Шагни в свое завтра, мой мальчик! Главы 6, 7, 8

Глава 6. Шадринск

В мае Вене исполнялось десять лет, и Никита решил это как-то отметить.
- Сынок, - так дед иногда называл Веню, когда был в хорошем расположении духа, как твой день рождения праздновать будем, у тебя вроде юбилея – тебе десять лет стукнет.
- А что деда можно?
- Ну давай пораскинем, можно приятелей твоих позвать из нашей деревни, а можно в Шадринск в театр съездить – там, пишут в газете, кукольный театр из Екатеринбурга выступать будет, а можем и с палаткой в лес пойти - погода теплая, или чего-нибудь еще. Тебе выбирать.
Приятелей Вене звать не хотелось, как уже говорилось, компаний он не любил. А вот Шадринск!
- Деда, а до Шадринска далеко?
- Да часа три будет, а может чуть поменьше. Я там очень давно не был.
С Шадринском у Вени были связаны смутные воспоминания – мать, маленькая однокомнатная квартирка в старой четырехэтажке, пыльный двор со сломанными скамейками и скрипучими качелями, и центральная улица с магазинами, среди которых был его любимый – магазин игрушек. Мать не особенно располагала средствами, поэтому он чаще всего любовался игрушками издали, через окна витрины. Заводского детского сада он не помнил, так как матери отказали в нем, когда уволился отец, Вене было тогда едва 3 года.
Мать вынуждена была оставлять Веню у соседки за небольшую плату. Что-то тянуло Веню в Шадринск, может надежда, что он встретит там мать или отца, что было маловероятно. Если бы мать вернулась в город, она бы дала о себе знать, да и отец мог без труда разыскать Веню.
- Деда поехали в Шадринск.
- Ну что ж, почему бы и нет.   
Десятого мая была суббота. Никита опять попросил Сашу Красавина подвезти их к двенадцати-часовому автобусу. Обратно они решили ехать на следующий день, переночевав в гостинице. Погода стояла превосходная – яркое солнце, ясное небо, слабый ветерок колыхал клевер, росший по краям необьятных полей, засеянных просом и пшеницей, прилетевшие только-только с юга птички, вспархивали, исчезали и снова появлялись из густого разнотравья по обочине дороги.  У деда и внука настроение было праздничное.
Автобус был набит людьми с мешками, кошелками, ящиками. Все что-то везли из деревни к родным и знакомым в город. В городе они отоварятся и с таким же грузом, подарками, будут возвращаться домой. Было душно. Никите и Вене удалось втиснуться на сиденье сбоку от кондуктора. Перегруженный автобус шел тяжело. На редких остановках пассажиры бежали в туалет или выходили покурить. Наконец вдали показалась колокольня Свято-Преображенского собора в  Шадринске. Переехали через разлившуюся Исеть, и въехали в небольшой, очень провинциальный городок с преемущественно двух и трехэтажными зданиями вдоль широких улиц, на окраинах и даже в центре сохранились деревянные одноэтажные дома с раскрашеными ставнями. Было около трех часов дня. Перед автостанцией автобус делал еще три остановки в городе: при въезде, возле городской больницы и на центральной площади у здания городской администрации. Здесь-то и вышли дед и внук. Дежурный постовой милиционер, с солидным брюшком, явно от частого потребления пива, охотно указал им в каком направлении идти к театру и прибавил:
- У нас город небольшой,  все близко, не заблудитесь.
По дороге им попались несколько пожилых людей с орденами и медалями на пиджаках.
- Дед, а кто это? – с интересом спросил Веня
- Это Веня, те из ветеранов Отечественной войны, кому удалось дожить до наших дней. Вчера отмечали праздник - День Победы.
- Дед, а ты был на войне?
- Нет, не пришлось. Мне к началу войны было всего 6 лет. А вот мой отец был. Его в 43-м мобилизовали, он  воевал в саперном батальоне, до старшего сержанта дослужился. Год спустя пришла похоронка – он погиб в Прибалтике.
Никита вздохнул, какие-то далекие воспоминания нахлынули на него.
- Дед, а что такое саперный батальон?
И всю дорогу до театра Никите пришлось отвечать на вопросы внука.
Театр оказался небольшим красивым двухэтажным зданием, недавно отремонтированным, с массивными из цельного дерева и с бронзовыми литыми ручками поистинне театральными дверьми. Касса была открыта, и Никита заглянув в окошко попросил продать два билета на сегодняшний спектакль. Пожилой кассир покачал головой и сказал, что все билеты проданы.
- Как проданы? – воскликнул он с досадой
- Да вот так уж и проданы, – нелюбезно ответил кассир.
- Мы специально сюда издалека приехали. У внука день рождения и я обещал сводить его на представление  кукольного театра.
- Я вас понимаю. Знаете что, постучитесь к администратору, может у него есть резервные места для особо почетных зрителей. Вон та дверь в конце фойе.
Никита попросил Веню подождать возле кассы, а сам прошел через фойе и постучался в маленькую дверь, на которой даже надписи не было «Администратор», не успели еще повесить после ремонта. За дверью кто-то шуршал бумагами и говорил по телефону.
Никто не пригласил его войти. Тогда Никита решительно открыл дверь – он должен достать билеты для внука. За старым канцелярским столом сидел щеголеватый молодой человек, тряс пачкой бумаг и громко выражал недоумение тому, кто был на другом конце провода.
- Я сейчас очень занят, – буркнул он в сторону Никиты.
