армяну и со всего маха врезал с правой в

                241         
челюсть, ара пошатнулся и полетел в угол, куча коробок посыпалась на его голову, он вроде бы вскочил и кинулся на Черепа, но тот резко передёрнул затвор рявкнул ему:
- Только дернись черномазая тварь, так пригвозжу к полу.
Ара осел, прижался к полу: «Что вам надо у меня нету денег,- ныл он вытирал разбитую Черепом губу, из неё текла алая кровь и он слизывал её языком и печальными глазами смотрел на Витька.
Ну вот ведешь как не хорошо получилось, извини сам виноват пришлось всё-таки применить силу, а как хотел чтобы всё было тихо и мирно, но ты сам этого хотел. Ты что за дурака меня считаешь, я что не вижу сколько народу возле тебя крутиться, сышь ты, чурбан, поставлю своих людей наблюдать за тобой, будет хуже, давай деньги чурка – он пхнул его нагой. Тот откатился в сторону.
- Но у меня же нету, где я их возьму – завопил он.
- А меня не волнует, хоть выкопай, я тебе русским языком говорю, давай плоти сука, иначе всё спалю. Витёк достал из кармана зажигалку и вытащив из коробки бумагу щёлкнул зажигалкой, поднёс бумагу, бумажка моментально вспыхнула, охватилась пламенем.
- Ну так что денег нету… последний раз спрашиваю. Я бросаю бумагу и закрываю тебя здесь вместе с буцами, через пять минут ты сгоришь, и тебя больше никто не опознает, даже родная мама.
- Нет, нет. Не надо я найду, не надо я найду, - он тряся от страха и кричал, на карачках пополз в угол шурхая коленками по полу.
- Не ори, люди услышат, не хочу шума, замолчи сука – пригрозил он.
Слышь и ещё скажу тебе, чтобы глупостей не наделал. Пойдёшь к ментам, спалим, менты все ровно наши «товарищи», так что думай.
Он полез на корточках в угол и достал из угла коробочку красного цвета. Вынул из неё деньги и трясущимися руками предал Витьку.
- Ну вот так бы и давно, а то заладил: нету, нету. И меня задержал и клиентов упустил, а то глядишь бы пару ботинок продал бы. Да, я теперь буду каждый месяц к тебе заходить или мои люди, Витёк меня зовут, слышал, так что не выпендривайся, и отдавай что просят, нам всё не надо, а процент гони, слышишь мы серьёзные
люди, так что лучше с нами по-хорошему, всё бывай, смотри под тобой пятно мокрое, ты чё испугался что ли, «напрудил» ну ты даёшь хачик, ох и да чего ж вы смелые когда кучей, а по одному  тронь вас так вы сразу в штаны, срам да и только.
Витёк вышел из ларька довольный, в карманах были «бабки».
- На сегодня хватит – проговорил Витек, - всё снимаемся, пока нас не повязали, хотя Лёне менту надо долю отстегнуть, ну да ладно потом.
 После дела они зашли в один дом, там «тётя» мастер, гнала хороший самогон - «бесовское пойло» 60 % гланёж и в горле пересыхает.
Добравшись до своего логова, устроили в подвале настоящую попойку: пили, веселились, обсыпались собранными деньгами,

                242 
гоготали: как они обули хачика. День удался на славу. Витёк приплясывал, цыганочку. Носорог был слабым на самогон, он свалился под стол после пятой рюмки. Череп ещё выкабздыкивался, он залез на стол, снял штаны и в одних трусах стал танцевать канкан. Витёк дёрнул его за ногу и тот чебурахнулся со стола. Колька-обрез сидел на кресле, и упорно смотрел на лампочку, лампочка ему казалась большим солнцем, он икал и говорил:
- Зачем ты так ярко светишь в глаза, солнце, прошу тебя, не свети.
Пляска, вакханалия, закончились поздно ночью, примерно в 1:30ч. «Распаренные», с синими глазами, они выползали на улицу, дышали свежим воздухом. Так как Носорог был в отключке, то они его взяв под руки потащили домой, ну не бросать же друга в беде. Как говориться: «Сам погибай, а товарища выручай». «Долгая дорога в дюнах» - вот что происходило с компанией, которая шла дамой. Вот чудак, он ещё что-то бурчал, пел на всю улицу: «А ты такой холодный, как айсберг в окияне». Слова вполне можно было разобрать. Ну а вот ногами он еле передвигал. Они дотащили его до дома, поднялись на этаж, поставили носом к стене, позвонили и слиняли. Мать его открыла дверь и ужаснулась. Он стоял, упёршись лицом в стену, она завела его в квартиру, раздела и уложила спать. А Витёк и все остальные, разошлись сами собой, правда ещё на прощание спели одну песню, самую любимую Витькину «Черный ворон». Дома Витька встретили не дружелюбно. Мать открыла дверь и грозно посмотрела на Витю. Тот поднял голову. Взгляд его был мутноват, веселоват, и самодоволен, парень был сильно датый.
- Что, что-то не так, - выговорил он заплетающимся языком. А я пришёл навеселе, а вы не лезьте уж ко мне, ха-ха-ха.
- Завтра разберёмся – высказалась мать, и ушла, не проронив больше ни слова. С пьяным разговаривать, тоже самое что из топора кашу варить. Ему говоришь, а он мотает головой и смеются, пустое. 
  Утро было суровым. Для Витьки это был самый настоящий чёрный понедельник. Серые тучи сгустились на небе. Плохо было ему, голова кружилась, его тошнило, слабость. Вчера была прекрасная погодна, а нынче. Небо походило на большой свинцовый сгусток. Сильно хмарило, крапал мелко-бисерный моросящий дождь. В голове у Витька звонили колокола, нет не «благовест», а «набат», надо было срочно душу «спасат». В его глазах плыл сиреневый
туман. Обычно он бывает белым, но от налития в глазах крови, он порозовел. Ой как было погано, тело не слушалось его. В горле - пересохло. Ещё вчера, его рвало желчью, а это самое поганое. Горечь стояла во рту. Разговаривать не хотелось, больше всего хотелось пить. Мать открыла дверь в Витькину комнату просунула голову, увидев бледного сына, начала расспрашивать его:
- Ну рассказывай «герой нашего времени» где был? Ты вчера дамой

                243
приполз не вменяемый, до чёртиков напился, это что, в первый же день ты натрескался на роботе как парасёнок, разве так можно, так ты начинаешь работу, и что теперь, сегодня ты болеешь, не пошёл на работу, тебя теперь выгонят, да, не серьёзный ты.
- Наплевать, другую найду работу, мало ли работ, только не надо
на меня кричать, можно по тише, пожалуйста, голова болит, дай отлежаться – и он накинул на голову одеяло, чтобы не слышать, как трещит мать. Витьку нужен был покой, чтобы прейти в себя.
Мать подняла с полу скинутые им штаны, в них что-то зашуршало. Она полезла в карман и вытащила из него кучу скомканных денег.
Это была тысяча мелкими купюрами. Она пересчитала их и положила обратно в карман. Вернулась обратно в комнату к сыну.
- Скажи откуда у тебя столько денег? – требовала она объяснений.
- За работу дали, что разве это плохо, я деньги принёс дамой.
- Это что, за один день что ли, я месяц работаю за такую сумму, а тебе дали за один день. Ты украл их? Да, ответь мне только честно.
- Работа сдельная, я выполнил, мне - заплатили, что ещё.
- Ты не говоришь мне правды. Скажи, ты стал торговать наркотиками да, сынок если так то брось, это же опасно, тебя посадят. Моё сердце не выдержит этого, послушай маму, мама тебе не желает зла.
- Вот ещё придумала, зачем мне наркотики, это не наркотики.
- Тогда скажи, откуда у тебя столько денег, ты же ведь всего один день работал, так не бывает, тут что-то не чисто, ответь мне.
- Не надоедай, возьми деньги и не спрашивай у меня больше ни чего.
Витёк ни хотел отвечать на её вопросы, голова болела, да и вообще.
 К обеду он оклемался и, поднявшись, побрёл к ванной, долго он глотал хлорированную воду, как верблюд, литров 10 выпил.
- Что за беда пьётся с утра холодна вода – подколол его отец, он то знал, откуда эта болезнь, её в народе ещё называют «самодельной».
Целый час он сидел на кухне, уткнувшись в окно, перед ним стояла тарелка с кашей, но есть почему-то совсем не хотелось, хотелось полежать, была какая-то слабость в мышцах. Он встал из-за стола и одевшись вышел на улицу. Выйдя из подъезда, присел на скамейку.
«А не пойти ли мне к Юле, чё то я давно не навещал её» - подумал он и встав со скамейки направился к своей возлюбленной.
 Через пол чеса, он был у её двери. Нажал на звонок. За дверью послышался её весёлый голос: «Кто там!» - спросила она.
- Это я Юль Витя, открой, пожалуйста, бедному страннику.
Послышались щелчки дверными замками. Дверь распахнулась и перед ним с широко улыбающимся лицом стояла Юля. Волосы были её распушены, кучерявые как барашковые волны, она только что недавно сделала в парикмахерской химию. Глаза мигали как стоп сигналы Мерседеса. Она как бабочка вспорхнула лёгкими невидим-ыми крыльями и кинулась ему прямо на шею.

                244
Витёк не хотел, чтобы она почуяла его запах, и он отвернулся лицом в сторону. Фея, она была настоящая фея, лёгкая как стрекоза, да и  языком не переставала трещать. Да, такое счастье встретил Витек.
- Ты что не рад мне, не хочешь даже поцеловать меня, негодник, ты где столько времени пропадал а? Я тебя так ждала, я соскучилась.
- Дела были, у меня грипп, боюсь заразить тебя – выдумал он. Я тебя люблю, - и он обнял её обеими руками, она как мороженое стал таять в его руках, нежное создание. И сотворит же Господь такую розу.
- Ну проходи… Пошли скорее, я тебе покажу золотых рыбок, у меня теперь аквариум, я их купила в зоомагазине, кормлю их знаешь каждый день ловлю одну шуструю и загадываю себе желание.
- Ну и как сбываются? – поинтересовался Витёк и заглянул в
аквариум, рыбки спокойно плавали, повиливая хвостами.
- Да, вот к примеру сегодня, поймала самую большую и загадала желание, угадай какое? Представь себе, оно сбылось, я рада.
- Это же чудно, попробую отгадать, что ты там загадала сегодня утром. Ты хотела, чтобы к тебе принц приехал на белом коне, да.
- Да почти – и она залилась звонким смехом как полевой колокольчик среди степной равнины. Ты так редко приходишь ко мне, ты не любишь меня? Вить ответь, что случилось.
- Юль, хочу поговорить с тобой серьёзно.
- О чём? – улыбка с её лица так и не сходила, лицо было белое.
- А-а-а, - потянул Витёк, - выходи как ты за меня замуж Юленька, ну что мы будем мучиться по отдельности, а так вместе веселее.
Воцарилось молчание, как будто в комнате всё на мгновение остановилось, замерло. Было даже слышно, как упорно бьется об стекло муха, ей хочется на волю, но она не знает, что это стекло и через него нельзя, она видит волю, большое пространство, но не может понять, почему же она не может туда попасть, почему?
- Так сразу, и неожиданно, - она перестала улыбаться. Витя я конечно люблю тебя, но можно я подумаю, всего неделю, а, позволь.
- Подумай, твоё счастье, тебе решать, но только не затягивай.
   Весь день они просидели у неё и прохохотали, наблюдали за рыбками. Юля показывала, как она ловит рыбок и загадывает желание. Сняла с полки томик стихов Пушкина и открыв книгу наугад, посередине, прочитала стихотворение. К вечеру Витек собрался уходить. Она поцеловала его в щёчку и обещала скоро ответить на его вопрос, она играла словами, глазами, дитё.
 Дома за ужином Витек сказал маме новость, что он сделал предложение своей девушке. Мать выронила из рук вилку и поперхнулась, это было для неё интересной новостью.
- Как так, ты не показывал её нам и сразу жениться, а вдруг у них в семье кто-нибудь дурак или больной чем по крови, ты бы сначала про неё всё толком расспросил, а потом бы и делал  предложение.

                245
Отец спокойно кушал, потом перестал жевать, заговорил:
- Раз решил пусть будет так, слышь мать, он мужчина пусть сам и решает, я в его годы на заводе пахал. Ну вот пускай теперь сам обеспечивает семью. Сынок, а где же вы жить будете а? – задал вопрос. Ты об этом думал, надо же где-то жить.
- Не знаю пап, наверное квартиру будем снимать, все так делают, а что и вам мешать не будем. Мне так хочется, да и Юле будет  свободнее она, стеснительная девушка, хочет всё сама делать.
- Что же это, она меня, свекрови, бояться будет, я  же ей как мама, приходите и живите, не обижу, что надо подскажу, отец хоть ты что ли скажи, что же они будут скитаться, чай мы не злыдни всё ж родители ему, как ни как, трудно без поддержки, сами были такие.
- Ну, можете пока пожить у нас, комнаты разделим перегородками.
- Не я так не могу, мне курятник не нужен, я хочу жить просторно, мне свобода нужна. Я вообще-то дом собирался строить, мы с братом договорились, построим большой дом и будем в нём жить.
- Что ж идея хорошая, только тебе трудиться надо будет много, но как я знаю, ты не очень то в этом тянешь, ты больше любишь леннуть на кровати да, кто ж строить то будет? Пушкин что ли.
- Зачем Пушкин. Я деньги зарабатывать буду. Что сам сделаю, а что не смогу, рабочие помогут. Было бы только начало, а закончить всегда можно. «Глаза страшатся, а руки делают» - сказал Витёк поговоркой. И продолжил «рубать» ложкой из тарелки кашу.
- Добре – верю, вижу ты изменился, за ум взялся, или мне так кажется, ты так яро всё это мне доказываешь, что я даже начинаю в тебя верить, что ты и в впрямь изменился, удивляешь ты меня.
- Так для себя же стараюсь, отец, не для дяди.
- А раньше значит на дядю, да, меня ты считал дядей, когда на даче «баклуши валял», да воблу вялил на алюминиевой проволоке. Ну смотри сам, что надо, поможем, да а насчёт свадьбы, я не спросил, и где же будет свадьба? Надо же об этом подумать заранее.
- Так она же ёщё ответ не дола, а вдруг откажет, вот как согласиться, так и будем думать о торжественном вечере, за ранее ничего не делается, примета плохая, может слышал – и он зашмурыгал носом.
- О- о да ты и впрямь поумнел, а всё же, где будете делать свадьбу?
- Не знаю, много народа созывать не хочу, не более 20человек, у неё только мать, да бабушка, отец - погиб. Ну вы и друзей, в кафе наверное, один вечерок посидим и хватит, денег нету.
- Да это точно, можно было бы закатить большой бал, но на заводе задержки, мне вон уже 8месяцев не платят, если бы ни дача давно бы загнулись как собаки. Земля всегда кормит, выручает грешного человека, а начальство наше за ухом не чешется, институты, академии окончили, а простой вопрос решить не могут, как людей прокормить? Вот задачка так задачка. У нас нынче развелось много

                246
профессоров, а простых работяг не хватает. Есть такая сказка у Салтыкова-Щедрина поучительная, «Как один мужик двух генералов прокормил», во-во оно то самое и сейчас твориться, все себя генералами считают, работать не хотят, а так лишь бы время проводить. Эх Россия и кто тебя ведёт сегодня и куда? Не уж то ли снова в погибель Господи, – и отец посмотрел в угол, где должны по идее висеть иконы, как это было раньше на Руси, православие было превыше всего, духовность как основной источник силы, а в углу висел плакат с изображением Аллы Пугачёвой. Вот оно идолопокло-нство, ищем кумиров, восхищаемся ими, а Иисус стоит в стороне и печально смотрит на нас: «Грешите ну грешите, этот же грех вас и раздавит». Надоело, лень молиться, тяжело перекреститься. При Мамае жили - плохо, при Сталине - плохо, так когда же будет хорошо, кто-нибудь ответит мне а, люди добрые? Наполеон разрушил Москву, Гитлер разрушил пол Росси, вот оно зло, как жижа навозная хлынула со всех концов, заполняя пустоту бездушия...
 Через две недели, между трудовыми рабочими, бандитскими днями, Витек зашёл к Юле. Юля ждала его, она встретила его тепло, весело. Пригласила на кухню, налила тарелку супа, решила удивить его. Похвалилась, что сдала хорошо экзамены и её приняли в училище. Витёк похвалил её за суп. Сказал, что она всё правильно делает, и спросил на счёт того, серьёзного вопроса, на который она должна была ответить ему. Юля как-то по детски, стесняясь ответить на прямую, мялась. Она подошла к Витьку с заду, прислонилась к его спине, опустила голову на плечё и прошептала тихим шёпотом в ухо, чтобы никто о том не слышал, и не сглазил их хрупкое счастье:
«Я согласна стать твоей женой, мы будем самыми счастливыми».
Витёк уронил ложку в тарелку, встал со стула, обнял её крепко и заглянул в её большущие глаза. Там, на дне колодца, он увидел Любовь, мягкость и преданность, нежное чувство, радость. Яркая вспышка озарила глаза блеском, и он поцеловал её в нежные губы. «Я знал, что ты так ответишь, ну вот теперь осталось подать заявление и назначить торжественный день, да». Юля кивала головой: «Конечно милый, как скажешь, теперь ты мой принц».   
Заявление подали в ЗАГС краснооктябрьского района. Два месяца они ждали этого дня и как только им дали согласие, назначили день, они объявили родителям о помолвке. Юля позвонила маме в Москву и сообщила радостную весть, её мама сказала, что обязательно приедет на свадьбу единственной дочери. 
 Витёк к тому времени стал заправлять тракторным рынком, и денег теперь у него было валом, все торгаши плотили ему дань, а кто не плотил, тот получал по горам и после этого все ровно плотил.
 Взяв с собой Юлю, он повёл её в ювелирный магазин. Стеклянные двери с вывеской «Золото Атлантиды» распахнул перед ними

                247      
охранник, у которого с боку висел пристёгнутый пистолет. Золото такой материал, что без охраны находиться не может. Освещённые яркой подсветкой, золотые украшения под натёртыми витринами сияли, переливались радужным блеском. Самое трудное это выбрать кольцо, потому что золота столько, что глаза разбегаться в разные стороны. И трудно удержать взгляд на одном украшении, тебя постоянно тянет рассматривать диковинные штучки, хотя если взглянуть на их цену, даже зрачки немного расширялись от удивлен-ия: «Не ужели у людей есть такие деньги, чтобы купить эту вещь?» - думала Юля и вздыхала, она бы и сама не прочь поносить её, но это не возможно, она столько стоит, что за всю жизнь не заработать.
- Иди как сюда Юль – завёт её Витёк и указывает пальцам на приличные колечки, - вот нравится, смотри какая прелесть а.
- Да, колечки приличные,– отвечает она и долго, мучительно всматривается в блеск золота. Потом  смотрит на маленькую бирку 1.800р но и стоят так же прилично. – Это одно столько стоит? – удивляется она. Ой как дорог, раньше кольцо стоило 80р толщенной в мизинец, а теперь со спичку 2000р дорого, а может что-нибудь по дешевле а? – горит она Вите и водит глазами по витрине.
- Нет не харчу, ты присмотрись лучше ну чем оно, тебе не нравиться.
- Хорошее я ничего не говорю, но уж слишком они дорогие.
- А ты о цене не беспокойся, - говорит он уверено как барин, - я буду покупать. Так девушка продавец, - и Витёк машет ладонью, подзывая к себе продавца, - вот эти кольца покажите, - он указывает пальцем на те самые, которые он только что показывал Юле.
Женщина открывает снизу витрину и подаёт ему чудные кольца.
Витёк надевает на палец, отводит от себя в сторону, крутит рукой:
- Нормально, чем оно тебе плохо, берём, а можно положить в красивую коробочку в виде сердечка, я вас прошу, пожалуйста.
- Да конечно – девушка продавец, лет 45 улыбается и идёт к кассе, - мы всё сделаем, как пожелает клиент, были б только ваши деньги.   
Она вставляет кольца в коробочку в виде сердечка. Витёк подходит к кассе и протягивает деньги. Та берёт их, кладёт в кассу и выбивает чек. Передаёт коробочку, чек Витьку. Он кладёт её в карман, и они выходят из магазина. «Ну-с кольца есть, теперь платье надо, да?» - спрашивает он у Юле. Та смотрит на него: «Ну не в кофточке же мне быть на свадебном торжестве, платье да».   
- Ну едем в салон для новобрачных, где продаться платья, ты знаешь, я не разу там не был, поехали, покажешь.
На троллейбусе номер «9» они доехали до салона новобрачных «Нифертити» где шьют на заказ и уже продают готовые платья.
Хорошее помещение, большие окна дают более объемное
освещение магазину. Женщина-продавец, крутится вокруг одного
платья и примерят к нему кипельно-белые рюшечки.

                248
Юля внимательно наблюдает за её движением рук. Женщина
замечает, что к ним пришли клиенты, она перекидывает через плечё рюшечки и торопливо идёт встречать клиентов.
- Здравствуйте – начинает она вежливо разговор с клиентами. – Вы  пришли к нам в свадебный солон, чтобы выбрать платье? – спрашивает она, и тут же берётся причислять всё по порядку. У нас есть готовые фасоны, мы может сшить вам на заказ, какое пожелаете, у нас даже есть пару моделей привезённые специально из Италии, можем сдать на прокат, мы выполним все ваши условия, как пожелаете, вот смотрите всё перед вами, пожалуйста выбирайте.
- А сколько стоит на прокат? – интересуется Витёк.
- Не дорого всего 800р.
- Ух ты на один день 800, да ну и цены, дорого – возмущается Витёк и кидает взгляд на рядом находящееся белое атласное платье.
- А как же вы хотели, можете купить новое, молодой человек, - говорит он вежливо и галантно, - а чего же вы хотели ведь это же один раз в жизни происходит, всё должно быть красиво.
 - Я с вами согласен. А это продаётся? – он указывает пальцем на светлое платье. - И каков его сумма?
Женщина подходит, крутит его, находит на нём этикетку и приподнимает. Витёк смотрит, видит цену, его брови подпрыгивают вверх, но он старается сдержать себя, не выдать перед невестой своего удивления. Сжимает руки и нервно трёт палец об палец.
- Ну что ж вполне достойное платье, Юля подойди сюда хочешь это – и он показывает этикетку. Юля от удивления прикрывает рукой рот.
- Может другое, – и они идут дальше. Выбор большой . 
Натыкаются на простенькое платьице, Витёк снова за этикетку, цена устраивает 2.400р. «Берё это, посмотри» - спрашивает он у Юле.
Та ходит вокруг него присматривается, справа, слева. Смотрит на цену и говорит: «Да оно мне подходит можно брать».
- Тогда положите его в коробочку, - Витёк дает добро. 
И платье снимают с экспоната. Аккуратно сворачивают и кладут в розовую коробочку, перевязывают красной лентой. Витёк отдаёт деньги, берёт коробочку под мышку и они выходят из магазина.
- Ну, ты довольна сегодняшними покупками а? – задаёт он ей вопрос и смотрит на неё, больше всего его интересует изменения в её лице.
- Да - и она цокает каблучком об асфальт, - а туфельки для золушки? – кокетливо обращается она к Витьку и ехидно посмеивается.
- Будут тебе хрустальные туфельки, золушка – Витёк поворачивает-ся и видит, совсем рядом, обувной магазин. О-о, так вот же он – удивляется Витёк – пошли скорее, пока карета не превратилась в тыкву – и он смеётся. Эту сказку написал Шарль Перо, для девочек мечтающих о большом счастье и о большой любви, романтика.
В магазине много полок, но на полках почему-то очень мало обуви

                249
почти что нету, или есть, но два, три фасона. Юля берёт одну пару в руки, крутит, смотрит, что-то ей не нравиться в туфлях.
- Что нравиться? – спрашивает её Витёк. Сам он в этом деле баран, мода его почти не интересует, всё что он может, это удивляться. Деньги - вот что больше всего занимает его ум, «много денег – много счастья» – это теперь его самая любимая поговорка, и он старается придерживаться её. Юля морщит лицо, и её белый нос покрывается мелкими морщинками, она машет головой в разные стороны:
«Чему тут нравиться, топорная работа, не могли по-человечески сделать, эти лямки, полоски, громоздкий каблук, фу, как не красиво, неужели они думают, что это можно носить – начинает она придираться к туфлям, - нет, что-то не то, - и она ставит пару туфелек обратно на полочку и идёт дальше».
Витёк пожимает к верху плечами: «Чем они ей не нравятся, вполне приличная обувь, - хм, - на мой вкус вроде бы ничего».
- Вот именно, ничего хорошего – отвечает она будущему супругу и вертит в руках уже дугой фасон, как ей кажется более элегантный.               
Вот я хочу этот фасон, он мне нравиться давай возьмём – обращается она к Витьку и суёт ему в руки посмотреть.
- Как скажешь милая, тебе носить их, мне только заплатить, эти так эти – он берёт туфли и идёт к продавщице. Можно мне оплатить товар, мы берём туфли – и он ставит их перед продавцом.
Та удивляется и поясняет ему, что здесь работает система кассового аппарата, и ему надо идти совсем в другую сторону там оплатить товар, который они выбрали, а товар пускай пока полежит здесь:
- Мужчина оплатите в кассе покупку, - добавляет она - а мне принесёте только чек и всё – она улыбается.
- А где это? – переспрашивает Витёк и бегает глазами по магазину, он совсем не заметил кассира, когда заходил в магазин.
- Вон видите в самом конце, - поясняет она снова, - где начинаться стеллажи, идите туда – и она тянет руку, указывая пальцем в самый дальний угол, где сидит огражденная со всех сторон клеткой, от этого злого мира девушка с печальным взглядом нимфы.
- Понял – и Витёк разворачивается, идёт в угол, где стоит кассовый аппарат. Женщина лет 28 подтачивает пилкой длинные накрашенные лаком ногти, по-видимому она хочет быть самой красивой в этом магазине. На ней беленькая кофточка из крепдешина. Глаза светло-голубые, плечи покатистые, губы накрашены розовой помадой, купленной у цыган, на щёчках виднеются маленькие ямочки, длинные, чёрные ресницы, взгляд львицы, выжидающей свою жертву, полукруглый подбородок подчеркивает её красоту. Она видит приближающегося к ней мужчину, тут же откладывает своё занятие, приготавливается к работе. Кокетливо улыбается.
Витёк останавливается возле кассы, суёт деньги в проделанное в

                250
решетке окошечко. «37 рублей пробейте» - говорит он ей.
Она берёт деньги и начинает быстро отстукивать по кнопкам названную им сумму. Из стальной машинки самопроизвольно лезет бумажный чек с цифрами и буквами, она отрывает его и протягивает клиенту: - Вот возьмите, пожалуйста, это ваш чек на предъявления товара – поясняет она Витьку. Снова берёт пилку для ногтей и продолжает наводить красоту, оттачивая коготки на жертву. Витёк замечает что в её ушах, переливаясь, блестят маленькие золотые серьги. Это её делает интеллигентнее и привлекательнее.
«Зачем она подтачивает ногти? Она и так красива» - подумал Витек и взяв в руку чек направился к продавцу. «Вот чек я оплатил» - и он отдаёт его продавщице. Туфли уже упакованы. Он берёт в одну руку коробок с платьем в другую туфли, подходит к Юле и спрашивает:
- Ну пойдем, кажется всё взяли.
- Да – соглашается Юля, а сома жадным взглядом водит по полкам. 
Как будто она что-то не добрала. Ох это женская душа, всегда чего-то не хватает, чего именно, они и сами не знают чего.
Юля и Витя вышли из магазина, они были теперь похожи на молодожёнов, красивая пара. На остановке они сели на троллейбус и поехали к Юле. Дома, у её бабушки, она сидела на кухне с Витей и пила чай, радостно хвалилась бабушке: какие они купили обновки.
Бабушка вынула из кладовки абрикосовое воронье и поставила на стол. Витёк брал понемножку ложечкой и запивал крепким чаем.
- Уже темнеет мне пора домой – сказал Витёк и встал со стула – пойду маме расскажу, чем мы сегодня занимались, пусть порадуется. Всё только начинается, жизнь длинная штука.
- Юленька проводи гостя, а я со стола уберу – проговорила бабушка.
- Хорошо – и она пошла вслед за Витей, пританцовывая.
Витя вышел на лестничную площадку, нажал на кнопку вызова лифта. Юля протянула руки и обняла его за шею: «Ну поцелуй меня на прощанье, я буду скучать без тебя – она закрыла глаза и потянул-ась к нему губами». Витек нагнул голову и слегка прикоснувшись, поцеловал её в вишнёвые губы. Юля почувствовала прилив крови.
глубоко вдохнула в себя воздух и затаив дыхание приняла поцелуй. Её мраморные руки разжались и медленно сползли вниз как две змейки. Двери лифта открылись: «Ну я поехал» - сказал Витёк нехотя отрываясь от неё и шагнул в лифт. Юля стояла и смотрела на Витю. Он махнул ей рукой. Он повторила в ответ тот же самый жест. 
 Уже дома, сидя на диване, Витя рассказывал маме, где они были весь день. Мама с радостью приняла весть, что он наконец то жениться и будет нормальным человеком как все, (ох как она ошибалась). Витёк рассказывал маме про то, как они выбирали платье, туфли. Мама улыбалась, и её черты лица часто моргали.
Отец то же слушал. Он вольготно сидел в кресле и читал газету

