1812-2012Г. С. Габаев о пути к Соловецкому лагерю5

 Г.С. Габаев о пути к Соловецкому лагерю
     Путь и до этого был пройден не малый Г.С. Габаевым, но и он, этот путь, еще не был закончен. Требовалось сниматься с каждого нового места и идти дальше и дальше.

О Курске:

     «По амнистии 1927 г. высылка была мне сокращена на 1/4 срока, но вернуться в Ленинград не смог, так как мне было дано «—6». Я выбрал Курск с его более теплым климатом и переехал в октябре 1928 г. И здесь служебной работы получить не удалось, и я продолжал свою историческую и литературно-графическую работу на дому и избегал бывать где-либо».
     После Соловецкого лагеря Анна Михайловна Шильдер, жена директора Александровского Императорского Царскосельского лицея тоже получила «-6», было ей в ту пору уже 73 года. Она прошла в концентрационном лагере приобщение к труду. И также как и Г.С. Габаев не могла вернуться в Ленинград. Да и куда было возвращаться, все было уже поделено, и разграблено.

О коллекциях:
     «Коллекционерская жилка сказалась во мне с детства. Начал я собирание с пуговиц, перешел на лубочные картинки, а затем на детские книги, но непременно с красочными рисунками (изд. Девриена, <нрзб>, Вольфа и др.) Свою коллекцию, уже не детскую, я начал собирать с 1-го курса Инженерного училища, с 1895 г. Одновременно я начал собирать и библиотеку на военно-исторические темы первой половины XIX века.
    О чем мог думать человек, когда у него ничего не оставалось личного, ничего. Только о том, что было давно, и что не имело материальной ценности. А коллекции не могли иметь материальной ценности, и не могли быть личными. Только потому, что все, что собирал Г.С. Габаев, он передавал в музеи, существующие, или те, которые только создавались.
     «Моя коллекция, особенно с переезда в СПб в 1901 г., стала разрастаться в маленький частный музей. Однако я не сидел на своих коллекциях, как Кащей, а многие музейные единицы и подборы передавал по принадлежности в дар соответствующим музеям. Так, в 1907 г. я свое очень немалое собрание по истории гвардейских сапер передал для образования их музея».

На Соловки:

      «6 марта 1930 г. я был вновь арестован… В декабре я был переведен в общую камеру, где встретил лиц, привлеченных по тому же делу, из которых знал только двоих, …».
   
     «24 февраля 1931 г. я был переведен в Кресты, а 9 июня 1931 <г.> мне был объявлен приговор КОО ГПУ от 10 мая 1931 <г.>. По статье 58-11 УК на 10 лет концлагеря отправлен был 21 июня с 2 вагонами обвиняемых по тому же делу. 25 июля прибыл на Соловки».
      Подсчет обвиняемых Г.С. Габаев ведет вагонами. Все так подробно описано, трудно отказать историку в логике, но обвинения никак не обсуждает, и ничего в них не находит приемлемым даже для рассмотрения. В чем же они были эти обвинения, которые раз за разом предъявлялись. То, только оккультные кружки, с их мистикой, и там ничего не находили, а тут расстрельные статьи.

     «Здесь я сразу начал работать как ударник-письмоводитель роты общих работ, зав. картотекой УРБ Кремля, архивариус финчасти и читал лекции по военной истории Соловков».
     Но и здесь, холодном Белом море, на Соловецких островах, которые посещал А.М. Горький в сопровождении руководства концентрационных лагерей, сопровождающих и родственников, не оставались заключенные в покое.

      «21 ноября 1933 г. при реорганизации Соловецкого лагеря я был отправлен на материк на Медвежью Гору, где и продолжал свою работу ударником (картотечник УРО и письмоводитель отдела снабжения)».
     Прошло почти восемьдесят лет, с 33 года, но если подойти к берегу, чтобы сесть на кораблик и поплыть к далеким Соловецким островам, то на земле лежит такой мягкий слой опилок, что кажется, что они еще с того времени, когда здесь работали и умирали заключенные.