Никита продолжал стоять у двери. Он сцепил пальцы рук и в упор смотрел на администратора. Администратор раздраженно говорил по телефону, изредка поглядывая на Никиту. Наконец он в сердцах бросил трубку.
- Что вы хотели? – довольно резко произнес он.
- Мне нужно два билета – для меня и моего внука, я обещал повести его в театр на его день рождения.
- А что в кассе билетов нет?
- Кассир сказал, что нет.
- А откуда тогда я найду для вас билеты?
- Мы сюда ехали почти три часа в надежде попасть на спектакль, – Никита исподлобья взглянул на этого молодого хлыща.
- Ладно, – сжалился администратор, – я напишу записку кассиру, он даст вам два крайних места в первом ряду амфитеатра – там обычно сидит семья нашего художника-декоратора, но они уехали на две недели в отпуск.
- Идет, – сказал Никита.
Администратор написал пару слов на клочке бумаги и вручил записку Никите.
- Спасибо большое. \
Он выдавил из себя нечто подобие улыбки и вышел, осторожно прикрыв дверь кабинета.
Кассир посмотрел на записку и сказал - С вас 120 рублей.
Никита тут же отсчитал деньги и отдал кассиру. Счастливые они вышли на улицу. До спектакля оставался еще час. Теперь надо было найти гостиницу. На углу был продуктовый магазин. Никита вошел внутрь и спросил у продавца, где самая близкая гостиница.
- А у нас их и всего две, – сказала словохотливая бабулька, которая стояла у прилавка и покупала какую-то крупу. – Одна вот возле главной площади - «Урал», так там подороже, а есть у вокзала, вроде общежития, идти правда далече. 
- Ну, мы в ту, которая поближе. За совет спасибо.
Гостиница, хоть и центральная, была так себе. Хотя в ней недавно, видимо, был ремонт, выглядела она не очень современно: плохо покрашенные полы в коридорах и комнатах, дешевая кермическая плитка в вестибюле, лестницы, покрытые простенькими ковровыми дорожками, серые стиранные-перестиранные простыни и пододеяльники. Но делать было нечего, да и спать надо было только одну ночь. Никита заплатил за одну ночь за номер. Комната была светлая и достаточно просторная для двоих. Они оставили в номере сумку с продуктами, которую Никита захватил с собой, чтобы не ходить на ужин и завтрак в кафе, и отправились в театр. Зал и вправду был полным. Увидев красивые люстры, мягкие кресла, широкую сцену с бархатным занавесом, Веня почувствовал безграничную радость и восторг. Свет в зале начал постепенно тускнеть, зато сцена осветилась разноцветными огнями. Поднялся занавес и на сцену вышел пожилой человек, одетый во фрак. Хорошо поставленным голосом он объявил о начале спектакля. Куклы двигались над ширмой очень реалистично, почти как люди. Они разговаривали между собой человеческими голосами, легкая музыка сопровождала их действия. Веня не отрывал глаз от сцены – он как бы впитывал в себя все, что там происходило.
В перерыве они с дедом вышли в фойе – на стенах висели большие фотографии актеров и режиссеров Шадринского театра, зрители стояли группками или прогуливались вдоль фойе.
- Нравится? – спросил Никита
- Да, деда, очень.
Веня погрузился в свои мысли, на лице его блуждала улыбка.
На столике возле входа в зал они взяли програмку спектакля. На первой странице было отпечатано крупными буквами название кукольного театра, дальше шло краткое изложение сказки, а потом имена тех, кто участвует в представлении, и имена режиссера и его помощников, художника, мастера-кукольника и звукооформителя. Веня внимательно прочел програмку и задал деду вопрос:
- Дед, а где учат на таких артистов?
- Я то не знаю точно, но есть такой театральный институт. Может там.
Спектакль кончился не поздно. Веня вместе с другими зрителями, большинство из которых составляли дети разных возрастов, долго апплодировал артистам. «Когда вырасту стану артистом кукольного театра», - думал про себя Веня. К гостинице шли не спеша. Обсуждали спектакль. Внезапно из подворотни небрежной походкой вышли двое парней 17-18 лет.
- Дядя, огоньку не найдется? – задал вопрос один из них светловолосый с перебитым носом. Никита знал, что последует вслед за этим вопросом. Он ответил, что при себе не имеет сигарет.
- Тогда может на курево бабок дашь? – продолжил тот же парень.
- Нет, не дам, – хмуро ответил Никита. Справиться с этими двумя было для него просто, но он чувствовал, что есть еще кто-то сзади.
- Ну тогда сами возьмем, – сказал второй угрожающе и вытащил руку с кастетом из кармана. Веня оторопел от таких событий. Он впервые в жизни столкнулся с бандитами и чувствовал себя беззащитным, особенно он боялся за деда. Но он взял себя в руки. «Если на деда полезут, я ему помогу» - решил он.
- Мальца бы постеснялись, – буркнул Никита.
- А он нам не помеха, – ответил кто-то за спиной.
- Ну и ладно, – промолвил Никита и подтолкнул Веню в сторонку. – Постой там, он указал на газон.
- Деда, я тебя не оставлю.
- Все в порядке, сынок.
Тот, который был с кастетом хотел было нанести удар, но Никита ловко перехватил его руку выше кисти и так сжал, что бандюга вскрикнул от боли:
- Убери руку, бля, – крикнул он Никите.
Веня увидел, что третий нападавший выхватил из-за пазухи длинный самодельный нож и сделал шаг в сторону Никиты. Это был подросток лет четырнадцати. Веня, не контролируя себя, буквально подлетел к нему и впился зубами в левую руку.