                251
«Вечерний Волгоград». Всё что Витёк говорил, он слышал, при этом не отрываясь от городских новостей, газетные новости были ему всегда интересными, он уделял каждый день один час чтению.
- Когда же свадьба, день то выбрали а? – спросил отец и отложил газету в сторону, на журнальный столик, купленный в уцененном магазине пять лет тому назад за смешную цену 15р.
- Я думаю вторая неделя сентября, а что вполне подойдёт, тепло, фрукты дешевые, я места в кафе закажу, там и отпразднуем, все ровно гостей будет мало, друзья и немного родственников. 
- Сынок – встряла мама – ты наверное много денег потратил? Отец,  нам надо помочь сыну с финансами, у нас же есть сбережения.
- Само собой, что там на книжке-то осталось, надо срочно снять, пока
инфляция совсем не съела, завтра иди и сними, - приказал отец, - все ровно пропадут – никому не достанутся, а тут свадьба.
- Да конечно, вот завтра прямо с утра и пойду – засуетилась мать.
После разговора разошлись по комнатам. Витек, войдя в комнату, увидел брата сидящим на кровати. Андрюха держал в руках  ножницы, аккуратно, почти ювелирно он срезал ногти.
- Ну а ты когда жениться будешь? – задал глупый вопрос Витёк брату Андрею и стал разбирать постель на своей кровати.
- Ну мы же не можем с тобой жениться в один и тот же год. Ты в этом году я на следующий, денег поднакоплю, тогда и женюсь.
- И то верно, родителям будет трудно, к тому же где жить? Места всем уже здесь не хватит, давай наверное начинать строить дом.
- Я не против – ответил старший брат Андрей, закончив дело.
Свет был выключен, какое-то время они ещё разговаривали, но потом Андрей – старший брат, заснул и стал слегка похрапывать.
   Время шло, Витек «командовал» рынком, собирал дань с торгашей, деньги хлынули в его карман рекой, и не только к нему. Каждую неделю он должен был отправляться в банк и переводить «энную» сумму на банковский номер, так требовали с верху оборотни в погонах, у нас всегда хоть одна да паршивая овца найдётся в стаде, которая хочет больше, чем ей дают. Но и Витька это вполне устраивало, никто им не командовал, он был полный хозяин, кроме тех, под кем он ходил. К тому времени, он купил себе машину, пока что не новую, а так старенькую «01жигули». Ездить то все ровно на чём-то было надо, да к тому же на троллейбусе не наездишься, да он и не поворачивает туда, куда бы хотелось. Определённый процент денег, он справно перечислял. А так как с деньгами жизнь в этом мире становиться разнообразнее, веселее, то Витек стал портиться, он стал похож на загнивающий апельсин, который лежит в самой середине. После каждого сбора денег, они всей кодлой, всегда устраивали банкет – теперь это так называлось, раньше – попойка, а теперь по-модному – банкет, всё те же пьяные рожи, драки и всякая

                252
дерьмовщина. Как-то раз, после большого сбора денег, они набрали у знакомой «тёти» «бесовского пойла» - самогона. Натрескались до посинения и стали чудить, а может и не они. Коли уж трескали «бесовское пойло» так значит, черти ими и управляли – это факт, те кто часто пьёт и упивается даже с ними иногда встречается на яву, вот те крест, много было рассказов очевидцев, как они видят их, ловят, и даже разговаривают с ними, ох и вредные «они» - черти то, сучье отродье, доброго ничего не любят делать, так только вредности, пакости на более их ум не тянет. Это чтобы человеку было плохо, больно. Только свяжись с ними, ни отпустят, куда там. Войди в их компанию, враз окрутят, посадят за стол и нальют своего чистого хрустальна как слеза или мутного «бесовского пойла» и заставят выпить вместе с ними – это факт, даже и сопротивляться не будешь сам выпьешь, да ещё и похвалишь их за добродушие. Толь-ко вот душа то у них не добрая, и не щедрая, как считают некоторые выпивохи, а хитрая – это надо знать всем – «НЕТ В них НИКАКОЙ ПРАВДЫ ТОЛЬКО - ЛОЖЬ».  Всё что делаю они – ведёт в погибель.
И сал Витек вживаться в эту шкуру. Выпьет «бесовского пойла» и ему становиться – хорошо, и земля такая светлая, закат розовый, только всё это – лож, бесовский обман, задабривание жертвы, которую надо забрать в ад. Да вы правы на земле их цель одна, не  сумлевайся человек, они в этом больше нас уверены, что мы погибнем и от этой их уверенности, наглости и свинского хамства, происходит – бунт, мракобесие, только «тяпни» «ихнего пойла» сам всё уведешь. Так вот Витёк и вся «чумная» команда напились и стали себя вести по-свински, ну прямо точные бесы. Витёк приказал всем садиться в машину. Сейчас, мол я вас удивлю. Все послушали-сь, кое-как на четвереньках выползли из подвала, залезли в машину. Витёк достал ключи, завёл бежевого цвета машину, и рванули в пьяном виде по городу кататься, а как же, как раз когда пьяный тогда и надо кататься. Катались они, катались и заехали в центре города над самой Волгой в ресторан, кажется его название, связанное с морем, ну точно «Маяк». Остановились, вывалились из машины, как мешки с картошкой. Витек эдак прикрыл один глаз, чтобы прочитать название ресторана, а то почему-то всё плыло, сливалось в одну точку надо было сосредоточиться, и он сделал это:
 «О ребята это «Маяк» хорошее место, кажется мы тут ещё никогда небыли а, может зайдём? – предложил он и указал пальцем».
- Конечно зайдём – одобрил идею Череп размахивая руками.
- Да, надо бы зайти – поговорил заплетающимся языком Носорог.
- Я хочу посмотреть как там всё красиво – провякал Колька-обрез.
И они  двинулись толпой. Как их туда впустили они и сами потом удивлялись. Кажется Витек дал 1000р охраннику и он пропустил их. Сначала они вели себя тихо мирно, не кричали и не ругались матом.

                253
Их проводили, усадили за столик и предложили немного подождать.
Через минуту подошла официантка - молоденькая девушка лет 20 с красивой фигурой, пышными грудями, чем-то похожими на Эльбрус, стройными ножками, карими глазами и белыми как облака
волосами. Она подала им меню. Они посмотрели и заказали кушать каких-то креветок, салатов с тунцом и конечно же спиртного «Ром», вино «Модам клико» хотя какое там клико, обыкновенная чача из бочки собранная в горах Грузии и привезённая контрабандой, почему контрабандой? Да чтобы налоги не плотить. Пили, ели, веселились. Вдруг откуда-то к ним присоединились две «честных девушки» губы крашенные красной помадой, обвешанные бусами как новогодние ёлки. Юбки у них были не шире чем солдатский ремень. Всё можно было рассмотреть. Глаза как у хитрых лисиц, страшно размалёванные косметикой из Болгарии. И так хохочут, так заливаются. Нет, не Витькины орлы к ним преставали, а они к ним. Витёк как сказал, что он крышует рынок так они, сели к ним и весь вечер проторчали за их столом на коленках, музыка была, девки вытанцовывали, делали откровенные па. А после кутежа, уже все вместе, поехали опять в подвал. Там всё и происходило. Но вам я об этом писать не буду, не хочу, да и что там писать. Всё происходило  как у обычных людей, не хуже и не лучше. Как добрался Витёк до дома, после такого праздника. Он, на утро, потом вспоминал-вспоминал, ни как не мог вспомнить. Что-то помнил, а что-то нет, были в его в памяти провалы, да и не мудрено принять на грудь 18 стопок «бесовского пойла» шутка ли, от такой дозы можно и ноги протянуть, а он ничего, живой как конь, ещё дышал. Голова его распухла как глобус, она крутилась во много раз быстрее, чем земля и всё что он видел пред собой - летело. За некоторые моменты Витьку было стыдно, в особенности за то, что он девушек обозвал шлюхами и так плохо к ним отнёсся, совесть мучила. Нет, совесть он ещё не потерял, просто стал немного наглее, злее и более циничней, деньги делают своё дело, они выворачивают человеческое сердце наизнанку, оно становится холодно-каменным. Да как не говори, а деньги всё же портят человека – это факт проверенный временем.
Мать утром сильно ругалась, наставляла на путь истинный:
- Сынок ты же жениться решил. Чего ты вытворишь, я думала, что ты за ум взялся, а ты опять за старое, брось ты эту гадость пить на кой она тебе сдалась, глянь сколько народу она загубила эта проклятуша водка. Ты посмотри, на кого ты похож. Вчера приполз еле живой чуть дыша. Я слышу что-то за дверью шебуршит, открываю, и вижу тебя, возле двери калачиком на коврике свернулся, и спать собрался. Господи опять началось.
- Мам не надо начинать с начало у меня сейчас голова как чайник дотронуться не могу. Дай отлежаться, прейти в себя, мне плохо.

                254
- Э-э, а кто виноват в этом, скажи? – обвинила она его, и покачала головой из стороны в сторону. Дневной свет резал глаза.
- Всё дай мне спокойно полежать, лучше воды принеси, плохо мне, ой как плохо – простонал Витёк и закрыл глаза.
Мать ушла, и через несколько минут вернулась. В руке у неё была железная кружка, на кружке был рисунок медвежонок.
- На вот держи, умирающий лебедь – проговорила она и протянула ему кружку с водой и добавила: – И что вы все такие мужики слабые.
Тот приподнялся, схватил кружку трясущемуся руками и, стал жадно
пить воду большими глотками. Выпив, откинулся на подушку.
- Ох вроде бы полегчало – и он выдохнул из себя воздух, - вчера было хорошо, а сегодня если кто бы знал, ох как плохо.
   Дни быстро мчались, летели вереницей. Что Витёк не успели оглянуться, как настал долгожданный день свадьбы. С утра, в семье Волковых все бегали, суетились, один Витёк только был спокоен. Приехала машина, которая должна была везти жениха к невесте. Вышли наряжать. Ленточки тянули, цепляли шарики, наверх – на крышу авто, поставили символические кольца, спереди на бампер в белом платьице посадили куклу. Через час машина была готова.
Витькина мать суетилась, бегала по комнате, переживала. Её вполне можно было понять, мать есть мать, она всегда должна переживать за свого дитя, к тому же ещё такое событие, оно бывает в жизни у человека только раз, свадьба – звучит звонко и торжественно.
Витёк одел новый, только что с иголочки чёрный костюм, галстук. Белую накрахмаленную до синевы рубашку. Прикрепил к груди цветочек. Подошёл к трюмо и посмотрел. Редко он когда смотрел на себя в зеркало, а сегодня захотел. Прекрасно уложенные волосы, чисто выбритое лицо, увлажнённое эластичным кремом. Осмотрев себя со всех сторон, Витёк одобрил свой типаж на пять, выговорил:
- Ну чем тебе не фраер, жених что надо – и он вытянул вперёд в своё отражение руку, при этом загнув к верху кукиш, отражение повтори-ло его шутку. Напоследок подмигнул сам себе, так для форса.
- Мама я выхожу на улицу, вы ещё долго будете наряжаться нас гости ждут, мы задерживаемся, можно поживее.
- Сейчас-сейчас. Господи да куда же они запропастились – послышалось из спальни. Я же видела, они были здесь. Отец, может ты её видел а, куда я положила золотую цепочку ни как не найду.
- А мне почём знать, ты положила, значит ты и должна знать куда.
Витёк вышел из квартиры. В низу его уже ждал брат Андрюха.
- Ну чё там родители собрались что ли? – спросил Андрей у Вити.
- Да мать всё ни как не найдёт цепочку – ответил Витёк, - пока одевается, перекурим, – и он достал из кармана пачку американских сигарет «Wingston». Вынул одну и протянул брату, тот взял.
- Ух ты – удивился Андрюха, - чё прям американские, где взял?

                255
- Украл – сказал Витёк и ухмыльнулся.
- Иди ты, так их же нигде не продают.
- Это для тебя не продают, а я беру столько, сколько мне надо, я хозяин жизни и мне всё можно, заметь почти бесплатно, мафия.
- Понятно – шерстлявая рука.
Достал ещё одну, себе, достал зажигалку, щёлкнул вспыхнул огонёк, сначала протянул брату прикурить, а затем себе. 
- Волнуешься? – спросил его брат Андрюха, глубоко затягиваясь.
- Да нет, не очень, - ответил спокойным голосов Витёк, - суетно, все бегают, кричат, но думаю, что я выдержу всю эту канитель и не такое видели, в нашей жизни, что самое главное, правильно, не куксица.
Из подъезда вышла мать и отец. Все расселись по машинам и тронули к Юле. А так как она жила не очень то и далеко, то ехали всего 15 минут. Подъехали к невесте. Возле Юлиного дома все высыпали из машин как горох. Соседи уже стояли возле подъезда. Заметив жениха, одна из женщин побежала доложить: что приехали.
Первым шёл Витек, за ним мама, отец и небольшое количество родни. Поднявшись на этаж, остановился возле двери, постучали. За дверью послышался не знакомый ему голос, он был звонкий как голос жаворонка ранним утром только что взлетевшего в небо: 
- Кто там? Мы ждём больших гостей!
- А мы и есть те самые гости которых вы ждёте – ответил весело Витёк – может откроете жениху дверь, мне невеста нужна.
- Жених – послышалось с той стороны, - чем докажешь что ты жених? Тут много приходило и все говорили, что они женихи.
- Кто это все – возмутился Витек, - она меня любит – и он ударил кулаком себя в грудь, - вы меня не злите, а то я дверь вышибу.
- Докажи что любишь – говорил за дверью голос.
- Что надо сделать скажите, я всё сделаю ради Юли.
- Ну тогда спой серенаду о любви, поверим.
И Витёк запел: «Услышь моя любимая, пришёл к тебе с любовью»
- Да теперь мы верим – за дверью щёлкнул замок, дверь открылась.
Женщина пропустила Витю и он прошел дальше в зал за ним хлынула толпой вся родня, и братки. В центре зала сидела невеста, наряженная в подвенечное платье. Красивая к весенняя черёмуха.
- Ну что давай руку и поехали в ЗАГС – проговорил Витёк и протянул руку к невесте. Но тут неожиданно для него с обеих сторон вышли две телохранительницы плотной упитанности.
- Ищь ты какой шустрый, а выкуп?! Пощупать он хочет,– выговори они в один голос, и заслонили проход к невесте своими телами.
- Выкуп – удивлённо проговорил Витек, почесал затылок, - щас, - и он повернулся назад, спросил: - Мам где у нас деньги? Дай им.
Мама-Люба полезла в сумку, зашебуршила, достал деньги:
- Вот возьми - и она вынув из сумки деньги, протянула их ему.

                256
- Вот деньги, но прежде хочу взглянуть на товар, а то может вы мне фальшивую невесту подсунете, я должен убедиться что это она, пощупать, мало ли чего – пошутил он и прищурил глаза.
- Чево, щупать будешь ночью, а сейчас можешь только посмотреть - сказала тётка в синей кофте и все разом залились от смеха хохотом.
- Это само собой и ночью буду щупать, сейчас хочу посмотреть –Витек протянул деньги тёте. Деньги взяла одна из родни. 
Невеста встал, подошла к Вите. Витя поцеловал её в щёчку.
- Ну пять минут и в ЗАГС, - Витёк повернулся назад и увидев Черепа поинтересовался показывая на запястье - сколько там времени.
- 11:34 – проговорил Череп, он стоял в самом конце комнаты.
Витёк мы там будем – махнул Носорог – и ребята вышли из квартиры. В квартире и так было полно народу, душно.
Открыли шампанское, пластмассовая пробка как ракета вылетела из бутылки и ударила в потолок, при этом зацепив люстру. Всех желающих – угощали шампанских, а также и крепкими, напитками.
- Время, опаздываем – проворил Витёк и подхватив Юлю на руки понёс вниз по ступенькам. Он держал в руках самый ценный предмет, к которому он относился с любовью, нежностью и лаской.
- О-о-о, настоящий мужчина – послышалось в толпе, - смотрите, как он взял её на руки, так берут бриллиант. Толпа ринулась вслед за Витькою, спускались быстро, отсчитывая бетонные ступени.               
Витёк донёс Юлю до второй машины, поставил на ноги и она села в авто. Сам он сел в первую машину. Колонна тронула.
   Возле ЗАГСА Витек выбежал из своей машины и, подбежав к машине, где сидела невеста, открыл дверцу. Взявшись за руки, они вошли во дворец бракосочетания. Родня и друзья сопровождали их.
Они успели как раз к назначенному времени. Церемония началась торжественно, их пригласили в большой зал, украшенный цветами и картинами, играла мелодичная музыка, но Витек не разбирался в ней. Музыка и музыка, нормальная ну и бог с ней, какую включили. 
Женщина в красном платье, что-то читала по листку, а затем ещё и без листа. Витька глазел по сторонам, его это вовсе не интересова-ло. Наконец она закончила словами: «А теперь молодожёны оденьте на руки друг другу кольца». Витёк надел Юле на безымянный палец кольцо и её глаза вспыхнули, как камень яшма. Лицо стало светлым, чистым, как у ангела. Когда он держал её руку, то ему показалось, что она стала лёгкой, как у лебёдушки крылышко.
Юля скромница, чуткий человечек, тихая как осенний лес, одела Витё на палец колечко, тонкий лучик света попал на него, и оно неожиданно блеснуло золотой икоркой, освещая их светлый путь.
- А теперь молодожёны могут поздравить друг друга поцелуем. Поздравляем их с днём счастья – послышалось гулкое хлопанье ладоней, Витёк и Юля скрестились в сладком соприкосновении.   

                257
И тут посыпались поздравления, все стали подходить, пожимать руку, невесту целовать в щёчку. Первой подошла Витькина мама. Лицо её было мокрое от слёз, она плакала, обнимал непутёвого сына: «Вот сынок теперь и у тебя будет семья, живите дружно, не ссорьтесь, первое время можете пожить у нас, а там как хочешь».
- Ну сын поздравляю – крепко сжимал руку отец и тряс ею, - вот тебе моё благословение: не бей, не пей, жену – люби, и пусть всё будет у вас хорошо. Даже отец не удержался и вытер под глазами слезинку.
Далее хлынули поздравление от родственников и друзей.
- О-о, Втёк поздравляю – кинулся Череп и прижал его к своей груди.
- Принимаю ваши слова близко к сердцу – ладно спасибо.
- Чё сказать братан, - начел Носорог – ты теперь стал ещё круче, любовь да совет, я думаю ты нас не забудешь, пивко будем посасывать. А то может жена запрещать будет нам с тобой видеться.
- Я сам себе командир, как скажу, так и будет – ответил Витёк, давая ему понять, кто главный в доме будет хозяином.
- Витёк ты это, прям весь, светишься – сделал комплимент Колька-обрез – а можно я поцелую твою невесту в щёчку?
- Один раз, только не сильно – усмехнулся Витёк. Так всё, едем за нами в кафе – скомандовал Витёк, и они потянулись к выходу.
Сели в машины и рванули в кафе, где их уже давно ждали накрытые столики салатами оливье, вкусной колбаской, маленькими кусочками сыра и всякой всячиной. Это была осень, больше всего на столах стояло овощных салатов из помидоров, огурцов. Кортеж из 12 машин подкатил к кафе. Проголодавшаяся родня уже глотала слюнки, время было много 12:47 некоторые с утра ещё ничего не ели и их желудки возмущались, бурчали, напоминая своим хозяевам: «Когда же, когда, мы хотим есть». Кафе было снято двумя арендаторами и разделено на два больших зала, в обоих залах проходили свадьбы. Витёк и Юля вошли в кафе «Дубовая роща» первыми. Родня, гости, друзья все стали искать себе места. Через 15минут зал наполнился гулом. Люди разговаривали между собой. Кто-то постучал по пустому стакану вилкой и зал - смолк. Тамада начел речь о том, что сегодня, в такой светлый день зародилась новая семья, ей первое время будет трудно и надо бы их поддержа-ть в материальном понятии. Предложил всем налить водки, каждый себе, соседу и жахнуть за здоровье молодых. Все жахнули, стали закусывать, помидорчиками. Зал как-то по-новому ожил, загудел, зашевелился, как весенний улей. Но тамада не давал им расслабить-ся. Второй тост был предложен за родителей, и все согласились, налили и жахнули за родителей, ну как же не выпить за таких хорош-их родителей, это же - грех, которые воспитали такого красавца и красавицу. Третий тост был за сына, ну как же не выпить за сына. Четвёртый за дочку и все потянули вверх свои полно налитые

                258
стопочки с водочкой. Свадьба только начиналась, веселье - вот что самое главное на свадьбе. Стопочки поднимались и поднимались гости – тюмкали одну за другой. Пошли дары. Все стали лазить у себя в карманах. Начали с Витькиных родителей. Отец и мать подарили 2000т. Мать Юли 750р, так как она жила без мужа. Юлин отец погиб давно, когда она была ещё совсем маленькой, на заводе случился пожар, он и сгорел в нём. Затем родня стала осыпать Витьку подарками, кто-то говорил напутствия. За всю свадьбу подарили. Хрустальный сервиз, торшер, люстру, чайник, кастрюлю, утюг, пылесос. Ну почти все предметы обихода и даже столь необходимую для жизни стиральную машинку «Вятка». Витьку и Юли всё это время приходилось стоять на ногах и слушать речи, а как же подарочки надо было отрабатывать. После каждого подарен-ого подарочка их заставляли целоваться, они по долгу не отрывали-сь от губ, кажется они и сами были не против того. Свадьба продолжалась, тамада не переставал толкать свои речевые диалоги.
- Оставь силы на вечер! – шутил кто-то из зала.
Витёк – улыбался и пожимал плечами, мол, что я могу сделать, раз просят, значит так надо, и продолжал целовать Юленьку в губки.
Зал разогрелся, накалился, надо было разредиться, потанцевать. Включили магнитофон. Первой что вылетело из динамиков это была песня А Серова: «А музыка венчальная, такая беспечальная».
И гости стали вставать из-за стола, возникало желание потанцевать, они выходить в круг и дёргаться как полу парализованные креветки.
Сбор денег прошёл, и счётная команда во главе с Витькиной мамой, невестой, но без жениха, направились в отдельную комнату, чтобы произвести бухгалтерию даров. Витёк вышел из-за стола, подошёл к танцующему другу – Черепу и махнул ему рукой.
- Пойдём, подышим свежим воздухом - предложил Витёк и они пошли к выходу. Заметив, что Череп выходит, за ним потянулся Носорог и Колька-обрез, вся гоп компания не разлей вода.
- Ну чё чуваки – спросил Витёк стояв коридорчике, - всё нормально все довольны? Может чё-нибудь ещё хочется, вы скажите, так я закажу у меня связи. Может драку, ну какая свадьба без драки.
- Витёк успокойся, о чём базар всё хорошо, музон, водяра, а чё ещё надо, баб, это мы потом найдём после свадьбы, снимем тёлочек. 
- Ладно я пошутил… Да у нас на среду есть одна разборочка, надо бы чувачка одного пропустить, не хочет плотить деньги, сука.
- Витёк да не проживай ты так, не бери в голову, всё сделаем, не хочет – заставим, не надо только в такой день о работе а, – проворил Череп, у него было хорошее настроение, он только что расслабился.
Постояли, покурили, зашли в зал. Танцевали ритмичный танец группа «Бониэм». Череп - Витькин дружёк, гнулся как змея, что-то в его танце было первобытное, от гомо сапиенса, он как выпьет его

                259
всегда тянет потанцевать, он ведь был немного связан с искусством. 
Гитара у него висела дома, иногда он на ней давал такие песни как: «Трава у дом», «Море, море», и ещё бог знает какие он песни бренчал, любил он музыку, вот по этому и не был к ней равнодушен.
Кто-то выключил его любимую песню про «Алесю» и ему это очень не понравилось, а он так хотел пригласить одну из девушек он уже приметил и было к ней направился, а тут кассету перевернули.
Он повернулся, поманил мужика пальцем, который сменил кассету. Тот подошёл к нему и спросил в чём дело. Череп был недоволен песней и уж тем более его действиями, план Черепа сорвался.
- Слышь - оборотился он к нему - ты чё песню выключил, я хочу ту.
- Нет сначала эта – заупрямился пьяный мужик, доказывая своё.
- Пойдем выйдем, не хочу здесь, - скал Череп и дыхнул ему в лицо захмелевшим перегаром и посмотрел в глаза бледным взглядом уставшего от несправедливости человека. Дело принимало серьёзный оборот, надо было срочно разбираться. И они вышли.
Они зашли за кафе, уже вечерело и синие их тени едва виднелись в полумраке. Надо было восстанавливать «правду жизни»,
- Ты чё мужик бугруещь – начел Череп, взяв его за грудки.
- А в чём собственно дело – ответил он и стал, как бы отрывать цепкие руки Черепа от себя, но Череп впился в его пиджак как клещ.
- Я тебя просил пусть песня до играет, а ты взял и выключил, гад.
- Меня попросили поставить песню побыстрее, вот я и поставил.
- Ты не ответил на мой вопрос, я хотел девушку пригласить потанцевать, а ты меня перебил. Ты сделал не хорошо, я обиделся.
- А я тот тут причём я же говорю что меня попросили люди.
И не успел мужик договорить, как Череп размахнувшись со всего маха вкатил ему в глаз кулаком. Следом за первым полетел второй удар в ухо, далее - третий. Мужик вырвался и прихватив инициативу треснул Черепу в нос, из носа хлынула кровь, мужик продолжа колотить. Кто-то из соседней, свадебной компании влез, и надселась долбёжка, прибежали девки стали растаскивать. Какой-то из них зарядили в лицо, девки - визжат. Кто-то сообщил Витку. Витька сразу же кинулся на улицу разбираться, по залу прошёл слух, что кого-то убили, и тут же все узнали, что на улице кто-то кого-то кромсает. Весь зал хлынул, как океанская волна во время цунами на улицу спасать своих. Народу много, кто кого растаскивает, кто с кем дерётся, ни черта не поймёшь, всё амба, перепили чуваки.
Драку в конце концов растащили. На следующий день, просто смех, не из-за чего, всего-то из-за одной песенки много мужиков ходили с синяками, как говориться свадьба удалась на славу, отмудохали и Кольку-обреза и всех остальных. Досталось и жениху, новый костюм лишился рукава. Но это не страшно, так только мелочи жизни. В бойне участвовало больше 20человек. Кому-то даже сломали ребро.

                260 
Многие тогда лишились жевательных приспособлений - (зубов). По статистике в России, каждая третья свадьба, заканчивается дракой и даже трагически, но слава богу что у Витьки на свадьбе закончилось только синяками и сломанными косточками до уголовного не дошло.
Ночь у Витька прошла как и положено. Они приехали поздно в 12чесу к Витиным родителям, им специально отделили место. В комнате горел тускловатый светильник. Стены были обклеены обоями с классическим орнаментом. Рисунок был изящным и не приедающимся, узоры в стиле фломанской росписи. Кровать не слишком широкая. Рядом стояла тумбочка, на ней лампа-ночник с жёлтым абажуром, фарфоровая статуэтка Венеры почему-то без рук. В углу, как слон, стоял простой шифоньер тёмно коричневого цвета с прямыми углами. Над окном стоял столик, на столе лежали очки, газета, упаковка таблеток «Аспирин», горшочек с розовыми фиалками, книга ИА Бунина, пепельница, и будильник. На одной из стен висел жёлтый с черным рисунком ковёр, привезённый отцом из Баку. В комнате был полумрак. Юля раздевалась медленно. Она попросила Витю, и он помог расстегнуть ей сзади на платье пуговицы. Платье упало на землю, и она предстала пред ним как Афродита, только что вышедшая из пены. Витёк как-то стоял не решительно и смотрел на её тело как первоклассник, смотрящий на что-то необычайное боясь прикоснуться к ней, сломать что-то столь красивое. Изгибающие линии предавали её телу изящную красоту. Это была своего рода современная «Нифертити» нынешнего столетия, иным словом её не назовешь и не придумаешь. Очень красивая. Она как-то неловко, стыдясь своей наготы, закрыла грудь нежно хрустальными ладонями, она старалась стать полу боком к Вите в полулунном свете при бледном горении абажура. 
- Ты что я же теперь тебе муж, что же мне нельзя на тебя глядеть что ли, как же мы будем тогда с тобой кувыркаться то.
- В первый раз всегда страшно. Ты прости меня Вить, не сочти за глупую. Но я не могу пока раздеваться, когда ты так смотришь на меня все пожирающим взглядом Аполлона, отвернись к стене.
- Ну вот тебе рас, ты что Юля, - удивился Витёк – я же тебя люблю.
Но следуя её повелению, не желая её огорчить, он разделся и завалился в кровать, он так устал от свадьбы что уже ничего не хотел, но закон требует что надо, без этого нельзя.   
Ночь была хороша, она запомнилась Витьку своей необычайностью и мягкостью, в особенности звёзды, они сияли как светлые пятна на чёрном фоне. Много слов было прошепчено в уши, наверное целая энциклопедия. Заламывались руки, тела изгибались. Да всё было культурно и ничего такого. Всё как и тысячу лет назад, ничего нового придумать уже нельзя, всё испробовано, выдумано и до нас.
 Утром они проснулись где-то 10:30. Мама Люба приготовила завтрак.

