Дневник V-6 Я жила под Парижем во сне
14 февраля. Я выступала с чтением стихов в Поликлиннике Литфонда. Читала минут 40 Пушкина, Лермонтова, Фета, Тютчева, Владимира Сергеевича Соловьёва, Георгия Владимировича ИвАнова, Цветаеву, Арсения Тарковского, несколько своих стихотворений. Читала я хорошо, свободно, разнообразно по интонациям.
После меня Гриша Эпштейн пел свои песни о любви. Был фуршет с фруктами, торталетками, пирожками, пирожными.
Потом я слушала в салоне Вертинского, пела Ульяна из Театра Елены Камбуровой. Исполнение было недурным.
Свои интересные стихи быстро и невнятно прочитал Аркадий Попов.
16 февраля. Пели в храме заупокойную Всенощную. Священники и служители со специального стола много себе забрали всякой еды. Нам дали белого хлеба и печенье. В этом храме я пою уже несколько лет.
17 февраля. Сегодня Родительская суббота. Мне снилось, что Ася Мамонова воскресла. Мужской голос громко и ликуеще кричал: "Ася воскресла! Ася воскресла!" Она была живая среди живых людей, во сне я рассказывала ей мои сны о ней после её смерти.
Издатель посоветовал мне сделать композицию о Тютчеве, его переписку с Еленой Александровной Денисьевой.
Утром я плакала о Джордано Бруно, о нём была прекрасная передача по радио.
Вечером я смотрела удивительный фильм о куртизанке Веронике Франко. Она была поэтом, жила в Венеции во времена инквизиции. Я опять плакала о Веронике и её супруге доже Венеции, которых соединила Любовь, а не брачные свидетельства.
Теперь я плачу от людских страстей, но не от благодати церковной. Я её почти не чувствую.
19 февраля. Мне снилась Франция. Я жила под Парижем, я видела море, почти влюблена была в какого-то мужчину. Но он был женат.
20 февраля. В издательстве поработали над иллюстрациями к моей книге с техническим редактором. Издатель просил меня чаще к ним приезжать. Я угощала его привезёнными вкусностями, он поил меня чаем.
В моей душе живёт какой-то страх-трепет перед А.Н., любви к нему я не чувствую.
21 февраля. В библиотеке Врубеля слушала прекрасные стихи поэта Ирины Ефимовой. Она подарила мне свою книжечку стихов.
Потом прибыла в салон, купив пакетики чая на рынке к столу после выступлений. Издатель был вял, не встал мне навстречу, как он обычно это делал.
По Арбату мы гуляли с издателем и Викой Ивановой.
Всю свою сознательную жизнь я решаю загадку своей и мировой жизни, ищу в ней смысл. Поэтому я так люблю ночь, уединение, свои думы.
Я заворожена сочетанием красок - где бы то ни было.
Вдруг вспоминаю немецкого поэта Райнера Мария Рильке, глядя на бахрому подушки, сделанной Ирой Кашириной.
Какие-то странные существа в метро попадаются, я отвожу глаза, мне не по себе. Я не могу смотреть на безобразное.
Хочу всех слить воедино — живых ныне и тех, кто в мире Тонком.
Я обалдеваю от красоты.
Сейчас я живая, плачущая от еле уловимого, тонкого, божественного.
А подруга так редко мне звонит...
Меня поразили изменения в представлении о Божестве в разных религиях, о трансформации Вишну, например.
Моя душа стала более спокойной, гармоничной, но она утратила экстазы.
Звонила своему другу Боре Талеснику. «Мне стало легче после разговора с тобой», - сказал он.
Я хочу уткнуться в грудь Бога и затихнуть в Его объятьях, чтобы отдохнуть от страданий.
Кто сейчас молится обо мне? Я плачу. Где ты, мой любимый?
Спокойной ночи, Мироздание!
22 февраля. Я была на выставке художника Леонида Осиповича Пастернака. Он изумил меня красотой своих произведений. Особенно интересны работы, выполненные пастелью. Великолепный художник. Встретила моего друга художника Олега Гостева и знакомых людей.
На этой выставке был цвет интеллигенции, оставшейся в живых после всего, пережитого в России. Культуры, однако, и тут не хватало... Я всматривалась в лица. Ни одно мужское лицо не привлекло моего внимания. Человеческие лица в основном некрасивы.
В XVIII веке было много авантюристов.