- Ах ты, сученок, – взвыл третий и намеревался нанести Вене удар ножом, который  держал в правой руке, но Никита опередил его. Все еще держа в железных тисках руку второго парня, он развернулся и с размаху ударил по лицу нападавшего сзади. Тот повалился на спину, взмахнул правой рукой, пытаясь удержать равновесие, и выронил нож. Веня отскочил. Первый парень, который был спереди, тихо отошел к подворотне в безопасное место. Никита между тем стащил с руки второго бандита кастет, дал ему хорошую оплеуху и сказал:
-Проваливай зверье, а то хуже будет.
Надо сказать, что в молодости, где-то в середине 50-х годов Никита служил в пограничных     войсках недалеко от Благовещенска, там он прошел хорошую подготовку по борьбе с контрабандистами, прилично владел приемами боевого самбо.
Парни юркнули в подворотню, но когда Никита и Веня продолжили свой путь, один из них незаметно последовал за ними.
В гостинице Никита и Веня помылись, переоделись и поели бутерброды, которые взяли с собой из дома. Запили обычной водой. Спать решили лечь рано. Первый автобус из Шадринска в их сторону отправлялся в 8 часов утра. Происшествие после театра испортило им настроение. Никита перед сном выглянул из окна на улицу. С десяток молодых людей подозрительного вида толпились возле входа в гостиницу. Ни одного милиционера поблизости не было. Никита понял, что эти парни пришли по их душу. Но про себя он усмехнулся – «ничего у вас не получится, не на того напали». Он плотно прикрыл дверь в номер и  подвесил графин на ручку таким образом, что бы  он мог зазвенеть, если кто-то попытается незаметно открыть дверь. Зашторил наглухо окно. И лег спать. Веня уже сладко посапывал – мальчик устал.
Как ни странно, ночь прошла относительно спокойно, если не считать пьяных голосов на улице в середине ночи, местная молодежь возвращалась из пивного бара.
Утром Никита разбудил Веню рано. Дал ему перекусить холодной курицей с булкой и огурцом. Сам не ел ничего. Быстро собрали вещи и спустились вниз на первый этаж. Никита оглядел вестибюль – никого не было кроме дежурной и парня дремавшего в кресле. В нем Никита сразу узнал первого нападавшего, который непосредственно не участвовал в столкновении. «Пасете нас, ну и ладно». Он приблизился к парню, зажал его нос и заставил подняться. Тот от удивления вытращил глаза и что-то промычал.
- Давай-давай, двигай,-  сказал Никита и потянул его за собой.
 Дежурная молча и со страхом глядела на них. Никита открыл дверь кладовки, где хранились швабры, тряпки и ведра для мытья полов и затолкнул парня внутрь, дверь закрыл на щеколду. Затем прижал палец к губам, тем самым попросил дежурную не поднимать шума. Осмотрелся еще раз вокруг, взял сумку и сделал знак Вене идти впереди него по длинному коридору. Из кладовки доносились стук и ругань. «Ничего, пусть посидит, пока мы не уйдем», сказал себе Никита и двинулся вслед за Веней. В конце коридора была боковая дверь, через которую обычно заносили в гостиницу мебель, постельное белье или другие предметы необходимые для гостиничного дела. Никита приоткрыл дверь, осмотрелся и поманил Веню. Они вышли на улицу. Быстро перейдя дорогу, они направились в сторону автобусной станции. Никто не заметил их исчезновения, поэтому преследования не было. Уже через пятнадцать минут они сидели в автобусе на переднем сиденье и ели пирожные с оранжевым кремом, которые дед купил в киоске рядом со станцией.
Была суббота и жители Красавина занимались своими участками, делали уборку в доме, стирали белье. Сосед Андрей красил забор, а из его двора доносились звуки музыки – это он включил свой старый магнитофон, чтобы было веселее работать. Никита поздоровался с ним, отослал Веню в дом, чтобы тот переоделся, а сам сел на лавочку и поведал Андрею о своей стычке с шадринскими.
- Ну, сюда они не сунутся. И кто ты такой они не знают.
- Да это ж проще пареной репы. Подошли к дежурной по гостинице или администратору и получили то, что им надо, при помощи  угроз или  денег.
- Ладно, сосед, не дрейфь.
- Ты чего, когда это я пасовал перед мразью, – ответил Никита – Только, если со мной что случится, как Веньке-то быть?
- Одного мы его не оставим, будь уверен, – ответил Андрей.
Помолчали, покурили. Никита поднялся, пожал руку Андрею и пошел домой.
Из почтового ящика при входе в дом Никита вместе с областной газетой вытащил  письмо из районного отделения милиции. Никита с замиранием сердца открыл его. В письме сообщалось, что по сведениям милиции гражданка Лидия Никитична Берлина с сентября по декабрь 1994 проживала в городе Иркутске в общежитии пищевого комбината, сообщался также адрес комбината, а далее отбыла в неизвестном направлении. Вместе с тем, заместитель начальника милиции обещал держать Никиту в курсе дальнейших поисков.


Глава 7. Школьный театр

Вечером Веня сел на поленницу у сарая и начал что-то рисовать на толстом куске фанеры.Затем уединился в сарае и старательно выпиливал лобзиком детали до ужина. Когда он окончил свою работу, он подошел к Никите и спросил, есть ли у него короткие металлические стержни с резьбой.