                261
Они кушали, громко смеялись, шутили друг над дружкой, молодые.
Так начиналась их совместная жизнь. Через несколько дней Витьку позвонил Череп, сказал что появились маленькие проблемки, надо бы Витьку выходить на работу, неполадки. И Витёк вышел.
 Они встретились на тракторном рынке. Витёк оставил машину возле базара, и они стали прохаживаться между ларьков, разговаривать.
- Что там случилось Череп? – спросил его Витёк.
- Да кент один ларёк поставил, мы к нему подошли, мол так и так ты тут только что обосновался, знай, что нам надо отстёгивать, он вроде как махнул головой, согласился. Вчера я к нему подошёл, а он отказался. Стал угрожать, вроде как у него в жёлтом доме зашита есть. Что нам делать, вот я и решил с тобой посоветоваться.
- Правильно сделал, а что он вообще из себя представляет.
- Да странный какой-то он, машина старая «Москвич 41» тарантайка, что-то не похоже на то что у него кто-то есть в ментуре, сышь Витёк, а может он просто из себя бугра ставит, обычный торгаш, фуфло.
- Проверим… Ты знаешь где он живёт?
- Да, наши ребята следили за ним аккуратно, довели до места, тут не далеко, за Вишнёвой балкой гараж у него, он там часто машину ремонтирует, даже номер его гаража вычислили, кажется 244.
- А ну ка давай зови ребят, поедем, разберемся с этим новым «бизнесменом», да и ещё, прихвати ка ты на всякий случай оружие.
- Понял – чётко и ясно ответил Череп.   
У них теперь появилась своя чёрная машина, «БМВ». Правда она был 82-го года, но за то машина что надо, иностранного типа, немцы делали. В машине уже сидел Колька-обрез, Носорог был за рулём. Витёк сел с Черепом на заднее сиденье, дверки хлопнули. Носорог резко отпустил муфту, и машина завизжала, колеса бешено завертелись на месте, выбрасывая из-под себя крупные камни гравия, пыли и дыма, рванула с места и понеслась. Ехали не долго.
Чёрная машина подъехала к горожу и остановилась. Из неё вышли три хлопца в чёрных куртках, один остался в машине. По-виду можно было сразу определить - баньдюки. Это были общие горжи. Совсем один в горже, мужик лет 50 копался в моторе «41 Москвича» и матерился. Он садился в него, поворачивал ключом зажигания и давил на газульку, машина вроде бы схватывалась, но тут же пару раз чихнув - бахала из выхлопной трубы и снова глохла, он нервно бил кулаком по рулю и снова матерился: «Чтоб ты развалилась, что тебе надо тарантас, чёртово корыто». 
- Что не заводиться? – услышал он над головой незнакомый ему  голос, - может помочь – предложил парень в чёрной куртке. Он поднял голову и увидел перед собой чувака. Тот поставив локоть на крышу его машины, стоял и присматривался. Парень был худой с сухощавым лицом, глаза его были карие, полные хитрости, наглости

                262
он ехидно корчил рожу и как бы злорадно улыбался, но это была не улыбка, а вопросительная рожа, ожидающая чего-то плохого.
- Я сам, наверное свечи засрало, вот и не заводиться, гадина – культурно выразился мужик о своей машине. А вам какого ребят?
- Стрельцова Севу знаешь?- задал вопрос Витёк.
- А что у вас к нему? Дело что ли какое серьёзное – и мужик открыв капот стал копаться со свечами отворачивая их ключом.
- Ну так знаешь или нет? – последовало повторно.
- Да вроде как бы знаю. Это я - ответил мужик, вылезая из-под капота, и вытер под носом. Это я говорите что надо – повторил он.
- Ну тогда мы по адресу, Череп – слышь прикрой-ка двери гаража - сделал приказание Витёк и Череп метнулся к воротам и сомкнул их.
В гараже сразу потемнело, стало как то жутковато, страшновато.
Во тьме ели ели различались силуэты парней.
- Включи-ка свет Череп, ни черта не вижу – отдал приказание Витек.
- Ребят вы чё - заволновался мужик, понимая что к нему приехали не чай пить, а по очень важному делу. В чём дело-то, скажите.
Череп нажал на выключатель и, единственная, тусклая как свечка лапочка на 60вт озарила тёмный гараж, и всех кто в нём был.
- Ты точку держишь на тракторном рынке - ларёк да?
- Да держу там сигаретки, жвачки. А что запрещаешься, вы из налоговой что ли? Проверять меня решили. У меня всё нормально.
- Ну да, мы вроде как из налоговой, что-то типа того, только из своей. Нет мы вовсе не против, торгуй - и Витёк полез пальцем в ноздрю и стал некультурно, по колхозному ковыряться в ней.
- Кто вы такие? Что вам надо? - стал возмущаться он, и взял в руки разводной ключ, который лежал рядом на аккумуляторе.
Витёк резко распахнул куртку и быстрым движением руки вскинув обрез щёлкнул предохранитель. Он поставил его стволом прямо мужику в лоб. У мужика лицо побледнело. Плечи опустились вниз, ноги обмякли, сделались калачиком. Руки ослабли, затряслись.
- Только дернись сука, мозги размажу по стенке, понял – Витек показал мужику улыбку, вставные зубы, все в ряд они были золотые. А теперь аккуратно, потихоньку, ключик брось на землю, фраер, он тебе уже не поможет, не люблю когда мне дерзят.
И у мужика само собой разжалась рука, и ключ выпал из руки.
- Ну вот так то оно будет лучше. Поговорим о делах наших а.
- Вы что, что это вы - стал заикаться мужик, ему не хватало воздуха. Слова были не внятные, он недоговаривал их. - Я это тут, мне.
- Мы из тех кто собирает капусту с козлов, сечёшь. Ты имеешь точку, значит так, ты харя, - и он указал на него пальцем, - должен плотить нам капусту, за место сечёшь козлиная твоя рожа,  два раза не обьесняю, ох как трудно мне с вами общаться,- он вздохнул.
- Я же ведь только месяц как торгую, да у меня ничего ещё нету,

                263
ребята вы чё я же в банке взял в долг ссуду, как же так, я не могу,
пожалейте, у меня жена – учитель, вот уже год как ничего не получает, дети, а тут ещё и вы. Мне не потянуть, я не смогу, товар плохо идёт, дело то копеечное, помилуйте, дайте отсрочку.
- Мужик ты чё не понял меня, падлой буду, выхлопную трубу в рот
засуну будешь дышать свинцовыми порами – злобно сказал Витёк.
Я тебе ещё раз обьесняю, если ты глухой, ты имеешь точку, так.
- Да-да – закивал до смерти перепуганный мужик головой.
 - Значит ты должен нам плотить бабло, такой расклад, третий раз будет пуля в мозгах. Сечёшь, у меня уже рука устал держать твой поганый череп на прицеле, не дай боже палец соскочит, сечёшь что произойдет, ну так вот, слушай и отвечай мне.
У мужика от страху задёргалась верхняя губа, взгляд у него был испуганный. Витёк надавил стволом и стал толкать его к стене, тот стал отступать, позади его оказался данкрат, он споткнулся и упал  да так не ловко, что ударился затылком об стену. На стене появило-сь красное пятно, мужик схватился за затылок. Витёк закрыл пальц-ем правую ноздрю и резко сморкнулся. Зелёная сопля из левой ноздри вылетела и ляпнулась на стенку как пластилиновая клякса.
- Ну ты понял меня, чувачёк – Витёк всё ещё давил стволом в грудь.
Мужик молчал. Он сидел, прижавшись к стене, как кролик и трясся. 
Витёк прижал его стволом к стене и нервно продолжал: 
- Если откажешься нам плотить, машину - заберём, если ментам тявкнешь – сожжём горжа, потом ларёк, хату, будешь жить на улице как бомж, тебе детей своих не жалко, а? Сколько детей? И Витёк схватил его за гортань, стал душить. Тот отчаянно сопротивлялся.
- Двое детей - хрипел мужик, обхватив Витькины руки.
- Ну вот двое, дети будут жить на улице, а ты будешь сидеть возле Казанского собору и деньги клянчит у старух. Ах- ха-ха - жутко с хрипом засмеялся он. А чтобы ты понял, что мы ребята серьезные, а не какая-то там «верхоплавка» докажем. – Эй Череп сломай-ка ему для сурёзности парочку рёбер, чтобы дядя понял что у нас не клей варят, а делом занимаются. К мужику подошёл здоровенный детина, ростом под два метра. Он взял за плечи мужика и поднял с полу, как поднимают детский коврик и встряхнул его, резко ударил в солнечное сплетение. Мужик загнулся и свалился на землю. Череп со всего маха дал под дых ногой, мужик скрутился как  итальянская устрица на сковородке. Ноги его скрючились, глаза от нестерпимой боли закрылись. Он был похож на немощного бездомного.
- Слышь Витёк, может хватит с этого фраера, а то сдохнет чего ещё доброго. У него с носа кровь пошла, не хочу пачкаться.
- Ты чё, я же сказал пару рёбрышек сломать и всё, тогда он поймет, а ты ему кровь пустил носом, зачем. Ладно оставь его.
- Дело хозяйское было бы приказано, - и Череп поднял мужика с

                264   
земли тот стоял в полусогнутом состоянии и качался, тогда Череп ударил его по рёбрам ногой с такой силой… Кажется у Черепа был 52развер ноги. И тут послышался хруст рёбер. Мужик тут же упал на колени и резко застонал: «А-а, больно». Свернулся калачиком.
- Ладно, мы его предупредили, ну и все, если чё пускай пеняет на
себя, дело сделано, поехали – Витёк бросил, не докуривший окурок возле мужика и брезгливо сплюнул. Тот крутился над машиной, охая, стоная. Выходя Витёк остановился в дверях, потом развернулся, пошёл обратно и, подойдя к машине торгаша, «Москвич 41» резко  прикладом обреза нанёс удар в лобовое стекло, оно - треснуло и покрылось мелкой сетчатою крошкой, теперь оно было испорчено.
- Ну вот теперь кажись всё – засмеялся Витёк и вышел из гаража.
Банда быстро попрыгала в «БМВ». Чёрная машина завелась и с визгом рванула с места, понеслась между гаражёй, из-под колёс выкидывая чёрную, липкую грязь. Уже у  себя в подвали они разговаривали о том как они провели «операцию» по устрашению.
- А как мы его Витёк а, – говорил Череп – я его хрясь, а он затрясся.
- Молодец хорошо служишь. Только вот чего я боюсь, а в друг у этого сучёнка и впрямь кто-то есть в жёлтом доме, что тогда.
- Да кто там у него есть. А –а - и Череп махнул рукой.
- Он что-то кричало про брата жены, мол он у меня начальник, ты чё не слышал что ли, а надо бы прислушиваться.
- А-а пустое это всё, не бери в голову Витек, давай-ка лучше гланём.
И череп открыл вонючую жидкость под названием «бесовское пойло». Теперь это стало их развлечением после рабочего дня.
И вдруг не с того не с сего Витёк закричал: «Молчать. Я режиссер этого сценария, - и, все насторожились. Понял и не надо мне указывать, как надо действовать, – и он перекосил лицо, в его чёрных глазах блеснуло что-то страшное, что-то не человеческое, скорее всего – звериное. Он расхаживал по подвалу и нервно щёлкал пальцем, потом остановился, и провел ладонью по своему небритому лицу, щетина была недельной зрелость, очень колючей.
Надо сбрить, а то я в таком виде на урку с приисков смахиваю, да Череп, как ты думаешь, эти суки менты могут документы проверять».
- Это дело хозяйское, я же не могу указывать.
- Ладно- ладно, это я так, прости чё то я после этого мужика нервный стал. Ох как он меня вывел из себя - и он подойдя к Черепу хлопнул его дружески по плечу. - Прости я чё то сегодня не такой, душа болит, сердце болит, всё болит, может ещё хряпнем «бесовского пойла» а?  Как ты думаешь Череп? Да ещё и голова в добавок разболелась, ох как мне погано, прямо так и хочется кому-нибудь морду набить, ну чешутся у меня руки что делать? - и он подойдя к столу взял в руки простой графитовый карандаш, и без всяких усилий вложив между пальцев переломил его на две части и резко швырнул на стол.

                265
- Витёк ты чё и вправду хочешь кого-нибудь заквасить? – начел допытываться Череп, ему самому хотелось устроить шоу, и он продолжил: - Так чё мучиться, пойдём выйдем, пройдёмся по улицам родного Волгограда и найдём какого-нибудь «козла отпущения», спросим у него сколько время, ну или закурить, мало с чего можно начать «спектакль» (драку), а я хороший актер, я же хотел поступать
в училище, а меня не приняли в «Щуку», а зря, из меня бы хороший вышел артист, ведь я могу такой номер закатить на пустом месте, что сам Всеволод Миерхольд бы позавидовал, увидев мою игру. У меня бабушка до войны в оперетте выступала, знаменитая актриса был, мама рассказывала, а я - бандитом вырос, вот прикол - и он расхохотался. Всё это было так смешно и правдиво.
- Слушай «Чарли Чаплин» сгоняй-ка ты за водкой а, надо кровь ганнуть по кругу, застоялась, плесенью покрылась, муторно мне, а там будет видно, может чё-нибудь придумаем, только по быстрому, не тяни. Вон и Носорог уже слюни пускает, да Носорог?
- Я не за, – прохрипел друган, и протёр правый глаз.
Череп, было уже собрался выхолодить, как его окриком остановил Витёк: - Бабки то есть? А то если нету, то на, возьми, - и он вынул из кармана толстенную пачку сотенных и зашуршал, перебирая её пальцами. Череп вернулся в комнату и увидел, как Витёк копается в скомканной пачке грязных деньги, что-то отсчитывает.
- Витёк не надо, я что нищий что ли, я возьму за свои, спрячь.
- А ну добро, тогда это возьмёшь «Русскую» лады - и он сунул обратно в нагрудный карман деньги и бухнулся на диван, раскинув руки. Череп вышел из комнаты. Он спешил. Магазин был неподалёку. Это был обычный ларёк. Череп подбежал к ларьку. Возле ларька суетились два сосунка, покупали курево, им не хватало денег и один
из них, самый наглый, осмелился спросить у черепа, чтобы он добавил им, а то им курить хочется, а тут не хватает пару копеек.
- Дядь а дядь подкинь «песочку», курить хочется а не хватает.
- Чево, а ну пошли отсюда шолупонь пузатая - забасил Череп - может вам ещё сиську дать пососать, а ну к мамкам быстро, тошкатня.
- Так бы и сказал что нету, чего ругаешься, слышал что маленьких обижать нельзя – окрысился один из них на Черепа.
- О ну брысь отсюда, курить им купи, щас как дам курить – и череп двинулся на них грудью. Ребята рванули с места и побежали.
- Не, ну да чего обнаглела мелюзга, учатся в третьем классе и уже курят, и что с них вырастет, а? Хотя, может нам подмога, кто знает, - и Череп почесал затылок. Он сунул в маленькое окошечко продавцу деньги, а тот сунул ему пару бутылок «Русской водки».
- Палёная, а ли нет? - поинтересовался Череп.
- Что вы, что вы, у нас прямые поставки с заводом, мы не
принимаем фальсифицированный товар, марку портить не хочется

                266   
один раз запортишь и всё, клиент не станет больше заглядывать.
- А чё это такое фальсификация? – удивлёно спросил Череп, сделав глупое выражение лица, мудрёные слова всегда его удивляли.
- Это когда плохая продукция, слышали такое.
- А-а ясно – протянул Череп. Ну ладно пойду я, а то я и так тут
заболтался, мои друзья волнуются, ждут, спасибо – поблагодарил
Череп, и сунув бутылки за пояс в штаны и, заторопился.
- Если понадобиться приходите ещё, мы всегда рады – крикнул продавец вслед убегающему Черепу.
Но Череп уже был далеко и не слышал её приглашения.
Носорог сидел за столом и умирал от скуки, он поставил два пальца изображал человека в пол туловища, он расхаживая пальцами по столу. Одной рукой он изображал мужчину, другой вроде как женщину, игра была не затейливая, чем-то смахивала на детскую, но то что он пытался изобразить руками походило на скрещивание мужской особи с женской, уж очень любил Носорог женщин и всё что с ними связано. Он частенько заглядывал в дом терпимости на Алатунской улице, там он мог провести весь день, просадить весь куш, там было и шампанское и девочки с толстенькими попками. 
Разврат он и есть разврат, но вот почему-то так тянет к нему всё человечество, некоторые без всякой совести зазрения посещают заведение, а у тех у которых нету денег – завидуют и при этом откровенно ругают проституток, хотя сами бы и не прочь зайти, но у вы. Носорог был любвеобильным малым, натура такая.
Череп забежал в комнату и подойдя к столу вытащил сразу две бутыли бацнул на середину стола. Носорог повёл щекой в сторону.
- А вот и свежая «вододичка», налетай сейчас начнется рай.
- Так Носорог хватит болтать, давай, сделай хоть одно хорошее дело тащи сюда закуску – приказал Витёк.
Тот резко вскочил с места и метнулся в угол, там стояла банка солёных огурцов, хорошая вещ. Он взял её и поставил возле двух бутылок, получилась красивая композиция в стиле импрессионизма
- Это чё все что ли?- удивлённо спросил Витёк.
- Да – прогундосил Носорог. Мы же не в ресторане, это подвал.
- Слушай ну хоть бы хлеба купили, колбаски, мы чё нищие? Ты же сказал что «бабло» есть, так чё же не купил? Череп ты тупица давай быстро наверх и сделай еды, мы же не будем пить без закуски.
- Я как-то об этом не подумал, Витёк, я щас, я мигом, подождите – и он вскочил, как ошпаренный и снова побежал из притона в магазин.
Его не было минут 20. Забежал сильно запыхавшийся в руках – еда.
- Вот – говорил он и быстро дышал, - я сгонял тут все хватит – и он стал выкладывать на стол: кусок колбасы, сыра, канцерные банки, килька и хлеб. Всё это лежало перед ними большой кучей. Они стали кушать, наливать и увлажнятся «бесовским пойлом».

                267   
Витёк, сам себе налил пол стакана водки и залпом хряпнул его, тут же отломил кусок хлеба, поднёс его к носу и втянул в себя свежий запах печеного. Резко вздрогнул, встряхнул головой и выговорил: «Фу какая гадость, бол-ло-лу, но все же заметьте, пьём». Отламывал от коляски кусок свежей, с копчёным запахом колбасы и жадно её пережевывал зубами. Ребята - выпивали, «культурно» разговаривали. Иногда, кто-то ради смеха кидал шутку, и все впадали в детский хохот. Нет, я не спорю, конечно же при такой  работе нужна разрядка, если не посмеешься, то на следующий раз кого-нибудь «пришьешь», психика слабеет. Ребята веселились, а когда набрались до поросячьего визгу, то Носорог стал развозить всех по домам. Отвезли и Витка. Первый раз в жизни Юля увидела невменяемого мужа, она приняла его с порога чуть тёпленьким. Он был похож на подбитого воробушка, который свесил крылья, он был бледный, желтый, как больничный кафель. Его посиневший рот что-то выговаривал, но его пьяных бормотаний она не понимала. Видеть мужа пьяным - это было для неё шоком. Она не знала, что вышла замуж за алкоголика, но это было только началом её мучений.
  Утром, Витёк стонал от вчерашней перепойки, он – охал, ахал, просил воды. Юля как примерная жена, чего от других днём с огнём не дождешься, принесла воды, он выпил и – замолчал, стих как мышь. Оклемался только к вечеру, да и то ходил по комнате и ничего не говорил. Мать, увидев его уже в более менее божеском состоянии спросила: «Сынок что ты творишь? Ты опять за своё, у тебе теперь жена, надо вести себя подобающе». Но Витек не смотрел на неё, он смотрел размытым взглядом сквозь неё. «Я поняла уж если я в детстве за тобой не уследила, то теперь тебя ставить на путь истинный бесполезно, живи как знаешь, а я больше тебе ни слова ни скажу, всё» - и она замолчал, ушла на кухню к своим кастрюлькам, чашкам, ложкам, вилкам. Как говориться, на своё рабочее место.
 Прошло три дня, Витёк встретился со своими братками на базаре.
Говорили о делах и ещё о чём-то, потом пошли по рядам, собирать оброк. Витьку показалось, ли или он почувствовал, что за ним наблюдают. Он почувствовал на своей спине такой пронзительный взгляд. Что по позвоночнику пробежал лёгкий огонёк.
- Череп - обратился он к драгуну, - слышь вот кажется мне что за мной следят, о ну ка глянь, вокруг ни кого не видишь?
Череп обвёл людей острым взглядом, и ничего такого он не увидел, люди проходили, толпились возле лотков, суета.
- Витёк да вроде бы ничего, хотя постой – и он устремил свой взгляд в даль, там, возле одного лотка, стоял одинокий мужик в чёрных очках, он ничего не покупал, а просто наблюдал за людьми.
Что-то подозрительное было в нём, раньше он его здесь не видел.
- Витек там какой-то чувак стоит, он смотрит в нашу сторону,

                268
что будем делать? – спросил Череп и стал ждать приказа.
- Давай-ка подкатим к нему – проговорил Витёк и направился в его сторону. Мужик ничего не замечал, он стоял спокойно воле ларька.
Череп шёл позади, неподалёку, чуть подальше шёл Носорог, и совсем уже отстав от них, плёлся, зевая, Колька-обрез.
Подойдя вплотную к мужику, Витек посмотрел на него и задал вопрос: - Чё стоим? Кого-то ждём?
Мужик сделал удавленное лицо, как будто он не понял вопроса.
- Девушка должна подойти, вот стою, жду. Мы тут договорились встретиться, да вот что-то опаздывает, - и он посмотрел на чесы. Оказывается, это было его сигналом для начало захвата Витькиной банды. И мужик тот был вовсе не мужик, а капитан захват группы «Кобра». Как только он посмотрел на чесы, откуда-то как из-под земли, ребята крепкого телосложения в чёрных масках, с  автоматами на груди страшные как черти, стали хватать. Первым делом схватил Витька, потом Черепа, то хотел было сопротивляться автомат достать, да куда там и рукой не успел пошевелить, руки скрутили, надели на руки наручники, и потащили в машину «Уаз».
Вся группа была обезврежена за 1 минуту. Привезли их в камеру предварительного заключения – тюрьма под названием «Голубинка»
Рассадили всех по разным камерам, чтобы они не смогли друг с другом договориться. А всё дело в том, что они обидели мужика на «41 Москвиче», а у него и вправду оказался знакомый в «жёлтом доме» брат двоюродной сестры, ну он и занялся этим дело.
«Зря я тогда не послушался того мужика» - думал Витёк – это он навёл метров, я же говорил, что надо было прислушаться и не давить на него так сильно, ну вот, теперь что, придётся пожирать плоды свои ошибок, да в следующий раз буду осторожнее.
   Зона – как много в этом слове. Высокие стены, тёмно-коричневого цвета, мрачные коридоры с хлопающимися железными дверями и крики часовых: «Стоять, лицом к стене, ноги развести, приготовиться к осмотру». И щупают тебя по все местам как бабу, даже бабу так не щупают как это делают с арестантами. Начиная с ушей, заглядывают под язык. Не положил ли ты туда случаем кусочек лезвейки, чтобы потом чикнуть в тайне от всех по венам. Под мышками щупают, и даже иногда заглядывают туда. Осмотр- это унизительная процедура. Да зона это не курортный город Мольбу.  Здесь даже дышится по-другому, тяжелей воздух спёртый чем-то тошнотворным, тягучий как патока. Небо здесь не уведешь, а если и уведешь то оно в клеточку, а друзья в полосочку. Арестанты  на 30% заражены туберкулёзом и ещё хрен знает чем, всех болезней не перечислишь. Витька водили на допросы в основном утром.
Он заходил к начальнику в кабинет, садился, наручники снимали,
часовой стоял за дверью. Начальник с квадратным лицом, бритой

                269            
наголо головой, как бильярдный шар начинал допрос.
- Сколько в вашей банде человек? Какую суму денег вы собирали в неделю? Где ваше место жительство? Как давно вы этим занимаетесь? Где вы достали оружие?
Ох вопросов было столько много что Витек не успевал сообразить, что ответить на первый вопрос, как уже надо было отвечать на второй. А начальник всё спрашивал и спрашивал и всё время что-то писал, умный был. С боку на ремне у него висел пистолет. Витёк иногда искоса посматривал на кобуру начальника.
- Не знаю начальник. Не помню. Может быть – отвечал коротко Витёк. Но в этих ответах ничего такого сурёзного не было. Просто Витёк хотел немного повалять дурака. Он знал, что за создание группы с бандитским уклоном, можно было получить 8лет, а это извините не малый срок. Но если нанять толкового адвоката, то можно будет чуть уменьшить срок примерно до 3лет, большая разница не прав да ли 3 или 8 - ощутимо. Конечно кто сидел тот знает
Что такое отсидеть 8лет. Выходишь оттуда белый как бумажный лист, но только телом в паспорте же стоит печать: судим.
- Я требую адвоката – добивался Витёк, - я не буду отвечать на ваши вопросы, только в присутствии адвоката.
- Адвоката, хорошо, будет вам адвокат – злился капитан и нервно выстукивал по столу задним концом ручки азбуку Морзе.
- Да, я требую адвоката, мне по закону положено – повторял Витек,
- На то что вам положено у нас кое что наложено – отвечал капитан.
 - Всё я вам больше ничего не скажу, моё право, - и он опускал лицо, смотрел в пол. Начальник грубым голосом вызывал конвойного:
- Сержант Качалин, увести долой с моих глаз задержанного.
На Витьку надевали наручники и вели по узкому коридору в камеру.
Перед камерой останавливали, ставили лицом к стене, открывали камеру и резким толчком в спину впихивали так что он летел носом в пол, вставал и начинал осматриваться вокруг себя, где же это он?
В камере 8х4 превышающей во много раз густо перенаселенным населением он садился на стул и молчал. В камере мало кто разговаривает, в основном все думают: как же это могло произойти именно с ним. К Витьку подошёл человек с суховатым лицом,  тонкими усиками как у таракана и жёлтыми глазами как китайская река Ху-ан-хе, левая сторона была обожжена. Щёки его были впалые с синим оттенком. Уши как локаторы только что развернувшейся радиостанции ведущей разведку против интервентов. Он протянул руку и заговорил с ним приблатнённым говором:
- Жженый – назвал он свою кликуху, и тут же задал вопрос, который обычно задаю каждому, кто попадает в камеру: - За что загребли?
- Обвиняют в рэкете – ответил Витёк и глубоко вздохнул.
- Деньги значит вымогал. Хорошая профессия – и он улыбнулся,

                270
в его улыбке было что-то мерзкое и отвратительное.
- А я карманник и домушник – статья… Мелкое хищение.
- Ты чё треплешься – послышался из дальнего угла голос – сядь на место, как был шестёркой так и остался. Голос был грубым и повелительным. Он гулким эхом стоял в набитой до отказа камере.
Обычно в камере, по закону должно быть 8человек, но кто соблюдает этот закон, кто? Места не хватает, и в неё напихали аж 16человек, кто-то сидел на кровати, а кто-то стоял, места то нет.
А заключённые прибывают и прибывают, размещать негде.
Жжёный отошёл от Витька в сторону и ответил незнакомому голосу:
- А что разве нельзя поговорить с человеком по душам, у нас не запрещено – возмущённо ответил жжёный обидчивым голосом.    
- А я тебе сказал сядь на место, падла – не лезь в душу человеку.
- Ладно-ладно я уже сел, - и он присел на край кровати, поставил нога на ногу и, стал нервно качать ей, насвистывать песенку:
«А нам все ровно, а нам все ровно, не боимся мы волка и сову». 
«Главное бы не раскололись ребята, а вдруг кто-то из них не выдержит и трёкнет» - думал Витек, и от этого его сердце начинало ещё сильнее колотиться, пытаясь вырваться из груди.
Места в камере всем не хватало. Спали по очереди, 4-ре чеса первая пара, 4-ре другая пара. Только пахан – главный хозяин в этой камере спал сколько хотел, потому что он был – вор в законе, а как известно такой контингент управляет зоной и ему всё дозволено в рамках зоны. Вновь прибывшие осуждённые за не имением места спали стоя, сидя было спать холодно, пол бетонный. Можно было заработ-ать жопью болезнь (гимарой) вредная болезнь. Если ей заболевае-шь, то тебе начинает казаться, что весь мир разрушается на части.
  Два месяца Витек ждал суда. Всё что мог нарыть против него следователь – это вымогательство. Суд состоялся в понедельник. На суду присутствовали: мать, отец, брат и Юля. Юля сильно переживала за Витю, она выглядела уставшей, глаза её были выплаканными. Мать с грустным лицом смотрела на Витю и неодобрительно качала головой. Жалко было ей сына. Отец почти не смотрел на сына, он больше всего слушал судью. Процесс шёл почти 4-ре чеса. Допрашивали свидетелей, потерпевших.
 А когда судья, с судом присяжных зачитал Вите приговор, ему  вкатили маленький срок, всего 3 года, уж сильно старался за него адвокат. Так уж он пел, так сладко пел. Суд закончился, на Витку надели наручники, и повели на выход, Юля не выдержала и кинулась к нему на встречу, чтобы обнять его в последний раз:
- Витя я буду ждать тебя, милый – кричала она истеричным криком на весь суд, рыдая в захлеб, заливаясь горьким слезами.
Её горе можно было понять, такая красивая, молодая девушка в
полном соку и мужа в тюрьму, жаль конечно, но что поделать.

