Русов, траншея и мистер Трёч

Русов, траншея и мистер Трёч

Предпред (совсем пред) эпиграф.
Вы любите читать эпиграфы?
Русов П.В.

Эпиграф (маленький).
Тяжелый физический труд на свежем воздухе
скотинит и зверинит человека
Прочитал первый раз у М. Успенского

Перифраз известной фразы Федор Михайловича, которая является парафразой еще одного мыслителя своей эпохи (1226-1286) АБУ-ЛЬ-ФАРАДЖА, который сказал (я щаз-с умру с этим «который»):

Вино запрещено, но есть четыре "но":
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.



Эпиграф (большой).
Вот землекоп траншею роет,
Вгрызаясь в грунт
За пядью пядь.
То пыль со лба стряхнет порою,
То потную откинет прядь.
Русоволосый, конопатый,
Предрасположенный к вину,
Сжимая верную лопату,
Кряхтя, уходит в глубину.
Вот он в земле почти по шею,
Вот он совсем пропал из глаз.
Растет и ширится траншея,
Такая нужная для нас.
А завтра утром
В час рассветный
Сюда он явится опять
И будет столь же беззаветно
Ее обратно засыпать.
О, Русь, загадочная Русь,
Никак в тебе не разберусь.

И. Иртеньев (1983 год).


Все началось с того, что я пожадничал* и решил сам вкопать шифер по периметру огороженного профнастилом питомника. Мне показалось – раз плюнуть; периметр 75 метров, плоские листы шифера метр на полтора, весом каждый 19 килограмм, вкопать нужно всего лишь на полметра. Ах да! Последнее по списку, но не последнее по значимости: жара 32 градуса. 