- Посмотри в сундучке на верхней полке в сарае, там должно быть.
Веня долго рылся в сундучке пока нашел нужные по размеру стержни. Ручной дрелью он просверлил отверстия в каждой из деревянных деталей, а затем соединил детали между собой стержнями и завинтил с двух сторон гайки, предварительно поставив две шайбы с каждой стороны. Получились игрушечные человечки, у которых можно было менять положение рук и ног. Веня цветными карандашами раскрасил фигурки и вышли смешные старик со старухой, такие каких он видел на картинках в сказке Пушкина «О рыбаке и рыбке».
Учебный год завершался, и в классах проходили контрольные работы, ребята готовились к утренникам по случаю окончания школы и начала летних каникул. Веня принес свои куклы в класс, ребята сгрудились вокруг его парты и хохотали, когда он заставлял старика или старуху двигать руками или ногами. После уроков Веня подошел к классному руководителю и рассказал о своей идее и показал свои первые куклы для театрального представления. Перед новым учебным годом, обычно в конце июня, для самых маленьких – первоклашек – устраивались концерты: дети постарше читали стихи, танцевали, даже показывали несложные аккробатические номера, но то, что хотел предложить Веня, было совершенно иным видом представления: он предложил сделать театр марионеток. Он обещал сделать марионетки и декорации, а другие ребята вместе с учителем написали бы пьески по известным сказкам, разучили бы роли и выступали бы перед малышами в канун праздников - ведь некоторые малыши были лишены возможности сходить в театр или посмотреть детские передачи по телевидению. Классный руководитель, Зинаида Григорьевна, была приятно удивлена Вениной инициативой – ведь он был всегда малообщительный, а тут такое.
- Это очень здорово, - сказала она, - но, Веня,  ведь вся подготовка займет очень много времени и у тебя, и у других детей.
- А мы многое после школы и в выходные будем делать.
- Ладно, я тебе с удовольствием помогу. Декорации мы будем делать у нас в кабинете труда, только надо посоветоваться с учителями русского языка и музыки какую сказку лучше всего взять для постановки.
Для Вени настали напряженные дни, полные различных забот – он тщательно готовился  к годовым контрольным по математике и русскому языку, и одновременно значительную часть дня проводил в сарае, где теперь была его временная мастерская, и в школьном кабинете труда.
Никита видел, что Веня чем-то увлечен и однажды спросил его об этом. Веня подробно рассказал ему, чем он занят. На Никиту нахлынула какая-то отеческая нежность.
- Изобретатель ты мой,-  он обнял Веню, ну давай, действуй и не забудь меня пригласить на ваш спектакль. Нужна будет моя помощь – скажи.
Учителя предложили поставить пушкинскую «Сказку о царе Салтане», тем более, что для этого кукольного спектакля  уже была готовая музыка. Представление решили назначить на конец июня, когда все классы закончат занятия и начнутся, как обычно, родительские собрания. Всем будущим маленьким школьникам разослали красочные билеты- приглашения. Небольшой актовый зал украсили детскими рисунками и разноцветными лентами. В углу сцены установили проигрыватель с колонками. На генеральную репетицию пришли все учителя и обслуживающий персонал школы. Их просили дать свои отзывы и замечания, чтобы спектакль прошел на «ура». Текст от автора должна была читать учительница русского языка, а ученикам вторых и третьих классов дали роли, которые они выучили наизусть к генеральной репетиции. Веня ходил по школе возбужденный и радовался, что все идет по плану, и нет никаких срывов. Куклы получились очень симпатичные и смешные. Дед Никита посоветовал сделать на специальных шарнирах шеи, и теперь куклы могли не только двигать руками, ногами, а еще поворачивать и поднимать и опускать голову. Раскрашивали куклы в школьной мастерской несколько одноклассников Вени по эскизам, сделанным Зинаидой Григорьевной. Сцена и зал были чисто вымыты, на стенах повесили самые лучшие детские рисунки, а для малышей приготовили дополнительно викторину и маленькие подарки.
В день спектакля в школе было шумно и празднично, Веня и те, кто участвовал в нем, ходили именинниками и периодически таинственно перешептывались о чем-то между собой. Директор на спектакль не пришла, сказавшись больной. Накануне ее вызвали в районо и сделали предупреждение о возможном переводе на другое место работы. Нового директора пока не назначали.
Никита приехал на представление на своем тракторе. Он сел рядом с Веней в первом ряду. Заиграла музыка, поднялся самодельный занавес из марли, и действие началось. В зале была полная тишина, дети так были увлечены спектаклем, что перестали есть пирожные и печенья, которые на подносах предлагались перед входом, как в настоящем театре, не задавали вопросы родителям, не капризничали. А на сцене маленькие артисты превзошли сами себя  - куклы двигались как настоящие люди, так по крайней мере казалось из зала, звонкие голоса детей читали отрывки из «Сказки о Царе Салтане» и пели песенку трех сестер, которую сочинила учительница музыки, и которую она органично вставила в действие спектакля. После первого действия дети не вставали со своих мест и с нетерпением ждали продолжения.
Перед вторым действием на сцену пригласили Веню, Зинаиду Григорьевну и учительницу музыки,  и представили их публике как организаторов театра марионеток.
Когда кончился спектакль детям-артистам преподнесли томики сказок Пушкина, а учителям музыки и русского языка большие букеты цветов. После этого проводилась викторина, но Веня и Никита на ней не присутствовали – они поехали домой, так как было довольно поздно.