                271    
   Конвойный резко оттолкнул её в сторону и посмотрев на неё жёстким взглядом выговорил: «Не положено, гражданочка отойдите в сторону». Она пошатнулась и неловко упала на стулья, при этом
повредив себе локоть правой руки…
 Витька посадили в машину и увезли в тюрьму. Через неделю его
перевели в другой город Ростов, там тоже хорошая тюрьма, жить
можно. Если вообще можно назвать тюрьму хорошим местом. Тюрьма она и есть тюрьма и как бы в ней не было хорошо, дома всё же лучше. Витёк начел свой отсчёт, он трудился на арматурном
заводе, приносил пользу государству. Днём он – работал, а вечером писал Юле письма. Работа была тяжёлой. Падём в зоне в 6утра. Двери камер начинали громыхать и из них выходили ершистые зеки.    
Сначала на проверку, потом на завтрак, потом на развод и по работам. Работы в зависимости от времени могли меняться. Почти год Витёк работал на тяжёлых работах. И только потом его перевели на лёгкий труд инструктор по технике безопасности. Здесь – на зоне время тянется очень медленно. Вечерами скучно. Кто-то пробует играть в шахматы. Витек вспомнил свою первую мечту, он когда-то хотел научиться играть на гитаре, и всё как-то у него не хватало времени. У одного блатаря была хорошая гитара, и Витёк чувствуя тягу к музыке, решил как-то раз попросить у него пару уроков.
- Маэстро я хочу на гитаре научиться, я уже как-то раз пробовал – обратился он к нему с просьбой в надежде получить согласие.
Тот посмотрел на него и, так одобрительно ответил на его просьбу:
- 10 пачек индийского чаю, сможешь достать? Тогда научу.
- Постараюсь, - ответил Витёк, хотя сам не знал, как он будет их доставать. Ведь чай в зоне тоже самое что деньги на воле.
Маэстро показывал Витьку какие надо заживать струны и Витек слушался его. Он давил на струны и бил пальчиками по аккордам.
Сначала ничего не получалось, один разлад, но уже через два месяца он стал кое-что запоминать и, потихоньку выправляться.
Юля прислала ему письмо с хорошей вестью, у него родилась дочь её назвали Наташа. Витёк прыгал на одной ноге по камере и кричал: «У меня дочь родилась!». Кто-то из дружков поддакнул: «Надо бы отметить». «Хорошо я постараюсь» - обещал Витёк. И уже через неделю ему прислали посылку, а в ней лежало: сало, конфеты, и самое дорогое 10 пачек чаю, правда чтобы это всё отдали Витьку пришлось кое что выполнить для начальника тюрьмы. Он сделал  с ребятами ему эксклюзивную вещь. Это был подарок на день рожден-ие. Кухонный гарнитур, ручной работы с резными ножками, разного там рода загагульками и финтифлюшками. Да изумительная получилась вещь, ребята и сами потом удивлялись, ну а начальник отблагодарил его, он разрешил ему свидание с женой аж на три дня.
Юля приехала в начале мая. Дни стояли ясные, тепло только-только

                272    
начинало набирать разбег. Красные тюльпаны украшали городские улицы. А в садах расцветали яблони, абрикосы и груши. Тёрн манил своим запахом пчёл, и они летели на цветки целыми ульями. Сладкий запах кружил голову. Молодые пары сидели на скамейках и о чём-то ворковали. Любовь, весенняя пора, пора желаний и мечты,
луга усыпанные жёлтыми одуванчиками. Юля приехала на свиданку.
После обеда Витьку доложили, что его в комнате для встречи ждёт жена. Витёк был настолько обрадован, что он летел на всех парусах к своей любимой. В чёрной робе, в кирзовых буцах, с веселым лицом и стрижкой под ерша. Таким увидела его Юля.
Он сразу кинулся её целовать, год, почти год они не виделись.
- Как ты тут Витя? – спрашивала она его и не переставала целовать – кормят то хорошо? Может тебе чего-то не хватает, так ты пиши, мы с мамой тебе вышлем, ты только пиши, нам не жалко. Она вцепившись в него своими тонкими руками и снова целовала его не выпуская из своих объятий. Её можно было понять, она так соскучилась по нему. Его куртка пахла потом, он снял её и откинул в сторону, прижался к Юле всем телом. Два сердца, две души, всё слилось воедино. Это было для него как глоток свежего воздуха, глоток счастья. Он вспомнил, как он увидел её в первый раз. Она тогда была королева, взбалмошная девчонка с маленькими косичками. Её глаза, эти неповторимые, два блестящих огонька. Они сводили его с ума, только глаза, он смотрел в её глаза и с наслаждением падал в них, это была глубокая впадина, из которой не было возможности выбраться. Да он и не хотел теперь из них выбираться. Она была тут, рядом с ним, вместе, какое чудо совершил господь для грешного  Витьки. Он хотел взлететь, если бы были у него крылья, то он точно бы взлетел, но это комната – шестигранник, так что далеко из неё не вылететь. Её платье малинового цвета, духи, да вот именно, она пахла духами, это сладкий запах был не привычен, Витёк привык к запаху пота, к затхлому запаху вредных компонентов с которыми они всё время работали, а тут запах духов, запах жены. Тонкая шея как у богини, он целовал её нежно шелковистую белую шею и сходил с ума, так ему казалось, ему казалось, что это не явь, а сон, какой-то волшебный сон который подарил ему великий волшебник.
Витёк ничего не говорил, он молчал, он хотел не отрываться от неё, теперь она была на этом свете самый любимый человек и ещё…
- Как там дочь – наконец-то он спросил у Юли – поглаживая её руку.
Она смотрела ему в глаза, плакала и отвечала дрожащим голосом:
- Хорошо, уже начинает говорить, но пока ещё только звуки.
- Как я хочу увидеть её, это маленькое создание, ты прости меня Юля за то что я сделал тебе больно – оправдывался он перед ней – я не должен был так поступать с тобой, прости меня дорогая, прости.
- Но ты же ни виноват, я сама тебя полюбила, а значит выбрала

                273
судьбу, этот крест и буду до конца нести его столько, сколько
потребуется, я всё стерплю, ты веришь мне, а я тебе.
- Да ты права, вот уведешь я освобожусь, и мы заживём с тобой, я начну работать, открою своё дело, знаешь меня здесь многому научили, я теперь мастер на все руки, тут даже те, кто ничего не мог раньше делать, начинают делать красивые вещи, представляешь.
- Да дорогой, конечно, я тебе верю, ты освободишься, и мы будем снова вместе, я тебя люблю – говорила она ему на ушко. А он гладил её нежно по спине своей шершавой рукой, возбуждая в ней страсть.
Три ночи провёл Витёк с Юлей и это были для него дни блаженства. Какое счастье не вставать под матерные слова, по команде конвойных, а по поцелую в щёчку любимой жены. Господи как хорошо, что есть человек, который тебя ждёт, любит, который не предаст тебя никогда. Витёк перебирал в своей памяти отрезки своей жизни. Прощались тяжело, Юля снова плакала, упав ему на грудь, она не хотела разлучаться с Витей, он утешал её:
- Ну что ты дорогая не надо, вытри слёзы, я же ведь живой, что ж ты по мне рыдаешь, как будто я уже помер а. Мы ещё поживём, вот увидишь, обещаю. Я – дом построю, а ты – детей нарожаешь.
- Да конечно, прости, просто я, сентиментальная, не могу прощаться, я сразу в слёзы впадаю и реву как не растелившаяся корова.
Он пообещал ей, что через 2года всё это кончиться, и они снова будут вместе. Он махал ей ручкой, когда она выходила за ворота.
  Время летело. Со временем Витёк научился играть на гитаре, и когда были праздничные дни, он выходил на сцену и пел под гитару песни собственного сочинения, зеки хлопали в ладоши, нравилось.
Даже в столовой ему старались угодить давали больше масла.
Витёк как-то привык к зоне, к распорядку дня. Утром работа, а вечером можно было пойти в библиотеку и взять хорошую книгу.
Теперь Витёк изменился, он стал читать серьёзную литературу «Война и мир» Л Толстого, он читал и удивлялся сам себе: «Как же это я раньше не читал этой книги?». На зоне его стали уважать. Всегда угощали сигаретами, он стал в почете. Давал и в камерах концерты, когда его просили паханы, он брал гитару и плавал пальцами по струнам нежно перебирая аккорды для исстрадавшихся душ волею судьбы попавших в эти столь не отдалённые места. 
 Но был у него один враг, не любил он его, за то, что тот ему не подчинился, и искал он случая, чтобы поквитаться с ним за всё.
  В арматурном цехе тогда бетон разливали, этот фраер работал там. После работы все шли в душ, он подсоединил провода от розетки прямо к Витькиному шкафчику, а возле шкафчика специально налил воды, чтобы проходимость тока была лучше. И так он засуетился во время этого эксперимента что сам поскользнулся и упав в эту лужицу взялся за шкафчик, его конечно как следует тряхануло,

                274
сердце – остановилось и врач констатировал – смерть.
Правду старые люди говорят: «Не рой яму твоему врагу, а то сам в неё попадёшь». Или как говорил один философ: «На добре можно доехать до Парижа», «Что стараешься сделать этому миру, то и мир тебе сделает». Все эти поговорки примечены временем это факт.
     Три года парился Витек на нарах. Ел казённую еду, вспоминал о Юле. И подошёл его срок к завершению, день освобождения был близок. Начальник зоны вызвал его к себе для собеседования, он так всегда делал, прежде чем выпустить на волю – разговаривал с зеками, спрашивал, как собирается освободившийся жить после...
- Ну что Виктор Михайлович – начел он уважительно к нему, как к личности, - освобождаем мы вас, вот бумажка хотите почитать – и он развернул пред ним листок. Витёк взял в руки листок и прочитав, кивнул одобрительно головой, соглашаясь со всем написанным:
- Всё так гражданин начальник, я согласен с ними пора на волю.
- Завтра вы пройдёте с выписным листом, подпишите его, что никому ничего не должны, и мы вас отпускаем, - начальник сел за большой стол, на столе было много папок – личных дел, чиркнул спичкой, закурил. По-кабинету стал расползаться синий дымок.
- Нравитесь вы мне своим упорством Виктор Михайлович, есть что-то в вас сильное, командирское, – ответил начальник зоны, - я бы вам сказал до новой встречи, да боюсь вы обидитесь это будет выглядеть как новое приглашение, - и он улыбнулся, но тут же распрямил мимику лица. Редко начальник зоны улыбался, чаще всего его можно было увидеть или слышать, как он материться на все лады, покрывая матюгами и зеков и начальников караула, всех, кто попадался в тот момент на глаза, это зависело от настроения. Если ему хорошо, то и всем хорошо, но уж если ему плохо, то тут стоял такой дымоган. Да не сладко было с ним работать, что поделаешь характер, ну а будь он размазня, чтобы тогда с зоной стало? Вот-вот правильно, распалась бы на части, так что порядок надо поддерживать жёсткостью кокковым он и является.
   День выхода на волю Витька был суетным. Витёк почти всю ночь не спал, ему не верилось, что вот-вот скоро наступит долгожданная свобода, которую он так долго ждал, она ему снилась ночами.
Он уже видел себя идущим по улице любимого города Волгограда.  Улыбки встречных девушек. Мама снилась, жена и дочь которую он никогда не видел, а ведь пока его не было, ей исполнилось 3 года.
Он бегал с обходным листом. К часу дня Витек управился, и вот они ворота наконец-то заскрежетали, медленно-медленно откатились в сторону, открывая перед Витькой свободу. Билет ему был выдан бесплатно. Куплен на казённые деньги и вручен начальником зоны.
На вокзале, он старался не привлекать к себе ни какого внимания. Он забился в самый угол и молча сидел, думая только о встречи с

                275
родными. Хотелось бы уже побыстрее вернуться, и всё позабыть.
По-громкоговорителю объявили, что на второй путь прибыл поезд, следующий до Волгограда. Витек схватил полиэтиленовый пакет с пожитками и быстрым шагом пошёл к платформе. Зелёные вагоны с номерами. Витек высматривал номер вагона, на который ему дали билет. Пройдя вдоль вагонов метров 60, он наконец-то увидел номер своего вагона и вздохнул. Проводница – молоденькая девушка лет 22 в голубой форме, стояла в тамбуре и встречала пассажиров.
Витёк протянул ей билет. Она везла в руки, сначала посмотрела на билет, потом перевела взгляд на Витька и спросила:
-  Вы едете до Волгограда?
- Там же написано – ответил Витёк и стал подниматься по ступенькам. Зашёл в вагон и пошёл по проходу, в проходе столкнул-ся с какой-то женщиной, она тащила, надрываясь, большой баул.   
- Смотри куда прёшь – ругалась она на Витьку – столкнувшись с ним.
Витёк не хотел ругаться, он только отслонился в сторону и скромно выговорил тихим тенором: «Извините я не специально».
Женщина похожая на бочонок с мёдом расталкивала всех и бурчала.
- О, вот оно место то моё – обрадовано выговорил Витёк и присел.
Напротив него сидел - интеллигент, мужчина в очках лет 65. По-виду он походил на учёного ну или на профессора.
- Вы молодой человек куда едете? – поинтересовался он и снял с переносицы очки и достав из кармана носовой платок протёр линзы.
- Я то, домой куда ж ещё. Где б собака не скиталась всё одно бежит домой. У нас теперь другой дороги нет, соскучился я.
- Что-что простите, что вы сказали, я не расслышал ваших слов.
- Это я так привык к поговоркам, у нас там без них не обойтись.
- А где это у вас, простите за любопытство, вы из командировки?
- Да можно сказать что вроде того. Из очень долгой командировки – и он прижался спиной к стене. Не хотел он пугать интеллигента своим прошлым, за чем. Он посмотрел в окно, добавил: - Скорей бы.
Мимо прошла проводница, завораживая своим гибким станом, которым она свела с ума не сотню мужиков. Витёк смущёно посмотр-ел на неё. И как-то смущённо для себя кашлянул, да женщин он любил, факт. Профессор всю дорогу рассказывал о своей научной работе о молекулах, о синтетическом процессе о диссертации. А Витек был где-то там, далеко, вся эта болтовня утомляла Витьку. Да  и не черта он не понимал в этих молекулах, так что он через пару чесов бесплатной лекции заснул. Ему опять приснилась Юля, дочь – Наташа и двор - в котором он вырос. Проснулся он уже перед въездом в город. По-проходу вагона шла проводница и объявляла:
- Волгоград, приготовиться, не забывайте вещи.
Как только поезд остановился, и двери тамбуров стали открывать. Как только двери вагона открылись, Витёк первым спрыгнул с

                276
подножки. Не успел он осмотреться, как кто-то сзади стукнул его по плечу. Витек повернулся, увидел мужика в сером костюме, белой кепке и новых лакированных туфлях – это был его отец.
- Батя – с удивлением выговорил Витек и как бы на мгновение растерялся, отец шагнул на встречу к нему, и они кинулись обнимать друг друга. Отец был взволнован, он выдавал «комплименты»:
- Похудел то как, совсем изменился, бледненький стал как макаронина. Чё они там вас не кормили что ли, а?
- Да уж не курорт – хмыкнул Витёк, - а где же Юля и мама? – сразу перешёл на другую тему, не очень то хотелось вспоминать.
- А вон они, - и отец указал пальцем в сторону,- мать, Юля идите сюда – крикнул он и стал махать рукой, чтобы они шли к ним.
Мать заметила отца тут же направились к ним, ускорив шаги.
- Здравствуй мама, ну вот я и освободился – Витёк улыбнулся. Он показал зубы, они у него были почерневшими. В зоне очень плохая вода, от такой воды не только зубы выпадают, но и печень болит.   
Мать обняла сына и выговорила: «Наконец-то ты освободился».
Она прильнула к его сердцу. Минут пять они стояли молча. Витёк заметил стоявшую в стороне Юлю, она стояла не одна, с боку стояла маленькая девочка и держалась её за ручку. Витёк махнул в сторону подбородком и спросил у матери: «А это кто там возле Юли?».
- Это твоя дочка, подойди, познакомься, ну что ты оторопел.
Витёк направился к Юле, подойдя, он присел на корточки перед маленькой девочкой и глядя ей в глаза заговорил: «Привет, как тебя  зовут?». Ребёнок сначала молчал, наверное он боялся незнакомого дядю, но затем заговорил: «Вы кто?».
Витёк почесал затылок и ответил: «А ты меня не знаешь. Я твой папа». Было какое-то минутное молчание. Девочка соображала, что в таких случаях надо делать, затем неожиданно отдёрнула Юлину руку и кинулась к Витьку на шею с криками: «Папа, папа, папочка, где ты так долго был? мы с мамой тебя так долго ждали». Юля глядя на эту трогательную картину заплакала. Витёк поднял глаза, от радости у него тоже выступили слёзы. Плакала Юля, плакала мама, радовалась Наташа, что наконец-то и у неё появился отец и только дедушка стоял молча прижав к себе бабушку и тяжело вздыхал. 
- Ну всё давайте домой пока там такси стоит я специально такси нанял – начел командовать дед. К тому же он наверное проголодал-ся, да Вить ты кушать хочешь? Всё живо-живо к машине.
- Да не помешало бы – ответил Витёк, и они направились к машине.
Двери машины «Волги» открыли, стали усаживаться. Через минуту они тронули, они ехали по знакомым улицам, площадь Ленина, Седьмая гвардейская, мать родины – Мамаев курган. Всё это было знакомо Витьку. Как давно он не был в городе, ничего за время его отсутствия не изменилось. Город всё так же был прекрасен.

                277
Дома устроили что-то вроде праздника, Витькина мама как всегда наготовила еды, все наелись от пуза. После второй стопки Витек сделал заявление: «Мама, папа, я тут подумал и решил: ну зачем нам
вас стеснять, мы неверное с Юлей будем жить отдельно. Мы буду снимать квартиру, так будет лучше, к тому же мы с Андреем договорились построить дом на два хозяина, кстати, а почему он не приехал меня встречать, где он?».
- Сынок мы же тебя не гоним, зачем же тебе жить на квартире?
- Поверти мама, так будет лучше, мы не буде ссориться, я решил.
У меня теперь семья мне надо с ней сблизиться, закончим разговор. Да гараж не продали, машина на месте? Я хочу автомастерскую открыть, не знаю получиться ли, попробую, надо же как-то начинать новую жизнь, буду работать, деньги зарабатывать, семью кормить.
К вечеру появился брат с женой. За то время пока не было Витька, у Андрея родился сын. Присели за стол выпивали, разговаривали.
Витёк то и дело тянулся к бутылке. Мать заметив это забрала бутылку: «Всё хватит, завтра болеть будете – запретила она им».
        Утром Витёк умылся, покушал, взял ключи от гаражи и первым делом пошёл пешком в вишнёвую балку, проверить всё ли на месте – там были гаражи. Открыв гараж, он увидел свою «ноль первую малышку». Машина стояла под толстым слоем серой пыли. На лобовом стекле, паук сплёл огромную сетку для мух. За то время пока не было Витька, ни кто к ней не прикасался. Витёк поставил на крышу палец и протянул им от начала до конца, длинная полоса была заметна, на пальце собралось много грязи. Витек взял в руки тряпку и отёр её от пыли и поставил аккумулятор на зарядку. Через час подсоединил и попробовал, машина завелась, как будто она и не стояла столь продолжительное время. Витёк раскрыл горж и выехал. Он проехал несколько километров удостоверился, что машина в порядке развернулся и поехал обратно, заехал в гараж. Он так давно не держал в руках руль, что радовался как ребенок, только что получивший хорошую игрушку. Гараж закрыл и пошёл домой.
 Витёк решил продать машину и заняться ремонтом старых, надо было найти пару толковых ребят. Дал объявление о продаже машины, где-то через неделю ему позвонили. Машину приехали смотреть два армянина, красавцы настоящие джигиты, в чёрных рубашках, в чёрных штанах, они ходили вокруг неё, стучали по коробам, цокали языками, что-то бормотали на своём родном.
 Завели сделали на ней круг. Вылезли, подошли к Витьку и спросили: - Скажи-и, сколько хочешь за машину, поторгуемся.
- 50т её цена – коротко и ясно сказал Витёк, ему были нужны деньги.
- Э-э-э где ты такую цену видэл дорогой, это же старая машина не новая, нет, нет, за такую цену ми нэ берём. Скажи другую цену.
- 45т – снизал Втёк. – У меня дочь жена, их надо кормить.

                278
- Это тоже много, давай я тэбе свою цэну скажу, а ты рэшай. Я могу
её взять только за 25т и не больше, сам смотри.
- Да ты что дорогой, это ж совсем за так, ты меня ограбить хочешь?
- Нет зачэм, я торгуюсь, больше за это корыто я не могу тэбе дать, вот смотри - и он подвёл Витька к машине и ткнул пальцем в крыло, - вот смотри тут совсем ржавое, скоро отвалиться. А это - и он стал крутить ручку стеклоподъемника и она затрещал. Ну сам же видишь я ещё могу показать недостатки, тут их много, так что соглашайся
больше чем я тэбе ныкто за неё не даст, вах мамой клянусь.
Витёк молчал, он хотел повысить цену, уж слишком жадный был покупатель, не хотел много давать за такую машину.
- Ни тебе не мне, 30тысяч и по рукам, а – и Витёк посмотрел на задумчивого покупателя. Тот заглядывал под капот машины дёргал провода, открыл крышку куда заливают масло и заглянул во внутрь.
- Слышь хозяин, а масло она много жрёт, колечки давно мэняли?
- Можешь не беспокоиться, расход масла нормальней – успокоил Витёк. Машина и вправду была хорошая. Таких теперь не делают.
- Харащё пусть будэт 28штук, замэть это я ещё пэрэплачиваю тэбе –выговорил армян – да можешь ко мне прейти с женой я тэбя ещё бесплатно угощу шашлыками, - и он стал насвистывать.
- Ох и любите вы цену снижать, – возмутился Витёк.   
Ладно отдаю, бери. Армян передал Витьку деньги, Витёк пересчитал. Армян сел за рули, друг его рядом и они уехали к себе в кафе.
У же дома Витёк похвалился Юле, что он продал машину и будет открывать автомастерскую. Юля радовалась, что Витя стал исправляться. Каждый день он уходил в гараж и пропадал там целый день. Купил оборудование для ремонта и покраски машин. Он нашёл толковых ребят, и они стали заниматься ремонтом. Чинили, красили старые машины, - приводили их в божеский вид и продава-ли на базаре. Работали с утра и до самой ночи, крутили болты, гайки. Хоть и работали не покладая рук, но этих денег было не достаточно – совсем мало. К тому же Витёк затеял стройку, с этим домом. И денег надо было много. У брата Андрея жена была по образованию - юрист, землю купили по дешёвки. Выбрали участок в хорошем месте и начали строительство совместного коттеджа.
Сначала было прекрасно, работа, стройка, ни каких задержек.
А тут как-то раз пришёл в гости старый знакомый, Череп - подельник по прошлым делам. Он всё ни как не мог найти работу, ни кто не хотел брать его с судимостью, да и понятное дело кому нужен зек сидевший за разбой, а вдруг грохнет. Сидели они выпивали, вспоминали старое. Череп как-то в скользь ляпнул, что мол ничего не получается, никуда не берут, и такой старенный вопрос Витьку:
«А ты бы мог, на угнанной машине перебить номера и перекрасить её? Вопрос был не простым, но Витек не подозревая подвоха, начел

                279
хвалиться своей профессиональной деятельностью.
- Ни только на машине, вот к примеру Левша подковал блоху, а я бы смог на ней выбить номер. Витёк был пьяный вот по этому и хвалился перед другом своим мастерством: «Запросто я уже так наловчился крутить болты, что для меня и номера не проблема, конечно же могу, всё это рас плюнуть, было бы только за что»…
В конце рабочей неделе, так неожиданно как гром среди ясного неба.
  Из Москвы Юле пришло плохое известие, телеграмма: « Юля приезжай срочно, мама умерла. Родня». Как только они получили телеграмму, они тут же купили билет на поезд, сели, и на похороны в Москву. Уже в Москве они узнают причины её смерти, это был рак.
Гроб привезла специальная похоронная команда, на специальной машине. Юлина мама лежала усыпанная красными гвоздиками. Жёлтое с заостренным носом лицо, было как будто из воска. Мёртвое тело без души - ничего не значащее. Рядом, неподалёку стояли венки, с лентами и надписями: дорогой мамочке, от работник-ов завода. Крест большёй православный с восьмью концами на кресте дощечка с именем усопшей, дата рождения – и дата смерти. А тире обозначает всю нашу грешную жизнь. Как не много, всего то – тире. Смерть матери – это для Юли это был большой удар. Юля была в семье единственным ребенком, а так как у неё больше никого нет, ни братьев, ни сестёр, то всё наследство достаётся ей. Из наследства - это однокомнатная квартира в многоэтажном доме. Но они не собирались жить в Москве, Юля продаёт квартиру, и здесь же в Москве, на автомобильном рынке они с Витей покупают новую машину «ВАЗ 2106». Витёк долго ходил по авто-рынку, присматрива-лся, приценивался. А рынок был огромных размеров, и усмотрел он себе простенькую машину. Тут же, рядом, стояли шикарные «Мерседесы» серебристого цвета, чем-то похожие на бояр. Чёрные, как уголь, с тонированными стёклами «БМВ» чем-то смахивающие на интеллигентов в дорогих костюмах, и японские «Хонды» маленькие и вёрткие на дороге, приспосабливающиеся к жизни, и ещё бог знает что там стояло, можно было недёлю рассматривать так и не увидеть всего того что там находиться. Ну а эта машина наша, русская, на которую Витёк положил глаз, простая и к тому же не дорогая. Витёк сел в неё на мягкое сиденье, покрутил руль, пожал на педали, подуд-ел в сигнал – понравилась, да и цвет не вычурный, вишнёвый прият-ен глазу, хороша игрушка, можно порадоваться. Юле тоже машина понравилась. Обратно из Москвы они должны были вернуться на новой машине. Сердце от утраты матери немного стихло, приглушив его новой покупкой машины. Ехать надо было сутки. День их отъезда был прекрасным, солнышко припекало, птички насвистыва-ли мелодии Шуберта. Витёк прищурил правый глаз и посмотрел искоса на облака, белые куски ваты, чем-то смахивающие на

                280
магазинный зефир по 12р. Они медленно плыли, в сторону Америки. Перед тем как уехать они обнимались, прощались с роднёй. Витёк завёл машину, и они тронули. Юля махала своим родственникам в окошко рукой. Дорога лежала обратно в Волгоград. Всю дорогу Юля молчала, она была где-то там, далеко. Вспоминала своё детство, как её ещё маленькую мама водила в детский сад, и эти чудесные картинки детских воспоминаний всплывали перед её воображением. На глазах появились слёзы, она достала из кармана платочек и вытерла их. Всё это было так давно, сколько уже времени утекло? Теперь у Юле растёт дочь. Дорога – это всегда опасность, каждую секунду может что-то произойти. Днём ехать ещё можно, но вот когда наступает ночь, да ещё если ты едешь в первый раз по трассе, не зная где будет следующий поворот, вот где опасно. Проезжали деревни с причудливыми названиями. Юля читала названия и улыбалась. Что-то смешное было в этих названиях, с Сюсюкино, с Неряхво. Маленькие городки, пышно утопающие в зелени, со спокойной жизнью. Мосты, перекинутые через небольшие речушки. Все эти пейзажи родной России радовали Витькину душу. Новый мотор рычал как зверь, если впереди появлялся подъём, то Витёк сразу переключался на пониженную передачу и он, – мотор начинал злиться и с лёгкостью подниматься на бугор. Ямы, колдобины – это болезнь наших дорог, каждый год их ремонтируют, а они появляться и появляться, как грибы после дождя. Некоторые участки хорошо отремонтированы, а некоторые надо преодолевать только на танке и более ни как. Ближе к вечеру Витек устал, руки, ноги, в особенности, та нога, которой давишь на газ, начинали отекать, деревенеть. Несколько раз он останавливался, чтобы выйти, передохнуть, в кустики сходить по-маленькому. Солнышко постепенно падало, закатывалось, и пурпурно-розовый закат окрашивал в малиновый цвет деревья, дома, и даже речку, в которой мальчишки ловили камышовыми удочками пескарей. Витёк опустил боковое стекло. Свежий ветер обдал его лицо. Тёплое солнце полностью спряталось за бугор и всё – померкло, покрылось тёмно-синим цветом, блики деревьев, домов мерцали тёмными пятнами. Как-то сразу стало скучно, тоскливо, Витька потянуло на сон. Витёк нажал на кнопку, и тёмное пространство ночи в одну секунду разрезали фары. Со светом ехать лучше, далеко видать. Если встречных машины нету, то можно ехать на дальнем свете, ну а если встречная, то надо переключаться, чтобы не ослепить встречного водителя. Некоторые, не опытные водители забывают или думают о чем-то другом, не специально ослепляют фарами глаза встречного водителя. Уже к трём чесам ночи Витёк стал кимарить, его глаза отяжелели, веки стали сами собой закрываться под тяжестью сна. Почувствовалась какая-то усталость, тело утомилось. Он старался разогнать сон, но

                281
он нападал на него и нападал. Он дал себе слабину и расслабился, заснул прямо за рулём. А это самое страшное дело, - сон за рулём, - беда. Белый свет фар внезапно осветил его лицо. Он резко вскинул голову к верху и открыл глаза, он понял что сейчас что-то произойд-ет, попытался выравнить машину, но уже было поздно. В сонном состоянии он выехал прямо на встречную полосу, ужасно, ой как всё вышло не хорошо. Столкновения уже миновать было нельзя. Идущ-ая на встречу ему девятка ударила его в бок под углом. Машина заскрежетала железом, послышался звон битого стекла, её крутану-ло, резко откинуло метров на 10, и она полетела в кювет. Пять раз кувыркнулась вокруг себя, как акробат в цирке, а может и больше, и снова стал на колёса. Проезжие машины стали останавливаться. Люди подбежали к машине, и давай помогать потерпевшим. Вытащи-ли из машины Витька и Юлю. Они боялись что аккумулятор замкнёт, искра и машина загорится. Витёк был весь испачкан кровью. Кровь на лице, кровь на ногах, руках, одежда вся порванная. Юля была без памяти. Витёк был в шоке и по этому он как чумной ходил вокруг машины и осматривал её. Крыша, дверки, подкрылки всё было смя-то. Задний бампер вообще оторвало, и он лежал в шести метрах от машины. Вся дорога была усеяна битым стеклом. Хорошо что он ещё пристегнулся, а так бы вылетел в стекло. Боль он совсем не чувств-овал, минут десять он рассматривал машину, потом присел на корточки и пригорюнился. «Боже мой, боже мой что же я натворил» - причитал он тихим голосом держась обеим руками за вески. А народ, зеваки толпились возле машины. Кто-то сказал, что их надо бы в больницу. Какой-то добрый мужик из сострадания к ним согласился их довезти. Их посадили в машину и повезли в ближайшую больни-цу. Уже в больнице у Витьки определили, что у него сломана ключи-ца, два ребра и палец на ноге. Не говоря уже о его состоянии, ему вкололи успокаивающий укол, чтобы снять шоковое состояние. Юля была без сознания, и ей сунули под нос ватку с нашатырным спирт-ом. Она вздрогнула, открыла глаза, осмотрелась и задала вопрос: «Где это я, что с нами произошло?». Ведь она сопла, когда это всё произошло. Витёк сидел здесь же рядом, на кушетке, он глубоко вздохнул и заговорил: «Прости меня Юля, я заснул за рулем, и мы с тобой попали в аварию, а это больница, нас тут врач осмотрит».
Машина была раздолбана до основания и ремонту не подлежала.     Неделю они пролежали в районной больнице. Домой вернулись на поезде. Родителям они сказали когда приехали домой. Мать плакала
- Как же вам повезло, а ведь вы могли погибнуть – причитала она. 
- Мам всё прошло, мы вернулись, ну вот такая чёрная полоса пошла у нас что ж поделаешь, переживем, да ты не плачь вот они мы живые. Месяц Витёк приходил в себя после аварии ему по ночам часто снились кошмары, резкий свет фар и вспышка света.