23 февраля. Больная поехала я на концерт А.Н., он пел два с половиной часа. Я не заплакала ни от одной песни, но общая аура концерта меня исцеляла, пока я находилась в ней.
Вика передала А.Н. подарки мои с запиской от меня. Она заканчивалась словами: «Прощайте до лучших времён». Подписала я её «Ваша Галя», как принято на Западе, а я на какую-то часть европейский человек.
На мою записку, посланную ему на сцене спеть лермонтовского «Ангела», он реагировал так: «Я так и знал... Мне не хочется петь «Ангела», он уже пролетел».
Мы с Викой ушли. Вика не реагирует, когда я ей что-то рассказываю, молчит. «Я обдумываю», - говорит мне она.
Видела передачу о художнике Михаиле Шемякине. За его неординарность его исключили из Художественного Училища, посадили в психушку. Потом он жил один в горах, питаясь дикими плодами. На лице у него два больших шрама. На детских и юношеских фотографиях у него изумительное лицо.
Мои стихи о А.Н.:
И вновь порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений
А. Блок
Меня не раз, не дважды оттолкнувший,
Нелепо говорящий слово: «Нет»...
На что нам жизнь, на родине живущим,
Как на чужбине, как сказал поэт?*
На что нам взрывы этих сил и мнений,
Распущенность, уверенность в земном?
Перед тобой не встану на колени
И рук не поцелую, бедный мой.
И будет время обмороком длится,
Когда вокруг оглянешься – нигде,
Ничто мне не напомнит той страницы,
Когда мы встретились, не зная о беде,
Подстерегающей виновных и невинных.
Ты не придёшь ко мне, певец, с повинной.
Но, может, всё же в сердце у тебя
Укор раздастся совести старинной,
Не биохимии, а совести, о, да.
* Владимир Николаевич Соколов
26 февраля. Всё важное часто происходит, как во сне, почти механически. Мы с А.Н., сидим недалеко друг от друга в ЦДЛ на столах в разных углах, в конце зала. Он всё время качался, таинственный тростник, я, глядя на него подумала, что я его совсем не знаю. Потом мы оказались рядом, я протянула ему руку. «Галочка, здравствуйте!», - сказал он. Я поймала себя на том, что хотела бы побыть около него.
Сегодня шли ко мне стихи. Я рада.
28 февраля. В салоне пел бард Саша Славин, его музыка мне понравилась. У него неухоженный вид. Заросшее растительностью лицо, очки. Глаз не видать.
Люблю я общество детей. Только с ними мне весело и хорошо.
Как сон, промелькнула любовь к разным любимым людям.
Смотрела два фильма, один из них русский — усадьба, природа, красота, любовь. Русское теплее иностранного.
3 марта. Навестила Борю Талесника. Он вялый, молчаливый. Но копнёшь — никакого смирения. Он жил для себя всю жизнь, в старости его скрутило. Он поддался болезни. В нём нет внутренней живости, огня, зарядку он не делает. Вот это и есть дряхлость.
Беседа наша не строилась. Я стала его тормошить. Мы делали с ним лёгкие упражнения. Он вполне мог бы сам это делать или со своей женой Леной. Но завтра он всё забудет...
6 марта. Мне снился юноша. Я сказала ему: "Поцелуй меня". Он тихо поцеловал меня в губы.
Я увидела наяву, что А.Н. движется мне навстречу и пошла к нему. «Можете меня поцеловать», - сказала я. Но он прижался щекой к моей щеке со словами: «Ты опять больна. Ты всегда болеешь». «Я здорова», - сказала я. Протянула ему веточку астр и сказала: «Сашечка, это для Наташечки». Он поблагодарил меня.
На душе у меня хорошо, тихо и радостно.
Возможно, мы станем с ним друзьями. Ну, а нет, и не надо. Жаль только, что по мановению волшебной палочки, по импульсу воли человек не может воскресить в себе чувство некогда бывшей любви.
Мой рисунок.
Свидетельство о публикации №212072700019
И будет время обмороком длится,
Когда вокруг оглянешься – нигде,
Ничто мне не напомнит той страницы,
Когда мы встретились, не зная о беде,
славные и торжественные стихи.... как привет от Пастернака - живописца!
С благодарностью - Виктор
Виктор Шергов 15.03.2013 06:16 Заявить о нарушении
Галина Ларская 14.03.2013 23:28 Заявить о нарушении