На этот раз Никита пришел на последнее родительское собрание третьего класса. Зинаида Григорьевна, хотя и не выделила Веню из всего класса, может быть даже специально, но назвала его фамилию в числе лучших учеников, а затем, когда собрание закончилось подошла к Никите и тепло пожала ему руку:
- Вам большое спасибо за такого мальчика – он растет настоящим человеком.
- Да, я знаю. И вам спасибо за него, – ответил Никита.
Слава о школьном театре марионеток пошла по всей области. Некоторые школы района даже просили, чтобы театр выступил и на их сцене. И маленькая труппа театра марионеток потом дважды выезжала со своим спектаклем в другие школы.

Глава 8. Смерть деда

А пока Веня ждал летних каникул. У него были грандиозные планы.
Обычно лето в этих краях начиналось в самом конце июня. Пахучие травы вырастали такими высокими, что в них можно было незаметно спрятаться  и вдруг неожиданно возникнуть в двух шагах от проходящего мимо человека, гигантские лопухи, разбросанные по склонам оврагов и вдоль дорог,  использовались мальчишками для экипировки во время игры в войну, яблоневые сады уже потеряли свой цвет и маленькие, еще не созревшие яблочки, начинали оттягивать ветки к земле. Все дышало покоем и радостью.
А в середине июля Саша Красавин собирал своих соседей и друзей на прощальную гулянку – он поступил в Оренбургский агротехнический университет. Приглашены были и Никита с Веней. Веня накануне упросил деда сходить в небольшой лесок, что рос на другой стороне оврага в нескольких сотнях шагов от его края – он хотел подобрать там нужный ему по форме корень или ветку. Ходили по лесу долго, наконец Веня увидел то , что хотел. Он положил кусок дерева в сумку и они неспешно пошли обратно. Дед насвистывал мелодию из старого-престарого кинофильма «Волга-Волга», который очень любил, и смотрел может быть с десяток раз.  Веня прыгал и вертелся вокруг него, находил сухие ветки, очищал их и делал из них копья, а потом метал их вдаль, бежал за ними, возвращался и опять весело крутился вокруг деда. Так они приблизились к дому. Веня, не заходя в дом, помчался к сараю и закрыл за собой дверь, а Никита, подойдя к калитке, обнаружил в почтовом ящике письмо на его имя, с адресом, написанным очень знакомым почерком. Да это ж Лидино – спохватился Никита, и стал торопливо раскрывать конверт. Письмо было датировано 20 июня – значит оно шло почти три недели.
«Дорогие мои, папа и Венечка, я виновата перед вами, я не знаю как выразить как я страдаю от этого. Я узнала через участкового милиционера, что вы меня разыскиваете. Я сейчас в Красноярском крае, живу в поселке возле исправительно-трудовой колонии. Но  начну с самого начала. Я поехала в Иркутскую область, пытаясь найти Леву. В Иркутске мне сказали, что Лев Берлин в Иркутской области не проживает. Деньги у меня были на исходе и я временно устроилась работать на пищекомбинат сортировщицей. Проработала чуть больше месяца и свалилась с воспалением легких. Лежала в больнице. Я была совсем одинока, в городе у меня не было ни друзей, ни знакомых. Но так или иначе я выздоровела и решила не возвращаться на комбинат. Заработанных денег мне  хватило, чтобы добраться до Бодайбо. В конторе золотодобытчиков мне сразу не помогли, так как начальник отдела кадров был в отъезде, и никто не знал что-либо о Льве Берлине. Однажды я сидела в приемной возле секретаря и она как бы между прочим спросила приезжего бригадира с дальнего участка не слышал ли он что-либо о Льве Берлине. Бригадир поморщился и ответил, что Лев Берлин полтора года назад работал у них, а потом его арестовали за кражу двух самородков, судили и отправили на несколько лет в исправительно-трудовую колонию Красноярского края. Я была в растеренности – Лева и вор – это несовместимо, что-то было в этом подозрительное. Я бросилась в местную прокуратуру. Дежурный вначале не хотел меня записывать на прием к районному прокурору (наверно вымогал взятку), но потом сжалился и записал меня на начало следующего месяца. Я должна была где-то раздобыть денег, чтобы прожить две недели до назначенного дня. Пришлось устроиться посудомойкой в городское кафе за гроши. Жила в гостинице при автовокзале в комнате, где было еще три кровати. Соседки менялись часто, однажды меня чуть не обокрали, хотя по совести красть было нечего. Я  просто забыла надеть пальто, когда уходила на работу – на улице было холодно, и вернулась в номер. Я с ужасом увидела, как одна из моих новых соседок роется в моем чемодане. Поняв, что ей не отвертеться она бросилась на меня с ножницами и повалила на пол. Я отбивалась. Она ранила меня в шею. В это время зашла другая жилица и оттолкнула нападавшую. Меня повезли в пункт скорой помощи. Остановили кровотечение и перевязали. Когда я вернулась, женщины, которая пыталась у меня украсть вещи, не было и следа. Я, конечно, заявила в милицию.
В день встречи с прокурором я очень волновалась. Что-то он мне скажет о Леве. Прокурор встретил меня доброжелательно и сообщил, что дело Берлина закрыто, доказано, что он сделал попытку украсть два самородка общей стоимостью почти 30000 рублей. Согласно контракту и положению о золотодобывающих партиях за кражу золота с приисков наказание может быть от 2 до 10 лет тюрьмы или исправительно-трудовой колонии. Этот человек дал мне адрес лагеря, куда поместили Леву. Я, конечно, задала вопрос, а не было ли у прокурора сомнений, что Лева этого не делал, а его просто подставили. Ответ был такой – «я верю только фактам».