                282
Он вскакивал с кровати весь мокрый в поту, вытирал его рукой и
понимал, что это всего лишь сон - воспоминания прошлого, память не давала ему забыться об аварии. Ему захотелось поскорей всё это позабыть. И он решил сходить к психологу, говорят что эти врачи помогают избавиться от таких болезней. Утром, покушав, он направился в поликлинику. Там взял карточку и пошёл к врачу. Нашёл кабинет, а народу тьма тьмуша и все больные. И откуда берётся столько больных? Два чеса он ждал, чтобы попасть к врачу на приём. Все лезут и без очереди, ну а что же их мотыгой что ли отгонять. Идут знакомые, друзья знакомых, нужные люди, начальники, знакомые начальников, Витька это начало раздражать.
Он встал со стула и начел ходить по коридору. Успокоился когда  подошла его очередь. Постучал как вежливый в дверь и заглянул:
- Можно к вам доктор? – проговорил нерешительным голосом Витёк.
- Да-да конечно, входите - ответил доктор и на несколько минут оторвался от своей писанины, взглянул из-под очков на больного. Больной вошёл в кабинет и остановился посередине.
Он не знал что делать дальше и по этому ждал приказания от врача.
- Что же вы встали – продолжал врач, - вон топчан, прошу вас садитесь, ноги у вас не болят, наверное замучились ждать а?
- Да уж к вашему брату трудно попасть без…- и он замолчал, не стал продолжать этот разговор, к тому же он уже был у врача.
- Ну-с на что жалуемся? – спросил Доктор. – Что болит?
- У меня это доктор… Начну с начала. Я месяц тому назад попала в аварию, сильно переживал, даже в шоковом состоянии был.
Вот сплю и каждую ночь мне сниться всё один и тот же сон, как моя машина врезается в другую, я просыпаюсь среди ночи весь в поту, меня всего трясёт, кошмар какой-то, кончиться ли это когда-то, помогите доктор, на знаю что делать.
- Понятно, гетерофилотепия, сложная болезнь, возвращение памяти в прошлое время. Надо лечить, займёмся вашим лечением.   
- Чево, я не понял что у меня? – удивлёно переспросил Витёк он впервые услышал это слово и оно его поразило, такое странное.
- Обьесняю по колхозному – продолжил доктор. - У вас остановка памяти, вы запомнили то что видели и  теперь эту картину надо убрать из вашей памяти, так будет понятней. 
- Да доктор что хотите делайте, а чтобы оно мне больше не снилось.
- Я вам назначу препараты, вы их будете принимать, постепенно ваша память забудет этот случай, и вы станете нормально спать.
- Я вам верю доктор, а то этот сон меня просто заел.
И доктор опустил голову над карточкой, стал что-то быстро карябать шариковой ручкой на бумаге, отмечая в ней. Витёк сидел и рассматривал кабинет. Выбеленные стены. Шкафчик, а в нём –баночки, скляночки, папки с бумагами. На шкафчике, аккуратные

                283
горшочки с цветами. В углу на стене вешалка. На подоконнике –
кактус. На столе лежала стопа карточек, фонендоскоп,-(прослушивать дыхание), тонометр - (измерять давление) стакан в стакане термометр. И самое интересное это картина на стене, большая зёлёная поляна, а посередине дитё собирает цветочки.
- Доктор а кто это рисовал? – спросил Витёк всматриваясь в картину.
- Что нравиться? – спросил доктор и продолжил. Это одна моя пациентка. Судьба у неё была очень тяжелая. У неё дочка был лет 5. заболела раком и умерла. А она тронулась умом, ну а вот картины рисовала как настоящий художник. Талантливая женщина. Я её лечил, а она не выдержала тоски по дочери и в один прекрасный день представила себе, что она птица, умеет летать, встала на подоконник и полетела. А картина как память об ней.
- Жалко – вздохнул Витёк, всматриваясь в лицо девочки.
- Да, у каждого своя судьба и изменить её мы не можем, нет. 
Вот пожалуйста – и доктор протянул Витьку листок – там рецепт лекарств которые вам надо пить, зайдёте в обтеку и купите, ну зовите следующего больного, а то скоро обед, время уходит. 
- Спасибо доктор, век благодарен буду – кланялся Витёк.
Выйдя из больницы Витёк увидел аптеку, вошёл в неё. Протянул фармацевту рецепт. Фармацевт взяла рецепт в руки, почитала и исчез за дверью, появился через минуту с таблетками.
- Вот пожалуйста всё что вам приписали – ответил фармацевт протягивая Витьку таблетки в блестящей шершавой упаковке.
Витёк оплатил таблетки и вышел из аптеки на улицу.
    Месяц пил горькие таблетки Витёк, помогло, кошмарный сон больше не всплывал в его памяти.
 Юля работала продавцом в магазине. Работа трудная надо постоянно находиться на ногах. Витёк так и занимался ремонтом старых машин. Покупал старые машины. Менял крылья, зачищал ржавчину, делал покраску и гнал на авто-рынок. Покупал машины развалюшки за 10ты, а после починки ставил цену 30ты. Что-то уходило на строй материалы ну и на хлеб немного оставалось. 
  Андрюшина жена работал на верху, подыскала участок для дома, купили землю. Стали свозить строй материалы, работа закипела, зашевелилась, наняли строителей, денег стало катастрофически не хватать. Поедут на базу за кирпичом, спросят цену, в один день такая цена, на следующий день скок - уже выше, как быстро растёт. Доски, шифер, гвозди, о-о-о на постройку дома надо много денег.
Витёк работал не покладая рук день и ночь, но этого было мало.
В один прекрасный день ему позвонил старый знакомый Череп.
- Здорова братан как твои дела? – спросил спокойным голосом Череп, он подготавливал его к особому разговору.
- Да так много работаю, спина болит, а ты что хотел?

                284
- Дело есть, но по телефону не стану трепаться, завтра утром встретимся у тебя в гараже, ты будешь там?
- А какое дело то? – ты хоть намекни что ли. 
- Нет я же говорю что по телефону не буду, встретимся и поговорим.
       Утром Витёк пришёл в гараж. Открыл ворота, из гаража потянуло свежей автомобильной краской. В центре стояла «05-ая» модель «Жигулей». Витёк подошёл к машине и прикоснулся к краске пальцем, палец не прилипал, краска высохла, он свободно скользил по окрашенной поверхности. Машина была готова для продажи. Ярко-белый цвет приятен глазу. Витёк взял со стола ветошь и стал протирать лобовое стекло. В гараж заглянул сосед Евгений.
- Здоровеньки буллы – начел он своим расчудесным украинским акцентом. О-о-о красавица – растянул он, покачал головой и зацокал языком, таким звуком зовут к еде маленьких поросят. И прикоснувш-ись к машине ладонью, погладил ее, как гладят женщину. Хороша, кода погонишь на базар блондинку а? – он все машины считал женским родом и по этому относился к ним с уважением.
- Наверное в это воскресение, посмотрим как получиться, тут заказы поступают и поступают я не успеваю с ребятами, только сделаешь одну машину, как уже другую гонят. Загружен по самые уши.   
- Понятно, а то я хотел тебе работёнку подкинуть. Дружёк спрашивал.
- Не Евгенич – замахал он в разные стороны головой, - я сейчас не могу, вот рассосётся клиентура, может тогда.
- Ясно, ну бывай, а я на дачу сейчас с тёщей еду - выговорил он печально, как будто он ехал не отдых, а на каторгу в Сибирь.
- О-о тебе крупно повезло, - хохотнул Витек, - скучно не будет.   
- Да уж, счастье не за горами, оно здесь, рядом с нами – ответил он Витьку в стихотворной форме и направился к выходу.
Он покинул гаража, а Витёк продолжил натирать ветошью стекло.
Чем дольше Витёк тёр стекло, тем оно становилось чище, до такой степени он натёр его, что тряпка скрипела по стеклу. В гараж заглянул его бывший друг Череп. Они давно уже с ним не общались, после отсидки, всё как-то времени не было к тому же у Витька теперь семья, надо было работать, другая жизнь, другие заботы.
 - Вижу ты занят делом – заговорил Череп, - о-о молодец, «тачка» - машинка сверкает прям как бриллиант. Чья? – поинтересовался он.
- Да пока не чья, в воскресение на базар погоню, кто купит того и будет, я её подчепурил, красочкой покрыл, нравиться а, мне и самому приятно заниматься этим делом, скучно не бывает.
Череп обошёл вокруг машины, оттянул дворник чпокнул обратно, открыл переднею дверцу, нагнулся и заглянул вовнутрь салона.
- Да в салоне то не очень, - выговорил он и посмотрел на спидометр, - о да она прошла уже не один круг, Витёк ты когда погонишь хоть спидометр скрути что ли, а то как глянут сразу шарахнуться от неё.

                285
- Я такими делами не занимаюсь, у меня всё честно.
- И давно это ты стал таким? – спросил череп и как-то с ухмылкой
посмотрел на Витька. А ведь раньше ты не был таким Витёк а, помнишь, как мы с тобой заправляли делами, а ты изменился. Нет, ну машины чинить это конечно дело благородное, я не чё не говорю ну а как с деньгами то, хватает на масло с хлебом, - и он улыбнулся.
- Да ни чё живём, однако ж хлеб не просим свой жуём.
- Понятно, я вот о чём хотел с тобой побазарить, тут у меня один крутой знакомый появился, он хочет машину себе хорошую но не дорогую, я ему пообещал. Мол это моё дело я достану.
- А где ты достанешь, - удивился Витек – ты же сам мне жаловался что у тебя работы нет, чё заграницу поедешь? В германию и оттуда пригонишь тачку, так ты же судимый кто тебя туда пустит.
- Нет достать то я достану, но без твоей помощи тут не обойтись.
- Ну а я то тут при чём у меня нету дорогих машин, это же не салон по продаже джипов и прочей накрученной техники, я ремонтирую.
- Слушай даю такую раскладку – план, хочешь входи в долю, а хочешь нет, но лучше бы конечно чтобы ты помог мне, так будет надёжнее к то му же я тебя давно уже знаю, ты не сука чтобы трепаться. Короче мне нужен проверенный надёжный человек. Я угоняю джип, пригоняю его к тебе, от тебя требуется только одно, ты перебиваешь номера и перекрашиваешь его в другой цвет, сечёшь.
  Витёк опустил голову и стал молчал рассуждать в уме: «Так снова кременал, Череп хочет затащить меня в эту навозную жижу, я только что освободился, отошёл от этих дел, а тут снова он со своим делом, ну что отказать ему что ли – обидеться, да к тому же деньги на постройку дома нужны, а где их столько заработаешь, а тут такое дело, да и деньга наверное не малая, машина то дорогая, мильён наверное стоит». – Когда хочешь пригнать машину – заговорил Витёк и зыркнул на него острым взглядом, - он всё разложил по полочкам, отказываться было глупо, к тому же не он будет угонять джип а его погонит Череп и если накроют, то Черепа, а он останется в стороне, он мало чем рискует, ну да, загнать, перебить, перекрасить, но это же не угонять, там намного больше риска. – Так, когда ты хочешь.
- В пятницу, ночью, примерно в 1ночи жди меня в гараже, я угоню со стоянки и сразу его к тебе – ты закрываешь, тебе только надо будет сделать малость: перебить номера и покрасить в другой цвет, сечёшь, и желательно сделать эту работу в эту же ночь, сможешь? Витёк стоял молчал, он думал. «Попробую, дело серьёзное»
- Витёк ты знаешь какие бабки он мне обещал, мы с тобой пополам поделим, чё зря корячиться за три штуки под машиной, а тут сразу кучу денег заработаешь, мне как только предложили я понял что ты не откажешься и поможешь, мы же с тобой старые кореша – и он
хлопнул его по плечу, - ну всё договорились да в пятницу в 1ночи.

                286
Череп ушёл, а Витек присел на корточки и снов задумался:
«Правильно ли я поступаю, подставляю семью, а в вдруг не получиться и нас накроют, опять посадят, ой не знаю не знаю, но деньги то нужны на строительство дома, а где столько взять? Выходит что надо идти на риск, Череп ах Череп, ты только не подведи, ведь в этом деле то от тебя всё зависит как пойдёт».
  Вечером Витёк пошёл домой, он теперь жил отдельно от матери – снимал квартиру. Жена заметила что он печальный, спросила его:
- Что случилось Вить, ты какой то не такой, то всегда весёлый приходишь а, чё загрустил? Машина не продаётся да не приживай ты я в магазине заработаю, чай с голоду не помрём – утешала она его.
- Да нет, не чё, всё нормально, простоя сильно устал, подогрей ка ты мне лучше супчика. Витёк промолчал, он не стал говорить Юле о разговоре с Черепом, он не хотел огорчать Юлю, зачем.   
     В воскресный день он встал рано в 4 утра. Пошёл в гараж, из гаража выгнал «05 Жигули» отремонтированную тачку и погнал на базар. День был чудесный, народу тьма тьмущая, столько же и машин. Все ходят, спрашивают: «Сколько стоит?» Базар это такое дело два дурака собираются, один - продаёт, другой - покупает.
Стал и Витек в одну шеренгу, а длинна колонны 500 м. И конца не видать. Ближе к обеду подошёл мужичек с ноготок маленького роста, на голове лысина, по кроям головы ещё немного остался волосяной покров. Одет в белый свитер и брюки с зелёными полосами. Нос длинный как цапли, руки короткие, шеи почти нету, голова  прикреплена прям к туловищу, глаза как у рака выпучены, он ими по машине туда сюда водит, видать осматривает товар.
- Чё дядя нравится машина, так бери, не дорого отдаю, всего за 30штук цена нормальная, к тому же машина только что из ремонта.
- Сколько прошла? – поинтересовался мужик и открыв переднюю дверцу заглянул во внутрь, на панель приборов и ужаснулся, - о-о так много ей наверно не менее 25 лет, да.
- Не угадал отец, 12л. Я же говорю, машина с ремонта, ты на спидометр не гляди, он поломан. Хочешь мы с тобой прокатимся по дороге, и ты сам увидишь, как она себя ведёт. Ну что поехали.
- Ты же сказал что машина с ремонта, а спидометр сломан как же так.
- Да спидометр не работает, а всё остальное в полном порядке.
- Врёшь ты, знаю я вашего брата, чё это с трудом вериться, мне недавно бензопилу продали, говорили что новая, я три раза завёл и поршень сгорел, все вы норовите обмануть покупателя, ладно уговорил, давай проедем пару километров – согласился мужик на испытание «Жигулей» и сел за руль, Витёк с боку.   
Мужик завёл машину, муфта легко выжалась, машина тронулись плавно. Проехали до перекрестка, потом развернулись, мужик разогнался и резко затормозил - проверил тормоза, вроде работают.

                287
Доехали до пункта, где оформляют куплю-продажу.
- Машина хорошая ну скинь хоть пару тыщёнок а, – повернувшись он обратился к Витьку и так просяще посмотрел на него.
- Не я и так занизил цену, такая стоит 50т, а я тебе за 30т куда ж ещё.
- Ну скинь, у меня бабка хочет съездить на Дон к сестре это будет ей на подарочки. Уважь человека, давай за 28т ну что тебе, а мне радость, не жадничай сынок – теребил его душу дед.
- Ну дедусь только ради твоей бабуси делаю скидку, ладно уговорил «мёртвого» 28т пошли заключать договор о купле продаже.
Документы быстро составили за 20 минут. Дедок отдал Витьку деньги и Витёк пересчитал, сунул их в карман подальше и вышел на улицу, осмотрелся и не оборачиваясь поторопился к остановке.
- Ты где живёшь-то а, - спросил его дед догоняя на машине.
- Я то, в Краснооктябрьском районе, а что?
- Так садись подвезу, чё пешком то, я на 7 Гвардейской почти рядом.
- Спасибо – ответил Витёк и сел к деду на переднее сиденье.
Ехали, разговаривали о жизни, больше всего говорил дед, он рассказывал Витьку, как он живёт с бабушкой, а Витёк всё больше молчал, его мучило то дело, которое он должен будет сделать в пятницу, он строил план, прокручивал его у себя в голове.
- Всё, приехали, мне сворачивать – неожиданно выговорил дедок.
- Да спасибо – ещё раз поблагодарил Витёк и махнул головой.
Дед уехал, а Витёк сел на троллейбус «8» и поехал дальше.
Зайдя домой он разделся, зашёл на кухню, нашёл кастрюльку со щами, налил тарелку, покушал, после ужина пошёл в спальню. День  был суетным и по этому, как только он прилёг, то тут же сразу уснул. Снились ему цветы, белые ромашки и маленькая девочка, ту что он видел у доктора на картине, красивая девочка, да и картина…
Всю неделю Витек не работал, гараж был пуст, он помнил о договоре с Черепом, что тот пригонит тачку в пятницу.
 Пятница, утром всё началось с того, что Юля сожгла яичницу. Кушали макароны, отваренные в хлорированной воде. Витёк сразу предупредил Юлю, что у него сегодня очень много будет работы, машину привезут разбитую, и её надо будет восстановить за ночь, так хочет хозяин, так что пусть она не ждёт его домой, без него.
До обеда Витёк был дома, а после обеда ушёл в гараж. 
Когда Витёк подошёл к горожу, то он увидел ребят, те уже были там.
До самой ночи они сидели в гараже, так сказать прохлаждались, занимались разбиванием «баклуш» резались в карты, покуривая сигареты. Витёк 7 раз остался дураком и друзья по 12 раз. Где-то к 12:30 послышался гул мотора, Витёк приказал своим хлопцам открыть гараж. Ворота распахнули, и они увидели «Джип» красного цвета, за рулём сидел Череп. Он заехал в гараж, заглушил движок, открыл дверку и выпрыгнув из «Джипа» скомандовал:

                288 
- Ворота, ворота закрывай, чё телитесь – прикрикнул он на них.
 Ребята кинулись к воротам и резко сомкнули их. Череп присел на скамеечку рядом с Витькою, восстановил дыхание, успокоился,  сердце его сильно колотилось, понятное дело, страшно всё же, а вдруг накрыли бы менты, сейчас за угон дают 2 года. Он достал из кармана сигареты «Ява» и закурил. По гаражу, волнами, поплыл табачный дым, его потянуло в вентиляционную трубу. 
- Всё прошло отлично – выдохнул он изо рта синюю струйку дыма.
Теперь ваша работа ребятки, не подведите мою грешную душу.
Да техника хорошая, но сразу не заводится, выкобенивается, я его открыл отмычкой, ключ в стартер - штрык, а там система супер пупер, 7минут крутил я его мозги, а всё же сломал код, завёл гада.
- Красавец, наверное и стоит много а?
- А то 2 мил. Нам с тобой столько и за всю жизнь не закалымить.
Помнишь как на рынке заправляли, а навар какой был а, капли.
- Всё быстро за работу - приказал Витек, и ребята кинулись каждый к своему месту. Витёк взял в руки инструмент по исправлению цифр и стал выстукивать – менять цифры. Это очень кропотливая работа и
она требует сноровки, не всякий может сделать такую ювелирную работу. Но Витёк был мастер на все руки, он быстро вникал в дело.
- Ладно, я пойду, а вы тут трудитесь, Витек, как сделаешь, тогда позвонишь, я буду дома, выпустите меня – ему открыли двери, и он вышел из гаража. Ночь, тёмная ночь дона для тёмных дел.
Всю ночь ребята трудились, стучали, красили и к 8:00 утра машина уже была не красная, а чёрная и номера были совсем не те. Так что «Джип» теперь было трудно распознать, ну если только лупу взять и пристально приглядеться, но кто будет на дороге рассматривать лупой цифры, кому это нужно? Они же как делают: остановили, спросили, если водила засуетился, за волновался, значит что-то не так, тогда начинают досконально проверять, а так не, не увидят.
Ещё день краска сохла, к вечеру Витёк позвонил Черепу. Разговор был коротким, они обменялся всего лишь парою фраз. 
- Товар готов, можешь забирать – доложил Витёк дружку.
- Хорошо ближе к вечеру подойду, примерно в 20:30 чтоб по меньше глаз было, жди – ответил Череп и положил трубку.
  Как и договаривались, он пришёл в назначенное время. Постучал в железную дверь за ранее оговорённым сигналом. Витёк впустил его.
«Джип» был готов. Череп даже как-то от неожиданности свистнул:
- О-о, здорово-здорово, не угадаешь, молодцы, ты смотри как вы его.
Ребята стояли в одну шеренгу в промасленных комбинезонах, засунув руки в карманы, молча глядели на Черепа. Череп человек достаточно привередливый, он попробовал пальцем краску:
- Нет, не прилипает. Так Витек я гоню тачку к клиенту, как только он отдает мне деньги я сразу же к тебе, добро.

                289 
Череп сел за руль «Джипа», ребята открыли ворота, он выехал из гаража и поехал к клиенту. Резина на колёсах так и шипела.
Клиент сидел на кожаном диване, ждал, когда машина появиться у него перед замком, попивая белое вино. Череп как только подкатил к воротам его усадьбы, ворота сразу же открылись без всякой просьбы. На встречу вышли два здоровенных мордоворота или проще сказать, кухонных шкафа с оружием на боку и пропустили его, махнув рукой в направлении замка, мол – давай трогай, там ждут.
 Витёк подкатил на «Джипе» прямо к парадной лестнице. Он увидел что с верху, по лестнице к нему спускается хозяин. Тот подошёл к «Джипу» и поздоровался. Череп вылез из машины и стоял рядом.
- Да машинка что надо – и хозяин положив ладонь на капот похлопал по железу, раздала глуховатый звук. Так Нестор – махнул он дворецкому рукой – давай тощи сюда скорее чемоданчик будем расплачиваться с клиентом за его работу, правильно я говорю – и он повернулся лицом к Черепу мягко улыбнулся. Глаза, его серые глаза что-то таили в себе не очень хорошее, хотя разговаривал он вполне интеллигентно, все они – богачи прикидываться «овечками».
Череп как-то скромно пожал плечами: «Да, желательно бы».
 Лакей в черном костюме исчез, зашёл в замок и уже через минуту вышел с чемоданчиком в руках. Он спускался к ним, отстукивая по ступеням торжественный марш, вручение вознаграждения за работу.
- Сэр, вот чемоданчик – произнёс он строго и протянул его хозяину.
- Ну вот тут всё – заговорил хозяин забирая чемоданчик у лакея из рук. Здесь 500т я думаю что этого хватит вам, - и он протянул чемодан Черепу. Тот взял его обеими руками и как-то жадно вцепился в него, скупо выговорил: «Приемлемая сумма».
- Вы не довольны? – спросил его хозяин, я вижу на вашем лице не улыбку радости, а серьезности, у вас морщины на лбу сжались.
- Я пессимист – ответил Череп, по мне радость так это когда много водки залито в моё тело, а так я всегда скучен и хмур.
- М-да, но что ж спасибо за роботу. Можете идти – и хозяин махнул рукой одному из «шкафов» приказал: - Так гостя проводить до ворот, машину в гараж, и  пожалуйста прошу вас не ставьте только её грязную, а то если вам не прикажешь так вы сами не догадаетесь, помойте её, пожалуйста, я не люблю когда хорошие веши заляпаны грязью, а мне ещё надо принять джакузи, кстати Нестор ты налил мне воды в джакузи? Ещё нет, так поторопись я уже иду.
- Да я понял вас Николай Игнатьевич, всё сделаем, не беспокойтесь – ответил «шкаф» с пистолетом на боку, садясь за руль «Джипа».
Черепа проводили за ворота усадьбы, деньги были у него, теперь он был свободен. Около чала он добирался до трассы, там он поймал попутку на ней и добрался до города. А как только добрался, сразу позвонил Витьку. Витёк в это время смотрел телевизор.

                290
- Витёк это я Череп завтра утром я подойду к горожу, мне отдали…
   Утром Витек встречал Черепа возле гаража. Он сидел на ящике из под помидор и курил сигарету. Череп вывернул из-за угла, подошёл.
- Здорова – и он протянул руку Витьку, тот протянул ему в ответ.
Рукопожатие было не долгим, они быстро разжали руки.
- Чё где «капуста»? – спросил он у Черепа о деньгах за работу.
- Зайдём в гараж, я же не буду тут рисоваться, - и они зашли.
Череп вытащил из кармана полиэтиленовый свёрток и протянул его
Витку, тот принял в руки и покрутил его в руках.
- Да, тут 200т – проговорил он – не удивляйся что так много, хозяин больше всего платиться за молчание, не же ли за работу, понял. И ёщё, будут заказы, мне снова придётся обращаться к тебе, ты как?
- Я за хорошую оплату труда – ответил весело Витёк.
- Ну вот и договорились, как только появиться работёнка, так я сразу тебе звоню, ага, всё давай трепаться не буду, вы тут делите, а мне надо по своим делишкам, есть тут у меня одна «краля» надо навестить её, скучает по мне, надо бы серёжки ей золотые купить, - и Череп пожал Витькину руку быстро покинул гараж.
Всё остальное время Витёк и его помощники делили деньги.
И даже на радостях купили бутылочку «бесовского пойла».
Вечером Витёк принёс домой деньги и положил в кухне на столе перед Юлей. «Вот смотри сколько мне дали за ремонт машины – сбрехнул он». «Ой так много, что машина была дорогая, да» - спрашивала Юля, а сома собирала деньги в руки. – Надо бы их спрятать, это на строительство нашего дома пойдёт – говорила она как хозяйка, и аккуратно собрав их, шла прятать.
   Благодаря Черепу жизнь Витька и Юле полегчала, теперь навары стали солидные, денег в доме было более чем предостаточно. Юля толком то и не знала откуда они берутся, она просто брала их у Вити и прятала, заворачивая их бабским манером в платочек.
  Дом строился, Андрюха командовал строительной бригадой. Всё было доверено ему. Жена у Андрюхи работал где-то в большом заведении, и она теперь помогала Витькиному бизнесу, она заверяла печатями документы на машины, которые угонялись, так что теперь было очень трудно придраться к ворованным машинам. Раз в месяц или в два месяца Череп загонял Витьку новую дорогую тачку, Витек трудился над ней, и она выходила из его гаража новой, с новыми документами. И пошла работа. Витёк и сам не замечал, как с каждым днём он погружался всё ниже и ниже, совесть его совсем престала грызть, а как говориться потеря совести - значит потеря Бога, чего уж можно придумать хуже. Деньги стали его полновластным «божком» идолом, которому он готов был кланяться в ножки. Деньги есть, - значит и всё остальное будет – так думал он и жил на шикарную ногу, теперь у него у самого появилась крутая машина.

                291
«Джип Мицубише Паджера» с большущими колесами, как у грузовика. Колёса были покрыты хромом, они так отсвечивали зеркальным блеском, что в них можно было смотреться как в зеркало. Салон машины был настолько просторный, что в нём можно было плясать, калинку-малинку, что иногда он и делал, когда заезжал в дом терпимости. Любил он гульнуть с шиком, а что деньги есть, брал сисястых девок, водки два ящика и по городу разъезжал на нём как король, вот она свобода. Не-е-е, он сам теперь не работал, да и зачем, за него работали холуи – нанятые бомжи, кстати хорошие специалисты, каждый их них отсидел по 5 лет за разбой и воровство, а им то что, лишь бы еда да водка была. Появилась и наркота – чума  20-го и 21 века. Там где деньги там и наркотики – это закон. И Витёк втянулся в это, стал приторговывать гадостью, иногда даже и сам пробовал, он был средним курьером. Ездил далеко в один прекрасн-ый аул, там брал у одного «знакомого» человека пару килограмм «хорошего» товара и привозил к себе в город. Развозил по точкам, мелким торгашам, а они делали дозы и продавали. Ну а если он натрескавшись водки добавлял ещё к этому и наркотик, то его несло, крышу значит срывало, чисто по-русски - дурел. Он хватался за пистолет и начинал стрелять в маленьких гадких чертенят, так ему казалось. Короче, погибал парень, засосала его эта гадость, но он этого не замечал. Как-то раз они поехали за «товаром» вместе с Черепом. Скучно одному, вот и взял его Витёк с собой, вдвоём всё веселее. Череп человек веселый, анекдотов много знал, анашу попыхивал, с ним было не скучно. Как закурит эту гадость, вся машина воняет ею. Всю дорогу они проболтали о деньгах да о чудном зелье. Ездили они за ним в краснодарский край. Там солнце ярче светит, да и теплее, в горах мак растёт целыми плантациями, вот она «сказочная» страна, о которой рассказывала бабушка ему в детстве, что тут бананы растут на деревьях и чудные цветы. Да уж, мак вообще чудный цветок, думаю что наркоманы со мной согласят-ся, сколько не ищи, а он всё же лучше, а всё дело в его чудодействе-нной силе, уж очень он заманчивый. И рвут его и сушат и продают, всем желающим увидеть розовое небо, сиреневые облака и голубые берёзы. Витёк с Черепом въехали в одно горное селение. Курманбет - человек спокойный, немного полноват, седая борода округлой формы подёрнутая серебренной нитью, на голове округлая голубая шапка - тюрбан, и халат расшитой золотой нитью, ему друзья привезли из Дамаска, дорого стоит. Он часто улыбается, иногда по делу, а иногда и просто так. Он любил Витька и по этому сразу делал шашлык, плов, хачапури, и всё остальное, а как же, клиент прибыл, надо дорогих гостей угощать, вином потчевать, кальян. В первый день Витёк отдыхал и Курманбет ничего у него не спрашивал, не прилично. Только на  второй день, за зелёным чаем начинали

                292
разговаривать о товаре, о его цене. Витек передавал ему деньги и Курманбет подзывал к себе человека, что-то говорил ему и тот, согнув спину убегал, через час приносили тавра. Витёк раскрывал его и пробовал на язык – так принято, и удостоверившись, что товар хороший продолжал свой отдых. Вечером приводили танцовщиц, - молоденьких девочек в красивой одежде с бусами из монеток на шее, голыми животиками. И они начинали танцевать, позвякивая монетками, повиливая бёдрами и животиком. Завлекая к себе взглядами. Ох и девушки так бы и кинулся. Вообще-то Витёк был амбициозным человеком, он любил шикарную жизнь, развлечения и всякого рода сюрпризы. Одним из сюрпризом стало то что хозяин обкурившись анаши, под настроением подарил ему одну из танцовщиц. Витёк был удивлён такому подарку, и благодарил:
- Да куда же я её возьму, у меня же жена дома, что я буду с ней делать, я бы с радостью, но боюсь что это не возможно.
- А то ты не знаешь что делают с хорошенькими танцовщицами э-э, – лицо его становилось весёлым и он заливался хохотом, добавлял: - будет танцевать тэбе пэрэд сном, если захочешь, а-а джигит, давай вставай танцевать иди, иди скорее к нэй, видэшь она завёт тэбя к себе, вах ну и глаза, персики, «тара тира там» - пел он на своём родном языке песенку и ходил вокруг танцовщицы как старый лис, что-то выкорячивал пальцами к верху и зыркал на неё глазами...
- Не прости Курманбет, я не могу взять такой подарок, конечно она прекрасна слов нет, но у нас нельзя иметь много женщин.
- А-а-а чушь, ви русские жядные – говорил он с акцентом, - вот по этому и не можете дарить женщинам счастье – и он махал рукой. А мы щедрые, вот по этому у нас можно иметь много жён. И он  приплясывал. Веселье продолжалось до 4 утра, а когда все уставали то ложились спать. Ночью Витьку снился сон, как она со своей Юлей встречается на берегу Волги, и шум волн заглушает всё остальное.   
Утром они вставали, покушали, попрощались, сели в машину и…
Курманбет спрашивал: - Э-э а как же Зура? Ми же вчера говорили.
Та стояла в стороне, возле дома, в ожидании что её возьмут с собой.
Витёк вздыхал и отвечал: «Прости, но я не могу её взять с собой, ну сам пойми, вот я её привезу дамой, что моя жена подумает, да к тому же я люблю свою Юлю, нет оставь её себе, пусть тебя развлекает.
- Смотри девушка самый сок, вах красавица, другой такой не найдё-шь. У меня их уже 7 немного трудновато становиться. Витёк улыбнулся и тронул. А Зура – танцовщица шла в дом, нет, не взял её Витек, а она так хотела с ним поехать, посмотреть мир. Ехали три ночи. Как приезжали домой, ложились отдыхать и отсыпались. На следующий день расфасовывали товар и везли по точкам, так и жил Витёк. Ворованные машины, наркотики, так может быть всё и шло если бы не случай. Это случилось поздней осенью.