День первый, означенный следующими событиями: взлет и падение моего самомнения, начало разговора самим с собой (сначала про себя, потом и вслух), появление мистера Трёча.
Велик и прекрасен был мой энтузиазм, когда я приступил к первой траншее (от столба до столба два метра 42 сантиметра (видите – какой я точный в подсчетах), грунт – песок).  Осилил я первую траншею за 51 минуту (чувствуете, мой читатель, какой я педантист и аккуратист в деле расчета траншея/человека/часов?). И почувствовал себя слегка размявшимся. И окинув, не сходя с места (!), свои владения быстренько подсчитал, сколько часов я могу уделить этим шиферным листикам.
Выяснилось, что без особого напряга (перекуры, перекусы, перепивы и т.д.) сия интеллектуальная деятельность займет всего лишь два дня. О чем радостно и профессионально высокомерно заявил жене. Она мне поверила, однако не без ехидства заявив, что нисколько не сомневалась-то  в моей профессиональной деятельности, а уж вкопать шифер – такому гениальному и лучшему в мире дрессировщику – как пару стеков обломать.
С чем и уехала в столицу нашей необъятной родины как раз на эти самые два дня. Провизией я был обеспечен, квасом и, что не маловажно пивом, тоже, а также был неизгладимо горд самим собой; я стоял на пике оргазма самомнения. Вы только представьте: они (работники шанцевого инструмента) брались выполнить за два дня втроем и просили сумму сопоставимую с ценой авианосец «Мирный». Я же эти деньги сэкономил, к тому же сам все сделаю за эти же два дня один. Ну потружусь немного. Труд облагораживает, как известно (неизвестно только кого). 
Я выкурил первую трудовую сигарету и приступил к монотонным движениям, далеким синонимом коих является следующее словосочетание: фрикционные действия.
На второй траншее стали попадаться корни деревьев.
Возник диалог самим с собой:
– 1.Надо идти за топором.
– 2.Не… ты их лопатой.
– 1.Ну да, ну да. Лопату жалко. Надо все-таки идти за топором.
– 2.Ага (ехидно говорю Я сам себе). Надо. Топор-то возле погреба. (Холодильник мы еще не купили).
– 1.Ну и что. Как будто я не знаю где топор (возражаю я себе и вдруг отчетливо понимаю, что погреб – это не только место возле которого находится вожделенный топор, но и место внутри которого находится не менее вожделенное, но строго на строго запрещенное самому себе до четвертой траншеи пиво).
– 2.Да уж наверно знаешь. И где топор и где…
– 1.Конечно знаю где топор. Что пристал со своим топором. Как будто я не знаю где находится топор. Сдался мне твой топор. Вот сейчас возьму лопату, и все пиво разрублю без всякого погреба. Вот. 
И немедленно отправился за топором.
Диалог в погребе нет смысла описывать; был короткий, бурный и с матом. И вслух. На публику, так сказать. Победил, конечно же, проявив чудеса воли, Я –  Я взял квас. Правда, правда.
Траншея номер два не показалась мне незначительной канавкой. Длиной она была аж целых три метра, и потратил я на неё за каждый метр по часу, так как осваивал новую древнейшую и увлекательнейшую профессию – корчеватель. (Видите – я до сих пор точный; все считаю, подсчитываю… блин).
На подступах к третьей траншее я вдруг сообразил, что на пятьдесят сантиметров вниз – это очень и очень много. Это же целых полметра. Но… мужик сказал, мужик вроде начал делать. И выкопал. Установил шифер и начал закапывать, однако произошел казус.
Откуда-то пришла в голову мысль, сопровождаемая известной детской песенкой: «А ведь закапывать-то гораздо тяжелее (…о-облака-а-а, белогривые лошадки…). Даже не сколько физически (…о-облака-а-а, что вы мчитесь без оглядки-и-и…), сколько морально. Ты все это выкапываешь (…не спешите вы пожалуйста, облака-а-а…), а потом (…а по небу прокатите нас…) все это же и закапываешь (облака-а-а-а-а-а-а).
Вдруг я осознал, что действительно смотрю на облака. Повернул голову влево – забор. Повернул голову вправо – все тот же мерзкий профлист. Я понял, что лежу и отдыхаю на траве. Тогда я приподнял голову и увидел его.
Он стоял на краю полузакопанной траншеи и ласково улыбался. Кажется, мне. Чем-то похож на меня – тот же интеллигентный вид, благородная внешность, в глазах светится ум и честность. Только он выглядел... посвежее, что ли?
Одет этот человек был в белый чесучовый костюм с кровавым подбоем… тьфу, вот что жара с человеком делает. Это просто небольшое красное облако перед моими глазами пронеслось, вот и показалось. Конечно же никакого подбоя на нем не было.
Незнакомец молчал. И тогда я вопросил (именно так! – вопросил!):
– Не торговец ли вы пивом, незнакомый мне человек?
– Увы. Но я могу вам принести.
– Будьте любезны и сигарет со спичками захватите, пожалуйста.
– Позвольте осведомиться, а какой марки сигарет вы предпочитаете в это жаркое время?
– Э-э-э! А почему вы не спрашиваете, какое пиво я предпочитаю в это жаркое время, – почему-то обиделся я, а сам подумал: «Где-то уже такое читал».
– Разрешите предложить вам темный Козел, – предложил чесучовый костюм.
– Очень буду рад испробовать, – почти пропел я и добавил: – А сигарет возможно ли и Яву и Моро; Яву – в твердой пачке крепкую, а Моро – которое именно с ментолом. Очень, знаете ли, освежает.
– Да пожалуйста, Павел Викторович. Как говорится «за Ваши деньги – любой каприз».
И незнакомец ушел.
В этот день я закопал третью траншею, но к четвертой приступать не стал. Но сколько нового я узнал от мистера Трёча! (Именно так представился незнакомец).   
Мы обсудили все, что касалось копательных дел. Как держать лопату, какие мышцы использует человек когда копает, где расположены означенные мышцы, зачем вообще нужно копать и почему русские копают хуже чем таджики. 
Все это мы обсуждали еще два дня.
И пили пиво.
Уже после его слов: «Задействовав трицепс, возможно приложить усилие на столько, на сколько возможно приложить усилия здоровому человеку на единую лопатосисмтему», я понял – мне втирают мозг. Ведь принцип: «Бери больше – кидай дальше» существует не одно тысячелетие. Но мне так было приятно слушать его разглагольствования! Согласитесь – гораздо приятнее слушать о том, как можно и нужно копать, нежели заниматься непосредственно этим замечательным делом. 
А потом позвонила жена и сказала, что приезжает.
Мистер Треч куда-то улетучился, оставив меня наедине с шанцевым инструментом и огромным багажом знаний о раскопке и закопке траншей.
Я собрал остатки воли в кулак и начал копать.
День последний был ознаменован величайшей подлостью со стороны мистера Треча и, собственно, траншеи.
Мне попалась каменная кладка. А лома не было, да и не проходили мы этого в разговорах с мистером Трёчом.
Применив весь свой интеллект, я победил последнюю траншею. Но эта была Пиррова победа. Мой организм оказался высосан до последних фибр души; я был уничтожен физически и морально.
Когда я «кидал» последнюю лопату вновь появился мистер Трёч. Он сказал:
– Хорош фигней заниматься. Пошли, попьем пивка, и я тебе расскажу, как копают траншеи в Парагвае.
– Не, – упрямо ответил Я ему, – у меня жена приезжает, я ж обещал ей, что выкопаю, а мужик сказал – мужик сделал!
– Вот ты дурак, парень, – ехидно заметил мистер Трёч. – Па-а-адумаешь, жене обещал!
– Вы ничего не понимаете. Я обещал себе. И собакам. Обещание жене – это вроде как для самоконтроля.
– Ну копай, копай, – произнес чесучовый костюм и мерзким голосом добавил: – Обещания самим себе и женам сгубили немало хороших людей. Удачи тебе, траншеекопатель.
И ушел.
Жара спала, а у меня сломалась лопата.
Я ее починил и выровнял последнюю траншею.
И отправился к погребу.
Пива в нем не было.
Кваса тоже.
Так же отсутствовали деньги, оставленные на хозяйство.
Зато питомник по периметру оказался вкопан – ровненько, аккуратненько – загляденье!
Как я это осилил – уму непостижимо.


Примечания
Никак нам не удавалось договориться с местными азиатскими трудоголиками о цене на такую работу без того, чтобы наша машина не мозолила им глаза. Однако ж, как только в их поле зрения попадал «Сатурн», он  в разы стимулировал стремление означенных лиц поднять расценки до расценок  NASA.