В общем я приняла решение ехать в Красноярск. На оставшиеся сбережения купила билет в общий вагон на поезд идущий из  Иркутска через Красноярск на Урал. В Красноярске с помощью бюро трудоустройства нашла работу в ателье по пошиву рабочей одежды, я там гладила уже готовые изделия. Пару месяцев поработала, а затем нашла автобус, который шел из Красноярска в поселок, где размещалась колония. Он уходил один раз в день. Я закупила продукты в надежде передать посылочку для Левы, села в автобус и через три с половиной часа была уже в поселке.
Поселок находится в глухой местности, два магазина, полсотни домов. Здесь в основном живут семьи тех, кто обслуживает колонию, -  а также действуют два-три маленьких производственных цеха по выпуску фанеры, по заготовке лекарственных трав и ремонту одежды для команды, охраняющей лагерь. Я устроилась в этот последний цех, так как уже имела опыт работы в таком производстве. Зарплату дали маленькую, но зато обещали ежедневные бесплатные обеды. Я согласилась. На постой меня взяла жена лесничего, женщина молчаливая, но не злая. Ей нужны были деньги, чтобы посылать дочке в Красноярск, где та училась на медсестру. Я выяснила как можно встретиться с Левой. Ему передали весточку от меня. Через день мне дали свидание с ним. Он выглядел ужасно – похудел, пожелтел, стал каким-то мрачным. Когда он меня увидел что-то вспыхнуло в его глазах, но тут же погасло. Был со мной немногословен. Я спросила, как все случилось. Он не стал распространяться, ответил, что ничего не хотел мне сообщать, чтобы не огорчать меня. Вскользь спросил о Вене. Я рассказала, что отвезла Веню к тебе. Ну вот, раз в неделю я теперь с ним вижусь, приношу ему небольшие передачи, о жизни в лагере он старается много не говорить. Я была у начальника лагеря, выясняла есть ли у Левы проблемы со здоровьем, так как сам Лева не желал на эту тему говорить. Оказывается он лежал в лагерной больнице с гепатитом. Я сейчас пытаюсь найти возможность собрать побольше информации о том, что произошло, и просить пересмотра дела.
Я буду рада, если ты мне напишешь, как вы живете, как мой мальчик. Я так виновата перед ним.

Обнимаю вас крепко

Лида»

В конце письма был написан точный адрес, и приписка, что письма идут до этих мест довольно долго.
Никита некоторое время держал письмо в руках, затем аккуратно сложил его и положил в шкатулку, где хранились его документы, а шкатулку убрал в ящик комода. Он еще не решил станет ли говорить Вене о письме матери.
Перед ужином Веня принес Никите деревянную лису. Она сидела поджав хвост, мордочку повернула в левую сторону, из-под живота ее выглядывал маленький лисенок.
- Деда, я хочу подарить вот это Саше. А как мне сделать лисицу рыжей?
- А мы подберем сейчас лак. Смотри, ты можешь кончики ушей оставить белыми, такие уши у лисиц бывают, а нос чуть-чуть покроем черным лаком, и у лисенка тоже.
- А с глазами что делать?
- Ну сделай их красными, у меня есть ярко красная краска для дерева.
К утру подарок был готов. Веня прикрепил свое изделие к овальной дощечке клеем и оставил сохнуть на солнце.
А в это время во дворе Красавиных  готовились к гулянке. Вынесли столы и скамьи, настелили скатерти, поставили вариться картошку. Хозяйка и ее дочь готовили салаты, мужчины вымели двор, вытащили из погреба моченые яблоки, квашеную капусту и соленые огурцы. Все это выглядело очень аппетитно. Ближайшие соседи принесли посуду, кто-то украсил раскрытые настежь ворота разноцветными лентами как на свадьбу. Из Боброва приехали на телеге несколько Сашиных приятелей со своими девушками. Один из них привез баян. Во дворе стало шумно, мужики бестолково суетились возле вертелов с поросятами, каждый давал совет как лучше поджарить, ссылаясь на свой опыт.
Никита и Веня пришли к Красавиным позже всех. Все уже сидели за столом, один из сельчан готовился произносить тост. Ребят Вениного возраста среди гостей не было, были мальчик и девочка постарше, и несколько детей дошкольного возраста.
Веня робко подошел к Саше и протянул ему свою скульптурку.
- Это тебе на память, – сказал Веня
- Ну, парень, ты и молодчина, – осмотрев работу с восхищением сказал Саша. – Я возьму ее с собой в Оренбург.
 Веня, который обычно был равнодушен к похвалам, на этот раз почувствовал гордость. Он был единственным, кто сделал Саше такой подарок.
Никита и Веня сели на дальнем конце стола, ближе к воротам. Рядом села Вера со своим сыном и невесткой и Андрей с женой. Митьки не было, он уехал на спортивные сборы то ли в Чебоксары, то ли в Ижевск. Перед гостями поставили две бутыли с зеленоватой самогонкой и несколько бутылок наливки из черноплодной рябины. Пить много не пили, но тосты говорили.  Все были свои, знали друг друга давно, и поэтому гости чувствовали себя легко и раскованно. Деревня стояла на отшибе, и чужие здесь появлялись очень редко – и то, если заблудятся.
На небе появилась первая звезда. Гости наелись и наговорились до сыта. Кто-то предложил потанцевать. Сашин приятель вытащил из футляра баян и начал пробовать как он звучит.