                293
Деревья тогда были желтые, как будто их кто-то золотой краской покрасил. Зеркальные лужи набирались небесными каплями. Солнца почти не было видно. За редким случаем, оно высовывало из тучи свою мордочку и тут же снова пряталось, как будто оно с кем-то играло в прядки, может с луной? Её дальней родственницей по галактическим кровям. Собаки сидели в конурах и свесив лохматые уши печально рассматривали, как косой дождь сечёт по земле, приминая траву. Стены становились мокрые, они набухали. Дождь шёл почти каждый день. Редкая птица отваживалась пролететь под дождем, подмочить свои перья, никому не хотелось, да и за чем. Так если какая глупая ворона пролетала, в основном все сидели по конурам, гнёздам, квартирам. После таких дождей обязательно должны бы лезть грибы, и лезли, если кому не лень, то он ехал за Волгу на катере и там, в густых лесных чащах находил их в пребольшое множество. Ну а вот Витёк почему-то не любил грибы.
Больше всего он любил колбаску, помидорчики и чехоньку с пивком.
Появился у него сосед. Купил рядом с его гаражом, гараж мент, звание - маёр, он оказался следователь, это насторожило Витька. Все они не простые, есть в них что-то лисье, уж очень любят они всё разнюхивать, следопыты. А значит человек всё примечающий, и стал он замечать: глаза бы ему выколоть, что в Витькин гараж каждый месяц заезжает новая машина, почему, откуда? – возникали в его голове вопросы, и стал он копать под Витьку, работа у него такая, правду искать. Ведь не может же человек каждый месяц покупать новую машину, как бы он ни был богат, но чтобы так растачивать деньгу, не, не один нормальный богач не будет каждый месяц менять машину. Долго он следил за гаражом, расспрашивал людей, и всё узнал про Витьку: чем он раньше занимался, ему соседи рассказали. И он, как настоящий мент сообщил своим ребятам, они установили слежку. Два месяца следили, и выследили. Как-то раз угнали у крупного бизнесмена «Порш» хорошая машинка и дорогая. Пошла информация об угоне. Ну и засекли этот «Порш» как раз возле Витькиного гаража, случайно, такую машину трудно не увидеть, она приметная, их всего-то по городу три штуки ездит.  Сделали засаду. Ночью, как это он обычно делал, Витек пришёл в гараж, чтобы на машине номерки перебить, кроме него ни кто это не мог сделать, чтобы всё было чин чинарём, не одна собака не подкопалась. Витёк зашел, разделся, взял инструмент и стал исправлять цифры. Кто-то постучался, Витёк ничего не подозревая, взял да и распахнул с дуру дверь не спросив: кто там.
И как только дверь открылась, он сразу получил удар в нос. Упал на землю. Шум, гам, он ничего не понимает что происходит. В гараж забежало человек десять все в чёрных костюмах в масках в бронежилетах кричат как сумасшедшие:

                294   
«Всем лечь на землю, руки за голову, пошевельнётесь - стреляю».
Работников положили на землю. Начали обыскивать.
У Витька в шкафчике нашли пистолет, следователь подошли к Витьку и спрашивают у него:
- Откуда оружие? Вы знаете что за незаконное хранение огнестрельного оружия есть статья, вам светит не мене 5л.
Витёк отвечает: «Это не моё, меня попросили спрятать».
- Кто попросил? – допытывается мент, показывая ему пистолет.
- Один мой знакомый товарищ – лепетал испуганный Витёк.
- Имя? Где живёт? Как его найти? – сыпался вопрос за вопросом.
Покопались ещё в углах, и нашли 150г героина. Начальник понюхал и к Витьку снова спрашивает у него:
- Это что? – и в харю тычет порошком.
- Не знаю – похоже на сахар, мы иногда чай тут пьём.
- Ты чё самый умный что ли, дуру решил гнать. Могу подсказать.
У тебя здесь в твоём гараже нашли героин, оружие и ворованный «Порш» ты вообще понимаешь, что можно с тобой сделать, тут не мене 15 лет светит, а то и на пожизненное. Ну чё будем отпираться, строить из себя святого или чистосердечное признание давать – и он так сурьёзно на него смотрит, ждёт искреннего раскаяния.
А Витёк с перепугу и не знает что говорить, зажал язык между зубами и лепечет что-то не впопад руганью:
 - Я не знаю, это не моё, меня подставили, суки навели легавых.
Скрутили Витька, «браслеты» на руки одели, и его бригаду тоже в «бобик». Жене только на следующий день сообщили, что произошло. Юля так плакала, так плакала, что полотенце стало мокрым, ведь дом уже почти был готов, они должны были в него вот-вот переезжать на днях, а тут арест, всё рухнуло в одночасье. Мать как узнала, так ей сразу стало плохо, сердце затарахтело, она – таблетки глотать. Брат Андрюха услышав эту новость, что Витька загребли, - перепугался, он подумал что и его повяжут как сообщника ведь они же как ни как родные братья, в храм пошёл свечи ставить.   
 Камера – это почти что дом отдыха. Кормят, одевают, всё по распорядку, но надоедает это однообразие, ой как надоедает.
  Витька водили через день на допрос. Следователю надо было раскрыть это дело любыми способами. У уважаемого человека украли машину. А Витёк ну ни как не идёт в сазнанку, молчит и всё как партизан. Надо же было его подельников узнать, кто угонял, к тому же ещё и героин. Где он брал героин? кто поставщик? Откуда  оружие? Вопросов было к нему о-о-чень много.
    В камере предварительного заключения Витька встретили холодно. Кто-то шавкнул на него: «О ещё один калач, э-э ты кто?- раздался с нар из самого угла голос, - за что взяли?
- За красивую жизнь – ответил Витёк.
- Это как?
                295            
- Жил красиво, люди позавидовали, ну вот я оказался здесь.
- Понятно, деньги любишь да? – продолжал мужик вставая с нар.
- А вы нет? – задал вопрос Витёк.
- Мы все здесь случайно, уж очень деньги любим. Да к стати меня зовут Бригадир, я по шестой ходке в зоне, раньше бригадиром строй бригады работал, твоё место вон там, рядом с фуфлонщиком – и он указал пальцем на нары, - будешь мне чай приносить.
- Может ещё за одно и носки стирать, я не против – прошипел недовольны голосом Витёк и заломив пальцы затрещал суставами.
- А ты я вижу ершистый чувачёк, с гонором, туговато тебе придётся здесь с таким характером. А носки мне Няня стирает да – и он посмотрел на зачухонца сидевшего на пороше, - так что опоздал.
     Утром Витька вызвали на допрос. Шли по коридору, дверь за дверью проходили, останавливались, часовой командовал перед каждым открытием новой двери: «Лицом к стене, не оборачиваться». Железные, решетчатые двери с замками хлопали по нервам.
 Завели к следователю. Кабинет как кабинет, стол, шкаф - набитый доверху бумагами, стул и над головой, на стене, портрет президента.
- Садитесь – проговорил следователь.
- А я и так уже сижу, гражданин начальник – сострил Витёк.
- Н-да, это верно, тогда прошу на стульчик – пояснил начальник. 
Витёк сел, закинул нога на ногу и стал смотреть на следователя.
- Вы знаете за что мы вас задержали, но не это самое главное обвинение мы вам предъявим улик у нас предостаточно, так что срок вам все ровно отбывать, но нас интересует ещё кое что.
- Что именно гражданин начальник? – неохотно спросил Витёк.
- Нам нужны ваши подельники, что скажите.
- А ничего я вам не скажу, не знаю ни каких подельников, машину мне на ремонт пригнал один клиент, сказал надо отремонтировать, ну вот я и занялся её ремонтом, а тут ваши налетели, кричат автоматы наставляют, как будто мы враги народа, по голове прикладом бьют, непорядок, гражданин начальник.
- Хорошо, ну а как насчёт пистолета, героина, это вам тоже друг дал, да? Это же вы не будете отрицать. Вы же не глупый человек, вы хорошо знаете, что за хранение оружия и героина дают срок. Скажите
кто вам помогал в угоне машин, кто продавал героин? Вы бы могли нам помочь облегчить работу, ну и в соответствии мы бы в свою очередь сбавили срок наказания, всё полюбовно.
- Я же уже говорил: коробку в которой лежал пистолет мне принёс знакомый, да и то я не знал что это оружие, коробок и коробок, по чё же мне было знать что там, сказал что там важная вещь, вот и всё, да и не мог я отказать ему, он мне близкий друг.
- Ну а героин? Будете утверждать что это сахар и вы пили чай.
- Это не моё мне специально подкинули, когда делали обыск.

                296 
- Ну да конечно, 2 кг взяли и подбросили, да, не логично.
Следователь писал и писал, лицо его было строгим и недовольным. Витёк не ответил ни на один вопрос который он ему задал, ещё час он с ним повозился, а потом отправил обратно в камеру.
 В камере Витек сидел и обдумывал свои планы: «Да если действит-ельно повесят мне это всё, то выйдет очень много, может рассказать про героин, глядишь пару годиков скостят, а как же быть с оружием?   
Да лет 10 это мне точно светит, можно бы расколоться на героине, оружие – жалко Черепа не хотелось бы чтобы он сел. Ладно, если завтра вызовут, расскажу про герани – решил он для себя».
  Утром после завтрака, как и обычно Витька повели на допрос к следователю. Следователь как не странно был в хорошем настроении. Он шутил и улыбался. «С чего бы это» - подумал Витёк.
- Ну-с как спали, - спросил его следователь и взял в руки ручку.
- Спасибо гражданин начальник, нормально.
- Что решили, будете снова отказываться, советую раскрыться.
- Я открою вам одну тайну, я скажу что героин мой и даже сообщу где брал но и вы мне пообещайте что мой срок в тюрьме не будет превышать 6лет такой расклад устроит.
- О-о вы решили сообщить, это хорошо, вы – говорите, а я – пишу.
- Брал я его в Краснодарском крае, небольшой городок Джюмга хозяин добрый, Курманбет, вот вам я и открыл тайну.
- Да спасибо, мы тут на днях взяли человека он утверждает, что он ваш друг, и он признался, что передавал вам сверток, а был ли это пистолет или героин, это уже не важно, но самое главное что он признался, а для нас это главное, вы не хотите узнать его имя?
- Мне всё равно кто назвался моим другом.
- Да, его кличка Череп, это что-то вам говорит.
Витёк промолчал, любое лишнее слово могло повредить делу.
Значит они повязали Черепа и раскалоли, да точно, знаю я их методы, почки-цветочки, давление на психику и т д. и т п. разве устоишь против такой системы, раздавят как суслика из норы…
- Я в камеру хочу, гражданин начальник, я устал, можно.
- А пожалуйста, часовой уведите задержанного, - крикнул начальник - кстати Виктор Михайлович, он назвался тем самым клиентом который пригнал вам на ремонт машину «Порш» вы не удавлены этим а? Как вам такой расклад дела, у нас сегодня хороший денёк.
Витёк резко обернулся и презрительно посмотрел на следователя.
«Раскрутили значит клубочек, суки, будут скоро судить, быстро это они быстро» - подумал Витёк, но ничего не ответил следователю только скривил ухмылку, часовой толкнул его в спину: «Вперёд».            
     Как не странно но Витька больше на допрос не вызывали ещё месяц он сидел в предвариловке. Был назначен день суда. Все пришли на суд. Витёк сидел опустив голову, больше всех было ему

                297
жалко мать, жену и дочь. Он старался хоть как-то выкарабкаться, построить дом, начать нормальную жизнь, а тут так всё рухнуло.    Ему предъявили обвинение: хранение краденого имущества. Были выслушаны свидетели, прокурор давил на 15лет. Судья снисходите-льно отнесся к нему и дал всего ничего 8лет, как он и думал. После суда Витька погрузили в спец-газон и направили по этапу. Дороги, вагоны, мыкающаяся душа, думы о том: что могло бы быть всё иначе, не так. Попал Вите по распределению в лагерь для осужден-ых под Армавир. И потянулась его монотонная жизнь как у одиноко-го пса который заблудился на перепутье, седла что-то не так.
Тяжело без дома да ещё и в таких местах, где всё по распорядку: сон, подъём, обед, работа и даже отдых. Жизнь заключенного - это сплошная драма, и как правило у каждого своя история, если про всех писать, то бумаги не хватит. И все кто сидят как один твердят: «Всё больше сюда не попаду, больше не стану воровать». Проходит срок и снова сюда, толи это судьба то ли закономерность, кто-то сделан для хорошей жизни, а кто-то для плохой. И почему это так происходит. Ну ведь можно же жить нормально не воровать, не убивать, почему же не живём а? Ни кто не может ответить на этот вопрос. Учёные диссертации пишут о добре и зле, а толку то, человек - скотина, как был засранцем, так и остался им - это факт.
  Витёк привык к зоне, правда это плохая привычка. Он часто писал Юле письма: «Здравствуй моя дорогая, как ты живешь? У меня всё нормально. У нас погода изменилась, снег валит, всё занесло по пояс, не успеваем убирать. Мы тут занимаемся самообразованием, книги читаем Достоевского «Преступление и наказание». Как там дочь не болеет, как мама? Я очень соскучился, вы по чаше пишите мне. Кормят нас нормально, не то чтобы, но жить можно. Я работаю наладчиком моторов, мы их чиним. Начальник зоны хвалит меня. Скоро новый год, хотелось бы провести его с вами, но нельзя, сами понимаете. Заранее поздравляю вас и целую, ваш Витя».
 Такими тёплыми письмами Витёк давал о себе знать. Время тянулось. И каждый прожитый день отмечался Витькою на календаре крестиком. Начальство любило его. За хорошую трудовую деятельность ему подарили гитару, и он, долгими зимними вечерами брал её в руки и начинал перебрать аккорды: «Милая моя солнышко живоё». И как только Витек начинал играть и все сразу стихали, заворожено слушали его. А Витёк впадал в воспоминания, когда, будучи ещё на воле, как он проводил время с Юлей, ах какое это было время, чудное. Ребята тоже любили Витька, за его щедрость. Если из дома приходила посылка, то он делился со всем знакомыми, не ел под одеялом колбасу как некоторые. За это ему и кликуху дали справедливый. Начальникам что, лишь бы порядок был в зоне, без всяких там забастовок и провокаций. Две власти правят на зоне.

                298
Законная власть - менты и зековская - паханы. Так вот, ещё не известно какая хуже, та или другая. Паханы порядок держали строго, ни кому не давали спуску, как кто-то начинал бугровать, возмущать-ся: мол это не так. Ему сразу в зубы, по почкам и «перо» покажут он и смолкает, а-а на воле человек совсем другой. Ходит кичиться своей силой, а попади на зону, как мышь, ниже травы, тише воды. Много Витёк повидал за это время чудаков, и гавнистых и нормальных. В зону по разным статьям попадают. Даже иногда не виновных сажают, да и такое бывает. Вот недавно одного осудили. Так чё он рассказал. Жена его путалась с соседом, он её поколотил, а она подставила его. Ей надо было избавиться от него. Ну и что, она подожгла сарай колхозный и свалила на него. Он тогда был на председателя злой, он выгнал его за пьянку, а то возьми да и ляпни:
 «А-а так, тогда я вас спалю». Ну и вот, жена подожгла, а мужа посадили. Она теперь живёт с соседом припеваючи, а муж в тюрьме. Да печально, и такое бывает, а что поделаешь.
  Как-то раз в зоне случилось ЧП, но Витёк в этом не участвовал, группа заключённых сделала побег. Три дня ловили беглецов. Зону окружили краснопёрые с собаками. Три дня ни кто не выходил на работу. А этих чудиков поймали. Они в лесу костёр развели, есть захотели, барсука отловили, ну а сырым его есть как-то не в кайф,  по костру их и поймали. Не, бежать бесполезно, поймают - срок прибавят, глупая затея, Витьку несколько раз предлагали но он отказался, он так и сказал им: «Я что дурак, ну куда я побегу? У меня жена, дочь, ну прибегу я к ним, а меня схватят и снова сюда, не». 
  Письмами только и обходился Витёк скуку разгонял. Юля жила с дочкой отдельно, она часто Наташу привадила к бабушке и оставляя-ла её с ней. Брат Андрей жил в построенном доме, пока Витька не было, он смог без него закончить строительство. Время шло быстро. Витёк и не заметил, как срок его отсидки закончился. И его выпустили на волю. Как хорошо. Вышел он на свободу, глотнул глоток свежего воздуха, и чуть было не упал от радости, голова закружилась. Деревья зелёные, небо голубизной отдаёт, солнышко поблёскивает лучами, девушки в коротких платьицах задами повиливают, красота неописуемая. Сырце как барабан из груди выдаёт звуки – тудум-тудум. Ох как хорошо то на свободе, аж душа радуется. Вещь-мешок перекинул через плечё и дамой. Домой возвращался, думал о Юле и дочери: «Как они там, Наташенька уже наверное выросла, надо бы гостинец ей купить». Купил билет до Волгограда, сел на поезд и дамой. В поезде, аж до самого дома он - отсыпался, ни как не мог отвыкнуть, что он уже на свободе и ему не надо идти на обще-трудовые работы. Всё это казалось кошмарным сном, как будто и не было всего этого. Хотелось бы по быстрее всё забыть, еды хотелось домашней, пригаров, блинов.

                299               
А когда подъезжали к Волгограду, то Витек стал немного волновать-ся, ведь он столько лет не был в родных краях. Поезд остановился, вагоны стали открываться, из них посыпались валом люди с большими сумками, вышел из вагона и Витёк. Небольшая щетинка покрывала его лицо. На нём была уже не модная курточка, штанишки давным-давно потерявшие цвет. И вообще он смотрелся среди всего этого биглама, как белая ворона, уж очень он отделялся от толпы, да и не мудрено, время то ушло, мода другая появилась. Витёк как-то присмотрелся к людям и подумал: «Надо бы и мне хоть что-то купить современное». Увидел он неподалёку продавца кепок, ну он к нему: «Продай фуражечку мил человек, сейчас такая мода».
- А пожалуйста – говорит он ему, - выбирай – а у него их целая стопа.
Витёк посмотрел, по примерялся, выбрал голубенькую, одел, мужик зеркальце подал, он посмотрел и одобрил: «Пойдёт, для такой рожи слишком шикарно». Деньги ему дал, кепку надел на голову: «О теперь я хоть немного сливаюсь с местным пейзажем, а то как еж на асфальте, вроде цвет такой же, да место нахождение не то».
 О своём прибытии Витёк не стал ни кому сообщать, он хотел чтобы всё получилось сюрпризом, так ярче выходит, эмоциональней. От вокзала до Красного октября ехал на троллейбусе «8-ка». Он всё думал: «Как же они меня встретят, как? Дочь наверное меня и не узнает о-о она уже выросла большая стала, узнаю ли я её».
От остановки к памятнику Ланина, он поднимался по ступенькам почти что бегом. С каждым шагом он приближался всё ближе и ближе к дому, волнение нарастало всё сильнее и сильнее. Ну а когда он вошёл в квартал, то чуть было не заплакал. Всё тот же двор, ни чего не изменилось, всё те же высокие деревья по которым он часто лазил. Всё те же качели, на которых он катался в детстве, а вот лавочка, на которой он часто сидел. Ступени, ступени - бежал он не замечая под собой их, дверь, звонок, сердце рвалось наружу. За дверью шаги, в голове мысль: «Наконец то я дома даже и не вериться, как прекрасно, сейчас в обморок упадут».
 Всё та же дверь, окрашенная в синий цвет. Щёлкнул замок, чуть скрипя, медленно открывается. Вот она радость. На пороге стоит мама, держит в руках тарелку. От неожиданности она роняет её и она падая на пол разбивается в дребезги, звон стекла, женский крик:
- Витенька, сынок, вернулся – плакала она вытирая рукой слёзы.
- Мама что же вы, смотрите, тарелку разбили.
- Да бог с ней тарелкой то, посуда бьется счастью, ну вот и ты. Трясущимися руками она тянется к нему и виснет у него на шее, а он обхватывает её крепко. Мама рыдает, от радости что-то лепечет:
- Проходи, проходи на кухню я тебя покормлю, ты наверное голоден? Как там вас кормили, ой какой ты стал худющий, плох кормили, да? Глазёнки то вон какие а руки, руки то – трогает она его.

                300
- Ни чё всё нормально мам не обращайте внимания. Можно щей, я так
давно не ел нормальных щей, давай ка сготовь!
- Ой я сейчас - и она забегала, засуетилась, кинулась картошку чистить, капусту нашла в банке, поставила кастрюльку на газ.
- Мам, а как там мои - Юля и Наташа, я сразу к тебе зашёл.
- Юлька то, нормально, приводит Наташу ко мне, а сама работает в магазине, жить то как-то надо, не ты не думай что мы её бросили, мы ей помогаем по силе. Вот будет радость то, когда Наташенька увидит тебя ведь, она уже в школу пошла, знаешь и не плохо учиться, 4-ки приносит. Такая способная девочка, ну просто умница.
- Вся в меня – гордо высказался Витёк и улыбнулся.
- Ну да в кого бы ей ещё быть, конечно в тебя – и она подойдя к сыну пошебуршила его густые волосы – о-о, тебе бы искупаться надо, да и постричься, смотри как ты зарос ужас, за вами там что совсем не смотрят что ли а? Знаешь ты на кого сейчас похож.
- Да, на человека вернувшегося не столь отдалённых мест. А на счёт купания. Почему же, купали, баня строго раз в неделю, закон.   
  Через пару чесов Витёк кушал настоящие щи. Он набирал полную ложку гущи и проглатывал, кушал, тщательно пережёвывая, с таким аппетитом аж за ушами трещало, на вряд ли сейчас мог его кто-то оттащить от тарелки за уши, не, бесполезно, так он любил домашние щи, что забывал про всё и наворачивал, наворачивал, пока душа не насытивалась до краёв. Закончив, он положил в пустую тарелку ложку и отодвинув её от себя с удовлетворением выговорил: «Спасибочки, - погладил пузо и добавил: - Похрапеть бы немножечко, по часику на каждый глазик». 
- Так ложись вон и диванчик твой, на котором ты всё детство провёл.
- Верно, мам я только до 19:00 вечера, а потом к своим.
- Конечно сынок, разве я не против, надо, идти к семье.
- А как там батя, что опять на дачу уехал?
- Да на дачу, нравиться ему в земле копаться, тихо там.
- А Андрей как поживает брат мой?
- Нормально, только почему-то часто ругается со своей красоткой.
Вите прилёг на диван и заснул сладким сном. Ни что больше его не волновало, ни конвойные, не камерная ругань, всё было позади.
Проснулся в 18:14 и сразу же стал собираться к Юле.
- Мам я пойду к своим, батя прейдёт ты ему привет от меня передай, мол пришёл, жив здоров всё нормально, я ещё приду к вам.
Витёк вышел на улицу и направился к троллейбусной остановкё. Съемная квартира была не далеко, надо было немного проехать.
По пути он встретил тёть Галю. Она помнит его ещё маленьким.
- Здравствуй Витя – поздоровалась она с ним.
- А-а тёть Галя, здравствуйте, как поживаете?
- Ни чё вот недавно на пенсию оформилась, а ты вышел на свободу?

                301
- Как видите, вы извините меня я к своим тороплюсь.
Витёк дождался троллейбуса, сел в него и проехав несколько остановок слез. Шаг был его уверенный, он шёл отмахивая рукой. «Как она встретит меня, узнает ли, обрадуется? Дочь хочется поскорее увидеть» - рассуждал он в уме и вспомнил, что надо хоть что-то подарить ей как же так без подарка не хорошо, но что? Рядом стоял ларёк, Витек подошёл к нему и посмотрел на ассортимент продаваемой продукции. Соки, сигареты, жвачки, пиво, минеральная вода, шоколадки. «О-о шоколадки вот что мне надо» – мелькнуло в голове и он достав из карман деньгу сунул в окошечко попросил: «Дайте мне пожалуйста шоколадку вон ту с орешками».
Шоколадка была ему выдана и он, уже уверено приближался к дому. 
Вошёл в дом, на лифте не стал подыматься, он шёл по ступенькам пешком. С каждым шагом его сырце начинало биться всё учащённей и учащённей. И когда он уже оказался перед дверью, сердце его за тукатело, запрыгало, он стоял несколько минут в нерешительности, боясь поднять руку и позвонить. Но потом всё же осмелившись надавил на звонок. Шум, шаги, дверь распахнулась. Юлю как будто парализовало на несколько минут, она молчала, не могла произнести слова. Её сердце запрыгало от радости, оно первым угадало мужа. И тут она как закричит на весь подъезд, как будто её убивают: «Витя-я-я ты вернулся! – и на шею кинулась, повисла, плачет, целует, причитает: - Миленький мой хорошенький, если бы ты знал как я тебя ждала, я так по тебе соскучилась, господи как нам было тяжело с Наташей, Наташа, Наташенька ты посмотри кто к нами пришёл! – звала она её. В коридор выбежала девочка уже не маленькая, остановилась в недоумении и смотрит. Она ни когда не видела этого дядю. Она как-то стеснительно стояла и смотрела на него. «Ну что ты, это же твой папа познакомься с ним» – проговорила Юля. «Это мой папа?»- удивлёно спросила она. «Да я твой папа» - проговорил Витёк и полез в карман, достал из него шоколадку и протянул её ей. Наташа как-то не решалась взять её, она боялась незнакомца. «Ну что же ты – говорила мама – это же папа бери не бойся». Наташа сделал шаг вперед, и взяла из его рук шоколадку.
Витек зашёл в квириту, разделся. Юля предложила кушать, но он отказался, сказал что был у матери и там ел, пока не хочет.
Долгого они сидели и разговаривали, дочка бегала играла возле них, она присматривалась к отцу, стала задавать не детские вопросы: «А ты в тюрьме сидел? А это далеко? Там плохо, там тебя били?
- Нет, что ты, там хорошо, там кормят бесплатно, телевизор даже есть, на улицу правда не пускают, но это ничего можно и так.
К вечеру стали ложиться спать. Наташа подошла и говорит:
- Я хочу чтобы папа спал со мной, мне скучно одной.
- Ну как тебе не стыдно, папа ляжет с тем с кем посчитает нужным.

                302
- А разве он не любит меня, я так долго не видела его, пусть он со
мной будет сегодня спать, мама прошу тебя – килила она.
- Папа устал с дороги, и он хочет с мамой спать, всё иди спать – и Юля вытолкала её из своей спальни.
- Ну что ты так к ребёнку Юля – заговорил Витя.
- А-а расповаживать ребёнка, хочешь с ней спать? Иди, я буду одна.
- Нет ну что ты, я не о том, я просто за то что надо было как-то по мягче объяснить, мол сегодня с тобой, а завтра с ней. 
- Ни чё поймёт, не все прихоти ребёнка надо исполнять.
Ночь была прекрасной, свет луны падал на кровать и она освещала-сь бледным светом. Звёзды как рассыпанный горох по полю велик-ой галактики у Главного сеятеля жизни. Влюблённый воздух, горяч-ие поцелуи, этой встречи Юля ждала давно. Она была наполнена живой силой, силой любви, маленькие морщинки проглядывались на лунном блеске под её глазами. Два дыхания, свет очей, желание не отрываться, а быть радом бесконечно. Отрешенность мысли, не думать ни о чём, как будто это сон, пусть он длиться вечно, руки, белые руки, крепкие сцепившиеся, сросшиеся, как ветви кустарника. Дыхание нарастающее и сбивающееся с ритма сердце, улетающее в неведомую пустоту мира. Знакомые движения, не имеющие в себе вечного, теряющееся в пространстве бесконечного наслаждения. Вдохновение души, соприкосновение материи с душою. Сложное к простейшему. Желание не разъединяться, а быть соединенными. Проникновение в тайну мироздания, совокупность материи.
    Утром Юля ушла на работу, Наташа в школу, а Витёк остался один. 
Он ходил по комнате, рассматривал цветы. Решил выйти и прогуляться по улицам города. Он так давно не гулял по городу. На  первый взгляд вроде бы ничего и не изменилось, но на самом то деле изменилось. Он стал более красив, чище. Зелёные высаженные аллеи вытянулись вверх. Витёк шёл по тротуару и рассматривал все те места, где когда-то он был. Да отдыхать то хорошо. Но надо было и искать работу. Весь день он гулял по городу, был и на площади павших борцов, возле стелы, где горит вечный огонь.
Прошла неделя, прежде чем он отправился искать работу. Пришёл в ремонтную мастерскую машин. Показал паспорт начальнику сказал что может чинить машины. Начальник вроде бы сначала согласился, но потом спросил: «А где вы раньше работали?». Витёк долгое время мялся - не хотел говорить, но потом сказал, что у него была раньше своя мастерская, ну а потом его посадили. Начальник как узнал про судимость, сразу же отдал паспорт и сказал что у него нет работы. Витёк пошёл дальше. Он побывал ещё в одной ремонтной мастерской, ещё и ещё и везде, как только узнавали, что он зек, враз отказывали ему, да и понятное дело, кто захочет работать с зеком, опасно всё же, а вдруг поскандалит и пырнёт ножом, опасно.

                303
Много мест Витёк обошёл, и везде ему отказывали. Он уже вообще отчаялся хоть что-то найти, он готов был на самую плохую работу, лишь бы плотили. И вот в одном месте не отказали, работа сдельная, платят каждый день, но - тяжёлая. А предложили ему работу всё на том же рынке, где он когда-то лет 8 тому назад, он был «хозяином». Мог ли он подумать, что вот на том рынке, на котором он когда-то крышевал - (хозяйничал) будет таскать тачки с баулами. Однако странно судьба подшучивает с людьми и делает им такие сюрпризы в жизни, о-го-го. Но Витёк посидел, подумал и решил: «Ладно пока поработаю здесь, а там может быть что-то получше найдется, надо выходить на работу, кушать то хочется».
 В понедельнике в 5:00 он был уже у ворот рынка. Работа начинала-сь очень рано, надо было развести товар по точкам. Тачечники – так их называли, разъезжали по площади, завозили в торговые ряды товар. Тележка, нагруженная до самого верху, весом под 200кг тащилась до точки. Много надо было приложить силы, чтобы дотащить её. Порой ноги буксуют, ты не можешь её стронуть с места, а надо - люди ждут. Дали Витьку тачку, показали с какого склада надо перевезти товар. Витёк подкатил её и начел грузить. Тяжёлые рулоны, гардины, каждая по 20кг и таких рулонов надо до 10шт    положить на тележку и везти. Наложил Витёк, впрягся и потянул. В Китае есть «рикши» - это когда клиент садиться в маленькую повозку и маленький кривоногий китаец быстро-быстро, везёт тебя к месту назначения. Витёк поднатужился и навалившись всей грудью стронул тележку с места, тележка медленно покатилась. За весь день надо таких ходок сделать не менее 15. К тому же по времени, желательно чтобы к 8 утра было всё развезено, покупатель пойдёт, продавать надо. Одну партию отвёз, надо возвращаться и грузить другую. Но не только гардины, много чего приходиться перевозить на тележке и картошку и лук и ящики, а куда деваться, что надо, то и таскал Витёк. Первые дни он приходил дамой как выжатый лимон, руки в суставах болят, ноги гудят и спина стала часто ныть. Но Витёк не жаловался, не в его это было гордой натуре, семью надо было кормить. Пришёл к Витьку брат Андрей, разговор зашёл о доме.
- Вить ты чё не приходишь ко мне в гости, обиделся на меня что ли? Мы же дом строили на двоих, значит он и твой, если бы не твои деньги то он бы обще никогда не построился, переходи, жить будем вместе, а то ты - тут, я – там, как будто мы не родные братья с тобой.
- Я ещё с Юлей не разговаривал, понимаешь, у неё тут работа не далеко, ей так удобно, я только из-за этого не хочу переезжать, а так бы я уже давно бы перебрался к тебе, посоветуюсь.
- Ты поговори с ней и скажи что дом общий, места в нём много, можете во второй половине жить, что зря деньги на ветер пускать, наверное много за квартиру отдаёте? А так глядишь на дочку бы

                304   
потратил, ну думай у тебя сейчас небось с деньгами то плохо?
- Хорошо Андрей я поговорю с ней, да, а с деньгами у нас сейчас
действительно плохо, денег не хватает, я бы и в долг попросил у тебя, может займёшь брат, тысяч 5-ть, я отдам, как чуть полегче станет так сразу и отдам. Да раньше у меня денег было, под ногами валялись, куры клевали, а теперь - голяк, нехватки.
- О чём базар братан конечно же есть, - и он улыбнулся, - у нас сейчас работы много, платят хорошо, заказ за заказом, не успеваем, - он расстегнул молнию, полез в карман, достал оттуда пачку денег, отсчитал суму, себе оставил 700р остальные протянул Витьку – на вот держи как разбогатеешь - отдашь, сегодня как раз получку получили заказчик за две недели расплатился, гуляем.
- Вот спасибочки, - Витёк свернул аккуратно деньги пополам и сунул их себе в карман, - ты в гости ко мне пришёл, а я ни чего тебе и не предложил, не хорошо как-то выходит, скажешь: ну и брат совсем зажмотился, может на кухню, по стапарику пропустим?
- Не откажусь, не откажусь, с удовольствием – и он проглотил слюну.
- Только это, еды у нас не много, могу яичницу зажарить, пойдёт?
- Пойдёт-пойдёт, без разницы, ты чё думаешь, что я  тут чёрной икрой питаюсь что ли, иногда так заработаешься, что и без обеда остаешься. Что предложишь то и съем, яичница так яичница.
Витёк стал орудовать на кухне, пока Юли не было дома. Он поставил на газовую плиту сковороду, положил ложку свиного жира, жир стал таять как Альпы в мае месяце, когда солнышко начинает их растапливать. Из холодильника достал с десяток яиц и, когда сковорода нагрелась, то он стал бить в неё яйца. Первое яйцо плюхнулось на сковороду и, запрыгало, зашкворчало, жир стал выстреливать из-под него, одна капля попал Витьку на руку и тот ойкнул. Потом второе яйцо разбил, третье, остальные уже почему-то так не шипели как первое. Через 15 минут они сидели на кухне. На столе стояла бутылочка пшеничной водки, а посередине сковорода с яичницей. Витёк рассказывал Андрюхе о своей жизни в зоне. Самые тяжёлые моменты, это когда блатари хотели его за неподчинение пырнуть шилом. Он тогда чудом остался жив, спасибо Кольке сивому, тот за ранее предупредил его, что за ним идёт охота. К тому же в нужный момент оказался рядом, когда эта сучьня устроила показушную расправу, для устрашения остальных, кто не будет подчиняться их законам, прислуживать, беспридельшики.
Стопка за стопкой, так и посидели, поговорили о жизни. Андрюха стал жаловаться Витьку, что и у него не всё порядке с женой, он даже имеет подозрение, что она стала изменять ему с адвокатом. Он заметил это, по её поведению. То она устала, то у неё голова болит, каждый раз у неё свои отмазки.
- А ты выследи её и дай ей в морду – предложил Витек.

                305
- И ты думаешь что это поможет, но жизни то уже Витёк такой не будет, как говориться стена дала трещину и теперь только надо её качнуть и она упадет. А я её ведь любил – проговорил он жалобно.
- Если предала, тогда - бросай, эта у тебя уже не первая, были ведь и раньше случаи измены, я тебе так скажу брат: все они твари бить их надо чаще чтоб боялись мужскую силу, а ты слабину дал ей она и
села тебе на голову и свила воронье гнёздышко, одним словом стерва, ты библию читал?
- Нет – замотал в разные стороны головой Андрюха.
- Так вот что там написано. Раньше таких жён в Израиле камнями закидывали, блуд надо уничтожать только камнями, вот, понял.
- Ты так думаешь.
- Не думаю, я вижу это по твоему разговору, только в морду, другого выхода у тебя нет. Да и тебе легче станет, попробуй, может поможет.
- Я не могу бить женщину по лицу, это не эстетично.
- Ну и дурак, тогда ходи с рогами и пусть над тобой смеются соседи.
- Ладно, зря я завёл этот разговор – и Андрюха опустил голову.
- А-а у кого чего болит тот про то и говорит, знаешь такая поговорка.
- Да знаю, и чего ей не хватает, деньги в дом приношу, всё есть.
- А того самого, не поймёшь ты её, у них мозги совсем по-другому думают, Андрюха, говорю же бить надо. Эстет хренов, не могу.
Рас бы съездил по физиономии и всё, ну смотри это твоё дело, а то я тебе надаю советов, а потом ещё и крайний останусь.
- Ладно я пойду дамой спасибо, ну ты это поговори со своей и переселяйся, вместе всё ж веселей будет – Андрей перевернул рюмку в рот и она булькнула, закусил огурцом и заторопился.
Вечером пришла с работы Юля. Витё рассказал ей что приходил брат, разговаривали, он звал жить в одном доме, дом то они строили на двоих, мол и квартплату не надо будет плотить, всё ж не лишние деньги. Юля подумала и согласилась: «Да и правда чё тратить».
  Переезжали в воскресение, наняли машину, из всех пожитков набралось на один газон: кровать, шифоньер, стол, стулья и холодильник с телевизором, да мешок со шмотьём, юбки, кофточки там разные. До обеда всё погрузили, приехали на место. После обеда разгружали. На новом месте в новом доме. Юля осматривала поместье. Земля, можно сажать картошку, помидоры, огурцы. К тому же школа не далеко, Наташеньки будет удобно, про себя она и не вспомнила. Обустроились, стали жить. Юля на работу, Наташа в школу, Витя на базар, баулы перевозить. Тяжелая однако у Витька работёнка, молодость то была у него – пыльная, дым так и стоял коромыслом, от разгулов, а теперь наступили тяжёлые времена.
И загрустил от такой работы Витек, загрустил, как селезень без воды, как бабочка без цветов. Теперь не было видно в его глазах блеска, того огонька, котором они горели. Нудная, тяжёлая

                306       
ишачиная работа. Нашёл себе точно таких же несчастных дружков-алкашков и стал он с ними после работы, расслабляется. Сначала пивком баловались, так для поднятия настроения, потом водочку, так незаметно для себя стал погружаться в это зловонное, покрытое  плесенью болото. Дамой приходил на веселее. Юля злилась, начала его ругать: «У нас денег нету, а ты - на спиртное тратишь».
- Я работаю, я что не имею права выпить а, чем ты не довольна?
Слово за слово в доме начались скандалы, недовольство.
- Не ты ли мне обещал, что мы будем счастливо жить а? - упрекала его Юля и вытирал свои проплаканные глаза полотенцем.
- Да, деньги я тебе даю, ну и всё, что ещё тебе надо?
- Деньги, деньги, да ты меня ими ещё раньше завалил. Я не хочу видеть каждый вечер тебя пьяного, какой ты пример для Наташе, стыдно. У других отцы как отцы, а у неё тюремщик и ещё вдобавок алкаш. Ты бы хоть с дочкой позанимался, папа – выговорила она жёстким тоном и пошла на кухню, хлопнув дверью. Это была первая ссора. Витёк и не хотел ругаться, но уж раз зацепила так надо же выговориться от души, и его понесло, что было, то и сказал:
- Ну извини я консерваторий не заканчивал – кричало он ей в спину - у меня три класса да и те на подоконнике, дорогая.
   Ночь у них прошла в разных комнатах. Утром они снова разбежали-сь. Юля в магазин, торговать макаронами, а Витёк на рынок.
Так и потянулась их скучная жизнь. Витёк то, когда освободился, думал что развернётся, начнет новое дело, но ничего не клеилось, всё как-то больше рассыпалось, чем складывалось. С самого начало как не заладилось. Работу не мог найти хорошую, Юля - молчала, вроде всё нормально, но оказывается не всё нормально. Когда письма писал из тюрьмы то было как-то хорошо, мол ждём, целуем, скучаем, ну а вернулся всё не так. И стал Витек искать другие источники веселья, как говориться, потянуло его не в ту сторону. По пивнушкам стал шляться, и даже до того дошло дело, что как-то раз он укололся героином. Он раньше только по телевизору видел и слышал от других, что есть мол такое средство от хандры, один угол и у тебя крылья вырастают, тебе кажется что ты наполняешься  жиз-ненной силой, дух твой становиться бодрым, твои мышцы железны-ми и ты в этот момент ни кого не боишься, даже на тигра ты готов выйти с детской лопаткой, того ты становишься бесстрашный, что можешь спрыгнуть с 20 этажа без парашюта, и тебе это как два пальца… Глаза расширяются, тело принимает форму орла, облака окрашиваться в розовый цвет, цветы такие яркие-яркие, такие неж-ные-нежные. У тебя повышается чувствительность, злоба исчезает – если тебя ни кто не трогает, но уж если затронули, то можешь любому перекусить артерию. Всё пред твоим взором куда-то плывёт и до того тебе становиться хорошо, что смерть кажется родной
 
                307         
мамой в тёмном плаще с кассой, садиться возле тебя и ты начинаешь с ней вести разговор о чём-то высоком, духовном.
- Ну как там у тебя дела (смерть) нашла кого-нибудь?
- Да ты знаешь, зашла к наркоману одному он говорит: я сейчас кольнуть и все, мы с тобой поговорим о жизни.
- И что?
- Ни чё, передозировка, везла я его к себе, жалко, пропадет малый, мама с ума сошла, отца инфаркт накрыл, всех везла. Все они со мной. Мне не скучно, ну а ты когда собираешься пойти со мной?
- Я с чего это ты взяла что я с тобой пойду. НЕ
- Ну а с кем же ты пойдёшь, ты же смерти хочешь, а я и есть смерть посмотри на меня, разве я не красива – и он распахивает балахон.
Тело астральное, тонкая прозрачная оболочка, туманная как налетевшая пелена с утреней реки, под пеленой проглядывается скелет. Структурная основа без мышечной массы.
- Да не думаю я про тебя, вот ты мне нужна – бзыкнул Витёк.
- Вот те раз, но ведь иногда в твоей голове проскальзывает такая мысль и ты призываешь меня, мол хочу смерти, а это - я, старено ты как то ведёшь вроде не трус, а отрекаешься от своих слов. Ты же не Петр, это он три раза отрёкся от своих слов, но ты же не такой.
- Откуда тебе знать какой я, может на меня просто таска наподает.
- А-а тоска, знаю я эту тётю, она моя соседка, мы с ней иногда встречаемся на одной улице живём, кстати, всегда жалуешься на плохое настроение, вот у меня к примеру как новый клиент так я в радость впадаю. А она всё время, ноет, плачет, странная она какая-то. Мы тут на днях встречались на поминках у одного утопленника, она всё скучала, и глядела на него. Ну ты как захочешь поговорить со мной так кликни: смерть, и я тут как тут, сяду рядом и мы потолку-ем на крыше многоэтажки, лады, Витёк – выговорила она и исчезла.
    Витёк так и не понял то ли это был сон то ли явь. Он неожиданно очнулся дома. Его друзья притащили к дому и оставили, брат Андрей и Юля занесли. Долго он приходил в себя, но пить не бросил и ещё страшнее, ему понравился героиновый кайф, какой-то он не такой как от водки, совсем другой. Так нет-нет глядишь да рас в месячишко уколоться. Жизнь стала его сужаться до муравьиного объёма. Работа, друзья, водка, пиво и откуда-то ещё везлась анаша. Забил косичёк, после того как перевезешь груз, сядешь, завернешь «козью ножку» и пыхтишь, а вонь от неё идёт особенная.
  Собрались они как-то после работы, сидят, пыхают косичёк.
 «Ну чё может нарику- (наркотик) поищем, на укольчик сложимся и ширнёмся по чуть-чуть» - предлагает он им и хохочет, весело заливается, зрачки блестят как у дьявола перед охотой, жаждая хоть кого-то затащить в своё местечко под названием «курортная зона ад». Да как там у классика: «О времена, о нравы».

                308
Послали человека за дозой – принёс. Кальнулись, начали «умные» речи толкать, рассуждать о жизни. Мол надо как в 17 году раскулачи-вать буржуев. Слишком много развелось богачей, пускай поделятся с народом своим незаконно нажитым капиталом. Ещё говорили о  моральной нравственности, об упадке духовности, о новой идеи создать общество из правильных людей. В общем-то всё правильно они говорили, но с особой страстью, как будто это они говорили не своими языками, а кем-то другим диктующим свою волю. Договорились до того, что разделились на два мнения, одни за диктатуру и Сталина, другие за анархию и Керенского, и весь отдых закончился свободными выкриками: «Долой капитализм, доздравствует свобода!». Кто-то, кому-то залепили в лоб, потому что он обозвал его очень обидным словом «куркулём». И пошла возня. Остановились только тогда, когда их стали пихать в милицейский уазик. Там, в участке, они осознали свои поступки. На них составили протокол о нарушении порядка. А ещё их занесли в список наркоманов. Да окрутил Витька сатана, не даёт ему продыху. Новый мир показывает, мир радости и веселья. Да и кто бы отказался от сладкой жизни если бы ему предложили жить и ничего не делать, нет, наверное никто, все без исключений мечтают не работать и получать. Вот этим то как раз он и пользуется деннице, разрушитель личности. Личность разрушается тогда, когда она перестаёт хоть что-то делать. Пустота она и есть пустота, нет в ней толку, нет в ней интереса, только тот может радоваться жизни, кто делает её красивее. Витёк опустил руки и всё то к чему он стремился, хотел, стало для него безразличным, оно ушло на второй план, а второй план, как известно это второй, он ни когда не воплотиться. Он стал безразлично относиться к своей жизни, к жизни жены и даже про дочь забыл. Маленькое создание которое он любил, стало ему не интересным, а всё он – дьявол со своим мыслями и принципами жизни: мол бери от неё всё только самое хорошее и ты будешь счастлив, но разве в этом счастье? Разве человек счастлив только тем что он набил колбасой свой желудок и деньгами карманы.
«НЕ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ ЖИВ ЧЕЛОВЕК» - говорил Иисус, и он знал что это значит. Человек состоит не только из материи, но и ещё из духа, если кто-то не знает. Витёк забыл про это, он подался его поганому шёпоту и стал заложником сластолюбия. Очень легко попасть под лохматую руку свирепого зверя. Ему нужна душа, только душа и он действует через тело. Он противен всему небу, он самый хитрый на земле и во всей вселенной. Он хотел бы въехать на чужой спине в… Не буду говорить куда, потому что этого никогда не произойдет, да он и сам знает, потому что у него другая цель, цель «высшего» предназначения как он сам о себе говорит: «Я повелитель тьмы, сяду на вершине выше звёзд создам царство». 

                309
Гордец, какой гордец, а мы подорожаем ему - нечестивцу. Тоже иногда бзыкаемся, не можем смириться с происходящими событиями. Что такое смирение? Эти принятие божьей воли, какая бы она не была, плохая или хорошая, не надо только путать с безразличием или ленью. Сопротивляться злу. Но не нарушая божьего закона, только божий закон может сохранить жизнь, душу, и целостность личности. Витёк кажется всё это забыл. Очень легко попасть в сеть натянутую пауком, а вот выбраться очень трудно потому что она липкая и всё время цепляется за руки, ум. Ведь человек больше понимает умом нежели, чем-то другим, если он конечно есть, бывает что поищешь, поищешь его и не находишь. Жаль конечно человека которого бог обидел умом, можно так сказать он самый несчастный. Из ментовки Витёк вернулся злым, нашли карточку по его личности, а как узнали что он сидел, так столько задали вопросов, что самый лучший ученик Оксфорда не смог бы на все их ответить. Обещали в следующий раз, если он будет замечен в правонарушениях - посадить на 15 суток. Но Витьку на все ихи пуганая было на… На всё он глядел сквозь пальцы.
Сели они как-то рас с ребятами после тяжёлого трудового рабочего дня на бетонный бордюр. Весь день они катали тачки с баулами, решили расслабиться, купили бутылку водки ну и по стакану «тюмкнули». Свежий разлив, первая смена, сразу чувствуется товарный вкус, со сладковатым привкусом. Кто-то трёкнул:
- К нам тут недавно сосед поселился, мы ему тут на днях помогали разгружаться, ну он конечно заплатил нам как положено, и даже поставил литр. Мы присели и за знакомство с ним «жахнули» перцовой настойки, жгучая однако стерва. Так вот о чё я, а да. Приехал он значит к нам в Волгоград по знакомству, он прораб строительной организации, дома строит большие, а да забыл сказать вам откуда именно приехал. Ой забыл, то ли из Палестины то ли из Израиля, а-а  - и он махнул рукой, - знаете плохо у меня было в школе с географией. Ну да бог с ней то с географией, «вмазали» мы значит по стопарю, закусили чёрной икрой, и он стал хвалиться, мол работает на хорошей работе недавно в Палестине мост строил, платят хорошо. Я поинтересовался, он конечно не сказал сколько именно, но я понял что много, мебель хорошую купил, видик - сони, телевизор - соньё, музыкальный центр - пионер, крутая тарахтелка, в общем хорошая аппаратура, все вещи дорогие я сам разгружал, своими зенками видел, во – и он выставил кукиш. 
- И чё ты там надумал? – спросил его один из носильщиков.
- Он тут скоро в Москву едет, договор заключать на строительство.
Я думаю что если денег у него не мерено то можно бы попробовать провернуть дельце, ну как вы согласны или так и собираетесь до конца своей жизни таскать тачки с баулами, спины рвать.

                310
- Дело хорошее – поддержал Витёк, - если всё то что ты нам тут на балакал - истина, то конечно можно и попробовать.
- Ну, кто берется со мной за дело?- спросил Миха.
- А кто будет вскрывать квартиру? Тут нужен профессионал.
- Я беру на себя – протянул Витек, - мне это рас плюнуть было бы что брать, а открыть я и «собачью» конуру открою.
- Идет замётано, так в среду он отчаливает в субботу приезжает значит нам остается четверг и пятница.
- Лучше пятница – прошипел друган, - ближе к выходным.
Так и договорились брать квартиру в пятницу утром.
До пятницы Витек приходил домой строго трезвым, даже Юля удивилась, что это он уже три дня как трезвый, не сдохли ли собаки бродячие под лавочкой, которых она всё время прикармливала, когда выходила из дома. Витё готовился к новому делу.
  В пятницу, после того как всё развезли, где-то примерно в 10:30 они подошли к дому, осмотрелись, одного человека оставили на улице, Витек и этот болтун поднялись на верх на лифте. Седьмой этаж квартира 54. Сначала позвонили, чтобы проверить. Ни кто не отозвался и не вышел. Витёк достал отмычки и стал перебирать ими вставляя по прядку одну за другой. И вот наконец-то на шестой замок щёлкнул и дверь открылась. Они вошли в тёмный коридор. Обувь сложена аккуратно на специальной подставке. На вешалке висит кое какая одежда. Прошли в зал, и стали быстро шарить по шкафам, по книгам, по сервизам и коробочкам. Полезли за телевизор – ничего. В холодильник – в морозилку – ничего. На кухне в перчатках шуршал в столах друган, он перебирал чайники, пакеты – ни чего. Вошли в спальню, заглянули под матрас – ничего. «Не ужели надул?» - думал Витёк и щупал подушку, лез в стол и опять – ничего. Пошли на балкон, а вдруг там, но слишком долго светиться на балконе нельзя засекут соседи и там то же как не старено – ничего. Всю квартиру облазили ничего, ну не может такого быть чтобы ничего, обстановка то в квартире богатая. Витёк пошёл на кухню чтобы хлебнуть холодной водички, что-то он переволновался, перегрелся. Зашёл в ванную, и нашла на него мысль: «Деньги всегда ложатся туда, куда бы их в жизни не положил». Стоит хорошая стиральная машинка. Витёк открыл дверцу и сунул туда руку, много грязного барахла, в барахле нащупал чёрный пакет – вынул наружу развернул, мать чесная – удивился он своим глазам – это ж доллары – маин либе вот они. «Миха иди сюда» - завёт он его шёпотом. То   возвращается из зала и видит у Витька в руках свёрток полный до краёв денег. А деньги зелё-ё-ёны, цветом как молоденькая капустка только что высаженная бабой Маней в длинненькую грядочку.
Глаза его сверкнул как у удава на кролика перед поимкой.
- Нашёл - запинаясь выговорил он и сразу добавляет: – Уходим.

                311
Квартиру всю перевернули верх дном, как будто по ней Мамай прошёл. Хозяин – прораб, вернулся в субботу. Ничего не подозревая зашёл в квартиру, как увидел что у него такой бардак, чуть было не грохнулся, но потом опомнился и сразу к стиральной машинке, руку туда суёт и шарит. «Нету, нашли собаки, кто бы мог подумать а» - мелькает мысль. Он кидается в другую комнату, там тоже – бардак, он в зал к телефону и нервно-трясущимися руками набирает номер 02, палец застревает в цифре, он – матится, ревёт белугой.
- Алё-алё, вы меня слышите – кричит он взволновано и его голос дрожит, - милиция, ме-ме-меня ограбили, всё вынесли, всё.
- Какой ваш адрес – говорит монотонный и спокойный женский голос в трубке, – подождите, не волнуйтесь, сейчас к вам выезжает наряд.
 Он присаживается на кровать и обхватает руками голову.
«Боже мой, боже мой – качает он своей головой и причитает, - всего-то на три дня уехал и что, всё украли, 40тысяч долларов, я 10лет трудился не покладая руку, а они сволочи, гады. Ну ничего Господь вас накажет, пальчики тог ваши отсохнут, ворьё».   
Через час приехала группа, зашла в дом поднялись на этаж. Дверь была открыта и они свободно зашли в квартиру.
- Здравствуйте – начел опер уполномоченный следователь.
Ну что тут у вас украли? Рассказывайте, только всё по порядку.
- Да что рассказывать, работал я за границей, работа хорошо оплачиваемая, скопил большую сумму денег, недавно переехал в Волгоград, вот купил квартиру, собирался деньги отнести в банк на чёрный день, они у меня дома были, да не успел – украли, вот он чёрный то день наступил, господи, за что меня, гады.
- Какая сумма была вами спрятана в квартире?
- 40 тысяч американских долларов, 10 лет моей каторжной работы.
Следователь обошёл все комнаты, осмотрел, эксперт снял отпечатки пальцев с разбросанных вещёй по квартире, сфотографировали.
- Хорошо может вы кого-то подозреваете? – спросил следователь и нагнувшись поднял с полу китайскую вазу 18век, - дорога вещь.
- Чего же тут хорошего. Да кого я могу подозревать, не знаю, я вообще сейчас ничего не соображаю, голова кругом идёт, такой ущерб нанесли, не знаю, не знаю что и думать. Чтоб вы сдохли.
- Ну это проклятие навряд ли до них дойдёт, они теперь уже наверное далеко. Я думаю что они по наводке действовали, скажите потерпевший, вы кому-то хвалились что у вас в доме находиться большая сумма денег, ценные вещи? Припомните.
- Да кому я мог хвалиться разве что родным, что ж вы думаете что это они сделали мне погром, абсурд, никому не верить теперь.
- Нет, мы этого не утверждаем, но просто к вам залезли по наводке, видимо где-то вы упустили информацию, похвалились что у вас находиться большая сумма денег, вот они и очистили вас.