Вдруг послышался треск мотоциклов. Внизу на дороге поднялось облако пыли. Облако приближалось на большой скорости, в сумерках казалось, что дорога встала на дыбы. Затем из облака вынырнули три мотоцикла ИЖ. На каждом сидело по два человека в гоночных мотоциклетных шлемах. Мотоциклы замолкли как раз у ворот Красавиных.
Из под шлема водителя первого мотоцикла раздался сиплый голос, заплетающимся языком человек сказал:
- Здорово, земляки. Чего ж без нас празднуете?
- А вы что, заблудились? – спросил Андрей
- Это кто там голос подает? – спросил тот же мотоциклист не снимая шлема.
- Да я так спросил, может дорогу нужно показать, если заблудились.
Мотоциклист обвел взглядом двор и остановился на Никите.
Никита привстал, чувствуя, что дело добром не кончится. Все его мышцы напряглись.
- Эй, дядя, ты чего там прячешься? – сказал мотоциклист, – А мы тебя повсюду обыскались.
Гости с недоумением посмотрели на Никиту.
- Ну чего, наложил в штаны, папаша?
Никита медленно поднялся,  вышел из-за стола и направился к говорившему.
Вдруг второй, сидевший сзади, выхватил из-за спины нечто похожее на обрез, сделанный из двустволки, и пальнул. Никита зашатался и одной рукой закрыл правый бок. Он начал оседать. Андрей бросился к нему. Саша Красавин схватил табурет и метнул в стрелявшего. Табурет сбил шлем и все увидели незнакомое лицо с наголо остриженной головой и с глазами навыкате, близко посаженными к переносице. Жиденькие рыжие усики закрывали как бы обрубленную верхнюю губу. Парень гадко улыбался, хотя по его лицу текла кровь от удара табуретки.
- Ах, ты, падла, - крикнул один из гостей и, разбив бутыль об стол, с «розочкой» бросился к мотоциклистам. Но те уже завели моторы и резко развернувшись помчались к шоссе.
- Это не наши номера, а шадринские, – крикнул Саша. Он открыл ворота сарая, выкатил свой мотоцикл, и рванул вслед за налетчиками, но те были уже далеко впереди.
Веня стоял, как замороженный. Он не мог понять как все произошло. На земле лежал Никита. Возле  него на коленях стояли Андрей и его жена. Вера рвала какие-то простыни, чтобы завязать рану. Вызвали по рации скорую. Кто-то кричал, что надо сообщить в милицию. Саша вернулся через четверть часа. Ему не удалось догнать мотоциклистов, да и что мог он один сделать с шестеркой пьяных парней.
Никиту положили на широкую  лавку и четверо мужчин, взявшиеся с двух сторон за нее, понесли его к дому. В доме его переложили на кровать. Всю дорогу Никита молчал. Когда он оказался на кровати, приоткрыл глаза попросил пить и спросил где Веня.  Веня подошел.
- Сынок, я не знаю, что с о мной будет, но я хотел тебе сказать, что мать прислала письмо. Оно лежит в ящике комода в шкатулке. Я получил его вчера.
Никита не договорил, он потерял сознание.
Ближе к полуночи приехала скорая помощь. К этому времени Никита потерял много крови. Санитары занесли его в машину. Там врач острожно развязала самодельный бинт. Бинт присох к краям раны и было больно, когда его отдирали. Никита застонал. Врач сделал все, что нужно делать в таких случаях. Прослушала его пульс. Вколола антибиотик. Обработала рану. Подключила к кислородному аппарату.  Пуля прошла через нижнюю часть легкого.
- Плохая рана, – промолвила врач.
Необходима была срочная госпитализация.
Веня подбежал к шоферу «Скорой помощи».
- Дяденька возьмите меня с собой.
- Детям нельзя. Хотя пойди спроси врача.
Веня вернулся к еще открытым дверцам машины, куда внесли носилки с дедом.
- Тетенька врач, я с дедом хочу поехать, - со слезами на глазах попросил Веня.
- Нет, малыш. Мы не можем. Не положено. Как твой дед начнет поправляться мы тебя к нему и привезем, – соврала она.
Жена Андрея подошла к Вене, притянула его к себе.
- Веня, обожди, не расстраивайся, может все обойдется. Пару деньков у нас поживешь.
Водитель завел мотор, закрыли дверцы и машина медленно выехала из деревни, чтобы не прыгать по ухабам и не растрясти раненного. 
Наутро в деревню приехал милиционер и с ним следователь областной прокуратуры. Они ходили по дворам и спрашивали о деталях нападения.  Зашли во двор  и к Смолиным. Андрей и Веня показали им дом. Следователь попросил Андрея присесть у стола и подробно написать как все происходило.
- А ты что-нибудь особенное видел? – следователь задал вопрос Вене.
- Да нет. Они все в черных куртках были. И шлемы. Мотоциклы грязные как-будто из болота вытащили.
- Тебя как величать?
- Веня. Веня Берлин.
- Скажи мне Веня Берлин были ли у твоего деда ссоры с кем-нибудь в последнее время?
Веня задумался.
- Я не помню. Правда была одна. В Шадринске. Мы в театр приезжали. А там парни на нас после спектакля напали. Дед их отмачалил.
- Спасибо, это важная информация.
Следователь взял письменное свидетельство Андрея, внимательно его прочел, почесал переносицу и произнес:
- Похоже на банду Крота – Алешки Кротова. У него уже две отсидки были за нападения и грабеж. Один раз были на мотоциклах.
Это имя, Алешка Кротов - Крот, навсегда врезалось в память Вени.
Затем следователь и милиционер стали изучать следы шин на дороге рядом с домом Красавиных. Следователь сделал несколько фотографий. После обеда милиционер и следователь уехали. Перед этим милиционер спросил Андрея, а где ночует Веня. Андрей ответил, что у них.
- Надо бы пристроить парнишку. Дед его плох. – тихо сказал он Андрею.
Никита скончался день спустя от сепсиса. Борьба за его жизнь не принесла успеха, так как заражение крови началось еще в Красавино сразу после ранения. Жители Красавина решили хоронить его на своем кладбище и из своей деревни. Собрали деньги. Подготовили место на кладбище рядом с женой. Заказали в Лебяжьем гроб. Женщины убрались в доме. Веня сидел в уголке и все время плакал. Был вторник, когда та же машина скорой помощи привезла Никиту. Его положили в гробу прямо на столе. Думали приглашать ли священника, чтобы отпевал, но потом решили, что нет – Никита был не слишком верующим, хотя по большим православным праздникам ездил со всеми в Лебяжье в церковь.
Вера, одетая в черное, подошла к Вене, погладила его по голове.
- Ну, ладно, Веня, деда уже не вернешь, а жить надо. Ты, случайно, мамкин адрес не знаешь?
Веня тяжело поднялся, вытер слезы.
- Деда сказал, что от мамы было письмо недавно, он куда-то в комод его положил.
- Попробуй его найти.
Веня долго рылся в ящиках, наконец вынул конверт из шкатулки, которая затерялась среди чистых скатертей и салфеток.
- Я сейчас перепишу адрес.
Он взял карандаш и листок бумаги, который вырвал из старой тетради, и красивым четким почерком вывел адрес матери. Вера взяла листок бумаги, сложила вдвое. Она не заметила, что в адресе не было имени и фамилии.
- Я пошлю телеграмму. Может приедет на похороны.
Похороны были назначены на пятницу.
В тот же день Вера съездила на почту в Боброво с попутным грузовиком и отправила телеграмму. Только вместо фамилии Берлина, в телеграмме стояла фамилия Смолина.
Возможно по этой причине Лида не получила известия о смерти отца.   
Похороны получились многолюдными и тяжелыми. Приехали  рабочие лесопилки, руководство кооператива, пришли все жители Красавино и еще несколько старых приятелей  Никиты из ближних деревень. Никиту положили рядом с женой. Отец Саши Красавина сказал проникновенную речь. Женщины плакали, да и мужчины, те кто особенно был близок с Никитой, время от времени утирали слезу. Веня был рядом с Верой, которая держала его крепко за руку.
Веня плохо слышал слова, которые говорили люди у могилы. В сердце у него была страшная тоска. Он начал понимать как дорог дед был ему. Теперь он сам по себе. Мать далеко, до нее не добраться. Комья земли падали на гроб. Барабанная дробь от их падения становилась все глуше и глуше. Слезы снова навернулись на глаза.
Вечером женщины расставили столы во дворе Смолиных, чтобы справить поминки. Веня сидел в стороне у сарая, где дед часто работал, и смотрел на незаконченные наличники, уже вырезанные, но еще не покрытые морилкой. Андрей подошел к нему. Сел рядом.
- Вень, отбери вещи, которые ты хочешь взять с собой, а дом мы пока закроем. Козу и кур будем приходить кормить. Потом мамка сыщется. Поживешь у нас, закончишь четвертый класс. С Митькой будете спортом заниматься. У нас тебе будет хорошо.
Веня нехотя кивнул. Жить у чужих людей? Правда, они всегда были хорошими соседями и приятельствовали с покойным дедом. Пока продолжались поминки, Веня вошел в дом и оглядел комнату, кухню. Затем взял альбом с фотографиями, оставленный матерью, начал его перелистывать. Вот это он с матерью на новогоднем утреннике, а это, наверно,бабушка и маленькая мама у нее на коленях. С черно-белой фотографии глядел незнакомый человек в пиджаке и светлой рубашке. Ворот был раскрыт. Слегка кудрявившиеся волосы спадали на лоб. Глаза улыбались. Может быть это отец? В памяти образа отца не осталось совсем.   
Неделю спустя снова приехал следователь. Он привез фотографии для опознания. Саша и Андрей в одной из них узнали стрелявшего.
- Это Иван Грибанов по кличке Рыжик –  сказал следователь – Он какой-то психованный и извращенец. В школе в десятом классе его арестовали за изнасилование одинокой учительницы. Она была на тридцать лет старше него. Подала на него заявление в милицию. Ванька был арестован, а за несколько дней до суда учительница вдруг собрала вещички, бросила свою комнатку, взяла билет до Кургана и уехала. Потом милиция выяснила, что она и из Кургана куда-то исчезла. Объявили розыск. Тогда Ванька отделался двумя месяцами тюрьмы и исключением из школы. За неимением достаточных доказательств суд освободил его из-под стражи. А полгода спустя он жестоко избил нищего алкоголика  рядом с городским рынком. По его словам  тот не так просил милостыню, и это его разозлило. Он получил шесть месяцев тюрьмы и два месяца условно.  В прошлом году он связался с Кротом. За ними уже несколько дел. Но для Рыжика это первая мокруха.
На следующий день Рыжика арестовали возле Шадринска в придорожном кафе.