                312
- Не знаю, не знаю, тавришь следователь на кого и подумать, хотя постойте, тут у меня недавно бригада разгружала мебель, я им похвалился, что у меня работа хорошая и платят прилично, может это они, как  вы думаете товарищ следователь, такое может быть?
- Мы ничего не можем сказать, сначала улики, а потом слова, а слова
без улик – как банка канцерная без содержимого. А вы знаете где они работают? Может лица их запомнили или ещё что-то, приметы какие-то, к примеру шрам на лице, или волосы белые, глаза чёрные?
- Одного из них я знаю, он работает на «Тракторном рынке», тележки с мешками перевозит, а остальных нет, может его дружки.
- Хорошо будем отрабатывать первую версию, это те кто вам помогали при разгрузки вещей, они видели вашу квартиру к тому же вы сами хвалились им о том что хорошо получаете вот они...
- Тавришь следователь я не знаю, мне просто денег жалко, такую сумму украли, у меня сердце заболело, что-то давит.
- Да конечно, я вас понимаю, хорошо что вы не застали их у себя в квартире, а то они бы вас тут и уложили. Вот мы на недели были на одной квартире, так там хозяйка ушла на работу, а потом вернулась раньше времени, открыла, увидела лицо вора, а вор что, возьми её да бронзовой статуэткой по голове, вот так, так что вам ещё повезло.
- Да уж, вы прям как скажете, спасибо за «поддержку».
        Витёк и его команда нашли укромное местечко, чтобы никто не увидел, присели и стали делить украденные доллары. Выложили пакет и стали разлаживать на три кучки. Витек брал пачку денег и ровненько слаживал. Все они были перевязаны резинками по одной тысячи. Разложив деньги – пересчитали, каждому досталось по 13 тысяч, одна была лишней и Витек сразу же, её - тысячу накинул себе за то что он дверь открыл. Уж очень он был жадным до денег.
- Ну что «гузанём» – отметим день независимости куркуляндии.
Рожи их заулыбались, теперь они были довольные жизнью, что ты, они теперь себя чувствовали мильёнерами, это-то после мелкого жалования, которое они зарабатывали на рынке. Послали гонца в палатку и набрали палёной водяры, капчёненькой колбасы.
В этот день они гуляли, а то, такая удача, столько «бабок» срубить налегке, не каждый день удача улыбается, теперь можно было оторваться по полной программе, куда торопиться.
  Дамой Витек пришёл на рогах, что-то бурчал, матом крыл. Юля у него спросила, что он так сегодня набрался, но он ничего не ответил, только махнул рукой и скрылся за дверьми в спальне. Снял штаны и бросил прям посередине зала. Юля взяла их и подняла, из кармана посыпались зелёные бумажки, глаза ей расширились, крестницы быстро-быстро захлопали. Она нагнулась, присела на колени, и стал рассматривать. Она раньше никогда не видела в таком количестве
иностранной валюты. Деньги собрала и положила в шкафчик,

                313       
предварительно завернув в тряпочку, уж очень она была бережливая, денежки нужны дочке на платьице, обувочку купить, а на всё на это очень много уходит, просто прорва.
Утром Витек очнулся и стал всё вспоминать, что и где происходило.
- Ты штаны мои не видела? – спросил он у Юле.
- А там на стуле вися, ты если будешь искать деньги, то я их уже схоронила, кто тебе столько дал ты что банк ограбил? – в шутку спросила она кушая омлет из яиц.
- Ага почти, я на тачке урановую бомбу перевез от машины до поезда, люди попросили, ну я и согласился – пошутил он.
Юля оделась и пошла на работу, а Витек какое-то время ещё ходил по комнате и осознавал всё то, что с ним вчера приключилось.
 К обеду он вышел на улицу и решил навестить друганов по делу.
Как раз в это время следователь оперуполномоченный тоже собирался на базар, навестить одного из подозреваемых, взяли с собой потерпевшего и поехали на «Тракторный рынок».
Витёк первым прибыл, он нашёл Миху тот сидел с хмурым лицом, уж сильно перебрал он вчера, глаза его были мутноватого цвета.
- Здорова, чё киснешь, надо опохмелиться легче станет, ты как.
- Сам видишь, голова как тыква, надо, ну давай один не могу – вздохнул он и полез в карман, достал 100долларов и протянул Витьку, со словами, - ты я вижу по живее давай, сходи.
 Витёк ушёл, но вернулся быстро, ларёк был в 20ти шагах. Сидели, опохмелялись. Как вдруг к ним подошёл оперуполномоченный в штацком и спрашивает: «Почему спиртное распиваем в людных местах, вы разве не знаете что не положено». «А вы собственно кто дядя?» - поинтересовался Витек. Тот полез в карман и достав из него маленькую красную книжечку развернул удостоверение и сунул в лицо. Витёк пригляделся к корочке: «Хм капитан уголовного розыска, круто» - и Витёк сразу присмирел. Он понял, что тут что-то не так. 
- А в чё собственно дело? – Витёк стал разговаривать боле культурно, чувствовалось какое-то напряжение.
- Вот этот, вон тот который помогал мне разгружать вещи – и прораб указал пальцем на Мишху, - да точно это он.
Миха сидел и ничего не отвечал, более того он отвернулся в сторо-ну, как будто он не знает этого мужика и видит его в первый раз. 
- Да не знаю я его, первый раз вижу – ответил Миха.
- Хорошо, тогда пройдёмте с нами  – предложил следователь и показал на спецмашину с синими огоньками.
- В чём дело? Все пьют на улице, им можно, а нам нельзя – возмущался Миха и ни куда не хотел идти.
- Давайте, в отделение милиции разберёмся – и он взяв его за руку повёл к машине, Миха сначала шёл но потом его нервы не
выдержали, сдали и он резко отдёрнул руку побежал,

                314   
оперуполномоченный за ним. Погоня была не долгой, через 20м его настигли и ударили его по ногам, Миха как колобок покаялся кубарем по асфальту, при это сшиб себе руки, коленки и лицом прочередил.
Миху подвели к машине, прораб подбежал и стал тыкать своим пальцем:- Это он украл, это он, вы видели, как он испугался – кричал
прораб захлебываюсь словами, - даю руку на отсечение что это он, - прораб был просто весь на нервах, он покраснел от злости.
Витька тоже взяли и уже через час доставали в отделение. Миха не стал ломаться, он сразу сознался в содеянном почти что чистосердечно. Его запугали, что он может не дожить до суда глядишь в камере что-нибуть произойдет, к примеру – ногу сломает.
 Витьку даже и не понадобилось много говорить, его признали виновным в ограблении - причинении ущерба частному лицу в размере 40 ты. Миха то раскололся, трус он был, вот и всё.
Для Витька это была третья путёвка в лагеря. Он спокойно к этому отнёсся. Только вот мама, мама снова плакала. Отец даже и не пришёл на суд. Витьку вкатили 7лет с возмещением ущерба.
Юля как узнала сколько ему дали, высказалась прям в суде:
- Прости Витя, я больше тебя ждать не буду, сколько можно, ты и так загубил половина моей жизни, я найду себе другого, прощай.
Таким было их последнее расставание, очень жесткое.
Витё ничего не ответил, он только поднял хмурной взгляд и взглянул на неё исподлобья, да и можно ли было её винить в этом. Он понимал что пол жизни его пошло под хвост псу, ему было на тот момент 30 лет, а он так и ни сделал ничего путёвого в жизни, конечно окрамя Наташеньки, это было его единственным, дело за которое можно было бы похвалить. Так и расстались Юля и Витёк. Писем она ему не писала, правда вот внучку приводила к бабушке, на выходные и так. А когда Юля нашла себе нового мужика, то и вооб-ще Наташу спровадила к бабушке там ей спокойней и догляд.
Новый мужик был музыкантом, творческая личность, частые гастроли, новые презентации песен, корпоративные вечерники на которых он должен был играть. Всё это хорошо, но было у него два недостатка: он сильно пил и играл в автоматы на деньги. Всё что зарабатывал – спускал в автоматах. Юля по началу была счастлива и даже родила ему сына. Но потом он стал ещё сильнее пить,  перестал писать музыку, пару раз сорвал концерты и его выкинули из группы, он долго шлялся, так и не смог найти себя, пить, играть не престал, он вообще стал занимать в долг и спустил почти всё, что заработал. Юле опять не повезло, вроде думала хороший человек, но опять не то. Он напивался до чёртиков и бил её, она брала дитя и выбегала зимой в лютый холод в одном халате, тапочках на снег.
А Витёк трубил на зоне. Ему то что в зоне хорошо, кормят работу дают, уложат вовремя, вовремя поднимут, красота.

                315
В один прекрасный день музыкант взял Юлю за глотку и стал трясти: - Деньги давай мне надо играть, - и по лицу ладонью.
Лицо горит как огонь, она кинулась от него, он за ней и начались догонялки по квартире, куда деться? Она на балкон, он за ней. Она встала на перила и перекрестившись расправила руки как крылья, и - вниз, да жалко девушке было то всего 30 лет когда смерть её настигла. А ведь она любила её, у неё осталась дочь Наташа и семимесячный сынишка, да видать не сладко то ей было, нет.
Витёк когда узнал - плакал, жалко было ему Юлю, не захотела она жить, ждать Витька. И такая смертная тоска взяла его, хоть в петлю кидайся. Хорошо что это зона и все на виду, а то бы точно что-нибудь сотворил с сбой. дьявол только и ждёт от него это.
И задумался Витёк о своей «прекрасной» жизни и стал перебирать её, смотреть что же там было в ней хорошего, нет, ничего он не нашёл хорошего в ней. И стал обличать его сатана укоряя в сердце в уме нашёптывая, давя на сердце: 
- Ну вот ты сам себя загнал в эту клетку, сколько ты принёс людям страданий, матери, жене, дочери, чем оправдаешься на суде? Деньги на свой дом брал воровским путём, разве ты не знал закона бога, а?
Дьявол хотел задавить Витька морально, знает, как надо действова-ть, не одну душу свернул с пути истинного. Вот, смотри как ты жил: и он стал прокручивать в его памяти кадры из его же жизни. Нет, Витек всё это видел. Видел кошку в костре, украденную машину, мужика которого он бил, и деньги сыпались как снег на голову огненными искрами. И так ему стало не выносимо, так плохо, он хотел в тот момент просто провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться только бы не слышать этого нашёптывания. А дьявол шептал и шептал, он же ведь всегда приходит в неподходящий момент. Его цель - это погубить человеческую душу. Вот Юлю он загнал в тупик. И она не выдержав жизненного напряжения – ушла.
В зоне был православный храм, Витёк вскочил и как ошпаренный помчался в него. Он распахнул двери храма и подбежав к иконе Иисуса упал на колени, как он рыдал, как он рыдал если бы видели, всё в нем дрожало, слёзы катились, нет не катились, они шли градом, Витёк не мог понять почему же это произошло именно с ним в чём ошибка его жизни? Он не мог понять. Где именно он оступился. В храме никого не было, он был один. Три чеса Витёк стоя на коленях перед нарисованном образом Иисусом, склонив голову, три часа. Крепко молил он Иисуса простить его за греховность, он обещал, что если Господь простит его, то он оставит свою зловонную, гнилую, никчёмную жизнь и посветит весь свой остаток жизни Ему - Иисусу. Сердце его дрогнуло, изменилось, вся шелуха отлетела от него, он понял что вся его прошлая жизнь была пустой. Вернувшись в барак, он стал другим, теперь его не интересовали

                316   
деньги, это было самое большое зло, он так возненавидел их что поклялся больше не служить деньгам, деньги – это то же самый золотой телец, которому надо поклоняться. Сердце его поменялось. Он думал что вернувшись с зоны она вернётся к нему и он станет жить с ней, как и прежде, но она решила по другом, а ведь он её всё же любил хоть и обзывал, но в душе-то любил, добрый он был по натуре только вот дьявол разжигал в нём эту ненависть.   
Увидел он как-то раз на тумбочке брошюру: «Сторожевая башня» и заглавие: «Азартные игры грех это или нет?». Взял в руки, сел и стал читать, а там о боге, о том как надо правильно жить, и что азарт – это  дьявольская страсть возжигаемая им. Что-то про «Библию» было написано и захотелось ему прочитать «Библию» - слово божье. Как только он помыслил, через неделю в зону прибыла христианская миссия, проповедовали о Христе. О его распятии, о принятии им смерти за наши грехи. Витёк слушал и плакал, плакал и шептал: «Какой я грешный не ужели Бог не простит меня». Пастер сказал: «Если кто-то думает что Господь не может простить его за грехи, то это дьявол наводить их на такие мысли. Иисус всех прощает и давно простил, он знает о том что человек не совершенен, что он слаб, и его надо вести как дитя за ручку, давайте сейчас склоним головы и помолимся Иисус». Все опустили головы и Пастер стал читать молитву: «Отче наш сущий на небесах да святиться имя Твоё да прейдет Царствие Твоё, да будет воля Твоя яко на небесах и на земли хлеб нам наш несущий даш нам на день сей и оставь долги наши как и мы оставляем должникам нашим, и не введи нас во искушения но избави нас от лукавого. Аминь». После этой - произнесенной молитвы у многих на душе стало легко. А если легко, - то значит Господь простил. Витёк сразу же после проповеди к - Пастеру: «Скажите, а где можно достать «Библию» я хочу прочитать её». Пастер улыбнулся и полез в сумку: «Вот мой друг это тебе, держи слово божье и не теряй его – с этими словами он протянул ему «Библию», книгу всех времён и народов, эта книга самая известная во всё мире. И нет такого человека, который бы не знал о ней. Витёк с трепетом взял её, прижал близко к сердцу, и почувствовал в сердце огонь, божьего жжения. Витек поблагодарил Пастора и пошёл в барак. Там он сел на кровать и открыл страницы этой чудесной книги. Открыл где-то по середине и прочитал первые строчи:«Кто строит дом свой на несчастье других тот мне не приятен». Витька как током шарахнуло, и он понял, что дом то, который он строил, да и вообще, всю жизнь была построена на ворованных деньгах, снова - град слёз. Господь обличил его.
    Теперь он каждый день читал «Библию» и удивлялся божьим делам, он читал с интересом и дух наполнял его своею силой. «Паралипоменон» «Пророчества пророков»  «Псалмы», - всё это

                317
было очень интересно. От каждой прочитанной главы Витьку становилось легче, он всё больше и больше хотел узнавать о Боге. За всю свою жизнь он никогда не прочитал ни одной книги, а тут «Библия». Бог рассказывал в своей книге, как он относится к таким грешникам, как он вёл преданных ему людей. Всё глубже и глубже Витёк уходил в религию. Некоторые говорили что Витек двинулся умом, он престал курить, ругаться матом, стал проповедовать о Нём - сотворившем землю, небо, всё принадлежит ЕМУ, всё - не удивляй-ся этому человек. Если ты не с богом – значит ты против Него. Каждое утро Витёк начинал с молитвы, а потом шёл в столовую, кушал и на развод, работа. В зоне был православный храм, но Пастор из другой церкви приезжал к ним, к эти страждущим душам, они хотели слушать слово божье. Это была лютеранская церковь, молодая, только что созданная. В сущности какая разница, как она называется, всё принадлежит ЕМУ. Витёк не пропускал ни одного семинара, он старался понять Бога, он слушал проповеди Пастора, они были более насыщенными, более интересными, он говорит о слове Бога. Витёк стал изучать «Библию». И в один из морозных крещенских дней, он наконец-то решился и принял  крещение. Это были первые его шаги в правильном направлении.
День был солнечный, на деревьях лежал снежок, от дыхания парило, морозец был крепенький. Всё это конечно проходило в помещении, как не странно в комнате, она раньше была ленинской комнатой, а теперь в ней собирались христиане, слушали проповеди и крестили. Некоторые стриженные зеки присматривались, они наблюдали со стороны. Что там за сборище? Что они читают? 
 После крещения Витёк стал соблюдать законы, он старался не грубить и больше смиряться. В зоне очень много насилия и по этому там всё обострённо, за каждое слово можно получит в глаз или того хуже нож. Разные люди по-разному себя ведут. Так что христиан тут считали за белых ворон. Нет, Бога никто не отрицал, что Его нету, просто ни кто не хотел исправляться, там же ведь заповеди: не убей, не укради, а тут зеки, через одного, воры и убийцы. Кстати почти у каждого зека есть на теле крестик, даже накалывают, не у всякого человека на воле иметься, а тут почти у всех, мода. К тому же по заповедям очень тяжело жить, то ни делай, это не трогай, не блуди, ох трудно это для человека который поражён этой плесенью, тяжело. Но некоторые меняться и с удовольствием становиться прихожанами церкви – сынами Бога Израилева. Вот и Витёк теперь стал сыном Бога. Любил он на гитаре играть. Он помнит ещё те времена, когда он приходил к Черепу в гости, снимал со стены гитару и драл по струны. Да и песни были какие-то фартовые. «Казанова, Казанова мне нравиться слово, в этом городе женщин ищущих старость, мне нужна его кровь, нужна его шалость».

                318
Если послушать, то бред какой-то, полная околесица, набор слов не имеющих смысла. И вот один брат во Христе должен был освободиться, срок у него заканчивался, а у него была чудная гитара, и Витёк горя желанием подошёл к нему и спросил:
«Друг ты выходишь на волю, подари мне гитару, я буду играть на ней псалмы, подари а». Тот улыбнулся и передал Витку
инструмент. О-о-о если бы видели, как он радовался, он как ветер
понёсся к себе в барак, прибежал сел на стул и стал перебирать её тонко-медные струны, так нежно, так звучно звучали струны, что от такой музыки хотелось просто плакать. Но репертуар теперь был другим, нет не тот что был раньше. Он пел только о Христе и больше не о чём, зачем дьявола восхвалять, веселить его похабщиной, развратными словами. Псалмы! – вот что теперь исполнял он, и его слушали, ещё как, бывало что в ленинскую комнату набивалось до 50 человек. Собирал Витек вокруг себя и они затая дыхание слушали его голос. А голос у Витька был прекрасный, тенор и тонкий слух. Год от года он становился крепче в божьем духе. Мама приезжала к нему два раза на зону, а так больше посылки слала, чай, сало, конфеты. Он как добрый христианин старался почти всё поделить с братьями во Христе, да и в «Библии» написано: «Делись с друзьями». Вот он и исполнял закон божий, чем мог, тем и делился. Часто писал письма, матери и дочери, переживал, как она живёт без матери? Не трудно ли быть одной? «Смотри за ней боже» - просил он в молитвах Его, и ждал когда срок закончиться.
Брат Андрей разошёлся со своей женой, она кинула его, пошла с адвокатом, а того за махинации - посадили. Дом Андрей продал, деньги отдал в долг, а ему их не вернули. Как пришло, так и ушло.
Брат часто приезжал к Витку, а тот всё время талдычил про какого-то Бога. Андрюха к тому времени стал сильно выпивать, а Витек ему:
- Брось Андрюха это грех, Бог не любит когда люди тратят свою жизнь на пустое, - упрашивал он его - ходи в церковь, вот адрес - и он дал ему адрес лютеранской церкви. Андрей долго не решался, но потом всё же решился и пошёл. Хорошие люди, говорили о добре, о Боге, о том что надо служить только Богу. На первом миссионерском собрании Андрею понравилось, и он пришёл на второе воскресении, третье, да так и стал ходить в эту церковь, это была не церковь, а зал дворец профсоюзов, они его арендовали на воскресение, где молодые христиане собирались. Пастер часто навещал страждущих в зоне. Витёк проповедовал в зоне. Все служили только Богу.
Потом и Люба – мать его стала ходить на воскресные службы, так Витёк всех и привёл к Богу. Вот только отец его не хотел идти, его больше волновала дача, любил он природу, хотя и Бога не отрицал, но всё же больше любил работать на даче. И стала Витькина семья служить Богу. Срок заключения прошёл и Витька вот-вот должны

                319
были выпустить на свободу. Он волновался, как там на свободе? Ведь всё изменилось, всё стало другим. Дочь его – Наташа уже подросла, стала совсем большой. Она теперь ходила в шестой класс жила у бабушки, все её увлечения были - это кукла- Маша, да пингвин из материи с чёрной спинкой и белым пузом, такой чудной.
    Солнце было яркое в тот день. Срок наказания закончился, и Витька выпустили на свободу. Чистый воздух, голубое небо. Нет тебе ни колючей проволоки, ни пяти метровых стен, иди куда глаза глядят, господи хорошо то как. Домой возвращался Витёк на поезде. Так всё его волновало, так радовало, он с Богом получил теперь новую жизнь. Светлые чувства переполняли его душу, и душа как бы взлетала, парила над небесами. Люди ему казались ангелами, он старался не хамить, всем улыбаться. Ему хотелось летать, глотать этот сладкий воздух свободы. Двое суток он ехал на поезде и слушал монотонный стук калё-с, мечтал о будущем:
«Вот приеду дамой, как заживу-у, устроюсь на работу, всё, воровать больше не буду, только честная жизнь, только Бог, мам, дочь - Наташа, брат Андрей и отец и заживём мы все счастливо как в раю».
  Поезд пришёл рано утром в 6:15. Сонный город, как улитка, только-только просыпался и начинал потихоньку шевелиться, люди как букашки спешили на работу. Витёк вышел из вагона и вдохнул в себя запах, но запах был не очень приятным, скорее всего он походил на запах палёной резины, свинцовых примесей и серого тумана, таким был запах родного города, другого не имелось. Он сошёл с подножки вагона и направился в вокзал. Пройдя зал, он вышел на улицу и оказался на высоких ступеньках. Перед ним была площадь, полност-ью заполненная машинами. Витёк стал спускаться вниз. Как только он спустился и в нерешительности стал озираться по сторонам его приметил таксист, тот решил что парень не наш и не знает куда надо, значит надо помочь сориентироваться, наш клиент.
- Я вижу вы не знаете города и вам нужен человек, который отвезёт вас в нужное место – с таким предложением подошёл таксист.
- Почти. Я здесь родился, только вот частые мои отлучки из города всё больше меня удивляют, город-то меняется, становиться красивее, давненько я не был тут. Да кстати, сколько сейчас стоит такси? А может мне махнуть рукой и подкатить прямо к дому на такси, так сказать фарсануть, пусть удивляются.
- Конечно – поддакнул таксист, ему нужен был план, денга, а Витьку хоть на троллейбусе, хоть так, но на такси всё же шикарней.
- Ну так что поедем на такси – уговаривал таксис и крутил по часовой стрелке на указательном пальце ключи с брелком в виде черепа.
- А-а ладно, поедем чё время то тянуть – согласился Витек и подошёл к машине «Волга». Чёрная как кошка с боковыми зеркалами точащими в разные стороны как уши бегемота.
 
                320
Машина была  натёрта до блеска, краска так и сияла на солнышке.   
- Ну-с так куда же прикажете мил человек? Говорите адрес.
- Краснооктябрьский район, там я живу, дочь у меня хорошая красавица, давай друг дави на газульку, плочу по полному прейскуранту, настроение у меня сегодня такое чудесное.
- Что жена родила что ли? Или миллион выиграл?
- Нет я на свободу вышел только что как три дня, мне теперь всё кажется необычайным, и улицы и дома и дорога.
- Фу-фи – присвистнул таксист – так ты с зоны что ли, освободился?
- Ну да, жизнь начинаю новую, как хорошо на воле, как хорошо.
- А за что же сидел? – задал вопрос таксист, а сам смотрит в зеркало озирается, боится, а вдруг клиент сзади ножик и по горлу чик, заволновался немного, заволновался, если бы знал то не посадил бы, зеки особый нард, непредсказуемый, всё что хочешь могут сотворить, психика у них чуть ли не у всех нарушена, посиди.
- Я вижу ты не рад что меня везёшь, а? Чё приуныл водила – Витёк развалился на заднем сиденье как барин, широко раскинув руки.
- Да нет всё нормально, я за дорогой слежу, меня тут недавно «Девятка» ковырнула с боку, ремонт, затраты, потеря времени, времена меняться. Много машин появилось на дорогах, машин то много, а культуры вождения никакой, хамство и свинство, прут в лоб, подрезают, на красный свет едут, пешеходов давят, ужас.
- Тогда следи, а я покайфую. «Ах город, город Волгоград, меня ты встретить очень рад» – вдруг неожиданно для таксиста запел он.
- О-о вы ещё и поёте – удивился таксист. Голос у вас хороший – похвалил водила, на светофоре загорелся красный и он остановился. Пока стояли, Витёк рассказывал про себя.
- Да немного, в основном люблю исполнять на гитаре романсы.
 Я же три раза сидел – «обрадовал» он таксиста.
Тот чуть руль не выпустил из рук, и так ему стало жутко, страшно. «Точно пырнёт» - мелькнула мысль, и он вздрогнул, по его телу побежали мурашки такие крупные, размером с львиную блоху.
- Нет я теперь изменился, в Бога стал верить, Он спасает нас, а вот вы верите в Бога? – задал он вопрос таксисту.
«Если он верит, то может не станет убивать меня» - крутились мысли в его голове. Таксист как-то помялся и не зная что ответить ляпнул:
- Да конечно что-то есть сильное, там на верху – и он поднял глаза вверх и посмотрел в крышу машины.
- Я сейчас «Библию» читаю – продолжал хвалиться Витёк, а вы?
- Не, мне некогда, жена, дочь, дача рыбалка, друзья, выпивка, нет не читаю, про войну так ещё могу, ну а «Библию» нет не читал.
- Зря интересная книга, советую прочитать, там суть жизни, всё как есть, так и описано, я вот раньше не то что бы «Библию» даже сказки
в детстве не читал, а теперь вот читаю, нравиться мне.

                321
- Ну что ж если так то оно хорошо, сильно верите? – спросил таксист.
- Раньше не верил, а теперь сильно, как без Него, никак, плохо, да и какие законы придумал человек, все они не годятся, а вот у Него…
И Витек выпрямив свой указательный палец указал вверх.
- Ну вот и ваш район – высказался таксист - какая улица то говорите?
- Штеменко, по трамвайным путям и на лево свернёшь, по над базаром проедите, а потом на право, дорога узкая, но машин мало.
- Понял, не первый раз еду по городу.
- Не я просто подсказываю, а вот сюда, да-да, поворачивай.
Они заехали в тихий дворик, деревья, и тишина очень мало людей.
Витёк расплатился с таксистом, поблагодари его.
Вот он и дома, он огляделся вокруг, да всё так же как и прежде, всё те же дома, правда деревья стали больше. Пять минут он приходил в себя. Подошёл к подъезду. А там стоит железная дверь с домофон-ом, просто так уже не войдёшь надо знать код. Но тут дверь запища-ла и открылась из неё вышла женщина, и Витёк проскользнул во внутрь. Он бежал по лестнице вверх и не чувствовал её. С приближ-ением его сердце начало колотиться всё сильнее и сильнее и уже возле самой двери он остановился, выровнял дыхание и нажал на кнопочку. Было слышно, как в квартире зазвенел звонок. Послышал-ись шаги и разговор, Витёк услышал голос мамы. Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и он увидел маму. В стареньком халате с латками, с посидевшими волосами, чуть усталым лицом по которому пробегали морщины, руки были мокрые, по видимому она мыла посуду, несколько минут она соображал что к чему и как только до неё дошло кто стоит пред ней она подняла руки и с криком: «Витя, сыночек мой дорогой - кинулась на встречу, и вцепилась в него».
Слёзы хлынули из глаз, всё её старое тело затряслось, обмякло, Витек обнял её нежно, и первый раз в жизни поцеловал.
- Мама не надо, я же вернулся, ну всё-всё, давай зайдём домой.
Они вошли в квартиру, и бабушка позвала его дочь Наташу.
- Наташенька гляди кто к нам пришёл! Поди сюда дочка.
Из комнаты выбежала девочка, она была уже не такая маленькая, пару минут она стояла и не знала как правильно себя вести.
- Ну что же ты, это твой папа, не угадываешь – говорила бабушка и вытирала слёзы, какая была для неё радость, господи.
Наташа подбежала и обняла его за туловище, заговорила:
- Папка, где же ты так долго пропадал? Я по тебе соскучилась, родненький ты мой, папочка мне без тебя плохо, мама умерла, у нас нет больше мамочки – хныкала она ему в пузо, а он гладил и успокаивал: «Ты не переживай мы что-нибудь придумаем, видишь папа пришёл, живой мы теперь будем вместе жить, ну не плачь».
К вечеру собрались все брат Андрей, отец, мать, и его дочь. Мать накрыла стол что-то вроде встречи разные там салатики.

                322
Отец открыл бутылку водки и стал разливать. Только он поднёс горлышко к его стопки, как Витё накрыл её ладонью и сказал:
- Нет я больше не пью, извините меня – решительно сказал он.
- Что совсем не пьёшь? – переспросил отец, - ну а за встречу.
- Нет я теперь совсем не пью, плохо она влияет на человека, я решил что больше не буду её пить совсем да и вам бы посоветовал.
- Ну вот и хорошо, ну вот и слава богу – тараторила мама – правильно что в ней одна горечь и печаль, много ли  от неё добра?
Одни беды правильно сынок не пей – подержала его мать.
Ужин был сытным ели, разговаривали, Витёк ставил планы на будущее. Мама слушала и дивилась его изменению, а ведь раньше он не был таким, ой каким он был страшно вспоминать, ой каким грешником, а теперь видал «Библию» читает, - закон божий.  Разговаривать стал по другому, слова чистые как вода из родника, а раньше что ни слово то грязная ругань, изменился, да бывает же.
Ещё неделю он отдыхал. Теперь он каждое воскресение ходил во Дворец профсоюзов на церковную службу. Стал изучать закон Бога.
Работа сразу же нашлась в то время проходил ремонт теплотрассы возле их дома и Витя пошёл помогать, не всё ли равно какая работа, но главным образом она была честная и по душе. Заработав там немного денег, он купил старенькую девятку, начел подрабатывать таксистом. Дела сразу пошли в гору, клиентов было много, он ездил по городу. Накопил на ещё одну машину, зарегистрировал на себя, нашёл человека, посадил за руль, денег стало поступать больше. Пят лет он так ездил, собралась сумма, он снова купил машину и сделал из неё такси, так год от года он копил и покупал машины и делал из них такси. И вот прошло 15 лет, и Витёк стал директором фирмы «Таксопарка». Теперь он был серьёзный человек, ходил в костюме и давал указания по телефону. Господь был с ним во всех его началах, Витёк соблюдал все его заповеди и увидел Бог что он изменился и дал ему своё благословение. Денег теперь у Виктора Михайловича было много, но теперь он к ним не относился как раньше безалаберно, десятую долю он давал на церковь как и было заповедано Господом Богом Израилевым. Наташеньке – дочке своей дал хорошее образование. Она выросла, выучилась на менеджера и работала в хорошеё фирме. Нашла себе приличного парня и родила от него двух детей, мальчика и девочку. Мальчика назвала в честь папы - Витя, а девочку в честь мамы - Юля. Теперь Витёк был полностью доволен своей жизнью и каждый день, как только вставал утром благодарил Бога и когда ложился спать – благодарил Бога: «Господь мой спасибо что ты меня грешного спас!!!». 
               
                21 Мая  (9:33) 2009г


                323












                Жизненный роман      
                «Витёк»
               написана в сЛозное.               
                По зову души и сердца Макиенко С В
                Художественное оформление книги
                Макиенко Сергей.
                Корректор –               
               
                Адрес издателя:
                Волгоградская область
                Дубовский  район
                Ул. Московская 47| б
                с. Лозное. № 404026.
 
                Тел. Сот. Смартс. 89044204872.
                Макиенко Сергей Владимирович.

                Формат. Простой. Бумага из магазина.
                Печать какая уж получилась,
                Прошу сильно не ругать.
                Домашняя типография. «Серебреная серьга».
                Количество книжечек. 1экземпляр.
                Сами понимаете ведь это маленькая капелька
                для такого огромного мира   
               
                2009г.